– Но должны же мы что-то предпринять!

– Может быть, и не должны, сир. Все не так плохо, как кажется.

– Как это так? Куда уж хуже?

– Вы помните, сир, что этот математик был убежден в том, что его психоистория не может быть внедрена в практику?

– Конечно, помню, но это же ничего не значит? Для наших целей, имею в виду.

– Может быть, и не значит. Но если бы ее можно было внедрить в практику, сир, она бы послужила нашим целям, и еще как бы послужила. А из того, что мне стало известно на сегодняшний день, я сделал вывод, что этот математик как раз сейчас предпринимает попытки практического применения психоистории. И его святотатственный поступок в Микогене как раз имеет непосредственное отношение к решению проблемы психоистории. Раз так, сир, то имеет полный смысл предоставить его самому себе. Лучше будет схватить его тогда, когда он приблизится к своей цели или даже тогда, когда он до нее доберется.

– Ага. Если только мэр Сэтчема не схватит его раньше нас.

– Я прослежу за тем, чтобы этого не произошло.

– Точно так же, как ты позволил математику ускользнуть из Микогена?

– На этот раз я не совершу ошибки, сир, – холодно отозвался Демерзель.

– Да уж, Демерзель, лучше не совершай. Второй ошибки я тебе не прощу. Да… – капризно закончил Император, – поспать мне сегодня не удастся.

Жирад Тисальвер из Даля был невысокого роста, на полголовы ниже Селдона. Но близко к сердцу он, похоже, этого не принимал. У него были правильные, приятные черты лица, обворожительная улыбка, пушистые, густые черные усы и черные волосы, лежавшие плотными завитками.

Жил он вместе с женой и маленькой дочкой в квартирке из нескольких комнатушек, где всегда царила почти больничная чистота, но обстановка была самая скромная.

– Я прошу прощения, господин Селдон и госпожа Венабили, – извинился Тисальвер, – за то, что не могу предоставить вам роскоши, к которой вы, вероятно, привыкли, но Даль – бедный сектор, да и я небогат, даже по нашим меркам.

– Тогда уж нам стоит извиниться, – сказал Селдон, – за то, что вам придется терпеть неудобства от нашего присутствия у вас.

– Никаких неудобств, господин Селдон. Господин Челвик нам щедро заплатил за ваше проживание в наших скромных апартаментах. Деньги нам никогда не помешали бы, а еще и ваше общество…

Селдону на память пришли прощальные слова Челвика.

– Селдон, – сказал он тогда, – это уже третье убежище. В первые два имперским властям попасть было исключительно трудно, и именно поэтому скрываться там было наиболее логично. Здесь все иначе. Это нищий, ничем не примечательный сектор, и конечно, место не совсем безопасное. Прятаться здесь тебе вряд ли пришло бы в голову, поэтому мало вероятно, чтобы взоры Императора и его государственного секретаря обратились в сторону Даля. Можешь ты пообещать мне держаться подальше от беды хотя бы здесь?

– Я постараюсь, Челвик, – сказал Селдон чуть обиженно. – Только не думай, пожалуйста, что я нарочно ищу неприятностей на свою голову. Я ищу знаний, которые помогли бы сэкономить те тридцать жизней, которые мне, видимо, придется потратить на создание психоистории.

– Ясное дело, – хмыкнул Челвик. – Погоня за знаниями погнала тебя на поверхность в Стрилинге, в микогенский алтарь. Остается только гадать, в какой пороховой погреб она тебя заведет в Дале. Что же касается вас, доктор Венабили, я понимаю, что вы и так старались заботиться о Селдоне, но придется заботиться еще лучше. Вбейте себе в голову, да покрепче, что он – самый важный человек на Тренторе и даже во всей Галактике и что его надо сберечь во что бы то ни стало.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – сухо отозвалась Дорс.

– Что касается ваших квартирных хозяев, люди они не без странностей, но хорошие. Я с ними давно знаком, и очень не хотелось бы, чтобы из-за вас они попали в беду.

Но пока Тисальвер, похоже, только радовался квартирантам – неподдельно, искренне, и как будто вовсе не потому, что получил неплохие деньги за их проживание.

Всю жизнь он прожил в Дале и страстно обожал рассказы о других местах. Жена его тоже слушала с удовольствием, то и дело улыбалась, кивала головой, а их дочурка, не вынимая изо рта обслюнявленного пальца, подглядывала в щелочку.

Как правило, все семейство собиралось вместе после обеда, и от Селдона и Дорс ждали очередного рассказа о далеких мирах. Еды всегда бывало вдоволь, но пища была простая, а временами и просто грубая. После изысканных микогенских блюд здешний рацион можно было смело назвать несъедобным. Да и питались тут весьма своеобразно. Стол представлял собой узкую длинную доску, прикрепленную к стене; все выстраивались возле нее и ели стоя.

Селдон путем мягких и ненавязчивых расспросов выяснил, что такая манера потребления пищи никак не связана с бедностью, что так едят в Дале везде. «О да, конечно, – объяснила госпожа Тисальвер, – те, кто занимает важные государственные посты, порой вынуждены заводить какие-то предметы вроде сидячих полок, – видимо, она имела в виду стулья, – но представители среднего класса смотрят на подобные нововведения свысока, неодобрительно».

Но как бы сильно Тисальверы ни презирали то, что считали ненужной роскошью, слушали они про нее во все уши. Упоминание о матрасах на ножках вызывало у них восхищенные восклицания. Не меньший восторг производили рассказы о разных столах и шкафчиках, изысканной посуде и столовых приборах.

Выслушав рассказ об обычаях Микогена, Жирад Тисальвер любовно пригладил свою курчавую шевелюру, словно желая показать, что он скорее готов подвергнуться кастрации, чем депиляции. При всяком упоминании о дискриминации женщин госпожа Тисальвер вздрагивала, вскрикивала, приходила в ярость и никак не могла поверить, что Сестры покорно мирятся с таким положением дел.

Но больше всего они любили слушать рассказ Селдона о посещении Дворца Императора. Выяснилось это совершенно случайно, и стоило Селдону обмолвиться о том, что он видел живого Императора и говорил с ним, Тисальверы просто окаменели от ужаса и восторга. Потом посыпались вопросы, и их было такое количество, что Селдон был просто не в состоянии ответить на все. Ведь он, на самом деле, ни Дворца, ни его окрестностей толком не видел.

Тисальверов столь скудные сведения явно не устроили, и время от времени они предпринимали очередные попытки выудить у Селдона хоть что-нибудь еще. Немного успокоившись по этому поводу, они никак не могли поверить, что Дорс ни разу даже близко не подходила к императорскому Дворцу. А замечание Селдона о том, что Император вел себя и разговаривал совсем как обычный человек, вызвало у Тисальверов поистине бурю негодования.

Выдержав три таких вечера подряд, Селдон почувствовал страшную усталость. Поначалу такое времяпрепровождение показалось ему привлекательным – ничего не делать (по крайней мере, днем), а только просматривать кое-какие книги по истории, рекомендованные Дорс. Тисальверы пошли на благородный шаг и днем выключали головизор. Это, правда, жутко огорчало девочку, которой приходилось бегать смотреть передачи к соседям.

– Ничего не выходит, – раздраженно признался Селдон, включив для прикрытия музыку погромче. – Я понимаю, ты обожаешь историю, но в ней такое количество подробностей. Целая гора… да нет, что там гора – целая галактика информации, в которой я, увы, не вижу никакой упорядоченности.

– А я бы сказала, – ответила Дорс, – что было время, когда люди не видели никакой упорядоченности в картине звездного неба, а потом разобрались в строении Галактики.

– Да, но на это ушли не недели, а жизнь многих поколений. Когда-то ведь и сама физика была не чем иным, как собранием разрозненных фактов и результатов наблюдений, и только потом были открыты законы природы, но и это отняло жизнь не одного поколения. …А что скажешь о Тисальверах?

– А что о них сказать? По-моему, милые, приятные люди.

– Любопытные.

– Ну, конечно. А ты бы на их месте разве не был бы любопытен?

– Да, но только ли в любопытстве дело? Похоже, их просто-таки страшно заинтересовали подробности моей встречи с Императором.

– Да что тут такого особенного? – возмутилась Дорс. – Стань на их место и представь, как ты бы расспрашивал их о том же самом.

– Все равно я почему-то нервничаю.

– Нас привез сюда Челвик.

– Да, но он не святой. Он привез меня в Университет, а там меня вытянули на поверхность. Он сдал нас с рук на руки Протуберанцу Четырнадцатому, который самолично нас и сцапал. Тебе это прекрасно известно. Два прокола подряд. И потом, я устал от постоянных допросов.

– Давай поставим вопрос иначе, Гэри. Даль сам по себе тебя интересует?

– Конечно. Скажи, что тебе известно об этом секторе?

– Ничего. Он – всего-навсего один из восьмиста с лишним тренторианских секторов, а я на Тренторе – чуть дольше двух лет.

– Правильно. А на свете двадцать пять миллионов разных миров, а я занимаюсь этой проблемой чуть больше двух месяцев. Вот что я тебе скажу; я хочу вернуться на Геликон и заняться изучением математических принципов турбуленции, темой своей диссертации на соискание докторской степени, и клянусь, я никогда в жизни не вспомню и даже не подумаю, что турбуленция имеет хоть какое-то отношение к жизни человеческого общества.

Однако в этот же вечер он спросил у Тисальвера:

– Скажите, пожалуйста, господин Тисальвер, если не секрет, чем вы занимаетесь? Что у вас за работа?

– У меня? – удивленно переспросил Тисальвер, прижав руку к груди, прикрытой, надо сказать, исключительно тоненькой футболкой – так одевались все мужчины в Дале. – Да ничего такого особенного. Я работаю программистом на местной головизионной станции. Скучноватая работенка, но на жизнь хватает.

– Работа очень уважаемая, – вступилась госпожа Тисальвер. – По крайней мере, ему не приходится вкалывать на термарии.

– Как вы сказали? На термарии? – не скрывая изумления, переспросила Дорс.

– Ну, это наша главная достопримечательность, – улыбнулся Тисальвер. – Ничего особенного, конечно, но дело в том, что сорока миллиардам людей на Тренторе нужна энергия, и мы поставляем ее значительную часть. Не то чтобы мы задирали из-за этого нос, но хотел бы я посмотреть, как в богатых секторах обошлись бы без нашей помощи.

Селдон был обескуражен.

– Но разве Трентор не потребляет энергию с орбитальных станций, оборудованных солнечными батареями?

– Частично, – кивнул Тисальвер. – Частично – с атомных станций на островах, частично – от микрофузионных двигателей, частично с ветряных станций, установленных на поверхности, но половина энергии, – тут он многозначительно, гордо поднял указательный палец, – поступает из термариев. Подобные источники тепла существуют во многих местах, но только Даль так богат ими. Нет, вы действительно ничего не знаете про наши термарии? Вы так смотрите…

Дорс быстро нашлась:

– Мы же иноземцы, понимаете, – она чуть было не сказала «варвары», но вовремя опомнилась. – Особенно доктор Селдон. Он на Тренторе всего-то пару месяцев.

– Правда? – удивилась госпожа Тисальвер. Ростом она была еще ниже мужа, пухленькая, но не толстая. Темные волосы аккуратно собраны в пучок, карие глазки искрились весельем и любопытством. Как и мужу, ей было не больше тридцати.

После пребывания в Микогене Дорс никак не могла привыкнуть к тому, что женщина так свободно ведет себя в компании. «Как быстро все меняется – манеры, привычки», – подумала Дорс и решила, что непременно надо будет сказать об этом Селдону, как о еще одной проблеме, заслуживающей внимания психоистории.

– Правда, – кивнула она. – Доктор Селдон – с Геликона.

– А где же это такое находится? – вежливо поинтересовалась госпожа Тисальвер.

– Ну, это… – начала Дорс и обернулась за помощью к Селдону. – Где это, Гэри?

Селдон немного растерялся.

– Правду сказать, я даже на модели Галактики не сумел бы сразу найти свою планету, если бы не заглянул для начала в справочник. Все, что я могу сказать, так это то, что Геликон находится по другую сторону Центральной черной дыры от Трентора, и попасть туда на гиперпространственном корабле довольно трудно.

– Сомневаюсь, – вздохнула госпожа Тисальвер, – что мы с Жирадом когда-нибудь куда-либо полетим на гиперпространственном корабле.

– Не грусти, Касилия, – подбодрил ее господин Тисальвер, – глядишь, может, и полетим когда-нибудь. Вы нам лучше про Геликон расскажите, господин Селдон.

Селдон покачал головой.

– По-моему, это выйдет скучно. Планета как планета, как все остальные. На мой взгляд, только Трентор и непохож на все остальные планеты. Термариев на Геликоне нет, а может быть, их и нигде нет, кроме Трентора. Расскажите мне про них.

«Только Трентор и непохож на все остальные планеты» – сказанная им самим фраза звенела у Селдона в ушах, повторялась и повторялась, и вдруг, совершенно неожиданно в его памяти всплыла история Дорс о «руке на бедре», но Тисальвер начал рассказывать, и фраза о Тренторе и рассказ Дорс вылетели у Селдона из головы так же быстро, как возникли.

А Тисальвер сказал вот что:

– Если вы действительно хотите узнать о термариях, я мог бы сводить вас туда. Касилия, – спросил он у жены, – ты не будешь возражать, если завтра я отведу господина Селдона на термарии?

– И меня, – тут же вмешалась Дорс.

– Хорошо, и госпожу Венабили тоже.

Госпожа Тисальвер нахмурилась, поджала губы.

– Не думаю, что это хорошая мысль. Нашим гостям там не понравится.

– Почему не понравится, госпожа Тисальвер? – удивился Селдон. – Нет, нам очень даже интересно взглянуть на термарии. Мы будем рады, если и вы к нам присоединитесь, и дочка ваша, если, конечно, захочет.

– На термарии? – возмущенно воскликнула госпожа Тисальвер. – Там не место благовоспитанным женщинам.

– Не обижайтесь, – вмешался Тисальвер. – Касилия считает, что это ниже нашего достоинства, и это правда, но поскольку я там не работаю, ничего страшного в том, чтобы пойти туда и показать термарии гостям для меня нет. Но только… это довольно неприятно, и я ни за что не смогу заставить Касилию… подобающе одеться.

Все общество встало. Дальские «стулья» представляли собой высокие табуретки на колесиках. Селдон уже успел их возненавидеть: край табуретки врезался под колени, да еще она и ерзала по полу при каждом движении. Тисальверы, правда, как-то ухитрялись усидеть на своих табуретках и вставали с них ловко, не придерживаясь, как Селдон. руками за сиденье. Дорс тоже поднялась весьма изящно, и Селдон в который раз восхитился ее природной грацией.

Прежде чем разойтись по комнатам, Селдон сказал Дорс:

– Ты действительно ничего не знаешь про эти их термарии? Послушать госпожу Тисальвер, так это просто отвратительное местечко.

– Не думаю, что оно такое уж отвратительное, иначе господин Тисальвер не согласился бы повести нас на эту экскурсию. Давай приготовимся к тому, что нас там ждет что-то удивительное.

– Вам нужно подобающе одеться, – сказал утром господин Тисальвер.

Госпожа Тисальвер выразительно фыркнула. С ужасом вспомнив о кертлах, Селдон осторожно поинтересовался:

– Что вы имеете в виду под подобающей одеждой?

– Что-нибудь легкое, вроде моей одежды. Футболку с короткими рукавами, легкие брюки, тонкое нижнее белье, носки, сандалии. Все это у меня для вас найдется.

– Отлично. Ничего страшного, как будто.

– И для госпожи Венабили тоже найдется такой комплект. Надеюсь, подойдет по размеру.

Все, что предложил господин Тисальвер, пришлось Дорс и Селдону впору. Ну, может быть, вещи оказались чуть-чуть тесноваты. Как только все были готовы, все трое попрощались с госпожой Тисальвер; та вздохнула, покачала головой и проводила их взглядом до дверей.

На улице было еще светло – ранний вечер, и небо светилось красками искусственного заката. По всей вероятности, скоро должны были зажечься фонари. Было тепло, и на улицах не было почти никакого транспорта, все шли пешком. Издалека доносился извечный шум экспресса, время от времени вспыхивали его огоньки.

Селдон обратил внимание на то, что пешеходы никуда не спешат, а просто гуляют. Наверное, раз Даль – небогатый сектор, то с развлечениями тут не густо, и, будучи не в силах позволить себе ничего более роскошного, по вечерам люди тут предаются простым радостям вроде пеших прогулок.

Селдон сам не заметил, как перешел на ленивый прогулочный шаг и погрузился в тепло и дружелюбие уличной атмосферы. Пешеходы здоровались друг с другом, обменивались парой-тройкой вежливых фраз. Почти у всех мужчин физиономии украшали черные усы разнообразной длины и фасонов. Похоже, усы здесь были столь же неотъемлемой частью облика мужской половины населения, как лысые головы у микогенских Братьев.

Прогулка напоминала вечерний ритуал, означавший, что день прошел хорошо и у тебя самого, и у твоих друзей и знакомых. Вскоре Селдон заметил, что почти все встречные удивленно посматривают на Дорс. В сумерках ее рыжие волосы казались темнее, но все равно разительно выделялись на фоне целого моря черноволосых голов (не считая изредка встречавшихся седых). Ее головка проплывала по этим волнам, словно золотая монетка, катившаяся по куче угля.

– Послушайте, мне ужасно нравится эта прогулка, – сказал. Селдон.

– Я тоже очень люблю гулять по вечерам, – признался Тисальвер. – Обычно я гуляю с женой, а она так просто обожает этот вечерний променад. Она знает всех по именам на целый километр в округе, знает, кто чем занимается, кто чей родственник, и так далее. А я никак не могу всех упомнить. Ну, вы же видели, сколько человек уже успели со мной поздороваться, а я половину из них по имени не знаю. Но вообще-то нам надо поторопиться. Нужно поскорее добраться до лифта. Внизу народу побольше.

Когда лифт вез всю троицу вниз, Дорс сказала:

– Если я ошибаюсь, господин Тисальвер, поправьте меня. Я так понимаю, что термарии – это такое место, где внутреннее тепло Трентора используется для производства пара, который должен вращать турбины, которые, в свою очередь, производят электричество.

– О нет! Там стоят мощные термоэлементы, которые напрямую производят электричество. Только не спрашивайте у меня о подробностях, прошу вас. Я всего-навсего программист-головизионщик. И вообще не советую никого тут, внизу, расспрашивать о подробностях. Тут все вроде большого такого черного ящика. Все работают, но никто не знает как.

– А если что-то сломается?

– Как правило, ничего такого не происходит, но если и случается, откуда-то вызывают эксперта. Того, кто разбирается в компьютерах. Тут все компьютеризировано, конечно.

Кабина лифта остановилась, они вышли и сразу почувствовали, как по ним ударила плотная волна жара.

– Жарко тут, – заметил Селдон, хотя это и так было ясно.

– Да, жарко, – согласился Тисальвер. – Потому-то Даль и является таким ценным источником энергии. Слой магмы залегает здесь ближе к поверхности, чем в любом другом месте. Приходится работать в такой жаре.

– А как насчет кондиционеров? – спросила Дорс.

– Кондиционеры тут есть, но они ужасно дороги. Тут есть вентиляция, увлажнители и охладители, но если пользоваться всем этим чересчур широко, то на потребление энергии уйдут слишком большие затраты и все предприятие станет нерентабельным.

Тисальвер остановился у какой-то двери и позвонил. Дверь открылась, из проема хлынул более прохладный воздух, и Тисальвер пробормотал:

– Нужно разыскать кого-нибудь, кто бы нас здесь поводил. Вы уж извините, но нашему провожатому придется оградить госпожу Венабили от всяких неприятных замечаний, на которые тут способны некоторые мужчины.

– Меня совершенно не пугают никакие замечания, – улыбнулась Дорс.

– А меня могут напугать, – сказал Тисальвер.

– Хано Линдор, – представился молодой человек, вставший им навстречу из-за столика. Можно было подумать, что он – близкий родственник Тисальвера. Селдон понял, что еще долго в Дале ему предстоит вот так путаться, до того тут все были похожи друг на друга.

– Буду рад, – сказал Линдор, – показать вам все; что сумею. Зрелище, правда, не ахти… – Говорил он, вроде бы, обращаясь ко всем сразу, но взгляд его был прикован к Дорс. – И потом, вам будет не совсем удобно. Думаю, придется снять футболки.

– Но тут так хорошо, прохладно, – возразил Селдон.

– Конечно, но это в кабинете. Должность имеет свои привилегии. А за пределами кабинета мы не в силах поддерживать кондиционирование на таком же уровне, Поэтому рабочие получают больше, чем я. На самом деле, у них самая высокооплачиваемая работа в Дале: только деньгами сюда народ и заманиваем. И все равно, находить рабочих становится все труднее и труднее. Ну, ладно, – сказал он, глубоко вздохнув, – нырнем в кипяточек…

Он стянул с себя футболку через голову и, скомкав, засунул под поясной ремень. То же самое проделал и Тисальвер. Селдон последовал их примеру.

Линдор взглянул на Дорс и пробормотал:

– Вам же лучше будет, госпожа, но это необязательно.

– Все нормально, – улыбнулась Дорс и сняла футболку, оставшись в тоненьком белом бюстгальтере, который почти ничего не скрывал.

– Госпожа, – опустив глаза, промямлил Линдор, – это необя… Ну, ладно, – закончил он, пожав плечами, – пойдемте.

Селдон смотрел во все глаза, но видел только компьютеры, какие-то машины, толстые трубы, мелькание огоньков да тускло светящиеся экраны.

Общее освещение было ужасно тусклым, только панели приборов горели ярко. Вглядываясь в темноту, Селдон спросил:

– Почему тут такая темнотища?

– Освещение хорошее – там, где нужно, – ответил Линдор хорошо поставленным, но чуть хрипловатым голосом. – Общее освещение слабое, да, но для этого есть чисто психологические причины. Слишком яркий свет ассоциируется с жарой. Стоит только поярче включить свет, и тут же сыплются жалобы, даже если при этом понизить температуру.

– Похоже, тут все у вас здорово компьютеризировано, – отметила Дорс. – Мне кажется, что и все тут могли бы делать компьютеры. Самое подходящее место для этого.

– Совершенно верно, – кивнул Линдор. – Но мы должны быть застрахованы от любых ошибок. Если что-то сломается, нужны люди. Вышедший из строя компьютер может вызвать неполадки за две тысячи километров от места поломки.

– Так же, как и ошибка человека, разве нет? – спросил Селдон.

– Да, конечно, но, когда работают одновременно и люди, и компьютеры, ошибку компьютера выявить всегда гораздо проще, и наоборот, компьютер быстрее подметит ошибку человека. Главное, ничего ужасного не случится до тех пор, пока человек и компьютер не ошибутся одновременно. А такое не случается почти никогда.

– Почти никогда, но все-таки случается, а? – спросил Селдон.

– Почти никогда, но все-таки случается, – подтвердил Линдор. – И компьютеры уже не те, и люди тоже.

– Так всегда говорили, во все времена, – Селдон тихо рассмеялся.

– Нет-нет, я говорю не о прошедшем времени, не о старых добрых временах. Такова статистика.

И снова Селдон вспомнил слова Челвика об упадке.

– Я вот о чем говорю, – сказал Линдор потише. – Посмотрите, вон там кучка рабочих, судя по виду, с уровня С-3. Они пьют. И все не на своих рабочих местах.

– А что они такое пьют? – поинтересовалась Дорс.

– Особые напитки для профилактики потери электролита. Фруктовые соки.

– Но разве можно их за это ругать? – возмутилась Дорс. – Как же тут не пить, в такой жаре?

– А знаете ли вы, как долго опытный рабочий уровня С-3 может тянуть свой напиток? А поделать ничего нельзя. Если давать им пятиминутные перерывы на питье и хронометрировать эти перерывы, да следить за тем, чтобы они не собирались компаниями… так и до забастовки недалеко.

Вскоре они подошли поближе к группе рабочих. Среди них были и мужчины, и женщины, и все по пояс обнаженные. На женщинах, правда, были надеты какие-то тряпочки, отдаленно напоминавшие бюстгальтеры, но назначение у них было чисто функциональное. Они поддерживали грудь, впитывали пот, но ничего не прикрывали.

– Знаешь, Гэри, – шепнула Дорс Селдону, – в этом что-то есть. Я уже взмокла.

– Сними, – шепнул Селдон. – Я не против.

– Я так и думала, – кивнула Дорс, но бюстгальтер не сняла.

В компании рабочих было около дюжины человек.

– Если кто-то из них что-нибудь отчебучит в мой адрес, я переживу, – сказала Дорс.

– Благодарю вас, – ответил Линдор. – Не могу пообещать, что они от этого удержатся. Но мне придется вас представить. Если им покажется, что вы – парочка инспекторов, расхаживающих здесь за компанию со мной, они не поверят. Инспекторы обычно шныряют в одиночку, без представителей руководства.

Подняв обе руки в знак приветствия, Линдор обратился к рабочим.

– Термальщики, – сказал он, – позвольте представить вам наших гостей. Они нездешние, ученые. Они прибыли из таких миров, где не хватает энергии, и сюда пришли для того, чтобы посмотреть, как обстоят дела в Дале. Они надеются кое-чему поучиться у нас.

– Мы их поучим, как потеть, – выкрикнул один из термальщиков, и вся компания громко расхохоталась.

– А у этой-то, поди, уже пузо взопрело, – выкрикнула женщина-термальщица, – в таком-то наряде!

Дорс не ударила лицом в грязь:

– Я готова раздеться, да только боюсь, мне до тебя далеко.

Смех рабочих на сей раз был вполне дружелюбным.

Но тут вперед выступил молодой человек. Уставившись на Селдона в упор глубоко посаженными глазами, он весело улыбнулся и сказал:

– Я вас знаю. Вы математик.

Быстро подойдя поближе, он принялся бесцеремонно разглядывать Селдона. Дорс автоматически шагнула вперед и встала между ним и Селдоном, а Линдор заслонил ее собой и крикнул:

– Назад, термальщик! Веди себя, как подобает!

– Погодите! – вмешался Селдон. – Дайте ему сказать. Что это вы все выстроились впереди меня?

– Если кто-то из них подойдет поближе, – вполголоса объяснил Линдор, – вам сразу станет ясно, что пахнут они не как тепличные цветочки.

– Переживу, – отрезал Селдон. – Молодой человек, кто вы такой и что вам угодно?

– Меня зовут Амариль. Юго Амариль. А вас я видел в головизионной передаче.

– Может быть. И что из этого?

– Забыл, как вас зовут.

– Не стоит вспоминать.

– Вы говорили о чем-то под названием «психоистория».

– Вы не представляете, как я об этом жалею.

– Что вы сказали?

– Ничего. Что вам угодно?

– Я хочу поговорить с вами. Совсем немного. Прямо сейчас.

Селдон посмотрел на Линдора. Тот резко покачал головой.

– Только в нерабочее время.

– Когда вы приступаете к работе, мистер Амариль? – спросил Селдон.

– В шестнадцать ноль-ноль.

– Можете встретиться со мной в четырнадцать ноль-ноль?

– Конечно. Где?

Селдон обернулся к Тисальверу.

– Вы позволите мне принять этого молодого человека у вас?

– Это не принято, – пробормотал Тисальвер. – Ведь он простой термальщик.

– Но он узнал меня. Он что-то обо мне знает, – возразил Селдон. – Не может быть, что он простой термальщик. В общем, я приму его у себя в комнате. Моя комната, – добавил он, заметив, что Тисальвер состроил гримасу, – это то, за что вам заплачено. Да тем более мы встретимся тогда, когда вы будете на работе.

– Не во мне дело, господин Селдон, – вполголоса проговорил Тисальвер. – Моя жена, Касилия, Она этого не переживет.

– Я поговорю с ней, – вздохнул Селдон. – Поговорю и уговорю.

– Термальщик! – широко раскрыла глаза Касилия Тисальвер. – Только не у нас!

– Но почему? Я его приму у себя, – сказал Селдон. – В четырнадцать ноль-ноль.

– Нет-нет, и не уговаривайте! Вот что выходит из всех этих экскурсий по термариям, – проворчала госпожа Тисальвер. – Мой Жирад глупец, что потащил вас туда…

– Не огорчайтесь так, госпожа Тисальвер. Мы пошли туда по моей просьбе, и мне там очень понравилось. Мне обязательно нужно повидаться с этим молодым человеком. Это важно для моей научной работы.

– Вы уж меня извините, но я не могу позволить, не могу, и все.

– Гэри, – вмешалась Дорс, – позволь, я попробую объяснить. Госпожа Тисальвер, я понимаю, раз господин Селдон желает с кем-то встретиться у себя в комнате, это требует дополнительной платы. Мы это прекрасно понимаем. Значит, за сегодняшний день мы заплатим вдвойне за комнату господина Селдона.

Госпожа Тисальвер задумалась.

– Это очень благородно с вашей стороны, – сказала она наконец, – но дело не только в деньгах, Что подумают соседи? Потный, вонючий термальщик…

– Не думаю, чтобы в четырнадцать ноль-ноль он был потный и вонючий, госпожа Тисальвер, но позвольте, я закончу. Если доктору Селдону обязательно нужно с ним повидаться, но здесь встретиться им нельзя, значит, ему придется встречаться с этим парнем где-то еще, но не можем же мы бегать туда-сюда. Это будет не слишком удобно. Значит, нам придется поискать другую квартиру. Наверное, это будет нелегко, и нам этого совсем не хочется, но что поделаешь – придется. Поэтому, раз так, мы заплатим вам по сегодняшний лень включительно и покинем вас, но, безусловно, нам придется рассказать господину Челвику, почему нам пришлось переехать с вашей квартиры.

– Погодите… – проговорила госпожа Тисальвер торопливо, и по ее лицу стало видно, что она производит в уме подсчеты. – Нам бы не хотелось лишний раз беспокоить и расстраивать господина Челвика… да и вас тоже. Сколько времени пробудет тут этот…?

– Он придет в четырнадцать ноль-ноль. В шестнадцать ноль-ноль он заступает на смену. Значит, здесь он пробудет никак не больше двух часов, а скорее всего – гораздо меньше. Мы встретим его на улице и проведем в комнату доктора Селдона. Если нас и увидит кто-то из ваших соседей, можно сказать, что это наш земляк и приятель.