Вскинув морду, большая овчарка с лаем бросилась к высокому забору, но, взвизгнув, закружилась и упала на бетонную дорожку. Через несколько секунд над забором показалась едва заметная человеческая фигура. Мягко спрыгнув вниз, человек вскочил и метнулся к воротам. Со звяканьем вынув дужку большого замка, он опустил цепь. Открыл правую половину ворот и пропустил еще двоих. Все трое, пригнувшись, почти бесшумно побежали к двухэтажному коттеджу.

Плотный мужчина нажал кнопку пульта. Экран телевизора погас. Он встал и сунул в рот сигарету.

– Все порно смотришь, – укоризненно проговорила вошедшая в комнату невысокая полная женщина.

– Возбуждаюсь, – хохотнул он, – чтобы твои прелести мне в кайф были.

Шагнув вперед, обнял ее за плечи.

– Перестань, – притворно возмутилась она, – отпусти. Я в туалет встала.

В дверном проеме за спиной мужчины показался человек. За ним – второй.

Мужчина, вздрогнув, обмяк. Женщина испуганно вскрикнула и упала. Почувствовав на шее чью-то руку, хотела вскочить.

– Тихо, – услышала она. – Пикнешь – сдохнешь.

– Достань где хочешь! – блестя воспаленными глазами, казавшимися большими на исхудавшем бледном лице, с трудом прохрипел высокий человек и обхватил голову руками. – Сдохну, – с болью просипел он. – Сгоняй к цыганам, спроси в долг. Там меня знают.

– Цыгане за просто так, – возразил стоящий у двери невысокий парень с перевязанной головой, – не дают. Тем более они у тебя вчера были и маг унесли. За прошлый раз.

– Достань, – простонал мужчина. – Слышишь? – Подняв голову, он умоляюще посмотрел на парня. – Сдохну. – Да где же взять-то? – Парень развел руками.

– Убью, сука! – Мужчина схватил лежавшую на подоконнике отвертку.

Парень выскочил из комнаты.

– Псина. – Слабой рукой худой бросил ему вслед отвертку. – Паскуда. – Он сжал виски ладонями и прерывисто задышал.

– Во, – в комнату осторожно заглянул парень, – тебе подогнал кто-то морфий.

– Давай, – чуть слышно попросил мужчина. Парень вынул из банки шприц.

– Надо бы прокипятить, – осторожно проговорил он.

– Коли, мать твою, – приказал худой. Парень взял с подоконника замызганное полотенце и, перекрутив, стянул руку мужчины.

– Да у тебя и вену хрен найдешь.

– Коли, – просипел мужчина. – Куда попадешь. Все равно в кровь.

– Пальцы посжимай. Может, что-то высветится. А то у тебя вся рука в проколах.

Извиваясь всем телом, привязанный к кровати плотный мужчина сдавленно промычал. Пахло паленым мясом.

– Где бабки, козел? – наклонился над ним рослый мужчина с включенным утюгом в руке.

– У-у-у-у промычал привязанный.

– Баба сказала, – вышел из соседней комнаты брюнет, – уже взяли. Кончай с ним. – Рослый с усмешкой взмахнул утюгом.

– Тут золота полно. – В дверь заглянул коротко стриженный крепкий парень.

– Цепляй все, – кивнул рослый, – кроме барахла. С ним только запал. А золотишко, оно завсегда ништяк катит. Это, считай, бабки живые.

В комнату вернулся брюнет с серым «дипломатом».

– Рано, – недовольно бросил он. – Денег кот наплакал, а товара полно.

– Теперь уже поздно передумывать, – усмехнулся рослый. – Игра сыграна, капкан щелкнул.

– Уходим, – бросил брюнет.

– Чего торопиться, – возразил рослый. – Шмон надо навести…

– Время, – перебил его брюнет. – Уходим, – бросил он и быстро вышел.

Парень последовал за ним. Коротко выматерившись, рослый бросил взгляд на привязанного к кровати мужчину и шагнул к двери.

– Зря ты на иглу сел. – Прикурив, парень посмотрел на лежащего с закрытыми глазами худого мужчину. – Чем так мучиться, лучше…

Короткий хрип не дал ему договорить. Худой, сложившись пополам, скатился с дивана. Коротко вскрикнув, он подтянул колени к животу, вздрогнул и раскинулся на полу.

– Ты чего? – Парень прыгнул к нему. Присев, потрепал по плечу, потом похлопал по щекам. Голова худого беспомощно мотнулась. Парень отскочил. – В рот мента, ты чего? – словно надеясь, что лежащий ответит, спросил он и тут же бросился к двери.

– Успели. – Заскочив в тамбур и отдав вскрикнувшей от неожиданности проводнице два билета, рослый чуть оттеснил ее. В тамбур запрыгнул парень.

– Извините, – смущенно улыбнулся он, – такси сломалось. Еле успели.

– Надо вовремя на посадку приходить, – назидательно произнесла проводница.

– Куда мы, Юра? – прижимаясь к плечу сидевшего за рулем «Таврии» брюнета, спросила молодая женщина.

– В столицу нашей родины, – ответил он и повернул ключ зажигания.

– А потом?

– Если приедут наши друзья, будем работать. Пока это в планах. А дальше видно будет.

– Зачем ты их убил?

– Я не любитель экзотики и не ношу масок, у меня под любой материей лицо чешется. А сейчас милиция умеет составлять фотороботы один к одному. А главное – я хочу войти в историю криминальной России не как маньяк, а как неизвестный грабитель. – Он повернулся и изучающе взглянул на женщину. – Ты спокойно относишься к крови, Люда, почему? Ты ведь раньше не убивала?

– Нет. Но видела, как убивают, и много раз мысленно убивала сама.

– Давай на этом остановимся. Если говорить откровенно, я не ожидал…

– Я приняла твое предложение. – Она приложила указательный палец к его губам.

Юрий мягко отвел ее руку и улыбнулся:

– Тронулись.

– Я люблю тебя. – Женщина коснулась губами его щеки. – И что бы ты ни делал, я буду с тобой.

– Гнида! – Рослый парень в эластичном черном костюме опустил резиновую дубинку на спину пытавшегося подняться худого мужчины в грязной и рваной спецовке.

Коротко вскрикнув, тот ткнулся лицом в строительный мусор.

– Что такое? – подскочил второй парень в черном. Лица обоих были закрыты шапочками-масками.

– Да вот, – первый несильно хлопнул концом дубинки лежащего, – симулянт, сознание потерял. – Парень с усмешкой снова ударил, на этот раз сильнее.

– Хорош тебе, – сказал второй. – Я вообще через сутки копыта отбросил бы. Пашут почти сутками, а жрут… – Не договорив, махнул рукой.

– Уж больно ты жалостлив, – хмыкнул первый. Под звон ножных кандалов худой начал медленно подтягивать колени к животу.

– Очухался, – буркнул второй. – Вставай и иди паши. – Он ткнул худого между лопаток концом дубинки.

Хрипло застонав, тот начал медленно подниматься, цепляясь за деревянный столб. Мимо него, с трудом передвигая скованные кандалами ноги, изможденный человек катил тачку с гравием. Худой поднялся и обессиленно прислонился к столбу.

– Шагай, – снова взмахнул дубинкой первый. Но не ударил.

– Не могу больше. – Молодая женщина с бледным худым лицом, рухнув на деревянные, покрытые тонким матрацем нары, уткнулась лицом в подушку.

– Перестань, – недовольно проговорила лежавшая на таком же топчане женщина. – Сами виноваты. Зачем поехали с ними? – Порывисто вздохнув, она резко отвернулась.

– Кто знал?! – взвизгнула первая. – Как будто мы с тобой в первый раз за счет хахалей жили!

– Так – в первый, – всхлипнула вторая. – Интересно, сколько нас тут держать будут? – немного помолчав, спросила она.

– Ты помнишь, сколько времени мы здесь?

– Около месяца. А может, чуть больше. Мы же не думали… – Не договорив, она заплакала.

– Зачем мы сказали, кем работали?

– Заткнитесь вы, – отчаянно крикнула лежавшая у стены на сене седая женщина средних лет. – Я здесь уже шесть месяцев. А вы… – Она тряхнула головой. – Ведь мне завтра исполнится тридцать восемь лет.

– Не может быть! – изумилась сидевшая в углу пожилая женщина с худым морщинистым лицом. – Я думала…

– Вот за эти полгода, – седая, вздохнув, тихо звякнула цепью кандалов, – я такой стала.

– Чего разговорились? – В зарешеченное отверстие железной двери заглянула рыжеволосая крепкая женщина в маске. – Дрыхните.

– Боятся, – подождав, пока шаги охранницы удалились от двери, вздохнула первая. – Лица закрывают. Но я любую из них по голосу или даже по походке узнаю. Никогда не была хулиганкой. Бывало, по пьяному делу, конечно, с какой-нибудь бабой сцеплюсь. А сейчас сплю и вижу… – Ее глаза на измученном лице зло сверкнули. – С превеликим удовольствием в горло любой из них вцепилась бы.

– Думаешь, ты одна? – чуть слышно спросила седая. – Только с этим, – она дотронулась до кандалов, – не вцепишься.

Молодая женщина с набитой хозяйственной сумкой медленно вошла во двор.

Увидев стоявшую перед вторым подъездом иномарку, на мгновение остановилась. В ее больших голубых глазах мелькнуло раздражение. Один из троих молодых людей, стоявших рядом с «мерседесом», поспешно шагнув вперед, открыл заднюю дверцу. Из машины неторопливо вышел крепкий молодой мужчина в темных очках. Сняв очки, сощелкнул с плеча замшевой куртки невидимую соринку.

– Помогите даме, – приказал он. Двое парней бросились вперед.

– Отстаньте! – не останавливаясь, сердито сказала женщина. Парни расступились и растерянно обернулись на мужчину. Он усмехнулся. Шагнув вперед, преградил женщине дорогу. Она остановилась и с явным облегчением поставила сумку.

– Зоя Андреевна, – с насмешливым участием заметил он, – зачем вы так делаете? Разве носить тяжести к лицу такой прекрасной женщине…

– По нынешним временам, – улыбнулась она, – чем тяжелее сумка, тем лучше. А русским бабам не привыкать носить тяжести.

– Зоя Андреевна, – вздохнул он, – вы могли бы жить…

– Послушайте, Григорий Яковлевич… – сердито перебила его Зоя.

– Все зависит только от вас. Вы могли бы купаться в золоте…

– Предпочитаю ванну с добавлением специальной соли, – засмеялась Зоя.

– Давайте не будем состязаться в остроумии, – недовольно проговорил он.

– Мне нужен ответ. Вы не передумали?

– Господи, – вздохнула Зоя. – Мы говорили об этом дважды. По-моему, в последний раз я все объяснила очень понятно. Если еще раз вы подойдете с подобным предложением, я буду вынуждена обратиться в компетентные органы. Прощайте. – Подняв сумку, она пошла дальше.

– Ну, сучка, – прошипел он, – придется говорить с тобой по-другому.

– Да, – недовольно проговорил невысокий лысый мужчина. – Конечно, все это очень хорошо, но… – Вздохнув, поморщился. – Какие-никакие, все же люди. А…

– Люди так жить просто не смогли бы, – насмешливо фыркнула стройная молодая женщина в спортивном костюме. – А эти… – Она пренебрежительно махнула рукой. – Не люди, а просто похожие на человека существа. Я вообще не понимаю, как можно…

– Алиса, – пыхнув трубкой, прервал ее полный невысокий мужчина, – Никита Афанасьевич в какой-то степени прав. Потому как, используя такие методы, мы теряем, я в этом уверен, в прибыли.

– Господи, – снова усмехнулась Алиса, – что за мужчины пошли. – Но это было сказано гораздо тише.

– Все это, – сказал Никита Афанасьевич, – нужно будет решить на расширенном совете директоров. Алиса рассмеялась.

– Не нахожу нечего смешного, – сухо заметил Никита Афанасьевич.

– Совет директоров… – окончательно развеселилась Алиса. – Как вспомню… Ха-ха-ха. – Она вытерла повлажневшие от смеха глаза.

– Прекрати, Рутина! – недовольно бросил вошедший в комнату рослый мужчина в черном костюме.

Отвернувшись, Алиса прикрыла рот ладонью.

– Я хотел поговорить об условиях… – начал Никита Афанасьевич.

– Я все слышал. – По смуглому лицу вошедшего скользнула улыбка. – И выслушаю вас. Сегодня, – он взглянул на свои часы, – приезжайте ко мне. Все. Сегодня – день рождения брата, и я собираюсь широко отметить это событие. Перед началом мы все обсудим. Жду в восемь тридцать.

– Здравствуй, милый. – Войдя в спальню, Зоя Андреевна поцеловала сидевшего в инвалидном кресле худого мужчину. Тот, кивнув, слабо улыбнулся.

– Ты, наверное, не ел? – по ставив сумку, заглянула она в дверь кухни. – Ну, конечно.

Зоя всплеснула руками. – Я же поставила на плиту кастрюлю со щами и…

– Я не хочу, – вздохнув, негромко проговорил он и, тряхнув головой, тем же ровным тоном добавил:

– Я одного хочу – сдохнуть. Но сам на себя руки наложить не могу.

– Андрей, – сердито перебила его Зоя, – мы уже говорили об этом. И сейчас я говорю на эту тему в последний раз. Убивая себя, ты убьешь меня. А теперь давай обедать.

– Вот в том-то и дело, – опустив голову, прошептал он, – что…

– Лекарство, конечно, ты тоже не принимал, – укоризненно сказала Зоя.

– Как-то забылся. – Андрей виновато взглянул на нее. Вздохнув, снова опустил голову.

– Вот. – Зоя протянула Андрею таблетку и налила в стакан минеральной воды.

Запив таблетку и отдавая стакан, он несмело улыбнулся:

– Прости меня. Но когда тебя долго нет, я понимаю…

– Я люблю тебя. – Присев на табуретку, она обняла его. – И все время с тобой. Я люблю тебя, Андрюшка. – Зоя прильнула к его губам.

Андрей обнял ее.

– Мужики, – плотный мужчина выглянул из остановившегося «Запорожца» и обратился к двум небритым людям в грязной потрепанной одежде, – подработать не желаете?

– Чего делать-то? – с готовностью шагнул к машине один, – Делов на минутку. И поллитровка нераспечатанная. В гараже уголь собрать и в кочегарку перенести. Там ведер десять осталось. Кочегарка рядом. Поможете – и пузырь с меня. А то меня знакомый один…

– Да покатили, – кивнул второй. – Только без балды пузырек ставишь?

– И закусон с меня, – улыбнулся плотный. – Курехи подброшу. А работенки там на…

– Поехали. – Мужики подошли к «Запорожцу».

– Ты по-прежнему в форме, Лола, – входя в комнату, оборудованную как спортивный зал, улыбнулся мужчина в черном.

– Конечно, – вытирая влажным полотенцем стройное сильное тело, кивнула симпатичная молодая женщина. – Скоро сорок будет, а я хочу по-прежнему нравиться мужчинам. В особенности тебе, Валерий. – Отбросив полотенце, она шагнула вперед и обняла его за шею.

– Тебе это вполне удается. – Он поцеловал женщину.

– Вы как новобрачные, – весело заметил вошедший в комнату молодой атлет.

– А почему бы и нет? – усмехнулся Валерий. – Лично я еще в силе, и любому молодому фору дам. Лола тоже. – Он поднял ее на руки.

– Гости будут сегодня? – спросил атлет.

– Разумеется, – опустив Лолу на пол, кивнул Валерий. – Все директора, совет директоров, – рассмеялся он. Лола и атлет, недоуменно переглянувшись, уставились на него. – Да я так, – посмеиваясь, он махнул рукой, – вспомнил. Твоя подружка, – обратился он к Лоле, – на этих директоров положила большой хрен с просвистом. Смеялась…

– Алиска такая, она может сказать что угодно и кому угодно.

– Она их чуть до инфаркта не довела своим смехом. Я на нее для вида наехал, потому что нужны нам эти деляги. Впрочем, как и мы им.

– Алиска ничего не боится. Она не огрызнулась на твое замечание?

– Разумеется, нет.

– А с чего это деляги про совет директоров заговорили? – спросил атлет.

– Потому что деляги, – серьезно ответил Валерий.

– Лиса – молоток бабец. – Атлет сменил тему. – И телом она самое то, – подмигнул он Валерию.

Лола заметила это и весело проговорила:

– Вот и женись. Я поговорю с ней…

– Она старше меня лет на восемь, – перебил атлет. – Переспать с ней я, конечно, завсегда, как пионер, готов, но насчет загса ни с кем, а с ней тем более, никаких планов.

– Все вы, мужики, кобели.

– Как ты можешь так говорить про меня? – рассмеялся Валерий.

– Ты настоящий мужчина. – Лола поцеловала его в щеку.

– Во сколько собираемся? – Атлет посмотрел на часы.

– Знаешь, что меня поражает в Рудике? – обратился к Лолите Валерий. – Он спокойно, без перехода, меняет тему разговора. Мне это нравится.

– Так когда директора придут? – спросил Рудик.

– Тебе-то они зачем? – удивилась Лола.

– Пора и мне за дело браться.

– Логично, – усмехнулся Валерий. – Значит, ты наконец-то признал, что твоя…

– Просто я хочу быть в мафии, – перебил его Рудик. – Когда преступность организованная и есть головы, исполнители и так далее, это и есть могущественная, всесильная мафия, которая может все. А группа, которая…

– Это просто шайка, – вмешалась Лола, – или банда. Но ты не сможешь заниматься даже с нами чем-то другим, кроме…

– Я и не собираюсь заниматься чем-то другим, – усмехнулся Рудик. – Но хочу знать, что я мафия, – чеканя каждую букву, проговорил он.

Валерий и Лола переглянулись без улыбки.

– А ведь Рудик правильно говорит, – после короткой паузы заметил Валерий, – насчет мафии. Я об этом как-то и не думал. А ведь все уважение и страх других связаны именно с этим.

– Вот сегодня я и переговорю с директорами об этом, – заявил Рудик.

– Отлично, – потирая руки, кивнул сидевший за письменным столом Никита Афанасьевич. Посмотрев на сидевшего с трубкой в зубах полного, подмигнул. – Мы имеем большие деньги. А затраты минимальны. Молодец, Семенов, что согласился на предложение Ниндзи.

– Оно конечно, – вздохнул полный, – деньги хорошо. Но представь, Возин, что будет, если…

– А вот это, Лобов, – перебил его Возин, – дело пятое. Потому как даже если, выражаясь по-твоему, на нас выйдет правосудие, доказать нам ничего не смогут. Счета есть, но… – Он многозначительно замолчал.

– Дай-то Бог, – кивнул Лобов.

– Знаешь, Василий, в последнее время мне что-то не нравится твое настроение. У тебя оно какое-то пасмурное и…

– Дома не все ладно. Зинаида все ворчит и ворчит.

– Чего ей не хватает? Денег у вас полно. Ты ей ни в чем не отказываешь. Вообще-то, наверное, прознала про твою вспыхнувшую последним костерком любовь, – невольно хихикнул Возин, но, опомнившись, кашлянул.

– Может, и это. Но молчит, не говорит ничего. Что же касается моей, как ты верно отметил, последней, вспыхнувшей костерком любви, то ты прав. Я действительно чувствую, что по-настоящему люблю. Я понимаю, что это звучит довольно глупо и смешно, но тем не менее повторю: я люблю Зойку.

– Ну ты даешь. Насколько я знаю, она не дала тебе не то чтобы шанса, а даже просто возможности объясниться.

– Ну и что? Чтобы по-настоящему любить, не нужно общаться тесно. Секс в любви далеко не главное.

«Конечно, – мысленно усмехнулся Никита Афанасьевич. – Особенно когда этот самый секс для тебя в прошлом». А вслух сказал:

– Так поговори с ней. А то ты даже к ней не подходишь…

– Пытался. Но она не приняла это всерьез. А на второй раз у меня просто смелости не хватает.

– Ладно, давай отложим разговор о твоих амурных делах на потом. Сейчас нужно решить, как быть с поставкой груза заказчику. Посылать машины в…

– Я договорился с ним. Он сам вышлет четыре «КамАЗа» с соответствующими документами. Мы оформим груз через завод. Об этом я тоже договорился.

– Подожди, но об этом никто не знает. Мы сегодня встречались, и никто об этом ни слова.

– Сегодня у Ниндзи будут все. Там и решим, заказчика я хорошо знаю. Просто не успел сообщить всем о своей договоренности.

– Конечно, если все так, как ты говоришь, то это отлично. Мы сможем через твоего знакомого выйти и на белорусских строителей.

– Почему ты мне не веришь? Я думал…

– Извини, я не так выразился. Я хотел сказать, что если твой приятель из Белоруссии поможет…

– Он поможет.

– Отлично. Сегодня у Валерия все обсудим. А что с Яковлевой?

– Понятия не имею. Я к этому никакого отношения не имел и не хочу ввязываться в это.

– Вообще-то да. Извини. Просто мы…

– Я повторяю: об этом я даже слышать не хочу. Я занимаюсь работой, а не…

– Все-все, – замахал руками Возин. «Если бы не твой сынок, – сунув в рот сигарету и щелкнув зажигалкой, зло подумал он, – мы бы давно дали тебе пинком под зад, трусливый старый боров».

– Привет, маман. – В открытую дверь вошел молодой плечистый мужчина в красном пиджаке.

– Антон! – Всплеснув руками, к нему шагнула пожилая женщина в дорогом халате.

– Чао, маман. – Приподняв женщину, он чмокнул ее в лоб.

– Уронишь! – испуганно воскликнула она.

– Никогда в жизни, – рассмеялся Антон. Опустив мать на пол, спросил:

– Где отец? Он меня вызвал зачем-то. Не знаешь зачем?

Не отвечая, она тяжело вздохнула.

– Что такое, маман? – осторожно взяв ее за плечи, спросил сын.

– Как что – он, Антошка, по краю ходит. Связался у с этими… – Не договорив, махнула рукой.

В глазах сына мелькнула усмешка.

– Успокойся, маман, все нормально. Папаша – мужик башковитый и куда не надо не полезет. Так что…

– Антошка, – мать укоризненно покачала она головой. – Ну что ты меня, как во Франции, маман да маман. Мама, – она вздохнула, – самое хорошее и ласковое слово. А ты меня, как мачеху – Перестань, мам, – улыбнулся он. – Я же любя. А что говорю так, – он пожал широкими плечами, – так каждый выражается по-своему. Дело не в словах. Я хороший сын. – Он снова обнял ее. Мать, вздохнув, кивнула. – Я слышал, – отпустив ее, нерешительно начал Антон, – что бате бес в ребро…

– Перестань. – Мать рассердилась. – Это она виновата, строит ему глазки.

– А кто? Ты знаешь?

– Слышь, мужик, – осмотрев небольшое, тускло освещенное помещение, спросил один из двоих небритых мужиков. – Ты куда нас… – Повернувшись, испуганно замолчал.

В дверь вошли четверо крепких мужчин в облегающей тело черной одежде с закрытыми масками лицами.

– Вы чего? – с заметно побледневшим лицом отступил назад второй.

– Сюда, – махнул рукой на небольшой люк один из мужчин в масках.

– Да вы кто такие? – испуганно спросил первый. Четверо в масках, бросившись вперед, легко скрутили мужчин и умело нацепили им на ноги кандалы.

Заглушив их испуганные крики кляпами, обоих затащили в кабину грузового лифта.

– С днем рождения, Родион, – подняв бокал, с улыбкой посмотрел на сидевшего в центре богато сервированного стола Рудика средних лет мужчина с посеребренными сединой висками.

– С днем рождения! – хором проскандировали сидевшие за столом семеро мужчин и восемь женщин. Рудик, довольно улыбнувшись, кивнул:

– Спасибо.

– Ну, – засмеялся человек с седыми висками, – благодарить пока еще рано. В день рождения приятно дарить подарки. – Все зааплодировали. – Знаю, ты мечтал о «шестисотом». Он у тебя есть. – Вытащив из нагрудного кармана пиджака связку ключей, аккуратно положил на стол.

– Вот это да! – вскочив со стула, восторженно воскликнул Родион.

Остальные гости стали выкладывать на стол доллары.

– А где Василий? – спросил Валерий.

– Его Гришка вызвал, – негромко ответила сидевшая рядом Лола.

– Ясно, – расстроился Василий. – Значит, она отказывается.

– Не хочет, – кивнул крепкий мужчина. – Я уж и так, и так. Она уперлась, и все. Говорит, еще раз – и в милицию буду обращаться.

– В милицию… – Василий покачал головой. – Это плохо. Может, лучше оставить ее в покое? – задумчиво спросил он себя.

– Как скажете, – пожал плечами крепкий, – так и сделаю. Но ведь все за то, чтобы она…

– Ладно, решим после. Завтра встретимся и все обсудим.

– Я могу быть свободен? – спросил крепкий.

– Иди, Григорий.

– Василий Григорьевич, – нерешительно начал Григорий, – нам бы…

– Держи. – Василий протянул ему несколько стодолларовых купюр. – Я помню, что сегодня у вас получка, – усмехнулся он.

– Лобов, – выглянув в приоткрытую дверь, позвала его Лола, – ждут только тебя.

– Извините, – входя следом за ней в зал, обратился он к сидящим за длинным столом гостям. – Просто кое-что не…

– Василий Григорьевич, – нетерпеливо проговорил Валерий. – Сегодня о делах ни полслова. Сегодня просто веселимся.

– Мужики, – подняв голову, со страхом спросил один из небритых. – Что это? Куда я попал? – Он ухватился за кандальную цепь и несколько раз с силой дернул ее.

– Не дергай, – хмуро посоветовал лежавший у стены худой мужчина. – Сначала все страшно и непонятно, потом привыкнешь. Какая погода на улице? – с тоской спросил он.

– Да кто вы такие? – воскликнул небритый.

– Каторжники, – выдавил один из лежавших на тюфяках трех изможденных людей. – И не знаем чьи.

– Как же так? – окончательно перепугался небритый. – Ведь…

– Ты наверняка один из нас, – сипло проговорил еще один, – из бомжей. В городе проездом. Клюнул на обещанный пузырь и закусон. Все через это прошли. И знаешь, что самое страшное? До нас никому нет дела. Они знают, кого берут.

– Да кто они такие? – чуть слышно спросил небритый.

– Мафия, – буркнул первый.

– Бонжур, – сказал, подойдя к стоящим у выхода из аэропорта милиционерам, высокий подтянутый человек в белом костюме и с ярким платком на шее. – Парле ву Франсе?

Милиционеры заметно смутились.

– Ноу, – считая, что так иностранцу понятнее, покачал головой старший сержант. – Не говорим.

– Что вы хотите? – спросил второй.

– Такси.

– Это там. – Старший сержант махнул рукой вправо. – Пойдемте, мы покажем.

– Мерси, – благодарно улыбнулся мужчина и произнес по-французски длинную фразу. Увидев недоумевающие взгляды вновь переглянувшихся милиционеров, хлопнул себя ладонью по лбу. – Экс-кьюзе муа, силь ву пле. Момент. – Он сунул руку в висевшую на плече спортивную сумку и достал разговорник. Перелистав, нашел нужную страницу. – Я приехал друзям, – с трудом прочитал он. – Мне надо такси. Улица Фестивальная. Дом пятьдесят девят. Корпус четыре, квартира четыреста сорок два.

– Посадим этого французика, – сказал старший сержант напарнику. – А то запросто нарваться может. Ты адрес запомнил?

– Да, – кивнул второй милиционер.

– Кто там? – услышала стоявшая перед дверью молодая красивая женщина.

– Я звонила вам, мы договорились на четырнадцать тридцать. Я Люда.

Послышался звук открываемых замков. Дверь приоткрылась на длину цепочки.

– Вы одна? – настороженно всматриваясь в ее лицо, спросил мужчина с большими залысинами.

– Разумеется.

– Проходи, – буркнул мужчина, открыл и, едва она перешагнула порог, захлопнул дверь.

Увидев стоявшего перед ней дога, Людмила, вскрикнув, прижала руки к лицу.

– Фу, Джек, – успел остановить собаку хозяин. – Не надо резких движений, – поучительно проговорил он.

– Вы Степан Викторович? – не отводя взгляда от дога, спросила Людмила.

– Он самый, – кивнул мужчина. Увидев, что она по-прежнему со страхом смотрит на дога, усмехнулся:

– Место, Джек. Дог ушел.

– Какой большой, – провожая собаку взглядом, прошептала Людмила.

– И надежный, – проговорил Степан и снова внимательно вгляделся в ее лицо.

– Деньги я принесла, – сказала Людмила. – В долларах, как договорились. Вот. – Достав из сумочки конверт, протянула Степану.

Он вытащил пачку стодоллоровых купюр, пересчитал и довольно сказал:

– Все правильно.

– Где товар? – спросила Людмила.

– Пойдемте. – Степан открыл дверь. Людмила вошла в комнату и огляделась.

– У вас хороший вкус, – одобрительно заметила она.

– У него, – раздался за ее спиной насмешливый женский голос, – вообще нет никакого вкуса.

Людмила стремительно обернулась. Увидела стоявшую в дверном проеме высокую крепкую женщину.

– Степке безразлично, – улыбнулась та, – что есть в квартире. Все это, – она обвела рукой мебель, видео-и телеаппаратуру, – приобрела я. Меня зовут Галя, жена Степана.

– Люда, – кивнула Людмила. – Я пришла по объявлению о…

– Знаю. И сколько ты хочешь взять? Или только для себя?

– Надо посмотреть. Деньги я принесла за плащ и дубленку. Хорошо, что ваша цена ниже, чем в магазине.

– Деньги взял? – спросила мужа Галя. Он кивнул:

– Да. В долларах.

– Богатая ты. – Галина с невольным уважением взглянула на гостью. – Покажи даме товар.

Степан оценивающе взглянул на покупательницу и достал из шкафа упакованные в пластик дубленку и кожаный плащ.

– Можно примерить? – спросила Людмила.

– Ваш размер, – улыбнулась та. – У Степки глаз наметан. Он всю жизнь портным проработал по верхней женской одежде. Я с ним в ателье и познакомилась.

Трое бандитов – рослый, черноволосый и коротко стриженный парень – сидели в «шестерке».

– Пора, – сказал Юрий. Все трое вышли из машины.

– Я беру пять дубленок, – решила Людмила, бросая окурок сигареты в отрытую форточку, – и четыре плаща. Размеры все мои.

– А деньги? – спросила Галина.

– Покажите товар. Я оценю его и сразу же отправлюсь за деньгами. Можно, конечно, сделать проще – только я не уверена, что вы согласитесь.

– Как именно? – спросила Галина.

– Я выберу пять дубленок, четыре плаща, и мы отправляемся с вами на вашей машине в гостиницу, – улыбнулась она, заметив, как муж и жена переглянулись.

– Я отдаю вам деньги, и, отметив нашу сделку в ресторане, расстаемся. Я остановилась в «Космосе», номер восемьдесят три. Панова Людмила Аркадьевна. Вот номер. – Она достала пропуск в гостиницу. – Позвоните и убедитесь, что я говорю правду.

– Позвони. – Галина взяла листок и протянула его мужу.

– Думаешь, подфартит? – тихо спросил рослого парень.

– Мне один хрен, – спокойно отозвался тот. – Вопросы насчет везухи ему, – кивнул он на стоявшего у двери лифта Юрия.

Лифт остановился. Все трое вышли. Юрий посмотрел на часы. Рослый, усмехнувшись, отвернулся.

– Ну вот, видите, – улыбнулась Людмила. – Но чтобы окончательно развеять ваши вполне обоснованные по нынешним временам подозрения, поедем без товара. Возьмем деньги и вернемся. – Она остановилась у входной двери. – Дог у вас красавец, – громко сказала она. – И большой. Кто из вас поедет, – она посмотрела на Галину, – жена или муж?

– Я. Сейчас оденусь, – сказала Галя и ушла в свою комнату. Людмила неожиданно, чуть поддернув короткую юбку, сильно и резко ударила Степана носком правой ноги между ног. Прыгнув вперед, успела закрыть дверь на кухню.

Дверь вздрогнула от ударившего в нее лапами дога. Он коротко и громко пролаял. Людмила, дотянувшись, подставила под ручку спинку стула и метнулась навстречу выходившей из комнаты Галине. Резкий удар ногой в живот согнул ее.

Людмила поймала падающую хозяйку и аккуратно положила на пол. Кухонная дверь содрогалась от ударов рвущейся собаки. Людмила прыгнула к входной двери и открыла ее. В прихожую вбежал парень. Увидев пытавшегося подняться Степана, сильно пнул его ногой в бок.

– Нормалек, – войдя, оценил рослый. – На кой хрен мы? – усмехнулся он.

– На кухне собака, – сказала Людмила. – Дог.

– Слышали, – кивнул брюнет. Вытащив пистолет с глушителем, он подошел к подрагивающей двери, приставил к ней ствол глушителя и нажал на курок.

– В ванную их, – обернувшись, бросил брюнет. Парень легко поднял Галину. Рослый, сунув за пояс пистолет, взял за ноги Степана и потащил его в ванную комнату.

– Свяжите их так, чтобы могли писать правой рукой. Инструмент с собой? – взглянул он на Людмилу.

– Разумеется, – улыбнулась та. Открыв сумочку вытащила перчатки, паяльник и упаковку иголок. – Мне кажется, ничего из этого не понадобится.

– Дай Бог, – улыбнулся он. Вздохнув и натянув перчатки, вошел в ванную.

Степан и Галина испуганно смотрели на бандитов. Рты жертв были заткнуты скрученными носовыми платками и заклеены крест-накрест полосками скотча. На кистях – наручники.

– У нас мало времени, – сказал брюнет. – Нам нужны деньги. Пятьдесят тысяч долларов или рублями по сегодняшнему курсу нас устроят. Вам выгоднее отдать эту сумму. В противном случае вы испытаете сильную боль. А мы будем делать обыск и тогда заберем все, что понравится. Возможно, даже чайный сервиз. Итак, – затянувшись, он выдохнул дым в лицо женщине. – Где деньги?

Замычав, она замотала головой.

– Такой суммы вы набрать не сможете? – словно поняв ее, спросил брюнет.

Галина энергично закивала.

– Какой суммой вы располагаете? Она снова замычала.

– Кричать не советую, – предупредил он и отодрал скотч.

– Двенадцать тысяч, – морщась от боли, сипло проговорила Галина.

– Где?

– В сейфе, в спальне.

– Код?

Стоявшая у прикрытой двери ванной комнаты Людмила услышала два приглушенных хлопка.

– Кого надобно? – подойдя к входной двери, недовольно спросил рыжий детина с трехдневной щетиной.

– Бонжур, – услышал он мужской голос. – By пэрэтэ ке же фюм?

– Что? – детина вытаращил глаза.

– By пэрэтэ ке же фюм? – насмешливо повторил мужчина за дверью.

Детина, щелкнув замком, распахнул дверь.

– Что в переводе означает, – весело проговорил стоявший перед дверью высокий подтянутый смуглолицый мужчина в белом костюме, – разрешите закурить. Из всего французского у тебя получалось понятным только это.

– Полковник, Артур! – взревел детина и, шагнув вперед, обнял гостя.

– Эй, – засмеялся тот, – Русич, переломаешь ребра. Не для того я берег головушку, чтобы на родине сгинуть в ручищах своего подчиненного.

Федор отпустил Артура, отступил на шаг, тряхнул головой.

– Точно ты, – улыбнулся он. – Живой. А ведь вроде как разговор шел, что ты где-то в Африке остался.

– Не всем разговорам нужно верить, – усмехнулся Артур. – Тем более что я уезжал из матушки-России только для того, чтобы вернуться. Ты давно дома?

– Два года назад был с тобой в Сьерра-Леоне. Помнишь? – Русич оттянул ворот рубашки, показал широкий шрам на мускулистой груди. – Против комаджоров дрались. Потом президента, как его, гада?

– Кабба, – подсказал полковник.

– Во, – кивнул Русич. – Он, пес. Его скинули, ты тогда осколок в спину поймал, и тебя куда-то увезли. Вот и я через неделю нарвался. Три месяца провалялся в городе Зими, у границы с Либерией, а потом нас вернули…

– Хорошо, что живой. – Артур похлопал его по плечу. – Африка с тех пор, как там научились убивать, постоянно воюет. И климат далеко не наш. Особенно тяжело приходится русским.

– Точно, – кивнул Русич. – Я, когда первый раз туда прибыл, думал, Богу душу отдам. То жара, то дожди льют. Знаешь, – он широко улыбнулся, – когда в Россию вернулся в феврале, чуть не заплакал. Снежок, морозец. Никак надышаться не мог. Поехал за деньгой большой, а вернулся… – Он махнул рукой. – И растерялся. Чем заниматься, не знал. Как будто в другой мир попал. Если честно, было желание в иностранный легион вступить. Но… – Русич криво улыбнулся. – Не для меня курсантом быть. К тому же – как вспомню, что ты рассказывал… Вовремя одумался.

– Ты принял мудрое решение, – кивнул Артур. – И давай закончим воспоминания. Хочется по Москве пройтись, просто прогуляться. Год назад я заскакивал в столицу, еще до кризиса. Сейчас, наверное, многое изменилось. Хотя, когда ехал сюда, вроде все так же. Поедем, заодно перекусим где-нибудь.

– Так у меня, – признался Русич, – в кармане вошь на аркане.

– Давненько мы не общались, – улыбнулся Артур. – Убери вещи, – он кивнул на чемодан и сумку, – и тронулись. Жизнь, Федор, продолжается.

– Волчара, – входя в кухню, стриженый парень в спортивном костюме довольно улыбнулся, – ништякподработали. Сейчас можно…

– Подвезло нам с тобой, – снимая закипевшую кружку с чифиром, кивнул тот.

– Людка – деваха башковитая и в деле другому фраеру фору даст. Где она наблатыкалась так махаться? – удивленно спросил он.

– Как только карате разрешили, – ответил парень, – она стала в платную секцию ходить и меня туда затащила. Я считал, что бугор все эти кьякалки. Но потом понял.

– Например, я всегда говорю, – перебил его Волчара, – что опасней уличного баклана нет. Разумеется, если он по жизни хулиган и рос на улице. А все эти выкрики и удары ногами в голову – фуфло голимое. Порой в кино смотришь: он его с разворота по челюсти носком ноги садит, а тот стоит – и только брызги в разные стороны. Пока крутишься, любой увернуться успеет. Блевотину кажут, а мы рты раскроем – и сопли пузырями. Китаец тоже, наверное, каратек? Потому что кликуха такая. Из него азиат – что из меня негр, – хохотнул он.

– Я не видел, как он дерется. Людка говорит, он вроде воевал где-то. Приехал мать хоронить, ну и с ментами сцепился.

– Она давно его знает?

– Лет десять. Я помню, он приезжал к ней часто. Вроде как расписываться собирались, но Юрка исчез куда-то. Людка вроде ездила к нему. Он в госпитале лежал. Я как раз по малолетке за мусора подсел. Показался он в баре, я ему и сломал два ребра. Менты наскочили кодляком и дубинками чуть не замочили. Пятерик оттянул. Год по малолетке, а досиживал на взросляке. Усилок был. А откуда ты Кочергу знаешь?

– Я же к нему прикатил. Ну а он на иглу сел. Он еще в крытке начал легкими плеваться. Мы с ним в Балашове в одной хате торчали. Откинулся Кочерга на полгода раньше меня. В камере от нечего делать вроде как за житуху на воле базарили. Прикидывали, где можно по-крупному цепануть и на дно упасть. Сейчас житуха в общем-то нормалек катит, если, конечно, котелок на месте и варит. Я домой приехал, а там голяк. Мать в дом престарелых какой-то деляга сплавил. Хату у нее забрал и приватизировал, пес комолый. Пахан кони двинул, когда я на первый срок ушел. По бухе я в кинотеатре загул по-крупному устроил. Покалечил двоих, и мусора с боем брали. Мне и вкатили шестеру. Откинулся, через два месяца трахнули одного армяшку. Он, сука, с «дурой» был. Начал поливать. Приятелю моему ноги прособачил. Я ему жбан проломил. А тут мусора. Ну, я с «дурой» в отрыв пошел. Шмальнул в них раза четыре. Маслят больше не было. Меня на вокзале прихватили. Влупили червонец. А тут как раз кодекс менять начали. До двадцати пяти накручивают, да еще пожизненное дают. Откинулся я, что делать – не знаю. К матери скатался в дом престарелых, а она слезами умывается. Хуже, чем в тюрьме, у них там. Мы на нарах хоть знали, за что торчим, а они… Всю жизнь пахали да за колбасой в Москву катались. А сейчас там эта гребаная хозобслуга себе ряшки за счет стариков наедает – и все правильно. А мне стыдоба до не могу. Приехал к матери, привез коробку конфет. А она мне говорит, что сейчас бы с удовольствием картошки мятой с помидорами поела бы. – Волчара подрагивающими пальцами достал сигарету. Прикурил. – Я на рынок пошел, ну, одного спикуля и нагрел. Помидоров взял пакет, огурцов, бабок около двух тысяч. фруктов хапнул. В общем, успел мать подогреть. А на хвост уже мусора сели. Я тачку поймал, какой-то частник, дал ему в ухо и выбросил из машины. В общем, сумел уйти. Ништяк у него в «бардачке» бабки были. Около трех тысяч. Вот я и вспомнил базары с Кочергой. Прикатил в Рязань, – он глубоко затянулся, – нырнул на хату к Кочерге. Там его сеструха, сучка. Мол, уходи, уголовная морда. Сейчас милицию вызову. Я в городе пару дней крутился. В пивнухе узнал, что Кочерга в Подвязье. Прикатил к нему и обалдел. Он худой как скелет, да еще на кумаре. Кровью плюется, ломка началась. Дал ему на порцию. Вкатил он себе наркоты, вроде оклемался чуток. – Волчара усмехнулся. – Короче, понял я, что голяк здесь тащу. Ништяк ты заскочил. А ты откуда Кочергу знаешь?

– С его братом, Саньком, вместе на взросляк поднимались. Он сейчас восемнадцать тянет.

– Я сначала, – усмехнулся Волчара, – когда Кочерга за тебя сказал, прикинул, что по натуре какой-то деляга. Кочерга за тебя вроде как с уважением базарил. А увидел… – Он покачал головой. – Не обижайся, Толян, но…

– Да все путем, – перебил его Толик. – Сейчас работаем и имеем прилично. Правда, я заметил, что ты на Китайца косишься, насмешливо так. Зря. Ведь у него и башка варит, ты сам говорил, и…

– Да уж больно все у него с понтом под зонтом, а сам под дождем. Время какое-то, чтоб чуть ли не секунда в секунду.

– Но ведь все срасталось.

– Срасталось, – кивнул Волчара. – Но мне как-то непривычно. Я дважды на уши спикулей ставил. Без всякого времени, – усмехнулся он. – И тоже все путем. А тут…

– Поэтому и в тюрьме сидел, – перебила его вошедшая в комнату Людмила.

– Вы больно умные! – вскакивая, вспылил Волчара. – Нар не нюхали, а пальцы веером. Да я…

– Вот что, Денис, – резко проговорил вошедший за Людмилой Китаец. – Надо кончать эту канитель. Я в тюрьму не собирался и не собираюсь. На рынке не торговал и не буду. Поэтому и убиваю потерпевших. К тебе претензий нет, твои взгляды искоса меня не трогают. Видел и хуже. Но давай решим: или мы работаем вместе, или расход.

Волчара, покосившись, на Анатолия, шумно выдохнул.

– Да я, – пробормотал он, – ничего против не имею. Я ни тебя, – он взглянул на Китайца, – и не их, – поочередно посмотрел на Людмилу и Толика, – не знал. Слишком все как-то заумно, – нашел он подходящее слово. – У нас все проще. Лапы в гору – и хапаем что есть. Но с тобой оно, конечно, ништяк.

– Просто ты привык, – сказал Китаец, – быть лидером. А сейчас расклад немного другой. Думаешь, мне приятно потерпевших убивать? Я делаю это не потому, что хороший свидетель – это мертвый свидетель, нет. В таких случаях нацепил чулок на голову, и все. Но те, с кем мы работаем, повязаны с гладенькими дядями, которые и Уголовный кодекс не знают, уж не говоря о тюрьме. Для этого у них есть адвокаты и боевики. Если милиция может выйти на нас и, взяв, посадить, то эти гладенькие дяденьки и молодые люди, разъезжающие на иномарках, достанут нас где угодно. Все потерпевшие – и те, и сегодняшние – имеют «крышу». Надеюсь, я ясно объяснил.

– Вполне, – кивнул Волчара. – Лично я при виде кровушки блевать не стану. Насмотрелся по самое некуда. Да и сам в ней трохи измазан. Только не привык я к таким заумным делам. Всего-то, – он махнул рукой, – взять барыг. А мы прямо как будто покушение на какого-то шишку готовим.

– Для меня каждый налет, – серьезно проговорил Китаец, – больше, чем дело. Я не намерен останавливаться в самом начале. Я знаю, чего хочу от жизни, и у меня это будет. – Он вышел из комнаты.

– Меня это устраивает, – негромко бросил Волчара.

– Останови. – Полковник коснулся плеча водителя. Притормозив, тот взглянул на него в зеркальце заднего вида.

– Если хотите бабенок, то лучше, если заскочим…

– Я сказал, остановись! – резко прервал его полковник. Пожав плечами, водитель нажал на тормоз. Сидевший рядом с ним Федор, обернувшись, удивленно посмотрел на открывавшего дверцу полковника.

– Вот уж не думал, Артур, что ты так по нашим шлюхам соскучился.

Не ответив, Артур быстро пошел к группе молодых девушек, чья профессия не вызывала сомнений. Русич провожал его внимательным взглядом. Артур, подойдя к трем девушкам, ухватив за плечо стоявшую к нему спиной длинноволосую блондинку, развернул ее. Увидев выскочивших из стоявшей чуть в стороне иномарки двоих парней, Федор тоже вышел. Артур развел руками и, достав из кармана деньги, отдал их засмеявшейся путане.

– Похоже, ты не просто подышать московским воздухом вышел, – прошептал Русич.

Артур неторопливо шел к такси.

– Чего это он? – спросил водитель.

– Тебе-то что за дело? – огрызнулся Русич.

– Да я так. – Таксист, видно, испугался. Полковник сел на заднее сиденье и прикурил.

– Поехали домой, – буркнул он.

– Мы долго здесь будем? – спросила лежавшая на кровати Людмила.

– Я еще не решил, – ответил Китаец.

– Ты сильно изменился, – сказала она. – Стал замкнутым, молчаливым. Знаешь, я знала, была уверена, что ты бандит. И если сначала как-то…

– Давай не будем об этом, – недовольно оборвал ее Китаец. – Мы вместе, и все будет хорошо. Чтобы нормально жить, сейчас нужны большие деньги, а сделать их по-другому, – он усмехнулся, – я не могу.

– Я люблю тебя. – Приподнявшись, она обвила его шею руками. – И верю, что у нас все будет хорошо. И знаешь, Юра, Может, это и странно, но мне нравится то, что мы делаем. Потому что эта, – она мотнула головой, – так на меня смотрела…

– Поэтому ты и начала одна, – усмехнулся Китаец. – Только впредь так не делай. Можем попасть в очень глупое положение. Представь, что было бы, если дог сумел все-таки вырваться.

– Китаец! – Вслед за коротким стуком в закрытую дверь они услышали голос Волчары. – Мы с Толькой в город выйдем. Надо же отметить…

– Нет, – отрезал Китаец. – Если хотите отметить, то здесь. Выходить нельзя.

– Это почему? – распахнув дверь, зло спросил Волчара. – Ты нас за пацанов держишь?

– После того, – спокойно начал объяснять Китаец, – что произошло, наверняка вся милиция находится в состоянии повышенной…

– И что, – перебил его Волчара, – нам вообще теперь носа не высовывать? Да за…

– Тебя наверняка кто-нибудь узнает, – прервал его Юрий. – Сам говорил, что в столице много тех, с кем ты сидел. А сейчас все более или менее настоящие уголовники если не с мафией, то под ее контролем. Таких, как мы, называют отморозками. Те, кого мы сделали, наверняка имели «крышу», которая получала от них солидный процент. И у меня нет ни малейшего желания попасть в спортзал добрых молодцев, которые будут отрабатывать на нас удары, совершенствовать свою боевую технику. Ясно?

Волчара хотел что-то сказать, но, махнув рукой, вышел.

– Правильно базарит, – увидев вопрос в глазах стоявшего в коридоре Толика, буркнул он.

– Превосходно, – сказал, восхищенно глядя на красиво ограненный кувшин, невысокий лысый мужчина. – Я беру партию.

– Двадцать пять штук? – уточнил стоявший рядом с ним Никита Афанасьевич.

– Пятьдесят.

– Но цена, – напомнил Никита, – стала выше. Бензин Дорожает, а как следствие…

– Я все знаю, – кивнул лысый. – Беру пятьдесят. Скажите, Никита Афанасьевич, где вы берете такое чудо? Насколько мне известно, в России давно не делают подобные изделия. Хрусталь, он, конечно, в цене, – кивнул снова лысый. – Хотя и не так, как прежде. Благодаря произошедшим в России переменам…

– Анатолий Степанович, – с улыбкой прервал его Никита. – Я знаю ваш конек. Политика. Вы много и умно говорите про это. Но, смею вас заверить, мне все равно, как жили и будут жить остальные. В первую очередь…

– Вот поэтому, – уже недовольно заметил лысый, – в России до сих пор нет настоящего порядка.

– Как деловой человек я прежде всего думаю о своем деле, – спокойно отозвался Никита. – А уж потом – о России.

– Значит, партия ушла? – спросил Василия мужчина с седыми висками.

– Да, сегодня в пять утра. Они пришли в два, а в пять ушли обратно.

– Почему ты ничего не говорил о том, что у тебя в Белоруссии есть знакомый, который может покупать наши изделия?

– Но речь не шла о поставках в ближнее зарубежье, – пожал плечами Василий. – К тому же я не знал, чем дышит Васильке, – добавил он. – О том, что он директор строительной компании, мне было известно, но…

– Его не удивила низкая цена? – спросил собеседник.

– Игорь, – улыбнулся Василий, – низкая цена делового человека не удивляет, а радует. Уж если он прислал из Могилева три «КамАЗа», то, значит, ему выгодно это дело.

– Отлично сказано, – кивнул Игорь. – Ты не теряй с ним связи. Вполне возможно, он найдет людей, которые тоже начнут покупать наши изделия. Конечно, твой знакомый будет иметь с этого, но если нас его предложение устроит, то немедленно сообщи.

– Я закинул удочку, отправил письмо с водителем.

– Правильно сделал, – одобрил Игорь, закуривая сигару. – Что с Яковлевой?

– Она не соглашается, – поморщился Василий. – Говорит, если ее не оставят в покое, обратится в милицию.

– Вот как, – Игорь усмехнулся.

– Может, оставить ее в покое? – несмело предложил Василий. – А то действительно пойдет в…

– Она прекрасный мастер, – перебил его Игорь. – Вещи с ее орнаментом экспонировались на международных выставках и пользовались большим спросом. Неужели она не понимает, что может жить по-настоящему? Ведь уже давно получает зарплату товаром. А за настоящие деньги выполнять ту же работу не хочет. Как это понять?

– Игорь, – осторожно начал Василий, – надо что-то решать с так называемыми народными умельцами. Они торгуют везде – на рынках, на вокзалах. И, пытаясь сбыть товар, снижают цены. Тем более что ряд предпринимателей желают наладить поставку товара в Москву и Петербург.

– Я слышал это и меры принял. Неужели ты думаешь, я за просто так отдал Родиону «мерседес»? Нашим ребятам работы хватает, и я не хочу, чтобы они привлекли внимание милиции разборками с хрустальщиками. А Родиона знают все. Он умеет дать кому нужно и сколько нужно. Хотя, если честно, сначала я в это не верил. Но ему слишком многое сходит с рук. Я размышлял о том, как привлечь его к нашим делам. Правда, думал, Валерий не согласится. Ведь он не берет его себе в солдатики.

– Кстати, о Валерии, – вспомнил Василий. – Мы были у него в цехах. Условия просто ужасные. Мне кажется, и со мной согласен Никита, необходимо улучшить питание и…

– Видишь ли, в чем дело, – с улыбкой перебил его Игорь. – Благодаря дешевой рабочей силе мы и там и тут имеем баснословную прибыль. Вспомни, как начинали. Деньги, конечно, были, и немалые, но сейчас, даже по прошествии почти года после кризиса, мы не уменьшили прибыль, а увеличили ее. И все это благодаря рабочим, которых поставляют люди Валерия. Конечно, если производительность начнет падать, придется что-то пересматривать, но сейчас мы идем в гору. Показатели растут. Правда, все труднее становится заключать договоры с заводом. Лубков с каждым разом все наглеет и требует уже процент с прибыли. К сожалению, он нам нужен. Но как-то воздействовать на него необходимо. Как думаешь, Григорий знает правду о нашем производстве? е – Догадывается, – немного помолчав, ответил Василий. – Несколько раз он как бы невзначай говорил о том, что было бы неплохо посмотреть наши цеха. Я уходил от ответа, – вздохнул он, – но он становится все настойчивее. Водители говорят, что на карьерах часто появляются люди Лубкова и из-за этого машинам приходится делать приличный крюк. Мы теряем деньги.

– Ну что же, – решил Игорь. – С Лубковым нужно будет провести воспитательную беседу.

– Насколько я знаю Григория, – сказал Василий, – словами его не проймешь. У него есть знакомые в уголовной среде, и поэтому он ведет себя вызывающе, если не сказать нагло.

– Ладно, – немного помолчав, кивнул Игорь. – Лубковым займутся люди Валерия. Насчет частников успокойся, с ними уже сегодня будет проведена профилактика.

– Привет, бабоньки. – Плечистый мужчина весело поздоровался со стоявшими за самодельным прилавком тремя женщинами. Позади него остановились четверо крепких парней. – Почем товар, красавицы? – взяв в руки хрустальную вазу, поинтересовался он.

– За сорок отдам, – торопливо проговорила краснощекая, крепко сбитая женщина. – А если больше трех купишь, то…

Договорить ей не дал короткий стук ударившейся об асфальт вазы. Открыв рот, она замерла. Парни тонкими металлическими прутами стали спокойно разбивать хрустальную посуду.

– Да вы что, ироды?! – Выскочив из-за прилавка, краснощекая бросилась к одному из парней.

Тот коротко и резко ударил ее кулаком в грудь. Ахнув, она упала под ноги улыбавшемуся мужчине. Начавшие было кричать женщины тут же смолкли.

– Вот что, девоньки, – громко, с улыбкой проговорил мужчина, – это вам наглядный урок того, что цену сбивать нельзя. С каждым, кто будет продавать не по той цене, которую установим мы, будет так. – Он посмотрел на сверкающие под солнцем осколки хрусталя. – А если кто-то из вас пойдет в родную милицию, обещаем месячный отдых в больнице, загипсованные руки и ноги. Ну а если и это не подействует, организуем похороны за наш счет. Надеюсь, я высказался понятно. Цены будут сообщаться каждое утро. До свидания, милые, – засмеялся он и, подхватив хрустальную сахарницу, неторопливо пошел прочь.

– Витя, – входя в гараж, позвала молодая женщина в джинсах. – К тебе пришли.

– Кто? – спросил молодой мужчина в синей спецовке из ямы под двигателем «Нивы».

– Разговор есть, Витенька, – услышал он насмешливый голос. Чуть пригнувшись, посмотрел вверх и увидел присевшего на корточки мордатого парня.

– Чего надо? – недовольно спросил он.

– Да ничего особенного, – усмехнулся мордатый. – Ты, говорят, в Москву собираешься хрусталь везти. Может, передумаешь?

– Да кто ты такой? – Виктор быстро вылез из ямы и замер. Ему в живот уперлось лезвие ножа.

Перед ним с финкой в руке стоял невысокий парень. Слева поигрывал ножом еще один. Перепуганная женщина, прижавшись спиной к стене, широко раскрытыми глазами смотрела на парня с резиновой дубинкой.

– Кто вы? – спросил Виктор.

– Люди, у которых ты хочешь кусок хлеба забрать, – улыбнулся мордатый.

Сильный удар по голени бросил Виктора на бетонный пол гаража. Мощный пинок в бок отбросил его к стене.

– Не трогай его! – с плачем крикнула женщина.

– Разве это трогают? – Мордатый насмешливо посмотрел на нее. – Если не образумишь своего супруга, тогда тронем. А сейчас нам нужно видеть товар. Может, что понравится и купим, – рассмеялся он.

– Сволочи, – промычал Виктор. Парни вопросительно взглянули на мордатого.

– Грубишь. – Тот покачал головой. – Но я добрый дядя. Живи пока. Где у вас товар? – обратился он к женщине. Бросив взгляд на стонущего мужа, та заплакала.

– Ему хуже будет.

– В кузове, – сквозь слезы кивнула она на стоявшую над соседней смотровой ямой «Газель».

– Работайте, – бросил мордатый парням. Подхватив монтировки, двое пошли к закрытому брезентом кузову «Газели».

– Сволочи. – Виктор попытался подняться. Парень с дубинкой, увидев кивок мордатого, шагнул вперед, с коротким взмахом ударил Виктора дубинкой по спине. Из закрытого брезентом кузова «Газели» донеслись удары и звон разбитого стекла.

– Хорош, – крикнул мордатый. Посмотрев на женщину, подошел к ней и приподнял ее подбородок. – А ты ничего бабенка. Если где-то что-то всплывет, тобой вдоволь наиграются и бросят в реку. Ясно? – Он несильно хлопнул ее по щеке.

Зоя Андреевна с хозяйственной сумкой в руке подошла к двери своей квартиры. Поставила сумку, достала ключ и, испуганно ахнув, толкнула приоткрытую дверь. Забыв про сумку, бросилась в прихожую.

– Андрей! – громко позвала она и побежала в комнату. Инвалидная коляска валялась на боку. Между креслом и стоящим на тумбочке телевизором, прижимаясь спиной к стене, сидел Андрей. Его лицо было в крови.

– Андрей. – Ахнув, Зоя бросилась к нему.

– Их трое было, – услышала она его шепот. – Если бы на год раньше, – сощурив мокрые от слез глаза, прошептал он. —.. А то…

– Я вызову милицию. – Зоя бросилась в прихожую.

– Нет! – громко крикнул Андрей. Остановившись, она медленно повернулась. Он мотнул головой вправо. Зоя увидела выдвинутый ящик письменного стола. – Они взяли письмо матери, а там на конверте ее адрес. – Зоя ахнула.

– Они не тронут ее, если мы будем молчать. И еще. Посоветовали тебе принять предложение. Тогда, сказали они, все будет по-другому. У нас будут покровители и большие деньги.

– Господи. – Зоя обессиленно опустилась на диван. – Снова это.

– Почему ты не примешь их предложение? – спросил Андрей. – Ты любишь свою работу и делаешь ее очень хорошо. Почему…

– Это звучит, наверное, глупо, – проговорила Зоя, – но как бы ни было плохо, работать на кого-то я не стану. А на преступников тем более. Это они убили отца, я уверена. Он узнал что-то, и его убили.

– Господи, – тряхнув головой, прошептал Андрей. – Сделай меня прежним хотя бы на пару часов. А потом делай со мной все, что хочешь.

– Перестань. – Зоя подошла к мужу. – Все будет хорошо. Я найду на них управу.

– Не знаю. У них большие деньги, а следовательно, куплено все и вся. Они вошли в квартиру, как будто к себе домой. Я как раз задремал и проснулся от боли. Меня просто повалили вместе с коляской на пол. Даже не ударили. Побрезговали. А один, я его рожу до самой смерти помнить буду, плюнул мне в лицо. Знаешь, – немного помолчав, он посмотрел он на жену, – я понимаю, что это похоже на бред сумасшедшего, но готов продать душу черту, дьяволу или еще какой-нибудь нечистой силе только за то, чтобы стать прежним. Хотя бы на пару часов. А потом что угодно. – Зажмурившись, он тряхнул головой. – Потому что сейчас отчетливо понял – я никто, живой труп.

– Ты мне нужен, – неожиданно рассердилась Зоя, – именно такой, какой есть. Давай я помогу тебе. – Она обхватила его за талию и усадила в инвалидную коляску. – Сейчас разогрею щи. – Наклонившись, поцеловала его в щеку. – И будем обедать. Я сегодня продала два фужера и знаешь что купила? – стараясь говорить весело, спросила Зоя. – Бутылку рябины на коньяке. Сейчас выпьем.

– Понятно, – проговорил сидевший за столом с сотовым телефоном у уха упитанный пожилой мужчина и, ослабив узел, приспустил галстук. – Значит, они действительно сами все производят. Я думал, где-то покупают. Ну что же…

– Нужно узнать, где именно. Скорее всего где-то рядом, – проговорил мужской голос в телефоне. – Потому что белорусские машины вышли из города. А если доставка была откуда-то, то это накладно. Пряхин не будет собирать крохи. Он, впрочем, как и остальные, слишком скуп для этого.

– Вот и постарайся выяснить, все расходы я оплачу. Работай. Чуть что – сразу связывайся со мной.

– Ладно, Григорий Яковлевич. Сегодня же начну.

– Да, – вспомнил Григорий Яковлевич, – мне сказали, что кто-то хочет повысить цену на хрусталь. Это так?

– Да. Поступила информация, что рабочих завода, с которыми расплачиваются продукцией, кто-то здорово прижал и установил им цену на продажу. Правда, это пока только разговор. Проверка не подтвердила. Заявлений ни от кого не поступало.

– Что вы там делаете? – рассердился Григорий Яковлевич. – За что вам зарплату платят? Про это уже весь город говорит, а у вас проверка не подтвердила. В конце концов, я плачу тебе деньги, и немалые, и мне нужны ответы на все вопросы. Понял?

– Да, – торопливо согласился собеседник. – Я все выясню.

– Надеюсь, – кивнул Григорий Яковлевич. Отключив телефон, положил его на стол.

– Григорий, – в кабинет вошла симпатичная женщина средних лет, – ты просил узнать о Яковлевой. Вот. – Она положила на стол лист бумаги. – Все, что удалось выяснить.

Он взял его и быстро пробежал глазами.

– Да. – Криво улыбнувшись, скомкал листок и бросил в сторону. – Мне не нужна ее биография. Я хочу знать, чем вызван интерес Лобова и Пряхина к Яковлевой. Что им от нее нужно?

– Значит, я не правильно поняла.

– Клавдия, – сказал Григорий Яковлевич, – последнее время ты понимаешь мои просьбы не совсем так, как нужно. В чем дело? Ты поглупела или стала хитрее?

– Ну что же. – Немного помолчав, она кивнула. – Хорошо. Поглупел ты, потому что не понимаешь, что не следует совать нос в дела…

– Вон ты как заговорила. Значит, ты считаешь, что по сравнению с Лобовым и Пряхиным я…

– Дурак, – спокойно сказала она.

– Клавка! – крикнул он. – Ты не забывайся…

– Я просто хочу, – тоже закричала она, – чтобы ты жил! Неужели ты до сих пор ничего не понял?! Ведь Пряхин и Лобов – пешки в чужой игре, ими манипулируют другие. И если ты помешаешь, тебя уберут. Ты думаешь, Пряхин или Лобов неожиданно…

– Хватит, – резко бросил он. – Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть. Вон. – Клавдия вздохнула и быстро вышла. – Тварь, – сев в кресло, буркнул он. – Пригрел змею на груди. Я дурак. – Он стукнул кулаком по столу. – Стерва.

Зазвонил телефон. Он взял трубку.

– Да, – все еще недовольно отозвался Григорий Яковлевич.

– Слушай сюда, сучонок, – раздался в трубке лениво-небрежный молодой мужской голос. – Если не перестанешь интересоваться чужими делами, потеряешь башку. Понял?

– Ты! – вскакивая, заорал Григорий Яковлевич. – По телефону такой смелый! Ты приди ко мне и скажи это же! Слышишь?!

– Если я приду, ты сдохнешь. Предупреждаю первый и последний раз, – услышал набиравший в легкие воздух Григорий. – Запомни это.

– Ты! – изо всех сил сжав телефонную трубку, взвыл Григорий Яковлевич.

– Сволочь! Да я тебя… – Услышав гудки отбоя, замолчал. – Тварина, – впечатав трубку в рычажки старого аппарата, проговорил он. – Пугать вздумали. Ну скоты.

– Схватил сотовый телефон. Начал прожимать номер, но покачал головой и отключил его. – Что я скажу? – вслух спросил он себя. – Что звонил какой-то придурок и пугал меня? И все? Хотя я знаю, что он имел в виду. Но тогда, выходит, Клавдия права? – Григорий Яковлевич нажал кнопку вызова секретарши.

– Да, Григорий Яковлевич, – услышал он женский голос.

– Принеси бутылку водки, – рявкнул он и отключил внутреннюю связь.

– Значит, ты решила так и держать его на расстоянии? – спросил открывший дверцу холодильника кудрявый мужчина в красном пиджаке.

– Некоторое время, – улыбнулась она. – Да. Все получает тот, кто умеет выжидать.

– Ну-ну. – Достав баночку пива, он закрыл холодильник. Сделал несколько глотков. – В жару лучше холодного пива, ничего нет, – бросил он.

– Ты, Гога, не похож на любителя пива, – засмеялась женщина. – Они, как правило, толстые. А ты в прекрасной форме.

– Выгляди я по-другому, – улыбнулся он, – не имел бы того что есть. А кроме этого, – поставив баночку, подошел к ней, – у меня не было бы такой великолепной партнерши.

– Значит, ты во мне видишь в первую очередь партнера..

– Перестань. – Улыбнувшись, он обнял ее. – Ты для меня значишь гораздо больше, чем все остальные. Я…

– Поцелуй меня по-настоящему, – обвив его шею руками, попросила женщина. Гога прижал ее к себе, но в это время раздался длинный звонок.

– Черт возьми, – недовольно сказал Гога, – кого там принесло?

– Наверное, хозяйка, она звонила и сказала, что придет за деньгами. Я сейчас вернусь. – Женщина вышла из комнаты.

– Да иду, – подходя к двери, сказала женщина и открыла дверь. Увидела двоих крепких парней. – Вам кого? – удивленно спросила она.

– Тебя, – хмыкнув, шагнул вперед один. Она отступила на два шага назад.

Второй тоже вошел и захлопнул дверь.

– Гога! – вскрикнула она.

– Глянь, что там за Гога, – схватив женщину за плечи, сказал первый.

Второй шагнул к двери. Сзади раздался сдавленный стон. Он усмехнулся и преградил выход подошедшему к двери Гоге. Но, охнув, выпучил глаза и, сложившись пополам, начал падать. Гога, отправив его в сторону ударом кулака, прыгнул вперед. Остановившись, усмехнулся. Первый парень, вжав ладони между ног, скрючившись, валялся у ног женщины.

– Ты в форме, – улыбаясь, кивнул он.

– Кто они? И что им надо?

– Это мы сейчас узнаем. – Гога присел и завел первому парню руки за спину. Потом вытащил из кармана его джинсов офицерский ремень и стянул им руки парня. Встал.

– Со вторым я управилась, – связывая скакалкой руки второго, сказала женщина. Связанный Гогой парень коротко простонал.

– Как ты вовремя, – снова присел на корточки Гога. – Что вам здесь понадобилось? Кто послал, зачем?

– К ней, – простонал парень, взглянув на женщину. – Зачем – не знаю. Просто велели товарнуть трохи.

– Кто? – спросила женщина.

– Стилист, – прорычал парень.

– Его имя? – потребовала женщина. – И фамилия?

– Не знаю. Стилист и Стилист. А там хрен его знает. Нам от него Бугор бабки дал.

– Что за Бугор? – поинтересовался Гога. – Где его можно найти?

– Суздаль, – отозвался лежащий. – Его там все знают.

Гога взглянул на женщину.

– Ты знаешь Бугра?

– Нет. Даже не слышала о нем. Чем он занимается?

Гога резким пинком в живот выбил из парня сознание.

– Все предельно ясно, – буркнул он. – Кто-то тебя вычислил. Надо исчезать. Мы и так слишком долго задержались в этом славном городе. Собирайся, немедленно уезжаем. – Стилист, – пробормотал Гога. – Кто же это? Впрочем, надо отсюда линять. И чем быстрее, тем лучше. – Здравствуй. – Обняв стройную девочку лет пятнадцати, Зоя поцеловала ее.

– Мама, ты за мной? – с надеждой спросила она.

– Просто навестить. – Зоя улыбнулась.

– Когда я домой поеду? – недовольно спросила девочка.

– А чем тебе здесь плохо? – поинтересовалась вышедшая на крыльцо пожилая женщина. – У вас в городе воздух тяжелый. А здеся прямо как бальзам пьется.

– Подняв голову, глубоко вздохнула. – Ты вона, – снова посмотрела она на девочку, – за месяц как посвежела. И поправилась. Прямо девка на выданье.

– Антонина Павловна, – шагнула к ней Зоя. – Ольга слушается тебя? – Повернувшись, взглянула на дочь.

– Конечно, слушается, – улыбнулась свекровь. – Помощница моя, и за водой ходит, и по дому все делает. Картошку полоть не сегодня-завтра будем. Ты мне отравы против жука привезла? А то ведь картошка вылезти не успела, а он, окаянный, уже пожирать ее начал.

– Привезла, – кивнула Зоя.

– Ура! – весело воскликнула Оля. – Мама мой любимый йогурт привезла!

– А колбаса не куриная? – увидев палку колбасы в пакете, с тревогой спросила бабушка. – А то вона по телевизору говорили, что, значит, в Бельгии всех кур поотравили. А наши предприниматели сейчас их по дешевке, чтоб, значит, в деньгах не потерять, продавать начнут.

– Российская, – засмеялась Зоя.

– Как там Андрюшка? – тихо спросила свекровь.

– Плохо, – опустив голову, прошептала Зоя. – Он – все время говорит, что умереть хочет.

– Так как же ты его одного оставила? – встревожилась свекровь. – Ведь не дай Бог наложит на себя руки.

– Нет, – уверенно ответила Зоя. – Сейчас он этого не сделает.

– Дай-то Бог. – Свекровь внимательно посмотрела на нее.

– Я занесу все и в холодильник положу. – Оля прошла в дом.

– Что-то случилось? – подождав, пока Оля уйдет, спросила свекровь.

– Ничего особенного, – стараясь говорить спокойно, покачала головой Зоя.

– Просто соскучилась по дочери и по вас. А вы не рады? – с улыбкой спросила она.

– Не ври мне. Ты бы ни за что на свете Андрюшку одного не оставила. Что случилось?

– Я слышал, ты молодость вспомнил, – усмехнулся Антон.

– А разве это плохо? – буркнул сидящий за столом Василий.

– Чего же хорошего? – Сын дернул сильными плечами. – Мать вон переживает. Зря ты, папан, в любовь поиграть решил. Поздно уже за молоденькими бегать.

– А ты мне не указывай, – разозлился Лобов, – что поздно, а что нет! Лучше о себе думай. Зачем тебе все…

– А ты в мои дела тоже не суйся. Как могу, так и живу. Насчет твоей любви лично мне до лампочки, маман жалко. Ладно бы под старость резвился так, чтоб никто не знал. А то ты ей, говорят, цветы по утрам посылаешь. – Антон рассмеялся.

– Не смей зубы скалить! – закричал отец. – Мать ему, видите ли, жалко стало. А когда в тюрьму садился, ты о нас с матерью думал? Или…

– Папаша, – засмеялся Антон. – Неужели ты думаешь, я просто так сюда приехал? Я же знаю, чем вы сейчас занимаетесь. И поверь, тебе за дела эти премию не дадут. А вот срок, – он усмехнулся, – приличный получишь. По делу вместе со всеми пойдешь. Как организатор. Так что твоя любовь сейчас совсем не нужна. Она мешает, – жестко закончил он. Лобов удивленно уставился на сына.

– Да, – кивнул Антон, – знаю я о ваших работах, поэтому и приехал. Передай Ниндзе, что Председатель не совсем доволен. Кое-что высветилось, и это может вызвать определенные осложнения.

– Ты, – пораженно прошептал Лобов, – знаешь…

– Да. Неужели ты думаешь, вы такие умные и, загребая миллионы, не будете ни с кем делиться? Хотя, наверное, зря я тебе это сказал. Твоя внезапно вспыхнувшая любовь может здорово навредить. Но Зоенька больше принимать от тебя подарков не станет. Я как сын тоже не советую пытаться встретиться с ней. Мать должна жить спокойно.

– Ты! – крикнул Василий. – Молокосос! Ты что думаешь…

– Это тебе думать нужно, – перебил его сын. – Мать знает, что ты с законом не в ладу. И если поймет, что ты вот-вот променяешь ее на эту Зоеньку, запросто может накатать телегу в ментовскую.

– Ты думаешь, она сможет предать меня? – испугался Василий.

– Покинутая ради другой, – пожал плечами Антон, – способна на все. Сейчас она с тобой и поэтому боится, что тебя возьмут. А когда ты будешь рисковать ради другой, а ей передавать пенсию, она разозлится. Ты же мудрый человек, папаша, зачем тебе эти амурные похождения? Тем более Зоенька, я навел справки, на тебя хрен забила. Отвали от нее, пока не попал в какую-нибудь неприятную историю. У нее дела с кидаловом связаны. Что-то с квартирами. Пока она не нарвалась на серьезных людей, а то ведь потом будет лазаря петь и тебя наверняка приплетет.

– Подожди, – сказал обескураженный отец, – с каким таким кидаловом? Какие квартиры?

– Продает квартиры одиноких стариков на свой страх и риск. Она уже двоих пенсионерок в дом престарелых отправила, а их хаты продала. Выбирает таких, у кого квартиры или дома более-менее. Ничем не брезгует, сучка. Сейчас в Россию наплыв беженцев большой, среди них очень денежные попадаются. Вот и покупают себе жилье за приличные бабки. А она этим пользуется.

– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Василий.

– Вполне. Зойка работала на очень серьезного дядю по этой части. Там даже мокруха была. Кого уговорить не могли, убивали. Почти всех мусора повязали. Она и еще пара каких-то сумели увернуться. По делу вроде цепанули, но отпустили за недоказанностью. Она почему тебя на коротком поводке держит – считает, что ты довольно крутой по нынешним меркам и если где-то ее зажмут, она перед тобой ноги расставит и ты ее отмажешь. Или деньгами, или еще как. Ведь попроси она тебя помочь, ты бы не отказался.

– Нет, – честно ответил Лобов. Покачав головой, нахмурился. – Подожди. Ты что-то путаешь. Ее брат говорил, что…

– Какой еще брат? – удивленно перебил его сын.

– Она с братом приехала год назад. Мы познакомились на концерте Аниты Цой. Они мне билет продали. Вот с тех пор…

– Ты спал с ней?

– Да ты что? – возмутился Лобов. – Если бы спал, неужели думаешь, я бы до сих пор с мамой твоей жил?

– А при брате хоть раз целовал? – поинтересовался.

– Ну… – кашлянул Василий. – В щеку. При расставании.

– Крепко она тебя зацепила, – хмыкнул Антон. – А насчет брата надо будет уточнить, что там за братец. Скорее всего кто-то из тех двоих, кто от дела о квартирах в Москве отмазаться сумел.

– Знаешь, – немного подумав, сказал Василий. – Мне кажется, ты ошибаешься. Зоя не такая…

– Да знаю я, какая она, – поморщился сын. – Мы с ней пару раз на загулах встречались. Баба она, конечно, башковитая, работала в паспортном столе, за себя постоять может. Тренированная, стерва. Она с Погорельцем работала, и раз тот какую-то бабищу отхватил. Вся из себя. Так Зойка ей накидала по харе. Еле оттащили, думали, пришибет. А вот кто братец ее? Надо уточнить.

– Стилист? – переспросил Гогу невысокий коренастый мужчина в камуфляже.

– Не знаю такого. А Бугра видел пару раз. Он вроде как ударная сила. Ну там, поломать кого или просто измолотить. По-серьезному не работает. Мокруха не его профиль. Кто любовника своей бабенки измордовать пожелает, к нему идут. А вот Стилист… Не слышал о таком, но постараюсь выяснить. Думаешь, кто-то из родни бабулек?

– Да у тех вроде родственников нет. – Гога пожал плечами. – Мы же, прежде чем начать, проверили все. Обе бабуськи одинокие. Одна вообще рожать не могла. У второй муж и дочь погибли в автокатастрофе. И вдруг сегодня эти двое нарисовываются. А мы только клиента нашли. Старичок один, ему уже под восемьдесят, ищет сиделку. Ну, значит, чтобы с ним жила и ухаживала за ним. А он ей сразу квартиру подписывает. Ну, не сразу, – заметив насмешливую улыбку коренастого, поправился он, – а если она ему в течение месяца понравится.

– И думаешь, этот дедок сразу сдохнет? – засмеялся коренастый. – Бывают деды такие, что лет по десять умирают, а то и больше.

– Ну уж ему бы мы помогли, – улыбнулся Гога.

– Такие номера сейчас не проходят, – возразил коренастый. – Малейшее подозрение – и проверяют все.

– Он бы своей смертью помер, – засмеялась сидевшая на тахте женщина. – Я бы сумела его до инфаркта довести и не сразу вызвала бы «скорую помощь».

Переглянувшись, мужчины тоже засмеялись.

– Нy что? – спросил Гога. – Ты нас пристроишь где-нибудь. Узнаем, что такое Стилист, и решим, что делать. А то сейчас иметь идущего по следу врага не хочется. Желательно узнать о нем все. Что он к нам имеет. Чем занимается и все такое прочее.

– Ладно, – кивнул коренастый, – я вас к себе на дачу отвезу. Вернее, в деревню. У меня там дом вместо дачи. Вот там и побудете некоторое время. Я постараюсь все выяснить.

– В деревне? – Женщина недовольно сморщила нос. – Скукотища, К тому же там все друг друга знают…

– Сейчас в деревнях, – возразил коренастый, – летом столько приезжих, что и внимания на них никто не обращает. А кроме этого, ничего предложить не могу.

– Деревня – это самое то, – поддержал его Гога, – что нам сейчас надо. Отдохнем и душой и телом. Кроме того, – он подмигнул женщине, – там множество одиноких бабушек. А дома есть очень даже приличные. На этом можно неплохо и вполне законно заработать. Так что, Зоя Петровна, отправляемся в деревню. Речка там есть? – спросил он коренастого.

– Имеется. Бужа. Не широкая и не глубокая, но купаются.

– Рыба в ней есть? – поинтересовалась Зоя.

– Какая-то плавает. Я не рыбак. Охоту люблю, а эти дела с удочками не для меня.

– Ну? – Резко ударив по боксерской груше, Родион взглянул на вошедшего парня.

– Звякнул, – кивнул тот. – Он, сука, заблажил. Мол, приди ко мне. В общем, блатовать начал. Я не стал с ним базарить, сказал, что ты велел, и трубку повесил.

– Молоток. – Родион ударил по груше ногой. – Это должно подействовать. Ну а если нет – придется с ним по-другому говорить.

– Может, надо было сразу по-другому? – усмехнулся парень. – А то он, сука, больно уж визжал.

– Как дела? – Не слушая его, Родион взглянул на вошедшего мордатого.

– Как в танке, – кивнул тот. – Он, в натуре, уже «Газель» загрузил. Мы там поколотили кое-что. И бабе его я жути нагнал.

– Актера видел? – спросил Родион.

– У него лады, – кивнул мордатый. – Он на вокзале ситуацию пояснил, и всех как ветром сдуло. Потом по трассе прошел. Там до хрена стекляшек продают.

Да он скоро сам нарисуется и все разжует.

– Ладно, – скручивая с рук бинты, кивнул Родион. – Бабки получите сегодня. Вечером расчет. – Он подмигнул. – Сейчас мы серьезными делами занимаемся, и оплата еженедельная, как на Западе. А за конкретную работу расчет сразу. Правда, если дело не выгорит, пени взыматься будут с нас. Но сначала разберутся, мы сплоховали или там действительно ничего чсделать было нельзя.

– Мы с парнями перетерли насчет этого, – кивнул мордатый. Его широкое лицо выразило удовольствие. – И нам это подходит.

– Чего? – взглянул на него Родион. – Вам подходит. – Он усмехнулся. – Да если бы не я, где бы вы все были?

Мордатый возразил:

– Мы это же сказать можем. Сам прикинь: на кой хрен ты им нужен один, без нас? Если только боевиком.

– А вот это пусть тебя не колышет, – разозлился Родион. – Вы со мной спокойно работали. Знали, если что – Валерка впряжется и отмажет. А сейчас, значит, получается, что я без вас вроде нуля без палочки. – Он вдруг ударил мордатого ногой в лоб. – Кья! – Мордатый упал.

– Твои тоже так думают? – повернулся Рудик ко второму парню.

– Мы с тобой с самого начала, – бросив взгляд на лежащего на спине с раскинутыми руками мордатого, сказал парень, – и понимаем, что, если бы не Валерка, нам бы…

– Все, – прервал его Родион. – Ты, Ушастый, если что услышишь от его парнишек, – он кивнул на мордатого, – то сразу мне цинкани. Не нравится мне базар Хари.

– Харя вообще-то зажрался, – буркнул Ушастый. – Он…

– Все, – махнул рукой Родион, – свободен. Ушастый быстро вышел.

– Значит, ты себя со мной на один уровень ставишь? – подойдя к замычавшему Харе, спросил Родион.

– Рудик, – помотав головой, тот открыл глаза и испуганно уставился на него, – я же не то имел в виду. Просто мы с тобой все эти зехира уже назубок знаем. Я думал, мы кенты, а ты…

– Вот что, Харя. – Присев, Родион резким движением выхватил пистолет и ткнул стволом в лоб замершему боевику. – Запомни: у меня приятелей среди вас, сявок, нет. Вы на меня пахали и пахать будете. Скажу «фас» – и друг другу глотки порвете. Сейчас особенно, потому что у нас «крыша» появилась. И не будем мы больше по рынкам да ларькам на трассе мелочь собирать. Но еще раз подобное вякнешь, – сухо щелкнул взведенный курок «ТТ», – завалю.

– Да ты че, Рудик. – Харя вжался в пол. – Я за тебя в огонь и в воду. Да я за…

– Запомни, что я сказал. – Поднявшись, Родион направил ствол на вскрикнувшего Харю, нажал на спусковой крючок. Металлически коротко щелкнул боек. – Прежде чем стрелять, – рассмеялся Родион, – затвор передергивать надо. А сейчас дергай в темпе. Пока я, в натуре, тебя не замочил.

– Да я за тебя, Рудик, – не сводя взгляда с пистолета, пробормотал Харя, – что хошь еде…

– Исчез! – рявкнул Родион. Харя, поднявшись, покачнулся.

– Лихо ты меня в себя привел, – заискивающе проговорил он.

– Сдерни, – направив на него пистолет, усмехнулся Рудик. Харя попятился к двери. Появившаяся в дверях Лола, отойдя чуть в сторону, подставила ему ногу.

Он упал на спину, вскочил и выбежал.

– Что здесь? – провожая Харю взглядом, спросила Лола.

– Да так, – буркнул Родион. – На место поставил. А то зажрался, псина, и выше задницы прыгнуть хочет. – Ты чего явилась?

– Тебя Валерий зовет, – сухо ответила она. – Что-то с Гусь-Хрустальным.

– Без меня уже ничего не могут, – снисходительно бросил Родион.

– Ты тоже пытаешься выше задницы прыгнуть, – резко проговорила Лола.

Родион хотел что-то сказать, но сдержался.

– Не забывай, – предупредила она, – что всем ты обязан Валерке. А я его жена, и не смей при мне принижать его. – Перекатывая желваки, он опустил голову. – Валерий на даче, – сообщила она и, не прощаясь, вышла.

– Сучка. – Вскинув голову, он посмотрел на дверь. – Блатуешь, паскудина. Погодите, – зло пообещал он. – Я с вами со всеми разберусь. Придет мое время. Главное, что я уже кое-что значу.

– А где твоя королева? – спросила, отпив глоток из фужера, Алиса.

– Мне Рудик нужен, – наливая себе шампанского, ответил Валерий. – Хочу послать его в Суздаль. Туда кто-то хрусталь поставляет, и цена гораздо ниже нашей. Пусть разберется.

– Почему Родион называет себя Рудиком? – спросила она.

– С детства, – с улыбкой ответил Валерий. – Ему не нравилось имя. Он и придумал сокращенное. Я ему говорил – зови себя хотя бы Родиком. А он все Рудик да Рудик. Ну а потом вроде клички стало.

– Понятно.

– Я слышал, ты в цехах свирепствуешь. – Отпив шампанского, Валерий взглянул на нее. – Не надо. За месяц двоих хоронили.

– Так надо же освежать, – хихикнула она.

– Но очень осторожно, потому что, если начнут поступать заявления о пропаже людей, долго мы не протянем. Сейчас наверняка кто-то из верхов знает о цехе, но, пока ничего серьезного не произошло, сопят в две дырочки. А с работягами сейчас все тяжелее. С настоящими. Нищих полно, но в основном это уже конченые типы. Попадаются, правда, мужики, которые еще не совсем сдохли физически, но очень мало. Мои парни шныряют по области, но безрезультатно. Попадается, конечно, бродяжня, но овчинка выделки не стоит. Поэтому, наверное, правы директора, – вздохнул он, – нужно как-то улучшить им жратву. А то сейчас…

– Твои парни и мои девки, – перебила его Алиса, – заставляют их вкалывать. А если они будут наедаться, то, вполне возможно, кто-то взбунтуется. Представляешь, что будет?

– Те, кто уже здесь, – пренебрежительно бросил Валерий, – привыкли, что о них всю жизнь вытирают ноги. Ты бы смогла жить так, как сейчас они?

– Ну что ты! Я, когда под следствием сидела четыре месяца восемь дней, думала, с ума сойду. Если бы осудили, я бы, наверное, повесилась.

– Ну вот видишь? А эти всю жизнь с протянутой рукой. Я таких в зоне видел. «Оставь покурить», – вспомнил он. – «Дай вторячок отпарю». Они готовы за кусок хлеба, не говоря уж о пачке сигарет, носки стирать. В зону попадают обычно по пьяному делу. Потом жалеют, а толку! Впрочем, ну их на хрен. Меня одна телевизионная передача настроила на это. Рассказывали о частной тюрьме. Я и подумал: а почему бы и мне не сделать что-то в этом роде? Начал ставить дачу и решил прихватить пару-тройку рабочей силы. Получилось. А тут меня директора пригласили. Вроде как бы охрана. Цех у них подпольный – договора с рабочими заключали, но прогорели. Вот я и подсказал им насчет каторги. И дело пошло.

– Налей шампанского. – Алиса протянула фужер. – Что-то…

– Он скоро будет, – услышала она голос. Повернувшись, увидела входившую в комнату Лолу.

– Привет, – кивнула она.

– Салют, – отозвалась Лола. Села в кресло и положила ногу на ногу. – Налей мне тоже, – взглянула она на мужа. Валерий поставил на стол третий фужер.

– Ты по делу? – обратилась к подруге Лола.

– По вызову, – наливая шампанского, ответил за Алису Валерий, – А ты вроде как приревновала, – улыбнулась Алиса.

– К тебе? – насмешливо переспросила Лола.

– А что, – вызывающе спросила та, – ко мне приревновать нельзя?

– Успокойтесь, – примирительно проговорил Валерий. – Что вы заводитесь?

– А что она? – Аписа кивнула на Лолиту. – Строит из себя примадонну…

– Ты сама! – вспыльчиво перебила ее та. – Начала о какой-то…

– Все, – резко бросил Валерий. – В общем, надеюсь, ты поняла меня правильно, – заканчивая разговор с Алисой, проговорил он.

– Да. – Кивнув, та встала и, не прощаясь, пошла к выходу.

– Стерва, – прошипела Лола.

– Да прекрати ты, – недовольно сказал Валерий. – С чего ты завелась? Неужели действительно приревновала?

– Не то чтобы да, но стало как-то неприятно. Мой муж сидит и пьет шампанское с бабой. А Алиска давно о тебе мечтает.

– Перестань, – засмеялся он.

– Она всегда завидовала мне, еще в школе. Я всегда была впереди Алиски. Ей нравилось мое имя, мои шмотки. В общем, всегда завидовала.

– Я думал, вы подруги, – усмехнулся Валерий.

– Может быть, я и не права. – Лола села на колени к мужу. – Но я боюсь потерять тебя.

– С тобой сегодня что-то не так, – поцеловав жену, усмехнулся Валерий.

– Выходит, ты не совсем уверена в моих чувствах.

– Я знаю, что ты меня любишь, но сегодня что-то во мне как бы надломилось. Я зашла и увидела, что ты улыбаешься и Алиска довольна. Пьете шампанское и со стороны смотрелись просто здорово. Меня это задело. – Лола прижалась к мужу.

– Глупенькая моя, – засмеялся он, – даже не думай о том, чтобы освободиться от меня. – Лаская ее грудь, он учащенно задышал. Встал, поднял на руки Лолу и, поцеловав, понес ее в другую комнату. Подошел к двери и крикнул:

– Меня ни для кого нет!

– Вот это да! – Антон покрутил головой. – Значит, тебя баба сделала? – посмотрел он на одного из парней, напавших на Зою. Тот опустил голову.

– Я не ожидал, – глухо проговорил он. – Она мне, сучка, по яйцам коленом врезала и чем-то по шее. Я и вырубился.

– Вот это да, – повторил Антон. – Как хоть тот мужик выглядит? – обратился он ко второму. – Или тебе не до того было, чтобы его рожу запоминать?

– Я его, козла, – процедил тот, – на всю жизнь запомнил.

– Так, – кивнул Антон. – Значит, они исчезли. Куда же.

Он перевел взгляд на курившего у раскрытого окна молодого невысокого мужчину в темных очках. – Ну и команда у тебя, – насмешливо отметил Антон, – где ты таких…

– Бугор подогнал, – огрызнулся тот. – Мы-то думали просто на бабу жути нагнать, а там какой-то каратек был. Что ж ты не предупредил?

– Я и сам не знал. – Антон пожал плечами. – А Зойка, значит, по-прежнему в форме, – пробормотал он. «Но чего они испугались?» – спросил он себя. – Они вас о чем-нибудь спрашивали? – Антон взглянул на парней.

– Его – да, – кивнул первый. – Я слышал, как он мужику за Бугра и Стилиста говорил.

– Он меня бить хотел, – оправдываясь, сказал второй.

– Ну и команда у Бугра, – покачал головой Антон. – Отправь их подальше, – посоветовал он мужчине в очках. – От них толку никакого, одни неприятности. Сейчас Зойка со своим хахалем наверняка пытаются узнать, кто такой Стилист. За Бугра, может, и знают. А вот тебя засветили. Это плохо. Но ты тоже кретин, не мог кого-то из своих послать.

– Да я думал, так это, – огрызнулся Стилист. – Да и у Бугра пацаны надежные. А эти недомерки… – Он окинул парней презрительным взглядом. – Бугор с ними разберется. Что же ты, сука, за меня сказал? – шагнул он ко второму парню. Отступив к стене, тот принял боевую стойку.

– Хорош, – остановил Стилиста Антон. – Отвези их к Бугру. Пусть он сам воспитывает своих людей.

– Идите в машину, – приказал Стилист. Когда парни вышли, Антон вздохнул:

– Похоже, ты засветился, Зойка наверняка начнет вычислять Стилиста. Где ты этих гребней ухватил?

– Я же говорю. Бугор…

– Найди бабу, – перебил его Антон. – И хахаля ее. И теперь тебе валить их надо. Потому что если их на чем-то хапнут, они наверняка мусорам о Стилисте скажут. Прославился, – подковырнул он.

– Где их искать?

– Наверняка у Зойки и ее хахаля в городе кто-то есть. Они сейчас там. Вот тот, кто будет выяснять про Стилиста, и есть знакомый Зойки. Хапнешь его – и выйдешь на нее. Только больше не прибегай к услугам бакланов-наемников. Надо более серьезных людей привлекать. Я же говорил, что баба крепкая и постоять за себя сможет.

– Баба, она и в Африке баба, – буркнул Стилист. – Это в кино американских они по взводу мужиков делают. А у нас…

– У нас тоже такие встречаются. Просто на экраны женскую драку пока не выносят.

– Выходит, ты эту Зойку знаешь, – неожиданно для себя понял Стилист.

– Не то чтобы очень, – неопределенно ответил Антон, – но встречались. Она, сучка, сейчас моего папашу между ног зажала. Старик тает, как пятиклассник. Вот я и хотел отвадить ее. Подожди-ка, – нахмурился он. – А ведь эта лахудра запросто может к папаше моему за защитой обратиться. Хотя нет, она с этим мужиком скорее всего по старой схеме работает. Они наверняка подумали, что кто-то из родственников кинутой пенсионерки к ним заявился. Ты вот что – пошли кого-нибудь поумней в дом престарелых – пусть выяснит. Никого из дедуль немощных или бабуль одиноких не кидали за квартиры? Если выяснишь, что да, сразу ко мне. Тогда из Зойки можно бабки неплохие выцепить.

– Да, – сказал Гога. – Садик у тебя то, что надо. Особняк целый. Как же тебя колхознички не спалили? Ведь в деревнях жива светлая память о развитом социализме и что все люди равны. А тут среди ихних халуп целый дворец возвели. Терпеливый народ пошел.

– Да пытались, – улыбнулся коренастый. – У меня с заместителем утро отношения нормальные. Он быстро народных мстителей нашел. А я потом парней прислал, и они с деревенскими провели воспитательную беседу. Нет, – засмеялся он, – не били никого. Просто собрали таких, кто на деревне первый парень, пообещали им по два пузыря горячительных напитков за охрану и курехи. И все. Теперь даже в сад никто не лазает.

– На ком этот дом? – спросила Зоя.

– На Лизке, сестре моей. Я же к ней сразу, как на нас дело прекратили, уехал. Деньги были, вот и занялся предпринимательством Пару ларьков поставил. Магазин открыл. Все через Лизку. Она баба смышленая. Знакомых у нее полно. И среди уголовной братии тоже. Во, – обрадованно проговорил он, – я через нее и попытаюсь узнать про Стилиста. Точно Стилист?

– Точно, – кивнул Гога.

– О нас твоя сестра знает? – спросила Зоя.

– Конечно, нет.

– Знаешь, Семен, – неожиданно улыбнулась она, – тебя усы старят, зачем ты их отпустил?

– От страха. Думаю, не дай Бог, кто из родственников потерпевших повстречает. А потом как-то привык. Моя тоже все время пищит: сбрей ты эту растительность. – Жена работает? – спросил Гога.

– Это у плохих мужей жены вкалывают, – улыбнулся Семен. – Ну так она вроде подторговывает. Абажуры продает. Не хочу, говорит, дома сидеть.

– Про твои дела прошлые знает? – поинтересовалась Зоя.

– Конечно, – кивнул Семен. – Деньги ведь ей отдавал. Все, что у нас есть, на нее записано. А дом на Лизку. Мы с ней как бы пополам строили. Но она сюда только осенью является. За овощами и фруктами. А если и появится, не волнуйтесь. Сестренка у меня девка правильная. Никак из-за этого и замуж не выйдет, а бабец видная, и ростом, и фигурой. Спортсменка, деловая и, наконец, просто женщина.

– Ты о нас правду ей не скажешь? – подстраховался Гога.

– Да она и спрашивать не будет, – сказал Семен. – Вы мои знакомые, и все. Ты ей, может, даже понравишься, – усмехнулся он.

– Ну, тогда уж не обижайся, – засмеялась Зоя, – придется мне твоей сестренке всю красоту попортить.

– Как бы она тебе не попортила, – улыбнулся Семен. – Она тоже современная женщина и за себя постоять может.

– Ну ладно, – посмотрев на часы, кивнул Семен. – Поеду. Через пару дней заявлюсь. О Стилисте постараюсь все узнать. Кто, чем занимается и откуда.

– Ты. здесь никого из знакомых не встречал? – спросил Гога.

– У нас разные с тобой знакомые, – ответил Семен.

– Я говорю о наших общих.

– Видел пару раз одного – Антошку. Ну, его еще Мустангом звали. У него удар ногой назад какой-то необычный. Вроде как лягается.

– А что он здесь делает? – спросила Зоя.

– У него старики здесь живут. Я ему на глаза особо не попадался, ведь он знает про наши дела с Погорельцем. Думаю, зачем лишний раз рисоваться?

– Он точно не знает, что ты здесь? – спросил Гога.

– Нет, – уверенно ответил Семен. – Он наездом. Я же говорю – у него мать и отец здесь. Пахан Антошкин на ЖБИ главным инженером работал. Сейчас разговор ходит – вроде как…

– Подожди, – бросив взгляд на Гогу, остановила его Зоя, – как зовут отца Мустанга?

– Василий Григорьевич Лобов, – удивленно посмотрел на нее Семен. Гога расхохотался. – Ты чего? – повернулся к нему Семен.

– Да так, – посмеиваясь, покачал тот головой. – Вспомнил анекдот один. Приходит…

– Ты был прав, – посмотрела на него Зоя. – Хорошо еще…

– В этот раз права ты, – перебил Гога. – Кто умеет выжидать, добивается большего. В противном случае мы бы уже не хотели ничего.

– Про что это вы? – непонимающе спросил Семен.

– Да так, – отмахнулся Гога, – вспомнили один анекдот.

– Ясно. – Семен шагнул к двери.

– Все-таки не забудь узнать о Стилисте, – сказал вслед ему Гога.

– Стерва! – ударив по висевшему набитому песком чучелу, выкрикнула Алиса.

– Я думала, мы подруги, а ты, Лолочка, вот как заговорила. Ну что же, ты мне сама подбросила идею. Я всегда уважала Валерия только как человека, и он был мне симпатичен как супруг моей подруги. А теперь, – она с коротким криком-выдохом ударила чучело, – буду видеть в нем мужика.

– С кем это ты? – услышала она и увидела вошедшего Игоря.

– Сама с собой. – Алиса полотенцем вытерла пот со лба. – А то что-то скучно стало. Вот и решила размяться да и поговорить с собой. У тебя так не бывает? – улыбнулась она.

– У меня нет.

– Счастливый, – сматывая с рук бинты, опять улыбнулась Алиса.

– Ты не хочешь поужинать со мной? – спросил Игорь. – Меня что-то тоска взяла. Надоел город. Решил съездить в охотничий домик. У меня есть одно укромное местечко, где я скрываюсь от всех дел и людей. Место глухое, рядом речка. Поедем со мной? Хочется, чтобы рядом была прекрасная сильная женщина. А то мы с тобой только по деловым вопросам встречаемся. Поедешь?

– Это как-то неожиданно, – растерялась Алиса.

– Перестань, – улыбнулся Игорь. – Ты всегда видишь во мне сухаря Семенова. Да, на работе я такой, без всяких эмоций. А в жизни другой. И ты имеешь реальную возможность в этом убедиться.

– Вот как? – засмеялась Алиса. – Тогда я обязательно воспользуюсь такой редкой возможностью. А если об этом узнает твоя…

– Вот уж не думал, что ты кого-то можешь бояться.

– Едем. Я только переоденусь.

– Жду в машине.

– Слушай, Артур, – входя в комнату, сказал Русич, – мне надоело кататься по всем местам, где собирается это шкурье. Если ты хочешь…

– Федор, – недовольно перебил его полковник, – я знаю, чего я хочу. Если у тебя нет желания ездить со мной, не езди.

– Но ты ко мне приехал, как же я тебя одного по таким местам.

– Тогда не говори об этом.

Федор коротко усмехнулся:

– Давай поедим, а то от этой езды у меня что-то аппетит разыгрался.

– Насколько я помню, – засмеялся Артур, – отсутствием аппетита ты никогда не страдал.

– Я тоже кое-что помню, – проворчал Федор. – Что зазря ты никогда и ничего не делаешь. Значит, ты в Москве появился с определенной целью. А…

– По-моему, мы уже обговорили это, – резко перебил его Артур.

– Будешь есть? – обиженно спросил Федор.

– Давай лучше куда-нибудь завалимся, а то твоя пища напоминает…

– Мне тоже, – кивнул Русич. – Но хоть это солдатское блюдо готовить умею.

– Варишь колбасу, – со сдержанной улыбкой начал полковник, – отваром заливаешь супы быстрого приготовления. Они вроде все разные, а на деле одно и то же. На Западе их, кстати, давно не едят.

– Куда поедем? – спросил Федор. – Туда, где собираются…

– В нормальный ресторан. Просто отдохнем. Может, и женщин приличных встретим.

– Нормальные в ресторан поодиночке не ходят.

– Ну, может, придут две подруги, – улыбнулся Артур.

– Так нас и ждут две порядочные.

– Ты ведь совсем не старый. Тридцать два?

– Три.

– Возраст Христа. А бурчишь, словно тебе все семьдесят. Что же с тобой в пятьдесят будет?

– Не доживу, – буркнул Федор. – Да не очень-то и хочется. Скука старому. Какая-нибудь кондрашка хватит – и подыхай медленно. Не хочу.

– Знаешь, – вздохнул Артур, – мне уже сорок пять. И хочу протянуть, пусть подыхая, как сказал ты, по крайней мере месяцев семь-восемь, проводить век, а заодно и тысячелетие, а там, – он махнул рукой, – и трава не расти.

– Конечно, двухтысячный встретить необходимо. Представляешь, всем по сто лет стукнет, – улыбнулся он.

– Ну что, – засмеялся Артур. – Тронулись, пока еще по сто не исполнилось?

– Смотри. – Войдя в комнату, Людмила протянула сидевшему в кресле Китайцу газету. – Продается… – Повторяться нельзя, нужно находить новые источники сведений. Если будем работать по этой же схеме, нас быстро вычислят. К сожалению, милиция в последние годы работать научилась. К тому же лучше на некоторое время утихнуть. Подумают, что столицу навещали гастролеры. Впрочем, мы как раз и есть гастролеры.

– Юрка, ради чего ты собрал всех? Я говорю о Волчаре, Петьке. Ну, Толик, – Людмила вздохнула, – мой брат. И как ни странно, я довольна, что он с нами. Потому что, если бы не ты, Толька давно бы уже был в тюрьме. А вот Волчара… Я начинаю опасаться его. Он постоянно какой-то… – подыскивая правильное определение, она помолчала, – вызывающе-насмешливый. Когда он появился с Толькой, мне сразу стало не по себе. Я не понимаю, зачем ты взял его с собой.

– Волчара опытный и безжалостный бандит, – сказал Юрий. – В нем порой говорит уязвленное самолюбие. Он из тех, у кого, как принято говорить, пальцы веером. Он всегда был лидером. В зоне, на свободе, всюду среди себе подобных. И вдруг теперь он вынужден кому-то подчиняться. У него скоро должно это пройти. Если нет – я убью его. Что касается Петра, то он меня устраивает. Опытный водитель. Ни во что не суется. Так что…

– Ты уверен в нем? – перебила его Людмила.

– Абсолютно.

– Я поняла, что вы знакомы. Он тоже сибиряк?

– Да. Мы тюменские мужики. Вернее, я в школе там учился. В одном классе с Петькой. – Воспоминание на секунду согрело его холодные глаза. – Потом в армию вместе ушли. Даже в одну роту попали, в разведбате были. Потом расстались. Я остался прапором. Он в Москву поехал после дембеля. У него здесь отец жил. Его родители в разводе были, но отец всегда помогал Петьке. Вот он его после армии и пристроил в таксисты. Потом Петька какому-то новому русскому, а тот сам подставил зад, «вольво» подпортил. В общем, рассчитали его. У того гада все схвачено было. Петька на «Таврии» отцовской вроде подработать хотел. Не получилось. Жена от него сразу сбежала. А любовь была как в романе. Из армии ждала, по два раза в день писала. А коснулось дела – и сбежала. Какой-то коммерсант ее увел.

– Значит, у нее любви не было, – сказала Людмила. – Потому что когда любишь…

– Если бы я приехал к тебе нищий, – неожиданно спросил он, – и без надежды на завтра? Как бы…

– И он еще спрашивает! Я с тобой…

– Опять-таки, – спокойно заметил Юрий, – из-за, денег. Впрочем, как и она. Хотя Толик – исключение. Он молод, и ему нравится все это. Хотя он уже побывал в тюрьме. Но все равно – молодость, игра горячей крови.

– Я давно хотела тебя спросить, почему ты называешь себя Китайцем?

– Не я, – засмеялся Юрий. – Меня так еще в армии прозвали. Я увлекся китайским искусством. Боевым. Начал с разминки. Меня один старший прапорщик начал обучать. Названия уже и не помню, но штука классная. А разминка такая медленная и на вид потешная. Я вставал раньше команды «подъем» на пятнадцать минут и делал эти упражнения. Вот и получил прозвище Китаец. Мне понравилось. С тех пор, если представляюсь, говорю – Китаец.

– Ты мне этого не говорил.

– Я тебе много чего не говорил, – усмехнулся он. – Потому что не знал, нужна ты мне или просто переспал, и все. Но когда прихватило, тебя вспомнил. Наверное, поверил, что ты умеешь…

– А если бы не прихватило, появился бы?

– Не знаю. Я тебя, пожалуй, одну вспомнил, так что все равно появился бы. Правда, лучше, если бы миллионером. Но я буду богатым, обязательно буду.

– Не думаю. – Людмила покачала головой. – Зарабатываем мы, конечно, неплохо. Но делим на всех, а потом еще…

– Людочка, – Китаец поцеловал ее, – я знаю, чего хочу от этой жизни, и обязательно возьму это. Нет, – увидев понимающий взгляд женщины, улыбнулся, – я не планирую захват Алмазного фонда или налет на Монетный двор. Но когда мы возьмем действительно крупную сумму, то будем делить ее на двоих. На Толика и на нас, – заметив вспыхнувшую в глазах женщины тревогу, добавил он.

– Потому что ты и я – одно целое.

– Давай хоть напьемся вдоволь, – открыв бутылку коньяка, усмехнулся Волчара.

– Не хочу, – помотал головой сидевший перед телевизором Толик.

– Скучный ты тип, – наливая себе рюмку, заметил Волчара. – Мы уже три дня сиднем сидим в столице и посматриваем в окна, а порой в телик. Бабок, можно сказать, полные карманы и…

– Хватит, – бросил Анатолий. – У тебя одна пластинка. Сейчас про девочек по вызову начнешь. Знаешь, я верю Китайцу и считаю, что он все делает правильно. Наверняка скоро пойдем на дело. И сразу смотаемся из Москвы. Вот тогда, – подмигнул он насмешливо улыбавшемуся Волчаре, – и гульнем по-настоящему.

– А что по-твоему, – серьезно спросил Волчара, – означает «гульнем по-настоящему»? – Ну, – пожал плечами Толик. – Бабы. Полно выпивки. В общем…

– Понятно, – усмехнулся Волчара. – Гульнуть по-настоящему – это больше чем просто бухара с биксами. Это когда ты себя чувствуешь человеком с большой буквы. Не понравилась харя, врезал ему от души. Что-нибудь против сказали – убил. Гулять по-настоящему могут только те, кто чувствует, что ему жить осталось хрен да маленько. А таких считанные единицы. Я не про больных говорю, а о тех, кто чувствует, что за ним по пятам смерть ходит. Тем более сейчас пожизненное дают. Оттуда, я про зону для пожизненников, хренушки сорвешься. Хуже, чем «вышка». Представляешь, ты знаешь, что никогда не освободишься. – Он вздохнул. – Вот и мы на это натянули. Правда, скорее всего только Китаец ухватит по самое некуда. Мне лет двадцать пять впаяют. Тебе лет на пять – семь меньше. Людка «червонец» хапнет. Водилу нашего, по сравнению с нами, помилуют. Тоже лет двенадцать огребет.

– Хорош тебе каркать, – недовольно проговорил Толик. Волчара неожиданно расхохотался.

– Ты чего, – удивился Анатолий, – балдеешь?

– Бабушка моя, – посмеиваясь, проговорил Волчара, – тоже так говорила. Хорошая бабка была. Умерла, когда мне пятнадцать было. Я любил ее. – Вздохнув, Волчара сунул в рот сигарету. – С тех пор и курить начал. Надоело сидеть на месте, – неожиданно без перехода зло воскликнул он, – как в комфортабельной камере. – Подойдя к окну, глубоко затянулся и выдохнул дым.

– Ништяк пить и курить можно. Чего ждем?

– Юрий говорит, – начал Толик, – что дело крупное будет. И тогда сразу уедем.

– Это он так говорит! – рявкнул Волчара. – А я сейчас гульнуть желаю! Вдруг нас возьмут завтра! Или сейчас мусора с веселыми ребятами из ОМОНа нагрянут! Тогда что? На нас жмуров на каждого по одному. Ты это понимаешь? – Затянувшись, махнул рукой. – И будем в камере вспоминать, что бабки остались. Знаешь, как обида давить будет? Наш брат только тем и живет: хапнул мешок – и гуляй, пока…

– Поэтому и попадаются быстро, – перебил его Китаец. – Потому что живут одним днем. Украл, выпил – в тюрьму, – напомнил он слова Доцента из кинофильма «Джентльмены удачи». – Я не из них. И хочу, и буду жить по своим правилам. Если не устраивает, – жестко добавил он, – как говорят по-вашему – жопа об жопу и кто дальше прыгнет. Решай.

Несколько мгновений Волчара молча смотрел на него.

– Чего решать-то? – выдохнул он. – В одной упряжке. Просто если что-то надумал, то хотя бы разжуй так, чтоб ясно было. Лично я хочу знать, что и почем. Другие, – он мотнул головой в сторону Толика, – все на веру принимаю», а я ясность обожаю. Понял, Китаец?

– Я это давно понял, но, с другой стороны, ни у тебя, ни у меня выбора нет. Мы начали это вместе, и…

– Чем ты раньше занимался? – перебил его Волчара.

– Ты же блатной, – усмехнулся Китаец. – И знаешь, что подобные вопросы не задают.

– Я в курсе, что базарят, а что нет. Мы не на пересылке, где ты с кентами с одной зоны едешь. За нами…

– Все будет так, – жестко сказал Китаец, – как решил я, и советов мне не надо. Запомни это.

– Лады. – Явно недовольный, Волчара кивнул.

– Ну, – наливая вино, Артур взглянул на сидевшего напротив Русича, – как тебе здесь?

– Черт его знает. Я же по таким заведениям не хаживал. Вроде все комфортно. Даже руки вымыть хочется и вилку – в левую, а нож – в правую, – усмехнулся он. – А заодно салфетку подоткнуть под воротник.

– Ну, это уж слишком, – улыбнулся Артур.

– Что желаете? – Официант по-своему понял взгляд Русича в его сторону.

– Пару коктейлей, – сказал полковник. – «Кровавую Мэри». У вас их делают?

– У нас все делают, – угодливо улыбнулся официант.

– Точно все? – быстро спросил Артур.

– Абсолютно. – Федор понял, что Артур хочет о чем-то спросить официанта, но, видно, передумал и снова отпил пива.

– Неси коктейли, – буркнул он.

– Не мужицкое это дело. – Русич взял бутылку пива и поднес горлышко ко рту.

– Мужчина, – услышали они игривый женский голос, – прикурить не дадите?

За соседний столик села женщина. Большие лучистые глаза с вызовом смотрели на них. Русич вскочил, шагнул вперед и щелкнул зажигалкой. Артур, отвернувшись, усмехнулся.

– Благодарю, – прикурив, сказала женщина.

– Не за что, – буркнул Русич.

– Может быть, вы не откажетесь выпить со мной? Я терпеть не могу посещать подобные заведения одна. А в этом большом городе я никого не знаю. – Она бросила взгляд на полковника. – Ваш Друг не рассердится?

– Все нормально, – успокоил ее Русич. – Мы с ним только за столиком познакомились. Француз, – неожиданно для себя добавил он.

– Француз? – уставившись на Артура, недоверчиво переспросила она.

– Ну да. Но по-русски говорит отлично.

«Похоже, он решил меня сосватать», – мысленно усмехнулся Артур.

Он заметил женщину сразу, как та появилась в ресторане. Войдя, остановилась у входа и оглядела зал. Высокая, стройная, на взгляд Артура, современно, но не броско одета. Волнистые светлые волосы касались плеч. Но Артур быстро потерял к ней интерес. В его жизни женщины никогда не занимали много места. Он знал, что ни одна женщина не будет рядом с ним. На это у него была веская причина.

«Хотя, – покосившись на оживленно разговаривающего с женщиной Русича, усмехнулся он про себя, – одна из особ женского пола, пусть совсем неожиданно, но уже вмешалась в мои жизненные планы».

– Артур Викторович, – услышал он, – хочу представить вам…

– Ангелина. – Женщина с улыбкой протянула ему руку. Поднявшись, Артур осторожно пожал ей руку и почувствовал силу ее пальцев. Удивленно вскинул брови, но, отметив аккуратно подстриженные ногти, мысленно усмехнулся: «Со спортом у нее в порядке. Этому она уделяет достаточно времени».

– Вы действительно француз? – не удержалась от вопроса Ангелина.

– По национальности, – улыбнулся он, – русский и подданный нашей великой державы, но много времени провел во Франции. – Сказав это, упрекнул взглядом Русича. – Садитесь.

– Спасибо. – Она спокойно приняла приглашение. Артур, отставив стул, дал ей возможность сесть. – В Москве бываю часто, – достав сигарету, проговорила Ангелина, – но сегодня впервые решила пойти в ресторан.

– В командировку приехали? – давая ей прикурить, поинтересовался Русич.

– Нет, просто решила немного пожить в Москве. Появились лишние деньги, – весело добавила Ангелина. – И еще, – понизив голос, она заговорщицки посмотрела на него, – узнать, есть ли в столице настоящие мужчины.

Русич недоуменно взглянул на полковника.

– Мне нужна помощь, – сказала Ангелина. «Вот почему ты так спокойно обратилась к нам, – понял Артур. – Тебе нужны исполнители».

– Много вам задолжали? – спросил он.

Она рассмеялась:

– Теперь я верю, что вы много времени провели во Франции и мнение о нашей великой державе черпаете из газет. Я расслышала иронию в вашем голосе. Но нет, я не и>у ребят для выбивания долгов. Слава Богу, я не попадала в такие ситуации. Сама не должна, и мне тоже никто не должен. Просто хочу проучить…

– Мадам, – усмехнулся полковник, – вы ошиблись адресом. Мы не мстим за обиженных прекрасных дам. Если вам больше нечего сказать, то ариведерчи. – Он улыбнулся.

Ангелина резко встала.

– Вы меня не так поняли, – сухо проговорила она. – Я приняла вас за нормальных людей, которым можно сказать то, что…

– Разговор на эту тему, – перебил ее Артур, – портит нервную систему. О ревуар.

– Бон шанс, – улыбнулась она и отошла к своему столику.

– Похоже, тоже по-французски говорит, – удивился Федор. – Что она сказала?

– Удачи, – перевел полковник и улыбнулся. – Если бы она начала говорить по-французски, я бы сорвался на русский мат. Я знаю лишь несколько самых простых фраз, а дама, похоже…

– Грубо ты с ней, – сказал Русич. – Может, у бабы беда какая, а ты…

– Так в чем дело, мон ами, – усмехнулся Артур. – Вперед и с песнями. Даме нужен рыцарь, который начнет ломать за нее копья. Я себя к таковым не отношу. Оставь мне ключи от квартиры – и в добрый путь. Когда убьют, сообщи. Похороны организую.

Русич промолчал.

– Ваши коктейли. – К столу неслышно подошел официант и поставил на стол бокалы. – Что еще? – забрав пустую посуду, спросил он.

– Пока все, – отрезал Русич. Официант, покосившись на него, поспешно отошел. – Ключ у тебя есть, – негромко сказал Федор Артуру. – Я узнаю, что ей нужно, и если посчитаю, что нужно помочь…

– Бон вояж, – кивнул полковник и попробовал коктейль. – Действительно «Кровавая Мэри», – буркнул он.

– Что ты сказал? – поднимаясь, спросил Федор.

– Бон вояж, – повторил Артур. – Счастливого пути.

– Чао, – кивнул Федор и пересел за столик к Ангелине. «Раньше, – подумал полковник, – и я, наверное, принял бы участие в предложенной прекрасной дамой авантюре. Но не сейчас. Это даже хорошо, что она заинтересовала Федора, он не будет мешать. Хотя, если честно, мне его помощь вполне может понадобиться».

– А как же ваш друг-француз? – Ангелина насмешливо посмотрела на Федора.

– Я совершеннолетний, – проворчал он. – И в опекунах не нуждаюсь. Вам действительно нужна помощь?

– С чего это вдруг такой интерес? – Отпив из бокала, она взглянула на тянувшего коктейль Артура.

– Слушай, подруга, – буркнул Федор, – давай говорить проще. Я не защитник обиженных и угнетенных, просто он задел. – Он мотнул головой в сторону полковника. – Так что лови момент. А то могу передумать.

– Значит, ты можешь передумать и завтра. – Она спокойно перешла на ты.

– Тогда зачем… – Я могу отказаться сразу, если мне не понравится то, о чем ты попросишь. – Хорошо, – решила Ангелина, – пойдем ко мне. Я тебе расскажу все, и ты мне сразу ответишь, да или нет. Ты не умеешь притворяться, – улыбнулась она. – А следовательно, тебе можно верить. Пошли.

– Легко поднявшись, положила на столик деньги.

Покосившись на полковника, Федор встал.

«Зацепила, – провожая взглядом идущую к выходу пару, усмехнулся Артур.

– Сейчас вино, легкая закуска и постель. А с такой женщиной переспишь – и будешь готов на штурм Кремля. А если она действительно из тех, кто мечтает о революции, тогда выбрала правильную тактику. Федька соскучился по женским рукам на своей могучей шее. Она это поняла. Так. – Он откинулся на спинку кресла. – Что она может ему предложить? Скорее всего устранение конкурента. Но почему она так легко обратилась к нам? И сразу начала брать быка за рога? Похоже, Федьку поставит в стойло. Как многогранен великий русский язык, – весело отметил он. – Вроде сразу и не понять, что сказано, с другой стороны – лучше не скажешь.

Интересно, она его хоть на часок домой отпустит? – Подвинув к себе стакан со вторым коктейлем, засмеялся. – Кто же уйдет от такой женщины. Правда, при условии, что она и в постели на высшем уровне».

– Ладно, мужики, – войдя в комнату, сказал Китаец, – сегодня можете вынырнуть на улицы Москвы. Правда, при условии не выворачивать город наизнанку.

– С чего такая милость? – оставаясь верным себе, спросил Волчара. – На удо попали. – Чего? – не понял Китаец.

– Условно-досрочное освобождение, – усмехнулся Денис. – Это когда через полсрока на волюшку отпускали. При СССР было, – вздохнул он. – Правда, если по удо, значит, сука. Ну, может, и работяга, то есть мужик по масти, но это очень редко.

– Сегодня мне тоже выйти надо, – проговорил Китаец, – так что будет массовый выход. Правда, каждый по своим делам.

– Наконец-то, – обрадовался Волчара. – Ох и гульнем сегодня, – подмигнул он Толику.

– Оружие не брать, – приказал Юрий.

– Может, и штаны не надевать? – насмешливо спросил Волчара. – Лично я без «дурочки» себя неуютно чувствую. Тем более сейчас разных качков полно, которые на улицах силушку показывают. Так что…

– Оружие не брать, – перебил его Юрий. Волчара хотел что-то сказать, но, взглянув на Толика, усмехнулся и кивнул.

– Надеюсь, ты не только на словах ножками дрыгать умеешь, – пробормотал он, – но при случае и в лобешник вкатишь.

– При случае, – отозвался парень, – вкачу.

– Ну, тогда ладно, – кивнул Волчара. Вытащив из-за ремня «ПМ», положил на стол.

– Мой пистолет, – увидев взгляд сестры, сказал Анатолий, – под подушкой.

– Это хреновина какая-то, – крутанув головой, снова возмутился Волчара, – на мне жмуры есть, а я «дуру» оставляй. Короче, вот что! – заявил он, схватив пистолет. – Как хочешь, но «дуру» не оставлю. – Он смерил застывшее лицо Китайца злым взглядом.

– Как хочешь, – стараясь говорить равнодушно, пожал плечами Китаец, – но в данное время для нас безопасней…

– А для меня спокойнее с «волыной», – перебил его Волчара.

– Встречаемся через сутки здесь, – закончил разговор Китаец. – Надеюсь, милицию никто не приведет. – Он вышел в прихожую.

Людмила последовала за ним.

– Ты, Толик, тоже «дурочку» возьми, – сунув пистолет за пояс, посоветовал Волчара.

– Я думала, будет драка, – догнав спускавшегося по лестнице Китайца, сказала Людмила.

– Я убил бы его, – не оборачиваясь, бросил тот, – но еще, как говорится, не вечер.

– Мы куда? – спросила она.

– В одно место, к знакомому.

– Куда пойдем? – спросил Толик.

– Будем поглядеть, – неопределенно отозвался Волчара. – Сейчас малость прошвырнемся, ловим тачку и куда-нибудь в оживленное, без бакланья, место. Бабки есть, и не хочу с фулиганами, так моя бабка бакланов называла, связываться. Они, сучары, ширнутся, глаза вылупят и ходят, жертву выискивают. В столице полно мест, где и погуляешь на большой, и спокойно. Где бабки большие тратятся, там «крыша» путная. Малейший кипиш – и виновнику с ходу лапти сплетут.

– Останови. – Артур дотронулся до плеча водителя. Таксист, бросив на него взгляд в зеркальце, прижал «Волгу» к обочине. – Сейчас мы с тобой покатаемся по местам, где ночные бабочки обитают. Зарплатой не обижу, – улыбнулся он.

– Я знаю, где отличные девки есть, – сказал таксист. – И чистота гарантирована. Все проверяются.

– Ты не понял, – вздохнул Артур. – Когда мне понадобится баба в постель, будет проще. Сейчас мне нужно прокатиться по местам их обитания. Понял?

– Конечно, – кивнул ничего не понявший водитель.

– Тогда вперед.

– Потанцуем? – Ангелина с улыбкой подошла к Федору. В гостиничном номере негромко звучала мелодия танго.

– Может, сначала давай насчет дела поговорим?

– А мы сделаем проще. – Она положила руки ему на плечи. – Завтра я уезжаю домой. Ты поедешь со мной. Там ты узнаешь, зачем мне нужен мужчина. Подойдет – останешься. Нет – уедешь за мой счет. Понимаешь, говорить – это одно. Слова не всегда могут дать полное представление. Это нужно увидеть. Не волнуйся, если откажешься, то провожу тебя назад.

– Загадками говоришь, – медленно передвигаясь в танце, чувствуя ее твердую грудь, гибкую талию и округлые крепкие бедра, буркнул Федор. – И вообще все странно, как в кино. Ты же нас только увидела, и сразу…

– Ты ошибаешься. Я никогда ничего просто так не делаю. К тому же, – прижавшись, Ангелина смотрела ему в глаза, – почему ты не допускаешь мысли о том, что я в тебя влюбилась?

– Что? – Федор был изумлен.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Черт ее знает, – пробормотал явно смутившийся Федор. – Как-то не думал про это. Читал в книгах, ну, в кино видал, а самому как-то не приходилось…

– Ты на удивление чистый, сильный человек. Ты женат?

– Нет. Я все думал, что рано, а потом понял, что, наверное, опоздал. Бабы моего возраста все замужем. Ну, разведенных полно. Но это уже не то. Она была замужем, знает, что такое семья. Тем более кто-то виноват в разводе. К тому же почти у всех бывших замужем дети. Я, конечно, не против детишек, – словно оправдываясь, торопливо добавил он, – но когда они не твои, то все уже не так. В общем, – он вздохнул, – я…

– Ты редкий мужик, – отступив на шаг, по-прежнему не отрывая от его лица удивленного взгляда, вновь заметила Ангелина. – Чем ты занимаешься? То есть занимался, – поправилась она. – Ты ведь говорил, что почти год не работаешь. На что живешь?

– Да так, на подхвате. Там подкалымлю, там подработаю. То коммерсантов куда-нибудь отвезу. Ну, вроде охраны. Мать жива была, немного, конечно, легче было. – Вздохнув, поморщился. – Иногда денег присылала. Я же здорово помятый приехал из… – Опомнившись, замолчал.

Ожидая продолжения, по-прежнему держа руки на его шее, Ангелина смотрела на него. Федор достал сигарету.

– Дай и мне, – отступив на шаг, попросила она. Он протянул ей пачку «Примы». Она улыбнулась.

– В ресторане ты курил другие.

– Артур заставил. Я привык в последнее время к «Приме». А он…

– А кто такой Артур? Ты говорил, будто бы француз. Французский он знает, – улыбнулась она. – Правда, говорит с небольшим акцентом. Он действительно часто бывает во Франции?

– Ну, как сказать, – замялся Русич. – Бывает иногда. А вообще давай не будем о нем говорить.

– Понимаю, – улыбнулась Ангелина. – Говорить правду ты не хочешь, а врать не можешь. Или наоборот?

– Думай как хочешь, – внезапно разозлился он. – Ты меня привезла, чтобы сказать, что тебе за помощь нужна. А начала…

– Я влюбилась в тебя, – негромко сказала она. – Мне тридцать один год. Будет послезавтра. Я считаю себя красивой сильной женщиной. Работаю в одной фирме. Поставка… – Замолчав, опустила голову. – Извини, я по привычке так говорю. Работала в фирме. Та фирма была связана с французами. Косметика и нижнее белье. Потом ушла. Сама. Сейчас занимаюсь торговлей. Связи остались, привожу в Иванове, я там живу, косметику, духи и тому подобное.

– Тебе действительно нужна помощь? – помолчав. спросил Русич.

– Не мне, – вздохнула Ангелина. – Моей сестре. Но сейчас давай не будем об этом говорить. Просто проведем вместе вечер. Я тебе нравлюсь?

– Если бы не нравилась, меня бы здесь не было. А кроме того, я здесь еще и потому, что ты обратилась за помощью, но сначала сказала, что хорошо заработала. Значит, неплохо заплатишь, – смущенно проговорил он.

Ангелина рассмеялась:

– А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд.

– Но ты как-то слишком смела, начала…

– Я была уверена, что ты согласишься. Как-нибудь потом я тебе все объясню. А сейчас давай просто отдохнем. Все решим потом.

– Ты действительно хочешь, чтоб я поехал с тобой?

– Сейчас тем более.

Водитель с удивлением смотрел на странного пассажира. Они ездили уже почти два часа. Побывали почти во всех местах, где собираются ночные бабочки.

Пассажир выходил. Не обращая внимания на предлагаемые прелести, останавливался и некоторое время рассматривал всех. Затем о чем-то спрашивал одну и, отдав деньги, возвращался к такси.

– Куда? – повернувшись, спросил таксист.

– На Петровку. – Таксист мысленно чертыхнулся.

– И не подумал, что опер.

– Да не в МУР, – усмехнулся правильно понявший его полковник. – Там бар есть. «У Флинта». К нему.

– Ты уже на пятьсот наездил, – сказал водитель. – Может, давай…

– Держи. – Артур протянул ему деньги.

– Ты? – удивленно отступил назад плечистый молодой мужчина с большими залысинами.

– Узнал, – усмехнулся шагнувший вперед Китаец. Людмила вошла следом.

– Моя жена, – представил ее Китаец. Благодарно посмотрев на него, она протянула руку:

– Людмила.

– Игнат. – Хозяин крепко пожал ей руку. Поморщившись, она подула на пальцы.

– Что же ты женщине свою силушку показываешь? – упрекнул Китаец.

– Ты откуда взялся? – спросил Игнат. – Разговор ходил, что ты вроде как погиб в Таджикистане. Я поверил, ведь ты всегда на свою задницу приключений искал.

– Что обо мне супруга подумает? – рассмеялся Китаец. – Мой товарищ по службе, – сказал он Людмиле, – в Чечне вместе были. Правда, всего пару дней.

– Он усмехнулся.

– Ему снайпер ногу прострелил, меня контузило. Как вспомню, так как будто кто-то за горло берет. Великая Россия, – он сплюнул, – Чечне задрипанной войну проиграла. А эти коммуняки, мать их, импичмент Борису объявили за войну в Чечне. Забыли краснозадые, как парней в Афган посылали.

– Ты никак в политику окунулся? – удивленно спросил Китаец.

– Так задолбали этой политикой, – сказал Игнат. – Тут хошь не хошь, а будешь о ней талдычить. Этим сукам с казенными машинами и зарплатой все власти мало, никак ее поделить не могут. На Россию всем чхать с высокой колокольни. Друг другу гадят в карманы и полощут на каждом шагу. И никто ни хрена не делает. Этот лидер коммуняк, Зюганов, только одно и знает. Все про Бориса трещит. Мол, нетрудоспособен и так далее, а сам…

– Да хватит, Шмагин, – остановил его Китаец. – Лично мне все эти политические баталии до лампочки. Я к тебе как к приятелю заскочил, думал, ты сейчас за стол усадишь, а ты мне целую лекцию читать начал.

– Проходи, – опомнился Игнат. – А насчет этого извини. Не могу…

– Не начинай все заново, – усмехнулся Китаец.

– Все, – заверил Игнат.

– Здравствуйте. – Вытирая испачканные в муке руки о передник, вышла навстречу гостям невысокая женщина средних лет.

– Моя половина, – сказал Игнат, – Софья. Это Юрка, – кивнул он на Китайца, – Журбин. Помнишь, я про него рассказывал?

– Китаец, – улыбнулась она.

– Действительно рассказывал, – рассмеялся Китаец, осторожно пожимая руку Софье.

– Переночуете? – спросил Игнат.

– Если можно, – кивнул Юрий, – то…

– Разговору быть не может. А вот насчет бутылочки… – Он бросил взгляд на жену. – Я тут вроде как в запое был. Поэтому сейчас меня на голодном пайке держат.

– Пить не умеешь, – сказала Софья. – Я обрадовалась было, мужик работу нашел, а он… – Вздохнув, махнула рукой. – Вечером придет – и лыка не вяжет. А утром ему опохмелиться надобно. В строительной бригаде работал подсобным. То поднеси да это. Один богатый хоромы себе строил. Я уж…

– Хватит, – недовольно перебил ее Игнат, – расхныкалась. Пожрать-то хоть найдешь чего? Или…

– Как не найти, – повернувшись, ворчливо проговорила она и пошла в кухню.

– Вон пельмешки настряпала, сейчас отварю и ужинать будем.

– Успокойтесь, – улыбнулся Китаец. – Мы сейчас с Людой в магазин сходим и купим что-нибудь. Вина хорошего, ну и закуски. Здесь поблизости ночной магазин есть? – спросил он Игната.

– Есть, но цены там аховые. Кусаются, – усмехнулся Игнат, – потому что…

– Одевайся. – Китаец не дал ему договорить. – Проводишь. Дочери где? Ты вроде говорил, что двое у тебя.

– Две, – кивнул Игнат. – Одной шестнадцать стукнуло, другой скоро восемнадцать. Может, какой-нибудь новый русский замуж возьмет, а то задолбали, им все новое и модное подавай, а где деньги взять, об этом не думают. Шли бы куда-нибудь в ларек торговать. Так нет. Как же, они там по ночам одни будут. Вдруг грабители какие. Другие вон вкалывают – и ничего.

– А вам каково будет, – неожиданно спросила Людмила, – если ваши дочери на хозяина работать станут?

– Э, – усмехнулся Шмагин, – Людмила Батьковна, сейчас время такое подошло: не умеешь головой работать – иди работай на того, кто мыслить может, а иначе с голоду подохнешь. Ничего, – злорадно добавил он, – прижмет, и на панель пойдут. Благо, задницы нажрали, ухватиться есть за что.

– Типун тебе на язык, – сердито крикнула из кухни Софья. – Наговоришь. Подумают, что…

– Юрка – свой парень, – перебил ее муж, – Он все правильно понимает. А вы, Люда, внимания не обращайте. А то подумаете, что приятель мужа дочерей в проститутки записывает. Это я просто так. Не стоило бы, конечно, вообще такое говорить, – виновато добавил он. – Но жизнь пошла, мать ее. – Он сплюнул.

– Все, – усмехнулся Китаец. – Давай перейдем к делам насущным. Пошли закупать необходимое для вечеринки.

– Значит, ты в куражах, – сделал вывод Игнат. – Ну что ж… – Кивнув, взглянул на Людмилу. – Грех не воспользоваться. Пива мне купишь?

– Покупать будешь в основном ты, – сказал Китаец, – а мы добавим то, что считаем необходимым.

– Здравствуйте, – услышал Китаец. Повернувшись, увидел невысокую красивую девушку.

– Привет, – кивнул он. – Это твоя старшая?

– Она, – буркнул Игнат. – Чего выставилась? – Он сердито взглянул на дочь. – Топай спать.

– Зря ты так с дочерью, – дождавшись, пока девушка не ушла, негромко заметил Китаец. – Зубы выпадут – кто тебе хлеб разжевывать будет?

– От них дождешься, – буркнул Игнат. – Последний кусок изо рта вырвут.

– Натянув носки, сунул ноги в старые кроссовки. – Идите. – Он кивнул на входную дверь. – Я сейчас.

– Зачем ты к нему пришел – не понимаю, – тихо сказала Людмила.

– Проведать, – так же негромко отозвался Юрий. – Он мужик славный. Дерзкий и товарищ хороший. Я ему жизнью обязан. Он тоже прапором был. Так что… – Увидев выходившего Игната, замолчал.

– Наверное, удивляетесь, – криво улыбнулся тот, – как так жить можно и коммунистов лаять. А вот…

– Хватит, Шмагин, – попросил Китаец, – не заводи старую пластинку. Я, честное слово, уже наелся твоих политических высказываний.

– Лады, – усмехнулся Игнат. – Не буду.

– Ну как? – откинувшись на спинку стула, спросил Волчара.

– Отлично, – кивнул Толик. Громко звучала музыка, на площадке в центре бара танцевали пары, освещаемые разноцветными огнями.

– Видишь тех ореликов? – Волчара кивнул на стоявших у входа двух крепких парней в камуфляже.

– Ага, – кивнул Толик.

– Охрана, – объяснил Волчара. – Вот это и есть современная Россия. Они… – Не договорив, указал рукой назад. Толик увидел двух мужчин с пистолетами в руках.

– Падай! – заорал Волчара и дважды выстрелил. Один из мужчин, сложившись пополам, упал. Второй отскочил и тоже выстрелил. Но не в Волчару.

Толик бросился на пол и нажал на спуск.

– Курок взведи! – рявкнул Волчара и, нырнув под стол, снова выстрелил.

Мужчина, успевший трижды нажать на спусковой крючок своего пистолета, получив две пули в грудь, упал на стоявший позади него столик. В баре раздавались истошные крики. Те, кто видел короткую перестрелку, инстинктивно уходя подальше, рванулись к выходу. Остальные, напуганные выстрелами, натыкаясь друг на друга, сбивая более слабых, метались по залу.

– Валим. – Волчара вскочил.

Толик, что-то крикнув, вскинул пистолет и дважды спустил курок.

Волчара, увидев падающего парня с пистолетом и еще одного, стрелявшего в Толика, прыгнул вперед, ткнул его стволом пистолета в шею и выстрелил. Увидел громко кричавшую женщину с окровавленным лицом и пытавшегося встать мужчину с пятном крови на белом пиджаке.

– Уходим! – крикнул Волчара.

Толик вскочил и, затравленно оглянувшись, выстрелил. Волчара краем глаза увидел двоих в милицейской форме. Дважды выстрелив и отбросив закрывавшую голову руками пронзительно кричащую девушку, он прыгнул к открытому окну. Толик рванулся следом.

Артур ударом кулака сбил рванувшегося к нему рослого парня в камуфляже, поднырнул под выброшенную в ударе руку другого, впечатал кулак ему ниже пояса.

Выпрямившись, коленом ткнул согнувшегося противника в лицо и, ухватив его за шиворот, бросил под ноги двум милиционерам. Один упал. Артур рванулся вперед и смешался с мятущейся перепуганной толпой. Снова ударили выстрелы. Оглянувшись, он увидел падающего милиционера. Прорвавшись к выходу, ударом кулака сбил бросившегося на него молодого мужчину с бляхой частного охранного предприятия и выбежал на улицу.

Перед ним из окна выпрыгнули двое, которые и начали стрельбу. Один из них выбросил в его сторону руку с пистолетом. Артур упал на асфальт. Рослый выстрелил. С той стороны ему ответили тремя выстрелами. Коротко выругавшись, Артур прижался спиной к стене. Рослый и его товарищ, дважды огрызнувшись выстрелами, рванулись вперед. Артур посмотрел в сторону ответных выстрелов и увидел троих милиционеров. Рядом с его головой по стене чиркнула пуля и, взвизгнув, ушла вверх.

– Не стреляйте! – крикнул он. – Я посетитель!

– Лежать! – приказал один из милиционеров. – Руки за голову! Морду вниз!

– Почувствовав сильный тычок стволом пистолета меж лопаток, Артур выполнил требование перепуганного милиционера из страха, что тот сразу же всадит ему пулю, и замер.

Двое пробежали мимо. Из дверей бара выскочили трое. Милиционер повернул голову в их сторону. Почувствовав, как ствол скользнул по лопатке вправо, Артур, резко развернувшись через правый бок, локтем ударил милиционера в подреберье и, распрямив руку, врезал ему в ухо. Вскакивая, ударил его ребром ладони по шее и рванулся назад к входу в бар, откуда с криками продолжали выскакивать посетители.

– «Скорую»! – услышал он громкий голос. – Здесь раненые! И покалечили пятерых!

«Маловато, – смешиваясь с бегущими, подумал Артур. – В такой давке минимум человек десять должны были в зале остаться. И у выхода еще несколько».

Бежавшая рядом молодая женщина в разорванной короткой юбке, взвизгнув, начала падать. Он поймал ее за талию и, рванув, прижал к себе. Повернувшись вместе с женщиной, отбросил какого-то толстяка и велел ей:

– Вцепись в меня намертво. Иначе придавят.

Женщина обхватила его за талию. Развернувшись лицом к бегущим, он медленно, одних отталкивая, других отбрасывая, начал пробиваться к стоявшим на проезжей части автомашинам.

– Всем стоять! – услышал Артур. «Оцепили», – понял он.

– Мадам, – сказал Артур, – можете отпустить мои бока. Теперь нет ничего страшного. Надеюсь, вы подтвердите, что я был с вами?

– Ксения! – к ним подскочил молодой бритоголовый мужчина. – Как ты? – Оттолкнув Артура, прижал женщину к себе.

– Спасибо. – Вывернувшись из его рук, Ксения повернулась. к полковнику.

– Познакомься, Вадим, это мой знакомый.

– Вад, – небрежно бросил бритоголовый, не протягивая руки.

– Арт, – в тон ему ответил полковник.

Женщина улыбнулась. Ее бледное лицо начало оживать.

– У вас прекрасная улыбка, – заметил Артур, – и глаза. Не зря говорят…

– Ты бы сдернул, Арт, – буркнул Вадим.

– Перестань, – сердито одернула его Ксения. – Он спас меня. Где ты был, когда меня чуть не раздавили? А он, – она подошла к полковнику и взяла его под руку, – оказался рядом, Если бы не он, я бы сейчас…

– Ксения, – немного раздраженно прервал ее Вадим, – поехали, нас ждут…

– Не думаю, что вас сейчас пропустят, – спокойно заметил Артур, – милиция, кажется, научилась работать. Видите? – Он кивнул на омоновцев. – Прибыли довольно скоро и тех, у кого нет документов, забирают. – Заметив тревогу в глазах Вадима, довольно улыбнулся:

– Если имеется оружие – выбрось. И не забудь протереть, чтоб отпечатков не было.

– Ваши документы? – К ним подошли трое в камуфляже, с закрытыми масками лицами.

Настороженные глаза в прорезях масок караулили каждое движение мужчин и женщины. Артур медленно достал паспорт и военный билет. Ксения протянула свои документы.

– Парни, – широко улыбнулся Вадим, – я совершенно не думал, что тут…

– Документы, – жестко прервал его один из омоновцев.

Второй, сделав шаг, оказался за спиной Вадима. Просмотрев паспорт и военный билет Артура, третий отдал ему документы и, бросив взгляд на Ксению, вернул паспорт и ей.

– Свободны, – кивнул он.

– Да я с ней, – торопливо проговорил Вадим, – Ксюша…

– Мы с ним только что познакомились, – сухо проговорила она и, взяв под руку Артура, спросила:

– Мы можем идти?

– Свободны, – повторил третий омоновец и шагнул к Вадиму.

– Ну, шалава. – Бритоголовый дернулся к женщине, но тут же охнул и повис на руках подхвативших его омоновцев.

– В машину, – бросил третий.

– Сурово вы с ним, – провожая взглядом уводивших Вадима омоновцев, усмехнулся Артур.

– Как вас зовут, спаситель? – Ксения остановилась.

– Артур.

– Ксения, – вздохнула она. – Имя настоящее. Вот и сходила в бар, – с огорчением посмотрела она на разорванную на бедре юбку. – Ведь только купила. – Она вздохнула. И, махнув рукой, неожиданно спросила:

– Вы москвич?

– Нет, – покачал головой Артур. – А почему вы спросили?

– Не знаю. Надо же как-то поддерживать разговор. А насчет того, что сурово с этим обошлась, – она кивнула в сторону машин с задержанными, – то ничего подобного. Мы с ним действительно только что познакомились. Он моложе меня лет на пять. Компания у них веселая была, и все крутые. Правда, куда все делось, когда стрелять начали, – передернув плечами, заново переживая страх, вздохнула она. – Думала, раздавят. Все как будто очумели.

– Но сейчас вроде все нормально, – улыбнулся Артур, – не считая порванной юбки. Мне кажется, я вам больше не нужен. Спасибо за помощь, до свидания.

– За какую помощь? – удивилась Ксения.

– Вдвоем всегда легче, чем одному, – улыбнулся он и, взглянув на часы, снова попрощался:

– До свидания.

– Вы меня не проводите? – спросила она.

– Спешу. – Он пожал плечами и быстро пошел по тротуару.

– Вот это да. – Ксения удивленно покачала головой. – Впервые со мной так. Может, он голубой? Наверное, так и есть. А жаль. Вел он себя как настоящий джентльмен.

– Твари, – простонал смуглый мужчина с коротким седым ежиком. Опираясь левой рукой на мускулистое плечо длинноволосого парня, он сел на медицинской кушетке.

– Лежите, – сказала молодая женщина в белом халате. – Пуля надорвала…

– Все, – кивнул он. – Спасибо, док, но мне пора домой. Это вам на конфеты. – Он взглянул на парня. Тот положил перед врачом двести долларов.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила она.

– Атаман, – заглянул в дверь перевязочной невысокий крепыш, – менты. Вроде как…

– Задержите их, – бросил он. – Нет ни малейшего желания сейчас объясняться с ними.

– Ну почему же? – Оттеснив крепыша, в перевязочную вошел крепкий мужчина в темном костюме. – В тебя, Разин, стреляли, а ты, значит…

– Я случайно пулю получил, – отрезал Атаман. – Кто в кого стрелял, без понятия. Ты же, наверное, знаешь, что там…

– Да все я знаю, – сказал вошедший. – Даже то, что тебя спасли какие-то двое. Правда, они потом и твоих двоих положили. Но от киллеров уберегли. Повезло тебе, Разин.

– Извини, майор, – придерживая левой ладонью перевязанную правую руку, поморщился Атаман, – мне на покой надо. Голова кружится. Надеюсь, дело на меня возбуждать не станешь? – едко поинтересовался он. – Я все-таки потерпевший.

– У твоих парней стволы изъяли, – сказал майор. – Конечно, тебя этим не зацепишь, но, – он усмехнулся, – может, кто чего из них и скажет. Парнишки молодые, нар не нюхали. Так что их и прижать можно.

– Слышь, майор, – посмотрел на него Атаман, – чего ты ко мне такой неравнодушный? Живу я тихо, никуда не лезу и никого не трогаю. Что было – травой поросло. – Он усмехнулся. – А тебе все неймется. Я сейчас деловой человек. Что касается парней – то они из охранной фирмы и разрешение на оружие у них есть. Так что голяк ты поймаешь, через пару часов выпустишь. А нет – неприятности иметь будешь. Адвокат приедет и…

– Умные вы стали, – недовольно заметил майор. – Раньше об адвокатах только на суде узнавали и называли их защитниками. А сейчас… – Майор вышел.

– Как Милка? – спросил Атаман парня.

– Ее домой отвезли. Она перепугалась, думала, тебя убили.

– Все, – отрезал Разин. – Поехали. Если что, – он посмотрел на врача, – я вас вызову.

– Ты сильный. – Поцеловав Федора, Ангелина встала. Потянулась и снова чмокнула его в щеку. – Я в душ. В постели ты просто душка, – проворковала она и голой пошла в ванную.

– Ты тоже, – выдохнул он, – классная баба.

– Утром едем, – услышал он сквозь шум воды ее голос.

– Куда и на что угодно, – расслабленно раскинувшись на кровати, прошептал Русич.

«Значит, Феденька принял предложение прекрасной Ангелины, – осмотрев комнату, хмыкнул Артур. – Ну что же, вольному воля, а спасенному рай. Я сегодня чуть было не влип, – закурив, пробормотал он. – Видно, в России в почете гангстерские разборки. Но милиционера я ударил все-таки зря, – вздохнул он. – Если бы кто-то заметил, сидел бы в тюрьме. Я побоялся, что он со страху спустит курок. – Затянувшись, Артур тряхнул головой. – Видно, зря я приехал. Ладно, поживем – увидим. Но пару дней никуда нос не кажу».

– Вот это влипли, – опустившись на диван, выдохнул Толик. – Хорошо, «жигуль» стоял заведенным, а водителя не было. Иначе бы…

– Похоже, мы, в натуре, кому-то крепко на мозоль наступили. Прав Китаец, – недовольно признал Волчара. – Сидим тихо как мыши. Пожевать, надеюсь, у нас имеется? – скрывая смущение, несвойственное ему, он взглянул на парня.

– Откуда он приехал? – шепотом спросила лежавшего рядом Игната Софья.

– Черт его знает, – отмахнулся тот. – Мне-то какое дело. Он с деньгами.

Купил то, что мы и в рекламе не видели. Я раньше в магазин заходил и матом крыл, а он все это запросто купил. Ты дрыхни, завтра с утра сходим что-нибудь девчатам купим.

– Зачем мы к нему пришли? – уже не впервые спросила Людмила.

– Он мой старый приятель, – в который раз ответил Китаец. – Неужели думаешь, во мне все человеческое умерло? Просто захотелось повидать. К тому же нам какой-то перекур нужен. А то трупы по ночам снятся, – признался он.

«Вот в чем дело, – поняла она. – Значит, не такой уж ты и безжалостный».

– Трудно беззащитных убивать? – вслух спросила она.

– Убивать нетрудно, – хмуро проговорил он, – тем более когда знаешь, что пошел на это. Вот потом… – Поморщившись, щелкнул зажигалкой, несколько секунд молча смотрел на огонек. – Я раньше считал, что мура это зеленая – глаза убитых видеть будешь. Глаза – нет, а вот лица, особенно женские, да. Не то чтобы постоянно, а во сне частенько. Ведь в основном видишь то, о чем подсознательно думаешь. Вот… – Не договорив, он закурил.

– Долго мы у твоего приятеля будем? – задала она вопрос.

– Пару дней, – думая, о чем-то своем, машинально отозвался Китаец.

– А если Толик с Денисом что-нибудь натворят и попадутся милиции?

– Не за ручку же их водить, – недовольно ответил Китаец. – Давай спать.

– Поцеловав ее, перевернулся на правый бок. – Завтра все обговорим.

– Так, – кивнул, рассматривая свои ногти, Бугор. – Значит, ты все им сказал?

– Нет, Бугор, – испуганно ответил стоявший у стены парень. – Просто…

– Надо подстричь ногти, – не слушая его, буркнул Бугор и, взял с подоконника ножницы.

– Ты не так понял, – испуганно продолжил парень. – Я только сказал…

– Что же вы меня, псы, перед москвичонком опозорили? – аккуратно подстригая ногти, укоризненно проговорил Бугор. – Что они обо мне теперь мыслить станут? И бабки я, можно сказать, из-за вас потерял. – Вздохнув, взглянул на второго. – Почему они вас не прибили? – Он хмыкнул. – Наверное, вы с ними по своим разошлись. Они вам не заплатили?

– Да ты что, Бугор! – недовольно повысил тон второй. – Мы… – Не договорив, отскочил назад.

Стоявший перед Бугром парень, охнув, успел прижать ладонями закругленные концы ножниц.

– Ты что? – прохрипел он и бухнулся на колени. Стукнувшись головой об пол, замычал.

– Псина, – негромко бросил Бугор и мощным футбольным пинком разбил ему лицо. – А ты, – повернувшись, тяжело взглянул на другого, – можешь жить. Но даже дышать будешь, когда я скажу. Понял?

– Конечно, – торопливо, не сводя с него перепуганных глаз, проговорил парень. – Я, собственно…

– Все, – махнул рукой Бугор. – Дергай. Скажи похоронщикам, чтоб заскочили.

– Понял. – Снова кивнув, парень спиной открыл дверь и выскочил.

– Что это ты делаешь-то? – проворчал сидевший в углу перед телевизором невысокий высохший старик. – Прям на хате кровушку пущаешь. А ежели этот тебя счас мусорам продаст? Мозги твои куриные, – вздохнул он.

– Хорош, дед, – недовольно буркнул Бугор. – Ты говори, да не заговаривайся. – Что? – ожег его взглядом старик. – Да ты никак на меня рычать начинаешь? Зажрался ты, внучатый, ведь ежели не я, то сидел бы ты сейчас в тюряге и…

– Он, – пнул неподвижное тело Бугор, – сдал меня, козел. Что же я должен…

– Убить, – согласно кивнул дед. – Но не здеся и не сам. Ведь у тебя шестерок полнехонько. Ну а ежели уж невтерпеж, решил сам исполнить, то наедине надобно. Или уж и второго кончал бы. – Подрагивающей худой рукой старик взял золоченый портсигар и достал тонкую папироску.

Бугор шагнул вперед и, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.

Затянувшись, старик закрыл глаза.

– На страхе дела не делаются, – не открывая глаз, поучительно проговорил он. – Ведь теперича этот, который ушел, в любое время тебе меж лопаток нож сунет. Из-за страху, что ты его убить могешь.

– Да все путем, дед. – Бугор закурил. – Не те времена сейчас, когда вы друг с друга спрашивали. И сейчас эти воры в законе имеются, и сходняк собирают, и все прочее есть, только бал сейчас не они правят. Я вот этого пса завалил, и что? – усмехнулся он. – Второй рта раскрыть не посмеет. Потому что, если меня возьмут, ему жить останется от силы полчаса. Сейчас миром правит мафия. Я только пешка в большой игре. А те, – он мотнул головой вверх, – кто надо мной, тоже всего лишь шахматные фигуры, хотя и строят из себя крутых. А вот над ними стоят те, кто играет и мной, и ими. Только этого они не понимают.

– А вот туточки, – пыхнул дымом дед, – я с тобой, внучатый, несогласный. Мафия, – едко повторил он. – Ведь не наше это, не русское. Вот братва, шайка, банда – знакомо и уважением пользуется. Вернее, страхом. А эти твои мафиозники, тудыть их мать, – он плюнул, – силу имеют, потому что деньга большая у их есть. Ну а ежели прихватит государство за задницу и запрет в камеру, куда вся ихняя мафия денется? – Он улыбнулся бескровными губами. – И заместо кресел бархатных будут на параше сидеть. Ежели, конечно, здеся где-то в тюрьме сидеть будут, то так и останутся королями. Ты им и в лагере завтрак будешь к нарам подносить. А вот на дальняк попадут, – он усмехнулся, – где действительно воры в законе сидят, им там зараз веселенькую житуху устроят. А то, видите ли, он вор в законе, а ухо проткнуто для серьги и хвост пучком завязан, тудыть твою мать. Да настоящий…

– А есть они, эти настоящие? – перебил его внук. – Сейчас все под кем-то ходят. А если блатовать не по делу начнешь – сразу пулю слопаешь. Вон…

– Все, – не стал слушать его дед. – Иди, внучатый, за своими шестерками. Пущай труп убирают. Я что-то к крови брезгливый стал, – вздохнул он. – Наверное, свою смертушку чую. Ранее энтой крови столько видал, что… – Не договорив, махнул рукой. – Пущай убирают трупишко.

– Сейчас сделаем, – кивнул Бугор.

– И вот еще что, Мишаня, – остановил его старик, – все дела свои до хаты не доводи. Мне покой нужен. Вот похоронишь, тогды делай все, что вздумаешь. Если есть делишки какие-то, выезжай на природу али еще куды. Но чтоб на хате более мертвечиной не воняло, понял, внучатый?

– А как же, – ответил Бугор, – все понял. Это ты, дед, живешь на десять лет позже. Сейчас время другое.

– Сгинь с глаз моих, внучатый, – буркнул старик. Усмехнувшись, Михаил ухватил труп за ноги, потащил к двери.

– И пущай кровушку замоют, – велел старик.

От сильного удара в живот рослый мужчина сложился пополам. Боковой в висок уложил его на пол. Рядом двое парней в черных спортивных костюмах пинали вскрикивающего от боли толстяка.

– Ну? – Родион взмахом руки остановил избиение. – Будем и дальше в несознанку идти? Вы не с органами дело имеете, – засмеялся он. – Там, говорят, сейчас и то все отбивают. Где у вас цеха?

– Не знаю я, – подняв окровавленное лицо, прохрипел полный, – про что вы говорите. Нет…

– Елкин, – сказал Родион, – неужели ты никак понять не можешь – не уйдем мы, пока ты нам все на блюдечке с голубой каемочкой, как говорил Остап Бендер, не выложишь. Давай начнем снова, но это в последний раз. Ты делаешь вазы, фужеры и еще кое-что из хрусталя. Ты же был технологом на хрустальном заводе. Два года назад ушел и организовал свое дело. Работяг у тебя знакомых полно. Им зарплату продукцией отдавали, а ты живой монетой рассчитывался. Вот они к тебе и перешли. Но сейчас, Елкин, – достав сигарету, жестко добавил он, – время конкуренции. И выживают сильнейшие. У тебя все останется, тебе будут привозить продукцию, и все будет по-прежнему. Только ты будешь не зарабатывать на этом, а получать зарплату. Ясно? – спросил он и поднес огонек зажигалки к носу отдернувшего голову Елкина. – Есть другой вариант. Мы тебя просто убьем, и тогда ты ничего получать не будешь. Мертвым без разницы. А ведь тебе всего-то сорок два. К тому же тебе не нужны будут лишние хлопоты. То достать, то расплатиться с рабочими не забудь. Милиции бойся, налоговой полиции. А тут все будет по закону. Будешь бригадиром одного из цехов по изготовлению хрустальной…

– Знаю я вас, – сплюнул кровь Елкин. – Обещать вы горазды. А скажи, где все есть, вы меня сразу и…

– Дурак ты, Елкин, – улыбнулся Родион, – мы же не выбивать из тебя бабки присланы, а сотрудничество тебе предложить. И давно бы уже обмыли наш договор бутылочкой коньячка, а ты на дыбы встал. Да еще этот, – он кивнул на застонавшего у стены рослого человека, – спортсмен вздумал нам свое умение показывать. Ну? – Затянувшись, он выпустил дым в лицо Елкину. – Что решил?

– Кто вас прислал? – снова сплюнул кровь тот.

– А вот это, – покачал головой Родион, – тебя волновать не должно. Я же говорил тебе – все у тебя будет по-прежнему. Твои работяги и знать ничего не будут. Просто вместо того, чтобы искать покупателей или отвозить продукцию куда-то, ты будешь сдавать ее нам. В определенное время будет приезжать человек и привозить деньги. Цену обговорим позже, после твоего согласия. И полуфабрикаты тебе будут поставлять. Ты со своими работягами будешь доводить ее до продажного вида. В деньгах ты, конечно, потеряешь, но совсем немного. Цена закупочная будет вполне приличная. К тому же тебе не придется платить «крыше». Кстати, кто тебя охраняет?

– Да вот, – Елкин, сев, рукавом вытер кровь с подбородка, – моя «крыша». Лежит и дышать боится.

Родион рассмеялся.

– А они меня не того? – Елкин поднялся и, посмотрев в зеркало, тяжело вздохнул. Верхняя рассеченная губа обильно кровоточила. – Ведь я им…

– С ними мы договоримся, – успокоил его Родион.

– Ладно, – кивнул Елкин и, достав платок, осторожно дотронулся до губы.

– Сейчас все сделаем, – кивнул Родион. – Кто у вас здесь специалист по приведению в порядок разбитых физиономий? Вызывай, лечение за наш счет.

Испуганно вскрикнув, женщина попыталась закрыть дверь. С той стороны, с силой надавив, оттеснили ее. В прихожую вошел Харя.

– Узнала? – с насмешливым сочувствием спросил он.

– Что вам нужно? – Отскочив, она прижалась к стене.

– Как что? – усмехнулся он. – Ведь я в прошлый раз говорил – прекращайте свой бизнес. Мешаете серьезным людям делать деньги. А вы… – Он укоризненно покачал головой.

– Так нам тоже жить нужно, – горячо проговорила она. – Ведь зарплату который месяц не дают. Платят…

– Так я вам что говорил, – перебил Харя. – Мы будем платить вам деньги. А вы не то что свое не хотите нам продавать, а еще и у других скупаете и куда-то возите. Ведь сейчас рыночные отношения, а значит, конкуренция, выживает сильнейший. Мы вам не запрещаем получать за свою работу деньги. Даже больше будем платить. Даже если вы где-то сможете взять по более низкой цене, ради Бога, пользуйтесь. Но… – Не договорив, замер.

– Вот что. – Выйдя из комнаты, Виктор направил на него двустволку. – Еще раз появишься – убью. А сейчас, – он мотнул головой на дверь, – исчезли.

– Зря ты так, Орехов, – сказал мордатый. – То, что было, это просто сказка перед сном по сравнению с тем, что может быть. Вот сейчас мы кинемся на тебя, и что? – Он усмехнулся. – Выстрелишь? Так нас пятеро, а у тебя два патрона. Прикладом, может быть, одного свалишь. И что дальше? Ведь у тебя жена-красавица и детишки небось есть. Ты…

– Ты! – рявкнул Виктор. – Если…

– Да я не про то, – торопливо поправился Харя. – Ведь если ты меня или еще кого подстрелишь, не докажешь, что защищался. Посадят. Если, конечно, тебя до этого не убьют. Ты думаешь, что я дурак и строю из себя крутого? Мол, чхать мне на твое ружье? Нет, жить хочется. Но если я не уговорю тебя, то попробую заставить, опять же потому, что жить хочется. Понимаешь? И не окурки собирать, а дорогие сигареты курить. Так что…

– А теперь меня послушай, – жестко перебил его Орехов. – Мне все равно, что со мной будет. Если не исчезнете, буду стрелять. Потому что все равно мои детишки, как ты сказал, с голоду подохнут. А что касается того, что вы нам платить будете, я через это уже проходил. Были у меня такие покровители.

– Таких, как те, – возразил Харя, – кто нас послал, еще не было. Ладно, – увидев затвердевший взгляд Орехова, кивнул он. – Мы уходим. Но подумай о том, что я сказал, и, разумеется, не вздумай искать помощи у милиции. Тогда сдохнешь. – Быстро проговорив это, он выскочил в дверь.

– Витя! – Испуганная женщина метнулась вперед и, закрыв дверь, дважды щелкнула ключом. Накинула цепочку. Повернулась, прижалась к двери спиной. – Что же делать?

– Успокойся, Рита, не сунутся они больше, потому что они…

– Придут, – возразила Рита. – Слышал, как он говорил? Это не ребята с улицы. За ними стоит кто-то. Вон бабы говорили в магазине – кто-то прибирает все, что с хрусталем связано. Хочешь торговать – торгуй. Но по той цене, которую скажут, и еще процент за охрану плати.

– Это рэкет, – усмехнулся Виктор.

– Это другие, – всхлипнула Рита. – Бабы говорили, что тех, кто ходил и обирал их, сейчас нет. Избили их сильно.

– Вот что, – решил он. – Бери пацана и уезжай к родителям. Мне спокойнее будет.

– А мне?! – воскликнула она. – Ты обо мне подумал? – Плача, шагнула вперед и повисла у него на шее. – Как же…

– Перестань. – Поставив ружье, он обнял ее. – Не придут они больше. Все хорошо будет.

– Давай согласимся. – Подняв мокрое от слез лицо/она посмотрела ему в глаза. – Ну подумаешь…

– Я оптовых покупателей в Электростали только нашел, – недовольно проговорил Орехов, – и цена высокая. Завтра поеду. А ты собирайся, я отвезу вас к твоим родителям. Пока там побудете. А приеду, решим, что делать. В конце концов, мы живем в цивилизованном государстве и имеем право на защиту. Я пойду…

– Ты же сам знаешь, – не дала договорить ему Рита, – что нет у нас никакого права. Если уж нам зарплату не платят, то о какой защите говорить можно? – с горечью спросила она. – Меняются министры, а все остается по-прежнему.

– Вот именно потому, – зло проговорил Виктор, – я и не уступлю этим сволочам. Ведь только дело у нас пошло и деньги появились. Ладно бы как раньше, – вздохнул он. – Еле на хлеб зарабатывали. А сейчас…

– Ой, Витька, – жена крепко прижалась к нему, – лучше бы уж, как тогда, на одном хлебе сидеть, только бы эти морды не видеть. А ты бы действительно начал стрелять?

– Не знаю, – вздохнул он. – Конечно, если бы кинулись, выстрелил бы. А так – за вас страшно.

– Знаешь, – Алиса посмотрела на лежащего на кровати Игоря. – Ты действительно удивил меня. И надо сказать, приятно удивил.

– Рад это слышать, – улыбнулся он. – Буду честным – я давно хотел узнать, каково спать с женщиной, которая своим хобби избрала боевое искусство…

– Вот как! – засмеялась Алиса. Подскочив к кровати, упала на Игоря. – Сдаешься?

– Смотря в чем.

– А как же твоя благоверная? Что будет, если она узнает, что ты…

– Ее сейчас нет. К тому же у нас последнее время отношения не те, что раньше. Она меня застукала с одной дамой, устроила скандал. В общем, тебя это не касается. Я бы, наверное, развелся с ней, если бы не сын. Мальчишке скоро будет двенадцать, и я хочу, чтобы мой сын жил с мамой и папой и имел все, что сейчас можно, и даже то, что нельзя.

– Какой ты заботливый папаша, – усмехнулась Алиса.

– А вот этого, – жестко сказал он, – никогда не касайся. Я люблю своего сына и сделаю для него все, ясно?

– Ну конечно, – кивнула она. – Мне все ясно. – Упруго поднявшись, стала одеваться.

– Все женщины одинаковы, – улыбнулся Игорь. – Чуть что не по ним, и все, любовь окончена.

– А любви и не было. – Повернувшись, Алиса пристально посмотрела на него.

– Или ты считаешь, что если я переспала с тобой и мы что-то по-постельному бормотали… – Она засмеялась. – В постели, наверное, даже проститутки, которым платят, и то говорят о любви.

– Ты очень рассудительна, – удивился Игорь.

– Не умеешь рассуждать, – насмешливо улыбнулась Алиса, – не стоит и жить. Дуракам везет только в сказках.

– Тоже верно, – согласился Игорь. Встав, повел плечами. – Спасибо тебе за эти сутки, я замечательно провел время, Надеюсь…

– Зря надеешься, – холодно улыбнулась Алиса. – Таких суток, какие были, уже быть не может. Все хорошо в первый раз. Я не из тех, кто становится любовницей босса. Хотя бы потому, что не умею притворяться. Скажу честно: терпеть не могу, когда в разговорах есть запретные темы. Я считаю, что имею право говорить так и то, что хочу.

– Ты сильный человек, – с уважением отметил он.

– Какая уж есть, – улыбнулась она. – Скажи своим парням, чтоб отвезли меня.

– Сейчас, – надевая рубашку, кивнул он.

– Игорь, – заглянул в дверь невысокий мужчина, – наконец-то нашли тебя.

– Ба! – весело удивился Игорь. – Какие люди. Случилось что? – Посмотрев в окно, засмеялся:

– Ясно. Кардинал на охоту приехал. Или на рыбалку?

– Надо организовать и то и другое.

– Знаешь, – тихо сказал Игорь, – знать, что тебе и дичь, и рыбу подсовывают, – какое от этого удовольствие?

– Ты его спроси. Мое дело – организовать.

– Кто отвечает за охрану?

– Шакал. Он у него бессменный «горилла». А это кто? – увидел он Алису.

– Моя секретарша, – нашелся Семенов.

– Ты делаешь успехи.

– У тебя. Карлик, одно на уме, – усмехнулся Игорь.

– И это тоже, – засмеялся тот и быстро вышел.

В комнату вошли трое. Остановившись, настороженно осмотрелись.

– Привет, – шагнул в дверь крепкий высокий мужчина в очках.

– Здравствуй, Глеб, – кивнул Игорь.

– Кто она? – Он внимательно посмотрел на Алису.

– Я секретарь Игоря Андреевича, – спокойно ответила женщина.

– Оружие есть? – спросил Глеб.

– Я секретарь, а не телохранитель.

– Раньше я ее не видел. – Глеб повернулся к Семенову.

– Я недавно обзавелся секретарем.

– Растешь, – раздался насмешливый голос человека, привыкшего повелевать. В комнату вошел по-спортивному подтянутый мужчина лет сорока.

– Здравствуйте, Эдуард Сергеевич. – Шагнув навстречу, Семенов протянул руку.

– Добрый день. – Тот ответил рукопожатием и расстегнул пиджак. К нему подскочил Карлик и помог снять.

– Вот что, – сев в подставленное одним из парней плетеное кресло, решил Эдуард. – Ну ее, эту охоту, – махнул он рукой. – Тем более когда знаешь, что твоя дичь уже где-то рядом в клетке. А рыба в аквариуме. – Он, смеясь, взглянул на растерявшегося Карлика. – Ты, Юрик, уж слишком старателен. Сделаем вот что. Наверное, у твоей прекрасной секретарши имеются такие же красивые приятельницы, которые помогут двум мужчинам, уставшим от постоянных дел. И разумеется, она сама со своим шефом, – закончил он.

Не услышав в его голосе просьбы, Алиса, не зная, что говорить, посмотрела на Игоря.

– Конечно, – улыбаясь, кивнул он. – Алиса найдет таких женщин. У нее есть подруги.

– Дайте мне машину, – сказала Алиса, – и я привезу…

– Ты поедешь с ней, – взглянул на Глеба Эдуард. – И проследишь, чтобы она не взяла девок с улицы. Сейчас никому нельзя верить.

Игорь с тревогой посмотрел на Алису. Она на мгновение прикрыла глаза.

– Разумное решение, – успокаиваясь, кивнул он. – Правда, немного обидно. Выходит, вы, Эдуард Сергеевич, допускаете мысль, что я могу обмануть вас.

– Ты – нет, а вот ее не знаю. – Он усмехнулся. – Женщинам я вообще не верю.

– Не все женщины одинаковы, – сказала Алиса. – Впрочем, как и мужчины.

– Вот это да, – поразился не привыкший к возражению Эдуард. – Где ты нашел такое чудо? – обратился он к Игорю.

– Такие, как я, – опередила Игоря Алиса, – сами приходят. Ну, – взглянула она на Глеба, – поехали выполнять волю господина. – Эдуард весело рассмеялся. – Да, – остановившись около двери, повернулась к нему Алиса. – Вы сказали о двух женщинах. Значит, с вами…

– Да, – кивнул Эдуард. – Мой старый друг Лев! – позвал он. – Заходи. – В дверь вошел накачанный блондин. – Познакомься, – кивнул на Игоря Эдуард. – Это…

– Кто же не знает Семена, – усмехнулся Лев.

– Привет, Левушка. – Шагнув вперед, Семенов обнял его.

– Подождите, – удивился Эдуард. – Значит, вы знакомы?

– Конечно, – отпустив Игоря, широко улыбнулся Лев. – Вместе начинали. Ведь он в Питере жил. Там мы с ним икоркой новых русских баловали, ну и всем остальным, по чему за годы развитого социализма народ соскучился. Затем он женился и уехал сюда. Давненько мы с тобой не виделись. – Он хлопнул Игоря по плечу. – Я, когда услышал, что ты с нами, обрадовался. Что-что, а с головой у тебя полный порядок. Ты мне вот что скажи, правда, что у вас здесь…

– Все, – недовольно бросил Эдуард. – Кончены разговоры о делах, я сюда отдыхать приехал.

– Поехали, – шагнул к двери Глеб. – Значит, ты желаешь небольшой вертеп устроить, – усмехнулся Лев, – надоели столичные дамы. Здесь…

– Извините, – возразила Алиса. – Я женщина порядочная, и подруги у меня такие же. На вертеп…

– Это шутка, – улыбнулся Игорь. – Кардинал любит иногда преувеличить.

– Это сказал Лев, – улыбнулся Эдуард. Алиса вышла.

– Может, подаришь ее мне? – посмотрел ей вслед Кардинал. – Люблю смелых баб.

– Я тоже, – спокойно бросил Семенов.

– Ну, Семен, – покачал головой Кардинал. – Попросишь ты у меня что-нибудь. – Он погрозил пальцем.

– А давай сдадим его супруге, – посмеиваясь, предложил Лев. – Он тебе тогда не то что секретаря, а и все, что захочешь, отдаст. Жена у Игорька – женщина крутая.

– Давай на этом остановимся, – не принял его шутливого тона Семенов.

– Все-все, – махнул рукой Лев.

– Так, – приказал своим пацанам Кардинал. – Накрывайте на стол.

– А ты почему без охраны? – спросил Лев.

– Да они знают машины Кардинала, – улыбнулся Игорь, – поэтому и пропустили спокойно. А так к дому просто не подойдешь, мне еще пожить нужно.

– Пока женщин нет, – кашлянул Кардинал, – обрисуй мне ситуацию. Все под контроль взяли или есть проблемы?

– Если они и будут, – спокойно ответил Игорь, – мы сами справимся с ними. Я принял на службу одну секцию, они считают, что изучают стиль ниндзя. Конечно, это не те, что в кино бегают, но парни тренированные. И главное, слово для них – приказ, который нужно непременно выполнить.

– А как у тебя с рабсилой? – заинтересованно спросил Лев. Прежде чем ответить, Игорь, словно спрашивая разрешения, взглянул на Кардинала.

– Лев – наш человек, – кивнул тот, – и знает все.

– Вот уж не думал, – удивленно посмотрел на Льва Семенов, – что ты будешь…

– Каждый живет так, как может, – усмехнулся Лев. – К тому же мой папа – мужчина очень серьезный, он и направил мои способности в правильном направлении. Ведь чем я только не занимался! Даже в цирке пробовал группу создать. А сейчас нашел именно то, что мне нужно. Люблю по острию ножа ходить.

– Это ребятишки с пистолетами и ножичками по краю ходят, – возразил Кардинал. – Боятся закона и нас. Мы и на них, и на закон кладем хрен с присвистом. Потому что знаем, чего стоим в этой жизни.

– И чего стоят остальные, – добавил Лев.

– Куда? – Повернувшись, водитель взглянул на сидевшую сзади Алису.

– Вон у того кафе останови.

– Твои подруги здесь? – спросил сидевший рядом с водителем Шакал.

– Знакомые, – поправила его Алиса. Едва джип остановился, она вышла.

– За ней, – кивнул ей вслед Шакал. Водитель быстро пошел к дверям кафе.

– Слава Богу, – отпив глоток из фужера, сказала миловидная женщина с короткими волосами, – что умею постоять за себя. Врезала одному, второму нос сломала. Видела бы ты, – рассмеялась она, – как третий бежал. Как на чемпионате мира.

– А чего они хотели? – прикурив, спросила сидевшая напротив красивая блондинка.

– Не успела спросить, – фыркнула первая. – Во, – кивнула она, – Лисица. Привет, Алиска! – Она махнула рукой. Блондинка тоже помахала.

– Вы-то мне и нужны, – облегченно вздохнула подошедшая Алиса.

– Никак в передрягу попала? – спросила блондинка.

– Нет. Просто нужны две красивые женщины. Воспитанные и одновременно немного колючие. Правда, только в разговоре. Понимаете, девоньки, – понизила она голос, – к моему боссу приехал очень крутой дяденька. С ним старый приятель Игорька. Тоже серьезный мужчина. Им нужны женщины.

– Сколько лет этим дяденькам? – спросила блондинка.

– Приехал? – нахмурился Валерий.

– Ну да, – ответили ему в трубке. – Заезжал ко мне, спросил, где может найти Семенова. Я сказал, что тот у себя в охотничьем домике. Он так свою…

– Знаю, – перебил его Валерий. – Он приехал по делам или так?

– Не знаю. Заскочил на минуту, узнал о Семенове и сразу уехал. С ним еще кто-то, потому что три тачки. Кардинал обычно на двух ездит.

– Вот что, – решил Валерий, – смотайся к даче Семенова и постарайся разузнать, с чем приехал Кардинал. Мне нужно встретиться с ним. Попробуй ненавязчиво подсказать, чтобы он вызвал меня.

– Попробую, – вздохнул собеседник, – но не обещаю. Я понял, кажется, почему Кардинал с тобой не встречается. Семенов…

– Все, – отрезал Валерий. – Как встретишься с Кардиналом, звякни. Я сам выйду на него.

– Тогда, может, сам и на дачу к Семенову съездишь?

– Жду звонка. – Валерий отключил телефон.

– С кем разговаривал? – спросила вошедшая в кабинет Лола.

– С Пряхиным. Кардинал приехал. Сейчас у Семенова в охотничьем домике.

– Зачем приехал Кардинал?

– Мне откуда знать? – недовольно огрызнулся он. – Я его даже не видел ни разу. Вот и хочу встретиться. Надо переиграть кое-что. Меня не устраивает многое в нашем договоре с директорами.

– Я предупреждала тебя.

– Но не прими я их предложение, – недовольно проговорил Валерий, – меня бы просто уничтожили. Помнишь, кто начал со мной переговоры?

– Еще бы! – Она вздохнула. – Как не помнить. Ведь он явился после твоих гастролей… – Вот поэтому я и согласился. Но сейчас пора занять место ближе к солнцу. Ведь все, почти все, – увидев насмешку в глазах жены, поправился он, – делают мои люди. Конечно…

– Не советую тебе даже пытаться приблизиться к их солнцу, – перебила Лола. – Обожжешься и упадешь. Чем выше будешь, тем хуже. Оставь все как есть, а потом…

– Но рискуют мои парни и я, а сливки собирают директора. Мне надоело быть шестеркой.

– Это опасно, Валерка, – вздохнула Лола. – Нам вполне хватает на жизнь. Я не понимаю, чем ты недоволен.

– Надоело ходить в прихвостнях. Ведь коснись дела – все. – Он рубанул воздух рукой. – Они будут делать удивленные глаза и разводить руками, а посадят меня. Ты знаешь, что они все свои заказы на разбор с кем-то аккуратно записывают. И если я в чем-то выйду из-под их контроля, они передадут записи ментам, а те меня с превеликим удовольствием упрячут лет на двадцать. Неужели ты этого не понимаешь?

– Но ведь ты сам предложил им свои услуги, когда узнал, что Семенов решил взять под контроль все, что связано с хрусталем. Кроме того, ты отдал своих людей в охрану…

– Подожди, мне кажется, ты оправдываешь их и указываешь мне мое место. Почему?

– Потому что хочу жить! Ведь чуть что, и от нас останутся одни воспоминания. Ты думаешь, меня не бесит их небрежность? Ты видел, как Семенов давал ключи Рудику от «мерса»? Как собачке кость бросил. А его женушка даже не соизволила явиться.

– Она куда-то уехала, – буркнул Валерий. – Но я не пойму тебя – ты то пугаешь меня, то пытаешься…

– Пусть все пока остается как есть, но малейшая ошибка с их стороны – и мы займем их место. Кардинал знает о тебе, и, если вдруг ты сообщишь ему, что директора, – презрительно улыбнулась Лола, – пытаются обмануть его, он, я в этом уверена, поручит тебе принести ему их головы. Закрывать дело он здесь не станет. Это слишком большая потеря в деньгах. Во-первых, плиты, перекрытия и все остальное. Ведь это огромная прибыль при минимальных затратах. Теперь они берут все, что связано с хрусталем, под свой контроль. Представляешь, какие это деньги? Его покупают – ведь цена ниже, чем в других местах. А византийский узор ваз и фужеров… – Она вздохнула. – Ведь не зря Пряхин и Лобов пытаются заставить Яковлеву работать на них. Она начала этот узор. Только кажется, что рынок насытился изделиями из хрусталя. Они не стали бы брать под свой контроль хрусталь, если бы это было невыгодно. Значит, где-то он пользуется спросом и приносит прибыль.

– Черт возьми! – Валерий удивленно посмотрел на жену. – Как умно ты говоришь. Вот бы нам с тобой встать к рулю. Я бы обеспечил охрану, а ты руководила. Представляешь, что бы мы с тобой…

– Давай сейчас оставим все как есть, – вздохнула Лола, – но при малейшей ошибке наших уважаемых директоров мы оторвем им головы и отправим Кардиналу.

– Годится, – кивнул Валерий. – Только как бы не пришлось ждать этой минуты всю жизнь.

– Не придется. Аппетит приходит во время еды. Скоро они насытятся и захотят большего. И вот тогда главное – не упустить момент и не дать вовлечь нас. Потому что с Кардиналом шутить очень опасно.

– Вот это да, – покрутил головой Кардинал. Кивком подозвал к себе Шакала.

– Где она их нашла? – тихо спросил он его.

– В кафе, это ее подруги. Я сам слышал…

– Рая, – представилась блондинка.

– Зина, – кокетливо улыбнулась стриженая.

– Эдик. – Встав, Кардинал пожал Раисе руку. – Мой товарищ. – Он кивнул на Льва. – Царь зверей, – улыбаясь, добавил он.

– Лева, – привстав, поклонился тот.

– Садитесь к столу. – Кардинал усадил Раису рядом с собой. Лев, отодвинув стоявшее рядом плетеное кресло, дал сесть Зинаиде.

– Молодец, – благодарно шепнул севшей рядом Алисе Игорь. – Но кто эти барышни? И знают ли, куда…

– Они знают то, – перебила она, – что нужно мне. Мои подруги. Мы вместе работали и занимаемся вместе. Ты доволен?

– Более чем.

Шакал, выпроводив парней, вышел сам и плотно прикрыл дверь.

– Вот мы и дома. – Отперев дверь, Ангелина повернулась к стоявшему с рюкзаком в руке Федору.

– Шикарный домище. Это все твое? – спросил Федор.

– Разумеется, – засмеялась она. – Располагайся, я сейчас включу воду в бассейне, искупаемся. – Довольная удивлением Русича, она вышла.

– Да, – ошеломленно огляделся он, – я такое только в кино видел. Живут, оказывается, и в России по-настоящему.

Оглядевшись, поставил рюкзак в угол в прихожей. «На кой я ей понадобился? – пытался понять Федор. – Девонька богатая, и защитников у нее наверняка хватает. На кой черт я ей нужен?»

Русич несколько раз пытался выяснить, для чего Ангелине понадобились настоящие мужчины, как она заявила тогда у стола. Но она сразу же переводила разговор. Федор не любил неизвестности, но воспоминания о ее горячем сильном теле останавливали его, и он не спрашивал. В слова Ангелины о внезапно вспыхнувшей любви он, разумеется, не верил. Хотя уродом себя не считал и женщинам нравился.

Федор подошел к зеркалу. Квадратный подбородок, прямой нос и серые глаза на загорелом лице. Федор подмигнул отражению. «Ладно, – подумал он. – Все перемелется – мука будет. Поживем – увидим, что почем. Ангелина – бабец что надо. Симпатичная, в теле, и темперамента даже чересчур. Уехать я всегда смогу.

Правда, жить за счет бабы не совсем приятно, – поморщился он. – Но пару-тройку дней можно. Ведь должна она мне все объяснить. Как там сейчас Артур? Тоже хорош гусь. На кой ему все эти путаны понадобились? Он точно искал кого-то. Но кого?»

– Федя, – услышал он, – спускайся сюда. Вода просто прелесть.

Федор спустился по широкой лестнице. Остановился перед закрытой, с затемненными стеклами, дверью. Толкнул ее и шагнул вперед. В широком, метров пять, и длинном, около десяти метров, бассейне на надувном матраце лежала голая Ангелина.

– Раздевайся, – улыбнулась она, – и ныряй. Освежись. Все-таки не люблю самолет. Меня в нем постоянно укачивает. И чувствую себя разбитой. А вот залезу в бассейн, и как будто заново родилась. Ну, что стоишь? Залезай.

– Красиво живешь, – сказал Федор. – Я предполагал, что ты из новых русских, но чтобы вот так… – Он покачал головой.

– Залезай, – повторила Ангелина. – Немного придем в себя и пойдем обедать. Я позвоню, нам принесут.

– Нормально, – усмехнулся он. – Тебе, наверное, и кофе в постель подают?

– Бывает, – улыбнулась Ангелина.

– Может, теперь скажешь, на кой тебе настоящий мужчина понадобился? А то, может, мне и купаться не стоит.

– Все потом. Вечером все узнаешь. Иди ко мне.

– Так не годится, – сказал Федор. – Ты меня вроде как за альфонса держишь. Давай сразу решим, подойдет мне твое предложение или нет, а уж потом все остальное.

– А ты не так прост, – усмехнулась Ангелина, скатилась с матраца, нырнула в воду.

Вынырнув, в несколько взмахов оказалась у уходившей в воду лесенки и вышла из бассейна. Сняла резиновую шапочку и тряхнула волосами.

– Я слышала, как ты говорил с Артуром, – сев на лежак, сказала она. – Поняла, что вы когда-то не в России воевали и сейчас ты очень нуждаешься в деньгах. Поэтому и подошла. Мне нужен был ты, а не твой друг-француз, – насмешливо добавила Ангелина. – Я хотела предложить тебе работу. Солдатскую работу. Но неожиданно для себя, – она вздохнула, – влюбилась в тебя.

– Давай ближе к делу, – перебил Федор. – Про любовь мы уже слышали. Зачем я тебе понадобился? Почему ты не сказала, что слышала наш разговор с Артуром?

– Подожди, – рассмеялась она. – Не надо столько вопросов сразу. Я отвечу на первый, потому что он основной. Я хочу убить своего мужа.

– Так ты еще и замужем. – Федор криво улыбнулся.

– Да. – Она вызывающе посмотрела на него. – У меня есть сын. И муж не отдаст его мне, если я добьюсь развода.

– Понятно, – кивнул Русич. – Но видишь ли, милая, – насмешливо улыбнулся он, – я не киллер. Да, было время – воевал. Где и с кем – не важно. Воевал за деньги. Но никогда не убивал исподтишка и никогда, слышишь, не буду этого делать. А сейчас, золотце… – Усмехнувшись, коротко проматерился. Успокаиваясь, достал сигарету. Прикурил. – Ты обещала мне дать денег на билет. Не обманешь?

– Я так и думала, – кивнула Ангелина, – ты не согласишься. Уж слишком ты правильный. Но почему? Ведь ты воевал в другой стране за деньги. Сам только что сказал. А здесь отказываешься убить подлеца. Я тебе очень хорошо заплачу.

– Нет таких денег, – презрительно бросил Федор, – за которые я убил бы человека в России. Тем более мужа бабы, с которой спал. Плевал я на твои деньги, – вздохнул он. – И на тебя, шлюха.

Федор плюнул и пошел к двери.

– Слабак, – вытирая слюну с мокрого живота, презрительно прошептала она. Поднявшись, вздохнула. – Ну что же, ты сам выбрал себе судьбу. Драться, надеюсь, ты умеешь. – Ангелина щелкнула рычажком и негромко сказала:

– Он ваш.

«Шалава, – поднимаясь по лестнице, думал Русич. – А я, дубина стоеросовая, клюнул. Любит она меня. Шлюха подзаборная. Наверное, и все это заработала в постели», – криво усмехнулся он.

Докурив сигарету, бросил окурок на ступеньку. Подошел к двери, открыл, сделал шаг вперед и тут же отдернул голову. Мимо лица мелькнула толстая резиновая дубинка. Федор нанес бьющему удар в голову и прыгнул вперед.

Споткнулся о подставленную ногу, но, успев сгруппироваться, выбросив вперед руки, упал на них и, перекатившись, вскочил. Ударил ногой бросившегося на него парня. Поднырнув под выброшенную руку другого, локтем ударил его в живот и, подпрыгнув, коленом в лицо. Сильный удар в спину сбил его с ног. Едва коснувшись грудью пола, он перекатился через правый бок и обеими ногами встретил кинувшегося на него рослого мужчину. Сильным толчком отбросив его, вскочил. Удар дубинкой по голове выбил из него сознание.

– Здоровый, дьявол, – буркнул один из парней. Остальные трое лежали неподвижно. – Где ты такого откопала? – спросил он появившуюся в дверях Ангелину.

Двое парней, повинуясь кивку первого, заломили руки лежащему без сознания Русичу за спину, нацепили наручники и связали эластичным шнуром ноги.

Федор застонал.

– Вниз его, – бросил первый. Парни, подхватив Русича, потащили его по ступенькам.

– Все-таки ты действительно хочешь убрать муженька? – спросил первый.

– Разумеется, хочу, Гена, – кивнула она. – Потому что в случае развода я ничего не получу. Даст какую-нибудь мелочь. Ну, может, потом с год будет иногда подавать, как нищенке. А Федька действительно мужик. – И в постели великолепен, и за себя постоять умеет.

– Что? – не расслышал Геннадий.

– Тебя это не касается, – отрезала она.

– Что ты будешь с ним делать?

– Пока ничего. Пусть твои его не трогают, он мне понадобится.

– Не думаю. Он мечтает лишь о том, как до твоего горла добраться.

– Посмотрим.

– Вот зараза, – прохрипел Федор. Помотав головой, попытался подняться с бетонного пола. Почувствовав, что руки растянуты в стороны и крепко привязаны, выматерился. – Прав был полковник – я, видите ли, в защитники угнетенных решил податься, дубина стоеросовая. Ведь сразу понял, что не то что-то. Говорила про Иванове, приехали во Владимир. А откуда эти ухари взялись? – Чувствуя ноющую боль в затылке, поморщился. – Хорошо, форму поддерживал, парочку этих ухарей я вроде сделал. И что дальше? Наверное, будет держать меня, как в зверинце, и своим подружкам и приятелям показывать. За пять баксов с носа. – Он нашел в себе силы усмехнуться. – Одно утешает – сразу не прибили, значит, некоторое время жить буду. Придет эта шалава, скажу, на все согласный. Мол, умеешь убеждать. Но почему она меня для убийства мужа со стороны привезла? У нее ведь есть солдатики. Впрочем, чего здесь размышлять. – Вздохнув, Федор осмотрел небольшое помещение. Пусто. Железная дверь плотно закрыта. – Впору караул орать, – вздохнул Федор. Подергал руками. Коротким звоном отозвались удерживающие руки цепи. – Вот это да, скажи кому – не поверят. Я бы и сам ни в жизнь не поверил. Но чего от меня сейчас надо? Треснули по башке, вырубили – кончайте. Так нет, приволокли в эту клетушку и приковали. Что же делать? – Вздохнув, он заорал:

– Люди! Давайте сюда вашу госпожу! Я на все согласный!

Федор услышал чьи-то быстро приближающиеся шаги. Раздался скрежет отодвигаемого засова. Дверь открылась.

– Еще раз взвоешь, – угрожающе бросил заглянувший парень, – рот заткнем, понял?

– Слышь, ты, – прохрипел Федор, – зови барыню, мне с ней переговорить надо. Согласный я, так ей и скажи.

– В общем, я тебя предупредил, – словно не слыша его слов, сказал парень.

– Лучше молчи. – Он закрыл дверь и снова со скрежетом задвинул засов.

– Как он? – спросила Ангелина.

– Говорит, на все согласный, – усмехнулся парень.

– Сейчас – конечно, – улыбнулась она.

– Зачем он тебе нужен? – удивился Геннадий. – Ведь ты понимаешь, что…

– Геннадий, – недовольно перебила она, – я делаю то, что считаю нужным. Ясно? И не лезь ко мне с вопросами. Ответа все равно не получишь.

– Зачем ты со мной так? – обиженно спросил он. – Ведь знаешь, я люблю тебя…

– Почему же ты не убьешь человека, который мешает нам быть вместе?

– Ты сама знаешь, – нервно проговорил он, – что я не могу этого сделать. И знаешь почему.

– Только потому, что ты трус. Даже боишься нанять киллера, потому что вдруг неудача и выйдут на тебя.

– Да! И поэтому тоже. А в основном потому, что ты хочешь убить моими руками мужа, а потом с помощью друзей муженька избавиться и от меня. Ведь как только он погибнет, ты сразу будешь искать виновника и найдешь меня. И что бы я ни говорил, поверят тебе. Потому ты и этого кретина привезла. Я уверен, ты покажешь его муженьку и скажешь, что спасла ему жизнь, а этого костолома вызвал я. Ведь так? – усмехнулся он.

– Господи, Гена, – широко раскрыв глаза, уставилась на него Ангелина. – Ты ли это говоришь? – Она расхохоталась.

– Слышь, – обратился Федор к вошедшему в комнатушку парню, – что за дела? Кто ваша хозяюшка? Уж не вампир ли? – нашел он в себе силы усмехнуться.

Парень молча стоял у выхода. В комнату вошла женщина с подносом. Потом еще одна, толстая, пожилая. Она поставила перед Федором столик. Первая опустила на него поднос, на котором стояли две бутылки баварского пива, ваза с виноградом, баночка красной икры. Увидев два шашлыка, Федор покрутил головой.

– А как же я жрать буду? – взглянул он на парня. Тот протянул молодой женщине два ключа. Она открыла замки на цепях. Федор дернул руки. Цепи подались, но только на метр. Он мог брать с подноса что ему нужно. Он мысленно выругался, протянул руку и взял бутылку пива. Зубами содрал пробку и под перезвон цепей начал пить.

– Холодно, – подмигнул он смотревшим на него. – А курить почему не принесли?

– Вот. – Парень вытащив из кармана пачку «Примы», положил на столик.

Женщины вышли.

– Может, и ты уберешься? – принимаясь за шашлык, сказал Русич. – Аппетит портишь. – Тот, по-прежнему не сводя с него взгляда, достал сигарету, прикурил. – Вот мразина, – сказал Федор.

Парень молчал.

– А ты, часом, не голубой? Похож.

Боевик стоял по-прежнему неподвижно.

– Сучонок, – зло покосился на него Федор. – Подошел бы, я бы тебя на этих цепочках и придавил. Забирай. – Он ногой поддел столик.

Парень, не сводя с него напряженных глаз, крикнул:

– Пожрал!

– Твою мать, – шепнул Федор.

В комнатушку вошли двое парней и подняли с пола столик и все остальное.

– Хозяйку вашу давайте, – зло бросил Федор. – У меня к ней предложение есть. Пусть примет.

Парни, обойдя его с двух сторон, натянули цепи и повесили замки. Затем, не обращая внимания на матерившего их Русича, подняли столик и вышли. Охранник вышел последним и закрыл дверь. Федор услышал знакомый скребущий звук задвигаемого засова. Снова с чувством выматерился.

– С днем рождения, дорогая, – услышала включившая магнитофон Ангелина.

– Надеюсь, ты вернешься к этому дню. Я, к сожалению, буду не дома. У нас сейчас не все гладко, и только поэтому…

– Развлекаешься с очередной шлюхой, – выключив «Шарп», сердито проговорила Ангелина. – Кобель. Но я все сделаю так, как хочу. А развод… – Криво улыбаясь, покачала головой. – Ты сам на него не пойдешь. Правда, не получилось с Федькой, но я что-нибудь придумаю. Может, даже с ним. – Закурив, всмотрелась в свое отражение. – Неужели у него есть какая-то дамочка лучше меня? Федька, мужлан, и то оценил. А может, потому и оценил, что мужлан? – Она невесело засмеялась. – Ладно, пусть дня два побудет там, а потом посмотрим. Я все равно что-нибудь да придумаю.

– Все путем, – кивнул Родион. – Елкин согласен. Я сам был у него на даче, в гараже, где он организовал цех. Впечатляет. Мужик сумел наладить производство. Каждые пять дней будем забирать товар и платить.

– Зря ты в это полез, – недовольно проговорил Валерий.

– Я уже большой мальчик, – усмехнулся Родион. – И знаю, что делаю. Подожди немного, братан, и мы будем бал править. Думаешь, я не вижу, как ты морду воротишь, когда с этими гребаными умниками разговариваешь? Мои пацаны довольны. Теперь и с мусорами конфликтов нет, и бабки клевые. Все путем, – подмигнул он брату.

– Путем-то путем, – буркнул тот, – но не все. Сюда Кардинал приехал, отец всего этого. Но меня, похоже, за пешку держат. Он к Пряхину заскочил, о Семене спросил и уехал к нему. А я, выходит, так, типа собаки сторожевой. – Валерий выругался.

– Да хорош тебе. Головорезов у этого Кардинала своих полнехенько. Он их и знать не знает. Вот и ты у него так, в боевиках. Ниндзя и Ниндзя. Директора помогают ему бабок наварить, вот он с Семеном и вась-вась. Но коснись какой-нибудь заварушки, тут он на тебя внимание и обратит. А еще лучше, – мечтательно проговорил Родион, – если бы директора эти гребаные запалились на чем-нибудь. Ну, бабки себе в карман с доли Кардинала класть бы начали, а он бы про это узнал. Вот тогда лафа. Дело закрывать Кардиналу нет смысла. Он, видать, по большому счету здесь наваривает, если даже сам прикатал. Но шкуру с них враз спустил бы, и тогда на кой хрен ему кого-то нового искать, он бы тебя во главе и поставил.

Валерий усмехнулся. То же, но другими словами недавно говорила Лола.

– А эти умники, – продолжал Родион, – наверняка скоро начнут себе побольше отстегивать. Деньга – она манит, и хочется все больше и больше. Тем более если царь далеко, чего у него копеечку не стыбзить. Вот подловить их на этом, и тогда ты директор, а я с охраной вполне справился бы.

– Вы с Лолкой как спелись, – удивился Валерий. – Oна, мне то же самое говорила.

– Так потому, – кивнул Родион, – что так и есть. В общем, мы еще спляшем на их похоронах.

– Кто, ты сказал? – спросила симпатичная молодая женщина.

– Стилист, – повторил Семен. Пригладив рыжеватые усы, закурил.

– Я что-то слышала о Стилисте, – задумчиво проговорила она. – Точно, Костя Аковарин. Его еще одно время Аквариумом дразнили. Такой невысокий, в очках. Он последнее время деловым стал. Вроде даже у него своя группа какая-то есть. Они где-то в районе стадиона ларьки контролировали. А почему ты спросил?

– Да так, – Семен повел плечами. – Слышал разговор какой-то. Забыл где, но в память почему-то врезалось. Стилист, – хмыкнул он. – Странная кличка.

– Клички – они все странные.

– А тебя, Лизавета, тоже как-нибудь называют?

– Лизок.

– Лизок, – повторил он. – Но ведь и я тебя так в детстве называл. Помнишь?

– Как не помнить, – засмеялась Елизавета. – Ты в детстве и поколачивал меня. Я тебя постоянно родителям сдавала.

– Было дело, – улыбнулся и Семен. – Меня отец за тебя ремнем солдатским лупцевал. Так что в расчете.

– А зачем ты все-таки про Стилиста спросил? – неожиданно поинтересовалась сестра. – Только не надо о якобы услышанном разговоре. Что ты хочешь от него?

– От него – ничего. Это он проявил интерес к моим знакомым.

– Ты опять за старое? Мать бы вспомнил, она тебе сколько раз говорила…

– Про мать не напоминай, – недовольно перебил Семен. – Я делал все, чтоб ей под старость жилось легче, так что не надо. Да и ты никак забыла, что все, что имеешь, получила от меня. И квартиру, и машину, даже сейчас моими ларьками себе на жизнь зарабатываешь. Так что в мои дела не суйся и тем более не упрекай.

– Но Костя – опасный тип, – сказала Елизавета. – Я же говорю, у него сейчас даже свои парни есть. Они иногда по указке Валерки Ниндзи работают. Его женушка, – она фыркнула, – Лолка хвасталась.

– Погоди-ка, – удивился Семен. – А ее ты откуда знаешь?

– Мы с ней вместе в секцию ходим. Она все выпендривается: мужик мой, Валерка Ниндзя, вот он мастер. Показывала пару ударов. Так, – Елизавета махнула рукой, – ничего серьезного.

– Во времена пошли, – качнул головой Семен. – Бабы в мордобой ударились.

– Коли не сами, – с вызовом сказала Елизавета, – так кто нас защитит? Рыцари перевелись. Думаешь, это приятно – друг дружку на ринге лупить? Но без контакта ничего не получится. Чтобы научиться защищаться, нужно отрабатывать с противником.

– Значит, Стилист с Ниндзей связан, – пробормотал Семен.

– Тебе-то что надо? Пусть твои знакомые сами разбираются, потому что там слишком серьезно. Тут разговор ходит, что Ниндзя сейчас на мафию со своими боевиками работает. Что-то с хрусталем…

– Это тебе тоже Лолка говорила?

– Ты вот не знаешь ничего, – вспылила она. – Думаешь. просто так три ларька и магазин держать? Сейчас знаешь сколько народу желает дань с тебя собирать? А я с Лолкой поговорила, сказала, что буду по три тысячи в неделю платить, и все. Всех рэкетиров как ветром сдуло.

– Это выходит, – подсчитал в уме Семен, – ты платишь…

– Другие больше.

– Лизок, – попросил Семен, – постарайся у этой Лолки узнать, есть интерес у Валерки к паре одной? Ну, к Зойке и Гоге. Ладно?

– Это их ты на дачу отвез? Мне деревенские говорили. Я сегодня утром на рынке видела двух старух, так они и рассказали про молодую пару, которая сейчас у нас в доме живет. Мол, какие вежливые да услужливые. Там, помнишь, большой дом на другом конце деревни? Мужик построил, он из Суздаля, а сам в автокатастрофе погиб. Сейчас мать его там живет. Так вот старухи и говорили, что твои друзья, – она усмехнулась, – во всем Антонине Андреевне помогают.

«Значит, Зойка с Гогой опять за свое принялись», – мысленно чертыхнулся Семен, а вслух сказал:

– Они в пионерском возрасте тимуровцами были, так в них это и осталось. Ты постарайся туда не ездить. Почему, объяснять не стану, просто не надо.

– Хорошо, – согласилась Елизавета. – Собственно, мне там до конца августа и делать нечего. Но, может, познакомишь меня с ними? Все-таки, видать, твои очень хорошие знакомые, если ты о них так беспокоишься.

– Как-нибудь потом, – отмахнулся он. – Ты не забудь насчет Гоги и Зойки у Лолиты узнать. Если ими Ниндзя заинтересовался, – пробормотал он, – то нужно умывать руки. Ниндзя – это очень серьезно.

– Спасибо вам, Зоя, – благодарно говорила пожилая женщина. – Даже не знаю, как вас и благодарить. После гибели сына на меня все болезни свалились. В ноги что-то вступило, еле хожу. Первое время соседи помогали, а потом как-то перестали. Я не обижаюсь ни на кого. У каждого свое хозяйство. Правда, нет-нет, но молока приносят. И хлеб, если кто по пути мимо идет, попросишь, принесут. А вы…

– Антонина Андреевна, – вздохнула Зоя, – ну зачем вы так? Мы к вам приходим просто потому, что видим, как вам тяжело. Мы молодые, слава Богу, здоровые. – Она, улыбнувшись, повела плечами. – А вы прекрасный человек. С вами просто приятно общаться. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но деревня во все времена была деревней. Здесь свой стиль общения и поведения. Я заметила одну особенность – в глаза с тобой все приветливы, вроде бы даже восхищаются тобой, а стоит отвернуться – чуть ли не в спину плюют. Так что вам спасибо. Все-таки общение с хорошим человеком сейчас очень дорого. Мы с мужем здесь на отдыхе. – Она вздохнула. – Хотя какой отдых у четы нашей профессии. Гога – режиссер, а я сценарист. Вот сейчас и пытаемся создать сценарий на тему современной деревни. И вы будете занимать в нашем фильме не последнее место, так что вам огромное спасибо.

– Так вы кино снимаете? – поразилась Антонина Андреевна.

– Точнее будет сказать, хотим сделать фильм.

– Пойду покурю. – Упрекнув ее взглядом, Гога быстро ушел на террасу.

– Хороший у тебя муж, – посмотрела ему вслед женщина, – С плохим я бы жить не стала, – улыбнулась Зоя. Посмотрев на часы, встала. – Извините, но нам пора. Мы завтра к вам после обеда придем. В город поедем, мы межгород заказали.

– Господи, – сказала Антонина Андреевна, – у меня же есть телефон. Если нужно – пожалуйста.

– Спасибо, – поблагодарила Зоя, – но мы еще кое-что купить хотели. Надо все-таки что-то посадить. Рассаду куплю. Мы же здесь до осени будем. А может, и больше. Как дело пойдет. Набросок сценария уже написали, вот теперь будем приводить все в порядок. До свидания.

– Ну ты, папаша, мочишь капканы, – весело заметил Антон. – Я откуда знаю, куда твоя Зоенька подевалась? Наверно, уехала другого старого хрыча охмурять.

– Ты это брось, – недовольно проговорил Василий Григорьевич. – Ты мне лучше прямо скажи: ты с ней разговаривал?

– Да нужна она мне, – отмахнулся сын. – Она же твоя любовь, – рассмеялся он в лицо отцу. – Вообще-то хотел я повидать и ее, и братца ее, но не получилось. С одной стороны, и хорошо, что не встретил. А то после слез маман я бы эту шалаву прибил, наверное.

– Но ты говорил, что Гога ей не брат, а…

– Так оно и есть, – кивнул Антон. – Короче, папаша, ну их на хрен. Были и сплыли. Ты себе еще какую-нибудь шалаву отыщешь. Их сейчас пруд пруди. Хочешь, я тебе поставлять буду? – Он усмехнулся. – Молоденьких и чистеньких. А то ведь сейчас всякой заразы нахвататься можно. Начиная от всем известного триппера и кончая чумой двадцатого века…

– Не верю я про Зою, – пробормотал отец. – Не такая она, как ты говоришь. Она у меня ни разу даже не спросила ничего. Я ее и в ресторан приглашал. Не пошла. А ты говоришь, что она якобы…

– Все, папаша, – кивнул Антон, – забыто. И давай закончим на этом. Но если ты вдруг по новой в какую-нибудь молодуху втрескаешься, о матери не забывай. Если уж приспичит, то не афишируй свою вспыхнувшую любовь. А теперь, – он встал, – мне пора.

Проводив его взглядом, Василий Григорьевич вздохнул. Услышал шум подъехавшей машины и подошел к окну. Увидел, как сын садится в белую «вольво».

– Ну, – Антон взглянул на сидевшего на заднем сиденье Стилиста, – узнал про эту парочку что-нибудь?

– Нет. Их в городе и не знает никто. Хозяйка, у которой они хату снимали, говорит, что платили аккуратно. Она иногда заходила на квартиру. Все было чисто. Соседи не жаловались. Жалеет, что уехали так внезапно.

– А про тебя или Бугра, – немного помолчав, спросил Антон, – никто не спрашивал?

– Не слышал, – усмехнулся Стилист. – По крайней мере меня точно никто не спрашивал.

– Ты не блатуй, – осадил его Антон. – Я уверен, что у них кто-то знакомый в городе есть. И он наверняка начнет про тебя или про Бугра выяснять. Потому что Гога с Зойкой сейчас напуганы и наверняка начнут узнавать, насколько серьезны те, кто присылал парней. Ну и ребятишки у тебя, – усмехнулся он. – Их баба сделала, они и заложили тебя с Бугром. Смехота.

– Бугор с этим козлом разобрался.

– Ты постарайся найти эту парочку, нужны они мне. А о старикашках, которых за квартиры кинули, не выяснял? – В Коврове одного дедка в дом престарелых определили. И в Суздале одну бабулю обули. Правда, все на законном основании. Они сами передали им квартиры. То есть не им самим, а каким-то алкашам, которые потом хаты под офисы продали. Чисто сработано, – усмехнулся Стилиста – Значит, парочка при барышах.

– Слышь, Мустанг, ты мне попонятней разжуй, чем они тебя зацепили? Неужели из-за каких-то бабок, что они себе наварили, ты…

– Счет у меня к ним имеется. Дело не в бабках. Эта сучка чуть маман до инфаркта не довела. Вот я и хочу ей возвышенную любовь устроить. Чтоб папаша въехал, кто она такая на самом деле.

– Понятно.

– В общем, Костя, постарайся их найти. Или хотя бы ее. К тому же она не зря о тебе узнавала. Зойка – еще та сучка, и Гога крученый фрукт. У него в колоде всегда пять тузов. Врага надо знать в лицо. Неужели тебе самому не хочется встретиться с ними?

– Мне все равно, кто и что обо мне узнает. Да и что они мне могут сделать? – Стилист презрительно улыбнулся. – А вот твою просьбу я не пойму, ведь ты, Мустанг, сам можешь эту парочку вычислить и хапнуть. А ты…

– Им обо мне известно. Так что, если узнают, что именно я ими интересуюсь, могут с перепугу в ментовскую на меня цинкануть. Вот я и хочу их чужими руками хапнуть. Короче, вот что – доставишь их мне – пять тысяч «зелени» с меня.

– Другой разговор. – Стилист улыбнулся. – Теперь и у меня интерес к ним появился.

– Так. – Лубков посмотрел на вошедшего в кабинет парня. – Чем порадуешь?

– Да пока особенно нечем. Но одно знаю точно. – Он, сделав паузу, улыбнулся.

– Слава те Господи, – усмехнулся Григорий Антонович, – хоть что-то знаешь. Ну? Что ты сказать хотел?

– Если ты не перестанешь совать нос в дела Семенова, Пряхина, Васина и Лобова, тебе кое-что отпилят по самое основание. – Парень подошел к столу и, взяв графин, налил воды в стакан. С жадностью выпил.

Пораженный услышанным, Лубков сидел с открытым ртом.

– Надеюсь, я ясно выразился?

– Да ты… – вскакивая, заорал Лубков. – Что ты…

– Осади, – негромко прервал его парень. – Мне велели передать тебе то, что я сказал. Еще раз проявишь интерес к делам тех, кого я перечислил, сдохнешь. Пока. – Он махнул рукой и, поставив стакан, неторопливо вышел.

Лубков упал в кресло. В кабинет, оглядываясь на уходящего, вошла Клавдия.

– Что с тобой? – испуганно спросила она.

– Дай что-нибудь от сердца, – промычал Григорий. Женщина бросилась в приемную. Вернулась быстро, протянула Лубкову таблетку валидола.

– Под язык положи.

Григорий взял таблетку. Закрыл глаза, приложил руку к груди и тяжело вздохнул.

– Предупреждала я тебя, – сказала Клавдия. – Так нет, все по-своему хочешь.

– Хватит тебе, – промычал Лубков. – И так плохо, а тут еще ты стоишь над душой как зубная боль.

– Всегда ты вот так, – обиделась Клавдия. – Я тебе только хорошего желаю.

– Ну с чего бы, – скривился он, – тебе плохого мне желать. Ведь если бы не я, что бы ты сейчас делала? Время пошло такое, что…

– Видать, не так уж тебе и плохо, – поддела она, – коли заново упрекать начал.

– Клавка! – гаркнул Лубков. – Хватит! Принеси мне чего-нибудь покрепче. А это, – он выплюнул таблетку, – себе в рот положи. Может, хоть помолчишь малость.

– Ты сдурел! – всплеснула она руками. – Кто же после валидола…

– Неси, – махнул он рукой. – И вот еще что. Позвони Стилисту. Скажи, что он…

– Костя сейчас с Валеркой Рутиным, – не дала договорить ему она. – А тот, сам знаешь, давно с Семеновым в дружбе. Так что успокойся лучше и не лезь в их дела. А то ведь и убить могут. Видишь, что вышло. Ты платил милиционерам, а они тебя и предупредили. Мол, смотри, Лубков, доинтересуешься.

Григорий выругался.

– Да неси коньяк, твою мать, – треснул он кулаком по столу. – И закусить что-нибудь. И себе рюмку прихвати. Ты баба умная, будем думать, что делать. Надо как-то по-умному им ножку подставить. Не знаю, как и где, но они делают кирпичи, блоки и стены. Единственное, что еще не у них, это раствор. Но и то кто его знает… Так что неси коньяк. Выпимши оно и думается легче, потому как успокаивает. А когда человек нервничает, то ошибается. По горячке можно такого…

– Самое лучшее, – возразила Клавдия, – это оставить их в покое. Или заявить куда-нибудь.

– Ну ты дурища, – Григорий покачал головой. – Это же сразу в гроб ложиться. Тут надо другое искать, Да неси ты коньяк!

Что-то проворчав, Клавдия вышла.

– Ну, – вытерев лоб платком, спросил Пряхин. – Как дела?

– Как и всегда, – кивнула крепкая высокая женщина в камуфляже.

Поигрывая резиновой дубинкой, покачивая бедрами, подошла к железной двери. – Будете смотреть?

– Да ладно, – поспешно отказался он, – верю. Здесь заказ на тысячу кирпичей поступил. Делаете?

– Это вопрос не мне, я за рабочих отвечаю.

– Больше никто не умирал? – кашлянув, негромко спросил он.

– Двое ночью. Из-за чего – не знаем. Утром стали поднимать, а они уже почти холодные.

– Сколько сейчас работают?

– Двенадцать человек. Крановщик вольный. Он не в счет. Было семнадцать. Хорошо, еще двоих доставили. И вообще-то нужны еще рабочие.

– Скажи своему начальнику… – Пряхин снова вытер лоб и оглядел ее с ног до головы. – Такая женщина, – лаская ее взглядом, неожиданно проговорил он, – а занимаешься такой… – Не найдя подходящего слова, махнул рукой.

– Так взяли бы меня секретарем, – усмехнулась она. – Или телохранителем. Я как в девятнадцать ушла в зону, так десять лет, как по приговору, и работала. Потом платить перестали да и забили мы с подругой зечку одну. В общем, уволилась. Хорошо, Злючку встретили. Вы как раз с этим, – женщина кивнула на дверь, – затевались. Она нам и предложила. Сначала, правда, не согласились. Ведь все-таки это вроде как преступление, даже статья такая есть. Но подумали, а что мы еще делать можем, и согласились. И знаете, нравится нам здесь. Делай что хочешь. Действительно себя хозяйкой чувствуешь. И деньги хорошие получаем. Правда, никому сказать нельзя, а иногда так и тянет похвастаться. Тут, кстати, недавно по телевизору программа была. У какого-то нового русского тоже своя тюрьма была. Но оттуда как-то убежали. Может, видели?

– Я подобные передачи не смотрю, – сказал Пряхин. – Мы, это…

– Понимаю, – насмешливо согласилась она. – Вы люди чувствительные, тонкого воспитания. Но деньги рабским трудом зарабатывать не брезгуете.

– Да что ты себе позволяешь?! – разозлился Пряхин.

– Извините, – испуганно попросила она, – как-то вырвалось.

– Ладно, – миролюбиво согласился Пряхин, – считай, что я ничего не слышал. Но ты уж свой язычок при разговоре с другими придержи.

– Конечно, – облегченно вздохнула она.

– Как зовут-то тебя? – поинтересовался он.

– Светлана. А вас Григорий Яковлевич.

– Вот что, Света, – оглянувшись, негромко сказал он, – ты, насколько я знаю, не замужем. Как смотришь на то, чтобы нам с тобой, значит, поужинать вдвоем. А?

– Я не против, – охотно согласилась она. – Приезжайте ко мне. У меня дом большой, хороший. Муж был, оставил.

– Ты развелась?

– Его в тюрьме три года назад один зек убил. Он здесь, во Владимире, в крытой надзирателем был. Только прапорщиком стал, зек один и всадил ему ложку заточенную в шею. Сразу умер.

– Как же ты до, сих пор одна? – улыбнулся он. – Ведь все при тебе. – Он снова оглядел крепкую фигуру женщины. – Даже в камуфляже, и то видать, что фигура у тебя ладная.

– Ну вы уж скажете, – засмеялась Светлана.

– Детишки имеются? – спросил Григорий. – Я на тот случай, – увидев что-то в глазах женщины, добавил он, – что если есть, то нужно гостинцы какие-нибудь привезти.

– Она у меня в деревне, – вздохнула Светлана, – у родителей. Дочь. Четырнадцать лет через три месяца будет. Она у меня – умница, учится отлично. Мечтает учительницей стать.

– Она знает, где ты работаешь? – задал вопрос Пряхин.

– Нет, конечно. Разве такое можно кому сказать?

– Я вечером загляну, – заговорщицки подмигнул он.

– Буду ждать.

– Григорий Яковлевич, – услышал Пряхин, – машина с галькой в аварию попала. Где-то у…

– Я сейчас попаду! – рыкнул он и быстро пошел по лестнице вверх.

– Пользуйся, Светка, – довольно улыбнулась Светлана.

– Что?! – вскакивая и держа у уха сотовый телефон, воскликнул Кардинал.

Выслушав ответ, зло выругался. Женщины переглянулись. Слишком велика была разница между вежливым, уверенным в себе Эдуардом и матерящимся Кардиналом.

– Суки, – плюнул он. – Я же специально придурков, которые стрелять не умеют, нанял. Его пугнуть надо было, и все. А вы… – Он снова выматерился.

– Как что делать? – шумно выдохнул Эдуард. – Найдите этих придурков. Наверняка кто-то вмешался. Суки. – Отключив телефон, кинул его появившемуся в дверях Шакалу. – Все, – бросил он, – праздник окончен. Сволочи. – Женщины, снова переглянувшись, встали.

– До свидания, – в один голос попрощались все трое.

– Так, – не обращая на них внимания, сказал Шакалу Кардинал, – срочно отправляйся в Москву. Разузнай все и прими меры. Я обещал, что все будет хорошо. Я здесь побуду пару дней, – взглянул он на Игоря, – надеюсь, мою безопасность ты организовать сумеешь.

– Разумеется, – кивнул Семенов. – Я пришлю ребят Ниндзи.

– Гниды, – буркнул Кардинал. – Даже этого сделать не могут.

– Да что случилось-то? – спросил Лев.

– Пока, девоньки. – Не желая говорить при женщинах, Эдуард махнул рукой на дверь. Они быстро вышли. – Помнишь Атамана? Он в Кунцеве точки организовал по продаже наркотиков. А там люди Падишаха хотят обосноваться. Атаман устроил им бойню в каком-то кафе на Окружной. Вот Падишах и обратился. Я решил припугнуть Атамана. Не убивать, а именно припугнуть. Он все-таки и для нас много хорошего делает. Его люди тогда с армянами разбирались. Раздавить его ничего не стоит, но парень для нас полезен. А там какие-то трое целую бойню в баре устроили. Атаман в плечо пулю получил. Один патрульный милиционер убит, один покалечен и трое помяты основательно. Посетителям досталось. Друг друга давили. Вот я и хочу узнать, кто против нас сыграл. Потому что, как сказал Фенист, ждали этих двоих. Они только подошли, их сразу расстреляли. Ты еще здесь?! – заорал он на Шакала. – Я же сказал – немедленно в Москву!

– Я так и не поняла, – выходя следом за Китайцем из подъезда, сказала Людмила, – зачем мы к Игнату приходили?

– У тебя, кроме «зачем», – усмехнулся он, – в голове есть еще что-нибудь? Я же говорил. Игнат – мой старый знакомый и, если можно так о трех днях войны говорить, боевой товарищ. Я просто, понимаешь, просто проведал его. Чем мог, как говорится, тем помог. Хорошо, ты еще против этого не возражала.

– Извини, – обиделась она, – но я думала, что ты от него чего-то хочешь. Ты мог мне сразу сказать, что он твой…

– Я тебе говорил, – раздраженно напомнил ей Китаец, – что мы просто навестим его. Давай прекратим этот разговор, – буркнул он. Остановившись, прикурил. Выпустив дым, поднял голову и посмотрел наверх. Увидел Софью в открытом окне и, прощаясь, помахал рукой.

– Зачем он приезжал? – обернувшись, спросила Софья мужа.

– Ему патроны нужны, а у меня есть ребята знакомые, которые этим делом занимаются. Он в два раза больше заплатит. Так что и мне останется.

– А что же, он сам не может достать? Ведь тоже бывший служивый.

– А мне-то какая разница? – отмахнулся Игнат. – Мне наоборот лучше. Я хоть деньжат подзаработаю. К тому же, согласись, – он кивнул на холодильник, – давненько мы такого не видели. Даже если он из тех, кто по квартирам грабит, – даже не предполагая, что очень близок к истине, усмехнулся Игнат, – я знать ничего не знаю. И попадется он с патронами, пусть на меня укажет, хренушки мне кто чего доказать сможет. – Затянувшись, посмотрел на жену и улыбнулся. – По такому поводу и выпить не грех. Там водочка хорошая осталась. Давай с тобой по сто пятьдесят примем. Все-таки и девчонкам обновки купили. Обмыть нужно.

– Давай, – неожиданно согласилась Софья. – Когда ты насчет патронов договариваться будешь? – открывая холодильник, спросила она.

– Сегодня и поеду, – улыбнулся он и звучно хлопнул ее по тугим ягодицам.

– Когда не ворчишь, как старуха, ты у меня очень даже ничего.

– Но хоть морду его запомнил? – безнадежно спросил пожилой человек в сером пиджаке, сидевший возле кровати, на которой лежал молодой мужчина с забинтованной головой.

– Я же говорил, товарищ майор, – смущенно отозвался лежавший. – Здоровый такой. Я вроде все как надо сделал. – Вздохнув, осторожно дотронулся до левого бока. – И ствол ему меж лопаток…

– Морду его видел? – перебил его майор.

– Не помню.

– Он, видать, ему мозги сдвинул, – насмешливо заметил стоявший у двери капитан милиции.

– Если они у него были, – поднимаясь, буркнул майор. – Те два олуха даже не помнят, сколько от них уходило. Один говорит двое, второй – трое.

– Двое из окна выскочили, – быстро проговорил лежавший. – Оба такие…

– Здоровые, – подсказал капитан.

– Да.

– Непонятно, кто эти трое, – выходя, говорил майор. – А эти двое киллеров… мать их в печенку, вообще неизвестно, кто такие, у нас не проходят. Отпечатки проверили, не судимы, Да и вели они себя по-детски. Так что все запутано, как заячий след.

– Товарищ майор, – немного помолчав, сказал капитан, – что-то не вписывается в эту картину третий, который патрульного сделал. Он и двоих из охраны бара уложил. По словам свидетелей, которые все говорят невпопад, а насчет этого третьего поют в унисон, он сидел отдельно и при выстрелах попытался броситься к выходу.

– Надо его найти, – кивнул майор. – Милиционера невиновный бить бы не стал. Охрану – я еще понимаю. И даже милиционеров в баре, тоже ясно. Паника. А вот на улице…

– Так как раз из-за того, что милиционера сделал в баре, он и вырубил постового, – подсказал капитан. – Ведь его все равно взяли бы и предъявили бы нападение на сотрудника милиции. А уж тут заодно и этого. – Он кивнул головой назад.

– Но эти, что выскочили из бара в окно, они ведь стреляли. Это говорят многие. И в киллеров, и в людей Атамана. Знаешь, почему один из патрульных говорит, что было трое? – Он улыбнулся. – Да потому, что он действительно видел троих. Двое выпрыгивают из окна, и этот, который, уходя от пуль, бросился на землю. Он ведь пробился через выход и уходил в ту же сторону. И заметь, – майор остановился, – те двое, которые начали стрелять в баре, не стреляли в него, хотя он, можно сказать, на них наткнулся. Их было трое. Кто-то желает столкнуть лбами Атамана и того, кто организовал на него покушение. А для этого нужно, чтобы Атаман был живой. Мертвый он разборку устроить не может. Значит, скоро появятся еще трупы. Была бы моя воля, пусть перестреляли бы друг друга эти блатные и приблатненные. А оставшихся мы бы упрятали. Например, я бы им не мешал и никого не искал. Пусть так и палят один в другого. А то пристрелят какого-нибудь новоявленного воришку, и все. Мы вместо того, чтобы за его упокой выпить, убийцу ищем. И знаешь что самое обидное – иногда действительно находим.

– Звонил, – кивнул плотный молодой мужчина с серьгой в правом ухе. – Он в ярости. Такого наговорил… – Он поморщился. – Похоже, скоро явится Шакал, и начнут спускать шкуры.

– Мало вам, – кивнула миловидная брюнетка средних лет. – Не могли это как следует сделать. Я говорила Эдику – не лезь ты в это. Пусть Падишах сам разбирается.

– Ему Атаман нужен, Нонна Антоновна, – объяснил плотный. – Степан – мужик решительный и ничего не боится. Падишах делец, и, если бы нанял кого-то со стороны, кто знает, чем бы все закончилось. Атаман наверняка узнал бы о готовящемся и принял меры. Потому что кто-нибудь наверняка сообщил бы Атаману, что Падишах хочет его смерти.

– Ты думаешь, он этого не знает? – хмыкнула женщина.

– Падишаху не нужна война ни с кем, с Атаманом тем более. По сценарию Кардинала было все просто. Какие-то двое попытались его убить. Они новички, и боевики Атамана наверняка опередили бы их. Ну, может, кто-то из парней Атамана был бы ранен, не более. Атаман сразу начал бы искать Кардинала, потому что знает – влиятельнее его сейчас и нет. Я имею в виду устранение и прочие разборки. И тогда Кардинал свел бы за столом переговоров Падишаха и Атамана и те под его нажимом заключили бы мир, поделили территорию. А тут получается непонятное: кто-то убивает киллеров и тут же стреляет в людей Атамана и ранит его самого. К тому же война с милицией. Паника в зале и несколько человек в больнице. Бар будет восстанавливаться около недели. Там все перевернуто. Бармен в больнице, ему сломали руку и пару ребер. Пострадали и охранники. Вместо того чтобы остановить все это, они сами оказались потерпевшими. Это сильный удар по фирме, которая обеспечивает охрану центра. А самое главное – убит милиционер и еще трое или двое госпитализированы. Теперь МУР будет раскручивать это на полную катушку. И самое плохое – никто не может сказать ничего существенного о троих, которые все это устроили. Они ждали появления киллеров, а потом просто пристрелили одного из парней Атамана и ранили его. Кто-то третий показал свою силу. Мол, я знаю все, и все под моим контролем. Сначала думали, что кто-то из появившихся в Москве воров в законе. Но нет, они непричастны, это точно. Все в один голос заявляют, что это кто-то из отморозков, то есть бандитов, которые не считаются ни с кем и никого не признают. Если это так, – вздохнул он, – то у отморозков хорошо все налажено. Они узнали и место, и время. И переиграли обе стороны. А самое главное, чем и недоволен Кардинал, – что они знают правду о том, кто послал этих двух недоумков разыграть покушение на Атамана. И тогда…

– Подожди, – остановила его Нонна. – Но ведь киллеров действительно нанял Кардинал. И…

– Да какие это киллеры, – усмехнулся он. – Это просто пародия на них. Двум молодчикам не хватило на порцию для раскумарки. Падишах как раз возил Кардинала по точкам в Быково. Он там имеет три вполне комфортабельные точки для очень богатых клиентов. Там все, что пожелаешь. Вот Кардинал и обратил внимание на этих двух. В общем, приласкал их. Ты же знаешь, какой у него нюх на людей, а тут как раз неурядица с Атаманом. Вот Кардинал и решил его припугнуть. Этих двоих накачали прилично, сунули им пистолеты, и вперед. И все бы закончилось двумя выстрелами. Парни Атамана пристрелили бы их. Связать их с Падишахом Атаман не сумел бы, а Кардинал нашел бы виноватых. Но тут откуда-то взялись эти трое. Вот…

– Ты при Эдуарде, – перебила его Нонна, – говоришь намного меньше. Я просто не узнаю тебя. Ренат.

– Я стараюсь ввести в курс дела вас, Нонна Антоновна, – улыбнулся он, – потому что вы не последний человек в окружении моего босса. И может быть, когда потребуется, замолвите за меня словечко.

– А что? – засмеялась она. – Может быть и такое? Мне кажется, ты предан Эдуарду. Ведь начинали вы вместе.

– Я был рядом с ним, – поправил ее Ренат.

– Ты сама скромность, Фенист, – рассмеялась Нонна. – Кстати, почему Фенист? У тебя же прекрасное имя – Ренат.

– Моя фамилия не такая прекрасная, – усмехнулся он. – Фемисин. Вот я и назывался Фенист. Это вроде стало моим прозвищем. И лично мне нравится.

– Значит, ты уверен, что те трое были кем-то специально подосланы?

– Я в этом уверен на все сто.

– А что думает Падишах? Да и сам Степан, наверное, все-таки пытался связаться с…

– Падишах перепуган, ему кажется. Атаман понял, что это связано с их делами. Атаман же пытается выяснить, на кого те двое работали. Но их не знает никто, и поэтому Атаман рвет и мечет. Он уже звонил раза четыре. Пытался связаться с Кардиналом. Я позвонил боссу и сказал…

– Ты кто по образованию? – внезапно спросила Нонна.

– Электронщик. Полгода работал на оборонном предприятии. Но там, как и почти везде, не платят денег, и я уволился. Послушался совета Кардинала. Мы вместе с ним начинали зарабатывать деньги на цветных металлах. Это сейчас точек по их скупке полно везде и всюду, а раньше к этому относились насмешливо. Мы делали очень хорошие деньги. Благодаря этому Кардинал и попал в число влиятельных людей. И я благодарен судьбе, что она свела меня с ним.

– А тебя не задевает отношение к тебе Кардинала? – длНонна пристально смотрела на него. – Ведь он нередко унижает тебя, и, я бы сказала, незаслуженно. Просто только ддь. того, чтобы унизить.

– Знаете, Нонна Антоновна, – спокойно ответил Фенист, – у каждого в жизни свое место. От Кардинала я спокойно, иногда с улыбкой, принимаю грубость и даже оскорбления. И только потому, что знаю: я могу позволить себе подобное с другими. Знаете, как приятно иногда повыделываться? Сидит какой-нибудь здоровенный мужик и перед своей дамой строит из себя Супермена. А я спокойно подхожу и выплескиваю ему стакан с томатным соком в лицо. Я могу это сделать, потому что рядом со мной те, кто отвечает за мою безопасность перед Кардиналом, потому что ему нужен я, человек, которого он под настроение унижает. Ведь именно я мотаюсь по стране, заключаю выгодные контракты и нахожу людей, с помощью которых он делает деньги. А то, что иногда меня…

– Ты опасный человек, – сказала Нонна. – Вот так, с улыбкой, ты можешь всадить нож в спину или предать, если тебе это будет выгодно.

– Могу, – с той же улыбкой кивнул он. – Поэтому и держусь около таких, кто может позволить себе все, что угодно. Я вас, наверное, разочаровал своим признанием?

– Не то чтобы разочаровал, – по-прежнему не сводя с него внимательного взгляда, сказала она. – Но теперь я знаю тебе цену.

– Я сказал правду, – улыбнулся он, – и ответил на ваши вопросы.

– Я так и знал, – недовольно сказал Китаец.

– Я был не прав, – нехотя признался Денис. – Просто не пойму, – вздохнул он, – как они на нас вышли? Ведь хозяева ничего никому не сказали, а тут я поворачиваюсь, и двое с «дурами». Глаза у обоих по полтиннику, видать, впервые на это пошли, да и народу полно. Как нас вычислили?

– Кретины, – покачал головой Китаец.

– Че? – разозлился Волчара. – Ты говори, да не…

– Не в вас хотели стрелять, – бросил Китаец. – Вчера в «Дорожном патруле» передавали. Я даже мысли не допустил, что вы там замешаны. Что-то упоминалось о троих.

– Оттуда еще какой-то мужик ломился, – сказал Толик. – Он к дверям добирался. Мы через окно ушли, а тут как раз он. И три мента за нами…

– Да не на вас те двое пистолеты достали! – раздраженно перебил Китаец.

– А вы, дубины, еще и в какого-то Разина стреляли. Говорил же, – вздохнул он, – оставьте оружие.

– Да если бы «дуры» оставили, – проворчал Волчара, – сейчас бы или покойниками были, или в ментовской торчали. Там наверняка всех, кто без ксив, пособирали. – Вы хуже сделали, – заорал Китаец. – Милицию на нам след навели! Да еще этого дельца, Разина, – вспомнил он названную в «Дорожном патруле» фамилию.

– А он, видать, не просто однофамилец Стеньки. Теперь нас и милиция ищет, и Разин этот.

Переглянувшись с Толиком, Волчара на этот раз промолчал.

– Так, – решил Китаец, – сейчас сидим тихо, как мыши. Из квартиры – никуда. Люда, съезди к хозяйке и отдай деньги за месяц вперед. А вообще-то вполне возможно, что всех, кто сдает квартиры, милиция знает, и их начнут проверять. Может быть, и не так, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Мы с тобой, – взглянул он на молчавшую Людмилу, – поедем в одно место. Вы здесь сидите тихо и…

– Их нельзя оставлять, – сказала она. – Если ты прав, могут прийти милиционеры, и тогда… – Не договорив, вздохнула.

– Ты права, – согласился Китаец. – Значит, сделаем так, Забирайте все, и ты, – он кивнул Толику, – идешь за нами. Ты, – он перевел взгляд на Волчару, – не упускаешь из вида его. Ясно?

– А если менты тормознут, – нервно поинтересовался Волчара, – что делать? Может, просто остановят документы проверить, рожа не понравится. Такое в Москве часто бывает, а может, по приметам. Ведь нас, ты сам говорил, сейчас ищут.

– Вещи берем мы с тобой, Люда, – немного подумав, сказал Китаец. – Вы одеты нормально, выбриты чисто. Так что не должны вас остановить. Милиционеры останавливают выборочно. Главное – идите спокойно. Ты не теряй нас, а ты не…

– Может, лучше скажешь адрес, – перебил его Волчара. – Мы туда кто как может доберемся. Или боишься, что, если кого-то хапнут, сдадим? – усмехнулся он.

– Не то чтобы боюсь, – усмехнулся Китаец, – но такой вариант допускаю. Только то, что знает один, тайна. А в нашем случае – тем более.

«Вот влип, – думал Артур. – На кой дьявол я пошел в этот бар? Отдохнуть по-русски захотел, пижон. Так. Описания моей внешности ни у милиции, ни у того, кого пытались убить, нет. Так, в общих чертах. Но это не приметы, по которым могут арестовать. Но тем не менее некоторое время, пока не стихнет охотничий азарт у уголовного розыска, лучше не выходить. Соседи, – вздохнул он. – Положим, обо мне никто ничего предосудительного сказать не может. Со всеми приветлив в меру, пьяным замечен не был, в конфликты ни с кем не вступал. Но, предположим, сюда явится участковый. Все-таки незнакомый человек на его оа участке. К тому же, как я слышал, сейчас в Москве без прописки можно находиться лишь определенное время. Это, конечно, минус. Впрочем, лучше, если будут думать, что я уехал, сделать это нетрудно. А вообще-то нужно съехать с этой квартиры. Вопрос – куда. В гостиницу нельзя. Уезжать из Москвы? – Вздохнув, он открыл холодильник, достал банку пива, сделал несколько глотков. – Но в Москве оставаться тоже нельзя. Черт возьми, ведь я приехал с благородной миссией. – Усмехнувшись, снова отпил пива. – И не уехал бы я, если бы не эта дурацкая ссора. Сам виноват. И что же мне делать сейчас? – снова сделав несколько глотков, спросил он себя. – То, что я пусть с боем, но прорвался из бара, верно. Милиционера обидел – тоже. Неприятно чувствовать подрагивающий ствол пистолета меж лопаток. К тому же, что бы я сказал в милиции, если бы меня забрали? А меня взяли бы непременно. Не заметить меня не могли, И начал я с милиции. Ну и подготовка у них! – Он усмехнулся. – Теперь я понимаю, почему у нас преступность так безнаказанна. Все-таки ребята, которые избрали преступную специальность, пусть не в совершенстве, но в какой-то мере овладевают мастерством боя. А милиционеры в баре и около него, за исключением омоновцев, вели себя как перепуганные дети, которые начали играть в войну и вдруг поняли, что она настоящая. Впрочем, недооценивать противника нельзя. Русские поэтому и проиграли войну в Чечне. Ну, это уже история. А вот что делать мне? – Закурив, встал и подошел к окну. – Где сейчас Русич? По-прежнему сжимает в объятиях Ангелину или уже убит? Скорее всего она решила с помощью нового любовника устранить своего муженька. Дама из тех, кто не любит делить нажитое вместе имущество. Но почему она так смело оповестила нас о том, что ей нужен наемник?

Непонятно. Ведь мы запросто могли оказаться сотрудниками милиции или, наконец, преступниками. Дали бы согласие и убили ее хотя бы за слова: «Заработала много денег». Русич, конечно, совершил глупость, поддавшись обаянию этой дамы. Было бы хорошо, если бы я оказался не прав. Впрочем, сейчас надо думать о себе.

Может, поехать в Санкт-Петербург и через пункт вербовки покинуть Россию?

Интересно, куда сейчас набирают? В Югославию? Вряд ли. Война там подошла к своему логическому завершению. НАТО, а в первую очередь США, показали миру, что бал правят они. Правда, рейд наших десантников достоин высшей похвалы, – улыбнулся он. – Но албанцы считают русских врагами, и я представляю, каково сейчас родителям тех «голубых беретов», что находятся в Югославии. Итак, господин полковник, – усмехнулся он, – что будем делать? – Положил окурок в пепельницу, улыбнулся. – Начнем с пива. Благо, у меня его в достатке».

– Но он наверняка подумает, – нервно проговорил невысокий чернобородый мужчина в белых шортах, – что я послал этих наркоманов.

– Если бы он так думал, – спокойно возразил смуглый молодой мужчина в темных очках, – его люди уже вились бы возле твоей резиденции. Атаман сейчас напуган – вмешалась третья сила, которая спасла ему жизнь, но в то же время расстреляла его людей. Он наверняка пытается связаться с Кардиналом. Тебе он не звонил?

– Нет. Я пытался связаться с ним, но его в Москве нет. А где – никто не знает или просто не желают говорить. Мне кажется, это его работа.

– Перестань, Падишах, – поморщился смуглый. – Кардинал не станет подставлять тебя, а тем более втягивать в войну с Атаманом. Те, кого он приговорил, умирают очень быстро. Здесь что-то другое. Кто те трое, что устроили побоище в баре? Вот ответ – кто-то решил показать свою силу, и ему это удалось.

– Кто? – нервно спросил Падишах. – Я где-то видел тех двоих, которых убили в баре, – пробормотал он.

– Так они были накачаны наркотой, – усмехнулся смуглый. – Вот ты и видел их во время инспекции своих точек.

– Нет, я никогда не встречаюсь с покупателями. Если, конечно, их хорошо не знаю. А этих двоих где-то встречал.

– И хорошо, что не помнишь, – усмехнулся смуглый.

– Араб, – обратился к нему вошедший в комнату загорелый молодой мужчина.

– Звонил Клим. Продавцы цену ломят. Он…

– Ты не знаешь, что делать?! – резко спросил Араб.

– Сколько они просят? – вмешался Падишах.

– Тридцать тысяч «зеленых» за два килограмма.

– Героин? – уточнил Падишах. Тот молча кивнул.

– По ценам столицы это почти даром, – сказал Падишах. – Ты, Араб, никогда не станешь коммерсантом, – поучительно проговорил он. – С такими манерами, как у тебя, потеряешь всех поставщиков. Свяжись с Климом, – повернулся он к вошедшему, – и скажи, что Рыхлый привезет валюту. Доставка через Заправщика.

– Тот, кивнув, вышел.

– Извини, Падишах, – вздохнул Араб, – но я привык к другим разговорам.

– Вот что, Леня, никогда не пытайся быть выше, чем ты есть. Ты уже влез не в свое, а теперь чуть было не упустил товар. Я выходил на Казань около года. Потерял много денег и людей. А ты…

– Извини.

– Сгинь с глаз моих.

Араб вышел. Падишах, взяв сотовый телефон, прожал номер.

– Да, – услышал он женский голос.

– Эдуард Сергеевич не объявился?

– Нет.

– Черт бы его побрал, – отключив телефон, пробормотал Падишах. – Когда нужен, никогда не найдешь.

– Карен! – заглянула в комнату молодая черноволосая женщина. – Шакал.

– Наконец-то, – вскочил он.

В дверь, оттолкнув женщину, быстро вошел Шакал.

– Атамана видел? – сразу спросил он.

– Нет. И нет никакого желания его видеть. Он наверняка думает, что…

– Не важно, – перебил его Шакал, – что он думает. Тебе необходимо с ним встретиться. Для того, чтобы он понял, что те ребята не из твоих.

– Он наверняка думает…

– Если бы он так думал, – криво улыбнулся Шакал, – ты бы уже был труп. У Атамана мысли с делом не расходятся. И еще одно. Степка ничего не будет делать, пока не поговорит с Кардиналом. Так что собирайся, поедем. Атаман сейчас дома. Он ждет. Я звонил ему.

– Ну что же, – обреченно вздохнул Падишах. – Поехали. Моих людей брать?

– Зачем? – усмехнулся Шакал. – Я заменяю роту охранников.

– Куда мы? – поставив чемодан у ног, устало спросила Людмила.

– Туда, – кратко ответил Китаец, – куда надо. Добраться бы без приключений. – Обернувшись, посмотрел на стоявшего метрах в десяти Анатолия.

Около него притормозила машина. Наклонившись к приоткрытому окну со стороны пассажира, Толик что-то спросил, но потом, махнув рукой, выпрямился.

Первым должен был поймать машину Волчара и, договорившись с водителем, назвать Савеловский вокзал и потом не протестовать, а в крайнем случае самому предложить таксисту остановиться, чтобы взять попутчиков.

– Он садится, – негромко сказала Людмила. – Значит, и мы сядем, – улыбнулся Китаец. Подняв руку, проголосовал.

– Тормозни, шеф, – бросил сидевший рядом с водителем Волчара, – подкинем парочку. Они еще до меня голосовали.

Таксист остановил «Волгу».

– Куда, влюбленные? – спросил через открытое окно Волчара.

– Савеловский, – подойдя, ответил Юрий.

– Похоже, сегодня все на Савеловский добираются, – усмехнулся Волчара.

– Садитесь.

– Эй, мужчина! – услышал Артур.

«Похоже, меня, – не замедляя шага, подумал он. – И, кажется, это спасенная мной у бара дама. Впрочем, кто кого спас, еще подумать надо».

– Мужчина, – услышал он снова, и раздался быстрый стук каблучков.

– Вы мне? – Он повернулся.

– Вы меня не узнаете? – Молодая женщина остановилась перед ним.

– Ксения, – осмотрев ее с ног до головы, кивнул Артур.

– Я, – улыбнулась она. – А я тебя сразу узнала, видный мужчина.

– Благодарю за комплимент. Вам нужна помощь? – сухо поинтересовался он.

– Если нет, то, с вашего позволения, я пойду.

«Точно, голубой», – мысленно согласилась со своим предположением она.

– Мы, так или иначе, знакомы, – лишь для того, чтобы что-то сказать, проговорила Ксения. – Я узнала вас и подошла. Извините. – Она быстро пошла назад. Артур двинулся дальше.

«Внешне ты, конечно, выглядишь вполне пристойно, – думал Артур. – Хотя посещение баров с молодцами моложе тебя чести женщине не делает. А кроме того, ты со мной уходила от бара, так что нам лучше не встречаться».

Артур подошел к автобусной остановке. Он не знал, куда едет. Просто вдруг захотелось уйти из квартиры, и он не стал себя сдерживать. Подождав минут пять, вместе с другими сел в первый автобус.

– Ксюшка, – кивнул крепкий парень. – Точняк, Ксюшка. Мы их у бара сняли. Ее и еще одну телку. Та, другая, с Гаврошем покатила, а эта с одним мужиком слиняла. Меня мусора, суки поганые, повязали…

– Не топорщи пальцы, – брезгливо перебил его сидевший в глубоком кресле Атаман. – Ты же, Вадим, гнус. Таких, как ты, к ногтю, и хана. А ты из себя кочевряжишь. – Он осторожно дотронулся до забинтованного плеча. – Давай ближе к делу.

– Так я чего приперся-то. С той телкой, Ксюшей, точняком тот мужик был.

– Лады, – немного подумав, сказал он. – Я дам тебе парней, и найдешь эту Ксюшу. Через нее или как хочешь, но выйдешь на того, за кого базарил. Он мне живой нужен. И еще… – Резко выбросив вперед здоровую руку, ухватился двумя пальцами за кончик носа Вадима и дернул руку к себе. Вскрикнув, парень бухнулся на колени и, растопырив руки, замер. – Вот что, Вадя, – Разин сдавил зажатый нос, – если окажутся блевотиной твои слова, закопаю. Понял? Потому что лишний раз светиться тоже на хрен не упало. Мот, – отпустив Вадима, громко позвал он, – скатайся с этим чертом туда, куда скажет. Если голяк, доставишь мне его тепленького.

– Да ты что, Атаман! – отскакивая к двери, крикнул Вадим. – Я же помочь тебе хочу! А ты…

– Все, – махнул рукой Степан, – укатили. Длинноволосый плечистый парень в спортивном костюме и с жевательной резинкой во рту подтолкнул перепуганного Вадима к двери. Следом за ними вошли двое парней.

– Атаман, – почти сразу заглянул в комнату еще один парень – Шакал. – С ним Падишах.

– Давай, – кивнул Степан.

– Салют, – весело приветствовал хозяина вошедший первым Шакал.

Тот, кивнув, не сводил взгляда с несмело шагнувшего в дверь Падишаха.

– Сразу поставим запятые, – усмехнулся увидевший это Шакал. – Никаких претензий друг другу не предъявлять. Падишах в случившемся не виноват.

– Но те двое были в корень обширены, – процедил Атаман, – а ты…

– Вот как раз поэтому, – засмеялся Шакал, – это и были не от Падишаха. Он за дозу берет, как за полторы. Да и вообще, – тут же резко бросил он, – я же сказал – никаких предъявлений. Падишах здесь не при делах. Кто послал тех двоих, узнаем. Вот кто влез, – многозначительно заметил он, – об этом думать надо. Есть предположение, что и послал, и кончал киллеров один и тот же. Мол, я вас всех на хрену видал. Кардинал в ярости. И поэтому, Атаман, не надо наезжать на Падишаха. Вы ведь оба под лапой Кардинала, Так что не надо дергаться. Рамс разбирать будем вместе. Я и прикатил потому, чтобы вы друг другу в глотки не вцепились… Вы Кардиналу пока живыми нужны, – усмехнулся он.

Ни Падишаху, ни Атаману не понравилось выделенное голосом «пока», но оба промолчали.

– С кем ты в последнее время цеплялся? – спросил Атамана Шакал. – По-серьезному или просто так, из-за мелочей?

– Да кроме него, – подумав, тот мотнул головой на Падишаха, – ни с кем. Да и тут хрен поймешь, что вышло. Я как раз закуривал, и вдруг стрелять начали. Рядом за столом…

– Все я знаю, – перебил его Шакал. – Ты пытался выяснить насчет этих стрелков, мать их?

– Ищут, – кивнул Атаман. – Сейчас один хмырь у меня был. Говорил, что вроде знает шкуру, с которой один из тех троих ушел. Работали они здорово. Так спокойно мусора пристрелили, ранили вроде еще парочку и свинтили. Их надо найти. И живым хотя бы одного. Надо знать, кто в городе такой крутой появился. Я буду в офисе. Как кто-то чего узнает, сразу связывается со мной. Надеюсь, твои парни тоже…

– Да, – торопливо проговорил Падишах. – Я, как только узнал, сразу приказал своим…

– Все, – сказал Шакал. – Работаем. Повторяю. Я в офисе. Чуть что – немедленно связывайтесь со мной.

– Останьтесь здесь, – сказал на ухо Людмиле Китаец. – И машину не отпускайте.

Он быстро пошел ко второму подъезду. Волчара, сидевший рядом с водителем, взглянул на Людмилу.

– Мы здесь подождем, – спокойно сказала та. – Вдруг дома никого нет.

«Крутимся, как вошь на волоске», – недовольно подумал Волчара.

На Савеловском они вышли все четверо и быстро, будто незнакомые, разошлись. Встретились в кассовом зале. Китаец вышел из вокзала, подошел к государственному такси и что-то сказал водителю. Затем, махнув рукой, позвал их. Ехали они всего десять минут. И вот он, оставив их в машине, ушел.

– Хреновина какая-то, – уже вслух пробурчал Волчара. Достав сигарету, закурил. Некоторое время все сидели молча.

– А если хозяев нет, – наконец решил выяснить водитель, – то куда вас?

– Назад, – опередил Людмилу Волчара, – на Савеловский. И удивленно раскрыл глаза. Из подъезда вышли Юрий и коренастый мужчина в потертых джинсах и шлепанцах на босу ногу.

– Петр, – выдохнул Волчара.

– Привет, – с улыбкой подошел к машине тот. – Телеграмму поздно принесли. Я бы встретил.

– Какую телеграмму? – открыв дверцу, вылупился на него Волчара.

– Я, когда уезжали, – улыбнулся Китаец, – послал. Ведь в Москве и заблудиться можно.

– Понял, – кивнул Волчара.

– Ну, пойдемте, – позвал Петр. – Сейчас пообедаем. Я только собрался, и вы появились. Заодно и примем понемногу, – засмеялся он. – У меня бутылочка найдется.

– У нас с собой тоже имеется, – кивнул Китаец.

«Конспираторы хреновы», – поняв, что разговор ведется для водителя, чертыхнулся про себя Волчара. – Милая, – обратился к Людмиле Китаец, – ты расплатилась с водителем?

– Да, дорогой, – улыбнулась она.

«Прям „Санта-Барбара"“, – мысленно усмехнулся Волчара.

Петр, взяв чемодан и рюкзак, потащил их в дом.

– Ты мой брат, – шепнул Волчаре Китаец. – Ну а они как есть, – сказал он, имея в виду Людмилу и Толика. – Людка – супруга мне. Это для соседей. Мы из Углича Ярославской области.

– Ништяк, – кивнул Волчара.

«Вот что значит поддаться импульсу, – подумал Артур. – Как я мог забыть о нем?»

– Извините, – обратился он к вышедшей из магазина Пожилой женщине. – Я правильно приехал? Это Большая Академическая?

– Да, – кивнула та. – А что вам нужно? Большая Академическая очень длинная.

– Большое спасибо, – вежливо поблагодарил Артур. – Здесь я сориентируюсь. Еще раз большое спасибо.

– Не за что, молодой человек. – Улыбнувшись, женщина пошла дальше.

– Так, – буркнул Артур. – От магазина до угла и налево. Там сориентируюсь, – пробормотал он и неторопливо пошел вдоль здания гастронома.

В это время из второго входа гастронома вышел пожилой человек, осторожно спустился по ступеням. Артур был впереди на несколько шагов.

Остановившись, полковник, видимо, вспоминая, осмотрелся.

«Точно, – подумал он. – Здесь, конечно, многое изменилось, но дома те же».

– Бонич? – услышал он удивленный голос. Обернувшись, замер. – Ты? – выпустив пакет, выдохнул пожилой человек. Глухо стукнула о ступени бутылка молока.

– Владимир Иванович, – сказал Артур, – здравствуйте.

– Ты, – повторил Владимир Иванович. Выпустив трость, сделал шаг вперед и обнял шагнувшего к нему Артура. Ткнувшись лицом ему в грудь, неожиданно всхлипнул. Артур растерялся. – Ты проездом? – вздохнул Владимир Иванович.

– Вообще-то я к вам, – Артур поднял трость и подал ее старику.

– Тогда пойдем, – снова вздохнул Владимир Иванович. – Помнишь, где я живу?

– Так, – решил Артур. – Вы вот тут посидите. – Он подвел его к скамейке.

– Я мигом. Что-нибудь куплю, ведь надо будет как-то отметить сие знаменательное событие, как говорил наш железный инструктор.

– Кончился Дровосек, – тяжело вздохнул Владимир Иванович. – Я о тебе столько слышал, – он взглянул в глаза Артуру, – что не знаю, где правда, а где ложь. Убежден в одном – разговор шел, будто бы ты на стороне Дудаева против наших дрался. Вот в это я сразу не поверил.

– И правильно сделали, – улыбнулся Артур. – Против России воевать никогда не буду. Конечно, если гражданская грянет, то придется. Но чью сторону приму, не знаю. Тут все так перекручено. Я последнее время почти не отходил от телевизора. Черт возьми, похоже, что всем, в том числе и президенту, плевать на Русь. Но его дело, как говорится, третье. Он есть, и то хорошо. Правда, правительства меняет чаще, чем мадам перчатки. А эта Дума… – Он усмехнулся. – Вот где постоянная борьба за власть. Дали вам кресло на Охотном ряду – помогайте правительству. Так черта с два – каждый…

– Артур, – виновато прервал его Владимир Иванович, – мне на солнце долго стоять нельзя. Давление сразу…

– Сей момент, – заторопился Артур. – Я мигом. Усадив старика, метнулся к первому входу в гастроном, но туг же вернулся.

– Владимир Иванович, может, вы чего-то хотите? Так сказать, для души.

Старик тяжело вздохнул.

– Там много чего хорошего есть, – негромко проговорил он. – Но ведь цены какие… – развел он руками.

– Так не годится, товарищ полковник, в данное время я богат как Крез. А у меня есть привычка, все считают ее вредной, но говорят это с завистью. Я умею тратить деньги. Они для меня, как говорил один человек, гиря в кармане. Так что…

– Хорошо. – Опираясь на трость, Владимир Иванович поднялся. – В этом я буду тебе прекрасным помощником.

«Жив Дровосек, – мысленно отметил Артур. – Кто шутить умеет, тот еще живой».

– Живой я, – словно прочитав его мысли, сказал Владимир Иванович. – Телом живой. Пусть слабый, но дышу. Душой умер. Убили ее, душу. Как у многих таких же, как я. – Постукивая тростью, пошел к входу.

Мысленно выругавшись, Артур тронулся следом.

– Артур, – остановившись, негромко сказал Владимир Иванович. – Если можно, дай деньги мне. Я куплю все, что нужно.

– Разговора нет. – Артур сунул ему в карман пачку сторублевок. – Я мигом. Мне тут нужно буквально на секунду. – Он выскочил. Подбежав к коммерческим ларькам, быстро осмотрел их. – Слышь, парень, – заглянул в один, – пачка «Беломора» нужна. Плачу сотню.

– Точно?

– Вот. – Артур вытащил деньги.

– За справку половину, – усмехнулся продавец.

– Все бери, – нетерпеливо поглядывая на выход из гастронома, бросил Артур.

– Зайди в магазин. – Парень вырвал сотню из его пальцев – там продают.

– Если нет, – усмехнулся Бонич, – отдашь двести. Вернувшись в магазин, увидел стоявшего перед прилавкам винно-водочного отдела Владимира Ивановича.

Скользнув взглядом по витрине табачных изделий, увидел папиросы. Подошел.

– Десять пачек «Беломорканала», – сказал он.

– Юрий, – войдя в небольшую комнату с двумя кроватями, сказал чистившему «ПМ» Китайцу Петр, – парни предлагают небольшой сабантуй устроить. Я свою знакомую позову, а та…

– Нет, – отрубил Китаец, – никаких сабантуев. Ты знаешь, во что они влезли?

– Нет. А что? Во что-то серьезное? С ментами?..

– Хуже. В переплет попали. Какому-то деляге крепко помешали. Да и с милицией тоже неприятности заимели.

– Погоди, – остановил его Петр, – не на Петровке? В баре…

– Да, – внимательно посмотрел на него Юрий. – А ты откуда знаешь?

– Сегодня утром ко мне один парнишка заскочил, попросил отвезти в Балашиху. Он тут у приятеля был, ну и выпили лишку. Дал мне сотню и на обратную дорогу. Я повез. А с ним приятель ехал. Вот они и говорили про эту заварушку. Мол, трое каких-то какому-то очень крутому дяде крепко подгадили, и теперь их по всей Москве шарят. И менты тоже ищут. Сам…

– Погоди, – перебил Китаец, – откуда ты этого парнишку знаешь?

– Я у них раньше автодело в техникуме вел. Ты как раз Чечню уехал, а я…

– И что? – пожал плечами Китаец. – С тех пор он с тобой в таких хороших, что…

– Я часто их вожу, – вздохнул Петр, – на пикники, по бабам. Он на какого-то блатного работает, а мужик тот, видать, серьезный. Требует, чтоб никаких неприятностей с милицией. Вот они за рулем и не пьют. К ведут себя вполне прилично.

– Ты знаешь, на кого этот парнишка работает? – спросил Китаец.

Петр покачал головой.

– Узнать можешь?

– Да этот парень ко мне частенько обращается. Звонит: туда-то приезжай на тачке. Но как узнать? Прямо спросить: Валет, ты на кого работаешь? – Он криво улыбнулся.

«Парнишку Валетом дразнят», – понял Китаец, а вслух спросил:

– Ну, может, они в разговоре кого упоминали. Ведь сам говоришь, что частенько их катаешь.

– Да не так и часто. Бывает. Но они обычно не говорят…

– Подожди-ка, а чего же ты мне раньше про свой приработок не говорил?

– А на кой? Ты мне много про себя говоришь?

– Значит, бывает, он и к тебе заходит, – не слушая его, пробормотал Китаец. – Значит, надо от тебя уходить. А вот куда двинуть?

– Да оставайтесь у меня, – сказал Петр. – Если он и появляется, в квартиру не заходит. Позвонит в дверь, я подойду, дверь открою, он скажет, что отвезти надо, и уходит. Здесь Валет очень редко бывает. Да и звонит не очень часто. Так что будь спок…

– Ну что же, – согласился Китаец, – останемся. Тем более нам сейчас и податься некуда. Но парням об этом ни слова. И Людке не говори.

– Слышь, Юрок, – кашлянул Петр. – Когда мы снова…

– Не понял, – нахмурился Китаец.

– У меня бабки кончились, – признался Петр. – Тут у брата сын заболел. Ему деньги для операции нужны были. Ну, я и отослал.

– А ты сможешь объяснить, – перебил его Китаец, – откуда у тебя такие деньги?

– Как откуда? – усмехнулся Петр. – Я все-таки частным извозом подрабатываю. У меня «копейка» есть. Вот на ней и вожу кто попросит. Не за так же катать.

– Ну, так еще пойдет, – кивнул Юрий. – Денег я дам. Не так уж много, но на жизнь хватит. Мы у тебя с недельку пересидим. А за это время найдем что-нибудь, – подмигнул он. – Сработаем – и отчалим.

– Мне далеко от Москвы нельзя, – напомнил Петр.

– Понятно дело. Ты нам легалом нужен. Если бы не ты, куда мы сейчас пошли бы?

– Ох и налопался. – Владимир Иванович потер ладонью живот – Спасибо тебе, Артур. Видать, с деньгами у тебя нормально. Как сейчас говорят, ноу проблем. Так, может…

– Давайте не будем обо мне, – попросил Артур.

– Хорошо. Спасибо, что навестил. Ты первый за последние три года. Зять, правда, заезжал. Ты его не знаешь. – Тяжело вздохнув, опустил голову. – Он в Чечне был. Потом служил в Дагестане. В плену около трех месяцев пробыл. – Владимир Иванович взял коробочку из-под леденцов. Сняв крышку, ухватил щепотку табака.

– Так папиросы есть, – напомнил Артур.

– Тьфу ты, – махнул рукой Владимир Иванович. – Я уж привык как-то. Знаешь, пенсия у меня по теперешним временам приличная, но я стараюсь дочери помогать – муж у нее на инвалидности, сама работает от случая к случаю. Правда, она как получит от меня деньги, то присылает ругательные письма. Внучка у меня, Оленька. Уж года два не видал.

– Владимир Иванович, – немного помолчав, проговорил Артур, – можно я у вас побуду несколько дней? Мне тут одно дело надо…

– Конечно. Живи сколько нужно. Зачем спрашиваешь?

– А когда я разберусь, – вздохнул Бонич, – мы с вами съездим к вашим.

– Отлично, – обрадовался Владимир Иванович.

– Это вам спасибо, – улыбнулся Бонич. – Я вас часто вспоминал.

– Так. – Рослый кавказец осмотрел сидевших за круглым столом людей. – Кардинал приехать не смог. Причину он объяснит, когда вернется. Я вас собрал вот по какому вопросу. В Якутии нам удалось наладить добычу алмазов. Все идет превосходно. Абрам Давыдыч, – обратился он к полному мужчине в круглых очках. – Вы только что вернулись из Израиля. Удалось договориться о поставке?

– Надо сначала решить, – вмешался седобородый интеллигент, – вопрос о канале. Сейчас таможенники работают отлично, – недовольно заметил он. – Партию золота перехватили в Липецке и Воронеже. Мы понесли огромные убытки. Так что нужно сначала наладить линию доставки, а уж потом договариваться…

– Это наши внутренние дела, – перебил его широкоплечий брюнет. – И мы сможем их решить. А договор об алмазах в Израиле, я считаю, необходим именно сейчас. Сейчас Россия на грани банкротства. Если Степашину не удастся договориться с Думой, где левое большинство режет все его начинания что нам на руку, то…

– Канал доставки у евреев, – вмешался молодой атлет в спортивной куртке, – налажен. Они работают профессионально. Нам есть чему учиться у них.

– Не городи ерунды, Чарли, – поморщился кавказец. – Израиль – правовое государство, и все, кто работает для себя, очень рискуют не только свободой, но и жизнью. Это у нас можно если не все, то почти все. Вопрос о поставке алмазов мы решим. Я считаю, это нужно персонально поручить кому-то, и все. Когда много мнений, дела не получится.

– Я свое сделал, – быстро сказал Абрам. – У меня сейчас неурядицы с Камчаткой. Степашин, бывший мент, и туда свое внимание обратил. Мы там периодически хорошо нагревали себе руки, – усмехнулся он. – А сейчас, кажется, это уходит от нас…

– Меня волнует появление наркобаронов из среды уголовников, – высказался плотный средних лет мужчина. – Мы скоро потеряем контроль над этим весьма прибыльным бизнесом. Я считаю…

– Кардинал именно этим и занимается, – перебил его кавказец. – Он не запрещает новоявленным, как ты сказал, наркобаронам заниматься наркотиками, а делает проще: не рискуя, получает прибыль, то есть контролирует ситуацию. Тех же, кто появляется с килограммом и пытается быстрее продать наркотики • по более низким ценам, мы вовремя находим и убираем. Товар, разумеется, экспроприируем.

– Сейчас много бесконтрольной продажи оружия, – сказал седобородый. – И тут мы сделать не можем ничего. Недавно в Питере задержали военных. Они тащили со складов и продавали автоматическое оружие, патроны и взрывчатку. А ведь было время, – вздохнул он, – когда мы получали огромные барыши. Вот суметь бы…

– Этого не получится, – покачал головой Абрам. – Сейчас в России столько оружия, что продавать его становится небезопасно. Обычно крупные партии перехватывает милиция. Они, кстати, научились работать.

– Меня лично взбесило постановление о государственной монополии на спиртное, – высказался толстяк. – Раньше было просто…

– Давайте перестанем жить воспоминаниями, – предложил кавказец. – И исходить из того, что мы можем сейчас.

– Кардинал звонил и просил подключить людей к перестрелке на Петровке, – сказал бородач. – Нам придется выплачивать, как принято говорить, неустойку. Многие бары и рестораны сейчас отказываются от услуг охранных фирм. Я говорю о наших. Этим не преминут воспользоваться настоящие охранные фирмы. Те, которые нам и так поперек горла. Мы начали вроде бы борьбу с такими. Выбрали пару руководителей, но потеряли своих людей и прекратили эту в общем-то ненужную войну. Однако Кардинал убедительно просит найти виновников случившегося в баре.

– МВД располагает какими-то сведениями на этот счет? – спросил бородач.

– Они знают меньше, чем мы, – усмехнулся плотный. – Хотя делают все, чтобы найти ту тройку. Там убит патрульный, другой остался инвалидом и еще двое на больничном. Это просто какие-то отморозки. И именно этим они опасны. Кстати, не они ли сработали работника Малкиной с супругой? – неожиданно вспомнил он. – Милиция даже предположительно не смогла сказать, кто преступники.

– Плохо ты думаешь о наших органах, – усмехнулся бородач. – Подобное было под Тулой. Почерк один. Пытали, потом застрелили сверхпрофессионально: стреляют под затылок, в мозжечок. Но «ПМ» и «ТТ», из которых стреляли в баре, больше нигде не светились. Значит, стрелявшие либо ранее не работали, либо…

– На Петровке, в МУРе, – сказал кавказец, – уверены, что за этими двумя что-то есть. Иначе почему они так спокойно начали стрелять – и в милиционеров тоже? Наверное, это они и есть, а третий, который пробился без стрельбы, – главный. Малкина хорошо заплатит парням, которые найдут убийц ее сотрудников. Так что пусть парни займутся этим. Малкина работу им оплатит.

– Жанна Борисовна – человек щедрый, – сказал бородач.

– Есть, – говорил по телефону Атаман. – Девку нашли, с которой тот каратист от бара ушел. Его Артур зовут.

– Значит, он ей сразу и назвался, – усмехнулся Шакал.

– У них менты ксивы проверяли – Артур. Фамилия то ли на «оч», то ли на «уч» кончается. Видно, из хохлов или белорусов.

– Как ты на нее вышел?

– Да ко мне один новый русский заявился. Я ему пару раз конкурентов на Ярославском жег. Вот он и сказал. Я думал, лапшу вешает. А тут привозят эту девоньку, – удивленно проговорил он. – Я с ней перетер это дело, и, оказывается, в натуре, она с тем каратеком от бара ушла. Но он от нее сразу сдернул. Она говорит, видно, он голубой. Пидор. – Атаман расхохотался.

– Она у тебя? – спросил Шакал, – Конечно, – ответил Разин. – Шампанское пьет.

– Ты проверь ее на предмет плотного знакомства с этим Артуром, – сказал Шакал. – Может, она…

– Она правду говорит, – перебил его Разин. – Вадим ее у бара снял. Когда заваруха началась, все кто куда ломиться начали. Она говорит, думала, что растопчут. Вадим под стол забрался, – хохотнул Атаман, – и про нее забыл. В общем, ее этот Артур спас. А так бы растоптали деваху.

– Тогда тем более странно, – пробормотал Шакал. – Мужик ее от смерти спас, а она его так легко отдала.

– Я же говорю – она считает его голубым. Как я понял, она на него глаз положила, а он ее на хрен послал.

– Тогда понятно. Ты вот что – пока она шампанским не опилась, выясни, как этот Артур выглядит. Ну там, цвет глаз, волос. Есть усы или борода. Короче, как говорится, приметы постарайся выяснить.

– Лады. А потом что мне с ней делать?

– Посади ее в машину с парой ребят поумней, и пусть по городу покатаются. Может, случайно срисуют этого Артура. Парни его проводят до места, а уж потом и брать будем. А с ментами она насчет этого не говорила?

– Нет. А ты, может, подъедешь? И сам…

– Не люблю лишний раз рисоваться. Мне эти расследования и на хрен не нужны. Кардинал приказал разобраться. В общем, узнай у нее что можешь, и пусть по городу с парнишками прокатится. Ну а потом отпусти и телефончик оставь. Может, она его увидит. У баб на обидчиков память крепкая.

Шакал отключил сотовый телефон и тут раздался звонок городского.

– Да, – снял он трубку.

– Мои нашли водителя, – узнал он голос Падишаха, – который подвозил двоих к бару… Он помнит, где они его поймали.

– И что? – недовольно спросил Шакал. – Мало ли кого…

– Тот водитель, – торопливо проговорил Падишах, – видел, как эти двое на «шестерке» от бара ушли.

– Давай его ко мне, – приказал Шакал.

– Значит, это он в баре воевал, – удивленно проговорила Ксения. – Лихой мужчина. А я почти уверена – голубой.

– Может быть, и так, – кивнул с коротким смешком Атаман. – Вот я и хочу найти его. Обидно. – Он коснулся забинтованного плеча. – Гребень, а пулю всадил. Ты сейчас поедешь…

– Надо на Алтуфьевское ехать. Я его сегодня там видела.

– Что? – поразился Атаман.

– Я вышла от подруги, – начала Ксения, – смотрю – он. Я его сразу…

– Сучка. – Резким ударом Атаман отправил ее на пол. – Что же ты, крыса, раньше молчала? – Шагнув вперед, пнул закричавшую женщину ногой в бок. – Закрой пасть, тварь!

Ксения испуганно смотрела на него.

– Вот что, подстилка, – процедил Атаман, – будешь кататься с парнями до тех пор, пока этого козла не срисуешь, поняла?

– Да, – испуганно кивнула она. Слезы, размывая тушь черными потеками, поползли по щекам.

– В ванную, – бросил он. – Приведи себя в порядок и поедешь с парнями. И молись, чтоб скорей этого козла найти. Иначе я тебя на куски порву.

– Давай в шахматы сыграем, – расставляя на доске фигуры, предложил вышедшему из ванной Артуру Владимир Иванович.

– Вообще-то я собрался по вечерней столице прокатиться, – вздохнул Артур, – но сегодня устрою выходной.

– Да они это были, – сказал Шакалу лысоватый молодой мужчина. – Точно говорю. Я их привез. Мужик возрастом примерно как я, лет тридцать, здоровый такой, и парнишка, видать, из новых русских. Стрижка короткая.

– Где ты их взял?

– Около Мичуринского проспекта. Они из какого-то двора вышли и сразу голосовать начали.

– Сможешь показать?

– Так чего же не показать, – кивнул водитель. – Я хорошо это место запомнил.

– Вот здесь я его видела, – всхлипнула Ксения. – Он к остановке пошел. Я такси ловила, а он в автобус сел. Ребята, – жалобно попросила она, – отпустите ме…

– Закрой пасть, овца, – лениво посоветовал один из сидевших в машине четверых парней. – Лучше смотри по сторонам. Засечешь этого пса, покажешь и можешь дергать.

– Вы все хорошеете. – Плотный человек, войдя в спортивный зал, сделал комплимент молодой стройной светловолосой женщине. – Скоро всех мужчин с ума сведете. Разве можно так, Жанна Борисовна? – улыбнулся он.

– На том стоим, – весело отозвалась она и легко спрыгнула с тренажера. Взяв полотенце, вытерла шею. – Аркадий, вы что-нибудь узнали о преступниках?

– Пока нет. Но скоро их скальпы будут вам доставлены. Я пришел выразить вам свое соболезнование. – Он вздохнул. – Знаю, как вы…

– Перестаньте, Аркадий, – улыбнулась она. – Дело в том, что негодяи, убившие Степана и Галину, забрали все деньги. Мои деньги. И я хочу наказать этих сволочей. К тому же, если говорить откровенно, я думала, что благодаря знакомству с вами защищена от подобного. А оказывается, есть сила, которая…

– Мы найдем их, и они вам вернут все, – улыбнулся Аркадий.

– Но вы пришли не только для того, чтобы сообщить мне, что вы наконец решили принять меры. Если я правильно поняла, мне предстоят расходы, я должна буду оплатить работу поисковиков. Не так ли, Аркаша?

– Не устаю восхищаться вашим умом, – улыбнулся он.

– А я вашей наглостью, – засмеялась Жанна. – Ведь вы постоянно делаете мне приятное за мои же деньги. То есть…

– Бога ради, Жанна Борисовна, я же вам и слова не сказал о деньгах. Для того чтобы наказать преступников, мы отрываем от дел людей, которые и будут заниматься поисками. А так как в этом заинтересованы вы, то…

– Я поняла вас, – засмеялась Жанна.

– Вот он! – возбужденно воскликнула Ксения, повернувшись назад и тыча рукой вслед неторопливо идущему рослому широкоплечему мужчине.

– Стоп, – обернувшись, бросил сидевший рядом с водителем Мот.

«Девяносто девятая» остановилась. Парни по непонятной Ксении причине уже трижды меняли автомашины.

– Ты – за ним, – сказал Мот одному из парней.

– Он это, – повторила Ксения. – Хочешь, я сейчас подойду и…

– Короче, вот что – дергай отсюда. Но запомни, шкура, – угрожающе добавил он, – если хоть слово кому вякнешь, хана тебе. Свалила наскоряк, – приказал он.

Ксения, часто оглядываясь, словно ожидая, что ее попытаются остановить, быстро пошла по улице. Свернув за угол, побежала.

– Ты чего? – зло спросил Мот вернувшегося парня.

– Он в пивбаре, – ответил тот. – Пива две кружки взял. Мот вытащил сотовый телефон.

– Отлично, – довольно улыбнулся Шакал. – Значит, нашли. Так, узнай адресок пивбара и скажи мне. Пусть твои там и будут, пока этого крутого менты не возьмут, и сматываются. Это точно он?

– Она узнала его.

– Что с тобой? – открыв дверь, спросила стремительно проскочившую мимо нее Ксению пожилая женщина.

– Мама, – Ксения захлопнула дверь и накинула цепочку, – мне надо уехать. Дай денег.

– Да что случилось-то?

– У меня неприятности, могут убить.

Мать, ахнув, прижала руки к лицу.

– Мне нужно уехать. У меня сейчас, как назло, нет денег.

– Я вчера получила пенсию, – вспомнила мать и торопливо прошла в комнату.

– Вот, – она протянула дочери деньги, – бери. Да что же случилось-то? Почему…

– Мама, – схватив деньги, заторопилась Ксения, – все потом расскажу. Я тебе верну, обязательно. А сейчас мне пора. – Шагнув к двери, повернулась. – Если меня будут спрашивать, ты меня не видела.

– Кто будет спрашивать? – заволновалась мать.

– Кто бы ни спрашивал. – Чмокнув мать, Ксения выскочила.

Мот, широко раскрыв рот, сдавленно промычал.

– Гнида поганая. – Шакал снова ударил его в живот. – Кто же так делает? На кой ты отпустил ее? Падаль. – Мощным крюком он отбросил Мота с окровавленным лицом к стене. – А ты… – Шакал ожег яростным взглядом стоявшего позади Атамана. – Строишь из себя блатного, а на деле шваль.

– Ты! – Вырвав из-за пояса пистолет, Анатолий щелкнул курком. – Думай, что базаришь!

– Ты меня пугать вздумал? – шагнул к нему Шакал. – Да я тебя сейчас…

– Тормози, – отступив на шаг назад, предупредил Атаман. – Шмалять буду.

Уловив движение слева, нажал на курок. Рванувшийся к нему парень метнулся назад и упал. Степан еще дважды выстрелил. Упал второй боевик. Разин, направив ствол в его сторону, выстрелил, но Шакал успел выпрыгнуть в дверь.

Пуля взвизгнула над его головой.

– Пес! – заорал Атаман, бросаясь к двери.

Шакал, перекатившись через голову, выпрыгнул в раскрытое кухонное окно.

Снова грохнул выстрел. Пуля, расщепив подоконник, впилась в стену. Атаман выстрелом в упор уложил вбежавшего в прихожую парня с пистолетом. Бросился назад, в комнату, подскочил к стенке. Сунув пистолет впереди за ремень, достал спортивную сумку, повесив на плечо, выхватил пистолет и прыгнул к двери.

Осторожно подошел к приоткрытой входной двери. Прислушавшись, выскочил. Ахнув, от двери отскочили три женщины.

– Ша, бабы. – Он приложил к губам ствол пистолета. – Кто обо мне шепнет хоть полслова, дня не проживет. – И бросился вниз по лестнице.

– Звони Сыщику, – буркнул вскочивший в «вольво» Шакал. – Пусть Атамана берут.

– А вот и они, – усмехнулся сидевший за рулем мускулистый мужчина.

Шакал увидел две идущие на скорости милицейские машины и два микроавтобуса.

– Вот сволота, – усмехнулся Шакал, – чуть не пристрелил. Парней, похоже, он сделал всех.

– А чего он завелся-то? – поинтересовался водитель.

– Ты, Дан, – сказал Шакал, – стал любопытным. Видно, дело к старости.

– Что случилось? – испуганно спросила молодая женщина.

– Ша, – прошипел Атаман. – Меня у тебя нет. Лучше бы ты вышла, послушаешь, что там базарят. А потом прогуляйся куда-нибудь.

– Ладно.

– И обо мне молчи.

– Да уж поняла, – ответила переодевающаяся в спальне женщина. – Вон их сколько, – кивнула она на окно.

– Понаехали уже, суки.

– Внимание, – услышал сидевший в патрульной машине старший сержант. – Объявлен перехват! Разыскивается опасный преступник. Разин Степан Иванович. Кличка Атаман. Преступник вооружен и окажет активное сопротивление. У него огнестрельное ранение правого плеча трехдневной давности. Приметы разыскиваемого преступника…

– Один билет, – отдала деньги Ксения.

– Паспорт, девушка, – сказала кассир. Ксения отдала паспорт, с волнением посматривая на вход.

– Спасибо. – Кивнув кассиру, взяв паспорт с вложенным в него билетом, она быстро пошла к третьей стойке, у которой шла посадка на самолет.

Услышав звук отпираемого замка, Атаман, неслышно шагнув за старый шкаф, вскинул руку с пистолетом. – Это я, – узнал он голос женщины.

– Заходи медленно, – не опуская руку с «ТТ», буркнул он. Женщина, испуганно глядя на него, осторожно вошла в прихожую.

– Ну, – опустив пистолет, спросил он, – что слышно?

– Там, – мотнула она головой вверх, – двое убиты и один ранен. Сейчас прочесывают все…

– Здесь они есть? – перебил он ее.

– Только у тебя в квартире, а так вроде все уехали.

– Из парней кто был? – спросил он.

– Приезжали Моряк, Днепр и Косой. С ними были парни. Милиционер в штатском подошел к ним и о чем-то разговаривал.

– Сучары, – процедил Степан. Вздохнув, положил пистолет на столик и осторожно погладил раненое плечо.

– Что случилось? – спросила женщина.

– Да Шакал, пес комолый, – огрызнулся Атаман, – буробить начал. Расчувствовался, сучара. Забыл, гребень, с кем базарит.

– Зря ты, Степан, – вздохнула она. – Им сейчас все можно. И Кардинал не за тебя будет.

– Это мы еще посмотрим, – буркнул он и велел:

– Приволоки чего-нибудь выпить. И еще… – остановил он шагнувшую к двери кухни женщину. – От тебя мне линять нужно. Ты меня к каким-нибудь знакомым отведи. До Кардинала я у них побуду. Он рамс быстро разберет. Кардинал – мужик правильный. А Шакал, он шакал и есть.

– Глеб себе такое прозвище взял, – сказала женщина, – после того как прочитал какой-то роман. Там Шакал на президента Франции де Голля покушение готовил…

– Да в гробу я его видел, – бросил Атаман. – Просто с левой стрелять неудобно. А так бы завалил я эту псину. Ну ничего, Кардинал приедет, я с этого шакаленка свое один хрен получу. Милка, так мы что-нибудь придумаем? Ну, насчет знакомых?

– Конечно. У меня есть подруга, на Варшавке живет. Вот к ней и поедем.

– Скоро привезем, – усмехнулся в сотовый телефон сидевший рядом с водителем парень.

– Жду, – сказал Шакал.

Отключив телефон, взглянул на сидевшего перед ним молодого, исколотого татуировкой парня.

– Короче, – сказал Глеб, – принимай дела. Цветной. Надеюсь, возражений не будет? – оглядел он сидевших в комнате остальных пятерых. – Ведь вы блаткомитет. Ты, Днепр, – остановил он взгляд на невысоком толстяке, – даже вроде кент Атамана. Так?

– По зоне, – сказал Днепр. – Атаман там в авторитете был, с ним легче жилось. За мной все-таки с первой ходки хвостик был. В хозобслуге в тюрьме остался. Мне годишник впаяли за угон. Мать добазарилась в управе, ну, меня и оставили. Так что, коснись какого шухера, предъявили бы. А с Атаманом все путем было.

– С чего он начал-то? – удивленно посмотрел на Шакала лысый мужчина в тельняшке. – Ведь Атаман не беспределыцик и за «дуру» просто так не хватается. Значит…

– Ты никак хочешь разбор навести? – ухмыльнулся Шакал.

– А почему бы и нет? У меня «хвоста» не было. Атаман – мужик правильный. Никогда не грубил за просто так…

– Ты, Моряк, тоже правильный, – насмешливо прервал его Цветной. – То-то с Атаманом…

– Ты! – Моряк вскочил. – Ты чего лепечешь? Думаешь, я не в курсе, что ты давно подсиживал Атамана?

– Завянь. – Цветной тоже поднялся.

Моряк шагнул вперед и щелкнул лезвием пружинного ножа. Шакал, откинувшись на спинку кресла, с интересом наблюдал за ними. Остальные бросились между Цветным и Моряком.

– Да хорош вам, – пробормотал Днепр. – Чего вы между собой цепляетесь? Атаман иногда…

– Ты бы ему это сказал, – ожег его взглядом Моряк. – При нем все рот на замке держали. Эх вы! – Презрительно осмотрев всех, шагнул к двери. – А ты, – остановившись, взглянул на Шакала, – особо не блатуй. Это здесь ты такой крутой. Попадешь в зону – враз потускнеешь.

Глеб рассмеялся.

– Вы тоже так думаете? – весело спросил он. Моряк вышел.

– Он только с зоны, – вздохнув, махнул рукой мужчина с проходившим через правую бровь и кончавшимся на веке шрамом, отчего глаз казался прищуренным.

– А там все-таки порядки другие. Моряк десятку оттянул и живет…

– Давайте так, – предложил Шакал. – Вы с нами, или… – Не договорив, многозначительно замолчал. Переглянувшись, пятеро молча кивнули.

Моряк сел в машину и повернул ключ зажигания. «Разблатовались эти новые русские, мать их, – думал он. – Атаман – путный парень. Наверное, Шакал лишнее позволил, если уж Степка поливать начал. Да на хрен они мне упали, – трогая машину, пробурчал он. – И без них ништяк. Соберу кого знаю, и свою воду замутим. А то мафия, – криво улыбнулся он. – Ходи под ней, как под конвоем. То нельзя и то не особо. Да в гробу я их всех видел. А если начнут предъявлять что-то, разберемся. Где Атаман? – притормаживая, подумал он. – Его, судя по всему, пасут. А где?» Не найдя ответа, выругался.

– Какого вам нужно? – увидев милицейский «форд» и требующего остановиться сержанта, буркнул Моряк. Прижав «восьмерку» к тротуару, вышел. – Какого хрена размахался? Я же по правилам катил. И скорость шестьдесят.

– А здесь сорок, – подходя, насмешливо проговорил сержант.

– Да брось, командир, – поморщился Моряк, – давай мирно разбежимся. Сколько отстегнуть? – Он сунул руку в боковой карман легкой замшевой куртки.

– Руки! – направив на него пистолет, заорал от машины второй.

Подошедший сержант резко ударил Моряка дубинкой по коленям. Вскрикнув, он упал.

– Вы че?! – заорал он. – Козлы гребаные! Вы… Взмахнувший дубинкой сержант опустил ее на вскинувшего руки уголовника. Он взвыл от боли в отбитых кистях. Обеими ногами толкнул снова взмахнувшего дубинкой милиционера. Толчок пришелся в голень. Сержант упал на спину. Моряк выхватил нож. Едва щелкнуло раскрытое лезвие, рывком подал тело вперед и выбросил руку с ножом.

Подбежавшему второму милиционеру острое лезвие вспороло левое бедро. Он направил ствол пистолета на Моряка, дважды нажал на курок.

– Вот здесь они меня остановили. – Водитель махнул рукой вправо. – Мужик такой…

– Точняк? – посмотрел на него худощавый мужчина, сидевший за водителем «опеля».

– Ну, – кивнул тот. – У меня память классная. Я могу сказать, откуда вез пассажира три дня назад. Где подхватил его и куда отвез. А тут слышу – стреляют, – уже не в первый раз начал он рассказывать. – И вижу – мои пассажиры бегут, А там «жигуленок» стоял. Баба какая-то подрулила и выскочила за сигаретами вроде, движок не заглушила. Эти двое с ходу нырк в него, и по газам. Баба завизжала и вдогонку. – Он рассмеялся. – Машет руками и кричит, но догнала, назад на своей машине приехала. Она говорит – бегу и кричу. А они вдруг останавливают, выскакивают – и в какой-то двор. И ключи…

– Пока оцепления не было, – говорил водитель, молодой парень с перебитым носом, – они и проскочили, а на тачке стремно. Хозяин наверняка сразу заявит. А тут и оторвались, и заявы не было. Они с квартал проехали? – спросил он. – Да хорош тебе, – усмехнулся худощавый, – суперагента строить. Так, – вернулся он к делу. – Далеко они не ушли. Такие, как эти, пехом топать не умеют, да и не любят. К тому же – страх на ментов нарваться. Тем более что они сотрудников Малкиной сделали. Значит, могли жить там. Ты вот что, – обратился он к таксисту, – сможешь хари их описать? У нас художник есть, он типа фоторобота сделает.

– А чего же не смочь, запросто. Особенно мужика. Он такой весь из себя заблатненный. Только мне ведь сегодня нужно…

– Сколько за сутки зашибаешь? – вопросом прервал его худощавый.

– По-разному бывает, – не зная, как завысить цену, неопределенно отозвался водитель. – Бывает…

– Тыша пойдет? – усмехнулся понявший его худощавый.

– Бывает, и по три имею, – бросил таксист. – Мало ли…

– Короче, пять, – уже раздраженно буркнул худощавый. – И все, покатили к художнику.

– Скажите, – нервно спросила Ксения. – Владимир долго принимать не будет?

– Рейс задерживается на час, – вздохнула молодая женщина в справочном.

– Но объявляют уже в третий раз, – недовольно проговорила Ксения.

– Так, видно, небесам угодно.

Ксения хотела что-то сказать, но увидела вошедших в кассовый зал троих крепких парней. Они внимательно осматривали пассажиров, в основном женщин.

Ахнув, она, быстро оглядевшись, увидела теснившихся вокруг игровых автоматов людей. Бросившись вперед, смешалась с группой молодых парней и девушек.

– Ребята! – раздался властный мужской голос. – Все в автобус!

Мила вышла из подъезда. Посмотрев на окна первого этажа, быстро пошла по двору.

– Ну что? – услышала она негромкий мужской голос.

– Он говорит, – остановившись, повернулась она к двум парням, – что дождется темноты. Говорит, парни Шакала могут быть рядом.

– Короче, давай его на хате цепанем, – предложил один.

– Снова пальбу откроет, – помотал головой второй. – А Шакал сказал – больше кипиша быть не должно. Будем ждать.

– Ты скажи ему, что Моряка подстрелили, он дома подыхает.

Второй, вздрогнув, рухнул на бетон. Первый увидел Атамана и тут же ощутил чувствительный тычок чего-то твердого в живот.

– Где Моряк? – процедил Атаман.

– Его мусор замочил, – просипел первый. Раздался приглушенный хлопок.

Вздрогнув, парень начал падать. Взвизгнув, Мила отскочила.

– Шлюха, – буркнул Атаман, – подставила. Я, чертило, поверил тебе, крыса поганая. – Выбросил руку с пистолетом и выстрелил.

Сухо щелкнул боек. Завизжав, она, прикрывая голову руками, скинув туфли на высоких каблуках, побежала по двору. Атаман рванулся в другую сторону, но тут же вернулся и стал обыскивать первого парня. Достав небольшой, иностранного производства револьвер, сунул его в спортивную сумку. Оглянувшись, увидел нескольких человек у гаражей. Шагнул ко второму, прохлопал его карманы и пояс.

Достал небольшую пачку долларов, вытащил «Макаров». Посмотрев в сторону гаражей, выбросил в ту сторону руку с пистолетом. Люди у гаражей мгновенно рассыпались. Атаман усмехнулся и бросился в сторону. Навстречу вбежали в арку двое милиционеров. Не замедляя шага, Степан, вытянув руку с пистолетом, начал стрелять. Один милиционер упал сразу. Второй, пытаясь вытащить пистолет, присел, но второй выстрел Атамана уложил его на асфальт.

– Стой! – раздался крик.

Из подъезда выскочили четверо в штатском с пистолетами. Последним выбежал рослый мужчина с автоматом. Слева неожиданно застучали выстрелы. Один в штатском упал. Остальные ответили выстрелами. Воспользовавшись этим, Атаман, добежав до гаражей, увидел приоткрытые ворота одного, вбежал туда. Около «семерки» стоял с поднятыми руками пожилой мужчина в очках.

– Заводи! – заорал Атаман. Перестрелка на какое-то мгновение стихла. Но через несколько секунд выстрелы, быстро перемещаясь вправо, застучали снова.

– Все, – заведя машину, сказал пожилой.

– Трогай, – усаживаясь рядом и приставив ствол пистолета к его боку, приказал Атаман.

– Кто такие?! – пнув ногой в окровавленный бок лежавшего мужчину, громко спросил рослый человек с автоматом.

– Да иди ты, мусор! – стонуще отозвался тот.

– Парни Моряка, – подойдя, сказал молодой мужчина в джинсовом костюме.

– Приехали Атамана выручать. И получилось… – Он тоже пнул лежавшего в грудь.

– Ты, сучара, – дернул тот скованными сзади руками, – меня бы пять минут назад пнул. На пузо грохнулся бы, гребень.

– В машину его, – подойдя, приказал подполковник милиции.

– Он от гаражей на «семерке» ушел! – К нему подбежал капитан милиции. – А семьсот двадцать, семь-два-ноль, ЭР ТЭ, Воробьев Михаил Павлович, – хозяин. Пятьдесят три года. Не судим. Мы объявили розыск. Не уйдет.

– Троих положили, сучары, – простонал коренастый мужчина, поддерживающий раздробленную в локте руку. – Взяли кого-то. Кого – не знаю. Мы с Митяем оторваться сумели. Я вот пулю уже в машине поймал.

– Моряка, говорят, замочили, – сказал невысокий парень с пистолетом. – Он с Шакалом сцепился, вот и попал под раздел. Точняком его Шакал подставил. У них с некоторыми мусорами вась-вась. Они вообще приборзели. Мы теребим «зверей» на рынках – плати процент парням…

– Сами виноваты, – промычал раненый. – Надо было сразу за них взяться, когда они только начали. А потом они хрен свое упустили. Петрака заколбасили. Лось в тачке подорвался. Локотка на двадцатку в тюрьму упрятали. Подставили. А…

– Надо разбегаться в разные стороны, – перебил его парень. – А то и нас похоронят с песнями «Битлз». Они любят вводить новшества. Атаман, как думаешь, уйдет? Единственный мужик среди всех этих заблатненных путный был. А остальные… – Он плюнул. – Ну, Моряк еще.

– И ты, Блин, всегда по масти один на льдине, ломом подпоясанный, – усмехнулся парень. – А сейчас отморозком станешь. Свои же и замочат.

– Свои – нет, – ухмыльнулся Блин. – Лично мне по хрену все эти мафиози. Шестерить перед ними не стану. Они…

Распахнувшаяся дверь помешала ему договорить. Сильный удар ногой в лоб сбил его. Парень, отпрянувший назад, вскинул пистолет. Сзади раздался звон разбитого стекла. Получив удар прикладом по голове, он потерял сознание и упал на пол.

– Взяли, – сказал в переговорное устройство крепкий мужчина в камуфляже.

– Атамана нет.

– Все путем, – заходя в тамбур вагона, довольно вздохнул Атаман. – А куда поезд идет? – неожиданно спросил он.

– Погоди-ка, – удивленно посмотрел на него молодой проводник, – тебе куда надо?

– Короче, – сунув ему сто долларов, кивнул Атаман, – веди в купе.

– Ну, ты даешь, – взяв доллары, покрутил головой проводник. Поезд тронулся.

– Так я и думал, – буркнул Кардинал.

– Что опять случилось? – спросил Лев, потягивая пиво.

– Там такое, что и поверить трудно. Уголовники, которые работали на нас, разделились. Моряка убили люди Шакала. У него в милиции работают несколько парней. Очень удобно – провоцируют человека, а потом убивают. Применение оружия на поражение всегда оправданно. Атаман объявил войну, он мужик опасный. Сначала стреляет и только потом думает. Чем и нравился мне, но сейчас он опасен. Его, правда, разыскивает милиция, но на нее мало надежды. Если уж они сразу прихватить его не смогли, то потом вообще вряд ли найдут.

– Плевать на Атамана, – пренебрежительно махнул рукой Лев. – Если уж таких бояться, то…

– Не бояться, – поправил Кардинал, – а опасаться. Он многое о нас знает. К тому же смел. Он не станет прятаться от нас, а будет жалить везде, где может. Атаман – опасный враг. Но некоторое время он не страшен, ранен. Надо постараться отыскать его в ближайшее время. Он много знает, и потому очень опасен. А кроме того, неприятно осознавать, что в любое время в тебя где угодно могут выстрелить, – Лично я думаю, – проговорил Лев, – что там…

– Шакал сказал обидные для Атамана слова, – улыбнулся Кардинал, – из-за этого все и началось. Моряк скорее всего не принял, что главным среди них стал Расписной, а не он. Поэтому…

– Подожди, – перебил его Лев. – Значит, Атаман не будет воевать с нами. Он наверняка ждет тебя, чтобы поквитаться с Шакалом. Атаман верит и предан тебе. Ведь насколько я помню, ты спас его от пожизненного и он даже был освобожден из-под следствия. Нашли настоящего преступника.

– Знаешь, а ведь ты прав. Значит, Атаман постарается выйти на меня, чтобы объяснить, что виновен Шакал. Отлично. Ты умеешь находить верные решения.

– На том стоим. Мой отец всегда говорит – человека отличает не только умение что-то делать, но и умение размышлять и находить правильный ответ.

– Твой отец – великий человек, – кивнул Кардинал. – Он сумел собрать нас вместе и внушить простую мысль: не пытайтесь вредить или мешать друг другу, а тем более воевать. Объединитесь, говорит Карл Игоревич, и тогда вы сможете все. Мы попробовали, и, – он развел руками, – твой отец оказался прав. Правда, и у нас не бывает без бытовых ссор, но главное – мы делаем одно дело. У нас есть люди везде – начиная с Охотного ряда и кончая Кремлем. Сейчас в криминальной хронике частенько стали рассказывать о том, что задержан преступник с мандатом помощника депутата Государственной Думы. Иметь подобный документ было мечтой каждого, кто жил не в ладах с законом. Но милиция научилась никого не бояться. И сейчас им плевать на кучу удостоверений. Правда, в отдаленных областях такие документы еще играют немаловажную роль. – Потянувшись, вздохнул. – Как тебе подруги Игоревой секретарши? – сменил он тему разговора.

– К сожалению, – усмехнулся Лев, – близкого контакта не получилось. Тебе как раз позвонили. А так, внешне очень даже ничего. Лично я не против, если они явятся еще.

– Извини, – с насмешливым сожалением проговорил Кардинал. – Сейчас другие дела нужно делать, тем более что эти красотки никуда не денутся. А дамочки действительно хороши, мы ими займемся, но позже. А как тебе сама секретарша?

– Я вижу, она тебя заинтересовала. – Лев засмеялся.

– Не то чтобы уж очень, но вполне может быть. Мне впервые в женщине нравится абсолютно все. Ноги, фигура, глаза, лицо, волосы и даже как говорит. А уж об ее характере я молчу, она просто чудо. Как ты думаешь, Игорек спит с ней?

– Ну ты даешь! – рассмеялся Лев. – Они здесь кроссворды решали или составляли бумаги для отчета в налоговую полицию. – Посмеиваясь, открыл еще одну бутылку пива.

– Что ты собираешься делать с группой Атамана? – спросил Лев. – Ведь многие его уважали, особенно молодняк. Для них он был кумиром.

– Сначала – да, – согласился Кардинал. – Но теперь кумир молодых – доллар. И чем их больше, тем авторитетней тот, кто эти доллары дает.

– Я приехал по поручению отца, – сказал Лев. – Он просил узнать как можно больше о вашей каторге. Кто работает в охране, кто каторжане, как удается…

– Минуточку, Лева, – рассмеялся Кардинал. – Я знаю, что такое здесь есть. А как и что, это вопросы местному руководству. А почему Карла Игоревича это интересует? Меня он ни разу не спрашивал. Я бы узнал все подробнее и доложил ему.

– Отец просил меня разузнать, потому что я хочу устроить подобное в Кировской области.

– Не получится. Во-первых, там полно настоящих лагерей. Во-вторых, в населенном пункте можно содержать даже большое количество людей незаметно для окружающих. Например, в подземном гараже. И работать они должны там же. Если же ты построишь что-то в лесу, очень скоро твое поселение будет обнаружено. Так что оставь эту идею. Я не понимаю, как Карл 124 Игоревич решился на такое.

– Я же сказал, – немного раздраженно проговорил Лев, – это хочу сделать я.

– Понятно, – усмехнулся Кардинал. – Хочешь доказать отцу, что тоже что-то можешь.

– Да! – вспылил Лев. – Хочу! Потому что надоело быть просто сыном великого всемогущего Карла. Знаешь, – вздохнул он, – когда мы начинали с Семеновым, я чувствовал себя человеком. Потому что делал все сам. Конечно, от бандитов меня защищал отец, но в остальном я был независим. Сейчас я чертовски завидую Семенову. Он добился в жизни многого, сам, без всякой помощи. Вот…

– Осади лошадей, Левушка, – насмешливо прервал его Кардинал. – Каждый из нас делает то, что умеет, потому что мы организация. Понимаешь? Над нами только Бог и смерть, которая ожидает всех. Твой отец – голова, которая нужна любой компании.

– Но посмотреть на вашу каторгу, – вздохнул Лев, – я могу?

– Знаешь, – натягивая на голову черную шапочку-маску с прорезями для глаз, сказала Светлана крепкой рыжеволосой женщине в камуфляже, – я, кажется, поймала удачу за хвост.

– Ты про Пряхина?

– Да, я провела замечательную ночь. Он сильный, нежный мужчина и очень щедр, что тоже немаловажно. – Она рассмеялась. Рыжеволосая изумилась:

– Вот уж не подумала бы. Сухарь сухарем. Правда, пару раз я замечала, что он смотрит как-то не так. Ну, не как на сотрудника, а как на женщину. Ты не против, если я тоже…

– Конечно, против. Даже не пытайся, Катюха. А то…

– Господи, – рассмеялась Екатерина. – Да ты никак меня напугать хочешь?

– Вы долго еще? – заглянул в раздевалку плотный мужчина в маске. – Пора смену принимать.

– Идем. – Светлана шагнула к двери.

Четверо мужчин, обросших щетиной, грязных, в порванной одежде, хрипло дыша, поднимали в кузов «КамАЗа» двойные блоки. Один из них, едва положили блок, схватился руками за грудь и, протяжно застонав, медленно опустился на кучу гальки.

– Эй! – подскочил к нему один из стоявших в стороне надсмотрщиков. – Чего улегся? Подъем! – Он несильно хлопнул его дубинкой по плечу.

– Сердце, – промычал мужчина. Даже сквозь грязь было видно, как побледнело его исхудавшее лицо.

– Я сказал, вставай, – пнул его надсмотрщик. Тот ткнулся головой в землю у его ног. Присев, охранник проверил пульс. Потом приложил два пальца к сонной артерии.

– Готов, – поднимаясь, кивнул он.

– Продолжайте работать! – зычно крикнул появившийся на. помосте человек в черной, облегавшей тело эластичной одежде. В его руках был автомат. Несколько каторжников продолжили погрузку. Охранники подхватили труп, пронесли его несколько шагов и, раскачав, бросили в форму для перекрытий, только что наполненную жидким бетоном. Несколько секунд тело держалось наверху. Затем медленно начало погружаться.

– Перед этим, – с коротким смешком вспомнил один из надсмотрщиков, – тоже одного хоронили. Так подняли готовую балку, а из нее пальцы торчат. Забетонированные. – Он рассмеялся. – Они же, – презрительно мотнул он головой на продолжавших погрузку оборванцев, – зачищали поверхность и бетоном замазывали. Вот, представляю, кто-то будет эту балку для чего-то пробивать, кости найдет. – Он звучно хлопнул дубинкой себя по ноге.

– Я бы так не смог, – сказал второй. – Уж лучше кому-нибудь башку проломить и пулю поймать, чем вот так. – Все на словах смелые, – хохотнул первый, – а на деле другое. Вон сколько лихих ребят на пожизненном сидят. Там уж точно терять нечего, сдохнешь в камере. И бросались бы на конвой, так хренушки. Пусть так, но живу. И эти так же. Эти хоть надеются, что кто-то узнает и освободит их. Уж тут они бы на нас отыгрались. Я, например, с ходу себе пулю в рот вкачу. Они же на кусочки порвут и живого жрать начнут.

– Точно, – согласно кивнул первый.

– У нас пополнение, – сказала рыжеволосая. – Когда поступили? – спросила она у другой надсмотрщицы.

– Ночью привезли, – зевнула та. – Троих, Одна еще засранка совсем. То ли шестнадцать лет, то ли семнадцать. Все ревет, бедненькая, – насмешливо пожалела она. Посмотрев на часы, снова зевнула. – Мы ушли. Ты с кем сегодня? С Бешеной?

– С ней, – усмехнулась рыжая.

– Ну, вы и парочка, – улыбнувшись, покачала головой собеседница. – Бешеная и Яростная. Кто вам такие прозвища дал?

– Было дело, – отозвалась с коротким смешком Екатерина.

– Через три дня прибудут три машины за блоками из Подмосковья, – довольно улыбаясь, сказал Лобов. – Мне одна знакомая звонила. Какую-то стройку затеяла. Цену узнала и сразу решила: брать буду только у вас.

– Откуда она знает, – спросил Семенов, – что ты можешь помочь ей со стройматериалом? – Так я же работал в этом направлении, – напомнил Лобов. – Когда с Лубковым начинал. На него, кстати, – усмехнулся он, – подействовали. Вчера увидел, так приветливо поздоровался.

– Скоро они все будут кланяться.

– Да это не самое главное. Куда важнее безопасность. – Лобов вздохнул.

– Порой страх так за горло берет, что как будто душит кто.

– Ну, это ты зря, – возразил Семенов. – Нас боятся, а не…

– Я закона боюсь, – тяжело вздохнул Василий. – Хоть и говорят, что сейчас в России все можно, анархия. Но есть закон, и сила у него имеется. Я постоянно криминальную хронику смотрю. Там, бывает, таких тузов прихватывают, куда уж нам, – махнул он рукой.

– Так нам и предъявить нечего. Да, у нас частное предприятие по производству строительных материалов. Налоги мы платим исправно. В инспекции даже удивляются, – улыбнулся он, – все до копеечки учтено. А что за нашими спинами делается, мы не знаем. У нас на заводике двадцать два человека рабочих. Еженедельно получают зарплату. Про тех, – он дернул подбородком вниз, – мы даже и не знаем. Конечно, если все вскроется, нервы потреплют всем. Может, и в тюрьму попадем. Но срок нам не дадут, потому что вины нашей…

– Думаешь, успокоил? – нервно спросил Лобов. – Меня если прижмут, все выложу. Я с недавних пор при виде милиционера вздрагиваю. Поэтому на своей машине и не езжу. А то видишь – стоит и дубинкой машет, и сердце где-то в пятках сразу. Кажется, что арестует сейчас.

– Перестань, – резко проговорил Семенов. – Если о твоих настроениях узнает кто-нибудь не из наших, тогда точно умрешь, так что бойся про себя. Целее будешь. Думаешь, у меня такого настроения не бывает? Тоже порой паниковать начинаю, хочется бросить все, собрать вещи и уехать куда подальше.

– Наверное, меня успокаиваешь. – Василий недоверчиво взглянул на него.

– Кто бы меня успокоил, – буркнул Семенов. Некоторое время оба молчали.

– Валерка Ниндзя, – вздохнул Лобов, – чем-то недоволен в последнее время. Все хочет встретиться с Кардиналом. Мне Пряхин говорил, что Валерка просил его свести с Кардиналом. Что ему нужно?

– Ниндзя понял, что такое власть, – усмехнулся Игорь, – и сейчас хочет большего. Он считает, что мы обязаны ему многим. В этом, конечно, есть доля правды. Ведь это он создал каторгу. Набрал охранников, даже женщин. Я не понимаю, как женщина может работать не то что в охране тюрьмы или лагеря, а Даже в милиции.

– А Лолита? – перебил его Лобов. – Да и Алиска, твоя секретарша? – хихикнул он. – Ты не видел, как они тренируются? Просто ужас какой-то. Я посмотрел раз, и все. Меня теперь…

– Женщины держат форму, – улыбнулся Игорь. – Согласись, выглядят они прекрасно. Конечно, если бы кто-то из них посвятил этому себя полностью… Женщины-бойцы – это ужасно. Впрочем, что мы с тобой затеяли…

– Я приехал к тебе, – напомнил Лобов, – потому…

– Как у тебя с женой? – поинтересовался Игорь.

– Почему ты спрашиваешь? – насторожился Лобов.

– Антон просил поговорить с тобой на эту тему. Я, правда не решался. Но сейчас… – Не договорив, потянулся за сигаре той. Лобов щелкнул зажигалкой.

– Что говорил Антошка? – не вытерпел Василий.

– Он беспокоится за мать. И я понимаю его. И вот еще что Антон работает на нас. И мы не желаем, чтобы у вас в семье из-за тебя что-то произошло.

– Тоже мне, – раздраженно бросил Лобов, – партячейка.! Кого…

– Нас! – зло бросил Игорь. – Если уж не умеешь крутить романы, не берись. А то даже сын от матери узнал. Запомни, Васенька, – они поймал галстук и подтянул перепуганного Лобова к себе, – что-нибудь узнаю – либо голову откручу, либо девонькам отдам. Пусть тренируются. – Он рассмеялся и отпустил галстук.

Пытавшийся освободиться Лобов откинулся назад и ударился затылком о стену. Тряхнув головой, вскочил.

– Ты не лезь в мою жизнь! – крикнул он.

– Запомни, что я сказал, – спокойно проговорил Игорь. – Нам не нужны ваши семейные дрязги. Захочется бабы – попроси сынка, он тебе на выбор привезет. Насчет стройматериалов, – не дав Лобову ответить, вспомнил Семенов, – узнай все хорошенько. Скажи цену, а уж потом…

– Мы с ней все обговорили, – недовольно буркнул Василий Григорьевич.

– Ну, тогда все. Мне нужно к Кардиналу съездить. И вот еще что. Скажи Ниндзе, что Кардинал сейчас занят, но очень скоро будет говорить с ним.

– Ты далеко? – спросил выходившую жену Валерий.

– В спортзал решили сходить, – ответила Лола. – Будет настроение – позанимаюсь. А где ты был?

– В Гусь-Хрустальном, – нехотя ответил он. – Там снова рэкет объявился. Малолетки, мать их.

– С тобой не Алиска ездила? – холодно спросила жена.

– Перестань, – шагнув, он обнял Лолу, – Что ты городишь? Уж если бы я решил взять с собой…

– Извини. – Вздохнув, Лола прижалась к нему. – После того раза…

– Лола, милая, – рассмеявшись, он прижал ее к себе, – Бога ради, не надо сцен ревности. Я люблю тебя и всегда буду любить только тебя.

– Я тоже люблю тебя, – обняла его Лола. Прозвучал вызов сотового телефона.

– Всегда вот так. – Засмеявшись, она отпустила его. Валерий включил телефон.

– Это я, – узнал он голос Лобова. – Пряхин говорил мне о твоей просьбе насчет Кардинала. Он сейчас занят, но тобой заинтересован. И…

– Точно?

– Какой смысл мне брехать? – обиделся Василий Григорьевич. – Тем более тебе придется показать свое творение. – Голос Лобова дрогнул насмешливо. – Здесь один тип интересуется. Большего сказать не могу, но предупредить обязан. Постарайся понравиться ему, понял?

– Я не баба, чтоб нравиться, – недовольно огрызнулся Валерий.

– И все-таки запомни мои слова. – Лобов отключил телефон.

– Отлично, – дал волю своей радости Ниндзя. – Кардинал мной заинтересовался. И даже чуть больше. Кто-то будет осматривать нашу каторгу.

– Он подмигнул Лоле. – Скоро мы будем на коне.

– Привет, – войдя в небольшой спортивный зал, кивнула Алиса. Ее подруги в боксерских перчатках лениво проводили схватку. Остановившись, весело поздоровались:

– Салют, Лисица! – Обе рассмеялись.

– Ты не за нами? – спросила блондинка.

– Вынуждена тебя разочаровать, – усмехнулась Рутина. – Господа из столицы заняты решением каких-то проблем, и им не до любви.

– Жалко, – сказала стриженая. – Лично мне очень даже…

– Конечно, Зинка. – Поднырнув под канаты, Алиса вышла на ринг. – Ты и уходила не очень довольная.

– Даже совсем недовольная, – поправила ее та. Они рассмеялись.

– Что-то вы лодырничаете, – надевая кимоно, сказала Алиса.

Они закружили по рингу.

– Я лучше душ приму. – Раиса сошла с ринга. Что-то вспомнив, остановилась. – Лисица, когда турнир будет? Я в прошлом году заработала очень прилично. Поставила на какого-то казаха, ои и делал всех.

– На той неделе.

– Говорят, новшество какое-то будет?

– Ничего по этому поводу сказать не могу, – имитируя удар в горло лежащей на спине Зинаиде, ответила Алиса.

– Меня что, – уплетая шашлык и запивая его пивом, Федор взглянул на стоявших у открытой двери двух крепких парней, – на случай войны откармливают? Или потом по банкам расфасуете и будете вместо тушенки продавать?

Но охранники, как и всегда, стояли молча.

– А ваша хозяюшка не надумала проведать своего любимого?

– Слушай сюда, – внезапно негромко сказал один. – С тебя снимут цепи, переведут в другую комнату. Ты неплохо машешься. Будет турнир. Если выиграешь пару встреч, отпустим. Но предупреждаю – чуть что, пристрелим. Мы с тобой спарринги проводить не будем, так что тебе выбирать.

– Вот это да, – поразился Федор. – Я такое только в кино видел. А где же написанное иероглифами приглашение на турнир лучших бойцов? – насмешливо спросил он.

– Не надо иронии, Федя, – услышал он голос Ангелины. – Все это очень серьезно. Ты будешь драться, а если выиграешь три первые встречи, поедешь домой.

– Думаешь, я тебе поверю? – криво улыбнулся он. – Ты же знаешь, что потом я вернусь и разнесу твои хоромы по кирпичику. Так что…

– Выбор за тобой, – послышался из динамика голос Ангелины. – Сейчас тебя переведут в спортзал. Там есть все, чтобы отдыхать и тренироваться. У тебя четыре, может, пять дней. Дерешься ты прекрасно. Скажу честно: сначала об этом я даже не думала, но кое-что изменилось. Так что выбирай – или бои, или смерть.

– Динамик, щелкнув, отключился.

Вздохнув, Федор отбросил пустую бутылку.

– Лады, – кивнул он. – Третьего не дано. Меня все равно убьют, почему бы не использовать шанс попробовать выжить? – уже для себя, чуть слышно, добавил он.

– Чуть что не так, – предупредил старший охранник, – сдохнешь. В комнату вошли еще трое. Двое подошли к Русичу и, карауля каждое его движение, сняли оковы.

– Сразу жить легче стало, – растирая кисти рук, буркнул он.

– Вставай, – направив на него пистолеты, потребовали парни. – И спокойно.

– Приятно, когда тебя мужики с пушками боятся. – Усмехнувшись, он встал, но покачнулся и сел на пол – от длительной неподвижности у него затекли ноги.

– Помогите ему, – раздался голос Ангелины. Двое парней, отдав пистолеты напарникам, взяли Федора за руки.

– Да свалите вы! – рявкнул он. Поднявшись, держась за стену рукой, осторожно присел. – Бывало и хуже…

– С днем рождения, милая, – услышав «…говорите после сигнала…», улыбнулся Пряхин. – Извини, что не мог приехать, не было времени. Мы сейчас все, как говорят, в делах. Спим в машинах. С днем рождения. Цветы тебе привезут. Подарок можешь купить сама. Все, что пожелаешь. Целую. – Он отключил мобильный телефон. – Если узнает, голову оторвет. Но Бог не выдаст, свинья не съест.

– Григорий Яковлевич, – в кабинет заглянула секретарша, – звонили с завода. Срочно просили приехать.

– Ну что там еще? – поднимаясь из-за стола, недовольно спросил он. – Что опять случилось?

– Не сказали.

– Кто звонил?

– Из хрустального цеха, так мне сказали.

– Что там снова? – проворчал Пряхин, вышел из кабинета, звучно хлопнул секретаршу по заднице.

– Ну что вы, Григорий Яковлевич… – зарделась та.

– Когда же ты со мной в постель уляжешься? – подмигнул он ей. – Озолочу, Машенька.

– Что? – переспросил в мобильный телефон Антон. Выслушав, усмехнулся. – Значит, нет их. Жаль. Скорее всего эта стерва пронюхала обо мне и испарилась. Повезло шкуре, я бы ее, шалаву, живой закопал. У маман сердце прихватило.

– Ты не особо злись, – посоветовал Стилист. – Я от парней Семенова слышал – он твоему пахану втык делал. Мол, еще раз, и всех уволю. Так что на пахана не наезжай. Тот сейчас враз успокоится.

– Да я на него особо бочку и не катил, – проворчал Антон. – Под старость напоследок пусть погуляет.

– В общем, Семенов просил с тобой перетереть, чтоб ты не… – сказал Стилист.

– Да все путем, – ухмыльнулся Антон. – С чего это такая забота о нашей семейке?

– Кардинал тут.

– Понятно, – сразу стал серьезным Антон. – Дяденька очень солидный. Ему распри на хрен не нужны.

– Здесь с ним какой-то чувак. Из-за этого и задержался. К тому же в столице какой-то кипиш. И Кардинал как-то связан с этим. Видать, пережидает.

– Да Кардинал всех в гробу видел, – возразил Антон. – Будет он пережидать! Он их всех…

– Значит, не всех. – Ты-то, похоже, в курсе всех дел стал, – удивился Антон.

– Я же все-таки не парнишка с железными кулаками, – усмехнулся Стилист.

– Было время, гулял по улицам. Потом, чувствую, власть меняется, против вякнешь – сожрут. А я с детства умным был и всегда знал, к кому примкнуть. Если раньше все в КПСС рвались, то теперь умные под мафию подстраиваются. Лучше платить, но жить спокойно. Сейчас время такое. Больше заплатишь – дольше жить будешь. Вон Рудик, братан Ниндзи, тоже под них устроился.

– Так ему Ниндзя и объяснил ситуацию. Мол, завязывай со своими бакланами. Они же где кого поломать или на уши поставить какой ларек – только так гуляли. А когда директора в кучу собрались, быстренько все под свое крыло хапанули. Правда, Валерка не хотел Рудика в свою копну брать. Но тот через Семенова устроился. Сейчас по хрусталю работает.

– Как отвез? – переспросил Возин. – Подожди, но ведь…

– Я сказал, – раздраженно отозвался Семенов, – что Орехов отвез партию в Электросталь. Поэтому там снова упали цены. С ним нужно разобраться. Кто с Ореховым работал?

– Рудик. – Возин облизнул пересохшие губы.

– Разберитесь с Ореховым, – буркнул Семенов. – Или я сам с тобой разберусь.

Услышав гудки отбоя, толстяк вытер вспотевшую лысину.

– Тося! – заорал он. – Рудика ко мне! Срочно!

– Чего орешь? – нагло спросил вошедший в кабинет Родион. – Ты…

– С Ореховым ты разговаривал? – спросил Возин.

– Я с Елкиным беседовал, – напомнил Родион. – А что с этим Орехом? Блатной, что ли, очень?

– Похоже, что так. С ним разговаривали. Не помню кто. Сейчас звонил Семенов. Я сказал, что ты. – Он Поморщился. – А выходит…

– Так в чем дело? – усмехнулся Родион. – Сейчас перебазарим. К Ореху Кирпич ездил. Вроде все путем. Орех за двустволку схватился. Но расстались с ним спокойно. А он, значит, не понял. Ну, лады. Сейчас Кирпича хапну и завалимся к Ореху. Васек Кирпич – мужик обидчивый. Он еще в тот раз к Ореху рвался. Уж больно хотел за ружьецо с него получить. Сейчас ему это удовольствие…

– Семенов сказал, чтоб без крови, – предупредил Возин.

– Есть, господин Возин, – шутливо козырнул Рудик. – Без крови – значит, без крови. Мы умеем и без крови людей убеждать. А с Елкиным порядок?

– Да. У него партию взяли. Кстати, очень хороший товар.

– Я сказал, не приезжай! – зло проговорил Орехов и с треском впечатал трубку на рычажки.

– Кто звонил? – спросила с кухни Рита.

– Брат по маме объявился, – проворчал Орехов. – Что-то у него случилось, вот и вспомнил. Я его и знать толком не знаю. Он старше меня лет на семь. Когда отец с матерью сошлись, она с сыном от первого брака жила. Отец как-то невзлюбил ее сына, и она его матери своей отвезла. Потом я родился. Помню, мне лет восемь было, брат появился. Я гордился. Он год по малолетке уже отсидел. Ну и боялись его все. В то время, кто в тюрьме сидел, уже полноценным человеком не считался. Но он меня не обижал, заступался. Правда, прожил с нами немного и снова в тюрьму попал. Машину угнал и милиционеру вроде нож всадил. Ему пять лет дали. Освободился – заезжал. Подарков привез и мне, и матери. Она уже одна жила. Отец мой запил и бил ее сильно. Я заступался, но он мне как Двинет, мне всего-то шестнадцать было. А тут брат явился. И отец по пьяному делу как раз разбираться пришел, почему мать на развод подала. Ну и кинулся на нее. Тут брат и заступился. Мы его с матерью еле оттащили. Убил бы он отца, – вздохнул Виктор. – А потом пропал. Вроде снова сидел. Мать умерла, он денег на похороны прислал. Откуда узнал – не знаю. Адрес обратный, видать, лагерный был. Литер и какие-то буквы. Сто пятьдесят рублей прислал. И все. Больше я о нем не слышал. А сейчас вот тебе, пожалуйста. Явился.

– Ну зачем ты так, Витя, – упрекнула его Рита. – Сам говоришь, плохого он не делал. Ну а что в тюрьме сидел…

– Так он, наверное, такой же, как и эти, которые у нас хрусталь перебили. И что мне с ним делать? Помощи, что ли, просить?

– Думаешь, они снова придут? – встревожилась Рита. – Вряд ли, – желая успокоить ее, махнул рукой Орехов.

– Я за Степку боюсь, – вздохнула она. – Ведь они, помнишь…

– Ничего не будет, – поцеловал ее Орехов. – Тем более ты его к матери отвезла. Все хорошо будет. Деньги я привез. Все отдал, – улыбнулся он. – И еще заказали. Надо будет по знакомым пройтись и скупить у кого что есть.

– Витя, – вздохнула она, – я боюсь. Ведь они снова…

– На этот раз я стрелять буду. А потом будь что будет. Сейчас, если угрожают жизни твоей или близкого тебе человека – даже если убьешь, оправдают.

– Но тебя потом убьют. – Вздохнув, она прижалась к нему.

– Все будет нормально.

– Зоя, – услышала Яковлева. Остановившись, увидела стройную женщину.

– Вы мне? – удивленно спросила она.

– Не узнаешь? – вздохнула та.

– Ксюшка! – всмотревшись, воскликнула Зоя.

– Я. – Ксения всхлипнула.

– Господи, – подскочила к ней Зоя. – Ты чего? Что случилось?

– Зоя, можно, я поживу у тебя немного? У меня в Москве случилось…

– Конечно. Зачем ты спрашиваешь? Ведь я у тебя помнишь сколько жила? – улыбнулась она. – Полгода целых, пока Андрей в госпитале лежал. Ты меня и кормила, и поила. Отец тогда тоже в больнице лежал. Вот я двоих и навещала, по очереди. Если бы не ты, то…

– Зойка, – посмотрела на нее Ксения, – у меня денег почти нет. Мама мне последние отдала.

– Да успокойся ты, – обняла ее Зоя. – У нас картошки еще много, огурцы есть, помидоры консервированные. Мама мясо из деревни привезла, она бычка зарезала. Так…

– Но ведь твоя мама погибла, – удивленно сказала Ксения.

– Я мать Андрея мамой зову. Она прекрасная женщина. Только вот что – у меня Андрей парализован. Он на инвалидной коляске. Так что…

– Я буду помогать во всем, – обещала Ксения.

– И еще, – горько вздохнула Зоя. – Андрей стал очень нервный. Он, наверно, и тебе будет что-то неприятное говорить. Не обижайся. Он сейчас в таком состоянии… – Не договорив, махнула рукой.

– Стилист сейчас работает на Семенова, – сказала Елизавета. – С Антоном он в очень хороших отношениях. Как я поняла, именно Мустангу он обязан тем, что попал в поле зрения Семенова.

– Значит, Игорь сейчас стоит у руля, – понимающе проговорил Семен, пригладив усы. – Значит, обрадовать Гогу нечем.

– Ты меня заинтересовал этим Гогой, – улыбнулась Елизавета – Мне очень хочется с ним встретиться.

– У него есть дама сердца. Так что…

– Жена не стена – можно и подвинуть.

– Не завидую я твоему будущему супругу. – заметил Семен. – Ты…

– Наверное, – перебила его сестра. – Я никогда не выйду замуж. Мне нравится жить так, как я живу. Правда, где-нибудь через год надо будет забеременеть. Найду подходящую кандидатуру и рожу.

– Нормально рассуждаешь, – усмехнулся Семен. – Кандидата еще не нашла для зачатия?

– Пока нет, – рассмеялась она.

– Насчет Стилиста ты у Лолы интересовалась?

– Нет. Есть одна знакомая, она с ним одно время встречалась, вот у нее…

– Чокнулась! – бросил Семен. – Ведь если…

– Стилист бросил ее, и она на него очень зла. Я знаю, как вести такие разговоры.

– Дай Бог, – буркнул он. – Но если Стилист…

– Все будет хорошо, он ничего не узнает.

– Смотри… – Брат погрозил ей пальцем. – Будешь сама выкручиваться.

– Поехали в деревню, – неожиданно предложила Елизавета. – Познакомишь меня со своими друзьями.

– Если я правильно понял, – усмехнулся он, – ты хочешь присмотреться к Гоге как к кандидату?

– Вполне возможно, – неопределенно ответила Елизавета. – Предупреждаю – у Гоги очень ревнивая подружка. И сильная.

– Предоставь это мне. Я знаю, как вести себя. Что же касается тренированности… – Сделав шаг вперед, неожиданно перебросила брата через бедро и заломила ему руку за спину. Семен взвыл от боли.

– Убью, шкура! – поднимаясь, рявкнул он. – Не советую даже пытаться, – спокойно сказала она. Помассировав плечо, он неожиданно рассмеялся.

– Знаешь, – посмеиваясь, через некоторое время проговорил Семен, – если у меня будут бабки, я подумаю о том, чтобы сделать тебя своим телохранителем.

– Отличная идея, – засмеялась сестра.

– Привет, девоньки, – сказал Пряхин остановившимся Екатерине и Светлане.

– Здравствуйте, – лаская его взглядом, лукаво улыбнулась Екатерина.

– Добрый день, – бросив на нее далеко не дружелюбный взгляд, сухо поздоровалась Светлана.

– Сегодня вечером увидимся? – спросил Пряхин.

– Конечно. – Сразу повеселев, Светлана благодарно взглянула на него.

Ее подруга, фыркнув, сделала несколько шагов вперед и игриво помахала рукой.

– До свидания, Григорий Яковлевич.

– Значит, в восемь я приеду? До встречи.

– Жду. – Светлана махнула рукой. Улыбаясь, пошла в раздевалку. – Выкусила? – насмешливо спросила она снимавшую камуфляж Екатерину.

– Еще не вечер, – рассмеялась та. – Спорим, он будет моим?

– Ешьте, – бросив в приоткрытую дверь три куска хлеба, сказал рослый парень в черной одежде.

Второй поставил на пол три алюминиевые кружки и миски с жидкой кашей.

– Сегодня у вас праздник, – усмехнулся он и положил на кружки по куску белого хлеба с маслом.

– Даже подымить сможете, – усмехнулся стоявший у двери и бросил сигарету на пол перед смотревшими на них с испугом и злостью тремя людьми в кандалах.

– И руки сегодня относительно свободны, – усмехнулся он и вышел.

– Я бы так не смог, – посматривая на экран видеомонитора, сказал рослый парень.

– Кто знает… – заметил лежавший на диване мужчина в черной одежде. – Здесь в основном отбросы собраны, которым всю жизнь в морду плюют, а они утираются и улыбаются. Здесь им, может, наоборот, даже лучше…

– Ну, ты буробишь, – весело прервал его третий, и они расхохотались.

– У нее, оказывается, квартира в Москве есть! – входя, громко сказала Зоя. – Представляешь?

– Погоди, – непонимающе переспросил сидевший с книгой Гога. – Какая квартира? У кого?

– Да у Антонины Андреевны.

– Вот это да! – обрадовался Гога. – Значит, мы нашли золотую жилу. Квартира во Владимире, в Суздале. После сына, правда, на ту квартиру полное право имеет дочь покойного сыночка. И черт с ним, с Суздалем, там все равно хорошего покупателя не найдешь. А про Москву ты откуда узнала?

– Антонина Андреевна сказала, – улыбнулась Зоя. – Она, оказывается, в Москве жила, с мужем. Когда он умер, сын ее и забрал во Владимир. А московская квартира предназначается внуку Мальчишке сейчас пятнадцать лет. Он с другой бабкой живет, Представляешь? Так что нас сюда сам Бог привел. – Зоя довольно улыбнулась.

– Нормально. Наверное, у нас все получится. Еще немного ласки и заботы – и старуха сама начнет отдавать нам жилье. На этот раз ты немного испортила все, – огорченно заметил он. – «Муж – режиссер, а я сценарист…» – передразнил он ее. – Надо было как всегда – прекрасные люди, добрые, порядочные," но без жилья. Это сколько раз срабатывало. А ты…

– Знаешь, о чем мы говорили?

– Понятия не имею.

– Ей здорово надоела деревенская жизнь, хочется в столицу. Но жить одной там сейчас очень тяжело, и она…

– Предложила тебе ухаживать за ней с последующим оформлением квартиры на тебя. Так?

– Ты умеешь логически мыслить, только на этот раз ошибся. Не я, а мы. Она от тебя в восторге.

– Подожди, но ведь у нас, если мы киношники, наверняка имеется…

– В том-то и дело, – перебила Зоя. – Я смущенно обмолвилась о том, что у нас нет жилья. Моя мать, которая живет в Петербурге, очень плохо относится к тебе. Я же тебя очень люблю, Потому и мотаюсь с тобой по России. Сюда мы приехали потому, что твой знакомый разрешил нам пожить здесь. Постоянного жилья у нас нет. В Москве мы снимали квартиру. У тебя была работа на телевидении. Но после кризиса ты работу потерял. И неожиданно загорелся желанием сделать фильм о жизни современной деревни. Я поддержала твою идею.

– Надеюсь, ты не согласилась на предложение бедной больной женщины?

– Разумеется, нет.

– И слава тебе Господи, – облегченно вздохнул он. – Но вдруг она теперь, щадя твои чувства, не предложит больше быть ее сиделкой?

– Она будет говорить с тобой. И надеется уговорить.

– Вполне возможно, из жалости к больной женщине я и соглашусь. Тем более жить в Москве выгодно и денежно. Мне часто предлагают работу в съемках клипов. И, кстати, неплохо платят, – добавил он. Зоя, смеясь, поцеловала его. И тут они услышали шум автомобильного мотора. Гога бросился к окну.

– Семен. И с ним какая-то женщина. Молодая и в меру симпатичная, – оценил он идущую первой к дому Елизавету.

– Я тебе дам – симпатичная.

– Но это действительно так, – засмеялся Гога и прижал Зою к себе.

– Сейчас открою. – Смеясь, Рита подошла к двери. Звонок перестал трещать. Щелкнув ключом, она улыбнулась. – Снова ключ забыл. – Приоткрыв дверь, испуганно ахнула и попыталась ее закрыть. Подставленная с площадки нога помешала ей.

– Что нужно? – наваливаясь на дверь всем телом, испуганно воскликнула она.

– Поговорить надо, – насмешливо ответили за дверью.

– Открой дверь, красавица, а то придется вышибать дверь. Куда хотим, мы обязательно войдем.

Рита бросилась к телефону.

– Я в милицию позвоню!

– Хоть Господу Богу, – кивнул вошедший первым мордатый. – Но о пацанах подумай, – Остановившись, он достал сигареты. Закурил.

Позади него стояли еще трое. Расступившись, пропустили Родиона.

– Здравствуйте, Рита Анатольевна, – улыбнулся он. – Я могу видеть вашего мужа?

– Его нет. Он уехал в деревню.

– Ну зачем же врать, – укоризненно покачал головой Родион. – Он только что был дома, а сейчас, наверное, в гараже. Так? – не оборачиваясь, спросил он.

– Точно, – кивнул мордатый.

– Но мы сначала хотим поговорить с вами. Видите ли, Рита Анатольевна, вы не правильно поступаете. Вам уже трижды предлагали вполне приемлемые условия.

Вы бы получали деньги, а мы реализовывали ваш товар. Конечно, учитывая то, что ваш супруг разъезжает по городам и скупает хрусталь, вам платили бы больше, чем другим. Но вы…

– Господи, – заплакала Рита, – отстаньте от нас. Чем мы вам мешаем? Что вам нужно?..

– Девушка, – вздохнул Родион, – мы все прекрасно понимаем. Но сейчас хрусталем занимаются очень серьезные люди. Мы же не отнимаем у вас то, что вы достаете. Мы просто скупаем. Не хотите – ради Бога. Но тогда будьте добры торговать по цене, которую вам скажут, и платить нам определенный процент. Конкуренция – жестокая штука. Выживает сильнейший. Можно было сделать все гораздо проще, – добавил он. – Поймать вашего супруга на трассе и сжечь машину. Заметьте, – улыбнулся он, увидев, как побледнело лицо Риты, – мы этого не сделали. Кроме этого, у вас двое детей. Старшему скоро будет двенадцать. Младшему сейчас восемь, и он у вашей тети в Волгограде.

– Господи! – Ахнув, она скользнула по стене спиной и опустилась на пол.

– Так что давайте по-хорошему, – улыбнулся Родион.

– Во, – удивленно пробормотал мордатый, – где ты так базарить научился?

– Валерка подготовил, – тихо ответил Родион. – А когда все объясняешь спокойно и даже с сочувствием, быстрее понимают.

– Дядя Витя, – заглянул в открытые ворота гаража белобрысый мальчик. – Вас какие-то дяди…

– Все, пацан. – Отстранив его, в гараж вошли трое парней, одетых по-спортивному. Орехов вскочил.

– Тебя, сучара, предупреждали по-хорошему, – усмехнулся один, – завязывай со своей коммерцией. Не понял. – Выудив из рукава нунчаки, резко перекрестил ими воздух перед собой. – И ружьишка рядом нет, – с насмешливым сочувствием бросил он.

Виктор, отскочив в угол, схватил штыковую лопату.

– Крутой мужик, – засмеялся парень с нунчаками. Двое других, тоже посмеиваясь, шагнули вперед.

– У тебя в хате, – бросил один из них, – гости. Женушка их чаем потчует. А может, и пузырь выставила.

– Гады! – Держа лопату перед собой – размахнуться не давал низкий потолок гаража, – Виктор рванулся вперед. Стоявший справа парень ногой выбил лопату из его рук. Второй легким толчком пятки в плечо оттолкнул Виктора к стене.

– Твое счастье, сука, – бросил он, что нам порезвиться не разрешили. Мы бы тебя…

Сдавленный вскрик стоявшего в воротах парня заставил обоих обернуться.

Первый, держась руками за голову, медленно опускался на бетонный пол гаража.

– Грабки вверх, – приказал шагнувший в гараж Атаман. Правая рука была засунута в карман куртки. В левой – пистолет.

– Дернетесь, – усмехнулся он, – завалю. Какого вам здесь нужно?

– Ты, земеля, не в свои сани садишься, – с опаской поглядывая на пистолет, процедил один из боевиков. – Смотри, можешь нарваться.

Грянул выстрел. Парень упал и, обхватив кровоточащую рану в бедре, застонал.

– Все, земляк, – вскинув руки, крикнул второй, – мы уходим!

– Это кто же вас отпустит? – насмешливо поинтересовался Атаман.

– Да хорош тебе, – сглотнул слюну второй. – Мы…

– Кто прислал? – перебил его Степан.

– Рудик, – испуганно ответил он.

– Короче, вот что, – буркнул Атаман, – передай этому мужику – еще раз хоть одна сука нарисуется, я ему жбан отпилю и в футбол играть вас заставлю. Понял?

– Все передам, – испуганно закивал боевик.

– Забирай это мясо, – он брезгливо мотнул головой на лежащего парня, – и в темпе отсюда. А ты, чертило, ковыляй потихонечку, как в песне поется. И шустрей, пока я не передумал.

Парень, опасливо поглядывая на засунутую в карман руку, подскочил к первому – у его головы на грязном бетоне было видно несколько капель свежей крови. С трудом приподняв его, вытащил из гаража.

– Ползи отсюда. – Атаман направил пистолет на зажимавшего простреленное бедро боевика. Тот пополз к двери.

– Там Ритка! – бросаясь к выходу, крикнул Виктор. На бегу схватил молоток.

– Нормалек ситуация. – Ухмыльнувшись, Атаман вышел. Сидевший в «ауди» парень помог затащить раненого на заднее сиденье. Затем он и второй боевик помогли парню с простреленным бедром. Машина рванулась с места.

– Ты покойник! – заорал выглянувший в приоткрытое окно оставшийся невредимым парень. Атаман вскинул пистолет.

– Ни хрена себе. – Водитель пригнулся. Пуля просвистела рядом с его ухом, оставив на переднем стекле аккуратную дырочку. Боевик побледнел.

– Так, – недовольно отбросив какие-то бумаги, буркнул Семенов. – Вы знаете, кто может делать такое. И что? – Он взял в руки стоявшую перед ним на столе хрустальную вазу. Всмотрелся в грани. – Здорово. – Он поставил вазу и ожег взглядом сидевшего перед ним Лобова. – Лучше бы ты с ней любовь попытался закрутить. Тоже Зоя. Так здесь я бы тебя понял, черт бы ее побрал. Кто показал вазу Кардиналу? – Он осмотрел сидевших за столом директоров.

– Ее принес ваш друг, – ответил за всех Пряхин, – Лев. Он был в городе, вот и… – Лев ездил в Гусь-Хрустальный, – перебил Семенов. – Значит, там есть какая-то мастерская.

– Но мы вроде договорились со всеми, – сказал Григорий Яковлевич.

– А эту привезли из Магадана? – недовольно взглянул на него Семенов. Вздохнув, закурил. – Вот что сделаем – немедленно пошлите людей и пусть постараются купить такую же вазу. И вообще что продается из изделий с этим орнаментом. Как он называется?

– Византийский, – поспешно проговорил Лобов.

– Можно связаться с Бугром, – предложил Пряхин. – Он местный, и ему…

– Так связывайся! – рявкнул Игорь. Директора встали и поспешно вышли.

– Круто. – В кабинет из потайной двери вошел Кардинал. – Ты их, похоже, в вечном страхе держишь. Молодец. Только вот насчет Яковлевой… Я правильно фамилию назвал?

– Да.

– Не надо ее пугать, а просто предложить работу, высокую зарплату. Положить мужа-калеку в частную клинику. Показать, что ничто человеческое вам не чуждо. Яковлева – сильный человек. Она не ушла от мужа-калеки и кормит, и одевает, и ухаживает за ним. Таких пугать бесполезно.

– Игорь Владимирович! – ворвался в кабинет Родион. – У нас одному проломили голову, второму всадили пулю. Около…

– Милиция знает? – вскочил Семенов.

– Нет.

– Кто стрелял? – спросил Кардинал.

– Не знаем. Он…

– Где это произошло? – перебил его Семенов.

– На Зеленой, там частные дома. Мы к Орехову…

– Виктор Орехов?.. – неожиданно заволновался Кардинал.

– Да, – удивленно повернулся к нему Семенов. – Он…

– Значит, Атаман здесь, – пробормотал Кардинал. – Адрес! – рявкнул он.

– И немедленно пошлите туда своих людей. Быстро!

Семенов бросился было к двери, потом схватил сотовый телефон.

– Адрес! – Кардинал схватил Родиона за плечи.

– Зеленая, сто двадцать два.

Кардинал вытащил сотовый телефон. Прожал номер.

– Вот что, – бросил он. – Срочно отправь на Зеленую, сто Двадцать два, группу! Там Разин! У вас наверняка есть ориентировка! И не медли! Быстрей! – заорал он.

– Подожди. – Взглядом выпроваживая Родиона, Семенов шагнул к Кардиналу.

– Ты кому звонил? Ведь я сейчас пошлю туда…

– Мне все равно, – буркнул Кардинал, – кто там будет первый. Атаман не должен уйти. Он опасен. Стреляет не раздумывая. Пока все нормально – невозмутим, как Будда, но теперь он будет стрелять, даже если морда не понравится. Если твои парни успеют первыми, придержат. Ну а если менты… – Он усмехнулся. – Боевиков, как любят называть себя наши оловянные солдатики, полно. Выйди и любому молодцу предложи пистолет, зарплату в две тысячи долларов, и он за тебя в огонь и в воду пойдет. Так что успокойся. Ты, наверное, своему Ниндзе звонил? Так сам он не поедет, не дурак же. А солдатиков вокруг много. Только если кого-то возьмут, они как, не будут особо откровенны?

– Нет, – сказал Семенов. Не удержавшись, спросил:

– Ты везде так спокойно своих подданных милиции отдаешь?

– Если касается дела, – жестко ответил Кардинал. – К тому же надеюсь, что парни Ниндзи не полезут на группу захвата.

– Я тоже на это надеюсь, – буркнул Семенов.

– Зачем ты появился! – заорал Виктор. – Ты понимаешь, что наделал?

– Не визжи, – буркнул сидевший на заднем сиденье Атаман. – Я твою шкуру спас. Все-таки мать у нас одна. А ты недоволен.

– Но нам-то как жить?! – Сжав руль обеими руками, Виктор ткнулся в него головой. – Ведь у нас сыновья! Ты понимаешь, что наделал?!

– Да хорош! – взорвался Разин. – Я твою шкуру спасал, а ты еще визжишь на меня. Успокой его, барышня. – Повернувшись, взглянул на плачущую Риту.

– Кто вы? – сквозь слезы спросила она.

– Брат твоего нервного муженька, – усмехнулся Атаман. – Степаном меня зовут.

– Степан? – переспросила она.

– Значит, слышала обо мне много хорошего, – по-своему понял ее Атаман.

– Но я не так плох, как обо мне базарят. Короче, вот что, братан, к тебе, конечно, кенты этих вышибал заявятся. Ты им скажи, мол, брат мой, Степка Атаман, с вашими разобрался. У него с головой не в порядке. Он в столице погулял, ко мне на чай приехал. А тут эти мракобесы, мать их, – сплюнул он.

– А я…

– Значит, вот почему ты сына Степаном назвал, – прошептала Рита.

– Сына? – пораженно переспросил Атаман. Виктор, шумно выдохнув воздух, помотал головой.

– Что же делать? – промычал он. – Ведь они все знают. Что делать?

– Кто у них за главшпана? – спросил Атаман.

– Да не знаю я.

– Солодов, – тихо подсказала Рита. – Он этим занимается. Сегодня его брат был, Рудик. Он раньше по рынкам промышлял, но потом охрану на рынках сделали. Против рэкета, – она грустно улыбнулась, – а сами за места деньги стали брать. А рэкет как был, так и остался. Правда, у мелких торговцев брать не стали. И то…

– В общем, так, – перебил ее Атаман, – езжайте домой. Там наверняка менты и эти. Они в одной упряжке сейчас ходят. Наверняка кто-то из мусоров работает на этих, которые город держат. Говорите все как было. Только имен и кличек не называйте. Про меня скажите. И покедова. – Кивнув, он открыл дверцу.

– Подождите. – Пытаясь остановить его, Рита взяла Атамана за раненое плечо. Атаман, коротко промычав, начал мешковато вываливаться в открытую дверцу. Виктор, обернувшись, поймал его за ворот куртки.

– Что с ним? – перепугалась Рита.

– Не знаю. Придержи его. Я сейчас выйду. Рита удержала безвольное тяжелое тело Атамана.

– Кровь. – Она увидела проступающие на куртке пятна. Виктор осторожно принял брата на руки и положил на асфальт. Попытался снять с него куртку, но передумал, достал перочинный нож и стал осторожно разрезать рукав.

– Он ранен, – сказал Виктор. – Плечо забинтовано и все в крови.

– Он не умер? – испугалась Рита.

– Дышит. Видно, ты до раны дотронулась.

– Пистолет. – Она увидела на сиденье «ТТ» с глушителем. – И еще один.

– Так, – решил Виктор. – Давай положим его головой тебе на колени. Под плечо раненое что-нибудь помягче. И в деревню к Мишке. Он фельдшер, что-нибудь сделает.

– Но как мы его привезем? – нервно спросила она.

– Мишка – свой парень, поможет. К тому же он мне тысячу должен. Вот и в расчете будем.

– Ты сына в честь брата назвал?

Он, не ответив, начал поднимать безвольное тело Атамана.

– Ну? – вопросительно взглянул на подошедшего капитана милиции поджарый молодой мужчина в штатском.

– Никого. Соседи говорят, что ничего не видели и не слышали. Гараж Ореховых закрыт. По следам видно, что машина недавно выехала. Я постам сообщил.

– Предупреди, чтобы не пытались брать, – строго проговорил штатский. – Атаман будет стрелять сразу. К тому же неясно, кто в машине. Если Ореховы, то, вполне возможно, они заложники. Атаман ранен и мог заставить Орехова везти его.

– Ушел, – сказал Кардинал. – Вот сволочь. Значит, он все-таки решил с меня начать. А может – мной как раз и закончить. Но как он меня нашел?

– Наверное, он просто к брату приехал, – предположил Семенов. – А откуда вы знаете, что у него брат здесь?

– Я знал, что у Атамана брат есть. Орехов Виктор. Где-то во Владимирской области. Но как-то забыл об этом. А когда парень, что пришел, начал говорить, я вдруг вспомнил – Виктор Орехов, брат Атамана по матери. А тут вроде как стрельнуло в голову. Да и, наверное, мало таких придурков типа Атамана. Он сразу стреляет, а уже потом узнает, в кого и почему. Жаль, опоздали. Он посмотрел на стоявшего у двери Валерия. – Ты, значит, и есть изобретатель городской каторги Ниндзя? – Кардинал улыбнулся.

Не зная, что ответить, Валерий улыбнулся в ответ.

– Рад встрече. – Шагнув вперед, Кардинал протянул руку. – Думаю, представляться не стоит.

– Я о вас много слышал, – учтиво отозвался Солодов.

– Больше плохого или хорошего?

– По-разному.

– Ты сможешь отыскать брата Орехова? – спросил Кардинал. – Мне он нужен живой. Но если привезут его голову, я не буду сильно расстроен.

– У Ореховых, – начал Солодов, – два сына. Один сейчас…

– Все, – перебил Кардинал. – Мне нужен результат. В подробности дела, тем более если это связано с детьми, посвящать меня не нужно.

– Я привезу Атамана через три дня, – уверенно сказал Солодов.

– А вы действительно занимаетесь по системе ниндзюцу? – неожиданно спросил Кардинал.

– У нас обобщенная система подготовки. Ниндзя мы подражаем в одежде и жестокости. Мои ребята прекрасно подготовлены. Отлично стреляют, дерутся и водят машину.

– Ты обещал мне Атамана через три дня, – напомнил Кардинал. – Если так и будет, я подумаю, как отблагодарить.

Поняв, что свободен, Солодов вышел.

– Ну-ка, ты, – посмотрел на Семенова Эдуард, – займись Яковлевой Зоей Андреевной. У меня прекрасная память на имена, – улыбнулся он, увидев, что Семенов удивился. – Только вот про Орехова забыл. Не думал, что Атаман может приехать к нему. Хотя здесь есть объяснение. Он ранен и загнан. Разыскивается милицией и нашими людьми. Атаман не из тех кто от бессильной злости сунет ствол пистолета в рот и нажмет на курок. Хотя, может, прав Лев, и Атаман видит во мне поборника чести и справедливости. Ну ладно. Твоему Ниндзе верить можно?

– Слов на ветер он никогда раньше не бросал. А к Яковлевой поехали люди. Попробуем убедить по твоей методике.

– Сразу не согласится. Но через сутки пусть снова появятся. На третий раз она ваша. В таких делах нужно проявлять терпение.

– На кой черт ты эту потаскуху привела? – нервно спросил сидевший в инвалидном кресле Андрей. – Самим жрать нечего. Хорошо еще, мать…

– Андрюша, – мягко проговорила Зоя, – Ксения – моя приятельница, она прекрасный человек. Я у нее жила, когда ты лежал в госпитале.

– Пусть убирается.

– Она останется здесь. У нее есть деньги, – соврала Зоя, – так что в тягость нам не будет. К тому же, когда меня не будет, она присмотрит за тобой.

– И утку из-под меня вытащит? – ехидно поинтересовался он.

– И это тоже.

– Мне нянек не нужно, – вспылил Андрей.

– Давай перестанем, – спокойно попросила она. – Ксения сделала мне немало добра. Сейчас ей нужна помощь, и она останется у нас. Иначе ее могут убить.

– Что же ты сразу не сказала? Конечно, если убить могут… – Андрей опустил голову. – Извини…

– Я все понимаю. – Зоя поцеловала мужа. Слушавшая их разговор из кухни Ксения облегченно вздохнула.

– Только утку, – прошептал он, – я ей подавать не позволю. Какой-никакой, а все-таки мужик. Так и скажи.

– Разумеется, – весело согласилась Зоя. И тут раздался звонок в дверь.

– Кто там? – подойдя, спросила она.

– Зоя Андреевна, – раздался вежливый мужской голос, – мы к вам. Откройте, пожалуйста.

– Ко мне? – удивленно спросила она и открыла дверь.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул стоявший перед дверью мужчина. – Можно?

– Кто вы? – спросила Зоя.

– У меня к вам деловое предложение. – Разувшись, он прошел мимо изумленной женщины в комнату.

– Добрый день, – услышала она его голос.

– Привет, – буркнул в ответ Андрей.

Зоя пошла в комнату.

– Кто вы? И что за деловое предложение?

– Я хочу предложить вам работу. – Присев за стол, он открыл «дипломат» и выложил на стол отпечатанные листки. – Вот договор. Прочитайте. Все будет соблюдаться по пунктам. В ваш первый рабочий день ваш супруг, – он посмотрел на Андрея, – . будет доставлен в клинику завода, где…

– Вон! – гневно прервала его она.

– Хорошо, – поднялся мужчина. – Я понимаю вас, но сейчас все…

– Немедленно убирайтесь! И заберите свои бумажки!

– Хорошо, хорошо. – Взяв листы, он сунул их в «дипломат». – До свидания.

Он обулся, еще раз попрощавшись, вышел, аккуратно прикрыв дверь.

– Сурово ты с ним, – удивленно посмотрел на жену Андрей.

– Это от тех, – сердито отозвалась она, – кто раньше приходил. Теперь они изменили тактику.

– Что же ты мне сразу не сказала? – разозлился он. – Я бы этого сморчка хоть палкой огрел.

– Поэтому и не сказала, – ответила Зоя.

– Наконец-то. – Семенов, улыбаясь, стоял в дверях. Миловидная стройная женщина, тряхнув длинными волосами, шагнула к нему, они обнялись.

– Я так соскучился, – прошептал он.

– Что даже обзавелся секретарем, – улыбнулась женщина.

Мысленно чертыхнувшись, он с хорошо сыгранным удивлением спросил:

– О ком ты говоришь?

– Ну как же, Алиса. Можно сказать, ей повезло. Я ее еще не видела.

– Господи, – усмехнулся он. – Да ты никак ревнуешь? Вот уж не ожидал. В наших отношениях…

– Это мы знаем, какие у нас отношения, – холодно прервала его жена. – Остальные этого не знают, и поэтому для всех мы должны оставаться прекрасной семейной парой.

– Хватит, Мила, – недовольно попросил он. – С Алисой все очень просто. Приехал Кардинал и попросил женщин. Не для постели, а только для компании. Тот, кто тебе сообщил об этом, не сказал, что женщины, Алиса и две ее знакомые, уехали сразу, как только закончился ужин?

– Разумеется, – кивнула Мила.

– Где Алешка? – спросил Семенов.

– Он остался у мамы, – отойдя, она остановилась у зеркала, – и пробудет там до школы.

– А вот это, – недовольно заметил он, – с твоей стороны нечестно. Ты же знаешь, как я люблю сына. И почему…

– Он сам так захотел, – сказала Мила.

Мысленно выругавшись, Семенов посмотрел на часы.

– Пусть приготовят ванну, – буркнул он. – Я вымоюсь, пообедаю и уезжаю. Сегодня меня не будет.

– Насчет ванны, – улыбнулась она, – я уже распорядилась, но для себя. Ты можешь сходить в сауну, там все готово.

– Отлично. – Он вышел.

– Да, – покачал головой плотный мужчина. – Похоже, пуля там. Так что…

– Ее вытащили сразу, – сказал лежавший на диване Атаман. – Просто сейчас немного задели рану, вот кровь и пошла. Ты перевяжи, и все дела. Да какой-нибудь укол сделай.

– Наркоман? – бросил на него взгляд мужчина.

– Анальгин всади, – разозлился Атаман.

– Мишка, – тихо сказал стоявший у двери Виктор, – это мой брат. Степан. Ты помоги, пожалуйста, и мы с тобой в расчете будем.

– С этого бы и начинал, – улыбнулся Михаил. Курившая у окна молодая женщина, посмотрев на часы, заторопилась.

– Сейчас кино начнется, пойду. А то вчера серию пропустила. Ты не глядишь «Во имя любви»? – спросила она Риту.

– Иногда, когда делать нечего.

– Хочешь – пойдем, – предложила хозяйка. Увидев взгляд Атамана, Рита согласилась. Женщины вышли.

– Где же ты пулю подловил? – моя руки, покосился на зажмурившегося Атамана Михаил.

– Вчера на одной шкуре, – усмехнулся Атаман, – триппер поймал, а сегодня пулю подловил.

– Веселый ты мужик, – криво улыбнулся фельдшер. Подойдя к Атаману, приказал:

– Положи окурок. А ты сядь, – взглянул он на Виктора.

Вдруг в соседней комнате раздался пронзительный женский крик. Михаил двинул кулаком по ране Атамана и прыгнул к вскочившему Виктору. Тот увернулся от удара его кулака и, отскочив, крикнул:

– Ты чего, Мишка? Сдурел?..

Михаил, подхватив табурет, швырнул в него. Виктор отскочил в сторону.

Михаил, выматерившись, метнулся к стене. Увидев, что он снимает одностволку, Виктор прыгнул к нему и, вцепившись в ствол, попытался вырвать ружье. Михаил неожиданно отпустил одностволку. Виктор упал. Фельдшер навалился на него сверху и вцепился в горло. Атаман с коротким стоном поднялся. В комнату вбежала Рита.

В руке у нее была бутылка шампанского. Увидев, что Михаил душит мужа, подскочила и сильно ударила его бутылкой по голове. Михаил разжал руки и упал.

Орехов вскочил.

– Что случилось? – прохрипел он.

– Эта, – мотнула головой на дверь в соседнюю комнату Рита, – меня ударить хотела графином. Я увернулась. Мы сцепились, а тут мне бутылка под руку попалась.

– Вот это баба, – восхитился Атаман. – И в хату горящую занырнет, и бутылкой огуляет. Подфартило тебе с бабой, братан. – Вздохнув, поморщился, – Надо вас перевязать. – Рита схватила занавеску. Разорвала ее на широкие полосы и начала перевязывать плечо сморщившегося от боли Атамана.

– Почему он на нас напал? – спросил Виктор.

– Да потому, – промычал Атаман, – что у этих гавриков, которые к вам козлят подсылают, за все уплачено. Наверняка знают, суки, что я подстреленный, вот… – Он витиевато выругался. – Чертило с Нижнего Тагила. Значит, это одна кодла. Точняк. Иначе как бы они узнали, что я подстреленный? Ты не пришибла этого Айболита? – Поднявшись, шагнул к Михаилу. – Гляньте, как там баба его, а то хай на все село поднимет, тогда финиш.

Виктор взял одностволку, переломил ствол, убедился, что патрон есть.

– Лучше «дурочку» возьми, – одобрительно взглянул на него Степан. – У меня две. Одна моя, с глушаком, и трофейная, «макарушка». – Не отвечая, Виктор вышел.

Услышав короткий стон. Атаман поднял бутылку и ударил открывшего глаза Михаила по голове. – Витек! – крикнул Атаман. – Где мои «дурочки»? – Что случилось? – В комнату вбежала Рита с гантелью в руках.

– Где «дуры»? – зло спросил Атаман.

– Кто?

– Пистолеты! – рявкнул он.

– Здесь. – Рита достала из стоящей на полу сумки «ТТ» с глушителем и «ПМ». – И вот еще патроны. – Она положила на стол две обоймы.

– Иди к мужу, – буркнул Атаман. – Мне с этим козлом потолковать надо.

– Ты убьешь его? – испуганно спросила она.

– Слушай, подруга, тут выбор маленький – или мы их, или они нас. А этот козленыш… – Он ткнул стволом «ТТ» Михаила между ног. Тот взвыл. – Значит, ты живой, гребень, – усмехнулся Атаман. – Кто тебе звонил? – Он приставил ствол к горлу фельдшера.

– Пашка Костолом, – прохрипел Михаил. – К тебе, говорил, могут привезти одного мужика. Сразу звякни. Получишь…

– На кого он пашет?

– Не знаю.

– Адрес и номер телефона?

– Он на столике, в записной книжке. Павел Боков. Там… Раздался чуть слышный хлопок. Михаил дернулся и замер.

– Псина. – Атаман плюнул ему в лицо. Поднявшись, увидел побледневшую Риту. – Я же говорил, топай…

– Извини. – Она закрывая рот ладонями, побежала к открытому окну.

– Я связал ее, – войдя в комнату, сообщил Виктор. Увидел вытирающую рот жену, брата с пистолетом и кровавое пятно на груди Михаила.

– Ты, – отшатнулся он, – зачем…

– Он бы рассказал о нас бандитам, которые ищут нас, – неожиданно проговорила Рита. – Степан правильно сделал. – Она взглянула на мужа.

– Что? Ты…

– Вот это баба, – снова с восхищением выдохнул Атаман. – Повезло тебе, Витек, у тебя защита имеется. Выходит, я зря в эту канитель влез, – усмехнулся он. – Да и ты, похоже, созрел. Ружье взял. Тоже не хреново, заряд дроби всадишь – долго чесаться будет.

– Рита. – Подойдя к жене, Виктор вздохнул. – Ты как? Ведь…

– Что будем делать? – Рита посмотрела на Атамана.

– Значит, мы вместе? – Он взглянул на Виктора.

– А что делать? – Тот развел руками. – Говорить, что ты виноват, поздно, да и зачем. С другой стороны, это все равно для нас закончилось бы плохо. Так что спасибо. Я рад, что ты появился. Ты всегда вовремя приезжаешь. Тогда с мамой, когда на нее мой отец бросился. Если бы не ты…

– Да хорош тебе, – усмехнулся Атаман. – Ты хоть и был тогда малец, но вцепился в него словно клещ. Ладно, разговоры хороши ко времени, а у нас его сейчас ноу. Так, ваша тачка в розыске. Точняком ее шарят. У этого козла, – он взглянул на мертвого Михаила, – есть колеса?

– «Ока».

– Вот это драндулет! – усмехнулся Атаман. – Хотя, с другой стороны, самое то, – передумал он. – Мусора обычно такие самокаты не тормозят. Тем более они определенную тачку ищут. Покатили, – кивнул он.

– А эта? – чуть слышно напомнила про жену Михаила Рита – Она мертва, – опустив голову, пробормотал Виктор.

– Что? – опешила она.

– Покатили, – сказал Атаман. – Где ключ у этого козла может быть?

– Вместе с ключом от гаража, – вздохнул Орехов.

– Успокойся, Витя, – поняла его Рита. – Ты же не нарочно.

– Так, – распорядился Атаман, – обыскивайте дом. Деньги и разные украшения берите. Маг, телик, если путные, тоже волоките в тачку.

– Да ты что?! – возмутилась Рита.

– Заткнись, – лениво посоветовал Атаман. – Надо под ограбление сыграть. В нашу тачку все погрузим и в ближайшей речке под воду спустим. Ясно?

– Но ведь на нас и подумают, – сказал Виктор, – что мы…

– Не подумают. Потому что, если бы мы появились, или жена, или этот Мишаня звякнули бы этому Костолому. Ну и кликуха. Ты никого не знаешь из…

– Бугай, – ответил Виктор. – Пашка Бугай. Его сейчас Костоломом прозвали.

– Бугай? – удивленно переспросил Степан и хмыкнул. – Ладно, все потом. Сейчас надо ехать.

– Куда поедем? – вздохнул Виктор.

– Далеко мой племяш живет? – перебил его Атаман.

– За что вам деньги платят? – раздраженно спросил Кардинал. Отключив сотовый телефон, отбросил его на диван. – Олухи царя небесного. Есть номер машины, имена, приметы и никаких сдвигов. Доблестная милиция, – усмехнулся он.

– А что наш псевдо-Ниндзя? – нахмурился он. – Если он сумеет сдержать обещание, надо будет найти ему работенку поприличнее. Ну а если нет… – Встав с кресла, подошел к большому зеркалу. Взяв расческу, причесался. – Тогда будем увольнять, – подмигнул он своему отражению. – И по-моему, вообще пора делать перестановку.

– Эд, – заглянул в кабинет Лев, – тебя не было, звонил Шакал. Он выезжает сегодня и вечером будет здесь.

– Никаких новостей не сообщил?

– Он сказал, что все расскажет по приезде.

– Ну что же, – кивнул Лобов, – завтра пойдешь снова. И так же ненавязчиво…

– Я умею отрабатывать полученные деньги, – бесцеремонно прервал его мужчина с «дипломатом». – Тем более когда платят такие суммы.

– Вот именно поэтому, – усмехнулся Лобов, – ты и должен уговорить Яковлеву работать на нас.

– Вон тот дом, – показала Рита. – Там…

– Тормози и глуши мотор, – буркнул Атаман. Он вышел из машины, достал пистолет, щелкнул курком.

– Короче, так. Сейчас вы мне разжуете, какое там расположение и все такое. Потом…

– Я пойду с тобой, – перебил его Виктор. – Все-таки там моя теща и мой сын.

– Ништяк. Значит, ты…

– Я тоже, – не терпящим возражения тоном сказала Рита. Наклонившись, взяла одностволку. – Когда-то я ходила на охоту. – Она вздохнула. – Не думала, что пригодится.

– Но там были птички, – усмехнулся Атаман, – здесь люди. Сможешь?..

– Эти люди хотят сделать плохо моей матери и сыну. И я убью любого, кто попытается сделать…

– Убедила, – кивнул Атаман. Сунув «ТТ» за ремень, достал «Макаров», протянул его брату. – Пользоваться умеешь?

– В армии офицеров возил, они давали мне стрелять.

– Значит, разберешься, – кивнул он. – И вот что, ребятишки, – хмуро улыбнулся Атаман. – Желательно без пальбы. Если уж коснется дело вплотную, стреляйте. Но…

– Пошли, – поторопила Рита.

– Значит, не было доченьки? – дыхнув дымом в лицо пожилой женщине в рваном халате, поинтересовался рослый парень с бритой головой.

– Что вам нужно? – испуганно спросила женщина.

– Братика твоего зятька, – ухмыльнулся он. – Не было их?

– Я же говорила. – Она тихо заплакала она. – Нету…

– Пацан то же говорит, – вышел из спальни Кирпич, – что никого не было. А о том, что у него дяденька по отцу есть, вообще в первый раз услышал.

– Так, может, зря торчим здесь? – пожал плечами куривший у окна третий.

– Нам…

– Ниндзя сказал – ждать здесь, – перебил его Кирпич. – А если не будет никого, берем пацаненка – и в город.

– Нет! – отчаянно закричала женщина. – Я не отдам Степушку!

– Не отдаст она, – усмехнулся бритый.

– Торчим здесь до десяти, – решил Кирпич. – Цепляем пацана и сваливаем. Поедем вдвоем. Я и кто-нибудь из парней. Ты, Лысак, и еще двое останетесь здесь. Если нарисуются, справишься. Тем более пацан у нас будет. Этот, которого шарим, наверняка Ореха с бабой взял как заложников. Витек – мужик спокойный, даже трусоват малость. Он не пойдет..

– Лапы в гору, сучары гребаные!

Одновременно с грохотом распахнувшейся двери в комнату впрыгнул Атаман.

В левой руке был «ТТ» с глушителем. Правая – в кармане куртки. Чуть слышно прозвучал выстрел. Рванувшийся к двери соседней комнаты парень упал. В раскрытое окно влезал Виктор. Кирпич и Лысак переглянулись. Атаман выстрелил.

Кирпич, охнув схватился за плечо. Спрыгнувший с подоконника Виктор узнал его.

Резким пинком между ног согнул взвывшего Кирпича и ударил по затылку рукояткой пистолета. Лысак бросился в дверь. Виктор, повинуясь крику брата: «За ним!» – прыгнул следом. Атаман выстрелил в ногу тянувшего вверх руки третьего парня.

Тот с криком упал. Из комнаты вышел Виктор.

– Его Рита прикладом по голове.

– Ай да родственница у меня, – засмеялся Атаман.

– Мама. – К пожилой женщине бросилась Рита.

– Доченька, – заплакала мать.

Рита, схватив ножницы, перерезала связывающие ее веревки. Мать потеряла сознание.

– Мама! – отчаянно закричала подхватившая ее дочь.

– Надо в больницу везти! – крикнул Виктор.

– Короче, так, – буркнул Степан. – Цепляйте пацана, мать, на тачку – и по газам. У поста ГАИ остановитесь и скажите, что Разин, можешь братом назвать, в доме у тещи бойню устроил. Там какие-то парни на тещу и сына напали. Да везите вы ее. Я вас в белых тапочках видел! – заорал он.

– А как же ты? – взглянула на него Рита.

– Выкарабкаюсь, – подмигнул он, – бухнем. А если нет, то помяните мою душу грешную. И вот еще что. – Сунув пистолет за ремень, достал из заднего кармана пачку сотенных. – Вот вам. И не надо отказываться, а то обижусь. У Мишани вы не были. Я куда-то ездил. Вы домой приехали и влипли, вас эти суки на гоп-стоп взяли. Обо мне спрашивали. Ну а я появился – и вот она, картина Репина «Не ждали». Торопитесь. Она, похоже, кони двигает. А ты, племяш, – он повернулся к вышедшему из спальни плачущему мальчику лет одиннадцати, – привыкай мужиком жить. Если уж невтерпеж слезы лить, то где-нибудь, чтоб не видели. Плакать – бабское дело. Вы не обижайте пацана, – поднявшись, глухо проговорил он. – Плохо, когда родителей нет, а еще хуже, если они рядом, но постоянно долбят.

– Значит, так никого и не нашли? – спросил Кардинал.

– Там парни фоторобот одного составили, – сказал Шакал. – Те кто в баре был, говорят, копия. Один к одному. Сейчас ищут.

– Надеюсь, милиции такого подарка не сделали?

– Разумеется, нет.

– А водитель этот?..

– Он уже ничего не может.

– А здесь Атаман загуливает по полной программе. Трупов наделал прилично. Его уже почти двенадцать часов разыскивают и никак найти не могут. Все знают – и машину, и с кем уехал, – и все без толку.

– Я с ним хочу встретиться.

– Виноват ты. Разве можно было на Атамана наезжать. Ну, сделанного не воротишь. Мне тут один пообещал его доставить. Будем глядеть. Если нет – поменяю всех к чертовой бабушке. А то придумали – совет директоров. И даже председатель есть, Семенов. А работы, считай, нет никакой.

– Ты меня поставь во главе этого совета, – засмеялся Лев. – У меня они начнут как белки в колесе крутиться.

– А что, – посмотрел на него Кардинал, – неплохая идея. Я переговорю с…

– Я пошутил, – испуганно перебил его Лев.

– Я тоже пошучу по этому поводу с твоим отцом, – улыбаясь сказал Кардинал. – Да, не знаешь, как там прошло заседание? Никто тебе не говорил?

– Нет. С Турцией вроде договорились насчет алмазов. Правда, я…

– Сам узнаю. Кардинал хотел сказать еще что-то, но прозвучал вызов сотового телефона. – Слушаю. – Он поднес его к уху.

– Разин уложил парней, – нервно и торопливо проговорил мужской голос, – заковал брата в наручники и испарился. Жена Орехова с сыном отвезла мать в больницу. У нее инфаркт. Я послал группу в деревню, к теще Орехова. Опоздали на какие-то минуты. Но там…

– Ты мне позвони, – раздраженно перебил его Кардинал, – когда не опоздаете. Сколько там парней осталось?

– Пятеро, – услышал он и покачал головой.

– Наше счастье, что этот придурок ранен, – пробормотал он – А то бы, похоже, он действительно, как и его легендарный тезка, восстание устроил. Жена Орехова точно не при делах?

– Разбираемся, но пока…

– Так какого хрена ты мне звонишь?! – заорал Кардинал и отключил телефон.

– Если Атаман так будет продолжать, придется тебя повесить где-нибудь в людном месте, чтобы он мог увидеть. По-моему, только так его остановить можно.

Шакал несмело улыбнулся.

– Думаешь, я шучу? Нет, Глебушка, я серьезно. Потому что в этом случае виноват ты. – Он ткнул указательным пальцем в солнечное сплетение телохранителя. Словно подавившись, тот икнув, широко раскрыл рот и начал заваливаться вперед. Усмехнувшись, кардинал поддержал его плечи.

– Не забыл ты, чему так старательно учился, – усмехнулся Лев.

– В жизни все может быть, – кивнул Кардинал. – И я хочу встретить любую неожиданность во всеоружии. – Он выматерился.

– Ты чего взбеленился? – удивился Лев.

– Мы могущественная организация. Можем то, что другим и не снилось. И вдруг нас обходят какие-то незнакомцы. Пальба в баре. Потом этот Атаман. Гуляет, как на Диком Западе. Его, кроме нас, ищет милиция, и все напрасно. Неуловимый Джо, – насмешливо добавил он. – Только тот был неуловим потому, что никому на хрен был не нужен, а Атаман нужен многим, и все равно неуловим. Черт бы тебя побрал, Шакал, я считал работу Атамана на меня самой удачной сделкой за последнее время. А ты… – Не договорив, махнул рукой. – Сгинь с глаз моих.

Шакал встал и вышел.

– Как ты смотришь на то, – предложил Кардинал, – если мы устроим небольшую вечеринку?

– Очень даже положительно.

– Значит, вызываем Игоря и пусть его секретарша везет своих подруг.

– Ты когда вернешься? – недовольно спросила Нонна. Выслушав ответ, вздохнула. – Скоро приедет отец. Он звонил и обещал, что обязательно навестит нас. Что я ему скажу?

– Я постараюсь управиться с делами как можно быстрее, – сказал Кардинал.

– Никто из наших не пытался связаться со мной?

– Нет.

– Поцелуй детей, я люблю вас.

– Мы тоже любим тебя. Целуем. Приезжай скорее, а то здесь говорят об этом Атамане. – Ее голос дрогнул. – Он…

– Не волнуйся, Нонна, он ничего никому больше не сделает. Я этим сейчас и занимаюсь.

– Так найдите его! – раздраженно проговорил Навруз и впечатал кулак в лежавший перед ним на столе фоторобот. – Если не можете, – едко добавил он, – отдайте милиции. Может, она сумеет взять этого типа. Да, – он взглянул на Чарли, – что говорят твои источники в отделе оперативной информации? Есть на него какие-нибудь данные?

– К сожалению, – вздохнул Чарли, – фоторобот со слов водителя сделан не совсем четко. По таким приметам проходят четверо уголовников. Но сейчас они все за решеткой. Вот если бы отпечатки пальцев, тогда…

– Найдите его, – снова стукнул кулаком по фотороботу Навруз, – и отдайте МВД «пальцы». А что с Атаманом? Есть какие-нибудь новости об этом разгулявшемся супермене? – насмешливо взглянул он на седобородого интеллигента.

– Чем вы нас порадуете, Евгений Иванович?

– Со мной сейчас связывался Кардинал, – ответил тот. – Атаман во Владимирской области. У него, оказывается, там живет брат по матери. Он успел и там сцепиться с нашими боевиками…

– Наш пострел, – хмыкнул Навруз, – везде успел. И что, его и там найти не могут?

– Нет. Кардинал связался с нашим человеком в УВД, они не успели. Но…

– Ладно. У нас есть более важные дела. Но то, что он знаком со всеми нами, плохо. Мы сейчас вынуждены заморозить два канала поставки наркотиков. Кроме того, люди Атамана поставляли пушнину. Это тоже приостановлено. Его нужно убрать. – Сидящие за столом переглянулись.

– Как насчет убийства знакомых Малкиной? – негромко спросил Аркадий. – Она сегодня звонила и интересовалась.

– Все так же, – нехотя отозвался широкоплечий брюнет. – Мои люди опросили всех, кто когда-то имел отношение к подобным преступлениям. Безрезультатно. Все уголовники в один голос заявляют, что это гастролеры. На их языке…

– Все мы когда-то читали детективы, – насмешливо улыбнулся Навруз, – и знаем, что это означает. Милиция такого же мнения?

– Это учитывается, – кивнул брюнет. – Но имеется версия о причастности к убийству тех троих, что устроили побоище в баре. Над этим работают особенно тщательно.

– Слава Богу, что работают вообще, – усмехнулся Навруз.

– Навруз, – обратился к нему Абрам Давыдович, – на днях приходит партия авто из Швеции. Если заплатить пошлину, мы вполне можем заиметь несколько машин.

– Несколько – это сколько? – с интересом спросил Навруз.

– Смотря по тому, сколько заплатим, – улыбнулся Абрам.

– Надо будет все хорошенько разузнать, – решил кавказец. – Это отличное вложение капитала. Плохо, что заморожен канал поставки пушнины, – нахмурился он. – Мне звонил Карл, он сумел заинтересовать этим одну канадскую фирму. Но увы, рисковать мы не имеем права. Пока Атаман жив, все, чего касались его люди, заморожено. С ним нужно немедленно кончать. Впрочем, я повторяюсь. Но этот Разин у нас в печенках сидит. Карл недоволен. Поэтому…

– Ты снова повторяешься, – недовольно заметил Аркадий.

– Я хотел бы уточнить насчет акций «Газпрома», – сказал Абрам. – Есть сведения, что государство посадит в совет директоров своего представителя. И скорее всего это будет Черномырдин. С ним договариваться о…

– Но пока его там нет, – сказал Аркадий. – Кроме того нужно использовать принятый Думой закон о повышении налога на дорогие автомобили.

Продажа таких авто, как «мерседес», джип и так далее, снизится. Но сейчас…

– Время покажет, – вмешался Навруз.

– Привет, – кивнул Китаец открывшему дверь Игнату.

– Здоров, – протянул тот руку.

– Обойдемся без рукопожатий, – спокойно проговорил Китаец. – Руки болят.

Игнат посмотрел на его карманы, которые подозрительно оттопыривались.

– Да брось ты в гангстера играть, – обиженно буркнул он. – Входи. Я привез две коробки. Как ты и просил. Одну к «ТТ», а вторую для «макара».

Китаец шагнул вперед.

– Вот деньги. – Он отдал Игнату конверт. – Все как договаривались.

– Я тебя вчера ждал, – сказал Игнат.

– Уезжал. Не интересовались продавцы, кому столько патронов берешь?

– Я сразу сказал, что охотникам. У них карабины под этот калибр.

– Молодец, – улыбнулся Китаец. – Пусть патроны пока будут у тебя. Я позвоню и скажу, куда и когда привезти. Заплачу за доставку пятьдесят баксов. Дорога тоже оплачивается.

– Отлично, – вздохнул Игнат. – Слышь, прапор, – внезапно обратился он к приятелю, – ты бы меня с собой взял хоть разок. Мужик я стреляный, сам знаешь. Вместе пороху нюхнули. Правда, всего два с половиной дня, но, согласись, держался я лихо.

– Ты сможешь убить человека? – спросил Китаец. – Просто так убить, беззащитного, безоружного?

– Да запросто. Чем так жить, уж лучше…

– Почему же ты не киллер?

– Думаешь, это просто? Да и не для меня это. Я человек простой, а там выслеживать надо и так далее. Вот если бы за меня кто-то это делал, то стрелять – пожалуйста. Кого хошь расстреляю.

– Ну что же, – кивнул Китаец, – я подумаю над твоим предложением. Патроны я, пожалуй, заберу сейчас. А это, – он вытащил второй конверт, – дочкам на подарки. Пока. – Взяв две оцинкованные коробки, сунул их в большую сумку на колесиках.

– Ты если что денежное – обращайся. Я сейчас на что хошь пойду.

– Понял, – кивнул Юрий.

– Надоело сидеть здесь, – проворчал Волчара.

– Снова начинаешь, – сердито бросила Людмила. – Забыл, чем закончились ваши похождения?

– Хоть встряхнулись маленько, – беззаботно отмахнулся он. – А куда наш шеф ушел?

– По делам, – по-прежнему недружелюбно отозвалась она.

– Ты, Людка, как замминистра, – захохотал он. – Все знаешь, ничего не говоришь.

– Говорю то, – огрызнулась она, – что могу.

– Отличный ответ, – посмеиваясь, кивнул Волчара. – Ништяк ты, подруга. И что ты в этом русском китайце нашла? Может, давай с тобой любовь закрутим? – подмигнул он смотревшему на него Толику. – Я тебя самой счастливой бабой сделаю.

– Баба счастливой не бывает, – спокойно проговорил вошедший Китаец. – Счастливая женщина.

– Патроны. – Поставив сумку, Юрий вытащил коробку с патронами для «ТТ».

– Здесь для «Макарова», – положил он рядом вторую коробку.

– Ни хрена себе, – покачал головой Волчара. – Мы что, на штурм Монетного двора собираемся? Или будем выдерживать осаду в захваченном…

– Просто теперь, – сказал Китаец, – не надо будет беречь патроны.

– Значит, мы на что-то крупное пойдем? – азартно блеснул глазами Толик.

– Запомните одно золотое правило людей нашей профессии, – серьезно ответил Юрий. – Чтобы дело не стало последним, оно должно быть для нас крупным. А что касается запаса патронов, то благодаря вам у нас неприятности с мафией, я в этом убежден. И поэтому я хочу, чтобы вы стреляли из двух пистолетов каждый и имели в запасе еще по паре заряженных. Никто из нас не умеет стрелять быстро и точно в цель, поэтому палить нужно больше. И кто-нибудь не промажет. А теперь насчет дела. – Он закурил. – Так вот. Самое безопасное для нас в данный момент – сидеть безвылазно хотя бы месяц. Нас должны забыть. Потому что все слишком серьезно! Даже шестерки говорят об этом почти на каждом углу. Вы тупоголовые кретины, которые возомнили, что могут все. Вы никто и звать вас никак по сравнению с теми, в чью игру влезли. Неужели вы думаете, в баре, где вы так прекрасно провели время, двое придурков, которых вы уложили, от нечего делать решили пострелять? А заодно вы так, от нечего делать, опять-таки подстрелили какого-то Атамана. А уж чтобы ментов не подстрелить… – Китаец развел руками.

– Ну какие же вы после этого супермены. Вы и…

– Хорош, – недовольно сказал Волчара, – из нас придурков делать. Ну, получилось так. Что нам, башку под пули было подставлять или лапки вверх – и берите нас, мусора? Да и вообще, ты, по-моему, зря жути нагоняешь. Ну, хотели там кого-то завалить, не получилось. Пусть из-за нас. Делов-то. Мусорам перепало, так этим козлам за риск платят. А насчет мафии ты точняком перегнул. Кому мы на хрен упали? Какой мафии? Насмотрелись видиков и разных «спрутов» по телику, вот…

– Ты газеты читай, – перебил его Китаец, – и…

– Я сам разговор слышал, – вмешался стоявший у двери Петр, от двух парней. Они у мафиози какого-то на подхвате. Про вас говорили, про то, что этих мудаков, которые там влезли, нужно найти. А найдут – головы поотрывают. Я вспомнил, – взглянул он на Китайца, – они называли одного – Карл. Карл какой-то вверху всей этой кодлы стоит.

– Ты чего горбатого лепишь? – недовольно спросил Волчара. – Раньше молчал, а сейчас вспомнил. Карл… – усмехнулся он. Карл у Клары украл кораллы, – вспомнил он скороговорку.

– Я точно говорю, – сказал Петр.

– Я вам тоже говорила, – вмешалась Людмила, – что мы с Юриком по телевизору о стрельбе в баре слышали. «Дорожный патруль», – вспомнила она название передачи. Толик, опустив голову, молчал.

Волчара понимал, что прав Китаец, но не хотел признавать этого.

– Да короче, – зло бросил он. – Если я вам мешаю – расход. Я сам разберусь с теми, кто там по нас соскучился. А слушать… – Он вдруг замолчал.

В руке Юрия был пистолет, ствол которого смотрел немигающим зрачком ему в живот.

– Слушай меня внимательно, – сдержанно проговорил Китаец, – прекрати свой блат. Надо думать, как из этого дерьма, в которое мы по твоей милости вляпались, тихо уйти. А желаешь сдернуть, – он криво улыбнулся, – я тебе помогу. И тогда тебя действительно никто не найдет. Выбор за тобой. Время лихих налетов на ура прошло. Повторяю, – кивнул он, не сводя внимательного взгляда с игравшего желваками Волчары, – выбирай.

– А что, – стараясь говорить вызывающе, спросил тот, завалишь?

– Решай, – бросил Китаец.

– Волчара, – вздохнул Толик, – ты, конечно, и старше, и опыта у тебя в этой жизни больше. И в авторитете ты был, и сейчас, наверное, среди своих тебя примут. Но Юрка прав. А ты вместо того, чтобы что-то путное сказать, в блат ударился. В баре и я подумал, что нас убить хотят. Ну и что? Так уж вышло. Надо думать, что делать, а не показывать, какой ты крутой. А ты Китаец, тоже не выделывайся. Под пистолетом любой на что угодно согласится. А ты думаешь, он забудет это? Нет. Поэтому хорош вам разборы заводить. Тебе сейчас, в натуре, уходить нужно, Денис, потому что я не хочу ждать, пока ты Юрику в затылок пулю пустишь. Все, уходи. А ты, Китаец, спокойно. Пусть идет. Он никого из нас не заложит, даже если его менты возьмут, но с нами он быть не должен.

– Парень прав, – поддержал Толика Петр. – Я говорил тебе сразу – Волчара слишком заблатненный мужик, он, конечно, жесткий, решительный, но блату в нем много.

– Значит, меня еще с самого начала списали, – ухмыльнулся Денис. – Ну так как, – посмотрел он на Китайца, – я уйду или ты меня кончишь?

Юрий опустил руку с пистолетом.

– Я бы не смог убить тебя, но Толик прав – ты сможешь. Я твои глаза видел. Уходи.

– Я те вот что скажу, – вздохнул Волчара. – Я утопаю тихо, без кипиша. Но ты мне больше не попадайся. Въехал? – Рука с пистолетом мгновенно вскинулась вверх.

– Юрка! – воскликнула Людмила, бросилась вперед и загородила собой Волчару.

– Вали отсюда! – выхватив пистолет, воскликнул Толик. – А то я тебя сам пристрелю!

– Все, – зло кивнул Волчара, – меня нет. Но запомните, что я сказал. – Он быстро вышел. Звук захлопнувшейся двери на какое-то время словно лишил всех дара речи.

– Надо переезжать, – после довольно продолжительной паузы сказал Китаец.

– Ты, Петр, квартиру продай. А сейчас бери деньги и подыскивай где-нибудь в другом районе. Здесь оставаться нельзя.

«Псы поганые, – размашисто шагая по тротуару, думал Волчара. – Я вас, сучата, сам перещелкаю, как куропаток. Гниды позорные. Не знает, что такое нары, а блату полные штаны. Китаеза хренова. – Он пнул валявшуюся банку из-под пива. – Доллары у меня с собой. На хрену я вас видел, комса поганая».

Он подошел к ларьку.

– Две банки пива, – протянув деньги, бросил он.

– Я видел этого, – уверенно проговорил сидевший на заднем сиденье с картами в руках коренастый водитель. – Он, двое мужиков и одна баба меня на Савеловском брали. Точно.

– Да увянь ты, Сашок, – сказал сидевший рядом пожилой мужчина со шрамом на подбородке. – Или не понял, кто это? – Он кивнул на подошедших к «шестерке» троих крепких парней. – Это не менты, а парнишки из мафии. Наверное, все тех ищут, которые на Петровке в баре побоище устроили. И знаешь, да молчи. Целее будешь.

– Колян прав, – поддержал его сидевший за рулем крепкий мужчина. – Я слышал, кто-то из водил-частников узнал одного. Может, он и помог составить этот фоторобот. Так пропал мужик. Как и не было. В таких делах свидетели не нужны.

– Я вез этого с Савеловского…

– Ты им и скажи, – мотнул головой на троих парней водитель, – они тебе премию выпишут в пару тысяч «зеленых», а потом закопают, как неизвестного солдата.

«Куда же мне? – допив вторую банку, подумал Волчара. – И шлындать по городу стремно. Мусора могут докопаться – и привет, пишите письма мелким почерком. Надо где-то нору искать. Все-таки Китаец был прав, – невольно признал он, – но начал „дурой“ меня пугать, козел. – Я таких, как он…»

Краем глаза увидел двух милиционеров и неторопливо пошел им навстречу.

– Не скажете, сколько времени? – остановившись, спросил он старшего сержанта.

– Без пятнадцати пять.

– Благодарю, – кивнул Волчара и начал заводить свои часы. – Встали, – как бы для себя вслух проговорил он. – Утром заводил, и что с ними?

Милиционеры пошли дальше.

«Но ночлег где-то искать надо, – думал Волчара. – А вот где? В этой гребаной столице заблудишься на хрен, – покосившись на стоявшие в отдалении многоэтажные дома, буркнул он. – Сейчас и хату Петра не найду. – Он усмехнулся.

– Я и был здесь раза два пацаном. С маманей приезжал. Тогда еще за колбасой в Москву ездили. Ладно. Цепану таксиста, они все знают. Может, и с бабой куда на хату отвезут. Ночь перекантуюсь, а потом уеду. Надо будет домой заскочить. Как там братишка? Вообще-то он, козел, даже на свадьбу не пригласил. Комсюк. – Он плюнул. – Я за него сколько морд расколотил, а он…

– Остановившись, закурил.

– Куда же податься? – Вот пенек хренов, заблатовал, дурик. Правильно Китаец базарил. Я это еще тогда в баре понял. Мы кому-то по-крупному дорогу перешли. Но не идти же с повинной. Вы уж извините. Хрен им на рыло. Я и без них на большой проживу. А они без меня – будем поглядеть».

Выйдя к проезжей части, поднял руку. И почти сразу возле него остановилась «восьмерка».

– Куда? – спросил водитель, средних лет плотный мужчина в очках.

– Покатай на сотню по столице, – сказал Волчара. – Хоть малость златоглавую посмотреть.

– А что именно хочешь видеть?

– Да один хрен, – буркнул Денис, – время убить.

– Ладно, только деньги вперед, – виновато улыбнулся он. – Бывает, что…

– Базару нет. – Волчара отдал ему пятьдесят рублей. – Остальные потом.

– На сколько времени сотня тянет?

– Час. Сейчас пробки будут. Так что…

– Ты же знаешь Москву, вот и катайся там, где пробок не бывает.

– Ты снова в круиз? – спросил сидевший перед телевизором Владимир Иванович.

– Надо, – кивнул Артур. – У меня здесь небольшое дельце есть. Как решу, к вашей дочери тронемся.

– Иди. Ключ возьми. А то вчера ты поздно пришел, я разоспался, а тут ты трезвонить начал. У меня второй есть.

– Правильно вообще-то.

– Может, все-таки скажешь, что ты ищешь?

– То, что мне надо.

– Хороший ответ.

– Я ушел.

– Удачи тебе, Бонич, – вздохнул Владимир Иванович.

Артур вышел на улицу, остановился и закурил. Потом, подойдя к проезжей части, поднял руку. Он докурил сигарету до фильтра, прежде чем возле него притормозила красная «девятка».

– В центр, – нагнулся он к машине.

– Куда именно? – спросил водитель, молодой крепкий мужчина.

– Сначала к «Метрополю», а там посмотрим. За час плачу сто пятьдесят. Вполне возможно, будем ездить часа два-три. После каждого часа плата. Разумеется, если не попадешь в аварию.

– Типун тебе на язык, – усмехнулся водитель. – Садись. – Он открыл дверцу.

– Есть одна, – остановив машину, сказал водитель. Тридцать лет. Внешне нормальная. Не шлюха, – добавил он. – Подруга моей знакомой.

– Не держи меня за черта, – хмыкнул Волчара. – Я слышал, что в больших городах, а особенно в Питере и в столице таксеры имеют бабенок с квартирой. Она чистая? А то подхвачу какую-нибудь заразу. Тогда я тебя…

– Смотрел рекламу? – усмехнулся водитель. – Безопасный секс. Вот и используй…

– Сколько это будет стоить?

– Вы только обещаете, – сердито говорила Жанна, – а на самом деле ничего не можете.

– Ну зачем вы так, – покачал головой Аркадий. – Мало мы для вас сделали? Вот она, черная неблагодарность. Если бы не мы, то… Впрочем, и сейчас не поздно. Многие группировки облизываются при одном виде вашего «мерседеса» с личным шофером. А ваши дачи? Если мне не изменяет память, вы привозили архитектора из Рима.

– Тебе в одном изменила память, – холодно улыбнулась она. – И думаю, Карл освежит тебе ее.

Аркадий внимательно посмотрел ей в глаза.

– Да-да, – улыбнулась она. – Карл – мой старый знакомый. Неужели ты подумал, что…

– Давайте прекратим этот разговор, – спокойно предложил он. – Убийц мы найдем. И очень скоро. Есть кое-какие зацепки.

– Я это уже слышала, – усмехнулась Жанна.

– Извините, – ровным голосом проговорил он, – мне пора. До свидания.

– До скорой встречи, – улыбнулась Жанна.

«Значит, у нее есть связь с Карлом, – качая головой, подумал Аркадий. – Тогда все меняется. Придется всерьез заняться ее просьбой».

«Думаю, это подтолкнет вас, ребята, – отпив глоток шампанского, тонко улыбнулась Жанна. – Вовремя сказанное слово порой решает дело».

Артур подошел к призывно улыбающимся длинноногим девушкам.

– Мужчина, – шагнув вплотную, одна положила ему на плечи руки, – вам нужна…

– Слушай, красавица, – спокойно проговорил он, – я оценил твои прелести, но мне нужно кое-что другое.

– Я готова на все, – жарко проговорила она. – Может, тебя интересует…

– Вот кто меня интересует. – Артур показал ей фотографию. – Я очень хорошо заплачу, если ты мне что-нибудь скажешь о ней.

– Эй ты, – лениво бросил один из подошедших троих молодцов, – чего хочешь? Если бабу, то…

– Не умеете вы разговаривать с клиентами. – Артур улыбнулся.

– Не тебе нас манерам обучать, – бросил второй.

– Как знать, – спокойно ответил Артур. – Вообще-то даже лучше что вы сами подошли. Я бы, наверное, не решился.

– В чем дело? – вызывающе взглянул на него третий. – Наверное подцепил что-нибудь на конец и виноватых ищешь? Так…

– Такое тоже бывает? – удивился Артур.

– Отвали. – Первый сутенер махнул девушкам. Те сразу отошли.

– Армейская дисциплина, – одобрительно заметил Артур.

– Слушай, – парни обступили его, – мы уже несколько раз тебя видели. Какого хрена крутишься? Чего вынюхиваешь? Хочешь неприятностей, считай, что ты их уже огреб.

– Парни, – спокойно сказал Артур. – Я не вынюхиваю, а разыскиваю одну дамочку легкого поведения. Она где-то в Москве. За информацию об этой особе, если эта информация поможет мне ее найти или хотя бы узнать правду, плачу пятьсот «зеленых».

Парни переглянулись.

– Покажи-ка, – протянул один руку к фотографии.

– Это за справку, – отдал каждому по десять долларов Артур, – даже если ничего не скажете. Ведь я вас оторвал от работы. Парни внимательно рассматривали фото.

– Нет, – один покачал головой. – Я не встречал. Их, конечно, много, но такую красотку запомнил бы.

– Точняк, – согласился второй.

– Извини, мужик, – отдавая ему снимок, пожал плечами третий. – Мы ее не знаем. И еще: ты вроде мужик неплохой и баксы маешь. Но добрый совет не помешает: не катайся больше по точкам. Тебя приметили, и есть указание отделать тебя хорошенько, не выясняя, что тебе нужно. Так что…

– Благодарю, – перебил Артур. – Жаль, конечно, что не смогли помочь, но, если говорить откровенно, я думал, вы начнете мне что-то втирать. Вы лучше, чем я думал.

– Пока, мужик, – в один голос попрощались парни.

– Ты у меня, – послышался грубый мужской голос, – прям здесь отсосешь! Ну!

Парни обернулись и увидели стоявшего у иномарки здоровенного мужика, который одной рукой удерживал девушку за волосы, другой расстегивал ширинку.

Парни рванулись туда.

– Стоп! – властно бросил сидящий за рулем «мерседеса» толстяк. – Это Слоник балуется. Он потом отстегнет прилично. Пусть покочевряжится.

– Соси, сучка. – Слоник дернул девушку за волосы. Артур медленно шел в ту сторону. Остановившись, усмехнулся – Прикурить не найдешь? – обратился он к Слонику.

– Хана мужику, – сообщил парням толстяк. – Слоник его сейчас отоварит по полной программе. Если тот в милицию ничего не напишет, потом по-крупному в баксах с ним рассчитается.

– Сдернул! – крикнул Слоник.

– Дай прикурить, – спокойно попросил Артур.

– Попробуй. – Развернувшись, здоровяк хохотнул. Резкий удар носком ботинка заставил его с воем согнуться. Артур, подскочив на месте, впечатал колено ему между ног. От «опель-кадета» на него бросились трое. Артур встретил первого ударом пятки, потом сильно ударил второго в живот. Третий, отскочив назад, выхватил пистолет. Артур достал его ноги руками, а головой ударил в живот. Упав на свалившегося парня, локтем сверху вниз врезал ему в грудь.

Вскочил. Оглянувшись, бросился к двенадцатиэтажному дому. Стоявшие у «мерса» парни усмехнулись.

– Нам подфартило, – высказал общее мнение один. – По десятке баксов ухватили. – Распускай их. – Толстяк мотнул головой на окруживших пострадавшую подругу ночных бабочек. – Работы не будет. Сейчас братва подвалит, разбор будет. Но мужик крепок. И молодец. Слоника давно пора было остановить. Расчувствовался.

– На кого-то из серьезных дядей пашет, – сказал один из парней.

– Слониковой охране перепало, – улыбнулся толстяк. – Это им не меня колотить. – Сворачиваемся, – приказал он. – Сейчас здесь начнутся расспросы.

Артур вбежал во двор двенадцатиэтажного дома. Остановившись, подумал:

«Зря. И так уже засветился. Но уж больно эта сволота из себя строит. Сейчас, может быть, где-то и ее вот так же». Он сжал кулаки. Шумно выдохнул. Посмотрев на часы, неторопливо пошел в другую сторону.

– Да ты чего? – догнав быстро идущего Волчару, попытался остановить его водитель. – Это она просто…

– Сдерни, – не останавливаясь, бросил Волчара. – Нашел бабец. Баксы получил – и катись отсюда. Ну? – Развернувшись, резко шагнул навстречу таксисту. Тот повернул назад.

«Сучонок, – Волчара плюнул. – Привел. Она пьяная вдрызг. А видок – как из ужастиков. Сучка. Этому псу, – вспомнил он водителя, – отстегнул две сотни, а я-то, дубина стоеросовая нашел дом терпимости».

Подойдя к коммерческому ларьку, Волчара протянул пятьдесят рублей.

– Пива пару пузырей и пачку «Кэмел», – бросил он.

К ларьку подошли трое крепких длинноволосых парней.

– Красотка, – не обращая внимания на Дениса, заглянул в окно один, – дай-ка нам пару шампуня. В гости к биксам идем.

– Какого? – спросила продавщица. Волчара стоял молча.

– С понтом – сама не знаешь, – усмехнулся парень.

– Девушка, – напомнил о себе Волчара, – мне две бутылки пива…

– Завянь, – бросил стоявший рядом парень. Третий находился за спиной.

Глубоко вздохнув, с трудом сдерживаясь, Волчара с шумом выдохнул. Парень, взяв две бутылки, сделал шаг в сторону и, сунув шампанское приятелю, тут же, оттолкнув Волчару, вернулся. – Коробку конфет получше, – сказал он продавщице.

Волчара углом глаза увидел медленно катившийся милицейский «УАЗ».

Расплатившись за конфеты, парень отошел. Все трое, весело переговариваясь, двинулись дальше.

– Козлята, мать вашу, – буркнул Волчара. – Дашь пиво, крыса! – процедил он. – Или снова своих…

– Вот, – продавщица выставила две бутылки.

– И сигарет! – рявкнул Волчара.

– Чего орешь! – рассердилась она. Вспомнив о милицейской машине, Волчара промолчал. Взяв пиво и сигареты, отдал деньги.

– На сдачу пакет, – буркнул он.

Артур, проходя мимо небольшого кафе, почувствовал, что хочет есть. В небольшом уютном зале тихо звучала приятная мелодия. В углу за столиком сидели две красивые женщины и, попивая кофе, о чем-то тихо разговаривали. Он сел так, чтобы видеть вход.

– Что будете? – подошла к столу молодая официантка.

– А что имеется? – спросил он.

– Вот. – Девушка положила меню.

– Пельмени, – начал Артур, – две порции, салат из помидоров. Во, – улыбаясь, кивнул он, – окрошка. Сто грамм водки и кружку пива. Холодное? – взглянул он на девушку.

– Решила вспомнить молодые годы, – допивая кофе, улыбнулась Жанна.

– Ну, – возразила жгучая брюнетка, – кто бы говорил. Выглядишь ты прекрасно. Фигура, да и вообще…

– Ну, положим, не тебе, Софи, мне комплименты делать, – ты тоже еще ой какая.

– Стараюсь, но годы все же свое берут.

– Перестань.

– Ты одна сегодня. – Достав сигарету, Софи щелкнула зажигалкой. – А то обычно…

– Я уже давно одна, – перебила ее Жанна. – Целый год без мужчины. Он, кобель, по молоденьким начал похаживать. Я его и наладила. Квартира моя, машина тоже, деньги зарабатывала, а ему… – Не договорив, тоже закурила.

– Я тоже со своим рассталась. И по этой же причине. Но сейчас у меня есть очень серьезный мужчина. Так что…

– А приятеля у него нет? – улыбаясь, спросила Жанна. – Такого, как и он.

– Не интересовалась, – улыбнулась и Софи, – но теперь выясню.

– Буду ждать, – весело сказала Жанна.

– Господи, – вдруг всплеснула руками Софи. – Я слышала, что твоих продавцов убили прямо на квартире. Это правда?

– Да, – Жанна горько вздохнула. – И убийц найти не могут. Про милицию я уж и молчу, – безнадежно махнула она рукой. – Знакомые есть, они все могут. Но пока ничего.

– Сейчас что-то будет, – глядя в сторону двери, негромко сказала Софи.

– Почему? – поворачиваясь, удивленно спросила Жанна. Она увидела вошедших в кафе пятерых крепких мужчин. – Почему ты так решила?

– Двое, которые последние, – прошептала Софи, – картежники. Они что-то не поделили между собой. А вот тот лысый, он как бы в авторитете здесь. И в этом кафе обычно у них разборки.

– Перестань, откуда ты знать это можешь?

– У меня мужик один был. Картежник. Так его после разговора в этом кафе через три дня нашли мертвым.

– Пойдем отсюда. – Жанна поднялась.

– Пойдем. – Софи тоже встала.

– Софи, – неожиданно улыбаясь, шагнул им навстречу высокий лысый атлет.

– Какая встреча! Познакомь с подругой. – Загородив проход между столами, он смотрел на Жанну.

– Извини, Василий, – ответила Софи, – нам некогда.

– Какая жалость, – усмехнулся он и, отступив, цепко оглядел Жанну с ног до головы. – Шикарная дамочка. Жаль, что торопитесь, могли бы неплохо провести время.

– В следующий раз обязательно, – сказала Жанна.

– Звучит многообещающе, – засмеялся лысый. – Тогда давайте познакомимся.

– Он протянул руку. – Василий.

– Жанна, – ответила она.

– Прекрасное имя. – Задержав ее ладонь в своих пальцах, Василий пристально посмотрел ей в глаза.

– Иезуит, – обратился к нему один из четверых пришедших с ним людей, – хорош базарить с бабами. Пора дело делать.

– До скорой встречи. – Василий отпустил руку Жанны.

– Не похоже, что здесь будет что-то страшное, – поддела Софи Жанна. – Ты решила увести меня, чтобы я не поняла, что этот лысый здоровяк тебя знает. Да и на авторитета он не похож. Его как соседа позвали. С авторитетами так не разговаривают.

– Ты-то откуда знаешь? – недоверчиво спросила Софи.

– Я же говорила, у меня есть очень влиятельные знакомые. Не из городской Думы, – она рассмеялась, – а гораздо влиятельнее.

– Девоньки, – услышали они голос от столика, за которым сидел Иезуит, – видать, вы не очень-то торопитесь. Может, присоединитесь?

– А что? – улыбнулась Жанна. – С удовольствием.

– Жанка, – тревожно прошептала Софи, – я же говорю тебе…

Но Малкина уже шла к столику. Артур спокойно пил пиво. Он слышал негромкий разговор двух красивых женщин и с интересом смотрел на них.

– Ты чего вылупился? – вызывающе спросил его плечистый длинноволосый молодой мужчина в тельняшке. Артур, не отвечая, затянулся.

– Он онаном занимается, – засмеялся второй – крепкий мужчина с серьгой в правом ухе. Артур погасил окурок и поднялся.

– Необидчивые мужики пошли, – услышал он насмешливый голос одной из женщин. Не оборачиваясь, вышел.

– Мужик, – к нему подошли двое неряшливо одетых мужчин, – задымить не найдется?

Он вытащил из кармана начатую пачку и протянул первому.

– Берите все, – сказал он, – у меня есть.

– Слышь, земеля, – заторопился второй, – может, дашь на пивко? А то…

– Держи, – рассмеялся Бонич и достал сотню.

– Земеля, – схватив деньги, рассыпался в неуклюжих благодарностях тот.

– Да мы, если что… Благодарим, земеля. Ты ништяк мужик. Сразу видать, свой.

Второй тоже стал благодарить. Махнув рукой, Артур быстро пошел к проезжей части улицы. Вышел он за полквартала от того места, где заступился за проститутку. Увидел там три иномарки и группу людей. Голосуя, поднял руку.

Волчара докурил сигарету и взглянул на часы. «Пора ночлег сообразить, – подумал он. Настроение было испорчено вконец. – Так. Куда двинуться? Может, снова тачку поймать? Ведь есть среди таксеров нормальные мужики. Я же не за так, а за приличные бабки. Ведь вся жизнь на бабках держится. Раньше хошь не хошь, а паши. Зарплату ежемесячно платили. Правда, в магазинах голяк был. А сейчас всего полно, и все пищат – хреново живем. А все что-то домой волокут. Впрочем, ну их всех на хрен. Мне что-то думать нужно».

– Слышь, дед! – услышал он насмешливый молодой голос из Небольшого скверика. – Не боишься по вечерам прогуливаться? Ведь и обидеть могут.

Волчара криво улыбнулся. Он узнал голос. Этот парень оттолкнул его у ларька. Сжав рукоятку пистолета, он сделал несколько шагов в сторону голоса, но остановился.

«Ну их на хрен. В канитель попаду, и труба дело. Мусора наверняка сразу появятся».

Махнув рукой, сунул пистолет сзади за офицерский ремень.

– Иди сюда, старая кочерыжка! – раздался в скверике вызывающий голос.

Волчара услышал вскрик и мат двух голосов. Он побежал в ту сторону. Увидел троих прыгавших перед прижавшейся к стене последнего гаража фигурой.

Выматерившись, бросился к ним.

– Эй! Сучата! – крикнул он. – Канайте сюда, гребни поганые! Я вам устрою небольшой бальдарэло.

Он не знал, что это значит и правильно ли говорит где-то слышанное, но в такие минуты он постоянно выкрикивал именно это непонятное и ему самому слово. Трое рванулись к нему. Волчара, дернувшись к самому ближнему, отпрыгнул в сторону, с размаху ударил второго в ухо. Тот упал. Кулак третьего рассек Волчаре бровь. Волчара пнул его в бок и ударил кулаком в челюсть. Тот упал.

– Канай сюда, гребешок. – Развернувшись, Волчара бросился на третьего.

Успел увидеть сверкающее лезвие ножа и рванулся назад и в сторону. Острая боль обдала его левый бок. Он пнул ударившего его ножом парня ногой, но не достал.

Первый сбитый им вскочил. От стены гаража к ним метнулась фигура. Парень с ножом, развернувшись, вскинул руку, но ударить не успел. Согнувшись, повалился головой вперед. Последний из противников с криком бросился на Волчару. Тот ударил его кулаком по лбу. Парень, на мгновение остановившись, грохнулся.

– Спасибо, приятель. – Волчара провел рукой по ребрам. Ладонь намокла.

– Подрезал, гребень, – буркнул он и, прыгнув, ударил ногой в лицо парня, который распорол ему кожу.

– Перестаньте, – остановил его пожилой мужчина с тростью – Пойдемте ко мне, вы ранены.

– Да хрен с ней, – равнодушно отмахнулся Волчара, – с такой раной. Я этого…

– Жильцы наверняка слышали шум схватки, – резонно заметил мужчина. – И с минуты на минуту здесь будет милиция. Думаю, встреча с ней вам нежелательна.

Артур, проводив взглядом проехавшую машину, взглянул на часы. Он голосовал уже минут шесть и безрезультатно. Увидев зеленый огонек, замахал рукой. Но «Волга» с шашечками пронеслась мимо, даже не сбавляя хода. Артур успел заметить в кабине две головы.

– Такси, такси, – усмехнулся он, – мелькают лица.

– Земляк! – услышал он сзади. Обернувшись, увидел махавших ему рукой двух бомжей.

– Я? – ухмыльнулся Артур. – Спасибо! – крикнул он в ответ, думая, что те в благодарность предлагают ему выпить. – Не хочу!

Один из них заспешил к нему.

– Это… – переводя дыхание, сказал он, – там твою бабу зажимают.

– Мою? – удивился Артур.

– Ну да. – Она говорит, что ты сейчас вернешься и устроишь им.

– Моя баба далеко, – рассмеялся Артур.

– Помогите! – раздался отчаянный женский крик. Артур увидел бегущую от дома женщину. А по улице приближалась «Волга». Голосуя, он вскинул руку. Машина стала останавливаться.

– Помогите! – К нему подбежала молодая женщина в разорванной блузке. – Сына моего!.. – Не договорив, заплакала.

Остановивший было машину таксист, услышав женщину, рванул машину.

– Ради Бога! – Женщина схватила Артура за руку. – Они убьют его.

– Некогда мне, мамаша, – попытался вырвать он руку. И тут увидел бегущего от дома к проезжей части мальчика лет тринадцати-четырнадцати. За ним бежали трое парней постарше.

Он рванулся навстречу мальчишке.

– Помогите! – пронзительно закричала женщина, бросаясь за Артуром.

Оставшийся у дома бомж, увидев бегущего Артура, подставил ногу одному из преследователей. Длинноволосый верзила в прыжке достал спину мальчика ногой, и тот полетел на асфальт. Артур, прыгнув вперед, успел поймать его. Положив мальчика упираясь руками в землю, Артур подсек ноги верзилы. Тот упал. Второй, замахиваясь бутылкой, кинулся на Артура, который встретил его ударом ногами в живот. Парень отлетел назад и упал. Артур бросился на помощь державшему третьего парня бомжу.

– Пусти! – увидев, что двое приятелей лежат, третий молотил обеими руками намертво вцепившегося ему в ногу бомжа и вдруг заорал от боли – бомж укусил его за ногу. Артур в высоком прыжке ударил парня ногой в лицо.

– А он не так уж и плох, – сказал Василий. Стоявшие чуть впереди Жанна и Софи переглянулись. Остальные молча смотрели на происходящее.

– Иезуит, – коротко бросил один, – валим. Мусора.

К Артуру с дубинками бежали трое милиционеров от остановившейся у тротуара патрульной машины. Тот, подняв руки, стоял) неподвижно. Милиционеры приказали ему лечь. – Он сына моего спас, – прижимая к себе мальчика, закричала женщина в порванной блузке.

Один милиционер остался стоять над Артуром. Двое других, заворачивали парням руки за спину, надевали на них наручники.

– Он ни при чем! – Поняв, что спасителя могут забрать, мать мальчика подбежала к сержанту. – Он нам помог!

– Разберемся, гражданка, – не сводя глаз с Артура, отмахнулся милиционер.

– Они с Сашеньки денег требовали, – со слезами заговорила женщина. – Мне соседи сказали. Этот, Славка, – она кивнула на первого, – наркоман. Вот он ребят и обирал. Он в тюрьме сидел, – быстро тараторила она, пытаясь защитить спасшего сына мужчину.

– Разберемся, – повторил милиционер.

– Да что здесь разбираться! – Жанна быстро подошла к лежавшему вниз лицом Артуру. – Это мой муж. – Мы шли от подруги, и вдруг эти хулиганы напали на мальчика. Женщина пыталась их оттащить, они и ее ударили. Нам нужно ехать, мы сегодня улетаем в Париж.

– Да, – кивнула удивленная Софи. – Я подтверждаю. Вы знаете майора Филиппова? – Позвоните ему и скажите, что… Впрочем, я сама с ним свяжусь.

Достав из сумочки сотовый телефон, прожала номер. Озадаченные милиционеры переглянулись.

– Александр Витальевич, – громко проговорила Софи, – Маркова. Вы не могли бы подъехать?

– Гражданка, – несмело обратился к ней старший сержант, – все нормально. Но нам нужны свидетели.

– Если вы сможете… разумеется, – кивнула Софи. – Да, – тут же сказала она телефон. – Извини, Саша, – этим обращением она окончательно добила патрульных. – Я завтра все расскажу. Недоразумение исчерпано.

– Извините, – обратился к поднявшемуся Артуру старший сержант.

– Все в порядке, – отряхивая джинсы, улыбнулся тот. – Но было бы лучше, если бы вы появились чуть пораньше. А сейчас нам с женой действительно пора. Надеюсь, Софи, ты тоже недолго задержишься.

Женщины удивленно переглянулись.

– Пойдем, милая. – Артур взял Жанну под руку. – Нам пора собираться.

– Ничего серьезного, – заклеив приложенный к резаной ране тампон, проговорил Владимир Иванович. – Просто распорота кожа. Спасибо, молодой человек, – поблагодарил он.

– Да брось, старый, – одернув рубашку, усмехнулся Волчара. – Ты сам вон как шпаришь. Это ты мне помог, а не я тебе. Вроде и ходишь еле-еле, а этого срезал, как молодой.

– В такие минуты просыпается утерянное с годами чувство опасности, – ответил Владимир Иванович. – И, выкладываясь полностью, что-то можешь сделать.

– Насчет мусоров, – вздохнул Волчара, – ты был прав. Прикатили.

– Шум драки услышали в доме, а первая реакция пожилых людей – звонить по ноль-два.

– Слышь, старый, – Волчара кашлянул, – можно я у тебя ночь переторчу? А то, понимаешь…

– Конечно, понимаю, – кивнул Владимир Иванович. – Ляжешь на диване в комнате. Скоро должен вернуться мой хороший знакомый. Если услышишь, что входят, не волнуйся. Это Артур пришел.

– Он против не будет? – спросил Волчара.

– Ни в коем разе, – заверил Владимир Иванович.

– Заходите, – пригласила Жанна.

– У вас собаки нет? – задержавшись перед дверью, спросил Артур…

– У меня только кот.

– Кошек люблю, – улыбнулся Артур. Шагнув вперед, остановился. – Вы меня напоите чаем? – спросил он.

– Может, поужинаем? – Сняв туфли, она сунула ноги в домашние пушистые тапочки.

– С удовольствием. Я, правда, немного поел, но эти…

– Давайте выпьем, – предложила она. – У меня есть хороший коньяк…

– Давайте, – кивнул Артур.

Поднявшись, Жанна с интересом посмотрела на него.

– Вы москвич?

– К моей радости, нет.

– Почему к радости? – удивилась женщина. – Вы так не любите москвичей…

– Если бы я был москвичом, то сейчас сидел бы дома, смотрел какой-нибудь ночной канал и не имел бы счастья быть с вами. Вы красивая женщина. Смелая, даже дерзкая. Можно я поцелую вас? – шагнув вперед, тихо спросил Артур.

– Но вы действительно удивительный человек, – прошептала Жанна. – Выдержанный, уверенный в себе. Сильный и смелый и, что поразительно, совсем несовременный – кто же в наше время спрашивает женщину… Поцелуйте меня. – Жанна сделала шаг ему навстречу.

В это время прозвучал вызов сотового. Она бросила недовольный взгляд на телефон.

– Да.

– Я слышал, у вас неприятности, – узнала она голос Аркадия.

– Вас неверно информировали, – сухо ответила Жанна. – У меня все прекрасно. Еще вопросы есть?

– Извините за столь поздний звонок, – учтиво проговорил Аркадий. – Спокойной ночи.

– Вы разрешите мне позвонить? – спросил Артур.

– Жене?

– Я не женат. Должен позвонить своему старому… – Не договорив, кашлянул. – В общем, учителю. Я остановился у него, и он будет волноваться, если я не вернусь. А мне чертовски не хочется уходить от вас.

– Звоните. – Жанна улыбнулась. – Нельзя, чтобы пожилой человек волновался. Да, а откуда вы знаете Софи?

– Я ее не знаю. Слышал, как в кафе ее называли по имени. Вас зовут Жанна. Чудесное имя. Это, наверное, странно, но мне в вас нравится все, даже имя. – Сказав это, Артур негромко проговорил в телефон:

– Владимир Иванович, я сегодня не вернусь. – Улыбаясь, выслушал старика.

– Нет, у меня все прекрасно. Просто встретил одну очень хорошую знакомую.

– Да знаю я этого старикашку, – сказал лежащий на диване парень. – Он поблизости где-то живет. В магазин иногда выхолит К нему сейчас какой-то мужик приехал. Вот он, сука, нас и отделал.

– А чего вы к старику полезли? – спросил невысокий плотный мужчина. На его пальцах были вытатуированы два перстня.

– Да он сам начал, – простонал лежавший на кровати второй парень с распухшим носом и толстыми расквашенными губами. – Мы его так, под…

– Хорош пищать, – усмехнулся невысокий. – Вы ментам ничего не капнули?

– Нет, – ответил за всех третий. Парень с забинтованной рукой. – Сказали, что какие-то…

– Завтра и получим со старика на лекарства, – ухмыльнулся стоявший возле двери крепкий парень с перебитым носом. – И с его племянника, за моральный ущерб.

– Хорошо, – кивнул державший у уха сотовый телефон Навруз. – Мы вышлем людей. Они… – Замолчав, стал слушать. – Хорошо, – снова согласился он, – так и сделаем. А Эдуарду я позвоню немедленно.

Отключив телефон, положил его на столик, зевнул и лег.

– Нурик, – сонно пробормотала лежавшая рядом женщина, – кто звонил?

– Карл. Таможня в Бресте задержала нашего человека. И еще он хочет, чтобы Лев приехал в Рим. Надо будет связаться с ним.

– Господи, – зевнула женщина, – когда же ты будешь стоять во главе…

– Об этом, Роза, сейчас даже думать опасно. Карл как бы читает мысли. В прошлом году… Помнишь Золотого? Так он тоже вроде как бы хотел стать вровень с Карлом. И что? – Невидимый в темноте, он усмехнулся. – Пропал. До сих пор никто не знает, где он. Надо будет часов в семь позвонить во Владимир. Сказать Льву, чтобы выезжал. И узнать, почему там Эдуард задержался.

– Наверное, гуляет с девками, – сонно проговорила Роза. – Ведь все вы, мужики, кобели. А кавказцы вообще женщин за людей не считают. Только ты у меня…

– Спи, – буркнул он. – И не забудь напомнить мне с утра, чтобы я связался с Владимиром.

Войдя в комнату, Кардинал небрежно бросил влажное полотенце на спинку стула. Снявтренировочный костюм, начал натягивать джинсы.

– Ты уже встал? – посмотрела на него с кровати Раиса.

– Уже девять часов. – Он подошел и поцеловал ее в припухшие губы. – Вставайте, мадам. Сейчас легкий завтрак и небольшая экскур…

– Эд, – без стука в комнату вошел Лев, – отец звонил Наврузу. Я должен лететь в Рим. И что-то, я не понял, что именно, случилось в Бресте.

– Наверное, снова таможенники пытаются быть честными, – усмехнулся Кардинал. – Без меня, похоже, ничего не могут, – недовольно добавил он, подошел к зеркалу и стал причесываться. Блондинка, не стесняясь своей наготы, встала и набросила на плечи халат. – Как провел ночь? – спросил Эдуард.

– Отлично, – довольно улыбнулся Лев. – Она просто душка. Я вижу, вы тоже довольны? – усмехнулся он.

– Все чудесно. – Подойдя к Эдуарду, Рая поцеловала его в щеку. – Ты великолепен, – прошептала она. Обняв ее за талию. Кардинал улыбнулся:

– Ты тоже просто душка. Ты заскочишь в Москву и скажешь коллегам, – обратился он ко Льву, – что я задержусь на неопределенное время.

– Как здорово! – пылко воскликнула Раиса.

– Я бы тоже остался, – вздыхая кивнул Лев, – но отцу возражать нельзя.

– Точно, – согласился Эдуард. – Этого лучше не делать. А где хозяин?

– Завтрак готов. – В комнату заглянула Алиса. – Вы что предпочитаете – свежие овощи, фрукты или…

– Кофе, – сказал Эдуард. – И покрепче. Мне без сахара.

– Я распоряжусь.

– Секунду. – Он задержал Алису. – Где Игорь?

– Его вызвали в город.

– Что случилось?

– Не знаю.

– Ты, надеюсь, помнишь, – раздраженно проговорил он, – кто я? Не просто гость, а…

– У меня есть хозяин, – с достоинством сказала Алиса. – И кроме того, я действительно не знаю, зачем он уехал. Слышала, как звонили.

– Свяжись с ним и узнай.

– Этого я сделать не могу, не имею права.

– Мне бы такого секретаря, – немного помолчав, сказал Кардинал.

– Завтрак подать сюда? – спросила Алиса.

– Лучше в сад, – высказал пожелание Лев.

– Отличная идея, – согласился Кардинал.

– Как это случилось? – нервно спросил стремительно идущий по узкому коридору Семенов.

– Им, – ответил с трудом поспевавший за ним Пряхин, – как Вы велели, устроили двадцатиминутный перерыв. Принесли обед. И каждому курящему по пять сигарет. Двое рабочих подрались. Охранники попытались их разнять. Один вцепился охраннику в горло и сумел вместе с ним свалиться в форму для перекрытий. Охранника удалось вытащить. Но он здорово поломался. – Пряхин поморщился – рабочий остался там.

– Это уже не первый, – усмехнулся догнавший Семенова Лобов. – Их в таких гробах из бетона полно.

– И что?

– Остальные прекратили работу, – возбужденно продолжил Пряхин. – Похватали кто что мог и сейчас стоят внизу и галдят.

– Черт бы их побрал, – проворчал Игорь. – Где Ниндзя?

– Валерий разыскивает брата Орехова, – ответил Лобов. – Он же обещал Кардиналу. Но, похоже, ничего у него не получится. Тот мужик как сквозь землю провалился. Уложил пятерых парней Ниндзи в доме тещи Орехова, брата своего захватил и исчез. Милиция Ритку пытает, – усмехнулся он. – Этот бандюга позволил ей мать в больницу отвезти. Я звонил Наседину. Тот матерится. Она, говорит, только плачет, и все. Ей уже раза два врача в милицию вызывали.

– Свяжись с Кардиналом, – решил Семенов, – пусть позвонит Наседину и скажет, чтобы Орехову отпустили. Через нее нам скорее можно выйти на ее деверя.

Подойдя к широкой железной двери, остановился. Из-за нее доносился гул голосов.

– Скажи, чтобы наверху музыку погромче сделали, – бросил Семенов стоявшему у двери парню в черном.

Тот включил висевший на шее передатчик. Трое охранников с пистолетами, распахнув дверь, вошли. Тогда Семенов осторожно шагнул следом. Вышел на помост.

Внизу несколько человек в грязной одежде, исхудавшие и давно не стриженные, стоя тесной толпой, угрожающе загудели. Каждый держал в руках лопату, кирку или просто камень.

– Гладиаторы, мать вашу, – усмехнулся Семенов. – Где здесь Спартак? – обратился он к охранникам.

– Мы такого не знаем, – пожал плечами один.

– Кто начал?

– Да они как-то разом.

– Дай-ка. – Семенов взял мегафон. – Внимание! – властно начал он. – Прекратите или мы открываем огонь. Таких, как вы, на улицах полно. Обещаю улучшить питание. Санитарные и жилищные условия. А также…

– Ты нас на волю выпусти, – раздался хрипловатый муже кой голос, – а то…

– Кто кричал? – спросил Семенов охранника. – Стреляйте в него. Если не поймут, кончайте всех. Смешаем с бетоном тогда будем думать.

– Но у нас куча заказов, – возразил Лобов. – И все крупные. Мы потеряем клиентов иденьги. Работу останавливая нельзя. У нас…

– Говорю в последний раз! – угрожающе прозвучал усиленный мегафоном голос Семенова. – Приступайте к работе. Все, что я обещал, будет сделано с сегодняшнего дня. Отпустить пока, – он сделал ударение на слове «пока», – мы никого не можем. Убить вас всех, а набрать других – да! Даю на размышление три минуты. Hе начнете работать – будем стрелять! Он поднес к мегафону часы. В наступившей тишине все услышали громкое тиканье.

– Осталась одна минута, – услышали стоявшие плотной тол пой рабы. Трое пошли к тачкам и повезли гальку к раствору. Остальные тоже быстро разошлись.

– Все, о чем я говорил, – вытерев пот со лба, с облегчением проговорил Семенов, – будет сделано. Через месяц с вами будут заключены договора. Мои предшественники неверно начали дели. Я исправлю их ошибку и надеюсь на ваше понимание. Но отпустить сейчас мы никого не можем.

– Лихо он их, – усмехнулся один из охранников.

– Умеет уговаривать, – кивнул второй.

– Так, – взглянул на Лобова Семенов. – С сегодняшнего дня трехразовое питание. Сегодня же всех вымыть и создать более или менее человеческие условия для отдыха. Исполняй, – резко бросил он.

– Может, им и женщин на ночь дать? – ехидно спросил Пряхин.

– С женщинами поступить так же. Прекратить избиения. Приедет Карл – будем решать вопрос о наемных рабочих. Этих же, – он махнул рукой, – придется уничтожить. Но месяц они должны отработать. Тем, кто нуждается, оказать медицинскую помощь.

– Но это какие расходы! – всплеснул руками Лобов.

– Делайте, что я сказал! – бросил Семенов.

– И что теперь делать будем? – тоскливо спросил лежавший на копне прошлогоднего сена Виктор. – Хорош скулить, – буркнул сидевший у выбитого окна заброшенной фермы Атаман. – На кой хрен за мной увязался? Сам же базарил, что…

– Не мог же я тебя, раненного, бросить, – глухо проговорил Орехов.

– Без тебя я бы себя уютней чувствовал, – огрызнулся Атаман. Взглянув на брата, покачал головой:

– Хренушки подумаешь, что из одного пуза вылезли. Вообще-то паханы разные. – Но мой вроде работяга был, потом спился. Мать от него к твоему ушла. Ты появился. А он вообще запил, и привет. Где-то, говорят, по пьяному делу под поезд попал. Я сначала на мать злой был, но потом понял, что во всем виновата пьянка. Поэтому и зарок себе дал – никогда не пить помногу. Так, помаленьку, употребляю, и то без особой охоты. Приходится пить, а то подумают, что больной или закодированный. – Атаман засмеялся. – А у тебя как с этим делом?

– Как и у всех, – пожал плечами Виктор. – По праздникам или после бани бывает. В общем, нормально.

– Значит, ты тоже не в отца. Да, не повезло мамане с мужиками. Были два, и оба алкашня.

– Как ты узнал, – спросил Виктор, – что мама умерла?

– Я в зоне был, а там телеграф знаешь как пашет. Ты бабки получил?

– Да, спасибо…

– Ты это спасибо, – неожиданно разозлился Атаман, – знаешь куда сунь? Я матери на похороны выслал. Все-таки родила она меня. И знаешь, когда умерла, жаль стало. – Вздохнув, поморщился. – Жизнь гребаная. – Он махнул рукой. – Пока жива была, на хрен не упала. Умерла – хоть по-волчьи вой. Я сам себе судьбину делал. Почти двенадцать лет в зонах отбухал. И сейчас под ножом хожу. Но прежде чем меня зароют, я им, гребущенной породе, устрою гоп со смаком. Долго будут Степку Атамана помнить.

– Почему тебя Атаманом зовут? – спросил Виктор.

– Еще в школе дразнить начали, – усмехнулся Разин. – Фамилия и имя – как у атамана знаменитого. Только вот княжну в Волгу-матушку не бросал. Но все еще впереди. – Он засмеялся.

– Что делать будем? – снова спросил Виктор. – Ведь…

– Слушай, ты, – резко проговорил Атаман, – сделай кайф, испарись. Линяй к своей женушке под подол. Она у тебя нормалек деваха, подфартило тебе. Сейчас таких, наверное, хренушки найдешь. У меня была одна бикса. – Он криво улыбнулся. – Все в вечной любви клялась. А дела коснулось – подставила, стерва.

– Перестань меня гнать, – недовольно проговорил Виктор. – Мы все-таки мой брат. Это раз. Во-вторых, из-за меня у тебя…

– А вот этого не надо, – перебил его Атаман. – Я все по своей воле делаю. Сам начинаю, сам и ответ держать буду. Я к тебе только потому заскочил, что деваться некуда было. Знал, что менты тебя вычислят рано или поздно, но надеялся опередить. Ты бы пристроил меня куда-нибудь на месячишко Мне отлежаться нужно, а потом я бы по своим делам умотал. А позвонил – и обалдел. Ты меня чуть ли не на хрен посылаешь. Но выбора не было, вот и поехал к тебе. Слушай, если бы не эти козлята, ты бы меня принял, помог бы?

– Не знаю, – честно ответил Виктор. – Я ведь тебя и не знал совсем. Помню, как ты за меня заступался. В общем, не знаю, – повторил он. – Если бы узнал, что тебя милиция за убийство разыскивает, наверное, даже сообщил бы о тебе.

– Нормалек. Вот это братан, – усмехнулся Атаман. – Но все равно спасибо за правду.

Посмотрев на него, Виктор нахмурился.

– Что делать будем?

– Ты задолбал своим «что»! – вспылил Степан. – Сейчас главное – разобраться с теми, кто на вас наезжает. С их стороны есть жмуры, поэтому…

– Кто есть? – не понял Виктор.

– Трупы. И поэтому нужно делать дырку в черепе их главшпану. Тогда все утихнет. Можно, конечно, выплатить неустойку, но дашь раз – постоянно нырять будут. У ментов на вас нет ничего. Правда, сейчас они Ритку пытают. Ну, стараются подловить ее на словах, – заметив, как встрепенулся брат, добавил он.

– Если она ничего лишнего не вякнет, все будет путем. Так что выйдем на воротилу местного…

– Как мы на него выйдем?

– У нас есть адресок Бугая, – усмехнулся Атаман. – Если тот звонил насчет вас, значит, он с ними повязан. Вот он нам все и скажет.

– Ты Бугая не знаешь, – усмехнулся Виктор. – Его не зря Костоломом прозвали. Там такой…

– Видел я и блатней, – пренебрежительно бросил Атаман. – Все выложит, как грешник на исповеди.

– Значит, думаешь, с Ритой все будет нормально? – спросил Виктор.

– Ну, нервы ей потреплют, это точно, но она не дубоголо-вая и лишнего говорить не станет. А так вы как потерпевшие проходите. И вот еще что: если Какая война с ментами – не влазь, даже если меня запинывать будут. У тебя жена и сыновья. – Он вздохнул. – Ты им нужен. Если менты хапнут, вали все на меня. Мол, ей угрожал «дурой», ну, пистолетом, – поправился он, – чуть не убил. Мол, ты нужен был как шофер. И какой-нибудь жути подбрось, какая я псина. Иначе по делу поедешь – и все, суши весла. Кто раз в тюрягу занырнет, выбираться на пляж где загорают, не получается. И не надо ля-ля. – Увидев, брат хочет что-то сказать, он недовольно опередил его:

– Я двою судьбинушку выбрал и знаю, чего стою и куда плыву. У тебя другой расклад. А сейчас давай пожуем. Что-то мы взяли у того коновала, мать его, козла, – сплюнул он. Опомнившись, взглянул на брата. – А женушку коновала ведь ты грохнул, – уверенно проговорил он. – Ты Ритку спасал.

– Ты ей не скажи, – вздохнул Виктор, – я и то как-то…

– Открывай консервы, – перебил его Степан, – надо трохи подзаправиться.

– Добрый день, – почтительно проговорил Кардинал.

– Здравствуйте, – улыбнулась вошедшая Мила. – Я могу видеть Игоря?

– Он уехал по делам, – опередила открывшего рот Эдуарда вошедшая в комнату Алиса.

– Вот ты где. – Шагнув вперед. Мила ударила Алису по щеке. – Стерва! – Ты понимаешь, куда…

Ответная пощечина не дала ей договорить. Мила, поддернув юбку, пнула Алису в живот. Та отскочила и снова бросилась вперед. Мила блокировала удар.

Лев вскочил и, желая остановить женщин, бросился к ним. Эдуард поймал его за руку. Остановившись, тот недоуменно взглянул на него.

– Осади, – бросил Кардинал.

Женщины, кружа, наносили и успешно отбивали удары. Заглянувшая в дверь Раиса, на мгновение остановившись, бросилась на помощь подруге.

– Держи ее, – кивнул на нее Кардинал и встал между Алисой и Милой. – Я умоляю вас, дамы, – улыбнулся он, – не надо заходить столь далеко. Это приятное зрелище – поединок Двух красивых сильных женщин, но, когда он переходит границы, становится скучно. Женская драка – это для баб из подвалов. Вы же… – Не выдержав, рассмеялся.

– Я тебя убью, – не сводя горящих ненавистью глаз с Алисы, бросила Мила.

Тряхнув головой, та вызывающе бросила:

– Отойди, Эдуард. Сейчас мы…

– Знай свое место, стерва! – взглянув на нее, заорал он. – Она жена Игоря. А ты просто работаешь у него. Вам тоже не стоит вести себя подобным образом, – повернулся он к Миле. – Ревновать мужа к женщине, которая работает под его началом, – Привилегия посудомоек и уличных торговок. Не уподобляйтесь им.

Разъяренная Алиса выскочила из комнаты. Раиса бросилась за ней.

– Извините, – улыбнулась Мила. – У меня с этой гадиной старые счеты. Извините. Увидела ее – и не смогла сдержаться. Вы и есть тот знаменитый Кардинал? – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – Рада видеть вас. – Она протянула руку. – Мила Анатольевна.

– Эдуард. – Кардинал поцеловал ее руку. – Но ради Бога давайте не будем старить друг друга, величая по имени-отчеству, – улыбаясь попросил он. – Зовите меня просто Эдуард.

– Хорошо. И давай на ты.

– Она уехала, – сообщил подошедший к окну Лев.

– Тебе, по-моему, тоже пора, – взглянул на него Эдуард.

– Ох да, я и забыл.

– Поедешь на машине, – спросил Кардинал, – или самолетом?

– Машина, – улыбнулся Лев. – Боюсь летать с детства. Рожденный ездить летать не может.

– Ну, стерва, – зло прошептала вцепившаяся в руль «девяносто девятой» Алиса. – Твое счастье, гадина, что помешали. Я бы тебя… – Переключив скорость, грубо выругалась.

– Как провели время? – спросила Екатерина одетую в камуфляж Светлану.

– Прекрасно, – улыбнулась та.

– Знаешь, – с завистью сказала рыжая, – правильно говорят – с кем поведешься, от того и наберешься. Ты с ним всего два раза встретилась, а уже и говоришь по-другому. И глаза веселые.

– Потому что мне с ним действительно хорошо. И не только из-за подарков или денег. Как с человеком. Я чувствую…

– Как он в постели? – перебила подруга.

– Самое то, – натягивая маску, ответила Светлана.

– Значит, придется заняться им вплотную.

– Знаешь, подруженька, все знают, что Пряхин бабник. Мне плевать на это. Если ты с ним переспишь так, чтоб я не знала, ради Бога. Но если узнаю, я тебе рожу расшибу. Поняла?

– Ну, это мы посмотрим, кто кому. Был бы он свободен, я бы тебя поняла, но он женат, есть ребенок. Так что здесь у нас равные права. Мы обе будем шлюхами, которые затащили к себе в постель женатого мужика.

– Я тебя предупредила. – Светлана хлопнула дубинкой по ладони. – Дело твое. Я свое не отдам. – Она быстро вышла.

– Посмотрим, – прошептала Екатерина.

Ангелина подошла к двери, за которой слышались глухие удары, и припала к глазку. По пояс голый Федор наносил быстрые сильные удары попеременно обеими руками по центовому мешку. Довольно улыбнувшись, она повернулась к стоявшим рядом двум парням.

– Как он? – Восстановился после камеры очень быстро, – ответил первый. А ведь уже все-таки не мальчик.

– Точно, – поддержал его второй. – Не хотел бы я с ним на узкой дорожке без пистолета повстречаться.

– Значит, я выбрала того, кого нужно, – довольно проговорила Ангелина.

– Не думаю, – возразил подошедший Геннадий. – Он знает чего ты хочешь, и при малейшей возможности попытается…

– Хватит, – оборвала она. – Не лезь в мои дела. Я знаю, чего я хочу. Скоро будет проводиться необычный турнир. Каждый может выставить своих бойцов. Зрителей будет полно. Из Москвы, из Петербурга. В общем, очень много. Это большие деньги. У меня не получилось то, ради чего я привезла его сюда. Хорошо не послушалась тебя, не убила его, а решила выставить на турнир. Я, конечно, не надеюсь, что он легко разделает всех, но все-таки заработать на нем смогу.

Парни переглянулись.

– Эй! – услышали все зычный голос Русича. – Милая! Не хочешь попробовать настоящего мужчину?

Рассмеявшись, она щелкнула пальцами. Парни приоткрыли дверь.

– Ты даешь слово, что не сбежишь? – спросила она.

– Даже дай я такое слово, – улыбнулся вытиравшийся мокрым полотенцем Федор, – ты же все одно не поверишь. Чего попусту словами кидаться?

– Ты прав. – Ангелина засмеялась. – Я, например, ожидала твоих заверений в любви и что ты ради меня готов на все.

– Эх, – тяжело вздохнул он, – если бы мы не ждали смены столетий и тысячелетий, я бы тебе успел горло сломать, но вот из-за этого не могу. Хочется Новый год встретить. Я его обязательно встречу, а уж потом все долги раздам. Ты у меня, кстати, в списке на первом месте. Так что сейчас можешь не бояться, пальцем не трону.

Ангелина улыбнулась:

– Спасибо за откровенность.

– Слышь, подруга, – спросил Федор, – твои орелики правду говорили, что какой-то турнир борьбы без правил будет?

– Я тебе тоже это говорила, – кивнула Ангелина.

– Так хрен его знает, что ты плела, – пожал он плечами. – Вот сейчас я, кажется, начинаю верить. Хотя скажи мне об этом неделю назад – расхохотался бы. И не боитесь, что милиция…

– Если бы боялась, – перебила она, – этого не было бы.

– Вот это да! – Федор покрутил головой. – Жаль, полковник не слышит. Он привык ничему не удивляться, а тут бы…

– Полковник? – удивленно спросила она. – Какой полковник – Артур. Ты же сама говорила что слышала, как мы с ним разговаривали. Я всего семь месяцев воевал. В Африке мясом был. А Артур даже полковником стал. Он в какой-то африканской стране у власти дней десять был. Ну, про него и говорили – полковник да полковник.

– Ты правду говоришь? – поразилась она.

– А чего мне врать? Я у него в роте старшиной был, в ДЩБ. А встретились с ним в Афгане. Там как раз уже все кончилось. Для нас. Вот Артур и прикрывал выход наших войск. Стальной мужик был. Себя не жалел и другим спуску не давал. Потом расстались. Его куда-то отправили. Он там вроде в плен попал. Как-то сбежал и остался во Франции. У нас тут в России чехарда началась, поэтому он домой и не торопился. Я три года назад одного знакомого встретил, он мне и предложил в Африку скататься. Мол, подработаем тысяч по пять долларов за пару недель. Так до сих пор во сне вздрагиваю, – усмехнулся Федор. – Треснуло меня там здорово. Но ты же сама спрашивала про шрам на спине.

Ангелина быстрым взглядом окинула лица парней. Они внешне никак не проявили удивления.

– Ладно, – кивнула она. – Мы поговорим позже. Геннадий с силой захлопнул дверь.

– Хорошо бы с тобой встретиться! – заорал из спортзала Федор.

Ангелина рассмеялась.

– А что? – спросила она. – Может, пусть встретятся для разминки. Вы на кого поставите? – обратилась она к парням. Те, усмехнувшись, одновременно кивнули на дверь. – Значит, не стоит, – окончательно развеселилась Ангелина.

– Где они могут быть? – зло спросил Валерий брата.

– Черт их знает, – пожал плечами Родион. – Кирпича они завалили в деревне. Как ее? – взглянул он на насупленного сержанта милиции.

– Около Коняева, – буркнул тот. – Там деревушка, всего несколько домов осталось. Осинки, – вспомнил он.

– Ты чего такой хмурый? – спросил Ниндзя милиционера. – Мало бабок дали?

– Да мне бы, – вздохнул сержант, – отвалить от вас надо было давно. А то…

– Поздно, мусор, – усмехнулся Валерий. – Если сейчас мы в ментовскую маляву отправим, тебя враз упекут далеко и надолго. Ты теперь не просто нас о проверках деревень или о задержании кого-то предупреждаешь, ты помогаешь убийцу искать. Но не власти, которой служишь, а нам. Усек, ментенок? – Ниндзя специально употребил блатные термины, чтобы помощник участкового, которого он купил за отданную по доверенности «восьмерку», понял, что с ним не шутят.

Милиционер порывисто встал.

– Да убей меня, и все, – зло посмотрел он на Валерия, – чем пугать. Я же…

– Все. – Хлопнув его по плечу, Валерий улыбнулся. – Поможешь выйти на этого Разина, я тебя особо отблагодарю и больше к тебе ни разу не обращусь.

Милиционер, криво улыбаясь, вздохнул.

– Что ваши говорят? – обратился к нему Родион.

– Нас на оперативки не берут, – ответил помощник участкового.

– Где же он может быть? – пробормотал Валерий.

– Парни все проверяют, – вздохнул Родион. – Опрашивают, но там и ментов полно. Парни и так под туристов играют. А то…

– Свяжись с Лолой, – перебил его Валерий, – пусть звякнет… – Не договорив, бросил взгляд на милиционера. – Ну ладно, – махнул он рукой на дверь, – иди. Если что узнаешь, сразу звони. В обиде не будешь.

Милиционер не заставил повторять дважды и выскочил.

– Он не сдаст? – спросил Родион.

– Он больше нас милиции родной боится, – усмехнулся Валерий и тут же серьезно продолжил:

– Так вот. Позвони Лолке, пусть она выйдет на Наседина, узнает, отпустили Ритку или нет. Если да, то надо цеплять ее.

– Сразу нельзя, – неожиданно возразил Родион. – Менты могут и даже будут пасти ее.

– Но перебазаритъ с ней все равно нужно, – немного помолчав, сказал Валерий. – Может, она, сучка, знает, где ее муж с братцем. Вообще-то она точно знает. Все, что она милиции рассказывает, – сказки. У нас по-другому запоет.

Рита вошла в квартиру. Не закрывая двери, прошла на кухню и обессиленно опустилась на стул.

– Господи, – заплакала она, – за что ты нас так? Ее почти всю ночь продержали в милиции. Спрашивали одно то же – где Атаман. Она уже знала, что это уголовное прозвище Степана, но плакала, просила позвонить в больницу, узнать, как там мама. Милиционеры трижды звонили, и она узнала, что состояние матери средней тяжести. Сына забрала к себе ее приятельница. Вытерев глаза, встала и, открыв холодильник, достала два яйца и колбасу. Есть не хотелось, но, чтобы как-то отвлечь себя, она решила поджарить яичницу. Нарезала колбасу, поставила сковородку на газовую плиту. Чиркнула спичкой.

– Привет! – услышала она веселый женский голос. Вздрогнув, обернулась.

В дверях стояла Лолита.

– Ты? – облегченно вздохнула Рита. – Здравствуй.

– Привет, – повторила Лола и шагнула вперед. – Не помешала? – У вас же, я слышала, неприятности с милицией. Ты одна?

– Одна, – кивнула Рита. – Есть будешь?

– Нет, – улыбнулась Лола, – спасибо. Скажи, что случилось?

– Я сама не знаю, – пожала плечами Рита. – К нам какие-то парни пристали, помнишь, я тебе говорила? Витька хрусталь скупал и продавал. Отвозил его своим старым знакомым. А эти…

– Ну и что? Говорят, тут убили кого-то. Как же это случилось-то?

– Вот я и говорю, – рассердилась Рита. – Они пришли, а тут брат Витькин приехал. Я и не знала, что у Виктора есть брат. А он, как мне сказали в милиции, разыскивается за убийство. Вот и тут он пистолет выхватил и стрелять начал. А пистолет как-то тихо стреляет, чуть хлопает. Он с этими разделался, кто-то вроде уехать успел, на нас пистолет наставил и в гараж повел. Посадил в машину и приказал, чтоб его из города вывезли. – Рита говорила то, что рассказывала и милиции. Она понимала, что ее словам не доверяют, но, помня совет Степана – стой на своем, – говорила одно и то же всем, кто ее спрашивал.

– Я думала, мы с тобой подруги, – обиженно сказала Лола.

– Что? – поразилась Рита. – Подруги? – Посмотрев на Лолу, горько улыбнулась. – Нет, – вздохнула она. – Мы с тобой далеко не подруги. Знакомые – да. Ты меня раньше и не замечала. А сейчас вдруг пришла. Зачем? – Она пристально посмотрела Лоле в глаза.

– Ну, интересно же услышать все из первых уст, – усмехнулась Лола.

– А может, ты знакома с этими, которые были у меня? Господи… – Рита замолчала.

– Что? – вскочила Лолита. – Вспомнила, где твой муж? – подойдя вплотную к Рите, спросила она. – Где его брат? Говори! – Она схватила Риту за волосы сзади и, рванув, свалила ее. Наступила ногой на грудь и, вдавливая высокий каблук модной туфли, повторила вопрос:

– Где муж? Где его брат?

– Не знаю, – испуганно проговорила Рита. – Честное слово, не знаю.

– Ты сказала в милиции, что у тебя был Рудик? – Лола чуть сильней надавила каблуком.

– Нет, – вскрикнув от боли, замотала головой Рита. В это время расплавленное масло на раскаленной сковородке затрещало и мелкие горячие брызги начали постреливать в стороны. Несколько из них попали Лоле на шею. Вздрогнув от неожиданности и короткой горячей боли, она обернулась. Рита ухватила стоящую на ее груди ногу, с силой дернула. Лола упала. Рита с пронзительным криком навалилась на нее и схватила за волосы. Взвизгнув, Лолита поймала ее за руку и рванула к себе. Рита упала на нее. Некоторое время она удерживала пытавшуюся подняться Лолу. Но та ударом колена сбила ее с себя и, вскочив, дважды пнула Риту ногой в бок. Рита снова попыталась схватить ее за ногу. Лола, грубо выругавшись, ударила каблуком Риту в живот. Та, изогнувшись, вздрогнула и потеряла сознание.

– Тварь, – снова пнув ее, Лола быстро пошла к выходу. Задержалась на веранде, осмотрела улицу и захлопнула дверь. Она неторопливо направилась к калитке. Когда Лола села в «вольво», то услышала вызов сотового телефона.

– Лолка, – узнала она голос Родиона. – Валерка сказал, чтобы ты связалась…

– Я только что от нее, – перебила Лола. – Она ничего никому не скажет. Про тебя в милиции молчала. Я ее об этом спрашивала. Самое лучшее сейчас – ее не трогать. Она перепугана и может броситься в милицию искать защиты.

– Что? – удивленно спросил в сотовый телефон Игорь. Выслушав ответ, расширил глаза и вдруг громко рассмеялся.

– Ты чего? – удивился Лев. – Перегрелся?

– Значит, все-таки ревнует, – посмеиваясь, заметил Семенов. – Жаль, что им не дали… Алиска на нее давно зубы точит.

– Знаешь, – сказал Лев, – я на твоем месте был бы поосторожнее что с женой, что с секретаршей. Они понимают толк в мордобое. Я даже растерялся, а Кардиналу это понравилось. И если бы Райка не попыталась прийти на помощь Алиске, он бы ждал конца их схватки. Кстати, хочу сказать, что, когда я уезжал, твоя супруга и наш шеф раскупоривали шампанское. Извини, у меня мало времени, до встречи.

Семенов отключил телефон и некоторое время стоял неподвижно.

– Неужели Кардинал сделает это? – прошептал он. Усмехнувшись, закурил.

– Впрочем, какое мне дело. – Нас держит вместе только Лешка. К тому же Кардинал не ляжет с ней, даже если она этого захочет. А она может. Хотя бы для того, чтобы наставить мне в очередной раз рога. А сейчас, после стычки с Алисой, тем более. – Затянувшись, сел перед телевизором. – Нет, – проговорил Игорь, – Эдуард не будет с ней спать.

– Я люблю тебя, – обхватив сильную шею Эдуарда, простонала Мила. – Слышишь? Я люблю тебя.

– Я тоже, – учащенно дыша, отозвался Кардинал.

– Добрый день, – услышала медленно идущая к подъезду Зоя.

Остановившись, повернулась к мужчине в сером костюме.

– Снова вы. Ну что вам надо? Я же…

– Зоя Андреевна, – негромко прервал мужчина, – я все понимаю. Но согласитесь, живете вы сейчас далеко не самым лучшим образом. Вашему мужу становится все хуже. А у вас есть возможность все исправить. Его сразу же положат в частную клинику. Вы прекрасный специалист, но сейчас такое время, что государство не может оценить…

– Идите вы к черту, – отрезала Зоя и шагнула в подъезд. Остановилась и грубо добавила:

– Еще раз подойдете, я вам всю морду расшибу. И передайте Лобову – еще раз он напомнит о своем предложении, я обращусь в милицию. Ясно?

– Извините, Зоя Андреевна, – рассыпался он в извинениях, ведь я стараюсь для вашего блага. Еще раз извините мою, если так можно сказать, назойливость. Но я очень хотел помочь вам, и не более того. Еще раз простите, я…

– Уматывай, – сказала Зоя.

– До свидания. – Поклонившись, он быстро отошел. Она со вздохом посмотрела ему вслед и рассмеялась:

– Вот как говорить надо.

– Что ему надо? – Из подъезда выбежала явно напутанная Ксения.

– Да все то же, – горько улыбнулась Зоя, – работу предлагают. Пользуются тем, что сейчас время такое и жить почти невозможно. Знаешь, я бы, наверное, была готова на все, если бы не Ольга. А так… – Она махнула рукой. – Андрей – сама видела какой. Но ладно бы молчал, а то ведь постоянно ругается, обвиняет черт знает в чем. Говорит, мы на его пенсию живем. А что я кручусь как белка в колесе, этого он не видит. – Видимо, получив возможность высказаться, Зоя быстро говорила о том, что накипело за все эти годы. – Мне предлагали работу с хрусталем, но нужно уезжать в Гусь-Хрустальный. На неделю. Потом семь дней дома. Но как я его одного оставлю? – Зоя тяжело вздохнула.

– А почему ты не хочешь принять их предложение? – спросила Ксения.

– Из-за хрусталя был убит отец. И я уверена, что именно Семенов со своими директорами приложил к этому руку. Папа пытался поднять завод в Гусь-Хрустальном. Появилось множество частных мини-заводиков. Отец пытался объединить всех. За это его и убили. Так им выгоднее. Хрусталь был и будет в цене. Сейчас все, кто хоть как-то связан с ним, работают на Семенова.

– Подожди, – недоумевая, покачала головой Ксения. – Как отец? Какой? Ведь твой отец в Москве…

– Иванов – мой настоящий отец, – перебила ее Зоя. – Он ушел от нас, когда мне было четыре года. Помогал постоянно и деньгами, и всем, что нужно было. Мама второй раз вышла замуж за чудесного человека, Андрея Владимировича. Очень скоро я стала называть его папой. Он удочерил меня, – улыбнулась она. – Мы были счастливы. Потом полюбила лейтенанта. Вышла замуж. Помоталась с ним по стране. Потом его сбили над таджикско-афганской границей. И вот… – не договорив, Зоя заплакала.

– Вовремя мы, – прошептал лежавший в густой высокой траве Атаман.

В его здоровой руке был пистолет с глушителем. Рядом, учащенно дыша, сжимая вспотевшей рукой «ПМ», вжимался в землю Виктор. Они с братом ушли со старой фермы полчаса назад. Молча вошли в лес.

Степан неожиданно прошипел:

– Ложись! – и рухнул в траву.

– Мусора к нашему ночлегу топают. Наверное, кто-то заметил. – Атаман выругался.

Некоторое время лежал молча. Потом Виктор увидел, как Степан вытаскивает пистолет.

– Линяй отсюда, – хрипловато посоветовал Степан. – Они, похоже, сейчас будут прочесывать все кругом.

– Я не уйду, – нашел в себе силы сказать Орехов, хотя с трудом удерживал себя, чтобы не вскочить и не рвануть в глубь леса.

– Вовремя мы, – шепнул Атаман. Покосившись на Виктора, усмехнулся. – Влип ты в историю, братан. Впрочем, стрессы полезны. Какой-то адреналин увеличивают. Только параша все это. Какой, на хрен, адреналин.

Виктор молчал и по-прежнему старался вжаться в землю. Атаман продолжал наблюдать за снующими вокруг фермы фигурами савтоматами.

– Вообще-то, – сказал он, – это не мусора. Больно гривы длинные. Наверное, ребята из кодлы. – Виктор крепче сжал рукоятку пистолета. – Хотя хрен их разберет, – усмехнулся Атаман. – Сейчас и менты с такими прическами, что не поймешь, кто они на самом деле.

Раздался рокот приближающегося вертолета.

– Как нас уважают, – криво улыбнулся Атаман, – даже авиацию подняли. Не боись, братан, бомбить не будут.

– Давай дальше в лес, – нервно предложил Виктор. – А то…

– Нельзя, – возразил Степан. – Срисуют, суки. Ништяк у них собак нет, а то бы точно хана. Ты вот что, – вздохнул он. – Потихонечку отползай дальше. Только очень аккуратно. Как до деревьев доберешься, ноги в руки – и ходу. Двигай.

– Нет, – помотал головой Виктор. – Я тебя не оставлю.

– Мне твое комсомольское «не бросай товарища», – сдержанно проговорил Степан, – на хрен не упало. Я без тебя лучше разберусь. Дергай, пока нас не засекли.

– Нет. Если уходить, то вместе.

Вертолет завис над фермой. Братья плотно прижались к земле. Густая высокая трава делала их невидимыми для вертолетчиков. Вертолет начал медленно опускаться.

– Вот сейчас, – ползком двинулся дальше Степан, – можно. Они все на вертушку зырят. Только ползи, как уж, очень медленно и старайся, чтобы трава не шевелилась. Иначе хана нам.

Виктор двинулся за ним. Минут пять они ползли молча. Издав короткий стон, Атаман замер.

– Ты чего? – испугался Виктор.

– Рука, сука, – чуть слышно промычал Атаман. – Веткой задел. Кустарник гребаный, я его листья и корни в гробу видел, – процедил он. – Точняком какой-то мусор семя обронил.

Виктор невольно улыбнулся.

– Еще немного, – Степан снова пополз, – еще чуть-чуть.

– Недавно были здесь, – кивнул капитан ОМОНа. – И, похоже, к шоссе двинулись. – Он махнул рукой в противоположную от леса сторону. – Атаман не дурак. Знает, что в лесу постов полно. ВВ подключили. Разин – матерый зверь. И как он из Москвы выскочил?

– Перекроите квадрат четырнадцать, – сказал в переговорное устройство майор милиции, – а также выход из леса к Лухтанову. Не исключено, что преступник движется в том направлении. Версия с заложником подтверждается? – спросил он. Омоновец покосился на него. – Ясно, – кивнул майор.

– Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…

– Работаем по варианту «освобождение», – перебил его подошедший подполковник.

– Предупреждаю, – хмуро проговорил омоновец, – если заложник дернется, я его лично расстреляю. Мне парнями рисковать ни к чему.

Виктор стремительно бежал по лесу. За ним, стараясь не отстать, Степан.

Не выдержав темпа, остановился, прижался к дереву, учащенно дыша, помотал головой.

– Ты чего? – остановившись, нетерпеливо спросил Виктор.

– Чеши один, марафонец, – с трудом проговорил Атаман. – Я спекся, дальше не то что рысью, но и ползком не могу. – Он медленно опустился на землю.

Привалившись к стволу березы, закрыл глаза.

– Степан, – вернулся к нему Виктор, – еще немного. Тут поселок скоро большой, там у меня…

– Забудь знакомых, а тем более кентов, – с трудом выговорил Атаман. – Они все на крючке у мусоров. Только заявишься – и чайку попить не успеешь, враз заметут. На подходе возьмут.

– Тогда на трассу выйдем, – тревожно оглянувшись, предложил Орехов, – там…

– Нельзя. Для нас с тобой даже тропинки закрыты.

– Что же делать-то? – кусая губы, спросил Виктор.

– Для начала отдохни, – посоветовал восстановивший дыхание Атаман. – Водички хлебни. Я фляжку с собой взял. На. – Он протянул брату обтянутую брезентом фляжку. – Но не увлекайся, – предупредил он отвинтившего крышку Виктора. – Для нас вода – как для осажденных в Брестской крепости, – неожиданно вспомнил он подвиг пограничников.

Виктор сделал три больших глотка и с сожалением отдал фляжку брату.

– Еще хочешь? – понял тот. – Ну, пару глотков сделай, я пока не хочу. Пей.

– Куда мы сейчас? – отпив воды, спросил Орехов, – Прямо и еще раз прямо, – усмехнулся Степан.

– Тогда как раз и упремся в Лухтаново. – Оно…

– Здесь какая-нибудь речка есть?

– Судогда. Только придется трассу переходить. Она здесь недалеко, километра три, почти рядом с трассой…

– Так. Где это твое Луктаново?

– Лухтаново.

– Один хрен.

– Оно там. – Виктор махнул рукой.

– Если будем обходить его, – вздохнув, Атаман слегка дотронулся до раненого плеча, – дорога будет?

– Нет. Но поле начнется, там пшеница. Потом… – Его перебил короткий мат брата. – Может, здесь до ночи посидим? – предложил Виктор. – И…

– Шел бы ты один, – недовольно буркнул Степан. – Скажешь, что сумел уйти от меня. Ночевали на ферме. Я уснул, ты и сбежал. А где…

– Я уже говорил, я тебя одного не оставлю.

– Так со мной и будешь по России мотаться? – насмешливо посмотрел на него Атаман. – Ментов стрелять, от мафии линять и магазины грабить. Сможешь?

– Но ведь ты говорил, – растерялся Виктор, – что сумеешь сделать так, чтобы нас больше…

– Не сумею, – поправил Степан, – а попробую. Надо на ихнего главшпана выйти. А там видно будет, что почем.

– Тогда давай до ночи, – вздохнул Орехов. – Здесь…

– У ментов сейчас разных примочек знаешь сколько? – ухмыльнулся Степан.

– Это мы ночью на ощупь потопаем. А они нас с ходу срисуют. Приборы, прицелы и прочая мура ночного видения. У меня и то такая хреновина была. Не успел взять, – усмехнулся он. Снова дотронулся до плеча.

– Болит? – сочувственно спросил Виктор.

– Как-то жжет, мать его, – поморщился Атаман. – Короче, дело к ночи. – Он достал пистолет. – Потопали. Как будем отсюда метрах в ста, скажи. Надо будет потихонечку двигаться. Они, суки, наверняка подходы к селу этому перекрыли. До поля добраться – это уже лучше. Там они нас пока не ждут. Только носом в землю и очень осторожно вперед.

– Где ты этому научился? – удивленно спросил Виктор.

– Кому тюрьма каторга, – усмехнулся Атаман, – а кому мать родная. Так говорят. Но параша это. Тюрьма, она и есть тюрьма. А тот, кто ходит и пальцы ломает – в тюряге я жил, – тот и на воле жизни не видит. Но вот такому там подучиться можно. Там сейчас попадаются парни, для которых война – профессия. Да и я не карманником был.

– Так что делать будем? – спросил Виктор.

– Я же сказал – вперед, но без песен. Иди очень осторожно. Останавливайся и прислушивайся. Что-то не то услышишь – падай и даже не дыши. Вперед. – Он осторожно, готовый в любой момент выстрелить, пошел вперед.

– Давай я первый, – перегнал его Орехов. – Я здешние места хорошо знаю. На охоту часто ходил. А то ты выйдешь как раз…

– Смолк, – недовольно перебил его Степан. – И двигай потихоньку. И тут же коснулся стволом пистолета его плеча. – Дай «дурочку» мне. Если менты – ты заложник. Иначе нам обоим кранты.

– А если эти? – нерешительно отдавая пистолет, спросил Виктор. – И…

– Разберемся по ходу дела, – сунув его пистолет к себе за ремень, кивнул Разин. – Если что, успеешь хапнуть «дурочку».

– Слышь, дед, – обратился к ворошившему сено старику с жидкой бороденкой один из пяти крепких ребят. – Ты здесь никого не видел за последние…

– Как не видал, – старик воткнул вилы в землю. – Вот ты счас туточки. Да приятели твои…

– Хорош под дурачка косить, – недовольно оборвал его парень.

– Слышал, наверное, что здесь бандитов ищут? – спросил второй. – Вот…

– Ага, – хитро прищурился дед, – вы, значится, из органов. Я-то вас сразу признал, а вот другие, я мыслю, в сомнении будут. Ведь вы не очень-то похожие на…

– Потопали, – шагнул вперед третий. – Ну его на хрен. Он, наверное, Иванушка-дурачок. Видите? – Он, усмехнувшись, махнул рукой на неказистый домик.

– Он и живет на самом краю поселка. До ближнего дома метров триста будет.

– Триста пятьдесят, – расслышав, поправил старик. – Сам измерял. Тут моя незалежная краина. Я и президент, и армия. Так что…

– Я же говорю, – усмехнулся третий, – дурик хохол этот. Засмеявшись, парни быстро пошли к окраине большого поселка.

– Сами вы дурики, – усмехнулся старик. – Только зря я на них наехал. Что кого-то ищут, это и ежу понятно. – Он взял вилы. – Ко мне раза четыре мусора заныривали. Кто-то признал, – вздохнул он. – Мол, как, Робинзон, живется? Не боишься один? А то и до деревни далековато. – Он снова начал ворошить сено. Дойдя до конца небольшой лужайки, взглянул на небо. – Только бы дождя не было. А то когда нужен, нет, и льет, когда не нужен. – Осмотрев сделанное, остался доволен, вскинув вилы на плечо, хотел идти к дому. – Заново гости, – Увидел он нескольких быстро идущих в его направлении людей.

– На этот раз, кажется, самые что ни на есть настоящие псы.

– Здравствуйте, дедуля, – вежливо проговорил первым подошедший рослый мужчина в камуфляже с коротким автоматом.

– Здорово, племянничек, – поклонился старик, – коли не шутишь.

– Вы не видели здесь незнакомых людей? – спросил снявший фуражку милиционер. Его погоны закрывал бронежилет.

– Как не видал? – отозвался старик. – Вечор заезжали. Мужик с жинкой и двое детишек.

– Товарищ майор, – тихо обратился к милиционеру в бронежилете плечистый милиционер, тоже в бронике. – Это Судан. Он того… – многозначительно кашлянул он.

– А-а, – протянул майор. – Робинзон. Как дела?

– Помаленьку, – пожал плечами старик. – Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?

– Ты, Робинзон, не видел здесь… – нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. – Двух…

– Даже если и видел, – сухо проговорил майор, – он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, – приказал он. – И будьте осторожны.

– Вот это да, – уважительно улыбнулся Робинзон. – Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! – неожиданно заволновался он.

– В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, – улыбнулся он. – Одна отрада на старости.

– Людей убивал, – буркнул майор, – а котят жалеешь.

– Так, видать, смертушку чую, – спокойно ответил Робинзон. – Посему, мабуть, и жалостливый стал.

Идущий первым Виктор бросился на землю. Присев и тем самым смягчая падение, Степан упал на здоровую руку. Опустившись на живот, выхватил пистолет.

Замер. И вдруг услышал негромкий смех брата.

– Крыша поехала. Лошадь. – Продолжая тихо смеяться, Виктор поднялся. Степан тоже встал. – Извини, – правильно понял его брат. – Я услышал шум и…

– Ты сделал все путем, – кивнул Степан. Вздохнув, усмехнулся. – Давай вперед. И если что – падай. Пусть лошади помрут со смеху, но так надежнее.

– Где же твой хваленый Ниндзя? – насмешливо спросил сидевший в наброшенном на плечи длинном шелковом халате Кардинал. Кроме плавок, на нем ничего не было. – Спасибо, что, хоть ты заехал, – усмехнулся он.

– Я приехал за ней, – глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.

– Господи, – непритворно изумилась она. – Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? – засмеялась она. – Ты не заболел?

– Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, – сухо проговорил Семенов.

– Что с тобой? – повторил вопрос Милы Кардинал. – Неужели ты подумал…

– Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.

– Ну, – Кардинал развел руками, – это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить – твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.

В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.

– А что там с Атаманом? – строго спросил Кардинал. – Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? – ехидно поинтересовался он.

– Я занимаюсь другим делом, – парировал Семенов, – и в дела боевиков не лезу.

– Как заговорил, – сказал Кардинал. – Молодец. Каждый должен заниматься своим делом.

– Ну что же. – Поднявшись, Мила улыбнулась Кардиналу. – Благодарю за прием. Давно меня так хорошо не принимали. Я же все больше дома сижу. Еще раз спасибо и до свидания.

Не обращая на мужа ни малейшего внимания, быстро вышла.

– Я передам Ниндзе твои слова, – сердито буркнул Семенов и пошел за женой.

– Похоже, он знает, что она податлива, – засмеялся Кардинал. И, оборвав смех, жестко прибавил:

– Теперь точно знаю: если Ниндзя обманет, буду менять всю верхушку.

– Где Валерий? – спросил по мобильному телефону Семенов.

– Не знаю, – ответила Лола. – Наверное, разыскивает этого…

– Что он обещал Кардиналу? – зло спросил Семенов. – Зачем? Кто его за язык тянул?! Передай ему, – удерживая руль левой рукой, бросил он, – если не найдет, я ему лично голову сниму! Ясно?

Лола, отключив мобильный, посмотрела на мужа.

– Слышал? – спросила она. – Кардинал в ярости. Ты понимаешь, что будет…

– Его менты даже не видели! – огрызнулся Ниндзя. – А мои парни еще и от мусоров куркуются!

– Зачем же ты обещал? – вздохнула она.

– Я сам не понял, – поморщился Валерий, – как у меня с языка сорвалось. Да и не думал, что Кардинал будет так…

– Надо брать Ритку, – решила Лола. – А иначе…

– Ее хрен возьмешь, – недовольно бросил Валерий. – Сейчас ее менты пасут. Тебе просто подфартило, что ты так легко ушла. Мои парни крутились уже там. Но…

– Подожди, – задумалась Лола. – Ведь мать в больницу она привезла вместе с сыном. Со Степкой, – взглянула она на мужа.

– И что дальше? – хмуро спросил тот, – Дома мальчишки нет. Я видела, как она шла. Но думала, может, Витька как-то покажется. Но не было его. Значит, сын ее у кого-то спрятан.

– Да нам-то какая разница, где он? – раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк.

– Понял?

– Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает.

– Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?

– А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?

– Я, кажется, знаю, у кого Степка, – весело проговорила Лола.

– Как он? – спросила в телефонную трубку Рита.

– О тебе беспокоится, – ответил мужчина. – И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, – брат родной Витькин?

– Дай сыну трубку, – рассердилась она.

– Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?

– Ладно, – улыбнулась она, – не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.

– Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.

– Он побудет у тебя еще? – попросила Рита. – А то домой я боюсь его…

– Ритка, – упрекнул ее мужчина, – ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…

– Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал – как же я родного брата раненого брошу.

– Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.

– Вот так партизаны в Великую Отечественную, – сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, – по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я – это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.

– Что поделаешь, – отозвался Виктор. – Другого выхода нет. А знаешь, – он взглянул на Атамана, – спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. – Он засмеялся.

– Да тише ты! – приказал Атаман. – А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? – Протянув руку, сорвал зеленый стебель.

– Озимые какие-то.

– Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.

– Скоро кончится, – сказал Орехов. – Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.

– Веди, Сусанин, – усмехнулся Атаман. – Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? – понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:

– Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.

Виктор рассмеялся.

– Тихо ты, – явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. – Враз мусоров на нас наведешь.

– Давай за мной. – Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» – удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.

– Все, – услышал он шепот Виктора, – кончилось поле.

– И что там? – прошептал Атаман.

Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.

Небольшой пруд и метрах в пятидесяти домик с крытой шифером крышей. Рядом хлев и еще какое-то небольшое строение.

– Что это? – спросил он.

– Березки, – прошептал Виктор, – поселок небольшой, отделение совхоза. Здесь КРС был.

– Чего? – спросил Атаман.

– Крупный рогатый скот. Если проще, то ферма.

– Так, – решил Атаман, – пару часов полежим здесь. Нам все видно, а нас вроде нет. Полежим и покумекаем, что дальше делать. – Перевернувшись на спину, сказал:

– Ты наблюдай. Потом сменимся. А я задымлю. Уши опухли.

– Дым могут заметить, – заволновался Виктор.

– Это же не костер будет, – успокоил его Степан. – Я вниз раздувать дым буду. Ты курить не хочешь?

– Закурил бы, – признался Орехов.

– Сначала я. – Степан щелкнул зажигалкой.

– Мужик какой-то из дома вышел, – прошептал Виктор. – В эту сторону идет.

Степан выругался и растер сигарету о подошву. Перевернулся на живот и увидел неторопливо идущего от дома щуплого старика. Мысленно обложив его матом, взвел курок.

– Ты чего? – нервно спросил Виктор.

– Жить хочешь, – буркнул Степан, – заткнись. Мне один хрен, что мент, что крутой или просто свидетель. Мне еще подышать хочется. И не забудь: сейчас, возможно, на Ритку эти псы наезжают.

Виктор нервно облизнул губы и вздохнул. Остановившись метрах в двух от поля, старик поднял заваленные свежескошенной травой вилы. Начал ворошить сено.

– Слышь, орелики, – вдруг негромко проговорил он, – у вас фарту в заднице много, а соображения нуль. Вы как две торпеды поле прочертили. Будь мусора поблизости, вы бы уже последний бой приняли. Короче, вот что, земляки. – Старик воткнул вилы в землю, достал коробку, вытащил полоску газеты, насыпал на него щепотку табака и свернул козью ножку. Достал спички, прикурил. – Мусоров тут нема. На селе предупреждены. Если вас кто засечет, сразу, значится, звонить будут. Подфартило вам, ребятишки. Я сам когда-то таким макаром от мусоров бегал. Ну, вам это знать не треба. – Замолчав, аппетитно затянулся.

– Слышь, старый, – поняв, что скрываться не имеет смысла, негромко сказал Атаман. – Может, поможешь? Нам бы…

– Так на кой хрен я нарисовался к вам? – Не выпуская цигарку из губ, дед взял вилы и начал снова ворошить сено. – Вы вот что зараз делаете. Таким же макаром, коим и поле прошуровали, вылазьте вправо. Тамочки ручей. Конечно, придется промокнуть, но добра без худа не бывает, – философски добавил он. – И значится, по этому ручейку ползете до пруда и таким же макаром, ползком, значится, к дому. Тамочки видать не будет, домишко мой и строения с садиком вас загораживать станут. Ежели мусора нарисуются, я как будто ворон пугаю. Махну вилами и гикну.

«Я тебе, старый хрыч, гикну, если ментам подставишь», – мысленно пообещал деду Атаман. А вслух так же негромко спросил:

– А потом что?

– Потом суп с котом, – усмехнулся дед. – Я вас схороню. Ни одна собака не сыщет. – Старик начал сгребать сено в рядок. – Пошли, – бросил он.

Степан, понимая, что терять нечего, первым выполз из густых зарослей озимых. Дед по-прежнему сгребал сено. Разин пополз вправо. Через несколько метров увидел обмелевшее русло некогда широкого ручья. Сполз туда и выматерился.

– Ничего, парнишки, – усмехнулся в усы старик, – Бог даст, незаметно доберетесь – самогонкой отпою. У меня первач злой.

Степан пополз вниз по руслу. Сзади зашуршала земля, Виктор тоже сполз в ручей.

– Где же они? – отключив передатчик, спросил генерал-майор милиции.

– Черт знает, – буркнул стоявший у карты Владимирской области мужчина в штатском. – Может, успели проскочить в соседнюю область?

– Исключено, – сказал майор. – Соседи сразу были оповещены и работали на перехват. Тщательно проверялись все автомашины, поезда и…

– Но уже трое суток, – раздраженно напомнил генерал. – Атамана не видел никто. А с ним Орехов. Хотя Атаман мог избавиться от брата. Он ведь впервые за много лет появился у него. И так случилось, что его обнаружили боевики. Убитые работали на московский филиал отечественной «коза ностры». Атаман потому и исчез из Москвы, что сцепился с кем-то из новых русских. С кем – не установлено, но так оно и есть. Он ранен. Приехал к брату в надежде на помощь. Орехов ни в чем противозаконном ранее замечен не был. Во всем положительный мужик. Занимался в последнее время перекупкой изделии из хрусталя и возил в другие области. Но вот что странно – почему Разин отпустил жену Орехова, сына и мать?

– Здесь ответ ясен, товарищ генерал, – сказал штатский. – Мать Риты потеряла сознание. Видимо, схватка в доме подействовала ей на сердце. Атаман сумел расправиться с боевиками. Кстати, они опередили нас, – недовольно добавил он. – Атаман ранен и только поэтому не убил всех. Ему нужен помощник. Он отпустил Риту и племянника и взял Виктора с собой. Расчет прост: Орехов видел, что он заступился за тещу и сына и даже отпустил жену с сыном и больной матерью и будет делать все, что он ему скажет. Как только Атаман почувствует себя в относительной безопасности, он убьет Орехова. Если уже не убил. Есть еще вариант, – негромко продолжил штатский. – Виктор сам пошел с Атаманом. В благодарность за то, что тот спас его сына и тещу. Все-таки они братья.

– Атаман – хищник, – недовольно проговорил генерал, – и сейчас вдвойне опасен. Он как волк, побывавший в капкане. Ему не к кому обратиться за помощью. Поэтому он и убил Михаила Скорина и его жену. Он, видимо, знал их и заехал, чтобы Скорин, сельский фельдшер, оказал ему помощь. А затем, инсценировав ограбление, убил. Орехов ему нужен как человек, прекрасно знающий местность. Поэтому Атаман и взял его с собой. Но версию о добровольной помощи Орехова Атаману тоже нельзя сбрасывать со счетов. Разина нужно брать. При сопротивлении – открывать огонь на поражение. Ведь вы нашли место его стоянки! – повысил голос генерал. – А он у вас сквозь пальцы просочился. Раненный, с заложником, а ушел.

Находившиеся в кабинете люди промолчали.

– Ты! – Семенов ударил Милу по щеке. – Шлюха! Ты…

Он вдруг согнулся от полученного удара.

– Милый, – насмешливо улыбнулась жена, – как же ты забыл, что я давно посещаю секцию самообороны и даже имею личного тренера? Ты сам-то! Устроил оргию с Рутиной! Та, стерва, привезла своих подружек. Думаешь, я просто так туда заявилась?

– Гадина, – с трудом проговорил Семенов. – Я знаю, чего ты хочешь, но Алешку я тебе не отдам. Ясно?

– Ну, – она засмеялась, – мне пока это не нужно. Я говорю о разводе. Я свободная женщина. Имею мужа с именем и большими деньгами. А что еще нужно красивой женщине? – Она рассмеялась. – И еще – не смей меня трогать. Если попытаешься сделать это еще раз, я убью тебя. Если узнаю, что ты снова с Алиской, опозорю. Я смогу сделать это. Кстати, – тонко улыбнулась она, – у тебя есть все шансы остаться без работы. Насколько я поняла, Кардинал очень недоволен твоим Ниндзей, а следовательно, и тобой.

– Паскуда, – прошипел Семенов. Рассмеявшись, она вышла. – Твое счастье, – проворчал Семенов, – что ты мать моего сына. Я бы давным-давно поступил с тобой по-другому. А уж бить себя тем более не позволил бы. Скажи кому – засмеют. – Усмехнувшись, он погладил живот. – Жена мужа колотит. Но всему, Милочка, бывает предел, – процедил он. – И мое терпение очень скоро лопнет.

– Значит, не хочет, – покрутив в руках красиво ограненную вазу, сказал Лобов. – Ну что же, Зоя Андреевна, придется поступать с вами по-другому. Я обещал, что вы будете работать на нас, и слово сдержать сумею.

– Ты не знаешь, – спросил Гога вошедшую Елизавету, – что произошло? Кругом милиция, солдаты. Что это?

– Бандитов ищут, – ответил вошедший следом Семен. – Лихой парнишка, – одобрительно добавил он. – В Москве дел наворочал и сюда приехал. Говорят, его брата здесь прижимать стали хрустальные короли. Ну, этот мужик и устроил им здесь побоище. Потом, говорят, еще в деревне, в доме тещи брата, положил несколько человек. Его сейчас не столько милиция разыскивает, им это просто положено, сколько ребята Ниндзи. Тут, говорят, в гостях у Семенова, это местный предприниматель, у него пара небольших заводиков по производству строительных материалов. Он, видать, с москвичами повязан. Потому…

– Это и так понятно, – вмешалась Елизавета. – Семенов что хочет, то и делает. Уже два раза турнир боев без правил проводил. Все здесь куплено. А те, кто пытался вывести его на чистую воду, давно гниют.

– Вот это да, – удивился Гога. – Значит, этот парень и сюда может нагрянуть?

– Он все может, – кивнул Семен.

– Успокоил, – насмешливо сказала Зоя.

– Ты, Гога, мужик крепкий, – улыбнулась Елизавета. – Ты, – она взглянула на Зою, – я слышала, тоже кое-что можешь. Чего боитесь какого-то раненого уголовника? – Она пожала плечами.

– Семен говорил, – ответила Зоя, – ты тоже занимаешься. Чем?

– У нас одно время было повальное увлечение дзюдо, – улыбнулась Елизавета. – А потом все, кто имеет деньги, пошли на уроки самозащиты. Израильский вариант. И многие так, для поддержки здоровья и фигуры, продолжают заниматься. Не до упаду, а только для того, чтобы поддержать форму. А ты чем…

– Хватит, – недовольно бросил Гога, – нашли тему для разговора. Женщина должна оставаться женщиной. Чтобы защитить ее, есть мужчины.

– Может, они и есть, – улыбнулась Елизавета, – но не всегда бывают рядом в нужное время. К тому же, если женщина имеет деньги, самозащита может понадобиться в любое время. И в конце концов, это делает фигуру красивой. Не надо диет и разных сжигателей жира. Пять месяцев тренировки – и вы всегда будете выглядеть прекрасно. Конечно, при условии, что вовремя остановитесь и потом будете только поддерживать форму упражнениями, а не делаться профессиональным бойцом.

– Не согласен, – покачал головой Гога. – Синтия Ротрок была именно профессиональным бойцом и только потом стала кинозвездой. А как выглядит! Просто…

– А вот это неприлично, – обиделась Елизавета, – восхищаться красотой другой женщины, пусть она и звезда боевиков, в присутствии дам.

– Съел? – Зоя показала язык опешившему Гоге, Семен рассмеялся.

– Мы привезли хороший коньяк. – Елизавета достала из пакета бутылку «Наполеона». – Надеюсь, не станете возражать, если мы останемся? – Она взглянула на Зою.

– Разумеется, нет. Все-таки вдвоем очень скучно. Вроде уже обо всем переговорили. Но сейчас у нас, если так можно выразиться, работа. – Она подмигнула Семену.

– Какой процент мой? – поинтересовался тот. – Ведь благодаря мне вы…

– Мы это обсудим чуть позже, – сказал Гога. – Наверное, понадобится твоя помощь.

– О чем это вы? – с интересом спросила Елизавета.

– Скучные мужские дела, – ушел от ответа Гога. Елизавета посмотрела на Зою.

– Я знаю только то, – засмеялась Зоя, – что у них есть какие-то дела.

– Значит, не хотите говорить, – поняла та. – Ну ладно, не очень-то и интересно.

– Ты не знаешь, кого ищут? – спросил Гога у Семена. – Может, какой-нибудь знакомый.

– Не знаю. Но то, что не из знакомых, точно. У нас таких знакомых не было. Те, кто под Погорельцем ходил, только и могли что за квартиру бабулю или дедулю убить. На большее пороха не хватало.

– Я до сих пор не пойму, – сказал Гога, – почему тогда в то дело влез центр?

– Наверное, – предположил Семен, – Погорелец хотел по-прежнему быть первой скрипкой в этом деле. Ему, возможно, предложили выплачивать определенный процент. Насколько знаю я, центр не брезгует ничем. Вот и…

– Да, – сказала Зоя. – Мы тогда еле сумели…

– Хватит воспоминаний, – бросил Гога.

– Ты сам начал, – вспылила она.

– Перестань, – взглянув на Елизавету и увидев, что она с интересом смотрит на него, попросил Гога. – Давай хоть на сегодня забудем о делах. Извини. – Подойдя, он чмокнул ее в щеку. Краем глаза заметил насмешливую улыбку Елизаветы.

– Давайте выпьем, – открыв бутылку, предложил Семен, – за то, что мы живы, и за то, чтобы…

– Второй тост отличный, но он следующий, – выставляя рюмки, улыбнулась Зоя.

– Карл рвет и мечет, – Навруз говорил по телефону с Кардиналом. – Он узнал о Разине. Мы вынуждены были сообщить ему о заморозке поставок…

– Конечно, хотя бы для того, чтобы все свалить на меня. Так вот. – Кардинал кашлянул. – Высылай людей. Атаман неуязвим для местной милиции. А о людях Семенова вообще молчу. Семенов допустил множество грубейших ошибок. Его пора менять. Впрочем, как и остальных. Люди, которые должны работать на нас, зарабатывают огранкой хрусталя в частных мастерских. Кроме того, эта затея с каторгой тоже не оправдала себя. Коли это станет известным, представь, какой резонанс будет в обществе. Передача о частной тюрьме каких-то уголовников всколыхнула всю страну. А если узнают об этом… – Не договорив, вздохнул.

– Хорошо, – сказал Навруз, – я свяжусь с Карлом и постараюсь разъяснить ему…

– Этого делать пока не надо, – перебил его Кардинал, – потому как можем потерять большие деньги. Пусть пока остается все как есть. В конце концов, совет директоров, где председатель Семенов, должен выполнить обещание увеличить товарооборот, а как следствие – и прибыль. Я поговорил здесь кое с кем из них и понял, что они что-то еще могут. К тому же, вполне возможно, на мое решение повлияло произошедшее с Атаманом. Шакал сейчас тоже пытается разыскать его. Я послал его исправлять ошибку.

– Во-первых, не стоило заводить Атамана, а уж если это произошло, нужно было просто убить его. Но…

– Остальное я знаю, – буркнул Кардинал. – Кто сообщил Карлу об Атамане? Кто именно?

– Я, – признался Навруз, – потому что…

– Понятно, метишь в главкомы, – усмехнулся Кардинал. – Не торопись. Карлу это не понравится. Хотя бы потому, что его сын – мой друг.

– Но я потеряю очень большие деньги, – обхватив голову руками, простонал Падишах.

– Меня просили передать тебе, – спокойно проговорил сидевший перед столом Араб, – что деньги – это приходящее и уходящее, а голова дана для того, чтобы жить. Атаман знает обо всем. Представляешь, что будет, если его сейчас возьмут менты? Он хотя бы ради того, чтобы не сдохнуть в камере, выложит все, что знает. А знает он немало. Согласен?

– Конечно, – промычал Падишах. – Но я потеряю поставщиков, – с отчаянием добавил он. – Я выходил на них…

– Главное – остаться живым, – философски заметил Араб. – Потому что, если попадем ты или я, – он рубанул воздух рукой, – нас уберут на второй день, чтобы мы нигде не вякнули, что знаем кого-то из центра.

– Точно, – согласился Падишах. – Вот лично я думаю, – понизив голос, признался он, – что и тех двоих против Атамана, в баре, послал кто-то из центра. И Атамана напугать, и меня лишний раз защитить. Мертвый я им не нужен, а живой приношу постоянный высокий доход. Мафия на Западе занимается чем-то конкретным, а у нас…

– Откуда ты знаешь? – насмешливо спросил Араб. – Мафия – это организованная преступность. И все, что приносит доход, под ее контролем. Думаешь, почему иногда стреляют криминальных авторитетов? Потому что деньгами делиться не желают. Вот сейчас этих стрелков из бара усердно разыскивают. Знаешь для чего? Чтобы разобраться и узнать, кто перешел дорогу. Мне кажется, ребята в баре – это уголовники какие-то. Началась стрельба – они и выхватили свои…

– Они первыми стрелять начали, – перебил его Падишах.

– Это слова, – буркнул Араб. – Никто точно ничего не знает. Началась пальба – и все рванули в разные стороны.

– Но люди Атамана так говорили. А не мог Степан начать все это? – неожиданно предположил Падишах. – То есть войну с центром, объединившись с…

– Он просто спасал свою шкуру, – усмехнулся Араб.

– Леонид, – заглянула в комнату молодая женщина, – тебя. – Она протянула Арабу мобильный телефон. Взяв его, тот торжествующе взглянул на помрачневшего Падишаха. – Да.

– Ты нужен, – негромко сказал Аркадий. – Жду в казино. – И тут же зазвучали гудки отбоя.

– Мне нужно ехать. – Араб шагнул к двери. – Кто звонил? – спросил Падишах. Араб молча вышел.

– Привет, – улыбнулась стоявшая перед дверью Софи.

– Здравствуй, – кивнула Жанна. Они обнялись. – Не помешала? – с любопытством заглянув через плечо подруги, тихо спросила Софи.

– Ну что ты, – рассмеялась Жанна, – проходи. Я рада тебя видеть. Что там было после нашего ухода?

– Я пыталась до тебя дозвониться, но не сумела. Забрали этих троих. Досталось им очень крепко. Представляешь, что было бы, если бы он обиделся в кафе? Кстати, где он?

– Ушел, – улыбнулась Жанна, – рано утром. Позвонил своему учителю, так он называет какого-то человека, и сразу же ушел. Как я поняла, там что-то случилось вчера вечером. Но обещал приехать. – Она улыбнулась.

– Жанка, – удивленно посмотрела на нее Софи, – я не узнаю тебя. Как ты могла привести его к себе домой и оставить на ночь? Ведь кто знает…

– Почему же ты поддержала нас? – весело спросила Жанна. – Даже начала звонить своему знакомому майору. Ну и лица были у постовых. – Она рассмеялась.

Софи махнула рукой.

– Не могла же я оставить свою подругу с милиционерами. Я поняла, что без этого каратиста ты не уйдешь. Почему?

– Не знаю, – честно ответила Жанна. – Но ни капельки об этом не жалею.

– Рассмеявшись, вдруг сразу оборвала смех. – Ты знаешь Аркадия Бакина? – внимательно посмотрела она в глаза Софи.

– Конечно. Он приятель моего хорошего знакомого, я тебе о нем говорила. А почему ты спросила? И откуда ты знаешь…

– Вот это да! Выходит, у нас с тобой одни и те же знакомые. Ты знаешь, чем они занимаются? Твой друг и Аркадий? А кто он, твой друг?

– Шарлин, – ответила Софи. – Его зовут…

– Чарли, – договорила Жанна.

– Ты его знаешь? – удивилась Софи.

– Встречались, – уклончиво ответила Жанна.

– Вот с ним я и хотела переговорить.

– Не надо, – засмеялась Жанна. – Значит, ты вчера позвонила Чарли и все ему рассказала.

– Конечно. Во-первых, я испугалась. Ведь я осталась как свидетель. А эти парни вполне могли быть членами какой-нибудь преступной группировки. Потому я и связалась с ним еще из милиции. Благо милиционеры разрешили. А почему ты спросила? – Просто так. Аркадия. Жанна решила не говорить подруге о звонке – Пока, Иезуит, – махнул рукой толстяк, сидевший за рулем джипа.

– До вечера, – ответил Иезуит и быстро вошел в подъезд.

Сильный удар в живот согнул его пополам, а пинок сзади бросил на пол с разбитым лицом. Его еще дважды ударили ногой в живот.

– Хорош, – бросил чей-то голос.

Толстяк вышел из джипа и неторопливо пошел к дверям бара. Сзади раздались визг колес, тупой удар сминаемого железа и треск разбитых задних фонарей. Толстяк застыл. Медленно повернувшись, увидел уткнувшийся передом в немного покореженный зад джипа «уазик». Выматерившись, рванулся к автомобилям.

– Кажется, въехал куда-то, – пьяно пробормотал сидевший за рулем «уазика» небритый молодой мужчина.

– Убью, псина! – подскакивая, проорал толстяк. Удар распахнувшейся дверцы пришелся ему по колену. Вскрикнув, он упал. Из открытой задней дверцы одновременно с небритым выскочили трое. Резкие удары ногами быстро выбили из толстяка сознание. Мужчины спокойно пошли к стоявшей чуть позади «Волге».

– Никто ничего не видел. – Небритый, улыбаясь, цепко оглядел остановившихся прохожих. – Целее будете.

– Ну? – Араб посмотрел на сидевшего с телефоном молодого мужчину.

– Всех, – выслушав собеседника, кивнул тот. – Так, профилактически.

– Как заказали, – усмехнулся Араб. Поднес трубку к уху и сказал:

– Все сделаны. Причину не объясняли.

– Умные, – с ухмылкой ответил Аркадий. – Сами поймут. Впрочем, чуть позже им объяснят, в чем дело. У тебя потери есть?

– Сработали чисто, – улыбнулся Араб.

– Деньги получишь вечером, – проговорил Аркадий. – И не зажимай, парни должны получить все. За тобой есть такой грешок. Смотри, – предупредил он, – узнаю, что обманул кого-то хоть на цент, – будет плохо.

– Да ты что, Семеныч. – Араб оскалился в улыбке. – Что было, то прошло. Это раньше – да. Но ведь я как организатор, попадись мы, по делу бы шел. Поэтому и брал больше. Сейчас мы работаем под вашим чутким руководством, так что…

– Все, – оборвал Аркадий. – Вообще-то, – передумал он, – ты вот что сделай. Узнай, кто из парней Атамана после его выкрутасов отошел в сторону. Понял? И тех, кто остался с Расписным. Неплохо было бы перепроверить. Вообще, как настроение в рядах уголовников? Чем дышат? Атаман вроде бы всех держал, как он говорил, за жабры. А Расписной?

– Расписной по сравнению с Атаманом молод. Атамана не просто уважали, его побаивались. Он долго разборы наводить не любил. Что же касается тех, кто откололся, хрен их знает, где они. Наверное, каждый свою копну молотит. Вот парни Моряка – те сразу впряглись. Атаману они помогли уйти. Его же…

– Знаю. Ты все-таки проверь, кто чем дышит. Ведь кое-кто из команды Моряка остался. Почему? Может, ждут момента? Нам бы не хотелось рисковать. Начнутся разборки между людьми Моряка – а к ним наверняка примкнут парни Атамана – и остальными. Это вызовет большой шум. Обязательно вмешается милиция, а нам этого очень не хотелось бы. Как там Падишах? Наверное, плачет? – Аркадий рассмеялся.

– Точно, – кивнул Араб. – «Я искал столько времени таких поставщиков», – передразнил он Падишаха.

– Ну ладно, – сказал Аркадий, – не забудь о моей просьбе. И еще, о том, какую работу вы выполнили, не обязательно знать всем.

– Понял. – Араб отключил телефон.

– Привет, – кивнул вскочившему со стула Волчаре Артур, направляясь в спальню к Владимиру Ивановичу.

– Здоров.

– Что произошло? – подойдя к кровати, спросил Артур.

– Некие добрые молодцы, – вздохнул Владимир Иванович, – решили разыграть старика. Я же к шуткам молодежи отношусь без понимания. Вот и вышел конфликт. Ребята молодые, шустрые, и, если бы не один молодой товарищ, который счел нужным вмешаться, мне бы пришлось не сладко. Ибо в руке одного из добрых молодцев появился нож.

– Вы ранены?

– Я – нет, – покачал головой старик. – А вот мой заступник – слегка.

Лезвие вспороло ему кожу на левом боку.

– Да чепуха. – Услышав, что говорят о нем, в спальню вошел Волчара. – Просто царапина.

– Я знаю случаи, – серьезно проговорил Артур, – когда от царапины люди умирали.

– Ты меня рано хоронишь.

– Правда, это было не в России. Благодарю за помощь моему старому учителю. – Артур протянул руку:

– Артур. – Денис, – пожав ее, назвался Волчара. Всмотревшись в его лицо, Артур нахмурился. «Где я его мог видеть?» – спросил он себя.

– Все нормально, – по-своему понял его взгляд Волчара. – Я же говорю, просто кожу чуть вспороли. Владимир Иванович – молоток. Этому, с ножом, знаешь как грабку вывернул. Так что, кто кого спас, сказать трудно.

– И все равно спасибо. Ты не из Москвы? – спросил Артур.

– Тебе-то что? – насторожился Денис.

– Москвичи обычно не совершают благородных поступков, – рассмеялся Артур. «Да, это один их тех двоих», – вспомнил он. Посмотрев на часы, улыбнулся:

– Давайте позавтракаем. Я…

– Что же тебя молодица не накормила? – посмеиваясь, спросил Владимир Иванович. – Или ко мне спешил? Я вчера ночью, как ты позвонил, хотел рассказать тебе о схватке. Но понял, что ты у дамы, и решил не беспокоить.

– И правильно сделали. Надеюсь, на ночь вы меня отпустите, товарищ полковник?

«Ни хрена себе, – поразился Волчара. – Уж не мент ли? Нет. Иначе бы мусоров не опасался, а наоборот. Тем более его этот инструктором назвал. Старикан – молоток. И как он сказал?» – попытался вспомнить Денис.

– У меня есть хорошее вино, – улыбнулся Владимир Иванович. – Хотел до встречи с дочерью оставить, но сейчас решил…

– Ни в коем разе, – возразил Артур. – С вашей дочерью мы обязательно выпьем. А сейчас я схожу в магазин и что-нибудь куплю.

– Я с тобой, – сказал Волчара.

– Ну, если только за компанию.

– Денис, – возразил Владимир Иванович, – я бы не советовал тебе пока выходить. У этих парней здесь наверняка есть друзья, и они, может быть, ищут тебя, горя жаждой мести.

– Да и хрен на них, – спокойно отреагировал на его слова Волчара. – В гробу я их видел, буду я еще от малолеток прятаться.

– Знаешь, – сказал Артур, – в словах Владимира Ивановича есть резон. Так что лучше сегодня я схожу один.

– Как хочешь, – буркнул Волчара.

– Где он сейчас? – спросила Людмила.

– Ты о ком? – взглянул на нее Юрий.

– О Волчаре. Где он может быть?

– Надеюсь, не в милиции. Очень не хотелось бы жалеть о том, что мы его так легко…

– Если даже его возьмут, – возразил Толик, – Волчара о нас ни слова не скажет.

– Я бы так уверенно не говорил, – заметил Петр.

– А я знаю, что говорю! – вспылил Толик.

– Не ори, – поморщилась Людмила. – У меня голова раскалывается от этой Москвы. Здесь воздух как бы насыщен дымом.

– Здесь одних машин, – усмехнулся Петр, – миллионы. И заводов различных тьма. А сколько курящих! Представляете…

– Да хватит тебе, – усмехнулся Китаец. – О московской экологии все знают. Ничего. – Он потянулся. – Скоро мы отсюда исчезнем. Напоследок что-нибудь возьмем – и ходу.

– А как же я? – спросил Петр. – Ведь мне из Москвы надолго нельзя. Да и…

– На пару дней ты уехать сможешь, – отмахнулся Китаец.

– Смогу. Но нежелательно. Если как в Тулу, то…

– Может, давай по твоим планам работать начнем? – усмехнулся Толик.

– Ты-то чего лезешь? – заорал на него Петр. – Сам…

– Заткнись! – воскликнула Людмила и схватила нож. – Ты всего лишь за баранку держишься, и все! А мы людей убиваем! Так что закрой свой рот и молчи.

– Она тряхнула рукой с ножом.

– Юрий, – испуганно отшатнулся Петр, – что такое?

– Все нормально, – успокоил его Китаец. – У нее голова болит. К тому же хоть Толик и уверен в Волчаре, где-то в глубине души все равно опасается, что он может сдать. Или подкараулить где-нибудь и пулю всадить. Слышал, как он обещал? – Китаец криво улыбнулся. Петр сглотнул.

– Думаешь, взаправду может? – хрипло спросил он.

– Запросто, – кивнул Китаец. – Он ушел разъяренный. Ночлега в Москве у него нет. Столицу вообще, можно сказать, не знает. Тогда в бар они благодаря водителю попали. Он в Москве был пацаном. С матерью за колбасой ездил.

– Бар Денис назвал шоферу, – не согласился Толик.

– Значит, где-нибудь слышал про этот бар, – не стал возражать Китаец.

– Скорей бы из Москвы уехать, – вздохнула Людмила. – Хочется по улицам походить. В ресторан какой-нибудь вечером пойти. Или в бар. А тут боимся нос из квартиры высунуть.

– Братца своего благодари, – усмехнулся Китаец.

– Но ты-то выходишь, и ничего. А мы должны безвылазно сидеть. Сегодня пойду в город. Я, в конце концов, в баре не стреляла и даже не была там. Так что я иду в город. – Она взглянула на Китайца.

– Ради Бога, – улыбнулся тот.

– А ты со мной не хочешь?

– Ну куда же я тебя одну отпущу, – по-прежнему с улыбкой кивнул он.

– А я, значит, как в камере? – вздохнул Толик.

– Ну почему же, – усмехнулся Юрий. – Но, надеюсь, пальбу устраивать при нас не будешь? – Постараюсь удержаться, – засмеялся Толик. Артур неторопливо спустился по ступеням гастронома и, остановившись, прикурил.

– Слышь, мужик, – к нему подошли трое длинноволосых парней, – закурить не дашь?

– Почему не дам? – Он протянул пачку «Винстона».

– Кучеряво живешь, – взяв всю пачку, ухмыльнулся один из парней. – Еще себе купишь, – нагло заявил он.

– Я это уже сделал, – спокойно проговорил Бонич. – Курите на здоровье, но помните предупреждение медиков: курение опасно для жизни.

– Ты че блатуешь? – шагнул к нему худой парень. – На кого жути гонишь?

– Это не я. – Артур улыбнулся. – На любой пачке надпись имеется: «Минздрав предупреждает». – Он неторопливо, помахивая пакетом, двинулся к дому.

– Парни засмеялись.

– В натуре, – услышал он голос одного, – мужик прав. Только вот свое здоровье ты, мужик, не бережешь! – вызывающе громко сказал он. – Насчет нас менты предупреждают. Не читал?

Не отвечая, Артур вошел во двор двенадцатиэтажки и пошел к подъезду.

– Подожди. – Жанна удивленно посмотрела в глаза стоявшему в дверях Аркадию. – По какому праву ты врываешься ко мне и устраиваешь допрос? Кто ты есть-то?

– Человек, – раздраженно отозвался Бакин, – который любит тебя. Неужели ты до сих пор этого не поняла? – Он схватил ее за руку. – Жанна, выходи за меня замуж. Я люблю тебя. У меня есть все для того, чтобы ты была счастлива. Влияние, деньги. Впрочем, ты сама знаешь.

– За тебя? – удивленно спросила она. – Замуж?

– Ну да. Неужели…

Договорить ему не дал веселый смех Жанны.

– И что смешного я сказал? – недовольно спросил Аркадий.

– Прости. – Она достала из сумочки носовой платок. – Это все так неожиданно. – Посмотрев на него, снова засмеялась.

– Не вижу в этом ничего смешного. Мы взрослые люди, и я…

– Извини, Аркаша, это так неожиданно, что я не знаю даже, что сказать.

– Подумай. Я сейчас уезжаю, и меня не будет почти сутки. Вернусь – сразу позвоню. Подумай, – повторил он. Обняв ее, поцеловал в губы и тут же, ахнув, стал медленно оседать.

– Я этого не люблю, – отступив на шаг, сердито сказала Жанна. Аркадий, держась за низ живота, помотал головой.

– Очень больно? – Жанна подошла и присела перед ним. – Извини, Аркадий. Но со мной так нельзя, я не люблю хамов. Спасибо за предложение. Знаешь, если бы ты мне предложил это еще вчера днем, я бы, наверное, даже не раздумывая, согласилась, И, возможно, со временем привыкла бы к тебе и даже считала бы это любовью. Но сейчас… – Вздохнув, выпрямилась. – Извини. Я встретила человека и полюбила его. Оказывается, любовь с первого взгляда бывает. А я в это никогда не верила.

Аркадий с трудом встал.

– Значит, нет, – сипло проговорил он. – Ну, что же. Но имей в виду: я не из тех, кто так легко сдается. Я…

– Аркаша, – Жанна покачала головой, – у тебя есть жена, двое детей. Чего же ты от меня хочешь? Я…

– С женой я разведусь, – перебил он. – И очень скоро. Что касается детей, они у меня в полном порядке. Старшая дочь учится в Лондоне. Младшая, ей семнадцать, поступила в университет в Риме. И я не отказываюсь от них. Просто я люблю тебя. Я хотел сказать это вчера. Но ты меня огорошила словами о Карле. Что у тебя с ним? В каких вы отношениях?

– Карл Игоревич хорошо знал моего отца. Папа был видный адвокат. Он погиб в автокатастрофе. И никто до сих пор не знает, кто в этом виноват. Карл пытался найти виновников, но не смог. А может, не захотел. Когда человек живой и может помочь, он нужен. Мертвых лишь вспоминают, и не всегда хорошо.

– Подожди, – сказал Аркадий. – Я что-то припоминаю. Ну конечно. Как я сразу не догадался! Жанна Борисовна Малкина. Борис Анатольевич Малкин. Тьфу ты, – недовольный собой, поморщился он. – Как я сразу не понял этого?

За дверью раздался телефонный звонок.

– Извини. – Жанна метнулась в комнату. – Да! – услышал Аркадий ее веселый голос. – Наконец-то. Я уж думала, не позвонишь. Ты сегодня приедешь? – Аркадий напряженно вслушался. – Конечно, – говорила Жанна. – Буду ждать.

Через несколько секунд она вышла и участливо спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, – усмехнулся он. – Гораздо хуже, чем раньше. Это твой друг? – кивнул он на дверь.

– Да, – вызывающе ответила Жанна. – А что?

– Ничего особенного, – криво улыбнулся он. – Это, наверное, ревность. Я только что наконец-то сказал тебе о своей любви, а ты…

– Давай прекратим этот разговор, – попросила Жанна.

– Хорошо. Ты не напоишь меня кофе?

– Почему же нет? Сейчас сварю.

– Я руки вымою, – сказал ей вслед Аркадий. Жанна пошла на кухню. Бакин быстро, стараясь не шуметь, вошел в спальню, подошел к телефону с определителем номера, поднял трубку. Взяв ручку, быстро записал появившиеся цифры, – Здравствуйте, Нонна Антоновна. – Падишах почтительно поклонился вошедшей в кабинет миловидной стройной женщине.

– Привет, Адам, – кивнула та и села на подставленное им кресло. Достала сигарету. Падишах, щелкнув зажигалкой, дал ей прикурить. – У меня к тебе дело.

– Прикурив, она выдохнула дым ему в лицо.

– Понимаю, – кивнул он. – Но, Нонна Антоновна, – вздохнул Адам, – видите ли, в чем дело. Я, честное слово, боюсь, что узнает…

– Адам, – резко перебила она, – я плачу большие деньги. Какая тебе разница, кто покупает твой товар? Не милиционер же. – Она неприятно рассмеялась.

– Все это так, – согласился Адам. – Но понимаете… Если об этом узнает…

– Значит, ты отказываешь мне. – Женщина резко поднялась и шагнула к двери.

– Боже упаси, – поспешно проговорил Адам. – Разве я могу отказать такой женщине, как вы? Сколько вам? – спросил он.

– На три раза, – успокаиваясь, но все еще недовольно бросила она.

– Сей момент. – Он поспешно вышел. – Скажи Климу, – тихо обратился он к молодой женщине, – чтоб принес три порции. И еще, – воровато оглянувшись, продолжал Падишах, – посади пару ребят потолковей ей на хвост. Мне нужно узнать, куда она отправится.

Кивнув, женщина вышла.

– Мне плевать! – широкоплечий брюнет, упершись кулаками в стол, уставился немигающим взглядом на сидевшего за столом пожилого мужчину в очках.

– Нам обещали поставку овощей. Обещали?

– Павел Викторович, – умоляюще проговорил тот, – понимаете… Наша база не может…

– Слушайте, Иван Игнатьевич, – проговорил брюнет, – я хочу вам сказать по секрету: если сегодня в ресторанах не будет свежих овощей, ваша дача сгорит. Завтра запылают база и ваши придорожные кафе. Одно на Ярославском шоссе, другое – на Ленинградском. А кроме этого, в целях профилактики вас довольно сильно побьют. Обычно мы не прибегаем к таким методам, убиваем, и все. Но, учитывая наше расположение к вам… – Не прощаясь, быстро вышел.

Иван Игнатьевич, сняв очки, протер белоснежным платком вспотевший лоб.

Снова нацепив очки, крикнул:

– Зина! Срочно отправьте поступившие овощи в три ресторана. В какие, – он вздохнул, – знаешь.

– Ты уверен? – спросил Навруз по телефону.

– Конечно, – засмеялся Павел Шарлин. – Я умею уговаривать подобных людишек. Сейчас, – он посмотрел на часы, – наверняка уже загружают овощевозы. Все будет на месте.

– Отлично. А то господа из ресторанов нервничают. В одном, на Тверской, сегодня намечается, крупная гулянка. Кто-то из банка «Империал» день рождения отмечает, а овощей нет. Представляешь, каково хозяину?

– Конечно.

– Ты сейчас куда?

– По обменным пунктам. Сегодня день сбора налогов. Не могу же я доверить такое тонкое дело боевикам. Да, говорят, наши парни кого-то отработали на Пригородном. Ты не в курсе?

– Кто именно?

– Не имею представления. Мне одна барышня рассказала. Но если хочешь, я уточню.

– Не надо. Сегодня будем провожать Льва в Рим. В двадцать три пятнадцать. Его Карл затребовал.

– Чувствую, у нас скоро другой президент будет. Надеюсь, ты меня понял?

– Разумеется. Мы это вечером за партией в бильярд обсудим. Приедешь?

– Конечно.

– Как здорово. – Людмила благодарно посмотрела на Китайца. – Спасибо, милый.

– Перестань, – улыбнулся тот, просматривая меню. – Мы, в конце концов, заслужили небольшой отдых.

Стоявший рядом официант терпеливо ожидал заказа.

– Классно, – подтвердил слова сестры Толик.

– На ваш вкус, – отдав меню официанту, небрежно бросил Юрий. – Что-нибудь легкое. Салаты и какие-нибудь рыбные блюда. Ну а насчет спиртного…

– Он взглянул на Толика. – Каждый берет по своему желанию.

– Я – как ты, – бросил тот.

– Хочу шампанского, – сказала Людмила. – Холодного. И мороженого.

– Закуску на ваше усмотрение, – посмотрел на официанта Китаец. – Бутылку хорошего шампанского. Нам с молодым человеком, – он кивнул на Толика, – по сто пятьдесят коньяку. Не спрашивайте, какого, – опередил он официанта. – Здесь столько названий, что хочется перепробовать все. Я вам доверяю. Думаю, вы сумеете угостить нас превосходным ужином.

– Разумеется, – улыбаясь, заверил официант.

– Ты, надеюсь, без пистолета? – тихо спросила брата Людмила, как только официант отошел.

Тот, хмыкнув, посмотрел на Китайца.

– На этот раз, – улыбнулся тот, – я сам посоветовал Анатолию взять оружие. Нельзя забывать об обещании Волчары. Это раз. И второе: все-таки он был в баре, и его могут узнать. И в этом случае лучше стрелять первым. Или хотя бы успеть пару раз выстрелить, пока не убили.

– Ну вас. – Людмила недовольно надула губы.

– Что? – Аркадий вскочил с кресла. – Ты уверен?

– Абсолютно, – ответил мужчина по телефону. – Это он.

– Вот это да, – опешил Аркадий. – Значит, он, вполне возможно, затеял все это…

– Что делать? – спросил собеседник.

– Не упускай его из виду. Но так, чтобы он тебя не заметил. Судя по всему, он не так прост. И постоянно держи со мной связь. – Отключив сотовый телефон, задумчиво посмотрел в окно. – Совпадение или случайность? – пробормотал он. – Впрочем, это легко узнать. Смит! – позвал он. В кабинет быстро вошел рослый парень в темных очках. – Где-то в районе кафе «Росинка» обитают двое бомжей. Они проходят по делу о нападении трех наркоманов на мальчишку. Дом совсем рядом. В общем, узнаешь, где именно. Мне нужны эти двое. И немедленно.

– Понял, – кивнул Смит и вышел.

– Это становится все более интересным, – покачал головой Бакин.

– Видишь вон того здоровяка? – спросил коренастый мужчина.

– Ну, – мотнул головой сидевший рядом с водителем крепкий парень в спортивной одежде.

– Иди за ним, – проговорил коренастый. – А ты держись немного в стороне, – велел он сидящему рядом парню. – Через каждые десять минут меняйтесь. Я хочу знать, куда он идет.

Парни вылезли из «фольксвагена».

Артур неторопливо шел по улице. Ему захотелось пройтись одному. Просто так. Идти по улице, улыбаться хорошеньким женщинам, в конце концов, радоваться тому, что он на родине и живой.

– Мам, – услышал он жалобный детский голос, – ну купи мороженого. Я…

– Отстань, – ответила молодая женщина. – Почем виноград? – спросила она.

Ей что-то ответила продавщица в грязном халате.

– Послушайте, – вздохнула женщина, – а чуть не уступите? Понимаете, сегодня брат домой вернется. Он почти год был в Чечне. Его освободили из плена месяц назад. В госпитале…

– Проходи, милая, – выдохнув дым, огрызнулась продавщица. – Здесь не рынок. Цену не я устанавливаю.

– Но поймите, – снова начала женщина. – Я…

– Что угодно? – засуетилась продавщица, увидев двух подошедших небрежно-ленивой походкой молодых мужчин в дорогих костюмах.

– Три кило винограда, – бросил один из них. – Помидоры свежие? – Протянув руку, всем видом выражая брезгливость, потрогал один помидор.

– Мама, – снова заныл мальчик, – ну купи мороженого.

– Я сказала, нет, – рассердившись, видимо, после разговора с продавщицей, отрезала она.

– Господи! – громко ахнул Артур. – Зина! Вы ли это? Женщина удивленно посмотрела на него.

– Какая удача, – поняв, что угадал имя, шагнул он к ней. – Эта встреча сэкономила мне уйму времени. Ваш брат еще не приехал?

– Кто вы? – Женщина удивилась.

– Я из центра реабилитации побывавших в плену, – вспомнил он услышанное по телевизору. – Понимаете, – вздохнул Артур. – Всем, кто был в плену, выдается денежное пособие. Но чтобы не травмировать самого освобожденного из плена, деньги выдаются его родственникам. Я вас видел в аэропорту, – наугад бросил он.

– И вдруг вижу – вы. Мне поручено отдать небольшую сумму денег родственникам вашего брата. – Он, вытащив пачку пятидесятирублевок, сунул их в руку растерявшейся женщине. – Большое спасибо, – поблагодарил он, – а то мне нужно в аэропорт. До свидания.

Не давая ей опомниться, Артур выскочил на проезжую часть, голосуя, вскинул руку.

– Подождите, – проговорила женщина, – но…

– Прямо, – едва машина остановилась, бросил Бонич. – И быстрей. Там разберемся куда.

– Вот это да! – обрадовался мальчик. – Сколько денег. Это…

– Это просто хороший человек, – глядя вслед машине, прошептала женщина.

– Ты веришь в Деда Мороза? – неожиданно спросила она.

– А что? – растерялся мальчик. – Новый год еще не скоро, – улыбнулась она, – а тебе уже подарок сделали. И все-таки чудеса бывают.

Мальчик с удивлением смотрел на вдруг подобревшую маму.

– Во, – увидев впереди небольшой стеклянный коммерческий магазин, кивнул Артур. – Останови здесь. Потом отвезешь назад, туда, где взял. Это за доставку сюда. – Он отдал водителю пятьдесят рублей. – И столько же за назад, – улыбнулся он.

– Во чудик, – усмехнулся водитель, убирая деньги в карман и глядя вслед идущему к магазину Артуру. – Побольше бы таких, и жить веселее бы стало.

«Похоже, мне на хвост эти двое упали», – усаживаясь за столик в баре, хмыкнул Волчара. Он, сославшись на то, что пойдет за сигаретами, вышел вслед за Артуром. Попив пива в небольшом буфете, вышел на улицу. И как-то неожиданно для себя отметил, что его ведут двое парней. Покрутившись по улице, убедился, что прав. Увидев пивной бар, зашел.

«Какого хрена им надо? – заказав официантке пиво, зло подумал он. – Может, прав старик и это приятели пострадавших? Но тогда чего лазают за мной? Где старик живет – наверняка они в курсе. Да и не похоже, чтоб они хотели меня вырубить где-нибудь в темном уголке. Я давал им такую возможность. Не клюнули, суки».

Взяв принесенное официанткой пиво, начал пить. Парни, сев у входа, тоже взяли по кружке.

– Слышь, Коль, – обратился подошедший к «Волге» мужчина, – чего-то Андрея не видать. Где он, не знаешь?

– Черт его знает, – пожал плечами сидевший за рулем пожилой мужчина. – Мужики говорят, видели, как он на иномарке с какими-то пареньками катался.

– Наверное, все-таки решил показать того мужика, – сказал подошедший, – которого он по фотороботу узнал. Денег загрести захотел. Во дурень-то. Загребет столько, что хрен унесет.

– Точно, – согласился пожилой. – Он им покажет, а его и того. – Он провел ребром ладони по горлу.

– Ты уверен, что это он? – Араб положил фоторобот перед сидевшим с сигаретой коренастым мужчиной.

– Точно, – кивнул тот. – Правда, я его, парня, еще одного мужика и бабу с Савеловского отвез…

– Это сейчас не важно. Коньяку не желаешь?

– Налей, – кивнул таксист.

«Вот это неожиданный сюрприз. Выходит, мужик что-то свое хочет. Но как он вышел на нас? – задумался Аркадий. – Ведь перед ней этот спектакль разыграл лишь для того, чтобы… Наверное, просто в тебе, Аркаша, говорит ревность. Ведь Софи сказала, что все было спонтанно. К тому же нет никакой уверенности, что это именно он. Хотя вышел он из квартиры, где стоит телефон с номером; Значит, он звонил Жанне. Хозяин этой квартиры – старый полковник в отставке, бывший сотрудник специальной группы КГБ. Был инструктором в лагере спецгрупп. Впрочем, все это объясняет умение этого типа. Он легко прорвался к выходу из бара. Что ж, можно звонить Наврузу. – Протянув руку к телефону, остановил себя:

– Рано. Надо сначала все окончательно выяснить. – Он снова посмотрел на экран видеомагнитофона. Развалившийся в кресле таксист залпом выпил рюмку коньяку, взял из вазы виноградинку. – Побалдей пока, – усмехнулся Аркадий. – Сейчас он чувствует себя суперменом, такое внимание и почет». Усмехнувшись, закурил.

– Кто? – Жанна подошла к двери.

– Навеки ваш Артур, – услышала она знакомый голос. Когда она открыла дверь, то увидела большой букет роз.

– Какая красота! – Ахнув, взяла букет и, прижав к груди, засмеялась. – Спасибо, – прошептала она. – Мне очень давно не дарили цветов от сердца. Она вздохнула и поцеловала Артура. – Спасибо, милый.

– Это тебе спасибо.

– За что же? – сказала Жанна, сделав шаг на кухню, чтобы налить воды в вазу.

– За то, что ты есть.

Жанна замерла.

– Мне так никогда не говорили.

– Потому что ты не знала меня.

– Что там случилось с твоим учителем?

– Ничего страшного. Подвыпившие юнцы решили поучить старика жизни. Вмещался прохожий, гость Москвы. Все хорошо.

Войдя в комнату, Артур остановился. Стол был празднично накрыт.

– И все-таки в жизни бывают праздники, – улыбнулся он.

«Вот сучата, – зло думал Волчара. Парни, уже не скрывать, ходили за ним.

– Какого хрена им надо?» – старался понять он.

Не найдя даже приблизительно правильного ответа, выругался.

Остановившись, повернулся. Парни тоже остановились и закурили.

– Вы, кашалоты, – зло спросил он, – какого хрена вам нужно?

– Ты чего базаришь? – рванулся вперед один. Взвизгнув, схватился за ляжку и упал. Рванувшийся было за ним второй парень замер.

– Ты это… – вытягивая перед собой руки, забормотал он, – спокойнее. Я…

– Кто послал? – Вытащив пистолет с глушителем Волчара направил его на парня.

– Это… – Уткнувшись спиной в опору качелей, парень застыл. – Не убивай, – неожиданно жалобно попросил он. – Нам Ленька Араб тебя показал. И сказал – ходите за ним. Сначала вроде как незаметно, а потом в открытую.

– Кто такой Араб? – спросил Денис. – Где его можно найти? Лежавший рядом, видимо, сначала потеряв от боли сознание, очнулся и громко застонал, обхватив простреленное бедро.

– Заткнись! – Прыгнув к нему, Волчара ударил его по голове рукояткой пистолета.

Второй парень воспользовался этим и прыгнул за угол дома. Волчара вскинул пистолет и нажал на курок. Чуть слышный хлопок выстрела – и пуля выбила фонтанчик бетонной пыли из стены. Выматерившись, он сильно пнул лежащего парня.

И сразу побежал через двор. Выскочив на улицу, замедлил шаг и неторопливо пошел вперед.

«Надо сваливать отсюда, – решил Денис. – Похоже, меня вычислили эти сучары. Не попал я во второго, – недовольно думал он. – Тары-бары развел. Надо было сначала пулю всадить, а потом и базарить».

Он увидел идущие на скорости три иномарки. Они шли одна за другой, непрерывно сигналя. Инстинктивно рванулся назад. Опомнившись, остановился, но тут же прыгнул за коммерческий ларек. Машины, притормаживая, замедлили ход и, перестав сигналить, свернули ко двору, откуда вышел Волчара. Он рванул в сторону. Забежав за угол ларька, остановился. Две машины прошли дальше. Третья остановилась у проезжей части.

«Козлы вонючие», – стараясь держаться за ларьком, думал он.

Из машины вышли по крайней мере трое. Волчара слышал три хлопка дверцами и попятился назад. Увидев слева «Москвич», присел за ним. И сделал это своевременно. Появились трое крепких парней, на них, несмотря на жару, были куртки. Волчара лег.

«Только бы хозяин этого драндулета не вышел», – подумал он. И увидел, как от ларьков с двумя пакетами в руках быстро идет молодой мужчина в камуфляже.

Волчара выругался про себя и отполз к двери переднего пассажира.

Мужчина открыл дверцу водителя и, поставив пакеты на сиденье для пассажира, сел сам. Волчара откатился вправо и метнулся за большой железный ящик. Вытащив из сумки пистолет, облизнул пересохшие губы.

«Вот это влип», – затравленно оглядываясь, подумал он и увидел проезжавшую мимо третью иномарку. В машине было четверо. Как только машина въехала во двор, сунул пистолет в сумку и побежал вперед. Выскочил на проезжую часть, поднял руку.

– Куда? – остановив «шестерку», спросил длинноволосый парень.

– Павелецкий, – ответил Волчара. – Сотню даю.

– Поехали.

Волчара посмотрел назад. Вздохнув, усмехнулся:

– Короче, вот что, земеля, даю двести. Тормозни минут на десять. Мне тут посмотреть кое на что нужно.

– Бабки вперед, – останавливая машину, сказал парень.

– Вот сотня, другая – на вокзале.

Артур и Жанна, плотно прижавшись друг к другу, танцевали под медленную музыку.

– Я люблю тебя, – прошептал Бонич и легко коснулся ее губ.

– Я тоже люблю, – улыбнулась она, – очень люблю тебя. Знаешь, – остановившись, неожиданно предложила она, – давай сходим к женщине с сыном, благодаря которым мы познакомились.

– Давай, – охотно согласился он.

– Разумеется, там его нет, – усмехнулся Аркадий. – Я знаю, где он. Смит! Собери парней. Прогуляемся в одно место. И будьте начеку.

– Привет, земляк, – услышали они хрипловатый голос. Артур и Жанна остановились, к ним подходили двое вчерашних бомжей.

– Курить нужно? – улыбнулся Артур. – Держите.

– Спасибочки, – буркнул второй. – Ты это, будь настороже. Тобой какой-то новый русский интересуется. Нас к нему возили. Он про эту бойню с наркоманами очень интересовался. Как все началось, о чем ты с бабой разговаривал. С ней. – Он мотнул головой на Жанну. – В общем, интерес к тебе у него имеется. А мужик крутой. Парнишки со стволами у него на подхвате. Нам по стаканчику накапали, закусить трохи дали. Но мы чего? Ничего, говорим, не знаем. Видим – драка и мусора какого-то мужика вяжут. А тут его половина подскочила с подругой и отмазала от ментов. Если что не так вякнули, ты уж извини, земеля. Лишнего вроде не базарили.

– А куда вас возили? – быстро спросила Жанна.

– Хрен его знает, – пожал плечами первый. – Контора какая-то. Ну, офис сейчас называют. Да, земляк, у них номер твоего телефона. Вроде адрес шукать по нему хотят.

Артур холодно взглянул на Жанну.

– Это Аркадий, – поняв его взгляд, прошептала она. – Он был, когда ты звонил. Я на кухню ушла, он кофе попросил и сказал, что руки мыть пошел. А у меня телефон с автоответчиком. Он, наверное, номер и переписал. Ты поезжай домой, – Жанна вздохнула. – И увези своего учителя. Аркадий это. – Не стесняясь бомжей и на мгновение прижавшись к Артуру, поцеловала его и быстро пошла к подъезду.

– Тебе-то тогда досталось, – увидев синяк под глазом бомжа, улыбнулся Артур. – Ты его за ногу держал. Это…

– Нет, – показал головой мужик с подбитым глазом. – Держал он. – Он кивнул в сторону приятеля. – Это мне мусора тогда в отделении заехали. Нас же ночь продержали. Ну и, как всегда, трохи поддали. Не от злости, а для профилактики. – Он усмехнулся.

– Ладно, мужики, – сказал Артур, – поеду. Спасибо за предупреждение. И вот еще что. – Сунув руку в задний карман, достал деньги. – Держите. И за ней приглядывайте. Это вроде как аванс за охрану.

Сказал это потому, что увидел, как, переглянувшись при виде денег, бомжи сделали шаг назад. У него в этот раз они деньги не взяли бы.

– Ништяк. – Мужик с подбитым глазом взял купюру. – Присмотрим за девкой. Ты не боись, у нас здесь все схвачено. Если чего, мужики подмогут. Вон в том дворце, – он показал на недостроенный корпус пятнадцатиэтажки, – их полно.

– Пока. – Артур махнул рукой и рванулся к проезжей части.

– Ништяк мужик, – глядя ему вслед, буркнул «подбитый глаз». – Придется присматривать за девахой.

– Конечно, – потирая руки, согласно кивнул его приятель. – Сейчас похавать возьмем, пузырек, и в дозоре веселей будет. Надо еще Митяя кликнуть. Раньше, до того как на улицу ушел, какой-то борьбой занимался. Если что – он мужик ломовой. Я раз видел, как он троих охаживал.

– Планы меняются, – посмотрев на часы, сказал Волчара. – Ты поторчи здесь с часик. Дождешься – двести маешь. Вот задаток. – Он сунул водителю полсотни. – А не дождешься – потом подловлю и колеса хавать заставлю.

Не дожидаясь ответа, быстро пошел к дому напротив. «Похоже, они, сучары, адрес срисовали, – на ходу думал Волчара, – и сейчас в гости к старикану нарисуются. Артура нет, они деда и сделают. Мне бы, конечно, на хрен этот дед упал, но мужик хороший. Если, в натуре, они там, с ходу шмалять буду», – решил он.

Артур вытащил сто долларов.

– Вот, – показал он водителю. – Нужно быстро, но аккуратно.

– Сделаем, – кивнул рослый молодой мужчина.

– Приготовьтесь, – тихо сказал Смит четверым парням с пистолетами.

Подняв руку, нажал на звонок.

– Артур, – вслед за щелчком отпираемого замка услышали они голос Жанны.

– Ты? Вернулся?.. – Открыв дверь, оборвала себя на полуслове. – Что вам нужно? – холодно спросила она.

– Разрешите. – Смит оттолкнул ее плечом.

– Да как вы смеете?! – возмутилась она. Смит шагнул вперед и, хрипло вскрикнув, согнулся. Парни вскинули пистолеты. Жанна захлопнула дверь.

– Не стрелять, – поняв, что в квартире, кроме женщины, никого нет, помня наказ шефа вести себя с ней предельно вежливо, остановил парней коротко стриженный крепыш.

– Эй! – раздался бас поднимавшегося по лестнице лохматого здоровяка. – Какого вы здесь делаете? Ну-ка свалили на хрен!

– Сдерни, гнида, – презрительно бросил один из парней. Подкрепляя свои слова, он выбросил ногу. Детина, поймав ступню под мышку, повернулся. Взвыв от боли в вывернутой ступне, парень покатился по лестнице. Еще один от мощного удара в грудь взмахнул руками, выпустил пистолет и упал на площадку. Третий с коротким криком-выдохом ударил детину ногой в голову. Тот, ухватившись за перила, устоял и подсек ноги шагнувшему к нему четвертому. Тот рухнул спиной на площадку и ударился затылком. Последний снова выбросил ногу. Детина, по-боксерски поднырнув под ногу, сильным ударом в живот согнул парня и, выпрямляясь, кулаком отбросил его назад.

– Суки, – прогудел он.

Сухо треснул выстрел. Покачнувшись, детина снова попытался ухватиться за перила, но не смог и рухнул головой вниз на ступеньки. С трудом поднявшись, Смит с пистолетом в руке начал спускаться. Навстречу ему бежал Араб. За ним – трое крепких ребят.

– Ты куда? – зло спросил Араб и прорычал:

– Забирайте этих недобитков! Оружие возьмите.

Глядя на лежащего с разбитой головой детину, хмыкнул. Парни помогли подняться двоим и, подхватив двух других, начали спускаться вниз.

– Господи, – качая головой, промычал сидевший на заднем сиденье «шестисотого» Аркадий, – какие идиоты. Трогай, – приказал он.

– Где же Михай? – тихо спросил сидевший на корточках за бортиком детской песочницы бомж с подбитым глазом. – Видал, сколько их? – Он мотнул головой на три машины. – Не прибили бы его там.

– Наверно, замочили, – прошептал другой. – Троих вынесли. Он им успел навесить, а остальные его сделали. Сейчас уедут – посмотрим.

– Если там трупы, – сказал первый, – то и соваться не стоит. Потому…

– Стоять! – раздались властные крики. – На землю! Мордами вниз!

Хлопнул выстрел. Коротко простучала автоматная очередь. Послышались удары и вскрики.

– Сваливаем, – прошептал «подбитый глаз».

– Вы звонили? – спросил рослый омоновец с закрытым лицом открывшую дверь Жанну.

– Я, – кивнула она. – Услышала шум драки. И, кажется, выстрел. Сразу позвонила. Я… – Не договорив, уставилась немигающим взглядом вниз.

Омоновец понял – она увидела лежащего на лестнице детину с разбитой головой и раной в груди.

– Извините. – Мягко, но настойчиво омоновец оттеснил ее назад. – Вам это ни к чему.

– Я знаю, кто и зачем прислал сюда парней, – прошептала побледневшая Жанна.

– Что? – не расслышал омоновец.

– Кого убили? – чуть громче спросила она.

– Судя по виду, какого-то бомжа. Вы не узнали его?

– Неужели вы считаете, – пришла в себя Жанна, – что среди моих знакомых могут быть нищие?

– Я думал, вы лучше, – сухо проговорил омоновец и вышел. Повернувшись, не дал ей закрыть дверь. – Сейчас с вами будет говорить сотрудник милиции, – по-прежнему казенно-официальным тоном проговорил он. – Расскажете, что слышали.

– Я не могу оставаться в открытой квартире, – рассердилась Жанна и хлопнула дверью.

Волчара, осторожно поднявшись по ступенькам, подошел к квартире Владимира Ивановича. Достал пистолет, взглянул на лестницу сверху. Потом вздохнул, достал из заднего кармана ключ, который дал ему старик, и сунул в замочную скважину. Дверь открылась. Выставив вперед руку с пистолетом, замер.

Шумно вздохнув, ногой толкнул дверь и прыгнул вперед. Споткнувшись о выставленную ногу, упал. Пытаясь смягчить падение, инстинктивно выбросил вперед руки. Пистолет отскочил в сторону. Едва Волчара коснулся руками пола, сильный удар по затылку выбил из него сознание.

– А говорили – крутой, – усмехнулся один из троих парней.

– Видали мы таких, – кивнул второй.

– Теперь можете спокойно отдыхать, – улыбнулся сидевший в кресле рядом с кроватью мускулистый мужчина. – Все кончено. И впредь выбирайте себе знакомых. – Он кивнул и, поднявшись, шагнул к двери.

– Стоять, – услышал он негромкий голос. – И руки за голову.

Удивленно повернувшись, увидел в руке Владимира Ивановича направленный на него револьвер.

– Вот это да, – удивился мускулистый.

– Советую выполнять мои команды, – спокойно проговорил Владимир Иванович.

– Стреляю я прекрасно. Калибр пять и шесть, – улыбнулся он. – Ствол чуть расширен. Уверяю вас, молодой человек, выстрела никто не услышит, поэтому не надо делать глупостей.

– Чего ты хочешь? – Мускулистый сглотнул.

– Скажите своим людям, – тем же тоном проговорил Владимир Иванович, – чтобы они немедленно оставили в покое Дениса и убирались. Ты останешься попить чайку. У меня есть замечательное варенье, клубничное.

– Обожаю клубнику, – постарался казаться героем мускулистый, хотя чувствовал себя совсем по-другому. Какой-то старик угрожает ему! Однако пистолет в старой руке не подрагивал, – Парни! – громко проговорил мускулистый. – Оставьте этого и уезжайте! Сюда не входить!

– Последнее сказано зря, – спокойно отметил старик. – Тебе все равно никто не поможет.

За дверью раздался грохот упавшего тела. И тут же звон разбитого стекла.

– Зеркало, – поморщился Владимир Иванович. – Из Германии привез. Жалко.

Послышался сдавленный стон. Снова упало что-то тяжелое.

– Этого не трогать! – приказал старик.

Дверь распахнулась, и ворвался Артур. На его щеке была кровь.

– Где ты был? – недовольно спросил Владимир Иванович. – Ведь понял, что у нас неприятности. Квартиру нашли по номеру телефона. – Он кивнул на стоявшего с поднятыми руками мускулистого. – Мне этот молодой человек сообщил. Как там Денис? – Опустив пистолет, он начал подниматься.

Мускулистый, крутанувшись, нанес удар ребром ладони. Артур, поднырнув под обдавшую голову воздухом ладонь, всадил кулак в солнечное сплетение противника. Тот, охнув, начал падать головой вперед. Бонич поймал его и осторожно положил на пол.

– Как вы? – взглянул он на старика.

– Будет еще лучше, если мы немедленно уедем отсюда. Как там Денис? – с тревогой спросил Владимир Иванович.

– Вполне, – кивнул Бонич. – Даже умудрился одного довольно сильно ударить ногами. Сейчас, по-моему, разбирается с ними. – Он кивнул на дверь, из-за которой доносились мат и звуки ударов. – Он лучше, чем я думал. Пришел, хотя наверняка знал, что здесь гости.

– Бери свои вещи, – сказал старик, – и мы немедленно уезжаем. У меня в гараже «Таврия». Ключи в тумбочке под телевизором.

Артур недоуменно взглянул на Владимира Ивановича. Тот никогда не говорил о том, что у него есть машина.

– Я не хотел, чтобы ты раскатывал по городу на машине, проворчал тот. – Сейчас столько аварий.

– Ну, – заглянул в комнату Волчара, – как здесь? Увидев лежащего мускулистого, с матом прыгнул к нему и с силой пнул в голову. И еще раз.

– Хватит, – приказал старик, – не то убьешь. Тогда милиция проявит интерес, а мне этого совсем не хочется. Надеюсь, там, – он посмотрел на дверь, – живые остались?

– Остались, – хмуро кивнул Волчара. – Гребни поганые.

– Что у тебя с головой? – увидев кровь на его шее, спросил старик.

– По башке чем-то смазали.

– Скорее всего пистолетом, – сказал Артур. – Я жду вас внизу.

– Забирай свое имущество, – оглядев спальню, сказал Владимир Иванович.

– Мы переезжаем.

– Вы это… – Волчара кашлянул. – Езжайте. Ведь эти псы на меня охоту устроили. Я знаю почему, так что…

– Ты слышал, что я сказал? – сурово посмотрел на него Владимир Иванович.

– Мы переезжаем. Так что делай, как тебе сказано.

– Этих я связал, – услышали они голос Артура. – Все живы. Но здоровьем похвастать не могут.

– Они, – вытирая кровь, буркнул Волчара, – за…

– Разговоры потом, – резко оборвал его Владимир Иванович. – Уходим. – Постукивая тростью, двинулся к выходу.

– Кретины, – обхватив голову руками, простонал Аркадий. – Что же я наделал? – Надо все исправлять. Но как? – с отчаянием спросил он. – Ведь эти болваны наверняка будут давать показания, потому что там есть труп. Господи, что же делать? – Он с шумом выдохнул. – Вообще-то заставить замолчать боевиков нетрудно. Сейчас только Жанна может приобщить меня к этому делу. Да, только она. – Протянув руку, взял сотовый телефон.

– Да ты что? – испуганно воскликнула Софи.

– То, – сердито проговорила Жанна, – что я сказала. Люди Аркадия пришли, чтобы убить Артура. И во многом благодаря тебе, подруженька.

– Значит, по-твоему, – вспылила Софи, – я виновата в том, что ты затащила Артура к себе, а теперь, когда Аркадий узнал об этом… Извини, – прошептала она. – Я что-то не то говорю. Но пойми, я не думала, что так получится. Просто позвонила Павлу…

– Вот, – перебила ее Жанна, – ты немедленно позвонишь Павлу и узнаешь, почему устроили охоту на Артура. В чем он виноват перед ними? Если это ревность, я обращусь к людям Карла, и они поговорят с ним.

– Жанка, – опустив голову, вздохнула Софи, – понимаешь, в чем дело. Помнишь, многие говорили о перестрелке в баре «У Флинта» на Петровке?

– И что? При чем здесь… – Нахмурившись, Жанна замолчала.

– Вот именно, – обрадовалась Софи. – Артур был в том баре. Так сказал один таксист. Он и увидел его случайно в каком-то переулке на Кутузовском проспекте. Потом проверили номер телефона и вышли на квартиру. В ней какой-то старый военный живет. Теперь понимаешь, кто такой твой разлюбезный Артур?

– Я не верю в это. Не может он быть преступником. Не может! Он совсем недавно приехал из Франции. Не знаю, что он там делал, но…

– И ты поверила? – покачала головой Софи. – Я, когда все узнала от Павла, очень за тебя испугалась. – Она, прижав ладони к вискам, покачала головой. – Я из любопытства съездила к бару. Господи, что же там творится! – Софи всплеснула руками. – Теперь понятно и то, почему он так легко разделался с наркоманами. Он профессиональный киллер.

– Нет. – Жанна покачала головой. – Артур не киллер. Я чувствую, он прекрасный человек. И не потому, что люблю его. Хотя и поэтому тоже. Я не могла бы полюбить негодяя.

– А кто сказал, – услышали они насмешливый голос, – что киллер обязательно негодяй? Это просто такая профессия. Как говорится, призвание. – В комнату, улыбаясь, вошел Павел.

– Убивать людей – призвание? – покачала головой Жанна. – Что ты такое говоришь?

– Подожди, – чмокнув Софи в щеку, улыбнулся он. – Раньше, когда приговаривали к расстрелу, исполнителем мог быть не каждый. К этому нужен талант. Да, расстреливали убийц, садистов и прочую нечисть. Но где гарантия, что убитый по заказу человек не мразь, место которого в гробу?

– Что с Артуром? – тихо спросила Жанна.

– Ничего, – усмехнулся Павел. – У него отличная бригада. Отделали четверых парней Смита. На квартире старика уложили Рэма с его боевиками. Слава Богу, – он шутливо перекрестился, – никого не убили.

– Как? – испуганно спросила Софи. – Он ушел от ваших людей?

– Да, и довольно легко. Аркадий послал туда парней, чтобы забрать тело ее кавалера. – Он рассмеялся. – А они привозят Рэма и четверых еле живых парнишек. Правда, Рэм что-то и про старика говорил. Но так, оправдывался. Аркадий сегодня понес весьма ощутимые потери у твоей квартиры. Кто-то уложил парней Смита. Ему тоже перепало от какого-то амбала. Его шлепнули.

– Ты так спокойно говоришь об убийстве человека? – ужаснулась Жанна.

– А что, я должен рыдать и посыпать голову пеплом? Все, кто не с нами, против нас. Следовательно, и я буду спать спокойно, зная, что еще один враг спит вечным сном.

– Ты хоть знаешь, кого убили на лестнице?! – не выдержав его издевательски-спокойного тона, закричала Жанна. – Бомжа, который жил в недостроенном доме! И почему вдруг эти несчастные стали вашими врагами?

– Подожди, – опешил он, – как бомж? Ведь…

– Да. Убитый – бомж…

– Вот это да, – растерялся Павел. Выхватив сотовый телефон, прожал было номер, но тут же отключил телефон и спросил Жанну:

– Ты точно знаешь?

– Я опознавала его. Вместе с другими жильцами. И приводили бомжей, товарищей этого бродяги.

– Лихо. А мы хотели было послать парнишек выгнать этих бомжей. Фирма, которая строит дом, пыталась, но безрезультатно. Если там все такие, как этот бродяга, то мы понесли бы ощутимые потери. А теперь давай вернемся к твоему знакомому, – серьезно проговорил он. – Ты знаешь…

– Мне Софи рассказала, – опередила его Жанна. – Я не верю в это. Не мог Артур…

– Так, – недобро взглянул на опустившую голову Софи Павел. – Вот что значит женский язык. Впрочем, я сам виноват. Но ладно. Где он сейчас может быть?

– Если бы даже я знала, – перебила его Жанна, – то все равно не сказала бы. Вы же убьете его. Я видела лица тех парней, которые пришли…

– А ты действительно ударила Смита? – весело спросил он. И, увидев ее утвердительный кивок, захохотал. – Теперь Смиту не жить. Его задолбают этим. Баба уложила хваленого Смита. – Павел оборвал смех и серьезно предупредил:

– Я вам ничего не говорил, ясно? И вообще у нас с вами о твоем знакомом разговора не было. Надеюсь, вы поймете меня правильно. И еще… – Вздохнув, он некоторое время молча смотрел на Жанну. – Мой тебе совет: не встречайся с ним. Если будет звонить, сразу скажи, что между вами все кончено. Это лучшее, что ты можешь для себя сделать. С ним все равно рано или поздно будет кончено. По крайней мере из Москвы ему уже не уйти. Так что последуй моему совету. А сейчас давайте поужинаем. И необходимо выпить. Сегодня был очень нелегкий день. Надеюсь, у тебя найдется что-нибудь…

– Паша, – немного виновато проговорила Софи, – но ты же знаешь, что у меня сейчас…

– Понял, – улыбнулся он. – Что дамы будут пить? – доставая сотовый телефон, спросил он.

– Мне нужно идти, – вздохнула Жанна. – Уже поздно и…

– Тебя отвезут, – сказал Павел. – Только ради Бога, – весело попросил он, – если объявится твой друг, пожалей моих парней. Пусть он их отпустит с миром. Они не будут прибегать к крайним мерам.

– А вы боитесь Артура, – сказала Жанна.

– Боимся – пожалуй, слишком сильно сказано. Но все непонятно и чрезвычайно запутанно. Появилась третья сила, с которой мы не знакомы. И этим она опасна. Но бывало и похуже, а мы пока живы. Тут расклад прост – мы организация со своими порядками и законами. У нас прекрасные связи, и мы можем практически все. В случае с твоим знакомым нас подвела самоуверенность – кто он такой, мы его пальцем придавим. Оказалось, что нет. Но сейчас к этому вопросу отнесутся серьезно, и все будет сделано так, как следовало сделать с самого начала. И давай закончим этот разговор. Скажите, что вы желаете, и минут через десять все будет здесь. Цветы – это, конечно, обязательно, – наклонившись, поцеловал руку Софи, – потому как…

– Я пойду, – сказала Жанна. – Вам лучше остаться вдвоем.

– Ни в коем разе. – Павел загородил дверь. – Я тебя не отпущу. Вполне возможно, что возле твоей квартиры крутятся боевики, ждут Артура. Вообще мы о нем совершенно ничего не знаем. У него прекрасно налажено дело и тренированные ребята. С парнями Рэма они управились очень легко.

– Кто эти ребята? – удивленно оглянулся Владимир Иванович.

– Понятия не имею, – улыбнулся Артур. – Я подумал, что у вас гости. Вот и подобрал по дороге троицу крепких молодцов. Сказал, что на квартире моего знакомого очень грубые люди с оружием и нужна помощь. Число я угадал. За триста долларов они согласились. И все получилось прекрасно. Все-таки я не ошибся в выборе.

– Ты рисковал, – возразил Владимир Иванович. – Ведь парни могли оказаться проходимцами. Или…

– Ребята сделали все, что было нужно. И честно заработали деньги, – весело сказал Артур.

– Нормалек, – сунув в карман триста долларов, подмигнул своим приятелем по-спортивному подтянутый блондин. – Правда, если бы их было больше, у нас могли бы быть неприятности.

– Откуда ты этого мужика знаешь? – поинтересовался приятель.

– Вместе в Израиле на тренировочной базе были, – ответил «спортсмен». – Его полковником зовут. Он в каком-то государстве несколько дней был вместо президента. Об этом до сих пор легенды ходят. Впрочем, и анекдотов предостаточно. – Он засмеялся.

– Похоже, твой полковник серьезно влип, – сделал вывод третий. – Парнишки на квартире не раздумывая начали бы стрелять. Я, если честно, пожалел, что согласился, но только сначала. Как увидел связанного, во мне злость проснулась. У моего приятеля такое было, его тоже прямо на квартире сделали.

– Так, парни, – сказал «спортсмен», – не забудьте слова полковника. Об этом никто не должен знать. Иначе нам всем каюк.

– Понятное дело, – согласились парни.

– Располагайтесь, – вздохнул Владимир Иванович. – И ради Бога, заварите мне чаю покрепче. Устал я сильно.

– Можно вопрос, товарищ полковник? – осматривая трехкомнатную квартиру, спросил Артур.

– Это квартира моего друга, – проговорил старик. – Он сейчас в больнице. Попросил меня хоть изредка навещать квартиру. Сообщил код, сигнализацию ему поставил сын, тот в Бонне в какой-то фирме работает. Вот я и приходил иногда сюда. А сейчас очень даже пригодилось.

– А как же потом? – спросил Артур.

– Я не люблю загадывать, – улыбнулся старик. – Бояться чего-то мне уже немного поздно. С другой стороны, я даже доволен, что это случилось, потому что понял – я еще живой. А теперь, Артур, может, объяснишь мне, что произошло? Чем мы обязаны визиту тех молодых негодяев?

– Понятия не имею, – пожал плечами Артур. – Если, конечно, здесь дело не в женщине, – вздохнул он. – Я это проверю.

– Здесь дело не в женщине. Меня спрашивали о тебе. Откуда ты, кто тебя послал. Кто твои друзья и так далее. Я сказал, что ты просто человек, который у меня всего несколько дней квартирантом. Так сказать, добавка к пенсии, – улыбнулся он.

– Да ни при чем тут Артур, – буркнул Денис. – Это они меня пасли. Я еще на улице срисовал двоих. Их какой-то Араб послал. Я поэтому и вернулся, что подумал: ведь они, сучары, к вам пойдут.

– Это из-за стрельбы в баре? – спросил Артур. Повернувшись к нему, Волчара обомлел. Он, казалось, потерял дар речи.

– У тебя плохая память на лица, – усмехнулся Бонич. – Вы выпрыгивали из окна, а я бежал в ту сторону. Знаешь, я до этого момента все же думал, что ошибаюсь. Значит, просто совпадение, – пробормотал он.

– Молодые люди, – подал голос Владимир Иванович, – поскольку я стал пусть невольным, но все же участником этих событий, то не могли бы просветить старого больного человека? Но сначала заварите мне чайку. И достаньте из сумки клубничное, сваренное по особому рецепту моей прабабушки варенье. А потом вы расскажете мне о событиях в баре.

– Сколько? – Навруз удивленно посмотрел належавшего на полу мускулистого.

– Парни говорят, трое, – простонал тот. – Потом вошел еще один.

– Значит, банда. Кардинал прав, кто-то решил доказать нам…

– По-моему, – промычал мускулистый, – старшим у них дед. Он, старый пердун, лежал все время тихо. А когда началось, поставил меня под ствол. Пистолет такой, с барабаном. Большой, а он…

– Значит, револьвер. Узнать об этом старике все, – приказал Навруз, – всю его подноготную.

– Иванов Владимир Иванович, – достав лист бумаги, спокойно начал только что вошедший Аркадий. – Шестьдесят один год. Полковник в отставке. Сейчас живет один. Чем занимался в армии, не особенно понятно. В военкомате сообщили, что был ведущим инструктором в лагере, готовившем разведчиков-диверсантов. Часто бывал за границей. В общем, темная лошадка. И судя по всему, этот мужик, его имя Артур, о нем не удалось достать никаких сведений, был у него в обучении. Потому как называет его учителем.

– Подожди, – удивился Навруз, – ты только что сказал, что ничего на него нет, и вдруг такие подробности.

– Он встречался с Малкиной, – нехотя ответил Бакин.

– Так значит, это он отделал парней Смита?

– Нет, – возразил Аркадий. – Там влез бомж, который два года назад участвовал в боях без правил. И довольно успешно выступал. Но слава губит – спился и опустился до бродяжничества. Это точно. Связи с Артуром или Ивановым у него не было.

– Значит, об Артуре, – усмехнулся Навруз, – кроме того, что он спит с Малкиной, ничего больше не известно.

Аркадий промолчал. Кавказец засмеялся.

– Не нахожу в этом ничего смешного, – проворчал Аркадий. – Потому…

– Этого убрать, – махнул рукой на лежащего Навруз. – Пусть окажут медицинскую помощь и отдыхает. Его парней тоже отправьте к бабочкам под юбки. – Он презрительно усмехнулся. – На большее они не способны. Твоих людей, Аркадий, вытащат завтра. Одним придется пожертвовать – он нес пистолеты на продажу и встретил знакомых. А тут как раз появилась милиция. Взяли, разумеется, всех. В крайнем случае переиграем и отмажем только Смита. В убийстве здоровенного придурка кто-нибудь признается. Адвокаты сейчас выбирают версию. Но… – Он сделалмногозначительную паузу. – Малкина должнамолчать.

– Положим, она это и делает, – кивнул Аркадий. – Если уж сразу не начала говорить, то сейчас тем более не станет. Она знает, что мы не дворовая шпана.

– Представляю, что будет, – сказал Навруз, – когда вернется Карл. Он кое с кого… – Замолчав, достал сигарету.

– Что?

– Голову снимет.

– В чем ты меня обвиняешь? – нервно спросил Аркадий.

– В чем? – Навруз, затянувшись, выпустил дым колечками. – Любуясь ими, с удовлетворением сказал:

– Получилось. Все курящие хоть раз, но пытались выпустить колечки.

– Не уходи от вопроса, – попросил Аркадий. – В чем ты хочешь меня обвинить?

– Ты закрутил любовь с этой стервой и…

– Благодаря этому, – перебил его Аркадий, – я вышел на тех, кто стрелял в баре. Ты ведь не станешь возражать против этого?

– Против этого – нет. Но ты допустил, что этот стрелок все рассчитал. По-твоему, случайно заявились в квартиру Иванова трое? Они не вошли, а ворвались и застали наших парней врасплох, Опять-таки благодаря тебе. – Он ткнул пальцем в грудь Аркадию:

– Ты позвонил и сказал, что выезжают люди.

– Но мне позвонил Рэм и…

– Давай на этом остановимся. – Кавказец предупреждающе вскинул руку. – Потому что чем дальше в лес, тем больше дров. А я не хочу сейчас поддаться настроению и решить все сам. Для этого есть совет. Иди. – Он кивнул на дверь.

Аркадий вышел.

– Сволочь, – процедил он. – Я тебе устрою совет. Понаехали, гады. Ну подожди. Доберусь я до тебя. Ведь ты на место Карла метишь. Не получится.

– Как сходили? – встретил сонный Петр вошедшую первой Людмилу.

– Отлично, – улыбнулась она. – Просто чудесно. Зря ты не пошел. Взял бы свою подругу и…

– Он не хочет, – усмехнулся Китаец, – чтобы его видели с нами. К тому же, вполне возможно, где-то рядом на нас точит зубы Волчара. Молодец, Петр. – Он зевнул, прикрывая рот ладонью. – Спокойнее спать будешь.

– Установить наблюдение за квартирой Малкиной, – требовательно проговорил в сотовый телефон Навруз. – И разумеется, не спускать глаз с дома, в котором живет Иванов. Он обязательно должен появиться сам или кого-нибудь послать.

– Вот и снова я одна, – глядя в зеркало, печально вздохнула Жанна. – Господи, – всхлипнула она. – Ну почему все так? Только встретила мужчину, который мне нужен и которому нужна я, и вдруг… – Не договорив, тихо заплакала. – Но я должен ее увидеть, – горячо говорил Артур. – В конце концов, хотя бы для того, чтобы понять, кто она мне – друг или…

– Я все прекрасно понимаю, – кивнул Владимир Иванович. – Но постарайся понять и ты. Сейчас за ее квартирой, как, впрочем, и за моей, установлено наблюдение. Мы имеем дело не с шайкой хулиганов, а с сильной организацией. С мафией. Конечно, у нас она не та, какую мы видим в кино, но именно мафия. В чем-то сильнее западной, в чем-то слабее. В конце концов, на Западе на стрельбу в баре просто не обратили бы внимания. Здесь же они стали искать и нашли его. – Он кивнул на Дениса. – Не исключено, что и тебя разыскивают. Потому что они вполне могли связать тебя с двумя стрелками, которые вдруг открыли огонь и с боем ушли от милиции. Ты тоже покинул бар не так, как остальные, перепуганные стрельбой. Почему ты стал пробиваться с боем?

– А что оставалось делать? – Артур пожал плечами. – На меня почему-то бросилась охрана бара. Не мог же я позволить бить себя.

– Вот видишь, – улыбнулся Иванов. – А сегодня все это получило подтверждение в моей квартире. Едва они схватили Дениса – о моем сопротивлении они даже мысли не допускали, – он хмыкнул, – как вдруг появляются тренированные ребята. Отбивают нас, и мы все исчезаем. Что они могут думать? Что мы все из одной шайки. Или банды, – добавил он, увидев, как Артур поморщился, – если это слово нравится тебе больше.

– Мне это вообще не нравится, – раздраженно сказал Артур. – Я не затем в Россию вернулся, чтоб воевать с русскими криминальными авторитетами. Телевидение взахлеб говорит о том, что преступность растет и внедряется черт-те куда. Арестовывают преступников, а у них мандаты помощников депутатов. Но мне-то это все не нужно. – Я хочу сделать то, ради чего вернулся. А вынужден прятаться и бегать, не зная, от кого и почему.

– Может, ты наконец скажешь, – спросил Владимир Иванович, – зачем ты приехал?

– Извините, – Артур поморщился, – но это мое личное дело, и оно касается только меня. Я не могу сказать, потому как оно, мое дело, ни в коей мере меня не красит. И тем не менее я должен найти ее, – неожиданно для себя сказал он.

Старик и Денис переглянулись.

– И все-таки, – вернулся к разговору Владимир Иванович. – Сегодня лучше никуда не ходить, В конце концов, можешь позвонить. Ты же говорил, у нее есть сотовый телефон. Платить за разговор будет она, – улыбнулся он. – А…

– Я не знаю номера сотового телефона, – вздохнул Арту. Закурив, немного подумал. – Впрочем, вы правы. Сегодня не пойду.

– Это очень интересно, – пробормотал Падишах. – Ты проводил его до конца? – взглянул он на сидевшего с бутылкой пива в руке Клима.

– Разумеется, – кивнул тот и отпил несколько глотков. – Вот адрес.

Он выудил из нагрудного кармана листок и положил на стол.

– Но почему ты не сказал об этом мне, а просил Таньку послать каких-нибудь ребят потолковее? – Он припал к бутылке и не отрываясь выпил ее до дна.

– Я забыл, – засмеялся Падишах, – кем ты был. В следующий раз не забуду. Так. – Взяв листок, он прочитал адрес. – Даже имя и фамилия. – Он с уважением посмотрел на Клима.

– Что-что, – усмехнулся тот, – а это я умею делать очень хорошо.

– Валентин Павлович Грибанов, – вслух прочитал Адам.

– Кто он по профессии?

– Безработный. Но ездит на «БМВ» и одет очень неплохо для безработного.

– Интересно, – задумчиво проговорил Падишах, – как давно она его знает?

– А вот этого сказать не могу, хотя встретились они очень пылко. Минуты четыре, а то и больше он зажимал ее в машине. На наркомана не похож, такой здоровый, спортивный мужик. Ему тридцать семь. А выглядит на тридцать. Уверенный в себе тип.

– Кардиналу будет очень приятно узнать об этом. – Падишах довольно потер руки.

– Скоро вернется Карл? – спросил Клим. – Разговор идет, будто бы он хочет передать престол сыну. А с этим Львенком мы каши не сварим. Поначалу, может, что-то и будет шевелиться благодаря связям Карла. Но потом все кончится и придется…

– Подожди, – остановил его Адам, – ты-то чего волнуешься? Лично я был бы совсем не против, если бы этот центр весь сдох. Они взяли меня за горло и медленно, но уверенно душат.

– Понятное дело, – согласился Клим. – Зря ты тогда обратился к Кардиналу за помощью. Сами бы управились с этим Барончиком. Невелика птаха.

– Но это война, – вздохнул Адам, – а она нам не нужна. Я деловой человек и не хочу попусту ввязываться в разборы с кем бы то ни было. Кардинала я знаю давно. Было время, даже помогал ему. Только поэтому и обратился. И он помог, с Барончиком покончили очень быстро. Однако я перестал быть свободным торговцем. Правда, помощь центра весьма существенна, но…

– Настолько существенна, – поддел его Клим, – что мы вот-вот потеряем поставщиков, на которых ты выходил…

– Не сыпь мне соль на раны, – умоляюще перебил его Адам. – Я как подумаю об этом, готов сам найти этого Атамана и удавить голыми руками.

– Но почему решили, что он кого-то сдаст милиции? – спросил Клим. – Когда ты отозвал меня, я думал, что все, нас вот-вот заметут. Атаман – уголовник и живет по их правилам. А по-ихнему нельзя даже мента заложить.

– У центра другое мнение, – буркнул Падишах. – Мне бы этого Атамана, – он сжал слабые пальцы в кулак, – я бы его всмятку раздавил. И сказал, что так и було, – невольно вспомнил он слова Попандопуло из кинофильма «Свадьба в Малиновке».

Клим, чтобы скрыть усмешку, отвернулся и потянулся за бутылкой пива.

– Что с отцом? – взволнованно спросил вышедший из здания аэропорта Лев.

– Ничего страшного, – улыбнулся здоровяк в белых шортах и надвинутой на глаза широкополой шляпе. – Просто решил показать тебе Италию и услышать от тебя свежие новости.

– И только?

Не отвечая, здоровяк подошел к черному «кадиллаку» и открыл заднюю дверцу. Лев, радостно воскликнув: «Отец!» – обнял сидевшего в машине седого человека с загорелым лицом.

– Здравствуй, сынок. Как долетел?

– Отлично, – улыбнулся Лев. – А ты выглядишь прекрасно.

– Это только снаружи. – Карл снова хлопнул сына по плечу. – Ты не против того, чтобы пожить здесь несколько месяцев?

– Конечно, нет, – засмеялся Лев. – Но…

– Видишь ли, сынок, – вздохнул отец, – сейчас к власти пришел наш заклятый враг, Степашин. Неясно, как он поведет себя. Сейчас он будет стараться что-то сделать с экономикой страны. Переговоры с МВФ. Попытается договориться об отсрочке платежей внешнего долга. Если это не получится, Россия станет банкротом. А это, как правильно сказал Степаши хуже, чем Югославия с ее ненужной войной, в которой России проиграла. И поэтому сейчас надо до определенного времени держаться от родины на некотором расстоянии, потому как сейчас за дело особенно рьяно возьмутся таможенники, налоговики и, разумеется. Управление по борьбе с оргпреступностью, которую имеем честь представлять мы. Вот поэтому давай наслаждаться жизнью здесь.

– Мне плевать, где ты его найдешь! – прорычал в сотовый телефон Кардинал.

– Я сижу здесь безвылазно только потому, что где-то бродит Атаман, понимаешь?!

– Я все понимаю, – робко сказал его собеседник. – Но неужели вы думаете, Эдуард Сергеевич, что Атаман сможет вам что-то…

– Ты кретин! – снова сорвался на крик Кардинал. – Дело не в том, что он может, а что нет. О своей безопасности я позабочусь сам. Он слишком много знает! И поэтому, пока жив, чертовски опасен. Мы сейчас теряем огромные суммы. И нам очень не хотелось бы, чтобы Атаман попал в руки настоящих милиционеров. Ты это понимаешь? Потому что, когда его возьмут, ты будешь бессилен. А если он скажет хоть слово, то все, его не достать никому. Атаман сейчас – самая реальная опасность для нас. И разумеется, для тебя тоже.

– Но что я могу? Атаманом занимаются…

– Ты должен опередить всех! Или сообщить мне, где он есть! Запомни, Наседин, если Атамана возьмут, ты умрешь первым! – Отключив телефон, витиевато выругался.

– Звали? – заглянул в кабинет Шакал.

– Ты болван! – взъярился Кардинал. – Все это из-за тебя! Кретин! – Вскочив, ударил Шакала ногой в грудь. Тот упал. Давая волю накопившейся ярости. Кардинал несколько раз с силой пнул телохранителя ногой. – Сволочь! – плюнул он ему в лицо. Тряхнув головой, вернулся на место.

Прозвучал вызов сотового телефона.

– Да. – Кардинал схватил трубку.

– Сегодня мы узнаем, где Атаман, – уверенно проговорил женский голос.

– Кто это? – непонимающе спросил он.

– Лола.

– Откуда такая уверенность?

– Мы прибегнем к испытанному методу, – уклончиво ответила Лола.

– Послушайте, сударыня, – недовольно проговорил Кардинал, – мне ваши загадки ни к чему. Где ваш хваленый Ниндзя? Ведь ты его жена. Он не забыл о своем обещании?

– Разумеется, нет. Мой муж всегда выполняет то, что обещает.

– Вот как? – деланно удивился Кардинал. – Но прошло уже Два дня сверх назначенного Валерием срока. Я уж думал, что он запамятовал.

– Мешает милиция. Наши боевики ходят не с рогатками. И поэтому…

– Давай говорить проще, – усмехнулся Кардинал. – Что тебе нужно? Или ты пытаешься выяснить мое отношение к своему муженьку? Так я скажу: терпеть не могу людей, которые не выполняют обещаний. Если он считает себя мужчиной, то должен был приехать и объяснить ситуацию сам, а не стоять рядом с женой и не дышать ей в затылок. И еще можешь сказать своему мужу, что он больше не работает на нас. – Кардинал отключил телефон.

– Сука, – выдохнул стоявший рядом с женой Валерий.

– Я говорила тебе, – упрекнула Лола. – Но еще не все потеряно.

– То есть?

– Риткин сын. Наше чадо, слава тебе Господи, далеко.

– Подожди, почему ты так сказала? Думаешь, Наташке может что-то угрожать? Да если ей скажут хоть слово, пусть пеняют на себя! – прорычал Валерий.

– Я не потому сказала про Наташу, хотя твоя реакция мне очень-очень понравилась. Вот так будут чувствовать себя и Ореховы. И я уверена, как только Орехов узнает о том, что его сынишка у нас, он сам принесет голову брата.

– Думаешь?

– Убеждена.

– Ну, – повязывая галстук, сказал Пряхин, – мне пора. Спасибо за чудесную ночь. – Он поцеловал подошедшую к нему в ночной рубашке Светлану.

– Милый, – она прижалась к нему, – мне так хорошо с тобой.

– Не надо, дорогая. – Он отстранился. – Так уйти не смогу. А у меня встреча с покупателями.

– А почему бы тебе не переехать ко мне совсем? – вдруг тихо спросила она.

– Что? – удивился Пряхин.

– Значит, тебя устраивает то, что есть? Ну что же, – опустив голову, чуть слышно сказала Светлана. – У меня пусть хрупкое, непостоянное, но все же счастье. А сейчас иди. – Отвернувшись, она махнула рукой.

– Он действительно у нее, – сказал по телефону Ангелине мужчина. – Выходит. Садится в машину…

– Все, – бросила она. – Свободен. – Отключив телефон, посмотрела на сидевшего у окна Геннадия. – Как ты смог это выяснить?

– Помог случай, – усмехнулся он. – Да и какая разница…

– Разница есть, – перебила его Ангелина. – Раньше он больше чем на две ночи к одной не ходил. А тут…

– Ангелина, – он шагнул к ней, – я люблю тебя. Дай мне шанс…

– У тебя был этот самый шанс! А ты заставил меня искать возможность избавиться от него! Ведь я… – Не договорив, закурила. – Хорошо еще, мы живем не так, как остальные, и я смогла найти выход, не пачкая своих рук в крови несостоявшегося киллера. И даже наверняка заработаю на нем тысячи три долларов. На большее рассчитывать не приходится.

– Ты жестокая, – вздохнул Геннадий. – Пользуешься мной…

– Да кем ты был бы сейчас, если бы я тогда не вмешалась? – насмешливо спросила она. – Сейчас наверняка был бы уже на том свете. Так что не смей…

– Ты умная хищница, но упустила одну деталь: что будет, если твой муженек увидит твоего гладиатора? И узнает от него самого, почему он здесь?

Ангелина взглянула на него и рассмеялась.

– Ты что? – опешил он.

– Ты тоже упустил немаловажную деталь, – посмеиваясь, сказала Ангелина.

– Ведь это ты посоветовал мне. Да, я поддалась порыву ревности и нашла человека. Но вовремя одумалась и сделала из него, как ты сейчас верно сказал, гладиатора. Как тебе такой расклад?

– Ну ты и… – буркнул Геннадий и, не договорив, вышел из комнаты.

– Да. Такая я! – крикнула Ангелина.

– Вот это влип! – Опустившись на бетонный пол. Русич протер тело влажным полотенцем. – Скажи кому, не поверят. Бои без правил. – Вздохнув, лег на спину. – Вот это влип, – повторил он. – Только бы выбраться отсюда, я вам устрою бой без правил. Но если там такие же, как и я, то, наверное, как в Риме, в клетке дерутся и охраны полно. Хреновина какая-то. – Перевернувшись на живот, он взял сигарету. – Кури, курилка, пока можешь, – пробормотал Русич. Выругался и сломал в пальцах сигарету.

– Неплохая сделка. – Семенов взглянул на сидевшего перед ним невысокого лысого мужчину и улыбнулся. – Выгодна и нам, и вам.

– Поэтому я здесь, – вытирая лысину, кивнул тот. – Моих клиентов устраивает ваше качество, поставка и цена. Сначала именно это и настораживает. У вас обычно цены ниже на пять с половиной процентов. К тому же ваша доставка, и тоже за весьма незначительную цену. У моих клиентов появилось мнение, что продукция вам поступает задаром. Потому как другие заводы-изготовители торгуются за каждую копейку.

«Знал бы ты, – мысленно усмехнулся Семенов, – что очень близок к истине. И что в опорах и стенах забетонирован уже не один человек. Хотя, – он вздохнул, – людьми их вряд ли можно назвать».

– Вы подсчитали и решили, что действительно занизили цену? – по-своему поняв его вздох, заволновался толстяк. – Но бумаги уже подписаны, деньги переведены…

– Успокойтесь, Анатолий Степанович, – засмеялся Семенов, – мы деловые люди и не будем заниматься ерундой. От вас я не ожидал услышать такое.

– Извините, – вздохнул лысый и снова протер вспотевший лоб. – Ну и жара. Дальний Восток горит, и Подмосковье пылает. Торф схватится огнем, а бороться с ним почти невозможно.

– Кофе не желаете? – спросил Семенов. – Или по поводу удачной сделки что-нибудь покрепче? – Он подмигнул толстяку.

– В такую жару помогает холодное пиво, – обмахивая лицо, сказал Анатолий Степанович, Семенов нажал кнопку селекторной связи и приказал:

– Холодного пива четыре бутылки.

– У вас все на должном уровне, – одобрительно заметил толстяк. – А то попадаются такие производители, что воды и той не попьешь.

Семенов рассмеялся.

– Ну, у нас воды вдоволь. Кстати, если желаете, у нас есть сауна и бассейн. Могу предложить русскую парную, но, по-моему, вам этого сейчас не нужно.

– От бассейна не откажусь, – кивнул толстяк. – С холодным пивом очень освежает.

– Массаж не делаете? – хитро поинтересовался Семенов. – Есть две очень хорошенькие массажистки. Знают несколько видов точечного и общего массажа. Уверяю, не пожалеете.

– А что? – молодцевато расправил плечи толстяк. – Конечно, желаю.

– Если еще раз, – угрожающе проговорила Мила, – ты…

– Заткнись, – шагнула к ней Алиса. – Я делаю то, что хочу. Мой шеф мне нравится не только как руководитель. Он и в постели очень хорош. – Она нагло улыбнулась.

– Ну что же, – оглянувшись и увидев, что на них смотрят несколько посетителей магазина, многообещающе проговорила Мила, – я хотела по-хорошему. Вижу, нужно по-другому.

Покачивая бедрами, она пошла к выходу. За ней, приотстав, следовали двое плечистых молодцов. Фыркнув, Рутина подошла к прилавку косметического отдела.

– Степка, – позвал веселый мужской голос, – топай сюда, обедать будем.

– Сейчас, дядя Ваня, – не отрываясь от экрана старенького «Рубина», ответил мальчик.

– Иди быстро! – прикрикнула заглянувшая в комнату женщина средних лет.

– Не ори на парнишку, – добродушно сказал мужчина. – Там какой-то сериал идет, боевик. Пусть посмотрит.

– Буду я по два раза разогревать, – сердито ответила она. – Сейчас…

В это время раздался стук в окно.

– Кого там еще принесло? – спросила женщина. – Роман, открой.

– Я открою. – Из кухни вышел мужчина в трико и шлепанцах на босу ногу.

Он отодвинул засов и потянул на себя дверь. С той стороны по ней стукнули ногой. Вскрикнув, так как дверь сильно ударила его, мужчина отскочил.

На веранду ворвались четверо парней. Мужчина резко ударил боевика, первым ворвавшегося в дверь. Тот отлетел назад. Второй, выбросив ногу, попал мужчине в живот. Тот согнулся. Парень ударил его ногой в лицо.

– Что здесь? – Из дома выскочил крепкий парень лет семнадцати и от сильного удара в лицо влетел назад.

Пронзительно закричала женщина. Парни бросились в дом, Коротко взвизгнув, женщина замолчала.

– Где он? – оглянувшись, спросил ворвавшийся в дом Родион. Степа нырнул под кровать и, затаив дыхание, замер.

– Ищите, – рявкнул Родион.

Четверо парней разошлись по комнатам большого дома.

– Вылазь, козленыш, – увидел Степу боевик. Мальчик прижался к стене. – Вылазь, твою мать. – Парень протянул руку.

Мальчик с силой ударил ее ногой. Парень вскочил, ухватился за кровать обеими руками и отбросил ее. В комнату на грохот сбежались остальные. Степа закричал:

– Помогите! На помощь!

Один из парней ткнул его кулаком в живот. Всхлипнув, мальчик скорчился на полу.

– Берите его и валите, – приказал Родион.

Подойдя к женщине, присел и слегка похлопал ее по щеке. Вздрогнув, она открыла глаза и схватилась за закрывавшую ей рот ладонь.

– Успокойся, – велел Родион. – Будешь визжать – убьем. А так уйдем тихо. Вашего нам ничего не надо. Мальчишку мы берем с собой. Передай его мамаше: если хочет, чтоб сын был жив, пусть они с мужем отдадут нам Разина. Запомнила? – отняв руку от ее рта, спросил он. Та молча закивала. – Вот и чудненько. – Улыбаясь, Родион поднялся. – В милицию тоже не надо обращаться. Это вам за моральный ущерб. – Усмехнувшись, положил ей на живот пачку денег. – Ореховой передашь мои слова сразу, как мы уйдем. Он вышел.

Женщина выбежала в переднюю и увидела лежащего на полу сына.

– Роман! – Она бросилась к нему. Юноша, протяжно застонав, повертел головой. – Сыночек, – она осторожно дотронулась до припухшего подбородка сына, – что с тобой?

– Папа, – открыв глаза, промычал Роман.

– Я в порядке, – держась за живот, хмуро проговорил Иван. – Они Степку забрали, – плача, сказала женщина.

– Надо в милицию звонить. – Иван шагнул к телефону.

– Они убьют нас. – Женщина, загородила собой тумбочку с телефоном.

И тут же раздался звонок. Вздрогнув, она подняла трубку.

– Да?

– Помни, что я сказал, – услышала женщина насмешливый голос. – А то следующие деньги дадим на похороны. Сначала сыночка, а потом и вас отпоют.

– Хорошо, – кивнул Семенов. – Я передам. Но почему он тебе это сказал? – спросил он. Выслушав ответ, выругался. – Он слишком возомнил о себе. Не волнуйся, ничего он сделать не сможет. Я сегодня же свяжусь с Москвой. – Он отключил сотовый телефон. – Похоже, Эдуард слишком высоко взлетел. Тем хуже для него, больнее падать будет.

– О ком ты, милый? – услышал он голос Милы.

– О твоем новоявленном хахале, – недобро отозвался он.

Мила рассмеялась:

– А ты, оказывается, ревнуешь. С одной стороны, это радует.

– А с другой?

– С другой – тоже. – Значит, я тебе не так безразлична, как ты хочешь показать.

– Ты мать моего сына, и ничего больше. Даже жена ты мне только по паспорту. Сколько мы с тобой не спим вместе? – ехидно спросил он.

– А я это переношу спокойно, – парировала она. – Мужиков, слава Богу, хватает. И попадаются интересные экземпляры. Ты мой муж, и от этого тебе никуда не деться. Развода я не допущу. Да ты и сам не пойдешь на развод. Ведь ты очень любишь Алешку и не допустишь, чтобы он остался со шлюхой-матерью. И еще: не пытайся избавиться от меня. Я застраховалась на этот случай. Если со мной произойдет что-то, в органы сразу поступит бумага, в которой все о делах вашей фирмы. Я изрядно попотела над бумагами из твоего кабинета. – Мила засмеялась. – И слава Богу, милый, что ты такой аккуратист. Я на твоем месте не стала бы держать подобные документы дома.

Семенов с ревом бросился к ней, но вдруг остановился.

– Перевелись мужчины, – с насмешливым сожалением сказала Мила и ушла в свою комнату.

– Тварина, – прошептал Игорь. – Еще Атаман этот. – Им нужно действительно заняться всерьез. Он много знает. Ведь сюда за хрусталем этот Атаман приезжал дважды. По-моему, даже был на подземном заводе. Ну и провожаю столетие – одни неприятности. И эту шлюху надо оберегать. – Он недовольно взглянул на дверь. – Она ведь не просто так говорила. Она это сделает. У кого могут быть копии?

Семенов задумался, но ответа не нашел. Он открыл сейф и посмотрел на несколько лежавших в нем папок. Мила была права. Он снимал копии с каждой относящейся к делу бумаги. И делал это не только потому, что был, как она отметила, аккуратистом. Семенов понимал, что малейшая его оплошность и совет центра, так именовали себя несколько человек организации, во главе которой стоял Карл Вукинин, приговорит его к смерти. Но если он скажет о копиях, приговор будет отменен, и это даст ему время, чтобы спастись. А как раз времени и не хватало многим из тех, кого центр приговаривал к смерти. Тут еще Кардинал с Нин-дзей. Он его, видите ли, уволил. То есть фактически отбросил наших боевиков. Интересно, как это воспримет центр? Скорей бы вернулся Карл, уж он-то навел бы порядок. И Атамана этого неуловимого давно бы успокоили. Но, похоже, наконец-то Атаманом займутся серьезно. Навруз звонил и сказал, что выехала какая-то команда. Они вот-вот должны приехать.

– И где он может быть? – спросил один из четверых накачанных молодцов в мотоциклетных шлемах.) – В течение четырех суток, – с заметным испугом проговорил худощавый майор милиции, – его не видел никто. Последнее место, где он засветился, вот. – Он ткнул пальцем в крупномасштабную карту Владимирской области. – В доме тещи своего брата. Там…

– Это мы знаем, – перебил его первый. – Хреновато твои Коллеги работают.

– Он усмехнулся. – За что вам деньги платят? Раненый мужик с заложником пропал бесследно. Может, где-нибудь на заброшенной ферме от раскаяния повесился?

– Вот еще, – вспомнил майор. – Нашли ночлег Атамана. Вот здесь. – Он снова показал на карте. – В старом коровнике. Он там был, это точно. Его отпечатки обнаружены…

– Что же ты нам уши протираешь? – подал голос сидевший на «харлее» второй.

– Просто как-то упустил из виду, – виновато сказал майор.

– Смотри, Наседин, – многозначительно помахал резиновой дубинкой третий, – мы тебя из виду не упустим.

Раздался вызов сотового телефона. Один из мотоциклистов приложил его к уху.

– Что у вас? – недовольно спросил мужчина.

– Ничего существенного. Атаман пропал. Его даже не видел никто.

– Позвони по номеру, который я назову, договорись о месте встречи.

– Нет. – Рита обессиленно опустилась на стул.

– Они сказали, – виновато прогудел Иван, – чтобы ты передала Виктору – если в течение двух дней он не отдаст им брата, Степку… – Он не смог произнести страшное слово.

– Нет! – вскакивая, закричала Рита.

– Только смотри, – быстро сказал Иван, – не вздумай обращаться в милицию. Они погубят мальчишку. Рита молчала.

– Рита! – громко позвал Иван.

– Я слышу, – тихо отозвалась она.

– Ритка! – Иван уже кричал в трубку. Женщина выдернула шнур и, обхватив голову руками, повалилась на пол.

– Вот здесь. – Валерий показал мотоциклистам точку на карте. – Но парни говорят, там менты.

– С ними мы договоримся.

– Вы там моих не зацепите, – усмехнулся Ниндзя.

– Ты нам дай кого-нибудь, – немного подумав, попросил первый. – Все равно дорогу не знаем. А спрашивать – лишний раз светиться. И вот еще что… – Он кивнул на мощные мотоциклы. – Поменяй нам коней. Хотя на переправе их не меняют, но больно уж в глаза бросаются. Да и номера московские. У тебя четыре «Явы» найдется?

– Конечно. Дам пять. С вами двое моих поедут.

– Они как, – спросил старший, – просто кататься умеют или ездят?

– Ездят.

– Договорились? – Из дверей трехэтажного особняка вышел плешивый мужчина.

– Конечно, – кивнул мотоциклист. – Все будет в норме, Клоп. – Задача проста и понятна: дать знать Орехову, что его сынуля находится в руках серьезного дяди, который шутить не любит. Взамен сыночка нужен Атаман. Чего же здесь сложного?

– А как вы известите Орехова? – поинтересовался Клоп.

– Есть вариант, – уклончиво ответил Валерий.

– Ну что же, – кивнул Клоп, – за работу. И помните – Атаман должен сдохнуть.

– Как скажешь, – кивнул Шустрый.

Робинзон подошел к хлеву, оглянулся и, отмахиваясь от назойливых навозных мух, вошел в коровник. Взял скребок на ручке и начал чистить навоз.

Через несколько секунд к деду подошли трое милиционеров с автоматами.

– Привет, дед, – кивнул один.

– Здоров, племяш, – по-своему ответил Робинзон. – Чай, сызнова пить захотели? – Улыбнувшись, поставил скребок к стене и вышел.

– Запарились, – вытирая пот, кивнул первый.

– Так на кой вы эти жилеты носите? – спросил Робинзон. – Вроде как от пуль, значит, спасаетесь. Но ежели бандюк стрелять начнет, он сейчас бывалый пошел и будет, значится, в голову целиться или в ноги.

– Так-то оно так, – не стал спорить милиционер. – Но ведь иногда и спасают. Дай попить, дед, – вздохнул он, – и фляжки наполнить. Солнце жарит, как на юге, – недовольно взглянул он на небо.

– Пошли, хлопцы, – улыбнулся Робинзон. – Напою вас молочком студеным. И водицы наберете. – Он неторопливо двинулся к дому. – Что-то вы никак супостатов не поймаете? – укоризненно глянул он на идущего рядом милиционера. – Я уж и то опасаться начал. Вон берданку свою к бою изготовил.

– Он кивнул на торчавшие из окна стволы двустволки.

– Не боись, дед, – улыбнулся второй милиционер, – мы рядышком. Если что, в обиду не дадим.

– Да я и сам себя защитить сумею, – спокойно проговорил Робинзон.

– А правда, что ты на островах один почти три года прожил? – с интересом спросил третий.

– Было такое. От вас ховался. – Робинзон потеребил бороденку.

– Слышали, – кивнул первый милиционер. – Лихо, говорят, ты погулял в Хохляндии.

– Было дело под Полтавой, – кивнул Робинзон. Подходя к дому, поднял кусок ржавой трубы.

– Откель взялась? – буркнул он и бросил в стоявший рядом железный ящик.

– Для мусора, – объяснил он. – Потом отвожу. Трактористу с деревни сунешь поллитру, он тебе что хошь отвезет.

– Ша. – Атаман приложил к губам Виктора руку и, дунув, погасил огарок.

– Слышал, – оторвав его ладонь от губ, прошептал Орехов. Атаман вытащил пистолет. В тот день, когда они оба, изрядно вымокнув в мелком, но широком ручье, который заходил в дедов сад, добрались до дома, старик сразу повел их в подвал. Внизу он зажег керосиновый фонарь и, еле видимый в тусклом свете, подмигнул.

– Давненько я сюда не лазил. Сегодня как знал, что сгодится. Еле отодрал. Проржавело все к едрене фене. Ну-ка, – ухватившись руками за широкое корыто, попросил он, – помогите.

– У него рука болит. – Виктор взялся за корыто. Они с трудом приподняли одну сторону. Старик ногой подсунул под край корыта пенек, на котором, видно, рубили кур. Он был в засохшей крови, и кое-где прилипли куриные перья. Взяв фонарь, присел и кивнул на широкий лаз.

– Заныривайте, гости дорогие. А я покамест борща приволоку. – Он отдал Виктору фонарь и полез наверх.

Рассчитав, что терять, один хрен, нечего, Атаман первым пополз в лаз.

Боясь задеть раненое плечо, полз осторожно. Скоро лаз кончился. Атаман взял у Виктора фонарь и удивленно свистнул. Он был в маленькой комнатушке с сухим деревянным полом и обшитыми досками стенами. На деревянных нарах лежали два матраца. На них – два ватника. В изголовьях – подушки. Был небольшой столик и, что особенно поразило Виктора, телевизор, который, как потом объяснил дед, работал от автомобильного аккумулятора. Дед принес кастрюлю борща, полбуханки хлеба, шесть сваренных в мундире картофелин и банку огурцов. Усталые братья плотно поели и сразу легли. Дед, уходя, сказал, что если услышат стук, значит, во дворе кто-то чужой. И тогда пусть сидят тихо. Они сидели в этом убежище два дня. Смотрели телевизор, ели то, что приносил им Робинзон, который назвался Остапом. Дед не задавал вопросов и ничего не рассказывал. Утром он, увидев, как Степан кривится от боли, сказал, что вечером посмотрит рану. Степан весьма скептически отнесся к его словам, но промолчал. Виктор беспокоился о сыне и жене, вспоминал болезнь тещи. Но когда дед приходил, он первым делом сообщал о том, что вокруг постоянно рыщут милиционеры и солдаты. И еще какие-то две группы парней.

– Чую, не мильтоны, – сказал Робинзон. – А похоже, что вы им особо надобны. Но не потчевать они вас станут, а скорее всего, значится, прикончат.

– Странный ты дед, – сказал Виктор, – ни на кого не похож. И укрыл нас непонятно почему.

– Ну и что же, что не похож? – усмехнулся Робинзон. – Я за свою жизнь видал только пакости от людей. В лагерях, значится, был, там тоже – кто кого сгреб, тот того и шлеп. Вот и решил я не быть похожим на людишек. Благо, зараз деньгу маешь, живи где хошь и як хошь. Вот я и купил себе эту усадьбу. А в подвале схрон обнаружил. Месяцев пять в порядок туточки все приводил. Так что, значится, не видал никто. Ко мне особо никто и не хаживает, окромя пьяни. Я самогон гоню, ну и себе на хлебушек, значится, самогоном и приторговываю. Корова имеется. Молочком тоже деньгу зарабатываю. Тяжко одному. Но ночью вроде и полегче. Никому ничем не обязан, а что живой еще, значится, так Богу угодно.

– Веришь в Бога? – спросил тогда Атаман.

– А хрен его знает, – как-то лениво отмахнулся старик. – Може, есть, а може, и нема. Но крещусь, когда спать укладываюсь.

– Сколько же ты один живешь? – не удержался от вопроса Виктор.

– Так почитай усе время, – вздохнул старик. – В лагерях оттрубил восемнадцать безвыходно. Давали сначала десять, но я, значится, одного охранника, зверюга был, царствие ему небесное, – Робинзон перекрестился, – камушком по голове задолбал. Меня когда брали, его лагерные сотоварищи, охрана, значится, испинали всего. Смертным боем били, потому как я еще одному успел заточку в живот сунуть. Вот, значится, мне мужской интерес весь и отбили. Баба, она, конечно, не токмо для постели надобна, но какая согласится жить без этого дела…

– Как думаешь, – Атамана отвлек от воспоминаний шепот брата, – кто там?

– Нам-то что за дело? – недовольно прошипел Атаман. – Нам что красные, что зеленые, что белые – один хрен. Все нас ищут, – просипел он. Услышав скрип поднимавшегося корыта, Атаман направил пистолет в образовавшуюся щель.

– Не пульни сдуру, – произнес Робинзон. – Я это. Затем появился свет фонаря. Чиркнув зажигалкой, Атаман зажег свечу.

– Новости у меня, значится, неважные, – сказал, войдя, Робинзон и посмотрел на подавшегося к нему Виктора. – Видать, чует у тебя сердечко.

– Что? – Виктор схватил его за грудки. – Говори.

– Может, и провокация, – вздохнул старик, – но разговор ходит, будто бы сынка одного из тех, кого ищут, забрал кто-то.

– Кто говорит? – спросил Степан.

– Так у меня три мильтона были, они разговор меж собой вели – какие-то гады по деревням катают на мотоциклетах и в Магазинах говорят, что сына у одного украли. И, ежели брата отдаст, сына возвернут.

– Гады, – проскрипел зубами Виктор и дернулся к выходу.

– Стой, – выпустив пистолет, ухватил его за рукав Степан, – там менты. Они тебя с ходу повяжут. Надо думать, как на этих козлов выйти. Я им отдамся, Степку отпустят.

– Я на твоем месте, – сказал Робинзон, – такой уверенности не держал бы. Зачем им пацана отпущать? Это ж свидетель супротив их будет. Они и тебя того, – он провел ребром ладони по горлу, – и мальчишку, значится, того.

– Пойдем в милицию, – умоляюще проговорил Виктор. – Ведь они убьют Степку. Пойдем. Руки вверх! – выхватив пистолет и направив его на брата, заорал он.

– Это ты тоже зря затеял, – спокойно проговорил Робинзон. – Ведь они что придумали-то, чтоб, значится, он, – Робинзон кивнул на Степана, – им дался, а не милиции. Ну а ежели он в милицию попадет, то все одно твоему сыну каюк будет. Тебе, конечно, этот вопрос решать. – Он со вздохом потеребил бороденку.

– Стреляй его насмерть – и выбросим на улицу. Менты найдут, и те, кто сына твоего захватил, узнают. Но тебе от этого лучше не станет. Туточки надобно другие пути-выходы искать.

– Да ты понимаешь, дед! – крикнул Виктор. – Мой сын…

– А ты на меня не шуми! – рассердился Робинзон. – Думашь – старый и глупый дед? Так неточки. Я очень даже башковитый. Вот и мыслю – в город надобно ехать. Есть у меня тамочки один знакомый. В прошлом очень даже крупный авторитет был. Он мне жизнью обязанный. Вот с ним и погугарить надобно. А шуметь – это дело бабское.

– Слышь, дед, – вздохнул Степан. – Ты нас в город как-нибудь протащи. Есть у нас зацепка. – Потом, подняв брошенный пистолет, обратился к Виктору:

– Помнишь, твой лепило о Костоломе базарил? Вот к нему и зарулим. Возьмем за горло – он нам шустро выложит, что за блаткомитет здесь такой. Мы им и предложим обмен. Вы нам пацана, а я – вот он. Берите. По такому-то адресу. Но сначала пацана отдайте Ритке. Если через час она позвонит и скажет, что все путем, я ваш. Если нет, я такую стрельбу открою – мусора из Москвы прикатят. Сдамся им и все выложу.

– Значится, ты, хлопец, многое знаешь, – заметил старик. – Из-за этого весь сыр-бор и гореть начал. А ты, значится, своего брата спокойно под пули отдашь? – Он взглянул на Виктора.

– Да за сына я и сам себе пулю в лоб пущу, – простонал тот.

– И не правильно сделаешь, – сказал Робинзон. – Надобно пули в лоб тем пущать, кто детей за грудки хватает. Вот этих сволочей надобно без всякой жалости уничтожать как собак бешеных.

– Короче, дед, – решил Степан, – давай придумай какой-нибудь зехир, чтобы в город проскочить. А дальше мы сами решать все будем.

– Надобно головой решать, а не сердцем. Может, вы мне растолкуете, что за дела такие у вас получилися? – спросил Робинзон.

– Тебе-то что?! – заорал Виктор. – Вот что! – крикнул он. – Пошел я! И я знаю, к кому идти! Я ему, козлу поганому!.. – Выхватив свой пистолет, поднялся.

– Надо Степку-племяша спасать, – попытался остановить его Атаман. – А…

– Уйди! – рявкнул Виктор.

Атаман ногой выбил у него пистолет и направил свой ему на ногу.

– Короче, вот что. Дернешься-я тебе лапу на хрен продырявлю. Надо не визжать как бикса, а думать, как племяша вытащить. Дед прав – не сердцем, а головой решать. А так получится, что и нас положат, и пацана угрохают. Ты, конечно, сейчас начнешь визжать, что все это из-за меня. А если бы я не появился, что было бы? Тебя мордовали бы в день раз по пять, и Ритку хором отодрали бы. Вот и думай, что лучше и что хуже.

Виктор обхватил голову руками и сел на пол.

– Ты прав, – пробормотал он. – Прости.

– Я тебе не бикса, – разозлился Атаман, – а какой-никакой, но брат. Нас обоих мать по девять месяцев носила.

– Тебя, похоже, меньше, – усмехнулся Робинзон. – Я где-то в журнале читал, что какой-то ученый – ему, видать, делать не хрена было, вот и занимался ерундой – провел исследования и доказал: что ежели человек родился чуть ранее положенного, даже на пару часов, он уже потенциальный преступник. Выходит, мы с тобой ранее положенного на свет появились.

Степан, зажав рот, глухо захохотал. Виктор посмотрел на невозмутимое лицо старика и тоже засмеялся.

– Смех, он мирит, – отметил Робинзон. – Потому как злой человек смеяться не может. – Это ты тоже… – покатываясь от смеха, спросил Степан, – в журнале вычитал?

– Этому меня жизнь обучила, – сказал старик.

– Тебе сколько лет-то? – вытирая выступившие от смеха слезы, промычал Атаман.

– Шестьдесят стукнет через неделю. – Потом вздохнул:

– Вы туточки пока покумекайте, как лучше, а я, значится, вам еду и воду принесу и в город поеду.

Есть мысля одна, как остановить этих живодеров. Правда, подробностей не ведаю, но они мне покедова и не нужны. Я махом обернусь, – Погоди-ка, – остановил его Степан, – а если без тебя мусора нарисуются?

– Я их предупрежу, что меня, значится, не будет, в город за пивом поеду, здеся его не продают, вы, мол, покараульте. Они и будут издали вас охранять. Я все ихние посты знаю. Там, где вы по полю ползли, чтобы, значится, след ваш замаскировать, поваленное дерево с лесу приволок. Умаялся весь, да и агроном, мать его тудыть, меня матом крыл. Ну, я ему берданку свою показал – зараз смолк. Я вас снабжу продуктами и водой и покачу. Вы уж в туалет как-нибудь потерпите. Али в ведерко, ежели припрет крепко.

– На чем поедешь-то? – спросил Степан. – Сюда, наверное, и автобус не ходит.

– Давненько уж, – кивнул Робинзон, – кто в город собирается по нужде великой, либо меня просит, либо в деревне летом дачники бывают. А так у меня «Волга» старая есть, двадцать первая. Правда, ломается часто, но возит. Я ее у директора совхоза пять лет назад купил. Теперь вот комиссию надобно пройти да техосмотр. Но в этом году, говорят, аж в декабре пройти можно.

– А ты, видать, дедок богатенысий, – ухмыльнулся Степан.

– Так думаешь, я зазря с Запорожья сюда добрался? И три года на траве да камышах жил? Мы под Запорожьем бандой хаживали и вагон почтовый взяли. А там золотишко оказалось. Немного. – Он усмехнулся. – Но мне одному вполне хватило. И еще на старость осталось. Поэтому и сидел тихо-спокойно, чтоб выйти пусть не совсем здоровым, но живым. Меня долго за это золотишко тягали. Потом как-то все позабылось.

– Вот это да, – поразился Степан. – А ты не так прост, как кажешься.

– Уж каков есть, – хмыкнул старик, – таким и кушайте.

– Что у вас творится? – Генерал милиции недовольно оглядел собравшихся за столом офицеров – троих в штатском и двух военных. – Во всех деревнях вовсю идет разговор, что ребенок Ореховых похищен! – Не выдержав, громыхнул кулаком по столу. – Как это понять? Кто Орехов? Заложник или он заодно с братом? Что говорит Орехова? – обратился он к седоватому.

– Ничего, – проворчал тот. – Плачет – и все. Медики говорят, она на грани нервного срыва. Мы просто не рискнули спрашивать о сыне.

– Вот что, – решил генерал, – брать всех, кто говорит о похищенном сыне. Разумеется, кроме деревенских жителей. Что же это получается – под носом разыскников Атамана оповещают о том, что сын его брата в руках преступников, на которых он работал. Атаман нужен им живой или мертвый. Они опасаются его ареста, того, что он начнет говорить. Атаман работал на крупных дельцов. И он нам нужен живой! Все службы работают против одного раненого уголовника. Москва держит под контролем это дело, а он водит нас за нос, как суперагент Джеймс Бонд. Черт возьми, такого еще не бывало. Предупреждаю: с каждого буду спрашивать лично. Атамана нужно взять! И взять живым.

– Ну? – спросила стоявшая в купальнике у бассейна Лола. – Кто там?

– Вас спрашивает какая-то женщина, – почтительно сказал рослый парень в черной одежде. – Говорит, что насчет Степана.

– Вот так-то. – Лола довольно улыбнулась. – Я же говорила, что все получится. Давай ее сюда.

– Мне остаться? – спросил охранник.

– Что она может? – усмехнулась Лола. – Тем более раз уже пробовала. Не мешай нам и позвони Валерию. Скажи, скоро все узнает. Я так и думала, что она знает, где ее Муж с братцем.

Парень вышел. К бассейну быстро подошла Рита.

– Ну? – не поворачиваясь, спросила Лола. – Что скажешь?

– Верни сына, – негромко сказала Рита.

– А почему ты решила, – повернувшись, насмешливо посмотрела на нее Лола, – что я знаю, где он?

– Верни Степу. – Рита шагнула вперед.

– Сразу, как только брат твоего мужа будет у нас, твой сыну-ля будет дома. Но не раньше.

– Верни сына! – закричала Рита, бросилась вперед, вцепилась Лоле в волосы и вместе с ней свалилась в воду. Подняв каскад брызг, они на некоторое время скрылись под водой. Первой появилась голова Лолы, которая широко раскрытым ртом хватала воздух. На ее плечах были руки Риты. Женщины отчаянно боролись в воде. На крики Лолы в бассейн вбежали трое парней в черном и сразу прыгнули в воду. Оторвав от Ореховой хозяйку, Двое парней вытащили судорожно хватавшую воздух Лолу из воды. Третий, коротким ударом оглушив Орехову, обхватил ее и поплыл к уходящим в воду ступенькам.

– Убейте ее, – прошипела Лола и бросилась к Рите.

– Держите ее, – приказал Валерий, – Убью! – вырываясь, визжала Лола. – Уничтожу!

– Заткнись! – рявкнул на нее муж. Она замолчала.

– Что с ней? – Он присел рядом с лежавшей без сознания Ореховой.

– Я ее слегка приласкал, – признался боевик, – а то бы она меня точняком под воду утащила. Сейчас очухается, я ее…

– Уведите Лолу, – не оборачиваясь, бросил Валерий.

– Я убью ее! – Взвизгнув, та рванулась вперед. Поймав ее за руки, двое парней буквально выволокли разъяренную женщину за дверь.

– Пусть зайдет кто-нибудь из медиков, – крикнул им вслед Ниндзя.

Рита застонала и открыла глаза. Увидев Валерия, рванулась.

– Спокойно, – удерживая ее, сказал он. – Не бойся. Все будет хорошо. – И велел боевику:

– Дай что-нибудь выпить. Оставшийся боевик достал из шкафчика коньяк. Налил в рюмку.

– И закусить, – добавил Ниндзя. Парень протянул Рите шоколадку.

– Где Степа? – спросила она. – Отдайте мне сына. – Она заплакала.

– Выпей, – протянул ей рюмку Валерий, – станет легче. Парнишку тебе вернут, сегодня же. Но ты пообещаешь мне, что я встречусь с Атаманом.

– Я не знаю, где они, – замотала головой Рита. – Честное слово, не…

– Они на тебя сами выйдут, – усмехнулся Ниндзя, – не сегодня, так завтра. Сына ты получишь сегодня. Но запомни: если в течение двух дней ты не позвонишь и не скажешь, где со мной может встретиться Атаман, твой пацан умрет. А теперь все. – Он поднялся и приказал:

– Отвезите ее домой. И скажи бабам, чтобы отдали мальчишку тебе. Ты отвезешь его домой. К ней домой, – увидев непонимание в глазах боевика, уточнил он.

– Здесь? – спросил в сотовый телефон Кардинал. – Значит, они…

– Да, – перебил его Навруз. – Ты начал это и не можешь взять Атамана. Ведь по твоей инициативе было устроено это шоу с покушением на него?

– Что? – растерялся Кардинал.

– Не надо, Эд, мы все знаем. Конечно, ты старался для дела. Но… – Кашлянув, многозначительно замолчал.

– Ну? – поторопил его Кардинал. – Договаривай.

– Ты должен вернуться в Москву, к тебе имеется ряд вопросов.

– Вот как? – удивился Кардинал. – Хорошо, приеду. Завтра или послезавтра. Сейчас не могу, мне необходимо покончить с Атаманом. Я не ожидал от него такой прыти и поэтому сам должен убедиться, что с ним все кончено.

– Ты должен быть в Москве, – буркнул Навруз. – Поверь, Эдуард, это в твоих интересах.

– Может, все-таки объяснишь, – раздраженно спросил Кардинал, – в чем дело?

– Поверь, – вздохнул Навруз, – это не телефонный разговор.

– Но здесь Атаман! – разозлился Кардинал. – Надеюсь, ты и остальные понимаете, как важно, чтобы он замолчал навсегда.

– Ты прав, – нехотя признал Навруз. – Но желательно, чтобы ты хоть на день вернулся в Москву.

– Да ты говори толком, – разъярился Эдуард, – что за срочность такая?!

– Ладно, – буркнул кавказец. – Думаю, ничего серьезного за три дня не случится. Атаман тоже крайне важен. Мы несем ощутимые убытки.

– Положим, убытки всегда ощутимы, – усмехнулся Эдуард. – Но ты меня заинтриговал своим мягким, – нашел он определение, – требованием приехать в Москву. Что происходит?

– Еще ничего, – буркнул Навруз. – Но может произойти. Именно поэтому ты и нужен.

– Чертовщина какая-то, но если ты не доверяешь телефону, то хотя бы намекни, в чем дело.

– В Нонне, – неохотно сказал Навруз.

– Ах, вот вы о чем. – Кардинал засмеялся. – Ну, тогда могу вас уверить: ничего страшного нет. Если, конечно, вы о наркотиках, которые она отдает Валентину. И на вид они могут показаться очень даже влюбленной парочкой. Но там все гораздо проще. Валентин – ее двоюродный брат. Он в нее влюблен с детства. И поэтому я позволяю ему иногда целовать ее. Сама Нонна к этому относится тоже очень спокойно. Так что не волнуйтесь, Навруз Али, никто к моей жене без моего ведома не подкрадывается. Если, конечно, ты только это имеешь в виду.

– Именно это, – озадаченно ответил Навруз.

– В общем, как покончу с Атаманом, – переменил тему Кардинал, – сразу вернусь. – Отключив телефон, зло сказал: – Значит, снова ты с ним. Ну ты и стерва. Но как узнал об этом центр? Или знает один Навруз? Зря ты со мной так, милая. Сейчас я уже твердо стою на ногах, и помощь мне не нужна. Кто и как узнал об этом? Впрочем, нужно что-то делать. Что именно, решу по приезде.

– Здоров, дед, – войдя в комнату, кивнул Бугор.

– Заявился наконец-то, – ворчливо встретил его лежавший на кровати старик. – Снова куда-то запропастился. Я уж подумывал, не цапнули ли тебя мусора. Но потом решил – если бы спеленали, на хату обязательно нарисовались бы. Ты тоже хорош гусь – ведь мог сказать, куда отправляешься.

– Дела, дед. – Мы одного отморозка вылавливаем. Нагрубил здорово, вот и ищем козла.

– Это кого же? – спросил дед. – Если из ваших, то таких полно, молодых, да ранних. Если кто из мужиков нагрубил, то, может, и знаю. Кто такой?

– Атаман. – Открыв холодильник, внук достал колбасу.

Отрезал кусок, намазал горчицей и стал торопливо есть.

– Степка Разин? – удивился дед. – Но ведь он мужик как мужик, в зоне в козырях хаживал. Да и по воле я о нем плохого не слышал. Чего же он вдруг в отморозки попал?

– Сгрубил крепко, – не стал вдаваться в подробности Бугор. – Посчитал, что круче его нет.

– Не похоже на Атамана, – проворчал дед. Длинно прозвучал дверной звонок.

– Да иду! – решив, что за ним, заорал Бугор. Звонок снова зазвонил.

Выматерившись, он, схватив полбатона колбасы, шагнул к двери. Открыл.

– Какого хрена надо? – недружелюбно спросил он невысокого, но еще крепкого пожилого мужчину с жиденькой бородкой.

– Мне, сынок, Михаил надобен, – сказал тот.

– Дед! К тебе какой-то старикашка приперся!

– Давай его сюда! – крикнул дед. – Поглядим, кто там.

– Иди, – кивнул на дверь комнаты Бугор и ушел на кухню. Старик аккуратно прикрыл дверь и неторопливо пошел в комнату.

– Мать честная, – ахнул приподнявшийся дед Бугра. – Никак сам Робинзон.

– Признал, – довольно улыбнулся тот. Подойдя, протянул руку. – Здорово, Топорик.

– Гляди, вспомнил, – густым басом захохотал дед Бугра. – Может, и имя помнишь? – прищурил он повеселевшие глаза.

– Чего ж не припомнить? – Робинзон потеребил бороденку. – Мишка Рохулин. Ведь в единой камере сколько бычков вместе скурили. Ну ты хотя бы встал да попотчевал чем. А то сколько годков не видались, а встречаемся насухую. Негоже так.

– Так все будет. – Топорик легко поднялся. – У меня в заначке ништяковое пойло имеется. Счас, – кивнул он.

– Ты и впрямь Топорик, сигаешь, як молодой.

– А то мы старые! – Топорик выпятил грудь и закашлялся.

– Года, они все едино свое берут, – кивнул Робинзон.

– Плевать на года, – отмахнулся Рохулин. – Мы свое всласть прожили. На коленях не стояли и милостыню не просили. Тут совсем недавно одного знакомого по тем местам встретил. Здоров бычара. Морда – во. – Он поднял руки на ширину плеч. – Шире задницы. На велосипеде за час хрен объедешь, а стоит клянчит. – Он выматерился.

Робинзон, посмеиваясь, достал коробку И, раскрыв, вытащил несколько сигарет.

– Ты дымишь али бросил? – посмотрел он на старого товарища, – Какой хрен бросил. – Топорик отмахнулся рукой, в которой была бутылка. – Не куришь и не пьешь, здоровеньким помрешь. У меня иномарка имеется, – поставив бутылку на стол, сказал он. – Внук у меня из этих, новых русских, вот и снабжает потихоньку. Миха, в честь меня назвали внука, – гордо добавил он, – не только по моему имени зовется, но и по пути такому же покатил. По нем тюрьма который уж год горькими слезами плачет. Вот я и молюсь Богу, хотя и не веровал никогда, чтоб, значит, Миху не взяли до тех пор, пока не сдохну. А то ведь… – Не договорив, махнул рукой. – Ну, давай, что ли, – открыв бутылку, взглянул он на Робинзона. – Ты молодец, что зашел. Сейчас все блатные, а сами тюрьмы не видали. Ну, или побывали там пару дней, и все – кто мы, пальцы веером.

– Ты погоди-ка, – остановил его Робинзон. – Я не за просто так заявился. У меня разговор серьезный имеется.

– Счас примем на душу по сто пятьдесят, – наливая темно-красное вино в стаканы, кивнул Топорик, – и перетрем твою серьезность.

– Погодь, – снова остановил его Робинзон. – Так это твой внук? – махнул он рукой на дверь.

– Он и есть, – со сдержанной гордостью кивнул Топорик. – Сын мой.

Славка, вместе с женой шесть лет назад погибли в перестрелке с ментами. Они инкассаторов в Коврове взяли. Обоих положили. Ну, их и брать решили. Сдал кто-то. Так Славка и Тамарка им целый бой дали. Ну, их того… – Он вздохнул. – Положили. Вот с тех пор Миха со мной. Но он тоже вот-вот…

– Значит, не ошибся я, – кивнул Робинзон.

– Чего это ты там шепчешь? – улыбнулся Топорик. – Как в те годы, что в камере вместе были. Устроишься в углу – и давай с собой базарить. Я поначалу думал – молишься, а потом понял, что это от привычки. Ведь надо – на островках три года одному прожить… Я бы ни в жизнь не смог.

– Значит, мы с тобой зараз по разные стороны, – пробормотал Робинзон. – Ты в одной толпе, я в другой. Негоже вышло.

– Ты про что это? – нахмурился Топорик.

– Придется, один хрен, тебя в известность поставить, – усмехнулся Робинзон. Потеребив бороденку, кивнул:

– Наливай своей бодяги. Наверное, и взаправду выпивши говорить легше.

– И я про то же, – усмехнулся Топорик.

– Необходимо заставить ее! – зло проговорил Пряхин. – Если не понимает своей выгоды, пусть под страхом работает. Мы с ее отцом повозились! Но конечно, сразу не нужно, – передумал он. – Узнайте, на кого она сейчас работает. Кто-то ведь продает вещи с ее огранкой. Значит, на кого-то она работает. К тому же еще точек пять по крайней мере не наши. А Семенов, по-моему, сказал ясно. Весь хрусталь должен продаваться под нашим контролем. В чем дело? – Он взглянул на Лобова. – Ты что-то в последнее время захандрил. Хрусталь под твоей ответственностью. Ты должен контролировать продажу и, если появляется какой-то самостоятельный продавец, немедленно выяснить о нем все и доложить. Или принять меры. Ведь парни Ниндзи в твоем распоряжении.

– Сейчас все заняты поиском уголовника и Орехова, – возразил Лобов. – У нас почти не осталось охраны. Они все…

– У нас есть люди Статиста, – напомнил Пряхин. – Ты, похоже, боишься чего-то? – Лобов вздохнул. На загорелой лысине выступил пот.

– Так слышал, как говорят? – сказал он. – Что, если этого уголовника, брата Орехова, арестует милиция, нас всех… – Сложив пальцы решеткой, поднес к глазам. – А я не хочу. И вообще… – Вскинув голову, не мигая, уставился в глаза Пряхину. – Тебе, Гриша, говорить легко. Ты только и знаешь, что заключать договора то с одними, то с…

– Каждый делает свою работу, – жестко сказал вошедший в кабинет Семенов.

– И я не понимаю упреков в сторону других, если сам не справляешься с делом.

– По какому поводу собрались?

– По поводу Яковлевой, – вздохнул Пряхин. – Сегодня был человек из Гусь-Хрустального и сообщил, что на продажу были выставлены изделия с огранкой Яковлевой. Значит, она на кого-то работает. А он, – Григорий кивнул на понурившегося Лобова, ничего не предпринимает. Он, видите ли, боится и даже выразил желание уйти.

– Вот как, – медленно проговорил Семенов.

Лобов вскинул голову.

– Я боюсь, – пролепетал он. – Этот уголовник, которого ищут, ведь он был у нас на фабрике, в подземном цеху. И если Попадется милиции, то наверняка…

– Забудь про это, – бросил Семенов. – Мы этот вопрос обсуждали не раз.

Нам в любом случае, как бы плохо ни развивались события, опасаться нечего. Да, цеха есть, но никто из нас о них не знал. Мы занимаемся бумажной волокитой, не вникаем в производство товара. Так что…

– Но нас все равно посадят, – нервно проговорил Лобов.

– Для того, – засмеялся Семенов, – чтобы выпустить. За нами центр, а ему невыгодно, чтобы нас признали виновными, потому что в этом случае мы можем быть откровенными. И представляете, что будет с нашими московскими управленцами? – Он усмехнулся. – Так что не волнуйтесь. И давайте этой темы больше не касаться. А насчет Яковлевой нужно выяснить. И в конце концов, решите этот вопрос раз и навсегда. Или она с нами, или будем принимать другие меры, – сам того не зная, повторил он недавно сказанное Пряхиным и криво улыбнулся. – А теперь о том, что ты хочешь уйти. – Семенов похлопал вздрогнувшего Лобова по плечу. – Если торопишься умереть, то дело твое. Я могу сказать только одно… – Доставая сигареты, он снова замолчал.

У окончательно перепуганного Лобова мелко задрожал подбородок. Семенов, заметив это, с улыбкой покачал головой:

– Никогда не надо говорить об этом вслух, а в некоторых местах даже думать об этом нельзя. Если решил уйти, то делай это неожиданно. Исчезни, и все. Но жить, постоянно опасаясь… По силам тебе такое? И еще. Повторять или предупреждать я больше никого не буду. Тебя тем более. Твое счастье, что я всего лишь деловой человек, а не гангстер, как центр. А сейчас всем до свидания. – Повернувшись, шагнул к двери. Остановился и взглянул на Пряхина.

– Я не хочу больше знать, что Яковлева работает на кого-то. Или на нас, или… – Не договорив, вышел.

– Фу! – Отдуваясь, Пряхин вытер рукавом пот. – Что-то с ним не так, – тихо проговорил он. – А ты, – напустился он на Лобова, – со своим страхом вылез! Думаешь, нам спокойно? В общем, все. – Он поднялся. – Давайте за работу.

Сегодня отгрузка балок. – Он взглянул на Лобова. – Твои знакомые наконец-то прислали машины. С ним сам и разговаривать будешь. Да, как нововведение Семенова? Довольны наши работяги или по-прежнему шумят?

– Все поговаривают о том, – усмехнулся Лобов, – что скоро получат паспорта и будут вольными. Придурки.

– Каждый тешит себя надеждой, – сказал Пряхин, – тем и живет. Вот мы про тех, кто работает в кандалах, говорим, мол, что они слабаки. Мы бы… – Он махнул рукой. – Да просто каждому жить хочется, и не важно, где и как. Но жить.

Только тогда веришь, что все будет хорошо. Почему больные СПИДом или раком тянут до конца? Ведь уже все. Они знают, что умрут. Так нет – надежда умирает последней. У него боли сильные – наглотайся таблеток, и все. Так нет. А вдруг завтра придумают лекарство от рака? Вот и эти, которых мы каторжниками держим, тоже живут надеждой, что будет и на их улице праздник. А не было бы у них этого, толпой бы пошли на нас, и все. Шум. И они убиты, и нас бы всех арестовали. Ведь коснись стрельбы, в общем…

– Хватит, Гриша, – умоляюще проговорил Лобов. – Мы и так на нервах живем. Они, как ты сам сказал, ждут, что это все закончится. А мы, наоборот, ждем плохого в отличие от них. Так что еще не ясно, кому хуже.

– Ты с ума сошел! – раздраженно проговорила Лола. – Неужели правда хотел отдать мальчишку?

– Почему хотел? – огрызнулся Валерий. – Его сейчас к ней домой отвезут.

– Даже не думай об этом, – услышал он насмешливый голос брата. – Я не случайно к вам пришел. И «мере», который мне Семенов подарил, – начало. Я от жизни хочу большего. Тоже, как Семенов, подарочки дорогие делать. Мы возьмем этого Атамана, а потом, так и быть, отвезешь ей пацана сам.

– Ты думаешь, что говоришь? – зло спросил Валерий. – Ведь это пацан. Я тоже думал, что все просто: взял мальчишку – и предъявляй требования. Да хренушки, потому что сам отец. Как представил, что и мою дочь, Наташку, вот так же кто-то возьмет, ночь не спал. Все. – Как о твердо решенном сказал он.

– Мальчика сегодня отвезут Ритке. Хотя бы за то, что она не испугалась прийти сюда. Она…

– Эта стерва, – закричала Лолита, – чуть меня не утопила!

– Потому что она мать, – отрезал Валерий. – Немедленно отправьте пацана домой, – приказал он и вышел.

– Поняла? – насмешливо спросил Лолиту Родион. – Он даже на тебя хрен забил. Ему чхать, что эта стерва чуть тебя не утопила. Ему плевать, что Кардинал в ярости и может всех нас поставить на место. Приехали ребята из столицы, и может завариться крупная буча. Если Кардинал узнает, что мы отдали пацаненка Ритке, нам хана.

– Я осталась там, – вздохнула Лола, – слышала, как он говорил с ней, и успела задержать того парня, который должен был ехать за мальчишкой. А тут и ты появился. Но если он узнает, что мы…

– Тебе чья шкура дороже? – неожиданно спросил Родион. – Своя или мужа-детолюбца? Лично мне моя, поэтому пацана Ритке не отдавать.

– Если сегодня мальчишка не будет у Ритки, – услышали они из-за двери, – пеняйте на себя. Да и не мешайте вы мне, ясно?! – шагнув в комнату, проорал Валерий.

– Но, Валерий, Рудик прав! – воскликнула Лола. – Кардинал нас уничтожит! Он уже сказал тебе, что ты на них не работаешь. А ты сам знаешь, что это такое. Ведь двоих уволенных убирали твои парни!

– Я разговаривал с Семеновым, – ответил Валерий. – Он сказал, что слова одного Кардинала мало что значат. Я не ухожу сам. А с Атаманом действительно получилось сложно. Это даже в Москве поняли. Ведь не зря они парней прислали. К тому же я отдаю мальчишку не потому, что добренький. Ореховы Атамана отдадут нам. Подумайте сами, если Ритка не побоялась прийти к нам и попыталась убить Лолиту ради сына, они этого Атамана лично убьют и нам труп привезут. Атаману плевать на племянника, ему своя шкура дороже. Хорошо, если бы они об этом еще не узнали. А то Атаман шлепнет Витьку и исчезнет. А так есть шанс, что Ореховы, спасая пацана, отдадут нам Атамана.

Лола и Родион переглянулись.

– Вообще-то тоже верно, – признал Родион.

– И еще раз предупреждаю, поперек дороги мне не становитесь, ясно? – Они услышали угрозу в голосе Валерия.

– Добрый день, – улыбнулся Стилист открывшей дверь Ксении.

– Здравствуйте, – кивнула та. – Вам кого?

– Зоя Андреевна дома?

– Нет, но скоро должна прийти.

– Можно увидеть ее мужа?

– Заходите. – Сняв цепочку, она отступила. Стилист, тщательно вытерев ноги о коврик перед дверью, вошел.

– Андрей Васильевич там. – Ксения кивнула на дверь спальни.

– Спасибо. – Стилист вошел в спальню.

– Вы с ним? – спросила Ксения вошедших парней. Оба молча кивнули.

– Добрый день, – улыбнулся Стилист.

– Здорово. – Сидевший в инвалидной коляске Андрей вопросительно посмотрел на него.

– Дело вот в чем, – начал Стилист. – Вашей супруге, Зое Андреевне, уже несколько раз предлагали высокооплачиваемую работу. Вы знаете об этом?

– Конечно, – кивнул Андрей. – И ты, видно, из тех субчиков, которые ходят к ней. Так вот что. – Он подъехал к сидящему на стуле Стилисту. – Передай им, что, если еще раз кто-то на нес наедет, я обращусь в милицию. А там у меня есть друзья. И вам…

– Напугал, – рассмеялся Стилист. – Ну что же. – он поднялся. – Не хотелось так. – С деланным сожалением он развел руками. – Но уж больно ты, паралитик хренов, строишь из себя. Кто ты есть-то? – Он в лоб толкнул Андрея. Коляска повалилась набок. – Паралитик, а блатуешь. – Подойдя, пнул вскрикнувшего Андрея ногой. – Друзья у него в милиции есть. Так вот, калека, – он ухватил нос замычавшего Андрея, – если только полслова вякнешь, сразу твою супругу рядышком с тобой на каталку посадим. И еще, паралитик… – Он вытер пальцы о пижаму Андрея. – Не забывай, что у вас есть доченька. А она ничего из себя, – подмигнул он. – Сейчас знаешь сколько сексуальных маньяков развелось? Так что подумай и своей женушке скажи. Завтра мы придем за ответом. Если снова нет или милицией пугать начнете, пеняйте на себя. – Высморкавшись на грудь Андрея, вытер пальцы о его пижаму и вышел.

– Спасибо, – улыбнулся он Ксении. – Мы закончили разговор. Вы кто будете? Родственница?

– Подруга, – улыбнулась она.

– Красивая у Зои Андреевны подруга, – кивнул Стилист и вышел в открытую одним из парней дверь. Проводив их, Ксения вошла в спальню. Вскрикнув, подбежала к Андрею, подняла коляску и усадила его.

– Они тебя не тронули? – со слезами бессильной злости на глазах спросил он.

– Нет, – помотала она головой. – А вы…

– Иди, Зойку встречай. Если что, кричи что есть мочи! Кто-нибудь да поможет. Иди. – заорал он. Ксения метнулась к двери.

– Теперь понятно, – кивнул захмелевший Топорик, – почему ты обо мне вспомнил. Только, Робинзон, зазря ты прикатил. – Он вздохнул. – Я уже кончился. Не Топорик, а так, киянка. И рад бы помочь, да не могу. Кончилось наше время.

– Ну ты не обобщай, – неожиданно обиделся Робинзон. – В кучу усех не вали. Я еще шевелиться могу. А коснется дела – и на курок надавить сумею. Оно, конечно, вроде бы и не надобно это. Но вдруг захотелось мне напоследок, значится, с песнями на тот свет отравиться. А то ведь прожил на земле зазря. И ни один меня словом добрым не помянет. Сдохну – закопают, ну, бухнут, так уж положено, и все. А через год и помянуть никто не уподобится. Так вот и решил я напоследок все-таки такое отчубучить, чтоб, значится, обо мне хоть год-два поговорили. Ясно дело, подвига я уже не свершу. Но ведь и просто что-то хорошее сделать – это уже подвиг. Туточки, понятное дело, бандюга этот, Степка. Но мужик мировой. Чем-то он мне меня напомнил. Тоже всех в гробу видал. Но знаешь что задело меня? Степка за пацаненка брата свово готов себя в руки новым русским отдать. Я бы, наверное, ни в жисть на такое дело не пошел, а этот готов. Да и не дело, когда мальчонку заместо приманки подставляют. Мы уж на что оглоеды были, но такое даже не помышляли. Убить кого-то – оно, конечно, завсегда готовые были. Но детей… Вот я и вспомнил Мишку Топорика. Какой ты мужик был. Тебя и Топориком прозвали за силушку твою. Топоры метал, как ножички. И втыкал куда нужно. Даже в спичечный коробок на спор. Помнишь?

– А как же, – кивнул Топорик. – С малых лет ножи и топоры кидал, да и силушка была дай Бог. Это счас зубья в стакане держу. Давай еще выпьем? Тогда и разговор веселей пойдет.

– Нам-то, собственно, уж и говорить не о чем, – пожал плечами Робинзон.

– У тебя зубы в стакане, а у меня пусть мало, но свои. Да и по духу я, видать, здоровее тебя буду. Ништяк хоть напоследок свиделись. – Кряхтя, он встал. – А внучатый твой, видать, на мафию пашет. Я его признал. Он в тех краях с парнишками гулял. Наверное, и зараз туда отправляется. Если хошь, можешь сказать ему, за просто так они Атамана не получат. Понятное дело, у них сила имеется. Но кроме силы, в таких делах злость нужна. А у Атамана ее полно, злости этой, через край плещет. Ну лады, – кивнул он. – Покедова.

– Погодь, – попытался остановить его Топорик. – Ты ж подпитый. Куды поедешь? Гаишники сразу…

– Меня они не останавливают, – усмехнулся Робинзон. – Знают, что брать неча. В общем, бувай здоров, Мишка, и не кашляй. – Сделав шаг к двери, остановился. – Сигареты, которые внучатый твой дает, не дыми. Они на кровушке детской заработаны. – Сказав это, вышел.

Топорик, с матом ухватив бутылку за горлышко, бросил ее в стену.

– Сынок. – Рита бросилась навстречу Степе. Мальчик, обхватив мать за шею, прижался к ее плечу и громко заплакал.

– Не забудьте, – услышала она мужской голос, – что вам сказали. Мы ждем три дня.

Вскинув голову, она взглянула на стоявшего у порога парня. И столько было ненависти в глазах женщины, что тот попятился. Споткнулся о сбитый половик и чуть не упал. Молча выскочил на улицу и, оглядываясь, словно ожидая выстрела в спину, торопливо пошел к калитке.

– Ты чего как ошпаренный бежишь? – насмешливо спросил его сидевший за рулем «девяносто девятой» боевик. Не отвечая, тот сел и хлопнул дверцей.

– Тебя били? – плача, гладя мальчика по голове, спросила Рита.

– Нет. Кормили три раза. Там какие-то две женщины были и парни. Мне они ничего не говорили. Все дядю Степу вспоминали. Его убить хотят. – Он шмыгнул носом и снова заплакал. – И папу тоже.

– Мы сейчас же уедем, – вытерев слезы, заторопилась Рита. – Поедем в Пензу, к тете Маше. Сейчас. – Кинувшись было собирать вещи, остановилась.

В окно увидела куривших у мотоцикла двоих парней в шлемах с закрытыми затемненными щитками лицами. Тяжело вздохнула. Зазвонил телефон. Вздрогнув, она схватила сына, прижала его к себе. Телефон звонил не смолкая. Отпустив Степу, она подошла и осторожно, словно боясь обжечься, взяла трубку.

– Алло, – услышала Рита хрипловатый мужской голос, – мне Риту Орехову надобно.

– Кто это? – всхлипнула она.

– Ты, девонька, Рита? – спросил звонивший.

– Я.

– За мужика не боись, – услышала Рита. – И Степан с ним. За сына тоже не боись. Он…

– Он дома, – сказала она. – Его только что привезли. Но если Степан через три дня не сдастся, и… Они говорят, что снова заберут Степку. Вы скажите…

– Все обскажу, милая, – перебил ее мужчина. – Ты не волнуйся особо. Все хорошо будет.

Не прощаясь, он повесил трубку. Она несколько секунд растерянно смотрела в окно на куривших парней, затем, опомнившись, осторожно положила трубку.

– Кто это, мам? – испуганно спросил сын.

– Папа живой, – тихо, словно боясь, что кто-то может услышать, ответила она. – Привет нам передавал.

– А здесь кто живет? – Шустрый кивнул на одиноко стоявший дом.

– Дед какой-то придурочный, – усмехнулся сидевший за рулем «Явы» Родион. – Он лет сорок назад от ментов на островках скрывался. Тут на реке…

– Менты, – не дал договорить ему сидевший за ним крепкий парень.

– И что? – усмехнулся Шустрый. – У нас тоже мусора есть. Кэп, – он взглянул на рослого мужчину, – перетри с ними на понятном ментам языке.

– Понял, – кивнул тот и неторопливо пошел навстречу троим автоматчикам.

Остановившись, что-то сказал и, сунув руку в боковой карман, вытащил удостоверение.

– Нашел место для отпуска, – усмехнулся милиционер в бронежилете. – Нарвется на Атамана, он ему устроит бессрочный отгул.

– Да он знает, – кивнул на Кэпа второй. – Остальные, наверное, тоже из милиции. Он старший лейтенант отдела по борьбе с наркотой. Другие тоже ребята не балуй, и оружие наверняка имеется. Так что Атаман сам нарваться может. Подумает, туристы, а они его и цапнут.

– Скорей бы его или взяли, – сказал третий, – или убили. Надоело сутками по полям да деревням шарить. Все сады пролезли. – Он сплюнул. – А жара какая! – Он расстегнул бронежилет. – Скорей бы дед вернулся, у него молоко стоящее. Холодное, – вздохнул он, – и жажду утоляет, и есть особо после него не хочется.

– Дедок еще тот, – усмехнулся первый. – Если Атаман на него выйдет, он точняком его картечью нашпигует. А может, и договорятся, птицы одного полета. Я слышал, как в управе говорили об этом Робинзоне. Тот еще бандюга. Он с бандеровцами в начале пятидесятых загуливал. Потом они где-то возле Харькова, кажется, поезд какой-то взяли. Там в почтовом вагоне золото было. Робинзон вроде пострелял всех и с золотом один ушел. У него здесь в области какой-то родственник жил. Вот он…

– Да нет, – возразил второй. – Солдаты других положили, а он уйти сумел. С золотом. Здесь попытались его взять, родственник сообщил в КГБ. Он отстрелялся и ушел. Где-то на островках на слиянии Клязьмы и Судогды три года жил. Считали, что полоумный какой-то. Облавы устраивали, но он уходил всегда. А потом взяли. Он, гад, – засмеялся милиционер, – из лука в солдат стрелял. Говорят, ранил одного, но золота так и не нашли. Он сказал, что где-то по дороге его бросил. Его провозили по всем местам, где был, но ничего не нашли. Он и в лагере, говорят, конвоира убил. И ранил одного. В общем, как раз Атаману подельник.

– Атаман его сразу пристрелит, – усмехнулся старший поста. – Ему на хрен такой подельник не нужен. Я вот командиров не пойму, работаем по освобождению заложника. Кто заложник? Брат Атамана? Да он убит уже давно. Или и брат заодно с Атаманом.

– Нас запросто и без собак найдут, – буркнул Атаман. – Ты воняешь, как хорек. Чего нахавался? – усмехнулся он.

– Перестань, – недовольно попросил Виктор. – Я и сам чувствую, что запах, как в туалете. А в тюрьме вас в туалет водили?

– Все в камере, – усмехнулся Степан. – И спальня, и столовая, и сортир.

Скорей бы дедок вернулся, а то хрен его знает что там, наверху. Может, мусора нас измором берут. Или орелики Кардинала сидят и дожидаются, пока мы не вылезем, д чего? Робинзона инфаркт стебанул и…

– А ты не подумал о том, – перебил его брат, – что дед мог сказать о нас этим парням?..

– Дед не из тех, кто стучит налево-направо. Робинзон все время один, он плюет на все и всех. Деньги его не интересуют. Да и жить осталось недолго. В общем, я не умею много базарить, – Степан усмехнулся, – но Робинзону верю. Даже если из него выбивать будут о нас, хренушки чего узнают.

– А я не уверен. Ведь с золотом, помнишь, он рассказывал, он ушел один. Почему?

– Молодой был. Тогда время другое было. Но сколько леи прошло. Да, короче. Хватит. Даже если ты прав и дед нас подставит, выхода все равно нет. Мы с тобой даже вылезти не можем.

– Почему? Я могу поднять…

– Потому, – рявкнул Степан, – что не знаем, что или нас там ждет!

– Мне плевать, кто там. У меня сын с женой…

– Об этом мы уже базарили. И хорош, давай на этом остановимся. Уже семь часов прошло. Где же Робинзон?

– Здоров, дед, – весело приветствовал милиционер выходившего из «Волги» Робинзона.

– Здоровеньки булы, – кивнул тот. – Заждалися, наверное. – Хитро прищурившись, он взглянул на стоявших чуть дальше двух других. – О-о-о, – протянул он. – Да вас поболе стало. Или бандюка нашли? По дорогам столько вашего брата стоит, с автоматами. Проверяют всех. Меня и то трижды тормознули. Багажник смотрели. А я того… – Робинзон щелкнул себя под кадык. – Выпимши. Другана старого навестил, вот и думал: зараз под старость отнимут права. Но ниче, им, видать, этот бандюка нужен. Проверили – и давай, дед, катись. Пошли, – направляясь к дому, позвал он, – молочка вынесу.

– Не надо, – недовольно оглянувшись, буркнул милиционер. – Здесь омоновцы. Так что спасибо, дед, но не надо.

– Видать, суровый народ эти омоновцы, – усмехнулся Робинзон.

– Суки, – отводя бинокль от глаз, буркнул Бугор. – Их здесь полно, а Ниндзя визжит: почему Атамана до сих пор не нашли? Были бы у нас права, как у мусоров, давно бы взяли. Каждую хатенку на уши поставили бы. Он точняком у кого-то куркуется.

– Тут парни прикатили, – проговорил один из пятерых. – Сынка Ореховых Ниндзя, говорят, вернул бабе. Этой, женушке…

– Значит, так надо, – перебил его Михаил. – Ниндзя знает что делает.

– Менты, – тревожно буркнул смотревший в сторону поля парень.

– Валим, – садясь на мотоцикл, бросил Бугор.

– Стоять! – раздался громкий крик.

– Замерли! – вторил ему крик второго. Мотоциклы, взревев моторами, рванулись с места. Бегущий первым омоновец вскинул автомат.

– Не стрелять, – приказал старший. – Это не Атаман. А этих приказано пугать, но не стрелять. Конечно, если они сами не начнут.

– Наконец-то. – Атаман опустил руку с пистолетом и облегченно вздохнул.

– А то мы уже…

– Звонил твоей, – сказал Робинзон. – Все в порядке у них. Сынуля твой дома. Правда, с небольшим, значится, условием. – Сев, достал пачку сигарет.

– Условие ясное, – криво улыбнулся Атаман. – Но странно, что они его отпустили.

– А тугочки ничего странного и нету, – возразил Робинзон. – Они сейчас правильную стратегию выбрали. Показали, что могут делать что захотят. Счас возвернули мальчонку, и опять-таки не за просто так. Ежели Степка не отдастся, мы его сызнова заберем. Мол, и в милицию могете идтить, но мы сила. Но, видать, твоя баба что-то отчубучила, – сказал он, взглянув на Виктора. – Они поняли, что она ради сынка на все пойдет. А зараз он с нею, и им легче. Силушку свою показали. А вы думайте.

– Чего тут думать-то, – буркнул Степан. – Как только без атаса смогу к ним попасть, пусть хапнут. Я бы и сейчас вылез, но ведь и выстрелить ни разу не дадут. Ментов полно, да и он, – он кивнул на брата, – как подельник пойдет. Вот бы проскочить в город. Там все проще было бы. Отоварил бы я тебя, братишка, так, слегка. Связал и оставил бы где-нибудь. А сам к этим псам пошел. Парочку завалить все равно успел бы. А так – не могу. Да еще знать, что племяша из-за меня вот-вот сцапают снова… Но сейчас рано, да и нельзя. – Поморщившись, он слегка погладил раненое плечо.

– Дай-ка гляну, – вспомнил Робинзон.

– Давай, доктор Айболит, – усмехнулся Атаман.

Робинзон, подвинув ближе фонарь, взглянул на Виктора.

– Ты тамочки у входа посиди. А то мало ли какой враг нагрянет. – Разрезав рукав рубашки, посмотрел на твердый от запекшейся крови бинт. Покачал головой. – Когда менял повязку?

– Дней пять назад. Потом все как-то некогда было.

– Пуля тамочки? – обрызгивая бинт перекисью водорода, спросил Робинзон.

– Вытащили. – Атаман начал относиться к медицинским способностям старика с уважением после того, как увидел перекись. – Сразу, как только…

– Ясно, – кивнул Робинзон. Подождав немного, хмыкнул и неожиданно с силой рванул чуть приотставший от кожи кусок бинта. Взвыв, Атаман потерял сознание. И тут же очнулся.

– Я тебе, старый козлище, – прорычал он, – бороденку по волоску вырву.

– Если так легче, крой меня на всю катушку, – спокойно ответил Робинзон.

– А ты только и сможешь, что матом.

– Да ты какого хрена рвешь? Ведь…

– Ты глянь, сколько гноя. – Старик показал ему оторванный тампон. – В таких случаях нужно отрывать, а не отклеивать. Чтоб гной убрать. Хотя бы верхний. Да, дела у тебя, значится, неважнецкие.

– Чего там? – Степан напрягся.

– Но мы по-старинному делать станем, – решил старик.

– Руку, что ли, оттяпаешь? – Нашел в себе силы пошутить Степан. – Чтоб не мучился.

– Зачем же руку-то, – пожал плечами Робинзон. – Она тебе понадобится. Счас проще будет. – Сунув руку в карман, вытащил патрон двенадцатого калибра.

Атаман сглотнул слюну. Старик надорвал пыж и ссыпал картечь. Потом поковырялся гвоздем в патроне и достал второй, войлочный, пыж.

– Ложись, – велел он Атаману, – на левый бок. Чтоб, значится, рана была сверху.

– И что дальше? – Выполняя его требование, Атаман с опаской покосился на патрон.

Старик молча высыпал порох на рану.

– Ты чего? – заволновался Степан. – Ox! – Старик чиркнул спичкой. – Эуааа! – взревел Степан, вскакивая. – Убью!

– Будешь так орать, – усмехнулся Робинзон, – сюда все сбегутся. Но, видать, подвезло, – прислушиваясь, отметил он, – не слышал никто.

– Что тут у вас? – Виктор заглянул в лаз.

– Лечит, – простонал Атаман, – лепило хренов. Он мне рану всю на хрен сжег. Я тебя, кочережка старая, – зло пообещал он невозмутимому Робинзону, – на островки направлю в наручниках, и будешь там с лягушками квакать.

– Коли грубишь, – поднимаясь, кивнул старик, – все нормально. Зараз давай жирком гусиным смажем, и маленько пусть, значится, на воздухе рана побудет. Не перевязывай покедова. Потом осторожненько завяжем.

– Да уж давай, – кивнул Атаман. – Спалил руку на хрен, а теперь на воздухе пущай будет, – передразнил он старика.

– Я так больше не могу, – заплакала Зоя.

– Перестань. – Андрей погладил ее по волосам. – Я понимаю тебя. Но что я могу сделать? – с болью спросил он. – Что? Этот хмурик, который был, я бы его раньше щелчком уложил, делал все, что хотел. Да и вообще, и за тебя, и за Ольгу страшно. Ты бы согласилась работать на них…

– Они преступники, Андрей. – Зоя подняла голову. – Из-за них погиб отец. И я боюсь. Понимаешь? Боюсь. Боюсь, что меня посадят в тюрьму. Ведь они убивают и грабят. А сказать кому-то… – Она заплакала громче.

– Перестань, – тяжело вздохнул Андрей. – Я позвонил Веткину, попросил, чтоб пришел сегодня. Поговорю с ним. Может, поможет.

– Не надо, Андрей, ведь ты сам говорил, что они Ольгу…

– Но нужно что-то делать! – вспылил он. – Если молчать постоянно, то…

– Зоя, – вошла в комнату Ксения, – тут какой-то мужчина. Говорит, что ему Андрей звонил и просил прийти.

– Пусть заходит, – кивнул Андрей. – Это наверняка Леха.

– Привет, – перешагнув порог, в спальню вошел приятель Андрея.

Увидев плачущую Зою, остановился.

– Я, наверное, не вовремя, – смущенно проговорил он. – Так…

– Проходи, – позвал Андрей. – Я тебя и позвал из-за этого.

– Понятно, – кивнул Веткин. – Я слышал об этом. Но знаешь, что скажу – здесь вам никто не поможет. Потому что криминала нет. А все, что бы вы ни сказали, слова. Это раньше было: если есть свидетель того, что кто-то угрожал убийством, пиши заявление – и на полгода его посадят за угрозу убийством. А сейчас, – он махнул рукой, – законы вроде бы строже стали, но это только слова.

– Значит, помочь ты нам ничем не сможешь, – сделал вывод Андрей.

– Если что-то серьезное будет, – Веткин опустил голову, – тогда обращайтесь. Все-таки законы еще существуют. И порой не только на бумаге. Время, Андрюха, такое настало, что мы никто. Вот я беру одного гада – в ресторане, сволочь, пристал к женщине. За нее муж заступился. Он ему из пистолета ногу прострелил. И что? Через два дня встречает меня и хохочет, гнида. Сейчас у власти деньги стоят. Если их у тебя нет то и милиция помогать не станет. Конечно, что-то делать будут, но особо не поторопятся. А если против вас кто-то из серьезных преступников, ну, заявите, но только хуже может быть. Мелочь, конечно, берут и сажают. Бывает, и крупную птицу хапаем. Но надолго ли?

– Выходит, сейчас вообще закона и порядка нет, – горестно вздохнул Андрей.

– А что ты хочешь от нас?! – взорвался Веткин. – Если по телевизору показывают, как генеральный прокурор в постели с проститутками кувыркается! Если это не провокация, то сажайте его, сволочь. Если нет – берите тех, кто придумал это кино, и наказывайте. Или вон Властилина. Посадили ее. А почему? Да потому, что денег у нее тех, которые нужны, уже нет. Бросили ее друзья-приятели. Кто она есть-то, Властилина? Да никто. Подставили бабу. Но здесь хоть кого-то посадили. Пусть крайнюю, но нашли. А сколько других деятелей-банкиров людей обманули и живут припеваючи?

– Что ты нам рассказываешь? – недовольно спросил Андрей. – У нас другое дело. Нам угрожают дочь убить или изнасиловать. Ты это понимаешь?! – заорал он.

– Да будь я хоть наполовину здоров, на кой тебя вызвал бы? А ты…

– Если я сейчас вот так поверю вам и начну что-то делать, – вздохнул Алексей, – меня завтра же уберут с работы, а потом подловят где-нибудь и отделают как следует.

– …Все обскажу, милая, – раздался из магнитофона хрипловатый мужской голос. – Ты не волнуйся особо. Все хорошо будет.

Невысокий мужчина, поправив очки-хамелеоны, выключил магнитофон.

– Звонок был в пятнадцать двадцать четыре. Звонили из городского телефона-автомата. Откуда именно, выяснить не удалось. Судя по голосу, мужчина.

– Ясно, что не баба, – хмыкнул Валерий.

– Лет пятидесяти, – продолжил очкастый. – По разговору понятно, что украинец, но уже давно живет в России. Это все.

– С одной стороны, и это хорошо, – кивнул Валерий. – Значит, Орехов и Атаман знают, что сын дома и его в любое время могут забрать снова. Теперь понятно, почему Атаман неуязвим. Он где-то сидит на мягкой перине, зализывает рану и посмеивается над милицией и над нами. Знать бы где. Но с другой стороны, это тоже неплохо. Теперь он знает и племяннике. Ну что же, будем ждать. Кто-то должен снова позвонить и передать какие-то инструкции. А значит, назовет место встречи. Так что мы сделали очень правильно.

– Ну? – Гога выглянул в открытое окно. – Готово?

– Сей момент, – поливая шашлыки белым вином, отозвался Семен, – почти.

– А где барышни?

– Затеяли борьбу в грязи, – засмеялся Семен. – Подыскивают место. Завелись девки. Потолкали друг дружку. Лизка разве уступит? В общем, сошлись на борьбе в грязи. Разделись и пошли искать эту самую грязь.

– Такое зрелище я пропустить не могу! – вылезая в открытое окно, засмеялся Гога. – Тогда торопись. Вон они, в пруду. Сейчас начнут.

Гога рванулся вперед. Подскочив к кустам, за которыми притаился Семен, выглянул. В высохшем пруду, где осталась только влажная, смешанная с водорослями грязь, Зоя и Елизавета, обе в купальниках, обхватившись руками, пытались повалить одна другую. Ноги, провалившись в грязь по колено, мешали двигаться, и они уповали только на силу рук.

– Какое зрелище! – восхитился Гога.

Женщины упали. И мужчины увидели, как они, попеременно оказываясь наверху, продолжили борьбу. Скоро нельзя было различить, кто из них кто. Гога, подмигнув Семену, схватил шланг. Подбежав к пруду, открыл кран и начал поливать визжащих женщин сильной струей воды.

– Да, – облегченно вздохнув, кивнула Антонина Андреевна, – помогают. Видите? – Она показала рукой в окно. – Поливают все. Что бы я делала без них, ума не приложу. А в этом году лето неурожайное будет – засуха. Без помощи Зои и Гоги, честное слово, просто пропала бы.

– Так-то оно так, – согласилась одна из двух сидевших за чаем пожилых женщин. – Но с чего это они вдруг к тебе такое уважение проявляют? – Она подозрительно прищурилась. – Может, какую выгоду от тебя ищут?

– Да перестань ты, Пелагея, – замахала руками другая – горбатенькая старушка в белом платке. – Какую им выгоду надо? Ведь они кино снимают, а значит, и деньгу немереную имеют. Просто интеллигентные люди, вот и помогают бывшей учителке.

– Просто они хорошие люди, – улыбнулась Антонина Андреевна. – Да вы пейте чай, мне Зоя видите какой торт привезла. – Она улыбнулась.. – Я всегда, грешница, любила сладкое. Ну а сейчас, сами знаете, не до лакомств. Пенсию, правда, почти регулярно давать стали. И то за март и апрель задержали. Но, говорят, к сентябрю и этот долг вернут.

– На вас стоило посмотреть, – весело говорил сидящий с фужером в руке Гога. – Как вы смотрелись… – Он восхищенно покрутил головой. – Такое в России не часто увидишь.

– Это ты зря, – не согласился Семен. – Скоро во Владимире будет турнир по борьбе без правил. Так там перед началом и в грязи, и просто борьба баб. В общем, все, что хочешь. А еще есть штука такая – мне особенно нравится: если кто из зрительниц желает, могут попробовать себя в борьбе друг с другом в йогурте. Такое, говорят, в Польше есть. А сейчас и у нас появилось. Выйдут две крали, разденутся и начнут в йогурте возиться. Так бы и съел обеих, – захохотал он. – Так что вы, девоньки, идите на турнир и выразите желание. Чем в грязи возиться, лучше уж в йогурте.

– А что? – Елизавета вызывающе посмотрела на Зою. – Я лично не против.

– Я тоже, – отпив глоток вина, улыбнулась Зоя.

– Погоди-ка, – спросил Гога, – а там бои без правил с призом?

– Тебе там делать нечего, – сказал Семен. – Там таких выставляют – закачаешься. А кроме того, я слышал, вроде как рабов даже. Не знаю, насколько это верно, но разговор такой ходит.

– На Западе давно такое есть, – кивнул Гога.

– Вот и пойдем, – предложил Семен. – Я как узнаю, приеду за вами. Там народу очень много собирается.

– Молодец, дедок, – пошевелив рукой с перевязанным плечом, усмехнулся Атаман. – В натуре, рука болеть меньше стала. Да и боль какая-то другая. Вот это Айболит, – удивленно добавил он. – А я его матом крыл.

– Я слышал, – вздохнул Виктор.

– Да не ломай ты уши, – сказал Степан. – Завтра дедок поедет и звякнет Ритке. Пусть ждут. Он потом приедет и заберет их. Он же сказал, что знает местечко одно, где хрен кто найдет. Нам сейчас туда нельзя. Мусора по дороге перехватят. А твоих доставит, и нормалек.

– Дай-то Бог, – прошептал Виктор.

– Ладно, – обреченно говорила в телефонную трубку Зоя. – Я согласна. Только умоляю, перестаньте приходить и бить.

– Как? – деланно удивился Пряхин. – Андрея били? Я этим разберусь и строго накажу.

– Пусть больше к нам не приходят. И ради Бога, не трогайте Андрея. – Она бросила трубку и заплакала.

– Зоя, – сказала Ксения, – не плачь. Я понимаю тебя. – Она вздохнула. – А тут еще я появилась. Но я скоро…

– Перестань, – перебила ее Зоя. – Без тебя мне было гораздо труднее. Спасибо, – обняв подругу, благодарно прошептала она.

– Я вижу, ты не хочешь идти к ним на работу, – кивнула на телефон Ксения.

– Но тогда почему согласилась?

– Ты видела этого, который приходил? – вздохнула Зоя.

– Еще бы. Очень представительный мужчина. Сильный, красивый. Знаешь, когда я Юрку выгнала, попыталась гульнуть, ну, найти какого-нибудь крутого из новых русских. Чем я, думаю, хуже других. Но оказалось, что на настоящую любовь у них уже кандидатки есть, а так, на ночь, я не захотела. А тут еще в баре перестрелка, меня спас один…

– Голубой, – продолжила Зоя. – Ты мне рассказывала об этом уже два раза.

– Знаешь, как обидно, – вздохнула Ксения. – Думала, вот это мужчина. Настоящий полковник. А он на меня ноль внимания. А потом я, дура…

– Все, – засмеялась Зоя, – хватит переживать. Пойдем ужинать.

– Зоя, – вздохнула Ксения, – ты уверена, что твоего отца…

– Хватит! – рассердилась Зоя. – И никогда больше не говори об этом.

– Проконтролируй это! – услышал Кардинал недовольный голос Навруза. – У нас в трубу вылетают тысячи долларов из-за этого пса! Слышишь?! Найди его!

Навруз, отключив телефон, отбросил его на широкий кожаный диван.

– Что случилось? – спросила его заглянувшая в кабинет жена. – Все хорошо, милая, – улыбнулся Навруз. – Небольшие рабочие неурядицы. Но мы с ними справимся. Подойдя, поцеловал ей руку.

– Я в Большой, – поправляя перед зеркалом волосы, сказала жена. – Не хочешь? Там сегодня премьера. Дают…

– Любимая, – умоляюще перебил ее он, – ты же знаешь – я антитеатрал.

Женщина рассмеялась.

– Пока, милая, – чмокнул он ее в щеку. – Желаю приятно провести вечер. А с кем ты идешь? Надеюсь, не с женами…

Его перебил вызов сотового телефона.

– Совсем достали с этими делами. – Вздохнув, он взял телефон. – Ну? Что еще?

– Милиция обнаружила труп Рената, – услышал он.

– Рената? Кто такой?

– Телохранитель Нонны, Фенист.

– Черт возьми, – не сдержался Навруз. – Он же, по ее словам, уехал к матери. Похоже, на наших людей началась охота. Давно?.. – Не находя слов, кашлянул.

– Как сказали эксперты, четыре-пять дней.

– Чем он конкретно занимался – кроме того, что был Нонкиным охранником?

– Поставка оружия с Кавказа.

– Так. Держите меня в курсе дела. И вот еще что – проверьте этого Валентина, ты понял, о ком я говорю. Действительно ли он Нонкин родственник. И поскорее.

– Его нашли, – нервно кусая губы, проговорила Нонна.

– Как ты узнала? – спросил Валентин. Пригладив короткий ежик, оглянулся.

– Ты что? – раздраженно спросил он. – Оглохла? Или дар речи потеряла?

– Как ты со мной разговариваешь? – разозлилась она. – Ты…

– Не визжи. – Поправив очки, Валентин снова оглянулся.

– Боишься? – бросила она.

– Что ты говорила людям центра?

– Что Ренат уехал к матери в Курск. Там у него действительно…

– С тобой еще никто не связывался?

– Меня вызвали в милицию. Вернее, прислали какого-то капитана в штатском. Он сказал, что я должна опознать тело. Я поехала, потому что подумала…

– Что это я.

– Нет. Я думала – Лев, сын… – Это почему? Ты что-то слышала? – Он схватил ее за руку. – Ну?

– Валентин, – она дернулась, – мне больно.

– Ты что слышала?

– Центр недоволен тем, что Карл вызвал сына в Рим. Вот я и подумала…

– Он улетел. Но почему ты подумала, что…

– Не знаю. Я же говорила – им недовольны в центре, а также тем, что Карл неожиданно его вызвал. Считают, что Карл уйдет в тень, поставит Льва во главе организации. И будет управлять всем из-за спины сына. Тот же, разумеется, будет слушать отца только первое время. Ну а дальше начнет вести дела по-своему. Что это такое – все прекрасно понимают.

– А что насчет меня? – немного помолчав, обдумывая услышанное, спросил Валентин. – Я в это как-нибудь вписываюсь?

– Если в центре останутся те же люди, то ты, как говорится, останешься при своих интересах.

– Но мне надоело быть марионеткой. Твой Эдуардик пробился вверх благодаря моему содействию. Если бы я не убрал…

– Давай не будем о том, – поморщилась Нонна, – что мы знаем. Я уверена, если Эдуард узнает о наших встречах, теперь он это так не оставит. Кроме того, он выигрывает, если во главе встанет Лев. Тот всегда был его другом и без ведома Эдуарда не делал ничего. Карл, конечно, понимает это и скорее всего задержится за границей. Тем более что сейчас дела идут не очень хорошо. Интенсивно разыскивают какого-то из своих уголовников. Тот несколько раз встречал партии дорогого товара, и они опасаются, что он, если его задержит милиция, заговорит.

– Вот в чем дело, – протянул Валентин. – А я думаю, что это парни центра так зашевелились. Но ведь этот уголовник из Москвы сумел вырваться…

– В Москве ищут других, – перебила его Нонна. – Тех, кто устроил побоище в баре на Петровке. Сначала просто хотели узнать, кто именно. Но оказалось, что там сильная группа. Центр потерял уже двоих. И несколько человек сильно избиты. Подробностей я не знаю, но это точно.

– Понятно. Как бы на них выйти? – спросил он себя. – Я бы подсказал им кое-что. Как, например, Навруза выцепить. Он же к одной дамочке заныривает довольно часто. И без охраны. Боится, что парни его женушке капнут. А там тесть очень крутой мужик. С ФСБ связи имеет. Поэтому Навруз и носится со своей Верочкой. А так давно послал бы ее куда подальше.

– Так сообщи ей об этом, – подсказала Нонна. – И…

– Анонимный звонок или письмо ничего не дадут. Она психанет, а он сразу же концы обрубит. Сумеет выкрутиться. Я уже думал об этом. Хотел парней нанять, чтобы сфотографировали его или, еще лучше, сняли видеокамерой, но не нашел таких. А просить кого попало – можно нарваться. Они Наврузу скажут, и все. Да к тому же не в одном Наврузе дело. Вот если бы их всех, сразу, – мечтательно протянул он, – другое дело.

– Валентин, – нерешительно начала Нонна, – брать наркотики у Адама я больше не могу. – Мне кажется, он что-то заподозрил. Раньше продавал спокойно, а в этот раз…

– Раньше ты ходила к нему осенью и зимой, а сейчас заявилась в маечке.

Он увидел твои руки и понял, что ты не себе берешь. Дура.

– Ну, это уже слишком, – рассердилась она и шагнула к машине.

– Погоди. – Он схватил ее за плечи. – Не торопись, милая. Или забыла наше кино? – Валентин засмеялся. – Эду это очень не понравится.

– Какой же ты тип, отвратительный. Скажи честно – ты хоть когда-нибудь любил меня? Или я тебе была нужна для достижения твоих…

– Перестань, – обняв Нонну, тихо проговорил, он. – Конечно, любил. И сейчас без ума от тебя. А грублю… – Он крепче прижал ее к себе. – Как подумаю, что ты жена другого, так убить тебя хочется. – Посмотрев на «мерседес», спросил:

– Как ездишь? Не боишься?..

– Нет. – Только вот в пробках чувствую себя очень плохо. Я не умею ездить рывками. Поэтому если попаду, то останавливаюсь и вызываю охрану. Впрочем, я одна нечасто езжу.

– Готово, – услышал сидевший с телефоном в руке Падишах. – Как встречались и все остальное. Что дальше?

– Проводите его до конца, – немного подумав, решил Падишах. – Кардинал просил убрать его. И так убрать, чтобы долго не нашли.

– Понятно. А со снимками что?

– Они пригодятся, когда Кардинал вернется. Ей я показывать, наверное, не стану, а вот Кардиналу – обязательно. Чтобы не думал, что он смог меня в убийство втянуть. Я кровь не люблю, – хихикнул Падишах.

– Все, – войдя в комнату, недовольно проговорил Артур. – Устал. Всю Москву исколесил. Бесполезно. Видит Бог, я сделал все, что мог. Хватит. Впрочем, не зря говорят – когда перестаешь искать, находишь. Попробуем по этой схеме.

– Может, ты все-таки скажешь, – спросил Владимир Иванович, – кого именно ты разыскиваешь? Вдруг смогу помочь? У меня есть добрые знакомые в ФСБ. Я к ним, правда, не обращался никогда, но, думаю, не откажутся помочь, если попрошу.

– Не нужно, все нормально.

– Ты скрытный. Но ты крайне раздосадован тем, что не можешь кого-то отыскать. Я сделал некоторые умозаключения и пришел к выводу, что ты разыскиваешь ребенка. Скорее всего дочь, – Вы не изменились. – Артур улыбнулся. – Все так же умеете просчитывать. Да, ищу дочь.

– А почему ты решил, – недоуменно спросил Иванов, – что она проститутка? Ведь, насколько я понял, ты поэтому объезжаешь все точки ночных бабочек. Впрочем, подожди, я сам попытаюсь ответить. Ты впервые покинул Россию в восемьдесят втором – попал в плен. Через шесть лет я получил от тебя письмо. Ты жил во Франции, в Лионе. Там вступил в иностранный легион. Но после трех месяцев в тренировочном центре ты попал на сорок дней в тюрьму легиона. После этого твое дело рассматривал гражданский суд Франции. Ты был оправдан. За что тебя судили – не знаю.

– Избил двух полицейских, – буркнул Артур. – Виноваты были они. Но в легионе свои правила. Если откровенно, то я спровоцировал столкновение с полицейским. Не для меня все эти неписаные правила иностранного легиона. Я пришел на вербовочный пункт в надежде, что меня сразу отправят куда-нибудь воевать. Но вместо этого я стал курсантом. И мне это не понравилось. Во-первых, я все-таки боевой офицер. И вдруг должен…

– Следовать одному правилу, – продолжил Владимир Иванович, – делать так и только так, как принято в легионе. Правила, конечно, нелепые и жестокие. Офицер может послать десятерых туда, где работы для одного, и в то же время может приказать одному выполнять работу десятерых. Но все это преследует вполне определенную цель: внедрить воинскую дисциплину в вашу жизнь и укрепить понимание необходимости подчиняться. И что с тобой стало потом?

– У меня не было французского гражданства. Да я и не желал быть гражданином другой страны. И меня отправили бы в Россию, если бы не его величество случай. Я встретил знакомого американца. Когда я был в плену в Пакистане, он со мной часто беседовал. И чем-то я ему понравился. Он солдат удачи, «дикий гусь», как их называют. Он и предложил мне стать солдатом удачи, то есть наемником, воевать за деньги. Я согласился, потому что не видел для себя будущего в России. А если честно, то был чертовски зол на великую державу. И когда совсем недавно услышал про импичмент президенту, где одним из пунктов обвинения была война в Чечне, меня это взбесило. Почему же коммунисты забыли об Афганистане? Чечня – это, пожалуй, можно объяснить: мы пытались навести порядок у себя в доме. А Афган… – Не договорив, грубо выругался.

– Ни хрена себе, – сказал пораженный услышанным Волчара. – Вот это Артур!

А когда Артур заговорил снова, он, отсидевший в лагере не один год и привыкший ничему не удивляться, замер.

– Я, надо сказать, с радостью, – продолжал Артур, – согласился. После плена около года я работал охранником у одного винодела в Бургундии, потом попробовал вступить в иностранный легион. К счастью, легко отделался. Французский я знал очень плохо. Так что на войну, там ведь говорят языком оружия, я отправился с удовольствием. Тем более нам неплохо заплатили. Но это позже. Прибыли мы в Сьерра-Леоне. Это обнищавшая западноафриканская страна. Население примерно около пяти миллионов человек. Там двадцать пятого мая девяносто шестого года в результате заговора Революционного военного совета был отстранен от власти президент Кабба. Он, разумеется, с верными ему войсками начал войну. Противную сторону возглавил майор Джон Поль Карома, который пользовался поддержкой отрядов РОФ – Революционного объединенного фронта. Вот против этого РОФ нас и нанял Кабба. Мы дрались на алмазных копях Тонго-фильд. Мне дали под команду наемников из бывшего СССР. Кстати, Федька Русич дрался со мной там и был ранен на реке Сева. Его еще чуть крокодил не слопал. В общем, воевал я там почти восемь месяцев. Даже захватил город Зими. И целых три месяца я был полковником, – он усмехнулся, – и правителем города. В начале октября нас вышибли. Мы еще с месяц удерживали алмазные копи Тонго-фильд, но потом отступили и оттуда. Меня ранило. Четыре месяца госпиталя. Там я и встретил одного парня… Надо сказать, что перед отправкой в Афган я служил на Камчатке. Там познакомился с журналисткой Ниной. Мы друг другу понравились. Ну и как водится, – Артур усмехнулся, – переспали. И вот в госпитале во Франции, куда меня привезли из Африки после ранения, я узнаю, что у меня есть дочь. Марина. – Он вздохнул. – И можно было бы радоваться, но этот парень сообщил мне, что Нина погибла три года назад. Была в Дагестане и в перестрелке милиционеров с чеченскими боевиками была убита. А вторая новость, – опустил голову Артур, – добила меня. Марина, по словам парня, была у Нининой матери. Она умерла от рака, и Марина поехала в Москву искать отца, то есть меня. Разумеется, не нашла. Парень сказал, что видел ее… – Артур, с шумом выдохнув, достал сигарету.

– Это все слова, – сказал Владимир Иванович, – не более. Тебе надо было сделать проще – ехать туда, где Марина жила с бабушкой, и все хорошенько выяснить. Вполне возможно, она и живет там. Кстати, а где именно жила Нинина мать?

– Да в том-то и дело, что не знаю. Я помню московский адрес Нины. Но она там не живет. Я еще из Парижа звонил и выяснил. А вот насчет вашего, ну, того, что…

– Вот что, – перебил его Владимир Иванович, – скажи мне все, что знаешь о Нине. И я постараюсь выяснить, где жила ее мать. А заодно и о Нининой дочери.

– Отличная мысль, – обрадовался Артур.

– Вот это дела, – покрутил головой Волчара. – Полковник. В Африке воевал. Городом правил. Ни хрена себе.

– Нет никого на квартире, – буркнул Араб. – Там мои сидят. Никто и не появлялся. Он, этот дед, и остальные как сквозь землю провалились.

– Не спускать глаз с квартиры Иванова, – строго наказал Аркадий. – Нужно покончить с ними.

– Лады. А с Малкиной что? Мы телефон Иванова на прослушивание поставили. Она звонила четыре раза. Номер определили. Только она и звонила, – добавил он.

– А вот об этом, – приказал Аркадий, – никому.

– Ясное дело, – кивнул с усмешкой Араб. – Я только вам говорю. И вот еще что. Мне Клим информацию выдал: Падишах на хвост Нонне парней хотел посадить. Она у него, оказывается, наркоту брала. Он думал, может, сама нет-нет да ширнется. Оказывается, нет. Но берет Нонка маленькими порциями. И…

– Знаю, – кивнул Аркадий. – Ты в это не лезь.

– Ясное дело.

– Черт бы побрал этого Атамана, – проворчал Аркадий. – Он нам руки связал. И никак с ним покончить не удается. Милиция тоже выйти на него не может. Если его все-таки милиционеры прихватят, останется надеяться только на то, что он застрелится.

– А мне кажется, вы зря волнуетесь, – неожиданно сказал Араб. – Атаман о том, чтобы что-то вякнуть ментам, даже и не подумает. Он считается козырным. Так что зря…

– Тебя это не касается, – оборвал его Аркадий. – Даже если это так, то милиция сможет разговорить его. Вот мы и сидим, как в ожидании поезда, который идет где-то, и никто не знает, когда и откуда придет. И не забудь, – сменил он тему, – о том, что Малкина звонила на квартиру Иванова, никто не должен знать. Надеюсь, ты меня понял правильно, – вздохнул он.

– Чего уж тут не понять, – усмехнулся Араб.

– Господи, – вздохнула сидевшая в кресле Жанна, – да я, честное слово, не знаю, где он. Я пыталась связаться с ним или хотя бы с хозяином квартиры, никто не берет трубку.

– А вот это ты сделала зря, – недовольно проговорил Павел. – Телефон наверняка прослушивается, и они сумели определить, откуда звонили.

– Ну и что? – вызывающе спросила она. – Да, я звонила, потому что люблю этого человека. Что же теперь – меня убить за это надо?

– Ты никак не поймешь, ведь сейчас могут подумать, я говорю о центре, что он через тебя подобрался к нам. Ты знаешь, что убит человек Кардинала? Вернее, его жены Нонны. – Его нашли где-то за Кольцевой, в лесополосе. И знаешь, что странно: его пытали, значит, хотели что-то узнать. Выходит, не исключено, что твой знакомый Артур из той же компании. В баре на Петровке он был, и – вспомнив, усмехнулся он, – оттуда ушел с какой-то женщиной. Я не уточнил, с кем именно и кто она…

– Зачем ты мне это говоришь? – спросила Жанна. – Хочешь, чтобы я разозлилась на Артура и помогла вам его найти? Этого не будет. Даже если он был с женщиной в ресторане, а потом спал с ней, все это было до меня. Потому что сейчас он не с ней, – улыбнулась Жанна. – Если вы уж знаете о ней, то наверняка…

– Она исчезла, – перебил ее Павел. – Обманула боевиков и испарилась. И не исключено, что сейчас они вместе. Эта дамочка, твой милый мужчина, дедуля и все остальные.

– Чтобы заставить женщину предать, – Жанна с улыбкой вспомнила французскую пословицу, – сделай так, чтобы она ревновала.

– Софи, милая, – вздохнув, обратился Павел к подруге Жанны, – ради Бога, объясни ей, что все гораздо серьезнее и, я бы даже сказал, опаснее, чем она думает. А я, – он встал, – на час-другой уеду.

– Паша прав, – едва тот вышел, сказала Софи, – у тебя могут быть большие неприятности. Сейчас об этом знают только он и Аркадий. Но Аркашка влюблен в тебя, и опасаться его пока не приходится. Павел – мой друг, а я твоя подруга. И он…

– Господи, – насмешливо перебила ее Жанна, – вот, оказывается, благодаря кому я до сих пор жива. А то, что приходили ко мне домой и, если бы не этот здоровяк пьяница, меня бы убили, в расчет не берется. Ты забыла, кто такие Павел, Аркадий и все остальные. Они мафия. Сами они не воруют, не грабят и не убивают. По их приказу это делают другие. Они остаются чистенькими. Подают нищим, дают большие суммы на благотворительность или на постройку храмов. Но ты понимаешь, что из-за этого они только опасней? Они…

– А ты, – резко перебила ее Софи, – сама разве не благодаря Карлу, а потом Аркадию сделала себе деньги? Или…

– Ты права, – перебила ее Жанна. – Но тут, видишь ли, в чем дело. Начинала я все на свои кровные. Продала дачу, которую мне оставил отец, его же машину. Вложила деньги, которые опять-таки остались мне после гибели отца, и начала заниматься верхней одеждой. И, разумеется, появились те, кого в народе величают рэкетом, это та же мафия. Так почему я должна платить кому-то, если мой отец дважды спасал от тюрьмы известного мафиози Карла? Я обратилась к нему. Он в память о моем отце позвонил куда-то, и все – те, кто еще вчера пугал меня, стали охранять. – Взглянув на Софи, Жанна покачала головой. – А ты гораздо хуже, чем я думала. Делаешь себе успех за мой счет? Зря.

– Вот ты как думаешь обо мне? – холодно спросила Софи. – Я защищаю тебя перед Павлом, его слова все-таки что-то значат там. – Она махнула рукой вверх.

– А ты меня чуть ли не дрянью обзываешь. У тебя была прекрасная возможность стать счастливой. Не отталкивай Аркадия, и ты будешь иметь все, о чем только может мечтать женщина.

– Например, ты, – спокойно заметила Жанна. – Мне не надо счастья от счета в банке или дорогих мехов и украшений. Я довольна тем, что у меня есть. А у меня все-таки много чего есть. – Она засмеялась. – Ты просто завидуешь мне.

– Да если бы не твой отец, – не выдержала Софи, – кем бы ты сейчас была?!

– Человеком, – опять спокойно сказала Жанна. – Правда, может, не такой состоятельной, как сейчас, но все-таки у меня что-то было бы. Я ленивая и довольствуюсь малым.

Софи хотела что-то сказать, но сдержалась и вышла из комнаты, Жанна услышала хлопок входной двери.

– Артур, – прошептала она, – если бы ты знал, как ты мне сейчас нужен.

– Я уверен, – говорил Абрам Давыдыч, – она с ними заодно, и Атаман тоже. Слишком много совпадений. Малкина сообщает нам о том, что ее продавцы убиты. Это так, только причина здесь не в том, как это она преподнесла нам и милиции. Скорее всего именно у убитых жили те люди, которые устроили перестрелку в баре. Они дали нам понять, что сильны и скоро придут.

– Хватит, Абрам, – возразил седобородый интеллигент, – мы собрались по очень серьезному вопросу, а ты, извини, занимаешься ерундой. Малкина случайно встретила того мужчину. Это подтверждает и Софи. Я не думаю, что он причастен к перестрелке в баре. И я не понимаю, почему мы уделили этому столько внимания. Кто-то решил напугать Атамана и послал двух одуревших от наркотиков людей убить его. Он знал, что ничего не выйдет. А тут сидевшие за соседним столом Атамана двое увидели оружие в руках наркоманов и, естественно, открыли огонь. Наверное, они сами кого-нибудь боялись. Ведь кровавые разборки среди криминальной публики – дело обычное. А мы почему-то решили…

– Тогда как объяснить то, – вмешался Павел, – что на квартире Иванова наших людей явно ожидали и встретили…

– Люди защищали себя и свое жилье, не более того. Иванов – бывший инструктор специальных войск, и, следовательно, у него наверняка есть ученики, которые просто навещают старого инструктора и, разумеется, не дают его в обиду. Вот и здесь…

– Альберт Макарович, – недовольно сказал Навруз, – давайте не будем разглагольствовать на эту тему. Нам брошен вызов, и мы обязаны найти и уничтожить тех, кто это сделал. Но сейчас дело не столько в них, сколько в Атамане. Вот от кого в любую минуту можно ожидать удара в спину. Надеюсь, больше подобных ошибок мы не допустим. У нас есть свои люди, а мы прибегали к услугам уголовника, и вот что из этого вышло. А…

– Навруз, – перебил его Альберт. – Мне в последнее время не нравится твой тон. Мы все, – он обвел взглядом остальных, – равно как и отсутствующие, имеем такое же право на предложение или мнение. Почему же ты…

– Что? – поразился Навруз. – Ты хочешь сказать…

– Я тоже так думаю, – спокойно проговорил Абрам.

– Мы все почувствовали, что ты рвешься в лидеры, – сказал и Чарли. – Не надо, Навруз, – усмехнулся он. – Ты ничем не отличаешься от нас. Карл собрал нас вместе и…

– Да вы что?! – воскликнул кавказец. – Забыли, что Карл…

– Ты сейчас, – перебил его Альберт, – просто координатор. Вроде как телефонный узел. Решения принимаем все мы, а ты уже не в первый раз пытаешься навязать нам свое мнение. Не надо.

Навруз почувствовал в его словах угрозу. Оглядел остальных и понял, что они согласны с Альбертом.

– Извините, – буркнул он. – Возможно, я зарвался. Дело в том, что…

– Ты зарвался, – подсказал под дружный смех других Альберт.

– Надо что-то решать с таджиками, – сказал Абрам. – Они пошли нам навстречу и держат партию героина, за которой должен был поехать человек Падишаха. Но дело в том, что этот способ доставки с заправщиком знает и Атаман.

Я предлагаю рискнуть. Вложенные нами деньги уже окупились. Падишах сейчас' сам платит за партии и доставку. Мы лишь контролируем его. Поэтому, я думаю, можно и даже нужно дать «добро» Падишаху.

– А что, – поддержал его Павел, – правильное решение. Мы ничем не рискуем.

– Кроме одного, – сказал Альберт. – Падишаха арестуют сразу, как только задержат его людей. И он, в этом я уверен, выдаст нас милиции.

– Но этого легко избежать. – Павел усмехнулся. – Как только люди Падишаха прибудут за грузом, его нужно изолировать до их возвращения. А все контролировать со стороны, и при малейшей опасности Падишах умрет легко и безболезненно. Его люди не могут вывести на нас милицию. Тех, кто слишком много знает… У наших парней великий опыт в подобных делах. Они умеют убедить человека молчать. – Он засмеялся.

– Прекрасная мысль, – согласился Навруз. – Но насчет алмазов и золота мы такое решение не примем? – вкрадчиво поинтересовался он.

Ответить Павлу помешал женский голос:

– Навруз Али, с вами просит немедленной связи Булат.

– Соединяй, – кивнул Навруз.

– Мы вышли на деятелей, – услышали все громкий возбужденный мужской голос, – которые в баре пальбу устроили! Сегодня охранник из бара узнал парня, который…

– Взяли?! – вскакивая, крикнул Навруз. Другие, приподнявшись, замерли.

– Нет. Но мы знаем, где он живет.

– Так чего ждете?! – по-прежнему громко спросил Навруз. – Надо немедленно…

– Но это стрельба. Вы же сами говорили, что шум ни к чему и их нужно брать живыми.

– Он прав, – кивнул Павел. – Пусть установят наблюдение. И пошлем туда Араба. Как только кто-то выйдет, пусть берут. Значит, и старик, и Артур там.

– Где шлялся? – недовольно спросил Китаец вошедшего Толика. Не отвечая, тот быстро прошел на кухню и выглянул в окно.

– Что? – спросил вошедший следом Китаец.

– Точно, он, – мрачно кивнул Толик.

– Да что такое-то? – Китаец осторожно выглянул в окно. Он увидел стоявший у подъезда «опель-кадет».

– Я сигареты в пивнушке за углом покупал, – нервно сказал парень. – Туда трое зашли. Один вроде меня узнал. Взгляд у него какой-то не такой был. Кажется, он в баре был, и…

Китаец коротким рубящим ударом в шею уложил его на пол и грубо выругался.

– Что у вас здесь? – Вытирая волосы, в дверь заглянула Людмила. Увидела лежащего брата, вскрикнула и присела рядом. – Что с ним? – Проверяя пульс Толика, она взглянула на отвернувшегося к окну Китайца.

– Он «хвост» привел, – пробурчал тот. – Вон стоят. И по телефону разговаривают. Собирайся. – Он шагнул к двери. – Бери деньги, документы – и уходим. Немедленно собирайся.

Толик открыл затуманенные глаза, помотал головой, схватился за шею и застонал.

– Что с тобой? – спросила Людмила.

– Китаец вырубил. – Он попытался подняться. Сестра помогла ему встать.

– Меня узнал кто-то из бара. И сейчас они здесь. Кажется, кто-то даже до квартиры за мной поднимался.

– Берите деньги, – заглянул в кухню разъяренный Китаец. – Уходить надо.

– А как же Петр? – спросила Людмила.

– Черт с ним. Самим надо шкуры спасать. Твой братец, умник хренов… – Он со злобой взглянул на Толика. – Да уходим же! – прорычал он. Людмила выскочила из кухни. – Бери все свое, кретин, – прошипел Юрий. – Шустрей.

Толик рванулся в комнату.

– Чья квартира? – взглянув вверх на окна, спросил подошедшего к джипу парня Араб.

– Петр Буров. Тридцать девять лет. Холост. Жена свинтила с хахалем, – усмехнулся он. – Гостей у него трое – баба и два мужика. Было четверо, но одного уже дня три соседки не видят. Болтливые бабуси – все знают.

– Значит, вместе с хозяином их четверо, – раздумывая, повторил Араб. – Вламываться на ура нельзя, они с ходу поливать начнут. Будем пасти здесь. А этот парень вас не срисовал?

– Щекотнулся, по-моему, – кивнул подошедший здоровяк. – Он охранника срисовал. Тот аж рот от удивления раскрыл. Мы его еле увести смогли – все хотел парню по зубам настучать.

– Я бы ему настучал, – буркнул Араб, – если бы парень ушел или вас менты повязали. Так, топай к бабусям, ты уже с ними в хороших, и пусть они тебе бабу и того, третьего, мужика опишут. А то сейчас проскочат мимо, а мы не знаем, как они выглядят.

– Мы с тобой уходим, – остановившись перед входной дверью, сказал Китаец Людмиле. – Они нас не знают. Он, – Юрий кивнул на нервно кусавшего губы парня, – пусть поднимается на этаж выше и сидит там. Мы, как выйдем, сразу в милицию позвоним. Когда они приедут, спускайся.

– Я без него не пойду, – твердо сказала Людмила.

– Как хочешь, – неожиданно кивнул он и, открыв дверь, быстро вышел.

– Иди. – Толик толкнул сестру.

– Я сказала! Я без тебя не пойду! Я тебя в это втянула, вместе и отвечать будем. Помнишь, как мама говорила – жаль, что сестра старше, ведь за младшего и заступиться некому. Не уйду я без тебя.

– Тогда ждем Петьку, – решил Толик и, пройдя на кухню, осторожно подошел к окну. – Еще приехали, – буркнул он. – Юрка где?

– Да где же ты? – стоя на площадке между первым и вторым этажами, смотрел в окно Китаец. – Скорей бы пришел. Хотя, может, они уже узнали, кто хозяин квартиры. Ну и Толик. Кусок дерьма. – Он зло сплюнул. Услышав шум сзади, развернулся.

Молодая женщина, держа на руках малыша, осторожно спускала коляску. – Давайте помогу. – Китаец бросился вверх по ступенькам.

– Спасибо большое, – вздохнула она. – Лифт уже три дня не работает. А мы гулять хотим. – Она улыбнулась малышу. – Прогулка – великое дело, – кивнул он, осторожно спуская коляску по ступенькам.

Петр, заехав на стареньком «Москвиче» во двор, остановил машину. Он увидел во дворе четыре иномарки. Около них, покуривая, переговаривались несколько парней.

– Точно по нашу душу, – чертыхнулся он. – Хорошо, я «Москвич» у приятеля взял.

Вздохнув, включил заднюю скорость и тут увидел, как из подъезда выходит Китаец с коляской. Рядом с ним шла молодая женщина, живущая на втором этаже. Ее недавно из роддома привезли родители, что стало темой разговора соседей. Петр остановил начавшую двигаться задом машину.

– Спасибо вам, – улыбнулась женщина.

– Я довезу, куда вам надо, – бросив быстрый взгляд на стоявших у машин парней, сказал Китаец.

– А мы около дома стоим.

– Девушка, – тихо и очень настойчиво проговорил Китаец. – Только ради Бога тише. Проводите меня до выезда со двора, очень прошу.

– Оставьте нас! – схватившись за ручку коляски, отчаянно воскликнула женщина.

Сидевший на лавке с тремя пожилыми женщинами парень рванулся вперед и, в прыжке достав руками Китайца, сбил его на бетон. Юрий, падая, сгруппировался и, ткнув стволом выхваченного из-за ремня пистолета в живот нападающего, нажал на курок. Раздался приглушенный выстрел. Юрий, закрываясь телом убитого, открыл огонь в сторону машин. С коротким треском Разлетелось стекло правого подфарника, лопнуло пробитое пулей переднее левое колесо. Одному из бросившихся вперед парней пуля попала в колено. Заорав, он упал. Женщина, закрывая собой выхваченного из коляски младенца, с криком бросилась в подъезд. Несколько пуль ударили во вздрагивающее от пуль тело парня. Юрий, отбросив убитого, вскочил и, трижды выстрелив, рванулся к подъезду. Взмахнув руками, упал. К нему подскочили четверо парней и, подхватив, потащили к машинам. Трое рванулись в подъезд. За ними еще трое.

– Уходим! – заорал Араб.

Услышав его крик, парни побежали к машинам. Петр пытался завести машину и не мог.

– С дороги! – чуть не ткнувшись ему в перед бампером, остановилась белая «ауди». – Отвали!

– Да не заведу никак! – заорал побледневший Петр. Из машины выскочили трое парней. От других подбежали еще четверо. Они ухватились за «Москвич» и опрокинули его. Иномарки, взвизгнув колесами, вылетели со двора, у подъезда закричали сжавшиеся на лавке старушки.

– В милицию звоните! – кричал какой-то мужчина.

– Нам тоже надо уходить. – Схватив брата за руку, Людмила потащила его из кухни.

– Убили Китайца. – Он сглотнул слюну. – Видала? Его…

– Да черт с ним! – С силой рванув брата за руку, она выбросила его из кухни. – Уходить надо! – Людмила бросилась к двери.

– Нельзя сейчас, – попытался остановить ее Толик. – Нас же все видели с Юркой и знают…

– Вот в том-то и дело. – Она открыла дверь. – Сейчас милиция приедет. Что мы говорить будем?

Петр выбрался в разбитое окно «Москвича».

– Ты как? – спросил один из подбежавших к перевернувшейся машине мужчин.

– Живой, – бросил он. Поднялся, отряхивая рубашку и брюки, посмотрел на дом.

– Я номера записал, – протянул ему листок пожилой мужчина. – Ты в милицию…

– Да иди ты, – отмахнулся Петр и бросился к подъезду.

– Убери бумажку, Антоныч, – посоветовал кто-то. – А то хапнешь горя, борец за справедливость.

– Давай, мужики, ее на колеса поставим, – предложил другой.

– Вот они, – прошептала одна из старушек, показывая рукой на встретившихся на улице перед подъездом с Петром Людмилу и Анатолия. – Я парню, который подсел, показала этого, – она вздохнула, – который стрелять начал. И того и этого убили. – Она поджала губы.

– Я с вами. – Петр рванулся следом за побежавшими от подъезда со двора братом и сестрой.

– Как он? – спросил в сотовый телефон Араб.

– Жив. Мы его трохи подлечили. Он, сука, ногу одному прострелил и колесо…

– Не трогать, – рявкнул Араб. – Он живой нужен. Того, которого он шлепнул, взяли?

– А как же.

– Жаль, остальных не смогли, – отключив сотовый, недовольно буркнул Араб. И снова прожал номер.

– Что? – тут же услышал он голос Навруза.

– Одного взяли. Он прорваться попытался, одного из наших убил. Ранил другого. Ну, его…

– Везите к Лапе, – велел Навруз.

– Куда нам теперь? – оглядываясь, спросил Петр.

– Мы-то откуда знаем, – огрызнулась Людмила.

– Хорошо, Китаец попробовал их увести, – озираясь, пробормотал Петр. – Иначе бы…

– Он, гнида, сам хотел уйти, – перебил его Толик. – И ее звал. Мол, нас не знают, проскочим. А на тебя и на меня он хрен с просвистом забил. На Волчару все думали, а я говорил, что он не сдаст.

– Так откуда эти гаврики взялись? – нервно спросил Петр. – Хорошо, я у приятеля «москвичонок» по доверенности взял. Как чувствовал.

– Заезжаю, а…

– Меня один узнал, – признался Толик, – в пивнушке за углом.

– Надо думать, что делать, – вздохнула Людмила, – а уж потом выяснять, кто виноват.

– Вот связался я с вами, – покрутил головой Петр. – Мне-то что делать? – испуганно взглянул он на Людмилу. – Они же меня теперь…

– Ты им и не нужен, – перебил его Толик. – Скажешь, квартиранты. Мы же так всем говорили. Вот и ты, если еще прикатят…

– Так сейчас милиция там. Ей-то я что скажу? Тоже квартирантов…

– А что ты еще можешь? – усмехнулся Толик. – Откуда ты знал, что они преступники?

– А что? – немного приободрился Петр. – Точно. Меня, конечно, сразу заберут, но выпустят. Упрусь на своем, и точка. Как они мне докажут…

– Не милиции нужно бояться, – вздохнула Людмила, – а этих, которые твою машину перевернули.

– В рот компот и четыре вишни! – ахнул Петр. – Меня же Васек прибьет. Теперь стекло покупать. Да и бок помялся, и крыша, наверно. Быки какие накачанные. А этот «москвичонок» заглох, гаденыш, и все, хоть лопни. Амбалы подскочили, и чувствую, переворачиваюсь. – Переживая заново тот миг, передернул плечами и выругался.

– Ты молись Богу, – сказала Людмила, – что не оставили тебя возле машины. А то бы застрелили, и все.

– Вообще-то точно, – согласился Петр. – Не, ребята, на квартиру мне теперь соваться никак нельзя. Они, гады, вернутся и с меня голову снимут. Мы вот что сделаем – к моей зазнобе двинем. О ней никто не знает. Так что будем сидеть как в танке.

– А ты откуда Китайца знаешь? – неожиданно спросила Людмила. – Он мне говорил, что ты вроде в розыске, что жена от тебя…

– Ушла, крыса, – кивнул Петр. – А насчет розыска… Он мне, видать, цену поднимал. Я с милицией пока делов не имел, да и не собираюсь. Теперь, правда, они меня на заметку поставят. А с Юркой мы давно знакомы. Он же в Москве жил пару лет. У него здесь дамочка была, но не сошлись характерами. А тут заявляется он, и с ходу в лоб: пошли, говорит, на дело. Ты будешь за рулем, и все. Я сначала вроде как уперся. Милиции, а тем более тюрьмы, с детства боюсь. Но потом покумекал маленько и думаю – была не была. Юрка – парень умный. За просто так голову подставлять не станет. Вот я и клюнул. Раза три мы с ним катались. Потом с вами в Тулу съездил, деньжата появились. Вроде и плевать на все. Тем более что вы там делаете, мне, как говорится, побоку. Хотя, если честно, боялся я вас. Особенно Волчару. Этот, думаю, нож всадит, как в консервную банку, – и глазом не моргнет.

– Ты на москвича и не похож, – усмехнулся Толик.

– Так я ж за рулем все время, в Москве только числился. Правда, последние два года почти постоянно здесь. Квартиру жалко, – поморщился он. – Ведь я ее приватизировал, дубина стоеросовая.

– Ты нас вести к своей бабе хотел, – напомнил Толик.

– Вот ты, значит, какой, – остановившись перед привязанным к стулу Китайцем, сказал Навруз. – А остальные где? Иванова мне очень увидеть хочется.

– Ведь за главного у вас дед?

– Какой дед? – простонал Юрий. – Не было никакого деда. Слышь, – он тряхнул головой, – отпустите вы меня. Все, что хотите, сделаю. Отпустите…

– Давай начнем сначала, – проговорил сидевший напротив Араб. – Ты сейчас называешь всех, с кем был. Все, что делали. И все такое прочее. Адреса, клички и…

– Да иди ты, – огрызнулся Китаец. – Думаешь…

– Думать тебе надо, – рассмеялся Араб и сильно ударил его кулаком.

Голова Китайца мотнулась, и из распухшего носа обильно пошла кровь.

Всхлипнув, он дернулся и хрипло выматерился.

– Помнишь вопросы? – насмешливо поинтересовался Араб. Достав зажигалку, щелкнул. – Ну?

– Хорошо, – облизывая попадавшую с разбитого носа на губы кровь, просипел Юрий. – Я все скажу. Только не трожь. Но чужого мне не надо.

– Ты свое нам расскажи, – засмеялся Араб. Одобрительно посмотрев на него, Навруз вышел.

– Здравствуй. – Аркадий поцеловал руку Жанне.

– Добрый день, – холодно отозвалась она. – С чем пожаловал?

– Есть хорошие новости. Мне можно войти?

– Разумеется.

– Мы, кажется, нашли тех, кто убил твоих работников.

– Кажется, это не значит нашли. А тем более если ты говоришь об Артуре…

– Нет, – улыбнулся он. – Артур в этом, кажется, не замешан.

– Я не узнаю тебя. Ты никогда раньше не говорил «кажется». Что произошло?

– Отвергнут женщиной, которую полюбил. И…

– Аркадий, мы уже говорили об этом, и умоляю – давай не будем повторять все снова.

– Жанна, не отбирай у меня надежду, очень прошу. Потому что, пока есть надежда на то, что ты будешь со мной, я делай все, даже во вред себе, чтобы не испортить тебе жизнь. А я мог бы. Для этого мне нужно было просто промолчать. Но…

– А вот пугать меня не надо. Я с детства не терплю, когда меня пугают, и делаю все наоборот. Даже если мне от этого становится хуже.

– Ты меня не правильно поняла, я сказал так, как есть. Пугать…

– Что тебе надо? Твоей я не буду, И знаешь, кто в этом виноват? Ты! Потому что мне никогда не забыть глаз убитого твоими парнями бездомного, который нашел в себе мужество заступиться за меня. Да, – увидев насмешку в глазах Аркадия, кивнула Жанна, – по пьянке, но тем не менее он сделал это, и выходит, что пьяный и без завтрашнего дня бомж оказался благородней и мужественней, чем все вы, упитанные, прекрасно одетые, которые привыкли распоряжаться чужими жизнями. А сейчас уходи. Нам больше не о чем говорить.

– Я бы на твоем месте не торопился… – Вон! – распахнув дверь, гневно крикнула Жанна. Увидев стоящих на площадке троих молодцов, усмехнулась. – А ты трус. Даже ко мне ходишь с охраной. Пошел вон. – Она сильно толкнула его в спину и захлопнула дверь.

– Стерва. – Он с силой ударил по двери кулаком.

– Я вызову милицию, – громко сказала Жанна. Оглянувшись, Бакин увидел насмешливые лица боевиков. Выматерился и шагнул к лифту.

– Брат и сестра Судаковы, – выслушав магнитофонную запись с голосом быстро говорившего Китайца, сказал Павел. – Отец – в прошлом карманник, Витька Судак. Волчара – Денис Денисов, детдомовец. Трижды судим. Тогда ясно, почему он стрелять сразу начал. Эта публика не раздумывая открывает огонь. Тем более Китаец перепугал их, – усмехнулся он. – И самое интересное, что недалек от истины. Ведь будь отец Малкиной жив, мы бы сразу начали искать налетчиков. Все-таки затронуты интересы его дочери. Но он… – Усмехнувшись, перекрестился.

– Пусть земля ему будет пухом. Хозяин – Петр Буров. Не судим. Знакомый Китайца, а сам он, значит, в прошлом военный, даже в Чечне побывал. Но сломался быстро. Так. Нужно, навестить этого, как его? – Он протянул руку, чтобы включить магнитофон, но Араб молча протянул ему листок. – Научился работать, – одобрительно кивнул Павел и прочитал:

– «Игнат Шмагин». Где же он патроны берет? Нужно выяснить. А куда могли деться брат с сестрой и Буров? Скорее всего, как сказал Китаец, пошли к знакомой Петра. Надо выяснить, кто она, и, если они там, взять всех. Впрочем, просто уничтожить. Нам они уже не нужны. Но тогда получается, что Артур не был в баре? Но ведь Волчара был на квартире. Непонятно. Вот эту головоломку нужно обязательно решить. Потому что мы сами втянули в это Артура, Иванова и тех, кто был на квартире. Получается, что там тоже своя команда. Узнать бы все об Артуре. О нем мы вообще ничего не знаем. В этом может помочь Жанна, – пробормотал он. – Но она или действительно ничего не знает, или… – Павел взглянул на Араба. – Ты делаешь успехи, молодец. Но…

– Машины пришлось сжечь, – сказал Араб. – Парни, на кого они записаны, заявляют об угоне. Какой-то мужичишко дал милиции номера.

– Надо потолковать с ним, – хмыкнул Павел, – и популярно объяснить, что нельзя вмешиваться в чужие дела и тем более обращаться в милицию.

– Сделаем, – кивнул Араб. – А что с этим?

– Отдадим ему последние почести, – усмехнулся Павел. – Он сдал своих друзей и даже женщину, которая его наверняка любила. Так что приговорил себя сам. Если человек предатель, то это навсегда. Узнай у него о знакомой Бурова, какие хвосты есть за Судаковыми, кроме того, что они делали вместе. Ну а потом…

– Привет всем, – услышали сидевшие на полу в пустой неоштукатуренной комнате пятеро мужчин неопределенного возраста в грязной и драной одежде.

– Мать честная. – Вскочив, один шагнул вперед. – Ты. Вот он. – Повернувшись, кивнул на вошедшего Артура. – Мужик, про которого я говорил.

Остальные нестройно поздоровались.

– Ты знаешь, что здесь было? – быстро начал знакомый Артура. – Мы…

– Слышал, – кивнул Артур. – Поэтому и пришел. На разговоры времени нет. Мне нужно увидеть женщину, желательно…

– Сделаю, – кивнул «подбитый глаз». – Сейчас пошлем Светку. У нас девчонка есть, ей всего четырнадцать, она ходит по квартирам. Ей кто-нибудь чего-нибудь да даст. Вот…

– Отдайте ей вот это. – Артур протянул запечатанный конверт. – А это вам.

– Он сунул в руки бомжа деньги.

– Не надо. – Тот отступил на шаг. – Мы…

– Слушай, – улыбнулся Бонич. – Ты хоть назови свое имя. А то вместе в схватке были, а по-прежнему без имен разговариваем.

– Лукашов Роман, – назвался бомж.

– Шилов Иван, – представился второй.

– Знаете что, – сказал Артур, – давайте не будем выпячивать грудь и делать гордый вид. Деньги вам нужны. Я же не милостыню даю, а просто, как говорится, плачу за работу. Вы много сделали…

– Работу ты нам уже оплатил, – недовольно буркнул сидевший под окном старик. – Амбала нашего пристрелили. Думаешь, это стоит денег?

– Думаю, да, – кивнул Артур. – Он умер по-настоящему, как мужчина. А так, как вы, жить…

– Ты нашу жизнь не цепляй, – перебил его старик. – Как живем, так и живем. Видать, на роду так написано. За деньги благодарствуем. Сегодня…

– Меня это не касается, – сунув деньги в карман драной Рубашки Шилова, буркнул Артур. – Здесь, кстати, и за молчание, – предупредил он. – Обо мне желательно никого не оповещать. Я не люблю известности и не всегда бываю добрым. А сейчас прощайте. Скорее всего мы больше не увидимся. Хотя, как говорят, земля круглая. – Он быстро вышел. – Серьезный фрукт, – кивнул старик. – Я таких на зонах видал. Они знают, чего могут в этой жизни. Посылайте Светика к бабе, – взглянул он на Ивана и Романа. – Ей купите что-нибудь. Конечно, и нас не забудьте.

Услышав вызов сотового телефона, Жанна встала и выключила телевизор.

– Да.

– Жанна, – услышала она голос Навруза, – не желаете взглянуть на главаря шайки, которая убила ваших…

– Нет. Вы поэтому и звоните?

– И поэтому тоже. Нам нужно встретиться. Сегодня же, – требовательно, исключая возможность отказа, добавил он.

– Можете приехать, – вздохнула она, – я буду дома.

– Во сколько вас устроит?

– Меня очень устроило бы, если бы вы не приезжали и даже не звонили. Но приехать можете в любое время. Я никуда не собираюсь, – сухо закончила она и отключила телефон. И тут же в дверь позвонили.

– Какая женщина! – показал головой Навруз. – Гордая. Красивая. Мне нравятся такие. – Он взглянул на Падишаха. – Можешь посылать людей за товаром. Таджики твою партию держат и, разумеется, недовольны. Но им объяснили, что твоей вины в этом нет.

– Наконец-то, – облегченно вздохнул Адам.

Валентин вошел в комнату и сунул руку в задний карман.

– Принес? – взглянул на него лежавший на кровати худой человек.

– Да. – Но знаешь, чего я боюсь? – Он положил на стоявшую у кровати табуретку маленький пакетик с белым порошком. – Ты уже привык и…

– Больно, – не дал договорить ему лежавший. – А уколюсь, боль исчезает. Я же в мышцу. Что-то, конечно, есть, такой легкий, приятный кайф. Для меня такие секунды просто праздник. Я устал от постоянной боли. Все время думаю о смерти и ужасно боюсь ее. Ведь тогда все кончится. Абсолютно все. А так…

– Давай не будем об этом, – вздохнул Валентин. Осторожно надрезав уголок пакетика, высыпал порошок в пробирку и приготовился сделать укол, но с треском вырванных петель на пол грохнулось выбитая дверь. Валентин бросил руку к стоявшей в ногах сумке. Ворвавшиеся четыре парня вскинули пистолеты с глушителями. Захлопали выстрелы. Отброшенный попавшими в грудь пулями, Валентин упал головой на лежавшего человека и сполз, оставляя на белом пододеяльнике кровавую полосу. Парни, подойдя, наставили пистолеты на наркомана, с болью смотревшего на разбитую пробирку.

Жанна, войдя в небольшой сквер, осмотрелась. Никого не увидела, вздохнула и посмотрела на часы.

– Здравствуй, – услышала она сзади тихий голос. Повернувшись, увидела Артура. Она обняла его, уткнулась ему в грудь и всхлипнула.

– Перестань, – мягко освободившись, вздохнул Артур. – Я не мог появиться раньше. Наверное, ты думаешь обо мне очень плохо…

– Нет, – всхлипнула Жанна. – Впервые в жизни я не думаю о человеке плохо, хотя многие пытаются убедить меня в этом. Наверное, я просто люблю тебя.

– Ты изумительная женщина, – прошептал Артур. – Где ты была все эти годы?

– Ждала тебя, – улыбнулась Жанна, – и дождалась. Я люблю тебя, Артур, и мне все равно, кто ты и какой. Я верю в тебя и знаю, ты – настоящий человек. Быть другим ты просто не имеешь права. Правда? – чуть слышно спросила Жанна.

– Конечно. И все-таки я должен тебе кое-что сказать. Начались крупные неприятности. Как я понял, один наш знакомый, который спас Владимира Ивановича, замешан в…

– Вот почему решили, что это ты, – догадалась Жанна.

– Ты о чем? – удивился Артур.

– Я поняла, почему тебя ищут, – нервничая и не зная, как он воспримет ее слова, быстро сказала она. – Видишь ли, в баре…

– Ну, у тебя и знакомые, – усмехнулся Артур.

– Это папины знакомые, – опустив голову, негромко сказала она. – Он был адвокатом у одного, если так можно сказать, крестного отца, поэтому…

– Перестань. – Он не дал ей договорить. – И прости. Наверное, я слишком долго не видел людей. Извини.

– Ты меня прости, – прошептала она. – Потому что я должна была тебе сказать это раньше. Я просто боялась. Не того, что ты можешь понять это не правильно. Нет. Я испугалась, что ты… – Недоговорив, вздохнула.

– Начну разбираться с этими мафиозниками, – закончил он за нее.

– Ты же не станешь этого делать? Я боюсь за тебя. Ведь они могут все.

Порой мне кажется, что именно из-за них или… – Не Договорив, улыбнулась. – Мы так и будем стоять здесь? – Жанна отступила назад и смущенно посмотрела на с осуждением глядевшую на них пожилую женщину, – Почему же? – засмеялся Артур. – Сегодня наш вечер, и мы отправимся куда-нибудь шиковать. Я столько лет мечтал вернуться в Россию, найти свою женщину и посидеть с ней в шикарном дорогом ресторане.

– Давай выберем что-нибудь попроще, – попросила Жанна, – потому что в таких ресторанах бывают…

– Жанка, – он улыбнулся, – пусть они нас боятся. Я требую карету для доставки нас в шикарный ресторан.

– Ладно, не могу же я возражать настоящему мужчине. Да, может, ты мне соврешь, но соври так, чтобы мне было приятно. Какая женщина была с тобой в баре, где…

– Вот это размах! – искренне восхитился Артур. – Они и это знают. Насчет женщины буду честен. Ты во мне не разочаруешься?

– Никогда. – Жанна засмеялась.

– Та дама во мне разочаровалась. Она уверена, что я импотент.

– Кто они? – тихо спросила невысокая толстушка.

– Брат с сестрой, – отпив из бутылки пива, ответил Петр. – Нам – им и мне – нужно некоторое время пожить у тебя. Надеюсь, возражать ты не станешь? – Он снова припал к бутылке.

– Они будут у меня? Да ты что? Сейчас же провожай их. – Толстушка махнула на дверь. – Немедленно!

– Саша, – умоляюще сказал Петр, – но…

– Все! Забирай и уводи их…

– День – пятьсот рублей, – входя на кухню, сказала Людмила. Мы пробудем самое большее неделю. Устраивает?

– Конечно, – торопливо согласилась Саша. – Извините, – вздохнула она. – Я подумала…

– Вода в ванной есть? – заглянул в дверь Толик.

– Кого надо? – подошел к двери Игнат.

– Мы от Китайца, – услышал он негромкий голос.

– А, – кивнул он и, щелкнув замком, открыл дверь. – Заходите.

Двое парней вошли сразу. Третий, задержавшись, осмотрелся и только после этого шагнул в дверь.

– Чего ему надо? – захлопнув дверь, спросил Игнат. – Неужели снова патроны?

– Ага, – кивнул первый парень. – Но ты сведешь нас с продавцами.

– Ну что ты, – усмехнулся Игнат, – тут…

– Получишь в два раза больше, – буркнул второй.

– Точно?

Парень молча вытащил из кармана пачку долларов.

– Годится, – кивнул Игнат. – Поехали. Только предупреждаю, мужики, там ребята серьезные. Армия, одним словом. Малейшее…

– Все будет о'кей, – перебил его второй.

– Подождите-ка, – оглядел их Игнат, – вы точно от Китайца?

– Вот номер. – Второй протянул ему бумажку с номером сотового телефона.

– Звякни.

– Давай я позвоню. – Выйдя из кухни, Софья протянула руку.

– У него брат там лежал, – отдавая фотографию, сказал парень. – Рак желудка. Боли страшные. Вот он ему наркотики и брал. Чтобы не тратить деньги, тащил их с Нонны. Он ее родственник какой-то дальний, но у них вроде любовь была. Валентин протолкнул Эдуарда в Москву, в Министерство путей сообщения, и считал, что тот ему всем обязан.

– Откуда такие сведения? – удивленно спросил Аркадий.

– Нам больной рассказал, – входя, ответил за боевика Араб. – Мы его ширнули, он и распелся, как курский соловей. Хрен остановишь.

– Вы обоих?..

– Разумеется.

– Стерва, – прошипел стоявший перед дверью Жанны Навруз. – За дурачка меня держишь. Я тебе, сучка… – Он быстро побежал вниз по лестнице.

Трое парней рванулись следом. Стоявшие на межлестничной площадке трое, увидев кавказца, быстро начали спускаться впереди него.

– Как себя чувствуете, маркиза? – танцуя с Жанной, спросил Артур.

– Лучше не было никогда, – засмеялась она.

– Рад это слышать. – Он поцеловал ее. Музыка кончилась. Танцующие, поаплодировав, разошлись за свои столики.

– Это точно она? – спросила пышногрудая женщина средних лет сидевшую рядом крепко сбитую брюнетку.

– По-моему, да, – кивнула та. – Я, правда, не уверена, но… – Не договорив, взмахом руки подозвала к себе метрдотеля.

– Скажите, – когда метрдотель подошел, спросила женщина, – дама, которая сидит за третьим столиком от нас, не дочь погибшего адвоката Малкина?

– Это она, – кивнул метрдотель. – Жанна…

– Спасибо.

– С кем она? – как только метрдотель отошел, спросила женщина.

– Я его, например, – брюнетка пристально посмотрела на Артура, – впервые вижу. На что на что, – она засмеялась, – а на мужчин у меня память прекрасная.

– Вот, значит, где Аркашина пассия, – улыбнулась пышногрудая. – А он страдает. Говорят, его Люська совсем не может утешить мужика.

– Смотри, Эля, – кивнула брюнетка, – здесь Альберт.

– Где? А… вижу. Очень интеллигентный мужчина. Он в прошлом, говорят, был тележурналистом.

– Я слышала, что он работал в каком-то театре администратором.

– Почему бы тебе, Клавдия, не попробовать закрутить с ним роман? – улыбнулась Эля. – Он мужчина свободный. Внешне вполне импозантен. Прекрасные связи, обеспечен…

– Хватит перечислять достоинства Альбертика, – засмеялась Клавдия. – А то действительно начну его охмурять.

– Он звонит кому-то, – сказала Эля. – Наверное, любовнице. Опоздала ты, милая.

– Понятно, – кивнул Владимир Иванович. – Ты мог бы и не говорить, что ты в ресторане, это слышно. Еще раз спасибо за звонок – и не смею больше задерживать. Побольше внимания даме. Надеюсь, когда-нибудь ты нас познакомишь?

– Разумеется, – ответил Артур.

– Здравствуйте, – раздался в трубке веселый женский голос. – Меня зовут Жанна. Я не знаю вас лично, но очень, очень уважаю. Потому что люблю вашего ученика. До встречи.

– До встречи, – повторил Владимир Иванович и положил трубку.

– Где они? – спросил куривший у раскрытого окна Волчара.

– В гостинице «Космос».

– Почему вы так думаете? – недоверчиво спросил Денис.

– У меня телефон с определителем. Он не сработал. Значит, звонили с сотового. Во время разговора с женщиной я слышал объявление о лотерее. Я не завсегдатай ресторанов, тем более дорогих, но есть кое-что, что запоминается. Проводится космическая лотерея, – постарался придать он своему голосу зазывную веселость рекламных агентов. – А почему ты спросил?

– Мало ли что, – буркнул Денис. – Ведь на нас вполне могут…

– На тебя, – перебил его Иванов. – Впрочем, ты прав. Артура видели у меня и наверняка нас считают одной шайкой. Будет лучше, если ты поедешь к «Космосу». Только не заходи в ресторан.

– А что? – усмехнулся Волчара. – Мордой не вышел?

– Почему вы, молодые, все так воспринимаете? – вздохнул Владимир Иванович. – Тебя могут узнать. «Космос» сейчас – обычное место встречи криминальных авторитетов. К тому же твоя задача – подстраховать Артура на случай неприятностей. Крупных. С мелкими, типа уличных грабителей или просто любителей похулиганить, он сумеет справиться сам.

– Понял, – кивнул Волчара. – Разрешите приступить к выполнению поставленной задачи? – вспомнил он фразу из кинофильма.

– Разрешаю, – без тени улыбки кивнул Владимир Иванович.

– Что? – переспросил Навруз. – В «Космосе»? С мужиком? – Он витиевато выматерился. Стоявший у двери Араб удивленно покачал головой.

– Я в России с десяти лет, – правильно понял его кавказец. – И поэтому воспитание на русских улицах получил. Отправляйся в ресторан, возьми с собой парня, которого тогда на квартире отделали. Если узнает кого, берите. Но желательно без шума. Если уж их там много будет, провожайте до места и берите там. Они мне нужны живыми. Желательно все.

– Мужик наверняка поедет Жанну провожать, – буркнул сидевший рядом Аркадий. – Вот у ее дома его и надо ждать.

– А если она к нему поедет? – спросил Навруз. Аркадий промолчал.

– Навруз желает стать во главе совета! – уверенно и горячо сказал Абрам.

– Так это давно понятно, – кивнул сидевший в кресле-качалке Чарли. – Его сегодня наконец-то обрезали. Видели, как он скосоротился?

– А мне непонятно поведение Карла, – проговорил Павел. Уезжает в Германию. Затем связывается с нами из Англии и, наконец, вызывает сына в Рим. Я узнал, что он почти все свои деньги перевел в швейцарский банк через Аэрофлот. У него там есть влиятельные люди, и поэтому он не опасается проверки счетов. А она вот-вот может начаться. Помните, прилетала прокурор-баба? Тогда еще Степашин был министром внутренних дел. Что-то крутили с какой-то строительной компанией. И тогда пошел разговор, что начнут проверять поступившие после кризиса счета. Если это действительно будет, нам всем крышка. Даже застрелиться не успеем, – вздохнул он.

– Типун тебе на язык. – Абрам сердито взглянул на поверх очков. – К тому же врасплох нас не застать. У нас есть очень высокие знакомые. Они заинтересованы в том чтобы мы успели забрать свои деньги целиком. В противном случае они потеряют гораздо больше. – Кто думает о том, – оглядел всех Чарли, – что Бак заодно с Наврузом?

– Исключено, – уверенно заявил Абрам. – Бакин терпеть н может этого азербайджанца. Тем более сейчас, – усмехнулся он.

– Может, просветишь? – с интересом спросил Павел.

– Между ними женщина, – поправив очки, улыбнулся Абрам. – А это никогда не сближало мужчин.

– Ты о Жанне? – спросил Павел.

– Да, – кивнул Абрам.

– Меня больше волнует вопрос с Камчаткой, – вздохнул до этого молчавший плотный мужчина с квадратным подбородком. – Если там все наладится, мы потеряем на рыбопродуктах большие деньги. Ведь в условиях дефицита электричества и тепла мы получали все это почти даром.

– Цены сильно не опустятся, – успокоил Абрам, – потому…

– Мы боимся, что они поднимутся для оптовых покупателей, – поправил его плотный.

– Когда это еще будет, – махнул рукой Чарли. – В нынешней России порядок наводят очень долго. Еще и детям нашим хватит времени руки на бедах россиян погреть.

Толик выключил телевизор и, потянувшись, вышел из комнаты. Увидев на кухне свет, заглянул. За столом сидел Петр и читал книгу.

– Что читаешь? – от нечего делать спросил Толик.

– Современный российский детектив. – Петр показал обложку. – «Ожерелье смерти». Ну и намутил тут автор. – Он покачал головой. – Почти весь мир ухватил. Я полистал историю – кое-что было. Например, императрица Цыси. Неужели…

– Мура все это, – отмахнулся Толик. – Я вообще книг не читаю. Как можно писать про тюрьму, если ты там не был? А писатели почти все менты да прокуроры. Они и видели камеру только во время проверок. А накатают такой блевотины. Вот есть писаки, которые срок мотали. Так у тех все ясно и понятно. Или о драках некоторые пишут. «Он нанес ему удар карате», – процитировал он. – Какой удар? В карате этих ударов до гребаной матери. Или…

– Тут все понятно, – перебил его Петр.

– Ты чего свою пышку не ласкаешь? – понизил голос Толик. – Она у тебя ништяк, сдобная булочка. Как ее Людка на место поставила? – рассмеялся он.

– Чего у вас тут? – услышали они.

В кухню вошла Людмила в накинутом халате.

– Да так, – усмехнулся Толик.

– Где твоя Сашка? – спросила она.

– Вы сговорились, что ли? – удивился Петр. – На работу пошла. Она барменша в ночном клубе. Сегодня ночь отпашет, полтора дня дома. Позвонить должна, – кивнул он на стоявший подоконнике телефон.

– Толик, – посмотрев на часы, неожиданно предложила сестра-давай куда-нибудь сходим? Я тут поблизости бар ночной видела. Пойдем?

– А что? Потопали. Ты поедешь? – шагнув к двери, спросил Петра Толик.

– Нет, мне надо от Сашки звонка дождаться.

– Мы быстренько, – сказала Людмила. – Не влипните куда-нибудь, – предостерег Петр. – В ночных барах крутых полно. Сами-то они сыроваты, но, когда их много, все крутые.

Волчара отдал таксисту деньги, поглядел на высотное здание гостиницы.

– Вон кабак, – увидев ярко освещенные переливающейся радугой окна, решил он.

– Женщина не нужна? – раздался за его спиной игривый женский голос.

– Сдерни, сучка, – не оборачиваясь, бросил Денис.

– Жанка, – покосившись в сторону входа, спокойно сказал Артур, – ты сможешь уйти отсюда не через парадный выход?

– А что? – проследив его взгляд, с тревогой спросила она.

– Кое-какие знакомые, – улыбнулся Артур.

– Ты имеешь в виду тех пятерых парней? – наблюдая за остановившимися у бара парнями, спросила она.

– Да.

– Араб, – узнала она вошедшего с тремя боевиками Леонида.

– Ты кого-то знаешь?

– Встречала. И этого отпустили, – сказала она сердито. – он тот, который сейчас разговаривает с метрдотелем, убил того несчастного, который заступился за меня. Я не стала говорить милиции…

– Мы уже обсуждали, – перебил ее Артур. – А сейчас тебе чадо уходить.

– Нет – твердо заявила она. – Я от тебя никуда не пойду.

– Жанка, – беспомощно, не зная, как убедить ее, сказал Артур, – я тебя…

– Я уже сказала, – отрезала Жанна. – Подожди меня. – Она поднялась. – Я быстро.

Она пошла к столику, за которым сидели трое мужчин. А к столику Артура приближались четверо парней. Одного из них он узнал сразу. Это был тот, которого Владимир Иванович держал под прицелом.

– Привет, – бесцеремонно усаживаясь рядом, бросил Рэм. – Узнал?

– Ну как же, – с улыбкой кивнул Артур. – Такие встречи трудно забываются.

– Вот и отлично. Сейчас ты встанешь и пойдешь с нами.

– А если нет? – взяв бокал, спросил Бонич.

– Твоя дама умрет, – усмехнулся Рэм. Артур увидел, что Жанна села к пожилому интеллигентного вида мужчине.

– Не думаю, – улыбнулся он.

– И зря, – усмехнулся подошедший Араб. – Мы не шутим. Ты увел Жанну у большого человека. Он кавказец, и, следовательно, она нанесла ему обиду, которая смывается только кровью.

Артур увидел, как к Жанне подошли двое крепких молодых людей. Она вскочила. Парни взяли ее под руки, она коротко крикнула и тут же обмякла. Никто из посетителей большого ресторана на это не обратил внимания. Стоявшие у выхода охранники демонстративно отвернулись.

– Я пойду, – кивнул Артур, – но при условии…

– Условия сейчас ставим мы, – перебил его Араб. – И не вздумай что-нибудь выкинуть. – Мы знаем, что ты мужчина лихой, и поэтому к шуткам не расположены.

– Можно, я вино допью?

– Разумеется. И заплатить не забудь.

– Мне кажется, вы захотите это сделать, – сделав глоток, сказал Артур.

– Каков нахал, – засмеялся Араб. Он хотел сказать еще что-то, но услышал громкий мужской голос:

– Здравствуйте, полковник! Можно присоединиться? Обвернувшись, Артур увидел двоих мужчин.

– Ба! – весело удивился крепкий молодой блондин. – Какая встреча! Или вы нас не помните? – усмехнувшись, обратился он к Рэму.

– Извините, ребята, – улыбнулся Араб, – но у полковника нет…

– Зато у нас такое желание имеется, – бесцеремонно усаживаясь за стол рядом с ним, широко улыбнулся блондин. – Официант! Водки. Русской, без примеси.

Подошедший с ним улыбающийся верзила с короткой стрижкой подошел к Арабу справа. Тот почувствовал, как в его бок уперлось что-то маленькое и твердое.

– Скажи своим приятелям, – тихо проговорил верзила, – чтобы уматывали. А то получишь пулю. Уйти мы сумеем, сам знаешь. Пара выстрелов – и здесь все придет в движение. Ну? – Ствол, а в этом Араб не сомневался, вдавился чуть сильнее.

– Отвалите, – сказал он боевикам.

– Там Жанна. – Артур порывисто поднялся.

– Все в порядке, полковник, – улыбнулся блондин и негромко и очень серьезно сказал Арабу:

– Слушай, гнида, и запоминай: еще раз дернешься на него или его знакомых – заказывай гроб.

– Ты знаешь, на кого вякаешь? – усмехнулся Араб. – Есть такое произведение, называется «Мафия бессмертна». Так что…

– Мы не мафия, – допивая вино, перебил его Артур, – мы хуже. Ты вникни в то, что тебе сказали, и сделай правильный вывод. О ревуар, мсье, – поднимаясь, проговорил Бонич. – Мерси де вотр аттэнсьон. Экскюзэмуа де ву козэ де л'амабара. – Кивнув, неторопливо пошел к выходу.

– Чего? – Араб удивленно посмотрел на блондина.

– До свидания господин, – улыбнулся тот. – Спасибо за внимание. Извините, что я причинил вам столько хлопот.

– Это на каком?

– Французский, – вздохнул блондин.

– У тебя, в натуре, ствол или чем другим под лопатку тычешь? – не поворачиваясь, спросил детину Араб.

– Сюда с оружием не пускают, – усмехнулся тот. – Я бы тебе просто сломал шею.

– Значит, я правильно сделал, – усмехнулся Араб, – что не рыпнулся. Но не потому, что испугался. – Взяв бутылку водки, налил три рюмки. – Просто в таких местах шум не любят. А я на солидных людей работаю. Но ты сказал классно – «мы не мафия, мы хуже», – повторил он понравившиеся ему слова. – Но все равно, парни, – он чокнулся со взявшими рюмки друзьями Артура, – зря вы в это влезли. Раньше положенного помрете.

– Каждый из нас на земле отбывает свой жизненный срок, – выпив, подмигнул ему блондин.

– Хорошо сказано, – вновь одобрил Араб. – Вы идите, – и налил себе рюмку.

– Я задержусь. Не хочу шума. Только, если вас это не унизит, побыстрей сматывайтесь.

Артур, проходя мимо стоявших у входа в зал парней, уловил их недоуменные взгляды. Он чувствовал их спиной до тех пор, пока не дошел до стоянки.

– Артур, – услышал он шепот, – в темпе. Ныряй – и сваливаем. – Увидел в заднем окне стоявшей с включенным мотором машины Волчару. – Она здесь.

Артур прыгнул к открытой передней дверце. Едва сел, машина рванулась с места. За рулем сидел крепкий молодой мужчина в джинсовой безрукавке.

– Мы знакомы? – спросил Артур.

– Ты нас нанимал, тебя Жека полковником зовет. Он с тобой в Африке был.

– А они как? – посмотрел назад Артур.

– Уйдут, – кивнул водитель. – У них здесь знакомых полно, поэтому и влезли. Баба твоя спит, ее в кабаке вырубили.

– Как вы узнали друг друга? – спросил Артур Волчару.

– Мы его признали, – ответил за него водитель. – Стоит, как в дозоре. А тут бабу тащат. Понятное дело, он бросился. Мы поддержали. Двое были, но крепенькие ребятишки. Я одного дважды бил, пока не выстегнул. Ведь не хотел сегодня в кабак идти, на кой хрен мне эти подвиги? Все Жека.

– Имя у тебя есть? – спросил Артур.

– Мать Ильей звала. Вам куда?

– Зря ты, Джо, впрягся, – покачал головой куривший у входа молодой мужчина в светлом костюме. – Эти ребята из серьезной компании. Могут быть неприятности. Здесь мы бы вас, конечно, поддержали, но в другом месте не рассчитывай.

– Спасибо за ценную информацию, – улыбнулся блондин. – Насчет серьезности компании я и сам понял. Но не вмешаться не мог.

– Напрасно, Альберт Макарович, вы это затеяли, – укоризненно обратился к интеллигенту грузный пожилой мужчина в темном костюме. – С женщиной, конечно, дело можно было представить, будто уводите домой пьяную знакомую.

– Так и есть, – улыбнулся Альберт.

– Жаль, ваши парни сдержались, мы бы их взяли, а уж там бы и вас смогли на крючок подцепить.

– Ну зачем вы так стараетесь, товарищ подполковник, – сказал Альберт. – Я бизнесмен, почтенный человек. Вы же…

– Ты жулик, Кононов, – перебил его подполковник. – А жулик должен сидеть на нарах. Скоро амнистия будет. Мелочь выпускаем. Для таких, как ты, место освобождаем.

– Я там никогда не буду, – засмеялся Альберт. – И вы, подполковник, это знаете. Поэтому и подошли сейчас. У вас какое-то семейное торжество? – поинтересовался он. – Или на задании?

– Крепко ты его, – сказал коренастый молодой мужчина.

– Он, гнида, с ножом кухонным бросился, – усмехнулся один из четверых стоявших на кухне парней.

– А квартирантов нет, – недовольно проговорил коренастый. – Где они могут быть? – Обернувшись, посмотрел на курившую сигарету Александру.

– Не знаю, – пожала та плечами. – Они никуда не собирались. Я уходила – Толик к телевизору сел. Наши с Францией играли. А Людка вроде спать пошла.

– Сегодня же футбол, – с сожалением вспомнил коренастый. – Как сыграли-то?

– Три-два, – ответил один парень. – Наши выиграли.

– Серьезно? – удивился коренастый.

– Проигрывали два-один, хотя и забили первыми.

– Вот это футбол был, – с сожалением покачал головой коренастый.

В это время раздался звонок телефона.

– Да. – Александра взяла трубку.

– Это мы, – узнала она голос Людмилы. – Ты уже дома?

– Отпустили на полтора часа, – подмигнула Александра коренастому. – Вы где?

– Не говори! – неожиданно заорал поднявший голову Петр. Ухватив одного из парней за ногу, он впился в нее зубами. Тот, взвыв, сильным ударом рукоятки пистолета по голове вырубил Петра. В трубке зазвучали гудки отбоя.

– Тварь поганая, – завизжала Александра и дважды ударила каблуком в грудь лежавшего без сознания Петра.

– Думаешь, – выскочив следом за сестрой, быстро спросил Толик, – там…

– Петька знаешь как заорал, – не останавливаясь, ответила Людмила, – а потом кто-то от боли взвыл. Куда нам? – остановившись, взглянула она на брата.

– Может, к Игнату? – немного помолчав, предложил тот.

– Этот гад, Китаец, всех сдал, козел. Но надо куда-то пристроиться. Ведь милиция может подключиться. Но как они вышли на Петьку? Да его эта Сашенька сдала, – сама нашла она ответ. – Ведь со мной она разговаривала. Но как?

– Здравствуйте, – трое парней остановили идущего к подъезду пожилого мужчину, державшего в руке поводок маленькой собачки.

– Добрый вечер, – кивнул тот. – Но…

– Дяденька, – вздохнул один из парней, – зачем ты милиции номера иномарок сообщил? Мне дома от мамки по заднице ремнем досталось, Мужчина удивленно посмотрел на него. Резкий удар в лицо отбросил его назад. Собака взвизгнула. Один из парней направил на нее электрошок. Упав рядом с хозяином, она замолчала. Пнув мужчину по разу, парни неторопливо пошли со двора.

Игнат с окровавленной головой, замычав, попытался сесть. Пинок ногой в лицо уложил его обратно.

– Лихо вы с ним, – сказал полный мужчина в куртке.

– Мы договорились? – взглянул на него один из трех парней.

– Вообще-то я бы с удовольствием поговорил с кем-нибудь из ваших хозяев, – без обиды сказал мужчина. – Уточнили бы цену и все остальное…

– Ладно, – кивнул парень. – С тобой свяжутся. Этого, – он бросил взгляд на Игната, – забудь. Его жену тоже.

Пятно лунного света осветило лежавшую с неестественно вывернутой головой Софью.

– Ты понимаешь, что могло случиться?! – заорал в сотовый телефон Аркадий.

– Нас всех взяли бы. Всех! Зачем тебе понадобилась Жанна?! Тебе мало шлюх?!

– Он с яростью саданул кулаком по столу. Вскрикнув, затряс рукой.

– Альберт, – раздался в телефоне голос Навруза, – но…

– Все, что ты хочешь сказать, скажешь центру. – Он отбросил телефон. – Казанова, – буркнул Альберт. – В голове только одно – бабы. Мы с тобой поговорим, – зло пообещал он. – Необходимо срочно вызывать Кардинала.

– Я так и думал, – говорил Кардинал. – Но все равно спасибо. С ней я поговорю, как только вернусь.

– Приезжай как можно быстрее, – сказал Аркадий. – Здесь обострение с Наврузом. Он пытался взять дела в свои руки. Ты знаешь, у него связи…

– Разберемся, – перебил Кардинал. – Я приеду. Постараюсь завтра. Сегодня надо завершить кое-какие дела личного характера, – улыбнулся он и отключил телефон. – Так я и думал, – недовольно проворчал он. – Все-таки их вычислили. Но неужели Рената угрохали по поручению Нонны? – удивленно спросил он себя. – Нет, Рената скорее всего убрал Валентин. У него опыт по этой части есть. Точнее, был. – Он усмехнулся. – Но Нонна знала об этом. Поэтому и говорила, что отпустила Рената к матери. Впрочем, я все выясню. Сейчас надо уладить дела здесь. Что то с Атаманом? – поморщился он. – Мне порой кажется, что он совсем рядом. Успокаивает то, что выжидать Степка не умел никогда. И тем не менее нужно быть настороже. С Ниндзей я, конечно, поторопился. Атаман не простой жулик. Но почему он таскает с собой брата? Он ни разу о нем не упоминал. С чего это вдруг в Атамане проснулись родственные чувства?

Войдя в кабинет, Родион взглянул на сидевшего с наушниками невысокого мужчину в очках.

– Ничего, – вздохнул тот. – Ей вообще никто не звонил. И они никуда. Мы с напарником…

– Ясно, – буркнул Родион и вышел. У двери его встретила, Лола. – Тишина, – ответил он на ее молчаливый вопрос.

– Но они должны позвонить.

– Это в наших интересах.

– Ты почему вернулся?

– Там мусоров полно и омоновцев. Так что там делать нам нечего. Того и гляди хапнут. Мы же с пушками. Встретить бы этого Атаманчика, я бы ему…

– Как сказать. Он крутой мужик. Сколько его ищут, и бесполезно. А в Москве, говорят, и боевиков Кардинала положил, и милиционеров пострелял. Так что с ним лицом к лицу лучше не встречаться.

– Да в гробу я видал таких, как он. Я покруче видел.

– Про кого это вы? – вошел хмурый Валерий.

– Рудик про Атамана говорит, – поспешно ответила Лола.

– В гробу его с удовольствием многие увидели бы, но он туда не торопится. В район поисков не соваться, – недовольно сказал Валерий. – Там сейчас менты и ОМОН все оцепили. Мышь не проскочит. Не дай Бог, возьмут этого пса. – Тогда всем хана.

– Нам-то что? – возразила Лола. – Это пусть московские деятели боятся. Мы…

– Они нас сразу сдадут, – перебил Валерий. – Еще на нас все и свалят. У них покровители высокие, а нас как кость собаке бросят, чтоб не брехала.

– Что с тобой? – испуганно спросила Лола. – Узнал что-нибудь?

– У директоров паника, – криво улыбнулся Валерий. – Все думают о том, что я сказал сейчас. Потому что впервые за все время, мне об этом шепнула Алиска, Москва забрала всю сумму сразу. Обычно оставляли на непредвиденные расходы. А тут все выгребли.

– Вот это я попал, – протянул Родион. – Тебя послушал, – повернулся он к Лоле.

– Ты сам хотел в мафию, – усмехнулся Валерий. – Думал, все – от всех бед застрахован. В Москве что-то не так.

– А в честь чего это тебе Алиска вдруг стала все говорить? – сердито поинтересовалась Лола. – Почему… – Перестань, – бросил Валерий. – Все в одной лодке. Думаешь, она сможет от тюрьмы избавиться? Нас только за каторгу, изобретение века, на пожизненное упрячут.

– Тогда надо уматывать отсюда, – решил Родион.

– Тебя не будет только день, – посмотрел на него Валерий, – и тогда все, ты уволен. А знаешь, что это такое? – Он усмехнулся.

– Ты серьезно? – опешил брат.

– Совершенно серьезно. Почему ищут Атамана? Да потому, что он знает много. Тебе, конечно, известно немногое, но что-то ты знаешь, как и любой из нас. А гарантию твоего молчания может дать только смерть. Поэтому я был против твоего участия в этом.

– Успокоил, – буркнул Родион.

– Что же делать? – растерянно спросила Лола.

– Делать то, – ответил Валерий, – что делали. Сейчас главное – не прозевать. Если действительно что-то начнется, вовремя испариться.

– Так может, – начал Родион, – сделаем…

– Об этом мы уже говорили. – Валерий взглянул на часы и обратился к жене:

– Ты накормишь меня? Я чертовски голоден.

– Сейчас скажу. – Она вышла.

– Знаешь, Рудик, – тихо сказал Валерий, – мне не нравится твоя тесная дружба с Лолкой. И еще… – Он не дал говорить открывшему рот брату. – Я слышал твои слова насчет меня, когда у нас зашел спор о сыне Ореховых. Так вот, братец. – Валерий коротко и сильно ударил его кулаком в живот. Охнув, тот повалился вперед и уткнулся лицом в подставленный кулак другой руки. – Еще раз подобное услышу, – не давая ему падать, сказал Валерий, – убью.

– Сейчас будет готово, – вошла Лола. И замерла.

– Семейный разговор, – улыбнулся Валерий и усадил пытавшегося вздохнуть брата на стул. Отпустил его, и Родион упал.

– Ты убил его? – на удивление спокойно спросила она.

– Пока нет. И, надеюсь, мне не придется этого делать. – Валерий многозначительно посмотрел на жену.

– Подожди, – поняла она, – так ты его из-за меня? Наверное, слышал тогда…

– У меня со слухом все в порядке, – кивнул он. – Пойду поем, а то живот к позвоночнику прилипает.

Он ушел. Лола посмотрела на с трудом дышащего Родиона.

– Надо меньше трепаться, – тихо проговорила она. – Ведь все, что у тебя есть, ты получил благодаря Валерию. А ты… – Не договорив, Лола вышла.

– Ну, сука, – с трудом просипел Родион. – Я тебя, гнида, кончу.

– Да, хлопцы, – сказал Робинзон, – против вас, значится, войска пригнали. Будто войсковую операцию готовят. Так что сидите и носа не высовывайте.

– А моего сына снова возьмут эти сволочи! И… – Не договорив, Виктор сжал кулаки.

– Ша! – крикнул Степан. – Ты заколебал своей истерикой! Думаешь, мне в кайф здесь торчать? Но пока мы здесь, а не у этих гребней, есть шанс! И пока меня не убьют, твоего сына не тронут! Потому что он – их последний козырь.

– Он мой сын! – воскликнул Виктор. – Ясно?! На кой…

– Цыц! – неожиданно рявкнул Робинзон. Братья одновременно повернулись к нему. – Не хватало еще братоубийства. – Ты отец, и понятно, значится, твое волнение. Но ведь и он за твоего сынка переживает. И сдаться готов, и смерть принять. Так надобно решать, что сделать можно, а не орать друг на дружку.

– У тебя не было детей, – угрюмо проговорил Орехов, – ты не знаешь…

– Знаю! – громко перебил его Робинзон. – Думаешь, от хорошей жизни я в семнадцать лет за «шмайссер» взялся? Мои сверстники с девчатами закаты провожали, а я с «зелеными фуражками» воевал. Мать и отца на моих глазах расстреляли! Тогда еще Советы были, мать их в кочерыжку! Вот я и пошел с бандеровцами! Не супротив власти воевать, а за родителей своих, значится, мстить. В пятьдесят девятом меня туточки взяли – и в лагеря. Как бандюка судили. А я с коммунистами воевал, которые моих стариков постреляли. В погребе автомат немецкий ржавый нашли, и все – пособники бандюков. Мать вдарили. Отец за вилы схватился, их и порешили на моих глазах. Я в подсолнухах отсиделся! Так что, значится, я тоже кое-что повидал.

– Извини, – вздохнул Виктор. – Но все равно, ты меня понять не можешь. Ты мстил государству. Пусть не правильно, незаконно твоих родителей убили. Но ведь сейчас скольких реабилитировали…

– Думаешь, значится, мне зараз после реабилитации этой легче стало? – Робинзон потеребил бороденку. – Она, значится, мне родителей возвернула? Нет, мил друг, не дай Бог, конечно, но вот ежели ты окажешься на моем месте, поймешь, что это такое. Ты за сына готов горло порвать, а тебя судить как преступника станут. Где же справедливость? – усмехнулся он. – Не государственная, ее у него и не було никогда, а просто человеческая, людская? Нету ее. Пока сам с теми, кто родных погубил, не управишься, свет в глазах черным будет. А ежели мстить не станешь, значится, не человек ты, а иуда.

Разин молчал. После рассказа старика он смотрел на него по-другому.

Степан сам был преступник. В первый раз попал за угон машины. Ну а потом стал законченным уголовником. На его совести были и жизни людей. И не только милиционеров или боевиков мафии, которая охотилась за ним. Он вел свою линию и убивал спокойно, считая, что все против него. Но, услышав рассказ Робинзона, вдруг понял, что старик честнее его. Он с автоматом в руках дрался с советскими солдатами, и здесь было как на войне: кто убил, тот и победил. Он же начал схватку, когда его обложили со всех сторон. Обращаться за помощью к закону он не мог. Да и есть ли он, настоящий закон? Степан криво улыбнулся.

– Дед, – обратился он к Робинзону, – если есть, принеси выпить. Грамм по сто – двести. Может, полегчает малость. А то как сдавило все. Витька, с одной стороны, прав. Он отец и боится за сына. Но с другой стороны, и ты верно сказал. Пока мы живы, хрен они чего Степке сделают. Принеси выпить.

– У тебя как с раной? – спросил Робинзон.

– Все путем. – Приподняв руку, Разин сжал кулак. – А раньше чуть двинешь – и караул. Классный ты лепило, дед, – улыбнулся он. – Наверное, на островках научился?

– В зоне, – вздохнул Робинзон. – Тамочки медуслуг не было. Сами выживали. Я хоть и бандеровцем считался, но с уголовниками сидел. За вагон, который мы в Харькове взяли. Вот и…

– Много золотишка хапнули? – с интересом спросил Атаман.

– Я восемь килограммов уволок. И еще кое-что. Для надобности, – туманно добавил он.

– Так как же ты от Харькова до Владимира добрался? – поразился Степан.

– С цыганами, – улыбнулся Робинзон. – Почти четыре месяца с ними был. Молодцы цыгане, не сдали. Их тоже частенько шуровали с места на место. Было время, вроде как оставляли где-нибудь. Но цыгане словно птицы в небе. Сел, чуть своронил – их и след простыл. А вот здесь я отстал, – вздохнул он.

– Родственник жил. Он меня и сдал, гадина. Но я сумел уйти. И три года на островках жил. Может, там бы и подох. Прихворал сильно, но такая меня, значится, злость взяла. Он, тварина, жить станет, а я, значится, в камышах подыхай. Вылез я и сжег домишко его. Вот меня и накрыли. Тамочки один умный чекист был. Высчитал, значится, что у меня выход должен быть. Я через болото себе навроде тропинки сделал, ну, по ней и пошел. А он, сучье вымя, тамочки меня ожидал, сволота. Но я на него, значится, зла не имею, просто обида порою берет. Сумел все-таки споймать меня, сучье вымя, – беззлобно добавил он.

– Ты, может, съездишь в город? – сразу, как только Робинзон умолк, заговорил Виктор. – Узнаешь, как мои там. А то вдруг…

– Чего ж не съездить, зараз и отправлюся. Заодно погляжу, где эти войска, значится, стоят. Тильки вот что, мил друг, мы маненько по-другому сделаем.

– Странно, – покачал головой майор. – Они не могут безвылазно сидеть.

Хотя бы по нужде выходят. Значит, где-то хорошо окопались. И скорее всего там, где их заметить не могут. Кто-то им помогает, в этом сомнений нет. Но вот кто?

– Майор увидел в открытое окно машины стоявший у поля одинокий дом. – Кто здесь живет? – спросил он. – Проверяли?

– Не раз, – кивнул капитан-омоновец. – В доме дед один. Робинзон. Может, слышали?

– А как же! – засмеялся майор. – Легендарная личность. Но он помогать им вряд ли станет. Потому что не верит никому. Хотя… – Он, повернувшись назад, посмотрел на удаляющийся дом. – Свояк свояка видит издалека.

– Да его проверяли несколько раз, – сказал капитан. – Тщательно обыскивали. С собакой. Один он. У него ружье было, под полом прятал. Участковый забрать хотел, так он на него с топором пошел. Оставили ему ружье. Дед он уже безобидный.

– Так он и не отдал золото, – усмехнулся майор. – Если не ошибаюсь, банда, в которой он был, где-то килограммов двадцать пять взяла. Их там и положили. Робинзон раненого главаря утащил. Отстрелялся и ушел. Потом главаря нашли в лесу. От ран умер. Робинзон похоронил его и кокарду бандеровскую, трезубец, прилепил на крест. А сам испарился. Как он до Владимирской области добрался, до сих пор никто понять не может, а он не говорит. Так, полегонечку… – Майор засмеялся, но тут же перестал смеяться и вздохнул. – Где же Атаман? Вот сволочь неуловимая.

– Тут его какие-то парни разыскивали, – проговорил сидевший рядом с водителем военный в бронежилете. – Сейчас исчезли. Хотели их взять, не успели.

– Меня это не касается, – сказал майор. – Мне главное – Атамана взять. Или хотя бы быть уверенным, что он из моего сектора не уйдет.

– Команда была, – недовольно сказал капитан, – брать только живым.

– Из Москвы приказ пришел. – Майор поморщился. – Он, оказывается, знает много. Поэтому и живой нужен. Главное, чтобы засветился, а взять мы его возьмем. Конечно, не совсем здорового. – Он улыбнулся. – На него уж больно ребята сердиты. Но живой точно будет. Подлечат, и на пожизненное пойдет. Мы сейчас правовым государством стали. – Он усмехнулся. – Одно утешает – пока не слышно, чтобы кто-то из приговоренных к пожизненному бежал. Лично я бы их всех в котел, бензином и спичку туда, – зло закончил он.

– Завтра на работу выйдет Яковлева, – вздохнул Пряхин. – Но возникает вопрос, где она будет работать? Если ее устроить в вольном цехе, то рано или поздно она все равно увидит каторжников. Представляете, что будет? Нас сразу же посадят в тюрьму. И вот тогда свалить все на Ниндзю мы не сможем. Как быть? – взглянул он на сидевшего в центре Семенова. – Вы требовали, чтобы она работала на нас, – пожалуйста. Но как вы себе это представляете?

– Очень просто, – ответил Семенов. – Она будет работать в кабинетах.

– Извините, – вмешался Возин. – Но ведь там, кроме огранки, делается и…

– И что? – перебил его Семенов. – Рано или поздно она все равно узнает.

Так пусть это будет сразу. И популярно ей объясните, что в этом противозаконного очень мало. Но если она вдруг захочет проявить свой гражданский долг, то пусть подумает о дочери и муже-инвалиде. Надеюсь, она поймет все правильно.

– А если нет? – подстраховался Лобов.

– Сделайте так, – недовольно взглянул на него Семенов, – чтобы поняла сразу. Пошлите к ее свекрови наших парней. В гости. Пусть они там поживут несколько дней, пока Зоя Андреевна не освоится на рабочем месте. Но она об этом должна знать. А через неделю, когда получит зарплату, поверьте, господа, – он улыбнулся, – , она забудет о своей принципиальной честности навсегда. Надеюсь, мы закончили разговор на тему о Яковлевой. Теперь перейдем к волнующему всех вопросу, почему центр взял у нас все свои деньги.

– Замолчал, доставая сигареты, внимательно оглядел всех сидевших за столом. В глазах увидел нетерпеливое ожидание. – В столице все хорошо. Деньги нужны для закупки какого-то оборудования. В Ярославской области будут открывать цех иконописи. Заключили что-то вроде договора с женским монастырем, забыл, где он находится, и монахини будут заниматься иконописью. Там есть несколько талантов по этой части. И самое приятное то, что мы будем иметь с этого процент, – улыбнулся он.

Все облегченно вздохнули.

– А инспектировать монашек не нужно? – поинтересовался Пряхин.

Посмотрев на него, все рассмеялись.

– Так что для паники или беспокойства, – продолжил Семенов, – нет никаких оснований. Что у нас на железобетонных изделиях?

– После улучшения их жизни, – усмехнулся Лобов, – производительность повысилась. Правда, все постоянно спрашивают о паспортах и, разумеется, о проживании вне пределов…

– Обещайте, – кивнул Семенов. – После турнира мы всех заменим. Сделаем паузу и решим. Может быть, действительно наймем вольных рабочих.

– Но тогда придется поднимать цену на изделия, – сказал Лобов. – И мы потеряем многих клиентов. Например, белорусов. Им будет невыгодно брать товар у нас по той же цене, за которую…

– Мы это обсудим после турнира, – перебил его Семенов.

– Но зачем откладывать? – возразил Пряхин. – Это важно. У нас в случае прекращения производства железобетонных изделий останутся без дела охранники. Часть из них, я допускаю это, перейдет в боевики к Ниндзе или Стилисту, который сейчас полностью наш человек. А остальные? Они разойдутся искать новую службу. И где гарантия, что кто-то из них не проболтается о своей прежней работе? Сейчас они все молчат, так как прекрасно понимают, что будет с ними, если все откроется. Но…

– Трезвое замечание, – согласился Семенов. – В общем, мы решим этот вопрос через два дня. Видите ли, господа, Москва желает расширить наше производство. И каторжане не смогут выполнить предлагаемый центром объем работы.

– Тогда сделать небольшой завод ЖБИ, – предложил Лобов. – А каторга пусть остается как филиал. В конце концов, именно от каторги мы получаем весьма ощутимый доход. Кстати, не облагаемый налогом. Тогда как в другом случае этот самый налог будет съедать значительную сумму. Если же центр возьмет всю работу под свой контроль, то мы потеряем в деньгах. И весьма ощутимо.

– Я согласен с Василием, – поддержал Лобова Возин. Пряхин молча кивнул.

– Будем решать вопрос с представителем центра, – решил Семенов. – Разумеется, о наших ощутимых потерях в денежном эквиваленте информировать представителя не станем. Мы вместе с ним произведем подсчеты, и, надеюсь, он поймет, что этого делать нельзя. Уж если нарушать закон из-за денег, то нужно иметь, а не терять постоянно растущую прибыль.

Все согласно закивали.

– А что, если обсудить это сейчас, – предложил Лобов, – с Кардиналом? Он человек весьма влиятельный, и его слово…

– Сейчас у центра другие проблемы, – усмехнулся Семенов. – Вернее, проблема. Атамана так и не нашли. Сегодня район его предполагаемого местонахождения оцеплен солдатами внутренних войск. А местность тщательно прочесывается ОМОНом и милицией.

– Этот Атаман уже в печенках сидит, – недовольно проговорил Пряхин.

– Предупреждаю, проститутка, – сказала сидевшая в машине Ангелина, – если еще раз Гришка будет ночевать у тебя, я тебе устрою веселую жизнь. Поняла?

– угрожающе спросила она стоявшую у калитки Светлану.

– Да что ты говоришь? – вызывающе бросила та и шагнула к «ауди». – Ты выйди и повтори это.

– Я тебя предупредила, – буркнула Ангелина и с места рванула машину.

– Гадина! – запоздало крикнула Светлана.

– Понял, – держа у уха сотовый телефон, кивнул Стилист. – Я могу сделать это сейчас же. Как раз мимо…

– Так в чем дело? – перебил его Пряхин. – Только вежливо и без малейшего нажима. Понял?

– Разумеется. Я научился разговаривать культурно, – засмеялся стилист.

– А парней отправлять сегодня?

– Желательно. Но очень культурных.

– Понял.

– Даже не проси, – замахала обеими руками жена Ивана. – И так Ваньку и Ромку в тот раз чуть не прибили. Хочешь – обижайся, но мне мои тоже живыми нужны.

– Валя, – со слезами на глазах, держа сына за руку, умоляюще говорила Рита, – пусть Иван отвезет его к своей матери. Я умоляю тебя. Ведь все-таки…

– Нет. Я тебе сказала, нет. Отступив назад, захлопнула дверь.

– Зря ты так с ней, – вздохнул нервно куривший в прихожей Иван. – Ведь все-таки по отцу как бы двоюродная сестра.

– Да какая она тебе сестра? – рассердилась Валентина. – Отец удочерил ее. Сестру твоей матери бросил и на…

– Мама, – вздохнул вышедший из комнаты Роман, – жалко тетю Риту. Сейчас…

– А кто их просил принимать невесть откуда появившегося Степку? – перебила Валентина. – Жили бы спокойно, и ничего бы не было. И хватит мне на нервы действовать. – Она заплакала. – Я тогда не знаю, как живая осталась.

– Во, – весело удивился Стилист. – Как раз она нам и нужна. Тормозни, – бросил он водителю.

Зоя Андреевна быстро шла по улице с сумкой в руке. Рядом, заставив ее вздрогнуть, остановилась машина.

– Садитесь, Зоя Андреевна, – с улыбкой предложил Стилист. – Подвезем.

– Спасибо, – не останавливаясь, она прошла мимо.

– Вы слышали? – Стилист кивнув водителю. Тот, медленно тронув машину, держал ее рядом с торопливо идущей Яковлевой. – В Бараки знакомые едут. Ничего вашей доченьке передать не хотите? Ведь Выселки там рядышком. Заедут.

Она сразу же остановилась.

– Ну что вам еще надо? – с болью спросила она. – Я же согласилась…

– Видите ли, в чем дело, Зоя Андреевна, – издевательски-вежливый тон доставлял Стилисту явное наслаждение, – вы там, на рабочем месте, можете увидеть нечто, что вас как сознательную гражданку наверняка возмутит. Так вот, лапочка, у твоей свекрови несколько дней погостят наши ребята. Помехой они ни бабуле, ни твоей Оленьке не будут. Наоборот, ребята трудолюбивые. Если что, помогут. Так ничего передать доченьке не желаете? – весело спросил он.

Рита, держа сына за руку, медленно шла по улице. Рядом притормозила старая «Волга». Рита мгновенно загородила собой Степана и выхватила из сумочки пружинный нож. Такие ножи продаются в коммерческих палатках.

– Не подходи! – закричала она.

– Да Господь с тобою, милая, – сказал сидевший за рулем Робинзон. – Залазь скорей. Это я тогда звонил. Давай шибче. Влазь в машину. А то вона, народ глазеет.

Рита узнала голос. И они с сыном быстро сели в машину.

– Значится, вооружилася, – посмотрел он на нее в зеркальце. – Лихая ты баба, – одобрительно кивнул он. – Меня Витек послал узнать, как дела твои.

– Он живой? – Рита заплакала.

– Живой. Что с ним сделается.

– Извините, – вытирая слезы, всхлипнула она.

– Да чего там, поплачь. Завсегда жинке легче становится. Или, Думаешь, я не понимаю? – вздохнул он. – Вы поэтому и живете более мужика. Как на сердце кручина, слезами горе отмываете. А мужик, значится, в сердце все носит. Вот мужики и мрут как мухи. До шестидесяти мало кто дотягивает.

– Где папа? – тихо спросил Степа.

– А вот этого, хлопчик, говорить права не имею. Не потому что, значится, не доверяю. Но кто знает, как оно выйдет. Вдруг тебя заново эти гады сцапают, мамкин ножик супротив них не поможет. Ты уж не обижайся, малец, но…

– Понимаю, – вздохнул Степа. – Просто за папу боюсь.

– Это хорошо, – улыбнулся старик. – Коли за родителей опасаешься, значится, любишь и сыном хорошим будешь. Не бросишь на старости лет. Я чего приехал-то… – Оглядевшись, он притормозил. – Звонить, значится, поопасался. Счас по телевизору такое кажут, что прям дух захватывает. И телефоны, значится, все прослушивают, и даже дома могут телевизор поставить, и все видать им будет. Конечно, у наших тут такого может и не быть. Но Степка, брат твоего отца, от московской мафии прячется. А москвичи, они всю жизнь в передовых по хитрости ходят. Поэтому я и решил на дороге вас подхватить. И повезло.

– А как вы нас узнали? – спросила Рита.

– Так Витька мне твою карточку дал, – улыбнулся старик. – С сыном ты снята. Вот. – Он показал ей фотографию.

– Мы с тобой, помнишь, у школы фотографировались, – сказала Рита.

– Значится, дела таковы, – остановив машину, повернулся старик. – Зараз там милиции полно и солдат с автоматами. Но Витька ваш пока в полной безопасности. Я не успокаиваю вас, а говорю, значится, так, как оно есть. Он просил вам это отдать. – Сунув руку в карман, Робинзон вытащил пухлый конверт.

– И, значится, не бойтесь. Если кто звонить из гадов станет и пужать начнет, ты ему в оборот скажи. Если что с сыном или со мной, значится, произойдет неладное, Степка бумагу в милицию отошлет. Покедова он, мол, молчит, но, ежели не отстанете, бумага в милицию большому начальнику зараз передана будет.

– Какая бумага? – не поняла Рита.

– Так мы, значится, обсудили все это, – объяснил Робинзон. – И решили, что Степка нужен им для того, чтоб, значится, убить его. А смерти предать его желают по одной причине: он же знает ой как много. За мафию.

– Так вот в чем дело, – прошептала Рита.

– Ты на него зла не держи, – правильно понял ее старик. – Ведь ежели не он, так с вами бы плохо было. Он, можно сказать, значится, вовремя объявился.

– Да, – вздохнула Рита. – Я это понимаю. Но с другой стороны… – Не договорив, снова заплакала.

– А ежели бы бандюки напали? – стараясь отвлечь ее, спросил Робинзон. – Вдарила бы ножиком?

– Не задумываясь.

– Ну, тогда вылазьте скорее, – в шутку перепугался он, – то я тех ножиков до невозможности опасаюсь.

– Что с тобой? – войдя на кухню, тихо спросила Ксения стоявшую у плиты Зою.

– Ничего, – попыталась улыбнуться та, но улыбка получилась жалкая.

– Что-то случилось? Неужели опять они? Но что им сейчас надо? Ведь ты завтра на работу идешь. Чего же они еще хотят?

Не сдержавшись, Зоя тихо, чтобы не слышал Андрей, заплакала.

– Они… – прижав пальцы к глазам, прошептала она.

– Зоя! – услышали женщины громкий голос Андрея. – Звонят!

Теперь и они услышали дверной звонок. Зоя вздрогнула.

– Я открою, – сказала Ксения. – Или не надо?

– Открой, – прошептала Зоя. Ксения вышла в прихожую.

– Кто там?

– Врач, – услышала она женский голос. – Анна Семеновна Гладышева.

– Мы не вызывали. – Ксения удивилась.

– У нас направление для Андрея Яковлева, – проговорила за дверью Гладышева. – Мы должны доставить его в клинику на обследование с последующим лечением.

Ксения повернулась к подошедшей к двери Зое. Вытирая слезы, та, шагнув вперед и щелкнув замком, открыла дверь.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнулась стоявшая перед дверью молодая полная женщина в белом халате. За ней – двое мужчин с носилками. – Где больной? – спросила Гладышева.

– Кнут и пряник, – прошептала Зоя Андреевна.

– Что? – взглянула на нее врач.

– Он в комнате.

– И как она реагировала? – усмехнулась Екатерина.

– Как еще может реагировать жена на известие об измене мужа? – Геннадий рассмеялся.

– Она не послала парней к Светке?

– Да она и сама с ней разберется, ведь в один спортзал ходите. А у тебя как дела?

– Пока ничем похвастать не могу, – вздохнула она. – Но мне только раз его к себе затащить. И тогда все, он мой.

– Действуй. Мы должны сделать так, как решили. Пора всем занять свои места. Ну, я пошел. – Геннадий посмотрел на часы. – Пока.

– Счастливо, – улыбнулась Екатерина. Он быстро направился к калитке.

Екатерина, помахав ему рукой, вышла следом и подставила ведро под кран.

– Ох ты и тварь, – услышала она разъяренный голос из-за невысокого забора. Резко повернулась.

В калитку шагнула Светлана. Короткий халат был подпоясан. В руках ведро с водой. Екатерина опустила рычаг колонки.

– Сучка! – воскликнула Светлана и выплеснула на нее из ведра.

Вскрикнув, рыжая окатила водой бросившуюся к ней Светлану. На мгновение та остановилась. Затем женщины рванулись навстречу друг другу, повизгивая, сминая крепкими босыми ногами цветы на клумбе, закружили перед крыльцом. Они вцепились друг другу в мокрые волосы, а свободной рукой были по телу, пытаясь попасть в грудь. Отпустив волосы, немного отскочив назад, начали драться, нанося удары ногами и руками. Мокрые халаты, расстегнувшись, сползали с плеч.

На лицах обеих была кровь.

– Во дают! – раздался громкий крик. – Смотрите, пацаны! Бабы хлещутся!

Отскочив, они увидели остановившихся у забора троих мальчишек на велосипедах. Светлана бросилась к разделявшему дома забору, вбежала в раскрытую калитку. Екатерина скрылась в доме. Мальчишки со смехом поехали дальше.

– Гадина, – войдя в дом и вытирая кровь с верхней губы, с ненавистью прошептала Светлана. – Вот, оказывается, почему Ангелина узнала. Хотя, – она вдруг улыбнулась, – с другой стороны, это и неплохо. Ангелина заставит сделать Гришку выбор. А если он будет не в мою пользу? – Сняв мокрый порванный халат, зло произнесла:

– Мы еще не закончили, приятельница.

– Паскуда. – Припудривая оцарапанную щеку и вытирая кровь под носом, Екатерина всхлипнула. – Я тебе устрою разборку. Спектакль перед домом получился. Как я забыла, что она дома? Снова вздохнув, махнула рукой. – Зато теперь она все знает. А если расскажет Пряхину? Немного помолчав, Екатерина злобно рассмеялась:

– Завтра на работе увидимся.

– Турнир будет скоро, – сказала Ангелина, стоя перед открытой дверью, которая была оборудована спортивными снарядами для тренировок дома. – Скажу честно, я надеюсь с твоей помощью выиграть несколько тысяч долларов.

– Нормально, – усмехнулся сидевший на топчане Русич. – Давненько у вас подобные мероприятия проводятся?

Она засмеялась:

– Несколько лет. Если надеешься, что ты сможешь там поднять шум или как-то…

– Понимаю. Я недавно гладиаторов вспомнил. Но это было узаконено. Не боитесь, что органы вмешаются?

– Нет, – улыбнулась Ангелина. – Я же сказала – все это не в первый раз. Впрочем, подробности ты узнаешь перед началом. Мой тебе совет – тренируйся. Я понимаю, что ты не молод, но видела парней, которых ты отделал, поэтому и решила использовать тебя. Я поставлю на тебя в первых трех встречах. Если выиграешь, обещаю отпустить…

– Не надо. – Он махнул рукой. – Я вроде свыкся с мыслью, что это все, – он обвел рукой комнату, – не сон. Что ты потаскуха, я понял. Но в отличие от тех ты еще и мразь.

– Все. – Ангелина усмехнулась. – Я приду завтра. Только не пытайся что-то предпринять. Ты не успеешь даже ударить меня, как тебя убьют.

– Положим, вмазать тебе я все равно успел бы, – усмехнулся Федор. – Просто сейчас рано. Но запомни, сучка, – он криво улыбнулся, – будет и на моей улице оркестр играть марш победы. А сейчас проваливай! – Он встал. – Надо готовиться к чемпионату. Там как? Насмерть хлещутся или до первой крови?

Услышав в его голосе насмешку, женщина вышла.

– Я знаю, что буду делать, – чуть слышно проговорил Федор. – Нашли гладиатора.

– Миха. – Постукивая суковатой палкой, Топорик вышел на кухню.

– Че, дед? – спросил сидевший за столом с чашкой кофе Бугор.

– Ты мне бы обсказал, как там дела с Атаманом, – усаживаясь на табурет, вздохнул Топорик. – Все-таки знакомый он мне. Я и его отца знал. Пропащий мужик был, пьянь гольная. А Степка вроде мужик правильный. Говорят, вы мальца Ореховых похитили. Не по-людски это.

– Я не при делах, – отрезал Бугор. Допив кофе, встал. – И вообще, дед, не лез бы ты в эти дела. Я, кажется, знаю, кто тебе новость притащил. Тот старикашка. Он ведь в тех краях живет.

– Ты его не хапай, – разозлился старик. – Я Робинзону жизнью обязан. Он сапоги никому не лизал и в шестерках не хаживал. Так что его имени даже не касайся. Ты…

– Все, дед, – отрезал Бугор, – кончен базар.

– Ты как, щенок, с дедом разговариваешь?! – рыкнул Топорик. – Тебя еще и в планировке не было, когда я с ментами стрелялся. В шестерках не был. – Он громыхнул палкой по столу. – И младенцами не закрывался. Тогда хоть какие-то, но понятия были. А вы… – Хорош, дед. – Бугор начал сердится. – Тогда времена другие были. Да, короче, чего мы с тобой базарить будем? Ты уже свое отгулял и не мешай…

Сильный удар палкой меж лопаток заставил его вскрикнуть от боли. Он шагнул вперед, поймал вторично вскинутую для удара руку старика с палкой.

Другой рукой ухватив палку, вырвал ее. И тут получил короткий удар-тычок двух прямых пальцев в глаза. Взвыв, закрывая их ладонями, волчком закрутился по кухне.

Наткнулся на стол, ударился.

– Охренел! – прорычал он. – Старый! Ты же…

– Я тебе пасть на портянки порву. – Кряхтя, Топорик поднял палку. – Жбан расквашу, как арбуз моченый. Как я гулял, ты и в кино не видывал. Но мне себя под старость упрекнуть не в чем. Я по нашим правилам жил. А ты… – Он выматерился и опустил палку. – Хоть бы родичей не позорил. И отец, и мать на такое бы сроду не пошли. – Он вышел. И тут же вернулся. – Холодных нифелей от чая в марлечку и приложи, – ворчливо посоветовал он. – Шнифтам легче станет.

Мычавший с прижатыми к глазам ладонями Бугор услышал, как дед ушел в свою комнату. Фыркнув, отнял ладони от глаз.

– Вот это старый, – гордо прошептал он. – Как вилкой ткнул.

– Я вроде не сильно, – садясь на кровать, пробурчал Топорик. – Наука будет, – оправдывая себя, добавил он. – А то привык на своих шестерок рычать. Хоть бы, пока я жив, его не повязали. Ведь если его в тюрягу упрячут, сломаюсь. А он вытерпел и даже не замахнулся. Тогда вон того запросто замочил. И все дела. И даже глазом не моргнул.

– Как устроились? – войдя в одноместную палату, спросила Гладышева лежавшего на кровати с журналом в руках Андрея.

– Спасибо. – Положив журнал на столик, он растерянно посмотрел на нее.

– Отлично. А чему я обязан таким комфортом?

– Предприятию, – улыбнулась она, – где работает ваша жена.

– Зоя?

– Сейчас у вас возьмут кровь, – перешла она к делу. – Завтра с утра не ешьте. Обследование займет десять дней. Мы постараемся сделать все возможное.

– Но это все, – обвел он руками, – наверное, очень дорого стоит, вы же не благотворительная организация?

– Конечно, нет, – улыбнулась она. – Но давайте пока не будем выяснять, как и что. – Врач вышла.

– Что-то здесь не так, – покачал головой Яковлев.

– Господи, – говорила Зоя. – Что же делать? Что?

– Идти в милицию, – предложила Ксения. – Хотя, – возразила она себе, – это ничего не даст. Но надо что-то делать, потому что…

– Они уже в деревне у матери Андрея, – перебила ее Зоя. – А кроме того, Андрей в клинике. Я слышала, что там очень хорошие специалисты, но иногда там… – Не договорив, махнула рукой.

– Ну тогда обратись к этому, товарищу Андрея, – предложила Ксения, – который приходил.

– Он не станет ничего делать, – сквозь слезы с трудом выговорила Зоя. – К тому же они уже в деревне. И убьют Олю. – Зарыдав, вдруг потеряла сознание.

– Зойка, – бросилась к ней Ксения. Не зная, что делать, метнулась к телефону.

– Не надо, – услышала она тихий голос Зои. – Умоляю, никому ничего не говори. Они убьют Оленьку. – Она вновь зарыдала.

– Успокойся. – Присев рядом, Ксения выплеснула воду в лицо бьющейся в истерике Зое.

– Чего это вы с Зойкой схватились? – усмехаясь, спросил сестру Семен.

– Уж больно она из себя строит, – фыркнула та. – Не знаю, как у нее с карате и чем она там занималась, но бороться умеет и сильная. Я бы ее все равно сделала, если бы не Гога…

– Это как сказать, – поддел ее брат. – Она то же самое говорила. Но вы как девчонки-школьницы. Одна ляпнула, а другая с ходу завелась.

– Ну, это понятно – какая женщина не хочет доказать окружающим, что она сильнее и ловчее соперницы.

– И поэтому тоже. Но главное здесь в Гоге. Я же заметил, что ты на него глаз положила. Скажешь, не так?

– Так, – смеясь, кивнула Елизавета.

– Вот это ничего себе. – Семен покрутил головой. – Обеим уже по тридцать с лишним, а они того и гляди за волосы одна Другую схватят.

– Как я поняла, – сказала Елизавета, – они работали с тобой в Москве, Они и тут этим занимаются?

– Я – нет, – усмехнулся Семен, – а они – не знаю. – Вы что-то говорили о старой учительнице. Значит, хотите ее кинуть за жилье.

– Уж больно ты догадлива, – хмуро заметил он. – Но запомни: не дай Бог, где вякнешь. Я в этом не участвую, но долю свою с них получу.

– Так, может, и мне что-то достанется? – Она, смеясь посмотрела на брата.

– Видела, как ты на нее глаза пялил, – сердито проговорила Зоя.

– Перестань, – усмехнулся Гога, оторвавшись от банки с молоком. – Баба она вполне, смотрится. Но от добра добра не ищут. Ты поэтому и затеяла эту борьбу в грязи?

– И поэтому тоже. Девка она сильная и знает кое-что, но…

– Перестань, Зайчик. – Гога поставил банку с молоком и, подойдя, обнял женщину. – Ну кого мне нужно? У меня есть ты, красивая, сильная и проверенная в делах. Я люблю тебя и, – он подхватил притворно взвизгнувшую Зою на руки, – хочу тебя.

– Вот что, милый майоришко, – расхаживающий по комнате Кардинал остановился, – надеюсь, ты понимаешь, что Атаман не должен давать показаний. Все разговоры о том, что он блатной и ему сдавать кого-то западло, всего лишь слова. Сейчас или чуть позже он поймет, что для него это самый лучший вариант защиты, и тогда может перейти в нападение. Отправит писульку в органы, где подробно изложит дела нашей фирмы, и тогда все. Мы, конечно, выберемся, но основная часть наших людей сядет, и надолго сядет. Среди них будешь ты. – Он ткнул пальцем в сторону перепуганного майора. – Мы бы его давно взяли, но нам мешает милиция. А сейчас туда еще и солдатиков подтянули. Неужели они не допускают мысли о том, что он мог проскочить?

– Такие варианты имеются, – облизнув пересохшие губы, кивнул Наседин. – Но вероятность очень мала. Сразу были оповещены соседи. Кроме того, по всем самым маленьким населенным пунктам была разослана информация о розыске опасного преступника. И если бы Атаман хоть где-то засветился, мы бы знали. Он ранен, с ним брат. Сейчас все склоняются к тому, что они подельники. Несколько раз вызывали жену Орехова. Но она наотрез отказалась что-либо говорить. За ней установлено наблюдение. Но сегодня ее потеряли. Знают только, что она ходила к родственникам своего приемного отца, погибшего два года назад при весьма загадочных обстоятельствах.

– Надеюсь, сейчас этим не начнут заниматься?

– Разумеется, нет. Что же касается…

– Ты вот что сделаешь… – перебил майора Кардинал.

– Все нормально, – кивнул Робинзон, – так что не боись. Супружница твоя, значится, вооружилась. Чуть меня ножиком не ткнула, – весело вспомнил он.

– А хлопчик за тебя весь в беспокойстве. Хорошо, когда детишки имеются. – Он вздохнул.

– Слава тебе Господи, – прошептал Виктор, облегченно вздохнув.

– Я сказал все, – старик повернулся к Разину, – как мы, значится, обговорили. Что надумано очень хорошо – это ясно. Но вот в чем меня сомнение гложет. Если ты так им подгадить можешь, не пойдут ли они на крайние меры? Ведь терять все одно нечего. Хватанут Степку и Ритусю и скажут: али ты, Атаман, мать твою в кочерыжку, приходи, али…

– А ведь они могут! – ахнул Виктор.

– Не-а, – уверенно отверг это предположение Атаман. – Если я выйду, то меня с ходу мусора выцепят. Им не в кайф это будет. Не будут они рисковать.

– Может, ты напишешь бумагу? – спросил Виктор. – И я…

– Вот тогда они точно Ритусю и Степку убьют, – перебил его Робинзон. – Но, видать, дела сурьезные, коли так все закрутилось.

– А почему ты нам помогаешь? – спросил Степан.

– Решил напоследок в бороде почесать, – усмехнулся старик. – Если бы с год назад вот так вы заявились, я бы вас, наверное, принять принял, но отравил либо пристрелил бы. Глядишь, и орден бы от милиции заполучил. Или от мафии какую благодарность заимел. А зараз уж больно желание имеется им поперек горла непроглатываемой костью, значится, встать, потому как жить на этом свете мне осталось совсем, значится, немножко. И желаю я прожить последние денечки весело. Как в молодости, – усмехнулся он. – Я, когда по лесам с автоматом хаживал, довольный был. Наверное, потому, что молод. Нравилось мне, что люди боятся. Потом, значится, все-таки за смерть отца и матери мстил. Но чтоб за нас ни говаривали, дома людские не жег и простых граждан не вбивал.

– Но ты сам говорил, – хмыкнул Степан, – что родственника сжег.

– Так это ж разве человек. – Робинзон покачал головой.

– Он один был? – с интересом спросил Виктор.

– С им жена и трое детишек, один другого меньше. Поэтому я выпустил всех и даже его не вбил. Было время, жалел об этом. Но и во время злости все едино детей и его выпустил бы. Это страшно, когда при детях родных вбивают. По себе знаю.

Братья переглянулись.

– Вы зараз настороже будьте, – поднимаясь, предупредил Робинзон. – У меня уже раза два в доме обыскивали. И усадьбу осматривали. Даже в погреб лазали.

– Слышали, – вздохнул Степан. – Я думал…

– Так что сидите як мыши, – повторил старик. – Еды и воды я нанес достаточно. Водицу все же берегите. Кто знает, что тамочки получится далее. Я пошел.

– Дед, – остановил его Степан. – А если ты вдруг того, ноги протянешь? Нам здесь точно хана будет.

– Все возможно, – кивнул Робинзон. В таком случае давайте вот как решим. Перед обедом, часиков в двенадцать, я буду каждый день спускаться за картошкой. Счас она уже мягкая становится, потому и держать ее лучше в погребе. Как залезу, слышать будете. Ежели пару дней не будет, значится, отдал Богу душу.

– Ты особо не торопись, – усмехнулся Атаман. – Ты нам сейчас как батя родимый. У нас с ним отцы разные, а ты вроде как общий.

– Тогда постараюсь с гостями к Господу Богу повременить, – усмехнулся и старик.

– Уж постарайся, – хлопнул его по плечу Атаман.

– Ты вот тут сидишь, – внезапно сказал Виктор, – а если в это время кто-то придет? И полезет в погреб?

– У меня сигнализация установлена. – Улыбнувшись, Робинзон потеребил бороденку. – Везде, где к усадьбе подойти можно, сигналки стоят. Наступаешь, и хлопок. Это дело я сразу сделал, как только сюда приехал.

– А чего хлопает? – не понял Степан.

– Так хлопушки. Нога на доску, значится, ступает, доска в углубление вдавливается. В досочке гвоздики с двух сторон забиты. К шляпкам – нитка капроновая. Ее порвать очень трудно. А ниточки до последнего натянуты и привязаны к кольцам хлопушек. Маленькое усилие, и хлопушки бах, – он махнул руками, – и человеку ниче, и мне слыхать. Это я в каком-то журнале вычитал. А когда я дома, значится, снимаю хлопушки. Доску подниму и отцеплю от гвоздиков петельки.

– Ну ты и мудришь! – захохотал Атаман.

– Жисть, она научит любой мудрости, – усмехнулся Робинзон.

– А если собака или еще кто-нибудь вроде? – сдержанно улыбнулся Виктор.

– И нехай, – махнул рукой старик. – Бабахнется, зараз наверх и выбираюсь. Ежели, конечно, я к вам ходом сюда, обратно, доски не ставлю.

– Варит у тебя башка, – одобрил Степан.

– Тем и живу покедова, – кивнул Робинзон и полез назад.

– Вы пока остаетесь, – сказал Кардинал сидевшим на стульях московским мотоциклистам. – У кого есть удостоверения? – Двое, достав, показали. Кардинал усмехнулся:

– А если задержат и начнут проверять?

– Мы не лезем в их дела, – усмехнулся плотный молодой мужчина. – Мы в отпуске. А это наши друзья. – Он махнул рукой на остальных. – Пока срабатывало.

– Но сейчас там ОМОН и какой-то майор из Москвы, – вмешался стоявший у двери Валерий. – Этому лучше не попадаться. Говорят, он какого-то подполковника разнес.

– Из Главного управления по борьбе с организованной преступностью, – кивнул Шустрый. – Акимов.

– Значит, они поняли, что Атаман нужен живым, – процедил Кардинал. – Атаман должен сдохнуть! – Ты, – обернувшись, ожег взглядом Шакала, – будешь заходить в каждый дом, обнюхивать каждый туалет. Даю три дня. Потом будем говорить по-другому.

Шакал опустил голову.

– Десять тысяч баксов каждому, – посмотрел Эдуард на мотоциклистов. – И пятнадцать тому, кто убьет Атамана.

– А если мы его все расстреляем, – усмехнулся Шустрый, – как по приговору ревтрибунала?

– Значит, все получите по пятнадцать и по десять за то, что найдете.

Мотоциклисты одобрительно загудели.

– А как мои люди? – осторожно спросил Валерий. Его вызвал Кардинал и нехотя попросил извинения за поспешное и несправедливое увольнение.

– Вас это тоже касается, – успокоил его Кардинал. Москвичи, покосившись на Валерия, с ухмылками переглянулись.

– Ну а ты, – Кардинал взглянул на Шакала, – исправляй свою ошибку. Даю три дня, и ни минутой больше.

– Шеф, – заглянул в дверь заменивший Шакала рослый мужчина с перебитой переносицей, – к вам Семенова.

– Не совсем вовремя, но не принять даму – значит обидеть ее. Проводи наверх, – велел Кардинал. Мотоциклисты обменялись понимающими взглядами. Ниндзя заметил это.

– Да! – схватив трубку телефона, кричал Семенов. Я это! Я! Как ты там, сынок?

– Нормален, пап, – услышал он в потрескивающей трубке голос сына. – Решил позвонить. Соскучился. Домой хочу, а бабка не пускает.

– Не пускает? – переспросил Семенов. Он тут же вспомнил разговор с женой.

– Алеша! Я приеду. Завтра или послезавтра.

– Ты поедешь домой?

– Конечно, – ответил сын. – Мне здесь надоело. Да и на Адриатике не очень весело было. Мама все в основном по показам мод ходила. У нее там какие-то подруги объявились. Приезжай.

– А если появится Игорь? – с улыбкой спросил Кардинал.

– Во-первых, плевала я на него, – пренебрежительно ответила Мила. – Во-вторых, он занят. Ему сегодня сын будет звонить. Вот из-за Алешки я и живу с ним. Вернее, он со мной проживает. – Она засмеялась. – Я вышла за него потому, что с таким, как Игорь, можно не бояться трудностей. Он всегда будет содержать семью в достатке. А я никогда не отличалась преданностью. Хотя люблю, чтобы мне были верны, – лукаво улыбаясь, добавила она. – Я родила ребенка и очень скоро поняла, что Игорь не тот человек, с которым бы я хотела прожить всю жизнь. Но сейчас он меня устраивает. Я живу так, как мне хочется. Если понравился мужчина, я сделаю так, что он будет моим. Поэтому меня ненавидят женщины и у меня нет подруг. Еще немного, лет восемь, – и я успокоюсь. Стану верной женой и любящей матерью. Но не сейчас. Я молода, красива и хочу кипучей жизни. Ты понимаешь меня?

– Что ты шлюха, – без улыбки ответил он, – да. И еще: ты хищница. Ты пользуешься своей внешностью, деньгами мужа и его любовью к сыну. Ты всегда достигаешь того, чего хочешь?

– Когда я увидела тебя впервые в Москве, – улыбнулась Мила, – я была с Семеновым. Увидела тебя. И…

– Сразу влюбилась, – с усмешкой перебил ее Кардинал.

– Нет. Просто подумала, если ты будешь рядом, я постараюсь, чтобы ты пусть на ночь, на час, но стал моим. Я добилась этого.

– Ну ты и стерва. – Кардинал заключил ее в объятия.

– Я так и думала, – усмехнулась державшая телефон Алиса. – А почему ты звонишь мне? Неужели думаешь, что я расскажу Семенову? Он об этом знает. Или ты сам приревновал? Мне кажется, ты тоже не против…

– Об этом чуть позже, – перебил ее Валерий. – Пока.

– Пока, – кивнула Рутина и, отключив телефон, некоторое время задумчиво смотрела перед собой. – Зачем он мне позвонил?

– Салют. – Выйдя из подъезда, Бугор приветствовал стоявших около двух машин пятерых парней. Он был в темных очках.

– Вроде и солнца уже нет, – усмехнулся один. – Ты чего нацепил?

– Да нарвался в подвале, – нехотя ответил Михаил. – Дед за картошкой послал. А хрен знает, где там и что. В общем, вошел, и на лыжи шнифтами напоролся. – Приподняв очки, вздохнул.

– Нормалек, – покачал головой другой, увидев припухшие, слегка посиневшие веки. – Так, на хрен, и без глаз остался бы.

– Я ж говорю – на лыжи. И как раз прям шнифтами.

Светлана вошла в раздевалку и, покосившись на только что открывшую дверцу своего шкафчика Екатерину, хотела что-то сказать, но сдержалась. Обе молча, стараясь не замечать друг друга, раздевались. Достав камуфляжные костюмы, сделали шаг назад и столкнулись спинами. Выронив одежду, повернулись.

В руках обеих были вскинутые резиновые дубинки.

– Бабы, – услышали они. Опустив дубинки, начали одеваться. – Вы того, – предупредил заглянувший в раздевалку парень в черном костюме и маске. – Особо работниц не терроризируйте. Заказ приличный пришел. Они должны работать. Ясно?

Обе молча кивнули. Первой выходила Екатерина. Она задела плечом спину Светланы. Та ударила ее кулаком. Екатерина отбила удар и выбросила ногу.

Светлана ушла от носка солдатского ботинка. Обе приготовились к драке.

– Задерживаемся, – услышали они голос Алисы. – Быстрей! Обменявшись злыми взглядами, вышли. И обе увидели Пряхина, о чем-то разговаривающего с Рутиной.

– Я подойду. – Он улыбнулся Светлане.

– Сейчас я испорчу тебе настроение, – прошептала Светлана. – Я все слышала, о чем вы с Генкой говорили, тварина.

Екатерина быстро пошла к спуску. Пряхин, кивнув Алисе, направился к Светлане. Но, остановившись, достал сотовый телефон. Несколько секунд слушал, затем, посмотрев на часы, что-то сказал.

– Извини, – обратился он к Светлане, – мне необходимо срочно ехать к Семенову.

– Что? – спросила Лола. Выслушав ответ, беспомощно оглянулась на стоявшего у окна Родиона.

– Ты чего? – спросил тот.

Лола отключила сотовый и растерянно посмотрела на него.

– Да что с тобой? – недовольно буркнул он. – Чего вылупилась, как будто впервые…

– Она сказала, что, если мы хоть пальцем тронем мальчишку, Атаман перешлет бумаги в прокуратуру. – Что делать?

– Нужно Валерку найти. – Выхватив у нее телефон, он прожал номер. – Вот это да, – пробормотал Родион. – Значит, он где-то в городе.

– Да, – услышал он в трубке голос брата.

– Валер, Лолка только что звонила Ритке Ореховой. Короче, приезжай. Срочно.

– А что такое? Что она…

– Приезжай. И свяжись с Кардиналом. Он тоже нужен.

– Ты думаешь, о чем базаришь? – усмехнулся Ниндзя. – «Он тоже нужен». Да он нас пошлет…

– Атаман сказал, что отошлет бумаги в прокуратуру, – сказал Родион.

Держа в руке телефонную трубку, Рита удивленно смотрела на нее. Затем поднесла ее к уху. В ней по-прежнему пульсировали гудки отбоя.

– Подействовало, – улыбнулась она. – Ура! Наша взяла!

– Ты чего, мама? – Степа выскочил из своей комнаты. – Звонила мне одна крутая, – положив трубку, насмешливо улыбнулась Рита. – Говорила, мы твоего сыночка и тебя, если брат мужа не объявится… А я и говорю, как дед тот велел: если с моей головы или с головы нашего сына упадет хоть один волосок. Атаман сразу высылает бумаги в прокуратуру. И знаешь, что она сказала? – рассмеялась Рита. – Только так удивленно, кажется, даже испуганно: «Чего?» – передразнила она Лолу. – И все, положила трубку. Так что теперь больше не будут пугать нас. – Смеясь, обхватила сына и, напевая, закружилась с ним по комнате.

– Мам, – мальчик освободился из Ритиных рук, – а если они приедут? Спросят, откуда ты это знаешь? Что говорить будешь?

– Думаешь, могут приехать? – Улыбка мгновенно исчезла ее губ.

Он молча кивнул.

– Не знаю. – Рита заволновалась. – Но скажу то же, что и Лолке этой говорила.

– А они спросят, откуда ты это знаешь.

– Я скажу – был он у нас.

Мальчик вздохнул.

– Зря я так сказала, – пробормотала Рита. Подойдя к сыну, положила руки ему на плечи. – Ты боишься? – негромко спросила она.

Прижавшись к матери мальчик заплакал.

– Пусть только сунутся, – разозлилась Рита, – мы им и сами покажем. Я сейчас. – Осторожно освободившись из рук сына, быстро ушла в комнату.

Вернулась с одностволкой. Потом достала из шкафа двустволку. Сын удивленно смотрел на решительные действия матери. Она достала патронташ.

Переломив ствол одностволки, вставила патрон. Щелкнув, сложила ружье и поставила его к стене. То же проделала с двустволкой.

– Пусть только явятся, – сказала она. – Стрелять я умею, отец твой научил.

– Мама, ты действительно будешь стрелять?

– Не раздумывая.

– Мне дядя Степа пистолет дал, – признался мальчик. – Я, когда меня к дяде Ване ты повезла, его у себя в комнате спрятал.

– Пистолет? – Рита испуганно взглянула на сына.

– Да. – Мальчик пошел в свою комнату. Вернулся почти сразу с «Макаровым» в руке.

– Господи! – Ахнув, она прижала руки к лицу. – Положи его. Или лучше выброси.

– Нет. Мне дядя Степа показал, как из него стреляют. Если они придут, я буду стрелять, – решительно заявил мальчик. – Ты, мама, женщина, и то хочешь сопротивляться. А я все-таки пусть не взрослый, но мужик. И я буду драться.

– Выщелкнув обойму, он положил ее на стол.

Вздохнув, видимо, вспоминая, неумело передернул затвор. На пол со стуком упал патрон. Рита изумленно смотрела на него.

– Не трогай! – Мать ухватила сына за руку.

– Хочешь, позвони им, – протягивая перепуганной пожилой женщине мобильный телефон, усмехнулся рослый парень. – Они нам сказали, чтобы мы здесь были как дома. И тебя, старая, и внучку твою берегли, – насмешливо добавил он.

– А внучка у нее ништяк, – усмехнулся куривший на стуле парень.

Еще один рассматривал в комнате фотографии.

– А в натуре, – первый шагнул вперед и протянул руку к Оле. Взвизгнув, та отскочила и схватила со стола утюг.

– Не подходи! – выкрикнула она.

– Не тронь ее. – Оттолкнув парня, старуха закрыла собой внучку.

– Хорош, Клюв, – недовольно бросил третий. – Ниндзя велел быть предельно вежливыми. Не боись, бабуля, они больше не будут. Если кто придет, мы родственники, поняла?

Старуха, не сводя с двух других напряженного взгляда, кивнула.

– Делайте что хотите, только запомните: чуть что – и вашу маманю, Зою Андреевну, с ходу завалят. А потом и вас. Но пока все нормально. Мы здесь, чтобы вас от бандита оберегать. Слышали, ищут одного? Вот нас и прислали. А вы, – он повернулся к приятелям, – Клюв, ты особенно, не замай чувиху. И ты, Рябой, на бабусю не наезжай. Въехали? Не послушаетесь – я Ниндзе звякну, и тогда пишите завещания.

– Ты, Болт, сам не особо блатуй, – лишь бы что-нибудь сказать, буркнул Клюв, – а то уж из себя больно крутого ставишь.

– Ты звякни Ниндзе, – протянул ему тот сотовый телефон, – и он тебе все объяснит.

– Так я и думал, – зло пробурчал Кардинал, – в городе он.

– Так прижать Орехову, – гордый тем, что его позвали к таким людям, предложил Родион, – она все и вы…

– А он бумаги ментам сунет, – перебил его брат.

– Ее трогать нельзя. – Кардинал покачал головой.

– Может, она на арапа берет? – предположил явно взволнованный Семенов.

– Потому что…

– Откуда она могла знать, – оборвал его Кардинал, – что Атаману кое-что известно? Он никогда бы ей этого не сказал. Значит, действительно Орехов с ним. Все-таки братья. – Он сплюнул. – Так. Установить за домом Ореховых наблюдение. Круглосуточное. И если появится Атаман, расстрелять его сразу же. Но труп обыскать. Будет с братом – и его тоже. И жену Орехова с сыном. Но пока никого не трогать. Вот тебе и блатной, – усмехнулся Кардинал. – Чувствовали мы, что Атаман воспользуется тем, что знает. Значит, правильно все каналы поставки закрыли. – Он достал сигарету.

Родион, щелкнув зажигалкой, шагнул к нему. Но Кардинал, не обратив на него внимания, прикурил от своей. – А ты, – он бросил взгляд на Шакала, – помни: у тебя осталось семьдесят часов. Я дал тебе трое суток. Два часа уже прошли.

Шакал сразу же вышел.

– И еще… – Затянувшись, Кардинал обратился к Семенову. – Никакой паники. Работа должна идти как ни в чем не бывало. Тебя я вызвал как человека, которому центр доверяет. Я связался с Бакиным и сообщил, почему за держиваюсь. Он все объяснит совету. С Наврузом потом разберемся. Ты все понял? Семенов кивнул.

– Ты, – Кардинал, бросил взгляд на Ниндзю, – раздай всем своим людям фотографию Атамана. И как только убедятся, что это он, пусть сразу же убивают. Все равно, где это будет. Хоть в кабинете начальника милиции. Необходимо подключить всех ваших людей. Все дела на потом. Кроме работы, разумеется. Атамана нужно убрать. Пусть Наседин то же скажет своим, потому что его могут где-то взять менты. Тогда он должен быть убит в милиции. Того, кто это сделает, через психушку через год вытащим и заплатим очень большие деньги. – Тряхнув головой, несколько раз глубоко затянулся. – Что с Яковлевой? – спросил он Семенова.

– Пряхин говорит, что все в порядке. Она завтра выходит на работу.

– Поступил заказ из Германии, – пояснил свой интерес в такой момент Кардинал. – На вазы с византийским рисунком. Так что Яковлева должна работать. Мне все равно, как вы это сделаете – заставите или уговорите. Я не хочу подводить клиентов. Они очень серьезные и нужные люди.

– Черт бы побрал этого Атамана! – стукнул по столу Аркадий. – Все-таки взял нас за горло. Сволочь. – Он налил себе в рюмку коньяку и залпом выпил.

– Может, ты зря так волнуешься, – негромко проговорил Павел. – Что Атаман может отдать милиции? Каналы поставки наркотиков. Так с этим связан Падишах. Его мы убрать успеем. Что еще? Золото? Атаман давал своих людей. Мы пока заморозили доставку металла. Адрес отправителя он не знает. Тульский оружейный, – начал перечислять он. – Ну и черт с ним. Мы из Чечни доставим столько оружия, что хватит на две революции. Разумеется, он назовет нас, весь совет центра. Но это только слова. О счетах в банках он не знает. Нас даже брать не будут. Просто возьмут подписку о невыезде и…

– Тебе этого мало? – зло посмотрел на него Аркадий. – Мы уже теряем клиентов, время и как следствие – большие деньги. Доверие покупателей из Германии мы уже потеряли. А это знаешь какая сумма? Потом, ты так легко говоришь о том, что с нас просто возьмут подписку о невыезде. Ты хоть понимаешь, что это Для нас всех значит? Все. Это конец нашей империи. Мы станем подследственными. Кто из серьезных людей будет после этого иметь с нами дело? Никто. Хотя бы потому, чтобы не попасть в поле зрения милиции. А в органах многие просто мечтают о той минуте, когда нас на чем-то можно будет проверить. И вдруг как манна с неба – Атаман, который работал на нас, поднесет им на блюдечке столько информации о наших противозаконных действиях, что мы потратим все свои деньги на адвокатов, чтобы не посадили. А когда выйдем года через два, сейчас следствие работает очень медленно, то будем воровать в трамваях, чтобы хоть что-то есть. Потому что на большее мы не способны. Ты бы смог вот так, как Атаман? Раненным пройти милицию, наших людей и, проскочив во Владимир, заступиться за брата, перебить обидчиков его тещи, убить фельдшера, который работал на нас, его жену и исчезнуть. Я бы так не смог. Меня или убили бы сразу, или арестовали через пять минут после перестрелки. Он, раненный, пристрелил двух милиционеров.

– Подожди, – остановил его Павел, – для чего ты затеял этот разговор? Что с Атаманом нужно кончать, это все понимали с самого начала. Просто отнеслись к нему так, спустя рукава. А ты…

– Ты забыл об Иванове и Артуре, – напомнил Аркадий. – За ними, оказывается, стоят парни из независимых солдат. У них руководитель Евгений Жуков, солдат удачи, Жека. В ресторане гостиницы «Космос» он со своими приятелями влез, и чуть не получилось полномасштабное побоище. Хорошо, Араб сумел сориентироваться и сдержаться. Знаешь, что ему сказал ухажер Жанны? «Мы не мафия, мы хуже». Так что мы были правы, предположив, что в баре на Петровке нам показали силу. Одна – мы, вторая – закон, а третья показала нам свою силу в безобидной в общем-то ситуации с псевдопокушением на Атамана.

– Вот с этого, – буркнул Павел, – все и началось. Да еще Шакал, сволочь, показал свою удаль. Ведь все с Атаманом началось из-за него.

– Он свое получит, – кивнул Бакин. – Эд дал ему трое суток. И даже если он сумеет найти Атамана, что маловероятно, Кардинал все равно убьет его. Отдаст людям Семенова.

– Но нам необходимо разобраться с этими, которые с Ивановым. Я говорю про Артура и остальных. Кстати, Араб сказал, что этого Артура назвали полковником. И не шутя, и не по кличке. А вполне серьезно. Как это понимать?

– А что здесь размышлять? – усмехнулся Бакин. – Нужно разбираться с Жекой и его командой. Вот они нам и скажут. Я уверен, что Артур где-то у них.

– Но Сенатор наверняка будет против, – вздохнул Павел. – Он тогда был в ресторане, и его люди были готовы поддержать Жеку.

– То, что с Сенатором отношения натянуты до предела, давно известно. Нас столкнули акции «Газпрома». Он притих после того, как наши люди устроили в Красноярске небольшую варфоломеевскую ночь. Но теперь дожидается своего звездного часа. Я предлагал покончить с ним, но Карл запретил даже думать об этом. А по-моему, именно сейчас нужно…

– Не нам с тобой это решать, – перебил его Павел. – Что касается стычки с людьми Жеки, в этом заслуга Навруза. Он послал в «Космос» Араба. Я считаю это дуростью. Главное – дела, а связь с женщиной – это личное, и не надо соединять ее с делом. Так, кстати, думают все. Я знаю, ты влюблен в Жанну, но…

– Давай на этом остановимся, – недовольно буркнул Аркадий. – Жанна сейчас опасна. Она была свидетелем убийства нищего здоровяка и не задумываясь укажет на Смита. Поэтому ее нужно найти. В объятиях этого полковника она почувствует себя в безопасности и может наделать глупостей.

– Тогда надо, чтобы Устранитель объяснил ей ситуацию, в которой она оказалась.

– Но Устранитель не умеет объяснять, – вздохнул Бакин. – Он…

– А что предлагаешь ты? Это твоя ошибка, и тебе принимать решение, пока центр не принял его сам. – Аркадий вздохнул. – И мой тебе совет – поторопись.

– Я даже не знаю, где она, – поморщился Аркадий. – Наши люди разыскивают Иванова, потому что все они там. И старик, и Артур с Жанной.

– Ты представляешь, что ты наделал? – недовольно спросил Альберт нервно курившего Навруза. – Мы были на грани. В ресторане в тот вечер был подполковник Воробьев. Он уже вызвал людей. Я не знал, в чем дело, и только поэтому разрешил твоим придуркам увести Жанну. А в тебе, оказывается, проснулось оскорбленное самолюбие. Как же, – насмешливо улыбнулся он, – Жанна его не дождалась. Да кто ты ей? Ради чего ты нас чуть не втянул в никому не нужную войну? Там были люди Сенатора. Это столкновение вылилось бы… – Не договорив, махнул рукой.

– Я не подумал об этом.

– Вот что, Алиев, – вздохнул Альберт, – еще одна подобная нелепость, и будет поднят вопрос о твоем увольнении. Навруз испугался.

– Надеюсь, ты не сделаешь этого, – хрипло проговорил он.

– Я ничего не решаю один. К тому же вопрос об этом еще не поднимался. – Он посмотрел на часы. – Ты послал людей на розыск Жанны? – Ее ищут.

– И будет очень хорошо, если найдут. Для всех нас. Знаешь, чего я никогда не понимал в людях? Зачем они совершают ошибки, а потом вылезают из кожи, чтобы исправить их.

– С добрым утром. – Артур поцеловал открывшую глаза Жанну.

Она с улыбкой обвила его шею руками.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Кофе или шампанское? – улыбаясь, спросил он. – Вчера был трудный вечер. Ты помнишь, сколько мы выпили? Владимир Иванович, – он рассмеялся, – лежит с мокрым полотенцем на голове, страдает от похмелья. Спрашивал, когда дама встанет.

– Господи, – Жанна вспомнила, что она не дома, – какая же я дура! – Натянув простыню, закрыла покрасневшее лицо. – Ведь мы у твоего учителя. А я…

– Не договорив, смущенно улыбнулась. – Выйди, я оденусь.

– Мы все ждем тебя. – Стянув с лица Жанны простыню, снова поцеловал ее.

– Он очень сердится? – прошептала Жанна. – Может, мне лучше потихоньку исчезнуть?

– Перестань, – улыбнулся Артур. – А ты помнишь, как ты уходила из ресторана?

– Приревновал Навруз. Я сейчас же поеду и поговорю с Аркадием.

– Ты никуда не поедешь, – твердо сказал Артур. – По крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, что тебе ничто не угрожает. И давай не будем спорить.

Жанна удивленно посмотрела ему вслед.

– А он умеет быть твердым.

– Надо поставить все на место! – гневно бросил Чарли. – А то с нами скоро все перестанут считаться. Мы проигрываем во всем.

– Он прав, – кивнул Абрам. – Сегодня я встречался с прибалтами. Они вскользь, но довольно насмешливо упомянули об инциденте в «Космосе». – Он бросил взгляд на Навруза.

– Конечно, это глупо, – сказал Альберт. – Но с другой стороны, есть причина, чтобы разобраться с Сенатором и независимыми солдатиками. Что нужно кончать со знакомым Жанны и его друзьями – однозначно. Но сейчас нужно разобраться с уголовниками. Они вроде бы остались нашими людьми, но с тех пор, как исчез Атаман, не предлагали своих услуг. Расписной уже неделю пьет у какой-то бабы. Остальных тоже невозможно увидеть. Так что надо решать и с ними, пока они не договорились с Сенатором. Если это случится, будет большая война и многие наши дела останутся нереализованными.

– Сейчас главное – покончить с Атаманом! – сказал Павел. – Потому что…

– Именно этим занимается владимирский филиал, – перебил его Альберт. – Нам нужно решать дела здесь, у нас под носом. Мы и так потеряли время, деньги и начинаем терять рынок. Время сейчас такое, что уважаются лишь деньги и сила. Так что давайте об этом не забывать. – Оглядев присутствовавших, усмехнулся. – Надеюсь, возражений против того, что я сейчас скажу, не будет. Устранитель начал свою работу.

Рыжеватый молодой мужчина загнал «девяносто девятую» в открытые ворота гаража. Вышел из машины. Он успел заметить появившиеся в проеме открытых ворот две фигуры. Едва слышными хлопками ударили выстрелы. Рыжеватый упал. Двое молодых людей спокойно подошли и, направив удлиненные глушителями стволы пистолетов на голову лежавшего, выстрелили. Один из убийц поднял выпавшие из кармана жертвы ключи. Они заперли гараж и выбросили ключи в кусты.

Плотный мужчина, посмотрев в зеркало, довольно хмыкнул, положил на стеклянную полку бритвенный станок и начал умываться. Услышал длинный звонок входной двери.

– Рома! – громко сказал с кухни женский голос. – Я пельмени делаю, открой!

– Сейчас. – Он взял полотенце и, вытирая лицо, подошел к двери. – Кто? – наклонившись к глазку, спросил он.

Молодая полнотелая женщина в переднике вытерла потный лоб тыльной стороной ладони.

– Рома! – громко позвала она. – Кто там?

Не услышав ответа, вышла из кухни, вытирая руки о передник: Застыла. У пробитой пулями двери лежал Рома. На белой майке, в области живота, вокруг четырех маленьких, заплывших кровью дырочек, расползались темно-красные пятна.

Женщина пронзительно закричала.

Четверо молодых мужчин в кимоно сидели на полу небольшого спортзала.

– Так, парни, – поднялся куривший около раскрытого окна пожилой мужчина в белом кимоно, подпоясанном коричневым поясом. – Начали.

Но тут в окно влетела бутылка. Разбилась и загорелась. В окно влетели еще три бутылки.

– На выход! – бросаясь к двери, крикнул пожилой. Подбежав, отодвинул засов и открыл дверь.

Простучала короткая автоматная очередь. Он рухнул на пол. В зал влетели трое парней с короткими автоматами и начали расстреливать заметавшихся по залу мужчин в кимоно.

Поднявшись со стула с чашкой кофе и сигаретой, молодой мужчина в светлом костюме подошел к распахнутому окну.

– Сенатор, – обратился к нему сидевший за столом пожилой мужчина в белой рубашке с бабочкой, – значит, насчет бензина мы договорились? Но…

– Слушайте, Антон Сергеевич, – обернувшись, усмехнулся Сенатор, – я не люблю говорить одно и то же дважды. Я понимаю ваше недоверие и…

Взвизгнувшая около уха пуля заставила его броситься на пол. Пожилой начал заваливаться назад и вместе со стулом упал на пол. Сенатор, уходя от возможного второго выстрела, подполз к стене под окном и подрагивающей рукой вытащил пистолет.

– Лимон! – пронзительно закричал он. В дверь ворвались двое парней с пистолетами. Увидев лежавшего на полу человека, ошарашено уставились на Сенатора.

– В окно кто-то стрелял, – быстро сказал тот. – Проверьте. Скорее всего с деревьев. Говорил я ей – спилить их на хрен.

– Сергей Викторович, – оттолкнув парней, в комнату ворвался невысокий молодой мужчина, – там сын Антона Сергеевича требует…

– Твою мать! – заорал Сенатор. – Подставили! Задержите их. – Он рванулся к двери соседней комнаты.

Хлопнул выстрел. Пуля попала в затылок, и Сенатор, телом раскрыв дверь, влетел в кабинет и растянулся на полу. Лимон, получив пулю в живот, упал.

Второй парень успел дважды выстрелить в подбежавших к двери комнаты людей и от пяти пуль, выпущенных в упор из автомата, упал. Невысокий, с раздробленным пулями лицом, лежал, прижатый к стене двери.

– Отец! – В комнату ворвался мужчина в камуфляже. Подскочив к Антону Сергеевичу, присел. – Отец, – простонал он.

– Рука! – заорал кто-то. – Менты! Уходить надо! Внизу раздались выстрелы.

Сидевший в джипе длинноволосый парень усмехнулся. Проводив взглядом бегущих в сторону перестрелки троих милиционеров, прожал номер на сотовом телефоне.

– Работа сделана, – сказал он. – Ребята Руки появились вовремя. Сейчас там кончают и с ними. ОМОН. Так что все в порядке.

– Отправляйся в Монино, – приказал мужчина на другом конце провода. – Там найдешь Садовую, восемь. Мужчина – твой. С женщиной – по своему усмотрению.

– Понял, – кивнул парень. – Еду.

– Отлично, – довольно улыбаясь, кивнул Падишах. – Значит, все получилось. А я, если честно, волновался. Когда назад отправишься? – спросил он. Выслушав ответ, кивнул. – Дай Бог, чтобы доехал спокойно.

– Да, – выдохнув дым, кивнул худощавый мужчина в темных очках. – Начали. Нам удалось покончить и с Сенатором, и с основной группой Руки. Он убит омоновцами.

– Не спрашиваю подробностей, – улыбнулся Альберт. – Но ты молодец, Устранитель. А с нашими старыми знакомыми что? Я говорю…

– Тогда просто повезло, – перебил его Устранитель. – Александра вышла на работу и случайно услышала разговор о неудавшейся попытке наших парней. Оказалось, что Петр – ее знакомый и сейчас вместе с братом и сестрой Судаковыми находится у нее. А вот там везение кончилось. Виноваты мои люди. С Петром справились сразу, но оставили его без внимания. А когда позвонили…

– Я знаю, – кивнул Альберт. – Меня больше интересуют те, из ресторана. Ты понял, о ком я говорю.

– Понять понял, – усмехнулся Устранитель. – Но толку мало. Мы ничего не знаем о них. Конечно, попытаемся выяснить у Жукова или Таланова, у меня есть данные, что он отвозил их. И только тогда я смогу сказать что-то.

– Ты, Устранитель, умеешь работать, – кивнул Альберт.

– У каждого свое место в жизни, – спокойно ответил тот. – У меня – лишать этого места других.

– Необходимо найти и уничтожить Артура, – злобно сказал Альберт, – и тех, кто с ним.

– Об этом вы уже говорили. Сейчас мои люди пытаются взять Жукова или Таланова. Как только они попадут к нам, считайте, что дело сделано.

– Ты уверен, что сможешь узнать у них, где живет полковник?

– На все сто. Мы умеем развязывать языки.

– Здравствуйте – смущенно проговорила вошедшая в кухню Жанна.

– Наконец-то, милая, – улыбнулся сидевший за столом Владимир Иванович.

– Мы уж заждались. Ты, Артур, пока не исправится, не женись на ней.

Жанна покрылась густым румянцем смущения.

– Она исправится, – улыбнулся Артур. – Если бы вы у нее дома были, то…

– Неплохая идея, – неожиданно согласился Иванов. – Как-нибудь зайдем.

– Буду очень рада, – не зная, как себя вести, слабо улыбнулась она и посмотрела на Артура.

– Давайте врежем, – не выдержал Волчара и, открыв холодильник, достал водку. – А то не пройдет по сухому. Вчера все-таки немного понервничали. Ништяк твои друганы вмешались, – взглянул он на Артура. – Я вижу, ее тащат двое. Один мне, падла, какую-то хреновину в глаза брызнул, я и сник. Правда, отошел быстро. Смотрю, а этот водила, который нас вез, и еще какой-то мужик тех двоих вырубили и ее к тачке тащат. Я на них, потом узнал одного…

– Как ты Жанну узнал? – спросил Владимир Иванович.

– Что я, лох, что ли, – пожал плечами Денис. – Вы сказали – в кабаке не рисоваться, а держаться в стороне. Я подошел к входу и заглянул. Сразу и срисовал их. А ее не признать после того, как зырил, мог только слепой. – Он хмыкнул. – Симпотная.

Иванов улыбнулся.

– Это у него манера разговора такая, – увидев, как Жанна удивленно взглянула на Артура, объяснил он. – А в целом человек очень правильный. Конечно, в молодости были ошибки. Но кто их не делал молодым, – снова улыбнулся он.

Волчара хотел что-то сказать, но, увидев предупреждающий взгляд Артура, усмехнулся и открыл бутылку «Столичной».

– Вы… – Он называл старика на вы, хотя раньше жил по лагерным правилам. В зоне и столетний, если он путный, – пацан. – Я заметил, вы «Столичную» пьете…

– Денис, – укоризненно прервал его старик. – Если судить по твоим словам, я законченный алкоголик. Что подумает наша гостья?

– Так я, – растерялся Волчара, – просто, ну, это… – Чертыхнувшись, замолчал.

– Женя. – Выйдя навстречу вошедшему в квартиру Жукову, молодая женщина повернулась на одной ножке. – Нравится?

– Извини, Маша. – Он прошелся в кухню и выглянул в окно.

– Что случилось? – заволновалась женщина.

– Ничего особенного, просто у меня эскорт, и далеко не почетный.

– Тебе звонил Илья. Он мне показался каким-то взвинченным.

Евгений, еще раз посмотрев в окно, вышел в прихожую и поднял телефонную трубку. Набрал номер.

Илья, открыв дверь, позвал:

– Вика! Ты дома?

Не услышав ответа, вошел и закрыл дверь. И тут же бросил сумку в голову выскочившему из кухни парню. Раздался тупой удар. Сумка упала на пол под звон разбитых бутылок. Парня удар застал врасплох. Чуть приподняв руки, он повалился на пытавшегося выбежать товарища. Илья рванулся вперед. В прыжке достал живот появившегося из комнаты парня ударом правой ноги. Едва коснувшись пола, нырком бросился в ноги второму. Короткий хруст сломанной в колене ноги – и парень, заорав от боли, плашмя упал на спину. Илья тут же впечатал ему кулак между ног.

Прыжком встал на ноги и замер.

– Крутой, – усмехнулся сидевший на диване Араб. – Зачем парней изуродовал? Они же пацаны еще, жизни не видели, а ты… Тебе повезло, – поднимаясь, усмехнулся он, – что я не их папа. Да закройте вы ему пасть! – услышав громкие стоны парня со сломанной ногой, крикнул он.

– Ты точно не их папа, – усмехнулся и Илья.

– Короче, вот что, приятель. – Он подошел к лежавшей на кровати связанной молодой женщине, ее рот был заклеен скотчем. – Выбор за тобой. Я спрашиваю один раз. Если ответ неверный, ей будет больно. Если не ответишь ни разу правильно, – вздохнув, вытащил из кармана опасную бритву, – я превращу это хорошенькое личико в персонаж ужастиков. Начнем?

Сидевший рядом с задергавшейся при виде Ильи женщиной Смит слегка покрутил стволом приставленного к ее виску пистолета.

– Где сын? – спросил Илья.

– В ванной, пока живой. Но если на тебя не подействует попорченное личико твоей супруги, мы начнем медленно топить парнишку. Если захочешь умереть, – увидев яростный взгляд Ильи, добавил Араб, – с ними будет то же. У нас это запрограммировано. Итак, начнем, – усмехнулся он. – Кто такой полковник? Его имя Артур.

– Не знаю, – покачал головой Илья. – Гад буду, не знаю. – Дернувшись вперед, замер. Лезвие опасной бритвы коснулось кожи Женщины. – Его Жека знает. Он просил там, у ресторана, помочь.. Вот и все.

– Их, полковника, Волчару и бабу, отвозил ты. – Араб отвел руку с бритвой от щеки женщины. – Куда? – На Обручева.

Раздался телефонный звонок. Илья вздрогнул.

– Плевать, – усмехнулся Араб. – Продолжим. Куда именно?

– Там переулок, второй от…

– Что рядом было?

– Кафе «Надежда». Как раз около подъезда, куда они вошли. Квартиру не знаю.

– Номер телефона тебе не оставили?

– Зачем? – Илья вздохнул.

– Тоже правильно, – улыбнулся Араб. – Теперь сделаем так. – Ухмыльнувшись, резким движением разорвал платье на груди Вики. Илья дернулся было вперед, но, играя желваками, застыл. – Умный, – кивнул Араб. – Лучше изнасилованная, чем мертвая. К тому же пацан у нас. Но я принципиальный противник изнасилования, поэтому все будет иначе. Ты отоварил парнишек, и они, разумеется, желают отомстить. Сейчас они будут тебя бить. Пока стоишь на ногах, баба и пацан живы. Упадешь, им тоже будет бо-бо. – Он засмеялся. – Начинайте.

Четверо парней начали избивать стоявшего с опущенными руками Илью.

– Он ляжет на третьей минуте. – Араб протянул руку Смиту:

– Ставлю двадцать пять баксов.

– На пятой, – хлопнул его по ладони тот. Илья отступил назад.

– К стене не прислоняться, – усмехнулся Араб. Согнувшись от удара в живот, Илья получил пинок в зубы и рухнул на пол.

– Две двадцать три, – показал часы Араб. Развернувшись, полоснул лезвием бритвы по горлу женщины. – Не садист же я, – усмехнулся он, вытирая опасную бритву о платье, – чтобы уродовать ее. Пацаненка тоже кончайте! – крикнул он. – Парню пятнадцать, он мог наши хари запомнить, да и не хочу знать, что где-то мститель растет. Хочу старость спокойно в мягкой постели встретить.

– А с ним что? – пнув неподвижное тело окровавленного Ильи, спросил один из парней.

– Кончайте, но не больно. Я двадцать пять баксов на него ставил. Не подвел. – Араб засмеялся.

– Странно, – положив трубку, сказал Жуков. – Где же он? Он когда звонил?

– Полчаса назад, – ответила жена. – Сказал, что ты ему нужен. Голос был какой-то… – Она задумалась, вспоминая. – Ну, не такой, как всегда.

– Я к нему поеду.

– Я с тобой, – сказала Маша. – Должна я показать Вике новое платье!

– Извини, – оглядев ее, смущенно улыбнулся Жуков, я как-то не заметил. Тебе оно очень идет, ты стала просто царственно-красива.

– Если бы ты узнал цену, – весело проговорила Маша, – ты бы так не радовался.

– Как? – явно пораженная услышанным, Жанна посмотрела на Артура. – Ты наемный солдат?

– Было в моей жизни и такое, – укоризненно взглянув на Владимира Ивановича, вздохнул он.

– Ты на меня не косись, – улыбнулся Иванов. – У меня два смягчающих обстоятельства. Первое – я не знал, что ты ничего ей не говорил. Лично я бы похвастался непременно. И второе, что тоже немаловажно: я хочу оставить тебя в России и надеюсь в этом на помощь Жанны. Например, я думаю, она любит тебя. И ты ее тоже.

– Ты и правителем города был? – прошептала она. – Вот это да! – Она покачала головой.

– Слышь, Денис, – кряхтя, начал подниматься Владимир Иванович, – нам нужно с тобой одну деталь обсудить. Прихвати остаток водочки и что-нибудь закусить. И пойдем.

– Понял. – Кивнув, Волчара взял бутылку, тарелку с салатом и шагнул следом за стариком.

– А брать салат мы будем руками? – не останавливаясь, спросил старик.

Волчара по ходу прихватил две вилки.

– Рюмки, – уже выйдя, сказал Иванов. Сунув водку за ремень, Денис взял рюмки.

– А как вы узнали, – входя за стариком в другую комнату, удивленно спросил он, – что я…

– По звуку, – улыбнулся Иванов. – У нас специальный такой курс был. Знаешь, я считал это пустой тратой времени и только во Вьетнаме понял, что очень правильная наука. Мне это умение минимум пару раз жизнь спасло.

– Во Вьетнаме? – опешил Денис. – Но ведь наши там не воевали.

– Везде, где бы ни были войны за освобождение или против агрессора, особенно если присутствовали Штаты, наши ребята обязательно оказывались там. Это не афишировалось, вот и все.

– Ты ищешь дочь? – спросила Жанна. Артур молча кивнул. Вздохнув, взял сигарету.

– Я упал в твоих глазах?

– Ничуть. Я бы даже сказала, наоборот. Ты после того так и не видел эту журналистку? – Ты обо мне неважно думаешь. Если бы я знал, что она беременна, обязательно бы нашел. Но будь рядом с ней мужчина, мешать не стал бы.

– Мы найдем Марину. – Жанна подошла и положила руки ему на плечи. – Ты больше не уедешь, полковник? – тихо спросила она.

– Сейчас я ничего сказать не могу, потому что не знаю, что будет. У меня выработанное войной чутье на опасность. И вот сейчас я ощущаю ее где-то совсем рядом. Не знаю, да и не могу это объяснить, но отсюда нужно уходить. И немедленно. – Поднявшись, поцеловал ее. – Скажи Владимиру Ивановичу и Денису – пусть собираются. Уходим.

– Хорошо. – Жанна быстро вышла из кухни.

– Стой, – задержав жену, Жуков выхватил нож. Осторожно открыв дверь, застыл. Простоял неподвижно несколько бесконечно долгих для перепуганной Маши секунд, прыгнул вперед. Она сразу же шагнула в открытую дверь.

– Нет! – услышала Маша сдавленный крик мужа.

– Что там? – Она прошла в квартиру. Увидев приоткрытую дверь в ванную, включила свет и вошла.

– Илья, – присев рядом с изуродованным другом, прошептал Евгений, – кто тебя так? – Подняв голову, увидел окровавленное тело женщины. – Вика…

– Женя! – раздался отчаянный крик Маши.

Он прыгнул назад. С отведенной для удара ножом рукой влетел в ванную.

Стоя на коленях. Маша сдавленно мычала. Ее вырвало. Он увидел распухшее лицо мальчишки лет пятнадцати в наполненной водой ванне.

– Пойдем. – Подняв за плечи жену, закрывая собой ванну, вывел ее в прихожую. – Все, Маша, – прошептал он, – успокойся, пойдем. – Не давая ей увидеть тела в комнате, вывел из квартиры.

Остановив «Ниву», рослый мужчина в спортивном костюме, насвистывая, вошел в подъезд. Тут же отдернулся и резко стукнул по лицу ударившего его снизу ножом парня. Тот завалился на бетонный пол. Рослый, отскочив назад, ушел от удара ноги бросившегося на него второго парня и резко пнул его ногой по голени.

Вскрикнув, тот упал. Мужчина подпрыгнул и приземлился на живот упавшего парня.

С площадки первого этажа дважды выстрелили из пистолета. Рослый, ухватив лежавшего под ним парня, рванул на себя, поднялся и, закрываясь его телом, попятился назад. Пистолет выстрелил трижды.

– Звоните в милицию! – громко закричал мужчина. – Разбойное нападение на сотрудника налоговой службы!

К нему из подъезда выскочили трое. Он с силой толкнул на них тело мертвого и ударил одного ногой. Второй, сбитый телом убитого, упал. Третий вскинул руку с пистолетом. Рослый резким пинком по кисти выбил пистолет и толкнул пяткой парня в грудь. Споткнувшись о пытавшегося встать подельника, тот, взмахнув руками, упал. Рослый прыгнул вперед. Резким пинком ударил его в горло. Согнув правую ногу в колене, всем весом тела опустился на грудь последнего. Тот обмяк.

– Кто послал? – хлестнув его по лицу, спросил рослый. Не услышав ответа, вскочил, бросился к машине и рванул с места.

Из подъезда выбежали еще четверо и вскинули руки с пистолетами. Он пригнулся и переключил на третью скорость. Над головой рослого, оставив в заднем и переднем стеклах три аккуратные дырочки, просвистели пули.

– А в кино стекла разлетаются, – буркнул он и резко вывернул руль влево. Заюзив, «Нива» свернула. Остановив машину, он выскочил и бросился по улице.

– Черти! – разъяренно заорал длинноволосый амбал. – Берите этих – и ходу!

К подъезду подкатили три машины. Он впрыгнул в открытую водителем первую.

– Дави на газ! – заорал амбал. – Сейчас менты прикатят!

– С какого хрена мы сваливаем-то? – недовольно прогудел спускавшийся следом за Владимиром Ивановичем Волчара. – Так нормалек было. Чего он дернулся куда-то?

– Значит, так нужно, – спокойно ответил постукивающий тростью по ступенькам Иванов.

– А он где? – обернувшись, спросил Денис. – Чего застрял?

– Сюрприз готовит, – усмехнулся Иванов, – по моей подсказке.

Жанна шла впереди.

– Вот этот подъезд, – услышала она голос. – Он сказал, что они все туда вошли.

Остановившись, она испуганно замерла.

– За мной, – прошипел старик. Ухватив Жанну за руку, с неожиданной силой потащил назад. Остановившись на площадке первого этажа сунул руку в карман. Достал авторучку. Сняв колпачок, нажал на кнопку. С коротким стуком выскочил короткий тонкий щуп. Он сунул его в замочную скважину и дважды повернул. – Быстрее, – чуть слышно позвал он и шагнул вперед.

– Вам как домушнику, – пропуская Жанну вперед, восхищенно бросил Волчара, – цены бы не было.

Заскочив следом за ней, закрыл дверь и, выхватив пистолет, шагнул вперед.

– Убери, – недовольно прошептал Иванов.

– А хозяева? – приглушенно спросил он.

– Они на работе до восемнадцати ноль-ноль. Я же говорил, что несколько раз приходил в эту квартиру. И первым делом по старой привычке узнал о хозяевах всех квартир подъезда все.

– Вот это да, – вновь восхитился Денис. – А ручка ваша любой замок открывает?

– Почти.

– Может, подарите на память?

– Вы куда? – Шагнув вперед, Иванов схватил собиравшуюся открыть дверь Жанну.

– Там Артур. – Она попыталась вырваться.

– Он их ждет, – кивнул Иванов. – Сейчас им будет впечатляющий сюрприз.

– А как они квартиру найдут? – не понял Волчара.

– Спросят кого-нибудь, – прислушиваясь, ответил Владимир Иванович.

– Вот она. – Вытащив пистолет, один из парней подошел к двери с номером сто двадцать три. – Открыто, – обернувшись, прошептал он.

– Пошли. – Еще четверо с пистолетами в руках распахнули дверь и ворвались в прихожую.

Один остался у двери на площадке. Сверху быстро и почти бесшумно спускался Артур. Парень услышал его шаги, когда он был рядом. Повернулся.

Резкий удар в подбородок забросил его в квартиру. В это время внизу раздались возбужденные голоса и шаги бегом поднимавшихся людей. Артур рванулся наверх.

– Сто двадцать третья! – По лестнице бежали несколько милиционеров. – Сигналка сработала. Вот. – Они остановились перед приоткрытой дверью. Оттуда грохнули выстрелы.

– Ну и домушник пошел, – прижавшись спиной к стене справа от двери, усмехнулся капитан милиции. – С артиллерией на дело начал ходить. Вызывай ОМОН. Это их клиенты.

– Нам бы придержать этих, – сказал старший сержант. – А то пойдут в психическую. Наркоманы скорее всего. Милиция! – заорал он и, выставив руку, выстрелил в квартиру. В ответ залпом ударили пять пистолетов.

– Не дразни ты их, – теснее прижимаясь спиной к стене, усмехнулся капитан. – ОМОН любит с такими беседовать.

Стрельба прекратилась. Проскакивая мимо двери, капитан успел дважды нажать на курок. Из квартиры загремели выстрелы.

– Нас начальник дэза съест, – усмехнулся немного побледневший старший сержант. – Всю стену изрешетили. Никому не выходить! – увидев приоткрывшуюся соседнюю дверь крикнул он.

– Похоже, здесь мы не по профилю, – милиционеры услышали насмешливый голос снизу и увидели двух мужчин в штатском. – Нам говорят, хату подломили, – вытаскивая пистолет, хмыкнул один. – А тут, похоже, гражданская началась.

– Кто это? – шепотом спросил третий милиционер капитана.

– Петровка.

– Сейчас ребятам, которые нас не застали, весело будет, – усмехнулся Владимир Иванович. – ОМОН приехал.

– Где Артур? – прошептала Жанна.

– Успокойся, – улыбнулся Иванов. – Артур твой пол-Африки прошел. Неужели каким-то разбойникам подставится?

– Вы не наезжайте на разбойников, – с обидой заметил Денис. – Разбой – это гоп-стоп с оружием. Моя статейка.

– Извини, – засмеялся Иванов.

– Где Артур? – сердито повторила Жанна.

– Он нас будет ждать у метро, – сказал Владимир Иванович. – Или на остановке у магазина.

– А что он там делал? – поинтересовался Денис.

– Сначала вытер отпечатки, – ответил Иванов. – Затем включил сигнализацию и вышел. Она сработала. Он сейчас на этаж вышел. А может, и спускается уже.

– Как эти сучата узнали, что мы здесь? – спросил Денис. – Ништяк Артур со своим чувством опасности вылез. А так бы хана.

– Положим, хана была бы им, – возразил Иванов. – Врасплох они нас все равно не застали бы. А чувство опасности есть и у меня. Ведь мы вчера говорили об этом. Они найдут водителя, который нас сюда привез. Он им все скажет.

Заставить говорить даже сильного, уверенного в себе человека труда не составляет. Угроза смерти близких – беспроигрышный вариант в таких случаях. По времени они уже должны были появиться. А Артур совсем недавно был на войне, где каждая секунда – цена жизни, вот поэтому в нем и проснулось чувство тревоги.

– Все, – кивнул Денис. – Теперь малехо не по себе – дергаю сразу. А то ведь по натуре: сидел на хате у подруги одной, мы с приятелем магазин на гоп-стоп взяли, и на душе кошки скребут. Свалил бы, хрен им, а не я. Теперь все, малехо не то – дергаю в разные стороны.

Жанна засмеялась. Артур, подталкиваемый милиционером, быстро спускался по лестнице.

– Проходите, граждане, – скомандовал любопытствующим жильцам преисполненный важности милиционер. – Не задерживайтесь.

Он спустился на первый этаж.

– Артур! – Открылась дверь квартиры, и к нему бросилась Жанна.

Они обнялись.

– Не время, ребята, – недовольно проворчал вышедший Иванов. – Уходим, и чем быстрее, тем лучше. Сейчас едем в одно место. Но очень аккуратно. Выгоняй машину. Мы ждем у выезда со двора.

Взяв у него ключи от гаража хозяина квартиры, где стояла машина Владимира Ивановича, Артур быстро вышел.

– Толька, – приглушенно позвала Людмила. Из ванной раздался недовольный голос брата:

– Чего тебе? Дай отмоюсь. Почти сутки на стройке с бомжами жили. Денег требовали. Ты еще молоток, сумела с бабой насчет… – Не договорив, замер.

Выматерившись, выскочил, бросился в комнату и выхватил из-под подушки пистолет.

Теперь и он услышал доносившиеся выстрелы.

– Это там, – махнула рукой сестра, – по-моему, через дом. Где-то…

– Тихо, – попросил Толик. Они, затаив дыхание, вслушались. Стрельба прекратилась.

– Чего мы-то заволновались? – Усмехнувшись, он отшвырнул пистолет на диван. – В Москве каждый день стреляют.

– Не знаю, – вздохнула Людмила, – но я почему-то стала всего бояться. И знаешь, уже не раз думала о том, чтобы пойти в милицию …

– Тронулась! – рассердился Толик. – К мусорам топать… Представляешь, что будет? На нас трупов…

– Я убила Кочергу, – чуть слышно проговорила сестра.

– Что? – опешил он.

– Китаец велел. Дал наркотик и велел через кого-нибудь передать Кочерге. Сказал, что тот знает о нас – о тебе, обо мне, обо всех нас, и, значит, должен умереть. И я… – Не договорив, порывисто вздохнула и закурила.

Толик молча смотрел на сестру.

– И вот только сейчас я почему-то очень часто вспоминаю Кочергу. Наверное, после того, как поняла, что Юрка использовал меня, а потом предал, спасая себе жизнь. Сволочь, – с ненавистью прошептала она. – И если бы сейчас я увидела его, убила бы. Без сожаления влепила бы пулю.

– Где его, козла, подловишь? – усмехнулся Толик. – А что касается Кочерги – не думай. Ты ему подарок сделала. Видела, г какой он был. Если честно, мне его и не жаль. Когда человек на кумаре – он скотина гольная. А с чего это ты вдруг вспомнила Кочергу?

– Не Кочергу, а этого гада Юрку все никак забыть не могу. Ведь любила я его. А сейчас, – ее голос зазвенел от ненависти, – своими руками придушила бы. Уж Петька-то, можно сказать, трус, а если бы не он… – Представив, что было бы, зябко передернула плечами.

– Я бы его, козла, – буркнул Толик, – сам по частям разобрал. Гребень поганый. Строил из себя заблатненного. Жалко, Волчара ушел. Мы с тобой еще месяц протянем, и все. А что делать – не будешь же на первого встречного кидаться. Хотя подопрет, и кого хочешь на уши поставишь.

– Я за месяц заплатила за квартиру, – сказала Людмила. – Сто баксов. Но, наверное, нужно будет раньше уезжать. А вот куда? Ведь у нас нет никого. – Людмила заплакала. – Одни мы с тобой.

– Да хорош тебе, – неумело попытался успокоить ее Толик. Подойдя, обнял громко плакавшую сестру. – Куда-нибудь в деревню двинем. Я же многое в селе могу. Огород посадим. Не волнуйся, все будет хорошо.

– Давай прямо сейчас поедем, – всхлипнула она. – Деньги есть. Купим домик и…

– Сейчас рано, – перебил ее Толик. – Сейчас нам лучше не высовываться.

– Да, ты прав. – Людмила опять разрыдалась.

– Ну, хватит. – Парень растерялся. Его сестра все время была уверенной в себе, сильной женщиной. Она ни перед чем не останавливалась, и вдруг такое.

– Еще несколько дней, – проговорил он, – и уедем в какую-нибудь глушь. Все будет хорошо. Успокойся.

– Это точно? – спросил стоявшего у стола Смита капитан милиции.

– На все сто, – кивнул тот и, не прощаясь, вышел.

– Интересно, – пробормотал милиционер. – Судакова Людмила Викторовна, – прочитал он, – подсунула наркотик с ядом Кочергину Александру. Надо запрос делать. Подтвердится – в Розыск эту Судакову. Но почему они ее отдали?

– Правильно, – согласно кивнул Аркадий. – Что на них время терять. Даже если ее возьмут, что она может сказать о нас? То, что их преследует мафия? – Он рассмеялся. – В это никто не поверит. В общем, сделали все правильно.

Он хотел добавить еще что-то, но в кабинет стремительно вошел Араб.

Бакин вопросительно уставился на него.

– Они были там. И смотались, сучары, – процедил араб. – Наших парней подставили. Квартира с сигнализацией. В общем, одного убили, двоих ранили и двоих взяли. Говорить они, конечно, не будут. На этот счет…

– Все было так хорошо, – сказал Аркадий, – с Сенатором и друзьями Жеки. А где, кстати, сам Жуков?

– Черт его знает, – недовольно прогудел Араб. – И Медведь, его ближайший соратник, исчез. Отделал, сука, четверых, один труп, – и свалил. С ним потруднее будет. У него никого нет в Москве. Та еще сука. Был прапором в морской пехоте, затем судим военным трибуналом. Оружие вроде продавал. Но не посадили. По заказу убрал троих. Может, и больше, но троих точно – из люберецких двоих и одного питерского. Засветился. Но сумел снова выкрутиться. Вел секцию джиу-джитсу. Имеет черный пояс по таэквондо. Кандидат в мастера спорта по рукопашному бою, Единственный минус – плохо водит машину. Вот с ним придется повозиться.

– Зачем ты мне так подробно рассказал об этом, – Бакин нахмурился, – как его?..

– Медведев Матвей Сергеевич, – буркнул Араб. – А говорю потому, что этот Медведь, его так зовут, не похож на настоящего медведя. Мстителен и дерзок. Утешает одно – друзей у него нет и не было. Только партнеры. А за них он мстить не станет. Если убит, значит, слабак – это его жизненное правило.

– Погоди-ка, – удивленно взглянул на него Бакин. – Мне показалось, что ты опасаешься мести этого Медведева. Или я…

– Сейчас слишком много врагов, – опередил Араба вошедший в кабинет Альберт. – Ты отключи телефон, – кивнул он на сотовый в руке Бакина.

Повернувшись, внимательно и, как показалось Аркадию, немного удивленно посмотрел на Араба. – Ты здорово изменился. Стал думать. Даже говоришь как-то по-другому. Я не ошибся в тебе. Что с уголовниками?

– Расписной будет убит сегодня. С другими пока не ясно, убирать их мы запретили. Стараемся выяснить их отношение к истории с Атаманом.

– Ты подключи их к поиску Артура и Иванова, – подсказал Бакин, – а заодно и Медведя. Жукова желательно взять живым. К нему есть несколько вопросов. Но совсем необязательно, – тут же добавил он. – А вот Малкину – живой обязательно.

Аркадий бросил на него быстрый взгляд.

– Куда мы? – спросил сидевший на заднем сиденье с Жанной Волчара.

– В одно уютное место, – ответил Владимир Иванович.

– А вы не боитесь, – спросил Денис, – что нас засекут на вашей тачке? Ведь номер…

– Машина моя, – кивнул Иванов, – но зарегистрирована на одного приятеля. Я ездил по доверенности. Впрочем, уже почти год никуда не выезжал. Люблю скорость, – признался он, – грешен. А реакция да и зрение уже не те. Себя, конечно, жалко, но ведь могу еще кого-нибудь угробить. Так что решил за руль не садиться.

– А все-таки, – кашлянул Денис, – куда мы катим?

– Я уже ответил.

– Может, давайте ко мне заедем? – нерешительно предложила Жанна. – Я возьму что-нибудь из одежды и денег. А то…

– Купишь себе все, – перебил ее Иванов, – что захочешь. Артур – богатый тип, а деньги тратит как попало. Однажды, когда мы с ним встретились, – усмехнулся он, – накупил каких-то банок. А там отвратительная по вкусу, запаху и даже цвету зелень. Точнее, зеленью назвать это очень трудно, – рассмеялся он.

– Так и выбросили, не попробовав.

– Я рискнул, – признался Артур, – потом минут десять зубы чистил. Это, оказывается, какие-то витамины для кошек, – рассмеялся он, – а я не знал. Уж больно банка понравилась, такая…

– И брал бы одну, – проворчал Иванов. – А он целых пять штук притащил.

– А если бы понравились? – посмотрел на него Артур.

– Положим, у меня, – неожиданно для всех серьезно проговорила Жанна, – подобного ты делать не будешь. Потому что я считаю, что деньги общие и должны находиться у женщины. У мужчины, разумеется, должна быть энная сумма, – кивнула она. – Вот с ней и будешь покупать все, что захочешь.

– Это называется, – повернулся к ней Иванов, – без меня меня женили.

– Лично я не против, – весело сказал Артур. – И даже совсем наоборот. Согласен – и деньги отдавать, и все остальное. Только чтобы с тобой быть.

– Или жена и муж, – улыбнулась Жанна, – или никак.

– Извини за нескромный и, наверное, даже неуместный вопрос, – вздохнул Иванов. – Ты была замужем?

– Разумеется. Целых три года. Даже родила сына, – чуть слышно добавила она и замолчала.

– Останови, – поняв, что с ней что-то не так, бросил Иванов. – Мне очень захотелось эскимо. Сейчас…

– Он погиб вместе с моим папой, – благодарно посмотрев на него, продолжила Жанна. – Я сама создала себе то, чем зарабатываю на жизнь. Чистый доход в пределах тысячи долларов. Папа был адвокатом и защищал преступников. Одного из них дважды спас от заслуженного наказания. Наверное, за это отца и убили. Экспертиза показала, что тормоза машины были испорчены. Он вместе с внуком, моим сыном, ехал ко мне на дачу. Вот так, в один день, я лишилась и папы, и сына. А муж… – Она горько улыбнулась. – Он даже не заметил этого. Постоянные кутежи. Ночные звонки из милиции, чтобы я заплатила и вытащила его. Потом он попробовал себя в бизнесе. Занял большую сумму и… – Не договорив, махнула рукой.

– Где сейчас твой муж? – спросил Иванов.

– Мы с ним развелись три года назад, – ответила Жанна. – И с тех пор я видела его только раз. Сразу после развода он пришел вдребезги пьяный, достал нож и хотел убить меня. Но я давно посещаю секцию женской самообороны. Я с ним справилась и больше его не видела. Мне говорили, что Юрка где-то занимается хрусталем. Но меня это не интересовало. Да и, если честно, я в это не поверила. Знаю одно – для меня он умер.

– Это, – нерешительно спросил Волчара, – а одежду ты в магазинах продаешь?

– У меня есть два небольших магазина. Но в основном этим занимаются продавцы. Как говорится, передвижные автолавки, – улыбнулась она. – Я не контролирую цены. Между нами существует определенный договор на…

– А бывает, что рэкет лезет? – перебил ее Денис.

– Сначала – да. Но я же говорила, что папа был адвокатом у довольно известного в криминале человека. Я обратилась к нему, и от меня сразу отстали. Правда, совсем недавно убили мужа и жену моих работников. Я снова обратилась к нему. Но его сейчас в Москве нет. А его замов, – она усмехнулась, – вы видели. Мне говорили о том, что нашли убийцу. Даже предлагали посмотреть на него. Какой-то Китаец. Он всех своих сообщников назвал.

– Сука, – машинально выпалил Денис.

– Именно так про него говорили и эти, – кивнула Жанна. – Кроме того, они устроили стрельбу в баре «У Флинта» на Петровке. Думают, что это ты. – Она коснулась плеча усмехнувшегося и бросившего взгляд в зеркальце салона на сердитого Волчару Артура.

«Вот пес гребаный, – зло думал Денис. – Но как на него вышли эти псы? Выходит, что и Людку с Толяном, и Петьку хапнули и замочили. Эти, наверное, на меня бочку катят. Сука», – вновь зло вспомнил он Китайца.

– Куда теперь? – остановив машину, спросил Артур.

– Направо, – сказал Владимир Иванович.

– Я не отпущу тебя. – Маша намертво вцепилась в рукав рубашки мужа. – Не…

– Я вернусь, – стараясь освободиться, проговорил он. – Ты видела, что сделали с Ильей. Точнее, с… – Я видела! – заплакала Мария. – Не пущу! – Да черт возьми! – не сдержался он. – Я хочу забрать нашего Мишку! Ты понимаешь, что они могут с ним сделать? Жуков выскочил из комнаты.

– Женя! – С громким криком Маша рванулась следом.

– Машенька, – умоляюще проговорил он. – Пойми ты: нельзя нам вместе. Если раньше ты была моей силой и, зная, что ты есть, я был уверен – со мной ничего не случится, то сейчас наоборот, ты моя слабость. Я знаю – Илья что-то почувствовал, поэтому и звонил. Он не дал бы себя избить, если бы они не захватили Вику и сына. Я должен забрать Мишку. Понимаешь?

– Я боюсь. – Маша крепко обхватила его шею. – Как я буду одна?

– Об этом коттедже, – успокаивая ее, проговорил он, – не знает никто. Тебе здесь ничто не грозит. А пока ты меня здесь держишь, нашего…

– Иди. – Со слезами на глазах она оттолкнула его. – И возвращайся вместе с сыном.

Внизу раздался неясный шум. Повернувшись, Евгений с ножом в руке, сделав шаг назад, толкнул перепуганную жену спиной.

– Спокойно, Жека, – услышали они, – это я.

– Медведь, – облегченно вздохнул Жуков.

– Здрасьте, – кивнул Маше поднявшийся по лестнице рослый мужчина. – Похоже, у нас крупные неприятности. Кто-то расстрелял парней в спортзале и чуть меня не шлепнули.

– Убили Илью, – глухо сказал Евгений, – Вику и их сына. Мальчишку утопили в ванне.

– Как же Илья поддался? Слабак, оказывается.

– Вику под ножом держали.

– Ну, такого удовольствия они от меня не получат, – криво улыбнулся Медведев. – Мне хоть весь мир под стволами держите, своя шкура дороже. А Илья – чего он этим добился? И его уделали, и жену с сыном. А так бы, может, парочку ухлопал и свалил бы. Теперь за супругу, ребеночка и за него самого мстить некому. Слабак.

– А мы? – зло спросил Евгений. – Мы же живы еще. Неужели…

– Если я и начну получать с этих гнид, – не дал договорить ему Медведь, – то только за себя. Так сказать, лучший способ защиты – нападение. А за чью-то светлую память… – Он усмехнулся. – Это не мой профиль.

– Но ведь Илья был нашим другом – вместе воевали и…

– На войне одному тяжело, – снова усмехнулся Медведь. – Это, как футбол, игра коллективная. Насчет дружбы – он был моим надежным партнером, как и ты.

– Значит, если что-то со мной случится, – негромко и очень зло спросил Евгений, – тебе это будет до лампочки?

– Пока мы вместе, я не дам ударить тебя сзади. Но охраной твоему чаду и твоей бабе не буду.

– Тогда какого хрена приперся? – Шагнув вперед, Евгений резко ударил его в живот. Раздался сдавленный хрип, и он согнулся. – Сволочь ты. – Жуков схватил его за волосы и поднял лицо Медведя вверх. Брезгливо оттолкнув бывшего товарища, сплюнул. – Гнида.

– Женька! – Маша схватила его за плечи.

– Все нормально, иди свари кофе.

– А как же он? – Она не отводила взгляда от замотавшего головой Медведя.

– Все нормально, – буркнул Жуков.

– Отвел душу, – промычал Медведев, – легче стало? – Шумно выдохнув, сел. Тряхнул головой. – Слабаки вы все. – Поморщившись, поднялся. – Настоящий солдат не пьет на работе и, самое главное, не обзаводится семьей. А вы все хотите ухватить. И семья чтоб была – любящая супруга и чадо, продолжатель рода.

– Отряхнув джинсы сзади, коснулся живота. – Мог бы и послабее стебануть, – усмехнулся он. – Но больше так свое неудовольствие не выражай, – серьезно предупредил он. – В рукопашной я всегда был сильнее. А сейчас тем более. Потому как в тебе злость говорит. Сердце твое должно уснуть, – тоном инструктора боевых искусств проговорил он. – Лицо – выражать ненависть и неотвратимость твоей победы. И тогда и руки, и ноги, и все тело будут действовать легко и свободно. Но тебе об этом говорить не стоит. Я чего к тебе приехал. – Вздохнув, достал сигарету. – Надо где-то отсидеться. К тому же из-за тебя все это началось. Я же не лез в драку. Ты впрягся в «Космосе» из-за своего знакомого. А это продолжение. В общем, скажи, отсидеться у тебя можно с недельку? Затем исчезну.

– Сиди, – усмехнулся Жуков. – Только я сейчас уеду. Надеюсь, если что, ты мою жену в обиду не дашь?

– Про этот коттедж, – сказал Медведев, – никто не знает. Но если сунется кто, буду драться. Только предупреди ее, – он кивнул на дверь, – чтобы делала все, как скажу.

– Хорошо. Маша, – позвал Евгений.

– Подожди, – остановил его Медведев, – у тебя какой-нибудь ствол есть?

– Воздушка, – виновато улыбнулся Жуков.

– Самое то, – насмешливо кивнул Медведь.

– Ты кто? – По пояс голый человек с покрытым татуировками телом, пьяно качнувшись на стуле, уставился на вошедшего в комнату длинноволосого парня.

– Расписной? – спросил тот.

– Ну, – кивнул Расписной и, подняв руку, сделал несколько глотков.

Раздался короткий хлопок. Разбив стакан, пуля вошла Расписному в рот и отбросила его, уже мертвого, назад.

– Снова свалился, – услышал парень насмешливый голос вышедшей из соседней комнаты совершенно голой полной женщины. Ее правую ногу от пятки до бедра обвивала вытатуированная змея.

Снова хлопнул тихий выстрел. Женщина с пробитым пулей виском тяжело упала на пол. Протянув руку в перчатке, парень погасил свет и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Вот здесь мы пробудем некоторое время без риска быть обнаруженными, – входя в небольшой зал с камином, обвел тростью круг Владимир Иванович.

– Чья это хата? – с интересом рассматривая камин, поинтересовался Денис.

– Моей знакомой, – улыбнулся Владимир Иванович.

– Артур, – тихо сказала стоявшему рядом Боничу Жанна, – мне нужно домой. Пусть ненадолго. Понимаешь, у меня должен…

– Жанка, – вздохнул он. – Я понимаю, у тебя работа. Но постарайся понять: сейчас тебе опасно не то что домой идти, а просто появиться в Москве. Ты сама сказала, что эти аркадии, наврузы и прочие очень опасны. Я не пущу тебя. Я не хочу рисковать тобой. Я люблю тебя. А на деньги и на все, что с этим связано, – плевать. – Улыбнувшись, он обнял ее. – Будем живы, будет все. А если убьют, то и счета в банке не понадобятся. Очень прошу, пойми это. Все гораздо серьезней, чем может показаться на первый взгляд.

– Я все понимаю, – вздохнула она. – И боюсь. Но понимаешь, Артур. Я все время зарабатывала на жизнь себе сама. Я не очень богата, но кое-что есть, и я не хочу…

– Но мы же договорились, – засмеялся он, – что деньги я буду отдавать тебе почти все. Оставлять себе на карманные расходы.

– Как ты себе это представляешь? – серьезно спросила она. – . Ты будешь ездить в Африку, а я следить за газетными и телевизионными сообщениями?

– Давай решим это, когда все кончится, – сказал Артур.

– Хорошо, – вздохнув, согласилась она. – Только когда это кончится?

– Идите наверх, – махнув рукой на лестницу, сказал Владимир Иванович. – Мы чуть позже поднимемся. Денис приготовит картошку по-китайски!

– Че? – опешил Волчара. – Я и чистить ее не умею.

– Почистить помогу, – подмигнул ему старик. – А дальше будешь учиться. Это, пожалуй, единственное, что я умею готовить. Им нужно побыть вдвоем, – кивнул он наверх. – Жанна в панике. Пошли на кухню. – Опираясь на трость, Владимир Иванович поднялся.

– Ну что? – Оглядев сидевших, Навруз кашлянул. – Здесь все, кроме Кардинала и Карла. Предлагаю начать. Сегодня я разговаривал с Карлом. Он обеспокоен задержкой поставки золота и алмазов. Я предлагаю обсудить этот вопрос вне очереди.

– То есть искать новый канал доставки? – спросил Альберт. – Слишком велик риск. Партия большая, и уже выплачены деньги. Очень большие деньги.

– Подожди, – недовольно взглянул на него кавказец. – Но…

– Это твое предложение, – перебил его Альберт. – А следовательно, его нужно обсудить. Надеюсь, ты не будешь говорить, что именно этого хочет Карл? – вкрадчиво спросил он.

– Он сказал, что нашел покупателей, – раздраженно ответил Навруз. – И я…

– Ты много на себя берешь, – резко сказал Бакин. – Все уже заметили, что ты стал на полголовы выше!

– Точно, – кивнул Павел.

– Навруз, – обратился к игравшему желваками кавказцу Абрам, – мы об этом говорили не раз. Должных выводов ты не сделал. Кроме того, вовлек нас в войну с Сенатором и независимыми солдатами…

– Да какая там война, – пренебрежительно бросил Навруз. – Подумаешь…

– Мы потеряли троих убитыми, – громко проговорил Чарли. – И нескольких парней прилично отделали. А из-за чего? Из-за того, что ты решил – Малкина принадлежит тебе. Сейчас наши люди разыскивают Жанну не для того, чтобы оградить ее от кого-то. Мы должны ее ликвидировать.

– Я бы не советовал этого, – неожиданно высказался Абрам. – Хотя бы потому, что Карл не одобрит. И второе. В чем именно вы обвиняете Малкину? – посмотрел он на Навруза, а затем перевел взгляд на Шарлина. – Вот ты, Чарли, красиво сказал – ликвидировать. За что? – повторил он свой вопрос. – За то, что сначала один решил захватить у нее какого-то полковника? – Он взглянул на Аркадия. – Затем второй решил, что Жанна из его гарема, и послал в ресторан боевиков. И что же? Сначала погибает один из наших на лестнице у квартиры Малки-ной, а остальных здорово отколотил какой-то пьяница, которого пристрелил Смит. Навруз вовлекает нас в войну с независимыми солдатами и Стратегом. Мы опережаем их и наносим удары. Слава Господу, что парни действовали не по шаблону, а расправились со Стратегом руками Руки, которого чуть позже убили милиционеры. Но это не все. – Он достал платок и вытер лысину. – Мы расстреливаем в спортзале пятерых независимых солдат. Милиция рьяно взялась за дело. Погибает наш боевик на квартире…

– Подожди, – остановил его Альберт. – Все это мы знаем. Ради чего ты затеял этот рассказ?

– Ты тоже хорош, – недовольно взглянул на него Абрам. – С твоей помощью люди Навруза забрали Малкину из ресторана, чем окончательно ее перепугали. Потому она и прячется. Все почему-то молчат о том, – он повысил голос, – что только Жанна знает, где лежат бумаги ее отца, которыми он пытался шантажировать Карла. Надеюсь, все понимают причину отеческой заботы Карла о Жанне? – насмешливо поинтересовался он. – Наверное, все. Кроме нее. Жанна думает, что это в знак благодарной памяти. Но никто не знает другого, – бросил он и, замолчав, достал из нагрудного кармана рубашки коробочку с витаминами. Сидевшие за столом с интересом уставились на него. – Вы все желаете знать причину, по которой Карл не возвращается в Россию, – разжевав витаминку, усмехнулся Абрам.

– А секрет прост: он боится нынешнего премьер-министра. Степашин в недалеком прошлом – глава МВД. Что это такое, все знают, посему объяснять не стану.

– Абрам, – недовольно сказал Альберт, – не говори загадками. Что именно ты знаешь о Малкиной? Мы все прекрасно помним, что ты был подручным Карла, когда тот начинал. Именно ты нашел ему прекрасного адвоката, Малкина. Но не надо загадок, – повысил он голос. – Мы не…

– То, что Малкина убили, надеюсь, понимают все? – негромко перебил его Абрам. – Но вышла небольшая накладочка. Отец Малкиной погиб вместе с ее сыном, но документов в машине не было. А Карлу на другой день позвонил некто из Швейцарии и дал понять, что, если с Жанной что-то произойдет, нетонкая кожаная папка Бориса Анатольевича, Жанниного папы, будет отправлена в Генеральную прокуратуру. Я сегодня утром звонил Карлу и рассказал о вашей охоте на Жанну. И он позволил мне объяснить вам, почему делать этого ни в коем случае нельзя. А в Россию он не торопится, опасается, что налет на продавцов Жанны был не случаен и кто-то его пытается подставить. Могу вас обрадовать, – улыбнулся он, заметив, как удивленно переглядываются остальные. – Карл не будет ставить на свое место сына. Лев останется в Италии. Карл не намерен бросать дела и уходить на пенсию. Но его, – он кивнул на Навруза, – потребовал заменить. Вот, – вытащил он из кармана маленький магнитофон, поставил на стол, нажал кнопку воспроизведения.

– Коллеги, – услышали все знакомый голос. – Вы услышите мое обращение после объяснения Абрама. Все, что он сказал, правда. Борис Анатольевич Малкин шантажировал меня. Он дважды спасал меня от правосудия, но собирал компромат и предъявил его мне. Что с ним произошло, все знают. Так вот. Жанну не трогать ни в коем случае. Но было бы неплохо как-то уговорить ее съездить в Женеву и по номеру своего счета забрать документы. Это возможно, но только с ее согласия. Навруза я увольняю. Надеюсь, вы поймете и поддержите мое решение.

– Нет! – Вскочив, кавказец отпрыгнул к стене. – Я…

– Сядь, – бросил Абрам. – Он не увольняет тебя совсем. Просто место председательствующего займет другой. Кто – решим.

В глазах Чарли промелькнула злая усмешка. Во взгляде Бакина Абрам увидел торжество.

– Так, – сказал он. – Нам нужен председатель. Свою кандидатуру я снимаю сразу. У меня полно дел. Англия, Германия и Голландия. Первая со своим отравленным мясом только прибавила хлопот. Приходится обрабатывать его по-новому и сдавать в придорожные кафе и столовые по более низким ценам. Но все равно: при самом хорошем раскладе мы потеряем около пяти тысяч долларов. По сравнению с тем, что могло быть, это капля в море.

– Я предлагаю Альберта Кононова, – неожиданно для всех проговорил Навруз.

– Решение, – сказал Абрам, – примем тайным голосованием. Результат оглашу я. Надеюсь, возражений не будет? – улыбнулся он.

– Нас шестеро, – высказался Чарли. – И может получиться пятьдесят на пятьдесят. Карл не назвал кандидатуру?

– Он предложил мне, – понял его Абрам, – но я отказался. Если будет так, как ты сказал, свяжемся с Кардиналом. И его голос будет решающим. Сейчас раздадут листки, и каждый впишет фамилию того, кто, по его мнению, достоин быть председателем.

– Понятно, – держа у уха сотовый телефон, усмехнулся Кардинал. – Ты, Абрам, воспользовался тем, что я отсутствую. Но ваше решение поддерживаю. Насчет Малкиной, значит, ты выложил правду. Надеюсь, вы найдете способ убедить ее. Нам, по-моему, вполне хватает Атамана, – недовольно добавил он.

– И еще. Вполне возможно, что-то Атаман сообщит милиции. Что – не знаю. Атаман непредсказуем.

– Эд, – сказал Абрам, – ты понимаешь, что говоришь?

– Очень даже понимаю. – Кардинал кивнул в ответ, словно тот мог его видеть. – Потому и сказал. Конечно, я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы этого не произошло, т исключать такой вариант нельзя. Все, о чем знал Атаман, нужно на какое-то время прикрыть. Собрать все бумаги в надежное место и немедленно закрыть счета по делам с Дальним Востоком. Именно за это может уцепиться МВД в случае откровенности Атамана. И еще. У меня неприятная новость: здесь ваш знакомый майор из управления. Он сделает все, чтобы взять Атамана. Хотя бы для того, чтобы поставить точку в его незаконченном деле. Так что нужны меры воздействия.

– Про кого ты говоришь?

– Майор Акимов.

– Подожди, – явно занервничал Абрам, – ты говоришь о…

– Именно. Это он вел дело Кузнецова. Тогда мы вовремя успеем принять меры.

– Хорошо.

– Значит, Кононов стал председательствующим. – Кардинал усмехнулся. – Поздравь его от моего имени. Правда, сейчас не совсем удачный момент. Но тем не менее, зная амбиции Альберта и то, что он очень давно хотел этого, поздравляю. А что с Алиевым?

– Он вернулся на свое место, – немного помолчав, ответил Абрам.

– Ясно, – засмеялся Кардинал. Правильный ответ он услышал в паузе. – Но имейте в виду – у него много родственников.

– Поэтому все будет не как обычно. И еще. Постарайся побыстрее вернуться. Здесь кое-что не совсем ясно насчет…

– Понял. Но раньше чем через пару дней – за это время ситуация с Атаманом должна проясниться – приехать не могу. До свидания. – Кардинал отключил телефон и усмехнулся. – Отсюда надо уезжать. Но не в столицу. Карл молодец, правильно делает, что не возвращается. Слишком многое сейчас зависит не от нас. К кому я сейчас могу обратиться? – задумался он. Не найдя ответа, поморщился. Нажал кнопку вызова.

В комнату вошел боевик.

– Свяжись с Милой, – приказал Эдуард. – Она мне срочно нужна. – Кивнув, боевик вышел.

– Да, – согласился с неожиданно пришедшей в голову мыслью Кардинал. – Это стоит попробовать. Черт возьми, – давая выход охватившему его раздражению, выматерился и саданул кулаком в стену. Коротко выругался снова и открыл бар.

Достал бутылку коньяка.

И тут раздался вызов сотового телефона.

– Да, – все еще недовольно отозвался он.

– Шакал исчез, – услышал он мужской голос. – Его никто не видел со вчерашнего вечера.

– Может, Атаман начал сводить счеты? – предположил Эдуард.

– Нет его документов и вещей.

– Так ищите! – рявкнул Кардинал. Отключив телефон, отшвырнул его. – Как все вовремя. – Качая головой, налил себе коньяку. Залпом выпил.

– «Ищите», – усмехнулся Шустрый. – Где его искать? Он, наверное, уже полным ходом шпарит в Питер. Оттуда уедет в Прибалтику. Кретин. Неужели думает, что можно скрыться?

– Атаман – яркий пример, – заметил плотный молодой мужчина, – что…

– Атаман – профессиональный бандит, он живет по своим правилам. Наши люди не понимают и не принимают этих самых правил, – проговорил Шустрый, – поэтому Атаман и неуязвим.

– Но ты-то понимаешь, – усмехнулся плотный, – почему же…

– Понимать – да, – кивнул Шустрый. – Но поступать, как он, не смог бы. Любой на месте Атамана попытался бы, как это сейчас сделал Шакал, исчезнуть, сразу покинуть по крайней мере область. Или, разумеется, при условии, что есть надежная крыша, пересидеть некоторое время. Но такой крыши у него нет, ведь нашли место их ночлега на заброшенной ферме. Он по-прежнему где-то совсем рядом. А вот где?

– Держать под дулом какой-то дом с людьми и отсиживаться там, – сказал плотный, – он не может. Следовательно, те, у кого он отсиживается, знают о нем все и тем не менее помогают ему. Может, он им хорошо платит?

– Да кто будет помогать преступнику, которого ищет милиция, даже если он дает большие деньги? Я согласен с версией московского майора. Наседин вчера сообщил об этом. Орехов имеет много знакомых в этих краях, и он не заложник, а сообщник брата. Вот кто-то из хороших знакомых Орехова и прячет братьев. Ведь кто-то звонил жене Орехова.

– Чего же ты не возьмешь Атамана? – усмехнулся плотный.

– Не надо иронии, Фалин. Вообще-то мы неплохо придумали, но пока это не приносит успеха.

– Только начали, – успокоил его Фалин, – так что терпение, мой друг. Но сейчас, похоже, снова заберут людей – ведь прикажут разыскивать Шакала.

– Для этого есть Устранитель. Он любит и знает свое дело.

– А чем он раньше занимался? – спросил Фалин. – Я слышал, вроде работал в ФСБ?

– Было такое. По технике подслушивания. Его ученик, который занимается телефоном Ореховых, Мосин, чистый технарь. Олег был мастером спорта по стрельбе, вот и решил стать киллером. Его вовремя Карл к себе приблизил. Я слышал, вроде кто-то еще пытался нанять Устранителя, но Карл очень своевременно подсуетился. Хотели сначала его убрать, но потом Карл увиделся с ним и сумел договориться. Устранитель начал свою работу на нас с того, что убрал заказчика на Карла. А ты как попал в организацию? – поинтересовался он и, не дав ответить, усмехнулся. – Меня подловили на угоне «мерса» сына Карла. Отмолотили по полной программе. Думал, все. Но меня отправили в очень престижную клинику, и через месяц я был на ногах. Тогда и увидел легендарного Карла, который предложил мне работать на него. А когда узнал, что у меня есть группа, организовал так называемый отряд быстрого реагирования. Нас целый год дрессировали. И выучили очень даже неплохо. Есть такой доверенный у Карла, Логинов Иван Степанович. Бывший майор особого отдела. Террор, диверсии и все такое прочее. Во время СССР их не афишировали. Это сейчас развелось как собак нерезаных – «Альфа» и прочие группы. Так ты не ответил – как ты к Карлу попал?

– Как только попал в Управление по борьбе с оргпреступностью, – хмуро отозвался Фалин. – Я работал в шестом отделе в Кашире. Меня заметили и перевели в столицу. Мы дело о покушении на начальника Домодедовской таможни вели. И я сумел зацепиться за киллера. Мы его взяли. И вдруг Карл появляется у меня. И так небрежно рассказывает мне мою биографию и показывает несколько фотографий, где я развлекаюсь с девчонками. Я там не один был. Считай, и повыше меня чины засветились. Но выбрали меня. Те потом кто сам уволился, кого попросили. В общем, купил меня Карл. Но сейчас не жалею. Есть все, что нужно для жизни. Одного опасаюсь – где-нибудь проколюсь, и хана. И органы срисуют, и вы шлепнете. Хотел уйти из управления, Карл запретил даже думать об этом. Я там на хорошем счету. – Он усмехнулся. – Сколько дел раскрыл. Карл много мелочи периодически отдает. Не зря же вы, смеется, зарплату получаете. А тут у меня отпуск. Меня сюда и отправили отдыхать с Вертушиным, инспектором утро в Быкове. Тоже на чем-то его Карл подловил.

Фалин хотел что-то сказать, но в комнату вошел Ниндзя.

– Поехали, – буркнул он. – Кажется, есть зацепка.

– Наконец-то. – Сунув пистолет с глушителем в сумку, Шустрый поднялся.

– А то уже надоело любоваться красотами вашей области.

– Что за зацепка? – спросил Фалин. – Ваши менты не…

– Ваш технарь прокручивал запись со звонком Ореховой. Он, кстати, был единственный. Потом звонил Ванька, ее родственник по приемному отцу, но там ничего существенного. Так вот. В это время зашел мой брат с одним из наших. Тот услышал голос и заинтересовался. Потом сказал, что вроде узнал его.

– Вроде не в счет, – сказал Шустрый. – Сейчас ошибаться нельзя. Ладно в городе, здесь менты спишут на…

– Проверить все равно нужно, – перебил его Фалин.

– Кто? – спросила подошедшая к двери Ксения.

– Я, – узнала она голос Зои. Щелкнув замком, открыла дверь.

Та вошла и молча, не замечая ее, прошла в комнату.

– Как работа? – закрыв дверь, поинтересовалась Ксения.

– Не спрашивай, – сев на стул, махнула рукой Зоя. – Все чисто, аккуратно. Рабочее место в порядке. Инструменты великолепные. Но, понимаешь, как в тюрьме. Из цеха мы можем выходить только в сопровождении двух охранников. Время перекура ограничено. Но это все понятно, все-таки хрусталь. Но, понимаешь, вниз ведет лестница, и там что-то не так. Там кто-то работает, я в этом уверена, видела, как спускали материал. По-моему, отливаются вазы и кувшины. Но как-то все очень странно. Такое чувство, что ты находишься на тщательно охраняемом секретном объекте. Я видела троих вооруженных парней в черном. И даже лица закрыты масками. Там встретила свою знакомую, мы вместе работали в Гусь-Хрустальном, и, разумеется, спросила ее об этом. Она испугалась и сразу же отошла. А ко мне подошла одна женщина, Алиса, ее муж связан с местными преступниками, и строго потребовала не задавать вопросов. Я не знаю почему, но мне страшно. А тем более постоянно думаю о свекрови, об Андрее и Оленьке. – Она заплакала. – И очень боюсь за них.

Ксюша попыталась успокоить подругу:

– Ты все время думаешь о том, как погиб твой отец. Успокойся. Сейчас Андрей в больнице. Ты вчера звонила и разговаривала с Олей. Она же говорила, что все…

– У нее был очень испуганный голос, – вздохнув, покачала головой Зоя, вытирая слезы. – И маму к телефону не позвали. Оля сказала, что она в огороде. Я боюсь и, самое страшное, не знаю, что делать. Там я не смогу работать. Это не для меня. Конечно, – горько улыбнулась она, – зарплата еженедельная. Я буду получать около пятисот долларов. Как полагается на вредной работе, будут выдаваться молоко и масло. Раз в месяц имеем право закупать на сумму сто двадцать рублей продукты, которые принесут прямо в цех. Вроде бы все хорошо. Но я чувствую себя ужасно.

– Понятно, – кивнула Ксения. – Столько времени тебя пытались заставить. В тебе по-прежнему живет протест. Но вот пройдет несколько дней, и все изменится. И даже эта загадочная лестница и вооруженные люди будут совсем не страшными.

– Нет, – покачала головой Зоя. – Все останется как сейчас. Да, от работы я получила удовольствие. К тому же твердая зарплата. Во мне до сих пор живет желание найти и привлечь к ответственности убийц папы. Ведь он погиб из-за таких мастерских. И я кожей чувствую, что невольно стала соучастницей чего-то страшного. Видела бы ты глаза моей знакомой, когда я спросила ее…

– Зоя вздохнула и покачала головой. – В них был ужас, она сразу ушла. А потом Алиса. Это женщина жестокая и сильная. Она работала в тюрьме медсестрой и кого-то там сильно избила. Но сумела избежать ответственности. То же самое Лола, жена Валерия. Они куда-то ходят тренироваться. Я не знаю, чем именно занимаются – борьбой или боксом, – но дерутся обе очень хорошо. Я раз видела, как Лолка била двух пьяниц. Они пристали к ней у магазина. Сначала все думали, что ее нужно защитить, а потом не знали, как оттащить от мужиков. Она чуть не убила их. – Зоя улыбнулась. – Извини. Я и тебе настроение испортила. Давай пообедаем и съездим к Андрею. Я постараюсь выглядеть веселой и всем довольной. Скажу, что Оленька передает ему привет, мама чувствует себя хорошо.

– Вот это правильно, – согласилась Ксения. – Я же говорю: пройдет какое-то время, и все будет хорошо. И даже если там что-то противозаконное, тебе это ничем не грозит. Ты работаешь на зарегистрированном частном предприятии. Я бы с удовольствием пошла работать тоже, но боюсь на улицу выйти. Я понимаю, что сейчас тебе в тягость… – Она потупилась. – Перестань, – перебила ее Зоя. – Это я должна сказать тебе спасибо. Что бы я сейчас без тебя делала? Ты приехала как раз вовремя.

– Зоя, – неожиданно спросила Ксения, – а почему ты не напишешь обо всем своему родному отцу?

– Он старый. И никогда не умел и не любил пользоваться своими связями. А сейчас время такое: пока ты занимаешь какой-то пост – нужен. О нем даже государство забыло. Я помню, он писал, что ходил куда-то. Знаешь, что ему сказали? – Она горько улыбнулась. – «Ты работал на Союз, вот и предъявляй претензии коммунистам». Я об этом думала, но, – она махнула рукой, – ведь я его, считай, и не знаю. Когда Андрей был в госпитале в Подмосковье, я встретила там и отца. Навещала обоих. Писали мы иногда друг другу. Нет. – Она покачала головой. – Об этом я даже не думаю. Но работать я там не смогу. А что делать, не знаю.

– Да говорю же, – кивнул Харя. – Я слышал этот голос. Тут старикашка один приезжал. У него «Волга» старая. Он, кстати, деда Бугра спрашивал. Вот так он и говорил. Как-то по-деревенски. И голос его.

– К деду Бугра? – удивленно переспросил Ниндзя. – К Топорику? Хреновина это. Бугор – свой парень. А Топорик, Тот же…

– Может, поэтому Атаман и неуловим, – перебил его Фалин, – что дед Топорик информирует обо всем этого колхозника, а тот прячет у себя Атамана с братцем.

– Да ну на хрен, – возразил Валерий. – Откуда Топорик может знать какого-то колхозника?

– А что? – усмехнулся Шустрый. – Колхозники раньше не сидели? Сам говоришь, Топорик в свое время популярной личностью был.

– Во, – кивнул Харя на вошедшего Бугра. – Миха, помнишь, к твоему деду какой-то старикашка приезжал?

– И что? – огрызнулся Бугор. – Мало ли к нему кто приезжает. Я что…

– Видишь ли, в чем дело, – перебил его Фалин. – Похоже, тот старик знает, где Атаман. Он звонил его жене. Когда он был у вас?

– А я помню, что ли? – хмуро ответил Михаил.

– Так мы тогда второй раз покатили по деревням, – обрадованно вспомнил Харя. – Точно, если не верите, вон парней…

– В тот день и звонок был, – сказал Шустрый. – Придется нам с твоим дедом потолковать.

– Деда не троньте, – угрюмо проговорил Бугор. – Он здесь не при делах.

– А кто сказал, что при делах? – усмехнулся Фалин. – Просто узнаем, что за знакомый, и все. А может, ты сам у него спросишь?

– Да он меня пошлет подальше, – вздохнул Бугор. – Скажет – не лезь в мои дела, зелен еще. Так он всегда говорит.

– Положим, сейчас он так не скажет, – бросил Ниндзя. – Поехали. – Он шагнул к двери.

– Мужики, – остановил их Бугор, – не троньте деда. Ему волноваться нельзя, у него мотор…

– Ты сам успокойся, – сказал Фалин, – мы спросим его, и все. Вежливо спросим.

– Поехали, – нетерпеливо сказал Валерий. – Это, похоже, след, и я не хочу его упускать.

Рассердившись, Бугор вышел со всеми.

– Так-так, – усмехнувшись, покачал головой Пряхин. – Значит, ставишь мне условие. Ну что же. – Он усмехнулся. – Баба ты, конечно, что надо. И в теле, и все остальное меня устраивало, но видишь ли, в чем дело, милая, терпеть не могу, когда меня берут за горло. Так несколько раз пыталась сделать моя супруга. Но она моя жена по закону, а ты… – Не договорив, поднялся с табуретки. – Я вот что тебе скажу – меня устраивает в тебе все. Но терпеть не могу условий. Тем более не тебе их ставить. Подумай о том, что я сказал, и поговорим завтра. – Не прощаясь, шагнул к двери.

– Но ты хотя бы с Катькой и Генкой поговори! – сердито бросила Светлана.

– А то выходит, что я должна защищать нашу любовь и от твоей жены, и от…

– Как ты сказала? – повернувшись, насмешливо спросил он. – Нашу любовь? Так вот, милая, нет никакой любви. Ни нашей, ни просто моей. Я к тебе привык, не более. Я люблю баб, но ни к одной не прикипал. А вот к тебе…

– Вот это и есть любовь, – дерзко перебила его Светлана. – Знаешь, почему я затеяла этот разговор? Мне плевать на твою жену, на Катьку с Геннадием. Правда, они что-то хотят, а вот что, сказать не могу, не поняла. Но как подумаю, что ты сейчас приедешь и будешь обнимать Ангелину и говорить ей те же слова, что и мне, я убить готова и тебя, и ее.

– А что? – усмехнулся он. – Прекрасная мысль. Почему бы тебе не спровоцировать ее и не прихлопнуть? – едко спросил он.

– Уходи, – разозлилась Светлана и указала рукой на дверь. – И больше никогда здесь не появляйся.

– Вот оно как, – усмехнулся Пряхин. – Может…

– Вон! – закричала она.. Он поспешно вышел.

– Гад! – Схватив стоявшую на столе бутылку шампанского, Светлана бросила ее в дверь.

– Привет, Топорик, – весело кивнул сидевшему на кровати деду вошедший первым Валерий.

– Здоров, коли не шутишь. – Старик исподлобья осмотрел вошедших за Валерием Шустрого, Фалина и еще троих парней.

Последним вошел Бугор и, остановившись у двери, прислонился к косяку плечом, вздохнул.

– Это что? – насмешливо поинтересовался Топорик. – Комиссия какая? С чем пожаловали, гости дорогие?

– Вопрос есть один, – присаживаясь, кивнул Валерий. – У тебя здесь недавно был один твой знакомый. Как мы думаем, по лагерям. Он нам нужен. Могу подсказать, чтоб ты не говорил «многие ко мне ходят», – опередил он Топорика. – Этот мужик приехал на старой «Волге», и разговаривали вы с ним про Атамана, – рискнул высказать цель визита Валерий.

Фалин и Шустрый переглянулись. Стоявший у двери Бугор выпрямился и сузил глаза.

– Вот сучье племя, – нашел его взглядом дед. – Не думал я, что ты такая гнида, – презрительно добавил он.

– Да я, – шагнул вперед Михаил, – ниче…

– Это ваши семейные вопросы, – усмехнулся Валерий. – Ты нам скажи, кто такой этот крестьянин. И все, разойдемся полюбовно.

– Я тебя раком не ставил, – усмехнулся Топорик, – чтоб про любовь базарить.

– Ты, дед, не груби. – Валерий приподнялся.

– А ты на меня жути не гони. Я видывал и поблатнее тебя. Или, думаешь, много вас и силушка имеется. – Обнажив оставшиеся впереди три желтых зуба, скрипуче засмеялся.

– Вот и поговори с ним по-хорошему. – Фалин сделал вперед два шага и присел на корточки перед кроватью. – Дед, не будем выделываться. Ты нам все равно все скажешь. Просто, учитывая твою старость и то, что твой внук с нами работает, не хотелось бы…

– Пусть этот внук у вас сосет, – оборвал его Топорик. – Знал бы, что такая сука вырастет, – сплюнул он, – своими бы руками в люльке задавил. Псеныш.

– Да я ничего не говорил! – рванулся тот вперед. – Это…

– Закрой пасть, – угрожающе бросил Шустрый.

– А ты мне, сука, – развернувшись, Михаил с пистолетом в руке отскочил к окну, – рот не закрывай. Я таких, как ты, псина комолая, в гробу видал. А деда трогать не дам!

Остальные тоже выхватили оружие.

– Спокойно, Бугор, – сказал поднявшийся Валерий, – а то в деда попадешь. Все решим тихо-мирно. Надеюсь, ты понимаешь, что уйти отсюда, не узнав ничего об Атамане, мы не можем. Скажи…

– Стреляй, Миха! – крикнул дед. – Пусть…

Сидевший по-прежнему на корточках Фалин приставил к его горлу пистолет.

– Если не бросишь пушку, – не поворачиваясь, сказал он, – я твоего дедулю пришью.

– Стреляй, Миха! – снова крикнул дед.

– Не тронь его, – глухо проговорил Бугор, опуская руку с пистолетом.

К нему подскочил Харя и, выхватив пистолет, сильным ударом в лицо сбил на пол.

– Не тронь его, гнида! – заорал, поднимаясь, Топорик. По-прежнему сидевший на корточках Фалин стволом пистолета толкнул его в грудь. Старик повалился на кровать.

– Не трогай его, – предупредил Валерий. Повернувшись, взглянул на бьющих лежавшего Бугра парней. – Хорош, – остановил он.

Парни отошли.

– Что, дед? – взглянув на с трудом поднимающегося старика, усмехнулся Ниндзя. – Жалко внука? Ты нам скажи, где этого твоего приятеля найти можно, мы сразу уйдем. А ведь иначе парни его живьем съедят.

Старик сел. Посмотрев на лежавшего с окровавленным лицом внука, вздохнул и неожиданно выбросил правую руку с вытянутыми указательным и средним пальцами. Фалин, взвыв от резкой боли в глазах, прижав к ним руки, вскочил, зацепил ногами табуретку и грохнулся на пол. Ниндзя рассмеялся. Дед выбросил руку с пальцами в сторону его глаз. Продолжая смеяться, Ниндзя легко поймал руку Топорика и вывернул ее. Старик вскрикнул от боли. Валерий отпустил руку.

– Ну ты, дедуля, и даешь, – сказал он. – Но со мной такие штучки не проходят. Ты уже, дедуля, не тот. Так что давай проще. Скажи нам, кто этот хрыч, и в расходе. Иначе я лично твоего внучка прикончу.

Он, вытащив пистолет, взвел курок.

– Лады, – опустив голову, пробормотал дед. – Скажу. Но точно Миху не тронешь?

– А зачем? – хмыкнул Ниндзя. – К тому же ты по старости можешь мусоров на меня вывести. На кой хрен мне это нужно? Давай о приятеле своем.

– Где Валерка? – спросила Алиса.

– А тебе он зачем? – недоброжелательно взглянула на нее открывшая дверь Лола.

– Он Семенову нужен.

– А ты, значит, курьер.

– Где Валерий? – повторила Алиса.

– Не знаю, – пожав плечами, насмешливо улыбнулась Лола. – И знала бы, тебе, – она, сделав шаг вперед, вплотную приблизилась к Алисе, – не сказала бы, шлюха. – Она плюнула Алисе в лицо.

Та, отшатнувшись, ударила. Видимо, ожидая подобной реакции, Лола пригнулась и ударила ее кулаком в живот. Упав на колени, Алиса согнулась.

– Сучка, – несильно хлопнув ее по щеке, усмехнулась Лола. – Твое счастье, что ты сейчас у Семенова работаешь. Я бы тебя, потаскуха… – Не договорив, развернулась и крикнула:

– Уберите эту тварь и больше никогда ее не пускайте!

Двое парней подхватили Алису за руки. Та, вырвавшись, восстанавливая сбитое дыхание, несколько раз шумно выдохнула.

– Я тебе это, сучка, – прерывисто выговорила она, – припомню.

Лола вызывающе расхохоталась. Алиса быстро пошла к воротам.

– Ты мне лапшу на уши не вешай! – заорал Наседин, вскочив со стула, и с усмешкой добавил:

– Под пистолетом он твоего муженька увел. Знаешь, кому эту блевотину рассказывай?.. – Он стукнул кулаком по столу. – Где Атаман?!

– Вы не смеете так со мной разговаривать! – отскочив от стола, крикнула Рита.

У двери стоял сын и с ненавистью смотрел на милиционера.

– Ты меня учить будешь, как разговаривать. Я с тобой по-хорошему пытался, а ты уперлась, и все. А Атаман сейчас людей убивает. Может, даже вот таких, как твой сын, пацанов режет, а ты его прячешь. Я, конечно, понимаю, в чем дело, боишься, что мужик твой по делу с ним пойдет. Так можно сделать, – он понизил голос, – что Виктор ни при чем будет. Ведь его считают как бы заложником. Вот на этом и сыграть можно. Ты ему шепни, чтоб Атаман не слышал: всади пулю в голову Атаману и говори, что сумел выхватить пистолет у него и выстрелил. Ведь Атаман ранен, так что запросто все это, как я сказал, обставить можно.

– Но я правда не знаю! – отчаянно воскликнула Рита.

– А вот это ты брось, – негромко проговорил Наседин. – Тебе звонил недавно их посланец.

– Да, – не дала договорить ему Рита. – Я не знаю кто, но мне велели передать вашим знакомым, – неожиданно для себя проговорила она, – что если…

– Ты чего буробишь?! – Майор подался вперед. – Да я тебя…

– Не тронь маму! отчаянно закричал Степа и, подскочив, с силой, двумя руками, толкнул повернувшегося к нему майора в грудь. Взмахнув руками, тот упал на стол.

– Я, твою мать, стервец! – зарычал он. Свалившись со стола, встал на карачки. – Прибью, щенок!

Рита, метнувшись вперед, попыталась помочь ему встать. По-своему поняв ее движение, он ударил ее кулаком в живот. Ахнув, она отлетела назад.

– Не бей маму! – Степа пнул майора в бок ногой. Вздрогнув, тот упал и лапнул застежку кобуры. Мальчик снова ударил ногой, на этот раз в лицо.

Наседин, вскрикнув, перевернулся на спину.

– Убью! – вытаскивая пистолет, заорал он.

Рита, с искаженным болью лицом, схватив стоявший на столе графин, с размаху опустила его на голову приподнявшегося Наседина. Грохот выстрела и звон разбившегося о голову майора графина слились воедино.

– Степа! – Рита бросилась к сыну. Обняв, прижала к себе.

– Все хорошо, мам, – не отрывая взгляда от майора, сказал мальчик.

Она тоже посмотрела на милиционера.

– Господи, – крепче прижав сына, прошептала Рита, – я убила его.

– Пойдем отсюда, – потянул ее за руку сын. – Пойдем, мам, мы скажем…

– У-У-У. – простонал зашевелившийся майор. И тут с треском распахнулась входная дверь.

– Руки, мать твою! – выставив пистолет, заорал ворвавшийся первым рябой сержант.

– Замерли! – выкрикнул вбежавший за ним лейтенант.

– Это я его ударил! – Мальчик загородил собой мать. – Он на маму кинулся! Ударил ее!

– Стоять! – Подскочив, сержант отшвырнул его в сторону. Рита бросилась вперед и вцепилась ему в волосы. Заорав, он ударил ее рукояткой пистолета в бок. Она вскрикнула, но не отпустила волос милиционера и, падая, увлекла его за собой. Лейтенант кинулся к ним и отбросил подмявшего под себя женщину сержанта в сторону, – Не трогать их! – тряхнув головой, крикнул Наседин. Поднявшись с пола, потрогал шишку на голове чуть выше затылка и усмехнулся.

– Вот это семейка.

Папаша с братцем-бандитом разгуливают, а жена с сыночком майора милиции прямо на дому вырубают.

– Он на маму бросился, – испуганно проговорил Степа. – Ударил…

– Цыц, – бросил на него взгляд майор. – Щенок! Я вас упеку, голубушка, будете с муженьком в одной тюрьме до суда сидеть. На сколько нападение на сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей потянет? – спросил он лейтенанта.

– Что здесь случилось? – спросил лейтенант.

– А ты как здесь оказался? – вопросом ответил майор.

– Шел мимо. Мне сигнал поступил, что молодуха одна самогоном торгует. Вот и шел разобраться. Смотрю, у калитки машина ваша, а около нее он. – Лейтенант кивнул на сержанта. – Только к нему подошел – выстрел. Я ему сказал, чтобы вызывал оперативку, а сам сюда. Но он вперед успел. Ты в дежурку сообщил?

– Здесь все нормально, Иванов, – кивнул Наседин. – Можешь идти, своими делами заниматься. Я в рапорте отмечу…

– Товарищ майор, – возразил лейтенант. – Это мой участок. Тем более брат ее мужа, – он бросил взгляд на Риту, – разыскиваемый преступник.

– В это ты не лезь, – буркнул майор. – Занимайся самогоноварением, кражами картошки и солений из погребов. Сейчас подобных преступлений на окраине города полно. – Он насмешливо улыбнулся. – И не лезь…

– Это мой участок, – перебил его лейтенант. – И следовательно, я отвечаю за всех. За них тоже. А вы, товарищ майор, ведете себя странно, оставляете сержанта…

– Слушай, лейтенант, – перебил его Наседин, – исчезни. Это приказ.

– Есть! – Иванов вскинул руку к фуражке. – Сейчас вызову опергруппу и исчезну. – Он шагнул к телефону.

– Стоять! – приказал майор.

Сержант преградил участковому дорогу. Остановившись, тот медленно повернулся и внимательно посмотрел на майора.

– Не лезь в это, лейтенант, – процедил майор.

– Он из банды! – отчаянно выкрикнула Рита. – Он знает о звонке…

– Заткнись! – не поворачиваясь, заорал Наседин.

Сержант, размахнувшись, ударил участкового по голове. Тот отклонился.

Удар рукоятки попал по ключице.

Раздался короткий хруст. Участковый, закричав, с разворотом ударил кулаком. Сержант, пригнувшись, ткнул стволом ему в низ живота. Участковый, словно подавившись, издал сдавленный звук и, наклонясь, начал падать вперед.

Сержант сильно ударил его по затылку рукояткой пистолета.

– Беги! – толкнув Наседина в спину обеими руками, крикнула Рита сыну и вслед за ним бросилась в спальню.

Сержант рванулся за ними. Рита успела подставить под ручку двери спинку стула и отскочила к вжавшемуся в угол сыну.

Сержант толкнул дверь. Она дрогнула, но не открылась. Усмехнувшись, он с силой ударил по ней ногой. Дверь приоткрылась.

– Что же вы, хозяюшка. – С пистолетом в опущенной руке он ногой открыл дверь и, улыбаясь, шагнул вперед. – Ведь… – Не договорив, вскинул руку.

Раздался громкий выстрел. С разорванной окровавленной рубашкой на груди сержант отшатнулся назад. Ружье выстрелило снова. На этот раз заряд крупной дроби попал в лицо падающего милиционера. Наседин вскинул руку с пистолетом, дважды нажал на курок. Вскочив, метнулся вперед и прижался к стене в коридоре.

– Брось ружье, сучка, – сипло проговорил он, – тебе все равно…

Снова грохнул выстрел. Он усмехнулся. Рита, переломив ствол ружья, пыталась вытащить стреляную гильзу. Степа сидел на кровати. Он держал в руках какой-то сверток.

– Влипла ты, Орехова. – Усмехнувшись, майор сделал шаг вперед. – Двух милиционеров убила. Но так и быть, скажи, где. Атаман и жи…

Сзади раздался топот. Наседин вскинул пистолет. Степа, выбросив вперед обе руки с пистолетом, закричал и выстрелил. Майор заорал и выронил пистолет.

Пуля попала ему в плечо. Он наклонился, чтобы поднять пистолет. Рита, бросившись вперед, ударила его ружьем по голове. И еще раз. Снова размахнулась.

Вбежавший в комнату милиционер ударом ноги отбросил ее назад.

– Стоять! – Он вскинул пистолет.

– Где они, дед? – простонал лежавший на кровати Бугор.

– Поехали к моему приятелю, – бросив взгляд на курившего У окна Харю и лениво листавшего журнал «Плейбой» крепкого парня, ответил Топорик. – Ты лежи, внучатый. Тебе все-таки досталось крепко. – Дед, – прорычал Бугор, – Это… сука буду, я ничего не говорил.

– Верю, внучатый, – кивнул Топорик. этих отзовут, и мы с тобой врача вызовем.

– Убьют нас, дед, – промычал Михаил. – Сейчас они проверят…

– Заткнись, козел, – бросил Харя. – Помнишь, гребень, как ты меня молотил? Дождался я своего часа.

– Я счас тебе попить принесу, – кивнул Топорик и, повернувшись, пошел к двери.

– Назад, старый, – бросил сидевший у двери парень.

– Да пусть идет, – махнул рукой Харя. – Скоро узнаем, сбрехал старый или нет. А там пусть живут как знают. Все, Бугор, – издевательски проговорил он, – кончился твой блат. Теперь наш черед пальцы веером держать. – Он захохотал.

Топорик вышел на кухню.

– Гляди, что он там делать будет, – велел Харя парню. – Может, у этого старого козла там «дура» спрятана.

И, словно поперхнувшись, замер. Парень вскочил. Хлопнул выстрел.

Схватившись за живот, парень упал и, сложившись пополам, замолк. Харя, отпрыгнув от окна, выхватил пистолет. Бугор при звуке выстрела с коротким стоном поднялся и, метнувшись вперед, ухватил Харю за плечи. Тот, дернувшись, попытался освободиться. Хлопнул второй выстрел. Харя, вскрикнув, повалился вперед. Бугор, навалившись на него сзади, схватил за шею. Вошедший с «наганом»

Топорик, сделав вперед три шага, направил ствол на голову пытавшегося вырваться Хари, нажал на курок. Пуля вошла ему под затылок.

– Ну, ты даешь, дед, – восхитился Бугор.

– С давней поры держу, – кивнул Топорик. – Ведь в жизни всякое бывает. Да и если меня какая хворь скрутила бы, не стал бы мучиться. Пулю в висок, и вся недолга. А счас, внучатый, надобно отсель уходить. Они же вот-вот возвернутся, козлы поганые. Я им адресок одного мента в отставке подбросил, – усмехнулся он беззубым ртом. – Тот козел меня брал дважды. Подстрелил, сволота.

– Он хлопнул себя по бедру. – Сюда пулю вкатил. Может, еще не сдох морально и сумеет этих козлов встретить как надо. Собирайся, да быстрее. Уходить надо.

– Я его, – зло процедил, выходя из джипа, Фалин, – на куски порежу. – Его глаза были закрыты темными очками.

– Хорошо, Ниндзя оставил парней, – усмехнулся Шустрый.

– Хорошо, что мы спросили бабку, – поправил его Клоп. – Она как сказала – «а как же, – передразнил он старушку, – Лександр Павлыча кто не знает?

Капитан милиции бул». – Качнув головой, усмехнулся.

– Вот они! – воскликнул сидевший за рулем парень, увидев вышедших из подъезда внука с дедом.

– Уходи, внучатый! – закрывая собой Бугра, закричал Топорик и навскидку выстрелил из револьвера. И еще раз.

Бугор тоже дважды выстрелил из взятого у Хари «макара». Три мотоциклиста, водитель джипа и Фалин ответили выстрелами.

– Дед! – удерживая падающего Топорика, заорал Бугор. Выронив пистолет, осторожно опустил деда на горячий от солнца асфальт. – Дед, – он заплакал, – прости меня. Я… – Вздрогнув, пытаясь удержаться за окровавленную рубашку деда, повалился назад.

– Сваливаем, – рявкнул Шустрый, заводя мотоцикл.

– Да пусти ты, мать твою! – крикнул мужчина в трико и майке с двуствольным ружьем в руках.

– Да что ты, Витя! – вцепившись в стволы, пронзительно закричала молодая женщина в халате. – Не надо! Ведь потом убьют всех!

– Сколько бояться-то можно! – Он вырвал из ее рук ружье. – Так всех и перебьют. – Подскочив к окну и вскинув двустволку, щелкнул курками.

– Детей пожалей, – услышал он плачущий голос. Закрыв глаза, тряхнул головой. Проводил взглядом тронувшийся джип и два мотоцикла. Осторожно спустив курки, поставил ружье к стене и, сев на пол, обхватил голову руками.

– Я ведь Топорика знал. Путный мужик был. Налей выпить! – рявкнул он.

– Сейчас, миленький. – Вскочив с пола, женщина бросилась на кухню. – Сейчас, миленький.

– А раньше хренушки давала. – Он криво улыбнулся.

– Понятно, – кивнул подполковник милиции. – Но вам, Рита Сергеевна, придется пока побыть здесь. Все-таки убиты два сотрудника милиции и один ранен. Он говорит…

– Но я не вру! – со слезами на глазах закричала она.

– Успокойтесь, – мягко проговорил подполковник. – Все будет хорошо. Но пока в ваших интересах побыть у нас. И сыну тоже.

– Я в тюрьму не пойду! – закричал мальчишка.

– Тебя туда никто и не сажает, – улыбнулся милиционер. – Просто побудете у нас.

– Черт бы вас побрал, – прошептал Кардинал. – Значит, обманул старик.

Вы-то что же уши развесили?! – Зло спросил он в сотовый телефон. Не выслушав ответа, отключил и положил на стол. Повернулся и посмотрел на сидевшую за столом с бокалом в руке Милу. – И как тебе мое предложение? – спросил он.

– Сразу ответить не могу, – улыбнулась она, – все так неожиданно.

– Но мы можем опоздать, – с легким раздражением проговорил он. – Потому что, если возьмут Атамана, вся ваша компашка будет арестована. И Игорь в первую очередь. Его, может быть, потом и отпустят, что маловероятно, но сначала возьмут всех. Тебя в том числе.

– Ну хорошо, – отпив шампанского, кивнула она, – я соглашусь. И как ты себе все это представляешь?

– Все очень просто. Я тебе сейчас объясню, и ты поймешь, что я в большей степени завишу от тебя, чем ты от меня.

– Это уже интересно, – улыбнулась Мила.

– Какой, к чертям, турнир! – заорал Семенов. – Нас вот-вот…

– А это нас уже не касается, – спокойно перебил его дородный мужчина в белом костюме. – Мы свою долю внесли и оговорили условия. В случае их невыполнения вы нам должны вернуть двадцать пять тысяч долларов. Ну а если нет… – Он широко улыбнулся. – Надеюсь, вы понимаете, господин Семенов, что с вами будет.

– Пугать меня, – усмехнулся Семенов, – только время терять. Я, знаешь…

– Вы забываете, Игорь, что мы умеем получать свое. Примите добрый совет, – улыбнулся он. – Турнир должен состояться в пределах пяти дней. Так указано в договоре. И мы надеемся на вашу порядочность. Не вынуждайте нас причинять вам большие неудобства.

– Я уже говорил, – раздраженно напомнил Семенов, – пугать меня не стоит. Если я захочу, вы…

– Перестаньте, – мягко попросил второй, узкоглазый, мужчина. – Так деловые люди себя не ведут. Зачем угрожать нам? В конце концов, решение о проведении турнира принимали не вы. Вы просто, так сказать, сдаете нам в аренду арену. Выделяете людей для охраны и прочее. Деньги внесены, и отступать, господин Семенов, поздно. Кроме нас, в этом турнире выставляют бойцов еще несколько весьма солидных людей. Как поется в песне, «ставки сделаны, господа». Честь имею откланяться. – Он неторопливо вышел.

– Надеюсь увидеть вас на турнире, – улыбаясь, кивнул дородный и, тоже поклонившись, последовал за узкоглазым.

– Сволочи; – пробурчал Семенов. – Собственно, это затея центра. Хотя и мы руки на этом прилично нагреваем, но в данный момент они должны решать этот вопрос. Сволочи, – снова недовольно проговорил он. – Понаехали в Россию со всех концов СССР и теперь свои правила и порядки вводят. – Нажал кнопку вызова. – Пряхина, Лобова и Возина ко мне!

– Игорь, – без стука вошла в кабинет Алиса, – Мила уехала к Кардиналу в охотничий домик. По-моему, он что-то замышляет.

– Ты мне тоже нужна. Твои девочки готовы к турниру?

– А как же, – улыбнулась она. – Все как всегда. Зрители получат истинное наслаждение. Потому что, кроме борьбы в грязи, мы…

– Какую сумму ты получила на свои представления от Сайда? – перебил он.

– Точно не помню, но что-то около двенадцати тысяч. Сайду и его друзьям очень нравится выход женщин из публики и их борьба в йогурте.

– Ладно, – перебил он, – готовь свое шоу. Дня через три будем проводить.

– Мы уже готовы, – кивнула она и спросила:

– У тебя что-то не так? Вид…

– Нормальный вид, – отрезал он. – Иди. И пусть ко мне явятся Пряхин, Лобов и Возин. Кстати, кто из них на этот раз отвечает за ринг?

– Пряхин в основном интересуется женской борьбой. – Алиса засмеялась. – По-моему, Возин. Он смотрел…

– Спасибо, иди.

– Ты вот что, – неожиданно зло начала она, – скажи Ниндзе, чтобы придержал пыл своей Лолочки. Она сегодня набросилась на меня возле…

– Но ты же сильная, тренированная женщина, – усмехнулся он. – Все знают, что ты, Мила, Лола и еще…

– Но не драться же с ней!

– А почему бы и нет?! Вызови ее на йогурт. Это будет кульминацией. Может, и Мила с Ангелиной выйдут. Я, например, ни за что не пропустил бы подобного зрелища.

– Как ты? – спросила подошедшая к открытой боевиком двери Ангелина.

– Гладиатор готов к бою. – Усмехнувшись, Федор ударил ногой по кожаному мешку.

– Отлично, – улыбнулась она. – Ты по-прежнему зол на…

– А ты хотела, чтоб я не только визжал от восторга, что на родине проводятся бои без правил, но и стал участником такого турнира? Увы, мадам, – зло взглянул он на двух стоявших у двери парней с пистолетами, – подобного чувства не испытываю. Но у тебя есть шанс проверить мою подготовку. Скажи своим пай-мальчикам, чтоб положили свои пушки и поработали со мной в спарринге. Как тебе подобная идея? – насмешливо спросил он.

Она рассмеялась.

– Я вполне серьезно, – кивнул он. – Эти манекены и вся остальная ерунда впечатляют, но, чтобы вести бой, нужен, как говорят, живой контакт. Манекены есть манекены. На удар не отвечают. И если ты действительно желаешь на мне заработать, мне нужен спарринг-партнер. Желательно не один. Потому что ты будешь ставить на меня деньги, а я – свое здоровье, возможно, и жизнь.

– Я придумаю что-нибудь.

«Эх, красотка, – мысленно высказался Русич, – нет на свете человека, которого я ненавидел бы сильнее».

Развернувшись, выкладывая ярость от своего бессилия, врезал по груше кулаком.

– С тобой Пряхин говорил? – сразу, едва Екатерина открыла дверь, спросил Геннадий.

– Нет. И, по-моему, не станет этого делать. Я слышала, у них прощание было очень бурным. По-моему, они расстались. – Не думаю. Пряхин сегодня с кем-то передавал цветы Светке.

– Вот как? – удивилась она. Покачав головой, недовольно спросила:

– А как дела у тебя? Я слышала, что…

– Это разговор, и не более, – отмахнулся он. – Посуди сама – скоро будет турнир. Неужели, если бы были серьезные неприятности, стали хлопотать об этом? То, что Семенов вроде хочет начать свое дело, то есть стать партнером центра, слышал. Правда, он будет делать все почти законно. Разумеется, денег станет меньше, но прибыль все равно будет и будет меньше волнений насчет…

– Не думаю, – возразила Екатерина, – что центр согласится на это.

Семенова просто уволят, и все.

– Нет. Центру это даже выгоднее – не надо будет беспокоиться по поводу разоблачения нашего филиала. Если дело будет вестись на законной основе, то все станут чувствовать себя гораздо спокойнее.

– От кого ты это слышал?

– От охраны Игоря, – ответил он. – Вот они вроде недовольны. Если будет так, как хочет Семенов, охрана будет стоять на учете в УВД или что-то в этом роде. А им этого, понятное дело, не хочется. Ведь они не в прямом подчинении у Семенова.

– Что говорит об этом Валерий?

– Он занят розыском Атамана. А тут еще кто-то смылся от Кардинала. Тот в ярости. Да и в Москве какие-то перестановки. Вот Семенов и хочет воспользоваться ситуацией. Если получится, он станет самостоятельным…

– Трупом, – закончила за него Екатерина. – Если он только заикнется об этом, его сразу же сотрут в порошок. Ведь ты сам знаешь, выход из…

– Это смерть, – кивнул Геннадий. – Но ты не спросишь, почему Семенов решился на это?

– Так это твоя идея, – догадалась она.

– Я подсказал одному близкому Семенову человеку, – улыбнулся Геннадий, – а тот довел эту прекрасную мысль до Игоря.

– И кто же этот человек? – удивилась она.

– Алиса, – кивнул Геннадий. – Они же сейчас, можно сказать, почти не прячутся.

– Подожди, ведь Лола вне себя от ревности. Она уверена, что между Алиской и Валерием…

– Просто это кому-то выгодно, – усмехнулся он. – И я, кажется, знаю кому.

– Наконец-то! – воскликнула сидевшая на шпагате Раиса. – Мы думали, с тобой что-то случилось. – Она легко поднялась. – Зинка вся исстрадалась по Львенку. Он еще не приехал?

– И вряд ли вообще появится, – засмеялась Рутина. – Он уехал к отцу в Италию и, наверное, останется там. Я вот зачем пришла, – перешла она к делу.

– Кто-то усердно распускает слухи о нашей любви с Ниндзей. Не от вас ветерок дует? – Она подозрительно посмотрела на подруг.

– Зачем нам это? – ответила за обеих Раиса. – Да мы и знаем, что у тебя роман с Игорем. Ты с ним еще не рассталась?

– Кто-то стравливает меня с Лолкой, – ушла от ответа Алиса. – Кому это надо? Мы же были подругами. А сейчас дело дошло до драки.

– У вас это в первый раз, что ли? – засмеялась Раиса.

– Так – в первый. Узнаю кто – в каторгу спущу.

Услышав шум в погребе, Атаман и Виктор выхватили пистолеты.

– Убери «дуру», – процедил Степан. – Если менты – я тебе пулю в ногу всажу. А иначе…

– Я это, – послышался голос Робинзона.

Атаман, чиркнув спичкой, зажег лампу. Старик влез и, усевшись на постланной фуфайке, хмуро посмотрел на Виктора, – Ну? – подался к нему тот.

– Что с…

– В милиции они, – глухо проговорил Робинзон. – Двух милиционеров у них в доме, значится, – вздохнув, опустил голову, – убили. Одного совсем, а другому голову сильно разбили. Говорят, не выживет. И подранили какого-то майора. Тот, значится, в больнице лежит.

Орехов растерянно посмотрел на брата. Тот выматерился.

– По разговору, значится, ходит, – по-прежнему хмуро продолжил старик, – что невиновные они. Но слова есть слова. А как, значится, на самом деле, только они знают. Я было в город поехал. И около заправки остановился. И вот услыхал там говорок такой. И еще. Топорика Мишку убили. Кто-то, видать, узнал, что я в его хатенке был. Приехали какие-то молодцы и, значится, Топорика вместе со внуком, Мишкой, расстреляли прямо возле дома.

– Да хрен с ним, с Топориком, – отмахнулся Атаман. – Ты за…

– Как это хрен?! – Вскинув голову, Робинзон ожег его взглядом. – Мы с Топориком знаешь сколько горюшка вместе мыкали? К тому же, видать, его за меня пытали. Я, значится, зачем пришел. Скорее всего найдут вас у меня. Значится, машину видали, и меня тамочки пара знакомых видела. Так что, мужики, значится, – он потеребил бороденку, – уходить вам треба.

Атаман снова выругался.

– …мать. Куда нам дергаться? – зло спросил он. – Сейчас, сам говорил, кругом мусоров тьма. Нас с ходу засекут, и аут. Вот суки. – Он посмотрел на понурившегося Виктора. – Да все там нормально будет. – Он похлопал брата по плечу. – Если уж сейчас такой базар ходит, то…

– Что?! – Вскочив, Виктор выпрямился во весь рост и ударился макушкой о дощатый потолок. Схватившись за голову, сел.

Некоторое время все молчали.

– Значится, мужики, вот что, – решил Робинзон. – Идтить вам зараз некуда, это ты правильно сказал. Так что сидите туточки. Эти гады, которые Топорика убили, скоро не объявятся. Ментов полнехонько. Еще дня три про запас имеется. А тамочки поглядим, что и как. Тогда и мозговать станем.

– «Волга»? – переспросил грузный старший лейтенант ГИБДД. – «Двадцать первая»? Старик? – Он, нахмурившись, снял фуражку и вытер пот. – Кто бы это мог быть?

– Ты шевели мозгами быстрее, – недовольно поторопил его Шустрый.

– Так Робинзон, наверное, – хлопнув на лбу комара, сказал инспектор. – Кроме него, в той стороне на «двадцать первой» «Волге» из стариков никто не ездит. Точно, он.

– Где живет этот Робинзон? – спросил Фалин.

– Село маленькое, там домов чуть да маленько. У него дом со стороны леса. Мы там на рыбалке бывали, заходили к нему… – Не договорив, посмотрел вслед тронувшемуся джипу.

– Чего они, Рудин? – спросил выглянувший из стеклянной будки поста старший сержант.

– Да так, – отмахнулся тот, – дорогу спрашивали.

– Я уезжаю, – сказала в сотовый телефон Мила.

– Спасибо, что сообщила, – усмехнулся Семенов.

– Ты не спросишь, куда?

– Мне абсолютно все равно, – спокойно отозвался он и от ключил свой телефон.

Засмеявшись, она положила свой в сумочку и быстро пошла к зданию аэропорта.

– Встретишь ее, – сказал в телефон Кардинал. – Тебе покажут ее Коготь и Рекс. Они незаметно сопровождают ее. У нее мой паспорт и чековая книжка. Пусть получат все. Потом ты знаешь, что делать.

– Ясно, – услышал он ответ. – Сделаю все. Что еще?

– Нонна, – вздохнул Кардинал. – Сейчас с ней можно решить по-нашему. Ренат – твоя работа?

– Нет. Скорее всего Валентин его…

– Как встретишь, сразу свяжись со мной.

– Суки, – опустив бинокль, бросил Шустрый. – Там мусоров тьма. Даже тебе ловить нечего, – взглянул он на Фалина.

– А мне это и не надо, – усмехнулся тот. – Я не смертник. Атаман, думаешь, руки поднимет и выйдет? Да и старикашка этот, говорят, бандеровец бывший…

– Ну уж старика опасаться… – сказал стоявший рядом с ним Родион.

– Это, – приподняв очки, Фалин показал синеву вокруг припухших век, – Топорик сделал. А Атаман, может, круче. Нет, парни, Атаман один нас многих стоит, а уж…

– Да я его, Атаманчика, – ухмыльнулся Родион, – на куски порву и в банку закатаю.

– Так в чем дело? – спросил Фалин. – Сейчас исправим мое удостоверение…

– С тебя центр за это сразу голову снимет, – перебил его Шустрый. – Ты живой нужней, чем мертвый Атаман. Фалин высокомерно улыбнулся.

– Что делать будем? – вздохнул Родион. – С нас… – Может, мусорам их сдать? – неожиданно предложил нервно куривший Антон. – Атаман живым не дастся.

– А что? – взглянул на него Фалин. – Неплохая идея. Он…

– Если его возьмут, – перебил Шустрый, – то нас наверняка живыми не оставят.

– Поехали в город, – кивнул Родион, – узнаем, что можем сделать. Здесь торчать смысла нет.

– Вот народ пошел! – с возмущением проговорил коренастый седой мужчина.

– Раньше, можно сказать, свидетелей отбирали из многих. А сейчас никто ничего не видел и не слышал. А все пищат, что милиция не работает. Как работать, если ничего не знаем? Сколько, на чем приезжали. Как выглядели…

– Он махнул рукой.

– Все жить хотят, – усмехнулся идущий рядом капитан милиции. – Ведь сейчас преступники не те пошли. Свидетелей или подкупают, или…

– Ни разу не слышал, – не согласился майор милиции, – чтобы свидетелей убивали.

– Значит, слух плохой, – буркнул идущий рядом Акимов. – В Москве этого сколько хочешь. Сейчас, правда, прекратилось. Потому что свидетеля днем с огнем не сыщешь.

– Кому мог Топорик поперек дороги встать? – недоуменно спросил коренастый. Пригладив ладонью жидкие волосы, покачал головой.

– Тут одно понятно, – хмуро заметил Акимов, – что-то узнать хотели. Его внук избит сильно. На квартире два трупа. За холодильником обнаружен тайник. Судя по оставленной там тряпке, в нем и был валявшийся рядом со стариком револьвер. Что от него узнать хотели? – задумчиво повторил он.

– Может, от Мишки? – предположил капитан. – Он парень шебутной был. В Гусь-Хрустальном рэкетом занимался. Уже сажать хотели, но он затих. Говорят, его часто с Валерием Солодовым видели. А тот на Семенова работает.

– Если бы что-то хотели узнать от внука, – сказал Акимов, – били бы деда. Но вот что? – Он вздохнул.

– Это, конечно, было бы просто отлично, – кивнул Пряхин. – Но как такой расклад примет центр? – осторожно спросил он Семенова. – Ведь они всегда были категорически против нашей самостоятельности. Почему же…

– Сейчас в центре небольшие на первый взгляд перестановки. Карл в Италии и, кажется, пока не собирается возвращаться. Если вообще собирается. Кардинал носа не высовывает. Как я понял, боится Атамана. К тому же у него еще один испарился – Шакал. Он пообещал его убить, если тот не представит труп Атамана. Примерно такой же разговор у него был и с Ниндзей. Да и со мной нечто вроде. Поэтому я и решил после турнира убрать каторгу и перевести все цеха на легальное положение. С охраной поступим так, – как о решенном сказал он. – Кто…

– А как, по-твоему, мы сможем убрать каторжников? – перебил его Лобов.

– Ведь их у нас сейчас более двадцати мужчин – по-моему, двадцать три – и женщин пятнадцать. Как быть с ними? Отпустить или переселить в общежитие? Да они сразу же нас посадят.

– С ними разберутся люди Ниндзи, – хмуро проговорил Семенов, – потому что иначе нельзя.

– Ты понимаешь, – взволнованно спросил Лобов, – что этим самым ты даешь Валерке козыри?! Он же нас будет шантажировать этим до конца дней.

– Он ее, эту каторгу, создал, – сказал Возин, – он пусть с ней и разбирается. Только вот оборудование и инструменты… – Вздохнув, покачал головой.

– Ты жалеешь железки! – заорал Лобов. – А про людей даже…

– А кто люди? – перебил его Возин.

– Я не про них, – сказал Лобов, – а про нас. Ты только представь, что будет с нами…

– Да хватит вам! – стукнув кулаком по столу, закричал Семенов. – Как бабы на базаре. Я для чего вас собрал, – немного Тише, но по-прежнему раздраженно продолжил он, – чтобы знать, кто со мной. Не с центром, а со мной.

Лобов, Возин и Пряхин переглянулись.

– Так это… – нерешительно начал Пряхин. – Значит, ты собираешься всерьез порвать с центром?

– Да.

– Но ты представляешь, – спросил Возин, – чем все может закончиться?

– Разумеется. Центр, если не пожелает принять мои условия, убьет меня. Вас это не коснется в любом случае.

– Что с тобой? – удивился Пряхин. – Ты как бы наплевал на себя. Это так неожиданно все. Я, кажется, догадываюсь, почему ты…

– Потому, – резко перебил его Семенов, – что я этого хочу' И только поэтому. – Опустив голову, глубоко вздохнул.

– Не надо, Игорь, – спокойно проговорил Пряхин, – плюнь ты на нее. Алешка в любом случае останется с тобой. В любом. Потому…

– А каково ему знать, – закричал Семенов, – что мама шлюха и плюет на него! А папа слабак, потому что не может…

– Перестань, – снова по-дружески посоветовал Пряхин. – Ты сам виноват в том, что произошло между вами. Надо было сразу послать ее…

– Да не мог я! – воскликнул Игорь. – Я женился, когда Мила была на третьем месяце. Если бы родилась дочь, я бы ушел! А потом как-то все забылось. У меня был маленький любимый человечек, который ждал меня и которому я нужен.

– Тьфу ты, – Лобов сплюнул. – Я голову изломал, а оказывается, все из-за этой шлюхи.

– Ты! – Вскочив, Семенов бросился к нему.

Возин и Пряхин успели поймать его за руки и встали между ними.

– Это все знают, – поняв, что Семенов не сможет его ударить, осмелел Лобов. – Вот ты мне, помнишь, лекцию читал об отношениях с сыном. А сам видишь, что затеял из-за того, что жена ему рога наставила, всех нас мог в лужу посадить. Ты иди и дай в морду Эдику. Нет, на это у тебя духу не хватит. Давать советы вы все хороши, а как до дела, так…

– Заткнись! – крикнул Семенов.

– Он прав, Игорь, – удерживая его за плечо, вздохнул Пряхин. – Ты тогда за его, – он кивнул на Лобова, – жену и Антона побеспокоился, а ведь для всех не секрет, что твоя баба тебе постоянно рога ставит. Ты упустил ее и себя тоже с работой этой. Но знаешь, деньги в жизни, конечно, нужны, но не это главное для человека. Вот про меня все говорят – бабник. Да, шляюсь по бабам. Из-за своей Ангелины. И что? – Он пожал плечами. – На работе это никак не отражается. Это мои личные семейные дела. Ты, конечно, можешь сказать – и у меня также семейное. Но у тебя голова, которая нам всем нужна. Ты начал это дело, и с центром ты договорился. Ты нас собрал, и поэтому у тебя такого права нет, чтоб из-за бабы в омут бросаться. Вот так. – Он отпустил плечо Игоря.

– Вообще-то ты прав, – вздохнул Семенов. – Извините. Все как-то в один узел сплелось. Но задумка самостоятельно работать имеется.

– Сейчас узнаю Семена, – хохотнул Пряхин. – Дело у него на первом месте. Из-за этого ты… – Не повторяйся, – остановил его Лобов.

– Но об этом сейчас рано, – продолжал Семенов, потому как сейчас Атаман и еще Шакал смотался. И в Москве, по-моему, что-то не так завертелось. Я готов был рискнуть. И не потому, что из-за Милки крест на себе поставил. Нет. Просто хотел видеть вашу реакцию. Но и Милка меня взвинтила. Алешка, оказывается, домой рвется, а она говорит, что от тещи он возвращаться не хочет. Я их на Адриатику посылал. Оттуда заехали к теще. Милка там и оставила Лешку. А сейчас вот с Эдуардом снюхалась. Эдик, сволочь, тоже хорош. Ведь мы вроде как приятелями считаемся. Я их раз…

– Хватит, Игорь, – перебил его Возин. – Ты нам лучше о своей задумке расскажи. Объясни, что и как. А то если честно, – он, вздохнув, оглядел всех, – мне часто не по себе становится. То мафию эту боюсь, то милицию. И не знаю, кого больше.

– У меня такое тоже бывает, – признался Пряхин. – Вот тогда, помните, Васька говорил, что уйти хочет. Если бы ушел, я бы, наверное, тоже сбежал. А то сейчас уже до такого дошло, что иду по улице, милиционера увижу – и сворачиваю. И на машине тоже стараюсь не ездить. А тут еще Атаман этот. – Он выругался.

– А с турниром как быть? – спросил Возин. – Ведь если Атаман этот что-то милиции расскажет…

– За турнир будьте спокойны, – перебил его Игорь. – Здесь очень большие деньги задействованы, и за ними большие люди стоят. Так что все будет хорошо. А не провести его мы не можем. У меня Сайд с Колобком были и так с улыбкой, очень вежливо предупредили, что если турнира не будет, то… – Он резко махнул рукой.

– Знаете, где он? – удивленно спросил Кардинал. Фалин кивнул.

– Да. Но там милиции и солдат полно. Мы в деревушку эту и не проехали. Останавливали раз пять и документы проверяли. От обыска спасало мое удостоверение. Недалеко остановились и ментов увидели. Мы вот о чем подумали, – несмело начал он. – А что, если дать милиции наводку на дом этого старика? Атаман точно там, потому что по телефону…

– Раз знаете где, – перебил его Кардинал, – надо кончать с ним. С наводкой ментам мысль сама по себе неплохая. Но нет стопроцентной гарантии, что Атамана убьют. Ведь наверняка менты будут стараться взять его живым. И еще одно – с Атаманом брат, и Степка наверняка, чтобы брата не подставить, стреляться не станет. Тут надо что-то другое придумывать. А вот что? – Он посмотрел на Фалина. – Думай. Ты как-никак из управы БОП.

– Черт его знает, – вздохнул тот. – Выцепить бы старика этого. Узнав все, можно было бы что-то придумать. Или просто убить его. Атаман вылез бы сам. И…

– Снова менты первыми его срисуют, – перебил его Шустрый. – Ты бы узнал у Наседина, – обратился он к Кардиналу. – Что у них есть на Атамана? Не вышли… – С Насединым надо кончать, – перебил его Кардинал. – Это раз. Во-вторых, мне не нравится, что ты мне тыкаешь. Забыл, кто есть кто? – Он уставился на Шустрого.

– Извините, – хмуро сказал Шустрый, – в таких разговорах выкать не получается. Мысль сбивается.

– Ладно, – махнул рукой Кардинал, – при своих можешь. Но не вздумай при посторонних – жестко на место поставлю.

– А что там с Насединым? – насторожился Фалин.

– Он на квартире Ореховой допрос ей об Атамане устроил. Участковый вмешался. С Насединым сержантик был, его человек. Сержант убит, участковый в тяжелом состоянии в больнице. Наседин тоже. С Ореховой неясно что. Вроде как задержана и в то же время в камере не сидит. А где она – непонятно. Наседин может заговорить в любое время. И тогда все. Тебя он тоже сдаст. – Кардинал взглянул на Фалина.

– Утешил, – проговорил тот.

– Но с ним должны разобраться, – сказал Кардинал. – Он же своих в милиции имел. Они его убрать должны. Понимают, что если Наседина прижмут, он всех сдаст.

– А если испугаются? – спросил Фалин. – И кто куда? Тогда как? С Насединым надо самим кончать, и чем быстрее, тем лучше.

– Время принимать таблетки, – входя в палату, сказала сестра.

– Конечно, – кивнул лежавший на кровати с забинтованным плечом и перевязанной головой майор.

– Как нога? – спросила сестра.

– Как-то жжет, – запив проглоченную таблетку, поморщился майор. – И плечо постреливает. Когда обезболивающее будет?

– Через полчасика.

– У вас все палаты такие?

– Конечно. У нас же частная клиника. А человек вы известный и уважаемый, поэтому…

– Понял, – подмигнул он. – Знаете, что деньги заплатят хорошие.

Сестра, рассмеявшись, вышла.

– Почитать что-нибудь принеси, – сказал он ей вслед.

– Хорошо.

Майор закрыл глаза. Через несколько минут услышал какой-то неясный шум и стук двери. Открыв глаза, заорал и вскинул здоровую руку, пытаясь защититься от топора. Удар пришелся по накрытой одеялом раненой ноге. Наседин, взвыв, попытался сесть и от боли потерял сознание, свесил голову и плечо с кровати.

Бледный Андрей Яковлев с силой опустил снятый со стенда пожарный топор на голову майора. Брызнула кровь. В палату вбежали три женщины в белых халатах и, боясь пошевелиться, замерли. Сидевший в инвалидном кресле Андрей бил топором по разрубленной в нескольких местах, брызгающей кровью голове майора.

– В Бога креста! – крикнул, бросившись к двери, Акимов.

– Он его всего изрубил, – рядом бежал молодой мужчина в штатском. – Раз, наверное, десять ударил.

– Потом считать будем. Надо было охрану ставить! И кто он, этот Яковлев? Проскакивая мимо дежурки, на мгновение остановился. – Ореховым – ни слова, – строго предупредил он.

«Может, вернуть ее? – взяв сотовый телефон, задумался Кардинал. – Но даже если Атаман там, у этого деда, то все равно многое неясно. Особенно с Малкиной. Известие о том, что она начала скрываться, и навело меня на мысль исчезнуть из России. Хотя, с другой стороны, Россия сейчас вошла в Интерпол и уже были случаи, когда за рубежом брали русских и возвращали на родину.

Впрочем, пусть будет так, как решил. Надо быть готовым в любой момент испариться. Жалко, Наседин спекся. Его страх понятен. Ведь если Атамана возьмут, через него выйдут на нас, и, конечно, он вспомнит, как приезжал сюда за хрусталем. Помню, вернувшись в Москву, все удивлялся: вот уж не подумал бы никогда, что в центре России каторга есть. – Кардинал налил себе коньяку. – Черт возьми. – Он задержал рюмку у рта. – Я так и алкоголиком стану. Хотя такие дозы не опасны, – утешил он себя и залпом выпил. Закусив яблоком, закурил. – Надо позвонить Семенову, пусть приезжает со своей секретаршей и блон-диночку привезет. Надо развлечься, – решил он и взял телефон. И тут же остановился. – А Нонка? Я же приговорил ее. Надо отменять». Он торопливо прожал номер.

– Хорошо, – кивнул мускулистый молодой мужчина в белом костюме. – А остальное все так же?

– Без изменений, – ответил Кардинал. – Только ты. Глобус, имей в виду, с ней делиться ничем нельзя. Просто отдай ей деньги, и все. Чек забери. Я сам вернусь и получу все. А ей отдай деньги из моей квартиры. Ты знаешь, где сейф. За картиной «Девятый вал».

– Хорошо, – снова кивнул Глобус. – Отдать все, что там есть?

– Только те, – передумал Кардинал, – что в третьем отделении. Там около десяти тысяч долларов. И после этого пусть позвонит мне. И вот еще что – не говори, сколько денег. Коробка закрыта. На ней цифровой код. Ты, прежде чем ее встретишь, поезжай на квартиру и пересчитай. Закрой и поставь на код. Один-девять-пять. Буква «Н». Запомнил? – Все сделаю, – кивнул Глобус.

– И узнай настроение центра, – велел Кардинал. – Особенно – как дела с Малкиной.

– Ты дура! – заорал Павел. – «Поссорилась», – передразнил он Софи. – Сейчас от Малкиной зависим мы все! Она наверняка с тобой связалась бы, идиотка. Ты, похоже, все время думаешь о трех вещах – как с меня побольше денег вытащить, быть привлекательной в постели и шикарно одеваться., В жизни, по-моему, тебя больше ничего не интересует.

Вздохнув, он закурил.

– Но я же не знала ничего, – пролепетала явно перепуганная Софи. – Ты мне говорил, чтобы я постаралась выяснить о ее любовнике. Вот из-за этого мы и поссорились. Я пыталась…

– Вот что, милая, – перебил он, – если вдруг встретишься с ней или она тебе позвонит, скажи ей с волнением и испугом за нее, притворяться ты можешь, что ее разыскивают по всей стране. И что ты готова ей помочь. Поняла?

– Конечно, – торопливо согласилась Софи. Обязательно. Немного помолчав, рискнула спросить:

– А что у нее такого серьезного? Почему вы так…

– А вот это, милая Софийка, – хмыкнул он, – тебя не касается.

– Так, – кивнул Альберт, – понятно. Значит, Жуков успел выхватить пацана. Быстрый малый, – усмехнулся он, – знает систему работы. Его жены, разумеется, также нигде нет?

Стоявший у двери Устранитель кивнул.

– А что насчет Иванова и этого мифического полковника? – спросил Альберт. Устранитель молча посмотрел в сторону стоявших у стены Араба и Смита.

– Илья нам дал адрес дома, куда он отвез всю эту компанию, а большего он сам не знал, – сказал Араб. – Похоже, Артура хорошо знает только Жуков. Потому что он…

– Я это уже слышал, – с легким раздражением перебил Альберт. – Мне нужны точные данные. И еще. Это касается в первую очередь тебя, – посмотрел он на Устранителя. – Малкина нужна нам живой, даже если всех ваших придурков, которых вы величаете боевиками, перебьют. Последний должен взять и доставить ко мне Жанну живой. Я ясно выразился?

– Абсолютно, – кивнул Устранитель.

– За работу, орелики. – Кононов поднялся со стула. – не оставьте нескольких пареньков. У меня сегодня встреча с хохлами. У них к нам претензии имеются, и я хочу обезопасить свой тыл. Думаю, в случае стычки моих не хватит. Вероятность этого, конечно, ничтожно мала, но подстраховаться не помешает.

– Я так больше не могу, – со слезами на глазах проговорила сидевшему перед телевизором Владимиру Ивановичу Жанна. – Я не привыкла к такой жизни – убегать, прятаться. В конце концов, я теряю деньги. Надо что-то…

– Я скажу просто, – повернулся к ней Владимир Иванович, – если хочешь жить, то делай как нужно, то есть будь с нами. Вечно продолжаться это не может. Играть в прятки в моем возрасте – дело неблагодарное. Но видишь ли, в чем дело. Как я понял из твоих слов и из последующих событий, мы имеем дело с хорошо организованной группировкой.

– Это не группировка, – вздохнула Жанна. – Карл и остальные – мафия. Наша, русская, со своими законами и порядками…

– Конечно, – улыбнулся Владимир Иванович, – мафия. И значит, ты им перешла дорогу в чем-то очень серьезном.

– Меня из ресторана, – устало сказала она, – пытались забрать люди Навруза. Он почему-то вообразил, что я ему принадлежу. Получилось, что я договорилась с ним о встрече…

– Ты об этом рассказывала, – кивнул старик. – Но, уверяю тебя, сейчас дело не столько в Наврузе, сколько в нас. Конкретно – в Артуре. Они разыскивают его. Сначала посчитав, что он был зачинщиком перестрелки в баре, а потом потому, что он вдруг оказался неуязвим и они понесли потери. Сейчас твои знакомые считают, что Артур по крайней мере тоже что-то вроде мафиози и поэтому с ним необходимо покончить. Я не могу приказывать тебе или требовать, а просто советую – побудь некоторое время с нами. Ведь стоит тебе появиться, они станут допытываться, где Артур. И тебе, хочешь ты этого или нет, придется сказать. Потому что они не будут с тобой вежливы. Все будет проще и грубее.

– И что же мне делать?

– Сейчас главное – не плакать, – улыбнулся он. – И если есть очень хорошие знакомые, желательно женщины, позвонить им по сотовому и узнать, как там обстоят дела. И после этого можно принимать решение. Но опять-таки не раньше, чем мы определимся с местом жительства. Потому что, даже если там нет ничего серьезного, я говорю о претензиях к тебе, вопросы об Артуре, а теперь и обо мне, задавать будут. Разумеется, ты сейчас станешь уверять, что никому ничего не скажешь, но видишь ли, в чем дело – ты молода и красива. И чтобы сберечь красоту и здоровье, можешь рассказать им о нас. Не обижайся, – увидев, что в глазах Жанны появилась обида, улыбнулся он, – жизнь есть жизнь. И сейчас нам кажется, что мы можем все, а когда дело касается выбора, забываем о своем решении.

– Хорошего же вы обо мне мнения, – проговорила Жанна.

– Извини, – улыбнулся старик. – Но в случаях, когда человек принимает решение и от этого может зависеть твоя жизнь, лучше говорить то, что думаешь.

– Вот оно что. – Вздохнув, Артур покачал головой. – Значит, все началось не в баре. Это уже вторая серия. Но мой тебе совет. – Посмотрев на лестницу, он понизил голос. – Не говори об этом ни Жанне, ни Владимиру Ивановичу. Полковник догадывается, что ты бандит, – улыбнулся он. – Но одно дело предполагать или даже быть уверенным в этом, а совсем другое – знать наверняка. Тем более налет на семейную пару и их убийство тебя не красят. Он перестанет тебя уважать.

Волчара нервно закурил.

– Мне, например, плевать на то, кто ты и что делал, – улыбнулся Артур.

– Сейчас у меня к тебе никаких претензий нет. И коснется боя, я буду драться за тебя. Потому что ты на деле доказал, чего стоишь. Но у Владимира Ивановича своя мерка людских поступков. А уж про Жанну я молчу.

– Тут и базарить нечего, – пробурчал Денис. Некоторое время оба молчали.

– Она все-таки свинтит от нас, хотя бы потому, что деловая. Ведь сейчас ее деньги запросто могут улечься в другой карман. Да и такая жизнь не для нее. Ей все-таки нужно общество или, там, концерт. Дама из высшего общества, – неожиданно для себя сказал он.

Артур улыбнулся.

– Надеюсь, правда, очень слабо, что ты на ее счет ошибаешься. Хотя, если говорить откровенно, сам не раз об этом думал. Значит, считаешь, твоих товарищей по оружию убили? – вспомнил он его реакцию на слова Жанны.

– Ты же слышал. – Волчара мотнул головой в сторону лестницы. – Она базарила про Китайца и что тот сдал других. Сука, – процедил он. – Я от них слинял, потому что…

– Мне твои объяснения ни к чему, – перебил Артур. – Ты как стреляешь? – неожиданно спросил он.

– Как? – растерялся Волчара. – Как и все, шмаляю. Дави на курок и…

– Я имею в виду процент попаданий.

– Хрен его знает, – Волчара поморщился. – Я ведь о только раз в людей шмалял. Вот в этих малолеток гребаных. Одному ляжку с ходу прострелил. А второй дернулся за угол, я не попал.

– Значит, пуля из твоего пистолета уже фигурирует у милиции. А в баре ты с этим же пистолетом был?

– С другим. Китаец с ходу у нас с Толиком «дуры» те забрал и куда-то сбагрил.

– Умный мужик, правильно поступил. В противном случае милиция уже разыскивала бы тебя за стрельбу в баре.

– Ты меня сразу срисовал? – спросил Волчара.

– У меня нет фотографической памяти на лица, – улыбнулся Артур. – Однако мне показалось, что я тебя где-то видел. Ну а потом понял, что в баре стрелял ты. Я твое лицо знаешь когда увидел? Вы из окна выпрыгнули, и ты повернулся и выбросил руку с пистолетом. Я думал, что в меня, и упал. А ты в милиционеров стрелял. Вот тогда я и увидел твое лицо…

– Нам по идее из Москвы линять нужно, – перебил Волчара. – А то эти мафиозники хреновы все равно…

– У меня в столице дело, – перебил его Артур, – ради которого я вернулся в Россию, и поэтому я никуда, как ты выразился, линять не собираюсь. К тому же не будут же они нас искать постоянно. У русской мафии наверняка и других дел, более прибыльных, хватает.

– Слышь, – вспомнил Волчара, – а кто те мужики, которые нам у кабака помогли?

– Один из них воевал со мной в Африке. Забыл, где именно, кажется, в Анголе. Мы дрались там с правительственными войсками на стороне ФОАК. При атаке танков между Субатандо и Бунго-Фуана нам крепко перепало. Танкисты поливали нас из пулеметов, и вовсю били орудия. Мы, нас было двенадцать наемников, еле ноги унесли. Я этого парня, Жеку, на себе вынес.

– Вот это да, повидал ты мир, – с завистью сказал Волчара.

– В основном Африка. А с автоматом никаких прелестей не увидишь. Не до этого. Сначала вроде даже как-то не по себе было, потом привык.

– У тебя черненькие женщины были? – полюбопытствовал Волчара.

– Нет. Хотя попадались в общем-то ничего.

– Когда на сцене какая-то поет, у нее все путем. Даже эта, как ее? А, Тернер. Ей, базарят, и лет уже пятьдесят с гаком, а смотрится будьте-нате. Из наших мне Машка Распутина нравится. Во бабец – все при ней. Секс-бомба, – хохотнул он.

– Идите обедать, – позвала Жанна.

– А вы с ней как, – чугь слышно спросил Волчара, – в натуре или, когда кипиш кончится, кто дальше прыгнет? – Знаешь, – серьезно сказал Артур, – мне нравится моя жизнь. И терпеть рядом с собой женщину я не собирался. Если появляется желание, их полно. И не важно, на каком языке она говорит. Сейчас во всем мире дамы понимают один язык – долларов. Жанна не из таких. Мне порой кажется, что я с ней смог бы жить. Но вряд ли ей понравится жизнь, к которой я привык и которую менять не собираюсь.

– Так ты всю жизнь собираешься воевать в Африке? – усмехнулся Волчара.

– Сейчас – оно понятно. Вроде и силенка имеется, и что-то там можешь. А потом? Кончится твоя боевая молодость, и волком завоешь. Ведь никому не нужен будешь. Ты поэтому и приехал свою дочурку искать, чтоб было кому в твой беззубый рот ложку каши запихать.

– А ты, оказывается, философ, – засмеялся Артур. – Нет, приятель, я о старости не думаю. Не будет ее у меня. Слишком меня жизнь била, и порой очень сильно. Я в общей сложности в госпиталях около двух лет провалялся. Сейчас пока еще ничего. И то бывает, что-то где-то скрутит. А когда почувствую, что все, скоро финиш, тогда и думать буду. Насчет дочери ты не прав. Я хочу увидеть человека, который живет потому, что я ее отец. Наверное, я и не подойду к ней. Просто увидеть. Ну, разумеется, чем-то помогу. Я имею в виду финансовую помощь. И все. Нет у меня права вмешиваться в ее жизнь. Помочь – да, помогу. Но так, чтобы она не знала, кто ей помог. Видишь ли, в чем дело, я ведь уже сказал тебе, что привык жить так, как живу. И не смогу…

– А если она по натуре путана? – перебил его Денис. – Тогда как?

– Никак.

– Я бы замочил на хрен. Знать, что моя дочь…

– Будь ты на моем месте, понял бы, что нет у тебя такого права. Ты только узнал, что она есть, и тут же вмешиваться в ее жизнь, а тем более отнимать ее, не имеешь права.

– Да в гробу я видал все ваши права! – воскликнул Волчара. – Знать, что моя дочь трахается за бабки… Завалил бы, сто процентов. Ведь многие даже в этой гребаной столице живут до не могу плохо, но ведь не раздвигают ноги перед кем попало…

– Вы идете? – сердито крикнула Жанна. – Сколько ждать можно?

– Господи! – Всплеснув руками, Маша обняла мальчика лет тринадцати. – Мишка. Наконец-то. – Облегченно вздохнув, заплакала.

– Ты чего, мама? – удивился мальчик. – Все хороши шо. Папа приехал и забрал меня.

– Успокойся, – сказал Евгений. – Все хорошо. Стоявший на балконе Медведев с усмешкой отвернулся.

– Господи. – Маша погладила сына по волосам. – Что же делать-то? – посмотрела она на мужа. – Все ты. Зачем…

– Перестань, – недовольно буркнул он. – Полковник мне жизнь спас. А я что, должен был оставить его этим псам недобитым? Да и не думал я, что так все серьезно.

– Ничего, Машенька, – заходя в комнату, сказал Медведев, – пробьемся. Война – фигня, главное – маневры. – Он коротко хохотнул.

Маша, прижимая к себе смущенного таким вниманием мальчишку, громко плакала. Евгений быстро вышел.

– Что же делать-то? – плача, спросила она. – Ведь теперь не жизнь начнется, а…

– Поедете к матери! – крикнул из кухни Жуков. – А я здесь разберусь. Да хватит тебе слезы лить, пацана напугаешь.

– Тебе легко говорить, а нам…

– Так на кой черт дожидалась?! – зло спросил вернувшийся в комнату Евгений. – Нашла бы себе…

– Да потому что любила! – сердито перебила она.

– Милые бранятся, – Медведев подмигнул мальчишке, – только тешатся. Не обращай внимания. А что мама боится, дело понятное. Для женщин слезы – самое проверенное оружие. Только здесь не плакать надо и не обвинять его, потому что и так ему плохо.

– Тебе легко говорить, – всхлипнула Маша. – Ты один как перст. А нам каково? Может, в милицию обратиться? Позвоним и скажем…

– А ночью нам крышка. На себя надеяться надо. Все милиции и-прочее – это так, против хулиганов уличных хорошо. А мы на тропу войны с серьезными дядями ступили. Надо самим выбираться из этой каши, пока не сварились совсем. Сейчас, может, про нас и забыли. Как я понял, им нужен был твой знакомый.

– Медведев взглянул на Жукова. – Сейчас наверняка Илья отдал им его. По…

– Думай, что говоришь! – перебил его Евгений. – Выходит, что…

– А если у виска твоего пацаненка ствол будет? А у жены – лезвие ножа? Кого хошь назовешь. Сам же говорил, что Вику и…

– Хватит, – бросив взгляд на сына, оборвал Жуков.

– В общем, у нас есть слабая надежда на то, что мы им сейчас не особенно и нужны. Конечно, если попадемся, то не отпустят, – хмыкнул Медведев.

– Но попозже забудут. Разберутся с твоим полковником, и все дела. Можно будет спокойно жить как и жили.

Евгений покосился на него, но промолчал.

– Знаешь, – вздохнул Аркадий, – что-то не верю я в завещание адвоката. Почему же раньше Жанне такого внимания не уделялось?

– Как это не уделялось, – возразил Чарли. – Все время Карл опекал ее. Даже слух был, что хочет на ней Льва женить. Так что в это я верю. И на всякий случай нашел себе адвоката. Советую сделать то же самое, потому что она сейчас с этим Артуром и неизвестно, кто он такой. Может, специально все это затеяно. Убили и ограбили ее людей – она к нам обратилась. Ведь раньше мы ее не очень часто видели. Иногда звонила, и все. А тут нарисовалась – помогите найти убийц и мои деньги. Эти же самые устраивают пальбу в баре. Потом появляется полковник, и оказывается, что он знаком с Жуковым. Сразу же влезает Сенатор. Не слишком ли много совпадений? Плюс ко всему странная неуловимость Атамана. Прямо супермен какой-то. Не зря же Карл не возвращается и Львенка туда вызвал. Нет, приятель, все это далеко не просто. Альберт сейчас прямо тает от счастья, сбылась мечта идиота. Но вот с Наврузом, – он поморщился, – зря затеяли. У него родственников здесь полно. Лучше бы оставить все как есть. Ну, поменяли председателя, и что? Неужели…

– Вот в том-то и дело, – перебил Аркадий, Навруз – кавказец. Он не забудет, что его сместили с поста председателя. Неужели думаешь, Навруз это так оставит? Да никогда в жизни. Он считал, что вот-вот займет если не место Карла, то будет его правой рукой. И вдруг он рядовой член совета. Этого он не простит никому. Но и ты прав. У Навруза полно родственников. Большая их часть живет в Питере. Правда, связей с кем-то из нас у них нет. Да и зачем нужны эти связи, если Навруз не просто человек центра, а почти председатель. Но сейчас все изменится. Навруз может попытаться прибегнуть к помощи своих родственников. А это пусть небольшая, но война. Нам она сейчас совсем не нужна.

– Так и я о том же.

– Об этом необходимо поставить вопрос на совете, а то Альберт может взять на себя решение, и потом будет поздно.

– Я бы, например, получил по большому счету с Кардинала. Ведь это его затея с псевдопокушением на Атамана. С этого все и началось. Эти парни, оказывается, просто боялись, что с них могут получить за убийство и ограбление семейной пары.

– Так-то оно так. Но сейчас с ними все равно нужно кончать. И с Артуром тоже. Тут еще солдаты вмешались. И с ними надо кончать. Там Медведь один чего стоит. Тем более они, похоже, в команде Артура. Вот узнать бы, кто этот полковник. А так вслепую ищем.

– Об Иванове знаем, а что толку? Он где-то их прячет, у него наверняка знакомых полно, друзья, ученики, а может, и родственники какие есть. Где, кстати, живет его бывшая женушка? Не в Москве?

– Нет. Где-то во Владимирской области. Она уже на тот свет ушла. Где-то дочь осталась. Но она отца не знает. Он ушел от них, когда ей было года четыре. Насчет знакомых и приятелей ты сказал правильно. Мы пытались выяснить – и ничего не получилось. Но теперь необходимо их найти. Что касается связи Жанны с Артуром, может быть, ты и прав. Но Жанну убивать нельзя. В общем, все это мы обсудим.

– Что делать будем? – сумрачно поглядел на сестру Толик.

– Не знаю.

– Вот Китаец, козлиная морда, и про Кочергу этим сукам цинканул. Но зачем они мусорам стукнули?

– А может, это тот, – быстро сказала Людмила, – милиции про меня сказал, который наркотики относил? Хотя я его и не знаю совсем. А он меня и разглядеть не успел. Неужели Юрка, гад, выдал?

– С квартиры надо уходить, – немного помолчав, решил Толик. – Хозяйка, может, тоже увидела твою фотографию – и все, она точно милиции сдаст. Собирайся. Сегодня же уезжаем из Москвы.

– Куда? – Людмила заметалась по комнате, собирая веши.

– Куда угодно.

– Я боюсь, нас на вокзале перехватят. Ты, Толька, лучше один езжай.

– Никогда больше так не говори, – процедил брат. – Я от тебя не уйду. Будут брать, пусть обоих пробуют. Хрен мы им дадимся.

– Ты поедешь один, – вскинув голову, твердо сказала Людмила.

– Хрен ты угадала! – закричал Толик. – Не оставлю я тебя! Помнишь, что мы маме обещали, когда она умирала? Она просила – будет хорошо или плохо, не оставляйте друг друга. У нас с тобой больше никого нет. И давай об этом больше не базарить.

– Хорошо, – вдруг согласилась Людмила. – Как хочешь.

– Запомни, сестренка, – Толик погрозил ей пальцем, – если смоешься, я в бар какой-нибудь занырну и там такое устрою! Опыт уже имеется.

– Здравствуйте. – Глобус остановил идущую к стоянке такси Милу.

– Добрый день, – кивнула она и, не останавливаясь, пошла дальше, чдд К нему подошли двое крепко сбитых молодых мужчин.

– Привет. – Он пожал им руки.

– Как долетели? – спросил Глобус, глядя на подошедшую к такси Милу.

– Меня слегка подташнивало, – сообщил стриженый.

– А почему Клещ с тобой? – спросил Глобус. – Ведь должен был лететь…

– Немного изменилась программа, – сказал плотный мужчина. – Так что бери даму и вези ее в Москву. У Кардинала семь пятниц на неделе.

– А вот это, – резко перебил его Глобус, – нас никак не касается.

– Понял, – усмехнулся Клещ, посмотрев на Рекса. – Хозяин всегда прав.

– Заткнись, – недовольно бросил Глобус и быстро пошел к «вольво».

– На глазах растет, – насмешливо сказал Клещ. – Уже и тачку поменял. Наверное, потому, что нас это не касается.

– Что нужно? – Мила ожгла сердитым взглядом подошедшего Глобуса.

– Встретить вас, Мила, – улыбнулся он, – должен я. Петр, – представился он.

– Извините, – смущенно улыбнулась она. – Но Эдик мне сказал…

– В аэропорту встретить спокойней, – улыбнулся Глобус. – Пойдемте к машине.

– Надеюсь, больше сюрпризов не будет? – с улыбкой спросила она и уже серьезно добавила:

– Мне Эдик велел…

– Знаю, – кивнул он. – И все сделаем, как он говорил.

– Да? – удивленно спросила Нонна. – Спасибо, – негромко поблагодарила она. – Но это точно?

– Абсолютно. Вы сами сможете убедиться в этом. Раздались гудки отбоя.

Людмила шла рядом с братом и постоянно оглядывалась.

– Да не дергайся ты, – бросил он. – С ходу видно, что чего-то боишься. Иди спокойно.

– Думаешь, легко мне спокойной быть? – огрызнулась она. – Кажется, все на меня смотрят.

– Пойдем выпьем кофе. – Взяв ее под руку, Толик повернул ко входу в кафе.

– Перекусим. Выпьем немного. Тебе успокоиться нужно.

От сильного удара в подбородок мужчина в разорванной куртке упал и, вскрикнув от пинка в бок, поджал колени к груди.

– Говори, сука. – Араб, наклонившись, ухватил его за редкие волосы и, приподняв голову, резко ударил кулаком в лицо. У него полилась кровь из носа, и, всхлипнув он хрипло и быстро прошептал:

– Не знаю я, где они. Честное слово, не знаю. У Медведя где-то дача есть. Наверное…

– Там никого нет, – снова ударил его Араб, на этот раз в ухо. – Где Жуков? Говори, Михайлов. Или сейчас начнутся по-настоящему болевые ощущения. Где Жук?

– Не знаю, – просипел мужчина.

– Паяльник в задницу, – посоветовал куривший у двери Смит. – Все выложит. Мы так…

– Не знаю я, – выплевывая два выбитых зуба, захлебываясь обильно идущей кровью, прохрипел Михайлов. – Не знаю. Знал бы – сказал. Зачем мне такое терпеть…

– Кто может знать? – отпустив его, спросил Араб.

– Только если Лидка, – сглотнув кровь, ответил он. – Машкина двоюродная сестра. Они в хороших отношениях…

– Адрес! – перебил Араб.

– Где-то в Можайске живет, – прохрипел тот. – Адреса точного не знаю.

– Фамилия и отчество этой Лидки, – потребовал Араб. – И если знаешь…

– Лидия Степановна Сокова. Больше ничего не знаю.

– Сколько ей примерно лет?

– Около тридцати. Она младше Машки года на четыре. Работает в кинотеатре «Ударник» кассиршей.

– С этого бы и начинал, псина. – Ударом по затылку Араб вырубил свою жертву. – Отправь парней туда. Пусть ее прямо там и спросят.

– Может, и Жека с бабой там? – предположил Смит.

– Тогда звони Устранителю, – решил Араб. – Пусть сам катит. А то упустим – с нас точно шкуру спустят.

– Ну как? – заботливо спросил Толик. – Полегче стало?

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Людмила. – Немного. Правда, когда милиционер вошел.. – Она зябко передернула плечами. – Если бы он к нам подошел, я бы, наверное, выстрелила.

– Все будет хорошо. Сейчас на электричку – и куда-нибудь за Москву. До последней станции. А там видно будет. Тем более тебя сейчас и не узнает никто, – улыбнулся он. Пол-лица Людмилы закрывали большущие солнцезащитные очки. Всегда распущенные волосы были собраны в пучок.

– Дай-то Бог. – Она вздохнула.

– Поедем на автобусе, – решил Толик. – Такси мало. Так на автобусах за город и выберемся.

– Где ты этому научился? – удивилась Людмила.

– Тюрьма – школа для преступников, – усмехнулся он. – Там порой такие попадаются, что охренеешь. Вот раньше, до срока, я бы, наверное, если и убил человека, только по бухе или в бешенстве. А сейчас, – он махнул рукой, – запросто. Потому что там, в тюрьме, – ад. И раньше-то, говорят, хреново было, а сейчас вообще караул. – Толик закурил.

– Все будет нормально. – Теперь Людмила успокаивала брата.

– Вот какой-то автобус. – Толик кивнул на остановку. – Бежим.

Взявшись за руки, они побежали к остановке.

– Гражданка! – раздался сзади громкий крик. Толик, оглянувшись, рванул вперед еще быстрей.

– Мент, не останавливайся.

– Беги один. – Она вырвала руку и бросилась в сторону.

– Кошелек! – держа в вытянутой руке кошелек, кричал старший лейтенант ВВС в камуфляже. Людмила остановилась, взглянула на брата, сунувшего руку в сумку.

– Это не мой! – закричала она.

– Товарищ военный! – К летчику бежала пожилая женщина. – Это мой!

Толик громко выматерился. Проходившая мимо пожилая женщина, ведущая на поводке маленькую лохматую собачку, отшатнувшись, ахнула.

– Хулиган, – возмущенно высказалась она. Собачка тонко затявкала и бросилась на обидчика хозяйки. Взвизгнув от мощного пинка, собачка сильно ударилась о стену коммерческого ларька.

– Хулиган! – пронзительно закричала пожилая дама. – Милиция! – присев около неподвижно лежавшей собачки, со слезами на глазах воззвала она к блюстителям порядка.

– Стоять! – раздался слева громкий крик.

– Толик! – увидев двух бегущих милиционеров, закричала Людмила.

Толик бросился во двор двенадцатиэтажного дома.

– Стоять! – Патрульные кинулись за ним.

Людмила выхватила пистолет, что-то крича, вытянула руку в их сторону и нажала на курок. Выстрела не было. Вспомнив о курке, она быстро его взвела. К ней неожиданно бросился пожилой мужчина и попытался схватить за руку с пистолетом. Людмила, с силой ударив его локтем в лицо, выстрелила. И еще раз.

Милиционеры, пригнувшись, бросились в разные стороны.

– Уйдите! – Угрожая пистолетом, Людмила побежала во двор. Справа хлопнул выстрел. Она покачнулась и тяжело упала на асфальт. Бросившийся кто куда при звуках выстрела народ увидел, как к лежавшей женщине осторожно, держа наготове оружие, с двух сторон приближаются милиционеры. По проезжей части на скорости шли милицейские «Жигули». Резко повернув, они остановились, почти выехав на тротуар.

– Туда парень побежал, – возбужденно начал один из патрульных. – Он собачку ударил и бабушку, – кивнул он на замершую от страха возле неподвижно лежавшей собачки бабулю. – А эта стрелять начала. Деда ударила.

– Они вместе были, – говорил поднявшийся с тротуара человек, которого ударила Людмила. Из разбитой губы шла кровь. – Она меня звезданула. Я пистолет хотел отнять. А парень туда рванул. – Он махнул рукой на двор двенадцатиэтажки. Она его знает, Толиком называла.

– Как он выглядит? – что-то сказав в портативную рацию, спросил старший сержант.

– Людка, – прошептал Толик, выглядывая из-за угла с другой стороны дома. Он всхлипнул. По его щекам катились слезы. Он обежал дом кругом, хотел броситься на помощь сестре. Но, выглянув, увидел стоявших над неподвижно лежавшей Людмилой милиционеров и понял, что она мертва.

– Как глупо все, – по-детски шмыгая носом, прошептал он. – Людка… – Опустив голову, медленно пошел вдоль стены дома.

– Да, – подкрашивая губы левой рукой и держа в правой сотовый телефон, недовольно ответила Софи.

– Привет, – услышала она. – Узнала?

– Жанка. – Софи выронила помаду. – Ты, Господи. Что случилось? Тебя разыскивают по всей Москве. Что с тобой? Где ты?

– Софи, – услышала она вздох подруги. – Я знаю, почему ты так говоришь. Но у меня нет выхода. Я прошу тебя: съезди в Ярославль, возьми деньги у Тамары Ляховой. Помнишь ее? Она выходила замуж, и мы с тобой ездили на свадьбу в Ярославль пять лет назад.

– Жанка, – боясь, что та прекратит разговор, говорила Софи. – Я сделаю все, что ты скажешь. Где ты? Как тебя найти? Или как можно с тобой…

– Тебе позвонит Тамара, – перебила Жанна, – и договорится с тобой о встрече. У нее мои деньги. Тысяча двести долларов. Возьмешь – половина твоя. Потом свяжемся, и ты привезешь мне их.

– Жанка! – услышав гудки, закричала Софи. Швырнув трубку, она бросилась к двери. Опомнившись, вернулась к зеркалу и взяла помаду. Тут же положив, схватила телефон и прожала номер.

– Жанна звонила Софи, – отключив сотовый, осмотрел всех Павел. – Просила ее забрать деньги в Ярославле. Там у нее небольшой магазинчик. Потом она свяжется с Софи и договорится о месте встречи.

– Отлично, – кивнул сидевший в центре стола Кононов. – Значит, скоро мы будем иметь счастье лицезреть мадам Малкину. Ты, Павел, возьми это на себя. Софи – твоя женщина и выполняет твое поручение. Разумеется, в твоем распоряжении боевики Устранителя. Или бери кого хочешь. Араб занят поисками Жукова. С ним Смит и парни Вола. Похоже, дело стронулось с мертвой точки. – Он довольно улыбнулся. – Только что со мной связывался Кардинал. Они нашли убежище Атамана, и скоро с ним будет покончено. Сейчас мешает милиция, которая рьяно взялась за дело. Да, вчера звонил Семенов. К нему явились Сайд с Колобком и нагло заявили, что турнир непременно должен состояться, потому что там задействованы большие деньги. Наше шоу начинает пользоваться успехом, – довольно проговорил он. – Правда, мне не понравилась наглость Сайда. Но этот вопрос мы решим. С хохлами о крымском канале мы договорились. Теперь у парней из Симферополя проблем не будет. Так что все, можно сказать, вернулось на круги своя.

– Что будем решать с Малкиной? – спросил Шарлин.

– Решение будет принимать Карл, – ответил за Альберта Абрам. – Главное – взять ее и держать пусть в золотой, но клетке. Я вот о чем подумал на досуге.

– Он улыбнулся. – А что, если женить на ней Навруза?

Аркадий ожег его взглядом.

– Поясняю свой выбор, – усмехнулся Абрам. – Он кавказец, у них с женами свои отношения, и, следовательно, его…

– Лучше меня, – перебил его Чарли. – Я мужик вообще холостой. Правда, она старше меня на пару лет, но для общего дела готов некоторое время поспать со старушкой, тем более что она выглядит вполне, я бы даже сказал, отлично.

– Значит, решение принято, – улыбнулся Альберт. Аркадий стоял злой.

Навруз молчал.

– Что у нас с Падишахом? – взглянул на него Кононов.

– Ждет машину с наркотой, она уже вышла.

– Как всегда? – спросил Альберт. Навруз молча кивнул.

– Что-то с тобой не так, – заметил Кононов. – Или, может, расстроился, что Жанку отдадут Шарлину?

Навруз вяло улыбнулся.

– Так. Надо посылать людей к старателям. И как только вопрос с Атаманом будет решен, немедленно принимаем груз. Кого пошлем? – Альберт обвел взглядом остальных. – С золотом получилась задержка. Часть денег мы все-таки отдали. Но надо как-то разумно объяснить причину этой самой задержки.

– Предлагаю Навруза, – сказал Абрам. – Кавказцы во все времена любили золото и вообще драгоценности, и поэтому он сможет…

– Евреи вообще с ума сходят от одного вида золота, – поддел его Шарлин.

– Потому, – необидчиво взглянул на него Абрам, – что наша нация умеет зарабатывать и разумно тратить деньги. Правда, сейчас благородный металл в чистом виде серьезно упал в цене. Я имею в виду мировой рынок. И как следствие, мы тоже понесем некоторые убытки. Наши партнеры наверняка значительно понизят закупочную цену. Придется поторговаться. Это я беру на себя. И постараюсь как можно меньше потерять в деньгах.

– А если придержать его? – спросил Павел. – Подождать…

– Мы в этом случае ничего не выигрываем. Потеряем время и деньги. Вполне возможно, весьма значительную сумму. К тому же покупатели перестанут нам доверять. Я могу связаться с ними и узнать их цену. Но если Атамана к тому времени не ликвидируют, над нами по-прежнему будет угроза разоблачения. Так что поспешишь – людей насмешишь. Если сейчас нам могут инкриминировать сокрытие доходов, отмывание денег, но с этим пусть разбираются банки, от них мы откреститься сумеем. Торговля оружием – это, пожалуй, самое серьезное, что нам могут предъявить, при условии, что мы не попадемся с золотом. А Атаман знает весь путь его доставки. Лично я удивлен тем, что он ничего не предпринимает против нас. Любой на его месте давно покончил бы с нами…

– Атаман прекрасно понимает, – перебил его Аркадий, – что, если нас возьмут благодаря его показаниям, мы молчать, разумеется, тоже не будем. А у нас есть документальное подтверждение его участия в трех убийствах. Помните введенное Карлом правило в подобных случаях брать расписку? Атаман участвовал в трех таких операциях. Но дело здесь не столько в нем самом, сколько в тех, кто был с ним. Получится, что он сдал своих подельни-ков. Атаман на это никогда не пойдет. А следовательно, особо опасаться нам не стоит. Хотя, если его задержат, какую-то информацию о нас он даст. Потому что знает – долго в тюрьме не проживет, и, стараясь обезопасить себя, начнет потихоньку выдавать следователю ту или иную информацию. Это, конечно, для нас очень плохо, но пока этого не случилось и есть надежда, что Атаман все-таки будет убит. И не важно кем милицией или нашими людьми. Смерть уголовника решает все проблемы. Сюжет для гангстерского боевика. А сейчас еще какое-то магическое и, что очень печально, не менее опасное для нас продолжение – завещание погибшего адвоката. Сначала я считал это сказкой. Но после серьезной беседы со знающими людьми я понял, что все это очень и очень опасно. У Малкина была приличная даже по нынешним, послекризисным, временам сумма в американской валюте. После его смерти Жанна получила машину, квартиру, дачу и около пяти тысяч долларов. Надо отдать ей должное – она сумела с этой в общем-то ничтожной суммой создать себе пусть небольшой, но все-таки капитал, который постоянно пополняется. И возникает вполне закономерный вопрос: где остальные деньги Малкина? Он очень любил свою единственную дочь и, следовательно, все должен был оставить ей. Но не сделал этого.

Аркадий вздохнул, выпил стакан минеральной воды. Сидевшие за столом молча и терпеливо, с явным интересом, ждали продолжения его пространной речи.

– И тут неожиданно выясняется, что мы должны беречь дочь безвременно погибшего адвоката как зеницу ока. Ибо в противном случае в Генеральную прокуратуру поступит папка с весьма содержательными документами. Малкин погиб. Карл пытался найти документы, но безрезультатно. А потом у него состоялась длительная беседа по телефону с неким иностранцем, который и растолковал ему, что судьба Карла и всех остальных находится в кожаной папочке в одном из сейфов всемирно известного банка. Там же лежит некоторая сумма, которую Жанна получит при определенных условиях, о которых ей скажут в двухтысячном году. Представляете, какой подарок приготовил адвокат своей любимой доченьке? – усмехнулся он. – А некоторые из нас, господа, пытались улечься в постель с держащей нас всех за горло молодой особой. Что из этого вышло, вы все знаете.

– Но я, – воскликнул Навруз, – даже не думал…

– Ты вообще-то, – перебил его Аркадий, – думать умеешь? Ты хотя бы приблизительно знаешь, что это такое?

Навруз рванулся в его сторону.

– Сидеть! – заорал Альберт. – Ты не показывай свой кавказский темперамент, – предупредил он нехотя опустившегося на стул Навруза, – потому что исчезла Жанна благодаря тебе.

– Но я даже не предполагал, – процедил Алиев, – что…

– Вы видите это? – Достав из кармана конверт из плотной бумаги, Абрам положил его на стол. – Здесь билет на рейс Москва – Рим. Выписан на имя Малкиной Жанны Борисовны. Почему Карл вызвал сына туда? И из-за чего случилась стычка адвоката с тем, кто постоянно пользовался его услугами? – Он замолчал.

– Вот оно что, – пораженно прошептал Аркадий. – Значит, Карл хотел, чтобы Лев был мужем Жанны. А Малкин…

– Предъявил ему копии документов и заявил, что его дочь никогда не станет супругой сына мафиози, – договорил за него Абрам.

Все некоторое время молчали.

– Так ты знал об этом! – выкрикнул Павел. – И ни слова…

– Обо всем этом, – спокойно перебил его Абрам, – я узнал совсем недавно, после исчезновения Жанны. Карл прислал с этим, – он кивнул на пакет с билетом, – человека, который и сообщил мне некоторые подробности. Остальное я узнал после продолжительного и весьма недружелюбного телефонного разговора с Карлом. Он категорически потребовал найти Жанну и под любым предлогом и даже каким угодно способом заставить ее лететь в Рим.

– Сволочь! – воскликнул Аркадий. – Он думает, что он далеко и мы не сможем его достать? Да я завтра же пошлю…

– Никого мы послать не можем, – перебил его Абрам, – по той простой причине, что Карл застраховал себя от нас точно таким же способом. Сейчас нам нужна Малкина. Я не зря предложил выдать ее замуж здесь. В случае бракосочетания Жанны все наследство из сейфа банка переходит ей в руки. И если мы выдадим ее замуж здесь, то с Карлом будем на равных. И в нашей колоде будет даже больше козырей.

– В общем, все дело за Жанной, – сказал Павел. – Софи, как только из Ярославля позвонят, сразу же известит меня. Возьмем мы Малкину.

– Не нравится мне это слово, – поморщился Абрам. – «Возьмем». С такой женщиной, как Жанна, нужно говорить вежливо и очень корректно. Необходимо, чтобы она поверила нам. Ну а уж потом, – он вздохнул, – отношение к ней можно и изменить.

Толик сидел на ступеньках и бессмысленно смотрел перед собой. Он не знал, зачем вошел в подъезд Смерть сестры – он был уверен, что она убита, – опустошила его. Некоторое, весьма продолжительное, время он бесцельно бродил по улицам. Заходил в дворы, магазины, но не замечал ничего.. Он не осознавал окружающее. Все заслонило горе. Толик очень любил сестру. Она была его самым близким человеком. После предательства Китайца он чувствовал себя сильным и для сестры был готов на все.

– Чего расселся? – услышал он сзади наглый голос. Сверху спускались трое парней.

– Сдвинь его, – усмехнулся второй.

Толик почувствовал легкий толчок ногой в спину.

– Не понял, что ли? – угрожающе спросил первый. Толик медленно поднялся и, спустившись, вышел из подъезда, у которого остановилась иномарка.

– В темпе давайте, – позвал сидевший за рулем «ауди» стриженый парень.

– Да сдерни ты. – Вышедший из подъезда молодец с силой толкнул Толика.

Тот, сделав вперед три больших шага, выставил вперед руку и ткнулся ладонью в кабину иномарки.

– Сдерни, бычара, – заорал водитель.

Толик, развернувшись, вскинул пистолет. Улыбки мгновенно исчезли с лиц шагнувших к машине троих парней. Ударили выстрелы. Один из парней, получив пулю в живот, свалился на асфальт. Другому пуля пробила плечо и ударила в стену.

Третий, рванувшись назад, в подъезд, закричал. Одна пуля, пролетев около правого уха, заставила его присесть, следующая вошла в затылок. Раненный в плечо парень, зажимая пульсирующую кровью рану, рванулся влево и, пронзительно крича, побежал. Толик с застывшим лицом, выстрелил вслед дернувшейся иномарке.

Машина заглохла. Водитель, закрыв голову руками, скорчился на сиденье. Толик подошел и дважды выстрелил в закрывавшую голову ладонь. Повернувшись, увидел человека на балконе второго этажа. Поднял пистолет и выстрелил. Спокойно выщелкнул пустую обойму и, достав из заднего кармана вторую, вставил в рукоятку. Передернул затвор.

– Брось оружие! – услышал он крик.

Повернувшись с тем же застывшим лицом, поднял руку с пистолетом, дважды спустил курок и медленно пошел в другую сторону.

– Стоять! – раздались крики.

Толик, не останавливаясь, так же неторопливо продолжал идти. Сзади хлопнули два выстрела. Пуля ударилась об асфальт у его ноги. Повернувшись, он поднял руку с «ТТ». Застучали выстрелы. Две пули вспороли его бедро. Толик упал.

– Брось оружие! – не рискуя приближаться, закричали державшие его с трех сторон под прицелом милиционеры. Проведя рукой по отдающей резкой болью ране на бедре, Толик посмотрел вверх и слизнул кровь с ладони, потом сунул ствол пистолета в рот, нажал на спусковой крючок. К нему бежали милиционеры. И сразу открытые окна домов заполнили лица людей.

– А зачем они вам нужны? – подозрительно посмотрев на стоявшего перед ней Араба, спросила молодая женщина.

– Небольшой долг, – стараясь говорить спокойно, ответил Араб, – отдать надо. Я уезжал… в одно место, – после паузы сказал он. – Ты, наверное, знаешь, куда Жека катается, – показывая всем своим видом, что не стоит говорить об этом при стоящих рядом парнях, добавил он. – Не было меня порядочно. А приехал, у Жеки вроде какие-то неприятности. Наверное, помощь нужна. Он меня спас в одном месте, – вздохнул Араб. – Вот и хотелось бы помочь. Я слышал, он где-то дом купил, а где – узнать не могу. Вспомнил, как о тебе Машка говорила. Вот…

– Около Ершова, – ответила женщина. – Там такое небольшое озеро есть. Вот там и стоит его коттедж. Мне Маша вчера звонила. За сына беспокоилась. Так, намекнула, что что-то случилось, а что, не сказала. Ты не знаешь, что там произошло?

– Узнаю – звякну, – кивнул Араб и быстро пошел к джипу. Парни – за ним.

– Ты чего? – Глобус непонимающе посмотрел на Клеща.

– Она должна идти одна, – удерживая его руку, ответил тот. Глобус перевел взгляд на Рекса. Тот с улыбкой кивнул.

Мила, выйдя из лифта, подошла к стальной, искусно покрашенной под дерево двери квартиры и внимательно осмотрела связку ключей, которые ей дал Глобус. Тремя ключами поочередно открыла замки и вошла. Не разуваясь, прошла в большую комнату. Увидела висевшую на стене картину «Девятый вал». Подошла к ней и с трудом сумела снять. За картиной была дверца сейфа. Мила достала из сумочки ключ, набрала код и открыла сейф с четырьмя отделениями.

– Ну вот и мой час настал, – прошептала она. Сзади услышала тихий женский голос:

– Не шевелиться. Медленно повернись. Она резко повернулась. У открытой двери стояла молодая миловидная женщина с пистолетом в руке.

– Что вам нужно? – испуганно спросила Мила.

– Именно это я и хочу узнать у тебя, – улыбнулась женщина.

– Меня послал Эдуард, – быстро проговорила Мила, – и просил…

– Значит, вот ты какая, – усмехнулась Нонна, – любовница Эда. А я его жена. И все, что там, – она кивнула на сейф, – принадлежит мне. Так что сделаем вот как: ты сейчас же выметаешься отсюда и возвращаешься во Владимир. Там все объяснишь Эдику. В противном случае я вызову милицию и…

– Но меня встретил человек Эдика, – перебила ее Мила. – Он меня привез сюда. В конце концов, можно позвонить Эдику, и он все объяснит. – Она нагнулась за поставленной на пол сумочкой.

– Стоять, сучка, – крикнула Нонна, схватила Милу за волосы сзади и приставила пистолет к ее горлу.. – Убирайся отсюда, шлюха. Денег на дорогу я тебе дам.

Отпустив волосы Милы, чуть отвела пистолет. Мила поймала держащую пистолет руку Нонны и укусила ее. Вскрикнув, Нонна выронила пистолет и сильно ударила противницу. Мила рывком повалила ее на пол.

– Вот теперь пошли, – посмотрев на часы, кивнул Клещ.

– Да что такое-то? – спросил Глобус.

– Нас это не касается, – усмехнулся Клещ. – Дела хозяина – его дела.

Они поднялись на лифте на пятый этаж. Первым к двери подошел Глобус.

– Открыто, – буркнул он и шагнул вперед. Услышав доносившееся из комнаты злое повизгивание. Клещ и Рекс переглянулись.

– Ох и крученый Кардинал, – помотал головой Клещ. Глобус, выхватив пистолет, рванул вперед. Они бросились за ним. Женщины, вцепившись друг другу в волосы, катались по полу. «Браунинг» Нонны валялся на полу. Глобус подскочил и попытался разорвать злые объятия. Клещ поднял «браунинг», ткнул Глобуса в шею и спустил курок. Раздался выстрел. Глобус упал. При звуке выстрела женщины вскочили. Сухо ударил второй выстрел. Мила, открыв рот и ухватившись ладонями за живот, упала.

– Вы? – Нонна изумленно посмотрела на Клеща. – Что делаете…

Короткий удар в висок сбил ее. Рекс, подхватив падающую Нонну, удержал ее. Клещ, подойдя, сунул ей в руку рукоятку «браунинга». Они вдвоем подтащили потерявшую сознание Нонну к скорчившейся на полу Миле. Клещ, направив руку Нонны с пистолетом в голову Милы, ее же пальцем вдавил курок. Рекс продолжал удерживать ее на ногах. Клещ согнул руку Нонны в локте, сжимая ее пальцы на рукоятке пистолета своей рукой, приставил ствол к виску.

Сидевший за шахматной доской с расставленными фигурами Владимир Иванович размышлял над ходом. Напротив, довольно улыбаясь, с сигаретой в губах развалился в кресле Волчара. Раздался вызов сотового телефона. В комнату вошел Артур и протянул телефон Иванову.

– Слушаю. – Тот поднес его к уху.

– Это я, Владимир Иванович, – услышал он мужской голос. – Я все сделал. Как с вами встретиться? Есть еще кое-что, что я должен сказать вам лично.

– Перезвоню через полчаса, – ответил Иванов и поднялся. – Собирайтесь. Едем, – бросил он и пошел к двери.

Волчара вскочил, не задавая вопросов, метнулся к тахте, выхватил из-под подушки пистолет с глушителем и бросился за ним. Артур заглянул в комнату.

– Мы скоро вернемся.

– Куда вы? – встревоженно спросила Жанна.

– Понятия не имею, – улыбнулся он. – Владимир Иванович приказал…

– Жанна, ты поедешь с нами, – услышали они голос Иванова.

– Шикарный домик, – передернув затвор короткого автомата, усмехнулся рослый парень.

– Он, говорят, где-то воевал и привозил неплохо, – кивнул стоявший рядом с таким же автоматом раскосый верзила. – Потом перестал ездить. Но и здесь у них неплохо выходило. Охраняли ларьки, магазины и пару кабаков. Деньга неплохая шла. А вот сейчас пусть на похороны отсчитывает. Ну, – усмехнулся он, – тронулись.

– Вы двое, – рослый посмотрел на двух мужчин, – на второй этаж по веревке. Мы с парадного пойдем. Работаем.

Семеро парней с автоматами короткими перебежками начали приближаться к особняку Жукова.

– Чего маешься? – спросил угрюмо смотревшего в окно Медведева Евгений.

– Не маюсь, а думаю. Где хотя бы охотничье ружьецо достать. Я свой ствол дома оставил. Надо было хапнуть у парнишек, которые меня в подъезде встретили, но времени не было.

– Я привез «стечкина», – улыбнулся Евгений.

– Чур мой, – сразу же сказал Медведев. – Четырежды один пользуюсь один, – переделал он детскую считалку. Жуков вытащил из-за ремня сзади пистолет с удлиненным стволом.

– Класс, – облегченно вздохнул Медведев. – А патроны? – Он выщелкнул обойму. – Еще имеются?

– Тут в магазине двадцать, – улыбнулся Евгений. – Можешь одиночными, но возможно и очередями. Правда, нужна, кобура, которая служит…

– Прикладом-подставкой, – весело перебил его явно довольный Медведев. – Калибр девять миллиметров. Затвор свободный. Ударно-спусковый механизм самовзводный. Предохранитель также является и переводом для ведения огня. Флажок занимает три положения. – Он подмигнул завороженно глядевшему на него Мише. – Я с этим железом знаком с детства, у меня же отец военный был. Убили его на афганской границе, когда мне двенадцать лет было. Вот тогда я себе и слово дал: кем бы ни закрывались, буду стрелять. Отец из-за мамы погиб. Ее в заложники взяли. Он оружие бросил, ну и его сначала, потом и ее…

– Даже если и так, – буркнул Евгений, – все равно сделаешь все, чтобы спасти жизнь того, кому угрожают. Тут выбора нет.

– У меня есть. Так как насчет запасной обоймы? – Медведев перевел разговор. – Я водитель дисциплинированный и без запаски не езжу.

– Сейчас придется. Нет больше. Это мой НЗ. – Евгений вздохнул.

– Так ты голый?

– «Наган». Прадедов. Но работает. В барабане семь патронов. Не самовзвод, после каждого выстрела нужно курок взводить.

– Да хоть это – и то слава Богу, – подмигнул ему Медведев. Хотел сказать еще что-то, но из комнаты донесся приглушенный крик Маши.

Евгений поймал рванувшегося туда сына за шиворот, отбросил его в сторону и бросился в дверь. Медведев затолкал мальчишку в туалет, припер дверь стулом и, передернув затвор, рванулся вниз, откуда послышался звон разбитого стекла. Вверх по лестнице бежали трое парней. Медведев всадил пулю в голову первому и, опередив вскинувшего автомат второго, выстрелил ему в грудь. Третий полоснул длинной очередью. Медведев, отпрянув к стене, присел. Пули, расщепив перила, оставили на стене пунктирную строчку, осыпав его штукатуркой. Он скатился по ступенькам до межлестничной площадки и всадил две пули автоматчику в живот. Снизу в него стреляли трое. Ответив тремя выстрелами, он бросился вверх по ступенькам. Подскочив к двери на второй этаж, повернулся и выстрелил.

Вскинувший было автомат боевик рухнул вниз. Медведев бесшумно прыгнул вперед.

– Кто там? Скажи, пусть прекратит! – говорил молодой мужчина. Он держал Машу перед собой как щит. К ее виску был приставлен пистолет. – Или я ее…

– Медведь! – не поворачиваясь, закричал Евгений, его «наган» валялся на полу. – Все! Сдаемся!

– Слабак, – прошептал Медведев. Он рыбкой метнулся вперед и дважды выстрелил.

Стоявший у окна парень с автоматом, выронив оружие, спиной разбил стекло большого окна и полетел вниз. Мужчина толкнул Машу и бросился назад, к открытой балконной двери. Евгений увидел руки взбирающегося по веревке боевика, поднял револьвер и выстрелил.

– Маша, – Жуков присел около неподвижно лежавшей женк.

– Где Миша? – простонала она.

На балконе появился еще один боевик. Жуков выстрелил и снова взвел курок. Лежа на спине. Медведь стрелял в дверь. Оттуда прогремела автоматная очередь. Пять пуль вспороли ковер рядом с ним. Он выстрелил и, вскочив, прыгнул вперед, не переставая стрелять. Евгений бросился к балкону и резко ударил каблуком по обхватившим прутья ограждения пальцам. Взвыв, парень полетел вниз.

Оттуда ударили выстрелы. Евгений переложил револьвер в левую руку, а правой поднял короткий автомат. Стрельба внезапно стихла. Он осторожно, лежа на животе, выглянул вниз. Увидел уходящие на скорости четыре машины. Поднялся.

– Вовремя ты меня вооружил, – благодарно посмотрел на него считавший выщелкнутые из магазина патроны Медведев. – Застрелиться осталось. – Он показал ладонь, на которой были четыре патрона. Потом поднял лежавший около убитого парня короткий автомат. Отстегнул магазин, начал выщелкивать патроны.

– Нормалек машинка, – пробормотал Медведев, – два магазина.

– Мишка. – Жуков рванул на себя пробитую пулями дверь туалета.

Забившийся между унитазом и стеной, бледный сын смотрел на отца широко раскрытыми глазами.

Евгений увидел кровь на щеке сына, подскочил к нему и присел. Увидел небольшую царапину чуть ниже виска. Мальчик обнял его за шею и заплакал.

– Все, Мишутка, – гладя его по волосам, тихо говорил отец. – Все хорошо.

– Жека, – услышал он голос Медведева, – она в обморок грохнулась.

– Сейчас, – ответил Жуков.

– Торопись, – буркнул Медведев. – Сейчас сюда правоохранительные органы подъедут. Встречаться с ними у меня особого желания нет. Все-таки огрызнулись мы прилично. По крайней мере четверых ухлопали. Уходить надо, и чем быстрее, тем лучше.

– Что с Машей? – спросил повернувший голову Жуков.

– Я тебе доктор, что ли? – огрызнулся Матвей. – А вот что…

– Да куда же я пойду? – зло спросил Евгений. – Видишь, что делается?

Бросившись ему на грудь, сын вздрагивал от рыданий.

– Тогда с милицией сам разбирайся. – Подхватив короткий автомат, подложив под голову все еще не пришедшей в сознание Маши диванную подушку, Медведев поднялся. – Я через пару часов звякну. – Сунув пистолет за ремень, начал быстро спускаться по лестнице.

Евгений, стараясь говорить спокойно, прошептал:

– Миша, мама немного понервничала и сейчас чувствует себя не совсем хорошо. Я пойду…

– Миша! – перебил его громкий голос Марии. – Все хорошо.

– Маша! – Евгений облегченно вздохнул. Сын бросился к ней.

– Сынок, – обнимая его, заплакала Маша. – Господи, да что же это такое?

– Жека! – раздался снизу резкий крик Медведева. – Милиция.

– Я сейчас вернусь, – сказал жене и сыну Жуков. Выйдя к парадному входу, увидел две быстро приближавшиеся милицейские машины.

– Почему не ушел? – Он взглянул на Медведева.

– Не верю в оперативность мусоров, – пристально вглядываясь в машины, проворчал тот.

– Во что ты вообще веришь?

– В оружие, в холодное. Огнестрельное, бывает, осечку дает. Нож, он и есть нож.

– Что говорить будем?

– Ты хозяин, ты и объясняй.

– Далеко мы забрались, – покрутил головой Волчара. Артур внимательно смотрел на вышедшего из машины Иванова. – Чего мы сюда прикатили-то? – спросил он Артура.

– Пошли, – махнул рукой Иванов.

Артур легко перепрыгнул полуметровый бетонный забор.

– Не слышал? – Старик ожег взглядом Волчару. Тот рванулся вперед.

Коснувшись верха забора рукой, подражая Артуру, попытался перепрыгнуть. Левая нога зацепилась, и Денис с коротким матом оседлал забор. Бросив виноватый взгляд на сидевшую в машине Жанну, спрыгнул на ту сторону. Увидел лежавшего перед кустами боярышника Артура и улегся рядом.

– Понял, – негромко сказал Артур.

Волчара удивленно взглянул на него. Артур рыбкой перелетел ряд боярышника. Волчара поднялся и перепрыгнул кусты. Едва коснувшись ногами мягкой, поросшей молодой травой земли, упал рядом с Артуром.

– Смотри слева, – велел тот. – Если кого увидишь, бросишь мне в спину комок земли. Небольшой, – уточнил он.

Ничего не понимающий Волчара утвердительно кив-,qq нул и взял маленький кусочек ссохшейся земли. Артур бесшумно метнулся вперед и присел перед приоткрытым окном двухэтажного особняка.

– Да, – услышал он мужской голос. – Договорились. Он недавно звонил.

Встречаемся у Звенигорода. Место назвал я. – Последовала пауза.

Артур отпрянул от окна и вернулся к Волчаре.

– Уходим.

– Что?! – пораженно спросил вскочивший с кресла Альберт. – Это точно?

– Абсолютно, – ответил ему мужчина. – Правда, по-моему, она не стала бы стрелять себе в висок. Но основная версия такова: Нонна застала в комнате у себя женщину, которую, по всей видимости, привел туда Глобус. Они схватились.

Появляется Глобус и бьет Нонну в висок. Та падает. Глобус подходит к своей подельнице, в то же время Нонна приходит в себя и стреляет Глобусу в шею с очень близкого расстояния, а женщине – в живот. Потом добивает ее выстрелом в голову и почему-то стреляет себе в висок. Все это не вызывает сомнений. У меня свое мнение о том, что…

– Понятно, – кивнул Кононов. – А сейчас извини, я ожидаю очень важного звонка. Пока. – Он отключил телефон. – Вот это новость, – прошептал Кононов.

– Но Зуев прав: Нонна не убила бы себя. Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Но если это кто-то удачно подстроил, почему ничего не взяли из сейфа?

– Понял? – Иванов посмотрел на Артура.

– Так точно, понял все, но, – он кашлянул, – почему мы не могли взять его там, в доме? Если я правильно понял…

– Нам объявили войну, – перебил его Иванов. – Противник силен и многочислен. А мы даже примерно не знаем, кто ведет охоту за нами. Жанна знает. Но назвать никого не может. Я не хочу вовлекать ее в это. Если она покажет, где живет хотя бы один из них и мы нанесем удар, они поймут, что навела она. Также не исключено, что ее там могут заметить. Здесь я выгадываю вдвойне. Я попросил Зарилова выяснить все о твоей дочери. Он, конечно, не знает, что она твоя, но все узнает. Если же брать его у него на даче, он может начать торговаться. И самое главное – мы наконец увидим тех, кто на нас охотится. Они наверняка будут следить за мной после того, как я получу данные у Зарилова. Ваша задача – запомнить номер и сфотографировать машину и людей. Это сделаешь ты. – Он посмотрел на Жанну:

– Ты говорила, что увлекалась фотографией. Вот фотоаппарат. Ты, – он посмотрел на Волчару, – возьмешь государственное такси. Не забудь, именно государственное, и будешь ждать машину, которая отправится за мной, вот здесь. – Он раскрыл карту и показал место. – Хотя ведь ты Москву не знаешь. Впрочем, это не важно. Назовешь таксисту Волоколамское шоссе, перекресток улицы Свободы. Там они от меня отстанут. А ты поедешь за ними. Когда начнут пытаться отрываться, скажи водителю, пусть везет назад. Этим мы заставим их нервничать. Когда на войне волнуются, то, как правило, проигрывают. Ты, Артур, охраняешь Жанну. От нее ни на шаг. Когда я уеду, Зарилов тоже, ловите машину – и в Москву. Оттуда на автобусе вернетесь на дачу. Все, – Владимир Иванович посмотрел на часы. – Начали.

– Да, – капитан милиции приложил два пальца к сонной артерии лежавшего под окнами парня, – лихо погуляли. Значит, говоришь, напали, а вы сумели вырвать оружие и защищались. – Он засмеялся. – Но вот что странно: все парни с автоматами иностранного производства, а ты отлавливаешь одного с дореволюционным револьвером и укладываешь четверых из этой пукалки. – Он пнул ногой валявшийся на дорожке «наган». – Как понять-то?

– О «нагане», – спокойно ответил Жуков, – я говорил. Это дедов. Именной. Там есть табличка с надписью. А что касается четверых, так получилось. Я защищал свою семью. И…

– Кто в доме еще есть? – Капитан посмотрел на открытые окна второго этажа.

– Жена и сын.

– Скоро они? – Капитан взглянул на сидевшего в милицейских «Жигулях» рослого милиционера.

– Сейчас прибудут, – кивнул тот.

Еще трое в форме стояли чуть в стороне от крыльца и, тихо переговариваясь, держали в руках автоматы. Евгений кулаком сбил капитана на землю и запрыгнул в открытые двери коттеджа. Автоматчики, вскинув оружие, рванулись за ним. Сверху раздался выстрел и сразу другой. Пули ударились перед ногами автоматчиков. Все трое, петляя, побежали к невысокому заборчику. Из дверей выскочил Жуков с коротким автоматом в руке и, угрожая выскочившему из машину водителю, схватил потерявшего сознание капитана за шиворот и потащил его к входу. Автоматчики, перепрыгнув забор, направили на него стволы. Из окна второго этажа сухо щелкнули два выстрела. Пули, пропев над их головами, заставили автоматчиков вжаться в землю. Евгений, затащив капитана, хлопнул дверью. От машины выстрелил водитель., Пуля впилась в дверь.

– Ты чего? – услышал Жуков голос Медведева. – На кой мента вырубил? Заложника, что ли, взял? Будем самолет до Африки требовать? Мать твою!

– Кто послал? – несколько раз хлестнув капитана по щекам, спросил Жуков.

Открыв глаза, увидев перед лицом ствол пистолета, тот облизнул губы и, боясь пошевелиться, замер.

– Кто послал? – Евгений вдавил ему в глаз ствол его же «ма-карова».

– Центр, – просипел тот. – Мы должны были приехать до того, как вы милицию вызовете. Телефон у вас обрезан. Вот…

– Как узнали про коттедж? – К кому-то в Можайск Араб ездил, – быстро ответил псевдокапитан. – Там и уз… – Что за центр?

– Сайд и Кононов, – промычал «милиционер». – Убери «дуру», – жалобно проскулил он. – Больно.

– Кто должен приехать? – Евгений чуть ослабил нажим на пистолет.

– Смит с парнями.

– Что вы должны были делать? Почему в дом не вошли?

– Жить хочется, – признался «милиционер». – Вы четверых положили. К тому же мы знаем, что в доме вас трое.

– Сколько? – озадаченно переспросил Жуков.

– Всего вас пятеро, – проговорил тот. – Ты, Медведь, какой-то полковник, старик, еще один мужик, который в баре стрелял.

– Ясно, – кивнул Евгений. Усмехнувшись, велел:

– Скажи своим, чтобы сваливали отсюда, или я тебя пристрелю.

– Не уедут они, – испуганно проговорил «милиционер». – Нам надо вас продержать до приезда Смита. Он с парнями сейчас подъедет.

– Как только подъедут, я тебе сразу в черепе дырку сделаю.

– Слышь, – жалко пролепетал «капитан», – ты хоть знаешь, с кем вы связались? Это же мафия.

– Запомни, – сказал Жуков, – мы не мафия. Мы хуже, – вспомнил он слова Артура.

– Женя, – услышал он вверху на Лестнице голос жены, – что…

– Не спускайся! – заорал он. Резким ударом рукоятки сломал переносицу «капитану». Обыскав карманы, нашел две запасные обоймы и триста долларов. Сунул все себе в карманы и, заперев дверь, быстро поднялся наверх. Стоявший у окна с коротким автоматом в руках Медведь встретил его коротким матом.

– Не понял? – удивленно посмотрел на него Жуков.

– Я думал, настоящие, – выдохнул Медведь. – Знал бы, что замаскированные, хрен бы кто ушел. И мы уже сдернули бы. А сейчас, похоже… «врагу не сдается наш гордый „Варяг“, – пропел он, не отворачиваясь от окна.

– Они думают, нас пятеро, – сообщил Жуков. – Сейчас еще подъедут.

– Успокоил, – криво улыбнулся Матвей. – Я хотел Машку с Мишкой с той стороны спустить, пока эти здесь были. Она ни в какую. Я, говорит, своего Женьку не брошу. Сейчас поздно, – поняв движение товарища к двери, сказал он. – Телефон не…

– Они провод обрезали.

– Ну и построил ты себе дворец. Здесь хрен докричишься до кого. Сутки стреляться будем, никто не услышит. Угораздило же.

– Специально место выбирал. До деревни километр. Тут рядом есть несколько домов, но никто в них не живет.

– Вспомним подвиг защитников Брестской крепости, – неожиданно торжественно-казенным голосом проговорил Матвей, – которые до последней капли крови удерживали рубеж родины. Так нам инструктор по боевой и политической в учебке говорил. Я же пограничник, командир тревожной группы.

– Вздохнув, бросил взгляд на Евгения. – Знаешь, – хмуро улыбнулся он, – видать, жарко будет, если я вспоминать начал. Не к добру это. Впрочем, обо мне плакать некому. Я ведь говорил тебе, что мои старики – они тогда молодыми были – на границе погибли. Ни братьев, ни сестер нет.

– Хорош тебе, – перебил его Евгений. – Рано хоронишь. Прорвемся.

– Если бы не твои, – вздохнув, Матвей недовольно кивнул головой на дверь, – вдвоем мы бы и сейчас ушли. А бросать тебя одного, – он выругался, – не могу. Подставляться ради заложников никогда не буду, но и товарища на поле боя не брошу.

– Ой! – Жанна испуганно присела и закрыла лицо руками.

– Ты чего? – спросил Артур, провожая взглядом идущие на скорости четыре иномарки.

– Смит. На первой машине ехал. Это он того сильного бомжа застрелил.

– Он? – Артур шагнул вперед и замахал рукой.

Остановивший «Волгу» Волчара громко спросил:

– Ты чего? – Шеф, – подбежал к такси Артур, – сто баксов. Надо догнать те иномарки. – Да как же их догонишь? – вздохнул водитель. – У них же…

– Давай за ними, – усаживаясь, сказал Артур. – Если поймем, что отстаем, остановишься. Держи. – Он сунул растерявшмуся таксисту деньги в нагрудный карман рубашки.

– А как же… – Ничего не понимающий Волчара махнул рукой в другую сторону. – Ведь…

– Ты едешь? – рявкнул Артур.

Тот полез на заднее сиденье. Туда же села подбежавшая Жанна.

– Ты куда? – обернулся Артур.

– Владимир Иванович сказал, чтобы я от тебя ни на шаг.

– Ясен хрен при пасмурной погоде, – проворчал водитель. – «Улицы разбитых фонарей». Оперативники, что ли? Волчара хмыкнул.

– Трогай, – махнул рукой Артур.

– Ты чего, старый?! – заорал из «девяносто девятой» молодой мужчина. – Ты чего сделал-то?! – Обежав машину сзади, уставился на помятую заднюю левую дверцу. – Убью! – рванулся он к спокойно стоявшему Иванову.

– Стоять. – Его перехватил подбежавший сержант ГИБДД.

– Сколько я вам должен? – подойдя к потерпевшему, спросил Иванов.

– Твоих пяти пенсий не хватит! – повернулся к нему тот.

– Надеюсь, мы уладим все без ГИБДД. – Достав триста долларов, старик вложилихв рукупоражениезамолчавшегопострадавшего.

– Так это, – растерянно посмотрел тот на стоявшего чуть в стороне инспектора. – Я… он… ну как…

– Домой вы доедете, – улыбнулся Иванов, – а дверцу вам за день выправят. Он огляделся и, не увидев такси Волчары, озадаченно присвистнул.

– Потеряли, – притормаживая, с облегчением сказал водитель.

– Вон они. – Волчара махнул рукой направо.

– Давай направо и жми, – посмотрев в ту сторону и увидев четыре уходившие по проселочной дороге машины, приказал Артур.

– Может, не надо? – тихо проговорила Жанна.

– Надо, – кратко ответил Артур.

– Может, разжуете, что за кипиш? – полюбопытствовал Волчара.

– Нет, – сделал вывод водитель, – вы не оперативники. Вы, похоже, мафия.

– Мы не мафия, – отрезал Артур со злой улыбкой. – Мы гораздо хуже. Вперед. И жми. Здесь ментов нет.

– Так ведь машина-то… – начал водитель.

– Даю еще двести, жми.

– Это… – хмыкнул Волчара. – Там четыре тачки. И под завязку набиты. По-моему…

– Сориентируемся на месте, – перебил его Артур.

– Кажется, у нас будут неприятности, – наклонившись к Жанне, прошептал Волчара. – Или, как базарите вы, новые русские, возникнут проблемы.

Она повернулась и с презрением посмотрела ему в глаза. Он смутился.

Выругавшись про себя, он вытащил пистолет и достал магазин. Увидевший это водитель мгновенно изменился в лице и скосил глаза на сидевшего рядом Артура.

– Вот что, – решил Медведев, – прикрой меня. Попробую прорваться. Как до телефона доберусь – милицию вышлю.

– Опоздал, – буркнул Жуков.

– Подкрепление, – увидев притормозившие четыре машины и выскочивших из них парней с оружием, сказал Медведев. – Значит, будем драться. Если разойдутся – держи тот сектор. Две стороны твои, две мои. Дом чересчур большой, – недовольно добавил он. – Не мог поменьше построить. Хорошо еще, второй этаж наш. Им подыматься нужно. Газ у тебя где?

– Котельная внизу, углем топлю. Хотел газ проводить, денег не хватило.

– Слава те Господи, – усмехнулся Медведь. Где-то рядом раздался выстрел. За ним, после секундной паузы, другой. Оба рванулись в соседнюю комнату. У окна, переломив стволы, доставала стреляные гильзы Маша. Рядом на полу с патронташем в руках сидел Миша.

– Сдурела! – подскочил Евгений, силой оттащил жену от окна. – Да вас же…

– Нас все равно убьют! – воскликнула она. – Так пусть попробуют. Это папино ружье. Я стреляла из него, я смогу, – пытаясь вырвать из рук мужа двустволку, кричала она.

Медведь припал к стене и осторожно выглянул.

– Эй! – раздался насмешливый, усиленный мегафоном голос. – Похоже, вас баба защищает. Жанна, с вами ничего плохого не будет. Мы гарантируем жизнь и тебе, Жуков, и твоей семье. Отдай нам полковника и Волчару. Медведь! Они же слабаки. Тобой и семьей Жеки закрываются! Отдайте нам их и Жанну, и мы уедем.

– И рад бы в рай, – усмехнулся Медведев, – да грехи не пускают. – Чуть выглянув, заорал:

– Ты, умник! Приди и возьми их!

– Ты чего? – услышал он удивленный голос Жукова.

– Зачем разочаровывать мужиков? – усмехнулся Медведев. – Да и больше уважать станут. Полковник, видать, мужик не промах. Достал он их.

– Даем пять минут, – вновь проорали в мегафон. – Сожжем! Отдайте Артура, Волчару и Жанну! Мы уедем!

– Вот сучары, – удивленно пробормотал лежавший на земле Денис. – Про меня-то откуда узнали? А, Китаец, сучонок.

Жанна, оглянувшись, спросила:

– Где Артур?

– С водителем договаривается, – усмехнулся Волчара, – чтобы назад не пехом шпарить. К ним подполз Артур.

– Волчара! – услышали все. – Твоя Людочка крякнула! Мы ее ментам сдали, и они успокоили. И братика ее завалили. Выходи!

– Сучары! – играя желваками, процедил Денис.

– Почему они думают, что я там? – удивилась Жанна.

– Они загнали туда Жеку с женой и ребенком, – прошептал Артур. – И еще там один его приятель, тот, что был в ресторане. Или который отвозил нас. Хотя нет, тот наверняка убит. Он нас и сдал.

– Чего лежим-то? – зло спросил Волчара. – Давай шмалять начнем. Те, – он кивнул на коттедж, – поддержат. У них, видать, есть оружие. Иначе бы эти не пели здесь песни.

– Из чего стрелять-то? – зло спросил Артур. – Нет у меня ничего. Дай мне пистолет, и уходите с Жанной. – Он протянул руку.

– Лады, – кивнул Волчара, – я не жадный. – Сунув руку за ремень, вытащил «ПМ» и протянул удивленному Артуру. – Держи.

– Откуда?

– От верблюда.

– Ползи к машине. – Артур передернул затвор. – Водитель ждет. Боится, но ждет, – улыбнулся он. – Побудь там. Мы…

– Я с тобой, – упрямо возразила Жанна.

– Ты мне будешь мешать. Если уж не уходишь, то сиди здесь и не шевелись. Начнется стрельба, прижмись к земле. Пошли. – Он махнул рукой вперед и быстро пополз.

Волчара двинулся следом.

– Рассыпались, – усмехнулся Медведев. – Жека! – громко позвал он. – Похоже, сейчас начнут!

– Готов к труду и обороне, – отозвался Жуков.

– Жуков! – проорал в мегафон Смит. – Последний раз… – Осекшись, замолчал.

– Продолжай, – услышал он насмешливый голос сзади. – Но в другом смысле. Пусть твои люди положат оружие и отойдут к дороге. Иначе я начну с тебя.

Смит судорожно сглотнул и прохрипел:

– Парни не положат оружие. Если я скажу им, они убьют меня.

– Попробуй, – насмешливо посоветовал Артур. – Или я сделаю это чуть раньше. Скажи, что центр сыграл отбой.

– Но, – сипло начал Смит, – они… Артур сильно ударил его рукояткой пистолета по голове. Стоявший в метре от Смита парень в милицейской форме удивленно обернулся. Артур вскинул пистолет. Раздался быстрый шелестящий звук, и «милиционер», сдавленно икнув, повалился лицом вперед. Меж лопаток удивленный Артур увидел рукоятку финки.

Нашел взглядом лежавшего в траве Волчару и показал большой палец. Тот, оскалясь, подмигнул.

– Слушай сюда, – угрожающе прозвучал усиленный мегафоном голос Артура, – ублюдки! Даю три минуты! Если хоть одна сволочь будет здесь, перестреляем!

Махнул рукой Волчаре и, выстрелив вверх, прыгнул в сторону и снова нажал на курок, – Кто это? – удивленно спросил Медведев. – Может, пытаются…

– Полковник, – ответил Жуков. – Я его по голосу узнал. Поддержим, – бросил он.

Коротко простучала автоматная очередь. Стоявший между угловыми окнами Медведев выстрелил сразу из двух лежавших на подоконниках автоматов. Боевики, огрызаясь во все стороны короткими очередями, перебежками начали отступать к дороге. Евгений и Матвей били по ним прицельными очередями.

Вдруг в рощице простучала автоматная очередь. И тут же вспыхнула короткая перестрелка.

– По-моему, настоящая милиция прибыла, – усмехнулся Матвей. – Я ушел.

– Это милиция! – услышал он радостный голос Маши.

– Нашла чему радоваться, – хмыкнул он и, забравшись на подоконник, прыгнул на клумбу. Перекатившись, вскочил и побежал к воротам.

– Уходим. – Артур и Денис бросились назад.

– Милиция, – кивнул на три микроавтобуса Артур. – Выстрелы кто-то услышал и вызвал. ОМОН, кажется. – Сзади раздались шаги бегущего человека.

Артур, перевернувшись на спину, вскинул руку с пистолетом.

– Артур! – крикнула Жанна.

– Артур! – словно эхо повторил его имя мужской голос. – Я Медведев, приятель Жеки. В «Космосе»…

– Ложись. – Артур сбил Жанну с ног, Медведев мгновенно лег. – Ползком за мной! – приглушенно скомандовал Артур.

– Шофер уехал, – услышал он шепот Жанны. – Как стрельба началась, сразу и уехал. Чуть меня каким-то ломиком не ударил.

– Тогда за мной, – махнул рукой Матвей. – Вон озерко. У меня там катерок стоит, в камышах. Пока с этими милиция разбираться будет, уйдем. От озерка протока есть, до дачного поселка. Оттуда можно уехать…

– Молча и быстро, – перебил Артур, – вперед, к озерку.

– Я ничего не знаю, – всем своим видом выражая растерянность, проговорил Жуков. – Мы телевизор смотрели, и вдруг стрельба началась. Я ружье схватил, все-таки жена и сын, и приготовился отбиваться. Кто там кого бил и за что, не знаю.

– Понятно, – сумрачно проговорил Альберт. – Думаешь…

– Здесь и думать нечего, – нервно и довольно зло проговорил Араб. – Он, видать, обелиться захотел. Иначе откуда так…

– Все, – прервал его Кононов. – Разберись с ним.

– Спасибо, – кивнул Владимир Иванович. – Я, собственно, дома уже порядочно не был. И не знаю, когда бы там появился. Еще раз спасибо.

– Не за что, – вздохнул стоявший перед ним молодой мужчина в джинсах. – Это вам спасибо. Здорово вы нас гоняли. Я же в Чечне в СОБРе был. Если бы не ваша школа… – Он вздохнул. – По поводу Зарилова подозрения были. Уж больно быстро разбогател. Какое-то наследство его жена получила. В общем, его рано или поздно все равно взяли бы. Но сейчас глубже копнем. А вообще-то у нас к вам дело… – Он потупился.

– Замахнулся, так бей, – понял его Иванов.

– Да не помню я, как они выглядели, – с сожалением проговорил сидевший за столом перед майором милиции водитель. – Сели трое. Все кавказцы. Сказали – поехали. Я вообще-то не хотел, но один мне тысячу дал, вот я и поехал. Потом говорят – жди здесь. А я слышу – там стрелять начали, и газанул от них сразу. Как ваших увидел, остановился и сказал.

– Может, узнаете кого? – Майор положил перед ним несколько фотографий.

– Я уж смотрел, – махнул рукой водитель. – Здесь нет ни одного.

– Вот это влипли! – Качая головой, Альберт выругался. – Почему вы решили, что Жанна там? – заорал он. – И почему не смогли… – Не договорив, махнул рукой. – Эту гниду, – процедил Кононов, – раздавить. Немедленно. – Он с силой ударил по столу кулаком.

– Где вы были? – сдерживаясь, спросил Владимир Иванович. – Я же все подробно объяснил… – Извините, Владимир Иванович, – виновато сказал Артур.

– Случайное совпадение. Его величество случай. Но с другой стороны…

– Кто этот молодой человек? – взглянул на стоявшего у двери Медведя старик.

– Матвей Медведев. – Шагнув вперед, тот протянул руку.

– Владимир Иванович, – пожав ее, кивнул Иванов. – Но имя молодого человека мне ни о чем не говорит, хотя есть предположение. Вы не были у меня на квартире, молодой человек, когда ко мне пожаловали непрошеные гости? – Увидев кивок Медведя, улыбнулся. – Тогда вопросы сняты. Но это вас, – он сердито посмотрел на Артура, Жанну и курившего Дениса, – оправдывает только в малой степени. Утешьте старика. Противник понес ощутимые потери?

– Весьма, – заверил Артур.

– Это в какой-то мере успокаивает, – пробормотал Иванов.

– Что в вами? – Артур пристально взглянул на него.

– Вот. – Иванов отдал ему листок. – Здесь все о твоей дочери. И слава Богу, что журналист просто ошибся, увидев похожую на твою дочь пугану.

Медведь непонимающе взглянул на Дениса. Артур, не читая, сложив листок, сунул в карман.

– Не уходите от вопроса, – негромко проговорил он. – Что произошло?

– Вам это знать не обязательно, – недовольно бросил Иванов и ушел в другую комнату.

– С ним что-то случилось, – сказал Артур.

– Я тоже заметила, – согласилась Жанна.

– Ребята, – смущенно начал Медведев, – я понимаю, что это не совсем вовремя, у вас свои дела, но как вы посмотрите на то, что я поживу у вас некоторое время?

– Положительно, – кивнул Артур.

– Ты хоть глянь, что о дочке написали, – буркнул Волчара. – А то мотался здесь, а когда про нее ксива пришла, в карман сунул, и все дела.

– Сейчас взгляну, – сказал Артур. – Если откровенно – боюсь.

Плотный молодой мужчина остановил «фольксваген».

– Извините, – подошла к нему молодая женщина, – Вы Зарилов Геннадий Анатольевич? – Да, – улыбнулся он. – А в чем дело?

– Вот, просили вам передать. – Она протянула ему конверт.

– Спасибо. – Взяв, он снова улыбнулся. – От кого это? АПК… Не знаю – Женщина отошла.

Зарилов открыл пакет, достал листок бумаги. «Сдохни», – успел он прочитать. Коротко простучал автомат. Попавшие в левый бок пули бросили его на капот машины. И снова прозвучала автоматная очередь. Взревев мотором, мощный мотоцикл, приподнявшись на заднем колесе, рванулся с места, унося двух парней в шлемах с закрытыми затемненными щитками лицами. Парень, который сидел сзади, бросил короткий автомат.

– Он ни в чем не виноват! – со слезами воскликнула Маша. – Мы были дома, когда неожиданно начали стрелять…

– Мария Павловна, – вздохнул майор, – мы это уже слышали. Но многое нам непонятно. Есть свидетели, которые утверждают, что слышали выстрелы от вашего коттеджа несколько раньше, чем началась перестрелка. К тому же убитые в вашем доме… – Он кашлянул. – Кто-то был еще и стрелял из пистолета, марку мы установим, тогда как ваш муж, да и вы, уверяете, что стреляли только из именного револьвера деда Жукова и из охотничьего ружья.

– Не знаю я. – Она громко заплакала. – Все было, как мы говорим – Женя стрелять стал, когда к нам в дом ворвались какие-то люди с оружием. Но они, кажется, и между собой стрелялись. Нашего сына чуть не убили, – всхлипнула она.

– Он в туалет спрятался. Пули в стену попали, и ему щеку расцарапало.

– Успокойтесь, – наливая воды из графина, попросил майор, – все будет хорошо. Мы задержим вашего мужа до выяснения некоторых обстоятельств. Через пару дней он будет дома.

– Но я боюсь, – призналась Маша. – Ведь они снова могут появиться. А я с сыном…

– Все будет хорошо, успокойтесь.

– Вам легко говорить! – гневно крикнула она. – Вам…

– У нас вчера двух товарищей убили! – повысил он голос. – Около вашего коттеджа. Я, кстати, – усмехнулся он, – такого не имею. В кабинет вошел полковник милиции.

– Товарищ полковник, – встав, вытянулся майор. – Вот…

– Вас отвезут домой, – не обращая на него внимания, обратился к Маше полковник. – И с вами будут двое наших сотрудников. Мешать они вам не станут.

– Но, товарищ полковник, – начал майор. – Ведь все люди…

– Только что сообщили – убит Зарилов. И послание оставили, гниды. Пугать решили. Черную метку скоро будут присылать. – Полковник спохватился и взглянул на окончательно перепуганную женщину. – Успокойтесь. Сейчас вас с сыном отвезут домой. Вашего мужа тоже отпустят, но позже.

– Артур, – Жанна вышла из комнаты Владимира Ивановича, – я узнала, что произошло.

– Я надеялся на это. И что же?

– Владимиру Ивановичу пришла телеграмма, – взволнованно проговорила она.

– От дочери. «Немедленно приезжай. Вы очень нужны. Зоя».

– Судя по обращению на ты и на вы, не похоже, что телеграмму выслала дочь.

– Но тем не менее он поедет.

– Черт возьми, не вовремя. Я хотел после того, как выяснится ситуация с тобой, поехать к дочери. И предложить тебе. – Он вздохнул. – Но я не могу отпустить Владимира Ивановича одного. Черт возьми, – повторил Артур.

– Там, наверное, что-то очень серьезное, – предположила Жанна.

– Я это понял. А почему он сам мне не сказал?

– Он понимает, что ты сейчас думаешь о встрече с дочерью.

– Так оно и есть. А как попала к нему телеграмма?

– Он просил какого-то знакомого найти твою дочь. Дал данные, которые собрал. Тот пришел к нему домой, и соседка, какая-то пожилая женщина – Владимир Иванович говорит, что она получает почту, когда его не бывает, – отдала этому парню телеграмму. Она пришла вчера. Владимир Иванович сегодня как раз позвонил этому мужчине по сотовому, вот и…

– Не вовремя, – вздохнул Артур.

– Может, там что-нибудь с мужем дочери? Помнишь, Владимир Иванович говорил, что он парализован. Или, может, она себя плохо почувствовала? Тем более ты сам сказал, что телеграмма послана не дочерью Владимира Ивановича.

– Но все равно, – буркнул Артур. – Одного я его не могу отпустить.

– Почему одного? – вздохнула Жанна. – С ним поеду я. Мы возьмем с собой Дениса. Он, по-моему, в обиду нас не даст. Если там что-то серьезное, договоримся, как сообщить тебе.

– Это мысль, – немного подумав, согласился он. – Впрочем, с вами, наверное, и Матвей отправится. Я с ним поговорю.

– Он мне не нравится. Какой-то самодовольный тип. Строит из себя супермена, что ли. Денис и то лучше.

«Знала бы ты, – мысленно возразил Бонич, – кто убил твоих работников, по-другому бы говорила». А вслух заметил:

– Иногда первое впечатление о человеке бывает неверным. Например, мне он… – Подыскивая подходящее слово, замолчал. – Я ему доверяю, – наконец сказал он.

– А про Дениса ты говорил сразу, значит…

– Ты скоро будешь профессиональным разведчиком. – Смеясь, Артур обнял ее.

– Знаешь, как бы я хотел не расставаться с тобой, но не могу. Я привык жить один. Я люблю тебя.

– Нет, полковник. – Жанна помотала головой. – Я тебк никуда не отпущу.

Отстранившись, Артур некоторое время смотрел ей в глаза.

– Я солдат удачи, – чуть слышно проговорил он. – Моя работа – воевать.

Я не умею, да и не хочу жить так, как сейчас живут в России. Сейчас ради денег люди идут на все. Правда, те, кто умеет что-то делать законно, могут жить по-человечески. Я ничего не умею. Только воевать. Ты понимаешь? А жить на деньги, что зарабатывает женщина, не смогу. Извини, что…

– Ты удивительный человек, – улыбнулась она. – Я таких, как ты, не встречала. И все понимаю. И знаю, что ты сможешь найти дело по душе в России и зарабатывать деньги. Я люблю тебя, Артур.

– Ты замечательная. – Артур обнял Жанну. – Но ты забыла, что у тебя тоже не все в порядке. Ты сама слышала, что…

– Я слышала и еще кое-что. Что они мне не сделают ничего плохого.

– Это только слова, – заметил Артур.

– Знаешь, я поняла вот что: меня в последнее время стали как бы опекать. И все время была какая-то недоговоренность. Я сначала не обращала на это внимания, считая, что это в память о папе, который очень много сделал для Карла Игоревича. Кстати, имя свое он получил в честь Маркса.

– Ты сказала об этом очень вовремя, – недовольно отметил Артур.

Жанна улыбнулась:

– Тебе совсем не идет быть сердитым.

– Да я беспокоюсь за тебя. События этих дней показали, что поводов для этого больше чем достаточно. А тут еще телеграмма.

– Я поеду один, – услышал он голос Иванова. – Ты приехал ради дочери и поедешь к ней. Со мной поедут Денис и Матвей. Я с ними говорил, оба согласились. Ты, – он повернулся к Жанне, – поедешь с Артуром. Его нельзя отпускать одного. – Владимир Иванович вышел.

– Если хоть один из твоих заговорит, – кричал Аркадий, – я с тебя с живого кожу сниму! Понял?! – Шагнув вперед, потряс кулаком перед носом Араба. – Почему…

– Смита нужно спросить, – пробурчал тот.

– Смит убит, – заметил куривший в кресле Устранитель. – Мусора взяли пятерых. Семеро убиты. Я говорю о группе Смита. Ранены двое омоновцев и один убит. С ав…

– Что случилось с Нонной? – вопросом перебил его вошедший Абрам.

– Подожди ты с Нонной, – отмахнулся Бакин. – Здесь…

– Из сейфа пропали договоры с прибалтами, – нервно заговорил Абрам, – и наши счета в банках Грузии, Украины, Армении и Молдавии. Ты понимаешь, что это такое?!

– Тогда был кто-то третий, – опешил Аркадий. – Мне Альберт сказал…

– Альберт сам ничего не знал! Об этом знают Кардинал, я и Карл. Вы сами постановили, что бумажная волокита вам ни к чему. Помнишь, как ты возражал против вкладывания долларов в банки бывших советских республик? Но мы это сделали и получаем неплохую прибыль, потому как там доллар дорожает гораздо быстрее, чем у нас. Если эти счета попадут в органы, нам конец. Всем конец, – чуть слышно произнес Абрам. – Я спрашивал всех о Глобусе, – немного помолчав, продолжил он. – Никто ничего не знает. Кроме того, что он кого-то где-то встречал. Нонна была у себя на даче. Ей кто-то позвонил, и она уехала. Одна уехала. И я понимаю почему. Она давно хотела прибрать к рукам эти счета и тогда держала бы за горло всех, включая своего мужа. Бросьте все дела. Необходимо найти эти бумаги. Опросите всех, кто мог что-то видеть. И найдите эти бумаги!

– А Жанна? – напомнил Аркадий. – Ведь она тоже…

– Ее поисками занимаются мои люди и уголовники. Я сумел договориться с Косым, Днепром и Вялым. За деньги их парни перевернут всю Москву и Московскую область и найдут ее. Они умеют работать.

– Но они могут ее убить, – сказал Аркадий.

– Исключено, – заверил Абрам. – Они просто найдут ее и сообщат нам. При этом постоянно будут держать в поле зрения. Если, конечно, будет возможность захватить Жанну, сделают это. У них, кстати, неплохие парни работают. Сейчас нет явных исколотых уголовников. Тренированные, крепкие ребята. Так что ваша задача, – строго обратился он к Устранителю и Арабу, – узнать все, что можно, о бумагах. Кому они могли понадобиться? И кто эта баба, которую убила Нонна? Кто убил ее и Глобуса? Как открыли сейф? Сплошные вопросы и ни малейшей зацепки.

– Что решили с Жекой? – неожиданно спросил Устранитель.

– Решать будешь сам, – буркнул Абрам. – Он ваших боевиков бил.

– Ясно, – довольно улыбнулся Устранитель.

– Я – за, – кивнул Волчара. – Поеду. Хоть куда покачу. Мне без…

– Надолго? – спросил Медведь.

– Мы уже говорили об этом, – заметил Иванов. – А ты снова спрашиваешь. Почему?

– Потому что чем дольше меня не будет в столице, тем лучше, – улыбнулся Матвей.

– Я не знаю, – признался Владимир Иванович. – Все выясним на месте.

– Отлично, – довольно улыбнулся Кардинал, погладив тонкую кожаную папку. Стоявшие перед ним Клещ и Рекс недоуменно пере-глянулись. – Вы даже не заглянули в нее. Я бы на вашем месте, наверное, не упустил шанс стать сказочно богатым. Здесь, – он хлопнул ладонью по папке, – счета восьмерых человек, и от каждого имеется чек на предъявителя. Абрам и я решили, что, как только дело запахнет жареным, мы покинем Россию, прокатимся по странам ближнего зарубежья, соберем деньги и уже оттуда – куда-нибудь в Пакистан. Это всего лишь разговоры, что страны Азии нищие. С деньгами даже в России живут прекрасно. Но потом я подумал: а почему я должен делиться с Абрамом? – Он усмехнулся. – И решил это до гениальности просто. Правда, сейчас сюда нужно ожидать гостей. Хотя, кроме вас, против меня свидетелей нет. Но я надеюсь, вы останетесь по-прежнему верными мне?

– Конечно, – за обоих ответил Клещ.

– Тогда возьми в баре бутылочку коньяка и съездим на речку, – улыбнулся Кардинал. – Обмоем это дело. Впрочем, – он взглянул на часы, – сначала обмоем, а потом поедем.

Раздался вызов сотового телефона. Подмигнув боевикам, Кардинал приложил его к уху.

– Да.

– Эдуард, – взволнованно сказал Абрам, – произошло ужасное. Похищены бумаги из твоего сейфа.

– Когда? – стараясь, чтобы голос прозвучал испуганно, крикнул Эд.

– Вчера. Убиты Нонна, Глобус и какая-то женщина. При ней не обнаружено никаких документов. Я пытаюсь найти того, кто это сделал. Ты мне вот что скажи: ты посылал в Москву кого-нибудь из своих парней?

– Разумеется, нет. А почему ты спросил?

– В Москве кое-кто из парней видел Рекса. Он где сейчас?

– Сейчас узнаю, – кивнул Эдуард. Подмигнув ничего не слышавшим парням, быстро вышел. – Лад! – громко спросил он. – Где Рекс? – И затряс головой.

Сидевший в машине парень удивленно посмотрел на него.

– Ты его не видел уже сутки, – прошипел Кардинал.

– Куда-то уехал, – сообразил парень. – Уже сутки нет.

Подмигнув парню и вытащив из кармана сотню долларов, Кардинал положил ее на пенек, кивнул парню и вернулся в комнату.

– Его уже сутки нет, – ответил он. – Если…

– Я слышал, – перебил его Абрам. – Значит, он приложил к этому руку. Если сможешь, перехвати его и сразу же свяжись со мной. Я тоже буду его искать.

– Отлично. – Кардинал отключил телефон. Посмотрев на молча стоявших боевиков, рассмеялся. – Абрам, – сказал он. – Пропажа обнаружилась. Никаких зацепок – думают на Шакала. Я поддержал их подозрение. Поехали. – Шагнул к двери, но остановился. «Как же я мог забыть? – подумал он. – Что делать? Убивать? Нельзя. Но что-то предпринять надо. Что? – посмотрев на сидевших в джипе парней, усмехнулся. – С вами будет все просто. А вот с ним… – Сплюнув, махнул рукой. – Надеюсь, в ближайшие полчаса у него разговора с Москвой не будет. А если?.. Тогда все».

– Парни, – позвал он. – Я совсем забыл, – с деланным огорчением проговорил он, – у меня очень важный разговор. Идите, отметим удачное дело здесь.

Рекс и Клещ уже не в первый раз удивленно переглянулись. Шеф никогда не был так радушен и приветлив. Они пошли к дверям двухэтажного охотничьего домика. Кардинал наполнил рюмки. Повернувшись, кивнул.

– Спасибо, и давайте за то, чтоб и дальше все было удачно. Парни, подойдя, взяли рюмки.

– Новостей никаких не узнали? – чокаясь с ними, поинтересовался Кардинал.

– У него сын родился, – кивнул на Рекса Клещ.

– Сын? – Эдуард поставил рюмку. – Пьянка отменяется, – твердо проговорил он. Боевики тоже поставили рюмки. – Вы сейчас же отправляетесь в один город, – быстро проговорил Кардинал. – Немедленно, и вот что вы там должны сделать…

– Ему паралитик Яковлев топором всю тыкву размолотил, – посмеиваясь, говорил Родион. – Его туда сунули, чтоб баба на работу к нам вышла. А тут Наседина в эту же клинику отвезли. Потом чухнулись – он же всех вломить может.

Ну, двое мусоров, которые на нас вместе с Насединым пахали, поехали туда. И так, словно нечаянно, меж собой базарок пустили: Наседин Зойку Яковлеву вместе с дочкой хотел завалить. И вроде кого-то крепко подранил. Это под балконом, на котором калека в кресле сидел. Тот, говорят, чуть с балкона не упал. Они и свинтили сразу. А тут медсестра в палату Яковлеву таблетки принесла. Он ее и спрашивает про Наседина. А та в масть попадает. Да, говорит, здесь он. Какую-то женщину с ребенком хотел убить. И все. – Родион захохотал. – Калека на свой самокат – и вперед. С пожарного щита топор хвать, и старшую медсестру на гоп-стоп: где Наседин лежит? Та топор увидела, полные штаны наложила и сказала.

Он закатился туда и по раненой ноге ему хрясь. А затем давай череп кромсать. В общем, все ништяк вышло.

– Нормально, – усмехнулся Фалин. – А что теперь с женой?

– Она мастер отличный, – вступил в разговор Валерий. – Ее давно в цех хотели заиметь. Она – ни в какую. Я даже предлагал в каторгу ее спустить. Но муж, сука, заяву бы написал. А тут прихватили: у нее дочка в деревне у свекрови. Туда и поехали наши. Сейчас уже три дня работает. – Он засмеялся.

– Пашет, как пятилетку за два года.

– А чего она не шла-то? – удивился Шустрый. – Ведь деньги хорошие платят. И «крыша» была бы.

– У нее пахан воду мутил, – объяснил Ниндзя, – против директоров наших. Телеги катал в суд, ментовскую и прокуратуру. Но у тех везде блат, так что ни хрена у него не получалось. Он тогда прессу на уши хотел поставить. Его вовремя тормознули. Она, видимо, поняла, что наших рук дело, ну и завыпендривалась.

– А сейчас будет работать? – спросил Шустрый. – Свекровь, наверное, прикатила вместе с внучкой.

– Нет. Внучка там под бдительным оком наших. Кто там сейчас? – поинтересовался он у брата.

– Четверых каких-то Стилист отвез.

– А шум баба не поднимет? – спросил Фалин. – Дочь на похороны не приехала.

– Бабка говорит, что с расстройства внучка слегла, – засмеялся Валерий.

– Ведь понимает, что ее сразу шлепнут, если шум какой поднимется, – добавил он.

– Собственно, насчет Наседина интересно, – опомнился Фалин. – Хоть спокойнее стало. А эта баба, – он махнул рукой, – это ваши дела. Сейчас Атамана надо как-то выкурить. Мусора сняли бы посты, вот бы класс был.

– Есть идея, – сказал Валерий.

– Какая же? – в один голос спросили Шустрый и Фалин.

– Двоих, хоть чем-то похожих на Атамана и его братка, засветить в соседней области, – усмехнулся Ниндзя. – Пусть мусора какого-нибудь подстрелят. Менты, мне кажется, клюнут. Какого хрена им людей в районе держать, если Атаман с братцем в соседней области загуливают?

– Точно, – немного подумав, согласился Фалин. – Чего же ты раньше молчал?

– Мне Лолка эту идейку подкинула.

– А где найдешь таких, – засомневался Шустрый, – чтоб на Атамана с братом похожи были?

– А тут очень красиво мусоров обуем, – засмеялся Валерий. – В Рязанской области, в Туме, у нас небольшой филиал есть. Так что свидетелей набрать – дело плевое. К тому же есть один мусор. Он хоть что скажет. Вот в него и его напарника Атаман и стрелять будет. Там же человека четыре увидят это. И в ментовскую они звякнут. Потом в один голос пропоют приметы. И мусора поймут, что Атаман обул их и уже в Рязанской области гулеванит.

– Точно, – энергично кивнул Шустрый. – Ох и головушка у твоей женушки, – подмигнул он Валерию.

– Так. Кого пошлем?

– Я поеду, – сказал Родион. – Все равно надо внешние данные Атамана давать. Приметы, – уточнил он. – И братика его. Я им фотки покажу, чтоб каждый из свидетелей те же приметы описывал.

– Вот это класс, – снова восхитился Фалин.

– Ты чего меня звал? – Войдя в охотничий домик, Семенов хмуро взглянул на шагнувшего навстречу Кардинала.

– Просто выпить, – протягивая руку, улыбнулся тот. – И еще кое-что. В общем, часов восемь ты будешь нужен.

– Не могу, – покачал головой Игорь, – сына встречаю.

– Как сына? – Кардинал заметно растерялся.

– Сегодня Алешка приезжает. Я позвонил и сказал, что мама уехала. Ты почему еще здесь? – усмехнулся он. – Или она там жилье обихаживает? А может, ты ее не для себя нашел?

– Подожди, – остановил его Кардинал. – Мила уехала? Куда? Когда?

– Хватит, Эдик, – поморщился Семенов, – из меня дурака делать. Мало того, что ты мне рога наставил, так еще…

– Постой. Я тебе серьезно говорю, что не знал о том, что она куда-то собирается. А вот насчет сына ты меня огорошил. Я думал, он у тещи твоей.

– Тебе-то какая разница, где он.

«Если бы ты знал, как ты вовремя появился», – мысленно усмехнулся Кардинал.

– Я сейчас. – Он вышел.

– Мне нужно уезжать, – громко проговорил Семенов. – В семнадцать двадцать пять самолет из Москвы. Я Алешку встретить должен.

– Умница! – услышал он громкий веселый голос Эдуарда.

Нахмурился и бросился к выходу.

Кардинал, стоя у джипа с двумя парнями, что-то им говорил.

– Я поехал, – бросил Семенов, направляясь к своей машине.

– Взять! – услышал он голос Кардинала.

На него бросились четверо. Он успел ударить одного кулаком в лицо и упал.

– Не трогать! – крикнул Эдуард. – Свяжите – и наверх.

Семенова подняли, нацепили наручники и поволокли к дому.

– Сына тронешь, – крикнул Семенов, – я тебя убью! Всю вашу организацию сдам!

– Ничего ты не сделаешь, папашка, – улыбнулся Кардинал, – потому что дороже сынка у тебя ничего нет. Да. – Взмахом руки он остановил парней, тащивших Семенова к двери. – Хочу тебя обрадовать: ты вдовец. Твоя женушка оказалась агентом вражеской стороны и хотела похитить счета нашей фирмы. Убила мою жену, своего сообщника и погибла сама. Так что к тебе возможны претензии со стороны центра. Но, надеюсь, ты сумеешь выкрутиться. Если хоть слово вякнешь, Алешка умрет, – жестко добавил он.

– Гнида! – пытаясь вырваться, заорал Семенов. – Сволочь! Я тебе кишки выпущу! Мразь!

Кардинал с улыбкой слушал оскорбления в свой адрес. Затем коротко и резко ударил Игоря кулаком в живот.

– Заприте его наверху, – бросил он державшим обмякшего в их руках Игоря парням. – И глаз с него не спускать. Как все удачно получилось. – Он засмеялся.

– К турниру все готово, – довольно улыбнулась Алиса.

– Когда он будет? – спросил Пряхин.

– Ниндзя сказал, дня через три.

– Ставить на кого-нибудь будешь?

– Конечно.

– В йогурт ни с кем не собираешься? – Пряхин игриво хлопнул ее по ягодицам.

– Собираюсь, – засмеялась она. – И не в йогурт. С Лолкой разобраться хочу. – Вот это вечер будет, – рассмеялся Григорий.

– Как дела, подружка? – насмешливо спросила вошедшую в раздевалку Светлану Екатерина.

Не отвечая, та подошла к своему шкафчику.

– Да ты никак на меня обиделась, – засмеялась Екатерина. – Кончилась ваша любовь, – ехидно констатировала она. – Скоро я твое место займу.

Не успев увернуться, вскрикнула. Резиновая дубинка, впечатавшись в лоб, бросила ее затылком в дверцу шкафчика. И тут же сползавшая по шкафчику на пол женщина получила еще один удар дубинкой по голове. Светлана изо всей силы ударила бывшую подругу в живот. Та взвизгнула и, согнув ноги, прижала их к груди. Светлана снова ударила дубинкой. И еще два раза. Затем начала бить каблуками. Повернувшись, шагнула к выходу, но остановилась, бросила дубинку и, подхватив табурет, изо всей силы опустила его на окровавленное лицо лежавшей без сознания Екатерины. Сплюнув, швырнула табурет и вышла. Увидела, как Пряхин хлопает улыбающуюся Алису по заднице, горько улыбнулась и пошла к лестнице.

– Светка! – закричала Алиса. – Пора…

– Да иди ты, шлюха, – не останавливаясь, громко ответила та. – Я у вас больше не работаю.

Рутина бросилась за ней. Светлана повернулась.

– Сюда! – закричал Пряхин. – Остановите ее! – тыча рукой в сторону дерущихся женщин, потребовал он.

Трое в черном, подскочив, начали избивать упавшую Светлану. Через несколько секунд ее уже нельзя было узнать. Пряхин, увидев окровавленное и обезображенное лицо женщины, которой он еще пару дней назад клялся в любви, отвернулся.

– Здесь еще одна, – заглянув в раздевалку, хмыкнул парень в черном. – Прилично она ее…

– Обеих в бетон, – отрывисто бросил Григорий.

– Твоих рук дело, – подходя и потирая пальцем слегка припухшую скулу, сказала Алиса.

– Молчи, – буркнул он. – Кто же думал, что так получится.

– Ангелина довольна будет, – усмехнулась Алиса.

Увидев здоровяка с окровавленным лицом, с начавшими темнеть следами ударов на теле, Ангелина, ахнув, покачала головой.

– Он его секунды за три сделал, – буркнул стоявший рядом Геннадий. – Потом просто добивал. Мы не рискнули входить, – признался он, – пока он его не добил.

– Эй! – услышали они. – Может, еще парочку подкинете? Размялся неплохо. Но…

– Скоро разомнешься, – огрызнулся Геннадий. – Через пару дней. Посмотрим, чего стоишь.

– А ты сейчас узнать не желаешь? – насмешливо спросил Федор из-за закрытой двери. – Хозяйка здесь? Вот и оценит мои данные. Я ей товар лицом покажу. Ангелина приказала открыть дверь. По пояс голый Русич лежал на топчане и курил.

– Салют, госпожа, – насмешливо приветствовал он. – Видела творение моих рук?

– Надеюсь, ты не разочаруешь меня на турнире.

– Постараюсь, – кивнул он и быстро сел. Она испуганно отскочила назад.

Двое парней и Геннадий вскинули пистолеты.

– Боитесь, – довольно кивнул Федор. – Значит, уважаете. – И снова лег на топчан.

– Яковлева не вышла на работу, – процедил Лобов. – А у нас заказ на вазы с ее орнаментом. Мужика похоронила, какого хрена сидит? Пошлите к ней кого-нибудь. Напомните, если не хочет и без доченьки остаться, пусть…

– Позавчера на похоронах его матери, – перебил его Возин, – с сердцем плохо стало.

– Подожди, – спросил Лобов, – как он с собой-то кончил?

– Таблеток горсть проглотил, – ответил Возин. – Пытались откачать, но бесполезно. Какие-то сильнодействующие. Как поняли, он их собирал: медсестре говорил – если и у вас ноги не оживут, убью себя.

– Как все удачно с Насединым вышло, – подмигнул ему Лобов. – Говорят, и Атамана вот-вот шлепнут.

– Скорей бы, – поморщился тот. – А то надоело ночью от каждого шороха вздрагивать. Форточка скрипнет, а думаешь, Степка уже в дом лезет.

– Мне тоже порой страшно бывает, – согласился Лобов. – Ночью Антон вернулся и звонит. Я думал, все, сердце остановится. Так что дай Бог, если у Семенова все получится.

– Игорь сломался в последнее время. Раньше другой был, уверенный, плевал на все…

– Милка укатила куда-то, – объяснил Василий. – Да еще он узнал, что Кардинал с ней спал. Прямо на его глазах, можно сказать, вот и задергало. Если бы не Алешка их, Игорь точно чего-нибудь выкинул бы. А так ради сына он и терпит все.

– Мы тоже с Нинкой ждем не дождемся, когда дочь, Анка, институт закончит да замуж выйдет, – признался Возин. – А то ведь если сейчас меня упрячут, то… – Не договорив, махнул рукой.

– Не каркай, – испуганно попросил Лобов. – У меня Антон еще с этими связался. Того и гляди…

– Сам виноват, – перебил его Возин. – На кой хрен допустил, что он рэкетом начал заниматься? Связался твой Антон со Стилистом этим. Да еще Мишка Бугор, бандюга высшей марки. А смотри-ка ты – за деда на смерть пошел. Хотел бы я такую дочь иметь. А то ей на нас с матерью плевать. Когда деньги нужны – звонит. А так даже с праздником не поздравит.

– Как думаешь, получится чего у Семенова с самостоятельностью или нет?

– Скорее всего он не будет ничего делать. Ведь убьют, и вся недолга. У центра разговор короткий.

– Надо было на машине ехать, – недовольно проворчал шагнувший на трап Волчара. – Я без «дуры» себя как в трусах в ресторане чувствую.

– А чего молчал? – зло спросил Матвей.

– Хватит, – не оборачиваясь, попросил Владимир Иванович. – Мне не нужны лишние неприятности. Поэтому я и избрал для поездки во Владимир самолет. Ребята вы крепкие. Если что, защитить себя сможете и без стрельбы. А то у вас, мой юный друг, – он бросил быстрый взгляд на Дениса, – есть плохие привычки. Чуть что – сразу… – Не договорив, усмехнулся.

Денис и Матвей, заметив, что к их разговору прислушиваются другие пассажиры, тоже замолчали. За ними спускался мальчик лет шестнадцати в белых шортах и ослепительно белой майке.

– Вон он, – кивнул стоявший в небольшой толпе встречавших Антон. – В шляпе.

– Давай его в машину, – сказал Клещ и неторопливо пошел к джипу.

Выбросив окурок, за ним двинулся Рекс. Мальчик внимательно всматривался в лица встречавших.

– Алексей, – услышал он. Обернулся и увидел приветливо улыбающегося Антона, – отец занят, просил тебя отвезти к нему. Он очень по тебе соскучился.

– А что с мамой? – отдав ему сумку, спросил мальчик. – Куда она уехала?

– О таких вещах, – хмыкнул Антон, – нужно отца спрашивать. Я, например, ничего не знаю.

– Куда вам? – встретил Иванова и идущих за ним явно недовольных Дениса и Матвея невысокий мужчина. – Домчу быстренько и недорого.

– Недорого, это сколько? – остановившись, взглянул на него Владимир Иванович.

– Смотря куда, – улыбнулся таксист.

– Моторная, двадцать один.

– Семьдесят.

– Даю пятьдесят. Если нет – значит, нет.

– Поехали.

– Что с бабушкой? – взволнованно спросила девочка.

– Все путем с ней, – усмехнулся сидевший у окна Стилист. – В больничку отвезли. Твой папаня, козел, топором одного под фарш разделал. А сам таблеток хапнул – и привет. И вообще, – он зевнул, – заткнись. Похороны – скучное дело, мы тебя от плача уберегли. Спасибо сказать должна.

– Я домой хочу. – Оля тихо заплакала. – К маме…

– Тебе уже почти семнадцать, деваха видная, все при тебе, а пищишь. «К маме», – передразнил он. – Лучше давай бухнем по-малому. Помянем твоего папаньку. Все-таки калека-паралитик, а по-мужицки из жизни ушел, грех не помянуть, – подмигнул он трем сидевшим в комнате парням. Те понимающе усмехнулись.

– Нет. – Оля быстро ушла в другую комнату.

– Не надо на нее наезжать, – посоветовал рослый парень с короткими светлыми волосами. – Все-таки отец умер. Бабка в больничке. Да и маман там сейчас слезами исходит.

– А ты. Кулик, добренький, – ухмыльнулся Стилист.

– Я недавно стариков похоронил, – угрюмо отозвался тот. – Так что знаю, что это такое. К тому же Ниндзя предупредил, чтоб с ее головы волоска не упало.

– Насчет головы будь спок, – ухмыльнулся Стилист. – А за остальное ручаться не могу.

Двое других засмеялись.

– А чего? – кивнул крепкий рыжий парень. – Она очень даже ништяк. И, может, сейчас в утешении нуждается. Так что все путем, – посмеиваясь, кивнул он. – Утешать мы умеем.

– И жопка у нее ништяк, – заглянув в дверь, увидев уткнувшуюся в подушку, вздрагивающую от плача девушку, хмыкнул другой.

– Никуда я не пойду! – с яростью крикнула Зоя. – Никуда.

– Ну, зачем же так, – хмыкнул Родион. – Понятное дело, мужа закопали, но у тебя доченька живая есть. Ее кормить, одевать нужно. А ты уперлась. Зря…

– Ольгу не трожьте! – закричала Зоя.

– Короче, – зло бросил он, покатили в цех. Не дай Бог, сучка, – он схватил ее за горло, – заказ не сделаешь. Я сам твою Оленьку на кусочки порежу. Поняла?

– Но как вы не понимаете, – несмело вмешалась Ксения, – ведь только позавчера она…

– Завянь, – не глядя на нее, бросил Родион. Четверо парней, которые приехали с ним, усмехнулись.

– Короче, так, – сказал Родион с ненавистью смотревшей на него Зое, – даем пять минут. Не поедешь – пеняй на себя. – Он направился к двери.

– Я поеду. – Зоя вскочила с пола. – Сейчас же поеду.

– Другой разговор. – Родион повернулся. – А то чего ломаться-то? Тебе же только хорошего желают. Мы в машине подождем. – Он вышел.

– А ты чего не поехал в Рязанскую область? – спросил его один из парней.

– Говорили…

– Лолка покатила, – буркнул Родион. – Она баба с башкой и все сделает как надо. Тем более мусорок там ее знакомый.

– Ясно, – кивнул сержант милиции и поправил галстук на форменной рубашке.

– Аесли онперестарается ивлепит мне…

– Не бойся, – улыбнулась Лола, – ты нам живой нужен.

– Буду бить аккуратно, – басом, пародируя Лелика из «Бриллиантовой руки», усмехнулся невысокий молодой мужчина, – но сильно.

– Назови место, – сказала Лола, – где будешь с напарником. Там должны быть свидетели. Не забудь еще одно: ты услышишь, как второй крикнет: «Не надо, Степка!»

– Да не забуду, – кивнул он. – Может, прибавишь трохи? – вздохнул он. – А то за тысячу баксов пулю получать…

– Две, – засмеялась она.

– Завтра поеду на разведку, – сказал Робинзон. – Ведь не могут они, значится, везде своих людишек понаставить. Может, и найду дырочку. Только вам мой совет, значится. – Он посмотрел на Виктора. – Расставайтесь. Тебя ведь домой тянет. Оно и понятно – на Ритку зараз нажимают и менты, и эти, с мафии. Только я вот что скажу, – вздохнул он. – Убьют тебя сразу, как появишься. Пока твоих чего не убивают? Надеются на него через Ритку выйти. А ежели ты объявишься, убьют тебя.

– Так что же делать-то?! – воскликнул Виктор.

– Я не знаю, где сейчас они. В милиции или, может, их уже… Завтра все разузнаю.

– Куда вы меня привезли? – обернувшись, удивленно спросил Алеша. – Где папа?

– Скоро появится, – усмехнулся Рекс. Выйдя, хлопнул дверью.

Мальчик осмотрел небольшую комнату. На двух окнах были решетки. Он пожал плечами.

– Жрать будешь? – услышал он голос. Обернувшись, увидел низкорослого угрюмого вида мужчину в камуфляже.

– Где папа? – уже испуганно повторил мальчик.

– Захочешь жрать, – буркнул угрюмый, – стукнешь. – Он закрыл дверь.

– Где папа? – Подскочив к двери, Алеша застучал в нее кулаками. – Папу позовите!

– Заткнись, щенок! – услышал он раздраженный голос. – Или враз успокою!

– Папу позовите! – Алеша заплакал. Дверь открылась.

– Вы знаете, кто мой папа?! – закричал он. Сильный удар в грудь отбросил его назад.

– Еще раз вякнешь, – показал кулак низкорослый, – пришибу.

– Сволочь ты, – процедил привязанный к стулу Семенов. – Но запомни, Эд, – он плюнул в сторону Кардинала, – через час у меня встреча с…

– Через десять минут, – спокойно проговорил Кардинал, – ты будешь свободен. А запоминать нужно тебе. Сделаешь все, как скажу я. Если нет – твой Алешка сдохнет. Восемь минут на то, чтобы обдумал услышанное. И предупреждаю, – жестко добавил он, – больше оскорблений не потерплю.

– Ее уже увезли! – отскочив от двери, крикнула Ксения. – Что вам еще нужно?!

– Кого увезли? – растерянно посмотрел на нее вошедший Волчара. – Ты мне вот что скажи, Зоя Ивановна Яковлева здесь живет?

– А вы кто? – тоже растерянно спросила она.

– Дед пихто, – огрызнулся Волчара. – Ты мне…

– Я Зоин отец, – войдя, сказал Владимир Иванович. – Я получил телеграмму от нее и…

– Господи! – она всплеснула руками. – Телеграмму я давала. Знаете, что здесь происходит?!

– Я не начну работать, – твердо сказала Зоя, – пока не поговорю с Олей.

– С этого бы и начинала, – усмехнулся Родион. Достав мобильный, прожал номер. – Позови девку, – велел он и отдал телефон Зое.

– Доченька! – прижав к уху закричала она. – Оленька!

– Мама! – услышала она плачущий голос дочери. – Забери меня! Мама! Они ко мне пристают!

– Все будет хорошо, доченька! – попыталась успокоить ее мать. – Сейчас, не клади трубку.

– Повернувшись к Родиону, она гневно проговорила:

– Они пристают к ней! Где же твои…

– Дай-ка! – Он вырвал у нее телефон. – Пусть возьмет Стилист, – буркнул он. Услышав небрежное: «Ну?», заорал:

– Ты чего делаешь, падла?! Если еще хоть раз взглянешь на нее не так, ты покойник!

– Ты на меня не наезжай! – услышал он злой голос Стилиста. – Я…

– Сейчас с тобой Валерка побазарит, – пообещал Родион и сказал Зое:

– Позвоним через пять минут. Ее больше словом не обидят.

– Пока не поговорю с дочерью, к работе не приступлю, – твердо заявила Зоя.

Он выругался и прожал другой номер.

– Когда она вернется? – посмотрев на часы, спросил Владимир Иванович.

– Базарил я, – счел нужным высказаться Волчара, – надо было на машине катить, тогда… – Мы уже были бы в тюрьме. Видел, что на дорогах? Пока от аэропорта ехали, я насчитал пять усиленных постов.

– Здесь бандита ищут, – сказала Ксения. – Он в Москве убил милиционеров и здесь тоже с кем-то стрелялся. Вот поэтому…

– Иваныч, – не слушая ее, обратился к Иванову Матвей, – у тебя наверняка здесь знакомые есть. Может, давай возьмем хотя бы…

– Так во сколько Зоя вернется? – спросил Иванов.

– Обычно часов в шесть дома бывает, – ответила Ксения. – Но сегодня ее только перед вами забрали. Приехали…

– Вы нам это говорили. А не знаете, где она работает?

– Довольно мрачное на вид здание, – услышали они голос за окном.

– Полковник! – Волчара бросился к окну.

– Я опередил вас, – кивнул сидевший под окном на лавке Артур. – Видел, как красивую молодую женщину сажали в машину. И решил проследить. Но если бы я даже был уверен в том, что эта женщина дочь Владимира Ивановича и ее сейчас там убьют, не вмешался бы. По той простой причине, что считаю – один мертвец лучше двух.

– Совершенно правильно, – сказал вышедший на крыльцо Иванов. – Но в этом случае я придерживаюсь другого мнения, ведь Зоя моя дочь. Ты отвезешь меня туда, – не терпящим возражений голосом добавил он.

– И не подумаю, – мотнул головой Артур. – Я не хочу, чтобы вас убили.

– Там моя дочь! – впервые за все время Иванов повысил голос. – И ей нужна…

– Живой вы для нее сделаете гораздо больше, – перебил его Артур.

– А какого черта ты здесь делаешь? – опомнился Иванов.

– Мы поругались с Жанной, – спокойно ответил Артур. – Я взял вашу машину, написал доверенность – и вот я здесь.

– Какую доверенность? Ведь я сам езжу по доверенности.

– Вы забыли свои слова, – весело напомнил Артур.

– Главное, чтобы были документы, – проворчал старик. – А сделать их себе не сможет только дурак. – Вздохнув, покачал головой. – Ты хороший ученик, – буркнул он. – А почему ты уверен, что она вернется?

– Я слышал, как говорила женщина в доме.

– Значит, ты поэтому и не поехал провожать нас в аэропорт, – понял Иванов. – Пока мы добирались, пока ждали самолет, ты уже ехал. Жанна сообщница или вы действительно поссорились?

– Поссорились, – кивнул Артур. – Я посчитал, что необходимо ехать во Владимир. Она сказала, что мы должны ехать к…

– Ссорились вы не долго, – усмехнулся Иванов.

– Я просто сказал и уехал.

– И не побоялся оставить ее в Москве одну?

– Она уверена, что с ней ничего не случится. К тому же у меня не было выбора.

– Выбор всегда есть, – поправил его Владимир Иванович. – Ладно, будем ждать Зою. Но предупреждаю, – он посмотрел на Артура, Дениса и вышедшего из дома Матвея, – без боя я дочь не отдам.

– Придется охотничий магазин на уши ставить, – буркнул Волчара. – Там ничего стволы есть. И карабины даже. Можно, конечно, тот, где и «дуры» продают, но там охраны битком.

– Я привез ваши стволы, – сказал Артур.

– Вот это ништяк, – обрадовался Денис. – Теперь готов к труду и обороне.

Матвей, вздохнув, опустил голову.

– Ты че? – заметил это Волчара.

– Так Жека говорил, – прошептал он, – убьют его.

– Ты? – услышали все изумленный голос Ксении, которая во все глаза глядела на Артура.

– С женщинами ты, по-моему, преуспел, – удивленно отметил Иванов.

– Что? – удивленно переспросил в телефонную трубку полковник милиции и покрутил головой. Потом снял фуражку и вытер вспотевший лоб.

– Что случилось? – взглянул на него стоявший у карты Акимов.

– Атаман с братом в Рязанской области убили милиционера и ранили другого, – пробормотал обескураженный полковник.

– Сработало, – сказал смотревший в бинокль молодой парень. – Те, которых вижу, собираются.

Отстегнув обмотанный вокруг ствола широкий пояс, начал слезать с березы.

Услышав скрип поднимавшейся доски, Атаман вскинул пистолет.

– Я это, – сказал Робинзон. Кряхтя, забрался в схрон и сел. – Менты, значится, уходят. Но это странно. Что-то не то.

– Не понял… – нахмурился Степан.

– Вроде как… где-то ты объявился, – вздохнул старик. – Не могли они иначе уйти. Ведь по тебе их камеры слезьми плачут. Столько времени комаров кормили и вдруг нате, ушли. Умные тебя, видать, парни ищут, обманули ментов.

– Что не дураки, – усмехнулся Атаман, – точняк. Думаешь, капкан отмочили?

– Вот что, – сказал старик, – ежели они думают тебя здесь найти, черта им лысого. – Он усмехнулся.

– Так почему ты думаешь, что знают о нас? – испуганно спросил Виктор.

– Видать, узнали, – вздохнул Робинзон. – Топорик не выдержал. Помните, говорил я тогда? Видать, сдал меня старый приятель. Может, внука пожалел.

– И как же мы отсюда сдернем? – спросил Атаман. – Сейчас, наверное…

– За ментами, – кивнул Робинзон. – Хвостиком за ними двинемся.

Вылазьте, – кивнул он. – Я разведаю обстановку, а вы следом, значится.

– Если его там нет, – усмехнулся Фалин, – я нам не завидую. А тебя, – посмотрел он на мордатого парня, – сам…

– Да не я говорил, – перебил его тот. – Харя базарил, что голос узнал. А…

– По-моему, вы с ним как близнецы, – усмехнулся Фалин.

– Так, – сказал вошедший Ниндзя, – минут через сорок двинемся.

– Ты где был? – спросил Родион. – Звонил Стилист…

– Да, – кивнул Валерий. – Я ему, когда все уладится, пасть на портянки порву. Строит из себя, паскуда.

– А если мусора там посты оставили, – сказал Шустрый, – то можем крепко влипнуть.

– Всех убирают, – усмехнулся Валерий. – И с дорог блокпосты поснимали, так что скоро двинемся.

– Ты думаешь, он там? – спросил Фалин.

– Даже место знаю, – улыбнулся Ниндзя. – Я пять часов просидел с биноклем, за домом наблюдая. Что может делать старик по сорок минут в погребе? – спросил он. – И видел, как он ведро помойное оттуда вытаскивал. Там они.

– Чего ты хочешь? – спросил Кардинала Семенов.

– Чтобы ты вел себя как обычно. Забыл о том, что Мила уехала после встречи со мной. И еще. Через два дня будет турнир. Наверняка приедет кто-то из центра. Ты встретишь их, как обычно. Скажешь, что я болен, и привезешь сюда.

– Чего ты хочешь? – зло повторил Игорь. – Отдай мне сына, и я сделаю все…

– Об этом не может быть и речи, – возразил Кардинал. – Ребенок любящих родителей, находящийся в чужих руках, заставляет идти на все. Но тебе ничего ужасного делать не придется. Лишь то, что я сказал.

– Отдай Алешку, – вздохнул Игорь. – И я сделаю все, что ты захочешь.

– Так ты сделаешь даже больше, – усмехнулся Кардинал. Посмотрев на часы, укоризненно проговорил:

– Езжай. У тебя скоро будет встреча. С кем?

– С покупателями из Грузии. Они приезжают за партией хрусталя.

– Папа? – Перешагнув порог, Зоя удивленно остановилась.

– Узнала, – улыбнулся Владимир Иванович.

– Почему ты здесь?

– Потому что тебе плохо.

– Извини, Зоя, – смущенно пролепетала Ксения, – я выслала телеграмму, когда узнала об Андрее. – Она заплакала.

– Сейчас ты мне все подробно расскажешь, – сказал Иванов.

– Папа, – Зоя обняла отца, – они бьют Олю.

– Мы поехали, – шагнул к двери Бонич.

– Возьмете такси, – проинструктировал Иванов. – Мою машину куда поставил?

– В гараже, – улыбнулся Артур. – Денис, оказывается, открывает любой большой замок почти запросто. Всего лишь пилкой по железу перепиливает.

– Ты слишком много стал говорить, – упрекнул его старик.

– Поехали, – виновато посмотрел на него Артур. Матвей и Денис шагнули за ним.

– Ты здесь, – остановил Медведева Иванов.

– Адрес деревни забыли, – бросилась за ним Зоя.

– Нам сказала Ксения. – Иванов поймал ее за руку.

– Пропусти ты его, – усмехнулся капитан ГИБДД. – Это Робинзон. Давай, дед. – Он махнул жезлом. Сидевший за рулем своей старой «Волги» Робинзон благодарно улыбнулся и остановил машину.

– Поймали бандюков? – спросил он. – А то я уж привык, что меня вроде как охраняют ваши.

– Езжай, дед, – повторил капитан.

– Мясца не купишь? – спросил Робинзон. – Порося завалил, вот и везу в город. Продам, коли хочешь, – кивнул он головой на закрытое мешком заднее сиденье. В левое окно упирался кусок мяса.

– Да езжай ты, – засмеялся инспектор.

– А куды лучшей сдать? – спросил Робинзон.

«Конспиратор хренов», – мысленно обругал старика лежавший между задним и передним сиденьями Атаман. Он чувствовал неприятную влажность пропитанной поросячьей кровью рубашки. Кабанчика Робинзон зарезал, как он выразился, чтобы, значится, конспирацию соблюсти. Атаман, чувствуя, как в носу защекотало, стволом пистолета прижал ноздрю. «Как там Витька в багажнике?» – вспомнил он брата.

– Ну, покедова, – услышал он голос Робинзона и мысленно, но уже облегченно выругался.

– Во, – кивнул сидевший рядом с водителем четырехдверной «Нивы» Родион, – «Волга» «двадцать первая». По-моему, там этот старый хрыч. Тормозни-ка, – бросил он водителю.

Тот прижал машину к обочине. Идущие за «Нивой» «девятка» и микроавтобус тоже остановились.

– Ты чего? – недовольно спросил подошедший к «Ниве» Фалин.

Родион молча кивнул на тронувшуюся «Волгу».

– Он, – узнал Фалин. – Значит так. Мы с Шустрым его выхватим, а ты давай в деревню. Только поосторожней там, – предупредил он.

– Все путем, – усмехнулся Родион, – сделаем мы Атамана. Фалин быстро пошел к двум остановившимся за «рафиком» мотоциклам.

– Ты давай с ними, – кивнул он сидевшему позади Шустрого парню. – А мы с тобой дедка хапнем. Узнаем, где там у него Атаман сидит.

– Слышь! – раздался вслед за стуком в окно громкий пьяный голос. – Открывай, бабка Нина, это мы! – И снова раздался стук в окно.

– Кто там еще? – недовольно спросил сидевший перед телевизором Стилист.

– Алкашня какая-то, – отозвался подошедший к окну рослый парень.

– Наладь их, – велел Стилист.

– Валите отсюда, – открыв окно, сказал парень.

– Хорош, земеля, – пьяно улыбнулся мужчина под окном. – Нам бабка Нина пузырек должна. Мы ей огород пололи. Где она есть-то?

– Свали на хрен, – рыкнул парень.

– Че? – Пьяный вызывающе вскинул голову. – Заершенный, что ли? Или заблатненный крепко? Канай сюда, побазарим.

– Проводи ты их, – приглушенно бросил Стилист. Парень, а за ним еще двое вышли.

– Ты где срок тянул? – услышал Стилист пьяный голос и увеличил громкость. Услышал шаги, повернулся. – Ну… И замер. Ему в нос уперся ствол пистолета.

– Тоже заблатненный? – криво улыбнулся державший.

– Где Оля? – спросил Артур.

Стилист молча мотнул головой на дверь. Бонич, подойдя, негромко постучал.

– Ну что вам? – услышал он раздраженный голос.

– Если ты ей что-нибудь сделал… – бросив на Стилиста угрожающий взгляд, процедил Артур. – Мы от мамы, – спокойно проговорил он. – Она тебе сейчас позвонит. А лучше ты позвони. Где сотовый? – спросил он Стилиста.

Тот, не отводя наполненных ужасом глаз от лица Волчары, скосил глаза налево. Артур взял со стола сотовый. Подумав, набрал номер.

– Да, – сразу же ответила Зоя.

– Мы здесь, – сказал он. – Сейчас передаю телефон Оле. Оля, – позвал он, – мама с тобой поговорить хочет.

Из комнаты осторожно выглянула девушка. Артур резко ударил сидевшего Стилиста в лоб. Тот вместе с креслом упал. Волчара, повернувшись, взглянул на Олю.

– Иди. – Отдав телефон, Артур легко подтолкнул ее в комнату. – Мы сейчас…

– Сволочь! – Оля, держа телефон левой рукой, правой схватила стоявшую у печки кочергу и сильно ударила Стилиста по плечу. Заплакав, убежала к себе в комнату.

Артур, подойдя к Стилисту, присел. Вытащил из сумки скотч. Плотно обмотал ему кисти заведенных за спину рук и крест-накрест переклеил рот.

– Дай воды, – услышал Волчара.

От окатившей его лицо холодной воды Стилист, замотав головой, фыркнул и открыл глаза. Увидев сидевшего перед ним на корточках мужчину, испуганно дернулся и с ужасом почувствовал, что его руки связаны сзади. Хотел заорать, но лишь замычал.

– Вот что, молодой интересный, – услышал он, – я предскажу тебе судьбу.

Сейчас я задам тебе несколько вопросов по теме. Если ответишь честно и сразу, умрешь легко. То есть не больно. Будешь выпендриваться, примешь такие муки, какие не испытывала и твоя мать, когда ты появился на свет Божий. Пугать нас не надо. Я знаю, у тебя есть такое желание. Так вот, гаденыш, мы не мафия, мы хуже. А сейчас приступим.

Он рывком отодрал скотч.

– Нас эти догоняют, – услышал Атаман голос Робинзона. – Я эти мотоциклы видал. На них, значится, мафия катается.

– Где мы? – спросил Атаман.

– Я завернул с асфальту на грунтовку. Все, они догнали. Атаман услышал треск мотоциклетных моторов. Чуть подался вперед и, подтянув ноги, встал на колени, – Чего надобно, хлопцы? – спросил Робинзон подошедших к машине четверых мотоциклистов.

– Вылазь, дедок, – усмехнулся Фалин, – разговор имеется.

– Разговоры, они разные бывают, – усмехнулся Робинзон и чуть приоткрыл свою дверцу. Фалин, Шустрый и еще двое подошли к «Волге». Повинуясь кивку Фалина, двое обошли машину с другой стороны.

– Атамана везешь? – спросил Фалин.

– Его, – кивнул Робинзон, – вона, под мясом сидит. Степан приготовился вскочить и услышал смех.

– Его сейчас в погребе зажаривают, – весело сообщил Фалин. – Что же ты, старый, себе такой конец в жизни выбрал? Мог бы пожить последние деньки по-человечески. А ты… – Он покачал головой. – Твой приятель Топорик с внуком тоже выпендривались. И что? – Он усмехнулся. – Но они быстро сдохли, а ты помучаешься.

– Значится, Топорика вы вбили, – кивнул Робинзон. – Я же грешил на него. Думал, не сдюжил старый хрыч и сдал. Значится, не сдал. – Он улыбнулся. – Что касаемо смертушки, так мы зараз на равных, значится.

– Чего? – шагнул вперед Шустрый.

– Ты сюды глянь, – кивнул вниз Робинзон. Шустрый, бросив взгляд в окно, увидел в руке деда противотанковую гранату.

– А вот колечко. – Старик выбросил в окно чеку. – И бегать бесполезно, – улыбнулся он. – Вся машина такими набитая. Ежели рванет – на добрых метров двести все осколками посечет.

Дернувшийся назад Шустрый замер. Фалин выхватил пистолет.

– А теперича я команды, значится, подавать стану, – сказал Робинзон. – Положьте свои пукалки и на два шага назад.

Фалин и Шустрый переглянулись. Что граната настоящая, они были уверены.

Но правду ли дед сказал про взрывчатку в машине? И если бежать, в кого он швырнет гранату? А стрелять? Вдруг действительно машина набита взрывчаткой?

Стоявшие с той стороны парни, направив пистолеты на Робинзона, тоже не знали, что делать.

– Это немецкая, – улыбнулся Робинзон. – До четырех досчитать не смогешь, бабахнет.

Атаман выпрямился. Мелкие куски мяса вылетели в окно. Он дважды выстрелил в стоявших справа у машины парней. Один упал. Второй успел нажать на спусковой крючок и, получив пулю в висок, упал. Выпущенная им пуля прошла через открытые окна машины и, свистнув рядом с ухом Робинзона, пробила солнечное сплетение Шустрого. Падая, он выстрелил. Фалин, дО тоже выстрелив, отпрыгнул влево и, пригибаясь, побежал к лесополосе. Атаман выскочил и трижды спустил курок. На третьем выстреле Фалин, как бы споткнувшись, упал вперед. Степан бросился к нему. Виктор, придавленный кусками мяса в багажнике, лежал, боясь пошевелиться.

– Ты охренел, старый! – вернувшись к машине, зло сказал Атаман. – А если бы эта хреновина бабахнула? Они бы тебе пулю влепили, и на ход. А…

– Человек глуп тем, – спокойно улыбнулся Робинзон, – что размышлять могет. Вот они и думали: успеют тикать али нет. Если бы не думали, застрелили бы меня, а уж с вами как получилося бы. – Он вышел, оставив гранату на сиденье.

– Сдурел, старый, – рванулся в сторону Атаман. Упав, закрыл голову руками.

– Вот видишь, – усмехнулся Робинзон, – думать могешь. И по кино знаешь, что граната ой как рвется. А она пуста. Вроде и тяжесть имеется, и чека, значится, есть, но толку мало. Я ей картошку толку, – беззубо улыбнулся он.

Выматерившись, Степан встал. Отряхнул джинсы и рубашку, покосился на хитро улыбавшегося старика и расхохотался.

– Меня-то выпустите, – услышали они голос Виктора.

– Куда мясо денем? – спросил Атаман, подходя к багажнику.

– Ты не торопися, – остановил его Робинзон. – Надобно еще нам, значится, ехать. Залазь назад. Я тебя прикрою.

– В Бога мать, – сплюнул Атаман. – Сейчас этих жмуриков уберу. – Он взял одного из парней за ноги и потащил к заросшей травой глубокой канаве. – Слышь, – оттаскивая другого, бросил Степан, – ты прав был насчет того, что эти суки нарисовались бы вот-вот. Они сейчас там. Представляю, что с твоим домом сделают.

– С домом ничего, – хитро улыбнулся старик. – Вот погреб, значится, придется новый делать. Ежели, конечно, живой остануся.

Раздался приглушенный хлопок. Идущий первым Родион, дернувшись, прыгнул назад и попал ногой на доску. Сразу с двух сторон разорвались хлопушки, и его, и приготовившихся стрелять восьмерых парней засыпало разноцветными конфетти.

Родион, скрывая смущение, выматерился. Из подъехавшего «рафика» вышли еще пятеро парней.

– Спецом наставил, сука, – буркнул Родион. – Вперед. – С пистолетом в руке бросился к дому. За ним рванули остальные.

– Чего это за хлопки? – спросил половший картошку мужчина.

Выпрямившись, приложил ладонь к глазам.

– У Робинзона что-то, – ответила женщина. – Дай попить, Зин, – вытирая пот, буркнул он.

– Ничего не вырастет, – со вздохом подавая ему банку с водой, сказала она. – Солнце палит и палит. Даже яблони…

Ахнул громкий взрыв, и тут же еще, несколько потише. Выронив тяпку, мужчина, прыгнув, сбил с ног женщину.

– Тудыть твою мать. – Он прижал ее к земле, закрывая собой. – Никак война началась!

И тут раздались громкие, полные боли и страха крики.

– Это у Робинзона, – пытаясь освободиться, сказала женщина.

– Тушить надо! – кричал бегущий к дымящимся развалинам погреба пожилой мужчина.

– Ой! – раздались испуганные женские голоса. С глухим воем по земле катался парень. Из оторванной по колено ноги хлестала кровь. Другой, уткнувшись лицом в землю, лежал неподвижно. Его спина была иссечена в кровь. «Рафик», взревев мотором, чуть не сбил нескольких бежавших к дымящемуся погребу людей и, набирая скорость, начал удаляться.

– Скажите на почте! – закричал кто-то. – Пускай в милицию звонят!

В это время из-под развалин погреба захлопали выстрелы.

– Ложитесь, мать вашу! – заорал какой-то мужчина. Завизжав, женщины попадали на землю.

– Вот туточки посидите немного, – сказал остановивший «Волгу» Робинзон.

– А я, значится, поеду мясо сдам на рынок. Тамочки перекупают по дешевке.

– Мне в речку нужно, – вылезая из-под кусков мяса, проворчал Атаман. – Я сам как евин зарезанный. – Сплюнув, начал стягивать прилипшую рубашку.

Робинзон открыл багажник. Оттуда выбрался Виктор.

– Думал, помру, – жадно хватая воздух, проговорил он.

– А что за хата? – увидев, что машина стоит во дворе небольшого домика, поинтересовался Атаман.

– Мое жилище, – сказал Робинзон. – Я сюды, бывает, как, значится, приболею, переезжаю. Газ есть, ванна. Вода. Иногда квартирантов пущаю. Но редко, так что будьте спокойны. Тут вас никто не найдет.

– Чего же ты молчал, старая кочерыжка, – недовольно проворчал Атаман, – куда едем?

– Все знать, – усмехнулся старик, – жизнь неинтересной кажется.

– Ну ты, старый, и перекручен, как поросячий хвостик.

– Оля! – Зоя бросилась к вошедшей дочери. Владимир Иванович, довольно улыбнувшись, кашлянул.

– Слышь, – кивнув Артуру на дверь кухни, сказал Матвей. – Зайди-ка, разговор есть.

– Что это за пушка такая? – смущенно спросил Медведев, протянув короткий автомат Артуру. – «Галил CAP», – ответил он. – Калибр пять пятьдесят шесть. Два магазина. На тридцать пять и пятьдесят патронов. Может стрелять одиночными и, разумеется, очередями. Прицельная дальность стрельбы четыреста пятьдесят – пятьсот метров. Но при стрельбе дальше чем на сто метров ствол нужно чуть приподнимать. Ничего машинка, Израиль делает. Но в основном идет на экспорт. У них пользуются «Галил АРМ». В России, насколько мне известно, патроны к нему достать очень сложно.

– У меня восемь магазинов, – ответил явно довольный техническими данными оружия Медведев.

– Я в сумку твою не заглядывал, – усмехнулся Бонич. – Но понял, что там оружие.

– Там еще один есть, – кивнул Матвей. – Нужен – бери.

– Конечно. Похоже, мы попали в зону боевых действий.

– Сколько их там было?

– Четверо. Волчара сыграл под пьяного. В общем, все произошло быстро и очень спокойно. Я многое узнал. Здесь наши знакомые. То есть их филиал. Разветвленная организация. Похоже, действительно мафия.

– Мы не мафия, – подмигнул ему Матвей, – мы хуже.

– В чем-то да.

– А ты с Жанной действительно поссорился? – поинтересовался Матвей. – Зря, – увидев утвердительный кивок Артура, сказал он, – баба хорошая…

– У каждого свое мнение. Но не мог же я взять ее с собой сюда. К тому же подумал, что он права и серьезная опасность в Москве ей не угрожает. Да и вообще надеюсь вернуться прежде, чем они узнают, что она в Москве.

– Спасибо, – заглянула на кухню Зоя, – вы…

– Мы просто выполнили приказ, – перебил ее Артур, – и не более.

– Все равно спасибо. – Улыбнувшись, Зоя вытерла глаза. – А Ксения узнала вас, – улыбнулась она снова. – Говорит…

– Давайте не будем об этом вслух, – весело перебил ее Артур.

– Извини, доченька. – Оттеснив Зою, на кухню вошел Владимир Иванович. – У нас военный совет. А ты чего расселся? – Он строго посмотрел на разговаривающего с Ксенией Дениса. – Особое приглашение надо?

Тот вскочил и вошел вслед за ним. Закрыл дверь.

– Что узнал? – усаживаясь на стул, спросил Иванов. – Но сначала, – опередил он Артура, – давайте все расставим по своим местам. Пока с Зоей не будет все нормально, я не уеду. Разумеется, для этого нужно будет повоевать. Я не могу просить вас о помощи, но…

– Слишком долгое вступление, – усмехнулся Медведев. – Лично я – за войну. Тем более здесь эти же гниды парадом командуют. Я остаюсь.

– Я тоже, – кивнул Волчара. – Правда, от меня помощи хрен да немножко, но хотя бы парочку завалю.

Артур, улыбаясь, молчал.

– А теперь давай сведения, – посмотрел на него Иванов. – Надеюсь, ты допросил старшего по полной программе?

– Вот это да! – шагнувший в комнату милиционер, отшатнувшись, вытаращил глаза. – Подталкиваемый сзади, он сделал шаг вперед, шумно выдохнул. Второй посмотрел в комнату. На полу, в углу, привязанный к батарее, сидел Стилист. Во рту он держал «лимонку». Шея и плечи были залиты идущей из отрезанных ушей кровью.

– «Лимонка»! – заорал второй и бросился назад. – И чека выдернута!

Первый в прыжке выбил окно и вылетел на улицу.

– Разойдитесь! – Пригнувшись, первый милиционер бросился к забору. – Сейчас рвануть может!

Второй выскочил из калитки и тоже закричал:

– Расходитесь! – Упал и обхватил голову руками.

– Рудик туда с парнями спустился, – возбужденно рассказывал бледный парень. – Мы стояли у «рафика», смотрели – вдруг менты появятся. Около погреба двое остались. А тут как ахнуло! – Он вздрогнул. – И сразу еще несколько раз.

– Где Рудик?! – схватив его за грудки, заорал Валерий.

– Там. Их…

Валерий отбросил парня и выхватил пистолет.

– Не надо, – подскочила к нему Лола. – Что бы они сделали? Сейчас там, наверное, уже милиции полно. Если бы они задержались, их бы взяли.

Выпустив пистолет, Валерий тряхнул головой.

– Я этого старикашку, – процедил он, – своими руками пополам разорву.

– А он в городе, – сказал парень. – Мы его машину у ГИБДД видели. За ним москвичи на мотоциклах поехали. Валерий схватил сотовый телефон.

– Это что? – Робинзон удивленно смотрел на взятую у убитых сумочку-кошелек.

Вызовы раздавались снова и снова. Остановив машину, он подтянул сумку к себе. Вытащил мобильный телефон.

– Парнишка, – обратился он к проходящему мимо бородатому молодому мужчине, – сын вот, значится, дал, а что, не пояснил.

– Телефон это. – Усмехнувшись, бородач включил телефон. – На, говори сюда, – улыбнулся он в бороду. – Слушать – вот.

– Спасибочки, – вздохнул Робинзон. Поднес к уху.

– Фалин! – услышал он разъяренный голос. – Где вы? Мне старикашка живой нужен!

– Значится, этот Филин уже не нужен, – усмехнулся Робинзон.

– Кто это? – услышал он после небольшой паузы.

– Тот, кто тебе надобен, – хмыкнул старик.

– Ты! – Мобильный взорвался яростным рыком. – Я тебя…

– Значится, сработала моя задумка, – выбросив телефон на асфальт, хмыкнул Робинзон. – Погреб, конечно, жалко, значится. Но живой буду – сделаю.

– Так, – кивнул Владимир Иванович. – Разумнее было бы, конечно, обратиться в милицию. Или в ФСБ. Но, учитывая размах этих преступников… – Он покачал головой. – У них хорошо налаженные связи. И упреждающего удара не получится. Если начинать самим, нас слишком мало.

– У меня есть здесь один знакомый, – сказал Артур. – Я его по тем местам знал. За деньги он поможет.

– Один вопроса не решит, – сказал Владимир Иванович. – Но зайди. Может, у него тоже найдутся друзья, которые умеют драться. Только вот насчет зарплаты у меня…

– С этим вопросов нет. – Артур поднялся и вышел. Матвей проводил его взглядом.

– Теперь вы. – Владимир Иванович повернулся к женщинам. – Вы поедете…

– Никуда мы не поедем, – прижимая к себе Олю, возразила Зоя. – Потому что они… Это они убили папу, – добавила она. Матвей и Денис удивленно переглянулись. – Прости. – Зоя виновато посмотрела на отца.

– Я только дал тебе жизнь, – сказал он. – А воспитывал тебя другой, и ты по праву называешь его отцом. Я ушел от мамы потому, что туда, куда посылали нашу группу, отправляли только тех, у кого в России никого не осталось. Поэтому я и развелся. Очень быстро. Деньги высылал и считал, что этим вполне исполняю свой долг перед вами. Прости, ведь в тебе все-таки живет обида. И больше об этом говорить не надо, – остановил он пытавшуюся что-то сказать Зою. – Я рад, что у тебя дочь, а у меня внучка. Потому что она не будет солдатом. Это жуткая профессия, воевать. Ты сейчас нарисуешь план здания, в котором работаешь. Как сможешь, – сказал он, увидев растерянность в глазах дочери. – Если так будет легче, я буду задавать вопросы, а ты отвечать.

– Наверное, так действительно будет легче, – кивнула она.

– Отлично. Куда въезжает машина? Впрочем, это знает Артур. Ты подошла к зданию. Поднимаешься или спускаешься по лестнице?

– Вот кого не ожидал, – удивился лысый детина в безрукавке. – Какими ветрами занесло, полковник?

– Есть предложение. – Артур бегло осмотрел комнату. – Красиво живешь.

– Надеюсь, ты появился не для этого, – усмехнулся детина.

– Сейчас надо навестить Бугая. – Растоптав окурок, Атаман левой рукой осторожно погладил раненое плечо. – Жжет, сука, – буркнул он.

– Кого? – машинально спросил думающий о чем-то Виктор.

– Костолома, – ответил Степан. – У нас его Бугаем звали. Давно он с этими козлами снюхался?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Я спокойно жил, никуда не лез, никого не трогал. Правда, сначала, когда только начал заниматься продажей хрусталя, Костолом от рэкета меня освободил. Он о тебе все время хорошо говорил. Вроде…

– Да, – кивнул Атаман. – На зоне кентами были. Вот я и хочу ему, сучаре, в глаза заглянуть. Ссучился, паскуда. Шестеркой заделался.

– А сам-то? Ведь ты тоже на мафию работал. Сам так говорил.

Атаман, не зная, что ответить, вздохнул.

– Короче, вот что, – решил он. – Сейчас приедет Робинзон, и покатим к Костолому. Я ему скажу пару ласковых. А тебе отчаливать пора. Иди…

– Нет, – покачал головой Орехов. – Я с тобой до конца пойду. Пока в погребе сидел, понял, что хватит бояться. Они видал чего, суки, делают, им все можно. Хорошо все это не кончится. Или милиция заберет, либо эти гниды доставать начнут. Что получится, то и получится, – махнул он рукой. – Хуже все равно уже некуда.

Услышав шум подъехавшей машины, Атаман вскочил и, пригнувшись, подошел к окну. Осторожно выглянул.

– Вроде один, – увидев Робинзона, сказал он. – Подфартило нам со старым, а то бы давно похоронили или…

– Сработало мое устройство, – входя, довольно проговорил Робинзон. – Ты сумку этого, которого застрелил, значится, в машину бросил, а тамочки телефон был. Современный. Вот один и звонил по нему. Филину какому-то. Он прям бешеный от ярости. Наверное, какой-то родственник тамочки попался. – Он довольно хихикнул.

– А чего ты там сделал-то? – поинтересовался Орехов. – Копался минут десять, пока мы хряка резали. Какие-то ящики таскал.

– Гранаты укладывал. У меня штук пять. Я, когда на острове жил, попрятал. Сохранились. И противопехотная мина. – Он потер руки. – Думал, не получится.

– Где ты все взял-то? – пораженно спросил Атаман.

– Так тогда с цыганами и привез. На островке все запаял в коробки и закопал. Освободился – приехал, еле нашел. Мало ли что, думаю. Вдруг пригодится, значится. И пригодилось.

– Ну ты и мочишь капканы, – окончательно изумился Степан.

– Что о моих узнал? – нетерпеливо спросил Орехов.

– Дома они. Какую-то, значится, подписку взяли.

– О невыезде, – пояснил Степан. – Ну, вроде бы как с подозреваемых. Но это уже мура. Тем более когда докажут, что этот мент…

– Кто докажет?! – заорал Виктор.

– Успокойся, – буркнул Робинзон. – Говорят, участковый вроде как в себя приходит. А он, значится, что-то против этого милиционера и говорил.

– Ладно, – прекратил разговор Атаман. – Надо к Бугаю скататься. Я у него все узнаю, а потом и будем думать. Я этот рамс разберу.

– Значит, договорились, – улыбнулся Артур.

– О'кей, – кивнул лысый. – Я соберу парней. Стволы у нас есть, – предупредил он вопрос Артура. – Тут многим давно хочется с этими хрустальщиками разобраться. Они, суки, вообще приборзели, – добавил он.

Артур рассмеялся.

– Сразу видно, что ты и в России недобропорядочный гражданин. И это утешает. Сколько у тебя парней?

– Как в старые добрые времена, – усмехнулся он и, пригладив лысину, усмехнулся. – Троих я обещаю точно. И еще человека четыре. Они семьями обзавелись, но кто-то…

– Семейных не надо. Выплачивать пособия семьям погибших нечем, а возможно, и некому будет.

– Успокоил, – усмехнулся детина. – Впрочем, у меня один родственник дальний тоже раз говорил, что поквитаться желает. У него эта команда какого-то приятеля угрохала. А у него пареньки есть. Их если не убьют, то посадят. Та еще публика.

– Эти подходят. Как у них с оружием?

– Есть.

– Соберешь к пяти утра. – Какого принесло? – открывая дверь, недовольно спросил крепкий молодой мужчина.

От резкого тычка стволом пистолета в живот, охнув, согнулся, но, шумно выдохнув, отскочил назад и впрыгнул в комнату. Прыгнувший следом Атаман выстрелил. Чуть слышный хлопок пистолета с глушителем перекрыл его злой рык.

– Куда, сучара! Бугай! Я тебя…

– Атаман?! – удивленно крикнул Бугай из комнаты. – Ты?!

– Выходи, сучонок! – Держа пистолет в вытянутой руке, Степан шагнул к двери.

– Только не шмаляй. – Из комнаты вылетел выброшенный «Макаров». – Я без «дурочки».

В дверь осторожно вышел Бугай. Вытянул руки.

– Ты охренел, что ли? – косясь на ствол пистолета, боязливо спросил он.

– Я…

– Ты, сука, – зло повторил Степан, – сдал…

– Хорош! – опустив руки, заорал Бугай. – За суку и спросить могу! Ты чего от лепилы свинтил?! – зло спросил он. – Я же ему цинканул – как Витек, брат Атамана, нарисуется, цинканешь мне! А ты его сделал и бабу его! Крыша, что ли, съехала?! А на меня наезжаешь! Я же…

– Не вешай лапшу на уши! А то…

– Степка, – вбежал Виктор. В его руке был пистолет. – Там джип подъехал.

– Сюда, – приглушенно бросил Бугай, махнув на дверь в комнату. – И под кровать. Сидите как мыши…

– Если сдашь, сука…

– Шустро! – Подняв свой пистолет. Бугай толкнул Виктора в дверь.

Степан бросился следом. Оба залезли под широкую кровать.

Шагнувший следом Бугай, спустив до пола покрывало, улегся.

Атаман охнул. Пружины, вдавленные сильным телом Бугая, прижали его к полу, и он почувствовал боль в раненом плече.

– Открыто у тебя, – раздался насмешливый голос.

– А кого бояться? – поднимаясь, лениво спросил Бугай. – Живем один раз, и побаиваться понту нет. Привет, кучерявый, – звучно хохотнул он.

– Ты как? – спросил вошедший.

– Помаленьку, – ответил Бугай. – Ты чего притопал?

– Слышал, у тебя канитель была с хрустальщиками, – проговорил вошедший.

– Вроде они на Атамана бочку катили, а ты…

– Давай ближе к телу, – усмехнулся Бугай.

– А дело, Павел, простое, – хмыкнул вошедший. – Если имеешь желание, можешь поквитаться с хрустальщиками. Ну как?

– Не понял?

– Понялка ослабла, – хмыкнул незнакомец. – Имеешь возможность кайф им по крупной подломать и бабок прилично цепануть.

– Прилично, это сколько?

– Полторы в «зелени». А главное – настроение им подпортишь.

– С чего это вдруг ты такой смелый стал? – усмехнулся Бугай. – Ведь когда меня отоварили, ни одна падла не влезла. Все по норам…

– Ты меня со всеми не равняй, – усмехнулся вошедший. – Ты мне шел и ехал. Просто сейчас парни нужны. А я слышал, как ты…

– Годится, – кивнул Бугай. – Когда и где? Кого конкретно делать будем?

– Поодиночке их нельзя. С ними надо скопом кончать. В пять утра ко мне подкатишь. Парнишек захвати, которые у тебя остались. Разумеется, стволы. И еще – не дай Бог кому…

– Ты за кого меня маешь?! – разозлился Бугай. – Один прикатил – сучит. Теперь ты.

– Кто это один? – нервно спросил вошедший.

– Вылезайте, – услышали братья. Атаман со стоном вылез из-под кровати.

Лысый амбал коротким резким ударом отправил Бугая к стене и жестом фокусника выхватил у него из-за пояса пистолет.

– Руки! – рявкнул он. – Чтобы я их видел!

– А хрена не хочешь? – зло спросил Атаман и от сильного удара в грудь отлетел на кровать. Ударившись раненым плечом, потерял сознание.

Виктор выбросил руку с пистолетом. Лысый пинком выбил оружие и приставил ствол пистолета к его горлу.

– Замри, – посоветовал он. – Кто та…

– Опусти свою пукалку, – услышал он за спиной. Рывком переместившись к стене, прикрываясь Виктором, повернулся. Увидел стоявшего у двери невысокого старика с гранатой.

– Отпусти, – спокойно проговорил Робинзон. – Или всех похороню. Будет братская могила.

– Ты, Итальянец, охренел! – поднимаясь, заорал Бугай. Тряхнув головой, сплюнул кровь. – Это же Степка Атаман! – кивнул он на застонавшего Степана.

– А это Витек, братан его. Слышал базар-то? Их…

– Я другое слышал, – возразил Итальянец, – что Атаман с братом в Рязанской области мусора убили и подранили одного.

– Знать, слышал и что кто-то подорвался в Погорелках, – усмехнулся Робинзон, – И это слышал. А…

– Так это там, где братаны сидели. Мы так и поняли – что-то придумали они, значится. У меня приятель, Топорик, был. Так они его, сучары, значится, убили.

– Точно, – отпустив Виктора, кивнул лысый. – Вместе с Мишкой Бугром. А ты Робинзон. Тебя сейчас брат Рудика, Валерка, по всей области шарит.

– Ясен хрен, – довольно согласился Робинзон. – Ежели братана тама похоронили, будет искать.

– Сука поганая! – зарычал поднимавшийся Атаман. – Я тебя…

– Осади, – засмеялся Итальянец, – легендарная личность. Я не зря пришел. Есть возможность попортить кровь этим хрустальщикам. Надеюсь, присоединишься? – спросил он разъяренного Атамана.

– Кто такой Семенов? – заглянув в комнату, где дочь с внучкой никак не могли наговориться, спросил Владимир Иванович.

– Он у них главный, – ответила Зоя. – Это он, Семенов, с московскими договорился. Вот и начали они хрусталем заниматься.

– Это мне Ксения рассказала. Продолжай.

– Он раньше заместителем директора ЖБИ работал. А потом вроде свое дело начал и хрусталем занялся. Все говорят, что за ним московская мафия стоит. Отца они убили.

– Где он живет?

Семенов, выпив стакан, поставил его на стол. Бессмысленным взглядом уставился на стоявшую на столе бутылку водки. Пустая стояла у ног.

– Алешка, – прошептал он, – что с тобой? Он тяжело вздохнул. Раздался вызов сотового телефона. Семенов схватил его.

– Да! Говорите!

– Семенов, – услышал он, – сколько ты готов отдать за сына?

– Кто это?! – громко спросил он.

– Пап! – раздался в телефоне голос Алешки. – Это я. Они говорят…

– Слышал? – спросил мужчина.

– Алешка! – словно тот мог услышать его, закричал Семенов. – Я…

– Ты не ответил на вопрос, – перебил его звонивший.

– Сколько вы хотите?

– Сто тысяч в баксах.

– У меня нет таких денег! Я…

– Даем двадцать минут. Подумай. Может, и наберешь. Золото или драгоценности нас тоже устроят.

И телефон на том конце отключили.

– Алло! – кричал Семенов. – Слышите? Я все отдам, что есть! Вы слышите?

– Положив телефон на столик, обхватил голову руками и тяжело вздохнул. – Я не наберу такой суммы, – прошептал он. – Самое большее – тысяч семьдесят. И то если все продам. Впрочем, если вообще все, гораздо больше. Но где найдешь покупателя? – простонал он. Схватив телефон, прожал номер.

– Илья Анатольевич, – быстро проговорил он. – Помнишь, ты хотел взять у меня джип и дачу?

– И что?

– Отдам все, дай мне сейчас сто десять тысяч долларов.

– Ты в своем уме? – насмешливо поинтересовался голос. – Где я тебе сейчас возьму такие деньги? Что за срочность такая? И почему ты…

– Мне деньги нужны в течение часа, а утром заберешь все, что…

– Много выпил? С чего ты такой добренький стал?

– Я тебе серьезно говорю! Дай сто тысяч и утром возьмешь все! Илья…

– Утром поговорим. – Телефон отключился.

– Сволочь, – рыкнул Семенов. – Когда на коне, все ноги лизать готовы! Гады!

Отбросив телефон, подошел к столу. В это время позвонили дверь. Он рванулся к ней. Подскочив, не спрашивая, открыл замок и распахнул ее.

– Здравствуйте, – улыбнулся стоявший перед дверью крепкий пожилой мужчина. – Можно?

– Вы кто? – удивленно спросил Игорь.

– У меня к вам очень серьезный разговор. – Незнакомец шагнул вперед.

– Чего надо?! – Игорь размахнулся.

Из-за спины пожилого выскочил рослый мужчина и, перехватив руку Игоря, завернул ее за спину. Семенов взвыл. Короткий рубящий удар по шее выбил из него сознание.

– Думаешь, клюнет? – спросил Клещ.

– Сто процентов, – ухмыльнулся Рекс. – Он ради пацаненка что хошь сделает. Возьмет бабки из общей кассы и привезет. Можно, конечно, было бы Кардинала завалить, но у него парни крепкие, не справимся. А так бабки хапнем, и тело Семенова куда-нибудь закуркуем. Пусть Кардинал думает, что с пацаном Делать. Если он куда-то покатит и нас с собой цепанет, мы его по Дороге сделаем, и все, – подмигнул он пившему пиво низкорослому. – Ты, Пятак, будешь баскетболисток дрючить. Ведь все время мечтаешь с высоченной переспать. – Он засмеялся.

– Есть такое, – кивнул тот.

– Звони, – кивнул на часы Клещ. – До утра ему время подбрось. Если, конечно, упрашивать начнет.

– Я все сделаю, – быстро говорил Семенов. – Обзвоню всех и соберу.

Только ради Бога, – умоляюще простонал он, – у меня сына похитили. Сейчас звонили и требовали сто тысяч долларов. Сейчас у меня таких денег нет! Я бы за два дня на…

– Жалко сынишку, – усмехнулся Матвей. – А чего же ты паскуда, других не жалеешь? – зло спросил он.

– Я ничего не знаю. – Семенов затряс головой. – Это все Ниндзя со своей Лолкой. Это…

Раздался вызов сотового. Семенов, умоляя взглядом не мешать, схватил телефон.

– Да!

– Ну что? Как дела?

– Я прошу вас, умоляю, – быстро проговорил Семенов. – Давайте…

Владимир Иванович, протянув руку, отключил телефон.

– Ты чего? – бросился на него Семенов. Артур отшвырнул его на диван.

– Они сейчас позвонят, – спокойно проговорил Иванов. – Скажи, что деньги будут через полчаса. И делай все так, как они скажут. Едва он проговорил это, снова прозвучал вызов сотового.

– Ты что, сука?! – зло спросил мужчина. – Сына…

– Я задел антенну. Деньги я привезу. Через полчаса. Скажите куда.

– Мы будем у тебя. Приедет один. Отдашь ему баксы. И не вздумай сажать кого-то на хвост, сынку сразу хана придет.

– Не заманивает он нас? – недоверчиво спросил Клещ. – А то влипнем. У него…

– Сейчас у него никого нет, – усмехнулся Рекс. – Семенов с Москвой канитель начал. Сейчас от него как от бешеной собаки шарахаются. А деньги он наверняка в своей кассе возьмет. Полчаса – это как раз до завода скататься и обратно. Не будет Семенов сыном рисковать. Так что, считай, мы в барышах, – подмигнул он. – Сейчас завалим Семена, если, конечно, бабки будут, а потом пусть Кардинал решает, что с сынком делать.

– Привет. – Итальянец вошел в комнату, где сидели трое крепких молодых мужчин в камуфляже. – Все прибыли? Те молча кивнули. – Инструменты взяли?

– Хорош тебе. Итальянец, нас за пацанов держать, – недовольно буркнул один. – Лучше насчет получки уточни. Сколько каждому причитается?

– По полторы. И все, что возьмем на месте, наше. Если кого-то убьют, то его доля делится на всех.

– Кто хозяин? – поинтересовался мужчина со шрамом на щеке.

– Вам это знать не обязательно, – улыбнулся Итальянец. – Мужик деловой и будет с нами. С ним его люди. Вопросов не задавать. Работаем под началом хозяина. Он опытный вояка, поэтому самодеятельность не проявлять.

– Привет, – шагнул в комнату Атаман.

Трое одновременно выбросили вперед руки с пистолетами.

– Эти тоже с нами, – кивнул Итальянец. – И еще Костолом с парнями.

Команда нормальная. Так что все будет о'кей.

– Наконец-то мы этих хрустальщиков, – усмехнулся человек со шрамом, – тряхнем. А то уже достали по самое некуда.

– Посчитаем силы, – сказал Итальянец. – Нас четверо. Атаман. Полковник с двумя. Костолом. С ним трое. Вполне.

– А Шакал? – спросил загорелый мужчина. – Он что, так и будет отсиживаться…

– Шакал? – яростно выдохнул Атаман. – Где он, сучара?!

– Спокойно, – одернул его загорелый. – Ты особо не выставляйся. Шакал – свой парень. Он знает, где…

– Где он? – перебил его Атаман.

– Утром будет, – сказал Итальянец. – У тебя к нему, как я понял, вопросы имеются. Предупреждаю: Глеб – свой парень. Не хочешь иметь неприятностей, не наезжай.

– Да в гробу я вас всех видел! – заорал Степан. – Вы, видно, такие же псы, как и он! Шакал в услужении у Кардинала был!

Вскочив, трое направили на него пистолеты. Виктор выхватил свой. Павел, тоже с пистолетом в руке, напряженно смотрел на Итальянца.

– Он ушел от Кардинала, – спокойно проговорил тот, – и знает, где…

– Да из-за него, козла, – воскликнул Атаман, – я в эту канитель попал! Я его, суку…

– Успокойтесь, – бросил своим людям Итальянец. – Придет Шакал, пусть разбирается сам. Мне, например, не ясно, почему он вдруг ушел от Кардинала. Кто знает почему? Что люди Кардинала разыскивают Атамана, знают все. Так что проблемы нет – придет Шакал, все выяснится.

– Я с Шакалом в Чечне был, – бросил загорелый. – И…

– Я там тоже с тобой был, – перебил его Итальянец. – И многие там побывали. Но Чечня не делает всех кристально чистыми. Может, даже наоборот. Нам всем предлагали работать на Мафию. Кто согласился? – Он вновь осмотрел всех. – А Шакал пошел. И вдруг сейчас готов всадить нож в горло своему бывшему хозяину. А кто даст гарантию, что он так же не поступит с нами? Ты, Турок, можешь ручаться за него? – взглянул он на загорелого. Потом усмехнулся:

– Дед, убери ты свою гранату. А то, не дай Бог, взорвется.

– И то правда, – кивнул стоявший у двери Робинзон. – Тильки я вот что вам, значится, скажу. Атаман – мужик супротив той мафии. Если вы за деньгу с ней воевать хотите, то Атаман – за брата своего и за семью его. Я, конечно, человек старый, и можете думать, что с головой уже непорядок, но Шакал – тварь неблагодарная даже по природе. Ходють за львом и падалью питаются или на слабых нападают. Так что, мужики, расклад простой. Шакал, он везде шакал. Ходил за львом, тот ему, видать, лапу отдавил, он к вам переметнулся. А потом будет кто посильнее, значится, он и вас предаст. И еще. Я, значится, со счетом не согласный. Выходит, что меня в расчет не берете. Я на этих гадов с голыми руками пойду. И в тягость, – увидев насмешливые взгляды мужчин, сказал он, – никому не буду. Сам иду, сам и воевать стану.

– Двое, – отошел от окна Артур. – На джипе. Есть еще кто? – спросил он в микрофон «уоки-токи».

– Вышли оба, – услышал он в наушниках голос Иванова. – В машине никого.

– Работаем, – кивнул Артур. Взглянул на Дениса. – Твой последний.

Можешь бить сильно. Он не нужен. Первый мой, и он скажет все.

– Один остался у подъезда, – сказал Иванов.

– В спальню, – приказал Денису Артур. – И не высовывайся. – Он взглянул на бледного Семенова. – Скажите, что нашли денег пятьдесят две тысячи. Позвали, чтобы сказать, что остальные будут завтра. Но сначала отдадите как гарантию, что деньги будут, двенадцать тысяч, которые я вам дал. И не мешайте. Говорите как всегда. Вы перепуганы и, естественно, очень взволнованны.

В дверь позвонили. Артур пошел в ванную. Не спрашивая, Семенов открыл дверь.

– Привет, – усмехнулся Клещ. – Ты один?

– Чего тебе? – думая, что его послал Кардинал, недовольно спросил Семенов. – Я сейчас занят.

– Баксы где? – перебил его Клещ.

Семенов, открыв рот, отступил на два шага назад.

– Так это ты? – ошеломленно прошептал он.

– Где бабки?

– Вот. – Метнувшись к столу, Игорь взял деньги. – Двенадцать тысяч. Остальные…

– Ты чего, гнида? – Сильным ударом в живот Клещ согнул его – шугать вздумал? Да я тебя, падла… – Присев, вытащил пружинный нож. Но больше ничего сделать не успел. Вздрогнув, упал на пол.

– Работаем, – бросил в переговорное устройство Артур. – Один наш.

Рекс посмотрел на часы.

– Чего он канителится? Взял деньги, ножом в пузо – и свинтил.

– Пора-пора-порадуемся на своем веку, – услышал он фальшивое пение. – Красавице и кубку… – Рекс увидел, что к нему приближается, шатаясь из стороны в сторону, пьяный. – Счастливому клинку. – Остановившись перед ним, пьяный начал шарить по карманам. – Нету ни хрена, – недовольно проворчал он.

– Вот это хибара! – Качнувшись, уставился на двухэтажный особняк. – И ворота открыты. Может, дадут задымить. – И мотнулся к открытой калитке.

– Свалил отсюда, – шагнул ему навстречу Рекс и тут же упал вперед.

Дробящий удар в подбородок отбросил его к забору. Прыгнув за упавшим, Матвей добил его ударом в горло.

– Нет! – услышал он громкий отчаянный крик. – Нет!

– Что там? – спросил подошедший Иванов.

– Без понятия. – Матвей пожал плечами.

– Так, – поправляя галстук перед зеркалом, кивнул Кардинал. – Значит, все получилось. Ну что же. – Он посмотрел на часы. – Значит, так тому и быть. Семенов уже труп. Скоро появятся Клещ и Рекс. Они, разумеется, не откажутся выпить. – Он взглянул на стоявшего у двери Пятака. – Ты возьмешь рюмку, которую я налью последней, – предупредил он. – Тогда их спас Семенов своим сообщением о приезде сына.

– Понял, – кивнул тот.

– Почему ты решил все так, – спросил Кардинал, – как будто знал, что в Москве все утрясется? Почему?..

– Кто они? – хмыкнул Пятак. – А у вас голова. Даже возьми мы эти бумаги, ничего бы не вышло. Рано или поздно остальные нас нашли бы и убили.

– Почему тебя зовут Пятак? – полюбопытствовал Кардинал.

– Я в детстве все время собирал пятикопеечные монеты. Не знаю зачем. Но у меня они были постоянно. Вот и прозвали.

– Где пацан? – вспомнил Кардинал.

– В надежном месте.

– Он не утопился с горя? – тихо спросил стоявший у двери ванной Матвей.

– А то…

Дверь открылась. Из ванной вышел Семенов с окаменевшим лицом. Не обращая ни на кого внимания, подошел к столу и набрал номер телефона.

– Алиса, завтра утром, к семи, мне нужны все. В офисе при заводе. Обзвони их. Очень важный вопрос. – Он положил трубку. Обвел взглядом Артура, Иванова, Волчару и Матвея:

– Я готов. Поехали. Сейчас покажу все. Вот ключи от сейфа. Бумаги, которыми можно воспользоваться против всех, в бархатной папке. Но обещайте – его я убью сам.

– Об этом мы уже говорили, – кивнул Иванов.

– А не зря ты позвонил секретарше? – спросил Артур. – Ведь она может…

– Она позвонит только членам нашего совета директоров и всем остальным. Я говорю про охрану.

– Поехали. – Иванов встал.

– А с этим что? – Денис кивнул на лежавшего Клеща.

– Пленных не берем, – сказал Владимир Иванович.

– Можно я? – бросив на замычавшего Клеща яростный взгляд, быстро спросил Семенов.

– Начинать когда-то надо, – кивнул Владимир Иванович.

Семенов, взяв со стола большую хрустальную вазу, подошел к дергающемуся Клещу. Поднял ее над головой обеими руками и с силой бросил вазу на голову боевика.

– Если думаешь, что этого хватит, – покачал головой Матвеев, – то зря.

– Вполне. – Подойдя, Артур взглянул в разбитое лицо валявшегося Клеща.

– Сломан нос, порезов глубоких полно. Умирать долго будет.

– Зря ты Кардиналу позвонил, – недовольно буркнул Аркадий. – Ведь он…

– Я хочу, чтобы он приехал в Москву, – перебил его Абрам. – Он знает, где похищенные бумаги. В этом я абсолютно уверен.

– Вот почему ты сказал, что все прекрасно, – усмехнулся Аркадий. – И когда он появится?

– Очень скоро. Я сообщил ему о том, что мы готовим дворцовый переворот.

А Кардинал всегда рвался наверх. И я позабочусь о том, чтобы он был как можно выше. Его вздернут на самой высокой березе в его же владениях.

– А вдруг он не возьмет с собой бумаги?

– Возьмет. Он все свое возит с собой. А такие документы – тем более. На что он рассчитывал, когда задумал все это? Ведь ясно, что это дело его рук. Но кто та женщина? При ней ничего не обнаружено. В милицию мы, разумеется, не обратились. Я имею в виду настоящую, – насмешливо уточнил он.

– Понимаю, – кивнул Аркадий. – А что намерены делать с Жуковым? Его сегодня выпускают.

– Решение принимает председатель. Я думаю, Жуков будет убит. На него очень злы наши боевики. Альберт просто обязан дать «добро», ведь почти все приятели Жукова убиты.

– А тот, кто все это начал – Артур, – жив, и неизвестно, где он. Я уверен, он был в коттедже Жукова!

– В этом убеждены все.

– А где может быть Жанна? В коттедже ее не было. Значит, она не с Артуром! Где же?

– Черт ее знает. Что ее в коттедже не было, точно. Ты уверял, что она с ним. У тебя сейчас есть гарантия, что Малкина не в Риме?

Аркадий растерянно посмотрел на него.

– Карл вообще уже трое суток не связывается с нами. Почему? – снова спросил Абрам.

– Ты думаешь, – начал Аркадий, – что Жанна…

– И не я один, – отрезал Абрам.

– Нет, – возразил Аркадий, – она в Москве. А что уголовники? Ведь ты говорил…

– Ищут, но безрезультатно. Я думаю, она в Риме.

– Да перестань ты, – отмахнулся Аркадий. – Софи постоянно сидит дома, ждет звонка. Жанна скоро, я в этом совершенно уверен, объявится.

– Но только что ты не был так уверен.

– Я всего лишь слушал тебя. Жанну нужно искать в Москве. И я убежден, она вот-вот позвонит Софи.

– А не могла она сама поехать за деньгами в Ярославль? – неожиданно спросил Абрам. Аркадий уставился на него.

– Господи. Вполне возможно. Жанна всегда сама объезжала своих продавцов. Она, видимо, позвонила Софи от отчаяния. Ну конечно. Она сама поехала в Ярославль. А мы…

– Она просто обвела нас вокруг пальца. – Абрам схватил сотовый телефон.

– Надо посылать парней в Ярославль.

– Почему мы не сделали это сразу? – простонал Аркадий. – Ведь знали, что Жанна в ссоре с Софи. Кретины.

– Да ну их на хрен, – махнул татуированной рукой бритый наголо здоровяк.

– Что мы, мусора, что ли, бабу какую-то искать? Если завалить кого или наехать – другой базар. – Он выматерился.

– Хорош тебе, Днепр, – бросил Косой, – А то довякаешься – как Моряка, шлепнут, и все дела. Атаман молодчина. Хрен на всех забил. До сих пор никак не выловят.

– Так о чем базар? – хмыкнул Днепр. – Объяви этим крутым, мать их, войну. И хрен с ним со всем. Они нам быстренько место на кладбище выделят, ллп – Я, например, – сказал Косой, – буду от них ноги делать. Цепану бабок поприличней – и рвану когти. А то, по натуре, как в шестерки записался. Они, сучары гребаные, нар не нюхали, а пальцы веером. Блату полные штаны.

– Так потому, что у них бабок полные карманы и запазухи. И знают, куда и кому сунуть. И знаешь почему? Как раз потому, что они нар не нюхали. Сейчас и наших полно, я про тех, кто срок тянул. Просто они не подстраивались ни под кого, а свою копну молотили, и весь базар. А мы так, в шестерках у жирнень-кой кормушки пасемся. А линять от них поздно. Пенсию государство нам не выпишет. Тюремный стаж не в счет. А мы все-таки не привыкли на спичках экономить. Да и помнишь, когда последний раз на свое дело ходил?

– Не-а, – честно ответил Косой.

– Так что и базарить не надо. Увязли мы в болоте этом по самое некуда. А если к кому-то из настоящих воров канать, они нас пошлют куда подальше. Так что сопи в две дырки и не пускай пузыри. Мне пожить хочется. Тем более бабки все-таки они нам клевые гонят.

– Но уж больно строят из себя, – буркнул Косой.

– Что? – нахмурился Альберт. – Точно случайно?

– Сто процентов. Просто они проверять тщательно стали. Водила задергался. В общем, все, хана. Боец, что с водилой ехал, пытался сдернуть. Ствол выхватил. Пулю в ляжку слопал, и все. Взяли обоих.

– Ясно, – кивнул Альберт. Отключив сотовый, громко позвал:

– Лось!

В открытую дверь заглянул парень.

– Свяжись с Устранителем.

– Отлично. – Довольно улыбаясь, Падишах отпил глоток пива из банки и поставил ее на подоконник. – Лично мне в кайф, что у них проблемы начались. Я товар выцеплю и на хренушку их видал. – Сев в кресло, положил ноги на столик.

Молодая полная женщина, потушив окурок в пепельнице, посмотрела на часы.

– Мне скоро уезжать. Меня просили узнать с кем дело иметь. С тобой или…

– С кем же еще? – хмыкнул он. – Они в это не лезут. Только по телефону с поставщиками говорят. Это я как загнанный мотаюсь туда-обратно. А они…

В дверь позвонили.

– Вот так всегда, – подмигнул он женщине, – без меня ничего не решается. Нет покоя ни днем, ни ночью.

Встав, пошел в прихожую. Она услышала, как он, не спрашивая открыл дверь. Затем что-то тяжело упало. Женщина испуганно замерла. Услышав стук закрывшейся двери, осторожно выглянула в прихожую и увидела лежавшего на спине Падишаха. Закричав, бросилась к двери. Вспомнив о сумочке, вернулась назад.

– Жуков, – открыв железную дверь камеры, лениво проговорил милиционер, – на выход.

– Наконец-то. – Поднявшись с пола и отряхивая джинсы, Евгений вышел из камеры.

Милиционер захлопнул дверь.

– Сейчас выйдет, – кивнул молодой капитан милиции. – Получите своего муженька в целости и сохранности.

– Здравствуй, Маша. – Улыбаясь, к жене подошел Жуков. – У тебя все в порядке? А где Мишка? – не увидев сына, заволновался он.

– Он у мамы. – Маша обняла его и всхлипнула.

– Перестань. – Улыбаясь, он поцеловал ее в щеку. – Все хорошо. Сейчас поедем домой. Ты борщ сварила? – Он засмеялся. – Всю кастрюлю слопаю.

– Конечно, – кивнула Маша. – Все готово. Мама твоего любимого бутылочку передала.

– Теща у меня золото, – подмигнул милиционеру Жуков.

– Вас проводят, – без улыбки сообщил тот.

– Это еще зачем? – недовольно спросил Евгений. – Дорогу я знаю. Вы мне здесь во, – он провел ребром ладони по горлу, – как надоели.

– Приказ, – буркнул подошедший милиционер в штатском.

– У нас на квартире двое, – поспешно сказала мужу Мария. – Они не мешают. Нам звонили, – добавила она. – Сказали, что… – Не договорив, вздохнула.

– Вот паскуды.

– Может, все-таки скажешь, – счел нужным вмешаться милиционер, – с кем у тебя…

– Я уже сто раз говорил, – раздраженно перебил его Жуков, – ничего не знаю: кто там, чего хотел, кто вообще с кем воевал, как они ко мне попали.

Точнее, как попали, знаю. Видать, со страху, убежища искали. Впрочем, уже не раз это говорил. Давай охрану – и поехали. Домой к сыну и к борщу хочу.

– Пустой номер, – недовольно проговорил сидевший на заднем сиденье мощного мотоцикла парень в шлеме с закрывающим лицо щитком. – Он с бабой, и мусоров трое.

– Уезжайте, – услышал он в наушниках. – За ними не идите. Парень щелкнул висевшим на груди маленьким передатчиком и хлопнул сидевшего за рулем по плечу.

– Гони. В другую сторону.

– Двоих на мотоцикле, – сказал в переговорное устройство подполковник милиции, – проводите до места. Как войдут, берем. С вами будет на связи опергруппа. Вообще обнаглели, сволочи, – отключив передатчик, недовольно буркнул он. – Все свою силу показывают. Мы им тоже покажем, – пообещал он.

– У него покупательница была из Воронежа, – сказал Араб. – Ее мы не тронули. – Правильно, – кивнул Павел. – Зачем покупателей отпугивать?

– В Ярославль поехал Молчун со своими.

– Как же мы сразу об этом не подумали? – недовольно проворчал Павел. – На Софи понадеялись.

– Может, Абрам прав и Жанка уже в Риме?

– Типун тебе на язык. Хотя для нас это было бы лучше. Уж лучше под Кардиналом ходить всю жизнь, чем под конвоем.

Отключив телефон, Альберт опустился на стул. Взял сигарету, сломал ее в пальцах и выматерился. Сидевшие перед ним Навруз и Чарли переглянулись.

– Двоих, – негромко проговорил Альберт, – которых послали к милиции, взяли на квартире. Они и выстрелить не успели. Там были еще трое. И покупатель из Курска. За оружием приехал. – Подрагивающими пальцами взял новую сигарету.

– А кто их туда послал?! – заорал Навруз. – Ты! Силу решил показать. Вот и показал. Неужели менты – дураки неотесанные? Они сразу этих двоих срисовали и на хвост им сели. А теперь нам претензии от курских будут! Ты виноват! Собирай совет, – потребовал он. – Немедленно!

– Ты на меня не ори, – приподнимаясь, бросил Кононов. – Я тебе…

– Заткнись! – крикнул Навруз. – Ты виноват! Возомнил себя крестным отцом!

– Ты заткнись! – проорал Альберт. – Не смей на меня пасть раскрывать! Ты чего, сука…

Навруз, ухватив край столика, перевернул его на Альберта, схватил стул, размахнулся. Чарли успел поймать стул за спинку и, вырвав, отбросил его в сторону. Встал между разъяренным Наврузом и Альбертом.

– С ума посходили! – заорал Шарлин. – Вы чего?! Пацаны, что ли, в камере?! Хватит!

– Ты мне за это ответишь, – тихо, со сдержанной злостью проговорил Навруз. – Меня никогда никто не смел оскорблять. Я тебе припомню. – Он быстро вышел.

– Ты чего? – посмотрел на разозлившегося Альберта Чарли. – Чего взбеленился? Это уже совсем плохо, если мы меж собой грызться начнем. Карл никогда этого не допускал. Вы взбесились, что ли, все? А насчет твоей вины любой скажет, что зря ты это сделал. На кой черт посылать парней к милиции? Тем более это уже раз было. Вот теперь и расхлебывай кашу. С кем встречались покупатели?

– С Наврузом.

– Вот отчего он взбесился. Они его запросто заложить могут.

– Но я не думал, что парни поедут на квартиру, где оружие!

– Теперь это уже прошлое. Надо о будущем думать. Какое отделение их взяло? – достав сотовый, спросил он и прожал номер.

– Наверное, Петровка, – буркнул Альберт. – Эти по «хвостам» великие мастера. И берут сразу.

– Тогда ничего не поделаешь. – Чарли отключил телефон. – Остается призрачная надежда, что продавцы и покупатели будут говорить только о себе.

– А эти двое, мотоциклисты? – нервно напомнил Альберт. – Вдруг они…

– Мой тебе совет, – выходя, проговорил Шарлин, – молись, чтобы они не заговорили, а прошли просто как продавцы оружия. А еще лучше, если бы им предъявили незаконное хранение оружия.

– Час от часу не легче, – сокрушенно сказал Абрам. – Что за чертовщина какая-то началась? Во всем у нас провалы. Впрочем, со стрельбы в баре началась невезуха. Кажется, надо упаковывать чемоданы и покидать Русь великую, – пробормотал он по-еврейски.

– Что? – спросил Аркадий.

– Да когда невесело на душе, – вздохнул Абрам, – по-еврейски говорю. Помогает. Вроде на душе легче делается.

– А почему ты в Израиль не уехал? Многие из ваших умотали.

– Моя родина – Россия. Я родился в Москве. Здесь мои родители похоронены. Да и не столько в этом дело, сколько в том, что там не Россия, а следовательно, жить так, как я живу здесь, там невозможно. Я привык к русской доброте, к простодушию. Да и какой, в сущности, я еврей – воспитание советское, родной язык – русский. Все здесь для меня родное. Я понятно ответил?

– Еще как понятно.

– Дурят нас, простофиль, все, кому не лень. И никак мы не научимся жить хорошо. Вот я не пойму стариков, которые ратуют за возврат к прошлому, поддерживают коммунистов. Ну что видели мы, когда жили в СССР? За колбасой в Москву ездили. И за апельсинами. Весь мир объедался нашей икрой, а мы ее даже в глаза не видели. Я уж не говорю о другом. Да, – вздохнул Абрам, – сейчас многие живут за чертой бедности. Это так. Но…

– Ты, похоже, готовишься к выборам в Госдуму, – рассмеялся Аркадий.

– А что? – усмехнулся Абрам. – Неплохая мысль.

Зазвонил телефон.

– Слушаю. – Абрам поднял трубку.

– Это я, – услышал он голос Шарлина. – Тут дело к крови. Слышал о задержании курских?

– Разумеется. А что еще?

– Навруз с Альбертом сцепились. Хорошо, я был. Навруз ушел в ярости. Альберт, по-моему, собирает боевиков…

– Черт возьми! – воскликнул Абрам. – Час от часу не легче! Немедленно обзвони всех. Собираемся через полчаса у меня.

– Да, – поднял трубку Евгений.

– Слушай и запоминай, – услышал он угрожающий голос. – Никому ни слова. Держишься своей версии. Если хоть слово лишнее скажешь, твоя жена и сынишка умрут. Вечно их менты охранять не будут.

И сразу раздались гудки отбоя.

– Женя, – спросила Маша. – Кто звонил?

– Номером ошиблись, – беспечно отозвался он.

– Ее не было в Ярославле, – сказала Софи. – Только что звонила Тамара. Жанна с ней разговаривала два дня назад. Сказала обо мне.

– Так чего ждешь? – услышала она в трубке раздраженный голос Павла. – Немедленно отправляйся в Ярославль.

– Кардинал – сволочь, – вздохнул Абрам. – Бумаги с чеками на предъявителя. Его надо вызывать в Москву. Скажем, что решили устроить дворцовый переворот и кандидат на пост папы – он. Но надо говорить так, намеком. Он может почувствовать западню и не приехать. Посылать боевиков туда нет никакого смысла.

– А что с Карлом? – спросил Чарли.

– Он звонил в последний раз два дня назад и спрашивал о поставке золота. Я объяснил ему ситуацию. На этом разговор закончился. Что самое странное – он не поинтересовался Жанной. Потому у меня и появилась мысль, что она в Риме. Не знаю…

– Чушь, – усмехнулся Аркадий. – Она в России. Даже в Москве. Просто очень напугана и поэтому боится объявиться.

– Ее необходимо найти как можно скорее, – сказал Абрам.

– Ее не надо было пугать и доводить до того, – проворчал Аркадий, – что она начала скрываться. А с Карлом действительно надо что-то решать. Мне кажется, он ждет доставки золота и, так как дела ведет сам, возьмет все деньги. А мы и так потеряли крупные суммы. Еще этот Падишах… Хорошо, что за машиной наблюдали наши люди. В этом, слава Богу, мы идем на два шага впереди милиции.

– Ты хотел, чтоб я женился на Малкиной? – поразился Лев и подошел к теннисной сетке. – Но…

– Так было нужно, – кивнул, отдавая ракетку охраннику, Карл. – Потом, когда бумаги оказались бы у нас, с ней могло случиться что угодно.

– Подожди, – помотал головой Лев, – но ведь…

– Если Жанна во второй раз выйдет замуж, она получит приличное наследство и документы.

– Папа, я сделаю все, как ты скажешь.

– В каких ты отношениях с Эдуардом?

– Нормальные отношения. А почему ты вдруг спросил об этом? При чем здесь Эд?

– Он, кажется, начал свою игру, – задумчиво пробормотал Карл. – Убита его Нонна. Пропали какие-то бумаги. Я звонил своему человеку в Москве, он подробностей не знает, но постарается все выяснить. Я вызвал тебя очень своевременно. Конечно, мы потеряем вложенные в недвижимость деньги, но, как говорится, Бог с ними. Жизнь дороже. Тем паче мы с тобой далеко не нищие, – подмигнул он сыну. – Может, еще одну партию? – подкинув теннисный мячик, спросил он.

– Значит, ты отходишь от дел?

– Я этого не сказал. Но некоторое время буду, если так можно выразиться, в стороне. Теперь о Кардинале. Ты свяжешься с ним и постараешься выяснить, на чьей он стороне. Потому что в центре сейчас начинается мышиная возня вокруг первой скрипки. Не дирижера, коим являюсь я, а первой скрипки. Эдуарду не понравилось, что сейчас руководит Кононов. Он начнет свою игру. И здесь ему необходимо подсказать, на чью поддержку он может рассчитывать. Всего лишь намекну ему.

– Понятно, – положив телефон, усмехнулся Кардинал. – Значит, Карл начинает искать союзников. Мне это очень выгодно. У Карла связи по всей Европе. Но он может решить все очень просто – убить меня где-нибудь в Италии, и все. Хотя шансов Умереть в России у меня гораздо больше. Но сначала нужно все решить здесь. Пусть сумма не очень и велика, но оставлять деньги, которые я могу взять сам, глупо. Где же эти кретины? Прошло уже семь часов. Наверное, хотят получить с Игорька деньги, потому и не торопятся ко мне. Сволочи, как все обдумали – поставить меня перед выбором: Игорь мертв, сын его тоже. Пятак оказал мне неоценимую услугу, сообщив об этом. Но предавши раз, предашь и второй. Поэтому он тоже попробует моего коньяку. – Кардинал подошел к бару и достал бутылку. Посмотрел на нее, усмехнулся. – Если бы Семенов тогда опоздал, многое было бы по-другому. Рекс и Клещ были бы сейчас далеко отсюда, а вернувшись, сообщили бы, что сына Игоря там нет. Они его отблагодарили по-черному. Но где они?

– Непонятно, – зевнул Пятак, – где они есть-то? Наверное, сдернули, суки. Хапнули у Семена деньжат прилично – и укатили. Надо было с ними ехать. – Снова зевнув, поднялся. Услышал стук в дверь. – Явились. – Усмехнувшись, пошел к двери. – Что задерживаетесь? – открыв замок, буркнул он.

Сильный удар двери сбил его на пол. Вскрикнув, он попытался встать.

Пинок в лицо опрокинул Пятака на бок. Артур еще раз ударил его ногой. Мимо, шатаясь, вытянув руки вперед, словно слепой, в комнату прошел Семенов. За ним – Волчара и Матвей. Артур услышал сдавленный крик и грохот упавшего тела.

Заглянув, увидел посиневшее лицо висевшего на веревке мальчика.

– Пацана вздернул, сука, – отвернувшись, буркнул Волчара. Присев рядом с неподвижно валявшимся Семеновым, Артур приложил два пальца к сонной артерии.

– А чего ты два пальца приложил? – спросил Матвей.

– На кончиках пальцев, – поднимаясь, объяснил Артур, – своя пульсация, и поэтому можешь обмануть себя. Два пальца ощущают биение чужого пульса наверняка. Особенно на сонной артерии.

Позади раздались шорох и звук удара. Артур и Матвей прыгнули в прихожую.

– Очухался, падла, – сказал Волчара. – Ствол выхватить хотел. – Он вытащил из-за пояса Пятака пистолет.

– На веревку его, – буркнул Артур. Волчара и Матвей потащили Пятака к дверному проему, над которым проходила труба отопления.

– Мальчишку снимите, – похлопав Семенова по щекам, велел Артур.

Замычав, Игорь открыл глаза и сел. Остекленевшим взглядом уставился на Алешу, которого Матвей положил на пол.

– Сынок, – прошептал он. По его щекам катились крупные слезы. – Прости меня, сыночек.

– Просить прощения нужно у живых, – сказал Артур. – За убитых мстят. Мужчины, разумеется. И мстят своими руками.

Семенов медленно поднялся. Увидел, как Матвей, привязав к батарее веревку с петлей на конце, надевает ее на шею замычавшему Пятаку.

– Быстрее, – поторопил Медведя Волчара. – Он, псина, маленький, а тяжелый.

– Не торопись, – остановил его Артур. – Он должен почувствовать это.

– Времени нет, – недовольно сказал вошедший Владимир Иванович. – Вешайте, и поехали. Ты, – он посмотрел на Артура, – едешь к Итальянцу. Они уже должны быть готовы. Ты, Денис, едешь. с ним. Но до прибытия подкрепления никаких действий, – строго предупредил он. – Посмертно награждать не будут.

– Салют, мужики, – войдя в комнату, кивнул Шакал. За его спиной появился вышедший из туалета Атаман. Резким ударом рукоятки пистолета он сбил Шакала на пол. Остальные спокойно наблюдали происходившее.

– Узнал, сука? – Присев, Атаман приставил нож к горлу лежавшего без сознания Шакала. – Ты, гребень, помнишь, как ты меня, – он надавил на нож. лезвие пропороло кожу, и по шее побежала тонкая полоска крови, – лаял? Из-за тебя, су…

Резкий удар кулака лежавшего, казалось, без сознания Шакала пришелся по раненому плечу Степана. Тот, побледнев, стал заваливаться. Шакал вскочил.

Блокировал удар Костолома и ударил его ногой. Тот сумел остановить ее локтем и с силой ткнул Шакала головой в лицо. Он упал. Со стоном поднялся Атаман.

– Сука. – Промычав, поднял здоровой рукой нож и, опустившись на колени, вогнал лезвие по самую рукоятку в шею Шакалу. Выдернул и ударил еще раз.

Брызнула кровь.

– Когда хочешь убить, – спокойно заметил закуривший Итальянец, – сначала бей, потом высказывай свои обиды.

– Так спокойнее, – согласился с ним Турок. Вошел Артур.

– Поехали.

Поднявшись, девять мужчин деловито проверили, как выхватывается оружие.

Застегнули пуговицы и завязали шнурки.

– Время пять ноль три, – сообщил Артур.

Четверо подвели часы. Артур положил на стол толстый пакет.

– Делить будем потом, – небрежно бросил Итальянец. – Сколько нас останется, никто не знает. Остальные молча согласились.

– Где работаем? – спросил мужчина со шрамом.

– Все потом, – сказал Артур, – на месте. – Увидев шагнувшего к двери Робинзона, удивленно посмотрел на Итальянца. – Здесь не пенсионный фонд, – резко бросил он.

– А ты, мил человек, не волнуйся, – возразил Робинзон. – Мне твоя пенсия, значится, ни к чему. Я, мил человек, сам кому хочешь, значится, пенсию платить стану. У меня другой интерес имеется. К тому же лишний человек, какой бы он ни был, в таком деле, значится, помехой не будет.

– Разумные слова, – кивнул Артур. – Троих отправь с ним, – сказал он Итальянцу, кивнув на Матвея.

– С чего это Семенов нас собирает? – позевывая, пробормотал пивший кофе Пряхин.

– Там и узнаешь, – гладя его брюки, ответила молодая женщина в коротком халате.

– Ладно. – Он встал. – Мне пора.

– Так пусть посохнет. – Улыбаясь, она подошла к нему. – Когда придешь?

– Не знаю. – Он ткнулся губами в ее щеку. – Как время выпадет.

– Да успокойся ты, – вздохнула Лола. – Что теперь сделаешь?

– Мне этот старый козел нужен, – зло процедил Валерий. – Сука старая! Менты говорят, что ему и не предъявишь ничего. – Он саданул кулаком в стену. – Скажет – откуда я чего знал, что там в погребе есть? А так бы его в камере придавили. Ну ничего, похороню козла. Живого закопаю в навоз. – Закурив, посмотрел на часы. – Готова?

– Давно, – улыбнулась Лола. – Не знаешь, почему он всех вызвал?

– Скорее всего от Москвы получил «добро» на отделение. Теперь вроде как самостоятельный будет. – Он криво улыбнулся.

– А как же твоя каторга?

– Сейчас все узнаем. Если они хотят умыть руки, то хрен получится. Я их всех за горло держу. Все о них знаю. О каждом.

– Машина готова? – спросила вышедшая из комнаты Ангелина. Геннадий хмуро кивнул. – Все обижаешься, – улыбнулась она. – Не надо. Зря ты все это затеял. Светка, видимо, действительно полюбила Гришку, а вот ты Катьку не любил.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я все знаю, – сказала Ангелина, – мне муж рассказал. Ладно, пойдем сходим к нашему гладиатору, и проводишь меня, Семенов, как я поняла, собирает всех. Видно, все-таки решился стать самостоятельным.

– Вопросы? – закончив, спросил Владимир Иванович. Все молчали.

– Один, значится, имеется, – выступил вперед Робинзон. – Вот кого не ожидал, – он хрипловато рассмеялся, – повстречать, значится, того не ожидал. Хотя, ежели откровенно говорить, какие я тильки муки для тебя не придумывал. А под занавес жизненный, значится, в одном строю идти приходится. И все-таки жизнь, значится, интересной порою бывает.

Все удивленно смотрели на пожилых, стоявших друг перед другом мужчин.

– С им, значится, – обвел взглядом стоявших Робинзон, – не бойтесь, голова у него работает, по себе знаю. Здравствуй, старлей, – протянул он руку.

– Привет, Остап.

– Вы знакомы? – изумился Атаман.

– Брал меня, – кивнул Робинзон. – Единственный, кто догадался, что я, значится, по болоту пойду. Так что, значится, хлопцы, старлей не подведет нас под монастырь. А ты зараз, чай, уж генералом назначен? Ведь сколь годочков прошло.

– Полковником в отставку ушел, – улыбнулся Владимир Иванович.

– Вона как, – Робинзон покачал головой. – Ну а за меня те хоть что дали? Медальку, может, какую.

– Благодарность.

– Хотя бы потешил, – недовольно проворчал Робинзон. – И меня в глазах этих приподнял бы. Сказал бы, значится, что орден выдали.

Все рассмеялись.

– Пошли, – переждав смех, скомандовал Владимир Иванович.

– А парни? – спросил Итальянец.

– Они должны будут ждать нас там, – ответил Артур.

Турок, легко перемахнув подоконник, обрушил приклад на сидевшего на стуле перед телевизором охранника. И сразу резким тычком ствола ударил в живот вскочившего второго. Тот согнулся. Турок мощно ударил его прикладом по затылку.

Двое из группы Турка, увидев его прыжок в окно, бросились к двери, ногами выбили ее и крикнули:

– Лежать!

Шестеро парней в плавках, лежавшие на застеленном коврами полу с банками пива, замерли.

– Мордами вниз! – скомандовал человек в камуфляже. – Руки вытянуть вперед и развести!

Парни выполнили и это. «Камуфляж» и его товарищ, высоко подпрыгнув, бросили ноги вниз. Левая – одному, правая – другому меж лопаток. И сразу же ткнули прикладами автоматов по затылкам двоих. «Камуфляж» рванулся вверх по лестнице. Плотный, подскочив к двери в соседнюю комнату, бросил туда «лимонку».

Не услышав крика «Ложись!» и шума падающих тел, спокойно вошел. Подняв «лимонку», сунул в сумку на поясе и побежал вверх по лестнице, – Ты? – ошеломленно пробормотал увидевший вошедшего Семенова Кардинал.

– Остановившись, тот уставился на него темными от ярости глазами. Эдуард вздрогнул.

– Охрана! – пронзительно заорал он.

– Ты же сильный, – процедил Игорь. – Карате знаешь. Что же орешь? Или только мальчишек чужими руками вешать умеешь? Гнида! – Он бросился к Кардиналу, который встретил его сильным ударом. И, повернувшись, ударил падающего Семенова ногой в голову. Подскочив, хотел пнуть.

В комнату стремительно ворвался Турок и в длинном прыжке ударом автомата сбил Кардинала с ног. Подскочив, взмахнул «калашниковым».

– Стой! – услышал он голос вошедшего человека со шрамом.

– Кончать его надо. – Турок удивленно взглянул на него. – Ты, Шрам, чего…

– Ты его сына не видел, – бросил тот. – Повесили мальчишку. Так что пусть сам это сделает.

– Сможет? – спросил, входя, плотный. Турок, присев, приложил пальцы к сонной артерии Кардинала. Встал.

– Ты, Кубик, – взглянул он на плотного, – остаешься. Мы уходим. – Он шагнул к двери.

Шрам последовал за ним. Кубик, вздохнув, подошел к Семенову.

– Встань, папаша, – попросил он. – Такое веселье из-за тебя пропускаю.

Остановившись у входа в спортзал, Ангелина кивнула двум парням, которые туг же открыли дверь.

– Хозяйка, – весело приветствовал ее лежавший на топчане Федор, – как я рад тебя видеть живой и невредимой. Как насчет поцелуя? Нет желания?

Вздохнув, поднялся. Парни и Геннадий с оружием в руках встали перед Ангелиной. Она вдруг сильно толкнула Геннадия в спину. Реакция Федора была мгновенной. Он прыгнул вперед и сильно ударил падающего Геннадия коленом в подбородок. Схватил пистолет. Парни вскинули свои.

– Не стрелять, – весело бросила Ангелина. – Он не заряжен, – спокойно добавила она. – А он твой. Запирайте. Уходя, они услышали рык Федора:

– Наконец-то!

– Не мешайте ему, – улыбнулась Ангелина и неторопливо пошла к выходу.

Поднявшись вверх, приоткрыла дверь небольшой комнаты.

– Ну? – улыбнулась она. – Как зрелище?

– Он его убивает медленно и с наслаждением, – ответил сидевший у видеомонитора мужчина.

– Снимай все подробности, – предупредила она.

– Двадцать восемь, – прошептал Итальянец. – Четыре женщины, остальные мужчины. Из всех двадцати четырех мужчин охраны – двенадцать. Плюс минус четыре. Я определял по внешним признакам.

– Запомните все, – приказал Владимир Иванович, – наверху желательно работать без выстрелов – раннее вмешательство милиции все испортит. К тому же я не желаю, чтобы вы ссорились с законом. При команде «Отход» уходят все.

– Он резко махнул рукой.

Пригнувшись, темные фигуры стремительно побежали к высокому кирпичному забору.

– Крепкий ты мужик, – одобрительно заметил сидевший с банкой «Баварии» Кубик.

Семенов, сплюнув кровь, сел. Мотая головой, дотронулся до припухшей слева челюсти и вскрикнул.

– Похоже, сломана, – спокойно проговорил Кубик. – Давай кончай с ним, и уходим. Мне…

– Иди. – Кивнув, Игорь застонал от боли в скуле. – Я все сам сделаю.

– Ну уж нет, давай сразу. Меня для страховки оставили.

– Уходи. – Подойдя к лежавшему без сознания Кардиналу, Семенов завернул ему руки за спину и его же брючным ремнем накрепко связал кисти. Затем вытащил свой ремень и то же проделал с ногами. – Я с ним сам разберусь. Ты мне мешаешь.

– Лады, – на этот раз не стал возражать Кубик. – Покедова. Он вышел.

Игорь снова погладил припухшую челюсть и подошел к закрывавшей окно занавеске.

Встав на табурет, снял ее и вытащил тонкий крепкий шнур. Вернулся к пришедшему в себя Кардиналу.

– Отпусти, – прошепелявил тот, – я тебе все, что у меня есть, отдам.

– Мне нужна твоя жизнь, – угрюмо проговорил Семенов. – Никогда не думал, что смогу вот так, легко, готовить смерть человеку. Хотя человеком тебя назвать трудно. Встав на табурет, он завязал конец шнура за прикрепленный к стене медный подсвечник, потом повисел на спускавшемся шнуре. Стоя на табурете, сделал петлю на уровне головы.

– Игорек, – умоляюще, сипло заговорил Кардинал. – Ради Бога, вызови милицию. У меня в машине, в «бардачке», папка. В ней документы, которые помогут милиции посадить всех…

– Спасибо, – перебил его Семенов. – За остальных можешь не беспокоиться.

– Он потащил задергавшегося Кардинала к табуретке. – Ox и тяжел же ты. – Остановившись, вытер выступивший на лбу пот. – Скорее, это я слабый. Всегда считал, что в человеке главное – голова. Если она работает, все в жизни будет прекрасно.. Ошибся. – Он снова потащил молившего его о пощаде Кардинала.

– Игорь, вспомни нашу дружбу. Я же всегда помогал… Семенов изо всей силы ударил его кулаком в лицо. Лизнул разбитую фалангу среднего пальца. Эдуард сплюнул сломанный зуб.

– Сначала я буду избивать тебя, – снова ударив его по лицу, сказал Семенов. – Потом повешу. Я сделаю все, что задумал. Гнида. Он с силой пнул Кардинала ногой.

Артур коротким резким ударом ножа в спину свалил рослого мужчину в черном. Не дав ему упасть, аккуратно уложил на спину.

– Я этих в кино видал, – возбужденно прошептал появившийся рядом Волчара.

– Ниндзи хреновы. Неужели и у нас есть?

– Уж чего-чего, – усмехнулся бесшумно шагнувший вперед Итальянец, – а подобного дерьма у нас больше, чем надо.

Артур вдруг замер. Волчара, помня краткие наставления, тоже. Итальянец показал четыре пальца. Затем поднял большой. Показались четверо в черном.

Итальянец, пропустив первых трех, коротко и резко ткнул последнего автоматом в затылок. Артур с длинным шагом вперед всадил нож между лопаток второму и, тут же вырвав нож, полоснул обернувшегося третьего по горлу. Волчара с коротким приглушенным матом с силой ударил отскочившего четвертого по голове рукояткой пистолета.

– Сколько их здесь? – спросил Итальянец.

– Сколько будет, – ответил Артур, – все наши. Пошли.

Атаман, кусая губы, нетерпеливо посматривал на едва заметный силуэт человека у пожарной лестницы.

– Ты отвали отсюда, – уже не в первый раз говорил он брату. – Если накроют, хана. А так ты вне подозрений. Они тебе, хрен чего докажут.

– Хватит, – тоже не впервые огрызнулся Орехов. – Я знаю, что делаю. Чего мы ждем?

– Сейчас позовут, – сказал, о чем-то размышляя, Степан. – И пойдем. Робинзона у ворот оставили. Недоволен очень. – Он усмехнулся. – Вон чего-то машет, – кивнул он в сторону ворот.

Виктор, повернувшись, взглянул туда. Сильный удар по голове выбил из него сознание.

– Извини, браток, – сказал Атаман, – но эти игры не для тебя. – Увидев короткую вспышку зажигалки, рванулся вперед. – В окно, – услышал он голос Костолома. – Долбим всех. Бить наглушняк.

– Скучаем, деды? – Кубик подскочил к стоявшим у ворот Робинзону и Иванову.

– У каждого своя задача, – ответил Владимир Иванович. – Ты – по лестнице вверх. Сейчас там твоя группа. – На первом этаже захлопали приглушенные выстрелы. – Уголовники, – недовольно бросил Иванов, – пистолеты у них. Надо было идти малыми, но проверенными силами. Ты здесь, – бросил он Робинзону. – Как увидишь там, – он махнул в сторону города, – ракету, включишь это, – протянул ему небольшой аппарат. – И сразу уходи.

Беззвучно выругавшись, Робинзон взял аппарат.

Атаман, дважды выстрелив, рванулся в сторону. Там, где он только что был, простучали пули. Из темноты коридора прогремела длинная автоматная очередь. Прыгнувший вперед Павел ответил выстрелом из пистолета и, толкнув Атамана спиной, вдруг начал падать. Степан подхватил его раненой рукой. Правое плечо ожгло острой болью. Заорав, он вскинул здоровую руку с «ТТ» и выпустил в коридор всю обойму.

– Пашка, – присев. Атаман опустил Бугая на бетонный пол, – ты чего? Хорош понтоваться, вставай.

– Не подставлял я тебя, – с кровавой пеной на губах прохрипел тот. – Я всегда Ритку любил. И если бы Витька был тебе не брат, его давно бы закопали. Поэтому я и… – Не договорив, протяжно, хрипло застонал. Выстрелы и автоматные очереди слышались со всех сторон.

– Зачем нас собрал Семенов? – Лобов недовольно осмотрел Возина, Пряхина, еще двоих мужчин и Ниндзю. – Зачем здесь они? – Он кивнул на Ангелину, Алису и Лолу.

Чуть в стороне от них стояла секретарша директора подземного завода Зинаида.

– Он позвонил и сказал, чтобы все были на заводе, – громко ответила Алиса. – Мне уже надоело…

Где-то совсем рядом простучала автоматная очередь. Несколько раз грохнул пистолет. И началась интенсивная стрельба. Выхватив пистолет, Валерий прыгнул к двери. Дробящий удар в лицо отбросил его назад.

– Всем сидеть. – Итальянец ворвался в кабинет и подтвердил свои слова короткой очередью.

Взвизгнув, женщины попадали на пол. Мужчины – следом. В разбитое окно вскочил Турок. В другое – Шрам.

Артур бил одиночными из отданного ему Матвеем израильского автомата.

Уходя от выстрелов, перекатился за угол.

Рядом кто-то тяжело упал. Увидев мелькнувшую в дверном проеме фигуру, Артур выстрелил. Из двери вывалился человек с закрытым маской лицом. Артур взглянул на лежавшего рядом мужчину. Он пришел с Павлом. По груди у него расплывались три кровавых пятна. Увидев валявшийся рядом с ним пистолет, Артур схватил его и бросился вперед. Выстрелы неожиданно начали смещаться вниз.

«Значит, Зоя правду говорила, – мелькнула у него мысль. – Внизу тоже что-то есть».

Федор, весь забрызганный кровью, продолжал бить неподвижно лежавшего изуродованного Геннадия сцепленными в замок руками по шее. Окровавленными пальцами вытер лицо и, повернувшись, махнул рукой.

– Заходите, господа хорошие. Радушный прием обещаю.

Узкая полоска в двери сразу исчезла.

– Сучары, – процедил он. Начал обыскивать Геннадия. Пистолет действительно был без обоймы. «Подставила его, сучка. Он что-то руку к боковому карману тянул, – вспомнил Федор. Отбросил борт пиджака, увидел в подмышечной кобуре небольшой пистолет. Выхватил его. – Пятизарядка, – бегло осмотрев пистолет, кивнул он. – Мелкашка. О'кей». Вскочив, убрал руку с пистолетом за спину и заорал:

– Уберите его! Терпеть трупы не могу!

Ответа не услышал. Разбежавшись, изо всей силы врезался в дверь плечом.

Та неожиданно распахнулась. Пролетев по инерции до противоположной стены, он сильно ударился головой. Свалился. К нему с двух сторон бежали трое парней.

– В старом здании мебельной фабрики выстрелы! – доложил старший лейтенант милиции. – Опергруппа и отряд ОМОНа выехали.

– Что у нас там? – спросил полковник милиции и взглянул на карту. – Предприятие Семенова. Давно проверить надо было. Ведь поступали сигналы, что там какие-то подпольные цеха. Налоговики, мать их, вроде установили наблюдение, но потом сняли. Все, мол, в порядке. Из столицы какой-то дядя позвонил. Машину, – приказал он. – И свяжитесь с генерал-майором.

– Ни хрена себе, – проходя мимо решетчатых дверей, из-за которых к ним тянулись худые руки грязных, оборванных людей, прошептал Артур.

Идущие с ним Атаман, Кубик и еще двое молодых людей потрясенно смотрели на рабов.

– Мужики! – со слезами на глазах кричал седой человек. – Выпустите нас и хоть одного дайте! Мы его сами съедим! Живьем съедим!

– Не открывать, – неожиданно для всех бросил Артур. – Милиция сейчас приедет, выпустит. Им надо это увидеть. Правозащитники, мать их в душу. – Он сплюнул. – А мы успеем с этими рабовладельцами перетолковать.

Он побежал к ведущей наверх лестнице. Остальные за ним. Остановившись, Артур увидел двух лежавших вниз лицом перепуганных мужчин и стоявшего над ними с автоматом рыжеватого парня из команды Бугая.

– Кто? – отрывисто спросил он.

– Раствор привезли. Там железные формы для стен, плит, блоков и…

– Отлично, – кивнул Артур. – Мы не мафия! – заорал он.

– Мы хуже! – поддержали его остальные. Он с удивлением посмотрел на них.

– Иванович такой боевой клич подкнокал, – усмехнулся рыжеватый.

– Давай сюда всех! – приказал Артур. В это время с улицы донесся резкий звук сирены. – Успеем!

Федор, ткнув стволом пистолетика в живот одному, нажал на курок. Тот согнулся и отпустил его руку. Второй с криком бросился бежать. Федор выстрелил навскидку. Парень упал. Выхватив из-за пояса убитого «Макаров» и передернув затвор, Федор рванулся вперед.

– Я те, сучка, устрою турнир! – свалив выстрелом еще одного, крикнул он.

– Два трупа? – удивленно переспросил сидевший у пульта связи майор милиции. – Так, – вспомнил он. – Давайте на Клязьму. На изгибе, у Коммунара, домик охотничий. Осторожно. Он может быть вооружен. Вот это Семенов!

Семенов с покрасневшим от напряжения лицом, ухватившись за веревку обеими руками, тащил вверх хрипевшего от затягивающейся на шее петли Кардинала.

Когда его ноги оторвались от пола, Семенов, не отпуская веревки, лег на пол.

Затем, пропустив край веревки через железное кольцо каменного дымохода, крепко завязал его. Облегченно вздохнув, встал. Висевший Кардинал, содрогаясь всем сильным телом, тянул вниз носки связанных ног. И не доставал.

– Понял, что это такое? – тихо спросил Семенов. – Гадина ползучая. Тварь.

Обессиленно откинувшись назад, вытянув ноги, прижался спиной к стене.

По его потному лицу текли слезы.

– Алешка, – всхлипнул он, – прости, сынок. Это я и матери тебя лишил, и жизни. Из-за меня все это. Я жить хотел лучше, чем другие.

Мотая головой, встал и подошел к столику. Подвинув лист бумаги, взял авторучку.

Федор выстрелил вверх и скатился вниз по железной лестнице. Прижав правую руку с пистолетом к простреленной груди, харкнул кровью. Нажал на курок. Увидев несколько бачков с газом, падая, выбросил в их направлении руку и опять выстрелил. И еще раз. Взрыв, разметав все, выбросил тугой столб огня.

– Баб – сюда, – махнул рукой влево Артур. – Мужиков – сюда. – Он показал направо.

Женщин, подталкивая стволами, заставили спуститься в формы для бетонных отливок. Мужчин, а их было восемь, в точно такие же.

– Заливай! – скомандовал Артур.

– Уходить надо, – нервно проговорил Итальянец. – Сейчас менты подъедут.

Под визг женщин на них из «КамАЗа» полился цементный раствор. Вторая машина свалила раствор на мужчин.

– Кто вылезет, тот будет жить, – крикнул Артур, – но остальным лежать там.

– Смотри-ка, – захохотал Атаман. – Дерутся. Одна другую мордой в цемент тычет.

Вверху простучала автоматная очередь. Ей ответил пистолетный выстрел.

– Менты! – увидев проскочившую между опорами фигуру милиционера, закричал Атаман и выстрелил. По нему с двух сторон ударили автоматы. Артур, вскинув руку с коротким автоматом, прицельно бил короткими очередями поверх голов омоновцев.

– Уходите! – перезаряжая автомат, закричал он. И, покачнувшись, начал падать.

– Берите его! – Итальянец прицельно ударил по стрелявшему в Артура милиционеру. Турок и Кубик, подхватив Артура, огрызаясь выстрелами, потащили его к махавшему рукой Шраму. Итальянец, получив пулю в ногу, упал. Откатившись за железный бачок, перезарядил автомат и, оскалясь, начал стрелять. Рванувшиеся было вперед омоновцы, потеряв двоих, вернулись назад. В другом конце здания тоже слышалась стрельба. Внезапно все стихло. И все услышали отчаянные крики стучавших в решетчатые двери.

Робинзон, увидев двух тащивших кого-то милиционеров, присел у стены. В темноте он был не виден.

– Да хорош, – услышал он голос. – Дальше я сам. Милиционеры отпустили мужчину.

– Давай быстрей, – оглядываясь, бросил один. – А то…

Робинзон, выдернув чеку, бросил гранату. Ахнул громкий взрыв.

Милиционеры и Валерий, разбросанные взрывом, иссеченные осколками, лежали вокруг воронки. Робинзон, зажимая разорванный осколком живот, скорчился у стены. Со всех сторон к месту взрыва бежали милиционеры.

– Робинзон, – осветив фонариком старика, узнал Акимов.

– Это у меня Атаман брата под пистолетом держал, – услышал майор хриплый голос Робинзона. – Я его подельник. Мы за вами… – Не договорив, всхлипнул и расслабленно затих.

– Товарищ майор, – подбежал к нему милиционер с перевязанной рукой. – Там такое… Люди говорят, каторга это. Они здесь работали с…

– Разберемся, – буркнул Акимов. Поднявшись, покачал головой. – Кто же это начал? Что с теми, внизу?

– Ушли, – виновато опустил голову рослый омоновец. – Мы как увидели людей, мужиков и женщин, в камерах – все, руки опустились. Боялись их задеть. Да там еще двое в черном, суки, – зло добавил он, – в заложники одну камеру взяли. Но мы с ними разобрались.

«Кто же эти освободители?» – мысленно спросил себя Акимов.

– А вы не видели борьбу в бетоне? – неожиданно хмыкнул омоновец. – Их вытаскивали чуть ли не краном. Еще немного – и все бы там забетонировались.

– Рановато мы приехали, – вдруг с сожалением сказал майор. – Я бы на них, забетонированных, очень даже рад был бы посмотреть.

– Куда его? – спросил Турок.

– К врачу нужно, быстрей! – заорал Итальянец. Шрам завел джип. Включил фары, и тут все увидели ползущего человека, который, попеременно подтягивая, волок за собой двоих.

– Иваныч, – узнал одного Шрам. Выскочил из машины и рванулся навстречу.

– Пораньше не могли? – просипел окровавленный Волчара. Подскочивший Турок поднял на плечи Виктора с окровавленной головой.

– Руки! – ворвались в комнату шестеро омоновцев и замерли. Рядом с сидевшим с бутылкой коньяка в одной руке и рюмкой в другой человеком на шнуре висел связанный мужчина.

– Долго же вы, – усмехнулся Семенов. – Это Кардинал, – кивнул он на висевшего. – Все там, – приподняв руку с рюмкой, указал он на стол. – Бумаги в машине. Найдете. За ваше здоровье, ребята.

Не успели милиционеры шевельнуться, он опрокинул в рот рюмку. Как-то странно улыбнувшись, сунул в рот сигарету. И вдруг с глухим воем повалился на пол. Изо рта пошла пена. Семенов, прогнувшись, мгновенно ослаб и затих.

– Что это? – удивился один.

Второй, шагнув, поднял бутылку коньяка, на которой скотчем была приклеена записка: «Не пить. Яд. Тело моего сына в спортзале зимнего дома отдыха. Простите все. Бумаги в машине и на столе. Семенов».

– Тут и постскриптум есть, – сказал второй. – «Все, кто собран на заводе – здание бывшей швейной фабрики, – преступники. Доказательства в бумагах на столе. В машине документы на московских преступников. Я сделал все, что мог. Мы не мафия, мы хуже», – прочитал он и усмехнулся. – Ничего не пойму.

– А нам и понимать не надо, – сказал другой. – Следствие разберется.

– Красиво написал, – усмехнулся третий. – Особенно конец классный – «Мы не мафия, мы хуже».

– Что? – в один голос спросили Итальянец, Турок и Шрам.

– Этот уже мертв, – вздохнул немолодой врач. – У этого тяжелая травма головы. Но через двадцать один день будет в порядке. У этого четыре пулевых ранения. Тяжелый, – вздохнул он. – Необходима госпитализация.

– Да где же мы его госпитализируем?! – с отчаянием спросил Итальянец.

– Тебе бы тоже надо баиньки, – посмотрел на него врач. – Хоть пуля и навылет прошла, но все-таки…

– Бывало и хуже. – Итальянец махнул рукой. – С этим как будем?

– Сейчас отвезем его ко мне на дачу, – немного подумав, сказал врач. – Но это будет стоить…

– Деньги есть, – перебил его Турок. – Вполне хватит.

– Точно, – кивнул молчавший до этого Кубик.

– Кто омоновцев держал? – спросил Итальянец, когда врач отошел. – Я и то выскользнуть сумел.

– Медведь, – кивнул Кубик. – Он там и остался. Молодец парень.

– Из-за этого гада, – недовольно бросил милиционер в бронежилете, кивнув на лежавшего с простреленным виском человека, – ушли трое или двое. Троих наших подранил, одного убил. Ему ноги перебили, а он заорал: «Я не слабак!», – сплюнул милиционер. – И себе в висок. Гнида.

– А Робинзон этот, – сказал омоновец, – все молочком вас поил. Бандера, он и есть бандера. Атаман под носом был. А вы… – Не договорив, выругался.

– Так-то оно так, – оглянувшись и не увидев начальства кивнул забинтованной головой старший сержант. – Но если бы не они, то сколько бы еще этот завод работал. Там хрусталя полно и железобетонных изделий…

– Я чего прибалдел, – неожиданно улыбнулся омоновец, – когда этих, в растворе, увидел. Мужика, говорят, одного так и уделали там. А бабы!.. – Он рассмеялся.

– Робинзон Ниндзю взорвал и приятелей Наседина, – сказал подошедший милиционер. – Их бы все равно взяли. Ведь они под окном палаты, в которой Яковлев лежал, стали говорить, что…

– Начальство прибыло, – сказал милиционер, увидев идущего в окружении офицеров генерал-майора. – Будет выволочка по полной программе, – хмыкнул он. – Такое в пригороде, а никто и ухом не повел. Мужиков и женщин сколько в камерах было, – мотнул он головой. – Их всех в больницу отправили. Многие почти дистрофики.

– Нет. – Побледневшая Зоя отступила назад. Вошедший Волчара, остановившись, опустил голову. Она с рыданием бросилась на диван.

– Мама, – подбежала к ней Оля, – перестань, мамочка.

– Господи, – протяжно проговорила Зоя, – да когда же мы жить нормально будем? Когда все это кончится?

– Он вам квартиру в Москве оставил, – пробормотал Денис. – И какие-то деньги. Он…

– Где он? – подняв мокрое от слез лицо, вскрикнула Зоя.

– Он был у вас до семи утра, – высказал то, ради чего пришел, Волчара.

– Потом ушел. Так надо говорить, а то и вас затаскают. А так – случайная пуля. Он просто любил быть утром за городом, вот и…

– И правду сказать нельзя… Да что же это такое-то?! – со слезами на глазах спросила Зоя.

– Плохо, – вздохнул врач. – Он без сознания. Много крови потерял. Плохо, – повторил он.

– Что ты хоронишь его?! – не выдержал Итальянец. – Он должен выжить. Нужны деньги – скажи сколько. Будут. Но он должен жить.

– Я не говорю, – вспылил врач, – что он вот-вот умрет. Однако…

– Еще бы ты это сказал, – усмехнулся Шрам.

– Он что, – решился спросить врач, – воевал с вами?

– Он наш командир, – бросил Турок. – И этого вполне достаточно. Я все время думал, что война – это работа. Заплатили-и без страха и упрека, без стыда и совести шмаляй тех, кто на той стороне, и Бог простит. А сегодня, как увидел эту каторгу, внутри что-то захолодело. И понял, что никакими деньгами все это для тех, кто за решеткой там сидел, не окупишь. И если он умрет, это будет высшая несправедливость. Иваныч, конечно, тоже не должен был. Уже в годах, а полез молодость вспоминать. Но держался молодцом. Его кто? – взглянул он на Кубика. – Те или милиция?

– Омоновцы. Он их придерживал у главного входа. Нам давал возможность уйти. Не в них стрелял, а держал, чтоб не совались. Его и свалил кто-то. Волчара сумел вытащить. Молодец мужик. И брата Атаманова выволок. Его, правда, говорят, взяли. Но если будет молчать, хрен чего докажут.

– Ко мне, говорят соседи, – улыбнулся Итальянец, – уже приезжали. Но мои соседи – добропорядочные граждане и заявили, что я был дома, ибо полшестого утра слышали музыку. Даже участковому жаловаться будут.

– А я уже три дня как у матери в деревне, – кивнул Шрам. – Правда, плакала, когда я звонил. Ты, говорит, меня в гроб вгонишь. Но ментам скажет.

– Неплохо погуляли, – кивнул Итальянец. – А сейчас просто необходимо затихнуть. В общем, с ним, – он посмотрел на врача, – все должно быть о'кей.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Поехали, мужики, на речку, – потянулся Кубик.

Аудио остановилась. Сидевший за рулем Семен вышел. Пригладив усы, потянулся.

– Чего встал-то? – спросил сидевший на переднем сиденье Гога.

– Нам в кусты надо, – хихикнула Елизавета.

– Пивом напоил, – сказала, открывая дверь, Зоя, – а теперь спрашивает.

Женщины быстро ушли в лесополосу.

– Не зря мы в город едем? – спросил Гога. – Ведь там…

– Все нормально будет.

Семен хотел еще что-то сказать, но из лесополосы раздался громкий крик и грохнул выстрел. Гога и Семен бросились в машину.

– Гога! – Из-за деревьев выбежала Зоя и, постоянно оборачиваясь, стремительно помчалась к дороге.

Прогремели три выстрела. Она с маху упала на землю. Из-за деревьев выбежали трое парней с пистолетами. Вскинув оружие, начали стрелять вслед набиравшей скорость иномарке. Сидевший за рулем Семен, прикусив левый ус, пригнувшись, что-то шептал. Гога смотрел назад. Он видел, как выбежавшие из леса, развернувшись, несколько раз выстрелили назад. Услышал звуки автоматной очереди. Бежевая «семерка», пытаясь уйти от столкновения, вильнула вправо. Гога с криком вскинул перед собой руки. Машины, иду щие на большой скорости, столкнулись.

– …их мать, – тряхнул автоматом омоновец. – Откуда эти бабы появились?

– Да если бы вон та, – вытирая пот, кивнул на Зою прапорщик, – не ударила одного, они бы их просто в заложники взяли. А так… – Он тряхнул рукой с автоматом. – Положили обеих. А мужики ихние сразу ушли.

– Недалеко, – усмехнулся омоновец. Повернувшись, посмотрел на две отброшенные в разные стороны машины. – Сколько там? – спросил он подошедшего к ним инспектора ГИБДД.

– В «ауди» двое и в «семерке» четверо. Это мужики, которые за границу катались. Солдаты удачи. Может, весь мир с автоматом прошли, а погибли вместе, в аварии. Я слышал, их хотели по делу о бойне на заводе Семенова протащить. Да вишь как судьба распорядилась.

– А эти кто? – спросил омоновец, имея в виду «ауди».

– Черт их знает, – отмахнулся инспектор. – По номерам – наши. Разберемся. Закурить нет? – спросил он.

– Совсем обнищали, – усмехнулся омоновец.

– Да с этими блокпостами, – раздраженно проговорил гибэдэдэшник, – хрен с кого урвешь.

– Я вернусь, – кивнул Волчара. – Мне надо в Москву съездить. У него, – он вздохнул, – дочь где-то есть. Узнаю, может, и найду. Он из-за нее и вернулся из-за границы.

– Да где же ты ее найдешь? – вытирая слезы, спросила Ксения.

– Номер телефона, по которому Владимир Иванович с ментом разговаривал, я запомнил. Как-то случайно. Вот расскажу ему о том, что случилось. И спрошу адрес дочери Артура. Если не тварь, поможет.

Ксения вздохнула и прижалась к нему.

– Я боюсь, что тебя… – Не договорив, снова заплакала.

– Хрен им на рыло, – буркнул Денис. – Я вон какую войну прошел. К тому же, как Артур говорит, мы не мафия, мы хуже. В гробу я всех видал. Тем более, говорят, бумаги какие-то нашли. Так что сейчас московским не до меня, – подмигнул он. – Свои задницы спасают, сучары.

– Вот и все, – осторожно положил руку на толстую кожаную папку седой мужчина. – Кончилась деятельность одного из кланов русской «коза ностры». Здесь, – он снова провел ладонью по папке, – и доказывать ничего не надо. И все-таки просто бандит, – неожиданно весело добавил он, – наш, русский, гораздо опаснее. Его, во-первых, берешь с боем. Оружие сейчас, можно сказать, прямо на улице валяется. Вчера одного взяли с «ТТ». Он клялся, что нашел. А за этим пистолетом заказное убийство. Вот и подбирай пистолеты. Хорошо, что мужик приехал из Хабаровска, а то доказывай, что не ты убил Кеннеди. – Он рассмеялся, но тут же сделался серьезным и жестко закончил:

– Брать всех одновременно. Адреса проверили? – взглянул он на поджарого средних лет мужчину в джинсовой рубашке.

– Так точно. Все на местах. Есть предложение начать с низов. Потому как они наиболее опасны. Тузы пока собираться будут, чемоданы упаковывать. Да и не пойдут они пешком, – усмехнулся он. – А низы без хозяев запросто могут стать просто бандитами, как вы только что говорили.

– Есть указание брать всех, – глаза седого холодно блеснули, – разом.

– Откуда эти документы появились? – спросил майор.

– Из самого надежного и честного банка в мире. Адвокат Малкин нам посмертный подарок сделал. Вот его дочь найти не можем. Неужели она действительно погибла? Если бы она была, как всегда, на месте, ничего этого мы не получили бы. Все. – Он хлопнул ладонью по папке. – Работаем.

– Быстрее! – нервно бросил Аркадий. – Грузите все! Немедленно! Машины заправлены? – строго спросил он Араба.

– Под завязку.

– Аркаша, – капризно обратилась к Бакину полнотелая женщина, – что за спешка? Мне необходимо привести себя в порядок. Скоро, буквально через пять минут, приедет парикмахер. Я хочу…

– Тебя под нулевку подстригут! – заорал он. – За отмывание денег сейчас тоже сажают! Собирайся, мать твою!

В раскрытые ворота влетели две легковые автомашины. Араб, едва увидев их, рванул к высокому бетонному забору. В палисаднике хлопнули два выстрела.

Бледный Аркадий стоял неподвижно. Со всех сторон, прыгая через забор, к особняку бежали омо-новцы. У входа завязалась короткая рукопашная схватка.

– Бакин Аркадий Васильевич? – подошел к нему невысокий мужчина в штатском.

– Значит, все-таки она погибла, – пробурчал он. Кивнув, усмехнулся:

– Зачем спрашиваете? Ведь знаете, куда приехали. И за кем – знаете.

– Нет! – раздался в глубине дома отчаянный женский крик. – Не трожьте меня!

– Успокойте свою супругу, господин Бакин, – улыбнулся оперативник.

– А может, вы ее при попытке к бегству? – сумел найти в себе силы пошутить Аркадий.

Абрам, сидя в кресле-качалке, читал «АиФ».

– Абрамчик, – заглянула в кабинет невысокая женщина в очках, – к тебе…

– Добрый день. – В комнату вошли трое в штатском.

– Так. – Абрам встал. – Прошу учесть – сопротивления ни я, ни мои люди не оказывали. Можно без наручников?

– Ладно, – махнул рукой один.

– Прошу учесть еще одно обстоятельство, – быстро сказал Абрам. – Вон там, – он кивнул на письменный стол, – адреса людей, которые окажут серьезное вооруженное сопротивление. Особенно Фокин Геннадий Иванович, Устранитель. Там подробно изложены все его злодеяния.

– Давно к нашему визиту готовились, – рассмеялся один из оперативников.

– С самого начала, – грустно кивнул Абрам. – Надеюсь, мне не придется испытать на себе прелести наших лагерей. Следствие протянется года два. Как минимум. А за это время я умру. У меня больное сердце.

– Или убьют, – криво улыбнулся мужчина, взявший из ящика стола пачку скрепленных листков.

– Позвольте! – возмущенно посмотрел на него Абрам. – Как нужно вас понимать?!

– И все-таки придется нацепить вам «браслеты», – с деланным сожалением улыбнулся оперативник.

За домом ударила автоматная очередь. Абрам съежился. Милиционер, с пистолетом в руке, подскочив к окну, выглянул.

– Кто-то уйти пытался, – сказал он. – Взяли.

– Жди. – Навруз вышел из «мерседеса» и направился к подъезду. Его сопровождали двое рослых парней. Из подъезда навстречу Наврузу вышли с громким смехом двое мужчин. Телохранители шагнули вперед. «Пьяные» среагировали молниеносно. Парни оказались на асфальте лицом вниз. В их спины уперлись стволы пистолетов. Навруз, вскрикнув, дернулся назад. Сидевшие до того на лавочке парень и девушка, легко заломив ему руки за спину, нацепили наручники.

Водитель, увидев направленный на него пистолет, вытянул руки в открытое окно.

– Пошли, – скомандовал в переговорное устройство сидевший в «Волге» мужчина.

Из окна второго этажа раздался громкий крик. Ворвавшиеся в квартиру оперативники, уложив на пол троих, надели им наручники.

Павел, поцеловав Софи, шагнул к двери. Открыл и, отскочив назад, закричал. Короткий удар в живот согнул его.

Через мгновение он оказался лежащим на полу со скованными за спиной руками. Пронзительно кричала прижавшаяся к стене Софи.

– Хватит, – бросил оперативник. – Милиция. Вы Софья Антоновна Градова?

– Я ничего не знаю! – воскликнула она.

– Разберутся, – усмехнулся оперативник.

Опустив голову, Альберт сидел за столом. Вздохнул. Телефон звонил не переставая. Разбитый сотовый валялся на полу. Протянув руку, он вырвал шнур телефона. Встал и медленно подошел к балконной двери. Посмотрел на часы.

Услышав звонок в дверь, тускло улыбаясь, сунул руку в карман.

– Дома он, – кивнул рослый мужчина в штатском. Внезапно все услышали пистолетный выстрел.

– Мать его! – пнув ногой дверь, крикнул второй милиционер. – Дверь стальная.

– Пошли, – бросил в переговорное устройство первый. В окна, разбивая стекла, начали впрыгивать омоновцы. Через несколько секунд дверь открылась.

– Готов он, – бросил открывший дверь омоновец.

Чарли, вцепившись в руль, давил на газ.

– Врете, – шептал он. – Уйду.

Впереди увидел стоявший поперек дороги «КамАЗ» и требовавшего остановиться милиционера. Чарли вжал педаль тормоза. Машина, заюзив по асфальту, крутанулась и, ударившись бампером о километровый столбик, остановилась. Уткнувшись лицом в непрерывно звучащий сигнал, Шарлин плакал. Его рывком вытащили и, бросив на асфальт, нацепили наручники.

Днепр выстрелил и прыгнул к окну. Сильный удар ноги впрыгнувшего омоновца отбросил его назад.

– Не подходи! – размахивая финкой, пронзительно кричал Косой и пятился назад.

Подставив под лезвие автомат, омоновец ногой врезал ему по локтю. Нож вылетел. Подскочивший второй омоновец сбил закричавшего Косого. На полу, прижавшись лбами к стене, вытянув вверх и стороны руки, на коленях стояли четверо мужчин разного возраста.

– Фокин ушел! – крикнул в переговорное устройство омоновец с порезанной левой щекой. Его рука крепко сжимала окровавленную маску-шапочку. – Здесь целый тренировочный центр. У нас трое убитых. Восемь ранены. У них шестеро убитыхДвенадцать взяли. Фокин был, – капля крови попала на видневшуюся в отвороте расстегнутого камуфляжа тельняшку, – но не взяли. Его из наших и не видел никто.

– Возьмем, – недовольно буркнули на другом конце.

– Больше не могу, – простонал сидевший за рулем «девяносто девятой» парень и остановил машину. Его правое плечо было залито обильно льющейся из головы кровью.

Поморщившись, Устранитель приставил к его окровавленному виску удлиненный глушителем ствол и нажал на курок. Открыл дверцу и вышел.

Осмотревшись, неторопливо пошел к видневшемуся впереди придорожному кафе. С заднего сиденья вылез плотный парень в темных очках. Осмотрелся, открыл дверцу со стороны водителя и, поморщившись, выбросил безвольное тело в придорожную канаву. Вернувшись в машину, сняв куртку, тщательно протер забрызганные кровью стекло, руль и сиденье. Выбросил куртку, сел за руль.

– Все, – кивнул Устранитель. – Кончилась лавочка. Закроют ее. Всех берут, – усмехнулся он. – Я к нашей тренировочной базе подъехал, а там вовсю стреляют. Молодцы парни, без драки не дались. А то бы въехал я в руки легавых. Водилу, правда, жалко, – поморщился он. – Ему пуля откуда-то по голове вжик-нула. Добил, чтоб не мучился. Ты вот что, звякни Филиппу, Пусть найдет и убьет Жукова. Или хотя бы сыночка его. Ну, бабу можно. Лучше, конечно, если всех положит.

– А ты куда? – спросила молодая женщина.

– Во все стороны света, – улыбнулся он. – Здесь посижу пару дней. Волна схлынет, и отчалю. Сейчас Дог подкатит. Тачка не в розыске. В общем, звякни Филиппу, и еще – сменщиц твоих не надо. О тебе ни одна сука не знает. Эти деловые, конечно, сейчас друг друга наперегонки сдают. Обо мне тоже никто не знает. Только один. Но это так. – Он пренебрежительно махнул рукой.

У кафе остановился «Икарус». Из него стали выходить женщины. О чем-то весело переговариваясь, вошли в кафе. Устранитель хотел уйти. Сильный удар в живот согнул его. Вторая молодуха, крутанувшись, обутой в кроссовку ногой влепила ему дробящий удар в ухо.

– Он здесь. – Две женщины надевали на лежавшего без сознания Устранителя наручники.

На улице послышался шум подъехавшей машины. И сразу хлопок двери и короткий вскрик.

– С ним еще один, – спокойно сообщила женщина. – Взяли и его. Двое мужчин, войдя в кафе, усмехнулись.

– Устранитель со стыда повесится в камере, – проговорил один. – Его женщины взяли.

– Ты тоже собирайся, – сказал женщине оперативник, – Поехали.

– Я ничего не знаю, – протестующе сказала та.

– Все, – кивнул седой. – Всех взяли. Даже мелочь подобрали.

– Не уверен, – возразил грузный подполковник милиции. – У Карла в Москве есть свои люди. Они не называются, но понятно, что центр кому-то отчислял некоторую сумму.

– Это скажет сам Карл, – улыбнулся седой. – Его вместе с сыночком не сегодня-завтра возьмет Интерпол.

– Отец! – крикнул Лев. – Познакомься. – Он поцеловал стоящую рядом с ним молодую женщину в темных очках. – Элизабет. Из Парижа. Отлично говорит по-русски.

– Доброе утро, – пытливо всматриваясь в лицо женщины, кивнул вышедший в халате Карл. – Надеюсь, дама извинит мой вид.

– Разумеется, – улыбнулась она. – Элизабет. – Шагнув вперед, протянула руку. – Мама зовет меня Лиза, – чуть смущенно добавила она.

Это понравилось Карлу, и его глаза потеплели.

– Проходите. – Он сделал приглашающий жест. – Сейчас время ленча. И знаете, мне это нравится. Если когда-нибудь вернусь в Россию, обязательно введу в свой распорядок дня.

Элизабет улыбнулась. Но Карл не заметил и вошел в дом.

– Распорядитесь, чтобы накормили моих людей, – обратилась ко Льву Лиза.

– Конечно, – кивнул он. – Я сейчас скажу своим.

– Хорошо. – Она спокойно вошла в холл.

– Отлично, – наблюдая сквозь оптический прицел, кивнул невысокий мужчина.

– Она делает все просто великолепно. – Перевел прицел на ворота. Усмехнулся.

Лев, подхваченный под руки мужчинами, осел. Те быстро потащили его к стоявшему у ворот микроавтобусу, Микроавтобус тронулся. Крест прицела переместился на окно первого этажа.

– А где Лев? – входя в холл, с улыбкой спросил Карл. И, вздрогнув, повалился назад. На левой стороне груди по белому пиджаку быстро расползалось темно-красное пятно.

Элизабет махнула рукой:

– Уберите.

И, натягивая перчатки, подошла к висевшей на стене картине. Опасной бритвой разрезала полотно крест-накрест и разорвала надрезанный холст. Увидела дверцу небольшого сейфа. Достав из сумочки набор отмычек, попыталась открыть его. В зал быстро вошел невысокий мужчина. Услышав шаги, она резко развернулась и вскинула небольшой револьвер. Он бросил ей ключ. Элизабет открыла сейф.

– Бумаги на русских не трогай, – сказал он по-итальянски. – Все должно быть так, как есть. Возьми его дневник и письма.

– Все будет хорошо, дон Пауло, – уверенно проговорил стоявший у двери невысокий худощавый человек. – Сын убивает отца и исчезает. О сейфе Карл сыну, разумеется, не говорил. Нам вовремя поступила информация о провале его людей в России. А то…

– Выводы буду делать я, – недовольно буркнул пивший сок из высокого стакана дородный мужчина в шортах. – Главное, что мы опередим Интерпол, – кивнул он. – Я не хотел бы быть замешанным в историю с русской мафией. Золота жаль. На мировом рынке оно, конечно, в цене упало, но русские просили за него просто смехотворную цену.

Волчара, выйдя из такси, отдал деньги водителю и, задрав голову, посмотрел на окна третьего этажа двенадцатиэтажного дома. Вздохнув, поморщился.

Выудил из заднего кармана джинсов ключ, подкинул на ладони, поймал и пошел к подъезду. Подойдя, выматерился. Дверь была закрыта.

– Код забыл, – пробормотал Денис.

В это время к двери подъезда подошла красивая девушка лет восемнадцати.

Она набрала код замка, открыла дверь. Волчара вошел следом.

– Дверь закройте, – сказала девушка.

– Сама закрывай, – буркнул он и быстро пошел вверх по лестнице.

Услышал, как девушка закрыла дверь. Остановившись, прикурил и продолжил подъем. На третьем этаже остановился и подошел к двери квартиры номер 98.

Приложив ухо, прислушался. Сзади услышал шум раздвигающихся дверей лифта.

Мысленно выматерив-шись, отпрянул назад. Дверь резко распахнулась, и первое, что он увидел, – ствол ружья, смотревший ему в лицо.

– Денис? – тут же раздался удивленно-радостный возглас. – Денис!

Бросив ружье, Жанна бросилась вперед. Оглушительно грохнул выстрел.

– Сдурела! – рявкнул он и потащил ее в квартиру. Обернувшись, хотел закрыть дверь и увидел девушку.

– А ты какого хрена?! – заорал он.

– Она со мной, – услышал он голос Жанны. Волчара захлопнул дверь.

Повернувшись, увидел изрешеченную дробью вешалку. Покачал головой.

– Наверное, курки взвела? – спросил он. Жанна, улыбаясь, кивнула.

– Кто же ружье со взведенными курками бросает?

– А где Артур с Владимиром Ивановичем? – нетерпеливо спросила она.

Денис опустил голову, вздохнул.

– Что с ними? – прошептала, прижав руки к лицу, Жанна.

– Владимир Иванович убит, – проговорил Денис. – Артур тяжело ранен.

Врач базарит, что плохо.

– Нет. – Мотая головой, Жанна отступила назад. – Нет! – Побледнев, она зашаталась.

Денис успел подхватить потерявшую сознание женщину.

– Дай воды! – крикнул Денис.

Девушка подбежала со стаканом воды, намочила платок и осторожно начала протирать лицо и лоб Жанны.

– Ты че, – спросил Волчара, – коновал, что ли?

– Фельдшер, – необидчиво отозвалась она.

– Кто ты ей есть-то?

– Почти дочь. – Девушка подняла на него ярко-синие глаза.

– Чо? – поперхнулся вопросом он. – Какая, на хрен, дочь?

– Поехали, – отбросив платок, поднялась Жанна. – Надо немедленно ехать к нему.

– Не гони лошадей, – остановил ее Денис. – Я по делу прикатил. А это кто такая? – мотнул он головой на девушку.

– Дочь, – кратко ответила она. Волчара вытаращил глаза.

– Как дела, Вьюгин? – спросил вошедший в кабинет седой человек.

– Еле успеваю, товарищ полковник, – улыбнулся тот. – Похоже, нужно стенографистку брать. Друг друга топят. С Владимиром связывался. Там то же самое. Но в основном все делают упор на Семенова. А вот Карла… Как же его упустили-то? Интерпол хваленый.

– Карл, судя по всему, влез в международные дела, – сказал полковник. – За это его и убрали. Сейчас Россия стала членом международной полиции, а Карл мог многое сказать о своих западных друзьях. Видимо, у нас здесь был наблюдатель с Запада. Убийство Карла – это ампутация зараженной конечности. Наши преступники, как мы имели случай убедиться, уверенно выходят на международный уровень.

– Но неужели Лев убил отца и, забрав только деньги, сбежал? – удивленно спросил следователь. – Он же совсем не знает…

– Скорее всего он тоже убит, – перебил его полковник. – Труп где-нибудь замуровали. Если уж во Владимире делали это, то там тем более.

– А нашли тех, кто расправился с владимирскими дельцами?

– Там убито несколько уголовников, – ответил седой. – Скорее всего с ними решили разделаться другие – война за сферу влияния. Владимирские ребята держали под подозрением четверых. Но те погибли в автокатастрофе. Атаман там тоже повоевал. В общем, с перестрелкой в здании бывшей швейной фабрики почти все ясно. Те, кто ушел, погибли в аварии. Ну и Атаман со своими друзьями свел счеты. Там убит известный уголовник, Бугаев Павел, кличка – Костолом. У него тоже бьсто несколько стычек с хрустальщиками. Семенов повесил Кардинала. Вот кто мог бы многое сказать. Но, слава Богу, с этими разобрались. С Жукова сняты все подозрения. Когда ему сказали об этом, был рад до невозможности. Его жена даже предлагала коньяку выпить. – Он рассмеялся. – Я бы с удовольствием, но что парни подумают. Скажут, берет взятки начальник отдела.

– Да нельзя к нему! – загораживая собой дверь в палату, строго проговорила молодая женщина в белом халате.

– Слушай сюда, доктор, – сдержанно проговорил Денис, – знаешь, что бывает лекарство лучше ваших пилюль? Если человек вдруг увидит то, ради чего он все это вынес, он, сукой буду, – неожиданно для нее, да и для себя, выпалил Волчара, – враз на поправку пойдет.

Медсестра недоверчиво посмотрела на стоявших позади него Жанну, Зою, Ксению и девушку.

– Но если доктор вас там застанет, – предупредила она, – скажите, что сами…

– Ты самая классная из всех коновалов. – Денис звучно чмокнул ее в щеку.

Первой в палату вошла Жанна. У лежавшего под капельницей Артура были закрыты глаза. Денис с Ксенией остались у двери. Жанна подошла к кровати.

Девушка – с другой стороны. Внезапно она опустилась на колени и поцеловала руку Бонича.

– Папа, – прошептала она, – очнись. Ведь это я. Я, Марина. Твоя дочь. Ты слышишь меня? Я тебя восемнадцать с половиной лет ждала. Я верила, что когда-нибудь ты приедешь. Папа. – Она прижалась лицом к его руке.

Зоя и Ксения, обнявшись, плакали. Денис, почувствовав, что на глазах выступили слезы, смущенно отвернулся. Пальцы Бонича дрогнули.

– Жанна, – прошелестел его голос. – Жанна, – повторил он. – Я люблю тебя, Жанна.

– Артур. – Упав на колени, Жанна, смеясь сквозь слезы, осторожно дотронулась до его сухих губ своими. – Я здесь. Я нашла Маринку. Она тоже здесь. Она фельдшером работает. И учится в мединституте. Педиатром будет. Она прекрасная девушка. Она здесь.

Артур открыл глаза. Увидев Жанну, слабо улыбнулся.

– И все-таки мы проиграли, – прошептал он. – Мафия действительно бессмертна.

– Хрен им на рыло, – возразил Денис. – Мы не мафия…

– Мы хуже, – внезапно перебила его Марина. Артур перевел взгляд на нее.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Я хотел, – чуть слышно проговорил он, – и боялся этой встречи. Здравствуй, дочь. Прости меня…

– Ты нашел меня, – горячо перебила его она, – и это – главное. Ты прислал Жанну Борисовну. Марина ткнулась лбом в ладонь отца. – Я люблю тебя, папка. И мы будем жить долго и очень-очень хорошо. Потому что мы…

– Не мафия, – усмехнулся Денис, – а хуже.

– Я хотела сказать, – сердито посмотрела на него Марина, – что…

Смех Жанны, Зои и прижавшейся к плечу Дениса Ксении заставил ее улыбнуться.

– Что именно такие, как он сказал, – продолжала Марина. – Мы не мафия, мы хуже. Потому что намного честнее, смелее, да и вообще, – наклонившись, чмокнула отца в лоб, – мы семья, – чуть слышно добавила она. Вздохнув, жалобно попросила:

– Только не уезжай больше в свою Африку. Ладно?

– О'кей.

Кивнув, Артур поморщился и коротко простонал. Все бросились к нему.

– Все хорошо, – слабо улыбнулся он. – А я вижу, ты себе не голубого нашла? – посмотрев на смутившуюся Ксению, улыбнулся он.

– Папа, – укоризненно сказала Марина, – как ты…

– Это отдельная история, – обойдя кровать, прижала ее к себе Жанна. – Я тебе потом расскажу.

– Значит, будем счастливы, – улыбнулся Артур. – А где Владимир Иванович? – спросил он. – Итальянец? Где ребята? – Увидев, что Денис опустил голову, закрыл глаза. – Значит, мы просто не имеем права быть несчастливыми, – прошептал он. – О нас хоть в газетах упомянули? – открыв глаза, насмешливо спросил он.

Через три месяца Артур и Жанна сыграли свадьбу. И из Швейцарии пришло оставленное адвокатом Малкиным своей дочери наследство. Довольно крупная сумма.

Папки с бумагами там не было. Но ни Артур, ни Жанна не знали о таинственной папке с документами, обличающими уже сидевших под следствием русских мафиози. И была ли она, эта папка?