— Хрен его знает, — недоуменно проговорил Сысоев, — куда Толька подевался. Нет нигде ни водителя, ни машины. Чертовщина какая-то…
      — А еще мент! — усмехнулся худощавый майор милиции. — В нашем деле на чертей не валят. Заявление у тебя есть?
      — Да кто будет заявлять-то? — отмахнулся капитан. — Он обещал приехать и какие-то документы привезти. Из-за них, говорил, можно на убийц брата выйти. Я с Суровцевым договорился. Ждали-ждали, а его нет и нет. Я всех обзвонил. С лесоповала ответили, что водитель с Лапиным уехали. Какие-то трое приезжали и встревожились, когда о документах кто-то из лесорубов проговорился. Но там еще и деньги пропали. Лесорубы, конечно, не валят это на Лапина, но совпадение настораживает.
      — Тогда ищи в болотах, — сказал майор. — Сколько там душ загубленных, один Бог ведает. Конечно, дело тут не заведешь. Но, насколько я помню, Толик Лапин твой товарищ. Значит, ты и должен выяснить, что с ним случилось.
      — Да понимаю я, что должен, — поморщился капитан. — Я же и уговорил его эти бумаги Суровцеву привезти. Наверное, кто-то узнал об этом…
      — Верно мыслишь, — одобрительно проговорил майор. — В этих делах лесных много всего наворочено. Да и люди за этим стоят серьезные. И знаешь, никто на себя за какие-то две-три тысячи баксов груз брать не станет, чтоб лес через границу пропускать. Так что найти ты Лапина, конечно, обязан. Но прикинь сначала свои возможности. Материала у тебя, чтобы уголовное дело завести, пока ноль. А разговоры о бумагах, то есть о компромате на компаньонов братьев Лапиных, всего лишь слова. Конечно, если ты найдешь труп Анатолия, тогда дело другое. Но видишь ли, капитан, в таких делах трупы обычно прячут для того, чтобы их не находили. Ведь после преступления, как правило, заводится дело и очерчивается круг подозреваемых. А раз тела нет, то и чертить нечего. Так что найдешь тело — начнется дело, — невольно срифмовал он. — Но в этом случае у тебя есть шанс тоже трупом стать. Начнешь искать — наверняка станешь мишенью. Одного Лапина убили — ну, как говорят, он убит в пьяной драке… — Майор усмехнулся. — Тех, кто его убил, взяли. Но их хозяева обещали, что даже до суда дело не дойдет. Через пару месяцев в дурдоме будут, а через год станут в кабаках бабки просаживать. Все так и получится. В дурдомах нашпигуют их лекарствами, и до свидания. Сразу, может, и не помрут, но умом точно тронутся. И даже если они еще до того, как начнут дуреть, попытаются явку с повинной сделать, то кто дуракам поверит?… Забили старшего Лапина, конечно, не те, кого взяли. И московские коллеги наши это понимают.
      — Но если они сами признались, — удивился Сысоев, — то зачем их?…
      — Так надежнее, — улыбнулся майор. — Кому-то рассказать могут.
      — А вы, Андрей Валентинович, опытный…
      — Так я уж восемнадцать лет в органах. Меня пару раз чуть было не уволили. Первый раз — по делу. Я чуть выпивши был, ну и одному мужику — он жене своей голову бутылкой разбил — прилично здоровье попортил. А жена оказалась стервозой. В общем, тогда виноватым себя чувствовал. А второй — гниду одного брали. Он мальчишек маленьких насиловал, я ему и попытался из яиц яичницу сделать. Тогда меня тоже пожалели, но звание задерживали два раза. Да мне плевать на это! На пенсию уж пора, а что-то не хочется! — Майор засмеялся. — Нинка, жена моя, все бурчит — когда же ты дома-то будешь? Но не получается никак. Знаешь, — он понизил голос, — буду до конца тянуть лямку, пока уж на дверь не укажут. Тогда и уйду.
      — Ну и где же мне Лапина искать? — думая о своем, пробормотал Сысоев.
      — Спроси всех по всем дорогам, кто находился там в это время. Примерное время узнать несложно. Кто-то наверняка видел „Ниву“. Узнаешь, по какой дороге они ехали, а там уже легче будет. Ты инспекторов ГИБДД спрашивал?
      — Да, — кивнул капитан. — Никто не видел машину Лапина. Скорее всего он поехал по пробитым лесовозами дорогам вдоль реки Илезки, до дороги Терехово — Брусенец. Он меня так возил. Там и искать надо.
      — Только действуй потихоньку, — предупредил майор, — а то уберут. Съезди туда вроде как на рыбалку или на пикничок. Возьми с собой кого-нибудь, кому доверяешь. Жену в это не впутывай. И вообще никого из тех, кто тебе дорог, не бери. И еще, — вздохнул он, — если уж хочешь что-то узнать, то начальству ни полслова. Даже если объявят Лапина в розыск как пропавшего без вести, ничего это не даст. Годами ищут, но редко кого находят. Тут сработает только твоя личная инициатива. А вообще-то давненько я на рыбалке не бывал. И на Илезке вроде клюет неплохо… Так что в выходные поедем и порыбачим. Ты как к рыбалке относишься?
      — Да я вообще-то не рыбак, — вздохнул Сысоев.
      — Придется им стать, — улыбнулся Андрей Валентинович. — Видишь ли, в чем дело, Саша, дважды там, где твой Лапин работал, пытались копаться налоговики и прокуратура. Но ничего не нашли. А ведь лес уходит в Финляндию и даже в Швецию, это не секрет. Да и через таможню проходит. Документы в порядке, и все дела. Когда же Россия научится свое добро беречь? Здесь даже японцы были! — Майор засмеялся. — Понятное дело, незаконно лес приобрели, а что делать? — Он выругался.
      — Вот, наверное, Анатолий и нашел какие-то бумаги, — сказал Сысоев. — Скорее всего из-за них Славку и убили. Но тот хищник был: все, что плохо лежит, но стоит денег, не упускал. И плевал он на законы. Толик не такой, он просто работяга. И…
      — Все они работяги, — насмешливо перебил его майор, — но капиталисты. Может, Анатолий хотел этими документами компаньонов поубирать? Не верю я в порядочность таких деятелей. Но ты говорил, что у Лапина имелись какие-то документы, и хотя бы поэтому его необходимо найти. Ну а если он мертв, то все очень серьезно.
 
      — А куда же Толька-то делся? — недоуменно спросил рыжий лесоруб. — И Горюнов пропал. Вместе с машиной исчезли. Во дела, блин!
      — Совсем Россия оскотинилась, — недовольно проворчал лесоруб, пивший чай из алюминиевой кружки. — Ладно молодежь деньги „капустой“ называет и набралась всяких словечек из видиков. Но ты-то, Илья, — обратился он к рыжему, — мужик ведь. Дети у тебя, а все туда же, мать твою в баню.
      — Ладно тебе, Иваныч, — поморщился Илья. — Тут видишь, чё делается. Приехали за Толькой эти трое, а он раньше укатил и пропал вместе с машиной и Горюновым. Вот тут и выбирай слова, твою мать!.. — плюнул он. — Похоже, скоро нас всех…
      — А лес кто пилить станет? — усмехнулся Иваныч. — Мы лес валим и годны им поэтому. Конечно, если что-то вякать начнем, под пилу запросто положат. Лично мне все эти дела их мимоходом шли. Мне двоих детей поднимать надо да стариков родителей обеспечить. Платят здесь неплохо, на других участках и половину не получишь. Лишь бы платили вовремя, а кто нами управлять будет, мне лично без разницы.
      — Вот такие, как ты, Россию запросто назад коммунякам отдадут, — усмехнулся смуглый крепыш, — потому что…
      — А тебе-то, Али, до России что? — остановил его Иваныч.
      — Вот уж не думал, — покачал головой Али, — что от тебя такое услышу. Ведь сколько лет вместе, да и семьями дружим.
      — Давайте все-таки про Тольку, — сказал скуластый парень. — Все-таки и бабки наши ушли. Если не Анатолий их взял, то кто?
      — Да Анатолий никогда такого не сделал бы, — возразил Иваныч. — Я его уж сколько лет знаю. Скорее всего пытаются подставить его. А вот зачем все это, не знаю. Я предполагаю — Анатолия убили и деньги забрали, чтобы мы думали на него. Тогда, даже если и в милицию обратимся, его будут искать по подозрению в краже. Хотя дурость это, конечно… Там денег-то всего двенадцать тысяч пятьсот три рубля. Но видимо, на это нас и толкают.
      — Тогда, выходит, среди нас крыса имеется, — сказал длинноволосый парень.
      — Точно, мужики, — кивнул Илья, — Андрей прав. Как мы про это раньше не подумали? Кто же это? — Он по очереди осмотрел всех.
      — Надеюсь, никто из нас, — проворчал Иваныч. — А подумать на любого можно.
      — Не скажи, — перебил его Андрей. — Месяцев пять назад к нам в бригаду сунули пятерых, а три месяца назад еще троих. За тех, кто был с нами сначала, я голову даю.
      — Тоже верно, — вмешался Иваныч. — Значит, надо составить список тех, кто в бригаде недавно. И отметить тех, кто пришел по рекомендации хозяев. Покумекаем трохи и выйдем на эту крысиную морду.
      — Мне Чернов не по душе, — сказал Андрей. — Уж больно он крученый. И с москвичами все время терся, пока они тут были. Помнишь, наверное?
      — Да, я помню, — кивнул Иваныч. — Но мне, например, Букин не в кайф. Какой-то он больно скользкий.
      — Сейчас надо сесть, — вмешался в разговор Али, — взять список и обсудить каждого. На всех ведь тоже собак не навешаешь.
 
      — Да не в масть все вышло, — недовольно усмехнулся куривший сигару Леонид. — Похоже, у нас вот-вот неприятности начнутся. Срисовали нас мусора с лесными делягами, а сейчас в этом деле уже два жмура. Братанов Лапиных порешили. Насчет младшего особенно непонятно… — Он затянулся.
      — Чего тут непонятного-то? — усмехнулся плотный бородатый мужчина. — Пропал Толька. Не от бабы же он слинял?… Замочили его. А ментовня на нас это дело повесить хочет. Давненько они нас за решетку упрятать желают. Я сразу базарил — зря мы с этими бизнесменами хреновыми дела заимели.
      — Не потянули бы мы войны с ними, — возразил Леонид, — они бы прислали сюда команду, и от нас остались бы только кружки с недопитым чифирем. Ништяк, что так мы еще какие-то бабки маем. А насчет жмуров — тут Сысой, сучара, на нас пытается неизвестно что навесить…
      — Да при каких тут Сысой? — зло спросил бородач. — У тебя к Сысою свои претензии, так не втягивай нас в это.
      — Ты, Каштан, за базар отвечаешь?! — заорал Леонид. — Знаешь…
      — Не кажи зубы! — прорычал тот. — Я таких, как ты…
      — Хорош! — рявкнул коренастый старик с наколками на обеих руках. — Что вы как бабы на базаре, — презрительно поморщился он. — Надо по делу базар вести, а вы… — Он махнул рукой. — В зону вам пора обоим. И не базлать! — осек он собравшегося что-то сказать Каштана. — Этих деляг доить надо. Если не будут монету гнать, сожжем к едрене фене все ихние запасы древесины! Шустрый, когда бабки они должны подогнать? — спросил он.
      — Через неделю.
      — В общак зоны почти все уйдет, — вздохнул старик. — Сейчас там караул, можно сказать. В некоторых уже и пайка мылится. А раз пайка разыгрывается, зона — гиблое дело. Пайка уже давно не играется, но раз на зонах начали, значит, кранты там. Получается, надо братву поддержать. А мы никак на пожизненно осужденных не выйдем. Вообще никакого выхода…
      — Даже если бы и был выход, — заявил Каштан, — я бы туда копейки не дал. Наших там раз-два и обчелся. А греть этих чеченских ваххабитов, уж хрен им на рыло! — зло добавил он.
      — Правильно Каштан базарит, — поддержал его Леонид. — Греть этих боевиков или маньяков, которые пацанят трахают, хрен им, сучарам!..
      — Да дело не в них, Пингвин, — сказал старик, — а в том, что выйти не удается ни на кого. Кстати, Финна повязали. Да пока хрен на его дела. Надо что-то тут решать. Эти деляги не выступают, что платить не будут? — взглянул он на Шустрого.
      — Они нам как за работу бабки гонят, — напомнил тот. — Мы же транспорт им подкнокали, участки, где лес путный имеется. Ну и с финнами свели. Я про покупателей базарю.
      — Короче, вроде шестерок, — недовольно заметил старик. — Вот уж не мыслил…
      — Да хорош тебе, Пахан, — процедил Пингвин, — ты, в натуре, нас за дураков держать начал?… Мы тебе такое дело нашли, бабки в карман без хлопот идут, а ты…
      — Но тогда чего же вы кипеш подняли, — усмехнулся Пахан, — если у вас все хорошо и гладко? Короче, вот что — жмуров на нас запросто повесить могут. Но и от бабок отказываться — себя не уважать. Тут какие-то бумаженции роль играют. Я не в курсе, что за бумаги, но они имеются. Что тебе москвич базарил? — обратился он к Пингвину.
      — Что надо бумаги перехватить, — отозвался тот. — Вроде должны прийти к Тольке Лапину из столицы. Вот я и поехал к нему прощупать. А он, сучара, уже отвалил.
      — Наследил только, — проворчал Пахан. — Срисовали тебя лесорубы. Наверняка уже и менты про твой визит в курсе. Ведь базарил, чтоб туда просто так не рисовались. А вы, как малолетки, мать вашу, — он скрипнул зубами, — суетесь, как на дискотеку. Теперь жди визита мусоров, — предупредил он. — И так нам житья нет, а тут еще…
      — Но мне позвонил Илья, — огрызнулся Пингвин, — и попросил…
      — А ты думал, там письмо от зазнобы? — зло перебил его Каштан. — В натуре, Пахан базарит — стремно это. Засветили…
      — А как ты туда за двумя лесовозами ездил, так этого как будто никто не видел!.. — усмехнулся Пингвин.
      Каштан покосился на него, но промолчал.
      — Короче, вот что, — решил Пахан, — сейчас соваться туда не будем. Ты просто бабки возьмешь, — кивнул он Шустрому, — и все. И объясни: засветились вы там прилично. А ты этому Илье, — он перевел взгляд на Пингвина, — скажи, что не успел. Мол, подставить меня решил. Вы же Лапина убрали, а меня, сучары позорные, крайним сделать решили, поэтому придется еще раскошелиться. Увязывать с ментами нужно, а за это платить придется. Понял?
      — Не выйдет, — покачал головой Пингвин.
      — Запросто такие дела не делаются! — отрезал Пахан. Каштан, усмехнувшись, отвернулся. — И вот что еще… Худого ко мне, пусть вечерком занырнет. Надо указать место этим московским делягам. А то они нас, в натуре, за папуасов держат.
      — Кого-то еще мочить не стоит, — высказался Каштан. — И так делов наделали…
      — Просто припугнуть требуется, — объяснил Пахан. — В общем, пусть Худой занырнет ко мне. А ты не забудь Илью этого на пару штук обуть, — кивнул он Пингвину.
 
      — И как тебе местечко? — Майор с улыбкой посмотрел на Сысоева.
      — Да я же говорил, — отозвался тот, — я не любитель рыбалки. На охоту еще куда ни шло…
      — Рудаков! — услышали они зычный голос. — Топай сюда!
      — Чего-то Бурков зовет, — поднимаясь со складного стульчика, пробормотал майор. — Пошли глянем?… — Майор посмотрел в сторону „уазика“. — Ты поглядывай по сторонам, Васильев, — предупредил он. — Места здесь не курортные. Колония-поселение поблизости.
      — В курсе я, Андрей Валентинович, — ответил подносивший два ведра воды к машине рослый молодой мужчина в спортивном костюме, — и готов к труду и обороне.
      Майор и Сысоев направились к сидевшему на корточках у воды неширокой речки полному мужчине.
      — Что тут, Василий? — подходя, спросил майор.
      — Во!.. — показал тот рукой на вдавленные в глинистую почву две вымытые рекой гильзы. — От карабина. Стреляли, самое большее, пару дней назад. Охотников тут не бывает, да и с карабинами в этих местах не ходят.
      Присев на корточки, майор осторожно вытащил одну гильзу.
      — Смотрите, — сказал Василий, — след от носа лодки. А вот здесь человек стоял спиной к реке. Гильза вылетела сюда, и он сразу выстрелил второй раз. Карабин автоматический. Бил стрелок в сторону дороги. Тут как раз прогалина и дорогу видно.
      — Точно, — согласился майор. — Но это ни о чем не говорит. Кто-то плыл на лодке, заметил что-то и причалил. Выстрелил два раза — может, в кабана бил или еще в какую зверюгу. Надо глянуть, что там, на дороге… — Он направился в ту сторону. Сысоев и Василий двинулись за ним.
      — Чего вы тут лазаете? — услышали они хриплый мужской голос из кустов и обернулись с пистолетами в руках. — Да я бы вас, как куропаток, поснимал. Чего дергаетесь-то? — Раздвинув кусты, на поляну вышел невысокий худощавый мужчина с пятизарядным карабином. — Не автоматический, — усмехнулся мужчина, — просто стреляю быстро. Волк там был… — Он кивнул в сторону дороги. — Задел я его, но ушел серый.
      — Разрешение имеется? — Подойдя ближе, Василий кивнул на оружие.
      — А то как же? — усмехнулся охотник и, расстегнув пару пуговиц на рубашке, достал висевший на шее кожаный кисет, извлек оттуда охотничий билет и протянул майору.
      Тот, сличая фотографию с лицом владельца, посмотрел на него и вернул охотнику.
      — И что же ты тут делаешь? — спросил он.
      — Можно сказать, живу. Был женат, жил в Костроме, имел жилплощадь. Потом попал за решетку… на три года за мордобой. Освободился — ни жены, ни детей, ни дома. Развелась женушка со мной и замуж выскочила. А я в погранвойсках служил, стреляю неплохо. Вот приятели и предложили в Вологодчину поехать, в охотничью артель. Так и остался тут. Уже четыре с половиной года с карабинчиком себе деньгу заколачиваю. Сейчас вот попросили серых отстреливать, тут фермы рядом.
      — Ладно, — сказал майор, — отдыхай. Поехали, мужики, дальше.
      — А вы что-то вроде как ищете?… — вздохнул охотник. — Или кого-то?
      — С чего ты взял? — повернулся к нему майор.
      — Так не первый день живу, и книжки про вас читаю, и фильмы смотрю. Да и видно, что ищете что-то или кого-то. Уж не „Ниву“ ли светло-зеленую?
      — Ты что-то знаешь? — Майор остановился.
      — Развернули „Ниву“, — спокойно проговорил охотник, — двое в ней были, ехали от лесоповала. Там раньше участок Усатого был, потом москвичи купили. Вот оттуда и ехали. А тут мужик от трассы шел назад на „зужике“. Старый такой „Запорожец“. Остановил „Ниву“ и водиле говорит: там мосток через притоку размыло. Вы, говорит, вдоль болотины катите. Так и сказал. Но мне потом воду привозили со жратвой, я специально спрашивал. Стоит, говорят, мосток и стоял. Как я понял, „Нива“ с водилой и пассажиром пропала. Вот и ищите в болотах. Не зря их туда направили.
      — Может, ты их и подстрелил? — спросил майор.
      — Чего нет, того нет. В эти игры не играю. Зверя убить или птицу, так это вроде как положено. А вот чтоб человека — не смогу. Конечно, ежели пойму, что тот человек меня убить может, тут уж кто кого шустрее.
      — Номер „Запорожца“ не запомнил? — спросил Сысоев.
      — Я на цифры не памятливый. Водитель — молодой, здоровенный бугай, — опередил он следующий вопрос, — рыжеватый. Волосы короткие, как у боксера, лет так двадцати пяти — тридцати. Одет вполне. Я еще удивился, чего такой бугай влез в „зужик“?… А сейчас, кажется, понял: здесь мужики сидели с удочками. Вот он и развернул „Ниву“. Значит, уделали их…
      — Тебя как зовут-то? — спросил майор.
      — Тополев Дмитрий.
      — Может, прокатишься с нами? — предложил майор. — Мы тебе сотню в час заплатим. Как?
      — Годится. Только вам это прилично станет. Дорога, проделанная лесовозами, вдоль болотины километров пять идет. А там ведь надо пехом все пройти. Если, конечно…
      — Держи! — Василий достал из кармана пятисотенную и протянул охотнику.
      — Молоток, Васька! — улыбнулся майор.
      — Должен будешь, Валентиныч, — усмехнулся тот.
 
      — Похоже, менты, — проговорил в сотовый молодой мужчина в болотных сапогах. — Они этого охотничка с собой взяли. Покатили по настилу около болотины. Видать, охотник что-то понял.
      — Проследи, — ответил мужской голос. — Ведь предупреждал, надо было убирать всех.
      — Всех не получится, а вот этого надо было…
      — Проводи их, посмотри, что делать будут. А это менты?
      — Без понятия. Четверо их…
      — Номер скажи…
      — Да не видно, тачка за кустами стоит. Потом скажу. Они, похоже, трогаются, мне ехать надо, а то упущу…
 
      — Понял, — кивнул Пингвин. — И когда ты теперь нарисуешься?
      — Если приедем, — ответил мужчина, — то это все, надо решать дела серьезно. Ты вот что, разузнай-ка все о Лапине и сообщи. Только чтоб точно.
      — Обижаешь… Я даю только точную информацию. А кто все-таки за старшего?…
      — Я бы тоже хотел это знать, — проворчал абонент.
      — Сегодня начну выяснять насчет Тольки. Главное — узнать, не отдал ли он документы Сысоеву. Если да, то будут проблемы. Ментяра не покупается.
      — Купить можно каждого. Только цена разная. В общем, ты все выясни и свяжись со мной. А уж дальше наша забота. Правда, хотелось бы самому эти бумажки заполучить. Ведь тогда всех за горло взять можно.
      — Это опасно.
      — В общем, как все выяснишь, сразу звони. Ночью или днем, без разницы. Получишь за проверенную информацию двадцать пять тысяч. За сами документы — пятьдесят. В евро. А хочешь — в рублях по курсу.
      — Евро растет, так что согласен на них.
      — Жду звонка с известиями. У меня посадка. — Абонент, не прощаясь, отключил телефон.
      — Неплохо было бы найти бумажки, — Пингвин, выключив сотовый, сунул его в карман, — и посмотреть, что там за документы. Если уж Илья за них такие деньги дает, то стоят они гораздо больше. Надо найти Анатолия и все выяснить. Хотя, похоже, его убрали. А вот кто — это вопрос номер один. И как выяснить это, не знаю. Но если его хлопнули, то из-за бумаг. А значит, кто-то будет брать за горло Илью с компаньонами. И тогда снова обратятся к нам, но цена, разумеется, будет гораздо выше, и называть ее будем мы.
      — Улетел Илья? — входя, спросил Каштан.
      — Да. Ты Худого видел?
      — Куда-то пропал. Я звонил, не отвечает. Пахан в ярости, аж голос потерял, — усмехнулся Каштан. — Я ему звякнул, что Худого найти не могут, он как завизжит, ну и сорвал голос. А куда Худой мог подеваться? Ведь вчера говорил, что никуда не уедет. Странно…
      — Похоже, бумажки, которые у Тольки Лапина, серьезные. Можно ухватить по десять кусков, если мы эти бумаженции найдем. Илья сказал, что сразу выложит двадцать тысяч, — соврал Пингвин. — А дело-то вроде плевое — узнать, куда Лапин документы оттащил. И неплохо бы взять их. Как думаешь, сможем мы это провернуть?
      — Сначала надо найти Худого, — отозвался Каштан. — Иначе Пахан сорвется. А мне здоровье дорого. Куда он мог подеваться, Худоба хренова?
      — Может, у Дашки прикололся? Он же у нее частенько зависает.
      — Об этом я как-то не подумал.
      — А на кой Пахану Худой понадобился? Ведь Худой — мокрушник.
      — Поэтому и понадобился. Дело, похоже, подошло к черте, за которой без кровушки никак не обойтись. Договориться не получится, а терять бабки Пахан не захочет. Да и мне не нравится, что кормушка вот-вот закроется. Илья был здесь, а ведь ни с кем из нас даже не перебазарил. В Москве одного Лапина хлопнули, тут скорее всего другого, а кто, мы не в курсе, да и они, похоже, тоже. Начинается передел, вот Пахан и хочет послать Худого в столицу, чтобы тот там пуганул этих лесовладельцев. Пока они будут разбираться, что почем и от кого ждать плевка в морду, время уйдет. А за это время Пахан наверняка попытается завладеть долей Лапиных. Ты не слышал про одного деятеля, который раньше других участки лесоповала пытался выкупить? Вот с этого-то все и началось. Он сразу же, как только начали великую Россию дербанить, хотел несколько гектаров леса выкупить в частную собственность. Его хлопнули. Но вроде какой-то родственник у него есть, вот это тот самый родственник и мутит. Базар катит, что документы, которые были у Славика Лапина, тот фраер ему и подкнокал. Славка ведь хотел все под себя подмять. А в ксивах этих расшифровка остальных дел. Кто-то пронюхал, и Славика кокнули. Но тот успел переслать их братану. Вот сейчас из-за этого канитель и началась. Ты мне вот что скажи, только честно: сколько тебе Илья за ксивы обещал?
      — Пятьдесят тысяч. А если выясню, куда Толька делся, двадцать пять.
      — Насчет Тольки выяснить можно, — подумав, проговорил Каштан. — А вот ксивы наверняка попали в лапы тому, кто за ними послал. Как же ты-то опоздал?
      — Илья поздно звякнул. Да если бы я и раньше приехал, ничего бы не вышло — лесорубы подошли, распилили бы на хрен. Туда если катить по делу, с разбором, то бригаду с собой брать надо. А то можно запросто получить по полной программе. Сам знаешь, мужики — самая опасная масть и в зоне, если их затронешь. Хотя в зонах сейчас они каждый сам по себе. А эти дружная команда и в обиду хренушки кого дадут. Я хотел наехать, вернее, Шустрый, но ништяк смыться смогли вовремя.
      — Да Шустрый вроде собирается туда с кодлой нагрянуть, — вспомнил Каштан. — А ты что против Сысоя имеешь?
      — Да не я, приятель мой. Он в зоне сейчас. Сысой его брал шесть лет назад за налет на обменный пункт и ногу ему продырявил, отрезали ее. Впороли двенадцать. Вот он в каждой ксиве и просит Сысоя сделать. И бабки обещает. Есть у него бабки, в пункте они прилично взяли. Подельника кончили, а Муха под Сысоя попал. Пытался отстреляться, Сысой ему и влепил пулю чуть выше колена.
      — И сколько же он обещает?
      — Где-то в пределах десяти в баксах. Я прикинул и подумал: если Толька к Сысою нырнул, то мента так и так придется валить. А Мухе запросто можно выдать, что за него отыгрались. А ты начал там…
      — Ну что ж, — кивнул Каштан, — если дело коснется того, чтоб ментенка валить, то и выдай своему клиенту: за тебя, мол, отыгрались. И пусть бабки гонит. Он фуфло не двинет?
      — Муха — фраер серьезный. А насчет мусора ты перетри с Паханом. Может, даст он команду „фас“ костоломам. Тогда мы и Муху порадуем.
 
      — Ты бы не тянул резину, — говорил в сотовый телефон Пахан. — А то ведь с голым задом остаться можешь. Похоже, вот-вот мусора впрягутся, и тогда сливай воду.
      — Успокойся! — насмешливо ответили ему. — Не торопи события. Все идет своим чередом и как нужно мне. Илья от вас уехал?
      — Да я не видел его, он с Ленькой встречался. Просил насчет документов побеспокоиться. Для этого звонил. Наверное, и приезжал, чтоб забрать бумаги, а не вышло. Ленчик туда ездил, но опоздал, Лапин уже укатил. Есть наколка, что к ментам. Имеется тут один мусорок, та еще сучара…
      — Не хотелось бы, чтоб бумаги к ментам попали. Вот о чем думай, понял?
      — Ты особо-то не наезжай! — раздраженно предупредил Пахан.
      — Хватит блатовать, Гошка! — рассмеялся абонент. — Ты на свою шпану рыкай, а на меня не стоит. В общем, жду хороших новостей. Насчет Ильи здесь побеспокоятся. У него же бракоразводный процесс. А супружница та еще стерва. Просит много, а хочет больше. В общем, Илье сейчас не позавидуешь. Как и всей компании лесодобытчиков-мебельщиков. Придумали они все отлично — лес идет на продажу, а также поступает в мебельные цеха. Финский вариант, продукция уходит не залеживаясь. Тем более что цены они регулируют. Дело поставлено хорошо, нам ничего переделывать не придется. И твои уголовнички пригодятся. Тебе не западло будет миллионами ворочать?
      — Сейчас все можно! — рассмеялся Пахан.
      — Осталось немного. Скоро все будет так, как должно было быть с самого начала. Мы выждали и…
      — Мы? — усмехнулся Пахан.
      — Именно так. Ты же знаешь, какие в этом деле крутятся деньги. И все это будет нашим. Просто надо выждать еще немного. И все, большие деньги и…
      — Я слышу про это уже больше года, — перебил Пахан. — Ради этого я дал своих парней делягам и…
      — Положим, не только ради этого, — смеясь, поправил его абонент. — Ты все-таки и бабки имеешь. А скоро станешь совладельцем…
      — Короче, делай дела, а не базарь. Что от меня нужно?
      — Я же говорил — найди Тольку, и если бумаги попали к его приятелю-милиционеру, тот не должен отдать их начальству.
      — Понял. Завтра звякну и скажу, что можно сделать. По крайней мере о Тольке точно узнаю, что с ним и где он. Ну покедова, братишка. — Пахан отключил телефон. Витиевато выматерился, достал сигарету. — Где Худоба, мать его? — прикурив, пробормотал он себе под нос.
 
      — Здесь лесовозы ходят, — проговорил Сысоев, — так что следы мы не найдем.
      — А нам дорога и не нужна, — сказал майор. — Надо искать следы колес, ведущие в болото. Я в это слабо верю, но Васильев и Бурков поверили Тополеву, и видишь, как изображают из себя следопытов, — кивнул он на двух сотрудников и охотника, внимательно осматривающих трехметровую полосу, разделявшую дорогу и хлюпающее болото. Посмотрев на часы, Андрей Валентинович недовольно поморщился. — Сегодня не управимся. Значит, придется завтра с утра продолжать.
 
      — Слышь, мужики, — закурив, сказал охотник. — Какого черта вы за мной ходите? Надо разделиться и медленно и внимательно всматриваться в землю. Учитывайте, что следы от машины могут быть чем-то запорошены. Например, просто замели веником. Если мое предположение верно и „Ниву“ с мужиками спустили в болото, то наверняка следы постарались замести. Правда, здесь постоянно вечером ходят лесовозы, наверняка делали это небрежно. Надо искать пологий спуск к болоту, по возможности без кустарника. Вы же менты?…
      — Я конвойный, — отозвался Бурков, — а Васильев — водитель.
      — Ясно, — усмехнулся Тополев. — В общем, держитесь подальше от меня и, если что-то вдруг покажется подозрительным, зовите.

* * *

      — Лазают возле дороги, — сообщил в мобильник мужчина в болотных сапогах, — трое. Двое в машине. Этот охотничек с ними. Я же говорил, его надо было…
      — Что теперь об этом чирикать?… — недовольно прервал его абонент. — От пасеки они далеко?
      — Через пару метров будут напротив. — Мужчина услышал в телефонной трубке короткий мат и усмехнулся.
      — Помешать сможешь? — помолчав, спросил абонент.
      — Вряд ли. В петлю лезть нет никакого желания. Может, они и не найдут ничего.
      — Наблюдай. Если что-то обнаружат, сразу выходи на связь.
      Телефон с той стороны отключился.
      — Понял! — Отключив мобильник, мужчина снова поднес к глазам бинокль.
 
      — Ты, Валька, с огнем играешь, — процедил рослый мускулистый мужчина. — Зачем тебе это надо? Ты хоть понимаешь, что если эти жуки на тебя выйдут, сожрут с потрохами?! И вообще, как ты в это дерьмо вляпалась-то?
      — Надеюсь, ты не забыл, где я работала? — усмехнулась женщина. — А когда благодаря кое-кому меня оттуда выбросили, хорошо, что не посадили, — вздохнула она. — Я осталась нищей. Ведь я ничего не умею в этой жизни, ну и пошла по старым знакомым. Однажды меня попросили найти киллера. Я многих знала. Но… кто убит, кто сидит. Были двое, которые работали и остались живы, но один за границей, другой тоже давно не объявлялся. Кстати, умно поступал, его бы убили. И я неожиданно вспомнила про одну свою знакомую. Она как-то говорила, что ее приятель ищет высокооплачиваемую работу. Прекрасно стреляет, физически силен, тренирован. Я и предложила ей поговорить с ним…
      — Могла бы и ко мне обратиться, — недовольно пробасил мужчина.
      — Ты уже снюхался с уголовниками. А эту публику я очень хорошо знаю и никогда не имела с ними ничего общего. К тому же ты уже был судим, а значит, есть хвост и работа киллера не для тебя… — Она усмехнулась. — Уж извини!.. А сейчас я тебе рассказала все это потому, что придется выбирать, с кем ты — с Паханом, который использует вас как шестерок, или со мной?