— Ну вот, — подмигнул водителю молодой крепкий бородач, — теперь посмотрим, кто хозяином будет. А то разворовывают все, карманы себе набивают, а на работяг хрен забили. И государству ничего. Я считаю, что все природное — нефть, газ и электричество — должно быть государственным. И лес тоже. А у нас все уходит в карманы разных там банкиров и олигархов. Сейчас вон этого прижали, Ходорковского, нефтяного магната, он налоги не заплатил. На миллионы тянет. А все шум подняли: бизнес душат!.. Да какой, к черту, бизнес…
      — А ты чего радуешься? — покосился на него водитель. — Думаешь, что-то изменится? Да черта с два, — вздохнул он. — Так и будем лес финнам да шведам отгружать.
      — Хренушки! — весело возразил бородач. — Вот они, видишь, — он вытащил из потертой хозяйственной сумки картонную папку, — документики. Договоры и счета, сколько они леса отправили, куда и на какую сумму. Сейчас в прокуратуру, и пусть с ними разбираются, а мы посмотрим, чем все это кончится…
      — Да сунут тому же прокурору в карман, и все по-прежнему останется. А документы эти…
      — От этих не отвертятся. Тут документально все подтверждено. Мне прислали их. Так что теперь…
      Неожиданно вздрогнув, бородач завалился на водителя.
      — В чем дело? — дернулся тот.
      «Нива», вильнув, остановилась у обочины.
      — Ты чего? — Водитель попытался оттолкнуть бородача и почувствовал на руках кровь. Замер. Его голова дернулась влево. На правом виске было видно входное отверстие пули. К машине бежал человек в камуфляже с закрытым маской лицом, со снайперской винтовкой. Подбежав, открыл дверцу со стороны водителя и выдернул его. Откинув сиденье, без видимых усилий положил труп водителя назад. Затем сел за руль. Винтовку положил на труп водителя. Завел машину.
 
      — Уехал Лапин. — Один из троих обрубавших ветви лесорубов положил топор. — В Вологду поехал. А вам-то он на кой хрен сдался?
      — У него брат умер, — ответил мужчина в джинсах и синей рубашке.
      — Так в курсе мы, — кивнул лесоруб. — Лапин на похороны не поехал, потому как болел. И бумаги какие-то ему от брата пришли. А зачем все-таки он вам понадобился?
      — Значит, бумаги были? — быстро спросил молодой мужчина в темных очках.
      — Ага, — кивнул лесоруб. — Вам, видать, бумаги нужны, а не Лапин. А братана его хлопнули или как? — криво улыбаясь, поинтересовался он. — Видать, что-то не поделили бизнесмены хреновы. — Он взглянул на своих товарищей.
      Те засмеялись.
      — Да уж чего смешного, — сказал, подходя, седобородый мужчина, — когда убивают. Время сейчас, видно, такое звериное настало… — Он осуждающе посмотрел на лесорубов. — Людей хороших убивают, а остальные посмеиваются.
      — Да уж не больно он и хорош был, — проговорил лесоруб с шестом-толкачом. — Тоже больше о себе думал, чем…
      — Славка все-таки и нам прилично отстегивал, — не согласился первый лесоруб. — Видать, за это его и кончили. Помнишь, сколько раз Славка на своих компаньонов с кулаками кидался? Они же норовили себе побольше…
      — Хватит, мужики, — остановил их седобородый. — Видите, как уши навострили, — кивнул он на мужчину в темных очках и сидевшего за мускулистым водителем худого старика. — Отсутствует Лапин, — сказал он им. — Чего вы тут стоите-то?
      — Вот что, мужички, — усмехнулся мужчина в очках. — Дело, конечно, ваше, но мой вам совет: попридержите языки, а то ведь и укоротить могут.
      — Ты никак пугать нас удумал? — качнул головой седобородый.
      Один из лесорубов коротко свистнул. К ним со всех сторон стали быстро подходить люди. У некоторых в руках были топоры, у троих — багры, двое шли с двустволками. Распахнувший дверь водитель хотел выйти из машины, но, увидев окружавших джип рабочих, замер.
      — Поехали! — коротко бросил пожилой.
 
      Рука в кожаной перчатке сунула папку в сумку и поставила сумку на переднее сиденье «уазика». Убийца открыл дверцу «Нивы», вдавил педаль тормоза, положил на нее большой плоский камень и снял машину с ручного тормоза. Захлопнув дверцу, через открытое окно палкой столкнул камень с педали. «Нива» медленно двинулась по пологому склону. Набирая скорость, доехала до обрыва и плюхнулась в болотную жижу. Минут через пятнадцать машина затонула.
 
      — Надо мужиков этих на место ставить, — зло сказал сидевшему рядом пожилому мужчина в темных очках.
      — Не тебе решать, — осадил его тот. — Знай свое место. А вот то, что бумаги у Лапина, усложняет дело. Неясно, что это за бумаги, но они есть, и их следует найти. Позвонил бы Илья раньше, все бы давно было решено.
 
      — Обещал приехать, — посмотрев на часы, сказал невысокий плотный капитан милиции. — Я не знаю, что у него там за документы, но он говорил — что-то важное.
      — И где же он? — недовольно спросил сидевший за столом мужчина в прокурорском мундире. — Ждать дольше у меня времени нет. Если твой Лапин приедет, посмотри, что у него за документы. Если что-то действительно стоящее, позвони. А мне пора. — Прокурор встал.
      Капитан витиевато выругался и покачал головой:
      — Не мог Толик не приехать. Что-то случилось. У него брата убили, зарезали в подъезде десять дней назад. Он с одной фирмой работал. Те и лес продают, и мебель сами изготовляют по шведской технологии. А Толик говорит, что брата убили из-за того, что он махинации компаньонов знал. Милиция утверждает, что это была пьяная драка. Тех, кто убил Лапина, взяли. А Толик уверен, что брата убрали компаньоны. И обещал привезти какие-то документы.
      — И где же он? В общем, вот что, Сысоев, если приедет…
      — Понял, — кивнул милиционер и посмотрел на часы. — Что-то произошло, — пробормотал он. — Я ведь предлагал заехать за ним. А он свое твердил: договорись с каким-нибудь честным следователем из прокуратуры, а бумаги будут. Надо позвонить, узнать, что случилось.
 
      — Профукали мы, — недовольно говорил в сотовый пожилой. — Какого хрена ты раньше не звонил? Как у него оказались все эти ксивы? Как ты это прозевал?
      — Он мне звонил вчера, — быстро отозвался нервный мужской голос, — и сказал, что теперь мы все сядем на скамью подсудимых и будем лес пилить сами. И добавил, что мы не откупимся, поскольку у него на руках документы и счета. А этого мы как раз и опасались. Налоговая полиция начнет, а кончится дело…
      — Ясненько. В общем, Анатолия на делянке нет. Укатил, говорят. И скорее всего в город. У меня среди работяг стукачок имеется, он и шепнул мне, что к Анатолию участковый частенько заныривает. А ментяра этот, Сысой, та еще псина. Он много братвы попрятал и не боится ни хрена. Но его подставили со взяткой. Думали, вышибут Сысоя, но хрен. Участковым поставили, вроде как временно. Он, пес поганый, начал шерстить по-черному. Много наших погорело. И убрать его пытались. Но он как заговоренный, пес легавый. А тут бабки клевые маем и вроде не пачкаемся ни в чем. В общем, скорее всего Толька к Сысою и покатил. Раньше бы звякнул ты, и все было бы путем. Да и сейчас не вечер, сделаем что-нибудь.
      — Очень на это надеемся, — отозвался абонент. — Вы, Леонид Игнатьевич…
      — Хорош тебе, — недовольно остановил его пожилой, — кончили базар. — Он отключил телефон. — Если в натуре Пашка к Сысою нырнет, то будем маять неприятности. Но тогда Сысоем придется заняться всерьез. Вызовем профессионального киллера, а то наши бакланы не могут грамотно в этом направлении работать.
      — Я же предлагал нанять, — покачал головой мужчина в темных очках. — И…
      — Закрой пасть, Шустрый, — недовольно перебил его Леонид Игнатьевич. — Звякни Каштану, пусть соберет наших. Надо перетереть, что делать.
      Шустрый пошел к стоявшему на столике телефону.
      — И вот еще что, — проговорил Леонид Игнатьевич, — надо выяснить насчет Сысоя. Если Толька нырял к нему, придется делать мусора по-быстрому и у него дома прошмонать хорошенько и бумаги взять.
 
      «Наверняка что-то случилось, — думал Сысоев. — Он бы давно приехал. Скорее всего убили и бумаги забрали. — Он вздохнул. — Поехал он с Горюновым на „Ниве“. Надо проверить по постам ГИБДД».
 
      — Понятно, — кивнул полный мужчина в халате, вытирая полотенцем мокрые волосы. — И когда я могу получить?… — слушая абонента, усмехнулся. — Это несерьезно. В общем, давай так — ты привозишь товар мне, а я сразу отдаю тебе всю сумму. Годится? — Выслушав ответ, поморщился. — До чего же ты недоверчив! — Он снова стал слушать. — Ладно, согласен. Но все же предупреждаю — никаких попыток шантажа. Больше потеряешь, чем приобретешь.
      Отключив сотовый, довольно улыбнулся.
      — Ну вот, — прошептал он. — Теперь, надеюсь, все у меня получится.
      — Гриша, — в комнату заглянула блондинка, — я купила все, что ты просил.
      — Отлично! — улыбнулся он. — Вовремя. Я как раз получил приятную новость. Так что давай, Инна, неси все сюда. Это стоит отметить, — подмигнул он ей. — Я все-таки возьму за горло этих гиен. Теперь-то они никуда не денутся и отдадут мое. Точнее, наше, — улыбаясь, поправил он себя. — Анютка пришла?
      — У нее занятия до пяти, — ответила Инна.
      — Вот что… с Анюткой будут ходить двое моих. И не спорь, — увидев, что жена хочет возразить, добавил он. — Надеюсь, ты понимаешь, с кем мы имеем дело?
      — А может, не надо? — Инна печально вздохнула.
      — Я не намерен дарить то, что принадлежит мне. А сейчас у меня есть реальный шанс получить если не все, то большую часть того, с чего когда-то начал твой отец. Помнишь, он перед смертью вызвал меня к себе, и мы с ним долго говорили… Петр Сергеевич умолял меня все вернуть. И я сделаю это. Просто долго искал стопроцентную возможность. Воевать с ними мне было никак нельзя, меня уничтожили бы. Мне Петр Сергеевич тогда и подсказал: «Ты, зятек, наблюдай за ними. Они обязательно где-то промашку дадут, тогда и прижимай их и спуску не давай. Конечно, могут попытаться и убрать тебя, но уж будь внимателен…» Сейчас у меня есть шанс, и я воспользуюсь им. Другого уже не будет. Я и так потратил немало денег, так что теперь своего не упущу. А Анютке объясни, что сейчас время такое, мы будем чувствовать себя гораздо спокойнее, если она будет не одна. Ведь бьют по самому дорогому. А ребенок — что может быть дороже?…
      — Но ты ведь понимаешь, — сдержанно заговорила Инна, — что если они что-то задумают, то твои двое громил ничего не смогут поделать. И я не прощу тебе, если…
      — Все будет нормально! — Муж поцеловал ее. — Мои парни не так уж просты.
      — Я тебя предупредила, Ировский, — вздохнула Инна. — И если с Анютой что-то случится из-за твоих дел, я тебя сама пристрелю.
      — Молодец ты у меня! — Григорий улыбнулся.
 
      — Ну вот, — молодая шатенка облегченно вздохнула, — начало положено. Теперь-то я их всех буду на поводке держать.
      Налив в фужер вина, она сделала несколько маленьких глотков. Закурила. Посмотрела на лежавший перед ней на столе сотовый.
      — Надо будет обратиться к Лео, — сказала она. — У него есть бандюки. А то что-то страшно мне, уж больно неожиданно все началось. Телефонный звонок и вопрос: киллера заказывали? Я даже растерялась и отключила телефон. Он позвонил снова, сказал: беру недорого, аванс сразу. И отключился. Я потом вспомнила, что говорила про киллера в кафе. Там сидели трое. Я стала им звонить и осторожно говорить о моем желании нанять киллера. Спустя некоторое время мне позвонила женщина. Она сказала, что киллер имеется. Я рискнула и согласилась, даже не зная, от кого исходит это предложение. Правда, до сих пор боюсь.
      — Зато, похоже, уже все получилось, — усмехнулась сидевшая на диване крепкая женщина. — Ты, видно, неверно поняла. Кто-то наверняка знал о твоем стремлении убить бывшего мужа и сделал это, а тебя поставил перед фактом. Ведь было известно, что ты ненавидишь Славку. Но я почему-то была уверена, что в первую очередь ты разделаешься с…
      — Нет, — перебила шатенка, — она должна жить. Сейчас она стала нищей, — усмехнувшись, торжествующе проговорила она. — И это настоящая месть. Ты бы, Ангелина, видела ее лицо, когда она узнала, что у нас со Славкой есть дочь и что все отписано ей. Ради этого я все и делала. А теперь…
      — Но ты, Милка, получила деньги только с двух счетов, — перебила ее Ангелина. — Все остальное…
      — Уйдет его компаньонам, — подытожила Мила. — А у меня пятнадцать процентов акций в мебельном производстве. И лес — около пяти. Конечно, Славка имел гораздо больше, но я решила не ссориться с его компаньонами.
      — Они догадываются, кто убрал Славку?
      — А мне все равно, пусть думают что хотят. Главное, я свое получила и оставила эту сучку нищей.
 
      — И что теперь? — недовольно посмотрел на стоявшего около двери молодого мужчину полный лысый человек. — Все было у Лапина, он вел все дела. А теперь мы остались, мягко говоря…
      — Все останется так же, — негромко заверил тот. — Только доля ваша будет несколько больше.
      — Сколько получила его бывшая?
      — Пятнадцать процентов от производства и от лесопромысла около пяти.
      — На кой хрен ей дали это? Обошлась бы. А бабе нынешней?
      — Ничего. Все было завещано дочери от первого брака.
      — Значит, все получила Милка, — пробормотал лысый. — Да ладно, не убудет у нас. Но кто мог убить Славку? Наверняка подозревают в первую очередь нас. И знаешь, у меня по этому поводу тоже имеется подозрение. Нужно все хорошенько проверить, а то как бы мне не оказаться следующим. Хотя, может, эти хреновы уголовнички Славку и шлепнули. Зачем они понадобились? Тоже мне крыша, мать их в печенку.
      — Знаете, Константин Федорович, — вздохнул молодой, — в этом промысле воры в законе…
      — Да брось ты, Эдик! — отмахнулся тот. — Сейчас самая надежная крыша — милиция или ФСБ. А договориться с ними нетрудно. Конечно, если дело не отдает чистой уголовщиной или, не дай Бог, спонсорством террористов. А ведь многие в Чечню немалые деньги вкладывали. Вот и Березовский яркий тому пример, да и…
      — Не нужно о политике, Константин Федорович, — осмелился остановить его Эдуард. — Насчет убийства Лапина вы правы. Я тоже думал об этом. Его убивать вроде не за что, но я вспомнил его младшего брата Анатолия. Он ведь сразу был против вывоза леса и постоянно поднимал тему оплаты труда лесорубов.
      — Дело-то как раз в этом, — проворчал Константин Федорович. — Вроде Славик какие-то бумаги против нас держал. Говорил — скоро вас за горло возьму, никуда вы не денетесь. Конечно, может, это пустой разговор был. Однако кто его знает, вполне вероятно, он кое-что припрятал. Но если договоры и счета заинтересуют налоговиков, тогда наши дела будут интересны и прокуратуре. А этого очень не хотелось бы допустить. В общем, я надеюсь, что Вячеслав только говорил, а на самом деле ничего подобного не собирался предпринимать.
      Прозвучал вызов сотового.
      — Слушаю! — Константин Федорович взял сотовый.
      — Киллера заказывали? — услышал он.
      — Что? — нахмурился Константин Федорович. — Какого черта? Что за шутки, черт бы вас подрал!
      Раздались короткие гудки.
      — Чертовщина какая-то, — удивленно пробормотал он. — Ну и шуточки!..
      — Что такое? — спросил Эдуард.
      — Да ерунда. Спросили — киллера заказывали?
      — Какого киллера? — не понял Эдуард.
      — Да я ж говорю, чертовщина какая-то.
      И снова раздался вызов сотового.
      — Ну! — схватив трубку, закричал Константин Федорович. — Я тебя…
      — Ты чего, Повар, — услышал он насмешливый голос, — не доел, что ли?
      — Макарыч, — нахмурился он, — это ты?
      — А ты еще какого-то звонка ждешь?
      — Да тут только что звонил какой-то юморист, спросил: киллера заказывали? Вот я и подумал…
      — Так мне минут десять назад тоже звонили, так же спросили. Это что же за шутник?
      — Да и мне хотелось бы знать. Странно… Мне такие предложения не нравятся. Уж не милиция ли нас провоцирует?
      — Да перестань ты, на такое они еще не способны. А вот этого шутника найти следовало бы. Значит, и ты получил вопросик?… Ну ладно, мои ребята проверят, откуда был звонок. Сам знаешь, сейчас с этим делом легко. Ну а если…
      — Если выйдут на этого шутника, — не дал договорить ему Повар, — сразу мне сообщи. Да и у остальных надо бы узнать.
      — А тебя-то почему вдруг за остальных волнение обуяло? Каждый сам по себе. К тому же ты уверен, что это не их шуточки? Как тебе такой вариант?
      — Вообще-то ты верно говоришь, — подумав, согласился Повар. — Но если что-то узнаешь, сразу мне сообщи. Уж больно мне хочется этого шутника за язык подергать.
 
      — Да. — Плотная женщина с короткой стрижкой поднесла к уху сотовый телефон.
      — Киллера заказывали? — спросили ее.
      — Это не ко мне, — спокойно ответила она. — Мужа нет дома. Перезвоните через час или полтора. — Послышались гудки отбоя. — Идиот! — отключив телефон, недовольно проговорила она. — А если нас в связи с убийством Лапина прослушивают?
      — Елизавета Юрьевна, — в комнату вошла молодая женщина в ажурном белом передничке, — что готовить на ужин?
      — Вечером нас не будет. Так что, Даша, можете отдыхать. Но в шесть утра вы должны встретить Анну, мою сестру. Когда она отдохнет, пусть едет на дачу.
      — Ильи Степановича тоже не будет?
      — Не знаю и знать не желаю. Зачем ты спрашиваешь? Ведь знаешь, что мы разводимся!
      — Извините, — испуганно пробормотала Дарья.
      — Никогда больше не вспоминай при мне о нем, — резко заявила Елизавета Юрьевна. В глазах Дарьи мелькнула усмешка. — И вот еще что… передай Степанову, чтобы больше сюда по его делам не звонили. Не забудешь?
      — Конечно, нет.

* * *

      — Погоди-ка, — непонимающе посмотрел на лысого молодого мужчину коренастый пожилой человек. — Прямо так и спросил — киллера заказывали?
      — Да, — кивнул тот. — Звонок по сотовому. Я, признаться, обалдел и не знал, что ответить. А он телефон отключил. Голос совершенно незнакомый, да и не шутят так.
      — Во дела! Ты, случаем, дорогу никому не перешел?
      — Да я вообще никуда не суюсь, поэтому и пришел к вам. Неспроста это…
      — Понятное дело. Здесь намек какой-то… Киллера заказывали? — повторил он. — То есть, получается, кого-то убирать надо, а может, тебе предупреждение. Но тогда, выходит, это всех нас касается. Надо найти этого типа. Надеюсь, ты номер, с которого звонили, узнал?
      — Как-то растерялся я и, откровенно говоря, испугался.
      — Без страха только в дурдоме живут. А найти этого шутника надобно. И я найду.
 
      — Из уличного автомата, — сказал невысокий длинноволосый парень. — Да я сразу был уверен, что никто не будет звонить с домашнего телефона.
      — Успокоил, — недовольно проговорил Повар. — Как же вычислить этого юмориста?
      — Хрен его знает, — пожал плечами длинноволосый. — Может, еще раз звякнет с мобильного?
      — Вот что, Огурец, — Повар посмотрел на стоявшего у двери крепкого парня, — усиль охрану. И чтобы все точки, откуда можно выстрелить, были под контролем. Ясно?
      — Ладно, — пережевывая жевательную резинку, кивнул тот.
      — Да не чавкай, как верблюд! — закричал Повар.
      — Ладно!.. — выходя, усмехнулся Огурец.
 
      Крестик снайперского прицела скользнул по двум дверям подъезда многоэтажного здания, потом стал медленно спускаться по широким ступеням.
      — Двенадцать, — прошептал снайпер. Так же медленно стал опускать винтовку ниже. — До машин восемь метров. Охрана идет по бокам. Впереди может быть только старший. Успею. Но придется для верности в хозяина две всаживать. А если подфартит, и двумя на обоих обойдусь. Пора, господа, платить по счетам.
 
      — Что? — спросил рослый молодой мужчина. — Чтоб по моим делам не звонили? Но…
      — Я вам, Михаил Васильевич, сказала только то, — ответила Даша, — что просила передать Елизавета Юрьевна.
      — Понятно, — кивнул тот. — Хотя, если честно, вообще-то я ничего не понял. Ей что, звонил кто-то по моим делам?
      — Не знаю. Когда она уезжала, то велела сказать вам…
      — Ладно. Сейчас я кое-что положу в сейф и поеду к ней. Илья здесь еще появляется?
      — Был позавчера. Я сегодня спросила…
      — Можешь не продолжать, — рассмеялся Михаил. — Она спустила на тебя свору собак. Точнее, спустила бы, если бы у нее эта самая свора была.
      — Знаете, — горничная вздохнула, — лучше бы у нее была эта самая свора.
      — Прими добрый совет — никогда и никому не говори об этом, иначе можешь пожалеть. Это серьезно. Я сделаю вид, что от тебя ничего не слышал. Есть вещи, о которых даже говорить с кем-то уже опасно. Надеюсь, ты меня поняла?
      — Спасибо. Вы такой… — Даша помолчала мгновение. — Не понимаю, что вы можете иметь общего…
      — Перестань, Дашка! — рассмеялся Михаил. — Не драматизируй! Если я тебе нравлюсь или ты просто решила поправить свои финансовые дела за мой счет, я готов. Конечно, при условии, что о нашем романе не прознает твоя хозяйка. А то…
      — Да как вы смеете? — возмущенно перебила его Даша и вышла.
      «Или умна, — мысленно отметил Михаил, — или действительно честна. Потому что не продолжила. Обычно в таких случаях набивающие себе цену шлюхи продолжают негодовать. А она хорошенькая… Приодеть ее, и вполне можно на прием к королевской чете. Надо будет заняться ею поплотнее. Конечно, сначала придется решить проблему с ее хозяйкой. — Михаил взглянул на часы. — Пора ехать. Но сначала бумаги… — Взяв дипломат, он вошел в комнату, сунул в сейф два ключа, набрал код. Потом вывел три буквы и открыл дверцу. Через узкую щель ведущей в соседнюю комнату двери на него внимательно смотрела Даша.
 
      Ствол винтовки медленно высунулся из-за шторы приоткрытого окна. Замер. Раздался короткий щелчок.
 
      — Наконец-то явился! Где ты был? — отступив, проговорила Елизавета.
      — Лиза, — недовольно сказал вошедший Михаил, — я же просил не зацикливаться на моих делах. Мое — это мое. Если же ты будешь по-прежнему лезть в мои дела, то ничего у нас с тобой не получится. И кстати, что за странная просьба, переданная мне…
      — А ты не считаешь странным, что мне позвонил киллер, которого ты…
      — Постой, какой киллер? О чем ты?
      — Я поднимаю трубку и слышу мужской голос: киллера заказывали? А ты…
      — Ты это серьезно? — изумленно перебил он.
      — А ты думаешь, я шучу?
      — Что-то не пойму я, о чем ты?… — пристально глядя ей в глаза, процедил Михаил.
      — Я повторяю: меня спросили — киллера заказывали?
      — Вот это новость! — хмыкнул Михаил, недоверчиво глядя на нее.
      — Я тебе серьезно говорю!
      — Погоди… А почему ты решила, что это для меня?
      — А для кого же? Ведь ты говорил как-то…
      — Вот что! — Михаил схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты это серьезно или…
      Она сильно оттолкнула его обеими руками. Он сделал два шага назад.
      — Уходи! — Елизавета махнула рукой на дверь.
      — Прости, — вздохнул он. — Но я ничего не понимаю. Или это чья-то глупая шутка, или сообщение для Ильи. Я ничего про это не знаю. Чертовщина какая-то! Может, это тебе предупреждение от Ильи? Ведь ты у него запросто можешь отхватить весьма приличный кусок. Кстати, адвокат говорит, что, вполне возможно, тебе отойдет вся жилплощадь, то есть и дача, и загородный…
      — Да это он и сам отдает, — вздохнула Елизавета. — Я хотела бы мебельный салон получить и часть акций лесодобычи. А он говорит, что сначала мне гроб закажет.
      — Вот видишь! — обрадовался Михаил. — Значит, это от него тебе предупреждение.
      — Он ничего мне не сделает, не посмеет. Он уверен, что я не смогу заставить его отдать мне часть акций.
      — Хрен чего он тебе отдаст! Скорее всего он и сделал это предупреждение. Мне кажется, не стоит испытывать судьбу, а то ведь шикарный гроб не признак благополучия.
      — Звонок был не от него. Я думала, что ты…
      — Перестань! Я к этому не имею ни малейшего отношения. И вообще подобные звонки не в моем стиле. Все думают, что я хотел бы убрать Илью, как и он меня. Хотя у меня для этого причин больше. В случае моей смерти он не получит материальной выгоды. Ну, может быть, моральное удовлетворение: хлопнул любовника бывшей жены. Однако мне кажется, Илья не настолько глуп, чтобы совершить подобное. Тогда как я в случае его смерти урву порядочный кусок, который достанется его бывшей жене и чаду.
      — Кстати, — вздохнула Елизавета, — мы как-то не говорили об этом… Но у меня есть сын. Надеюсь…
      — Погоди, ты к чему это?
      — Как к чему? Ведь ты сказал, что мы с тобой распишемся. А Саша — мой сын, поэтому, разумеется…
      — Конечно, — не дослушав, кивнул он. — И что дальше-то?
      — Надеюсь, ты будешь ему хорошим отцом…
      — Что касается этого, то тут есть проблема. Ему уже двенадцать, он знает настоящего отца и наверняка будет с ним встречаться. Но я постараюсь быть ему другом, — пообещал Михаил.
 
      — Где Илья Степанович? — раздраженно спросил вошедшего длинноволосого парня коренастый пожилой мужчина. — Какого черта он…
      — Уехал в Вологду, — не дал закончить ему тот, — вместе с адвокатами. Как я слышал, хочет прибрать все себе. Акции Лапина сейчас ничьи, а у Ильи Степановича вроде как имеются какие-то бумаги, которые подтверждают, что он имеет право на эти акции.
      — Хитер бобер! — усмехнулся пожилой. — Неужели думает, что умнее всех? Вот что, как только вернется, я должен знать, где он находится и что делает. Ясно?
      — Понял, — кивнул парень. — Мне Рыжик говорил, что они завтра вернутся.
      — Значит, Илюша решил воспользоваться ситуацией, — пробормотал пожилой. — Ну что ж, не думаю, что это понравится остальным. Лапина убрали, а сейчас начнут убирать друг друга. Я давно этого ждал, поэтому и не ввязывался в дележку. Как только возникло совместное мебельное производство и продукция начала пользоваться спросом, я понял, что надо ждать раздела. И знал, что скоро кто-то погибнет. Вот оно и началось… Я должен знать об Илье все, — повторил он.
      — Я помню, — кивнул парень.
 
      — Настя, — вздохнула седоволосая пожилая женщина, — где ты постоянно пропадаешь? Уже час ночи. А ты…
      — Извини, мама, — тихо ответила та, — меня попросили задержаться, я и осталась. Сейчас с деньгами у нас очень плохо. А Толику нужно одежду купить, да и игрушки тоже.
      — Но ты угробишь себя, — покачала головой мать. — А…
      — Нам нужны деньги, — перебила ее дочь. — Ты же знаешь, что у нас забрали все.
      — Господи, — прошептала мать, — неужели ничего нельзя сделать? Ведь есть суд, есть…
      — Ничего нет! — воскликнула Настя. — Разве ты не поняла?! Ты живешь еще тем временем, когда такое было бы невозможно. А сейчас… — Не договорив, она всхлипнула.
      — Да… Вот не послушала ты меня, вышла замуж за Вячеслава, и смотри, что теперь выходит. Почему он не сказал, что у него дочь имеется?
      — Мама, ведь я на четвертом месяце была, когда мы свадьбу сыграли. А о дочери он и не говорил. Узнала я об этом от его сестры Гальки. Стала Славку упрекать, а он хохочет: детей у меня по России знаешь сколько? А жена одна — ты, самая любимая.
      — Так что же он, супостат этакий, ничего не оставил самой любимой и собственному сыну? Вот ты и оказалась у разбитого корыта. Как еще квартиру-то не забрали?… Хотя это что-то вроде общежития по обстановке — две кровати и стол. Ну, комод старый, который мы тебе с отцом привезли…
      — Папа как? — спросила Настя.
      — Да как, — махнула рукой мать, — злится. Поезжай, говорит, к нашей бизнес-леди. Мы когда прознали, что муженек твой из новых русских, ну отец тебя и стал так называть…
      — А сама бы ты не поехала? — Настя поцеловала мать.
      — Ну как не поехала бы… Ведь мы с отцом волнуемся, как ты сейчас тут одна с Толей, вот и решили, что надо побыть с тобой. Ведь домой ты ехать не хочешь…
      — Что я в деревне делать буду? Никакой работы там сейчас нет. Ну пойду я учительницей. Да и то навряд ли. Учителей сейчас хватает. Конечно, не те, какие нужны, но все-таки деньги… А Толю я вытяну.
      — Отец так и говорил — не поедет Настена назад. Из-за сына не поедет. В общем, мы тебе каждый месяц будем высылать по тысяче рублей. Ну и мясо, картошку, остальные овощи. А почему ты в учительницы не идешь? Ведь закончила институт.
      — Сначала Слава не дал работать. А теперь не берут. Я пробовала. Правда, к сентябрю вроде обещали место, но кто знает… Хорошо еще, в ларьке работа нашлась.
      — Отец все боялся — Настена, наверное, и работать отучилась.
      — Не отучилась. — Горькая улыбка скользнула по Настиным губам. — И слава тебе Господи, — перекрестилась она.
      „Видать, тяжело тебе, доченька, — мысленно обратилась к ней мать, — раз креститься начала. В Бога верят, когда уже совсем худо“. А вслух спросила:
      — Толик, наверное, отца-то часто поминает?
      — Да я бы не сказала… Славка ведь не очень-то сына вниманием баловал. Игрушки, бывало, дарил. И то нечасто. Только деньги давал.
      — А в милиции что говорят? Найдут этих извергов или нет?
      — Не знаю. Хотя их и искать не надо. Они как жили, так и живут по-прежнему. На похороны явились, и все. Денег, правда, дали — две тысячи евро. И на том спасибо. Убили, но денег дали! — со злостью сказала Настя.
      — Перестань, дочка, — заволновалась мать. — Ты откуда знаешь, что…
      — Славка говорил, — перебила дочь, — что прекратит все их дела, связанные с криминалом. Ну, с уголовщиной, — увидев непонимающий взгляд матери, пояснила она. — Вот и убили его.
      — Ты наверняка не знаешь и не говори, а то накликаешь беду. Пожалей хоть сына. Мы с отцом, ежели с тобой что случится, долго не протянем. И кому он нужен будет?
      — Поэтому и молчу. И давай, мама, об этом больше не говорить.
      — Найди себе мужика хорошего, путного. Ведь ты молодая, красивая… да и сын твой для нормального мужика не помеха. А Славка твой, прости Господи, — мать перекрестилась, — непутевым мужиком был. Ведь даже не обмолвился, что у него дитё имеется. И чего бы не сказать?
      — Не знаю, — чуть слышно отозвалась дочь.
      — А уж баба эта, его бывшая, ох и стервоза, чуть не кинулась на тебя. А точно…
      — Точно! — видимо, догадавшись, какой последует вопрос, сердито воскликнула Настя. — Мама, давай не будем об этом. Я устала и хочу спать.
      — Помоги тебе Господь, — перекрестившись, вздохнула мать.
 
      — Хрен его знает, — недоуменно проговорил Сысоев, — куда Толька подевался. Нет нигде ни водителя, ни машины. Чертовщина какая-то…
      — А еще мент! — усмехнулся худощавый майор милиции. — В нашем деле на чертей не валят. Заявление у тебя есть?
      — Да кто будет заявлять-то? — отмахнулся капитан. — Он обещал приехать и какие-то документы привезти. Из-за них, говорил, можно на убийц брата выйти. Я с Суровцевым договорился. Ждали-ждали, а его нет и нет. Я всех обзвонил. С лесоповала ответили, что водитель с Лапиным уехали. Какие-то трое приезжали и встревожились, когда о документах кто-то из лесорубов проговорился. Но там еще и деньги пропали. Лесорубы, конечно, не валят это на Лапина, но совпадение настораживает.
      — Тогда ищи в болотах, — сказал майор. — Сколько там душ загубленных, один Бог ведает. Конечно, дело тут не заведешь. Но, насколько я помню, Толик Лапин твой товарищ. Значит, ты и должен выяснить, что с ним случилось.
      — Да понимаю я, что должен, — поморщился капитан. — Я же и уговорил его эти бумаги Суровцеву привезти. Наверное, кто-то узнал об этом…
      — Верно мыслишь, — одобрительно проговорил майор. — В этих делах лесных много всего наворочено. Да и люди за этим стоят серьезные. И знаешь, никто на себя за какие-то две-три тысячи баксов груз брать не станет, чтоб лес через границу пропускать. Так что найти ты Лапина, конечно, обязан. Но прикинь сначала свои возможности. Материала у тебя, чтобы уголовное дело завести, пока ноль. А разговоры о бумагах, то есть о компромате на компаньонов братьев Лапиных, всего лишь слова. Конечно, если ты найдешь труп Анатолия, тогда дело другое. Но видишь ли, капитан, в таких делах трупы обычно прячут для того, чтобы их не находили. Ведь после преступления, как правило, заводится дело и очерчивается круг подозреваемых. А раз тела нет, то и чертить нечего. Так что найдешь тело — начнется дело, — невольно срифмовал он. — Но в этом случае у тебя есть шанс тоже трупом стать. Начнешь искать — наверняка станешь мишенью. Одного Лапина убили — ну, как говорят, он убит в пьяной драке… — Майор усмехнулся. — Тех, кто его убил, взяли. Но их хозяева обещали, что даже до суда дело не дойдет. Через пару месяцев в дурдоме будут, а через год станут в кабаках бабки просаживать. Все так и получится. В дурдомах нашпигуют их лекарствами, и до свидания. Сразу, может, и не помрут, но умом точно тронутся. И даже если они еще до того, как начнут дуреть, попытаются явку с повинной сделать, то кто дуракам поверит?… Забили старшего Лапина, конечно, не те, кого взяли. И московские коллеги наши это понимают.
      — Но если они сами признались, — удивился Сысоев, — то зачем их?…
      — Так надежнее, — улыбнулся майор. — Кому-то рассказать могут.
      — А вы, Андрей Валентинович, опытный…
      — Так я уж восемнадцать лет в органах. Меня пару раз чуть было не уволили. Первый раз — по делу. Я чуть выпивши был, ну и одному мужику — он жене своей голову бутылкой разбил — прилично здоровье попортил. А жена оказалась стервозой. В общем, тогда виноватым себя чувствовал. А второй — гниду одного брали. Он мальчишек маленьких насиловал, я ему и попытался из яиц яичницу сделать. Тогда меня тоже пожалели, но звание задерживали два раза. Да мне плевать на это! На пенсию уж пора, а что-то не хочется! — Майор засмеялся. — Нинка, жена моя, все бурчит — когда же ты дома-то будешь? Но не получается никак. Знаешь, — он понизил голос, — буду до конца тянуть лямку, пока уж на дверь не укажут. Тогда и уйду.
      — Ну и где же мне Лапина искать? — думая о своем, пробормотал Сысоев.
      — Спроси всех по всем дорогам, кто находился там в это время. Примерное время узнать несложно. Кто-то наверняка видел „Ниву“. Узнаешь, по какой дороге они ехали, а там уже легче будет. Ты инспекторов ГИБДД спрашивал?
      — Да, — кивнул капитан. — Никто не видел машину Лапина. Скорее всего он поехал по пробитым лесовозами дорогам вдоль реки Илезки, до дороги Терехово — Брусенец. Он меня так возил. Там и искать надо.
      — Только действуй потихоньку, — предупредил майор, — а то уберут. Съезди туда вроде как на рыбалку или на пикничок. Возьми с собой кого-нибудь, кому доверяешь. Жену в это не впутывай. И вообще никого из тех, кто тебе дорог, не бери. И еще, — вздохнул он, — если уж хочешь что-то узнать, то начальству ни полслова. Даже если объявят Лапина в розыск как пропавшего без вести, ничего это не даст. Годами ищут, но редко кого находят. Тут сработает только твоя личная инициатива. А вообще-то давненько я на рыбалке не бывал. И на Илезке вроде клюет неплохо… Так что в выходные поедем и порыбачим. Ты как к рыбалке относишься?
      — Да я вообще-то не рыбак, — вздохнул Сысоев.
      — Придется им стать, — улыбнулся Андрей Валентинович. — Видишь ли, в чем дело, Саша, дважды там, где твой Лапин работал, пытались копаться налоговики и прокуратура. Но ничего не нашли. А ведь лес уходит в Финляндию и даже в Швецию, это не секрет. Да и через таможню проходит. Документы в порядке, и все дела. Когда же Россия научится свое добро беречь? Здесь даже японцы были! — Майор засмеялся. — Понятное дело, незаконно лес приобрели, а что делать? — Он выругался.
      — Вот, наверное, Анатолий и нашел какие-то бумаги, — сказал Сысоев. — Скорее всего из-за них Славку и убили. Но тот хищник был: все, что плохо лежит, но стоит денег, не упускал. И плевал он на законы. Толик не такой, он просто работяга. И…
      — Все они работяги, — насмешливо перебил его майор, — но капиталисты. Может, Анатолий хотел этими документами компаньонов поубирать? Не верю я в порядочность таких деятелей. Но ты говорил, что у Лапина имелись какие-то документы, и хотя бы поэтому его необходимо найти. Ну а если он мертв, то все очень серьезно.
 
      — А куда же Толька-то делся? — недоуменно спросил рыжий лесоруб. — И Горюнов пропал. Вместе с машиной исчезли. Во дела, блин!
      — Совсем Россия оскотинилась, — недовольно проворчал лесоруб, пивший чай из алюминиевой кружки. — Ладно молодежь деньги „капустой“ называет и набралась всяких словечек из видиков. Но ты-то, Илья, — обратился он к рыжему, — мужик ведь. Дети у тебя, а все туда же, мать твою в баню.
      — Ладно тебе, Иваныч, — поморщился Илья. — Тут видишь, чё делается. Приехали за Толькой эти трое, а он раньше укатил и пропал вместе с машиной и Горюновым. Вот тут и выбирай слова, твою мать!.. — плюнул он. — Похоже, скоро нас всех…
      — А лес кто пилить станет? — усмехнулся Иваныч. — Мы лес валим и годны им поэтому. Конечно, если что-то вякать начнем, под пилу запросто положат. Лично мне все эти дела их мимоходом шли. Мне двоих детей поднимать надо да стариков родителей обеспечить. Платят здесь неплохо, на других участках и половину не получишь. Лишь бы платили вовремя, а кто нами управлять будет, мне лично без разницы.
      — Вот такие, как ты, Россию запросто назад коммунякам отдадут, — усмехнулся смуглый крепыш, — потому что…
      — А тебе-то, Али, до России что? — остановил его Иваныч.
      — Вот уж не думал, — покачал головой Али, — что от тебя такое услышу. Ведь сколько лет вместе, да и семьями дружим.
      — Давайте все-таки про Тольку, — сказал скуластый парень. — Все-таки и бабки наши ушли. Если не Анатолий их взял, то кто?
      — Да Анатолий никогда такого не сделал бы, — возразил Иваныч. — Я его уж сколько лет знаю. Скорее всего пытаются подставить его. А вот зачем все это, не знаю. Я предполагаю — Анатолия убили и деньги забрали, чтобы мы думали на него. Тогда, даже если и в милицию обратимся, его будут искать по подозрению в краже. Хотя дурость это, конечно… Там денег-то всего двенадцать тысяч пятьсот три рубля. Но видимо, на это нас и толкают.
      — Тогда, выходит, среди нас крыса имеется, — сказал длинноволосый парень.
      — Точно, мужики, — кивнул Илья, — Андрей прав. Как мы про это раньше не подумали? Кто же это? — Он по очереди осмотрел всех.
      — Надеюсь, никто из нас, — проворчал Иваныч. — А подумать на любого можно.
      — Не скажи, — перебил его Андрей. — Месяцев пять назад к нам в бригаду сунули пятерых, а три месяца назад еще троих. За тех, кто был с нами сначала, я голову даю.
      — Тоже верно, — вмешался Иваныч. — Значит, надо составить список тех, кто в бригаде недавно. И отметить тех, кто пришел по рекомендации хозяев. Покумекаем трохи и выйдем на эту крысиную морду.
      — Мне Чернов не по душе, — сказал Андрей. — Уж больно он крученый. И с москвичами все время терся, пока они тут были. Помнишь, наверное?
      — Да, я помню, — кивнул Иваныч. — Но мне, например, Букин не в кайф. Какой-то он больно скользкий.
      — Сейчас надо сесть, — вмешался в разговор Али, — взять список и обсудить каждого. На всех ведь тоже собак не навешаешь.
 
      — Да не в масть все вышло, — недовольно усмехнулся куривший сигару Леонид. — Похоже, у нас вот-вот неприятности начнутся. Срисовали нас мусора с лесными делягами, а сейчас в этом деле уже два жмура. Братанов Лапиных порешили. Насчет младшего особенно непонятно… — Он затянулся.
      — Чего тут непонятного-то? — усмехнулся плотный бородатый мужчина. — Пропал Толька. Не от бабы же он слинял?… Замочили его. А ментовня на нас это дело повесить хочет. Давненько они нас за решетку упрятать желают. Я сразу базарил — зря мы с этими бизнесменами хреновыми дела заимели.
      — Не потянули бы мы войны с ними, — возразил Леонид, — они бы прислали сюда команду, и от нас остались бы только кружки с недопитым чифирем. Ништяк, что так мы еще какие-то бабки маем. А насчет жмуров — тут Сысой, сучара, на нас пытается неизвестно что навесить…
      — Да при каких тут Сысой? — зло спросил бородач. — У тебя к Сысою свои претензии, так не втягивай нас в это.
      — Ты, Каштан, за базар отвечаешь?! — заорал Леонид. — Знаешь…
      — Не кажи зубы! — прорычал тот. — Я таких, как ты…
      — Хорош! — рявкнул коренастый старик с наколками на обеих руках. — Что вы как бабы на базаре, — презрительно поморщился он. — Надо по делу базар вести, а вы… — Он махнул рукой. — В зону вам пора обоим. И не базлать! — осек он собравшегося что-то сказать Каштана. — Этих деляг доить надо. Если не будут монету гнать, сожжем к едрене фене все ихние запасы древесины! Шустрый, когда бабки они должны подогнать? — спросил он.
      — Через неделю.
      — В общак зоны почти все уйдет, — вздохнул старик. — Сейчас там караул, можно сказать. В некоторых уже и пайка мылится. А раз пайка разыгрывается, зона — гиблое дело. Пайка уже давно не играется, но раз на зонах начали, значит, кранты там. Получается, надо братву поддержать. А мы никак на пожизненно осужденных не выйдем. Вообще никакого выхода…
      — Даже если бы и был выход, — заявил Каштан, — я бы туда копейки не дал. Наших там раз-два и обчелся. А греть этих чеченских ваххабитов, уж хрен им на рыло! — зло добавил он.
      — Правильно Каштан базарит, — поддержал его Леонид. — Греть этих боевиков или маньяков, которые пацанят трахают, хрен им, сучарам!..
      — Да дело не в них, Пингвин, — сказал старик, — а в том, что выйти не удается ни на кого. Кстати, Финна повязали. Да пока хрен на его дела. Надо что-то тут решать. Эти деляги не выступают, что платить не будут? — взглянул он на Шустрого.
      — Они нам как за работу бабки гонят, — напомнил тот. — Мы же транспорт им подкнокали, участки, где лес путный имеется. Ну и с финнами свели. Я про покупателей базарю.
      — Короче, вроде шестерок, — недовольно заметил старик. — Вот уж не мыслил…
      — Да хорош тебе, Пахан, — процедил Пингвин, — ты, в натуре, нас за дураков держать начал?… Мы тебе такое дело нашли, бабки в карман без хлопот идут, а ты…
      — Но тогда чего же вы кипеш подняли, — усмехнулся Пахан, — если у вас все хорошо и гладко? Короче, вот что — жмуров на нас запросто повесить могут. Но и от бабок отказываться — себя не уважать. Тут какие-то бумаженции роль играют. Я не в курсе, что за бумаги, но они имеются. Что тебе москвич базарил? — обратился он к Пингвину.
      — Что надо бумаги перехватить, — отозвался тот. — Вроде должны прийти к Тольке Лапину из столицы. Вот я и поехал к нему прощупать. А он, сучара, уже отвалил.
      — Наследил только, — проворчал Пахан. — Срисовали тебя лесорубы. Наверняка уже и менты про твой визит в курсе. Ведь базарил, чтоб туда просто так не рисовались. А вы, как малолетки, мать вашу, — он скрипнул зубами, — суетесь, как на дискотеку. Теперь жди визита мусоров, — предупредил он. — И так нам житья нет, а тут еще…
      — Но мне позвонил Илья, — огрызнулся Пингвин, — и попросил…
      — А ты думал, там письмо от зазнобы? — зло перебил его Каштан. — В натуре, Пахан базарит — стремно это. Засветили…
      — А как ты туда за двумя лесовозами ездил, так этого как будто никто не видел!.. — усмехнулся Пингвин.
      Каштан покосился на него, но промолчал.
      — Короче, вот что, — решил Пахан, — сейчас соваться туда не будем. Ты просто бабки возьмешь, — кивнул он Шустрому, — и все. И объясни: засветились вы там прилично. А ты этому Илье, — он перевел взгляд на Пингвина, — скажи, что не успел. Мол, подставить меня решил. Вы же Лапина убрали, а меня, сучары позорные, крайним сделать решили, поэтому придется еще раскошелиться. Увязывать с ментами нужно, а за это платить придется. Понял?
      — Не выйдет, — покачал головой Пингвин.
      — Запросто такие дела не делаются! — отрезал Пахан. Каштан, усмехнувшись, отвернулся. — И вот что еще… Худого ко мне, пусть вечерком занырнет. Надо указать место этим московским делягам. А то они нас, в натуре, за папуасов держат.
      — Кого-то еще мочить не стоит, — высказался Каштан. — И так делов наделали…
      — Просто припугнуть требуется, — объяснил Пахан. — В общем, пусть Худой занырнет ко мне. А ты не забудь Илью этого на пару штук обуть, — кивнул он Пингвину.
 
      — И как тебе местечко? — Майор с улыбкой посмотрел на Сысоева.
      — Да я же говорил, — отозвался тот, — я не любитель рыбалки. На охоту еще куда ни шло…
      — Рудаков! — услышали они зычный голос. — Топай сюда!
      — Чего-то Бурков зовет, — поднимаясь со складного стульчика, пробормотал майор. — Пошли глянем?… — Майор посмотрел в сторону „уазика“. — Ты поглядывай по сторонам, Васильев, — предупредил он. — Места здесь не курортные. Колония-поселение поблизости.
      — В курсе я, Андрей Валентинович, — ответил подносивший два ведра воды к машине рослый молодой мужчина в спортивном костюме, — и готов к труду и обороне.
      Майор и Сысоев направились к сидевшему на корточках у воды неширокой речки полному мужчине.
      — Что тут, Василий? — подходя, спросил майор.
      — Во!.. — показал тот рукой на вдавленные в глинистую почву две вымытые рекой гильзы. — От карабина. Стреляли, самое большее, пару дней назад. Охотников тут не бывает, да и с карабинами в этих местах не ходят.
      Присев на корточки, майор осторожно вытащил одну гильзу.
      — Смотрите, — сказал Василий, — след от носа лодки. А вот здесь человек стоял спиной к реке. Гильза вылетела сюда, и он сразу выстрелил второй раз. Карабин автоматический. Бил стрелок в сторону дороги. Тут как раз прогалина и дорогу видно.
      — Точно, — согласился майор. — Но это ни о чем не говорит. Кто-то плыл на лодке, заметил что-то и причалил. Выстрелил два раза — может, в кабана бил или еще в какую зверюгу. Надо глянуть, что там, на дороге… — Он направился в ту сторону. Сысоев и Василий двинулись за ним.
      — Чего вы тут лазаете? — услышали они хриплый мужской голос из кустов и обернулись с пистолетами в руках. — Да я бы вас, как куропаток, поснимал. Чего дергаетесь-то? — Раздвинув кусты, на поляну вышел невысокий худощавый мужчина с пятизарядным карабином. — Не автоматический, — усмехнулся мужчина, — просто стреляю быстро. Волк там был… — Он кивнул в сторону дороги. — Задел я его, но ушел серый.
      — Разрешение имеется? — Подойдя ближе, Василий кивнул на оружие.
      — А то как же? — усмехнулся охотник и, расстегнув пару пуговиц на рубашке, достал висевший на шее кожаный кисет, извлек оттуда охотничий билет и протянул майору.
      Тот, сличая фотографию с лицом владельца, посмотрел на него и вернул охотнику.
      — И что же ты тут делаешь? — спросил он.
      — Можно сказать, живу. Был женат, жил в Костроме, имел жилплощадь. Потом попал за решетку… на три года за мордобой. Освободился — ни жены, ни детей, ни дома. Развелась женушка со мной и замуж выскочила. А я в погранвойсках служил, стреляю неплохо. Вот приятели и предложили в Вологодчину поехать, в охотничью артель. Так и остался тут. Уже четыре с половиной года с карабинчиком себе деньгу заколачиваю. Сейчас вот попросили серых отстреливать, тут фермы рядом.
      — Ладно, — сказал майор, — отдыхай. Поехали, мужики, дальше.
      — А вы что-то вроде как ищете?… — вздохнул охотник. — Или кого-то?
      — С чего ты взял? — повернулся к нему майор.
      — Так не первый день живу, и книжки про вас читаю, и фильмы смотрю. Да и видно, что ищете что-то или кого-то. Уж не „Ниву“ ли светло-зеленую?
      — Ты что-то знаешь? — Майор остановился.
      — Развернули „Ниву“, — спокойно проговорил охотник, — двое в ней были, ехали от лесоповала. Там раньше участок Усатого был, потом москвичи купили. Вот оттуда и ехали. А тут мужик от трассы шел назад на „зужике“. Старый такой „Запорожец“. Остановил „Ниву“ и водиле говорит: там мосток через притоку размыло. Вы, говорит, вдоль болотины катите. Так и сказал. Но мне потом воду привозили со жратвой, я специально спрашивал. Стоит, говорят, мосток и стоял. Как я понял, „Нива“ с водилой и пассажиром пропала. Вот и ищите в болотах. Не зря их туда направили.
      — Может, ты их и подстрелил? — спросил майор.
      — Чего нет, того нет. В эти игры не играю. Зверя убить или птицу, так это вроде как положено. А вот чтоб человека — не смогу. Конечно, ежели пойму, что тот человек меня убить может, тут уж кто кого шустрее.
      — Номер „Запорожца“ не запомнил? — спросил Сысоев.
      — Я на цифры не памятливый. Водитель — молодой, здоровенный бугай, — опередил он следующий вопрос, — рыжеватый. Волосы короткие, как у боксера, лет так двадцати пяти — тридцати. Одет вполне. Я еще удивился, чего такой бугай влез в „зужик“?… А сейчас, кажется, понял: здесь мужики сидели с удочками. Вот он и развернул „Ниву“. Значит, уделали их…
      — Тебя как зовут-то? — спросил майор.
      — Тополев Дмитрий.
      — Может, прокатишься с нами? — предложил майор. — Мы тебе сотню в час заплатим. Как?
      — Годится. Только вам это прилично станет. Дорога, проделанная лесовозами, вдоль болотины километров пять идет. А там ведь надо пехом все пройти. Если, конечно…
      — Держи! — Василий достал из кармана пятисотенную и протянул охотнику.
      — Молоток, Васька! — улыбнулся майор.
      — Должен будешь, Валентиныч, — усмехнулся тот.
 
      — Похоже, менты, — проговорил в сотовый молодой мужчина в болотных сапогах. — Они этого охотничка с собой взяли. Покатили по настилу около болотины. Видать, охотник что-то понял.
      — Проследи, — ответил мужской голос. — Ведь предупреждал, надо было убирать всех.
      — Всех не получится, а вот этого надо было…
      — Проводи их, посмотри, что делать будут. А это менты?
      — Без понятия. Четверо их…
      — Номер скажи…
      — Да не видно, тачка за кустами стоит. Потом скажу. Они, похоже, трогаются, мне ехать надо, а то упущу…
 
      — Понял, — кивнул Пингвин. — И когда ты теперь нарисуешься?
      — Если приедем, — ответил мужчина, — то это все, надо решать дела серьезно. Ты вот что, разузнай-ка все о Лапине и сообщи. Только чтоб точно.
      — Обижаешь… Я даю только точную информацию. А кто все-таки за старшего?…
      — Я бы тоже хотел это знать, — проворчал абонент.
      — Сегодня начну выяснять насчет Тольки. Главное — узнать, не отдал ли он документы Сысоеву. Если да, то будут проблемы. Ментяра не покупается.
      — Купить можно каждого. Только цена разная. В общем, ты все выясни и свяжись со мной. А уж дальше наша забота. Правда, хотелось бы самому эти бумажки заполучить. Ведь тогда всех за горло взять можно.
      — Это опасно.
      — В общем, как все выяснишь, сразу звони. Ночью или днем, без разницы. Получишь за проверенную информацию двадцать пять тысяч. За сами документы — пятьдесят. В евро. А хочешь — в рублях по курсу.
      — Евро растет, так что согласен на них.
      — Жду звонка с известиями. У меня посадка. — Абонент, не прощаясь, отключил телефон.
      — Неплохо было бы найти бумажки, — Пингвин, выключив сотовый, сунул его в карман, — и посмотреть, что там за документы. Если уж Илья за них такие деньги дает, то стоят они гораздо больше. Надо найти Анатолия и все выяснить. Хотя, похоже, его убрали. А вот кто — это вопрос номер один. И как выяснить это, не знаю. Но если его хлопнули, то из-за бумаг. А значит, кто-то будет брать за горло Илью с компаньонами. И тогда снова обратятся к нам, но цена, разумеется, будет гораздо выше, и называть ее будем мы.
      — Улетел Илья? — входя, спросил Каштан.
      — Да. Ты Худого видел?
      — Куда-то пропал. Я звонил, не отвечает. Пахан в ярости, аж голос потерял, — усмехнулся Каштан. — Я ему звякнул, что Худого найти не могут, он как завизжит, ну и сорвал голос. А куда Худой мог подеваться? Ведь вчера говорил, что никуда не уедет. Странно…
      — Похоже, бумажки, которые у Тольки Лапина, серьезные. Можно ухватить по десять кусков, если мы эти бумаженции найдем. Илья сказал, что сразу выложит двадцать тысяч, — соврал Пингвин. — А дело-то вроде плевое — узнать, куда Лапин документы оттащил. И неплохо бы взять их. Как думаешь, сможем мы это провернуть?
      — Сначала надо найти Худого, — отозвался Каштан. — Иначе Пахан сорвется. А мне здоровье дорого. Куда он мог подеваться, Худоба хренова?
      — Может, у Дашки прикололся? Он же у нее частенько зависает.
      — Об этом я как-то не подумал.
      — А на кой Пахану Худой понадобился? Ведь Худой — мокрушник.
      — Поэтому и понадобился. Дело, похоже, подошло к черте, за которой без кровушки никак не обойтись. Договориться не получится, а терять бабки Пахан не захочет. Да и мне не нравится, что кормушка вот-вот закроется. Илья был здесь, а ведь ни с кем из нас даже не перебазарил. В Москве одного Лапина хлопнули, тут скорее всего другого, а кто, мы не в курсе, да и они, похоже, тоже. Начинается передел, вот Пахан и хочет послать Худого в столицу, чтобы тот там пуганул этих лесовладельцев. Пока они будут разбираться, что почем и от кого ждать плевка в морду, время уйдет. А за это время Пахан наверняка попытается завладеть долей Лапиных. Ты не слышал про одного деятеля, который раньше других участки лесоповала пытался выкупить? Вот с этого-то все и началось. Он сразу же, как только начали великую Россию дербанить, хотел несколько гектаров леса выкупить в частную собственность. Его хлопнули. Но вроде какой-то родственник у него есть, вот это тот самый родственник и мутит. Базар катит, что документы, которые были у Славика Лапина, тот фраер ему и подкнокал. Славка ведь хотел все под себя подмять. А в ксивах этих расшифровка остальных дел. Кто-то пронюхал, и Славика кокнули. Но тот успел переслать их братану. Вот сейчас из-за этого канитель и началась. Ты мне вот что скажи, только честно: сколько тебе Илья за ксивы обещал?
      — Пятьдесят тысяч. А если выясню, куда Толька делся, двадцать пять.
      — Насчет Тольки выяснить можно, — подумав, проговорил Каштан. — А вот ксивы наверняка попали в лапы тому, кто за ними послал. Как же ты-то опоздал?
      — Илья поздно звякнул. Да если бы я и раньше приехал, ничего бы не вышло — лесорубы подошли, распилили бы на хрен. Туда если катить по делу, с разбором, то бригаду с собой брать надо. А то можно запросто получить по полной программе. Сам знаешь, мужики — самая опасная масть и в зоне, если их затронешь. Хотя в зонах сейчас они каждый сам по себе. А эти дружная команда и в обиду хренушки кого дадут. Я хотел наехать, вернее, Шустрый, но ништяк смыться смогли вовремя.
      — Да Шустрый вроде собирается туда с кодлой нагрянуть, — вспомнил Каштан. — А ты что против Сысоя имеешь?
      — Да не я, приятель мой. Он в зоне сейчас. Сысой его брал шесть лет назад за налет на обменный пункт и ногу ему продырявил, отрезали ее. Впороли двенадцать. Вот он в каждой ксиве и просит Сысоя сделать. И бабки обещает. Есть у него бабки, в пункте они прилично взяли. Подельника кончили, а Муха под Сысоя попал. Пытался отстреляться, Сысой ему и влепил пулю чуть выше колена.
      — И сколько же он обещает?
      — Где-то в пределах десяти в баксах. Я прикинул и подумал: если Толька к Сысою нырнул, то мента так и так придется валить. А Мухе запросто можно выдать, что за него отыгрались. А ты начал там…
      — Ну что ж, — кивнул Каштан, — если дело коснется того, чтоб ментенка валить, то и выдай своему клиенту: за тебя, мол, отыгрались. И пусть бабки гонит. Он фуфло не двинет?
      — Муха — фраер серьезный. А насчет мусора ты перетри с Паханом. Может, даст он команду „фас“ костоломам. Тогда мы и Муху порадуем.
 
      — Ты бы не тянул резину, — говорил в сотовый телефон Пахан. — А то ведь с голым задом остаться можешь. Похоже, вот-вот мусора впрягутся, и тогда сливай воду.
      — Успокойся! — насмешливо ответили ему. — Не торопи события. Все идет своим чередом и как нужно мне. Илья от вас уехал?
      — Да я не видел его, он с Ленькой встречался. Просил насчет документов побеспокоиться. Для этого звонил. Наверное, и приезжал, чтоб забрать бумаги, а не вышло. Ленчик туда ездил, но опоздал, Лапин уже укатил. Есть наколка, что к ментам. Имеется тут один мусорок, та еще сучара…
      — Не хотелось бы, чтоб бумаги к ментам попали. Вот о чем думай, понял?
      — Ты особо-то не наезжай! — раздраженно предупредил Пахан.
      — Хватит блатовать, Гошка! — рассмеялся абонент. — Ты на свою шпану рыкай, а на меня не стоит. В общем, жду хороших новостей. Насчет Ильи здесь побеспокоятся. У него же бракоразводный процесс. А супружница та еще стерва. Просит много, а хочет больше. В общем, Илье сейчас не позавидуешь. Как и всей компании лесодобытчиков-мебельщиков. Придумали они все отлично — лес идет на продажу, а также поступает в мебельные цеха. Финский вариант, продукция уходит не залеживаясь. Тем более что цены они регулируют. Дело поставлено хорошо, нам ничего переделывать не придется. И твои уголовнички пригодятся. Тебе не западло будет миллионами ворочать?
      — Сейчас все можно! — рассмеялся Пахан.
      — Осталось немного. Скоро все будет так, как должно было быть с самого начала. Мы выждали и…
      — Мы? — усмехнулся Пахан.
      — Именно так. Ты же знаешь, какие в этом деле крутятся деньги. И все это будет нашим. Просто надо выждать еще немного. И все, большие деньги и…
      — Я слышу про это уже больше года, — перебил Пахан. — Ради этого я дал своих парней делягам и…
      — Положим, не только ради этого, — смеясь, поправил его абонент. — Ты все-таки и бабки имеешь. А скоро станешь совладельцем…
      — Короче, делай дела, а не базарь. Что от меня нужно?
      — Я же говорил — найди Тольку, и если бумаги попали к его приятелю-милиционеру, тот не должен отдать их начальству.
      — Понял. Завтра звякну и скажу, что можно сделать. По крайней мере о Тольке точно узнаю, что с ним и где он. Ну покедова, братишка. — Пахан отключил телефон. Витиевато выматерился, достал сигарету. — Где Худоба, мать его? — прикурив, пробормотал он себе под нос.
 
      — Здесь лесовозы ходят, — проговорил Сысоев, — так что следы мы не найдем.
      — А нам дорога и не нужна, — сказал майор. — Надо искать следы колес, ведущие в болото. Я в это слабо верю, но Васильев и Бурков поверили Тополеву, и видишь, как изображают из себя следопытов, — кивнул он на двух сотрудников и охотника, внимательно осматривающих трехметровую полосу, разделявшую дорогу и хлюпающее болото. Посмотрев на часы, Андрей Валентинович недовольно поморщился. — Сегодня не управимся. Значит, придется завтра с утра продолжать.
 
      — Слышь, мужики, — закурив, сказал охотник. — Какого черта вы за мной ходите? Надо разделиться и медленно и внимательно всматриваться в землю. Учитывайте, что следы от машины могут быть чем-то запорошены. Например, просто замели веником. Если мое предположение верно и „Ниву“ с мужиками спустили в болото, то наверняка следы постарались замести. Правда, здесь постоянно вечером ходят лесовозы, наверняка делали это небрежно. Надо искать пологий спуск к болоту, по возможности без кустарника. Вы же менты?…
      — Я конвойный, — отозвался Бурков, — а Васильев — водитель.
      — Ясно, — усмехнулся Тополев. — В общем, держитесь подальше от меня и, если что-то вдруг покажется подозрительным, зовите.

* * *

      — Лазают возле дороги, — сообщил в мобильник мужчина в болотных сапогах, — трое. Двое в машине. Этот охотничек с ними. Я же говорил, его надо было…
      — Что теперь об этом чирикать?… — недовольно прервал его абонент. — От пасеки они далеко?
      — Через пару метров будут напротив. — Мужчина услышал в телефонной трубке короткий мат и усмехнулся.
      — Помешать сможешь? — помолчав, спросил абонент.
      — Вряд ли. В петлю лезть нет никакого желания. Может, они и не найдут ничего.
      — Наблюдай. Если что-то обнаружат, сразу выходи на связь.
      Телефон с той стороны отключился.
      — Понял! — Отключив мобильник, мужчина снова поднес к глазам бинокль.
 
      — Ты, Валька, с огнем играешь, — процедил рослый мускулистый мужчина. — Зачем тебе это надо? Ты хоть понимаешь, что если эти жуки на тебя выйдут, сожрут с потрохами?! И вообще, как ты в это дерьмо вляпалась-то?
      — Надеюсь, ты не забыл, где я работала? — усмехнулась женщина. — А когда благодаря кое-кому меня оттуда выбросили, хорошо, что не посадили, — вздохнула она. — Я осталась нищей. Ведь я ничего не умею в этой жизни, ну и пошла по старым знакомым. Однажды меня попросили найти киллера. Я многих знала. Но… кто убит, кто сидит. Были двое, которые работали и остались живы, но один за границей, другой тоже давно не объявлялся. Кстати, умно поступал, его бы убили. И я неожиданно вспомнила про одну свою знакомую. Она как-то говорила, что ее приятель ищет высокооплачиваемую работу. Прекрасно стреляет, физически силен, тренирован. Я и предложила ей поговорить с ним…
      — Могла бы и ко мне обратиться, — недовольно пробасил мужчина.
      — Ты уже снюхался с уголовниками. А эту публику я очень хорошо знаю и никогда не имела с ними ничего общего. К тому же ты уже был судим, а значит, есть хвост и работа киллера не для тебя… — Она усмехнулась. — Уж извини!.. А сейчас я тебе рассказала все это потому, что придется выбирать, с кем ты — с Паханом, который использует вас как шестерок, или со мной?
      — Выбор небольшой, — хмыкнул верзила. — Но Пахан обещает хорошие бабки, а ты только…
      — Адам, — не дала ему договорить Валентина, — я предлагаю тебе очень большие деньги. И тебе не надо будет опасаться милиции. Правда, придется немного поработать.
      — Ништяк, — кивнул Адам, — согласен. С кого начать?
      — Обеспечь мне достойную охрану. Боюсь, меня сумеют вычислить.
      — Понял. А с кем война-то?
      — Войны еще нет. Но выйти на меня могут.
      — Ясно. Не волнуйся, все будет о’кей. Только ты мне попонятней разжуй все эти дела.
      — Узнаешь попозже, — улыбаясь, проговорила она. — А сейчас просто будь рядом… и, разумеется, твои парни…
      — Сегодня же соберу команду.
      — Это вам. — Она достала из ящика письменного стола пачку евро.
      — Кучеряво живешь! — усмехнулся Адам и взял деньги.
 
      — Да я его уже неделю не видела, — недовольно сказала крепкая девица с короткой стрижкой. — Обещал сводить в кабак и слинял…
      — И где он может быть? — недовольно поинтересовался молодой толстяк.
      — А я откуда знаю?
      — Слушай сюда, Дашка. Как увидишь Худого, пусть сразу же едет к Пахану… он в ярости. Поняла? Или, может, пусть позвонит тебе. Его никак найти не могут. Думали, может, в ментовку попал, но там тоже тишина. Куда же пропал?…
      — Может, убили? — тихо спросила она.
      — Да брось ты, — отмахнулся толстяк, — кому он нужен? К тому же это сразу стало бы известно. А убирать его по-тихому, чтоб никто не слышал, замучаешься…
      — У Худого врагов много, — вздохнула Клава.
      — Да никто его не тронет! — отозвался толстяк.
      — Тебе, Хряк, конечно, все равно, — недовольно проговорила она. — Я же…
      — Скорее всего надоела ты ему, он у другой сейчас кайф ловит, — желая задеть ее, усмехнулся Хряк.
      — Я ему сразу яйца оторву, — процедила она. — Ты, если что-то узнаешь, цинкани мне, лады?
      — Чтобы посмотреть на Худого без яиц, — расхохотался он, — обязательно шепну!
      — А все-таки зачем он вам понадобился? — спросила
      Клава.
      — Нужен, и все, — ушел он от ответа.
 
      — Все, — Тополев посмотрел на небо, — пора останавливаться. Но примерно половину мы прошли. В общем, мужики, — он взглянул на Буркова и Васильева, — я за так не работаю. Вам-то, наверное, за это звездочку или что повесят?…
      — От хрена уши, — хмуро ответил Бурков. — Пропал товарищ у нашего знакомого. Есть подозрение, что его на „Ниве“ остановили и…
      — Так это я сразу понял, — перебил его охотник.
      — Сколько еще? — спросил подошедший Сысоев.
      — Штуку, — повернулся к нему Тополев.
      — Ладно, — согласился капитан. — Пойдемте палатку поставим. Ты в машине останешься, — он посмотрел на водителя, — а мы вчетвером в палатке. Еда у нас есть. Пошли…
      — А бухнуть у вас не найдется? — спросил Тополев.
      — Найдем! — Капитан улыбнулся. — Что же за рыбалка без спиртного?…
      — Понимаете толк в рыбной ловле! — рассмеялся Тополев.

* * *

      — На ночлег остаются, — сообщил в мобильник мужчина в болотных сапогах. — Прошли они много. До просеки дойти осталось метров пять. Не торопясь идут, тщательно все проверяют. К ним не подступишься, один постоянно на стреме. Вооружены. У ментов „дуры“ при себе. В машине два карабина. Может, и больше, но я видел два. И этот бродяга вооружен. У него пятизарядный карабин. Может, я сдерну?
      — Слушай сюда, Щур! — зло перебил его абонент. — Будешь там столько, сколько я скажу. Ты координаты дай, ночью в тайге всякое бывает. К тому же там поселенцы рядышком.
      — Значит, ты решил меня кровью измазать? — криво улыбнулся Щур. — Не выйдет!.. Координаты ты знаешь — почти напротив просеки. А я отваливаю. Мне эти дела с ментами на хрен не упали. Я свое сделал, так что, будь добр, гони монету и…
      — Ты останешься, — процедил мужчина, — и дождешься парней. Понял?
      — Это ты не понял! — злобно отозвался Щур. — Я в таких делах не участвую. В общем, место ты знаешь, и покедова!.. — Он отключил мобильник и сунул его в сумку; поднявшись, положил бинокль в футляр. — Делай сам, а я отвалю. А бабки отдашь, хрен куда денешься! — усмехнулся он. Скатал разостланную на полянке под густым деревом циновку и выпрямился.
      — Руки за голову! — услышал он сзади. — И не вздумай рыпнуться! Пулю всажу без промедления!
      — Да в чем дело? — испуганно спросил он.
      — Я сказал, руки! — повысил голос стоявший позади метрах в двух от него крепкий мужчина в камуфляже. В руках у него было помповое ружье. Щур, бросив циновку, вскинул руки. — Медленно опустись на колени, — проговорил „камуфляж“, — и ложись. Руки вытяни перед собой, ноги как можно шире. И не торопись, — улыбаясь, посоветовал он, — а то могу неправильно понять.
      Из кустов бесшумно выскочил молодой мужчина с охотничьей пятизарядкой.
      — Чисто. Только вот этот деятель, — кивнул он на Щура. — На кого пашешь, мужичок? — подходя, поинтересовался он.
      — Да просто отдыхаю!.. — сглотнув, отозвался Щур.
      — Наглый товарищ, — присев на корточки, усмехнулся тот. — Ты только пять минут назад бинокль спрятал. И звонил кому-то. Кому?
      — Да маме я звонил, — выдохнул Щур, — чтоб не волновалась.
      И тут же взвыл.
 
      — Взяли! — Выхватив пистолет, Сысоев шагнул к дороге.
      — Не мешай, — сказал майор, — пусть сначала разузнают… Нам он не скажет. А ребята узнают у этого наблюдателя все. Как же ты его засек-то? — спросил он Тополева.
      — Бинокль блеснул. Я же в тайге безвылазно почти четыре года. Поневоле все видеть и слышать будешь. А ваши парни молодцы!..
      — Ведут, — сказал Бурков.
      Двое мужчин в камуфляже шли за идущим с заложенными за спину руками Щуром.
      — Помогите! — увидев их, закричал он. — Меня…
      — Его попросил некто Лохин, — сообщил крепыш с помповым ружьем. — И сейчас сюда могут гости пожаловать. Правда, он говорит, что не знает, зачем его этот самый Лохин просил за вами понаблюдать.
      — Он сказал, — торопливо заговорил Щур, — что могут приехать на машине сюда… Велел следить за вами. А сейчас сказал, чтобы я дождался…
      — Давно сказал? — спросил майор.
      — Да вот только что… — Щур кивнул на парней.
      — Ну вот что, — решил Рудаков, — у тебя есть шанс остаться не при делах. Сейчас пойдешь туда, где был, и будешь ждать. Если они появятся — дальше наше дело. А ты можешь быть свободным. Или мы тебя сейчас в наручники, и поедешь ты, родимый, на нары. Что выбираешь?
      — А если меня положат, — вздохнул Щур, — как свидетеля?…
      — Сразу они тебя не тронут, — ответил майор, — а потом не успеют. Значит, согласен?
      — А куда деваться? — пожал плечами Щур. — Вы руки-то освободите, — попросил он, — больно.
      — Это его хозяйство… — Крепыш положил на капот автомобиля винтовку. — В машине лежала. Патронов полная обойма, и запасная есть. Так что за хранение…
      — Если поможет, — отмахнулся Рудаков, — отпустим без дела. Напишет добровольную выдачу. Конечно, если за стволом ничего нет.
      — Да чистый он! — торопливо заверил Щур. — Я его купил неделю назад на всякий случай, с ним спокойнее.
      — В общем, напишешь, что нашел, и добровольно сдашь, — повторил Рудаков. — А сейчас давай на место. И смотри, чуть что не так, о сроке забудь, кончим прямо на месте.
      Щур кивнул.
      — Вы подстрахуйте, — сказал майор „камуфляжам“, — опыт, слава Богу, есть, — улыбнулся он. — Только ты возьми карабин, — посоветовал он мужчине с помповым, — а то…
      — Да что под руку попало, — усмехнулся тот, — то и взял. А ты его, — он кивнул вслед уходившему Щуру, — действительно отпустишь?…
      — Надо же его утешить на время, — подмигнул ему майор.
      — Вот номер, — майор протянул сотовый Буркову, — пусть установят владельца.
      Тот взял трубку и быстро пошел к машине.
      — Может, на подъезде возьмем? — предложил водитель.
      — А что ты им предъявишь? — спросил Сысоев. — Вдруг у них и на карабины разрешение имеется. Пусть стрельнут пару раз, а уж потом и брать будем. Больше троих, я думаю, не приедет — водила и двое убийц. А этот сразу кольнулся или надавить пришлось?
      — Слегка!.. — усмехнулся мужчина с пятизарядкой. — Перепугался мужичок, особенно нажимать не пришлось. То, что он на этого Лохина пургу гонит, ежу понятно. Он, конечно, в курсе всего, поэтому и решил свалить. Говорил в мобильник: ты меня в крови хочешь испачкать… И ушел бы, если б мы его остаться не попросили.
      — Похоже, этот Лохин далеко не лох, — сказал Сысоев. — Он что-то знает про Лапина. И где машина с телами, тоже знает. А тебе спасибо, — взглянул он на курившего Тополева.
      — Спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь, — ответил тот. — Вы мне лучше премию увеличьте. Все-таки с моей помощью этого хапнули и на Лоха вышли. К тому же сюда убийцы катят, а про это в нашем договоре не упоминалось. Так что, мужики, отстегните мне еще штуку, и пошел я. Не дай Бог, начнут стрелять, а я не дичь.
      — Вот держи. — Рудаков достал сто долларов и отдал охотнику. — За страх и за помощь. Может, останешься? С тобой как-то спокойнее.
      — Тогда с вас еще штука, — усмехнулся Тополев. — Это, так сказать, за страх, — подмигнул он майору. — А работа есть работа.
      — Ну ты и жук! — засмеялся Рудаков.
      — Не колорадский, — посмеиваясь, отозвался Тополев. — А насчет жука правду говоришь. Меня так еще дедушка покойный величал.
 
      Из остановившегося темно-зеленого джипа вышли трое.
      — Дальше надо пехом топать, — проговорил усатый парень.
      — Точно, — согласился длинноволосый крепыш.
      — Да что вы пургу гоните?… — недовольно отозвался третий, коротко стриженный верзила. — Идти еще полкилометра…
      — Загоняй тачку в заросли, — скомандовал усатый, — и двинулись.
      — А Щура тоже делать? — равнодушно спросил длинноволосый.
      — После этих, — кивнул усатый.
      Что-то недовольно проворчав, верзила вернулся к джипу.

* * *

      — А кто эти двое? — тихо спросил Васильев.
      — Жданов и Фролов, — ответил майор, — из СОБРа. Боевые мужики, дважды в Чечню ездили. Повезло им, не задело никого. Награды у обоих есть. Умеют и работать, и воевать. Который с помповым был, Жданов. Другой — Фролов. Жданов капитана недавно получил, Фролов — прапорщик. Я с ними со школы дружу. А в отдел позвонить не успели бы, да и бывает, что информация уходит в город.
      — Значит, у вас тоже суки имеются, — заметил Тополев.
      — В семье не без урода, — поморщился майор.
 
      Сидя около машины и настороженно вслушиваясь, Щур постоянно оглядывался.
      — На кой хрен я с ними связался? — прошептал он. — Но ментяра не должен обмануть. Отпустят — сразу уеду к тетке в Саратов. И сюда больше не вернусь! — Он услышал шаги. — Они!.. — Сглотнув, Щур схватил бинокль, повернулся в сторону болота и замер.
      — Не дергайся! — услышал он свистящий шепот. — Это мы.
      — Свистун, ты? — Щур сделал вид, что ничего не слышал и их появление стало для него неожиданностью.
      — По следу машины шли, — успокаивая его, проговорил появившийся из кустов усатый. Следом вышли еще двое. Все трое держали пистолеты с удлиненными глушителями стволами.
      — Где эти искатели? — Свистун вырвал из рук Щура бинокль. — Четверо, — буркнул он. — А где ты взял линзы ночного видения? — спросил он.
      — Да подогнал мне один, — вздохнул Щур.
      — Смотрите, — Свистун отдал бинокль длинноволосому, — у машины курят. Костерок, видимо, небольшой, за машиной нам не видно. Ну что ж, пошли! Ты нас дождись, — предупредил он Щура, — назад мы с тобой поедем.
      Тот испуганно вздрогнул.
      „Замочат“, — понял он.
      Свистун первым раздвинул густые кусты и вышел.
      „Уеду, — прислушиваясь, подумал Щур. — На хрен все это надо? Сразу рвану отсюда на самолете. Меня и искать не будут. А то, понимаешь, дурака нашли… Подожду немного и рвану“.
      Он поднялся и шагнул к машине.
      — Сядь, — услышал он тихий голос, — не вводи в искушение.
      Щур замер и медленно сел на землю. Из кустов бесшумно выполз худощавый собровец с пятизарядкой. Вытащив из кармана наручники, застегнул один браслет на кисти Щуря. Ободок второго браслета замкнул на руле.
      — Ключи останутся у меня, — улыбнулся он. — Под колеса положу валуны, так что лучше не пытайся.
      Щур, играя желваками, сел. Собровец подложил под передние колеса большие камни и исчез в кустах.
      — Сучара! — процедил Щур.
 
      — Спят мусора, — усмехнулся Свистун. — Твой слева, — кивнул он длинноволосому. — Твой справа, — повернулся к верзиле. — Я беру двоих посередине. На счет три!.. — Все трое вытянули руки с пистолетами. — Один, — прошептал Свистун, — два, три…
      Одновременно щелкнули чуть слышные выстрелы.
      — Морды вниз! — раздалось с трех сторон. — Быстро!
      Свистун, развернувшись, вскинул руку с пистолетом. Грохнул выстрел. Он с криком выронил пистолет и упал, обхватив простреленное левое плечо. Из кустов выскочили Сысоев и остальные.
      — Ты как тут? — покосился майор на собровца с пятизарядкой.
      — Все ладушки, — кивнул тот.
      — Передай, пусть Лохина берут, — сказал Буркову майор.
 
      Нервно расхаживая по комнате, невысокий мужчина посмотрел на стоящий на письменном столе будильник.
      — Почему же не звонят? — раздраженно прошептал он.
      Подошел к окну и, достав сигарету, закурил. Пробив стекло, пуля влетела в его рот. Он упал. К дому подъехали две машины. Из них выскочили люди в штатском и бросились к подъезду.
      — Антон, — из ванной комнаты вышла полная женщина в халате, — дай денег, мне надо купить…
      Остановившись в дверях комнаты, она замерла и, истошно закричав, рванулась к двери.
      — Помогите! — Она с трудом справилась с двумя замками бронированной двери и распахнула ее. — Помогите! Антона убили!..
      — Спокойно! — Двое оперативников затащили ее назад и вбежали в комнату.
      — Только что хлопнули… — Присев, один оперативник приложил палец к сонной артерии лежащего навзничь мужчины.
      — Немедленно осмотреть дом напротив! — крикнул
      другой.
 
      — Твою мать! — процедил майор и отключил мобильник. — Лохова убили.
      — Серьезная компания, — сказал Тополев. — Вам бы этого рыжеволосого с „Запорожцем“ найти.
      — Да есть „Запорожцы“ в области, — вздохнул тот, — двенадцать штук. Но владельцы все старше пятидесяти. Значит, там был чей-то сын или кто-то по доверенности брал. Проверяют сейчас ребята.
      — А с этими что? — кивнул Потапов на скованных попарно четверых уголовников.
      — Меня же отпустить хотели! — крикнул прикованный к верзиле Щур.
      — Не врал бы, — ответил Сысоев, — отпустили бы. А сейчас тебе предъявят обвинение в убийстве двух человек. А вот и карета за ними прибыла, — усмехнулся он, увидев подъезжающую милицейскую машину.
      — Ну вы тут грузите их, — проворчал Тополев, — а я работой займусь.
      Он отошел к болоту.
      — Привет! — Подполковник милиции, кивнув, пожал руку майору. — Эти, значит?… — осмотрел он четверых.
      — Врача мне давай, — промычал Свистун.
      — Давненько я за тобой охочусь, Свистунов, — улыбаясь, проговорил подполковник. — На тебе ведь два разбоя и несколько грабежей. Уже год найти не могут. А ты, значит, Свистун, в киллеры подался?…
      — Да мы просто так, — со стоном отозвался тот, — гуляли, и вдруг…
      — В них вы тоже просто так стреляли? — Подполковник кивнул на пробитые пулями манекены.
      — Мы их специально с собой взяли, — вздохнул майор. — Как чувствовали. А как же вы Лохова-то проморгали?
      — Да кто ж думал, что так все выйдет, — раздраженно отозвался подполковник. — Ты ведь сам виноват, — упрекнул он майора.
      — Да кто бы на это добро дал? — усмехнулся Рудаков. — А тут уж никуда не деться, вот он, результат! — Он кивнул на преступников, которых повели к машине.
      — А что вы тут ищете-то? — спросил подполковник.
      — Труп, — кратко ответил Рудаков. — Опять-таки, можно сказать, по предположениям. Пропал Анатолий Лапин. Слышал?
      — Что-то слышал, — кивнул подполковник. — А почему именно тут?
      — Потому и один с добровольными помощниками, — засмеялся майор. — Доказательств ведь нет никаких. Кроме, конечно, попытки убрать нас.
      — Оставить тебе пару человек? — спросил подполковник.
      — Обойдусь. Ты, Степан, постарайся выйти на водителя „Запорожца“. По описанию это рыжеватый здоровяк. Есть основания думать, что он пособник убийцы.
      — Ты труп сначала найди, — сказал подполковник. — Хотя насчет этого рыжеватого я пошарю в компьютере и по картотеке, а ты мне коньячок поставишь, если что.

* * *

      — Во мусора дают! — покосившись в их сторону, проворчал Тополев. — За то, чтоб найти бандюка, коньяк просят. Поэтому и раскрываемость у них хреновая… Ну-ка посмотрим… — Присев, он осторожно стал веточкой расчищать твердую поверхность глины в метре от болота. — Майор! — крикнул он. — Ходи до меня, тут след есть.
      К нему подбежали Сысоев, двое собровцев и Бурков. За ними — подполковник и майор.
 
      — Ну что ж, — вздохнула Валентина. — Теперь ты понял, что все это очень и очень серьезно?
      — Теперь понял, — кивнул Адам. — Но ловко ментов дураками оставили. Приехали они за Лохом, а там баба визжит — ее Антошечку хлопнули. Умеют работать ребятишки. Познакомишь с мастером?
      — А ты его знаешь? — удивилась Валентина.
      „Значит, кличка — Мастер“, — понял Адам.
      — Молоток мужичок. Я думал, ты просто…
      — А ты не думай, тебе не за это деньги будут давать. Поработать придется.
      — Валить кого-то? — насторожился он.
      — Да, — улыбнулась Валентина. — Но ты же вроде…
      — Годится, — не дал он ей договорить. — Ствол у меня имеется, шмаляю нормально.
      — Дурак ты, Адам! Сделай то, что мне нужно, и больше от тебя ничего не требуется. А парни, которые будут охранять меня, тренированные?
      — Плохих не держим, — самодовольно ответил Адам.
      — Звонил Хряк. Тебя очень хочет видеть Пахан. И Клавка какая-то очень недовольна твоим исчезновением, грозится кастрировать. Что это еще за Клавка?
      — Да так, — отмахнулся он, — чувиха одна. Я несколько месяцев к ней заныривал для расслабухи. А она возом-
      нила…
      — Я такого не потерплю, — предупредила Валентина. — И запомни: о нашем разговоре никому ни слова. А то можешь кончить так же, как Лохов.
      — Да хорош тебе на меня жути гнать! Тебя, кстати, тоже замочат. Ты откровенно мне выложила кое-что. А если Мастер узнает? Прикидываешь, что он с тобой сделает?
      — Со мной — ничего, — спокойно ответила Валентина. — А вот тебе отрежет язык вместе с головой. И вообще хватит об этом… Мастер просил найти тренированного помощника, поэтому я и начала разговор с тобой.
      — Ясно, — помолчав, кивнул он. — Выходит, Мастер и есть мастер. Я про него базарок давно слышал. Говорят, его никто из заказчиков и не видел…
      — Ты с ним скоро познакомишься. Конечно, если не будешь трепаться…
      — За кого ты меня принимаешь? — обиделся Адам.
      — Странное у тебя имя. Еврейское, кажется? Но ведь ты не еврей…
      — Мать так назвала, — усмехнулся он. — Наверное, в честь Адама, которого совратила Ева. Мне и самому такое имя не в кайф. Думал поменять, но как-то не сложилось…
      — Вполне нормальное имя! — Наклонившись, она поцеловала его. — Но если ты найдешь свою Еву, я тебя убью…
 
      — Завтра достанут, — сказал Рудакову стоявший рядом человек в куртке МЧС. — Трупы там есть?
      — А ты думаешь, просто так, для эксперимента, туда „Ниву“ опустили? — хмуро осведомился Рудаков.
      — Ну я, пожалуй, потопаю, — подошел к нему Тополев. — Если что, ты здесь мужикам скажи: мол, Тополь нужен, и мне быстро таежной почтой передадут.
      — Извини, про зарплату твою я забыл… — Майор полез в карман.
      — Не надо, — остановил его Тополев. — Вы в отличие от остальных ментов вполне нормальные мужики. И под лед, если треснет, провалиться знакомому не дадите. Правда, те бабки, что уже получил, я не верну! — Он похлопал себя по карману.
      — Ты бы ушел на время из этих мест, — вздохнул Рудаков.
      — Да не боюсь я никого. А если что, тебя вызову с командой! — Тополев рассмеялся. — В тайге меня бояться нужно. К тому же, в случае чего, предупредят меня. Здесь у нас своя мафия. В общем, покедова! — Он пожал Рудакову руку.
      — Нормальный мужик, — сказал Сысоев, провожая взглядом уходившего охотника.
      — Он про нас то же самое сказал, — улыбнулся майор. — Завтра машину достанут, — кивнул он на болото. — Лапин с водителем, конечно, там. Подфартило нам — и этих гнид взяли, и скорее всего след нащупали. И все благодаря Тополю… — улыбнулся он.
      — Как бы его не шлепнули — вздохнул капитан. — Чувствуется, фирма работает серьезная, Лохина быстренько убрали. Неужели кто-то из наших шепнул на сторону?
      — Может, и так, — недовольно проговорил Рудаков. — Сейчас в наших службах немало гнили обнаруживается. Но в этот раз вряд ли от наших утечка пошла, просто подстраховался кто-то. Вот я и опасаюсь, что рыжеватого верзилу, который на „зужике“ „Ниву“ возвращал, тоже найдут с простреленной башкой. Проверили всех владельцев „горбатых“, но среди них молодых нет. Наверное, кто-то берет машину по доверенности или…
      — Скорее всего „Запорожец“ откуда-то из поселка поблизости, — сказал Сысоев.
      — Дельная мысль, — согласился Рудаков. — Сейчас передам Степану…
 
      — Ты где?! — кричал в сотовый Пахан.
      — В городе, — ответил Адам. — Просто занят был. Мне тут шепнули кое-что…
      — Ко мне! — снова крикнул Пахан.

* * *

      — Успела, — кивнула державшая сотовый Валентина.
      — Значит, вот оно как, — недовольно проговорил мужчина. — Засветилась все-таки?…
      — Да все нормально, — испуганно возразила Валентина.
      — С Худым говорила?
      — Он согласен. Правда, я не пойму, зачем он тебе нужен.
      — Это не твое дело.
      — Может, лучше я… — начала она.
      — Делай, как сказано, — жестко перебил ее абонент. — И кстати, что у нас с оплатой работы?
      — Сейчас не получится…
      — Ну что ж, сделаем так — позвони и передай вот что…
 
      — Хорошо, — ответила Мила. — Я все сделаю. — Выслушав по сотовому ответ, кивнула. — Пока!..
      Отключив телефон, она положила его рядом с собой.
      — Интересно было бы встретиться, — прошептала Мила. — Хотя это, наверное, небезопасно. Правда, сумма меня устраивает. А главное, конечно, это Настенька, вот о ней надо будет позаботиться. Я давно мечтаю о том, чтобы она сдохла. Отказать себе в удовольствии я не в силах. Как мне хочется самой расправиться с этой деревенщиной, с первой встречи! Тогда вмешался Славка, а то неизвестно, чем все закончилось бы. Но я этого никогда не забывала и все равно разделаюсь с ней. Она мне все испортила, гадина!..
 
      — Он вернулся, — сказала в сотовый Елизавета, — и собирается к адвокату. Затем отправится к нотариусу. Он хочет оставить себе больше, чем мы договорились.
      — Но ты уверяла, — напомнил ей Степанов, — что у вас вроде все наладилось…
      — Я так думала! — раздраженно прервала его она. — А он после поездки в Вологду неожиданно изменил решение. И теперь я просто не знаю, что делать. Я готова убить Илью или заплатить, чтобы его пристрелили или зарезали. Послушай, может, ты сумеешь мне помочь в этом? Ведь среди твоих знакомых…
      — Это не телефонный разговор, — остановил ее Степанов. — Я сегодня приеду к тебе, и мы обо всем потолкуем.
      — Буду ждать.
      Стоявшая у двери в комнату Даша сразу ушла на кухню.
      — Что же там такое произошло? — задумчиво покачала головой Елизавета. — Почему ты, Илюшка, вдруг изменил решение? Неужели у тебя ничего не получилось и ты понял, что можешь остаться нищим? Но если я не получу обещанного тобой, ты — мертвец!..
 
      — Да нет, больше никто не звонил, — покачал головой Борис Сергеевич. — Скорее всего это была чья-то неудачная шутка. Звонили из уличного таксофона, так что выйти на этого деятеля не удалось. А жаль… Хотелось бы его увидеть. Правда, Повар, которому тоже звонили, перепугался и не склонен видеть в этом шутку. А ты как считаешь? — спросил он курившего на балконе Эдуарда.
      — Неизвестно, о чем думал тип, который звонил, — ответил тот. — Может, действительно он что-то знает. Ведь все вы ходите под прицелом, у каждого полно конкурентов, а значит, врагов. А в наше время пуля — это зачастую единственный аргумент в споре. Ну, конечно, если не считать бомбы. Так что на вашем месте я бы…
      — Давай оставаться каждый на своем месте! — отрезал Борис Сергеевич. — Тебе надо охранять меня, вот этим ты и занимайся. В конце концов, я тебе за это очень прилично плачу.
      — Ну, не то чтобы уж очень, — спокойно отозвался Эдуард. — Но вы правы, и я постараюсь…
      — Уж постарайся, голубок мой сизокрылый! — раздраженно перебил его Борис Сергеевич. — А что там по делу о смерти Лапина? Наверняка ты встречался со своими бывшими коллегами. Что они говорят?
      — А что тут можно сказать? — усмехнулся Эдуард. — Забили Лапина по пьяному делу хулиганы. Все задержаны, им предъявлено обвинение. Пройдут комиссию на дурость, и дело передадут в суд. Посадят скорее всего каждого лет на пятнадцать, вот и все.
      — Но ведь сначала вроде были какие-то сомнения?
      — Считали, что Лапин убит профессиональным ударом. Все побои — для видимости. Ему сломали шею. Причем, как говорили эксперты, бил мастер восточных единоборств. Потом выяснилось, что все задержанные давно занимались каратэ. Значит, кто-то из них вполне мог нанести такой удар. В чем, кстати, один хулиган и признался. Даже на следственном эксперименте показал, как именно он бил. Некоторые расхождения, конечно, были, но, учитывая степень опьянения и сумбурность действий всех подозреваемых, этот факт остался незамеченным. Тем более что взяли их пьяными сразу. Свидетель описал их. Все трое ранее судимы, вычислили их быстро.
      — А ты веришь в это? — спросил Борис Сергеевич.
      — Мне без разницы. Что касается удара, у меня, как у человека, имеющего седьмой дан по каратэ, есть некоторые сомнения, но, однако, я вполне допускаю, что все именно так и было. А вы, я вижу, сомневаетесь?
      — Да уж слишком это просто, — пробормотал Борис Сергеевич. — В разговоре Вячеслав упоминал о документах, которые все считали пропавшими. Там было что-то о делах с финнами и счета из Японии, Китая, еще какие-то бумаги. Если они попадут в лапы милиции, всем светит тюрьма и, разумеется, конфискация имущества. Это вызывает особую тревогу у совладельцев лесного промысла. Кроме того, Лапин рассказал и о мебели. В течение года мы покупали мебель у финской компании, а на продажу выставляли свою с их клеймами и сертификатами. Финская же мебель уходила по той же цене в Сибирь. Получалась двойная выгода. Теперь представь, что будет, если господа из Финляндии узнают об этом. Прежде всего последует невообразимо большой штраф. И конечно, уголовное наказание. Лапина пытались уговорить, затем купить, а потом напугать, но он поставил неприемлемые для нас условия: мы отдаем ему шестьдесят пять процентов от лесодобычи и пятьдесят процентов акций мебельного дела. Мы пообещали ему подумать. Хотя наш ответ был известен заранее… — Он усмехнулся. — Когда выяснилось, что его забили пьяные хулиганы, мы вздохнули с облегчением. Но в то же время все, кроме того, кто это организовал, начали думать о своей безопасности. А самое главное — теперь и в помине нет того доверия, которое было раньше. Сейчас наш совет напоминает клетку с хищниками, которые только и ждут случая, чтобы вцепиться в глотку ближнему. И я не исключение, потому что очень бы хотелось прибрать к рукам весь бизнес. Вот такая сложилась обстановка. Сейчас каждый думает о себе. Впрочем, и раньше было так же. Только тогда мы были нужны друг другу. Начали мы это дело, можно сказать, с пустого места, благодаря братьям Лапиным. У нас получилось, и мы почувствовали вкус больших денег. Отношения между нами стали только деловыми. Потом мы перестали доверять друг другу, недоверие переросло во взаимную ненависть. Сначала был убит Вячеслав, а недавно пропал и Анатолий. В том, что он убит, я не сомневаюсь. И тут невольно задумаешься об Илье. Зачем он ездил в Вологду сразу после того, как пропал Анатолий?
      Эдуард молча пожал плечами.
      — Тебе это неинтересно, да и не нужно. Спасибо за то, что выслушал. Иногда хочется выговориться. Ведь я не могу сказать такое кому-то из компаньонов.
      — На вашем месте, — осторожно посоветовал Эдуард, — я бы спросил Илью Степановича о причине его поездки. И сделал бы это на совете директоров, в присутствии всех.
      — Я так и хочу поступить, — улыбнулся Борис Сергеевич.
 
      — Знаешь, — вздохнула стоявшая у окна Инна, — я почему-то боюсь за Аню. Сегодня, когда она отправилась на занятия в секцию, за ней пошли двое твоих парней. И я вдруг поняла, как все серьезно и страшно. Может, давай прекратим это?
      — Успокойся, милая! — Григорий поцеловал ее. — Все будет хорошо. Парни скорее умрут, чем позволят навредить нашей девочке.

* * *

      — А она ничего телочка! — усмехнулся сидевший на скамейке в сквере плечистый парень. — Я бы не прочь с ней подружиться! — Он рассмеялся.
      — Ты смотри, чтоб Короб не услышал, — зевая, отозвался крепкий блондин. — Тогда тебе сразу обрезание сделают. И будешь пожизненным евнухом при этой девушке.
      — А с чего это вдруг Короб о дочурке так стал заботиться? — спросил первый. — Ведь раньше плевать ему было на то, как она и что. И вдруг охрану к ней приставил. Она, стервоза, поняла это, и видел, как выделывалась?
      — Надо будет Коробу сказать, — согласился блондин, — а то можно в неприятности с ней попасть. Она с чурками, которые дынями торговали, чуть не сцепилась. И наверняка только потому, что мы рядом были.
      — Конечно, — кивнул плечистый. — Выделывается Анюта по полной программе. Надо будет доложить…
      — Ну вот и она… — Блондин поднялся.
      Из спортзала вышла стройная девушка лет семнадцати. Увидев парней, что-то со смехом сказала идущим с ним трем девушкам. Они тоже засмеялись.
      — Зараза! — проворчал блондин. — Что-то мне разонравилась профессия телохранителя. Она, сучка, наверняка теперь будет по всей Москве мотаться.
      — Когда вернемся, — сказал плечистый, — я обязательно поговорю с Коробом.
      — Пошли, — вздохнул блондин.
 
      — Он и Повару звонил, — говорил по телефону мужчина лет пятидесяти. — Тебе-то не задавали такого вопроса? Насчет заказа киллера?
      — Перестань, Макарыч, — усмехнулся абонент. — Я не думаю, что ты…
      — Так тебя об этом не спрашивали? — перебил его Макарыч.
      — Нет. И думаю, что это просто чушь…
      — А ты не думай! — зло возразил Макарыч. — Все серьезнее, чем ты полагаешь. Как, кстати, дела в Вологде?
      — Никак. Там сейчас началась заваруха — Тольку Лапина тоже убили. И документы пропали.
      — Вот, значит, зачем ты туда ездил!.. — усмехнулся Макарыч.
      — Если бы я ездил за этим, я бы документы взял. Но кто-то их забрал. И мы снова остались ни с чем. И что самое неприятное, акции Анатолия тоже куда-то подевались. Двадцать шесть козырей в чьих-то руках.
      — Если ты про акции, то тридцать, — вздохнул Макарыч. — Еще пять у кого-то, и его мы до сих пор не знаем. Славка обещал познакомить нас с тем человеком, но так и не удосужился. Надо собирать совет и решать, что делать.
      — Я — за. Когда?
      — Думаю, в воскресенье. Кстати, двое уже согласны. С Поваром, я думаю, проблем тоже не будет. Он собирается покопаться в бумагах Лапиных. Может, что-то и найдет.
 
      — Он поехал к адвокату, — сообщил по телефону Эдуард. — Я послал за ним людей.
      — Правильно сделал, — одобрил Повар. — Я должен знать о нем все. Не доверяю я Илье.
      — А вы куда собрались?
      — Никуда. Привезли бумаги, и я хочу просмотреть их. Все-таки интересно, у кого находятся пять процентов акций. Славка так и не назвал имя владельца.
      — Я вам нужен?
      — До вечера вряд ли. Часиков в семь приедешь. Я в ресторан приглашен, так что ты мне понадобишься.
      — Куда это ты собрался? — недовольно спросила вошедшая в комнату женщина лет сорока пяти. — Снова по шлюхам?
      — Да какие шлюхи! — отключив сотовый, отмахнулся Повар. — Дел полно. И рад бы, — усмехнулся он, — но не получается. Да и ты еще баба у меня в соку! — Он обнял жену и поцеловал ее в губы. — Все силы отнимаешь. Просто надо решить кое-какие дела.
      — Знаю я ваши дела! — по-прежнему сердито проговорила она.
      — Перестань, Тома! — Повар снова чмокнул ее. — Сейчас не до чего. То пугают звонки какие-то непонятные, то еще совладелец объявился, и никто не знает, кто он такой. Надо будет насчет совета договориться, — вздохнул он. — Ты мне кофе свари, я поработаю немного. — Жена вышла. — Тамара! — громко проговорил он ей вслед. — С молоком сделай, а то что-то сердечко прихватывать стало.
      — Меньше шляться будешь, — услышал он.
 
      — Слушаю, — снял трубку рыжеватый здоровяк.
      — Спроси хозяина, — проговорил тихий мужской голос, — киллера заказывал?
      — Чё? — переспросил рыжий и услышал частые гудки.
 
      Повар, сев у окна, нацепил очки и взял в руки толстую папку. И, выронив ее, упал. На лбу его наливалось кровью пулевое отверстие.
 
      — А дальше что? — недовольно спросил по мобильному невысокий парень, сидя в „восьмерке“. — Мне что, так и мотаться за ним?
      — К обеду тебя сменят, — ответил Эдуард.
      Выматерившись, парень отключил телефон.
 
      — Помогите! — выронив блюдце и чашку с кофе, пронзительно закричала вошедшая в кабинет Тамара. — Убили! — опустившись на колени, заголосила она. — Господи! Убили Костю! Помогите, люди добрые!
 
      — Что? — недоуменно посмотрел на рыжеватого молодой мужчина.
      Стоявшая рядом с ним красивая блондинка фыркнула.
      — Я, в натуре, говорю! — раздраженно ответил рыжеватый.
      — Вперед! — Молодой человек бросился к вышедшему из кабинета недовольному хозяину, плотному мужчине в темном костюме.
 
      — Что? — удивился сидевший в кафе Эдуард.
      — Костю убили!.. — услышал он рыдающий женский
      голос.
      — Тамара Аркадьевна, — он вскочил, — это вы?
      — Эдик, Костю убили! Пуля ему… — Не договорив, Тамара зарыдала.
      — Я еду! — Он бросился к двери, на ходу набирая номер. — Повар убит, — сообщил Эдуард. — Только что звонила Тамара Аркадьевна. Плачет и говорит, что мужа убили. Я еду туда.
      — Твою мать! — удивился мужчина. — Что за дела начались? Ты поезжай, все узнай и немедленно свяжись со мной. Илья сейчас где?
      — У адвоката. За ним наблюдают мои парни. И…
      — Все, — остановил его мужчина. — Делай, как я сказал. Чертовщина какая-то!..
      Эдуард сел в машину.
 
      — Отсюда стрелял, — сказал оперативник в штатском. — Но ствол не оставил и гильзы нет. А бил отсюда.
      — Почему ты так решил? — осторожно посмотрел вниз невысокий майор милиции.
      — Видите вон то окно? — Опер кивнул в сторону дома напротив. — Как раз получается, что именно отсюда. Кроме того, смотрите, — указал он на невысокий бордюр крыши, — везде пыль, а здесь — нет. Вот тут и лежал стрелок. Ни пуха тополиного, ни голубиного помета.
      — Похоже, ты прав, — согласился майор. — Придется народ опрашивать. Может, кто и видел какого-нибудь мужика, выходящего из подъезда. По пожарной лестнице он вряд ли спускаться стал бы, да и подниматься тоже…

* * *

      — Успокойся, мама, — прижимая к себе навзрыд плачущую Тамару, говорил крепкий темноволосый парень. — Его не раз предупреждали, чтобы бросил эти дела. А он…
      — Да ведь отец все это ради тебя и делал… — всхлипнула Тамара.
      — А мне ничего не надо. Я сам в университет поступил и сам себе жизнь сделаю.
 
      — Слушай сюда! — злобно прошипел плотный мужчина в темном костюме. — Кажется, уже было сказано: я не оставлю ей ни хрена, понял? Так что…
      — Но поймите, Илья Степанович, — немного испуганно ответил молодой мужчина, — необходимо все это…
      — Она получит все, — раздраженно прервал его тот, — только если я умру. А я здоров, как никогда. Верно, милая? — Он обнял за талию красивую блондинку и, притянув к себе, смачно поцеловал. И тут же оттолкнул. — Иди. Я вечером заскочу.
 
      — Чисто, — сообщил в переговорное устройство широкоплечий парень в темных очках.
      — Чисто, — повторил стоявший у „мерседеса“ крепкий молодой мужчина. Еще трое настороженно смотрели по сторонам. Двое около джипа всматривались в проезжавшие автомобили.
      — Мы выходим, — услышали те, у кого были наушники.
      Из подъезда двенадцатиэтажного здания вышли двое парней и, осмотревшись, остановились. Следом двигался Илья Степанович. Рядом семенил невысокий. Перегнав его, к „мерсу“ пошел рыжеволосый здоровяк. Парень в темных очках открыл заднюю дверцу. Рыжий повернулся к Илье Степановичу.
      — Ну зачем все это? — недовольно покачал головой тот. — Показуха!.. Как будто государственного чиновника высшего ранга охраняете. Я уж милиции побаиваюсь, — усмехнулся он. — Подумают, что мафиози…
      Не договорив, покачнулся и рухнул на спину. Рыжеватый прыгнул к нему и, словно споткнувшись, упал лицом вниз. Невысокий, подскочив к Илье Степановичу, увидел пульсирующую кровью глазницу. С криком отскочил и, пригибаясь, побежал к подъезду. У рыжеватого из пробитого пулей затылка, заливая ухо и шею, текла кровь. Парни, выхватив пистолеты, нервно оглядывались.
      — Менты! — крикнул кто-то.
      С двух сторон к ним неслись милицейские машины. Трое парней бросились бежать. Стоявшие у проезжей части бросили пистолеты и вскинули руки вверх. Из машин выскакивали вооруженные люди.
      — Вызов подтверждаю, — быстро сказал в переговорное устройство майор милиции. — Буркина ухлопали. Его машина тут, ну и гвардия тоже. И Рыжик пулю получил. Лично я, если киллера возьмут, руку ему пожму. — Он улыбнулся.
      — Смотри договоришься, — добродушно ответили ему. — Бандиты Буркина не огрызались?
      — Двое палить начали, видать, с перепугу. Не ожидали они нашего появления. Остальные в бега ударились. Но всех взяли. Правда, двое с оружием остались.
      — Вези всех. Здесь разговорятся.
      — Не думаю. Сейчас бандит умный пошел. Без адвоката разговаривать не желает. К тому же каждый надеется, что санкцию не дадут и через трое суток выпустят.
      — Вези сюда всех, — повторил абонент.
 
      — Илью Степановича убили, — облизывая пересохшие от страха губы, торопливо проговорил в сотовый телефон невысокий человек. — Милиция сразу налетела. В общем, многих взяли. Кое-кто ушел, но думаю…
      — Илья точно убит? — перебила его женщина.
      — Точнее некуда. Пуля в глаз вошла. Я увидел и… — Не договорив, он шумно выдохнул.
      — А еще кого?
      — Рыжика.
      — Немедленно приезжай, — потребовала женщина, и телефон отключился.

* * *

      — Погоди, — перебил длинноволосого парня коренастый пожилой мужчина. — Это точно?
      — Сто процентов. Около офиса ухлопали. И Рыжика тоже. Остальных менты повязали.
      — А откуда там менты взялись? — удивился коренастый.
      — Несколько машин подъехали — ответил парень. — Правда, ОМОНа не было, только опера и дэпээсники. Я как раз из кафе вышел…
      — Да чихать мне, откуда ты вышел! — разозлился коренастый. — Давай по делу говори.
      — Буркин появился, вокруг него, как всегда, горилл полно, Рыжик к тачке подскочил. Бурке — пулю в башку на ступенях. Рыжик присел, и ему в затылок пилюлю вогнали.
      — Твою мать! Это кто же такой умный? Повара прикончили, а теперь и Бурку. Кто же за нас взялся? А я так рассчитывал старость спокойно прожить, — усмехнулся коренастый. — Эдик не звонил? — спросил он молодую женщину.
      — Нет, — ответила та.
      — Что-то не так все пошло, — проворчал коренастый. — Никак я не ожидал, что Илюшку кончат. Да и Повара тоже. Кто-то всерьез работает. А кто же в ментовку позвонил?
      — Без понятия. Но то, что они по вызову прикатили, сто процентов даю. Уж больно быстро появились.
      — Дела… — Коренастый покачал головой.
      — Вениамин Викторович, — в комнату вошла молодая женщина, — Эдик приехал.
      — Давай его сюда, — кивнул он.
      В комнату вошел Эдуард.
      — Стреляли с крыши кафе, — тут же сообщил он. — Один выстрел. Он нес какие-то бумаги…
      — Я в курсе, — поморщился Вениамин Викторович. — Ты их привез?
      — Да. — Эдуард положил на стол папку.
      — Взгляну на досуге, — проворчал Вениамин Викторович. — Значит, не зря Повару звонили. А Буркину не звонил этот самый шутник?
      — Не знаю, — покачал головой Эдуард.
      — Буркин к адвокату ходил, — сказал парень. — Что-то говорил про звонок, но тот его не стал слушать. Там Розка была. Она может знать про это…
      — Так какого дьявола ты тут сидишь? — Коренастый смерил его недовольным взглядом. — Дуй за Розкой. И чем быстрее доставишь, тем больше времени для гулянки у тебя будет.
      Парень выскочил.
      — А ты, Эдуард, расскажи поподробнее о Поваре. Что там милиция наша доблестная гутарила? Хотя об этом узнаю. Ты мне про Повара расскажи.
 
      — Значит, убили? — усмехнулась Елизавета. — Молодец Михаил! Не думала, что он так оперативно сработает. И Рыжика убрали вовремя, а то бы он меня не оставил в покое. Преданный пес у Ильи был.
      — Менты там сразу появились, — сообщил стоявший у двери парень. — Их явно вызвали заранее.
      — Молодец Миша, — повторила Елизавета. — Из парней Ильи многих арестовали?
      — Человек пять точно. Там двое или трое по ментам шмалять начали. Остальные, как крысы, в разные стороны рванули. С Ильей адвокат был, Михеев, но его не взяли.
      — Ясно. Молодец Миша, — улыбнувшись, в третий раз проговорила Елизавета. Парень достал сигарету и прикурил. — Иди, — отпустила его она. — Постарайся узнать о том, что известно милиции.
 
      — Вот как? — удивился Михаил. — Значит, кто-то позвонил и сказал…
      — Да, — кивнул Огурец. — Повара шлепнули в кабинете, он какие-то ксивы читал, Бурку — у офиса.
      — Вот это хрен, — покачал головой Михаил. — Интересно бы узнать, кто этот умелец… Выходит, звонки не просто шутка. Выйти бы на этого дельца…
      — Что? — спросил Огурец.
      — Да так, — отмахнулся Михаил, — свое думаю. Ладно, поеду я. Ты вот что, Огурец, постарайся выяснить, что это за деятель.
      — Да мне и самому интересно, что у нас за спец объявился. И главное, этот сучара сначала звонит, а потом стреляет. Вот паскудина!.. Там парнишек Бурки взяли. Троим точно срока накрутят. Они шмалять начали, скорее всего с перепугу. Бурку завалили и Рыжику пулю всадили. А тут менты. Выходит, мусоров тоже этот снайпер хренов вызвал. Обалдеть можно!..
 
      — Винтовки нет, — сказал молодой мужчина в камуфляже, — и гильз тоже. Стреляли из окна девяносто третьей квартиры. Хозяева отдыхают в Турции уже пять дней. Коммерсанты. Квартира на сигнализации, которую сняли по телефону. Раз в двое суток в квартиру ходит какая-то старушка. Сейчас ее допрашивают. Никто из соседей ничего не видел. Подъезд тоже на кодовом замке. Чертовщина какая-то…
      — Это точно, — буркнул полковник милиции. — И что интересно — Константина Федоровича, ну этого, Поварова, убили из такой же винтовки, что и Буркина с Рыжиковым. Можно подумать, что один пострел два дела успел. Только забыл милицию вызвать, когда Повара убивал. Но почему убит Рыжиков? Заказа на него быть не могло, он шестерка, и вдруг его убивают. Киллер обычно уходит сразу же после первого выстрела, а здесь он потратил время, чтобы убить Рыжикова. Непонятно это…
      — По Поварову что-нибудь есть? — спросил подошедший мужчина в штатском.
      — Да то же, что и здесь, — хмуро ответил полковник. — Место нашли, а больше ничего. Сейчас допрашивают старушку, и в Турцию вылетел наш сотрудник. А то получается прямо невидимка. У него есть ключи, он знает код, снимает сигнализацию, убивает двоих и уходит. И никто его не видел. Чертовщина, да и только… И с Поваровым то же самое. Киллер стрелял с крыши. А как пришел и как уходил, никто не видел. И в обоих случаях оружие унесли с собой. Винтовка ведь не пистолет, но никто ничего не заметил. Чертовщина какая-то, — повторил он.
      — Сначала Лапина забили, — сказал вошедший оперативник. — Потом в Вологодской области исчез его младший брат. Скорее всего он убит. Сегодня застрелили Буркина и Поварова. Все они из одной компании. Кто-то ими всерьез занялся…
      — Вячеслав Лапин убит пьяными хулиганами, — напомнил полковник. — Значит, на заказное это никак не тянет.
      — Да не верю я, — отмахнулся оперативник. — Такая версия гораздо удобнее, чем розыск заказчика и…
      — Но трое хулиганов признались.
      — Василий Егорович, — возразил опер, — вы же сами говорили, что в показаниях они путаются. Правда, объяснение есть — пьяные были. Тут и ежу понятно: дело белыми нитками шито. Вам не кажется странным: хулиганов — и вдруг на психиатрическую экспертизу? И все трое оказались чокнутыми. Тут же пропадает младший Лапин, валят Буркина и Поварова. Кстати, Буркин был в Вологде. И кроме того, стволов не нашли в обоих случаях. А ведь киллеры обычно их оставляют… Что там с оружием? — взглянул он на мужчину в камуфляже.
      — Пока неясно, — ответил тот. — Но винтовка скорее всего одна и та же. По пулям определили. Гильзы в обоих случаях не обнаружены.
      — Неужели один работал? — удивился оперативник. — Такого я и не упомню. А кто вызвал милицию?
      — Голос был вроде детский, — вздохнул полковник. — Сейчас по нему работают специалисты. „Высылайте наряд и группу, — процитировал он, — в Измайлово. Убит Буркин“. На мой взгляд, все это очень серьезно.
      — Хорошо, что вовремя среагировали, — заметил опер.
      — Думали, разборка, — сказал полковник, — а оказалось вон что. Приехали наши, а Буркин еще теплый. И Рыжика киллер сделал. Можно предположить, что это месть. Мишенью был именно Рыжиков, а Буркина кончили вроде как заодно.
      — Глупее я еще ничего не слышал, — усмехнулся опер.
      — Да и я тоже, — кивнул полковник. — Но такая версия прорабатывается.
      — А я думаю, что причина — деятельность этих господ, — сказал оперативник. — Ведь все они в одном деле — и Лапины, и Буркин, и Поваров. Правда, Буркин собирался разводиться, а женушка, говорят, та еще фурия. Да и приятель у нее — Степанов, мутный мужичок. Ему уже дважды пытались заказное убийство пришить, но не получилось. Он недавно с Елизаветой Буркиной начал любовь крутить. Вполне возможно, что и заказал ее муженька. Все-таки состояние там приличное. Разумеется, Илья Степанович много бы своей женушке не оставил. А сейчас она владелица всего. Ведь еще не разведена, и по закону все останется ей. Вот так… Это ближе к делу, чем то, что охотились именно на Рыжика…
      — Эту версию тоже прорабатывают, — сказал полковник. — А то, что Рыжика хлопнули, очень даже хорошо. Темная сволота была. Ведь сколько на нем дел висело!.. За это, — он взглянул на мужчину в камуфляже, — киллеру и срок скостить можно было бы. Но закон есть закон. Бывает, такую паскудину угробят, что даже к награде представлять, а ему срок дают. Закон!.. Правда, сейчас, когда действительно есть угроза жизни, можно бить всем, что под руку попадет. Признали право на самозащиту. Но здесь тоже еще с какого боку подойдут. В Подмосковье вон сержанта одного уволили. Установили, что оружие применил неправильно, не сделал предупредительного выстрела. А на него четверо с ножами бежали. И шарахни он в воздух, убили бы. А так ему только руку распороли. Или возьми сельских участковых. Им пистолет только на стрельбище дают. А ведь они постоянно на посту, их в любое время могут вызвать убийцу брать. Так что закон в некоторых случаях на преступников работает.
      — Однако тут что-то непонятное произошло, — вернулся полковник к прежней теме. — Оружие киллер не оставил. Интервал между убийствами минимален, и тем не менее исполнитель был один и тот же. Правда, в это мне верится с трудом, но в этом направлении тоже работать надо.
      — Марку винтовок узнаем, легче будет, — высказался человек в камуфляже.
 
      — Привет! — Михаил поцеловал в щеку встретившую его у двери Елизавету и протянул ей розы.
      — Спасибо, милый. А ты быстро решил мою проблему, — усмехнулась она.
      — Не люблю откладывать дело в долгий ящик, — самодовольно улыбнулся он.
      — Теперь все мое. И поэтому не придется…
      — Милиция подумает так же, — перебил ее Михаил. — Поэтому готовься выглядеть убитой горем вдовой. Конечно, они узнают, что мы с тобой. И это тоже вызовет немало неприятных вопросов, но, надеюсь, мы это переживем.
      — Даша! — окликнула Елизавета проходившую на кухню горничную. — Накройте на стол.
      — Хорошо. — Даша взглянула на Михаила и быстро пошла на кухню.
      — А она не ляпнет лишнего о нашем разговоре? — спро-
      сил он.
      — Успокойся. Здесь еще не то говорили. Я знаю, кого держать в доме.
      — Какие новости из Вологды?
      — Да пока ничего не известно. Илья даже не звонил. Но видимо, что-то там у него не получилось, иначе он сделал бы широкий жест и отдал мне гораздо больше, чем обещал. Правда, сейчас о нем можно забыть, как о дурном сне.
      — Но ведь сын вырастет и спросит об отце. Да и сейчас может этот вопрос задать. Я, например, первый раз в двенадцать лет мужику нож всадил… Вот так усну у тебя и проснусь с перерезанным горлом.
      — Прекрати! Саша никогда не любил Илью. Тот его слабаком постоянно называл. Сашка математику любит, компьютер, он даже читает в основном научные книги.
      — Это плохо. Ребенок, у которого детства не было, может вырасти плохим человеком. Это не я придумал.
      — Слышала, — согласилась Лиза. — Но какое могло быть детство у Саши, если крутой папочка заставлял его бить мужиков по лицу и писать им на голову?…
      — Я об этом слышал. Извини, но отцом мальчишке я не стану.
      — Относись к нему как к младшему другу.
      — А что ты думаешь о нашем общем ребенке? — обняв ее, спросил Михаил.
      Елизавета засмеялась.
 
      Даша понесла в комнату поднос, на котором стояли бутылка коньяка, бутылка шампанского и ваза с фруктами. „Это мы еще посмотрим“, — подумала она, услышав разговор.
 
      — Ты хлеб купила? — спросила мать вошедшую в комнату Настю.
      — Да, — кивнула та.
      — А почему ты так долго? Я уж думала, случилось что.
      — На работу пыталась устроиться, — вздохнула Настя. — Уволил меня хозяин из ларька. Вот и ходила наниматься… — Горькая улыбка скользнула по ее губам.