– Не могу сказать. Не думаю, что более тонкий анализ приведет к подобному заключению! Дорс сжала вубы. После этого спросила:
      – Вы снимаете показания с датчика – кажется, так вы сказали – который расположен рядом с метеорологическим выходом?
      – Да. Именно там установлена аппаратура и именно там и находилась группа исследователей. – И, немного помедлив, недоверчиво поинтересовался: – Вы хотите, что бы я просмотрел записи других датчиков в окрестности?
      – Нет. Остановимся на этом. Давайте прокрутим вперед на несколько пятнадцатиминутных интервалов. Один человек мог отстать от основной группы. Бенестра покачал головой, проворчал что-то про себя, и экран снова ожил. Дорс резко выкрикнула:
      – Что это? – Она показывала на изображение.
      – Я не знаю. Шум…
      – Нет, это периодика! Может, это сигнал от шагов одного единственного человека?
      – Но это может быть все что угодно, вы понимаете?
      – Смотрите, это совпадает по частоте с человеческими шагами, не так ли? – Потом, немного погодя, попросила: – Еще немного вперед. – Он сделал, как она просила, и когда экран успокоился, Дорс сказала:
      – Вам не кажется; что амплитуда возмущений стала больше?
      – Возможно. Легко замерить.
      – Нет необходимости. Вы же видите сами. Шаги приближаются к датчику. Еще немного вперед. Посмотрим, когда сигнал прекратится. Через некоторое время Бенестра подвел итог:
      – Сигнал от шагов замер около двадцати пяти минут назад. – И чуть позже осторожно поправился: – Шаги или что бы там ни было, прекратились двадцать пять минут назад.
      – Это шаги! – в голосе Дорс прозвучала убежденность, способная сдвинуть горы.
      – Человек остался на поверхности. И пока я валяю здесь дурака, он умирает. Не надо! Ничего не говорите. Вызовите метеослужбу и свяжите меня с Дженаром Легганом. Жизнь или смерть. Скажите ему именно так! У сейсмолога подрагивали губы, но он уже не мог ничего противопоставить этой женщине. В течение трех минут перед ними предстала голография Леггана. Его оторвали от обеденного стола. Он держал в руках салфетку, а его нижняя губа подозрительно лоснилась. Вытянутое лицо выражало испуг.
      – Жизнь или смерть? Что это значит? Кто вы? – Потом он заметил Дорс, которая подошла поближе к Бенестре и ее изображение попало на экран. – Это снова Вы?! Ну, знаете… это просто изматывает! Дорс с ледяной решимостью проговорила:
      – Нет, вы ошибаетесь! Я проконсультировалась с Роженом Бенестра, являющимся руководителем Сейсмологической Службы Университета. После того, как вы и ваша экспедиция покинули Внешнюю Окраину, сейсмограмма отчетливо уловила шаги на поверхности. Это мой студент – Хари Селдон, отправившийся под вашим руководством. Сейчас он погибает! Поэтому вы прямо сейчас доставите меня туда, со всем необходимым оборудованием. И если вы не сделаете этого немедленно – я буду вынуждена заявить о вашем поведении в службе Университета – самому Президенту, если потребуется! Так или иначе, я доберусь туда и если что-нибудь случится с Хари из-за вашего промедления, вы будете обвинены в халатности, некомпетентности – и я это сделаю – вы потеряете свое положение в академических кругах, и будете выкинуты из Университета! Если его уже нет в живых – ваш поступок расценят как непредумышленное убийство. А после моего предупреждения. Словом – я вам не завидую! Дженар взбесился. Он обратился к Бенестре:
      – Вы, что зафиксировали… Дорс прервала его:
      – То, что он зафиксировал – я изложила вам. И я не позволю вам ставить в глупое положение этого человека! Вы идете? Теперь?
      – Вы что, милая! Не допускаете даже мысли, что можете ошибаться?! – Его тонкие губы дрожали. – Вы знаете, что я сделаю с вами, если эта тревога окажется ложной? Вы и дня не продержитесь в Университете!
      – Убийца ничего не сможет сделать! – отрезала Дорс – Я готова принять обвинение в умышленном вредительсве. Готовы ли вы принять обвинение в умышленном убийстве? Дженар вспыхнул от такого подозрения и процедил сквозь зубы:
      – Я иду! Но не ждите от меня благодарности, если окажется, что ваш студент вот уже более трех часов благополучно проводит время под куполом.
 

27

 
      Все трое шли к элеватору, храня враждебное молчание. Леггану удалось немного перекусить, но он оставил жену в гостиной без каких-либо вразумительных объяснений. Бенестре не удалось проглотить ни кусочка, возможно, он огорчил своим внезапным исчезновением компанию женщин, собравшихся за обеденным столом. Кстати, вразумительных объяснений он тоже не дал. Дорс Венабили также не успела пообедать, и из всех троих выглядела самой несчастной и озабоченной. Она несла термопокрывало и два фотонных прожектора. Когда они достигли выхода на Внешнюю Окраину, Легган напрягся, ввел свой идентификационный номер и дверь открылась. Их обдало потоком холодного воздуха и Бенестра поежился. Все они были одеты весьма легко. Вероятно, мужчина не намеревался задерживаться на открытом воздухе. С тревогой в голосе Дорс произнесла:
      – Идет снег… Легган откликнулся:
      – Мокрый. Температура около точки замерзания. Это несмертельно.
      – Все зависит от того, как долго находишься при такой температуре, верно? – спросила Дорс – И если промокнуть от тающего снега, вряд ли это поможет выжить… ' Легган проворчал:
      – Ну, и где же этот ваш … Метеоролог вглядывался в черноту, казавшуюся еще более непроглядной из-за ярко освещенного входа за их спинами.
      – Так, доктор Бенестра, подержите покрывало. А вы, Легган, прикройте входную дверь, но не запирайте!
      – На дверях нет автоматического запора. Вы, наверное, считаете нас круглыми идиотами? – огрызнулся Легган.
      – Надеюсь, что это не так. Но ведь вы можете закрыть дверь изнутри и оставить умирать человека.
      – Если снаружи есть хоть одно живое существо – покажите его мне! Ну! Укажите хотя бы направление, где он может быть! – рассерженно выкрикнул метеоролог.
      – Он может быть где угодно! – Дорс подняла руки. К каждому ее запястью был прикреплен фотонный прожектор.
      – Но мы же не можем искать повсюду, в самом деле, – несчастным тоном заныл Бенестра. Прожектора ярко вспыхнули, и на мгновение окончательно ослепили всех троих.
      – Шаги постоянно становились все громче…– рассуждала Дорс. – Очевидно, он приближался к транслятору. – Где он установлен?
      – Понятия не имею, – признался Легган. – Мое дело – Внешняя Окраина. Об этом я знаю все и отвечаю за каждое слово.
      – Доктор Бенестра, ваши соображения? Бенестра был явно растерян.
      – Я… не знаю… Честно говоря, я здесь впервые… Устанавливали датчики еще до меня. Компьютер мог бы ответить на этот запрос, но мы не догадались поинтересоваться… И потом, я очень замерз… просто ужасно, да и пользы от меня здесь мало…
      – И все-таки, вам придется пробыть здесь какое-то время, – холодно ответила Дорс, – Следуйте за мной. Я намерена осмотреть поверхность вокруг входа!
      – Из-за снегопада немного увидишь, – мрачно сказал Легган.
      – Я знаю. Если бы не снегопад, мы бы уже его обнаружили. Я уверена! А поскольку идет снег, поиск займет несколько минут. Можете засечь время. – В каждом ее слове звучала твердая уверенность. Они начали движение. Дорс вращала руками, стараясь выхватить из темноты как можно большую часть поверхности, и несмотря, на залеплявший глаза снег, напряженно, широко распахнутыми глазами вглядывалась в темноту. Случилось так, что именно Бенестра стал первым, кто выкрикнул:
      – Смотрите, что там? – И указал направление. Дорс направила лучи обоих прожекторов в указанном направлении и ринулась вперед. Мужчины последовали за ней. Они нашли его… Съежившегося и промокшего – в десяти метрах от входа и в пяти – от ближайшего прибора. Дорс нащупала пульс. Однако, необходимости в этом не было, потому что в ответ на ее прикосновение Селдон открыл глаза и застонал.
      – Бенестра, дайте покрывало, скорей! – приказала женщина. Она развернула покрывало и расстелила его на снегу.
      – Поднимайте осторожно, а я постараюсь его закутать. Потом отнесем вниз! Уже в элеваторе от завернутого в покрывало Селдона поднимались испарения по мере того, как повышалась температура пледа. Дорс продолжала распоряжаться:
      – Как только мы доставим его домой, вы – Легган, отправитесь за врачом. И будьте любезны, проследить, чтобы он явился незамедлительно! Если с доктором Селдоном все обойдется, я буду молчать. Запомните, только в этом случае…
      – Не читайте мне нравоучений, – холодно отозвался Легган. – Сожалею о случившемся и сделаю все, что от меня зависит. Единственное, в чем я действительно виноват – так это в том, что позволил этому парню увязаться за нами! Термопокрывало сделало свое благотворное дело, и они услышали слабый голос. Бенестра вздрогнул от неожиданности – голова Селдона покоилась на его руке:
      – Он пытается что-то сказать!
      – Догадываюсь, что! – слабо улыбнулась Дорс. – Он хочет спросить: «Что происходит?»– «Для Селдона это было бы так естественно»,-подумала она.
 

28

 
      Доктор был в восторге.
      – В моей практике не встречалось ничего подобного, – объяснил он, – на Транторе – переохлаждение! Невероятно!
      – Может быть, может быть, – сухо заметила Дорс. – Я очень рада, что у вас есть возможность изучить нетривиальный случай, но означает ли подобная реакция, что вы не знаете, как лечить пациента? Врач, пожилой, темноволосый человек с небольшими седыми усами, ощетинился.
      – Разумеется, знаю! Подобная клиническая картина весьма распространена на планетах Внешнего Мира. Обычный случай, и я достаточно много читал об этом. Лечение состояло в впрыскивании противовоспалительной сыворотки и микроволнового прогревания.
      – Это должно привести его в норму, – объяснил доктор. – На Внешних Мирах больницы оснащены более сложным оборудованием. Мы на Транторе не располагаем подобным.
      То, что я предпринял, подходит для легких больных. Уверен, что этого вполне достаточно в данном случае. Уже позднее Дорс пришло в голову, что Селдон легко отделался только благодаря тому, что адаптировалсяк условиям Внешней Окраины. Темнота, холод и даже снег не были для него чем-то незнакомым, ужасным. Окажись на его месте транторианец – все могло кончиться куда более трагично. Транторианец мог бы погибнуть, окажись он в подобной ситуации и даже не столько от физического воздействия, сколько от психологического шока. Конечно, полной уверенности в этом у нее не было, ведь она сама здесь – чужая… Дорс отогнала эти мысли, придвинула кресло поближе к кровати Хари и стала ждать.
 

29

 
      На следующее утро, очнувшись и открыв глаза, Селдон увидел сидящую у изголовья Дорс. Она просматривала какую-то книгу и делала записи. Совершенно нормальным, здоровым голосом он поинтересовался:
      – Все еще здесь, Дорс? Она отложила книгу.
      – Я не могла оставить тебя одного. Я никому не доверяю…
      – У меня такое ощущение, что каждый раз, когда я просыпался – видел тебя. Ты была со мной все это время?
      – Да – спала или бодрствовала.
      – А как же твои занятия?
      – У меня хороший ассистент, он подменит. Дорс склонилась к кровати и взяла Хари за руку, но, заметив его смущение, убрала руки.
      – Хари, что произошло? Я так испугалась! Селдон медленно произнес:
      – Я должен признаться вам… тебе…
      – В чем, Хари?
      – Я… думал – ты приняла участие в заговоре против меня …
      – В заговоре?! – горячо воскликнула молодая женщина.
      – Хочу объяснить все. Я имел в виду, что меня выманили на Внешнюю Окраину, чтобы сделать легкой добычей для Демерзела.
      – Но ведь Внешняя Окраина принадлежит Университету! Юрисдикция секторов на Транторе распространяется от центра планеты до верхних слоев атмосферы.
      – Ox, я не подозревал… Но,… но ведь ты сослалась на свою занятость и не пошла со мной… Я понимаю, что это дикий приступ мнительности. Подумал, что ты умышленно покинула меня. Пожалуйста, прости… Ты – единственная, кто заметил мое отсутствие. Никому, кроме тебя, не было до меня дела … прости!
      – Послушай, все они были очень заняты…– постаралась смягчить его обиду Дорс. – Они решили, что ты замерз и воспользовался элеватором. Совершенно логичный вывод!
      – Дорс, по-твоему, и Клоузия так подумала?
      – Молодая студентка? Да, конечно!
      – Это могла быть элементарная конспирация. Тебя я, разумеется, не имею в виду.
      – Нет, Хари, во всем виновата я одна. Я не имела права отпускать тебя одного.
      Обязана было оберегать… Никогда не прощу себе, что ты потерялся…
      – Подожди минутку, – раздраженно перебил ее Селдон. – Все дело в том, что я не терялся. За кого ты меня принимаешь?!
      – Но как же назвать происшедшее? Ведь когда они возвратились к элеватору, тебя нигде не было. Ты добрался до входа, когда уже стемнело?
      – Это произошло не потому, что я заблудился. Просто я вынужден был проявить разумную осторожность.
      – Тогда объясни – и поподробнее! Селдон рассказал ей все. Слушая, Дорс мрачнела с каждой минутой все больше и больше.
      – Это ужасно! Ионолет? Ты уверен?!
      – Конечно, уверен. Или ты думаешь, что меня преследовали галлюцинации?
      – Имперская служба не могла тебя разыскивать. Им бы не удалось арестовать тебя на территории Стрилинга без шумного скандала.
      – Тогда как ты все это объясняешь?
      – Конечно, я не уверена, – ответила Дорс, – но все происшедшее каким-то образом связано с тем, что меня не было рядом. Боюсь, что Хьюммен будет очень сердиться на меня…
      – Давай не будем ему говорить! Все же кончилось хорошо.
      – Рассказать нужно… Обязательно! – подавлено возразила Дорс, – Может быть, это еще не конец…
 

30

 
      Вечером заявился Дженар Легган. Это было уже после обеда. Он долго переводил взгляд с Селдона на Дорс, словно подыскивая нужные слова, но ни один из них не попытался помочь ему. Оба ждали с нетерпением. Красноречием метеоролог никогда не отличался. Наконец, он произнес, обращаясь к Селдону:
      – Вот, пришел взглянуть-как вы…
      – Отлично, – охотно откликнулся Селдон. – Вот только сонливость одолевает. Доктор Венабили говорит, что курс лечения меня немного утомил. Это продлится еще несколько дней. Вероятно, предполагается, что я нуждаюсь в отдыхе. – Он приветливо улыбнулся. – Откровенно говоря, я не придаю эпизоду большого значения! Легган набрал воздух в легкие, выдохнул, потом еще какое-то время раздумывал и, наконец, с трудом находя слова, сказал:
      – Я не задержу вас. Прекрасно понимаю, что вы нуждаетесь в отдыхе. Хочу сказать, что сожалею о… случившемся. Я не должен был так опрометчиво поступать – думать, что вы спустились самостоятельно… Вы новичок, я должен был проявить больше внимания. Вообще, соглашаться на ваш выход не следовало… Надеюсь, вы сможете… простить меня. Это все, что я хотел сказать. Селдон зевнул, прикрывая рукой рот.
      – Простите меня. Ведь все кончилось хорошо, не надо себя казнить. В конце концов, вы тут совсем не при чем. Мне не следовало отбиваться от всех, кроме того, произошло одно… Дорс прервала его:
      – Хари, не следует так много говорить. Тебе необходимо расслабиться, а мне, перед уходом доктора Леггана, нужно перекинуться с ним несколькими словами.
      Доктор Легган, я понимаю, вы думаете о том, как это происшествие отразится на вас. Я уже говорила, что последствия были бы только в том случае, если бы Селдон серьезно пострадал. Все обошлось, и вы можете не думать об этом, пока.
      Хочу спросить о другом и надеюсь, что встречу понимание.
      – Я постараюсь, доктор Венабили, – с решимостью в голосе согласился метеоролог.
      – Вы не заметили ничего необычного во время этого посещения Внешней Окраины?
      – Вы же все знаете. Я уже принес извинения.
      – Разумеется, я имею в виду – что-то необычное, неординарное? Дорс взглянула на Селдона, он хмурился. Ему показалось, что она пытается проверить достоверность его рассказа. Неужели она допускает мысль, что он мог солгать о поисковом судне? Он уже было собрался возразить на это, но женщина многозначительно подняла руку в его сторону. То ли из-за этого жеста, то ли потому, что ему очень хотелось спать, Селдон не стал ничего говорить. Он надеялся, что Легган долго не задержится.
      – Вы уверены? – переспросила Дорс, – Не было ли вторжения из Внешнего Мира?
      – Нет. Конечно, нет… Ах, да…
      – Слушаю вас, доктор Легган!
      – Мы заметили ионолет.
      – И это вас насторожило?
      – Нет… разумеется, нет!
      – Почему?
      – Послушайте, все это смахивает на допрос, доктор Венабили. Мне перестает нравиться ваш тон!
      – Догадываюсь, доктор Легган, но все эти вопросы имеют отношение к происшествию с доктором Селдоном. Вполне вероятно, что все не так просто, как мне показалось сначала.
      – О,… даже так?! – в его голосе появилось раздражение. – Иными словами, вы собираетесь продолжать допрос? В таком случае, я вынужден прекратить это!
      – Нет! Не раньше, чем объясните мне ваше странное спокойствие при появлении ионолета!
      – Дорогая моя, да будет вам известно, что ряд метеостанций Трантора используют ионолеты для изучения облачности и верхних слоев атмосферы. Наша станция не имеет такого оснащения…
      – Почему? Это было бы очень полезно, я не ошибаюсь?
      – Разумеется. Но мы не ставим перед собой цели – соревноваться или утаивать информацию. Мы обмениваемся результатами наблюдений и достижениями. Таким образом, разумная специализация вполне оправдана. Глупо дублировать друг друга. Кроме того, финансовые и людские ресурсы не безграничны. Всем известно, что между секторами существует соперничество. Но наука – единственная сфера, где ученые держатся вместе. Вам-то это хорошо известно!
      – Да… Но, согласитесь, странно рассчитывать на то, что кто-то пошлет ионолет на вашу станцию именно в тот момент, когда вы собираетесь проводить эксперименты?
      – Абсолютно ничего странного! О дне проведения измерений мы объявляли заранее, соответственно, любая из метеостанций была в состоянии приурочить свою программу изучения облачности. А последующий анализ общих результатов гораздо более эффективен. Неожиданно, заплетающимся языком Селдон уточнил:
      – Так они просто, просто… проводили… эксперименты?…– И снова провалился в сон.
      – Да, – подтвердил Легган. – Что же еще они могли там делать, по-вашему? Дорс часто-часто замигала. С ней так бывало, когда она лихорадочно думала над чем-то.
      – Кажется, ситуация проясняется. Какой метеостанции принадлежало судно? Леган покачал головой.
      – Доктор Венабили, чего вы от меня ждете?
      – Я думаю, что на каждом ионолете должны быть опознавательные знаки?
      – Безусловно. Но я специально не разглядывал. Вы же знаете – у меня была своя собственная программа. Я был занят своим делом, они – своим. Когда о результатах будут докладывать – я узнаю, с какой станции было судно.
      – А если они не станут сообщать о своих результатах?
      – Тогда мне останется предположить, что их аппаратура дала сбой. Этот часто случается. – Его правый кулак сжался. – Теперь-все?
      – Подождите немного. Как вы полагаете, с какой станции мог быть направлен ионолет?
      – С любой, которая оснащена ими и находится на удалении около одного светового дня. Более того – некоторые суда подобного типа могут достичь нас, практически, из любой точки планеты.
      – И все-таки, назовите наиболее вероятные?
      – Это трудно… Хастелона, Вия, Зиггорет, Северная Домиано. Я перечислил четыре наиболее вероятные, но это может быть любая из имеющихся сорока на планете.
      – Тогда еще один вопрос. Последний! Доктор Легган, когда вы объявили о своем намерении провести эксперимент на Внешней Окраине, не упоминали ли вы фамилию математика, доктора Селдона, собирающегося принять участие в нем? Лицо Леггана приняло выражение глубокого и искреннего удивления, быстро сменившегося презрением.
      – С какой стати?
      – Ну, что же, отлично! – ответила Дорс. – Значит, весь инциндент состоял в том, что появление ионолета смутило Селдона. Ему удалось убежать и скрыться от аппарата. Он потерялся, и уже не смог вернуться до темноты. Вас нельзя винить за это. Давайте, оба, забудем. Согласны?
      – Согласен! – ответил Легган. – До свидания! Он развернулся и быстро вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, она подошла к Селдону, поправила подушку, одеяло и бережно укрыла его. Он спал глубоким и спокойным сном. Потом она села и задумалась. Какая часть из того, что сказал Легган, была правдой? Что крылось за его словами? Она не знала…

Майкоген