Почему так удивился бедняга Эблинг Мис, открыв тайну Второго Фонда? Он пролетел половину Галактики, чтобы предупредить Второй Фонд об опасности, и обнаружил, что Второй Фонд покорен Мулом вместе с Первым. Почему Мулу не удалось найти Второй Фонд? Потому, что он не стал искать непобедимого врага среди уже побежденных.
      У психологов была возможность спокойно подумать над тем, как остановить Мула, и они его остановили.
      Это просто до смешного. А мы строим заговоры, пытаемся что-то от кого-то скрыть, а этот кто-то заглядывает нам через плечо! Комедия!
      – Доктор Дарелл, – скептически спросил Антор, – вы верите в то, что говорите?
      – Да.
      – Значит, любой из ваших соседей, с которым вы каждый день здороваетесь на улице, может оказаться Психологом, чувствующим пульсацию вашего мозга?
      – Совершенно верно.
      – Почему же до сих пор никто не помешал осуществлению нашего заговора?
      – Почему не помешал? Кто вам сказал, что нам не помешали? Мы только что убедились в том, что кто-то взял под контроль Хомира Мунна. Это первое, а второе: вы уверены, что мы отправили его на Калган по своей воле? Вы уверены, что Аркадия подслушала нас и полетела с Мунном по своей воле? Нам постоянно мешают. Просто мы этого не замечаем. Врагам гораздо выгоднее ввести нас в заблуждение, чем остановить окончательно.
      Антор погрузился в размышления и вынырнул с недовольной миной.
      – Не нравится мне все это. Чего стоит ваш генератор? Мы не можем всю жизнь просидеть в четырех стенах. Может быть, вы собираетесь изготовить такую машину для каждого жителя Галактики?
      – В этом нет необходимости, Антор. Видите ли, у Психологов есть чувство, которого нет у нас. Это их сила, но в то же время их слабость. Скажите, какое оружие поразит зрячего, но оставит невредимым слепого?
      – Разумеется, свет, – сообразил Мунн.
      – Правильно, – сказал Дарелл, – яркий, ослепительный свет.
      – Не пойму, какое отношение это имеет к нам, – заволновался Турбор.
      – Самое прямое. Генератор статистического поля можно настроить на генерацию поля, которое будет восприниматься мозгом Психолога, как яркий свет глазами обыкновенного человека. Генератор работает, как калейдоскоп. Он постоянно меняет «картинки» и делает это гораздо быстрее, чем мозг Психолога может их прочитать. Это аналогично постоянной быстрой смене темноты и яркого света. Не слишком приятное ощущение. Если усилить свет – или электромагнитное поле – и ускорить чередование кадров, неприятное ощущение превратится в непереносимую боль. Разумеется, для того, кто «видит» это поле.
      – В самом деле? – спросил Антор. – Вы испытывали прибор?
      – Нет, конечно. На ком я мог его испытать? Но уверяю вас, он будет работать.
      – Ну-ка, где включается генератор, установленный в вашем доме? Покажите.
      – Здесь, – Дарелл вынул из внутреннего кармана предмет величиной с сигаретную коробку и протянул Антору.
      Антор осмотрел рогатый предмет и пожал плечами.
      – Не пойму, что к чему. Дарелл, объясните, что можно нажимать, а что нельзя. Боюсь случайно отключить.
      – Не беспокойтесь, случайное отключение невозможно. Выключатель фиксируется, – Дарелл подергал неподвижный рожок.
      – А эта ручка зачем?
      – Она регулирует частоту смены кадра. А эта – силу поля.
      – Можно?.. – Антор положил палец на регулятор.
      Все сгрудились вокруг него.
      – Отчего же нельзя? Ведь с нами ничего не случится.
      Дрожащей рукой Антор повернул регулятор сначала в одну сторону, потом в другую, но ничего не случилось. Пытаясь напрячь свои чувства и уловить таинственный сигнал, Мунн часто моргал, а Турбор скрипел зубами.
      Антор пожал плечами и бросил панель управления Дареллу на колени.
      – Придется верить вам на слово. Мне трудно представить, что в тот момент, когда я поворачивал ручку, что-то происходило.
      – Вы правы, Пеллеас Антор, в тот момент ничего не происходило, – сказал Дарелл, поджав губы. – Вы держали в руках макет. А настоящая панель осталась у меня.
      Дарелл расстегнул пиджак и взял в руку пристегнутую к поясу точно такую же рогатую коробочку.
      – Вот сейчас произойдет! – и Дарелл повернул регулятор мощности до упора.
      С жутким криком Антор повалился на пол. Он стал кататься по полу и рвать на себе волосы.
      Мунн, глядя на него полными ужаса глазами, подобрал на кресло ноги, чтобы случайно не коснуться корчащегося на полу тела.
      Турбор и Семик сидели неподвижно, бледные, как гипсовые статуи.
      Дарелл выключил генератор. Антор несколько раз дернулся и затих. Он был жив и дышал, как загнанная лошадь.
      – Помогите мне положить его на диван, – сказал Дарелл, беря молодого человека под мышки.
      Турбор взял его за ноги, и вдвоем они подняли Антора, как мешок с мукой, на диван.
      Прошло несколько минут. Дыхание молодого человека успокоилось, веки дрогнули и приподнялись. Лицо его пожелтело, по вискам струился пот. Он заговорил чужим, надтреснутым голосом:
      – Не надо! Не надо больше! Вы не представляете, не представляете, как это о-о-о…
      – Не будем, – сказал Дарелл, – если вы признаетесь, что вы агент Второго Фонда.
      – Дайте воды, – попросил Антор.
      – Принесите воды, Турбор, – распорядился Дарелл, – и бутылку виски.
      Влив в Антора стакан виски и два стакана воды, Дарелл повторил вопрос. В молодом человеке сломалась какая-то пружина.
      – Да, – сказал он устало, – я агент Второго Фонда.
      – Который, – продолжал Дарелл, – находится на Термине?
      – Да, да, вы абсолютно правы, доктор Дарелл.
      – Хорошо. Теперь объясните нам, что происходило в последние полгода.
      – Я сейчас засну, – прошептал Антор.
      – Нет! Сейчас же говорите!
      Антор прерывисто вздохнул и едва слышно торопливо заговорил. Все склонились к нему, чтобы ничего не упустить.
      – Сложилась опасная ситуация. Мы знали, что на Термине физики заинтересовались электромагнитными полями мозга и созрели для того, чтобы создать прибор вроде вашего генератора. Появились враждебные настроения по отношению ко Второму Фонду. Нужно было изменить ситуацию, не нарушая Плана Селдона.
      Мы пытались управлять процессом, влившись в него, чтобы снять с себя подозрения. Война с Калганом была развязана для того, чтобы отвлечь ваше внимание. Специально для этого я отправил Мунна на Калган. Любовница Штеттина – наш человек. Она позаботилась о том, чтобы Мунн действовал, как надо.
      – Как! Каллиа… – начал Мунн, но Дарелл жестом велел ему молчать. Антор продолжал, не заметив, что его перебили.
      – С Мунном полетела Аркадия. Мы этого не ожидали, мы не можем все предусмотреть. Каллиа отправила ее на Трантор. Вот и все, за исключением того, что мы проиграли.
      – Вы и меня пытались отослать на Трантор, – напомнил Дарелл.
      – Мне нужно было убрать вас с дороги, – кивнул Антор. – Я чувствовал триумф, сопровождавший вашу работу над генератором.
      – Почему вы не взяли меня под контроль?
      – Не мог. Не мог. Не имел права. Мы работали по плану. Отход от плана означал его крах. План предсказывает лишь вероятности… как План Селдона, – Антор говорил короткими, почти несвязными фразами, вертя головой из стороны в сторону. – Мы работали с отдельными людьми… не с группами… очень низкие вероятности… почти нулевые. Кроме того, нейтрализовать вас… изобрел бы кто-нибудь другой. Нужно было управлять временем… очень тонко… по плану Первого Спикера… мне не все известно, – он замолк.
      Дарелл грубо встряхнул его.
      – Спать нельзя! Сколько вас здесь?
      – А? Что? Немного… вы удивитесь… пятьдесят… больше не нужно.
      – Все здесь, на Термине?
      – Пять или шесть… в других местах… как Каллиа… спать хочу.
      Антор вдруг взбодрился, глаза его прояснились. В последней попытке сгладить свое поражение он сказал:
      – В конце я раскусил вас. Я хотел отключить систему, но вы дали мне нерабочую панель. Вы подозревали меня все время, – и заснул.
      Взглянув на Дарелла с благоговением, Турбор спросил:
      – Когда вы начали его подозревать?
      – С самого начала, – был ответ. – Он сказал, что пришел от Кляйзе. Ах, я знал Кляйзе и помнил, как мы расстались. Он был фанатиком, а я отошел от него. Я считал, что безопаснее работать в одиночку. Сказать этого Кляйзе я не мог, да он и не стал бы слушать. Для него я был трус, предатель и, может быть, даже агент Второго Фонда. Кляйзе не умел прощать и почти до самой смерти не хотел со мной разговаривать. Вдруг он присылает мне письмо, в котором приглашает к сотрудничеству и возобновлению старой дружбы. Это было не в его характере. Кляйзе мог так поступить, лишь находясь под чьим-то влиянием. Я подумал, что таким образом ко мне в доверие хочет втереться настоящий агент Второго Фонда. Так и оказалось.
      Дарелл вздохнул и прикрыл глаза.
      – Что мы станем с ними делать, – спросил Семик, – с этими ребятами из Второго Фонда?
      – Не знаю, – печально ответил Дарелл. – Их можно куда-нибудь сослать. Например, на Зоранель, и окружить статистическим полем. Можно разлучить или стерилизовать полы, и через пятьдесят лет от Второго Фонда ничего не останется. А может, гуманнее будет их убить.
      – А нельзя ли, – предложил Турбор, – перенять их способность? Они ведь не рождаются с ней, как Мул?
      – Наверное, нет. Энцефалограммы показывают, что в зачаточном виде такая способность существует у каждого человека. Психологи, очевидно, тренируют ее. Только зачем она нам? Даже им она не помогла.
      Дарелл нахмурился и умолк.
      Слишком легко все получилось. Невероятно легко пали эти колоссы, и это настораживало. Можно ли быть уверенным, что ты не марионетка в чьей-то руке?
      Как в этом убедиться?
      Скоро возвратится Аркадия. Доктор Дарелл даже думать не хотел о том, что будет, если…
 
      Вот уже неделю Аркадия дома. Вот уже две. По какому-то волшебству она превратилась из ребенка в девушку и стала очень похожа на мать. Доктора Дарелла мучили мрачные мысли, но он боялся проверять свои опасения, боялся обнаружить, что его дочь, смысл его жизни, единственную память о молодости и любви, – подменили.
      Однажды вечером он сказал как можно небрежнее:
      – Аркадия, почему ты решила, что оба Фонда находятся на Термине?
      Они сидели в театральной ложе, на Аркадии было новое нарядное платье.
      Она посмотрела на отца и пожала плечами.
      – Не знаю. Решила, и все.
      Сердце доктора Дарелла сжалось.
      – Подумай, – попросил он. – Хорошо подумай, это очень важно. Как ты догадалась, что оба Фонда находятся на Термине?
      Аркадия наморщила лоб.
      – Там была леди Каллиа. Я догадалась, что она из Второго Фонда. И Антор так сказал.
      – С леди Каллией ты встретилась на Калгане. Почему же ты решила, что Второй Фонд на Термине?
      Аркадия задумалась надолго. В самом деле, почему она так решила? Откуда к ней пришла эта мысль?
      Что-то ускользало от ее сознания.
      – Леди Каллиа все знала, значит, она получила информацию с Термина. Наверное, я незаметно для себя об этом подумала и решила, что Второй Фонд находится на Термине. Что-то не так, папа?
      Доктор Дарелл молча качал головой.
      – Папа! – крикнула Аркадия. – Я это знала! Чем больше я думала, тем более правдоподобным мне это казалось. Это же очевидно.
      Отец посмотрел на нее растерянно.
      – Если в деле замешан Второй Фонд, интуиция становится подозрительной. Возможно, ты догадалась сама, а возможно – под контролем.
      – Под контролем? Ты думаешь, они изменили меня? Нет! – Аркадия отшатнулась от отца. – Этого не может быть! Антор подтвердил, что я была права, и он говорил правду, потому что ты потом обнаружил целую компанию Психологов. Ведь так?
      – Все это так, Аркадия, и все же позволь мне сделать энцефалографический анализ твоего мозга.
      Она отчаянно замотала головой.
      – Нет, нет! Я боюсь!
      – Меня боишься? Что ты, Аркадия! Мы просто узнаем правду, и все.
      Уже сидя в кресле, Аркадия тронула отца за рукав и спросила:
      – Папа, что будет, если меня на самом деле изменили? Что ты должен со мной сделать?
      – Ничего. Если тебя изменили, мы уедем отсюда. Плюнем на всю Галактику и полетим на Трантор.
      Никогда еще Дареллу не было так тяжело делать анализ. Никогда он не тратил на него столько времени. Самописцы остановились, Аркадия съежилась в кресле, не решаясь взглянуть на отца. Потом она услышала его смех, и поняла, что все в порядке. Аркадия выскочила из кресла и повисла у отца на шее.
      – Мы победили, Аркадия! – упоенно говорил доктор Дарелл, обнимая дочь. – Генератор статического поля включен на полную мощность, а твои поля в полной норме. Мы победили! Можно жить!
      – Папа, – сказала Аркадия, – мне кажется, мы имеем право на медали.
      – Как ты узнала, что я отказался от наград? – доктор на секунду отстранил дочь, но тут же прижал к груди и засмеялся. – Ты всегда все знаешь. Хорошо, ты получишь свою медаль, цветы и аплодисменты.
      – Папа…
      – Да?
      – Теперь ты станешь называть меня Аркади?
      – Зачем… хорошо, Аркади.
      Доктор Дарелл постепенно проникался сознанием победы. Фонд – Первый и теперь единственный – стал хозяином Галактики. Между ним и Второй Империей, о которой мечтал Селдон, не было преград. Оставалось сделать лишь шаг. Доктор не знал, что обязан этим…

22. Истинный ответ