Старую фотографию многократно увеличили, и Даймон Найт печально взирал на нее, когда мы с Доком подошли, чтобы пожать ему руку.
      - Мы были такими детьми, - вздохнул он. Все так.
      Младшему, Сирилу, было шестнадцать, старшему, Дону Уоллхайму, двадцать три или двадцать четыре.
      В эти дни о футурианцах написано так много, что я сам уже не могу отличить правду от выдумки. Если судить по прессе, мы с самого начала демонстрировали свою уникальность. Да, конечно, сами мы о себе именно так и думали, но, боюсь, абсолютное большинство наших родственников и знакомых придерживалось прямо противоположного мнения. Айзек работал в кондитерской родителей. Джонни Мичел помогал отцу расшивать шелковые платки, Дирк Уили заливал баки автомобилей на бензозаправке в Куинсе, Дик Уилсон развозил тележки с женской одеждой в торговом квартале на Седьмой авеню. У многих из нас постоянной работы не было вовсе. Не забывайте, по стране еще тянулся шлейф Великой депрессии. Я считал себя счастливчиком, когда меня нанимали убирать грязную посуду в ресторане или курьером в страховую компанию.
      Молодая женщина подошла к нам. Оторвалась от списка гостей, посмотрела на меня и, что удивительно, обратилась ко мне, не перепутав фамилии:
      - Я из "Сэтудей ивнинг пост видео", - представилась она. - Вы - один из основателей клуба футурианцев, не так ли?
      - Мы все основатели. Вернее, Док и я. Деймон присоединился к нам чуть позже.
      - Значит, вы с самого начала знали доктора Азимова и мистера Корнблата?
      Я вздохнул. По собственному опыту я уже знал, что за этим последует. Женщину не интересовал я сам.
      Если она и заговорила со мной, то лишь для того, чтобы я поделился своими воспоминаниями о суперзвездах. Вот я и рассказал ей три или четыре истории из дюжины тех, что держал наготове на такой вот случай.
      Я сказал ей, что Айзек жил на одном конце Проспект-Парк в Бруклине, а я - на другом. О том, что после встречи, любой встречи, футурианцы ужасно не любили расходится, а потому бродили по пустынным улицам чуть ли не до рассвета, разговаривали, иногда пели (Джек и я до того, как он написал первую пьесу), Док декламировал стихи, Сирил и я старались взять верх в игре "Невероятные вопросы".
      - "Невероятные вопросы"? - переспросила женщина.
      - Да, такую мы устраивали викторину. Наше изобретение. Сложная игра. Мы задавали вопросы о том, чего люди еще не знали. К примеру, какого цвета воздух?
      - Синий, синий, как небо?
      Я широко улыбнулся.
      - Вы проиграли. У воздуха нет цвета. Он выглядит синим благодаря рэлеевскому рассеиванию. Но принцип вы уловили - это были невероятные вопросы, и если кто-то находил правильный ответ на один из них, он становился победителем, а игра заканчивалась.
      - Значит, вы и доктор Азимов обычно играли в эту игру...
      - Нет, нет. Играли в нее я и Сирил. Айзек принимал в ней участие, лишь когда мы заходили к нему.
      Рано утром, если гуляли по улицам всю ночь. На заре пересекали парк, пару-тройку раз останавливались, чтобы забраться на деревья. Сирил это обожал - залезть на дерево и имитировать крик чирка, зовущего самочку. Правда, самочка ни разу так и не прилетела.
      Потом заходили в кондитерскую родителей Айзека, в половине шестого она уже работала, и его мать наливала нам по чашке бесплатного топленого молока.
      - Бесплатного топленого молока, - просияв, повторила женщина. Это была та самая подробность, которую она искала, которая так нравится что читателям, что зрителям. Она задала следующий вопрос: - Вы уже знали доктора Азимова, когда он написал свое знаменитое письмо президенту Рузвельту, положившее начало Пасаденскому проекту?
      Я уже открыл рот, чтобы ответить, но меня опередил Док Лаундс:
      - Черт побери, женщина, Айзек не имеет отношения к этому письму. Его написал Алексис Кэррел. Айзек подключился к проекту гораздо позже.
      Женщина посмотрела в свои записи, потом на нас.
      Взгляд ее не удивил ни меня, ни Дока. Читалась в нем жалость. Она нас жалела.
      - Я так не думаю, - ответила она, правда, достаточно вежливо. - У меня здесь все записано.
      - Записано неправильно, - отрезал Док и попытался объяснить ей, как все было на самом деле.
      Может, мне не следовало бы все это повторять, поскольку эти факты ни для кого не составляют тайны.
      Альберт Эйнштейн в своем письме президенту предупреждал, что гитлеровская Германия стоит на пороге создания, как он написал, "атомной бомбы". Он хотел, чтобы ФДР принял необходимые меры и Соединенные Штаты Америки первыми заполучили это новое оружие. Об этом узнал доктор Алексис Кэррел. Он был биохимиком и не хотел, чтобы Америка тратила время и деньги на непонятную атомную энергию. Поэтому он убедил своего друга, полковника Чарлза А. Линдберга, передать президенту Рузвельту совсем другое письмо.
      Линдбергу это решение далось нелегко, поскольку возникла политическая проблема. Конечно же, Линдберг был знаменитостью. Одинокий Орел, человек, которому в конце двадцатых годов впервые в мире удалось перелететь Атлантический океан. Но за десять с небольшим лет для Линдберга многое изменилось. Его обвинили в сочувствии нацистам, кроме того, он принял активное участие в деятельности крайне правых республиканских организаций: "Первый американский комитет", "Лига свободы" и так далее, которые ставили перед собой две цели: не связываться с Гитлером и вышибить из Белого дома демократа Франклина Делано Рузвельта.
      При этом у Линдберга оставалось много влиятельных друзей. Ему потребовалось два месяца, но в конце концов он удостоился пятиминутной аудиенции. Произошло это в Уорм-Спрингс, штат Джорджия. И президент прочитал письмо Кэррела.
      Рузвельт не был ученым, не было ученых и в его окружении. В конце тридцатых годов ученых особо не жаловали. Так что ФДР не понимал разницы между расщеплением атомных ядер и созданием болезнетворных организмов, однако до него сразу дошло, что вывести смертоносные культуры куда дешевле, чем тратить миллиарды долларов на сооружение заводов по производству плутония. А ФДР не хотелось затевать новый дорогой проект. Поэтому Эйнштейну указали на дверь, а перед Кэррелом зажегся зеленый свет.
      Айзека призвали в армию позже и отправили на секретный исследовательский объект, занимающийся разработкой Пасаденского проекта. К тому времени, когда Док добрался до этого места, женщина из "Сэтудей ивнинг пост видео" уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
      - Все это очень интересно, мистер... - она заглянула в свои записи, ...Лаундс, но мои издатели хотят, чтобы я получила эту информацию из уст самого доктора Азимова. Извините меня, - и направилась к главному герою.
      Док пожал плечами.
      - Репортеры, - только и сказал он.
      Я кивнул. Но не смог устоять перед искушением.
      - Давай послушаем, что он ей скажет, - предложил я, и мы последовали за женщиной из "Сэтудей ивнинг пост видео".
      Пробиться к Айзеку оказалось не так-то просто. Помимо репортеров, его окружали представители различных издательств и агентств: издательского дома Дона Уоллхайма, издательств Сирила, Боба Лаундса, "Нью-Йорк тайме", поскольку Деймон был редактором их "Бук ревью". В толпу затесался даже мой издатель, не говоря уже про галереи, которые продавали картины Хэннеса Бока и шелковые панно Джонни Мичела. Но больше всего толкалось народу из Американского информационного агентства, поскольку Айзек, главным образом, работал с ними. Однако наша женщина знала свое дело. Кого-то отпихнула локтем, кого-то оттеснила бедром, но вскоре ей удалось добраться до цели.
      - Доктор Азимов? - она выставила перед собой микрофон. - Разве не вы написали знаменитое письмо президенту Рузвельту, которое положило начало Пасаденскому проекту?
      - Господи, да нет же! - воскликнул Айзек. - Его написал известный биохимик тех времен доктор Алексис Кэррел. Он отреагировал на письмо, полученное президентом от Альберта Эйнштейна, и... что такое? - он смотрел на вскинутую руку репортера из "Дейли ньюс".
      - Вас не затруднит произнести эту фамилию по буквам, доктор Азимов?
      - Э-Й-Н-Ш-Т-Е-Й-Н. Он был физиком, в то время очень известным. Однако президент принял предложение доктора Кэррела и одобрил Пасаденский проект. Меня, молодого биохимика, только закончившего институт, как раз забрали в армию и привлекли к участию в этом проекте.
      - Но вы сыграли очень важную роль в реализации поставленных задач, заметила женщина.
      Айзек пожал плечами. Репортер другой видеогазеты попросил его рассказать подробнее о Пасаденском проекте, и Айзек, улыбнувшись нам, подчинился.
      - Я не хочу задерживаться на военных аспектах.
      Всем известно, что наши тифозные бомбы заставили японцев сдаться. Но куда важнее мирное использование наших достижений, - он обвел рукой зал. Если бы не Пасаденский проект, многих из вас здесь бы не было. Вы только представьте себе, как далеко шагнула медицина благодаря нашим исследованиям. Антибиотики в 1944 году, антивирусные препараты в 1948, лекарство против рака в 1950, растворитель холестерина в 1953.
      - Вы уверены, что президент принял правильное решение? - спросила репортер из Калифорнии. - Некоторые до сих пор считают, что атомное оружие имело еще большую эффективность.
      - А, вы говорите о старине Эдди Теллере, - Азимов заулыбался. Парень-то он хороший. Да только зациклился на одной идее. Это плохо. Он бы многого добился, если бы в 1940 году занялся настоящим делом, настоящей наукой, вместо того чтобы баловаться с этими ядерными штучками.
      Ни у кого не было ни малейшего сомнения в том, что Айзек - наша суперзвезда, никто не оспаривал и вторую позицию Сирила, но не все же достается суперзвездам. Каждый из нас постоял пару минут перед камерами, говоря о том, какое влияние оказывали мы друг на друга и как счастливы собраться вновь. Пусть кому-то это покажется странным, но, думаю, мы все выражали истинные чувства.
      А потом прием закончился. Люди начали расходиться.
      Я выглядывал женщину, которая забрала мое пальто, когда увидел Айзека, выходящего из мужского туалета. Он задержался у окна, глядя на потемневшее небо. Громадный, с восемью двигателями самолет компании "Транс уорлд эйрлайнз" заходил на посадку. Летел, конечно, издалека, возможно, из Гаваны. Я подошел, похлопал Азимова по плечу.
      - Не знал, что знаменитости пользуются туалетом.
      Он повернулся ко мне.
      - Между прочим, я зашел туда, чтобы позвонить Джанет. Как идут дела, Фред? Ты опубликовал много книг. Сколько именно?
      Я ответил честно:
      - Точно не знаю. Раньше я вел учет. Записывал название, дату выхода в свет и издательство по каждой новой книге на стене своего кабинета... Но однажды моя жена выкрасила стену, и я остался без списка.
      - Ну, хоть приблизительно?
      - Наверняка за сотню. Впрочем, все зависит от того, что считать. Романы, сборники рассказов, публицистику...
      - За сотню. И по некоторым ставились фильмы, какие-то распространялись по клубной системе, какие-то переводились на другие языки? - он пожевал нижнюю губу. - Думаю, ты доволен тем, как прожил жизнь?
      - Конечно, - кивнул я. - Почему нет? - и тут же пристально посмотрел на него. - В чем дело, Аи?
      А ты - нет?
      - Разумеется, доволен, - быстро ответил он. - Только... ну, по правде говоря, гложет меня одна мысль.
      Я частенько думаю, что, обернись все иначе, я мог бы стать очень известным писателем.
      Пол Андерсон
      ПЕЩЕРА ПЛАТОНА
      Три Закона Роботехники:
      1. Робот не может причинить вред человеческому существу или же своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
      2. Робот должен выполнить любой приказ человека, если это не противоречит Первому Закону.
      3. Робот должен заботиться о собственной безопасности при условии, что его действия не противоречат Первому и Второму Законам.
      Послание достигло земли в виде набора коротковолновых импульсов. Спутник связи передал их вместе с сотней других подобных импульсов на специальную ретрансляционную станцию. И со станции, поскольку она изначально была предназначена для передачи сугубо конфиденциальной информации, все это прямиком отправилось к адресату, а именно - в глобальный центр управления корпорацией "Юнайтед Стейтс Роботе энд Мекэникл мен". Там компьютер с помощью секретного кода преобразовал эти импульсы в световые и звуковые сигналы. И на экране ожило трехмерное изображение, при первом же взгляде на которое Генри Матсумото просто ахнул.
      Удивление вызвал не робот, которого он там увидал. Большой, гуманоидного типа, весь в громоздкой броне, он был предназначен для тяжелой физической работы в экстремальных условиях. Фон, место действия - вот что показалось завораживающим. Ничто не мешало лицезреть эту сцену, кроме разве что пары каких-то конструкций. По космическому кораблю, довольно метко прозванному "скелетом", разгуливали роботы, которые не нуждались ни в воздухе, ни в еде, ни в питье, похоже, вообще ни в чем, кроме разве что подзарядки, да и то не слишком частой. В углу экрана виднелась часть гигантского диска Юпитера, поверхность его была затенена вихрящимися облаками - знак того, что там происходят бури. Одной такой бури было бы достаточно, чтоб поглотить Землю целиком. В нижнем углу на миг мелькнула Ио. Одна сцена быстро сменяла другую, поскольку корабль вращался по окололунной орбите, но пламя вулканического взрыва, что подобно гейзеру, яростно било из одного из кратеров, доминировало над пейзажем, придавало ему грозную реалистичность.
      Молодой сотрудник был совершенно потрясен этим неожиданно представшим перед ним видением.
      Он только что заступил на дежурство перед монитором и, чтобы не скучать, даже захватил с собой книгу. В течение долгих недель с этого объекта не поступало никаких сообщений, кроме регулярного сигнала "Все в порядке". Так что же, черт возьми, происходит?
      Тут над его головой раскатами прозвучал голос.
      Синтезированный, какой-то совершенно неестественный. Микрофон просто модулировал радиоволну.
      - Докладывает робот Ди-Джи-Эр-36 с Ио. Робот Джей-Кей-7 отложил исполнение всех операций. А именно - разведку, разработку горных пород, транспортирование, обогащение, словом, вообще всю работу. Я со своей командой совершил посадку, чтоб забрать очередной груз, партию руды. И мы обнаружили, что все машины, механизмы и роботы простаивают.
      Самого Джей-Кей-7 мы на месте не обнаружили, но он говорил со мной по радио. Находится где-то в горах.
      Он заявил, что действует согласно предписаниям от некоего человека, который якобы заявил, что данные разработки опасны и их следует немедленно прекратить.
      Полагаю, что всем нам лучше вернуться на орбитальную станцию и ждать там дальнейших распоряжений.
      - О господи!.. - пробормотал Матсумото. - Оставайтесь на связи. И ничего пока не предпринимайте.
      При данном расположении планет приказ с Земли может поступить на Ио не раньше, чем минут через сорок. Однако Ди-Джи-Эр, видимо, предвидя, что первым на связи может оказаться какая-то мелкая сошка, уже впал в полную неподвижность. Матсумото развернулся в кресле и лихорадочно защелкал клавишами интеркома.
      Ему нужно было выйти на внешнюю линию связи, по местному времени рабочий день давно уже кончился, но вскоре выяснилось, что Филип Хиллковиц, технический руководитель "Проекта Ио", до сих пор находится у себя в кабинете. Хиллковиц, в свою очередь, связался с Альфредом Лэннингом, генеральным директором, который, что называется, тут же взял ноги в руки и примчался в центр. Двое мужчин уставились на изображение робота, потом молча смотрели друг на друга - как показалось Матсумото - страшно долго.
      - Так, значит, несмотря ни на что, это все-таки случилось? - прошептал Хиллковиц. - Неужели эта радиация свела Джейка с ума?
      Лэннинг сердито нахмурился.
      - Думаю, не стоит напоминать вам результаты испытаний! - рявкнул он. Эта броня способна выдержать сотни лет непрерывного облучения.
      - Да, да, конечно... Но эти жуткие условия... - Хиллковиц адресовался теперь к роботу: - Скажи, Эдгар, наблюдал ли ты какие-либо еще аномальные явления? Ну, к примеру, как вел себя металл? Наблюдалась ли коррозия, истончение?
      - Недурной вопрос, - буркнул Лэннинг. - Однако за те восемьдесят минут, что мы будем дожидаться от него ответа, надо самим попробовать узнать о положении дел и как можно быстрей.
      Офицеры отпустили Матсумото - тот ушел совершенно счастливый уже потому, что на нем не сорвали зло, - и отменили все последующие дежурства. Уже одного этого факта было достаточно, чтоб поползли слухи. А затем послали за кофе и стали ждать. Пили кофе, бродили по комнате, высказывали самые различные предположения. В воздухе плавали густые слои сигаретного дыма.
      - Нет, сэр, - ответил, наконец, Ди-Джи-Эр-36. - Я сам занимался проверкой находящихся здесь роботов и оборудования. Никаких механических, химических или же радиационных повреждений обнаружить не удалось. Во всяком случае, с помощью моих датчиков.
      - Умница, молодец, - пробормотал Лэннинг. Сам он вложил немало сил в разработку этой модели.
      - Я также говорил с другими роботами, - продолжил Ди-Джи-Эр-36, - но они сказали мне то же самое: что Джей-Кей-7 приказал им прекратить работу, и все.
      Я не обладаю полномочиями отменить этот приказ.
      В любых обстоятельствах, если я правильно понимаю, только Джей-Кей-7 имеет право отдавать им приказы.
      Я пытался уговорить его продолжить работы, но он утверждает, что сам лишь подчиняется неким распоряжениям, поступившим свыше. - Затем робот прервал связь и вновь превратился в статую.
      - И никакой деятельности там с тех пор не наблюдается? - спросил Хиллковиц.
      - Все ясно, - бросил ему Лэннинг. - Нам надо немедленно связаться со Сьюзен Кэлвин.
      - Как, прямо сейчас? Ах, ну да, она, несомненно, лучше нас разбирается в психических расстройствах у роботов, но... этот временной интервал и невозможность связаться с Джеком. Каким образом мы сможем подключить ее?
      - Ты прав. Нет, полагаю, нам нужны... гм... Пауэлл и Донован. Возможно, они самые лучшие наши оперативные работники. Но решение зависит прежде всего от Кэлвин.
      Лэннинг набрал ее домашний номер. Через какое-то время послышался злобный голос:
      - Ну, что вам надо? Кто это? Если причина, по которой вы вытащили меня из постели, не покажется мне достаточно веской, вам несдобровать!
      - Это Фил Хиллковиц и я, - сказал Лэннинг. - Послушай, ты должна приехать сюда и немедленно.
      У нас на Ио проблемы. Объясню все при личной встрече, так будет лучше.
      - Боишься электронного прослушивания? Какие страсти-мордасти, надо же!
      - Ну, насчет прослушивания... это маловероятно.
      Но "Проект Ио" под угрозой срыва. А ты знаешь, что это означает, какие будет иметь последствия и как решительно настроена оппозиция.
      - Я также знаю, что комната, в которой вы сейчас торчите, насквозь провоняла от дыма, - ответила робопсихолог. - Свистните разных там своих техников, пусть наладят со мной нормальную связь, полностью исключающую прослушивание. Аудиовизуальную, и чтоб была напрямую подключена к главному банку данных. Учитывая разницу во времени, они как раз успеют к следующему сеансу связи. Если постараются, конечно.
      И вот спустя некоторое время мужчины увидели Сьюзен Кэлвин. Женщина сидела в кресле с высокой прямой спинкой и пила чай.
      - У нас нет снаряжения, позволяющего следить за всеми действиями индивидуумов, когда мы находимся в космосе, - говорил с экрана робот Ди-Джи-Эр-36. - И никаких подозрительных перемещений мы пока что не замечали.
      - Похоже, у тебя с памятью плоховато, - заметила Сьюзен. - Но знаешь, Эдгар, я хочу, чтобы ты очень постарался и сказал мне вот что... Только не спеши, подумай сперва хорошенько. Какие именно мотивы называл тебе Джей-Кей-7? В частности, что он говорил о том человеке, который якобы обратился к нему и велел прекратить все работы?
      Она послала на Юпитер сигнал "конец связи" и переключила внимание на Землю.
      - "Якобы"... точнее не скажешь, - со вздохом заметил Хиллковиц. Взгляд его был устремлен в никуда, точно он видел сквозь стены необъятное космическое пространство. Казалось, он говорит себе следующее:
      "Ни один из нас выжить там не способен. Ио находится целиком во власти магнитного притяжения Юпитера.
      Эти заряженные частицы прикончат любого через несколько минут. И защитить может только броня. Такая толстая, что человек будет в ней практически беспомощен и лишен способности действовать. Уже не говоря о холоде и полном отсутствии воздуха. Там почти полный вакуум, нарушают который лишь ядовитые вулканические выбросы. Мы можем сделать роботов невосприимчивыми ко всем этим явлениям, можем даже защитить их позитронные мозги от радиации. Так, во всяком случае, мы считали, Лэннинг и я. Наша команда долго работала над этим проектом. А после нас к работе подключились инженеры и в течение двух лет проводили испытания, правда, в более благоприятных условиях, в системе Джовиана. Таким образом проходила подготовка к широкому развертыванию работ на Ио. Но они общались только с Джейком, а он все время был с ними на связи, радио и лазерной. Это он принимал все их сигналы, видел все, что они хотели ему показать. Его приемник раскодировал эти сигналы, и он видел образы, слышал голоса. Но что творилось в этот миг у него в голове? И что видит и слышит он теперь, когда к нему явился новый призрак из этого ада, куда его послали трудиться?"
      - Главное - это быть точным до мелочей, - заявила Кэлвин. - А теперь, джентльмены, мне бы хотелось взглянуть на все файлы по этому проекту. На их изучение мне понадобится примерно час.
      - Я тоже могу подключиться, - сказал Лэннинг. - А тебе не обязательно, Фил. Почему бы тебе не вздремнуть немного?
      - Господи, - пробормотал Хиллковиц, - до того ли сейчас?..
      Доктор Кэлвин, вернее, ее изображение, вернулось на экран в обещанное время, но сказала она мужчинам только следующее:
      - Пока никаких комментариев, - усевшись в кресле поудобнее, она сложила руки на коленях. Даже когда робот на экране ожил, она не шевельнулась. Но то, что он сказал, заставило ее сорваться с места.
      - Да, мэм. Увидев, что участок опустел, руда не отправлена, а Джей-Кей-7 отсутствует, я тут же попытался выйти на связь и получил аудиоответ. Сигналы, как показывали датчики, поступили откуда-то из-за холмов. Он только подтвердил предыдущее сообщение о том, что прекратил работы по приказу некоего человека. Тот мотивировал это тем, что будто бы разработки угрожают существованию человеческой расы. В детали вдаваться отказался. Но когда я спросил, может ли он хотя бы назвать имя этого человека, ответил, что это император Наполеон.
      Компактный и легкий, но высокоскоростной и к тому же снабженный полной системой жизнеобеспечения курьерский корабль "Дельфин" мог бы долететь до Юпитера менее чем за четыре дня. Пилот Свен Боруп Уже прошел полный медицинский курс по созданию иммунитета к таким высоким перегрузкам и с нетерпением ожидал, когда, наконец, поступит приказ и он сможет выполнить столь почетное и ответственное задание. Но прибытие Грегори Пауэлла и Майкла Донована задерживалось, и они не могли подключиться к работе по отправке. А тем временем эти типы из "Ю-Эс Роботе", собственно, и заварившие всю кашу, продолжали знакомиться с переданными им материалами.
      И вот сразу же после вылета они встретились за обедом, и Боруп, естественно, стал допытываться, что же происходит.
      - Мне почти ничего не объяснили! - говорил он с мягким скандинавским акцентом. - Все в спешке, все второпях. Помахали перед носом каким-то контрактом, но, кроме того, что я должен доставить вас на Юпитер и там оказывать всяческую помощь, ничего не сказали...
      Капитан был плотным, коренастым, лысеющим мужчиной. Полное отсутствие даже намека на талию говорило о том, что он, очевидно, весьма неравнодушен к сахарному печенью в виде крендельков - национальному лакомству.
      - Ну, у них были все основания спешить, - заметил Донован... - А с объяснениями можно и подождать. И что бы там ни произошло... мы, надеюсь, сумеем исправить... вот только не было бы слишком поздно. К тому же правительство не может позволить... - тут он осекся, будучи не вполне уверен, вправе ли продолжать. На борту находились два робота.
      Первый, по имени Оле, помог им войти в салон и поставил перед каждым по миске фасолевого супа. Второй, Кнут, был на дежурстве, хотя шансы, что автоматика вдруг выйдет из-под контроля, были невелики.
      Боруп кивнул.
      - Это на Ио. И ослу понятно. Уже идут разговоры о том, что станцию следует перевести на Ганимед, но это так, пока что одна болтовня. Слишком уж малопривлекательное для людей место, слишком велика опасность радиации. Да сейчас на всех этих лунах никого, кроме шахтеров-роботов. Ни один нормальный человек к ним и близко не подойдет, - он выразительно взмахнул ложкой. - Там что, вложены очень и очень большие деньги, да? И если перестанет поступать руда, множество банков разорится? А вместе с ними потерпят полное фиаско и власти, которые спонсировали столь опасное предприятие, верно?
      - А вы, я гляжу, хорошо осведомлены, - заметил Пауэлл.
      Боруп хихикнул.
      - Вы хотите сказать, для парня, который всю жизнь мотается в космосе? О нет, нет. Всем известно, какие споры вызывал этот проект, известны все "за" и "против".
      - Они и до сих пор идут, - пробормотал Донован.
      - Теперь, когда мы уже в пути, думаю, можно быть с вами более откровенными. Для нашей же пользы, - сказал Пауэлл. - Строго между нами... Если наша миссия провалится, то уже без разницы, просочится что-нибудь в средства массовой информации или нет, вот такое мое личное мнение, - он вытер с усов капли, образовавшиеся в результате испарения супа. - И я вовсе не уверен, что вы можете точно вспомнить, какие именно споры шли по поводу этого проекта, какая тогда началась заваруха. С тех пор прошло довольно много времени, и из сознания людей все выветрилось.
      Просто еще одна группа роботов, вооруженных современной техникой, работает там, где-то очень далеко от Земли...
      - Но зато страшно перспективное дело, - вставил Боруп. - Продукты извержения вулканов Ио невероятно богаты полезными ископаемыми, их там больше, чем на всех астероидах, вместе взятых, разве нет? Сильная радиация - вот главная проблема.
      - Не только. Там вообще невероятно опасная, непредсказуемая ситуация, обусловленная условиями окружающей среды. Землетрясения, оползни, то и дело разверзаются новые кратеры, земля проваливается в каверны. И всему виной близость Юпитера. А потому для работы в таких условиях требуются роботы с невероятно высоким уровнем интеллекта. Собственно рабочие группы могут состоять из упрощенных моделей, ну разве что слегка модифицированных. Не так уж это и сложно - обеспечить их надежной защитой. Но во главе должен стоять куда более совершенный механизм, наделенный интеллектом, обширным запасом знаний, инициативой, способностью приспосабливаться... даже, если хотите, тем, что мы называем воображением. Снабдить его соответствующей позитронной начинкой не так уж и сложно. А вот защитить его "мозги" просто толстой оболочкой из надежного материала, по всей видимости, недостаточно. Нужны компенсационные устройства. И сразу же встает вопрос о компенсации их воздействия на работу мозга. И когда "Ю-Эс Роботе" подписывала контракт, полной уверенности в том, что при данном состоянии науки это возможно, не было.
      - Да, я помню.
      - Извините.
      - Ничего страшного. А что еще нам остается делать, как не молоть языком? И лакомиться супом.
      Кстати, на второе у нас мясные тефтели. Прошу вас, продолжайте.
      - Да, так вот. Фирма представила нового робота, все испытания прошли просто превосходно. Да и вообще все шло отлично вплоть до недавнего момента. Похоже, он вдруг свихнулся, вот что... Перестал работать и несет всякую муть на тему того, что это опасно для Земли. Говорит, что ему, будто бы, было видение... Это ж надо!
      - Ха! Примерно так я и думал!.. Скажите, а заменить его нечем?
      - Не знаю. Но думаю, скорей всего, нет, - сказал Донован. - Джейк, или Джей-Кей-7, порядковый номер говорит о том, сколько у него было прототипов, был практически собран вручную. Стоит больше трех сенаторов, вместе взятых. Не какой-то там ширпотреб с поточной линии. Да и потом, как мы можем отправить туда очередного Джейка, если не выяснили, что случилось с первым?
      - Кстати, первый может повлиять на нового, - мрачно заметил Пауэлл.
      Боруп, похоже, был потрясен до глубины души, хотя старался и не показывать этого.
      - Чтоб робот вмешивался в дела и нарушал тем самым приказы человека?..
      - Да, это трудно представить, - кивнул Пауэллл. - Но давайте подумаем хорошенько. Ведь Джейк не только страшно ценный экземпляр, но и насущно необходим для осуществления проекта. И с учетом ситуации ему приданы особые полномочия в плане осуществления Третьего Закона. Он должен по мере сил защищать себя сам, причем неважно, чем следует пожертвовать при этом. Но, разумеется, его поведение не должно вступать в противоречия со Вторым Законом.
      Он обязан выполнять доверенное ему задание, а также подчиняться всем приказам и распоряжениям, поступающим от человека, какими странными они бы ни показались. Но тут потенциал исполнения ниже. Что это означает на практике? Да то, что, если в данной конкретной ситуации, исходя из всего предшествующего опыта, ему вдруг покажется, что приказ ошибочен, он может подвергнуть его сомнению. Указать на ошибки. Ну, а если даже, невзирая на все это, ему прикажут продолжать действовать, он обязан подчиниться.
      В случае же, если он остался один, то должен самостоятельно делать выводы и принимать решения, как вести работы на Йо... Так, теперь на тему этого так называемого умопомешательства или того, что с ним там случилось. Первый Закон при всех обстоятельствах остается превалирующим. Робот просто не может сознательно совершить то, что нанесет вред человеку, так уж запрограммирован. Равно как обязан сделать все, чтоб не допустить этого вреда с чей-либо другой стороны.