На дверях кабинета Гранта постоянно висела табличка с надписью: "Не входить". Еду оставляли перед дверью. Ближайший туалет был закрыт для посторонних, а дверь между ним и кабинетом Гранта сняли. Сам Грант перешел на электрическую бритву. Он каждый вечер следил за тем, чтобы Рэлсон принимал снотворное, и засыпал только после того, как убеждался, что его коллега уже спит.
      Утром Рэлсону приносили отчеты о проделанной работе. Он читал их, а Грант наблюдал за ним, делая вид, что занят собственными проблемами.
      Потом Рэлсон откладывал бумаги в сторону и отрешенно смотрел в потолок.
      – Что-нибудь новое? - спрашивал Грант.
      Рэлсон в ответ только качал головой.
      Однажды Грант предложил:
      – Я попрошу очистить здание между первой и второй сменами. Вам необходимо посмотреть экспериментальную установку.
      Теперь по ночам Грант и Рэлсон бок о бок, словно привидения, вышагивали по пустому зданию. Грант ни на секунду не выпускал руки Рэлсона. Однако после каждого такого путешествия Рэлсон только качал головой. Несколько раз он принимался что-то писать, но после нескольких кривых строк отбрасывал дощечку в сторону.
      Так продолжалось до тех пор, пока он вдруг не исписал полстраницы - быстро, не останавливаясь. Грант подошел к коллеге. Рэлсон поднял взгляд и дрожащей рукой закрыл записи.
      – Пригласите Блуштейна.
      – Что?
      – Я сказал: "Пригласите Блуштейна". Доставьте его сюда. Немедленно!
      Грант взялся за телефон.
      Теперь Рэлсон начал писать, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы вытереть тыльной стороной ладони влажный от пота лоб.
      – Он приедет? - спросил Рэлсон дрогнувшим голосом.
      – Его нет в кабинете, - ответил Грант, который тоже начал беспокоиться.
      – Позвоните ему домой, разыщите Блуштейна!
      Грант снова взялся за телефонную трубку, а Рэлсон тем временем отбросил в сторону очередной исписанный листок. Пять минут спустя Грант сказал:
      – Блуштейн уже на пути к нам. Что случилось? Вам плохо?
      Рэлсон с трудом пробормотал:
      – Нет времени... не могу говорить...
      Он писал, чертил какие-то кривые диаграммы - его руки словно отказывались ему подчиняться.
      – Диктуйте! - предложил Грант. - Я буду писать.
      Рэлсон только отмахнулся. Он уже не мог говорить. Схватив левой рукой правую, словно это был кусок дерева, он попытался нацарапать что-то еще, вздрогнул и вдруг повалился на свои записи.
      Грант осторожно вытащил бумаги и уложил Рэлсона на диван. И не отходил от него до тех пор, пока не пришел Блуштейн.
      – Что произошло? - с порога спросил психиатр.
      – Я думаю, он жив, - ответил Грант, хотя к этому моменту Блуштейн и сам успел в этом убедиться.
      Грант обо всем ему рассказал.
      Блуштейн сделал укол, и они стали ждать. Наконец Рэлсон открыл пустые глаза и застонал. Психиатр наклонился к нему:
      – Рэлсон.
      Руки Рэлсона потянулись к врачу и вцепились в его пиджак:
      – Доктор, заберите меня обратно.
      – Так и будет. Прямо сейчас. Как я понимаю, вы решили задачу создания силового поля?
      – Да, я там написал, Грант.
      Грант тем временем листал бумаги. На его лице была растерянность.
      – Там не все, - слабым голосом сказал Рэлсон. - Больше я записать не сумел. Вы должны поработать сами. Заберите меня отсюда, доктор!
      – Подождите, - попросил Грант. И прошептал, обращаясь к Блуштейну: - Нельзя ли оставить его здесь до тех пор, пока мы не организуем испытания? Я не понимаю большую часть того, что он написал. Почерк ужасно неразборчивый. Спросите у него, почему он думает, что подобная конструкция будет работать.
      – Спросить у него? - тихо проговорил Блуштейн. - Вы же сами говорили, что он всегда знает, как нужно решать практические задачи.
      – Спросите меня в любом случае, - вмешался Рэлсон, услышавший часть их разговора.
      Его глаза вдруг широко открылись и загорелись безумным огнем.
      Блуштейн и Грант повернулись к нему.
      – Они не хотят силового поля. Они! Экспериментаторы! До тех пор пока я не понимал, как это сделать, все оставалось без изменения. До тех пор пока я не начал рассматривать одну идею - ту идею, что записана на этих листках, - не прошло и тридцати секунд с того момента, как она пришла мне в голову, и я почувствовал... я почувствовал... доктор...
      – Что? - спросил Блуштейн.
      – Я все глубже погружаюсь в пенициллин. - Рэлсон снова перешел на шепот. - Чем дольше я писал, тем быстрее и глубже погружался. Я был так... глубоко. Именно тогда я понял, что нахожусь на правильном пути. Заберите меня отсюда.
      Блуштейн выпрямился.
      – Я должен увезти его с собой, Грант. У нас нет выбора. Если вы сумеете разобраться в том, что он написал - считайте, что вам повезло. Если нет - ничем не могу вам помочь. Рэлсон теперь для вас бесполезен: его ждет немедленная смерть, если он попытается что-нибудь еще написать.
      – Но он умирает от чего-то воображаемого! - возразил Грант.
      – Предположим. Однако разве это имеет значение? Смерть есть смерть.
      Рэлсон потерял сознание и не слышал последнюю часть их разговора. Грант мрачно посмотрел на коллегу, а потом произнес:
      – Ну что ж, забирайте его.
      Десять ведущих ученых института мрачно смотрели на освещенный экран, где сменяли друг друга слайды. Грант, нахмурившись, наблюдал за ними.
      – Мне кажется, идея достаточно проста, - сказал он. - Среди вас есть математики и инженеры. Записи похожи на дурацкие каракули, однако за ними стоит мысль. Первый лист написан достаточно четко - это хорошая подсказка. Еще раз изучите каждую страницу. Записывайте все идеи, даже самые безумные, которые придут вам в голову при чтении. Никаких консультаций; я хочу, чтобы вы сделали собственные, независимые выводы.
      – А откуда вы знаете, доктор Грант, что в этих каракулях есть какой-то смысл? - спросил один из ученых.
      – Потому что они принадлежат Рэлсону.
      – Рэлсону? Я думал...
      – Вы думали, он болен, - перебил Грант. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть поднявшийся шум. - Знаю. Он и в самом деле заболел. Это записи человека, стоящего на пороге смерти. Больше Рэлсон ничего не сможет нам подсказать. Где-то в этих бумагах содержится решение, как создать силовое поле. Если мы не найдем его, то будем отброшены назад лет на десять.
      Они принялись за работу. Прошла ночь. И еще одна. Три ночи...
      Грант посмотрел на результаты и покачал головой:
      – Остается только поверить вам на слово. Не могу сказать, что я понимаю все, что здесь написано.
      Лоу, который в отсутствие Рэлсона считался лучшим инженером института, пожал плечами:
      – Мне это тоже не до конца понятно. Если установка и сработает, почему - он не объяснил.
      – Ему не хватило времени. Вы можете построить генератор по этому описанию?
      – Могу попытаться.
      – А не хотите посмотреть на то, что придумали другие?
      – Их версии меня не убеждают.
      – Надеюсь, вы все тщательно проверили? - на всякий случай спросил Грант.
      – Конечно.
      – И настроены прямо сейчас начать работу?
      – Да. Однако должен признаться, что не слишком рассчитываю на успех.
      – Я тоже.
      Конструкция росла. Хэл Росс, старший механик, которого назначили начальником проекта, практически забыл про сон. В любое время дня и ночи его можно было найти на строительной площадке. Он стоял и, задумчиво глядя под ноги, почесывал свой совершенно лысый затылок.
      Только в самом начале он задал несколько вопросов:
      – Что это такое, доктор Лоу? Никогда не видел ничего подобного. Зачем нужна эта штука?
      – Вы знаете, где находитесь, Росс. Вам хорошо известно, что здесь не принято интересоваться лишним. Пожалуйста, впредь ничего у меня не спрашивайте.
      Росс больше не задавал вопросов. Однако вскоре стало ясно, что ему совсем не нравится конструкция, созданием которой он руководил. Он называл ее уродливой и неестественной. Но продолжал работать.
      Однажды позвонил Блуштейн.
      – Как Рэлсон? - спросил Грант.
      – Не очень. Желает участвовать в испытаниях генератора силового поля.
      – Наверное, это естественно, - с некоторым сомнением ответил Грант. - В конце концов, это ведь его детище.
      – Мне придется приехать вместе с ним.
      Гранта эта перспектива не слишком обрадовала.
      – Знаете, испытания могут оказаться очень опасными. Хотя пуск пробный, вы не должны забывать, что мы имеем дело с колоссальными энергиями.
      – Ну, мы будем подвергаться опасности не больше, чем вы, ответил Блуштейн.
      – Хорошо. Список наблюдателей должен быть утвержден Комитетом и ФБР, я внесу вас в него.
      Блуштейн огляделся по сторонам. Генератор силового поля занимал центральную часть огромной экспериментальной лаборатории, все остальное пространство было освобождено. Он не заметил соединений с резервуаром, где содержался плутоний, служивший источником энергии, но из обрывков разговоров психиатр понял - он знал, что задавать вопросы Рэлсону не следует - что это соединение проходит под полом.
      Сначала наблюдатели обошли машину, обмениваясь непонятными репликами, а потом все собрались на галерее. Блуштейн заметил по меньшей мере трех генералов и целую свиту военных чинов помельче. Психиатр предпочел остановиться в стороне, у высокого ограждения главным образом ради Рэлсона.
      – Вы уверены, что хотите остаться? - спросил Блуштейн.
      В лаборатории было достаточно тепло, но Рэлсон так и не снял пальто и даже поднял воротник. Впрочем, Блуштейн сильно сомневался, что кто-либо из коллег узнает Рэлсона.
      – Я останусь, - сказал физик.
      Блуштейн был доволен. Ему хотелось посмотреть испытания.
      В этот момент к нему кто-то обратился:
      – Здравствуйте, доктор Блуштейн.
      Сначала психиатр никак не мог вспомнить, кто это с ним поздоровался, но потом сообразил.
      – Инспектор Дэррити!.. Что вы здесь делаете?
      – То же самое, что и все остальные. - Инспектор показал на собравшихся людей. - Нет никаких шансов заставить их очистить помещение, чтобы исключить возможность несчастного случая. Однажды я стоял совсем рядом с Клаусом Фуксом - вот как с вами. - Дэррити подбросил перочинный нож в воздух и привычно ловким движением поймал его.
      – Да, где теперь найдешь безупречную систему безопасности? Когда человек даже не может доверять своему собственному подсознанию... Вы будете стоять рядом со мной, не так ли?
      – Почему бы и нет? - Дэррити улыбнулся. - Вы ведь очень хотели попасть сюда, верно?
      – Не ради себя, инспектор. Пожалуйста, уберите куда-нибудь ваш нож!
      Дэррити с удивлением посмотрел на Блуштейна. Быстро убрал нож и более внимательно посмотрел на его спутника, а потом тихонько присвистнул:
      – Здравствуйте, доктор Рэлсон.
      – Добрый день, - хрипло ответил Рэлсон.
      Блуштейна не удивила реакция Дэррити. С тех пор как Рэлсон вернулся в санаторий, он похудел на двадцать фунтов. Его лицо избороздили морщины, и оно приобрело желтоватый оттенок - теперь ученый выглядел лет на шестьдесят.
      – Скоро начнется эксперимент? - спросил Блуштейн.
      – Похоже, уже начинают, - ответил Дэррити.
      Он повернулся и подошел к перилам заграждения. Блуштейн взял Рэлсона за локоть и попытался отвести его в сторону, но Дэррити негромко сказал:
      – Оставайтесь здесь, док, я не хочу, чтобы вы бродили по лаборатории.
      Блуштейн посмотрел по сторонам. На лицах застывших людей появилось выражение нетерпения и тревоги. Он узнал высокую худощавую фигуру Гранта - физик полез в карман за спичками, чтобы зажечь сигарету. Молодой человек, сидевший за пультом управления, напряженно ждал.
      Послышалось негромкое гудение, и воздух наполнился слабым запахом озона.
      – Смотрите! - сдавленно проговорил Рэлсон.
      Блуштейн и Дэррити посмотрели в ту сторону, куда указывал палец ученого. Создалось впечатление, будто генератор начал мерцать, будто над ним поднялся нагретый воздух. Железный шар, на манер маятника, прошел через зону мерцающего воздуха.
      – Он замедлился, да? - взволнованно спросил Блуштейн.
      Рэлсон кивнул:
      – Они измеряют высоту подъема, чтобы подсчитать потерю момента. Болваны! Я же сказал, что генератор будет работать.
      – Не нужно так переживать, доктор Рэлсон, Только смотрите, и все.
      Маятник прекратил раскачиваться, застыв в верхнем положении. Мерцание над генератором стало интенсивнее - в этот момент, по дуге, шар опять начал движение вниз.
      Снова и снова раскачивался маятник, и с каждым разом амплитуда его колебаний уменьшалась. Когда шар входил в зону мерцающего воздуха, раздавался четкий звук. И вдруг наступил момент, когда шар отразился. Сначала вяло, словно соприкоснулся с чем-то мягким, потом удар получился звонким, как если бы ему преградило дорогу стальное препятствие, так что шум разнесся по всей лаборатории.
      Маятник остановили. Генератор теперь окружала такая плотная пелена, что его едва можно было разглядеть.
      Грант отдал приказ, и запах озона вдруг стал острым, наполнил все помещение. Послышались восклицания, люди начали показывать пальцами.
      Блуштейн, взволнованный, как и все остальные, перегнулся через перила. На том месте, где только что находился генератор, появилось огромное зеркало в форме полусферы. Оно было идеально округлым и чистым. Блуштейн заметил в нем свое отражение - маленький человечек, стоящий на балконе. Он видел отблески флюоресцентных светильников. Изображение было на удивление четким и контрастным.
      – Смотрите, Рэлсон! Оно отражает энергию. Оно отражает волны света, как зеркало. Рэлсон...
      Психиатр повернулся:
      – Рэлсон!.. Инспектор, где Рэлсон?
      – Что? - Дэррити удивленно посмотрел на Блуштейна. - Я его не видел.
      Инспектор начал отчаянно озираться:
      – Ну, он не мог уйти далеко. Сейчас ему отсюда не выбраться. Вы идите в ту сторону. - Тут Дэррити похлопал себя по бедру, засунул руку в карман и растерянно добавил: - Пропал мой нож.
      Блуштейн нашел Рэлсона внутри маленького кабинета, принадлежавшего Хэлу Россу. Кабинет находился неподалеку от балкона, но, учитывая все обстоятельства, в нем никого не было - сам старший механик на испытаниях не присутствовал. Отличное место для финала долгой борьбы Рэлсона с желанием покончить с собой.
      Блуштейн постоял несколько мгновений на пороге, а потом отвернулся. Он заметил Дэррити, выходящего из такого же кабинета по другую сторону балкона, и поманил его к себе.
      Доктор Грант дрожал от возбуждения. Он закурил, дважды затянулся, бросил сигарету на пол и затоптал. Потом не выдержал, достал следующую - ее постигла судьба предыдущей. Теперь он возился с третьей.
      – Даже лучше, чем мы могли рассчитывать, - говорил он. - Завтра проведем эксперимент с огнестрельным оружием. Я в результатах уверен, но необходимо соблюдать намеченный план экспериментов. Мы не станем возиться с винтовками, а сразу попробуем выстрелить из базуки. А может быть, и нет. Сначала придется построить мощные заграждения, чтобы решить проблему рикошета.
      Он выбросил третью сигарету.
      – А потом мы попробуем настоящую атомную бомбу, - сказал один из генералов.
      – Естественно. В районе Эниветока уже начато строительство бутафорского городка. Можно прямо там построить генератор и сбросить на него атомную бомбу. Внутри разместим животных.
      – А вы уверены в том, что, если запустить поле на полную мощность, оно выдержит прямое попадание атомной бомбы?
      – Более того, генерал, поле не возникнет до тех пор, пока не будет сброшена бомба. Излучение плутония активирует силовое поле за миг до взрыва. Так, как мы сделали в конце сегодняшнего эксперимента. В этом и заключается главная идея!
      – Знаете, - заявил профессор из Принстона, - здесь есть и некоторые недостатки. Когда поле запущено на полную мощность, все, что находится внутри, оказывается в полной темноте - во всяком случае, солнечные лучи туда не проникнут. Кроме того, противник может пускать безобидные радиоактивные снаряды, чтобы периодически включать силовое поле. Это приведет к быстрому истощению ресурсов.
      – Ну, - возразил Грант, - с подобными проблемами мы справимся. Теперь, когда главная задача решена, нас ничто не остановит.
      Наблюдатель, представляющий Великобританию, подошел к Гранту, чтобы пожать ему руку.
      – С сегодняшнего дня я могу быть спокойным за Лондон, - сказал он. - Остается просить ваше правительство, чтобы оно разрешило мне ознакомиться с принципами работы генератора. То, что я видел, произвело на меня огромное впечатление. Сейчас ваше открытие кажется неизбежным и очевидным, но кому впервые пришла в голову эта замечательная идея?
      Грант улыбнулся:
      – Этот вопрос не раз задавался раньше в связи с устройствами доктора Рэлсона...
      Физик повернулся, почувствовав у себя на плече чью-то руку.
      – Доктор Блуштейн! Чуть было не забыл. Я хочу поговорить с вами.
      Он отвел маленького психиатра в сторону и зашептал ему на ухо:
      – Послушайте, нельзя ли убедить Рэлсона встретиться с этими людьми? Это же его триумф.
      – Рэлсон мертв, - сказал Блуштейн,
      – Что?
      – Вы можете отлучиться на некоторое время?
      – Да... да... Господа, мне нужно на несколько минут покинуть вас.
      Он торопливо зашагал вслед за Блуштейном.
      Агенты из ФБР уже взяли ситуацию под контроль. Не привлекая особого внимания, они перекрыли вход в кабинет Росса. Снаружи собралась толпа, люди возбужденно обсуждали подробности поразительного эксперимента. А внутри находился ответ на ряд вопросов - смерть.
      Охрана расступилась, давая Гранту и Блуштейну пройти, затем снова перекрыла вход.
      Грант приподнял простыню.
      – Теперь он кажется умиротворенным, - заметил он.
      – Я бы даже сказал, счастливым, - кивнул Блуштейн.
      – Орудием самоубийства, - бесцветным голосом произнес Дэррити, был мой нож. Я совершил ошибку и напишу об этом в рапорте.
      – Нет-нет, - возразил Блуштейн. - Он был моим пациентом, и я несу за него всю полноту ответственности. В любом случае он не прожил бы и недели. С тех пор как Рэлсон изобрел генератор, он медленно умирал.
      – Следует ли сообщать обо всем правительству? Может, забудем о его безумии? - спросил Грант.
      – Боюсь, это невозможно, - отрезал Дэррити.
      – Я все ему рассказал, - печально проговорил Блуштейн.
      Грант перевел взгляд с одного на другого.
      – Я поговорю с директором. Если потребуется, обращусь к президенту. Я считаю, что нет никакой необходимости упоминать о самоубийстве или о сумасшествии. Этот человек должен войти в историю как изобретатель генератора силового поля. Наш долг, по меньшей мере, сделать для него это. - Он даже скрипнул зубами.
      – Рэлсон оставил записку, - вмешался Блуштейн,
      – Записку?
      Дэррити протянул ему листок бумаги:
      – Самоубийцы почти всегда так поступают. Здесь изложена причина, по которой он покончил с собой.
      Записка была адресована Блуштейну. В ней говорилось:
      "Генератор работает; я знал, что так и будет. Условия сделки выполнены. Теперь он у вас есть, и вы больше во мне не нуждаетесь. Поэтому я ухожу. Вам не нужно беспокоиться о человеческой расе, док. Вы были правы. Они слишком долго выводили нас, слишком сильно рисковали. Мы выбрались из питательного раствора, и они не в силах остановить нас. Я знаю. Вот и все, что я могу сказать: я знаю".
      Ниже было нацарапано его имя, за которым следовала последняя строчка:
      "Если людей, обладающих иммунитетом против пенициллина, окажется достаточное количество..."
      Грант хотел смять записку, но Дэррити остановил его.
      – Следует сохранить для архива, - сказал он.
      Грант вернул листок инспектору и грустно произнес:
      – Бедный Рэлсон! Он умер, продолжая верить в эту ерунду.
      Блуштейн кивнул:
      – Да. Как я понимаю, Рэлсону будут устроены роскошные похороны, а о самом факте изобретения сообщат без упоминания о помешательстве и самоубийстве. Однако я не сомневаюсь, что людей из правительства заинтересуют его безумные теории. Очень может быть, что они вовсе не так уж и безумны, правда, мистер Дэррити?
      – Это же смешно, доктор! - заявил Грант. - Ни один ученый, участвовавший в реализации данного проекта, ни разу не продемонстрировал никакого беспокойства.
      – Расскажите ему, мистер Дэррити, - попросил Блуштейн.
      – Произошло еще одно самоубийство, - сказал Дэррити. - Нет-нет, не ученый. Во всяком случае, у него нет степени. Это случилось сегодня утром, и мы начали расследование, потому что думали, что есть какая-то связь с предстоящим экспериментом. Нам ничего не удалось обнаружить, и мы решили попридержать информацию до окончания испытаний.
      Погибший был самым обычным человеком, с женой и тремя детьми. У него не имелось никаких причин умирать или психических отклонений. Он бросился под машину. Свидетели уверенно заявляют, что он сделал это совершенно сознательно. Он был ужасно искалечен и умер не сразу, прохожие успели вызвать "скорую помощь", но напоследок он сказал: "Теперь я чувствую себя намного лучше", а потом умер.
      – Кто это был? - вскричал Грант.
      – Хэл Росс. Тот самый парень, что построил генератор. Именно в его кабинете мы сейчас находимся.
      Блуштейн подошел к окну. На потемневшем вечернем небе появились первые звезды.
      – Росс ничего не знал о теориях Рэлсона. Мистер Дэррити сказал мне, что он даже ни разу не разговаривал с Рэлсоном. По-видимому, ученые в целом обладают иммунитетом. Иначе и быть не может - в противном случае они бы уже давно сменили профессию. Рэлсон являлся исключением и был подвержен действию пенициллина, но решил бороться до конца. Вы знаете, что с ним произошло. Но что вы скажете об остальных: тех, что принадлежат к иным слоям общества, где не происходит постоянного отбора? Какая часть человечества обладает иммунитетом к воздействию пенициллина?
      – Вы верите Рэлсону? - с ужасом спросил Грант.
      – Я и сам толком не знаю.
      Блуштейн посмотрел на звезды.
      Инкубаторы?

Примечания
 
1

2

3

4