1. Требуются волшебники

Вопреки придворному этикету, который предписывал командующему космическим флотом выезжать с эскортом, Бел Райоз обходился без последнего. Он был молод и полон энергии – ее хватило на то, чтобы выполнить приказ верховного командования и забраться в буквальном смысле на край света. Кроме того, Райоз был любопытен, а Вселенная полнилась самыми разнообразными и невероятными слухами об этих краях. Предоставилась чрезвычайно заманчивая возможность поупражняться в воинском искусстве… В Галактике не нашлось силы, способной нейтрализовать смесь любопытства с честолюбием.

Райоз вышел из неуклюжей наземной машины у крыльца старого дома. Подождал у дверей. Его оглядел фотонный глаз, но дверь отворил человек. Старик.

– Меня зовут Райоз, – улыбнулся ему генерал.

– Узнаю, – старик не двигался с места. – Что вам угодно?

– Я пришел с миром, – Райоз отступил на шаг и смиренно склонил голову. – Если вы Дьюсем Барр, не откажите мне во внимании.

Дьюсем Барр пропустил гостя в дом. Генерал вошел, отметив, что изнутри дом кажется не таким мрачным. Он тронул стену и испачкал пальцы.

– На Сайвенне до сих пор белят стены?

Барр улыбнулся:

– Бедные старики белят. Простите, что заставил вас ждать у дверей.

Фотонный сторож докладывает о посетителях, но уже не может открыть.

– Почему бы его не починить? – удивился генерал.

– Нет запасных частей. Садитесь, сэр. Выпьете чаю?

– Мой дорогой сэр! Могу ли я отказаться от чая на Сайвенне? Старый патриций отвесил гостю церемонный поклон в стиле аристократии прошлого века и бесшумно вышел.

Генералу стало слегка не по себе. Он получил военное образование и всю сознательную жизнь провел в военных походах. Не раз, как говорится, смотрел смерти в лицо, и никогда не видел в ней ничего сверхъестественного и загадочного. Поэтому неудивительно, что оставшись один в этой лавке древностей, генерал смутился.

В черных шкатулках «под слоновую кость», рядами стоящих на полках, генерал угадал книги. Названия их были ему незнакомы. Громоздкий аппарат в углу – наверное, устройство для просмотра книг. Генерал слышал, что существуют такие приспособления, но никогда их не видел. Кто-то рассказывал, что в старые добрые времена, когда Империя охватывала всю Галактику, в девяти домах из десяти стояли такие аппараты – и такие же ряды книг.

Сейчас людям некогда читать: нужно охранять границы. Книги – удел стариков. А большая половина того, что рассказывают о прошлом, – враки.

Хозяин принес чай, гость сел на свое место. Дьюсем Барр поднял чашу:

– Пью в вашу честь!

– Спасибо. А я – в вашу.

– Говорят, что вы молоды – заметил Дьюсем Барр. – Вам тридцать пять?

– Около того. Тридцать четыре.

– В таком случае, – произнес Барр с легким нажимом, – я считаю необходимым сразу же сообщить вам, что не держу приворотного зелья и не знаю заклинаний, с помощью которых можно было бы обратить на вас восхищенные взоры молодых дам.

– О! В этом отношении мне ваша помощь не нужна! – генерал не сумел скрыть самодовольных ноток в голосе. – Вас часто беспокоят подобными просьбами?

– Частенько. Видите ли, невежественные люди нередко путают науку с магией, а любовь – та область человеческой жизни, где магия оказывается сильней науки.

– Тем легче их спутать. Но я знаю, что наука – средство отыскания ответов на трудные вопросы.

– Боюсь, что вы так же далеки от истины, как и остальные, – мрачно заметил старик.

– Возможно, – молодой генерал поставил чашу в гнездо, и она наполнилась кипятком.

Генерал с легким всплеском опустил в чашу ароматическую капсулу.

– Объясните, пожалуйста, патриций, что такое волшебник – настоящий волшебник.

Барр вздрогнул: его давно не называли патрицием.

– В действительности волшебников нет, – ответил он.

– О ком же вся Сайвенна рассказывает легенды? Кого обожествляет? Среди ваших соотечественников есть люди, даже группы людей, которые грезят прошлым, какой-то свободой, независимостью… Все это каким-то образом связывается с волшебниками. Мне кажется, что подобные настроения представляют опасность для государства.

– При чем здесь я? – старик покачал головой. – Вы хотите сказать, что готовится восстание, а я должен его возглавить?

– Что вы, нет! – тут Райоз пожал плечами. – Впрочем, почему бы и нет? Ваш отец в свое время был ссыльным, вы патриот и даже, по-своему, шовинист. Как гость, я не имею права оскорблять вас таким заявлением, но как должностное лицо обязан это сказать… Боюсь, что в настоящее время восстание на Сайвенне невозможно. В людях истреблен дух противоречия.

Старик ответил не сразу:

– Вы нетактичный гость, а я нетактичный хозяин, и потому напомню, что некогда некий вице-король был того же мнения о жителях нашей планеты, что и вы. По приказу этого вице-короля мой отец был сослан, братья погибли в застенках, а сестра вынуждена была покончить с собой. Сам вице-король в конце концов принял достаточно ужасную смерть от рук моих раболепных соотечественников.

– Да-да. Вы сами заговорили о том, о чем я хотел с вами побеседовать.

Вот уже три года, как таинственная смерть вице-короля не является для меня тайной. В его личной охране был солдат, который поступил соответствующим образом. Я знаю, что этим солдатом были вы, другие подробности меня не интересуют.

– Что же вам угодно? – спросил Барр ровным голосом.

– Чтобы вы отвечали на мои вопросы.

– Не угрожайте мне. Я стар, но не настолько, чтобы жизнь значила для меня больше, чем она значит.

– Мой дорогой сэр, – с нажимом произнес Райоз, – времена сейчас суровые, а у вас дети, друзья, Родина, которой когда-то вы клялись в любви и верности. Если мне придется применить силу, я начну не с вас – я не настолько мелок.

– Чего вы хотите? – холодно спросил Барр.

– Поймите, патриций, – Райоз держал в руках пустую чашу, – в наше время успех сопутствует лишь тем солдатам, которые в праздничные дни участвуют в парадах, охраняют императорский дворец или эскортируют роскошные прогулочные корабли, в которых Его Императорское Величество выезжает на летние квартиры. А я… я неудачник. Мне всего тридцать четыре, а я уже неудачник, и до конца жизни им останусь. Потому, что люблю драться.

Именно поэтому я здесь. Я плохой придворный: не соблюдаю этикет, оскорбляю павлинов-адмиралов. Зато хороший командир кораблей и солдат, поэтому меня не ссылают на необитаемую планету, а используют мои способности на Сайвенне. В отделенной, нищей и непокорной провинции. И волки сыты, и овцы целы.

Увы, и здесь мне негде себя проявить. Ни народы, ни вице-короли не восстают; по крайней мере, со времен правления покойного отца Его Величества.

– У нас сильный император, – пробормотал Барр.

– Да, такого правителя можно пожелать любому государству. И помните: он мой хозяин, я защищаю его интересы.

Барр небрежно пожал плечами:

– Не пойму, какое отношение это имеет к нашему разговору?

– Сейчас объясню. Волшебники, о которых я начал говорить, пришли из-за границы, оттуда, где редки звезды…

– «Оттуда, где редки звезды, где ледяная тьма…» – подхватил Барр.

– Это стихи? – Райоз нахмурился, поэзия показалась ему неуместной. – Так вот, они пришли с Периферии, из единственной области, в которой я могу без оглядки драться во славу Императора.

– Вы хотите совместить приятное с полезным: послужить Императору и всласть подраться.

– Вот именно. Правда, мне хотелось бы знать, как и с кем придется драться, а вы можете мне в этом помочь.

– Почему вы в этом уверены?

Райоз небрежно отщипнул кусочек печенья.

– Три года я вылавливал малейший слушок, каждое словечко, каждый шепоток о волшебниках. Я собрал огромную массу информации, проанализировал ее и обнаружил, что среди множества слухов есть два достоверных факта, по части которых все слухи совпадают: волшебники пришли со стороны Сайвенны, а ваш отец видел живого волшебника и говорил с ним.

Старик смотрел генералу в глаза, не мигая. Райоз продолжал:

– Для вас будет лучше, если вы мне расскажите то, что знаете.

– Пожалуй, стоит кое-что вам рассказать, – задумчиво проговорил Барр.

– Когда еще мне представится случай провести собственный психоисторический эксперимент?

– Какой-какой эксперимент?

– Психоисторический, – старик с ехидцей улыбнулся. – Давайте-ка, я налью вам еще чаю, иначе вы не выдержите моей лекции.

Старик откинулся в кресле, лампы потускнели, жесткие черты генерала смягчились в полумраке.

– Я располагаю необходимыми вам сведениями, – начал Дьюсем Барр, – в результате ряда случайностей, а именно, в результате того, что я родился сыном своего отца и гражданином своей страны. Сорок лет назад, вскоре после неудачного восстания, мой отец скрывался в лесах на юге, а я служил в личном флоте вице-короля. Того самого, который подавил восстание, а впоследствии умер ужасной смертью.

Барр мрачно усмехнулся и продолжал:

– Мой отец, Онам Барр, был патрицием Империи и сенатором Сайвенны.

Райоз нетерпеливо прервал:

– Не трудитесь: я осведомлен об обстоятельствах его ссылки.

Старик пропустил это замечание мимо ушей.

– В ссылке отца однажды посетил путешественник. Торговец из крайнего витка Галактики. Это был молодой человек, говоривший со странным акцентом, совершенно не осведомленный о последних политических событиях в Империи и одетый, кроме всего прочего, в индивидуальное силовое поле.

– Индивидуальное силовой поле? – возмутился Райоз. – Ерунда! Еще не сконструирован генератор, который способен создать такое мощное поле в таком незначительном объеме. А может быть, ваш торговец тащил за собой на веревочке генератор весом в пять тысяч мириатонн?

Барр невозмутимо продолжал:

– Это был тот самый волшебник, о котором вы спросили. Звание волшебника не просто заслужить. При молодом человеке не было ничего, похожего на генератор, но никакое оружие не способно было пробить силовое поле, которым он себя окружил.

– И все? Мне следует считать, что волшебники порождаются галлюцинациями ссыльных стариков, мучающихся одиночеством?

– Сэр, легенды о волшебниках старше моего отца. Слушайте дальше: мой рассказ содержит более убедительные доказательства того, что индивидуальное силовое поле – не ерунда. По просьбе торговца, которого люди называли волшебником, отец направил его в город к некоему технику.

Торговец оставил технику генератор индивидуального силового поля, такой же, каким пользовался сам. Когда после казни вице-короля отец вернулся в город, то забрал генератор. Долгое время… Вот он, сэр, висит позади вас на стене. Он проработал только два дня. Но если вы его осмотрите, вы поймете, что он сконструирован и сделан не в Империи.

Бел Райоз потянул к себе висевший на стене пояс из металлических шишечек, который отделился от стены с чмоканьем, как будто держался на присоске. Одна из шишечек была крупней остальных.

– Здесь? – спросил генерал.

– Да, – кивнул Барр, – здесь был генератор. Именно был: нам так и не удалось определить принцип его действия. Анализ показал, что это цельный кусок металла, и даже дифракционный рисунок не дал возможности установить, какие детали здесь присутствовали, когда генератор был в рабочем состоянии.

– В таком случае ваше утверждение остается голословным.

Барр пожал плечами:

– Вы требовали, чтобы я изложил вам то, что знаю. Более того, вы угрожали вырвать у меня секреты силой. Я выдал их вам, и мне нет дела до того, верите вы мне или нет. Могу на этом закончить.

– Продолжайте, – резко сказал генерал.

– После смерти отца я продолжил исследования. На помощь мне пришла еще одна случайность: Хари Селдон хорошо знал Сайвенну.

– Кто такой Хари Селдон?

– Ученый времен императора Далубена IV. Последний и величайший из психоисториков. Он приезжал на Сайвенну, когда она была крупным торговым, научным и культурным центром.

Райоз поморщился:

– Каждая затхлая планетишка пытается уверить, что в прежние времена что-то значила…

– Это было двести лет назад, когда вся Галактика до последней звездочки подчинялась Императору, когда Сайвенна находилась в центре Империи, а не на задворках. В те дни Хари Селдон уже предвидел ослабление имперской власти и постепенный переход Галактики к варварству…

– Прямо-таки предвидел! – засмеялся Райоз. – Он не туда смотрел, любезнейший ученый! Вы, безусловно, считаете себя таковым? Знайте же, что Империя сильна, как никогда. Ваши старые глаза привыкли к провинциальной серости и забыли, что такое блеск столицы. Приезжайте в центр, полюбуйтесь на нашу роскошь!

Старик печально покачал головой:

– Все верно: угасание жизни начинается на периферии. Проходит время, прежде чем разложение подбирается к сердцу. Тогда оно становится очевидным. Скрытое же разложение, которое вы отказываетесь признать, длится вот уже пятнадцать веков.

– Итак, ваш Селдон предсказал, что Империя погрязнет в варварстве, – снисходительно допустил Райоз. – Что дальше?

– Он организовал в противоположных концах Галактики две колонии, в которых собрал все самое лучшее, новое, прогрессивное. Селдон тщательно продумал, где их разместить и когда заселить. Он устроил все так, что в скором времени колонии оказались отрезанными от центра Империи и сами превратились в центры, вокруг которых должна выкристаллизоваться новая, Вторая Галактическая Империя – через тысячу лет после падения старой, а не через тридцать тысяч, как было бы без Селдона.

– Каким образом об этом узнали вы, да еще в таких подробностях?

– Я ничего не знал и не знаю. Это всего лишь догадка, возникшая в результате многолетнего сбора и сопоставления разрозненных фактов. Здесь гораздо больше домыслов, чем знаний. Однако, я убежден, что моя догадка верна.

– Я заметил, вы легко поддаетесь убеждению.

– Что вы! Мне потребовалось сорок лет, чтобы прийти к последнему убеждению.

– Сорок лет! Что ж, я постараюсь разубедить вас в течение сорока дней.

– Каким образом?

– О, самым простым! Я отправляюсь на поиски ваших колоний и посмотрю на них собственными глазами. Вы говорите, их две?

– Говорят, что две. Я нашел подтверждение существованию лишь одной, что неудивительно, так как другая находится в противоположном конце Галактики.

– Ну что ж, я нанесу визит в ближайшую, – генерал поднялся и поправил пояс.

– Вы знаете, куда лететь? – спросил Барр.

– Приблизительно. В отчетах вашего вице-короля – не того, которого вы так искусно умертвили, а его предшественника – содержатся сведения о варварах, живущих за границами Империи. Одна из его дочерей замужем за их правителем. Не заблужусь. Благодарю за гостеприимство, – генерал протянул руку.

Дьюсем Барр коснулся ее пальцами, почтительно поклонился и ответил:

– Вы оказали мне честь, посетив мой дом.

– Что до сведений, которые вы мне предоставили, – продолжал Бел Райоз, – то за них я рассчитаюсь с вами по возвращении.

Дьюсем Барр проводил высокого гостя до двери и тихо сказал вслед отъезжающей машине:

– Сначала попробуй вернуться!

2. Волшебники

В отдельной комнате сидели четверо мужчин. Они то бросали друг на друга быстрые взгляды, то опускали глаза на разделявший их стол. На столе стояло четыре бутылки и столько же наполненных стаканов, так и не тронутых собравшимися.

Человек, сидящий ближе к двери, побарабанил пальцами по столу.

– Так и будем сидеть? – спросил он. – Неужели так важно, кто первым возьмет слово?

– В этом случае слово предоставляется вам, – сказал дородный человек, сидящий напротив. – Очевидно, вы больше всех озабочены происходящим.

Сеннетт Форелл грустно усмехнулся про себя.

– Конечно, я самый состоятельный и больше всех дрожу за свои богатства. Что ж, поскольку мне дали слово, я напомню присутствующим, что разведчика захватили корабли именно моего флота.

– У вас самый многочисленный флот, – сказал третий из собравшихся за столом, – и самые классные пилоты, опять-таки потому, что вы богаче всех нас. В сложившейся ситуации мы рисковали больше, чем вы.

Сеннетт Форелл снова усмехнулся.

– Вы правы, отец оставил мне в наследство кое-какие ресурсы, позволяющие рисковать. Однако, прошу учесть, что зачастую риск с лихвой окупается. Кроме того, разведчик был один, что давало возможность захватить его без потерь и не позволить ему предупредить своих.

В Фонде открыто говорили о том, что Форелл был дальним родственником покойного Хобера Мэллоу, и поговаривали о том, что он был незаконнорожденным сыном Мэллоу.

Четвертый из собравшихся, воровато глянув на собеседников, произнес:

– Не большая доблесть – схватить маленького разведчика. И пользы от этого, кроме вреда, не будет: молодой человек только рассердится.

– Вы хотите сказать, ему нужен повод? – насмешливо спросил Форелл.

– Вот именно, а ваша любовь к риску избавила его от необходимости этот повод искать, – процедил четвертый. – Хобер Мэллоу так не поступал. И Сэлвор Хардин. Эти люди ждали, пока противник ступит на скользкую дорожку насилия, и всегда действовали наверняка.

Форелл пожал плечами:

– Поимка разведчика – не слишком серьезный повод для войны. А риск оправдался: разведчик хоть и молодой, но прислала его старая Империя.

– Для нас это не новость, – сказал второй, дородный, с явным неодобрением.

– До поимки разведчика мы об этом лишь догадывались, – мягко поправил Форелл. – Я согласен, что если человек приводит корабли, полные товаров, предлагает дружбу и честную торговлю, не стоит входить с ним в конфликт, пока твои подозрения в его недобрых намерениях не подтвердятся. Но сейчас…

Заговорил третий, с едва уловимыми слезливыми нотками в голосе:

– Следовало быть осторожнее. Нужно было все досконально выяснить, прежде чем отпустить его.

– Этот вариант мы обсуждали и отвергали, – сказал Форелл и сделал жест, как бы ставя точку.

– У нас слишком мягкое правительство, – продолжал жаловаться третий, – а мэр просто идиот.

Четвертый обвел собеседников взглядом и вынул изо рта окурок сигары. Он небрежно бросил окурок в щель атомного дезинтегратора.

– Позволю себе отнести последнее высказывание на счет привычки, – произнес он с саркастической усмешкой. – Мы уже условились считать, что правительство – это мы.

Все согласно кивнули.

– В таком случае оставим правительство в покое… Молодой человек мог стать нашим покупателем. Такое случалось. Каждый из вас пытался заключить с ним сделку втайне от остальных. Мы договорились так не поступать, тем не менее…

– Вы поступили точно так же! – прорычал второй.

– Разумеется, – спокойно сказал четвертый.

– Господа, отвлекитесь от того, что уже произошло, – нетерпеливо перебил Форелл. – Давайте подумаем, что делать дальше. Мы ничего не добились бы, лишив молодого человека свободы или жизни. Я до сих пор не могу составить определенного мнения о его намерениях, и, в любом, случае, смерть одного человека не подорвала бы основ Империи. Возможно, Империя ждала именно его смерти, чтобы отомстить нам за нее.

– Справедливо, – одобрительно заметил четвертый. – Что вам дала поимка разведчика? Я уже устал от пустой болтовни.

– Расскажу в двух словах, – мрачно ответил Форелл. Он генерал Имперского флота, или как это у них называется. – Молодой и талантливый военачальник. Говорят, солдаты его обожают. Карьера весьма романтическая.

Безусловно, половина того, что о нем говорят, – не правда, но даже половины достаточно, чтобы понять, что он необыкновенный человек.

– Кто «говорит»? – спросил второй.

– Экипаж корабля. Я записал их показания на микропленку, которую спрятал в надежное место. Как-нибудь покажу. Можете сами поговорить с ними, если хотите. В основном все.

– Как вам удалось это выведать? Вы уверены, что это правда?

Форелл сдвинул брови.

– Я не был излишне мягок, сэр. Пленных били, вводили им наркотики, применяли Зонд. Вот так. Их словам можно верить.

– В старые времена, – заговорил ни с того ни с сего третий, – на допросах применяли достижения психологии. Безболезненно и безотказно.

– Мало ли что делали в старые времена, – сухо сказал Форелл, – сейчас новые времена.

– Что понадобилось от нас романтическому генералу? – спросил четвертый с усталой настойчивостью.

Форелл быстро взглянул на него.

– Неужели вы думаете, что генерал доверил экипажу тайны государственной политики? Люди ничего не знают. Я не добился от них ни слова, хотя, клянусь Галактикой, очень старался.

– Итак…

– …предстоит самостоятельно делать выводы, – Форелл вновь забарабанил пальцами по столу. – Молодой человек, являясь генералом имперского флота, изображает младшего брата правителя какой-то затерянной в Галактике планеты. Одно это говорит о том, что он хочет скрыть от нас истинные цели своего визита. Сопоставьте род его занятий с тем фактом, что Империя не так давно предпринимала попытки нападения на нас, и результат окажется малоприятным. Первое нападение на нас оказалось для Империи неудачным. Сомневаюсь, что это внушает ей теплые чувства по отношению к нам.

– Я до сих пор не услышал от вас ничего определенного – лишь предположения, – осторожно заметил четвертый. – Вы ничего от нас не скрыли?

– Я не имею права что-либо скрывать, – Форелл смотрел ему в глаза. – Отныне о деловом соперничестве не должно быть и речи. Нам необходимо единство.

– У вас приступ патриотизма? – съязвил третий.

– Патриотизм здесь ни при чем, – спокойно ответил Форелл. – Я и гамма-кванта не дам для блага Второй Империи. Даже убыточную сделку не стану срывать ради нее. Однако, согласитесь, иго нынешней Империи не принесет пользы ни моему, ни вашему делу. Если империя победит, понадобятся не коммерсанты, а могильщики.

– И в большом количестве, – подтвердил четвертый.

Второй сердито заерзал.

– К чему предполагать невероятное? Империя не победит. Сам Селдон утверждал, что мы станем родоначальниками Второй Империи. Происходит всего лишь очередной кризис, мы уже благополучно пережили три.

– Действительно, происходит очередной кризис, – согласился Форелл. – Из первых двух нас вывел Сэлвор Хардин, из третьего – Хобер Мэллоу, а кто выведет из этого?

Он обвел собеседников мрачным взглядом и продолжал:

– Законы Селдона, на которые так приятно положиться, предполагают какую-то инициативу со стороны деятелей Фонда. Законы Селдона помогают тем, кто сам в силах себе помочь.

– Не личность творит историю, а история творит личность, – наставительно произнес третий.

– Нельзя на это рассчитывать, – вздохнул Форелл. – Подведем итог. Если это четвертый кризис, значит, Селдон его предвидел. Если так, кризис можно преодолеть, нужно только найти способ.

Империя все еще сильнее нас. Она всегда была сильнее, но сейчас она впервые угрожает нам непосредственно, а это особенно опасно. Если Империю и можно победить, то не в открытом бою. Как и наши предшественники, мы должны найти слабые стороны противника и сыграть на них.

– Вы знаете, на чем сыграть? – спросил четвертый. – Вы уже нашли слабые стороны противника?

– Нет, в этом вся соль. Правители прошлого видели слабые стороны противника и в нужный момент знали, куда бить. А мы… – Форелл развел руками.

Все молчали. Наконец четвертый произнес:

– Нам нужны шпионы.

– Правильно, – обернулся к нему Форелл. – Мы не знаем, когда Империя нападет. Возможно, еще есть время.

– Хобер Мэллоу сам летал на разведку в доминионы Империи, – заметил второй.

Форелл покачал головой:

– Нельзя действовать впрямую. Кроме того, мы все немолоды и отличаемся ловкостью лишь в перекладывании бумаг. Нужно прибегнуть к помощи молодых.

– Независимых торговцев? – спросил четвертый.

Форелл кивнул и прошептал:

– Если еще есть время.

3. Мертвая хватка

Бел Райоз мерил шагами комнату. Вошел адъютант, генерал взглянул на него с надеждой.

– Нашлась «Звездочка?»

– Нет. Мы все время слушаем космос – пусто. Капитан Юм докладывает, что флот готов к немедленной атаке.

Генерал покачал головой.

– Еще не время. Пропавший сторожевой корабль – недостаточно серьезный повод. Пусть удвоит… Погодите, я напишу. Зашифруете и отправите по плотному лучу.

Он написал распоряжение на бумаге и вручил листок офицеру.

– Сайвеннец прибыл?

– Нет еще.

– Проследите, чтобы немедленно по прибытии его доставили ко мне.

Адъютант отдал салют и вышел. Райоз снова принялся шагать по комнате.

Дверь открылась, адъютант впустил Дьюсема Барра. Райоз ногой выдвинул на середину кричаще роскошной, с трехмерной моделью Галактики на потолке, комнаты стул и отослал адъютанта:

– Никого не впускайте и сами не входите, пока не позову.

Затем приветствовал Барра:

– Добрый день, патриций, садитесь.

Райоз стал напротив старика, расставив ноги, сцепив за спиной руки и покачиваясь взад-вперед. Помолчав, он резко спросил:

– Патриций, вы верный подданный Императора?

Барр, до сих пор сохранявший невозмутимое спокойствие, удивленно поднял брови.

– У меня нет особых причин любить Империю, – уклончиво ответил он.

– Это еще не значит, что вы станете предателем, не так ли?

– Безусловно. Однако, не быть предателем и быть активным пособником – не одно и то же.

– Как правило. Но в данных условиях, – подчеркнул Райоз, – отказ от сотрудничества будет рассматриваться как предательство и повлечет соответствующее наказание.

Брови Барра сошлись на переносье.

– Оставьте красивые словеса для подчиненных. Мне достаточно краткой формулировки ваших непосредственных потребностей.

Райоз сел, закинув ногу на ногу.

– Барр, вы помните, о чем мы беседовали полгода назад?

– О волшебниках.

– Точно. Вы помните, что я намеревался делать?

Барр кивнул. Руки его неподвижно лежали на коленях.

– Вы собирались нанести им визит. Четыре месяца вас не было. Вы видели волшебников?

– О, да! – закричал Райоз. – Это не волшебники, патриций, это демоны. Они так же далеки от ваших представлений о них, как внешние туманности от Сайвенны. Представьте себе! Они живут в мирке размером с носовой платок, да что там! С ноготь! У них почти нет полезных ископаемых, численность населения меньше, чем в самых отсталых префектурах Темных Звезд. Но амбиций хватит на всю Империю. Они хотят править Галактикой!

Они настолько уверены в себе, что даже не спешат ее завоевывать. Не торопясь ходят по своей планете, мимоходом присоединяют соседние миры, этак самодовольно расползаются по Галактике. Столетием раньше, столетием позже. Вселенского владычества не миновать, стоит ли ради него усердствовать?

И представьте, им сопутствует успех. Их никто не останавливает. Хитрые коммерсанты организовали союз и опутывают Галактику своими сетями. Шпионы, именующие себя торговцами, шныряют буквально повсюду.

Дьюсем Барр прервал гневную тираду генерала.

– Сколько в ваших словах правды, а сколько ярости?

Военачальник взял себя в руки.

– Ярость не ослепляет меня. Я посетил миры, которые ближе к Сайвенне, чем к Фонду, и видел, что там Империя миф, а торговцы реальность. Нас самих приняли за торговцев.

– Деятели Фонда говорили вам, что стремятся к господству над Галактикой?

– Это ясно и без слов! – вновь распалился Райоз. – Говорили! Они говорили только о коммерции, их ничто другое не интересует. Я беседовал с простыми людьми, которые непоколебимо верят в свое особое предназначение и великое будущее. Они просто излучают оптимизм.

Старик не скрывал удовлетворения.

– Мои догадки подтверждаются…

Райоз саркастически усмехнулся.

– Вынужден отдать должное вашим аналитическим способностям, но от этого волшебники не станут менее опасными для Империи.

Барр равнодушно пожал плечами. Райоз наклонился к старику, взял его за плечи и неожиданно мягко заглянул ему в глаза.

– Зачем вы так, патриций? Я не хочу быть варваром. Мне тяжело видеть наследственную ненависть Сайвенны к Империи. Я готов сделать все возможное, чтобы отношение вашего народа к Империи изменилось. Но я военный и не могу вмешиваться в гражданские дела. Любая попытка вмешательства приведет к отставке. Вы понимаете меня? Вижу: понимаете. Так забудьте же насилие, совершенное над вами сорок лет назад, тем более, что вы отплатили за него. Мне нужна ваша помощь. Признаю открыто.

В голосе молодого человека слышались просительные нотки, но Дьюсем Барр отрицательно качнул головой.

Райоз заговорил почти умоляюще:

– Вы не понимаете, патриций, а я не знаю, смогу ли объяснить. Я не мастер доказывать: я не ученый, а солдат. Могу сказать одно. Как бы вы ни относились к Империи, вы не можете отрицать ее заслуг. Да, ее вооруженные силы совершали отдельные преступления, но в основном они несли народам просвещенный мир. Именно имперскому флоту Галактика обязана двумя тысячами лет мирного существования. Сравните этот период с предшествующими двумя тысячами лет хаоса и вражды. Вспомните разрушительные войны тех лет.

Решитесь ли вы после этого сказать, что Империя не нужна?

Посмотрите, к чему привело периферийные планеты отделение от Империи, что дала им независимость. Неужели чувство мести возобладает в вас над патриотизмом и вы не поможете Сайвенне сохранить положение провинции, находящейся под защитой Империи? Неужели вы допустите, чтобы Сайвенна примкнула к миру варварства, нищеты и деградации, прельстившись так называемой независимостью?

– Что, так плохи дела? Уже? – пробормотал старик.

– Пока нет, – ответил Райоз, – мы с вами и даже наши внуки и правнуки в безопасности. Меня беспокоит судьба Империи и армии. Слава армии для меня много значит, я пытаюсь поддержать традиции вооруженных сил как имперского института.

– Вы ударяетесь в мистику, и я перестаю вас понимать.

– Неважно. Главное, чтобы вы поняли, как опасен Фонд.

– То, что вы называете опасностью, я обрисовал еще во время нашей первой встречи.

– Тем более, вы должны понимать, что это необходимо пресечь в зародыше. Люди еще не слышали о Фонде, а вы уже догадывались о его существовании. Вы знаете о нем больше, чем кто-либо другой в Империи.

Вероятно, вы знаете, с какой стороны его лучше атаковать и можете предупредить меня о возможных контрмерах. Пожалуйста, будем друзьями!

Дьюсем Барр поднялся и произнес ровным голосом:

– Помощь такого рода с моей стороны окажется для вас бесполезной. Поэтому позвольте отказать вам в ней, несмотря на ваши настоятельные просьбы.

– Позвольте мне судить о ценности вашей помощи после того, как она будет оказана.

– Я говорю серьезно. Империя бессильна пред этим крошечным мирком.

– Что значит бессильна! – Бел Райоз гневно сверкнул глазами. – Сядьте! Я не отпускал вас. Почему Империя бессильна? Если вы считаете, что я недооценил противника, вы ошибаетесь, – он замялся. – Патриций, на обратном пути я потерял корабль. У меня нет оснований утверждать, что он попал в руки Фонда, но его до сих пор не обнаружили. Сам по себе корабль – небольшая потеря, менее значительная, чем укус блохи, но, захватив его, Фонд фактически начал военные действия. Не означает ли подобная поспешность и подобное пренебрежение последствиями того, что Фонд располагает каким-то сверхмощным оружием? Ответьте хотя бы на конкретный вопрос: каков военный потенциал Фонда?

– Не имею ни малейшего представления.

– Хорошо, тогда объясните, пожалуйста, почему вы считаете, что Империя не способна победить слабого на вид противника.

Старик сел и отвернулся от Райоза.

– Я верю в психоисторию, – медленно начал он. – Это необычная наука. Она стала настоящей наукой только в руках Хари Селдона и умерла вместе с ним, потому что никто, кроме него, не смог владеть ею как орудием познания. Однако при нем психоистория была мощнейшим средством изучения законов жизни общества. Она не давала возможности предсказать судьбу отдельного человека, но позволяла с помощью математического анализа и экстраполяции предвидеть действия больших групп людей.

– Ну и что?

– Фонд организован с учетом законов психоистории. Место, время и прочие условия основания Фонда тщательно рассчитаны и должны породить цепь событий, которая неизбежно приведет к возникновению новой Империи.

Райоз спросил дрожащим от возмущения голосом:

– Вы хотите сказать, что эта самая психоистория предвидела нападение моего флота на Фонд и мое поражение в такой-то и такой-то битве по таким-то и таким-то причинам? Вы хотите сказать, что я глупый робот, в котором заложена программа самоуничтожения?

– Нет, – патриций повысил голос, – я только что сказал, что психоистория не предсказывает действия отдельных личностей. С ее помощью определяется ход истории в целом.

– То есть, нас с вами зажала в кулаке Ее Величество Историческая Необходимость?

– Психоисторическая Необходимость, – поправил Барр.

– А если я осуществлю право свободного выбора? Нападу на Фонд через год или не нападу вовсе? Что скажет Психоисторическая Необходимость?

Барр пожал плечами.

– Нападете вы или нет, нападете целым флотом или эскадрой, объявите войну или нападете без объявления – в любом случае вы потерпите поражение.

– Из-за мертвой хватки Хари Селдона?

– Не Хари Селдона, а логики человеческого поведения, которую невозможно отменить или изменить.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Наконец генерал отвел взгляд.

– Я принимаю вызов, – сказал он. – Мертвая хватка против живой воли.

4. Император

«Клеон II, по прозванию Великий. Последний сильный…» – непостижимый и тяжкий недуг. Странным образом, эти утверждения не только не являются взаимоисключающими, но даже не противоречат одно другому. В истории было немало тому прецедентов.

Клеону II не было дела до прецедентов. Сколько бы их ни случилось в прошлом, ему не становилось от этого ни капельки легче. Не утешала его и мысль о том, что его прадед командовал шайкой разбойников на какой-то третьесортной планете, а он, Клеон II, живет в роскошном дворце Амменетика Великого и является наследником древней императорской династии. Не радовало Клеона и то, что его отец излечил Империю от междоусобиц и установил в ней мир, подобный тому, которым она наслаждалась при Стэннелле VI. Не приносило удовлетворения спокойствие в отдаленных провинциях, ничем не нарушаемое вот уже двадцать пять лет.

Император Галактики, Повелитель всего сущего застонал и откинул голову на подушки. Немного успокоившись, он сел в постели и угрюмо уставился в дальнюю стену спальни. Слишком большая комната, в ней неуютно одному. Другие комнаты тоже слишком велики.

Впрочем, лучше сидеть одному в спальне, чем смотреть на расфуфыренных придворных, терпеть их чересчур щедрое сочувствие, слушать пустую болтовню. Лучше одиночество, чем общество безжизненных масок, под которыми тщательно просчитываются варианты его смерти и наследования престола.

У Клеона трое сыновей, трое стройных юношей, исполненных сил и надежд. Где они сейчас, когда ему так плохо? Ждут, конечно. Затаились и следят друг за другом и за ним. Император тяжело заворочался. Бродриг просит аудиенции. Верный Бродриг, верный лишь потому, что его, простолюдина, дружно ненавидят все кланы придворных аристократов. Ему приходится быть верным, иначе день смерти императора станет кануном его собственной смерти в атомной камере.

Клеон II нажал кнопку на подлокотнике огромного дивана, и высокая дверь в дальней стене отворилась. По красному ковру к императору подошел Бродриг и, опустившись на колени, поцеловал слабую руку Клеона II.

– Как здоровье, сир? – спросил личный секретарь с подобающим волнением в голосе.

– Все еще жив, – раздраженно ответил Клеон, – несмотря на то, что каждый шарлатан, способный прочесть книгу по медицине, считает долгом использовать меня в качестве подопытного животного. Всякий ученый болтун, откопав новое или хорошо забытое старое средство: физическое, химическое или атомное – спешит проверить его действие на мне, ссылаясь при этом на весьма сомнительные книги. Клянусь памятью отца, в Галактике вымерли двуногие, которые умеют осматривать больного собственными глазами и лечить собственными руками. Нынешние лекари не могут даже пульс сосчитать, не заглядывая в трактат древней знаменитости. Мне плохо, а они заявляют:

«Природа заболевания неизвестна»! Бестолочи! За тысячи лет человеческое тело научилось болеть новыми, неизвестными науке предков, способами, и современные врачи не могут помешать ему болеть. Либо древние рано умерли, либо я поздно родился! – император принялся шепотом ругаться.

Бродриг терпеливо ждал. Наконец Клеон II недовольно спросил:

– Сколько их там? – и кивнул на дверь.

– Как всегда.

– Ничего, подождут. Я занят государственными делами. Пусть начальник караула объявит. Нет, дела не годятся. Велите начальнику караула объявить, что я никого не принимаю, и сделать грустную мину. Возможно, врагам не удастся скрыть радость, – император злорадно усмехнулся.

– Ходят слухи, сир, – осторожно сказал Бродриг, – что у вас болит сердце.

Усмешка не успела сойти с лица императора.

– Если кто-то сделает из этих слухов поспешные выводы, ему будет больнее, чем мне. Ладно, оставим это. Что у вас?

Император жестом позволил Бродригу подняться с колен, тот встал и сказал:

– Меня беспокоит генерал Бел Райоз, военный комендант Сайвенны.

– Райоз? – Клеон II нахмурился, припоминая. – Кто это? А-а, Дон Кихот, от которого мы получили послание несколько месяцев назад? Помню, помню. Ему не терпелось сразиться с драконом во славу Империи и Императора.

– Верно, сир.

Император рассмеялся.

– Сейчас такой генерал редкость. Его нужно выставлять в музее. Что вы ответили ему, Бродриг? Я надеюсь, вы ответили.

– Конечно, сир. Ему было передано распоряжение собирать информацию и без приказа из центра не предпринимать шагов, могущих повлечь за собой развязывание войны.

– Разумно. Кто такой этот Райоз? Он был при дворе?

Бродриг кивнул и едва заметно поджал губы.

– Он начинал в дворцовой страже десять лет назад. Потом отличился в Скоплении Лемула.

– В Скоплении Лемула? А что там случилось? Память подводит… А-а, там какой-то солдат предотвратил столкновение двух кораблей, – император нетерпеливо тряхнул рукой. – Забыл! Помню только, что он поступил героически.

– Это и был Райоз. После этого случая он получил повышение, – сухо сказал Бродриг, – и назначение в действующую армию командиром корабля.

– А сейчас он военный комендант целой пограничной системы? Способный молодой человек!

– Он крайне неудобный человек, сир. Живет прошлым. Даже не самим прошлым, а тем, что о нем рассказывают на школьных уроках истории. Райозу очень недостает реализма. Сами по себе такие люди безопасны, но, оказываясь у власти, могут совершить непоправимое. Его люди готовы идти за него в огонь и в воду. Он один из самых популярных генералов.

– Правда? – Император задумался. – Знаете ли, Бродриг, не так уж плохо, если не все твои генералы бездарны. Несостоятельные военачальники часто оказываются предателями.

– Не стоит бояться бездарного изменника. Нужно остерегаться именно способных людей.

– В том числе и вас, Бродриг? – Клеон II рассмеялся, но тут же страдальчески поморщился. – Довольно воспоминаний и рассуждений. Что натворил наш молодой герой?

– От него получено очередное донесение, сир.

– На предмет чего?

– Он сообщает, что собрал достаточно сведений о варварах, и просит разрешения провести разведку боем. Приводит ряд длинных и утомительных аргументов. Не стану обременять Ваше Величество их изложением, учитывая ваше состояние. Тем более, что со временем они будут обсуждаться на сессии Совета Лордов, – секретарь искоса взглянул на императора.

Клеон II нахмурился.

– На сессии Совета Лордов? Стоит ли выносить это на Совет? Опять поднимется вопрос о более широком толковании Хартии. В последнее время лорды постоянно этого требуют.

– Ничего не поделаешь, сир. Конечно, было бы лучше, если бы ваш августейший отец, подавив последнее восстание, не даровал Империи Хартию. Однако, Хартия существует, и приходится с этим мириться.

– К сожалению, вы правы. Совет, так Совет. Впрочем, к чему такие церемонии? Неужели это настолько серьезное дело? С каких пор вооруженный конфликт на границе с варварами стал делом государственной важности?

Бродриг тонко улыбнулся и холодно произнес:

– В этом деле участвует романтически настроенный чудак, который может стать смертоносным орудием в руках расчетливого мятежника. Сир, Райоз пользовался популярностью при дворе и уже завоевал ее в провинции. Он молод. Если он подчинит одну-две варварских планеты, то станет завоевателем. Нам сейчас не нужен молодой завоеватель, чувствующий свою власть над пилотами, углекопами, торговцами и прочей чернью. Если он сам не догадается поступить с вами так, как ваш августейший отец поступил с узурпатором Рикером, кто-либо из наших уважаемых лордов непременно осуществит подобный шаг с его помощью.

Клеон II сделал судорожное движение рукой и застыл, пронзенный болью.

Он осторожно выдохнул и со слабой улыбкой прошептал:

– Вы очень ценный помощник, Бродриг. Вы всегда видите дальше, чем нужно, и мне, чтобы себя обезопасить, достаточно предпринять лишь половину того, что вы советуете. Мы вынесем этот вопрос на Совет Лордов, послушаем, что они скажут, и, исходя из этого, примем свои меры. Я надеюсь, что молодой генерал еще не начал военных действий.

– Если верить донесению, нет. Но он просит подкрепления.

– Подкрепления? – Император удивленно прищурился. – Какой у него флот?

– Десять линейных кораблей, сир, с полным штатом вспомогательных. Два линейных корабля оснащены снятыми с кораблей Великого Флота и прошедшими ремонт двигателями, еще один – взятыми оттуда же артиллерийскими орудиями.

Остальные корабли новые, им не больше пятидесяти лет. Флот вполне боеспособен.

– По-моему, для разумного предприятия достаточно десяти кораблей. У моего отца и десяти не было, когда он одержал первые победы над узурпатором. Что представляют собой варвары, с которыми Райоз собирается воевать?

Секретарь состроил презрительную гримасу.

– В донесениях генерала они фигурируют под именем Фонда.

– Что это за Фонд?

– Не знаю, сир. В архивах нет записей о каких-либо фондах. Согласно архивным данным, Галактика кончается Анакреоном, бывшей провинцией Империи, отколовшейся двести лет назад и с тех пор все глубже погрязающей в варварстве. В этой провинции не было планеты под названием Фонд. Правда, сохранились сведения, что незадолго до отделения Анакреона от Империи в эту провинцию была направлена группа ученых для работы над составлением энциклопедии, – Бродриг улыбнулся. – Эта группа называлась Фондом Энциклопедии.

– Что же вы остановились? – спросил император, когда пауза затянулась. – Продолжайте.

– Мне больше нечего сказать, сир. От ученых не поступало никаких известий, вероятно, вследствие беспорядков в провинции. Если кто-то из их потомков и остался в живых, он наверняка ведет столь же варварский образ жизни, как и весь Анакреон.

– А генерал требует подкрепления, – император с негодованием взглянул на секретаря. – Не странно ли, что для войны с дикарями не хватает десяти кораблей? Я вспомнил этого Райоза: красивый мальчик из хорошей семьи… Бродриг, я ничего не понимаю. По-моему, дело серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

Рука Императора небрежно играла краем покрывала, укрывавшего его окоченевшие ноги. Клеон сказал:

– Мне нужно иметь там надежного человека. Честного, с зоркими глазами и ясным умом. Бродриг…

Бродриг покорно склонил голову.

– А подкрепление, сир?

– С этим подождем, – Император застонал: ему было больно двигаться, – пока обстоятельства не прояснятся. Соберите Совет Лордов на следующей неделе. Заодно решим и финансовые вопросы.

Голова раскалывалась. Император снова лег на подушку, излучающую силовое поле.

– Вы свободны, Бродриг. Постойте, пришлите мне этого пустозвона врача.

5. Война

Корабли Империи осторожно погружались в черную неизвестность Периферии. Пробираясь между блуждающими звездами, они нащупывали границы владений Фонда.

Дальние миры, за два столетия отбившиеся от рук, снова почувствовали шаги хозяев по своей земле. Перед лицом тяжелой артиллерии они клялись в преданности Империи.

На планетах оставались гарнизоны. На погонах военных красовались Солнце и Звездолет. Старики вспоминали забытые рассказы прадедов о временах, когда Солнце и Звездолет правили мирной и процветающей Вселенной.

На границах Фонда разворачивались базы. На скалистой и пустынной блуждающей планете Бел Райоз основал Генеральный Штаб, куда стекались все сведения о продвижении сил Империи.

Райоз сидел в штабе и невесело улыбался Дьюсему Барру.

– Что вы об этом думаете, патриций?

– Имеет ли мое мнение какой-либо вес? Я не военный…

Старик с отвращением оглядел комнату, вкрапленную в мертвый камень.

– Я столько для вас сделал. Могли бы отпустить меня домой, – пробормотал он.

– Еще не время. Не время, – генерал повернулся лицом к большому, блестяще-прозрачному шару, изображающему провинцию Анакреон и соседние сектора. – Когда все закончится, вы вернетесь к своим книгам, и не только к ним. Я позабочусь о том, чтобы вашей семье возвратили фамильные владения.

– Спасибо, – ответил Барр с легкой иронией, – только я, в отличие от вас, не верю, что все быстро и хорошо закончится.

Райоз хрипло засмеялся.

– Довольно пророчеств. Моя карта убедительнее ваших пессимистических теорий, – он нежно провел рукой по невидимой сферической поверхности. – Вы умеете читать радиальную карту? Умеете? Вот, пожалуйста, убедитесь.

Золотые звезды обозначают территорию Империи. Красные звезды – владения Фонда, розовые изображают планеты, находящиеся в сфере экономического влияния Фонда. Смотрите, – рука Райоза легла на какую-то ручку, и белые точки, которыми была усыпана карта, постепенно поголубели.

– Территории, окрашенные голубым, захвачены моим флотом, – говорил Райоз с явным удовольствием. – Видите, сколько там красных и розовых звезд? Мы продвигаемся все дальше, нигде не встречая сопротивления. Варвары молчат. Фонд также бездействует – спокойно спит в самодовольном неведении.

– Концентрация ваших сил на захваченных территориях невелика? – спросил Барр.

– На первый взгляд это так, но на самом деле этого нельзя сказать. Места, в которых я оставляю гарнизоны и укрепления, немногочисленны, но хорошо подобраны. Поэтому малыми затратами достигается ощутимый результат.

Есть у моего плана и другие достоинства, которых не оценит человек, не изучавший стратегию и тактику космической войны. Когда завершится размещение баз, я смогу атаковать Фонд с любого направления, а Фонд сможет контратаковать только в лоб, потому что у меня не будет ни флангов, ни тыла.

Метод окружения часто применялся в прошлом, например, в кампаниях Локриса VI около двух тысяч лет назад, но никогда нападающей стороне не удавалось окружить противника полностью. Обычно обороняющаяся сторона раскрывала намерения нападающей и не давала замкнуть кольцо. В данном случае этого не происходит.

– Война идет, как по учебнику? – лениво спросил Барр.

– Вы все еще считаете, что я потерплю поражение? – запальчиво сказал Райоз.

– Обязательно потерпите.

– Как вам объяснить, что военная история не знает случая, когда бы сторона, окружившая противника полным кольцом баз, проиграла войну? Окружающий может проиграть лишь в том случае, если окружение будет прорвано извне третьей силой.

– Вы говорите логично.

– Тем не менее вы упорствуете в своем неверии.

– Да.

– Дело ваше, – Райоз пожал плечами.

Наступила напряженная тишина. Барр спросил:

– Вы получили ответ от Императора?

Райоз достал сигарету из шкафчика в стене, захватил губами фильтр и закурил.

– Вы имеете в виду просьбу о подкреплении? – спросил он. – Я получил лишь уведомление о том, что она доставлена по назначению. Ответа нет.

– А подкрепления?

– Тоже. Я этого ожидал. Честно говоря, патриций, я жалею, что прислушивался к вашим теориям. Я усомнился в собственных силах, попросил помощи и выставил себя в дурном свете.

– Вы считаете?

– Определенно. Корабли сейчас в большой цене. Гражданские войны последних двух столетий вывели из строя чуть не половину Великого Флота.

То, что осталось, находится в неудовлетворительном состоянии. Новые корабли и подавно никуда не годятся. Наверное, во всей Галактике нет человека, который сумеет собрать хороший гиператомный мотор.

– Я знаю, – старик задумался. – Однако, я думал, что вам это неизвестно. Итак, Его Императорское Величество не станет разбрасываться кораблями. Психоистория вполне могла это предвидеть, и, скорее всего, предвидела. Я бы сказал, что первый раунд выигрывает мертвая хватка Хари Селдона.

– Мне хватит моих кораблей, – резко ответил Райоз. – Ваш Селдон ничего не выигрывает. Если потребуются дополнительные корабли, они будут. Император еще не знает всех обстоятельств.

– Что же вы от него скрыли?

– Вы не догадываетесь? Ваши теории! – Райоз усмехнулся. – При всем уважении к вам я не могу поверить вашим пророчествам. Если все же, они подтвердятся, я забью тревогу и начну требовать помощи настойчивей. Кроме того, – с нажимом произнес генерал – ваши ничем не подтвержденные предположения попахивают государственной изменой и вряд ли понравятся Его Императорскому Величеству.

Старый патриций улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что император не сочтет достойным внимания предупреждение о том, что кучка нищих варваров собирается опрокинуть его трон? Если так, не следует ждать от него ответа.

– Почему же, он может прислать к нам наблюдателя.

– Зачем?

– Это старая традиция. Представители короны обычно присутствуют на особо важных для Империи кампаниях.

– В какой роли?

– Во-первых, они осуществляют власть центра на местах, а, во-вторых, проверяют лояльность генералов, что не всегда удается.

– Мне кажется, генерал, вам будет не очень приятно оказаться под надзором.

– Бесспорно, – Райоз покраснел, – но у меня нет выбора.

На столе засветилась какая-то лампочка, и из щели рядом с ней выскочила капсула с письмом. Райоз вскрыл капсулу и развернул письмо.

– Отлично!

Дьюсем Барр вопросительно приподнял бровь.

– Захвачен в плен торговец, – пояснил Райоз. – Торговец жив, корабль цел.

– Слышал об этом.

– Его доставили сюда, и через несколько минут мы его увидим. Не уходите, патриций. Вы можете понадобиться мне во время допроса. Для этого я вас и пригласил. Вы должны лучше меня понять, что он будет говорить.

Раздался гудок, генерал наступил под столом на какую-то кнопку, и дверь открылась. На пороге стоял высокий бородатый человек в куртке из искусственной кожи с капюшоном, откинутым на спину. Он был безоружен, но, казалось, ничуть не смущался тем, что его окружали вооруженные люди.

Он раскованно шагнул в комнату, окинул ее оценивающим взглядом, чуть заметно кивнул генералу и сделал невнятный приветственный жест рукой.

– Назовитесь, – потребовал Райоз.

– Латан Деверс, – торговец засунул большие пальцы за пояс. – Вы здешний босс?

– Вы торговец Фонда?

– Верно. Послушайте, если вы босс, велите своим людям не хозяйничать на моем корабле.

Генерал поднял голову и холодно взглянул на пленника.

– Вы здесь находитесь не для того, чтобы отдавать распоряжения, а для того, чтобы отвечать на мои вопросы.

– Хорошо. Я человек покладистый. Правда, один из ваших ребят сунул нос, куда не следует, и заработал дырку в голове.

Райоз перевел взгляд на лейтенанта, вошедшего вместе с пленным.

– Врэнк, этот человек не лжет? В донесении говорилось, что потерь нет.

– На момент отправки донесения их не было, сэр, – стал оправдываться лейтенант. – Тогда мы еще не начали обыскивать корабль. Прошел слух, что на корабле женщина, мы вошли и стали ее искать. Женщины на борту не оказалось, зато было много различных приборов неизвестного назначения. Пленный утверждает, что это его товар. Один из солдат взял в руки какой-то прибор, произошла вспышка, и солдат умер.

Генерал вновь обернулся к торговцу.

– У вас на борту ядерное оружие?

– Клянусь Галактикой, нет. Зачем оно мне? Этот неуч схватил атомный перфоратор, повернул рабочей стороной к себе и включил на максимальную мощность. Кто мог предположить, что так получится? Это все равно, что направить себе в лицо нейтронную пушку. Я бы остановил его, но на мне сидели пятеро солдат.

Райоз приказал охране:

– Выйдите. Корабль опечатать, – и добавил. – Садитесь, Деверс.

Деверс сел на указанное место и оказался под огнем взглядов имперского генерала и сайвеннского патриция.

– Вы благоразумный человек, Деверс, – сказал генерал.

– Спасибо. Вам на самом деле понравилось мое лицо или вы делаете комплимент, рассчитывая что-то получить в ответ? Скажу одно: я деловой человек.

– Это одно и то же. Сдавшись, вы спасли свой корабль и сэкономили наши боеприпасы. Если вы и дальше будете действовать, исходя из принципов экономии, можете рассчитывать на хорошее отношение.

– К этому я и стремлюсь, босс.

– Отлично, а я стремлюсь к сотрудничеству, – улыбнулся Райоз.

– Вполне понятное стремление, – доброжелательно заметил Деверс, – только о каком сотрудничестве вы говорите, босс? Я даже не знаю, где нахожусь. Для начала объясните, где я и в чем дело.

– О, простите, мы не представились, – Райоз был в хорошем расположении духа. – Этот джентльмен – Дьюсем Барр, патриций Империи. Я Бел Райоз, пэр Империи и генерал третьей ступени вооруженных сил Его Императорского Величества.

У торговца отвисла челюсть.

– Империя? Это та самая Империя, о которой нам рассказывали в школе? Интересно! Я думал, что она больше не существует.

– Как видите, существует, – заметил Райоз.

– Мог бы догадаться, – Латан Деверс поднял глаза к потолку. – За мной гналась такая махина, каких я ни в одном соседнем королевстве не видел, – он наморщил лоб. – За что вам здесь платят, босс? То есть, генерал?

– За войну.

– Империя против Фонда, так?

– Точно.

– Зачем?

– Мне кажется, вы сами это понимаете.

Глядя генералу в глаза, торговец покачал головой.

– Уверен, что понимаете.

– Жарко здесь, – пробормотал Латан Деверс.

Он встал, расстегнул куртку и снова сел, вытянув ноги.

– Похоже, вы ждали, что я упаду в обморок, – заговорил он, – или намочу штаны от страха. А я могу вас одной левой придушить, если захочу, и этот старикан, который все время молчит, ничего против меня не сделает.

– Вы не захотите, – сказал Райоз уверенно.

– Верно, не захочу, – дружелюбно согласился Деверс. – Прежде всего, с вашей смертью война не прекратится. Вместо вас пришлют еще десяток генералов.

– Абсолютно правильно.

– Кроме того, если я убью вас, то ваши люди убьют меня. Может, не сразу, но это неважно. Важно то, что я этого не хочу. Быть убитым невыгодно: это никогда не окупится.

– Я знал, что вы благоразумный человек.

– Знаете, чего я хочу, босс? Я хочу, чтобы вы объяснили, зачем Империи воевать с Фондом? Вы сказали, что я сам должен это знать; я не знаю, а загадки отгадывать терпеть не могу.

– Вы слышали о Селдоне?

– Нет. Я сказал, что не люблю загадок.

Райоз быстро взглянул на Дьюсема Барра, тот улыбнулся в ответ и снова погрузился в задумчивость.

– Деверс, не притворяйтесь, – поморщился Райоз. – Ваш Фонд живет легендой, преданием или предсказанием о том, что вокруг него должна образоваться Вторая Империя. Мне известно многое о психоисторических выкладках Хари Селдона и о ваших планах агрессии против Империи.

– Даже так? – удивился Деверс. – Кто вам это сказал?

– Какое это имеет значение? – в голосе Райоза зазвучала угроза. – Здесь вопросы задаю я, а не вы. Говорите, что вы знаете о Селдоне.

– Вы сами сказали, что это легенда…

– Не придирайтесь к словам, Деверс!

– Я не придираюсь. Это действительно легенда. Каждый мир рассказывает сказки по-своему. Слыхал я и о Селдоне, и о Второй Империи. Бабушки рассказывают малышам на ночь. Ребята постарше гоняются за призраком Селдона по кладбищам и свалкам. Чепуха, глупость, да и только!

Взгляд генерала потемнел.

– Не лгите мне, любезнейший. Я был на планете Термин, встречался с людьми и знаю, что такое Фонд.

– Зачем же расспрашивать о нем меня? За последние десять лет я пробыл на Термине не больше двух месяцев. Вы лучше меня знаете, с кем вам придется воевать. Вперед! Не теряйте времени.

– Вы уверены, что Фонду нечего бояться? – осторожно спросил Барр.

Торговец обернулся к старику. Лицо его покраснело, и четко проступил белый шрам.

– А-а, молчальник заговорил. С чего вы взяли, док, что я в чем-то уверен?

Райоз сделал Барру едва заметный знак глазами, и тот продолжал:

– Если бы вы на секунду допустили, что ваш мир может потерпеть поражение и что, возможно, впоследствии вам долго придется пожинать горькие плоды войны, вы бы не были так беспечны. Я пережил войну и знаю, что это такое.

Латан Деверс потеребил бороду, глядя то на генерала, то на патриция, и засмеялся.

– Босс, он всегда так странно говорит? Подумайте, – торговец посерьезнел, – что такое поражение? Я видел войны и поражения. Планета переходит из рук в руки – ну и что? Кого это волнует? Мне и таким, как я, до этого нет никакого дела, – он презрительно фыркнул. – Поймите, планетой правят полдесятка толстосумов. Я не стану плакать, если их убьют. Народ? Простые люди? Конечно, некоторые погибнут, остальных на какое-то время обложат дополнительными налогами, но постепенно все успокоится, пойдет своим чередом, только наверху будут сидеть другие толстосумы.

Ноздри Барра раздулись, руки задрожали, но он промолчал. От торговца не укрылось волнение старика.

– Послушайте, – с еще большим жаром заговорил он, – я провел всю жизнь в космосе, торгуя вилками, ложками и перфораторами. На пиво с кренделем я зарабатываю. А там, – он показал большим пальцем за спину, – сидят толстые дяди и за минуту зарабатывают столько, сколько я – за год, потому что снимают сливки с тысяч таких, как я.

Если на их место сядете вы, мы будем необходимы вам и, пожалуй, больше, чем им, потому что вы ничего здесь не знаете. Я не против Империи, если от нее можно получать деньги.

Торговец вызывающе взглянул на генерала и патриция.

Несколько минут все молчали. На стол выскочило еще одно письмо.

Генерал прочитал его и потянулся за плащом. Застегивая плащ под подбородком, Райоз шепнул Барру одними губами:

– Поручаю этого человека вам. Жду результата. Идет война, слабые не должны рассчитывать на милость. Помните это, – отсалютовав обоим, он вышел.

Латан Деверс посмотрел вслед генералу.

– Куда он побежал? Что случилось?

– Очевидно, началась война, – хрипло ответил Барр, – силы Фонда пошли в наступление. Пойдемте со мной.

В комнате появились вооруженные солдаты. Они держались почтительно, но лица их были суровы. Вслед за стариком Деверс вышел в коридор.

Они перешли в другую комнату, поменьше и поскромнее. Там стояли две кровати, видеоэкран, в углу душ и другие приспособления для соблюдения гигиены. Солдаты вышли и закрыли толстую дверь.

– Хм, – Деверс с недовольным видом огляделся, – какие крепкие стены!

– Крепкие, – подтвердил Барр и отвернулся.

– Вам-то что нужно, док? – не выдержал торговец.

– Ничего. Мне поручено наблюдать за вами.

– Наблюдать? – Торговец встал и навис над старым патрицием. – Почему же солдаты, провожая нас в эту камеру, держали вас под прицелом точно так же, как и меня? Слушайте, чего вы кипятились, когда я говорил, что думаю о войне и мире?

Ответа не последовало.

– Хорошо. Задам другой вопрос. Вы сказали, что пережили войну и поражение. С кем вы воевали? С пришельцами из другой Галактики?

– С Империей, – поднял глаза Барр.

– И после этого вы здесь?

Барр ответил красноречивым молчанием. Торговец понимающе кивнул, выпятив нижнюю губу. Он снял с правого запястья браслет из плоских звеньев и протянул старику.

– Нравится?

Такой же браслет украшал и левую руку торговца. Старик взял украшение и, помедлив, надел. Проявилось странное ощущение, которое вскоре прошло.

– Все в порядке, док, – сказал Деверс другим голосом, – он так работает. Можете говорить, что угодно. Если нас захотят подслушать, ничего не выйдет. У вас на руке исказитель сигнала, изобретение самого Мэллоу. Стоит двадцать пять кредитов, а вам досталось бесплатно. Когда будете говорить, старайтесь не шевелить губами.

Дьюсем Барр вдруг почувствовал усталость. Пронзительные глаза торговца требовали невозможного.

– Что вам нужно? – спросил Барр, проталкивая слова между неподвижными губами.

– Я говорил. Вы произносите слова, которые можно услышать только от патриота. Империя разгромила ваш мир, а вы работаете на генерала имперской армии. Одно с другим не вяжется, правда?

Барр ответил:

– Я выполнил свой долг. От моей руки погиб наместник императора.

– Какой?

– Тот, который правил сорок лет назад.

– Сорок? – слова Барра произвели на торговца заметное впечатление. Он нахмурился. – Все же не стоило на этом успокаиваться. Молодой блондин с генеральскими погонами знает?

Барр кивнул.

– Вы хотите, чтобы Империя победила? – спросил торговец, недобро прищурившись.

Старый патриций взорвался.

– Пусть ее постигнет космическая катастрофа! Вся Сайвенна об этом молится. Империя убила моего отца, сестру, братьев. А теперь у меня дети и внуки, и генерал знает, где их искать.

Деверс молчал. Барр продолжал, теперь уже шепотом:

– Это не остановит меня, если я пойму, что стоит рисковать. Они сумеют умереть достойно.

– Вы говорите, что убили вице-короля? – заговорил торговец. – Сорок лет назад? Как раз в это время наш мэр Хобер Мэллоу был на Сайвенне, ведь так называется ваш мир? Он встретился с человеком по имени Барр.

Дьюсем Барр подозрительно взглянул на торговца.

– Что еще вам об этом известно?

– То же, что каждому торговцу Фонда. Вы думаете, я не догадываюсь, зачем вас ко мне приставили, старый хитрец? Вас водят под охраной, вы ненавидите Империю и во сне видите ее крах. Я должен растаять и все вам выложить. Номер не пройдет, док. Тем не менее мне будет приятно, если вы сможете доказать, что вы сын Онама Барра с Сайвенны, младший, шестой сын, чудом оставшийся в живых.

Дрожащими руками Дьюсем Барр открыл плоскую металлическую шкатулку, стоящую на полке в нише, и передал торговцу тихо позвякивающую металлическую цепь.

– Смотрите сюда, – сказал он.

Деверс приблизил самое крупное звено к глазам и шепотом выругался.

– Провалиться мне на этом месте, здесь монограмма Мэллоу, а конструкция пятидесятилетней давности!

Он посмотрел на Барра и улыбнулся.

– Лучшего доказательства не придумаешь. Вашу руку, док, – и протянул свою.

6. Фаворит

Из черной пустоты возникли крошечные кораблики и понеслись навстречу армаде. Они летели без единого выстрела и открыли огонь, лишь вклинившись в строй вражеских кораблей. Огромные корабли Империи неуклюже зашевелились, как сонные звери, которых донимают москиты. Две беззвучные вспышки прорезали космос, и два кораблика рассыпались на атомы. Остальные исчезли.

Большие корабли не стали отвлекаться на их поиски, они продолжали плести паутину окружения, захватывая мир за миром.

Бродриг, в роскошной, искусно скроенной военной форме, прогуливался по саду вокруг штаба верховного командования, расположенного на маленькой планете Ванда. Он шел медленно, глядя под ноги. Рядом шагал Бел Райоз, в темно-серой полевой форме с расстегнутым воротом.

Райоз заметил гладкую черную скамейку под папоротником, поднявшим перистые листья к белому солнцу.

– Взгляните, сэр, на этот обломок Империи, – сказал генерал. – Города пустеют, заводы останавливаются, а скамьи, поставленные для влюбленных, готовы служить.

Райоз сел, а личный секретарь императора Клеона II стоял и точными ударами трости сбивал с папоротника листья.

Райоз закинул ногу на ногу, предложил Бродригу сигарету и заговорил:

– Я преклоняюсь перед просвещенной мудростью Императора, приславшего столь компетентного наблюдателя, как вы. В глубине души я боялся, что Император за более важными делами забудет о незначительной приграничной кампании.

– От внимания Императора ничто не ускользает, – машинально ответил Бродриг. – Мы не склонны недооценивать роль вашей кампании, и все же мне кажется, что вы преувеличиваете ее трудность. Стоит ли затевать окружение ради войны с их миниатюрными корабликами?

Райоз покраснел, но сдерживался.

– Я хочу подготовить наступление, чтобы лишний раз не рисковать кораблями и человеческими жизнями. У меня не так много людей. Окружение позволит свести потери к минимуму. Стратегические соображения я излагал вам вчера.

– Сдаюсь, сдаюсь: я не военный. Позволю вам уверить меня в том, что позиция, которая мне кажется правильной, в корне неверна. И все же ваши предостережения излишни. Во втором донесении вы просили подкрепления.

Между тем, ваш противник – кучка нищих варваров, с которыми у вас не было ни одного столкновения. В подобных обстоятельствах ваша просьба свидетельствует в лучшем случае о некомпетентности. Если бы ранее вы не зарекомендовали себя способным и смелым военачальником, я пришел бы к весьма нелестному мнению о вас.

– Спасибо, – холодно сказал генерал, – позвольте напомнить, что смелость и недальновидность – не одно и то же. Решительно действовать можно лишь тогда, когда знаешь противника и можешь хотя бы приблизительно просчитать исход компании. Выступать же против неизвестного противника, по-моему, бессмысленно. Это то же самое, что проводить соревнования в беге с препятствиями в темноте.

Бродриг сделал небрежное движение пальцами.

– Остроумно, но неубедительно. Вы были на варварской планете. Вы захватили в плен торговца. Неужели этого недостаточно?

– Нет. Прошу вас помнить, что в жизни мира, самостоятельно развивавшегося в течение двух столетий, нельзя разобраться за месяц. Я простой смертный, а не супермен с видеоэкрана. А единственный пленный, к тому же торговец, не связанный непосредственно с миром противника, не может посвятить меня во все тайны этого мира.

– Вы допросили его?

– Да?

– И что же?

– Результат есть, но не значительный. Его корабль слишком мал, чтобы его можно было использовать для нужд флота. Вещи, которые он вез для продажи, забавны, но не более. Я отобрал несколько наиболее хитроумных приспособлений; стоит отослать их Императору. На корабле много приборов, в которых мне не разобраться. Впрочем, я не специалист в этой области.

– Среди ваших людей должны быть специалисты по технике, – заметил Бродриг.

– Я это предположил, – язвительно ответил Райоз, – но оказалось, что их квалификация оставляет желать лучшего. Я послал за людьми, которые разбираются в ядерной энергетике, но ответа не получил.

– Мы не можем позволить себе, генерал, разбрасываться такими людьми. Неужели во всей провинции вы не можете найти нужного специалиста?

– Если бы я такого человека нашел, то на моих кораблях стояли бы исправные двигатели. Два из десяти кораблей моего флота не могут полноценно участвовать в сражении, потому что у них отказывают двигатели. Пятая часть моих сил пригодна для использования лишь во втором эшелоне.

Секретарь императора нетерпеливо пошевелил пальцами.

– В этом вы не одиноки, генерал. То же самое говорит Император.

Генерал отбросил истерзанную сигарету, закурил другую и пожал плечами.

– Это слабое утешение. Если бы у меня был хороший техник, я починил бы психозонд и узнал от пленного больше.

Секретарь поднял брови.

– У вас есть психозонд?

– Старый. И устаревший морально. Я включил его, когда пленный спал, но ничего не получилось. Проверил на собственных людях – работает. Никто из моих техников не мог понять, почему зонд не действует на пленного. Дьюсем Барр, специалист по физике частиц, говорит, что психика пленного может не реагировать на зонд вследствие того, что он всю жизнь находился в другом окружении и его нервная система развивалась под действием других стимулов. Не знаю. На всякий случай я сохранил ему жизнь. Может, еще удастся каким-либо образом его использовать.

Бродриг облокотился на трость.

– Я поищу в столице необходимого вам специалиста. Теперь, к чему вам старый сайвеннский патриций? По-моему, вы чересчур терпимы к врагам.

– Он хорошо осведомлен о противнике и может оказаться полезным.

– Он сын закоренелого сайвеннского мятежника.

– Он стар и слаб, и его семья у меня в заложниках.

– Понятно. Вы позволите мне поговорить с пленным торговцем?

– Конечно.

– Наедине, – жестко добавил секретарь императора.

– Разумеется, – согласился Райоз. – Как лояльный подданный Императора, я считаю его представителя своим начальником. Правда, пленный находится на одной из тыловых баз, и для беседы с ним вам придется покинуть передовую в ответственный момент.

– Ответственный? Что случилось?

– Мы завершили окружение, и через неделю Двадцатый пограничный флот будет штурмовать твердыни противника. – Райоз улыбнулся и отвернулся.

Бродриг почувствовал себя уязвленным.

7. Подкуп

Сержант Мори Люк по праву считался идеальным солдатом. Он был родом из сельскохозяйственных областей Плеяд, где единственной альтернативой крестьянскому труду была армия. Туповатый, он шел без страха навстречу опасности и успешно противостоял ей благодаря природной силе и ловкости.

Он выполнял приказы добросовестно и беспрекословно, требуя того же от подчиненных ему солдат, и всем существом обожал своего генерала.

При этом у него был легкий характер. Если по долгу службы требовалось убить человека, Люк убивал без колебаний, но и без злобы.

Сержант Люк постучал в дверь – исключительно из вежливости, он имел полное право входить без предупреждения – и вошел в комнату.

Двое оторвались от ужина, один из них поспешно наступил на старенький карманный приемник, что-то вещавший скрипучим голосом из-под стола.

– Книги принес? – спросил Латан Деверс.

Сержант протянул ему свернутую в тугую трубку пленку и поскреб в затылке.

– Это дал инженер Орр, на время. Он собирается отправить ее домой, детям в подарок.

Дьюсем Барр с интересом разглядывал пленку.

– Как она попала к инженеру Орру? У него есть читающий аппарат?

Сержант покачал головой.

– Нет. Это единственный, – и показал на поломанный прибор, стоящий в ногах кровати. – Орр достал эту штуковину в одном из занятых миров. В том доме не было аппарата для чтения. Книгу ему тоже не давали, пришлось убить нескольких местных, чтобы ее заполучить, – он одобрительно глянул на книгу. – Занятный подарок детям!

Сержант помолчал, потом сказал, хитровато прищурившись:

– Есть хорошие новости. Пока что это только слух, но такой радостный, что так и хочется рассказать. Генерал закончил окружение.

– Ну и что? – спросил Деверс.

– До чего лихой вояка! – сержант улыбнулся с отеческой гордостью. – Как ловко все провернул! У нас есть парень, мастер красиво говорить; так вот, он сказал, что генерал разыграл окружение как по нотам. Любопытно, что за ноты такие?