Пилорат уставился на него слегка испуганно, а затем хохотнул:
      - Я не уверен, что хочу знать, Голан.
      - Конечно, вы не уверены, Янов, поскольку не знаете, чего ожидать от такого знания. Подумайте! Пойдем в мою комнату!
      Тревиз взял Пилората за руку и не столько повел, сколько потащил его. Сев перед компьютером, он спросил:
      - Вы видели когда-нибудь Галактику, Янов? Смотрели на нее когда-нибудь?
      - Вы имеете в виду - в небе?
      - Да, конечно. Где же еще?
      - Видел. Все видели. Если человек смотрит, то он видит.
      - А когда-нибудь смотрели на нее в чистую темную ночь, когда Диаманты за горизонтом.
      К "Диамантам" относились несколько звезд, достаточно ярких, чтобы умеренно освещать ночное небо Терминуса. Это была небольшая группа видимая под углом в двадцать градусов, и большую часть ночи бывшая за горизонтом. В стороне от этой группы были разбросаны тусклые звезды, почти невидимые невооруженным глазом. И больше не было ничего, кроме слабой молочности Галактики - Больше не мог видеть житель Терминуса, находящийся на самом краю дальнего витка галактической спирали.
      - Наверное, да. Но на что там смотреть? Обычное зрелище.
      - Конечно, обычное, - сказал Тревиз, - поэтому никто и не смотрит. Зачем смотреть на то, что видишь всегда? Но сейчас вы увидите Галактику не с Терминуса, где ее скрывают вечные облака и туман; вы увидите то, что никогда не увидите с Терминуса, как бы вы не глядели, как бы не была чиста и темна ночь. Хотелось бы мне, чтобы я, подобно вам никогда не был в космосе и теперь впервые увидел Галактику в ее нагой красоте. - Он подвинул Пилорату стул. - Садитесь, Янов. Это займет некоторое время. Я буду привыкать к компьютеру. Из того, что я уже ощущал, я знаю, что зрелище голографично, так что нам не нужно никакого экрана. Это будет прямым контактом с моим мозгом, и я думаю, что смогу произвести объективное изображение, которое увидите и вы. Не выключите ли вы свет? Нет, это я сказал глупость. Это сделает компьютер. Сидите на месте.
      Тревиз вступил в контакт с компьютером, тепло и ласково касаясь его руками.
      Свет потускнел, потом погас совсем. Пилорат зашевелился в темноте.
      - Не нервничайте, Янов, - сказал Тревиз. - Мне трудно управлять компьютером, но я охотно начну, а вы будите терпеливы со мной. Вы видите?
      Полумесяц?
      Он висел в темноте перед ними. Сначала тусклый и колеблющийся, но становился все резче и ярче.
      - Это сказал? - со страхом спросил Пилорат. - Мы так далеко от него? Да.
      Корабль идет быстро.
      Корабль шел в ночной тени Терминуса, который выглядел толстым ярким полумесяцем. У Тревиза появилось мимолетное побуждение послать корабль по широкой дуге, чтобы он показал на древнюю сторону планеты во всей ее красоте, но удержался. Для Пилората это было бы в новинку, но красота будет банальной: слишком много фотографий, карт, глобусов. Каждый ребенок знает, как выглядит Терминус из космоса. Водяная планета. Богата водой и бедна минералами. Хороша для сельского хозяйства, плоха для тяжелой промышленности, но лучшая в Галактике по технологии и миниатюризации.
      Если компьютер будет пользоваться микроволнами и передаст их в видимой модели, они увидели бы каждый из десяти тысяч населенных островов Терминуса и единственный из них, достаточно большой, чтобы называться континентом, где расположен город Терминус и...
      - Убрать!
      Это была только мысль, упражнение воли, но изображение тут же изменилось.
      Светящийся месяц сдвинулся к краю видимости и исчез за ним.
      Тьма беззвездного пространства заполнила глаза.
      Пилорат откашлялся.
      - Я хотел бы, чтобы вы вернули Терминус обратно, мой мальчик. Мне кажется, что я вроде бы ослеп. - Голос его звучал напряженно.
      - Вы не ослепли. Смотрите!
      В поле зрения появился легкий полупрозрачный туман. Он распространялся, становился ярче, пока не засияла вся комната.
      - Стоять!
      Еще одно упражнение для воли, и Галактика отошла, как будто на нее смотрели в уменьшающий телескоп. Она сжалась и стала структурой различной яркости.
      - Ярче!
      Галактика стала ярче, не изменив размера, и так как звездная система, к которой принадлежал Терминус, была над галактической плоскостью, Галактика выглядела не плоскостью. Она представляла собой резко обрисованную спираль с изогнутыми темно-туманными трещинами, прочерчивающими сверкающий край Терминуса. Молочная дымка ядра удаленного и сжатого расстоянием, казалась несущественной.
      Пилорат сказал тихо и благоговейно:
      - Вы правы. Я никогда не видел ничего подобного. Я никогда не думал, что у нее столько деталей.
      - Откуда вам было знать? Вы не можете видеть другую половину Галактики, когда между вами и ею атмосфера Терминуса. С поверхности планеты вы едва разглядите ядро.
      - Какая жалость, что мы видим ее только спереди.
      - Не обязательно. Компьютер может показать ее в любой ориентации. Мне стоит только выразить желание - даже не вслух.
      - Сменить координаты!
      Упражнение воли не носило точной команды, однако изображение Галактики стало медленно изменяться. Мозг Тревиза вел машину и она делала то, что он хотел.
      Галактика медленно повернулась, так что ее можно было видеть под прямым углом к галактической плоскости. Она вытянулась подобному огромному сверкающему водовороту с дугами тьмы, узлами яркого света и центральным пламенем.
      Пилорат спросил:
      - Как может компьютер видеть ее из такого положения в космосе, которое находится более чем в пятидесяти парсеках отсюда? - И затем добавил задыхающимся шепотом: - Пожалуйста, простите меня за то, что я спрашиваю. Я ничего не знал обо всем этом.
      Тревиз ответил:
      - Об этом компьютере я знал так же мало, как и вы. Но даже простой компьютер мог бы выправить координаты и показать Галактику в любом положении, начиная с того, что может считаться нормальным положением по отношению к положению компьютера в космосе. Конечно, он всего лишь использует информацию, так что, когда он изменяет бортовую точку видимости, мы видим в его изображении пробелы и пятна. В данном случае...
      - Да?
      - Мы имеем великолепное зрелище. Я подозреваю, что компьютер набит всевозможными картами Галактики и может видеть с любого угла одинаково легко.
      - Как составляется полная карта?
      - В память компьютера вводятся координаты каждой звезды.
      - Каждой? - Пилорат был потрясен.
      - Ну, может быть не все триста миллиардов. Должны включаться звезды, дающие свет на обитаемые планеты, это уже обязательно, и, вероятно, звезды спектрального класса К и ярче. Это значит семьдесят пять миллиардов, по крайней мере.
      - Каждой звезды населенной системы?
      - Может и не все. В конце концов, во время Хари Селдона было двадцать пять миллионов обитаемых планет - это вроде бы громадное количество, но на каждые двенадцать тысяч есть только одна звезда. А затем, за пять столетий после Селдона общий развал Империи не способствовал дальнейшей колонизации.
      Но потом, я думаю, это поощрялось. Осталось еще множество планет пригодных для обитания, и теперь обитаемых миров, возможно, миллионов тридцать.
      Возможно, не все эти миры занесены в записи Основания.
      - А старые? Они, конечно, должны быть все без исключения?
      - Думаю, да. Гарантировать не могу, конечно, но я был бы удивлен, если бы какая-то давно заселенная планета была упущена в записях. Позвольте мне показать в записях что-нибудь, если мои способности в управлении компьютером смогут зайти так достаточно далеко.
      Руки Тревиза слегка напряглись в усилии и как бы глубже вошли в ладони компьютера. Это было не обязательным: ему было достаточно только спокойно и небрежно подумать: Терминус!
      Он подумал, и в ответ появился искрящийся бриллиант на самом краю водоворота.
      - Это наше солнце, - возбужденно сказал он.
      - Ох, - сказал Пилорат с тихим, дрожащим вздохом.
      Яркая желтая точка света возникла в скоплении звезд глубоко в сердце Галактики, но в стороне от центральной дымки. Она, пожалуй, была ближе к тому краю Галактики, где был Терминус.
      - А это, - сказал Тревиз, - солнце Трантора.
      Еще один вздох, и Пилорат спросил:
      - Вы уверенны? Всегда говорили, что Трантор находится в центре Галактики.
      - В каком-то смысле это так и есть. Он настолько близок, насколько планета может находиться, оставаясь обитаемой. Трантор ближе к центру, чем любая другая большая населенная планета. Истинный центр Галактики представляет собой черную дыру с массой почти миллиона звезд, так что центр - это яростное место. Насколько мне известно, там не может быть жизни. Трантор на внутреннем витке спирали, и поверьте мне, если бы вы видели его ночное небо, вы бы подумали, что он в центре Галактики. Снаружи он окружен мощным скоплением звезд.
      - Вы были на Транторе, Голан? - спросил Пилорат с оттенком чистой зависти.
      - Нет, но я видел голографическое изображение его неба.
      Тревиз сумрачно смотрел на Галактику. В великом поиске Второго Основания во времена Мула все играли с галактическими картами и на этот счет было написано множество томов и снято множество снимков.
      И все это потому, что Хари Селдон сказал в самом начале, что Второе Основание будет создано "на другом конце Галактики", там "где кончаются звезды".
      На другом конце Галактики! Как только Тревиз подумал про это, в поле зрения появилась голубая линия, тянущаяся от Терминуса через черную дыру Галактики к другому концу. Тревиз прямо подскочил: он не заказывал машине линии, но представлял себе очень четко, и этого оказалось достаточным для компьютера.
      Но, конечно, прямая линия, идущая к противоположной стороне Галактики, не обязательно указывает "другой конец", о котором говорил Селдон. Аркадия Дарелл, если можно верить ее автобиографии, пустила фразу "круг не имеет конца", и все приняли это за истину...
      И хотя Тревиз попытался подавить эту мысль, компьютер был слишком проворен для него: голубая линия исчезла и вновь появилась в виде кольца вокруг Галактики, которое прошло через красную точку Терминуса.
      Окружность не имела конца, и если она начиналась с Терминуса, она там же и кончалась, и тогда Второе Основание действительно было найдено. Оно жило в том же мире, что и первое.
      Но если в действительности его не нашли, если так называемая находка Второго Основания была иллюзией, тогда что? Что кроме прямой линии и круга может иметь смысл в этой связи?
      - Вы творите иллюзии? - спросил Пилорат. - Почему здесь голубой круг? Просто я проверяю свой контроль. Хотели бы вы найти Землю?
      - Вы шутите?
      - Нет, я попробую.
      И он попробовал. Ничего не вышло.
      - Простите, - сказал Тревиз.
      - Ее там нет? Нет Земли?
      - Может, я плохо обдумал свою команду, но на это, вроде бы, не похоже.
      Более вероятно, что Земля не числится в сведениях компьютера.
      - Может, она числится под другим названием, - сказал Пилорат.
      - Какое другое название, Янов? - быстро спросил Тревиз.
      Пилорат не ответил и Тревиз улыбнулся в темноте. Ему пришло на ум, что именно могло произойти. Надо обдумать. Дать мысли созреть. Он намеренно сменил тему:
      - Хотел бы я знать, можем ли мы управлять временем.
      - Как это возможно?
      - Галактика движется. Потребовалось почти полмиллиарда лет, чтобы Терминус прошел один раз по окружности Галактики. Звезды, находящиеся ближе к центру, выполняют это путешествие много быстрее. Движение каждой звезды относительно центральной черной дыры может быть зарегистрированно в компьютере, а если так, наверное, компьютер может ускорить каждое движение в миллионы раз и сделать чередующийся эффект видимым. Попробую, но сделает ли он это?
      Он не мог удержать свои мышцы от напряжения, когда выполнял это, как будто он сам держал Галактику, ускорял ее движение, заставлял кружиться, несмотря на ее страшное сопротивление.
      Галактика двигалась. Медленно, степенно она загибалась в направлении, которое должно было сжать ветви спирали.
      Время шло невероятно быстро - фальшивое, искусственное время - и, пока оно шло, звезды начинали исчезать.
      Некоторые большие звезды - краснели, превращаясь в красных гигантов. Звезды в центральном скоплении беззвучно взрывались сияющим пламенем, на долю секунды закрывая Галактику, и исчезали. Затем то же происходило с другой в одном из витков спирали, потом с третьей, находящейся неподалеку.
      - Сверхновая, - вздрогнув, сказал Тревиз.
      Возможно ли, чтобы компьютер мог точно предсказать, какая звезда взорвется и когда? Или он просто пользовался упрощенной моделью для показа звездного будущего в общих чертах?
      Пилорат сказал сильным шепотом:
      - Галактика выглядит как живое существо, ползущее через пространство. Так оно и есть, - ответил Тревиз, - но я здорово устал. Пока я не научусь делать это без напряжения, я не могу долго играть в такого рода игры.
      Он расслабил волю. Галактика замедлила движение, потом остановилась, пока не оказалась в той точке, откуда стартовали на их глазах.
      Тревиз закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он сознавал, как Терминус уменьшался под ними, последние струйки атмосферы вокруг них исчезли. Он знал обо всех кораблях, в близком пространстве Терминуса. Но ему и в голову не пришло проверить, нет ли чего-нибудь особенного в одном из этих кораблей - не был ли он таким же гравитационным, как "Далекая Звезда". Он шел по ее траектории и был куда ближе, чем мог позволить случай.
      ОРАТОР
      Трантор!
      В течении восьми тысяч лет он был столицей громадного и политически мощного единства, связывающий все растущий союз планетных систем. В течении последних двенадцати тысяч лет он был столицей политического единства, связывающего всю Галактику. Он был центром, ядром, олицетворением Галактической Империи.
      Нельзя было подумать об Империи, не вспомнив Трантор.
      Трантор достиг своего физического пика, когда Империя уже стала клониться к упадку. В сущности, никто не замечал, что Империя теряла свою напористость, свое стремление вперед, потому что Трантор светился в сияющем металле.
      Его развитие достигло высшей точки, когда он стал городом-планетой. Его население стабилизировалось (законом) на сорока пяти миллиардах.
      Единственная растительность была у императорского дворца и у комплекса Галактического университета и библиотеки.
      Вся поверхность Трантора была одета в метал. Его пустыни и плодородные равнины также были поглощены и превратились в переполненные жилые кварталы, в административные джунгли, компьютеризированные
      предприятия, в склады пищевых продуктов и запасных частей. Горы были срыты, пропасти засыпаны. Бесконечные коридоры, прорытые под континентальным шельфом и под океанами, стали громадными подземными цистернами аквакультур - единственным источником местной пищи и минералов.
      Связь с внешними мирами, откуда Трантор черпал необходимые ему
      ресурсы, осуществлялась через тысячу его космопортов, с десятью тысячами военных кораблей, сотней тысяч его торговых судов и с миллионом космических фрахтовщиков.
      Не было ни одного такого большого города, который рециркулировал бы так крепко. Не было в Галактике планеты, которая в такой же мере использовала бы солнечную энергию и энергию ветра, предельно избавляя себя от расходования тепла. Сверкающие радиаторы поднимались в верхние слои атмосферы на ночной стороне и возвращались в город на дневной. Когда планета поворачивалась синхронно с нею они поднимались и опускались. Таким образом Трантор всегда имел искусственную асимметрию, и это было почти его символом.
      И на пике Трантор правил Империей!
      Он правил ей плохо, но ничего не могло править ею лучше. Империя была слишком велика, чтобы ею управляла одна планета. Как мог Трантор управлять Империей, когда в период упадка императорская корона кочевала то к скользким политикам, то к некомпетентным глупцам, а бюрократия стала субкультурой коррупции?
      Но даже в самом худшем была какая-то самопроизвольная целостность структуры. Галактическая Империя не могла существовать без Трантора.
      Империя неуклонно разрушалась, но, пока оставался Трантор, оставалось ядро Империи, оно поддерживало атмосферу гордости, золотого века, традиций, власти и экзальтации.
      Только, когда произошло немыслимое - когда Трантор окончательно пал и был разграблен, когда миллионы его горожан были убиты, а миллиарды умирали с голоду, когда его мощное металлическое прикрытие было содрано, пробито и прострелено атаками варварского флота - только тогда Империя признала свое поражение. Уцелевшие остатки некогда великого мира уничтожили все остальное, и через поколение Трантор трансформировался из величайшей планеты человеческой расы в невообразимый клубок развалин.
      Это было почти два с половиной столетия назад. В остальной Галактике еще не забыли, каким был Трантор. Он навеки остался, как излюбленная сцена для исторических романов, символ и память прошлого, любимое слово в поговорках вроде: "Все звездные корабли приземляются на Транторе", "Выглядит, как важная особа с Трантора".
      Во всей остальной Галактике... Но отнюдь не на самом Транторе!
      Так старый Трантор был забыт. Металлическое покрытие поверхности исчезло почти везде. Теперь Трантор был скудно заселенным миром полуобеспеченных фермеров, куда торговые корабли заходили редко и встречались не слишком приветливо. Само слово "Трантор" выпало из народной речи, хотя и употреблялось в официальных случаях. Жители Трантора теперь называли его на своем диалекте "Дам", что на Галактическом стандартном означает "Дом".
      Квинтор Вандисс думая обо всем этом и о многом другом, когда спокойно сидел в спокойном состоянии полудремы и позволил своему мозгу следовать за самодвижущимся и неорганизованным потоком мысли.
      Он был Первым Оратором Второго Основания в течении восемнадцати лет и вполне мог продержаться еще десять или двенадцать лет, если его мозг останется разумно энергичным и если он сможет продолжать сражаться в политических битвах.
      Он был аналогом, зеркальным отражением мэра Терминуса, которая правила Первым Основанием, но они были разными во всех отношениях.
      Мэр Терминуса была известна по всей Галактике, и Первое Основание было по этому просто "Основанием" для всех миров. Первый Оратор Второго Основания был известен только своим партнерам.
      Однако, именно Второе Основание, под управлением его и его предшественников, обладало реальной властью. Первое Основание было величайшим в области физической власти, технологии, оружия; Второе Основание было величайшим в сфере мысленной власти, в области мозга, в способности управлять им. При любом конфликте между двумя Основаниями может ли иметь значение количество кораблей и оружия у Первого Основания, если Второе сможет контролировать мозг тех, кто управляет кораблями и оружием?
      Но как долго сможет оно наслаждаться своей тайной власти?
      Вандисс был двадцать пятым Первым Оратором, и его обязанности были более чем средним щитом. Может быть, ему следовало не так энергично держаться за них и допустить более молодых претендентов? Был Оратор Джиндибел, самый энергичный и первый в списке. Сегодня вечером они должны встретиться, и Вандисс посмотрит насчет этого. Не стоит ли подумать так же и о том, что в один прекрасный день Джиндибел заменит его?
      Ответ на этот вопрос гласил: Вандисс всерьез не думал оставлять свой пост.
      Он слишком радовался этому посту.
      Несмотря на свой пожилой возраст, он все еще отлично справлялся со своими обязанностями. Волосы его поседели, но он всегда подкрашивал их и коротко стриг, чтобы окраска не была заметна. Глаза у него были блекло-голубые, одевался он в тускло-коричневую одежду в стиле фермеров Трантора.
      Первый Оратор мог при желании сойти за одного из народа Хэмни, но его скрытая власть, тем не менее, существовала. Он мог сфокусировать глаза и мозг в любое время, и тогда они могли действовать согласно с его волей, а потом ничего не помнить об этом.
      Это случалось редко. Почти никогда. Золотое правило Второго Основания гласило: "Не делай ничего, пока не должен, а когда должен действовать подумай и взвесь".
      Первый Оратор вздохнул. Жизнь в старом университете. Подавляющая величина развалин императорского дворца неподалеку заставляла иной раз задумываться, каким образом появилось Золотое Правило.
      Во времена Великого Грабежа Золотое Правило натянулось до точки разрыва. Не было возможности спасти Трантор, не пожертвовав Планом Селдона для установления Второй Империи. Спасти сорок пять миллиардов было бы гуманным делом, но спасти их было нельзя без сохранения ядра Первой Империи, и это только отсрочило бы расплату. Это привело бы к еще большему разорению через несколько столетий, и, возможно, Вторая Империя никогда...
      Раньше Первые Ораторы работали над отчетливо предвиденным за десятилетия Разграблением, но не нашли решения - невозможно обеспечить и спасение Трантора и возможность установления Второй Империи. Избрали меньшее зло и Трантор погиб!
      Людям Второго Основания этого времени удалось - с величайшим трудом спасти комплекс университет-библиотека, и это легло на них виной. Хотя никто никогда не доказал, что спасение комплекса привело к ментальному подъему Мула, но всегда существовало впечатление связи между этими событиями.
      Как близко было разрушение всего!
      Тем не менее, через десятилетия после Разграбления и Мула настал Золотой Век Второго Основания.
      До этого люди Второго Основания после смерти Селдона на два с половиной столетия зарылись, как кроты, в библиотеку, намереваясь установить только имперский путь.
      Они служили библиотекарями в разлагающемся обществе, которое все меньше и меньше заботилось о все более неверно называемой Галактической библиотеке, и она перестала кого-либо интересовать, что лучше всего служило цели Второго Основания.
      Это была постыдная жизнь. Они просто хранили План, в то время как на конце Галактики Первое Основание сражалось за свою жизнь против все увеличивающихся врагов без всякой помощи со стороны Второго Основания и, в сущности, даже не зная о нем.
      Великое Разграбление освободило Второе Основание - еще одна причина (молодой Джиндибел имел мужество сказать недавно, что это была главная причина) того, что Разграблению было позволено произойти.
      После Великого Разграбления Империя погибла, и все последующее время выжившие жители Трантора никогда не вторгались без приглашения на территорию Второго Основания. Из этого Второе Основание заключило, что комплекс университет-библиотека, переживший Разграбление, переживет и Великое Возобновление. Руины дворца тоже сохранились. Металл исчез почти из всего остального мира. Бесконечные громадные коридоры были засыпаны, изуродованы, разрушены, забыты; все покрыто камнем и землей, все и везде только не здесь; здесь металл еще покрывал древние открытые места.
      Это можно было рассматривать как мемориал величия, гробницу Империи, но для транториан - народ Хэмиш - это были места, населенные призраками, которых нельзя тревожить. Только люди Второго Основания входили в древние коридоры, касались титанового покрытия.
      Но несмотря на это, все почти сошло на нет из-за Мула.
      Мул был на Транторе. Что, если бы он обнаружил природу мира, на котором он был? Его физическое оружие было неизмеримо мощнее, чем то, которым располагало Второе Основание, а его ментооружие было почти так же могуче.
      Второе Основание всегда было скованно необходимостью не делать ничего, пока это возможно, и знало, что почти всякая надежда на победу в немедленном сражении принесет еще больший урон.
      Для Байты Дарелл, видимо, это было не так, и ее быстрые действия были совершены тоже без помощи Второго Основания.
      И затем - Золотой Век, когда Первый Оратор каким-то образом нашел пути для начала активности, остановил Мула в его завоевательском устремлении, овладел, наконец, его мозгом, а затем остановил само Первое Основание, когда оно усилило осторожное любопытство насчет сущности Второго Основания и его опознавания. Прим Палвер, девяностолетний Первый Оратор и величайший изо всех них, сумел положить конец всякой опасности правда, не без тяжелой жертвы - и спас План Селдона.
      Второе Основание на сто двадцать лет снова стало таким, каким было когда-то - оно скрылось в посещаемые призраками места Трантора. Оно скрывалось теперь не от имперцев, но, как и раньше, от Первого Основания, почти такого же обширного, как бывшая Галактическая Империя, а в технологическом отношении превосходившего ее.
      Глаза Первого Оратора закрылись в приятном тепле, и он погрузился в мечтательное состояние галлюцинационной расслабленности, которая не могла быть ни полным сном, ни полным мысленным бодрствованием.
      Хватит уныния. Все будет хорошо. Трантор все еще столица Галактики, потому что Второе Основание здесь, и оно мощнее, власть его более сильная, чем когда-то у императора.
      Первое Основание должно быть сдерживаемым, ведомым и должно идти в правильном направлении. Как бы ни были грозны его корабли и оружие, они ничего не могут сделать, так как ключевые лидеры Первого Основания могут быть при необходимости взяты под ментоконтроль.
      Вторая Империя восторжествует, но она не будет похожа на первую. Она должна быть Федеративной Империей, с самоуправляющимися районами, так что тут не будет кажущейся силы и действительной слабости единого централизованного правительства. Новая Империя будет более способной противостоять натиску, и ее всегда - всегда будут вести мужчины и женщины Второго Основания. Трантор останется столицей, но будет более мощный с сорока тысячами психоисториков, чем был некогда с сорока пятью миллиардами...
      Первый Оратор резко очнулся. Солнце спустилось ниже. Не бормотал ли он? Не сказал ли что-то вслух?
      Если Второе Основание знает много и говорит мало, правящие ораторы знают больше и говорят меньше, то Первый Оратор знал больше всех и говорил меньше всех.
      Он хмуро улыбнулся. Вечное искушение - стать патриотом Трантора видеть всю цель Второго Основания в осуществлении транторианской гегемонии. Селдон предупреждал об этом; он предвидел это даже за пять столетий до того, как оно могло произойти.
      Однако же, Первый Оратор спал недолго: время аудиенции Джиндибелу еще не настало.
      Вандисс думал об этой частной встрече. Джиндибел был достаточно молод, чтобы взглянуть на план новыми глазами, и достаточно проницателен, чтобы видеть то, чего не видят другие. И не исключена возможность, что он чему-то научится от младшего.
      Никто, никогда не знал точно, много ли пользы принес самому Приму Палверу - великому Палверу - тот день, когда молодой Кол Бондхем, которому еще не было тридцати, пришел сказать о возможных путях управления Первым Основанием. Бондхем, которого в последствии считали величайшим после Селдона теоретиком, никогда не рассказывал об этой аудиенции, но, в конце концов, стал двадцать первым Первым Оратором. Некоторые приписывали великие достоинства администрации Палвера не столько Палверу, как Бенджему.
      Вандиссу было интересно знать, что скажет ему Джиндибел. Было принято, чтобы энергичные юноши, впервые встречающиеся с Первым Оратором наедине, выкладывали все свои тезисы в первой же фразе. Они не могли просить об этой драгоценной первой аудиенции ради чего-то тривиального: это могло убедить Первого Оратора в их легковерности и погубить всю их дальнейшую карьеру.
      Через четыре часа перед ним предстал Джиндибел. Молодой человек не проявлял признаков нервозности. Он спокойно ждал, когда заговорит Вандисс.
      Вандисс сказал:
      - Вы просили личной аудиенции, оратор, по поводу важного дела. Не будите ли вы столь любезны резюмировать это дело?
      Джиндибел сказал спокойно, как если бы сообщал, что ел за обедом.
      - Первый Оратор, План Селдона бессмысленен!
      Стор Джиндибел не требовал, чтобы другие осознавали его исключительность.
      Он не помнил времени, когда не осознавал своей незаурядности. Ему было десять лет, когда его привлекли для Второго Основания, открыв потенциальные возможности мозга мальчика.
      Потом он блестяще учился и увлекался психоисторией. Она притягивала его к себе, и он рвался к ней, овладевая основами Селдона, в то время как другие его возраста еле справлялись с дифференциальными уравнениями.
      Когда ему было пятнадцать лет, он поступил в Транторианский Галактический Университет (так официально назывался университет на Транторе) после собеседования, на котором его спросили, к чему он стремится, и он ответил:
      "Быть Первым Оратором до того, как стукнет сорок".
      Он не пытался домогаться кресла Первого Оратора без достаточной компетентности. Он был убежден, что тем или иным путем добьется этого поста. Его целью было сделать это в юности. Даже Прим Палвер вступил в эту должность в сорок два года.
      Спрашивающий, заколебался, услышав этот ответ, но юноша уже имел чувство психоязыка и смог объяснить себе это колебание. Он знал так же твердо, как если бы его собеседник объяснил об этом, что в его записи будет маленькое примечание: этим юношей трудно управлять.
      - Да, конечно!
      Джиндибел и намеревался быть трудным для управления.
      Сейчас ему тридцать. Через два месяца будет тридцать один, а он уже член Совета Ораторов. Ему осталось самое большее десять лет, чтобы стать Первым Оратором, и он знает, что будет им. Эта аудиенция с нынешним Первым Оратором будет решающей для его планов. Стараясь теперь ясно передавать свои выводы, он не тратил усилий на полировку своего психоязыка.
      Когда два Оратора Второго Основания общаются друг с другом, их язык не похож ни на что в Галактике. Он скорее язык стремительных жестов, чем слов, главное тут - определить рисунок ментообмена.
      Посторонний услышит мало или вообще ничего, но за короткое время можно обменяться множеством мыслей, и их не узнает никто, кроме другого оратора.