– Василий Антонович, – несмело начал Штирлиц, – а почему вы Зину…
      – Я знаю, что ты испытываешь к ней что-то, – с усмешкой перебил Палусов, – но не думаю, что это любовь. Просто она моя дочь. А положение для тебя – главное мерило жизни. И деньги.
      – Но позвольте! – возразил Штирлиц. – Я искренне люблю вашу дочь и давно жду ее взаимности. А вы…
      – Хватит, Веня, – поморщился Палусов. – Сейчас не время изливать душу. И напоминаю, – строго сказал он, – никогда, по крайней мере при мне, не обсуждай мои поступки. – Давая понять, что разговор окончен, махнул рукой.
      Штирлиц вышел.
      – Ты никуда не едешь, – бросил ему в спину Паулюс. – Зося! – крикнул он. – Соедини меня с Севастополем.
 
      Серов, закинув руки за голову, наблюдал полузакрытыми глазами за нервно ходившей по комнате Зинаидой. «Может, взять эту стерву и… Баобаб ты, Ковбой. Именно для этого он и сунул тебя на пару с ней. Узнать бы, кем он был. – Серов мысленно усмехнулся. – Зачем? Не надо забивать себе голову. Она и так перегружена. Впрочем, когда знаешь, кто противник, легче работать. Хорош! Сейчас главное – как-то выяснить, кто мог взять Надю. А как?» Не сдержавшись, вслух выматерился. Зинаида удивленно и, он это отметил, испуганно повернулась.
      – Я понимаю вас, – тихо сказала она, – но…
      – Вот как? – зло удивился он. – Ты одна из этих гнид, которые поставили на кон жизнь моей семьи. Что ты можешь понять? Твой пахан – законченная сволочь. Он тебя, свою дочь, запихнул вместе с человеком, которого шантажируют.
      – Это не так, – быстро сказала она. – Он ничего не знает о вашей жене и детях. Не думайте, что я хочу как-то оправдать его. Он ничего не знал об этом и…
      – Тогда почему он взял меня и тебя? – прервал ее Серов. – И ты не слышала про выбор?
      – Вообще-то вы правы. Но вот почему он так делает? Он узнал что-то об алмазах. И теперь будет заставлять вас…
      – Давай, как и раньше, – Сергей поморщился, – на ты.
      – Он пошлет тебя в долину гейзеров, чтобы…
      – Знаешь, – прервал ее горячую речь Серов. – Все будет по-другому. Гейзеров мне не видать. Твой папаня воспользуется мной как киллером. Я должен буду кого-то убить. И не на Камчатке. Ко мне неожиданно вернулось умение мыслить. Если бы все дело было в том, о чем ты только что сказала, я бы уже любовался клубами пара. Где у него есть враг, которого он действительно считает опасным для себя?
      – Не знаю. – Зинаида пожала плечами. – Я не в тех отношениях с ним, чтобы что-то знать. А в том, что мы здесь, – она глубоко вздохнула, – виновата я, потому что упомянула про этого Колдуна.
      – Не смеши, – мрачно улыбнулся Серов. – Не может быть, чтобы он не знал о Колдуне. Если знаете вы – в сущности, мелочь, – то уж Палусов просто обязан знать о нем.
      – Ты, пожалуй, прав, – сказала Зинаида. – Я не видела, чтобы он удивился. Только раздосадован.
      – Вот мы и пришли к общему мнению, – улыбнулся Сергей и сказал, обращаясь к отсутствующему Палусову: – Надеюсь, ты слышал это и понял, что тебя просчитали. Так что давай рожай быстрее. Что должен делать я, чтобы мою жену и пацанов вернули в Москву?
      – Ты это мне? – удивленно округлила глаза Зинаида.
      – Твой папуля нас прослушивает. – Сергей зло рассмеялся.
 
      – Не спускай с них глаз! – строго наказал Палусов здоровенному сутулому мужику. – Понял?
      – Да. – Мужик кивнул кудлатой головой.
      – И смотри, Кинг-Конг, – предостерег Палусов, – не забывай, что Зинаида – моя дочь. Шкуру спущу. – Палусов пошел к трапу.
      Грубое лицо Кинг-Конга с заросшим жесткими волосами квадратным подбородком расплылось в широкой улыбке.
 
      – Значит, Серов у Паулюса, – тихо и сердито говорила Галина.
      – Судя по всему, Хасан действительно работает на Палусова, – задумчиво сказал Михаил.
      – Ты всегда говоришь как-то неуверенно. Почему? Ведь ты, Миша, у нас как бы возглавляешь отдел контрразведки.
      – Не надо. – Он помотал головой. – Это не игра «Зарница», где ты убитой считалась, когда у тебя срывали погоны. Все это гораздо серьезнее.
      – И ты это говоришь мне? – возмутилась Галина.
      – Прости, – смутился Михаил. – Я как-то забыл…
      – Лунь, – Галина обратилась к сидящему на полу со скрещенными ногами невысокому худому старику, – ты дал Косте людей?
      Не взглянув в ее сторону, он молча кивнул.
      – Значит, Костя сейчас там, – тихо проговорила она.
 
      – Внимание, – сказал Константин. – И еще раз внимание. Здесь лопухнуться – значит поймать в спину нож или пулю. Так что смотрите в оба! – Спрыгнул с катера в воду, подняв над головой автомат, побрел к берегу. Следом за ним двинулись пятеро парней. Каждый держал над головой оружие.
      Около ржавого, местами темнеющего пятнами пробоин покореженного корпуса выброшенного на берег катера появился человек. Константин и его спутники были метрах в трех от скалистого берега, когда ударил выстрел. Константин взмахнул руками и мягко бултыхнулся спиной в набегающую волну. Камни берега ожили. Над ними тускло отсвечивали стволы карабинов. Парни Константина, не думая о сопротивлении, повернули назад, к отходившему боту. Оставляя пенистый след, бот уходил в море.
      – Стой! – истошно завопили пять глоток. С берега не стреляли. Стоявший около ржавого катера Шериф сложил руки рупором и крикнул:
      – Выходите! Будете жить!
      Переглянувшись, пятеро парней медленно побрели к берегу. Двое из команды Шерифа вошли в воду, подхватив за руки, выдернули на берег тело Константина.
      – Стоять! – приказал Шериф пятерым.
      Те сразу же остановились.
      – Не стреляйте, – дрожащим голосом попросил один. – Мы…
      – Автоматы на берег! – бросил Шериф.
 
      Колдун с усмешкой смотрел на изумленно открывшего рот плотного мужчину.
      – Все! – поспешно закивал плотный. – Мы берем их. И…
      – Цена та же, – спокойно перебил его Колдун, – но в долларах.
      – Разумеется. За такой товар нужно платить только твердой валютой. – Не сводя глаз с лежащей на столе сафьяновой коробочки, в которой светился маленький камешек, плотный махнул рукой.
      Стоявший у двери человек шагнул вперед, поставил рядом с ним рюкзак и развязал его. Колдун с интересом наблюдал за ним. Увидев, как тот достает из рюкзака пластиковый пакет, туго набитый пачками долларов, усмехнулся.
      – Вот. – Плотный высыпал доллары на стол. – Здесь – как мы договаривались. За два камешка. – Он протянул руку к сафьяновой коробочке.
      – Подожди, – остановил его Колдун. – Сейчас деньги проверят. В мире около двадцати миллионов фальшивых долларов.
      – Да что вы, – плотный укоризненно улыбнулся, – мы деловые люди, и, надеюсь, наше сотрудничество будет продолжаться.
      По тонким губам Колдуна снова скользнула улыбка.
      – Я думаю, по русскому обычаю нашу сделку нужно обмыть, – сказал он и, не спрашивая согласия, дважды хлопнул в ладони. В комнату вошла Алевтина в короткой юбке и белоснежном, едва прикрывающем ее высокую грудь переднике.
      Плотный удивленно хмыкнул:
      – Умеете вы подать товар.
      – Прошу к столу, – поставив на грубо сбитый стол поднос с бутылкой «Наполеона» и вазу с фруктами, улыбнулась женщина.
      – И позовите своих парней, – радушно предложил Колдун.
      – Но, – взглянул на него плотный, – нам…
      – До Петропавловска вас доставят мои люди, – любезно сказал Колдун.
      – Зови парней, – приказал плотный помощнику.
      Алевтина открыла коньяк и наполнила четыре рюмки.
      – Подождите, голубушка, – сказал плотный, – но нас вместе с парнями…
      – Валентин Васильевич принимает лекарство, – ответила Алевтина, – и поэтому…
      – Но, Алевтина, – жалобно сказал Колдун, – все-таки…
      – Только легкого вина, – отрезала она.
 
      – Послушайте, – быстро говорила Галина, – мне нужно срочно увидеть Валентина Васильевича.
      – К сожалению, милочка, – развел руками доктор в несвежем медицинском халате, – я не могу приказать Валентину Васильевичу, когда и с кем ему разговаривать. Это он делает сам, когда захочет. Он сказал мне, чтобы я оказал вам помощь, и я, – он подмигнул ей, – с удовольствием перед уколом похлопываю по вашей упругой попке. А остальное…
      – Мне нужен Колдун! – закричала она.
      – Беситься не советую, – ответил медик. – Насчет этого у нас строгие инструкции.
      – Сволочь, – выдохнула она и обессилено откинулась на спину.

* * *

      – А кто ты такой, – громко спросил Гамлет, – чтобы мы с тобой базарили?! Если…
      – Повторяю еще раз, – спокойно перебил его худой человек в темных очках. – Нам нужно знать, на кого вы работали в долине и у озера. И поверьте, мужики, – он усмехнулся, – в ваших интересах сказать это. А иначе, – он снял очки и протер их полой рубашки, – вы будете молить о смерти, как человек в пустыне о глотке воды.
      – Да ты пугать нас вздумал, – заорал Гамлет. – Я таких, как ты, знаешь сколько видел! И все…
      – Ну что же, – тот шагнул к двери, – тогда будем говорить по-другому.
      Поймав бросившегося на него Гамлета за плечо, Ерш облизнул пересохшие губы.
      – Слышь, – хрипловато начал он, – а может, в натуре, сказать про Рака? А то какого хрена мы в ментовке в отказную идем. Рак, сучара, обещал, что все путем будет. А мы здесь уже почти десять дней торчим, и ни хрена. А как этот гребень сказал, – кивнул он на дверь, – нас, похоже, ломать начнут. Так что прокрути рамс. За Рака нам никто ничего не предъявит.
      – Я это с самого начала базарил! – крикнул Лось. – А вы…
      – Глохни! – рявкнул на него Гамлет. Повернувшись к Ершу, спросил: – Ты, по натуре, так мыслишь? Или понт корявый ломаешь?
      – Да на хрен какие-то понты! – раздраженно проговорил Ерш. – Нас ломать будут за этого гребня. Он, сучара, за нас бабки загребал, а мы за кой хрен пузо подставлять будем?
      – Вообще-то да, – согласился Гамлет. Подскочив к двери, грохнул по ней кулаком и заорал: – Где этот худоба?! Пусть сюда топает! Мы ему расклад дадим!
 
      – Значит, Мишенька, – усмехнулся Шериф. – А кто та баба?
      – Да мы не знаем! – в один голос выкрикнули пятеро парней со связанными руками.
      – Она, – хотел продолжить один из них, – и не…
      – Ладно. – Шериф кивнул и быстро пошел вверх по пологому откосу сопки.
      Пятеро боевиков Колдуна одновременно вскинули арбалеты. Подхватив упавших парней за ноги – у каждого под затылком в шее торчала стрела, – потащили их по каменистому плато, которое круто обрывалось там, где, разбиваясь о камни, пенилась вода, и сбросили вниз.
 
      – Каков идиот. – Колдун посмотрел на валявшегося на полу плотного. – Доллары с собой привез. Знал бы, так их еще на берегу…
      – А вот это было бы неправильно, – возразила Алевтина, – потому что с катера могли заметить. Конечно, – она усмехнулась, – тебе все равно. Одним врагом меньше, одним больше. Но ты не подумал о том, что можешь получить еще одну стоимость. Скажешь, что он, – она посмотрела на плотного, – и его люди забрали алмазы. А денег…
      – Но во Владивостоке знают, что они повезли мне деньги, – усмехнулся Колдун, – так что ничего не выйдет. И если я прав в отношении Фигаро, – взяв со стола коробочку с алмазами, положил ее в карман, – то нужно ждать карательную экспедицию. Он не будет долго раздумывать и наводить справки. На его месте так сделал бы каждый. Сумма приличная. Но и это не главное. С карателями мы как-нибудь управимся. Хуже другое: он может выйти на Бунина. А мне бы этого очень не хотелось, рано.
      – И что ты думаешь делать? – спросила Алевтина.
      – Пока не знаю. – Он пожал плечами. – Но делать что-то надо, и срочно. – Криво улыбнувшись, вздохнул и вдруг звучно хлопнул женщину по тугим ягодицам. – Ну и вырядилась ты. Они, – он бросил быстрый взгляд на лежащих с застывшими лицами покупателей, – обалдели.
      – Сам велел, – усмехнулась Алевтина. – Я когда это надевала, – она брезгливо одернула короткую юбку, – шлюхой себя почувствовала.
      – Может, ты мне это в постели покажешь. – Он обнял ее бедра.
      – Погоди, – сказала Алевтина, – надо их убрать.
      – Сюда! – позвал Колдун. – Уберите гостей.
      – Пригодился «Наполеон», – ухмыльнулась Алевтина, – им по глотку хватило.
      – Умеешь ты отраву готовить, – вздохнул он.
      – И не только это, – рывком содрав фартук, прошептала она.
      – Троих уголовников послал сюда Раков, – сказал вошедший в дверь человек в темных очках.
      – Всегда так, – прикрывая руками обнаженную грудь, засмеялась Алевтина. – А вот еще один, – увидела она вошедшего Шерифа.
      – Эти парни были людьми Мурзаева, – бросив на женщину насмешливый взгляд, сказал он. – Но, как они говорили, руководит всем какая-то женщина. Кто она и как зовут, они не знают. Старшего не взяли, – с сожалением добавил он.
      – Значит, на меня у многих зуб горит, – хихикнул Колдун. – А вот узнать, кто эта женщина, не помешало бы. Вот что, Иван, – он посмотрел на Шерифа, – придется тебе нанести ответный визит. Мне нужна эта баба! – закричал Колдун. – Живой нужна. Не люблю врагов, которых не знаю.
 
      – Ты думаешь, ее я убила? – Таиса удивленно посмотрела на покусывающего губы Бунина.
      – Не ты, – поправил он, – а тот, кого ты наняла.
      – Вот это да! – Всплеснув руками, она рассмеялась. – И зачем же? Надеюсь, ты не думаешь, что я хочу занять ее место?
      – Скажи мне откровенно, – отпив воды, вздохнул Бунин, – в чем настоящая причина вашей перешедшей в драку ссоры?
      – Ах, вот в чем дело, – еще громче засмеялась Таиса. – Но дело как раз в том, что мы тебе сказали. Флора заступилась за тебя. А я не переношу, когда меня бьют по лицу. Я давно научилась стоять за себя в любой ситуации. И никогда и никто не смел не то что бить, – Таиса повысила голос, – но даже оскорблять безнаказанно!
      – Но кто и за что убил Флору? Кто?
      – Я пытаюсь найти ответ на этот вопрос уже сутки и не знаю никого, кто был бы заинтересован в ее смерти.
      – Ей позвонили, – вспомнил Бунин. – Как говорят телохранители, она хотела ехать в город, в какой-то ресторан. В какой – не сказала. Она всегда говорила в последний момент.
      – Судя по всему, – задумчиво проговорила Таиса, – звонок и смертельный выстрел взаимосвязаны.
      – Я тоже так думаю, – согласился Бунин.
      – Шеф, – в кабинет вошел пережевывающий жвачку верзила, – мы там обшарили каждый куст. Нашли место, откуда стреляли. И знаете, шеф, – он громко чмокнул, – там, кажется, был еще кто-то.
      – Рваный! – разозлился Бунин. – Я сказал, чтобы вы обнюхали там каждый кустик! Каждую травинку. А ты! Жвачное животное! Так и меня завтра убьют! За что я вам деньги плачу?! – Побагровев, вскочил. Выплеснул остатки воды в лицо верзилы. Хотел что-то сказать, но, покачнувшись, прижал ладонь к груди, широко открыл рот, с трудом повернулся к вскочившей Таисе. – Таблетки, – прошептал он, – в кармане.
      Рваный подскочил к нему, слизывая воду с губ, сунул руку в карман его пиджака, достал нитроглицерин.
      – Я знаю, кто убил Флору, – прошептал Бунин. Рваный, надавив пальцами на щеки хозяина, заставил его широко раскрыть рот. Сунул ему таблетку под язык и усадил в кресло.
      – Кто? – спросила Таиса. – Кто убил Флору?
      – Хоттабыч, – промычал Бунин.
      – Я сейчас соберу парней, и мы его в порошок сотрем, – угрожающе пообещал Рваный.
      – Стой! – воскликнула Таиса. Взглянув на Бунина, хотела что-то сказать. Ее остановил его вид. – Иди, – бросила она Рваному, – и никакой войны с Хоттабычем.
      Бросив вопросительный взгляд на шефа, тот вышел.
      – Успокойся, – сказала Таиса. – Я не хочу сейчас остаться одна.
 
      – Сука! – с силой пнув по треснувшей тумбочке, Генерал сунул пистолет в подмышечную кобуру. Еще раз осмотрел комнату, выматерился. – На понт взял, гнида, – пробормотал он, шагнул к стене и сорвал прикрепленный кнопками лист бумаги. На нем крупными печатными буквами было написано: Я ТАКИХ, КАК ТЫ, ЕЩЕ В ШКОЛЕ ДЕЛАЛ.Замычав, Генерал скомкал лист. – Я этому старому козлу, – прорычал он, – по волоску бороду вырву!

* * *

      – Странно, – пробормотал сын Хоттабыча, – она не говорила, что куда-то собирается. – Положив трубку, задумчиво посмотрел на телефон.
      – Костенька, – послышался игривый женский голос, – ты не хочешь приласкать свою кисоньку?
      Не отвечая, Константин закурил. Потом снял трубку и набрал номер.
      – Говорите, – ответил ему приятный женский голос.
      – Соедините с Иваном Федоровичем.
      – Извините, как доложить Ивану Федоровичу?
      – Соединяй в темпе, – рявкнул Константин, – а не то он тебя без зубов сжует!
 
      – Слушаю, – убавив громкость видеомагнитофона, сказал в трубку Хоттабыч. На экране волк голосом Папанова орал: «Ну, заяц! Погоди!»
      – Наверное, «Ну, погоди» смотришь? – спросил сын.
      – Зачем звонишь? – рассердился Хоттабыч.
      – По трем причинам. Во-первых, хочу поблагодарить. Генерал был на моей хате. Во-вторых, ты обещал бабки.
      – А в-третьих? – спросил Хоттабыч.
      – Да так, – смешался Константин, – просто хотел о твоем здоровье спросить. Как ты? Не болеешь?
      Хоттабыч усмехнулся глазами, а вслух поблагодарил:
      – Спасибо, сынок. Вот уж не думал, что тебя может беспокоить мое здоровье.
      – Ну как же, – хохотнул Константин. – Все-таки ты мой пахан. А когда крякнешь, мне, наверное, хоть что-то достанется от твоих миллионов.
      – Где ты можешь взять деньги? – сдержанно спросил Иван Федорович.
      – Могу приехать к тебе, – немного помолчав, сказал Константин.
      – Когда и во сколько? – спокойно спросил Иван Федорович.
 
      – Я его, суку старую, сделаю! – прорычал Генерал. – Он, видать, звякнул своему козленку. Ведь сын все-таки!
      – Неужели ты сразу не понял, – поставив пустую бутылку пива на пол, усмехнулась крепкая рыжеволосая женщина, – что вряд ли отец своего сына под пулю подведет?
      – У них давно нелады, – буркнул Генерал. – К тому же он сказал, что я ему скоро понадоблюсь.
      – А вот это очень интересно, – сказала женщина. – Неужели Хоттабыч кого-то убить решил? Подобного еще не было. Он даже с Буниным, который здорово подставил его, и то не разобрался. А знаешь, – ее глаза зло блеснули, – я бы этого Бунина и за так сделала.
      – Запомни, Валерия, – наставительно проговорил Генерал, – за так можно только морду набить и то без серьезных последствий. Жизнь любого человека чего-то стоит. – Он хотел сказать еще что-то, но прозвеневший телефон заставил его взять трубку.
 
      Альбина сквозь затуманивающую глаза пелену увидела у стены стакан воды. Хрипло выдохнув, шевельнулась и протянула ослабевшую руку. Она уже не помнила, сколько времени прошло с того дня, когда Хоттабыч показал ей видеокассету. Потом он привел ее сюда. Сделал это спокойно, и она, сначала содрогнувшаяся от страха, успокоилась, решив, что Костя прав, называя отца тряпкой. И все это время она с ужасом вспоминала тот миг, когда Хоттабыч сделал шаг назад и нажал на небольшой рычаг. Что-то с легким шумом, мелькнув у нее перед глазами, стукнуло об пол. Бросившись вперед, Альбина с удивлением поняла, что перед ней стеклянная стена. Сначала ей это показалось даже смешным. Но когда, выключив свет, Хоттабыч ушел, а она, колотя руками и ногами о стекло, не смогла его разбить, ею овладело отчаяние. Очень скоро Альбина почувствовала голод. А еще раньше появилась сухость во рту и непреодолимая жажда. Стоило ей закрыть глаза, как она видела поток чистой и удивительно холодной воды. Она поняла, что, огородив звуконепроницаемым бронированным стеклом, Хоттабыч убивает ее. Она умрет страшной, мучительной смертью от жажды и голода. Альбина несколько раз теряла сознание. И вот однажды, придя в себя, увидела рядом стакан воды, непонятно откуда взявшийся. Впрочем, она не раздумывала над этим, а жадно выпила воду. Стакан появлялся еще трижды. И как раз тогда, когда жажда сводила ее с ума и она понимала что вот-вот умрет. Чувство голода притупилось. Ее донимала жажда. Альбина еще надеялась, что Хоттабыч, проучив ее, выпустит. Хотя бы потому, что у нее есть свои люди, которые наверняка заинтересуются тем, куда пропала их хозяйка. В первую очередь телохранитель – Крутой. Объяснить Крутому исчезновение тем, что она куда-то уехала, Хоттабыч не сможет. Потому что во всех поездках ее сопровождал Крутой, который не был ее любовником, она просто доверяла ему.
 
      – Я что-то не пойму, – Крутой оглядел пустое помещение, – на кой черт меня сюда привезли? Сказали, что Альбина будет здесь. Но тогда зачем я брал ее вещи в аэропорту.
      Раздался выстрел из удлиненного глушителем пистолета. Крутой с пробитым пулей затылком рухнул на пол. Двое парней, подступив к нему, приставили стволы пистолетов к его вискам, нажали курки. Парни повернулись к открывшейся двери. Два выстрела из пистолетов в руках длинноволосого парня со шрамом на лбу уложили их.
 
      – Останови, – настороженно осматривая редких прохожих и нескольких людей на остановке, бросил Константин.
      – А чего здесь-то? – притормозив, удивился водитель. – Хоромы твоего пахана…
      – Завянь, – небрежно посоветовал Костя. – От папули можно всего ждать. – Он криво улыбнулся. – Вот и Альбина куда-то пропала. Я пару раз звонил – тишина. А она обязательно бы нарисовалась. Знойная баба. – Константин, щелкнув взведенным курком, сунул пистолет в спортивную сумку, потом открыл дверцу. – Ты развернись, – вновь цепко всматриваясь вперед, буркнул Константин, – и жди… – Он вдруг откинулся назад. Взгляд его застыл.
      – Ну чего ты? – повернулся к нему водитель. И, почувствовав прикосновение чего-то холодного к затылку, замер.
      – Подвинься, – услышал он мужской голос. К открытой Константином дверце подскочил рослый парень, отодвинул его безвольное тело и сел.
      Генерал сунул винтовку с оптическим прицелом стоящему рядом парню и удивленно хмыкнул:
      – Не обманул Хоттабыч. Водилу шлепните из Костиного ствола. Его самого курканите, да так, чтобы только дальние потомки найти могли.
 
      Хоттабыч отложил в сторону подзорную трубу и криво улыбнулся.
      – Ну вот и все, – прошептал он. – Нет у меня наследника.
      – Иван Федорович, – сказал, входя, парень со шрамом на лбу, – все. Крутой и его два помощника готовы. Его убрали они. А их я. Всех троих сожгут в кочегарке.
      – А почему так? – тихо спросил Хоттабыч: – Не проще ли было тебе самому убить? – Тяжело вздохнув, он замолчал.
      – Крутой из аэропорта поехал бы только с этими двумя, – объяснил парень. – А увидев меня… – Усмехнувшись, замолчал.
      – Все, Тимур, – махнул рукой Хоттабыч, – иди.
 
      – Что? – спросил Абрек.
      – Убили Флору, – ответил Федор. – Убийца Бурлак. Я к одному товарищу нырнул в архив. Там и нашел морду этого стрелка, которого я… – Он досадливо крутанул головой.
      – Да, – кивнул Алексей. – Было бы лучше, если бы он сказал, кто заказчик…
      – Сам знаю, – рявкнул Тигр. – Но надо исходить из того, что имеем.
      – Интересно, – насмешливо улыбнулся Абрек, – что же мы, кроме трупа, имеем?
      – Он последнее время жил с одной красоткой. – Федор взял фотографию. – Вот у нее и постараемся что-нибудь выяснить.
      – А как нам эту красотулю найти? – спросил Абрек.
      – Красотка – ее кличка, – пояснил Тигр. – Адрес я знаю. Но вот в чем дело. Она, как говорится, засвечена милицией. Поэтому нас с тобой ребята из угро тоже срисовать могут. А этого не хотелось бы.
      – Понятно, – засмеялся Алексей, – бывшие доновцы…
      – Дело не в этом, – вздохнул Тигр. – Просто в сыщиках и умные ребята бывают. Они могут навести справки и поймут, что наш интерес как-то связан с домом Бунина. Ведь о том, что Флору убили, в угро знают.
      – И что же делать? – спросил Абрек.
      – Есть идея, – задумчиво протянул Федор.
 
      – Так. – Усевшись перед зеркалом, Таиса легким движением поправила волосы. – Судя по всему, кто-то вмешался. Видеокассет нет уже два дня. В чем дело? – уставившись в зеркало, прошептала она. – А вообще это даже к лучшему. Ковбой начнет делать то, ради чего я все это затеяла. Правда, сначала я здорово перепугалась. Его глаза… – Зажмурившись, Таиса вспомнила жесткий прищур темно-карих глаз Серова. – Но теперь он там. – Она открыла глаза и улыбнулась. – И все. Я добьюсь, чего хочу.
 
      – Да ты пойми, – закричала Надя, – если кассеты не будет, он… – опомнившись, замолчала.
      – Кто он? – спросил лежащий на кровати Леший. – Мужик твой?
      – Это тебя не касается! – отрезала она. – Просто мне надо знать, кому Игорь отдавал кассеты.
      – Слушай сюда, – сказал Леший, – ты врываешься ко мне с утра пораньше. Базаришь за какую-то кассету. Сначала все уши прожужжала за пацанов. Теперь…
      – Как ты можешь так говорить! – воскликнула Надежда. – Я… – Она вздохнула. – Вообще-то я забыла, кто ты, – горько прошептала Надежда. – Но позволь мне поговорить с вашим хозяином или боссом, как вы его зовете. Я хочу…
      – Я уже базарил! – громко перебил ее он. – Никого у меня нет. Был хозяин, да кончился. – Вскочив, зло рубанул воздух рукой. – Я в шестерках ни у кого не ходил! И хо…
      – А Игорь?! – воскликнула Надя. – Ведь…
      – Он никто! – заорал Леший. Его смуглое лицо пошло бледными пятнами. – И звать никак! Меня этот козел, Мамелюк, петух долбаный, втянул! Мол, ничего делать не надо, а бабки клевые получать будем! Если бы не он… – Выругавшись, Леший шагнул к столу, взял бутылку водки и сделал большой глоток.
      – Что за кипиш? – заглянул в комнату небритый детина.
      – Свали! – рявкнул Леший.
      – Всю ночь за этой шкурой, – проворчал тот, закрывая дверь, – как за родимой маман, смотрел, а теперь «свали».
      – Влас! – опомнившись, крикнул Леший. – Извини, просто заклинило.
      – Да ладно, – равнодушно отозвался Влас, – у тебя еще после…
      – Глохни! – снова взорвался Леший. С перекошенным яростью лицом бросился к двери.
      Надежда с испугом и одновременно с надеждой смотрела на него. Если бы они сцепились, это дало бы ей возможность выскользнуть из дома. После того как ее привез сюда этот нервный человек, она все время искала возможность убежать. Днем за ней постоянно ненавязчиво наблюдал Леший. Ночью – здоровенный Влас. Ее постоянно тревожила мысль о сыновьях. А сегодня она вспомнила о видеокассетах. Ведь если Сергей их не получит, то сорвется и натворит такое, что его ни один суд не оправдает. Надежда впала в состояние, близкое к панике. И вот сейчас, глядя на остановившегося у двери Лешего, ожидала, что будет.
      Леший ударил кулаком в треснувший косяк, замычал и прислонился к двери лбом. Потом с протяжным стоном, царапая дверь ногтями, начал оседать. Дверь распахнулась. Подхватив Лешего, Влас осторожно положил его на пол. С трудом подняв дрожащую руку, Леший попытался вцепиться в запястье зубами. Влас привычно ухватил его руку и с силой опустил ее.
      – Что уставилась? – рявкнул он на Надю. Не отвечая, Надежда быстро присела рядом с Лешим и, обхватив пальцами его запястье, стала считать пульс.
      – Отвали! – заорал Влас.
      – Воды! – скомандовала Надежда.
      – Чего? – Здоровяк расширил глаза.
      – Нашатырный спирт есть? – Увидев кивок вконец растерявшегося Власа, потребовала: – Давай. И холодной воды. Быстро!
      – Щас. – Вскочив, Влас бросился на кухню.

* * *

      – Так, – пробарабанив пальцами по столу, задумчиво пробормотал Якин. – Значит, Мамелюк убит ударом ножа. Наверное, ее не поделили. Но если то, что в доме Мамелюка была женщина, понятно даже моим далеко не сыщикам, то почему они не заметили, что там были мальчишки? – После недолгих размышлений Якин крикнул: – Люся! Малыша ко мне!.. Предположим, что детей там не было, – продолжал рассуждать Якин. – Что скорее всего. Мамелюк и тот, кто его убил, вполне могли заинтересоваться Серовой как женщиной. Но ради этого они бы не стали утаскивать ее. Впрочем, – он усмехнулся, – она сама могла спровоцировать на это Мамелюка и убийцу. Именно так и было. Серова смогла убедить того, второго, чтобы он убил Мамелюка и… – Якин крикнул: – Немедленно позовите Татьяну!
      – Вызывали? – в открывшуюся дверь вошел высокий подтянутый человек.
      – Малыш, – возбужденно сказал Петр Авдеевич, – отправляйся в уголовный розыск и узнай все об убийстве Мамелюка. И сразу же ко мне.
      – Что конкретно я должен выяснить? – зная своего хозяина, уточнил Малыш.
      – Абсолютно все. Но особенно, – он потряс пальцем, – не обнаружили ли они следов того, что совсем недавно там были дети.
      – Разрешите идти? – по-военному спросил Малыш.
      – Наша служба, Андрей, уже закончилась, – улыбнулся Якин, – так что не нужно этого.
      – Но вы всегда говорили, что военный перестает быть военным только после смерти, – напомнил Малыш.
      – Идите! – с улыбкой скомандовал Якин. Когда тот вышел, удовлетворенно потер руки. – Вот что значит старая школа. Все-таки умели в Союзе делать настоящих офицеров. «Господи, – удивленно спросил он себя, – да ты никак по СССР затосковал?» – и засмеялся.
      – Ты звал, папа? – В комнату вошла Татьяна, удивленная раскатистым смехом отца.
      – Извини, дочка, – вытирая выступившие слезы, улыбнулся он. – Просто припомнил кое-что. А тебя я звал вот почему. – Он тут же стал серьезным. – Как ты думаешь, кто мог во время перестрелки забрать детей Серовой?
      – Кого? – спросила она.
      – Этой женщины, – Якин немного смешался, – пленницы Игоря.
      – Не знаю. – Она пожала плечами. – Я тогда страшно испугалась. Потом узнала одного из твоих. Вроде успокоилась.
      – Ты не ответила, – строго напомнил отец, – твое «не знаю» меня не устраивает. Не торопись, подумай. Кто мог забрать мальчишек?
      – Фатима, – тут же сказала дочь. – Она постоянно оказывала им разные услуги. Наверняка Фатима.
      – Ты знаешь, где она живет?
      – Где-то около Алушты, – нерешительно проговорила Татьяна. – Подожди, а почему тебя интересуют мальчишки?
      – Господи, дочка, не могу же я допустить, чтобы с мальчишками что-нибудь случилось.