Дорс оказалась совершенно права; вскоре светящийся экран предупредил их о том, что автобус приближается к тому месту, где им нужно было сойти и сделать пересадку на другой, который шел прямо до Святилища.

Они сошли и стали ждать другого автобуса.

Пока автобус не подошел, Селдон успел заметить, что в нужном направлении уже ушло несколько автобусов. Значит, маршрут этот оживленный. «Ничего удивительного, – решил Селдон. – Наверняка, Святилище – своеобразный центр сектора».

Вскоре подкатил автобус, они вошли и заняли места, Селдон взволнованно прошептал:

– Дорс, мы и в тот раз ничего не платили, и теперь…

– Судя по путеводителю, общественный транспорт тут бесплатный.

Селдон выпятил нижнюю губу.

– Подумать только… Какая цивилизованность! Вот тебе и отсталость!

– Твое правило нарушено, – сообщила Дорс шепотом. – На нас смотрят. Мужчина справа от тебя.

Селдон скосил глаза. Справа от него сидел тощий старик, кареглазый, смуглый. Селдон почему-то решил, что у него, не пройди он обряда депиляции, наверняка были бы черные, как смоль, волосы.

«Необычный какой-то Брат. Нетипичный», – подумал Селдон, отведя взгляд и глядя прямо перед собой. До сих пор почти все Братья, которые встречались ему в Микогене, были высокие, светлокожие, и глаза у них были, как правило, серые или голубые, Правда, не так много он видел Братьев, чтобы делать какие-то обобщения.

Но тут что-то легонько коснулось правого рукава его кертла. Селдон робко обернулся и увидел карточку с торопливо нацарапанными словами: «Осторожнее, варвар!»

Селдон вздрогнул и инстинктивно поднес руку к шапочке. Мужчина, сидевший справа от него, одними губами произнес:

– Волосы.

Тут рука Селдона нащупала непослушную прядь волос, выбившуюся из-под шапочки на виске, Как можно быстрее и незаметнее он заправил волосы под шапочку и проверил, все ли в порядке, притворившись, что почесывает лысину.

– Спасибо, – прошептал Селдон, повернув голову к соседу.

Сосед улыбнулся и довольно громко спросил:

– В Святилище направляешься?

– Да, – кивнул Селдон.

– Нетрудно догадаться. Я тоже. Выйдем вместе? – дружелюбно улыбнулся он.

– Но я не один. Со мной моя… моя…

– Твоя женщина? Значит, выйдем втроем? Селдон даже не знал, что ответить. Он скосил взгляд влево. Дорс смотрела прямо перед собой, не обращая, казалось, никакого внимания на мужскую беседу – ну прямо истинная, хорошо воспитанная Сестра. Однако она ухитрилась легонько коснуться своим коленом колена Селдона, как бы говоря: «Все в порядке».

– Да, конечно, – вежливо ответил незнакомцу Селдон.

Потом они больше не разговаривали с соседом, но вот табличке оповестила их о том, что следующая остановка – Святилище, и новый знакомец Селдона поднялся, приготовившись к выходу.

Автобус резко повернул, объезжая вокруг парка, и вскоре остановился. Началась жуткая сутолока. Мужчины проталкивались вперед, стараясь обогнать женщин. Женщины покорно уступали им дорогу.

Голос микогенца был чуть хрипловатым, но приятным.

– Друзья мои, – сказал он. – Вы не против, если я вас буду так называть? Друзья мои, завтракать еще рановато, но вы уж мне поверьте, имеет смысл перекусить. Если вы не против, я бы вам посоветовал купить какой-нибудь еды и перекусить на воздухе. Я хорошо знаком с этими местами и помогу вам разыскать уютный уголок.

Селдон немного встревожился – уж не хитрый ли это трюк, чтобы заманить ничего не подозревающих варваров в ловушку? Однако он решил рискнуть.

– Вы очень добры, – сказал он. – Мы тут совершенно ничего не знаем, так что с радостью принимаем ваше любезное предложение.

Вскоре они уже нагрузились покупками, купили с уличного лотка сандвичи и какой-то молочный напиток. Микогенец предложил позавтракать в парке около Святилища.

По пути, глядя на Святилище, Селдон отметил, что здание немного напоминает Дворец Императора и парк чем-то похож на окрестности Дворца. Трудно было предположить, что на подобную достройку микогенцев вдохновила архитектура Дворца, но тем не менее зданию было не отказать в своеобразной красоте.

– Красиво, правда? – с нескрываемой гордостью спросил микогенец.

– Очень, – подтвердил Селдон. – Все сверкает! Замечательно!

– А парк вокруг Святилища, – пояснил микогенец, – разбит наподобие того, что когда-то красовался около здания правительства в нашем Мире Утренней Зари – но, конечно, наш гораздо миниатюрнее.

– Скажите, а парк около Дворца Императора вы никогда не видели? – спросил Селдон осторожно.

Микогенец понял намек, но не счел его ни в коей мере оскорбительным.

– Они тоже старались скопировать то здание в Мире Утренней Зари.

Вскоре троица подошла к полукруглой скамейке из белого камня, радостно сверкавшей в лучах утреннего солнца, как и само здание.

– Хорошо, – взгляд микогенца выражал удовольствие. – Мое любимое местечко не занято. Я зову его своим, потому что это моя любимая скамейка. Отсюда открывается сквозь деревья прекрасный вид на боковую стену Святилища. Прошу садиться. Камень не холодный, не бойтесь. И твоя спутница пусть тоже садится. Она варварша, и у нее другие привычки. Но она… она может принять участие в беседе, если хочет.

Дорс зыркнула на микогенца, но промолчала и села.

Селдон, понимая, что хочешь не хочешь, а придется провести какое-то время с новым знакомым, протянул руку и представился:

– Меня зовут Гэри, а мою спутницу – Дорс. Числительными, вы уж простите, мы не пользуемся.

– Каждому свое, – кивнул микогенец. – Меня зовут Мицелий Семьдесят Второй. У нас очень многочисленная когорта.

– Мицелий? – несколько обескураженно переспросил Селдон.

– Вы удивлены? Вы, наверное, до сих пор общались только с членами старейших семейств. У них имена типа «Туча», «Солнечный Свет», «Звездное Сияние» и тому подобные – все такие, астрономические.

– Должен признаться, – начал было Селдон, но Мицелий прервал его.

– Ну, а теперь познакомьтесь с представителем низшего слоя. Наши имена происходят от всего, что имеет отношение к земле и тому, что на ней произрастает, Вполне уважаемые имена.

– Нисколько не сомневаюсь, – кивнул Селдон. – Кстати, позвольте вас поблагодарить за тот совет, что вы мне дали в автобусе.

– Знаете, – признался Мицелий Семьдесят Второй, – я и правда спас вас от большой беды. Если бы ваши выбившиеся из-под шапочки волосы до меня увидела какая-нибудь Сестра, она бы обязательно закричала, а первый попавшийся Брат вышвырнул бы вас из автобуса, не дожидаясь остановки.

Дорс чуть-чуть наклонилась вперед, чтобы задать вопрос микогенцу.

– А почему вы не сделали этого сами?

– Я? Видите ли, я не питаю неприязни к варварам. Я ученый.

– Ученый?

– Первый в своей когорте. Я учился в школе при Святилище и закончил ее весьма успешно. Я обучен всем древним наукам и теперь обладаю правом посещать особую библиотеку, где собраны книги, написанные варварами, и читать любую. У нас там имеются даже компьютерные справочники, и я умею с ними обращаться. Это очень помогает расширению кругозора. Так что меня совершенно не раздражает такая мелочь, как выбившиеся из-под шапочки волосы. Я не раз видел в книгах репродукции и рисунки, где изображены люди с пышными шевелюрами. Мужчины и женщины, кстати, – сообщил он, бросив быстрый взгляд на Дорс.

Какое-то время они молча жевали сандвичи. Молчание нарушил Селдон.

– Я обратил внимание, что у каждого Брата, который входит в Святилище и выходит из него, есть красная сумочка.

– О да, – кивнул Мицелий Семьдесят Второй. – Переброшена через левое плечо и свисает справа от талии. Обычно их затейливо украшают.

– Но для чего они нужны?

– Называются они «обиа» и символизируют радость от входа в Святилище и цвет крови, которую каждый готов пролить, чтобы сохранить его.

– Крови? – неприязненно переспросила Дорс.

– Это просто символ. Никогда не слышал, чтобы кому-то на самом деле пришлось пролить кровь ради спасения Святилища. Да и радости, откровенно говоря, мало. Там только плачут, рыдают и скорбят об утраченном Мире. – Он помолчал и сказал тихонько: – Ужасно глупо.

– Значит, вы – неверующий? – спросила Дорс.

– Я ученый, – с нескрываемой гордостью ответил Мицелий. Он усмехнулся, и лицо его избороздили морщинки. Он сразу постарел. Селдону вдруг стало интересно, сколько лет новому знакомому. Несколько веков? Нет, этого не может быть, но все-таки…

– Сколько вам лет? – вырвалось у Селдона. Вопрос, похоже, нисколько не задел Мицелия Семьдесят Второго. Он как ни в чем не бывало ответил:

– Семьдесят два.

Но Селдон не удовлетворился таким ответом.

– А я слыхал, что в прежние, давние времена Представители вашего народа жили очень долго – по нескольку веков.

Мицелий Семьдесят Второй немного удивленно посмотрел на Селдона.

– А откуда у тебя такие сведения? Вряд ли кто-то мог такое рассказать. Хотя это правда. То есть, некоторые верят, что это правда. А веру эту поддерживают Старейшины, поскольку этот факт служит убежденности в нашем превосходстве. Однако у нас действительно высокая продолжительность жизни. Это потому, что мы рационально питаемся. Но до ста лет у нас мало кто доживает.

– Я так понял, что лично вы не верите в превосходство микогенцев перед другими народами?

– Народ как народ, – пожал плечами Мицелий. – Во всяком случае, не хуже других. Но мне кажется, что все люди равны. Даже женщины, – подчеркнул он, взглянув на Дорс.

– Не думаю, – засомневался Селдон, – что многие в Микогене с вами согласились бы.

– Также, как и многие из ваших, – кивнул Мицелий Семьдесят Второй. – Но я в это верю. Ученый обязан в это верить. Я прочитал огромное количество варварской литературы. Я знаком с вашей культурой, понимаю и чту ее. Даже написал о ней несколько научных статей, И поэтому я сижу тут так спокойно и разговариваю с вами, словно вы – такие же, как мы.

– Похоже, вы гордитесь тем, что понимаете жизнь и обычаи варваров, – немного раздраженно проговорила Дорс. – А за пределами Микогена вы когда-нибудь бывали?

– Нет, – несколько пристыженно ответил Мицелий Семьдесят Второй.

– Почему же? Ведь тогда вы узнали бы нас гораздо лучше.

– Я бы чувствовал себя неловко. Мне пришлось бы носить парик. Я бы стеснялся.

– Зачем вам парик? – удивленно спросила Дорс. – Могли бы оставаться лысым.

– Нет, – упрямо покачал головой Мицелий. – Я бы не сделал такой глупости. Все, у кого на голове растут волосы, тыкали бы в меня пальцем и дразнили не переставая.

– Дразнили? За что? – воскликнул Селдон, – Мой отец, к примеру, рано облысел, и мне кажется, у меня тоже есть такая склонность. Пройдет пара десятков лет, и я тоже стану лысым.

– Все равно… это не то… не такая лысина, – упорствовал Мицелий. – Остаются волосы по краям и над глазами… брови. Для меня «лысый» – это когда совсем нет волос. Никаких.

– Нигде на теле? – с любопытством спросила Дорс.

Тут уж Мицелий Семьдесят Второй, похоже, оскорбился по-настоящему. По крайней мере, вопрос Дорс оставил без ответа.

Селдон, желая сгладить неловкость и вернуться к начатому разговору, спросил:

– Скажите, пожалуйста, Мицелий Семьдесят Второй, дозволяется ли варварам входить внутрь Святилища?

– Никогда! – яростно затряс головой Мицелий. – Это позволено только Сыновьям Утренней Зари.

– Только Сыновьям? – уточнила Дорс.

Мицелий какое-то время молчал, утратив дар речи.

Наконец, овладев собой, он пробормотал:

– Вы же варвары, надо сделать скидку… Дочери Утренней Зари входят в Святилище только в определенные дни, в дни особых торжеств. Вот так все обстоит. Я не хочу сказать, что лично я одобряю такой порядок вещей. Если бы все зависело от меня, я бы сказал; «Входите все и радуйтесь, и наслаждайтесь, если сможете!»

– А вы сами были там когда-нибудь?

– Когда я был маленький, родители водили меня, но, – он покачал головой, – все, что я запомнил, так это то, что все там смотрят в Книгу, читают из нее отрывки и только вздыхают и плачут о прошлом. Там нельзя разговаривать, смеяться. Даже смотреть друг на друга нельзя. Думать можно только об Утраченном Мире и больше ни о чем другом. Это не для меня, – Мицелий решительно взмахнул рукой. – Я ученый, и я хочу, чтобы мне был открыт весь огромный мир.

– Прекрасно сказано, – одобрительно кивнул Селдон, нащупавший, как ему казалось, лазейку, – Мы тоже ученые – и я, и Дорс.

– Знаю, – спокойно кивнул Мицелий Семьдесят Второй.

– Знаете? Откуда?

– Кем же вам еще быть? Из варваров в Микогене бывают только торговцы, политики и дипломаты, да еще ученые. А вы похожи только на последних. Вот это-то меня в вас и заинтересовало, – от души улыбнулся он.

– Вы не ошиблись. Я математик. Дорс историк. А вы?

– Я специалист по культуре. Я прочел очень много величайших произведений, написанных варварами – Лиссо, Ментоном, Новигором…

– А мы успели познакомиться с величайшим произведением вашего народа, – прервал его Селдон. – Я, например, прочел Книгу… Об Утраченном Мире.

Мицелий Семьдесят Второй широко раскрыл глаза. Удивлению его не было предела.

– Неужели? Но как? Где?

– У нас в Университете есть копии, которые можно прочесть при наличии специального допуска.

– Копии Книг?

– Да.

– Поразительно! Хотел бы я знать, ведомо ли это Старейшинам?

– И еще я там прочел про роботов, – сообщил Селдон.

– Про роботов?

– Да. И именно поэтому мне так хочется попасть в Святилище. Мне хотелось бы взглянуть на робота.

Дорс потянула Селдона за рукав, но он взял быка за рога и не обратил на ее предупреждение никакого внимания.

– Я в такие вещи не верю, – гордо проговорил Мицелий. – Ученым это не к лицу, – он воровато оглянулся по сторонам. Видимо, все-таки боялся, что кто-то его услышит.

Селдон не отступался.

– Я прочел, что робот до сих пор находится в Святилище.

– Не желаю болтать о такой чепухе, – пробурчал Мицелий Семьдесят Второй.

– Но если он в Святилище, – стоял на своем Селдон, – то где именно?

– Даже если бы он там был, я бы не смог тебе ничего подсказать. Я же там не был с детства.

– Но может быть, там есть какое-то особое место?

– Существует алтарь. Но туда входят только Старейшины. И там ничего нет.

– Вы там бывали?

– Нет, конечно, нет.

– Откуда же вы знаете, что там ничего нет?

– Я не знаю, что там нет гранатового деревца. Не знаю, что там нет лазерного органа, Я не знаю, что там нет миллиона всевозможных вещей. Если я об этом не знаю, разве это значит, что они там есть?

Селдон не сразу нашелся, что сказать. По лицу Мицелия Семьдесят Второго пробежала легкая усмешка.

– Логика ученого, – проговорил он. – Со мной не так просто разговаривать, И тем не менее я бы не советовал вам подниматься в алтарь Старейшин. Не думаю, чтобы вам понравилось то, что произойдет, если они заметят варваров в Святилище, не говоря уже об алтаре. Ну что ж, всего вам наилучшего, – сказал Мицелий и, не сказав больше ни слова, поспешил уйти. Селдон проводил его удивленным взглядом.

– Чего это вдруг он так сорвался?

– Видимо, из-за того, что к нам кто-то идет, – сказала Дорс.

И действительно, к ним шел высокий мужчина в просторном белом кертле. Через плечо у него свисала красная сумочка с блестящей вышивкой. Шагал он очень, уверенно; так шагал бы представитель власти, более того – недовольный представитель этой самой власти.

Гэри Селдон встал ему навстречу, сам не зная зачем. Он не был уверен, что его порыв – верное с точки зрения этикета действие, но подумал, что вреда от этого большого не будет. Дорс встала следом за ним и скромно потупила взор.

Микогенец остановился прямо перед ними. Этот человек также был немолод, однако выглядел немного иначе, чем Мицелий Семьдесят Второй. Старина, казалось, красила его лицо. У него была благородная форма головы, ярко-голубые глаза, цвет которых резко контрастировал с ослепительно красной сумочкой.

Незнакомец сказал:

– Как я вижу, вы варвары.

Голос у него оказался более высокий, нежели ожидал Селдон, и говорил он медленно, тщательно взвешивая каждое слово.

– Вы не ошиблись, – вежливо, но твердо ответил Селдон. Он решил не унижаться, но и грубить не собирался.

– Ваши имена?

– Я – Гэри Селдон с Геликона. Моя спутница – Дорс Венабили. Она с Цинны, А вас как зовут, микогенец?

Микогенец сощурился, однако твердость, с которой разговаривал Селдон, от него не укрылась. Видимо, он тоже ценил смелость и решительность.

– Я – Молния Второй, – ответил он и, гордо вздернув подбородок, добавил: – Старейшина Храма. А вы кто такие, варвары?

– Мы, – ответил Селдон, сделав особое ударение на слове «мы», – ученые из Стрилингского Университета. Я математик, моя спутница – историк, и мы занимаемся изучением обычаев Микогена.

– Кто вам дал на это право?

– Мы находимся в Микогене по приглашению Протуберанца Четырнадцатого.

Молния Второй немного помолчал, усмехнулся и сказал:

– Верховный Старейшина. Я хорошо с ним знаком.

– Не сомневаюсь, – отрезал Селдон. – Есть еще вопросы, Старейшина?

– Да.

Судя по всему, Старейшина не собирался сдавать позиции.

– Кто тот человек, что сидел с вами рядом и убежал, завидев меня?

Селдон покачал головой.

– Мы с ним не знакомы, Старейшина, и ничего о нем не знаем. Мы встретились с ним совершенно случайно и спросили его о Святилище.

– А почему вы спросили его? И о чем именно?

– Мы задали ему всего два вопроса, Старейшина. Мы спросили его, не Святилище ли это здание и можно ли туда войти варварам. На первый вопрос он ответил утвердительно, а на второй – отрицательно.

– Все правильно. А почему вас интересует Святилище?

– Сэр, мы здесь для того, чтобы изучить обычаи Микогена, а разве Святилище – это не сердце и мозг Микогена?

– Оно наше и принадлежит только нам.

– А если бы, Старейшина, Верховный Старейшина разрешил нам посетить его из чисто научных соображений?

– У вас на самом деле есть такое разрешение?

Селдон на мгновение растерялся. Дорс украдкой взглянула на него. Нет, солгать он не посмел.

– Нет, – ответил он и добавил: – Пока нет.

– И никогда не будет, – сурово проговорил Старейшина. – Вы в Микогене по приглашению, но даже самый главный властитель не может распоряжаться всем на свете и пренебрегать интересами народа. Мы высоко ценим наше Святилище, и должен вам сказать, что присутствие варваров в Микогене наш народ, мягко говоря, неприязненно воспринимает вообще, а в особенности – на территории Святилища. Стоит только кому-нибудь одному поднять панику и закричать «Вторжение!», и самая мирная толпа в одно мгновение рассвирепеет и разорвет вас в клочья. Поверьте, я не преувеличиваю. Будьте благоразумны. Ради вашей же пользы, не пренебрегайте милостью, оказанной вам Верховным Старейшиной, и уходите. Немедленно!

– Однако Святилище… – заупрямился Селдон, но Дорс тихонько потянула его за рукав.

– Вы уже посмотрели на Святилище снаружи, – строго сказал Старейшина. – Внутри вам смотреть не на что.

– Там робот, – сказал Селдон спокойно.

Старейшина не мигая смотрел на Селдона целую минуту, а потом, снизойдя настолько, что склонился к самому уху Селдона, прошептал:

– Уходи немедленно, или я сам подниму панику, Если бы я не уважал Верховного Старейшину, я бы тебе и уйти не дал.

И тут Дорс – откуда у нее столько силы взялось! – резко рванула Селдона за рукав и увлекла за собой. Он пошатнулся и быстро зашагал следом за ней.

Только на следующее утро, за завтраком, Дорс заговорила о вчерашнем происшествии. Заговорила так, что Селдон был готов сквозь землю провалиться.

– Восхитительное фиаско мы потерпели вчера, – сказала она.

Селдон, который искренне надеялся, что она не затронет эту досадную тему, невинно спросил:

– В чем же, собственно, мы потерпели фиаско?

– Нас выгнали с позором. И ради чего все это было? Чего мы добились?

– Только одного. Узнали, что робот там действительно есть.

– Мицелий Семьдесят Второй сказал, что его там нет.

– А что он еще мог сказать? Он ученый. По крайней мере, считает себя ученым, и в той библиотеке, куда ходит, других сведений он попросту не мог добыть. Ты лучше вспомни про реакцию Старейшины.

– Я про нее не забыла.

– А ведь он не повел бы себя так, не будь в Святилище робота. Он испугался, поняв, что мы знаем об этом.

– Это всего лишь твоя догадка, Гэри. Но даже если он там есть, внутрь нам все равно не пробраться.

– Попытаться можно. После завтрака пойдем и купим сумочку, ну, эту самую, обиа. Я перекину ее через плечо, скромно потуплю взор и войду в Святилище как ни в чем не бывало.

– В шапочке? Да тебя раскусят за секунду:

– Нет, не раскусят. Мы отправимся для начала в библиотеку, где собрана варварская литература. Так или иначе, я не прочь туда попасть. А из библиотеки, которая, как я понял, располагается в пристройке к Святилищу, наверняка есть вход в само Святилище.

– Где тебя тут же сцапают.

– Совершенно не обязательно. Ты же слышала, что сказал Мицелий Семьдесят Второй о том, какая там внутри обстановочка. Все смотрят в пол и медитируют, скорбя о родимой Авроре. Друг на друга никто не глядит. Вероятно, это попросту запрещено. Ну вот. Потом я разыщу алтарь Старейшин…

– Даже так?

– Вспомни, Мицелий сказал, что не советует мне подниматься в алтарь. Подниматься!. Стало быть, расположен алтарь в башне. Скорее всего, в самой высокой, центральной.

Дорс покачала головой.

– Я не могу вспомнить точно, что он сказал, и не уверена, что ты запомнил правильно. Мне кажется, не стоит так опрометчиво полагаться… Постой! – вдруг сказала она взволнованно и нахмурилась.

– Ну! Что? – поторопил ее Селдон.

– Древнее слово «алтарь»… У него есть такой оттенок значения… что-то возвышенное, то, что находится наверху…

– Ага! То-то же! Значит, мы все-таки узнали кое-какие очень важные вещи в результате того, что ты назвала «фиаско». И если я могу разыскать живого робота, который прожил двадцать тысяч лет, и если он сможет сказать мне…

– Ну хорошо, допустим, он существует, хотя поверить в это трудно. Допустим, ты его найдешь, как ты думаешь, долго ли тебе удастся болтать с ним о том о сем, пока твое присутствие не будет обнаружено?

– Не знаю, но, если я его найду, я уж придумаю, как заставить его разговориться. Теперь мне слишком поздно отступать, какие бы препоны ни ждали меня на пути. Челвик отстанет от меня только тогда, когда я докажу, что на самом деле нет ни малейшей возможности разработать психоисторию. И теперь, когда блеснул луч надежды, я добьюсь своего во что бы то ни стало, и ничто меня не остановит – даже угроза смерти.

– Гэри, микогенцы могут разгневаться, и рисковать опасно.

– Пусть, Я все равно попытаюсь.

– Нет, Гэри. Я должна беречь тебя, и я не позволю тебе сделать этого.

– Должна позволить. Найти способ разработки психоистории – это намного важнее, чем моя жизнь, моя безопасность. Моя безопасность только потому и важна, что я должен разработать психоисторию. Удержи меня от того, что я задумал – и вся твоя забота теряет смысл. Подумай сама.

Селдон чувствовал, что нрав. Воодушевлению его не было предела. Психоистория – его собственная туманная теория, которую он еще совсем недавно считал несбыточной мечтой – вдруг стала так близка, достижима, Сам не понимая, как это произошло, он наконец поверил в нее. Словно кусочки разбросанной головоломки начали сходиться, и хотя до того, чтобы собрать ее целиком, было еще немыслимо далеко, он был уверен, что Святилище – один из кусочков этой головоломки, может быть, самый важный.

– Тогда я пойду с тобой, чтобы вытащить тебя оттуда, балбес ты этакий, когда будет нужно.

– Женщинам туда входить нельзя.

– А что делает меня женщиной? Только серый кертл. Под ним даже грудь не видна. В шапочке моей прически не видно. Самое обычное лицо. Мужчины тут не бреются, и щетины у них на щеках не видно. Значит, всего-то и нужно, что белый кертл и красная сумочка. Любая из Сестер могла бы сделать то же самое, не связывай ее табу. А я на табу плевать хотела.

– Есть еще я. На меня ты не наплюешь, Я не позволю тебе. Это слишком опасно.

– Для меня это не более опасно, чем для тебя.

– Но я просто обязан рискнуть.

– Значит, и я обязана. Почему это дело для тебя важнее, чем для меня?

– Потому что… – выпалил Селдон, но осекся и задумался.

– Запомни хорошенько, – ледяным голосом проговорила Дорс. – Без меня ты туда не пойдешь. Попытаешься, я тебя так стукну… а потом свяжу. Если не хочешь, чтобы так вышло, лучше даже не думай отправиться туда в одиночку.

Селдон растерялся и пробормотал что-то нечленораздельное. Он решил не спорить с Дорс, по крайней мере – пока.

На небе не было ни облачка, но цвет его был какой-то странный – бледно-бледно-голубой, словно оно было подернуто дымкой. «Хороший будет день», – подумал Селдон, и вдруг ему нестерпимо захотелось увидеть солнце. А солнце на Тренторе можно было увидеть только с поверхности, да и то лишь тогда, когда рассеивались облака.

А коренные тренторианцы – скучали ли они по солнцу? Задумывались ли о нем, вспоминали ли его? Посещая другие планеты, где светило настоящее солнце, смотрели ли они на его слепящий диск в страхе и восхищении?

«Почему так происходит, – думал Селдон, – что так много людей живет всю жизнь, не задаваясь вопросами? Разве есть в жизни что-либо более прекрасное, чем поиск ответов на вопросы?»

Селдон спустился с небес на землю, Он шагал по улице, застроенной невысокими домами, в большинстве из которых располагались магазины. В обе стороны скользили автомобили. Все они были такие старомодные, что уличное движение напоминало парад древней автомобильной техники. Селдон задумался. «"Старомодный" – всегда ли это слово имеет насмешливый оттенок?.. Ведь «старомодный» – это, как правило, "медленный, неторопливый". А зачем спешить, если на то пошло?»

На улице Селдону время от времени попадались дети. «Да, – думал Селдон, – долголетием тут и не пахнет, иначе Микоген попросту со временем впал бы в детство». И мальчики, и девочки расхаживали в кертлах. Кертлы у них были покороче, чем у взрослых – едва заходили за колено. Наверное, чтобы детям было легче бегать и прыгать.

И еще; у детей были волосы, правда у всех без исключения подстриженные довольно коротко, однако кертлы у детей постарше были снабжены капюшонами, покрывавшими головы. Не то, подрастая, дети сами стеснялись ходить с непокрытыми головами, не то их заставляли носить капюшоны до того дня, когда им предстояло пройти обряд депиляции.

У Селдона мелькнула мысль, и он спросил у Дорс:

– Дорс, а когда вы ходили по магазинам, кто расплачивался за покупки – ты или Сестры?

– Конечно, я. Капельки и не вытаскивали своих кредитных карточек. Да и с какой стати? Все покупки делались для нас, а не для них.

– Но ведь у тебя тренторианская карточка – то есть варварская.

– Да, Гэри, однако никаких проблем не возникло. Пойми, они тут могут делать что угодно – хранить свою культуру, традиции, обычаи, носить балахоны и разгуливать лысыми, но деньгами обязаны пользоваться универсальными. Если они от этого откажутся, это вызовет спад коммерции. Конечно же, ни одному разумному человеку такое в голову не придет, Деньги правят миром, Гэри, – сказала Дорс, помахав в воздухе воображаемой кредитной карточкой.

– То есть, никто не возражал, что ты расплачивалась со своей кредитной карточки?

– Да, никто и не пикнул. Даже на шапочку мою не глядели. Денежки, Гэри… за них покупается все на свете.

– Замечательно. Значит, я могу купить…

– Нет, покупать буду я. Покуда я в женском обличье, мне это сделать будет намного легче. Они тут настолько привыкли не обращать на женщин внимания… а вот, кстати, и магазин готовой одежды, где мне уже довелось побывать.

– Ладно, давай, а я туг подожду. Купи мне хорошенькую красную сумочку. Покрасивее, пожалуйста.

– Только не притворяйся, будто забыл о нашем уговоре. Я куплю две хорошеньких сумочки, и еще белый кертл моего размера.

– А ты думаешь, продавцу не покажется странным то, что женщина покупает белый кертл?

– Нисколько. Он решит, что я покупаю кертл для мужа, у которого совершенно случайно такой же размер, как у меня. Думаю, никаких возражений быть не должно.

Селдон остался на улице, чувствуя себя неловко. Ему казалось, что вот-вот к нему кто-нибудь подойдет, обзовет варваром. К счастью, ничего такого не случилось. Прохожие не обращали на него никакого внимания – ни мужчины, ни женщины.

Ясно – никто не ожидал встретить варвара. Не ожидали, а потому и не видели.

Совсем неплохо! Особенно с точки зрения предстоящего вторжения в Святилище. Уж там-то никто не ожидает увидеть варвара!

В общем, к тому времени, когда вернулась Дорс, Селдон успел развеселиться по-настоящему.

– Ну, все купила?

– Все, что хотела.

– Тогда пошли домой, переоденемся.

Белый кертл сидел на Дорс не так хорошо, как серый. Понятно – она же не могла примерить его в магазине; у продавца тогда наверняка случился бы нервный шок.

– Ну, как я выгляжу, Гэри? – спросила Дорс.

– Совсем как мальчик, – улыбнулся Селдон. – Ну-ка, возьми сумочку… как ее… обиа. Надо научиться называть ее правильно.