– Но тогда, – Зинаида недоуменно посмотрела на отца, – что с этого…
      – Во-первых, – загнул он указательный палец, – я обратился за помощью к человеку, которого знаю давно. Он, судя по всему, обманул меня. Значит, должен умереть. Во-вторых, – усмехнулся Палусов, – Серов покончит с Буниным и с Таисой. В конце концов, если Бунин – можно смело сказать – ноль без галочки, то Лудова – матерая хищница. Но, впрочем, все это в моих интересах, а следовательно, тебе знать о них не надо. Хотя, – он подмигнул дочери, – те покупатели, которые останутся после гибели Бунина и Тайки, будут относиться к тебе более чем уважительно.
      – Но, папа! – воскликнула Зинаида. – Дело вовсе не в том, какие у меня отношения с покупателями. Ведь ты все прекрасно знаешь. Это только прикрытие. Мы продаем пушнину и настоящие дары моря.
      – Чего ты хочешь? – строго перебил ее отец. – Если Серова, то напрасно теряешь время. Здесь мой интерес важнее, чем все твои в общем-то мелкие делишки.
      – Почему ты так не любишь меня? – спросила она. – В детстве я не могла сказать, что у меня плохой папа. У меня было все, о чем могла мечтать девчонка. Но после того, как мне исполнилось восемнадцать…
      – В защите и подарках нуждаются слабые и маленькие, – усмехнулся он. – Я всегда не любил тебя, потому что никогда не любил твою мать. И причина только в том. – Он встал, подошел к дочери. Его макушка была на уровне ее носа. – Когда тебе исполнилось семнадцать, я понял, что ты будешь такой же, как мать, – высокой и красивой. Я всегда страдал из-за своего маленького роста. Ты помнишь свою мать?
      – Конечно. Значит, ты не любил маму из-за роста. А потом, когда понял, что я буду высокой, невзлюбил меня.
      – Совершенно правильно, – улыбнулся Палусов. – Она написала мне во Вьетнам, где я был советником, что беременна. Я так надеялся, что будет сын. Он унаследует рост и красоту матери, а остальное возьмет от меня. Но потом я принял тебя. И втайне желал, чтобы ты была красивой и умной, но маленького роста. Все мои пожелания сбылись, кроме роста.
      – Почему ты не говорил мне этого раньше?
      – Давай прекратим ненужный разговор, – вернулся к столу Палусов.
      Зинаида хотела что-то сказать, но, передумав, шагнула к двери.
      – Распусти своих помощников, – догнал ее голос отца. – Они мешают мне.
 
      Рошфор посмотрел на часы и зло буркнул:
      – Где же он? Должен быть. Наверное, никак после посылки не очухается. – Рошфор хлопнул себя по карману. – Он же мне ключ давал. – Достал связку ключей, нашел нужный. Сунул в замочную скважину, дважды повернул и открыл дверь. – Дмитрич! – не решаясь войти, крикнул он. – Это я!
      – Славик, – тонко пропищал голос. – Ты зачем пришел?
      – У тебя, похоже, вообще крыша поехала, – сказал Рошфор и вошел в прихожую. – Где ты? – не увидев Ракова, снова встревожился он.
      – В ванной, – так же тонко отозвался Раков.
      – Какого черта ты там сидишь? – усмехнулся Пахомов. – Отмокаешь, что ли? Полные штаны наложил? Тут бабки из Питера пришли. Я тебе твою долю принес.
      – Сейчас выйду. – За дверью ванной послышалась возня. Несколько раз что-то металлически звякнуло.
      – Как в сейфе устроился, – не выдержал Рошфор.
      – Да! – открывая дверь, выкрикнул бледный Раков. – Боюсь я! Ведь посылка пришла мне! И всех остальных он тоже…
      – Вот про это и говорить будем, – перебил его Рошфор. – Я тут кое с кем переговорил. Ребята согласны за кругленькую сумму прокатиться в тот район и разобраться с этим Колдуном хреновым. Звякни Зинке, пусть приедет.
      – Ну да. – Схватив бутылку водки, Раков сделал большой глоток. – Ты думаешь, она настоящий номер оставила? Там какая-то баба живет. Сначала ей звонить надо. Она потом…
      – Ну и звони! – разозлился Рошфор.
 
      – Звонишь, – уперев ствол пистолета в спину плотного парня, сказал Шериф, – называешь имя. Как откроют, заходи. И без фокусов, а то враз пулю поймаешь.
      – Ладно, – заикаясь, проговорил бледный парень. – Только вы меня не убивайте, – жалобно попросил он.
      – Топай, – подтолкнул его Иван.
      Впереди парня по лестнице быстро поднялись трое боевиков Шерифа, еще двое шли с боков.
 
      – Значит, думаешь, поверит тебе Колдун? – Галина с сомнением посмотрела на худощавого седого мужчину.
      – Да у меня кент в кодле этого Колдуна ходит. Он неделю назад приезжал. По пьянке расчувствовался. Так что все путем будет. Ты только бабки мне сразу отдай, а то хрен его знает, как там выйдет. Вдруг меня Колдун к себе возьмет. Сейчас в городе работать несподручно стало. Менты на хвост сели, так что…
      – Я отдала тебе половину, – сказала Галина. – Остальное получишь, когда Колдун поверит в то, что ты скажешь.
      – А ты как узнаешь-то, – ухмыльнулся седой, – поверил он мне или…
      – Если поверит, – засмеялась Галина, – я это узнаю. – Когда седой вышел, она взглянула на рослого мотоциклиста в шлеме. – Как ты его нашел, Паленый?
      – У меня кент с ним срок сидел. Пятерик за браконьерство тянул. Вот он и сказал, что Лунь в кабаке по пьяни про Колдуна говорил. Мол, запросто к нему поеду и ни хрена мне там не сделают.
      – Твой кент больше никому про это не расскажет? А то начнет говорить, что, мол, Паленый Колдуном у Луня интересовался. И…
      – За это не волнуйся, – усмехнулся Паленый, – кент – мужик неразговорчивый.
      – Ладно. – Посмотрев на часы, она встала. – Отвези меня к Мише. Туда Сахид должен прийти. Надо с ним поговорить. А то они вроде собрались дела прекращать.
 
      – Кто? – подойдя к двери, спросил Рошфор.
      – Да я это, – услышал он неестественно бодрый голос, – Сашка.
      – Чего надо? – отступив от двери влево, спросил Пахомов.
      – Да впусти меня-то, – сказал Сашка, – я…
      – Не открывай, – послышался сзади свистящий шепот Ракова. – Его они привели! Люди Колдуна! Я в…
      – Слышь, приятель, – раздался с площадки требовательный мужской голос, – нам нужна баба. Отдайте ее, и вам…
      Направив ствол пистолета в сторону голоса, Рошфор дважды нажал на курок. На площадке кто-то глухо охнул. Он успел услышать мягкий шлепок упавшего тела. За дверью раздались выстрелы. Оставляя в двери аккуратные дырочки, в прихожей просвистели четыре пули. Прижавшись спиной к стене, Пахомов, едва стрельба с той стороны прекратилась, ответил одним выстрелом. В комнате пронзительно орал Раков.
 
      Заглушив мотоцикл, Паленый повернулся к сидевшей сзади Галине:
      – Тут какие-то черти крутились. Я сейчас. – Вскинув голову, замолчал. Она тоже услышала несколько гулких выстрелов. – Я же говорю, – заводя «яву», рявкнул Паленый, – что здесь!..
      Выскочивший из подъезда парень, увидев мотоциклиста, выстрелил. Паленый рванул с места. Мимо уха Галины вжикнула пуля. Заложив крутой вираж, Паленый, почти положив «яву» набок, на полной скорости свернул за угол. Около дома началась перестрелка. К пистолетным выстрелам присоединились короткие автоматные очереди.
      – Мусора впряглись! – заорал Паленый. – Миху, наверное, шлепнули!
      – Останови! – крикнула Галина.
      – Там мусора!
      – Останови! – повторила Галина.
      Паленый остановил мотоцикл.
 
      Серов разминался на палубе. Когда он, закончив разминку, взглянул на берег, мимо уха прожужжала пуля и впилась в стенку рубки. С набережной стремительно отъезжала «Волга». Серов успел разглядеть и запомнить номер.
 
      – Готов, – спокойно проговорил узкоглазый человек, убирая мелкокалиберный карабин с оптическим прицелом в футляр для трубы.
      – Ты думаешь с этой пукалки ты его сделал? – недоверчиво спросил рыжеусый водитель.
      – Пули разрывные, – улыбнулся узкоглазый, – так что он готов.
      Рыжеусый, увидев ехавшую навстречу «тойоту», нахлобучил на голову большую фетровую шляпу и пригнулся к рулю.
      – Хреново на двоих работать, – с усмешкой отметил его действия узкоглазый. – Не угодишь кому-то, и хана. А запросы у них…
      – Заткнись, – зло прервал его рыжеусый. – Себя побереги. И вообще, Японец, – он бросил быстрый взгляд в зеркальце заднего вида, – слишком ты разговорчивый стал. Видимо, забыл… – Икнув, замолчал.
      – Если еще раз я услышу что-то подобное, – сказал Японец, держа у подрагивающего кадыка рыжеусого лезвие финки, – сделаю тебе секир башка. Понял, Гриша?
      Глотнув мгновенно пересохшим горлом воздух, Гриша поспешно, боясь задеть острие, закивал.
 
      Сергей макнул кисточку в банку с краской, быстро закрасил грунтовку. Отступив на шаг, внимательно всмотрелся в свою работу. Следа от пули заметно не было.
      «Из мелкокалиберки били, – усмехнулся он. – Правда, разрывной. Если бы не „глоток небесной энергии“ с последующим падением, я был бы трупом. А вот это уже интересно. – Он хищно прищурился. – Кому же я дорогу перешел? Но пытаться шлепнуть меня на шхуне Паулюса, да еще после того, как он завербовал меня, мог только смелый дяденька. Или тетя? Так. Кому это нужно? Да, скорее всего это именно она. Знать бы, кто она, – вздохнул Сергей, – можно было бы узнать и причину. А если не она, тогда кто? – Нанеся резкий удар правой, коротко выдохнул. – Но ответы на все вопросы будем искать потом. Сейчас главное – Надя и пацаны. Все остальное после».
      – Надеюсь, вы не токсикоман? – услышал он веселый голос Зинаиды.
      – Пока нет, – спокойно ответил Серов. – Хотя не прочь попробовать. Потому что я хотел бы одурманить голову. – Серов сказал правду. Он устал от постоянного страха за жену и детей. Его бесило бессилие перед обстоятельствами.
      – Ну что же, – сказал появившийся сзади Палусов, – это можно устроить. Надеюсь, во хмелю ты не буйный?
      – Не знаю, – честно ответил Серов, – потому что пьяным никогда не был.
      – Пожалуй, я рискну, – засмеялся Палусов, – и составлю тебе компанию. А как ты, дочь?
      – Разве я могу оставить своего папочку одного? – усмехнулась она.
 
      – Привет, капитан. – Седовласый мужчина в штатском пожал руку Рошфору и, бросив взгляд на пулевые пробоины в двери, покрутил головой. – Кому же ты так насолил?
      – А черт его знает, – пожал плечами Пахомов. – Но лихо, гады, сработали. Видно, от дома вели или здесь ждали.
      – Выясним, – сказал милиционер. – Не хватало только, чтобы сотрудников управления расстреливать начали. Кому-то ты крепко поперек горла встал.
      – Работаю, – скромно заметил Рошфор.
      – А приятель твой в штаны наделал, – понизил голос его собеседник.
      – Он к таким вещам непривычный, – оправдывая скулившего на кухне Ракова, ответил Пахомов. – Пойду успокою его.
      Войдя в кухню, он взглядом выпроводил держащего стакан с водой лейтенанта милиции.
      – Не пищи, – наклонившись к подрагивающему от нервного озноба Ракову, прошипел Рошфор. – И не дай Бог, чего вякнешь, – угрожающе предупредил он. – Точно до утра не доживешь.
      – Они убьют меня, – провыл Раков. – Это все из-за нее! – истерично заорал он. – Это все она ви…
      Пахомов зажал ему рот.
      – Ша. – Опасливо покосившись на дверь, Рошфор потряс кулаком перед носом Ракова. – Еще раз вякнешь, я тебя сам кончу.
 
      Мурзаев, тонко улыбнувшись, посмотрел на баюкающего левой рукой перемотанную окровавленным бинтом правую рослого молодого мужчину.
      – Значит, говоришь, менты появились? – думая о чем-то, как бы между прочим спросил он.
      – Только мы из подъезда выскочили, – вздохнул раненый, – менты. Три или четыре машины. Я пулю в лапу поймал и на ход. А…
      – Почему в квартире стрелять начали? – зло спросил Мурзаев.
      – Да мы дверь только открыли, он, сука, из ружья с обоих стволов выпалил. Ну, мы и…
      – Значит, ждал, – отметил Сахид. – Иди. – Он махнул рукой на дверь. – Тебе укол сделают и перевяжут.
      Поморщившись, раненый шагнул к двери.
      – Вылечи его, – бросил Мурзаев невысокому, сухощавому мужчине с копной иссиня-черных волос. Тот встал и вышел.
      – Значит, ты так решила, – пробормотал Сахид. – Наверное, узнала о том, что я…
      – Мурза, – в дверь заглянул рыжий здоровяк, – эта телка приехала.
      – Отлично, – довольно улыбнулся Сахид. – Пусть войдет.
      – Как у тебя строго, – шагнув в дверь, улыбчиво заметила Галина.
      – Милицию ты вызвала? – спросил Мурзаев.
      – Разумеется, – кивнула она. – А перед этим предупредила Михаила, что его вполне могут попытаться убить.
      – Ну ты и стерва. – Старик покрутил головой. – Ты знаешь, что у меня троих убили?
      – Я знаю, что двоих, а один застрелился. Но я не понимаю, чем ты недоволен? Ведь трупам деньги платить не надо.
      – Я выплачиваю их семьям погибших, – сказал Сахид. Помолчав, засмеялся. – Чем же тебе не угодил твой верный пес Миша? – поинтересовался он.
      – После того как получил посылку с головой Кости, – она закурила, – запаниковал. Собрался сначала в милицию, потом к Палусовой. А этого я допустить не могла. – Затянувшись, посмотрела на дверь. – Его вполне могли запомнить милиционеры, – имея в виду раненого, сказала Галина. – А я бы не хотела…
      – Мурзаев не допустит этого, – сказал о себе Сахид.
      – Ты согласен послать людей в долину? – перевела она разговор на то, ради чего пришла.
      – Мы уже говорили об этом, – напомнил ей Мурзаев, – но ты сначала решила убрать Михаила. И знаешь, мне это не понравилось. Ты убиваешь тех, кто с…
      – Это только начало, – с улыбкой перебила его Галина. – К тому же я не пойму тебя. – Она пожала плечами. – Ты этим зарабатываешь деньги. Какая тебе разница, на ком?
      – Разницы нет, – согласился он. – Просто мне не нравятся люди, которые спокойно оплачивают смерть своих друзей.
      – Михаил был моим любовником, – уточнила она, – но не другом. К тому же я сейчас не могу ошибаться. Я молода и красива, – спокойно проговорила она, – и начала дело, которое обязательно закончу. Миша не первый и не последний из моих знакомых, кто умрет раньше отпущенного небом срока. Я уже не говорю о тех, кто так или иначе встал у меня на пути. Миша – это уже прошлое. Вернемся к настоящему. Ты можешь послать еще людей в район озера?
      – Надеюсь, ты помнишь мой ответ, – усмехнулся Сахид. – Но теперь появился и вопрос. Кто на этот раз поедет с парнями?
      – Если ты услышишь, – она пристально посмотрела на него, – что я, будешь удивлен?
      – Я только потому и жив, – спокойно проговорил Мурзаев, – что давно перестал удивляться. Сколько тебе нужно людей?
      – Пятеро. Потому что если поеду я, то хочу вернуться живой.
      – Но это будет стоить гораздо дороже, – предупредил Сахид. А вспомнив разговор с Зинаидой, быстро подумал: «Что-то там есть. И, судя по заинтересованности этих бабенок, дорогое. Наверно, пора брать инициативу в свои руки».
      – А что ты скажешь, – словно прочитав его мысли, спросила Галина, – если я предложу тебе работать вместе? Если все получится как надо, ты будешь сказочно богат.
      Галина рассчитывала на жадность Сахида. Человек за хорошую плату, с легкостью посылающий молодых здоровых парней на верную смерть, не упустит возможности без риска получить хорошие деньги. По его вспыхнувшим глазам женщина поняла, что не ошиблась.
      – Прежде чем узнать подробности, – немного помолчав, рассудительно заметил он, – я должен взвесить все «за» и «против».
      – Что? – поразилась Галина. – Ты еще хочешь обдумать что-то?
      – Давай на этом прекратим, – вздохнул Сахид. – Ответ я дам завтра. Или парней, или согласие. Насколько я понял, ты предлагаешь мне партнерство, потому что у тебя почти не осталось людей. А тем, кто есть, ты перестала верить. – Глубокий вздох Галины подтвердил его догадку. – Кстати, – угрюмо проговорил он. – Это ты была на мотоцикле?
      – Я, – кивнула она. – Меня твой придурок чуть не убил.
      – У меня был заказ на этот адрес не только от тебя, – усмехнулся Мурзаев. – Заказали убийство женщины, которая там живет.
      – Вот как? – удивилась она, но сумела сдержаться и не стала спрашивать, кто заказчик. Сахид оценил это.
      – Ты умеешь быть сдержанной. Впрочем, если завтра я соглашусь на твое предложение, ты все равно узнаешь имя заказчика. Поэтому скажу сразу: Галя, твоя тезка. Но кто она, сказать не могу, заказ делали через человека. В последнее время такое практикуется.
      – Сахид, – спросила Галина, – а заказ на мужчину, гостя Паулюса, ты не брал?
      – Вопрос не совсем правильный, – ответил он. – На гостя Паулюса брать заказ – значит надевать себе петлю на шею. Даже если исполнитель будет убит, все равно узнают, кому это нужно и даже за какую сумму.
      – Неужели Паулюс обладает такой силой? – искренне удивилась Галина.
      – У него к рукам прибраны почти все дяди из высоких кресел, – кивнул Мурзаев. – Кроме того, у него армия уголовников всех мастей. От убийц до карманников. Надеюсь, ты знаешь, кем был Палусов?
      Не отвечая, она улыбнулась.
      – А раз знаешь, меня удивляет твой вопрос.
 
      – Гром и молния, – пробормотал лежащий на койке Серов. – Кому я настолько перешел дорогу, что меня пытались убить? – Закрыв глаза, вспомнил номер «Волги», из которой в него стреляли. Криво улыбнулся и открыл глаза. – Раньше заметил бы, что целятся, – пробормотал он. – А сейчас в упор стрелять будут – не среагирую. – Сжав ладонями виски, снова прикрыл глаза. И глухо, протяжно застонал. – Надя, – еле слышно выдохнул Сергей. – Алешка, Димка. Где вы? – Рывком сел, осмотрел тесную каюту, прищурился. – Что там, в долине гейзеров? Все из-за этого началось. Дочь Бунин послал… – Задумавшись, замолчал. – Стоп. Она наверняка сюда к кому-то приехала. Ее встретили, а уже потом она отправилась в долину. Но если здесь, похоже, ее встретила Зинка Палусова, то там… – Усмехнувшись, он вздохнул. – Если бы знать, кто ее встретил там, то все было бы проще. Гром и молния! – разозлился Серов. – Какого дьявола лезешь в это?! Сейчас главное другое. Ну, духи! – угрожающе процедил Ковбой. – Как только мои будут в безопасности, я вам устрою третью мировую! – Хлопнув себя по карману, достал пачку сигарет. Палусов пообещал устроить с ним так называемую пьянку, но куда-то ушел. Зинка тоже. Впрочем, может, это и хорошо. Иначе куда бы оно вылезло?
      «А что если Зинку в заложницы? – внезапно осенило Серова. – И условие папе. Или… – Поморщившись, усмехнулся: – Первогодок, ты же видишь, как папа к дочери относится. Он, кстати, уже давал тебе эту возможность. Вы в каюте вдвоем ночевали. Скорее бы что-нибудь делать», – подумал Сергей.
 
      – Идиот! – брызгая слюной, потрясая кулаком перед носом Шерифа, орал Колдун. – Ты должен был убить всех! Кретин! – Он звучно шлепнул Шерифа по щеке.
      Тот глухо проговорил:
      – Я объяснил, как было. Мы сделали все, что могли.
      – Да? – ехидно спросил Колдун. – Тогда откуда там появилась милиция? Почему вас встретили выстрелами?
      – Не знаю, – пожал плечами Шериф. – Мы вели наблюдение…
      – Болван! – снова закричал Колдун. – «Вели наблюдение», – насмешливо повторил он слова Шерифа. – Здорово вы его вели! – Он снова ударил Шерифа. – Если вас заметила милиция… – Сказав это, негромко, словно обессилев, махнул рукой. – Исчезни с глаз моих.
      Бросив на него злой взгляд, Иван быстро вышел.
      – Зря ты так с ним, – заметила сидевшая на кровати Алевтина. – С ним считаются боевики. Он знает свое дело. А ты его по роже. Зря, – повторила она,
      – Не лезь не в свои дела! – заорал Колдун. – Еще ты…
      – Что? Не в свои дела? Ах ты недомерок! – закричала Алевтина. – Где бы ты был, если бы не я? Возомнил о себе, – она издевательски засмеялась, – припадочный. Ты бы уже сгнил, если бы тебя не…
      – Заткнись! – крикнул он и бросился к карабину. Схватил, передернул затвор. Развернулся и застыл. Алевтина в вытянутых руках держала «макаров», ствол которого был направлен в грудь Колдуна.
      – Положи карабин, – приказала она, – а то пристрелю как бешеную собаку. – Ее голос, взгляд и особенно зрачок пистолетного ствола подтверждали слова.
      – Алька! – Мгновенно побледневший Колдун дрожащими руками осторожно положил карабин на потертый кожаный диван. Выпрямился и, выставив перед собой руки, умоляюще глядя на женщину, попросил: – Убери пистолет. Я боюсь направленного на меня оружия. Ты же знаешь. Ведь ты помнишь, что я спас тебя.
      – А ты настоящий придурок, – опуская пистолет, засмеялась Алевтина.
      Колдун со вздохом облегчения уронил руки.
      – А ты бы выстрелила?
      – Я думала, ты хорошо меня знаешь, – сунув «макаров» в медицинскую сумку, сказала Алевтина.
      – А почему ты назвала меня придурком? – спросил он.
      Услышав в его голосе обиду, Алевтина снова рассмеялась.
      – А как я должна была реагировать на то, что ты взял карабин? – поинтересовалась она.
      – Разве пистолет, направленный мне в грудь, не ответная реакция? – Колдун насмешливо посмотрел на сумку.
      – Что ты хочешь делать с Буниной? – переводя разговор, спросила она.
      – Еще не решил. – Он дернул костлявыми пальцами.
      – Она здесь уже столько времени, – заметила Алевтина, – что мог бы и найти правильное решение.
      – А почему ты спросила о ней? – Он остро взглянул на нее.
      – Хотя бы потому, – она засмеялась, – что я женщина и по-женски смотрю на присутствие здесь другой красивой женщины.
      – Ты думаешь, я вижу в Галине бабу? – удивился Колдун.
      – Не то что думаю, – уклончиво проговорила она, – но мне непонятно, почему ты…
      – Аля, – вздохнул он. – Я шел к этому, – его руки обвели плавный круг, – долго. Через страх и боль, кровь и смерть…
      – Ты умеешь говорить красиво, – прервала она. – Но если можно, то объясни проще и конкретнее. Я хочу знать, что ты решил насчет Гальки.
      – Почему тебя это вдруг заинтересовало? – Он внимательно всмотрелся в ее глаза. – Только не повторяйся насчет женщины.
      – Я все-таки делю с тобой все, – немного помолчав, проговорила Алевтина, – так что хочу знать…
      – Я повторяю! – вспылил он. – Насчет Гальки еще не решил. Так что не торопи меня. В конце концов, это мое личное. Она дочь Бунина.
      – Не злись, – примирительно бросила Алевтина. – Иначе мы снова возьмемся за оружие. Давай лучше выпьем. – Она подошла к холодильнику и достала бутылку виски.
      – Нет, – замотал головой Колдун. – Сегодня у меня должна быть трезвая голова. Я должен решить один вопрос.
      – Ты уже стал скрывать от меня свои дела? – обидчиво спросила она.
      – Сегодня приезжает человек Николая, – сказал Колдун. – Я хочу говорить с ним обстоятельно. Николай взял несколько камней. Вот я и хочу знать, что и как получилось.
      – Ты отдал Николаю алмазы?! – воскликнула Алевтина. – Ты понимаешь, что может произойти? Если пограничники обнаружат их при досмотре, Купин молчать не будет. И тогда нам всем крышка! Ты это понимаешь?
      – Но человек от Николая звонил сегодня утром, – улыбнулся Колдун. – Значит, все нормально.
      – Ты уверен, что он от Купина?
      – Абсолютно, – ответил он, посмотрел на часы и встал. – Договорим потом. Мне пора. Что же касается Буниной, – остановившись около двери, он взглянул на Алевтину, – можешь делать с ней все, что захочешь. Я отдаю ее тебе.
      – Сволочь, – прошептала Алевтина. – Но ничего, скоро ты запоешь по-другому.
 
      – Ты можешь объяснить мне, – кричала Галина, – почему твой хозяин…
      – Я ничего не знаю, – зло перебил ее вошедший Шериф. – К тому же отвечать сейчас будешь ты. Кто эта женщина? – он сунул ей в лицо фотографию.
      – Палусова, – вздохнула Галина. – Зинаида Васильевна.
      – А эти? – Он бросил на ее колени еще два снимка.
      – Не знаю.
      – Эта баба, – Шериф взял фото Палусовой, – часто бывает у этого. – Он ткнул пальцем в одну фотографию.
      – Я ее знаю, – повторила Галина.
      Шериф сильными пальцами скомкал фотографии и поднес к ним огонек зажигалки.
      – Кто тебя встретил в Петропавловске? – спросил он.
      – Она. Отец послал меня к ней.
      – Ясно. – Он бросил горящие снимки на пол и шагнул к двери.
      – Скажи своему Колдуну, – крикнула вслед Галина, – что я хочу переговорить с ним!
      Но Шериф ушел. Галина, плюнув, грубо выругалась. Перевела взгляд на догорающие фотографии. «Почему он спросил о них? – задумалась Галина. – Неужели о чем-то догадался? А если сказать Колдуну правду? – Закусив верхнюю губу, помотала головой. – Нет. Иначе он меня убьет. Но непонятно, почему он меня здесь держит. Зачем-то я нужна ему. Что бы он ни предложил, – Галина криво улыбнулась, – соглашусь сразу».
 
      – Я могу быть уверен в том, что он мертв? – пристально всмотревшись в холодные глаза Японца, спросил Колдун.
      – Естественно. – Японец погладил лежащий на коленях мелкокалиберный карабин с оптическим прицелом и усмехнулся: – Японец поставил еще одну отметину, – он показал свежую зарубку на прикладе. – Девятая. И…
      – Запомни, Алик, – холодно перебил его Колдун, – никогда не говори мне такого, – и вышел.
      Узкие глаза Японца на короткое мгновение обожгла вспышка ненависти.
 
      – Что ты делал у этой шлюхи? – подойдя к курившему на крыльце Ивану, спросила Людмила.
      – А тебе-то что? – Он недовольно покосился на нее.
      – Как это что? – возмутилась она. – Я же тебе, Ванечка, сколько раз говорила, – она повысила голос, – люблю я…
      – Уйди, Люська, – зло сказал Шериф, – катись ты со своей любовью знаешь куда! – Он встал и вошел в домик.
      – Что, Людмила, – услышала рыжая насмешливый голос подходившей Алевтины, – другая поперек дороги встала?
      – Я ей, – зло бросила Людмила, – всю рожу…
      – Ты уже пробовала, – засмеялась Алевтина. – Галька – баба крепкая. Да и, если говорить честно, видная деваха. Так что Ванька скорее всего на нее глаз положил. Оно, конечно, и понятно, – посочувствовала Алевтина разъяренной Людмиле, – Галька – баба городская, из столицы приехала. Знает, как мужиков кадрить. Окрутит Ивана, и все. С собой в Москву заберет. Он-то, сама видишь, к ней все чаще похаживает.
      Покрывшаяся злым румянцем Людмила быстро пошла к двум летним домам. По губам Алевтины скользнула едкая улыбка.
      – Тебе, я вижу, Бунина покоя не дает, – раздался за ее спиной негромкий голос. Обернувшись, она увидела Колдуна. – С чего бы это? – пытливо вглядываясь в ее лицо, усмехнулся он.
      – Да, – вызывающе вскинула голову Алевтина. – Я хочу знать, зачем ты ее держишь? Я, в конце концов, имею право знать это!
      – Алька, – предупредил он, – не заводи меня. Я хочу получить свое. Галька – дочь моего врага! И это мое, и только мое дело! А тебя предупреждаю! – Он выразительно потряс кулаком. – В это не смей совать свой нос! Я тебе и так позволил слишком много. Бунину не трогай. Если эта рыжая что-то ей сделает, отвечать будешь ты.
      – Вас просила зайти Галина, – обратился к нему куривший у входа в домик, где была радиостанция, Шериф.
      – Когда захочу, – буркнул Колдун, – зайду. – Но остановился и пытливо взглянул на Ивана: – Как понравилась наша посылка адресатам?
      – Я боевик, – недовольно проговорил тот, – и эти фокусы с передачей заспиртованных голов мне не в кайф. Ты сказал, чтобы я убил…
      – Все, – резко прервал его Колдун. – Надо менять Шерифа, – пробормотал он, когда тот ушел, – а то Ивашка стал слишком часто возражать.
 
      – Андрей, – сердито спросил Якин, – где женщина и ее сыновья?
      Малыш виновато опустил голову:
      – Мы ищем их. Тут…
      – Ах, вот как? – деланно изумился Якин. – Вы все же ищете? И позвольте узнать, сколько времени вам потребуется, милейший, чтобы наконец-то найти их? – елейным голосом поинтересовался он. – Надеюсь, трех лет хватит?
      – Петр Авдеевич, – Андрей обиженно взглянул на него, – я же только что хотел сказать. Мне сообщили, что видели женщину, похожую на Серову, в Гурзуфе. У нашей старой знакомой – Негужевой Лилии Максимовны.
      – Так в чем дело?! – закричал Петр Авдеевич. – Тебе чего, нужна санкция прокурора, чтобы навестить Негужеву?
      – Я обойдусь без нее, – улыбнулся Малыш. – Но ваше разрешение необходимо.
      – Немедленно отправляйся в Гурзуф и привези Серову. Но как и почему она вдруг оказалась у Лильки? – пробормотал Петр Авдеевич. Задумавшись, некоторое время молчал. Потом спросил: – Кто тебе сообщил?
      – Вы его не знаете. Он работал в ОБХСС, мой старый приятель. Я показал ему фотографию Серовой, он вспомнил, что видел ее выходящей из машины с двумя мужчинами около дома…
      – Ему можно верить? – перебил его Якин. И приказал: – Немедленно отправляйся к Негужевой!
 
      Надежда выключила душ и стала вытираться. Она не услышала легкого скрипа приоткрывшейся двери. Леший осторожно сделал шаг вперед и впился взглядом в стройную, стоявшую к нему спиной, длинноногую женщину. Облизнув мгновенно пересохшие губы, криво улыбнулся.
      – Ты самое то, – хрипло выдавил он.
      – Закрой дверь, – холодно ответила Надежда.
      – Лихо. Другая завизжала бы, хотя бы для понта.
      – Надеюсь, ты и раньше видел обнаженных женщин. – Не поворачиваясь, Надя закуталась в полотенце и взглянула в зеркало. Побледневшее лицо выдавало ее испуг.
      – Не бойся, – сказал Леший. – Я просто зашел сказать, что мы сматываемся отсюда. Так что одевайся и дергаем. Только шустро.
 
      – Где она? – вставив патроны в переломленные стволы двуствольного обреза, спросил стоявший у окна Влас.
      – Мылась, – буркнул Леший. Увидев обрез, усмехнулся. – Все не можешь с привычкой своего прадеда-кулака расстаться? – ехидно спросил он.
      – Картечью с трех метров любого изрешечу, – спокойно отозвался здоровяк. – А то и двоих зацеплю, если рядом стоять будут. Вот из пистолета не умею стрелять. Держу при себе, – он вытащил из-за пояса ПМ, – на всякий случай. Но если…
      – Ты из-за чего кипиш поднял? – прервал его Леший.
      – Ни хрена себе! – Влас возмущенно посмотрел на него. – Я же сказал! Казак, сучонок, своих придурков на поиск Надюхи бросил. Значит, и сюда занырнуть могут.
      – А с чего это вдруг Казак начал интерес к ней проявлять? – удивился Леший.
      – Его Малыш напугал. Мне Фантик по пьяни болтанул. Малыш Казака при нем отоваривал, вот он и удивился. Я сразу сюда и двинул. Ведь эту хату Казак знает. Он здесь со «шкурами» бывал. Так что когти рвать надо.
      – А почему ты вдруг решил мне помочь? – поинтересовался Леший. – Ведь ты с Казаком вроде в приятелях был?