Конечно, некоторые будут недовольны, но, думаю, недолго. И в это время тебе нужно быть пожестче.

– Чего ты вдруг решила меня воспитывать? – удивленно посмотрел на нее брат. – Знаешь что, – немного помолчав и не услышав ответа, усмехнулся он, – не учи меня жить.

– Я просто пытаюсь, – пожала плечами Лариса, – дать тебе…

– Не надо, – перебил он. – Лучше думай, как ты будешь договариваться с Катькой. Она наверняка захочет получить ответ на кое-какие вопросы.

– Мне плевать на ее вопросы! – закричала Лариса.

– Дело твое, – ухмыльнулся Рыбаков. – Я сказал это только для того, чтобы ты знала: на мою помощь в разборке с Катькой не рассчитывай.

– Ты примешь ее сторону?

– Ничью, – улыбнулся он.

Арсен, допив кофе, поставил чашку.

– Милый, – улыбнулась вышедшая из комнаты молодая женщина, – тебе купить сигарет?

– У меня пара блоков, – ответил он, – лучше пива купи. И сразу в холодильник. Жару хорошо прогонять из тела холодным пивом. Так немцы говорят, а они в пиве толк понимают.

– Ладно. – Послав ему воздушный поцелуй, она вышла.

– Давай за ней, – буркнул Арсентий. Сидевший у двери молодой мужчина с пистолетом под мышкой, набросив на рубашку спортивную куртку, вышел. Арсентий закурил и подошел к окну. С высоты второго этажа увидел быстро шедшую по двору женщину. Приотстав, за ней шел мужчина. Астахов, несколько раз затянувшись, потушил докуренную до половины сигарету.

Лиля Баранова была его давней приятельницей. Они встречались нечасто, но он верил ей и знал, что в случае чего может рассчитывать на ее помощь.

Лилька была красива, молода и жадна до денег. Ночью в ней просыпалась неутомимая;в постельных утехах шлюха. Он как бы предчувствовал, что ему понадобится не известная никому крыша.

– Губа, – процедил Астахов. – Я тебя, сучара гребаная, с асфальтом сровняю. Падлюка поганая! – Пошевелив раненой рукой, усмехнулся.

Сначала он посмеивался. Вот, мол, хваленый киллер. В руку и то попасть по-настоящему не мог. Потом неожиданно понял: Губа специально лишь оцарапал пулей руку. Прострели он ее – Арсентий не смог бы уйти. А задержание Арсентия сразу было невыгодно Губе, ибо Астахов стал бы говорить, как было на самом деле. А теперь выходило, что во всем виноват он. Арсентий криво улыбнулся.

Самое плохое было то, что он растерялся и не знал, что делать и как быть.

Сначала он горел жаждой мщения. О Лиле вспомнил сразу и, приехав к ней, обзвонил всех, в ком был уверен, с одной просьбой – найти Губу. Но уже утром следующего дня как-то сник. Арсентий понял, что, находясь в розыске, он теряет все, что с таким трудом создавал. Деньги, конечно, будут, и немалые, но…

Покрутив головой, тяжело вздохнул. Он привык жить, как принято говорить, на широкую ногу, не отказывая себе ни в чем. А теперь придется лечь на дно. Убиты двое сотрудников милиции, и менты по этой причине будут искать его особенно рьяно. Дело чести, он иногда читал об этом в газетах. Когда под Москвой были расстреляны трое сотрудников ГАИ, милиция перевернула столицу вверх ногами. И преступников нашли.

– Ну, Губа, – угрожающе пообещал он, – я тебя все равно раньше закопаю.

– Он взял лежавший на столике сотовый телефон. Затем, подумав, положил обратно.

У Рыбака есть шанс, не убивая его, получить руль. И он, несомненно, попытается это сделать. На верность своих людей рассчитывать Арсен не мог. Им без разницы, кому подчиняться. Конечно, если Семен перестанет получать ощутимые доходы, процент с которых имеют боевики, тогда… Арсентий тяжело вздохнул. На это рассчитывать было глупо. Семен имел голову на плечах, он умел думать. Многое, где без крови Арсен делал деньги, было придумано и разработано Рыбаком. – Но хренушки ты все задаром получишь, – процедил Арсентий. – Хочешь править бал – убей меня, но сначала найди. О Лильке не знает никто. Так что, Рыбак, – усмехнулся он, – не рвись к власти. Кто высоко взлетает, тому больно падать.

Но с помощью Рыбака можно быстрее найти Губу. Его же люди – хорошие боевики, а вот разыскать человека вряд ли смогут. «Горыныч», – вспомнил Арсентий. Косте он верил. Этот внешне неприметный молодой человек, всегда негромко и заумно разговаривающий, был верен ему. "Он поможет мне найти Губу.

Или лучше – Горыныч будет держать меня в курсе всех дел Рыбака. Точно, Костя будет держать меня в курсе событий. И через него же я попытаюсь выйти на Губу".

Губа сидел перед телевизором. Трое парней, которых привел Дед, посмеиваясь, иногда коротко сопровождали происходящее на экране насмешливыми комментариями. По телевизору шла кинокомедия.

Дед ушел в город, как он выразился, на разведку. Губа уже не раз пожалел о том, что убил Зубастика и Штыка. С другой стороны, понимал, что должен был так поступить. Он решал, с кого начать – с Доцента или с Арсентия?

Доцент был виноват лишь в том, что сумел дважды избежать смерти. Он был неопасен, а убить его следовало из-за его, Губы, оскорбленного самолюбия. С Арсеном дело обстояло много сложнее. Именно его Губа обвинял в смерти парней и женщины, которую он не любил, но убил из-за случившегося на даче.

"Интересно, – подумал он, – на кого это дело взвалят?. На меня или на Арсена? Скорее всего на меня, – поморщившись, признал он. – Жалко бабу, но и свидетель ни к чему. С Арсеном все получилось отлично. Найден пистолет, из которого убиты двое парней в коттедже. Трупы, конечно, сильно обгорели, но баллистическая экспертиза докажет, что пули выпущены из пистолета, на рукоятке которого отпечатки пальцев Арсена. Теперь он в розыске. И он прекрасно знает, что из-за двух мусоров его из-под земли достанут. И будет сидеть тихо, как мышь. Так, – задумался Губа, – на кого он может рассчитывать? На Рыбака? Нет.

Семен сейчас упивается властью, а тот, кто вкусит власти, отдаст ее только мертвым. Катька? – Дотронувшись до раздвоенной губы указательным пальцем, усмехнулся. – Ей сейчас выгодно, что Арсена разыскивают. В Туле она намутила воды. И если бы не дело под Плехановым, где должен был погибнуть Руслан, все было бы гораздо сложнее. А так все складывается просто замечательно. Фанфарина не убили под Плехановым, поэтому сожгли его дачу, а самого пришили. Она думает, я всего этого не знаю. Но разочаровывать ее пока что рано. Так, – вновь задумался Губа. – На кого еще может рассчитывать Арсен? Комод? Его должны убить тульские. Ну а если нет, надеюсь, он не идиот и поймет так, как нужно мне.

Иначе я зря послал парня разделаться с Дубом. Кстати, где же Прусс? Он уже должен быть. Ладно, даже если Прусса возьмут менты, он будет молчать. Это однозначно. Так на кого в данной ситуации может рассчитывать Арсен? Похоже, таких нет. Хотя Горыныч… Он предан Арсену душой и телом. Но, – тут же вспомнил он, – Катька. Она не упустит момент наставить Арсену рога. И тем самым лишить его глаз и ушей в доме. Значит, Арсен сейчас слеп и глух. Дело за малым: найти его берлогу и покончить с ним. Ствол потом подсунуть какой-нибудь шпане, которая опробует его при первой же драке. И было бы совсем хорошо дать ментам след в Тулу. Это надо обдумать. Мысль дельная. Ну а с Доцентом потом разберусь.

Или даже, когда все подготовлю для Арсена, и Доцента заодно сделаю. С ним особых забот не будет. Правда, мужик на удивление тренированный, где он так насобачился? – уже не в первый раз с уважительным удивлением подумал Губа. – Немного беспокоит квартира. На нее могли выйти парни Арсена. Горыныч знал об этой хате. Надо менять".

– Как ты? – спросила Тамара.

– Вроде как полегче, – ответил баюкавший перевязанную и подвязанную к шее косынкой руку Доцент. – Только вот нога… – Он коснулся бедра. – Жжет.

– Медсестра придет перевязку делать, – вздохнула Тамара, – ты ей скажи.

Зря ты в больницу не поехал. Дома, оно, конечно…

– Тома, давай не будем об этом. Почему я не поехал и где мне лучше, я знаю.

– Извини, но ты стал какой-то другой. Раздражаешься по пустякам. Слова не скажи, сразу… – Договорить не дал длинный звонок.

– Кто там? – услышали они голос Андрея. – Папа, – громко позвал он, – к тебе.

Тихо охнув, Тамара широко раскрытыми глазами смотрела на пистолет, который Иван выхватил из-под подушки.

– Извини, – он виновато взглянул на нее, – но мне чертовски надоело, когда в меня стреляют. – С ее помощью встал, подхватил палку и хотел идти в прихожую.

– Лежи. – Тамара остановилась. – Я скажу, что тебя нет…

– Вы ведь знаете, – входя в комнату, улыбнулся пожилой человек с загорелой лысиной, – что врать, особенно при детях, нехорошо.

– Ты зачем дверь открыл? – спросила Тамара Андрея.

– Он удостоверение показал, – виновато ответил мальчишка. – Полковник милиции.

Услышав о милиции, Иван опустился на кровать, быстро сунул «ПМ» под одеяло.

– Барсуков Николай Васильевич, – представился человек. – Бывший полковник милиции.

– Что вам нужно? – увидев, как Иван сунул руку с напугавшим ее пистолетом под одеяло, спросила Тамара.

– Мне очень нужно поговорить с Иваном Дмитриевичем.

– Вы меня, того, – сглотнув ставшую липкой слюну, спросил Доцент, – арестовывать будете?

– Вы пропустили одну весьма существенную деталь. – Улыбаясь, Барсуков подвинул к кровати стул. – Я бывший полковник милиции. И ради Бога, – посмотрел он на руку под одеялом, которой Доцент сжимал пистолет, – успокойтесь. А то начнете сдуру стрелять. Учитывая ваш опыт, можете попасть в меня, – улыбнулся он. – А так как я пришел с белым флагом, только на переговоры, стрельба не нужна.

– Извините. – Иван вытащил из-под одеяла руку.

– Пистолет не взведен? – спокойно спросил Барсуков.

Иван покачал головой.

– Вы, пожалуйста, извините, – посмотрел на Тамару Николай Васильевич, – но нельзя ли чайку? Я с утра ничего не ел, поэтому и от бутерброда не откажусь, – весело добавил он.

– Конечно, – согласилась хозяйка. – Сейчас. – Понимая, что странный полковник хочет остаться с Иваном один на один, наклонившись к стоявшему у двери Андрею, что-то прошептала ему. Оба вышли.

– Я начну с конца, – сказал Барсуков. – Я тоже отец.

И, как и вы, люблю своего ребенка. Объединившись, мы можем спасти мою дочь и вашего сына.

– Не понимаю вас, – удивленно сказал Иван.

– Сейчас поймете. И надеюсь, мы придем к соглашению.

– Если можно, скажите, что вас привело ко мне? Как вы узнали, что я здесь? Хотя о чем я спрашиваю, – вспомнив, как представился Барсуков, сказал Иван.

– Вы понятливый человек, и я надеюсь, наш разговор не будет пустой тратой времени.

– Подождите, – попросил Иван. – Я, кажется, начинаю понимать. Вы пришли узнать, почему в меня стреляли? Но я все подробно изложил…

– Мне нужно знать, имеет ли Арсен отношение к убийству в Тамбове некоего Самуэля? Самуэля убил Губа, вы были свидетелем, но сумели уйти. Поэтому вас и пытались убить люди Губы или Арсена. В Москве вас держит сын. С женой у вас нет никаких отношений. Я покопался в вашей биографии, потому что решал, идти к вам или нет. И…

– Я вижу, что вы решили, – баюкая раненую руку, кивнул Иван. – И скажу, что зря. Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы спрашиваете.

– Я пришел не как бывший милиционер, – вздохнул Барсуков, – а как отец, который боится за жизнь своей дочери. Я понимаю вас, – увидев насмешливое недоверие в глазах Ивана, сказал Барсуков. – Мол, полковник милиции не может обеспечить охрану своей дочери. И буду говорить честно: могу, но не хочу по двум причинам. Первая – если дочь узнает об этом, она испугается. Но не это главное, – торопливо, словно боясь, что Доцент не даст ему высказаться, продолжил Барсуков. – Арсен, почувствовав, что дочь охраняют, может просто из принципа убрать Зойку. Я хочу с вашей помощью покончить с ним. Вы…

– Повторяю, – холодно проговорил Иван, – я ничего не знаю ни о каких Арсене и Губе. И не присутствовал при убийстве какого-то испанца. По-моему, вы назвали странное для русского имя.

– Переигрываете, – покачал головой Барсуков. – Но не в этом дело. Я не прошу вас…

– Знаете что, – перебил его Иван, – идите к черту. Вы хотите сделать меня свидетелем совершенного Губой по заказу Арсена убийства. Так вот, я ничего не видел и не знаю. Ясно?

– Конечно, – улыбнулся Барсуков. – Я зря пришел. За пистолет можете не беспокоиться. Я никому о нем не скажу. Но если вдруг все-таки вам понадобится помощь – позвоните. Вот мой телефон. – Он положил на стол визитную карточку. – На прощание скажу: мне нужно, чтобы вы расска-,зали все, что произошло в Тамбове. Не секрет, что Доцент сумел уйти от Губы. Так вот, Арсен и Губа сейчас враги. Обоих разыскивает милиция. Губа, отсидев положенные после задержания сутки, выйдет. Арсен сядет надолго. Если, конечно, его возьмут. Вы можете связать их вместе. Потому что вы были там и все видели. Вы боитесь за свою жизнь и за жизнь сына. Но подумайте: если дадите показания, вашего сына будут охранять, это я вам гарантирую. А так… – Он развел руками. – Вы все равно на мушке. Губа просто так вас не оставит. Оба его помощника убиты. Вероятнее всего, убил их он сам, хотя так ловко организовал это, что подозревается Арсен.

Убил он их потому, что вы их видели. На лестнице, когда они стреляли в вас.

Один из них вас узнал. Второй выстрелил в вас лишь потому, что вы выбили пистолет у его напарника. Значит, он вас не узнал. Но вы наверняка запомнили его. Поэтому Губа и убрал их. И вас убьет, потому что у вас есть слабое место – сын. И…

– Да иди ты к дьяволу! – не выдержав, заорал Иван. – Что ты каркаешь, как старый ворон на сосне?! Если уж ты, полковник, не можешь защитить свою дочь от Арсена и приходишь ко мне, то что ты хочешь от меня?! Да! Я видел, как убили Самуэля. И что? Должен давать показания против Губы и Арсена? Но ведь ты только что сказал, что и тот и другой находятся в розыске. Возьмите их – и я дам показания. Но не раньше. А теперь, – он махнул здоровой рукой на дверь, – иди.

– Я чай вам принесла, – заходя в комнату, сказала Тамара. Андрей держал в руках тарелку с бутербродами.

– Спасибо, – поднимаясь, поблагодарил Барсуков, – но мне пора.

– Ну уж нет, полковник, – улыбнулся Иван, – напросился – давай ешь.

Может, мы с тобой и за знакомство примем?

– А что? – весело посмотрел на него Барсуков. – Запросто. Не самогон? А то я стараюсь не пить…

– Виски, – перебил его Иван. – «Белая лошадь».

– Тоже чепуха, – вздохнул Барсуков. – Но за неимением лучшего… – Он подвинул стул к кровати.

– Сегодня будет небольшой кипиш, – улыбнулся вошедший в комнату Астроном.

– Не понял, – вопросительно взглянул на него Азиат.

– Все потом, – отмахнулся Астроном. – И вот еще что. Я посылаю в Воронеж пару ребят. Пусть протрясут этого водилу. А то твой Викинг не мычит и не телится. Я и на него энную сумму повешу.

– Я бы не советовал этого делать, – усмехнулся Азиат. – Викинг может здорово обидеться, а он профессионал.

– Я тоже не малолеток нашел, – самодовольно улыбнулся Астроном. – К тому же мне известно, кто этот водила.

– Известно? И кто же он, бедолага?

– Сейчас не скажу, – усмехнулся Астроном. – У меня дома бумажка лежит.

– Как ты нашел этого шоферюгу?

– Звякнул одному знакомому в Воронеж, он и сказал про него. Там, оказывается, бабки урвать можно большие, – подмигнул он. – Баба у него модельер. Ее модели и в загранку посылают, Так что по полной программе получать буду.

– Не гони лошадей. Если баба все имеет, с нее получать устанешь. У этих модельеров такая крыша, что закачаешься.

– Все путем будет. Они по-хорошему подойдут и объяснят, что, если она за мужа бабки не отдаст, его на дороге запросто прихватить могут.

– Да он тогда хрен на дорогу забьет! – усмехнулся Азиат. – Если баба такая денежная, на кой черт ему баранку крутить?

– Они в разводе, – сказал Астроном.

– Ну, – расхохотался Азиат, – тогда ты, пожалуй, вы-цепишь с нее. Она пошлет твоих подальше. И…

– Хрен ты угадал. Они в разводе, но она за него уже пару раз платила. У них дочь есть, которая от своего папани в восторге. Так что парням с водилой самим и базарить не придется. К бабе занырнут, она чулок с баксами развяжет, и все.

– Смотри, как бы потом тебе этот чулок на шее не затянули, – предупредил Азиат. – Викинг, видимо, не зря молчит. Разнюхал про это дело и понял, что лучше не соваться.

– Вот я ему и предъявлю, суке. Сколько времени потерял. Давно бы уже…

– Ладно, – прервал его Азиат. – Это, как говорится, твое дело. Тут вот что, – переменил он тему, – вместо Арсена сейчас рулит Рыбак. Я думаю, может, стоит с ним потолковать. Он наверняка Арсена боится. Тот сейчас в розыске, но, если узнает, что Рыбак его по борту пустил, наверняка получить захочет. А мы с Рыбаком перетрем и, если что, поможем ему с Арсеном разделаться. У Арсена сейчас парней хрен да маленько. Так что справимся.

– Ты думаешь, Арсен стенка на стенку, как в колхозе, пойдет? – насмешливо спросил Астроном. – Он того же Губу…

– А вот тут ты хрен угадал, – торжествующе проговорил Азиат. – У них война. Губа, говорят, подставил Арсена. Тот из-за него мусора или даже двух ухлопал. Так что с Рыбаком надо перебазарить. И в долю войти.

– Тогда конечно, – кивнул Астроном. – Надо Лизке сказать, она нас и сведет. Но, по-моему, голяк мы вытянем.

– Почему?

– На хрен мы Рыбаку как партнеры упали? Он сейчас царь и бог, и с нами в долю входить ему нет резона? Мы кто есть-то?

– Ты не понял. Не то чтобы в долю на равных, а будем процент маять.

Тогда его люди наши кафе трогать не будут. Если мы на него как бы пахать начнем, на кой ему с нас стружку снимать?

– А с какой радости ему нам процент давать, если легче бошки открутить?

– Нет, Рыбаку сейчас война на хрен не нужна. Арсен и тот с нами не начинал. Это же с ходу мусора впрягутся. И какие-то потери будут. А так, вместе с нами, ему легче и против Арсена воду мутить. Ему сейчас высовываться стремно.

– А Катька? Она-то с кем будет?

– Только не с Арсеном. У них же там канитель вышла. Кроме того, еще с туляками вот-вот начнется.

– Туляков положили снова. Я ведь хотел сказать, да забыл. Вроде они там друг дружку и деньги в кружку. По крайней мере базар такой идет. Так что, ты серьезно решил с Рыбаком перебазарить?

– Конечно. Я и с Арсеном договариваться думал. Но с ним это бы внатяг вышло. Он уж больно возомнил о себе. С Рыбаком легче. Тем более он сейчас Арсена боится. Да, а ты про двоих крутых говорил, которые в Воронеж покатят.

Кто они? На кого работают?

– Сейчас на меня, – самодовольно усмехнулся Астроном. – Здесь какого-то Берию кто-то уделал. Вот парнишки без работы и остались.

– Погоди-ка, – нахмурился Азиат. – Степку Берию замочили?

– Да. А ты что, знаешь его?

– Знал. Мы с ним одно дело провернули вместе. Правда, давно. А ты бы этим крутым сначала про серебро сказал. Нас же кинули с тобой, как последних чмо. Пусть они…

– Этим мы сами займемся. Я вроде концы нашел – Франко и Докер. Мне мужик один рассказал. Серебро Франко искал. Ему откуда-то прислали. Вот, видно, он и пришел к Луню за ним. А тут мы нарисовались.

– Но если серебро у Франко, тогда мы хрен чего получим. Он…

– Пусть бабки гонит. Мы ведь отдали…

– Ты как в школьном буфете, – засмеялся Азиат. – Я тебе дал рупь – гони пирожок. Франко пошлет нас подальше, и весь базар. Или, как Луня, завалит, и все. Если с Рыбаком договоримся, и с Франко получим. Рыбак сейчас начнет свой гонор показывать. Он давно о руле мечтал. Сейчас будет доказывать, что он великий кормчий. Взглянув на Астронома, Азиат спросил:

– А откуда ты про этого Франко узнал?

– Один мужик сказал. Я к нему заскочил насчет бабок. Золотишко сдавал.

Помнишь, у украинцев на трассе хапнули? Ну и так, между прочим, спросил: не в курсе, кто серебро мог цапануть у Луня? Он мне и сказал, что серебро Франко шарил. К этому Франко у тульских большие претензии имеются. Так что надо с ним скорее базарить, а то туляки его прирежут, и все, плакали наши денежки. Вот мы тогда влипли! – Вспомнив тот день, покачал головой. – Как еще живыми ушли…

– Ладно, – недовольно проговорил Азиат. – Разберемся мы с этим Франко.

Сейчас надо Лизке звонить, пусть с Рыбаком сведет.

– Ну как? – подойдя к кровати Докера, спросил Франко.

– Да вроде ничего, пока не шевелишься. А то хоть караул кричи.

– Пулю достать надо было. Ведь она там и загнить может.

– Ты, что ли, доставать-то стал бы? – покосился на него Докер.

– Нет, конечно, – помотал головой Франко. – Я про то, что врача надо было какого-нибудь искать.

– Ну да, – криво улыбнулся Докер, – он бы потом му-сорам сообщил, и все. В тюремной больничке меня бы долечивали.

– За что же тебя брать-то? – усмехнулся Франко. – Тебе хулиганы в плечо пулю всадили.

– Менты наверняка все стволы, которые там остались, проверили. Вытащили бы мне пулю, а она из пистолета, который с убитыми в квартире найден. И все, долечили бы меня дубиналом. Наручники, и давай чистосердечное выколачивать.

– Знаешь, – поморщился Франко, – порой ты так говорить начинаешь, что сразу уголовника видно. Как тебя милиция раньше не арестовала?

– Я свое отсидел, – обиделся Докер. – Только вот в ридну Украину дорога закрыта. Меня там сразу на пожизненное определят.

– А что, у вас тоже такое практикуется?

– А хрен их знает, – отмахнулся Докер, – что там по этой части практикуется. Я на Украине уже лет пятнадцать не был. Намутил там. Я же в Одессе в порту работал, мы там контейнеры вскрывали. Сдал нас один. Вот я с ним и рассчитался. И получилось, что парочку мусоров ухлопал. Так что мне на родину нельзя. Но, похоже, и в России тесно становится.

– Да, из Москвы надо ноги уносить. И чем быстрее, тем лучше. Нужно серебро сбывать, а то денег почти не осталось. Да тут еще мы в эту историю с тульскими на кой-то хрен влезли.

– Ты меня втянул, говорил, деньги неплохие заработаем, вот и заработали. Парни, которые были, теперь слиняли. Тебя Губа откуда знает?

– Не Губа меня знает, а баба из Тулы, Сорока. Она с ним, кажется, хотела договориться. Ну, я вспомнил, что у тебя двое с винтовками работают, вот и решил заработать.

– Неплохо у тебя вышло. Куда деваться, не знаем. А нас тульские хотели прибить или кто другой?

– Ты последнего пристрелил. Надо было узнать, а потом…

– Да какая разница, кто нас завалить хотел? Надо доставать денег и дергать из Москвы. И чем скорее мы это сделаем, тем здоровее будем.

– Надо думать, куда серебро сдать! Оставлять его нельзя. С собой везти не сможем. Да и денег у нас мало. А вот куда его сдать?

– Подожди. Уходить нам надо, это однозначно. Но с недельку еще посидим здесь. Может, рука малехо подживет. А так, однокрылый, куда я?

– Я же говорю, тебе пулю доставать надо. Да и делать что-то с раной. А то загниет, и все.

– Ты накаркаешь! – разозлился Докер. – Если что-то с рукой, я тебя замочу, так что смотри.

"Вон ты как, – подумал Франко. – Ну что же, главное – серебро сдать.

Пусть не за очень большие деньги, но сдать. А там ты мне и на хрен не упал.

Живи один, дольше жить будешь".

«Только бы лапа поджила, – думал Докер. – Бабки у меня есть. Я их у Луня цапанул. Видать, те двое с бабками к нему пришли. Но тебя тоже хрен отпущу. – Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Франко. – Серебро продадим, я тебя и кину. Вдвоем оно, конечно, спокойнее, но в данном случае нам, приятель, не по пути».

– Вот это да, – озадаченно протянул пожилой мужчина. – Значит, там все гораздо серьезнее. Это точно, Юра? – Он взглянул на сидевшего напротив мужчину.

– Точно, Глеб Антонович.

– Но с чего это вдруг у вас так решили?

– Взяли двоих. Один из них и дал сведения о Розовой. Как мы поняли, она хотела смыться со всем, что получила. Поэтому и не сообщила об отъезде Арсену.

Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой… – Он пожал плечами.

– К ней уже поехали? – спросил Глеб Антонович.

– Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.

– Значит, его словам не верят?

– Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, – засмеялся Юрий. – Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз – за два дня до того, как на нее напали.

– Подожди, – удивленно прервал его Глеб Антонович, – но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?

– А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно…

– Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.

– Нашли труп Богданова, – сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:

– И что?

– Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.

– Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, – улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. – Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.

– Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».

В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому…

– Не люблю долгих вступлений, – недовольно проговорил Глеб Антонович. – Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?

– Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».

– Вот как? – поразился Глеб Антонович. – Что еще есть у милиции?

– Больше ничего. Предполагают, что эта Маша – дорожная проститутка. И сейчас проверяют всех Маш. Опрашивают водителей. И кажется, у тульских парней есть описание внешности этой Маши.

– Понятно, – кивнул Глеб Антонович. – Спасибо. Ты заслужил премию. А сейчас извини, у меня деловой разговор.

– Понимаю. – Юрий встал.

– Тебя отвезут куда скажешь. В машине окна затемнены, так что увидеть тебя не могут.

– Он ничего не сказал, – недовольно проворчал Николай Васильевич. – Единственная польза от посещения – кофе угостили. И две рюмки виски выпил.

Отвратительная штука. Правда, закуска была на высоте.

– Николай Васильевич, – нерешительно проговорил Игорь, – парни говорят, что все эти дни ничего подозрительного не было. В общем, я так понял, надоело им попусту за Зоей ходить.

– Скажи им спасибо, и пусть прекращают. Видимо, просто кто-то хотел свести меня с Арсеном. Мол, у старого Барсука есть связи в милиции, и он возьмет Арсена за глотку. Только вот те двое, которых видел ты, кто они?

– Не знаю. Я тогда, наверное, зря их упустил.

– А что ты мог сделать? Задерживать их не за что. Это раз. Вести, оставив Зойку без прикрытия? Я бы тебе этого в жизни не простил. Я знаешь как тогда переволновался! Думал, сердце прихватит.

– Но почему Михайлов говорить не хочет?

– Тут несколько причин. Первая – сын. Он потому и из дому сбежал. И сейчас бы куда-нибудь переехал, но ранен, да и мальчишку тревожить не хочет. И второе – боится, потому что у Самуэля он был не просто так. В чем-то Доцент замешан. Ведь на него, помнишь, ты говорил, дело заводили. Он тогда просто пропал. Как бы в бега подался. И видимо, с кем-то связался. Так что он еще и ответственности боится. И его слова, что, если возьмет милиция Арсена с Губой, он даст показания, это подтверждают. Ведь такие, как Арсен, бьют по слабому месту. Губе здесь можно отдать предпочтение – он просто убийца. И наверное, поэтому ведет охоту за Доцентом. Как же: задета его профессиональная гордость, от него дважды ушла жертва. Он не успокоится, пока не убьет Михайлова. Хотя, – задумчиво проговорил Николай Васильевич, – сейчас у Губы опасный противник – Арсен. Интересно бы узнать причину их вражды. Губа подставил Арсена, это понятно. Астахов, если его возьмут, будет отвечать за убийство двух неизвестных и участкового. Тот тоже убит из пистолета, на котором найдены отпечатки пальцев Астахова. Губа же, убрав любовницу, замел все следы. Его возьмут, но доказать ничего не смогут. К тому же у него прекрасные адвокаты. На Губу даже нажать нельзя. Сейчас вопросы задают в присутствии адвоката, если таковой имеется.

Раньше было проще. А сейчас крупную сволочь расколоть трудно. Получается просто смешно: все знают, что Губа убийца по заказам. Киллер, как модно их сейчас называть. А посадить не могут. Не за что.

– Об этом все говорят. Он же, сволочь, только посмеивается. Его взяли в первый раз по делу об убийстве семейной пары. Женщина была раньше невестой Губы. А он как раз из Чечни вернулся. Алиби у него не было. Дело к суду, но тут арестовывают одного уголовника. И тот вдруг признается в пяти убийствах. В том числе и пары, за которую крутят Губу. Его отпускают, и он заявляет, что будет убивать по заказам. «Но посадить меня вы, менты, не сможете. Времена не те». И первое, что он сделал, – нашел себе прекрасного адвоката. Губе и пистолет пытались пришить, в машину подкладывали. И наркотики. И все бесполезно. Но сейчас… Вот вы сказали, что Губа ищет Доцента, потому что задета его профессиональная гордость киллера. Может быть, и поэтому тоже. Но главное, Доцент наверняка был свидетелем убийства Самуэля, его двоюродного брата. Вот почему Губа пытается убрать Михайлова. Он для него – реальная угроза.