– Постой, не нужно сердиться! Мне не нужны ваши секреты. Пойдем дальше, дорогая, – (слово сорвалось нечаянно), ему показалось, что она хочет убежать прочь. Он взял девушку за руку. Сестра осталась на месте. Селдон уловил легкое подрагивание ее тела.
– Мне просто показалось, что у вас все автоматизировано, – пытался объяснить Хари.
– Думай, что хочешь. Здесь есть над чем поломать голову и к чему приложить проницательность. Каждый Брат и каждая Сестра какое-то время работают на фермах. Для многих это становится профессией. Она говорила более миролюбиво, но к великому удивлению Селдона, растирала правой рукой то место, к которому он прикоснулся, словно от ожога.
– Дальше ферма тянется на несколько километров, – продолжала объяснять недотрога, – но если свернуть здесь, то ты сможешь увидеть сектор по выращиванию плесени. Они продолжили экскурсию. Селдона поразила царившая вокруг чистота. Стекла идеально блестели, кафельный пол казался влажным. Селдон улучил мгновение, чтобы нагнуться и потрогать. Нет, пол был сухой и совсем не скользкий. Может быть его сандалии, с торчащим по майкогенскрй моде большим пальцем, были на шершавой подошве… В одном Дождевая Капля оказалась права – то там, то здесь стали попадаться Братья и Сестры; они сосредоточенно работали. Кто-то исследовал посадки, кто-то проверил показания приборов, причем, работа проходила в полной тишине. Селдон проявил максимальную осторожность и не стал расспрашивать о их работе. Он побоялся вызвать у девушки новый приступ раздражения. Они вошли в ярко освещенное помещение и Селдону, на мгновение, почудился знакомый неприятный запах. Он тревожно взглянул на Дождевую Каплю – та была абсолютно невозмутима. Скоро он перестал замечать его. Характер освещения неожиданно изменился. Розовые тона исчезли, стало заметно темнее. Казалось, что все вокруг, кроме подсвеченной аппаратуры, погружено в сумерки. Там, где были установлены прожекторы, как правило, находился Брат или Сестра. У некоторых из них были головные повязки, мерцавшие жемчужным отсветом. То тут, то там беспорядочно вспыхивали огоньки. Его взгляд остановился на профиле Дождевой Капли. Пожалуй, ее профиль привлекал внимание. Именно профиль. В другое время, при другом освещении ее безволосость, бесформенность фигуры, бледность – все это вместе – делало ее внешность какой-то неприметной, невыразительной. Сейчас он смог разглядеть девушку. Прямой нос, линию подбородка, пухлые, красиво очерченные губы… Темнота скрадывала отсутствие волос… С удивлением Селдон подумал: она могла бы быть красавицей! Стоит ей отпустить волосы, красиво уложить их… Потом он вспомнил, что она никогда не сможет отрастить волос… Этот голый череп – на всю жизнь! Зачем? Зачем они так поступили с девушкой? Почему для майкогенцев эта бессмысленная и дикая традиция так важна? Его мозг, привыкший полемизировать, выдвигал свои аргументы: обычай – вторая натура… Если смолоду воспитывать на подобном идеале, то растительность на голове может восприниматься как кощунство, противное природе. Сам он тщательно брил лицо каждое утро. Это было обременительно и нудно, но, все-таки, что-то заставляет его поступать именно так! Обычаи… Естественно, он не считал растительность на лице отвратительной. В любое время, по своему желанию, он мог бы отпустить бороду… но он сам не хотел! Он знал, что в некоторых Мирах мужчины вообще не бреются. Интересно, что бы они испытали, увидев свое голое лицо? Пока они шли – а ему показалось, что переходу не будет конца – он заметил косые взгляды Дождевой Капли. Она украдкой наблюдала за ним. Казалось, девушка начала привыкать к нему. Перестала пугливо избегать его взгляда, иногда ее глаза останавливались на нем почти минуту. Она позвала:
– Сюда! Идем скорее!
– Что там? Они остановились над небольшим лотком, заполненным маленькими шариками, около двух сантиметров в диаметре. Брат, который рыхлил почву и только что поставил лоток, поднял голову и приветливо взглянул на подошедших. Дождевая Капля тихо подсказала Селдону:
– Можешь задать ему вопрос. Селдон догадался, что ей нельзя заговорить первой и спросил сам:
– Можно нам взять немного, Б-брат?
– Да, сколько угодно, – сердечно предложил юноша. Селдон взял один шарик и уже потянулся за вторым для Дождевой Капли, но девушка опередила его. Она набрала две горсти. На ощупь, шарики были мягкие и глянцевые. Когда они отошли от Брата. Селдон спросил:
– Их можно есть? – И недоверчиво понюхал шарик.
– Не пахнут они! – –резко прокомментировала Сестра.
– Что это такое?
– Лакомство! Сырое лакомство. Для других Миров их приготовляют по-разному, а на Майкогене – едят сырыми. Только сырыми! Она положила один шарик в рот и призналась:
– Мне они никогда не смогут надоесть!… Селдон попробовал один шарик и почувствовал, как он быстро тает и растворяется. Рот заполнился жидкостью, которая сама собой скользнула дальше в горло. От изумления Селдон остановился. Во рту разлился немного сладковатый привкус, вернее, неуловимое послевкусие, но главное ощущение ускользало.
– Можно еще попробовать? – спросил Селдон.
– Бери половину, – ответила Дождевая Капля Сорок третья, протягивая горсть шариков. – У них никогда не бывает одинакового вкуса. Практически, они абсолютно бескалорийны. Просто вкус! Девушка была права. Селдон попытался осторожно раскусить один шарик, потом еще и еще, чтобы распробовать. Но от малейшего прикосновения языка, шарик растекался и исчезал. Каждый раз оставалось новое, неповторимое послевкусие.
– Беда в том, – счастливо улыбаясь, призналась девушка, – что каждый раз это необычно по-своему… невозможно забыть и невозможно вновь испытать то же ощущение… Однажды, когда мне было девять лет, мне удалось…– Она вдруг резко изменила тон: – Хорошая вещь. Это учит пониманию мимолетности всего окружающего! «Это – сигнал», – подумал Селдон. Они достаточно долго занимались беспредметными разговорами. Кажется, девушка успела привыкнуть, стала разговорчивее – теперь самое время… начать о главном. Да, именно теперь!
44
Селдон начал:
– Сестра, я прилетел из Открытого Мира. Вся Галактика состоит из таких Миров, кроме Трантора. У нас идут дожди, пересыхают реки, меняется температура воздуха. А это означает, что и урожай зависит от климатических условий.
Здесь, у вас, окружающая среда – управляема. Вы, если так можно сказать, «обречены» на высокие урожаи. Расскажи мне об этом! Он ждал. Ответ мог быть каким угодно. Его дальнейшее поведение зависело от полученных объяснений. К концу их долгого путешествия по ферме Сестра говорила совершенно спокойно и свободно. Девушку, казалось, перестало смущать присутствие мужчины. Дождевая Капля ответила:
– Контроль за окружающей средой не так-то легко поддерживать. Время от времени вспыхивают вирусные инфекции, происходят неожиданные, непредсказуемые мутации. Бывают периоды, когда огромные партии урожая вянут или теряют ценные свойства.
– Поразительно! Что же вы предпринимаете в таких случаях?
– Чаще всего полностью уничтожаем пораженные партии. Иногда достаточно одного предположения, что существует опасность заражения. Тогда приходится тщательно стерилизовать резервуары и лотки, или просто избавляться от них.
– Это же колоссальные убытки?! Вы удаляете пораженные соединительные ткани?
– Да.
– Должны существовать способы профилактики подобных поражений?
– Что мы можем сделать! Контроль за мутациями и новыми вирусами ведется постоянно. Любой сбой в параметрах окружающей среды фиксируется и исправляется. Ошибки редко допускаются, но если это все-таки происходит – мы принимаем решительные меры. Ты спросишь: каков же результат? Я отвечу – неурожайные годы бывают редко, и большую часть выращенного удается сохранить!
В один из самых худших годов – мы собрали всего лишь 12 процентов от выращенного. Хочу заметить, что и этого количества хватило, чтобы избежать нужды. Беда в том, что самое внимательное отношение, самые умные компьютеры – не могут точно предсказать, когда это произойдет. (Селдон вздрогнул. Как это похоже на его рассуждения о психоистории, а ведь она говорит всего лишь о микрофермах! Он-то задумывается о человечестве вообще, о многообразии Галактической империи!). Обескураженный, он попытался выяснить главное:
– Я уверен, что не все так безнадежно. Очевидно, существуют силы, которые влияют на эти процессы. Точно так же, как эти силы охраняют нас всех. Сестра замерла. Она повернулась к Селдону и испытующе посмотрела на него. Единственное, что она выдавила из себя:
– Что-о? Селдон растерялся:
– Я подумал, что говоря о вирусах и мутациях, мы подразумеваем какие-то законы природы… это приводит нас к понятию супернатурализма, разве не так? Иными словами, – что не является частью природы, может каким-то образом контролировать и оказывать влияние на ее законы? Она уставилась на него с таким выражением, как будто он начал говорить на незнакомом галактическом диалекте. И снова, теперь уже почти шепотом, переспросила:
– Что? Путаясь, он попробовал развить свою мысль:
– Должно быть какое-то высшее проявление…. великий дух… Ну, я не знаю, как вы это называете! Дождевая Капля сдавленно произнесла:
– Я так и думала! Но не могла поверить… что ты имеешь в виду… Ты решил, что у нас есть религия! Почему ты не спросил прямо? Почему не произнес этого слова? Селдон немного выждал и, смущаясь, начал объяснять:
– Потому, что я не употребляю такого понятия! Я называю это супернатурализмом…
– Называй это как хочешь, но это – религия! У нас нет религии: Вера в высшие силы – для соплеменников, для толпы подон… Сестра замолчала, ее трясло. Селдон догадался, она хотела сказать «для подонков». Постепенно девушка справилась с собой. Ее сопрано зазвучало неторопливо и ровно:
– Наш народ не нуждается в религии. Мы произошли от галактического человечества и всегда такими будем! И если у тебя на родине существует религия. Селдон поднял в немом протесте руку:
– Нет! Я – математик и мое человечество произошло из этой же Галактики!
Просто… Мне показалось из-за ваших обычаев, что вы…
– Ты не смеешь так думать, соплеменник! Наши обычаи – вследствие того, что мы – горстка людей, окруженных со всех сторон биллионами соплеменников. Нам необходимо хоть как-то выделить себя из этой массы! Да – и отсутствие волос, и одежда, и поведение – весь наш образ жизни. Нам необходимо помнить, кто мы.
Нам необходимо, чтобы все соплеменники помнили об этом. Мы трудимся на фермах, и этим самым представляем для вас ценность! Именно это дает нам свободу от вас, уверенность в том, что нас оставят в покое. Единственное, что нам нужно… оставьте нас в покое.
– Я не собирался обидеть или как-то задеть ваш народ! Я говорил о знаниях – здесь, как в любом другом месте!
– Ты заподозрил нас в том, что мы уповаем на мистические силы, которые сделают за нас то, что мы не можем сделать сами!
– В этом нет ничего удивительного. Многие народы склонны верить в Высший Дух.
Их право на это так же неоспоримо, как наше право не верить! В этом предположении нет ничего оскорбительного для вас… Она была неумолима:
– Религия! – зло повторила девушка. – Мы не нуждаемся в ней! Селдон почувствовал сильнейшее разочарование. Итак, все его усилия, все попытки – ни к чему не привели… Все впустую! Сестра продолжила:
– Мы располагаем большим! У нас есть история! Надежды Селдона мгновенно ожили. Он широко улыбнулся.
Книга
ИСТОРИЯ О РУКЕ, ПОЛОЖЕННОЙ НА БЕДРО – … происшествие, которое упоминалось Хари Селдоном, как послужившее первым толчком на пути развития методов психоистории.
К сожалению, его мемуары мало,что проясняют в этой «истории». Она по-прежнему остается одной из многочисленных интригующих мистификаций, связанных с именем и карьерой Селдона.
Галактическая энциклопедия.
45
Дождевая Капля Сорок Третья смотрела на Селдона обезумевшими глазами. Ее дыхание стало частым и тяжелым.
– Я не могу здесь больше оставаться! – заявила она. Селдон огляделся.
– Нам никто не мешает… Даже этот Брат, угостивший нас лакомством, не заметил ничего подозрительного. Он принял нас за обыкновенную пару!
– Благодаря освещению и тому, что ты мало говорил… Он не успел заметить твой акцент. И я была более спокойна, но теперь… – в ее голосе появились ледяные нотки.
– А теперь что произошло?
– Я нервничаю… напряжена… Я вся мокрая!
– Кто увидит? Успокойся! Возьми себя в руки.
– Здесь я не смогу… я не смогу успокоиться там, где меня могут увидеть.
– Куда же мы пойдем?
– Здесь есть помещение для отдыха… Я работала здесь раньше, пойдем! Она быстро пошла вперед. Селдон, едва поспевая, следовал за ней. Они подошли к ступенчатому скату. Если бы не девушка, Селдон не разглядел бы его в темноте. В конце коридора, на небольшом расстоянии друг от друга, располагались двери.
– Вон там – в самом конце – одна комната свободна! Действительно. Дверь была приоткрыта и на ней светилась табличка «СВОБОДНО». Дождевая Капля поспешно оглянулась и буквально втолкнула Селдона в помещение. Дверь плотно закрылась, и комнату наполнил свет.
– Наверное, нужно перевернуть табличку на дверях?
– Это делается автоматически, при закрытии двери и включении освещения. Селдон уловил легкую циркуляцию воздуха и чуть слышный звон. Где источник подобных звуков, время от времени возникающих на Транторе? Комната была маленькая, но оборудованная мягкими матрацами, покрытыми чистыми простынями. Кроме этого, стоял стул и стол, маленький холодильник и какое-то подобие плиты для разогревания пищи. Дождевая Капля опустилась на стул, пытаясь расслабиться. Селдон, не зная что ему делать, повертелся и остался стоять, пока девушка жестом не показала ему на кушетку. Он присел. Задумчиво, и словно себе самой, Дождевая Капля сказала:
– Если кто-нибудь узнает, что я была здесь с мужчиной, пусть и с соплеменником, меня прогонят из касты! Селдон поспешно вскочил.
– Давай уйдем!
– Сядь! В таком состоянии мне нельзя попадаться на глаза. Итак, ты спрашивал о религии. Что еще ты хочешь узнать? С девушкой что-то произошло. Она больше не смущалась. Ничуть. Она, прищурившись, уставилась на него.
– Я уже объяснял – меня интересуют знания. Я – ученый. Моя специальность – добывать знания. Я хочу разобраться в поведении отдельных людей. Мне необходимо изучить историю… Историю многих Миров – древнюю историю!
Старинные записи, но не вымышленную, а подлинную, понимаешь? Но, если на Майкогене нет религии, тогда…
– Я говорю тебе – у нас есть история!
– Ты уже второй раз произносишь это слово! Насколько ваша история древняя?
– Она уходит на двенадцать тысячелетий назад.
– Честное слово?! Давай поговорим откровенно. Это реальная история или предания, легенды… сказания?
– Разумеется, реальная! Селдон хотел было спросить, почему девушка говорит так уверенно, но передумал и воздержался от расспросов. Неужели это возможно, двенадцать тысячелетий спустя настаивать на аутеничности сведений? Он не был специалистом в этом вопросе, и решил посоветоваться с Дорс. Ему казалось, что каждому Миру свойственна переоценка собственного исторического опыта, представляющая собой смесь героического и драматического. Подобную историю нельзя воспринимать буквально… К его родному Геликону это соображение вполне подходило. Существовало множество преданий, в частности, в период освоения планеты, населенной гигантскими летающими рептилиями. Честно говоря, все настаивали на исторической достоверности этих преданий, но ни одного археологического подтверждения этому найдено не было. Вслух он спросил:
– Как же началась ваша история? Она посмотрела на него отсутствующим взглядом и произнесла:
– Она началась с Мира – нашего Мира. Единственного!
– Единственного Мира?! – Селдон вспомнил разговор с Хьюмменом.
– Да, единственного во всей Вселенной. Позднее возникли и другие, но наш был первым! Уникальным! Со своим космосом, открытой атмосферой, с жилищами для каждого, богатейшими полями, дружелюбно распахнутыми домами, сердечными людьми… Сотни лет мы жили в этом свободном Мире, пока нас не вынудили его покинуть! Потом мы долго метались в поисках пристанища, пока не натолкнулись на Трантор… Здесь мы научились производить пищу и обрели некоторую свободу.
Теперь – у нас свой путь, свои устремления и мечты!
– Ваша история содержит все детали, касающиеся существования единичного обитаемого Мира?
– О, да! Все это записано в книге. У каждого из нас она есть. Никто из нас не расстается с ней никогда! В любую минуту ее можно раскрыть, чтобы вспомнить – кто мы и откуда… Мы верим в то, что когда-нибудь вернемся на Родину.
– Вам известно, где расположена ваша планета? Дождевая Капля немного подумав, решительно тряхнула головой.
– Мы не знаем, но обязательно найдем ее!
– Эта книга сейчас с тобой?
– Разумеется!
– Я могу взглянуть на нее? Легкая тонкая улыбка появилась на губах Сестры.
– Так вот, что тебе нужно! Я знала, что зачем-то ты захотел остаться со мной наедине… Я решила, что не из-за книги…
– Это единственное, что интересует меня! – честно признался Селдон. – Ни о чем другом я и не помышлял. Если ты позвала меня сюда, решив что я хочу… Она не дала ему закончить:
– Мы уже здесь… Ты хочешь увидеть Книгу или нет?!
– Если ты позволишь!..
– При одном условии. Селдон-немного помолчал.
– Что это за условие? Она высунула кончик языка и торопливо облизала губы. Потом, с волнением в голосе, призналась:
-Ты..! должен… снять наголовник…
46
Хари Селдон, моргая, уставился на девушку. Какое-то время он не мог сообразить, о чем она говорит. Он совсем забыл о наголовнике… Потом потянулся рукой к голове. Да, действительно, чехол был на нем. На ощупь, он был гладким, но все-таки чувствовалось, что под кожаной пленкой – волосы. Короткие, правда, но хорошие… Ощупав их, Селдон переспросил:
– Зачем?. Она упрямо ответила:
– Это мое условие и, мое желание! Ты хочешь получить Книгу?! Он вяло согласился:
– Если ты так хочешь… и сделал попытку стянуть чехол. Она нетерпеливо воскликнула:
– Нет, дай мне! Я хочу сделать все сама! – Дождевая Капля пожирала его взглядом. Селдон опустил руки.
– Давай! Сестра проворно поднялась со стула, присела рядом с ним и очень бережно сняла чехол. Она снова нервно облизала губы, волосы Селдона рассыпались… Он забеспокоился:
– Наверное, моя прическа выглядит неаккуратно после наголовника… Он поднял руку, чтобы поправить прическу, но девушка перехватила его жест и настояла:
– Я хочу сделать все сама –это часть условия! Ее пальцы дрожали. Она любовно и нежно дотронулась до его волос и отшатнулась. Потом снова провела рукой…
– Они сухие… приятные на ощупь…
– Ты никогда раньше не видела растительности на голове?!
– Только у детей. Редко… Но, это… совсем другое. – Она опять погладила его волосы.
– Как же так? – Даже сильное удивление не помешало ему проявить любопытство.
– Не могу объяснить. Просто… совсем по-другому… Спустя некоторое время, он спросил:
– Ты довольна?
– Нет, нет! Не торопи меня. Ты можешь придать им любую форму?
– Не совсем любую… Волосы сами принимают удобную форму… но я пользуюсь расческой. Правда, сейчас у меня ее нет.
– Расческой?!
– Это такая пластина… с зубчиками… похожа на вилку, только из мягкого материала.
– Разве нельзя пользоваться пальцами? – Она бережно пропустила его волосы сквозь тонкие пальцы.
– Не всегда удобно…
– Сзади немного колючие…
– На затылке – короче! Казалось, Дождевая Капля что-то вспоминает.
– Брови, – вымолвила она, – это так называется? – Девушка провела кончиками пальцев по густым бровям Селдона. – Как приятно! – Призналась она и нежно рассыпчато рассмеялась, почти как младшая сестра. – Какие они славные… Селдон начал нервничать:
– Это все, что входило в твои условия? Всем своим видом она дала утвердительный ответ, но промолчала. Вместо этого она поднесла пальцы к лицу и понюхала. Селдон начал терять самообладание.
– Удивительный аромат…– мечтательно произнесла Сестра.
– Я смогу… ты разрешишь мне когда-нибудь еще прикоснуться к ним? С большим трудом он пообещал:
– Если ты дашь мне твою книгу для изучения, возможно дам… Дождевая Капля быстро просунула руку в складки хитона и из невидимого кармана достала книгу в мягком, плотном переплете. Селдон взял ее, с большим трудом сдерживая волнение. Пока Хари натягивал наголовник, Дождевая Капля снова поднесла пальцы к лицу, понюхала их и нежно лизнула руку.
47
– Гладила твои волосы? – переспросила Дорс Венабили. При этом у нее был такой вид, словно она сама хочет провести во ним рукой. Селдон инстинктивно отклонился:
– Умоляю тебя! Не надо. У нее все это походило на извращение!
– Думаю, что с ее точки зрения – так и было. А разве тебе это не доставило удовольствия? – лукаво спросила Дорс.
– Удовольствие?! О чем ты говоришь, у меня мурашки бегали по коже. Когда она, наконец, прекратила – я вздохнул свободно. Мне даже стало страшно, вдруг это не последнее ее условие! Дорс расхохоталась.
– Ты испугался, что она будет принуждать тебя к близости? Ты разочарован?
– Как ты можешь?! Мне нужно было получить Книгу! Они были в своей комнате и Дорс включила защитное поле от прослушивания. На Майкогене наступала ночь. Селдон с удовольствием снял чехол и робу, и принял ванну. В этот день он очень тщательно расчесал волосы и красиво уложил их, предварительно дважды намылив и дважды сполоснув. Он сидел в кресле в ночном халате, который отыскал в ванной. В глазах у Дорс бегали чертики.
– А она заметила твою растительность на груди?
– На мое счастье, ей не пришло на ум!
– Бедный Хари… Во всем, что произошло, нет ничего неестественного. Ты просто не был готов, вот и все. И у меня были бы аналогичные трудности, окажись я наедине с кем-нибудь из Братьев. Даже еще большие – с учетом отношения к женщинам. От меня бы просто потребовали удовлетворения желаний, без всяких возражений с моей стороны.
– Ну… не знаю, Дорс! Для тебя все это кажется естественным потому, что ты не испытала того, что испытал я. Бедняжка находилась в крайнем сексуальном возбуждении: нюхала пальцы… лизала их… Если бы у нее были свои волосы, она бы не придавала этому такого значения.
– Именно поэтому я и сказала – естественно. Все, что запрещается, так или иначе – сексуально возбуждает. Представь себе общество, где женщины не закрывают грудь… Тебя бы взволновал вид обнаженной женской груди?
– Думаю, что… да. Пожалуй!
– Может быть, ты бы больше заинтересовался этим, если грудь всегда была скрыта, как принято обычно, а? Вот послушай, сейчас я расскажу тебе об одном случае, произошедшем со мной дома, на Синне… Я надеюсь, тебе знакомо понятие – курорт, пляж? У вас на Геликоне они есть?
– Естественно, – Селдон был слегка задет. – Ты, наверное, полагаешь, что Геликон состоит из одних горных пейзажей?
– Не обижайся, Хари! Просто мне хотелось быть уверенной, что ты сможешь понять суть истории. На Синне не придают значения тому, как одеты на пляже люди.
– У вас есть нудистские пляжи?
– Ну, не совсем… Однако, даже если бы кто-нибудь совсем разделся – никто бы не осудил. Словом, пляжный костюм сведен к минимуму. Застенчивостью мы не страдаем. Селдон заносчиво произнес:
– В таком случае, у нас на Геликоне более строгое представление о скромности!
– Разумеется! Это я уже заметила по твоему отношению ко мне. Так вот. Я сидела на берегу озера, когда ко мне приблизился юноша. В этот день я его уже встречала один раз. Это был симпатичный, нормальный парень. Он присел на подлокотник моего кресла и положил правую руку на мое открытое бедро чтобы не потерять равновесия. Мы поболтали с минуту или чуть дольше, и он проказливо признался:
– Вот здорово! Мы с тобой едва знакомы, я кладу тебе pyку на бедро, а ты воспринимаешь это совершенно спокойно! Будто бы и не замечаешь. После этих слов я действительно обратила внимание на его руку. Обнаженное в общественном месте тело – теряет сексуальную привлекательность. Как я уже сказала, – возбуждает то, что скрыто от глаз. И парень тоже это почувствовал, потому что признался: «Вот если бы я сделал то же самое в более формальной обстановке – ты вряд ли бы спустила мне!». Я просто посмеялась и мы продолжили болтать о всякой чепухе. Причем, стоило мне обратить внимание на его руку, как он тотчас же ее убрал. Вечером я оделась к ужину с особенной тщательностью, гораздо более строго, чем этого требовали правила. Мой молодой знакомый был очень удивлен. Я подошла к нему и сказала:
– Привет, я одета в длинное платье, но под ним обыкновенное бедро. Я разрешаю тебе – можешь поднять подол и положить свою руку на тоже место. Он попытался, ведь я позволила, но вокруг было столько любопытных глаз… Я не пыталась помешать, да и никто не стал 6ы…, однако, у него ничего не вышло. Он не смог справиться с собой. Народу было столько же, сколько и днем на пляже.
Инициатива была моя… Но парень не смог переступить через незримый барьер.
Те условия утром отличались от обстановки зa ужином. И это сильнее любой логики. Селдон заявил:
– А я бы, наверное, смог!
– Ты уверен?
– Абсолютно!
– Даже с учетом того, что ваши понятия о сдержанности выше наших?
– Да! Дорс присела на свою кровать, закинула руки за голову и растянулась на спине.
– И тебя совершенно не смущает, что под ночным халатом у меня практически, ничего нет?
– Отнюдь! Что касается смущения, так это зависит от традиций. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, как ты одета.
– Что же, все правильно. Если уж нам суждено какое-то время делить кров, самое лучшее – игнорировать подобные детали.
– Или воспользоваться благоприятными обстоятельствами. – Улыбнулся Селдон. – Мне так нравятся твои волосы… Весь день я вижу тебя в этом… колпаке… У тебя прекрасные волосы…
– Постой, постой. Не надо трогать! Они еще не совсем высохли. – Она прикрыла глаза. – Интересно! Ты разделяешь степень респектабельности на – формальную и неформальную. Это следует понимать так, что неформальная респектабельность на Геликоне выше, чем на Синне, а формальная – ниже?!
– Совершенно верно. Я сравниваю того молодого человека с собой. Так ли мы респектабельны, как жители Синны, или нет – мне трудно судить. Зато прекрасно представляю себе сдержанных людей обоих миров – и сумасбродов.
– Мы говорили о социальном давлении на индивидуума. Историю я знаю неплохо. На планете Дероут были времена, когда секс до брака охотно признавался.
Поощрялись и беспорядочные сексуальные отношения вне брака. Косо смотрели только, когда страдала торговля. Однако, после брака моногамия была абсолютной и ненарушаемой. Теоретически считалось, что человек должен накопить некоторый опыт, найти себя, чтобы быть готовым с серьезной жизни.
– Это работало?
– Они просуществовали так около трех столетий. Причина изменений была простая – наплыв с других планет. Это перестало устраивать соседей. Как видишь, существует еще и Галактическое давление!
– Наверняка, и экономическое?!
– Наверно… Кстати, у меня сложилось впечатление, что здесь, на Майкогене, сексуальные отношения строго контролируются, подчиняются определенным правилам. В Стрилинговском секторе – секс не обсуждается, но и не осуждается.
В секторе Дженнат, я провела там две недели, только и делают, что болтают о сексе. Но лишь для того, чтобы осудить. Думаю, что трудно найти два разных сектора на Транторе – или даже две планеты – на которых существовало бы одинаковое отношение к этому предмету! Селдон начал говорить:
– Ты помнишь, с чего мы начали эту тему? Может оказаться…
– Я прекрасно все помню. Мне очевидно – одно: один ты больше никуда не пойдешь!!
– Что?!
– Дважды ты оставался без присмотра. И оба раза это было ошибкой. Ты помнишь, что с тобой стряслось первый раз?
– Второй случай более спокойный…
– Да ты был на волосок от беды! Представь себе, что вас застали за любовными забавами…
– Да что ты такое говоришь…
– Но ведь ты сам утверждал, что девушка была крайне возбуждена?!
– Но…
– Плохо! Очень плохо! Сам подумай. С сегодняшнего дня – без меня никуда!
– Да послушай же! – с холодком в голосе остановил ее Селдон. – Единственное, чего я хотел – узнать о Майкогене. А так называемые любовные забавы с Сестрой закончились тем, что я заполучил книгу – Книгу.
– Книгу?! Ты говоришь правду? Покажи! Селдон торжественно достал сокровище. Она беспокойно призналась:
– Как бы все это не кончилось для нас бедой. Ее легко запеленговать… Они захотят узнать, для чего она тебе понадобилась. Как только они узнают – немедленно отберут! Селдон улыбнулся.
– Если твои предположения верны, Дорс, то выводы – очевидны! Но все дело в том, что это необычная книга. Она напечатана на бумаге. Страница за страницей.
– Печатная книга?! – Трудно было сказать, чего в ее интонации было больше:
удивления или веселья. – Должно быть, из каменного века!
– Безусловно, до создания Империи. И все-таки, не совсем то, что ты думаешь. Ты держала в руках настоящую печатную книгу?
– Учитывая то, что я историк – естественно, Хари!
– А что ты скажешь вот об этой? – Он раскрыл книгу, потом, перевернул несколько страниц.
– Она пустая!.. В ней ничего нет! – воскликнула Дорс.
– Это только на первый взгляд майкогенцы довлеют к старине, но не до примитивизма. Они не гнушаются передовой технологии!
– Может быть, ты и прав, Хари. Но я не совсем понимаю, тебя…
– Страницы не чистые! Это микропринтер! Смотри – дай сюда! Если нажать на вот этот едва заметный выступ с внутренней стороны переплета – смотри, смотри! Тотчас же, открытая страница начала покрываться печатными строчками, которые перемещались вверх по странице.
