– То не мент, то натуральный оборотень ко мне приходил. – Игорь поднял дверь, прислонил ее к стене. – С клыками и когтями. Убить меня хотел, но не получилось.

– Оборотень? – оживился Валера. – Случаем, не с энэлошки, что над нашим домом по ночам кружит? Она, блин, для всех незримая, только я ее могу видеть... Оттуда, да?

– Может быть, – рассеянно ответил Игорь, прикидывая, какой инструмент потребуется для ремонта – Может, и с энэлошки, кто его знает.

– Молодец, – горячо одобрил Валера. – Мы, русские земляне, завсегда постоять за себя можем и любому инопланетному агрессору в полный рост хрюндель начистим, ежели что... Вермута хочешь? – радушно предложил он.

Со стороны Валеры это предложение было высшим актом доброй воли и человечности, но Игорь широты поступка не оценил, не до того ему было.

– Спасибо, Валерик, но мне дверь ремонтировать надо.

– Угу, – не обиделся Валера. – Тогда я пошел. Ты, ежели чего, заходи – морду там инопланетянам набить или вина выпить... Не стесняйся! – И скрылся в квартире.

... Через час Игорь повесил дверь на место. У непрочных типовых дверей в общежитиях и «гостинках» есть одно неоспоримое достоинство: они быстро и легко ремонтируются. Хотя и не менее быстро ломаются.

Проверив, как открывается-закрывается починенная дверь, и положив инструменты на место, Игорь вернулся на кухню. Старательно не глядя на стол и лежащую на нем трубку, Игорь снял с этюдника сырой рисунок и убрал его с глаз подальше, спрятал в комнате, на шкафу – пусть там сохнет! Смотреть на фиолетовотравный пейзаж у Игоря настроения не было, сразу вспоминалась чешуйчатая морда, похожая на змеиную, и отвратительное ощущение незащищенности... Хорошо хоть кисть рядом оказалась! А вообще-то для таких визитеров неплохо было бы припасти меч или саблю. Или знатно наточенный топор, на худой случай. Об огнестрельном оружии Игорь тоже подумал, но что-то внутри него было против пистолетов-автоматов: шума много, а толку мало... уже пробовали.

Это непонятное знание уже начинало Игоря беспокоить – откуда оно? Откуда взялось умение растягивать секунды в моменты смертельной опасности, откуда он ведал о руне изгнания... Да-да, изгнания, теперь змей-оборотень и на сотню шагов не сможет приблизиться к дому Игоря – кстати, вот еще одно необъяснимое предчувствие! Предчувствие-уверенность.

И вся эта свистопляска началась сразу после рукопожатия умирающего незнакомца. Хм, а не передал ли он Игорю перед смертью нечто свое, личное – некое знание и опыт, совершенно чуждые окружающей Игоря реальности? Хотя, конечно, бред полный, но, говорят, умирающие ведьмы именно так передают свой колдовской талант любому, кто им под руку подвернется, иначе они помереть толком не смогут и будут мучиться между жизнью и смертью неведомо сколько.

Разумеется, Эрон на ведьму не походил. И на ведьмака – тоже. Игорь почувствовал необъяснимое отвращение при мысли о том, что Эрон – он же гражданин Кашин – мог быть умельцем в наведении порчи, сглаза, в черном колдовстве и прочих антинародных зловредностях. Отвращение настолько сильное, что Игорю на миг стало дурно: опять же это было не его, Игоря, чувство! Да по барабану ему сдались те ведьмы-колдуны, обязательные персонажи сказочных фильмов и фэнтезийных романов. Не бывает их в жизни, не бывает! Но то, что нынче обитало в нем, говорило противоположное: бывает. И еще как!

От всех этих мыслей у Игоря начала побаливать голова – его жизненный опыт и новые знания никак не желали состыковываться, слишком уж они были разными. Диаметрально противоположными.

Игорь подошел к окну, на дворе была ночь; мелкий дождик сыпал из черного неба на черные деревья, в размытой моросью дали тускло светились пятна окон соседних многоэтажек. Игорь глянул вниз, на лавочку, но увидеть, сидит ли там байкер-следопыт или убрался восвояси, не смог. Слишком темно было. Вряд ли, конечно, сидит, по такой-то погоде... Чудной тип! Может, тоже оборотень?

– Ладно, – устало сказал Игорь, – в общем, ну вас всех на фиг, господа, хрен вас знает кто такие! Пошел я спать, сил уже нету голову ломать, что оно да как, – и действительно пошел.

... Разбудил Игоря телефонный звонок.

Спросонья он протянул руку, взял трубку и сказал хрипло: «Алле, слушаю», а уж после этих слов проснулся окончательно: телефон-то к линии подключен не был! Но, однако, работал.

– Слушай, Гонец, у меня есть выгодное предложение, – просипела трубка простуженным голосом. – Значит, так: я гружу тебя жучиным хабаром, просто смешную цену предлагают, а ты дуешь в кошачий уезд и сдаешь его кошкоголовым за двойной против обычного номинал – у них сейчас пропало все, огневухи постарались. Можешь еще накинуть, по обстановке, лишнее себе возьмешь, а с выручки, как положено, десять процентов твои. Как, берешься?

– Кто это? – прокашлявшись, спросил Игорь.

– Да Мозель это, Мозель, – раздраженно сказали в трубке, – своих не узнаешь?

– Не знаю такого. – Игорь сел, опустив ноги на холодный пол. – Какой, к черту, гонец? Какой хабар, какие огневухи? Вы о чем, уважаемый?

– Дык, знамо дело, жучиный хабар, – растерялись на другом конце провода. – Из майских жуков по весне сок гнали... фениксы у кошкоголовых всех жуков пожрали, кошакам теперь балдеть не с чего... Эй! А ты кто такой? – с нарастающим подозрением спросили в трубке. – Эрон, это не ты, что ли?

– Нет, не он, – отрезал Игорь.

– А где же Эрон? – В трубке тяжело задышали. – Я ж на Гонца выходил, вот вышел...

– Убили Эрона. – Игорь зевнул. – Вчера и убили.

– Вон оно что-о, – с сожалением протянул сиплый голос. – А ты, значит, теперь за него... Новенький, да? Понятно, понятно. Ладно, я тебе в другой раз позвоню, когда вспомнишь и работать начнешь. Жаль, такая сделка пропадает... – В трубке стало тихо, ни гудков, ни шороха.

Игорь положил трубку на место, встал и проверил телефонный шнур. Шнур конечно же никуда воткнут не был, по-прежнему висел за столиком свернутый в жгут. Игорь, позевывая, сходил в туалет, вернулся, лег. Но спать не хотелось, перебили он напрочь; Игорь, чертыхаясь, опять встал, включил свет и посмотрел на будильник: было три ночи.

– Совсем озверели, – пожаловался Игорь не весть кому, – звонить в такую пору... – и только сейчас понял, что ни странный звонок, ни отключенный телефон его не удивили. Как будто так и надо было, как будто все происходило естественно, как и должно. И голова больше не болела.

– Чума на ваш хабар и фениксов с жуками, – без особой злости ругнулся Игорь. – Чего мне теперь делать, а? – Он подумал, накинул куртку и вышел на балкон подышать свежим воздухом, решив заодно глянуть, как оно там, не бродят ли внизу щитомордые оборотни, голодные вампиры да ведьмы-колдуны с ночными горшками, полными свежего приворотного зелья.

Ни ведьм, ни оборотней-вампиров внизу не было: лишь тихо шелестели под ночным ветерком мокрые деревья да пара котов на сырой лавочке дружелюбно обнюхивала друг дружку, совсем не собираясь драться – либо это были неправильные коты, либо один из них был кошкой. Дождь закончился, небо очистилось от туч, Игорь поднял голову – полная луна освещала двор не хуже галогенного дорожного фонаря; мелкие осенние звезды в лунном сиянии выглядели больными и рахитичными.

Над крышей «гостинки» висела серебристая летающая тарелка, неподвижная, загадочная; висела, вразнобой помаргивая красными и синими огоньками на днище.

– Привет от Валерика! – Игорь помахал тарелке рукой, та в ответ моргнула всеми огоньками сразу и нехотя стронулась с места, уплывая в мелкозвездную высь. – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – пробормотал Игорь, зябко передернул плечами и пошел в ванную, чистить зубы и бриться.

Выпив горячего чаю, съев пару бутербродов с колбасой, Игорь решил прогуляться. Действительно, не сидеть же сиднем дома, когда спать не хочется, а погода замечательная... хотя раньше подобных желаний у него никогда не возникало! Но то ведь раньше... Одевшись потеплее, Игорь вышел квартиры, запер дверь и направился к лестнице – лифт давным-давно не работал, сожгли лифт пироманы, а новый ставить никто не собирался, денег у лифторемонтников на это не было. Хотя плату за лифт взимали регулярно.

На первом этаже, привалившись спиной к облупленной стене и далеко вытянув ноги, сидел на перевернутом ведре бородатый соглядатай, сидел и спал, негромко похрапывая во сне. Новоявленный шпион ухитрился где-то раздобыть драный ватник и облезлую кроличью шапку (по помойкам искал, не иначе), отчего сомлел в тепле и от своих обязанностей временно отошел.

– Не всех дураков на войне убило, – философски заметил Игорь, выходя на улицу. Был тот ранний час, когда на улицах практически никого не встретишь: еще не закончилась ночная смена у трудового заводского народа, а утренняя пока что не началась; еще спят в своих теплых постелях служащие-бюрократы и радуются счастливым снам о прибавке жалованья; еще оттягиваются в казино и саунах крутые прожигатели жизни, проматывая незадекларированные доходы; с чистой совестью почивают разбойники и воры, взявшие свой ночной оброк с припозднившихся прохожих и с неосмотрительно оставленных хозяевами квартир. Милицейские патрули тоже пехом не ходят, не дураки они по ночам ноги бить: катаются в дежурных машинах и ждут, когда по рации чего преступное сообщат... Лишь недреманные алкоголики да пугливые кошки скользнут порой в тени домов, спеша по своим тайным делам... Спит город! И никому нет дела до одинокого художника, бесцельно бредущего по ночным улицам. Бесцельно ли?

Изрядно прошагав замысловатым маршрутом – с одной улицы на другую, затем через проходные дворы, снова по улице, снова через дворы, – Игорь с изумлением понял, что не гуляет, как собирался, а идет целенаправленно, придерживаясь определенного маршрута. И не просто идет, а петляет, отсекая неведомых преследователей, ежели таковые имеются. Поняв это, он рассмеялся – ну какие, блин, преследователи в пять утра! Разве что неугомонный бородач-сыщик с театральным биноклем, так и тот дрыхнет в подъезде... Посмеявшись над собой, Игорь тем не менее продолжил свой запутанный кружный путь, пошел, как ноги вели.

...Дом, к которому он пришел, ничем особо не выделялся среди подобных ему: безвкусная трехэтажная постройка в новорусском денежном стиле, псевдозамок из красного кирпича с башенками, увенчанными жестяными колпаками, – такие дома как грибы начали расти где попало лет семь-восемь тому назад. Здесь же, на незнакомой Игорю улице, каждый второй дом был с башенками и колпаками – дурной пример, как известно, заразителен не хуже гриппа.

Игорь прошел вдоль чугунной ограды, толкнул чугунную же калитку, та беззвучно отворилась. Постояв немного в ожидании – не выскочат ли откуда-нибудь сторожевые псы? – он вошел во двор.

Выложенный плиткой двор был пуст, ровен и гладок: ни гаража, ни хозяйственной пристройки, ни скамейки у крыльца, ни лампочки над тем крыльцом... Совсем не обустроенный двор, словно не жил здесь никто. Игорь поднялся по мраморным ступенькам и нажал на дверную ручку. Кованая, в виде изящного дракона, ручка сначала не подалась, застряла на месте, но тут в двери тихонько щелкнуло, и ручка легко ушла вниз – Игорь вошел в дом; дверь сама закрылась за ним, но Игорь на это внимания не обратил, не до того было.

Никакой прихожей в доме не оказалось, сразу за дверью начинался зал, чрезвычайно просторный и высокий; зал, который далеко выступал за пределы дома и был архитектурно невозможен: подпиши объем более соответствовал настоящему замку, а не декоративному новострою, пусть и сделанному с размахом.

Потолок и стены тонули во мраке, но Игорь различал – нет, помнил! – что в потолке есть множество утопленных ламп, и не все из них работали по своему прямому назначению... (Он сам видел, как действует смерть-луч: мгновенная вспышка, вонь горелого мяса и облачко пепла – все, что осталось от... не важно, не важно!) Стены, если их не переоформить, должны были быть увешаны холодным оружием современного изготовления: мечами, саблями, алебардами и прочим железным хламом, красивым, дорогим, но в бою неудобным и порой даже опасным для владельца. Потому-то и висели железяки на стенах, создавая необходимый антураж – действительно хорошее оружие хранилось не здесь. Но где, Игорь не помнил. Пока что не помнил.

В глубине зала уютно светился живым пламенем высокий камин, освещая центральную часть зала. На фоне оранжевых всполохов чернел силуэт кресла с высокой спинкой: в кресле кто-то сидел, поверх спинки была видна голова с маленькой круглой шапочкой. Игорь, нарочито громко кашлянув, уверенно зашагал к камину по натертому паркетному полу.

– Гонец? – не оборачиваясь спросил человек в кресле. – Это ты?

– Я, – ответил Игорь. – Наверное.

Возле камина нашлась резная скамеечка, Игорь пододвинул ее ближе к огню: промерз на улице, не лето как-никак – сел к камину спиной и лишь затем посмотрел на собеседника в кресле.

Собеседник был в возрасте, но нестар: густые темные волосы без единой седой пряди, гладко выбритое лицо с острым подбородком; ясный взгляд, крючковатый орлиный нос, тонкие губы. Черная мантия, в которую кутался собеседник, напоминала судейскую, но отличалась от нее материалом – при малейшем движении ткань переливалась отблесками каминного пламени, словно была сделана из тонированного стекла; шапочка-таблетка тоже поблескивала отраженными костровыми всполохами. На коленях у человека лежал длинный сверток, обмотанный грубой бечевкой.

– Ты до сих пор сомневаешься? – усмехнулся человек в мантии. – Зря. Дверь не открылась бы, не будь ты Гонцом... или кем-нибудь из нашего Содружества. – Собеседник многозначительно улыбнулся. – Кстати, покажи-ка мне левую руку, всю. – Игорь, недоумевая, снял куртку и высоко закатал рукав теплой рубашки.

– Ну вот, – сказал человек, – никаких сомнений.

Игорь, повернувшись к огню и неудобно вывернув шею, осмотрел руку. Выше локтя, почти у самого плеча, обнаружилась цветная картинка: скачущий белый кентавр в зеленом лавровом венке; задрав голову, кентавр трубил в витой серебряный рожок.

– Раньше у меня такого не было, – задумчиво сказал Игорь, опуская рукав и надевая куртку. – Занятная татуировка.

– Раньше ты не был Гонцом, – негромко ответил человек в кресле. – И это не татуировка. Впрочем, не будем о знаках профессии, сейчас это не столь важно... Ты ведь специально шел сюда, чтобы узнать, кто ты отныне?

– Наверное, да, – подумав, согласился Игорь. – Я еще толком не разобрался... как-то странно оно все получается. Слишком много всего со мной приключилось! Вчера, когда убили Эрона...

– Я знаю, – кивнул собеседник. – Можешь не продолжать, Гонец, такие новости мне сообщают в первую очередь. Что ж, попытаюсь тебе помочь вспомнить нужное, для того и ждал тебя... Хотя со временем ты и сам во всем разберешься, когда произойдет окончательное слияние.

– Слияние чего? – насторожился Игорь.

– Памяти, твоей и всех бывших Гонцов. – Человек в мантии отвлекся, протянул руку за подлокотник, отчего по его одежде заметались оранжевые блики, выкатил из-за кресла антикварный двухъярусный столик с набором фарфоровых чашек на столешнице и объемистым термосом на нижней полке. – Кофе будешь? Горячий, с сахаром.

– Не откажусь. – Игорь смотрел, как Наместник, положив сверток на край столешницы, аккуратно наливает из термоса кофе в чашки... Да, это был Наместник, Игорь уже вспомнил, а имени у него не было... Вернее, было, конечно, паспортное имя-фамилия-отчество, как же без них... но какие, Игорь не знал. Да и не нужно оно ему было, потому что Наместник в городе один... В каждом крупном городе есть свой Наместник. Но не в каждом – свой Гонец.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.