– Тогда пусть едет в Тулу, – усмехнулась Екатерина. – Пассия Арсентия там, в больнице лежит. Вот это и будет удар по тому же месту, – передразнила она его.

– Ты чего здесь? – Рыбак взглянул на стоявшего Горыныча.

– Он мне нужен, – ответила за Горыныча Екатерина. – Я с ним разговариваю. А вот что тебе здесь надо? – насмешливо спросила она. – Ведь это моя комната. А его, – она кивнула на Горыныча, – ко мне приставил Арсентий, мой муж. Ты же всего лишь исполняющий обязанности Астахова Арсентия, известного всем как Арсен. Выйди, – она махнула рукой на дверь, – и отныне не смей врываться ко мне без стука и моего разрешения.

Рыбак бросил быстрый взгляд на стоявшего с непроницаемым лицом Горыныча, повернулся к Екатерине и прошипел:

– Ладно. Деньги тогда будешь получать от Арсена переводом, стерва. – Екатерина рассмеялась. Рыбак вышел и с грохотом закрыл дверь.

– Зря ты с ним так, – сказал Горыныч. – Рыбак – скользкий тип, и от него пакости можно ожидать в любое время. Он сейчас наверху блаженства. Как же-к рулю встал, а ты его мордой в собственное говно. Зря, – повторил он.

– Мне плевать на его руль. Если что, все парни, я уверена, будут за меня. Рыбака большинство недолюбливает. Тем более сейчас. Он был сволочью, а сейчас вообще стал заноситься…

– Поэтому и не стоило его трогать, – повторил Горыныч. – Такие, как Рыбак, никто. Но все время мечтают получить пусть небольшую, но власть. И, если им это удается, считают себя богом и царем. Губу я попробую найти. Не обещаю твердо, но попробую. И вот еще что, – тихо добавил он, – если Губа нужен для того, чтобы расправиться с Розовой, я готов. У меня есть к ней небольшой счет.

Из-за нее совсем недавно погиб мой двоюродный брат. Он не имел никакого отношения к нашим делам, его сбила машина, которой управляла Розова. Это было…

– Я помню, – кивнула Екатерина. – Арсен тогда еще «увязывал», он так говорил, с родителями парня. Но…

– Мы с ним даже не дружили, но Розова – стерва, и я с удовольствием сверну ей голову.

– Давай сейчас забудем о Розовой, – сказала Екатерина. – Если ты действительно хочешь мне помочь, нужно…

– Я помню, – усмехнулся он, – убрать Арсена. Но ребята за него. Многие просто сочувствуют, но немало и таких, для кого он авторитет.

– А ты скажи этим ребятам, что авторитетом Арсена сделал мой отец Скелет, о нем вся Москва знает. Вот благодаря кому Арсентий поднялся. Да, у него есть ум. Он умеет рисковать. Не труслив. Но…

– Катя, – Горыныч взял ее за руку, – давай не будем говорить о нем. Я помогу, потому что люблю тебя.

Она пристально посмотрела ему в глаза и, порывисто обняв, прильнула к его губам.

– Я сейчас, – прошептала Екатерина, – дверь закрою.

– Сучка, – процедил Рыбак, – тварь поганая. А этот сучонок Арсен ему свою бабу доверил. Вообще-то он молчал, но морда была довольная, как будто в лотто-миллион выиграл. Козел!

– Ты кого это? – услышал он. Повернувшись, увидел невысокого крепкого парня.

– Да так, – буркнул Рыбак.

– Мотались мы в Тулу, – сказал парень. – Там кипиш – тульских положил кто-то. Но я базар слышал, что они меж собой перегрызлись. Комода кто-то подставил. Его менты уделали. Он с парнями мусора одного замочил или двух. Ну и его. Тоже мент вроде. Пятов. Базар идет, что этот Пятов на кого-то ишачил. А тот мусор, которого Комод сделал, копал под…

– Слушай, Холм, – недовольно сказал Рыбак, – я послал тебя все выяснить, а ты мне «вроде», «слышал», – передразнил он парня. – Так нельзя, надо про такие дела узнавать точно.

– Сидя в столице, – огрызнулся Холм, – учить легко. Там сейчас знаешь как мусора свирепствуют? Да, я еще от одного слышал… – Вспомнив о поучении Рыбака, смущенно замолк на мгновение, а потом сказал:

– Ну, в общем, менты какую-то телку разыскивают. Базарят, что она была там, на озере, где Таракана с Розовой делали. Вот это проверить никак не мог, мусоров знакомых нет. А те, которых знаю, спят и видят, как на меня наручники надевают.

– Понятно, – кивнул Рыбак. – Значит, у ментов какая-то зацепка появится. Конечно, если они эту бабу найдут. А что у них есть, не слышал?

– Нет, но с одной «дальнобойщицей» побазарил. Она мне тоже шепнула, что спрашивают мусора дорожных. Машу ищут.

– Машу? – переспросил Рыбак. Холм молча кивнул. – Ясненько, – усмехнулся Рыбак. Немного подумав, решил:

– Вот что, ты возьми парочку ребятишек и прокатись до Ефремова. И так, между прочим, с дорожными поговори. Может, кто чего слышал про эту Машку? У них такие слухи быстро разносятся. Наверняка уже и где-нибудь в Дагестане базар идет. А уж там, где это случилось, тем более. Было бы хорошо найти ее.

– А на кой она тебе нужна? – удивился Холм.

– Нужна. Ну так как? – взглянул он на Холма. – Прокатишься?

– Командировочные выписывай, – усмехнулся тот, – и покачу. С собой пару ребятишек цепану и…

– Все, – перебил его Рыбак, – деньги сейчас дам.

– Понятно, – кивнул Арсентий. – Значит, убили его. А он ничего передать не хотел? – спросил он. – У него там где-то записная книжка была. Посмотри…

– Думаешь, я тебе за «спасибо» буду говорить? – прервал его раздраженный женский голос. – Мне и так проходу не дают. Мол, твой мужик на мафию работал. Из-за него двое погибли. А ты мне спасибо скажешь, и все? – сердито спросила женщина. – В его книжке я уже кое-что вычитала, милиции наверняка будет интересно. Я успела спрятать блокнот его.

– Сколько ты за этот блокнот хочешь? – сдержанно поинтересовался Арсентий.

– Вот что, – немного помолчав – он слышал ее дыхание, – решила женщина.

– Приезжай. Тогда и поговорим. А так, по телефону, не разговор. И не бойся, никому говорить не буду. Пока не буду. И не вздумай меня убивать, – смеясь, предупредила она побелевшего от злости Арсентия. – Я знаю, кому блокнот отдать.

И если со мной что-нибудь случится, тебя сразу арестуют.

– Мы не договоримся, если ты будешь бояться меня, а я не верить тебе. В общем, так, я приеду послезавтра. И предупреждаю: если со мной что-то случится, ты понимаешь, о чем я, из тебя нарежут много тонких полосок. Договоримся – получишь бабки, разумеется, если блокнот существует.

– Подожди. – Арсентий услышал удаляющиеся шаги. Он уже начал терять терпение, когда женщина заговорила снова:

– Слушаешь?

– Угу.

– "act., – прочитала женщина. – Розова Т. Кешка". Еще? – спросила она.

– И это все? – Арсентий усмехнулся. – Тогда…

– "Разыскивают свидетеля. Часы. «Маше от сестры С.». Все. Больше ничего не скажу, приезжай.

Криво улыбнувшись, он отключил телефон.

– Хреново сиднем сидеть, – недовольно проворчал Астахов и лег на кровать. – Значит, менты на кого-то вышли. Скорее всего Маша – это та баба, которая была в «КамАЗе». О водителе они пока не знают. Таньку могут прижать, и она расколется. Значит… Впрочем, не столько Танька, сколько Кешенька. Этот щенок будет со слезами говорить все, что знает. А знает он не так уж и мало. За иконами раз даже со мной ездил. К Таньке я, наверное, правильно не заходил, иначе бы менты меня впутали. Впрочем, сейчас еще хуже. Вот Губа, сука, обидчивый какой! Это он, падла хренова, наказывают меня за тот наезд, сучонок!

И пропал куда-то, гнида. Парни вроде везде проверили, нет его, козла. И шкуру свою завалил. Прямо у ментов на виду. Лихо работает. Сейчас наверняка пытается выйти на меня. Пожалуй, опаснее врага у меня не было, – усмехнулся Астахов. – Интересно, знает ли он правду о своей невесте? Ведь его тогда почти до суда довели. Он после этого и начал постреливать. Ну ладно, Эдик, посмотрим, на чей хрен муха сядет.

Губа протирал разобранную винтовку. Поднял ствол, приложил к правому глазу. Зажмурив левый, посмотрел на светящееся окно. Поморщившись, отвел ствол.

Он прищелкнул оптический прицел, когда в комнату вошел Дед.

– Слышь, – он хмуро посмотрел на Губу, – парни недовольны. Сидим, говорят, как в камере. Если делать чего, то давай. А так…

– Всему свое время. – Вскинув винтовку. Губа прижал приклад к плечу и навел ствол на Деда. Тот отшатнулся.

– Ты чего? – выдохнул он. – Крыша поехала?

– Дед. – Губа встал и повесил винтовку. – Пусть твои парнишки ходят куда хотят. И делают что пожелают. Но если, – он взглянул на Деда, и тот увидел его как бы прицеливающиеся глаза, – хоть слово обо мне где-то вякнут, ты умрешь первым, понял? – спокойно спросил Губа.

– Как не понять? – усмехнулся в бороду Дед. – У тебя взгляд такой, будто на мушку меня берешь. Вот как давай решим. Я чувствую, что ребята тебе для дела нужны. Ты с квартиры слиняй куда-нибудь, а мы здесь будем. Как, значит, понадобимся – сообщи. Сразу приедем в полной боевой. Парнишки лихие, кровь льют, я бы даже сказал, с удовольствием. За тебя, понятное дело, слышали.

Побаиваются. Работать согласны. Но вот так, – он обвел комнату руками, – сам понимаешь. Дело молодое. Им бы…

– Я сегодня вечером уйду, – перебил его Губа. Он был недоволен тем, что вызвал парней раньше времени, и сейчас особенно жалел об убитых им самим Штыке и Зубастике. – Но помни, что я сказал. – Уложив винтовку в скрипичный футляр, Губа взглянул на Деда.

– За это вообще не волнуйся. Они понимают, что язык лучше на привязи держать. Но вот что. – Дед кашлянул. – У них с финансами хреновато.

– Вот, – достав две тысячи долларов. Губа положил на стол, – надеюсь, на неделю хватит. И еще тебе вот бабки. – Он положил на стол еще тысячу зеленых. – Покрутись по барам и осторожно выясни, где может быть Арсен. Только очень осторожно.

– Так понятное дело, мне пока еще жить не надоело. Всего-то сорок два стукнуло. Я еще и душой, и телом молод.

– Смотри не состарься раньше времени, – улыбнулся Губа.

– Да уж постараюсь, – захохотал Дед.

С бородатым Савелием Дедовым Губа познакомился во время первого ареста по обвинению в убийстве изменившей ему невесты и ее мужа. Дед, так он представлялся, ранее дважды судимый за хранение огнестрельного оружия, был задержан с двумя револьверами и двадцатью патронами к ним, когда хотел продать их на Курском вокзале. Но в этот раз адвокат, которому он пообещал хорошо заплатить, уверял его, что сидеть он не будет. Зацепка была. На изъятых револьверах не было отпечатков его пальцев, и он настаивал на том, что оружие ему подкинули. Оба задержавших его милиционера были совсем молоды и только что надели форму. И разумеется, допустили ошибку, начав обыск вещей задержанного без понятых. Дед вышел через пять дней после Губы и сразу приехал к нему. Губа, с детства занимавшийся стрельбой из винтовки, знал, что он будет делать. Никто не догадывался, чем Губа занимался в Чечне. Он был наемником на той грязной и никому не нужной войне. И оттачивал свое мастерство в стрельбе по людям. Ему это нравилось. Вернувшись домой, он хотел убивать, но не знал, с кого начать. А тут пришел Дед и напомнил ему сказанное им в тюрьме: выйду – буду киллером. И предложил пять тысяч баксов за убийство одного человека. Губа не выслеживал его, не изучал его привычек. К этому он пришел позже. Он просто дождался свою жертву у его гаража. Когда человек заехал в гараж и стал выходить из машины, выстрелом в лоб из пистолета с глушителем Губа убил его. Он не выбрасывал оружие, как это обычно делают профессионалы, и поступал так намеренно. Если будут брать – драться до последнего патрона, а потом застрелиться.

Его трижды задерживали. Но Губа сразу, как только появились большие деньги, нашел себе отличного адвоката. Он платил ему ежемесячно. За три года практики в качестве убийцы его задерживали всего три раза и не по обвинению, и даже не по подозрению, а надеясь на счастливый случай. Адвокат немедленно появлялся, и уже через несколько суток Губа, насмешливо улыбаясь, поглаживая указательным пальцем раздвоенную шрамом губу, выходил на свободу. Правда, его популярность четырежды чуть не стоила ему жизни. Ему пытались отомстить люди убитых им авторитетов. Дважды просто повезло, а дважды он сумел опередить пытавшихся его убить.

У него была еще одна никому не известная квартира, и он решил последовать совету Деда оставить парней одних. Они были нужны ему. Губа знал, что очень скоро выйдет на след Арсена, и понимал, что тот будет не один.

Поэтому он и вызвал Деда, у него были умеющие быстро и метко стрелять парни, которые, что было немаловажно, были неплохими специалистами в рукопашной схватке.

– Здравствуй. – Выйдя из двери, Зоя улыбнулась.

– Привет, – кивнул Игорь.

– Знаешь, – смеясь, она подхватила его под руку, – мне все девчонки говорят: что это у тебя такой кавалер стеснительный? Симпатичный мужчина, а когда тебя встречает, как мальчишка краснеет. Ведь уже три дня ходит, встречает и провожает, а ни разу не поцеловал. – Она быстро оглянулась и чмокнула его. И, ойкнув, замерла. Игорь прижал ее к себе. Чуть отдернув голову, она посмотрела ему в глаза.

– Я люблю тебя, – выдохнул он и осторожно поцеловал ее в губы.

– Ты какой-то кипиш обещал. – Войдя в комнату, Азиат посмотрел на Астронома, сидевшего в обнимку с молодой смазливой женщиной. – А уже трое суток прошло, и ни хрена.

– Всему свое время, – улыбнулся тот.

Азиат, подойдя к столу, взял бутылку пива. Сделал несколько глотков и со стуком поставил бутылку на стол. Астроном увидел его недовольное лицо и спросил:

– Не вышло?

– У них крыша есть. Я сунулся, а мне сразу – стоп. Мол, обращайся к мытищинским. – Поморщившись, достал сигарету.

– А кто из мытищинских?

– Хрен его знает. Не уточнял.

– Вообще-то правильно сделал, – улыбнулся Астроном. – Меньше знаешь – здоровее будешь.

Бросив взгляд на насмешливо фыркнувшую женщину, Азиат покосился на него и зло спросил:

– На кой ты сюда телок таскаешь? Если какой кипиш выйдет, считай, все.

Они же…

– Если война с кем будет, нам с ходу кишки выпустят и не будут хату искать.

– Ты думаешь, о чем базаришь?! – рассвирепел Азиат. – А ты дергай отсюда! – повернулся он к женщине. Та, вжавшись спиной в стену, испуганно смотрела на него.

– Никуда я не пойду, – сказала она.

Рыкнув, Азиат с силой ударил женщину в лоб. Она ударилась затылком о стену, на какое-то мгновение замерла, обмякнув, и упала.

Астроном ухватился за край стола, рывком перевернул его, отбросил в сторону и, подбежав к женщине, присел. Потом взглянул на Азиата:

– Ты убил ее! Ты понимаешь, что наделал?! – Он вскочил.

– И что? – безразлично пожал плечами Азиат. – Подумаешь… – Усмехнувшись, поднял с пола бутылку «Баварии». – Не разбилась. – Зубами содрал пробку. – А наша бутылка, наверное…

– Ты придурок! – истерично прокричал Астроном. – Ты понимаешь, что сделал?!

– Не визжи, – спокойно ответил Азиат. – Подумаешь, шалаву мочканул.

Парни ночью ее бросят где-нибудь в первом дворе, и все.

– Думаешь?! Ее подружки знают, что она со мной покатила! А найдут ее – ко мне претензии будут!

– Да хрен кто чего докажет, – равнодушно ответил Азиат.

– И доказывать не будут! – шагнув к нему, громко сказал Астроном. – Приедут и башку разнесут. Ты знаешь, кто ее мама?!

– Да видел я всех мам и пап знаешь где?

– Так вот ты и будешь с ними разбираться. Не я, а именно ты.

– Разберусь, – буркнул Азиат. – А ты вот что, дергай отсюда. Ты мне на хрен не нужен.

– Ты не особо блатуй, – разозлился Астроном. – Здесь почти все куплено мной. На мои бабки!

Азиат резким ударом в подбородок сбил его на пол. И сильно, по-футбольному, пнул в бок.

– Сука! – Наклонившись, ударил Астронома в солнечное сплетение. – Все твое… Да я тебя знаешь, сука, где видел?! – Снова коротко размахнувшись, ударил лежавшего без сознания Астронома в живот. Поднявшись, вытащил пачку сигарет. – Похоже, надо валить отсюда. – Закурив, повернулся к убитой женщине.

– Сучка, ведь говорил, сдерни отсюда. – Услышав стук двери, шагнул к выходу из комнаты.

– Привет, – остановилась перед ним Лиза. – Тут Рыбак. Ты хотел с ним переговорить. Оттеснив ее, Азиат отошел от двери.

– О чем хотел побазарить? – небрежно поинтересовался стоявший около входной двери Рыбак.

– Да сейчас базарить не о чем, – сказал Азиат. – Потом…

– Ты меня за кого держишь? – Рыбак открыл дверь. – Помогите! – раздался из комнаты отчаянный крик. Рыбак, вздрогнув, обернулся. Стоявшие на площадке парни выхватили пистолеты и направили стволы на закрытую Азиатом дверь. Тот поднял руки.

– Все путем, это…

– Убью! – Дверь открылась, и оттуда грохнул выстрел. Двое боевиков Рыбака тут же ответили. Рыбак, пригнув голову, рванулся вперед. За ним с визгом бросилась Лиза. Парни по разу выстрелили в метнувшегося на кухню Азиата. Одна из пуль вспорола кожу на его бедре и расщепила косяк. Боевики рванулись на площадку. Азиат с коротким матом тронул кровоточащую рану, выхватил из-за пояса пистолет. Напряженно глядя в дверной проем, щелкнул предохранителем. На лестничной площадке послышались возбужденные голоса жильцов. Поняв, что в квартире никого нет, Азиат осторожно шагнул в дверь. Снова коснувшись отдающей жгучей болью раны, остановился. Никого не увидел. Покосившись на входную дверь, из-за которой доносились громкие голоса, вошел в комнату. Там с тремя кровавыми следами от пуль на груди лежал Астроном. У его правой руки Азиат увидел газовый пистолет.

– Поиграл в крутого, – усмехнулся он. Достал из шкафа дипломат. Сунул пистолет под рубашку сзади, с дипломатом в руке шагнул к открытой балконной двери. Выйдя на балкон, сорвал с веревки длинное полотенце, поверх джинсов туго перетянул рану и посмотрел вниз. Примерно в трех метрах от балкона росла высокая ветвистая береза. Просунув под ручку дипломата веревку, обмотал ее вокруг талии. Убедившись, что поблизости никого нет, прыгнул. Легко достав до ствола, осторожно спустился вниз и быстро пошел в глубь небольшого сквера. В это время к подъезду подъехали две легковушки. Из-за угла дома выскочили люди в пятнистой форме. Но Азиат уже ничего этого не видел.

– Вон она, – кивнул сидевший на заднем сиденье мощного мотоцикла длинноволосый парень. Выплюнув сигарету, надел на голову шлем. Сидевший за рулем боевик нажал на газ.

– Что-то произошло? – пытливо всматриваясь в лицо идущего рядом Игоря, спросила Зоя.

– Ага, – кивнул тот.

Она удивленно, видимо, ожидая другого ответа, остановилась.

– Я думала, ты скажешь, что…

– Я сказал правду. Почему я от тебя что-то должен скрывать?

– Я сразу поняла, хоть отец и пытался не показать виду. Я понимаю даже его взгляд. Что произошло? Почему отец попросил охранять меня?

– Ну, во-первых, об этом меня никто не просил. А во-вторых… – Он помолчал. – Я уже говорил, что люблю тебя. – Игорь посмотрел ей в глаза.

– Ну, Поляков, – сердито сказала Зоя, – я же тебя спросила почему…

– Я ответил.

– Вот что. Я, конечно, понимаю твое нежелание подводить отца. И с удовольствием утерла носы сотрудницам нашей службы – целовалась с тобой. Но это не значит, что я дура. Пока. – Зоя быстро пошла к остановке. Досадливо вздохнув, Игорь заспешил следом. Слева взревел мотором мотоцикл. Игорь рванулся вперед, в прыжке сбил Зою на асфальт, закрыл ее собой. Мотоцикл выскочил на пешеходную дорожку и остановился.

– Привет от Арсена! – громко крикнул сидевший сзади человек и вскинул руку с пистолетом. Игорь, прижимая спиной пытавшуюся подняться Зою, тоже выхватил оружие. Два выстрела слились в один. Пробив закрывавшую лицо затемненную пластмассу, пуля вошла в правый глаз стрелявшего парня. Тот повалился назад. Его пальцы намертво сжались на куртке водителя. Мотоцикл вместе с седоками завалился набок. Вскочив, Игорь бросился вперед. Он успел ударить кричавшего от боли мотоциклиста – «харлей» придавил ему ногу – рукояткой пистолета. Державшиеся поодаль зеваки громко обсуждали случившееся.

– Расступись! Уголовный розыск! – подняв руку с удостоверением, властно крикнул Поляков. Почувствовав, как мотоциклист зашевелился, вдавил ствол пистолета ему в бок. – Кто нанял? – быстро и тихо спросил Игорь.

– Астроном, – промычал мотоциклист. К ним подбежали двое милиционеров.

– Вы ранены? – помогая подняться Зое, спросил молодой мужчина в форме.

Увидев на своей груди кровь, она бросилась к Полякову.

– Отвезите ее домой, – кивнув на Зою, приказал Игорь.

– Я тебя не оставлю, – заявила присевшая рядом с Игорем Зоя.

– Мне сразу легче стало, – улыбнулся он. Не отвечая, она осторожно взяла его прижатую к животу руку и попробовала отвести.

– Все нормально, – по-прежнему с улыбкой заверил Поляков. Но она увидела кровь между пальцами и закричала:

– "Скорую"! Капитан ранен!

– Из-за тебя, – Рыбак с размаху влепил пощечину Лизе, – я чуть было не влип в дело с трупом! – Он ударил ее снова. – Меня едва не пристрелили твои приятели! Ты специально устроила это!

– Хватит! – Она укусила его за руку, которой он сжимал ее блузку.

Вскрикнув, Рыбак отдернул руку. Лиза бросилась к двери. Шагнувший ей навстречу рослый парень сильным ударом сбил ее с ног.

– Кто придумал это?! – злобно спросил Рыбак.

– Да она в отрубоне, – усмехнулся рослый.

– Вижу, – бросил Рыбак. Он выматерился и шагнул к двери.

– Что с ней? – спокойно спросил парень. Не отвечая, Рыбак вышел. – Понял, – коротко улыбнулся парень, – Не тронь ее! – услышал он голос Рыбака. – Поехали.

– Он крикнул: «Привет от Арсена», – сказала в телефонную трубку Зоя.

– Хрен с ним! – ответил отец. – Ты как? Что с Игорем? Я сейчас же еду!

– Она услышала гудки отбоя.

– Папа, – вздохнула Зоя, – ты все еще считаешь меня маленькой. А говорят, работа в милиции делает человека грубым. Я люблю тебя, папа.

– Все путем, – кивнул худощавый молодой мужчина со шрамом на подбородке. – Я уже почти завершил войну. Там один остался. Ножом кого-то отрабатывал, что-то не поделили.

– Слышал, – ответил Арсентий. – Дело здесь не в дележе. – Он криво улыбнулся. – Принцип нашей жизни: хочешь жить – убей сам. Потому что жить мы хотим широко, не считая денег и никому не завидуя. Так что это – наше правило.

Чтобы жить – убей. Вот что. – Он взглянул на худощавого. – Съезди к Горынычу, ты с ним в хороших отношениях. Он знает адрес, где может сидеть Губа. Мне нужен этот адрес. Мне нужно найти Губу, – прошипел он.

– Так Дедов наверняка знает. Он с Губой одно время и работал вместе. А уж клиентов он Губе находил. Ведь и ты…

– В натуре, а я и забыл. Губа мне номер телефона этого Деда давал. По номеру адрес найду и…

– Я адрес Деда и так знаю, – проговорил худощавый.

– Дик, – сказал Арсентий, – привези мне Деда. Он знает, где Губа.

– Да он козел! Чего он, падла гребаная, хочет?

– Не важно. Главное – я хочу убить его. И не просто, – улыбнулся Арсентий, – а как можно медленнее. Привези мне Деда.

– Ништяк, – выразил свое согласие Дик и шагнул к двери.

– Возьми парней, – посоветовал Астахов. – Губа может быть у Деда. А если и нет, то у него парнишки бывают. Так что лучше прихвати с собой кого-нибудь. – Дик кивнул. – Да, и заскочи или лучше пошли кого-нибудь на Севастопольский. Помнишь, там…

– Помню, – кивнул Дик, – ты отдал адрес Губе. Зачем тебе этот Доцент понадобился? Это Губа его шарил. Упустил великий киллер.

– Ты Доцента ко мне привези, – сказал Арсен.

– Он-то что тебе сделал? – недоуменно спросил Дик. – За что ты его-то…

– Он мне поможет узнать кое-что про Таракана, – буркнул Астахов. – Самуэль наверняка сказал ему. Тут базар идет, что там какая-то сумка была.

Вроде как с камешками. Вот Доцент мне и расскажет.

– Не думаю, что у Таракана было что-то серьезное, – пожал плечами Дик.

– Меня не колышет, – разозлился Арсентий, – что ты думаешь! Ты привези мне Доцента. Вернее, пошли кого-нибудь. Ты поедешь за Дедом. Губу надо найти и кончать с ним. Он опасен.

– Это не Арсен, – покачал головой лежавший на кровати с перебинтованным животом Игорь, – Астроном. Кажется, я знаю такого, – осторожно кашлянул и, приглушенно охнув, прижал ладони к животу.

– Осипов Олег, – кивнул Николай Васильевич. – Учился в университете. С третьего курса был отчислен за вымогательство денег у иностранных граждан.

Хотели судить. Но почему-то дело прекратили. Потом был на подхвате у валютных дельцов, скупал доллары у ГУМа. Год назад неожиданно создал группу. Правда, там какой-то Азиат появился, Тимур. Вот они и стали вместе промышлять. Сначала по мелочи – бабуль на улицах обирали. Потом сумели как-то заставить хозяев нескольких ларьков платить за охрану. Астронома пару раз брали, но он отделывался легким испугом. Тимур ведет себя умнее – нигде не засвечивается.

Была информация о том, что у него имеется оружие. Брали его, мне один знакомый сыщик рассказывал, но отсидел он положенное и вышел. Акаев его фамилия. В Москве уже два года. Умерла его тетка и оставила ему квартиру. Он продал ее.

Живет у Астронома. Ну что же, – сказал Николай Васильевич, – надо ехать к Астроному. – Он сжал крепкие кулаки. – Хотел, сволота, моими руками с Арсеном покончить. Тот сейчас в розыске. Вот тварь! – Он поднялся. – Ты выздоравливай.

– Ты куда собрался? – спросила стоявшая у двери Зоя. Он посмотрел ей в глаза:

– Ты, дочь, вот что, не оставляй его. Он любит тебя.

– Я знаю. Но ты не уходи от ответа. Куда ты собрался? Вот что, папа, если ты поедешь к Астроному, я обращусь в милицию. И он, – она кивнула на Полякова, – если действительно любит меня, скажет мне все.

– Вот что значит дочь сыщика, – гордо заявил Барсуков. – Сразу на болевой. Или сдаешься, или руку сломает. Молодец.

– Она права, – сказал Игорь, – вам не следует…

– А я так хотел, чтоб он моим зятем стал, – с притворным сожалением проговорил Барсуков, – и вот, здрасьте пожалуйста. Он еще мне никто, а туда же.

Все. – Увидев, что Зоя хочет что-то сказать, он вскинул руки. – Сдаюсь, буду сидеть дома и смотреть футбол. И чтоб уж быть честным до конца, – засмеялся Барсуков, – можно мне пару-тройку сигарет выкурить?

– Футбол у телевизора без сигареты, – подал голос Игорь, – то же самое, что закуска без выпивки.

– Набираешь очки, – сказал ему Барсуков. – Ты бы женилась на нем, то бишь вышла бы замуж за него, а то ведь так его и убьют где-нибудь. Он же под пули, как…

– Придется выходить, – с деланным сожалением прервала отца Зоя. – Жалко. Молодой, красивый. Все. – Покраснев, она повернулась к отцу. – Как из госпиталя выходит, заявление подаем.

– Вот это да! Перспектива сделаться дедом у меня становится вполне реальной.

– Папа! – окончательно смутившись, воскликнула Зоя.

– Что папа? – проворчал он. – Вы уже не в том возрасте, чтобы говорить вам, что детишек аисты приносят. К тому же еще лет пять, и все, сами уже не в том возрасте будете, чтоб детей рожать. А сейчас, – он подмигнул Игорю, – самое время. И я еще жив. А будет внук или внучка – лет на десять больше положенного проживу.

– Тогда, – засмеялась Зоя, – иди, папа, мы этим прямо сейчас займемся.

– Здорово. – Посмеиваясь, Екатерина взглянула на мрачного Рыбака. – Значит, пошел союзников набирать? – Не выдержав, громко рассмеялась.

– Хорош тебе, – буркнулРыбак.

– Зачем тебе Астроном понадобился? – Она вытерла выступившие слезы. – Звезды, что ли… ха-ха… пересчитывать… ха-ха…

– Хватит! – крикнул он.

– А ты не ори на меня! Не забывай, кто ты есть! Здесь все, – на обвела глазами помещение небольшого кафе, – мое. Ты просто Арсенова шестерка, и никогда тебе не стать маршалом, так ефрейтором и помрешь. И, – подойдя к нему, потрясла кулаком перед его носом, – никогда не смей повышать на меня голос. А то потеряешь все.

Бросив взгляд на стоявших у двери четверых парней. Рыбак побледнел от охватившей его ярости и с ненавистью процедил:

– Зря ты так. Я не хотел тебе плохого. Но ты напрасно это сказала.

– Что? Ты меня еще пугать будешь? Он, не отвечая, быстро пошел к выходу.

– Сволочь! – закричала ему вслед Екатерина. – Ты за это перед Арсеном ответишь!

В глазах сидевшего в углу Горыныча мелькнуло неудовольствие. Екатерина неожиданно громко выматерилась и взглянула на него. Подхватив лежавшую на столике сумочку, шагнула к дверям.

– Поехали, – сердито бросила она. Горыныч пошел следом. Стоявшие у бара три парня многозначительно переглянулись.

– Арсен узнает, – негромко сказал один, – обоим головы оторвет.

– Она уже на нем крест поставила, – заметил другой. Мол, хана Арсену.

Внаглую с Горынычем крутит.

– Он-то не боится, – покачал головой третий. – Лично меня под автоматом на нее хрен залезть заставишь. Все трое засмеялись.

– Здесь, – остановившись у подъезда, кивнул один из четверых парней. – Короче, так, заходим и спокойно, без нажима, суем хозяйке удостоверения. Мы из милиции, нам нужен Михайлов Иван Дмитриевич. Ты, – коротко улыбнувшись, посмотрел он на среднего роста плотного парня, медик. В общем, бандюг взяли, и нам приказано доставить Михайлова на опознание.

– А если он на хрен нас пошлет? – спросил другой. – Чего тогда?

– По черепу, – ответил первый, – и в тачку. Хозяйку и пацана мочить придется.

Остановив машину, Губа приложил ко рту платок, сунул руку в карман легкой куртки и вошел во двор. Он знал, куда и зачем идет. Полчаса назад позвонил адвокат и сообщил, что его разыскивают за убийство в Тамбове. Есть свидетель. Губа знал, что нужно адвокату. Он сказал, чтобы тот приехал к Павелецкому вокзалу, и отправил туда одного парня с тысячей долларов. Правда, его удивил звонок защитника.

– Вот уж не думал, – пробормотал Губа, – что и адвокатам менты что-то говорят. Ведь это на суде запросто всплыть может. И тогда менту, который цинканул об этом, вилы. Но просто так адвокатишка говорить тоже не стал бы.

– Что такое? – удивленно проводил взглядом бегущих к машинам омоновцев молодой мужчина.