Пролог

Год назад

Человек с Земли пришел к решению. Решение зарождалось медленно, но было твердым.

Вот уже несколько недель он не чувствовал надежной кабины своего корабля, не видел холодной черноты пространства вокруг. Сначала он хотел сделать быстрое сообщение в Межзвездное Космоаналитическое Бюро и вернуться в космос. Но его задерживали здесь. Это было почти как тюрьма.

Он допил чай и взглянул на другую сторону стола:

– Я не останусь здесь дольше!

Другой человек тоже пришел к решению. Оно зарождалось медленно, но было твердым.

Нужно время, нужно много времени. Ответа на первые письма нет. Значат, он не должен выпускать из рук человека с Земли. Он потрогал черный гладкий стержень у себя в кармане.

– Вы не понимаете всей щекотливости этой проблемы.

– Речь идет об уничтожении целой планеты, – возразил землянин. – И потому я хочу, чтобы вы передали подробности по всему Сарку, всем обитателям.

– Мы не можем. Это вызовет панику.

–Нораньшевы говорили, что можете.

– Я обдумал все. Теперь мне стало ясно: это невозможно.

– А представитель МКБ – он все еще не прибыл? – Помолчав, спросил землянин.

– Нет. Они заняты организацией нужных мер. Еще день-два…

– Опять день-два! Неужели они настолько заняты, чтоне могут уделить мне ни минутки? Они даже не видела моих расчетов!

– Я предлагал вам передать им эти расчеты. Выне согласилась.

– И не соглашусь. Они могут прийти ко мне или я к нам. Вы не верите мне. Не верите, что Флорина будет уничтожена.

– Я верю. Вы зря горячитесь.

– Да, горячусь. Что в этом удивительного? Или вы думаете, что на меня, бедняжку, космос подействовал? По-вашему, я сумасшедший?

– Чепуха!

– Не притворяйтесь: вы так думаете. Вот почему я хочу видеть кого-нибудь из МКБ. Они увидят, сумасшедший я или нет!

– Вам сейчас нехорошо. Я помогу вам.

– Нет, не поможете! – истерически вскричалземлянин. – Я сейчас уйду. Если вы хотите остановить меня, то убейте! Только вы не посмеете. Кровь всего населения Флорины падет на вас, если вы меня убьете!

– Я не убью вас!

–Вы меня свяжете. Вызапрете меня здесь! Вот чего вам хочется! А что вы будете делать, когда МКБ начнет меня искать? Мне полагается регулярно отсылать сообщения, как вам известно.

– Бюро знает, что вы в безопасности, у меня.

– Знает? А знает ли оно, что я вообще опустился на планету, или нет? Получены ли мои первые сообщения? – Голова у нею кружилась, тело начало цепенеть.

Его собеседник встал. Он медленно обошел большой стол, направляясь к землянину.

Слова прозвучала необыкновенно ласково:

–Радивашего же блага.

Из кармана появился черный стержень. Землянин прохрипел:

– Психозонд!

Он попытался встать, но едва смог пошевелиться. Сквозь стиснутые судорогой зубы он прохрипел:

– Зелье!

– Зелье, – согласился другой. – Послушайте, я не причиню вам вреда. Но вы так возбуждены и встревожены. Я удалю тревогу. Только тревогу.

Землянин уже не мог говорить. Мог только сидеть. Только тупо думать: «Великий Космос, меня опоили». Ему хотелось закричать, убежать, но он не мог.

Другой уже подошел к чему. Он стоял, глядя на него сверху вниз. Землянин взглянул снизу вверх. Глазные яблока у него двигались.

Психозонд был автоматическим прибором. Нужно только присоединить его концы к соответствующим дочкам на черепе и действовать. Землянин смотрел в ужасе, пока мышцы глаз у него не оцепенели. Он даже не почувствовал, как острые, тонкие проволочки впивались в черепные швы.

Молча, мысленно он вопил:

«Нет, вы не понимаете! Этоцелый мир, населенный людьми! Разве вы не видите, что нельзя рисковать жизнью сотен миллионов людей?»

Слова другого доносились глухо, удаляясь в какой-то туннель, длинный и черный:

– Вам не будет больно. Через час вам станет хорошо, совсем хорошо. Вы вместе со мной посмеетесь над этим.

Мрак опустился и окутал все. Полностью он таки неразвеялся никогда. Понадобился год, чтобы завеса поднялась хоть отчасти.

Глава первая

Найденыш

Рик вскочил. Он дрожал так, что должен был прислониться к голой молочно-белой стене,

– Я вспомнил!

Шум жующих челюстей затих. Лица у всех были одинаково чистые, одинаково бритые, лоснящиеся и белые в тусклом свечении стен. В глазах не было интереса, только рефлекторное внимание, возбужденное внезапным, неожиданным возгласом.

Рик закричал снова:

– Я вспомнил свою работу! У меня была работа!

Кто-то крикнул ему:

– Замолчи!

Кто-то добавил:

– Сядь!

Лица отвернулись, жевание возобновилось. Рик тупо смотрел вдоль стола. Он услышал слова «сумасшедший Рик», увидел пожатие плечами. Увидел палец, покрутившийся у виска. Все это не означало для него ничего.

Он медленно сел. Снова взял ложку с острым краем и с зубцами на переднем конце, так что ею можно было одинаково неуклюже хлебать, резать и протыкать. Для раба с плантаций этого было достаточно. Он повернул ложку и уставился на свой номер, выбитый на ее ручке. У всех прочих кроме номеров были еще и имена. А у него кличка – Рик. На жаргоне плантаций это означало что-то вроде идиота.

Но может быть, теперь он будет вспоминать все больше и больше. Впервые с тех пор, как он появился на фабрике, он вспомнил нечто бывшее до того. Если бы только ему дали время подумать!..

Когда он шел вечером с фабрики, его догнала Валлона Марч.

– Я слышала, за завтраком была какая-то неприятность?

Рик пробормотал:

– Ничего не было, Лона.

Она настаивала:

– Я слышала, ты вспомнил что-то. Верно, Рик?

Она тоже называла его Риком. А он старался изо всех сил вспомнить свое имя. Однажды Валона раздобыла рваную адресную книгу и прочла из нее все имена. Ни одно не показалось ему более знакомым, чем другие. Он взглянул ей прямо в лицо и сказал:

– Я должен бросить фабрику.

Валона нахмурилась:

– Не знаю, сможешь ли ты. Это нехорошо.

– Я должен вспомнить побольше о себе.

Валона облизнула пересохшие губы:

– Не знаю, нужно ли это,

Рик отвернулся. Это она устроила его на фабрику и спасла жизнь. Но все-таки он должен…

– Опять головные боли?

– Нет. Я действительно вспомнил что-то. Вспомнил, какая работа была у меня раньше… Поедем в поля, Лона.

– Уже поздно.

– Прошу тебя! Только за черту поселка.

…Через полчаса они свернули с шоссе на извилистую, плотно усыпанную песком дорогу. Молчание было тяжелым, и Валона почувствовала, как ее охватывает страх.

Что, если Рик покинет ее? Во многих отношениях он еще походил на ребенка. Но прежде чем его лишили разума, он был, конечно, образованным человеком. Образованным и очень важным.

В свое время она испугалась, услышав его первые слова. Они прозвучали так неожиданно и странно после долгих несвязных жалоб на головную боль. Уже тогда Лона боялась, что он может вспомнить слишком много и бросить ее. Она была просто Валоной Марч по прозвищу Большая Лона. Крупная большеносая девушка с красными от работы руками. Девушка, которой никогда не найти мужа. Она лишь смотрела с тупой досадой на парней. Она была слишком крупная, чтобы хихикать и подмигивать им. У всех других женщин один за другим появлялись дети, а она могла только протискиваться к ним, чтобы взглянуть на красное, безволосое существо с зажмуренными глазками и резиновым ротиком.

Но вот в ее жизни появился Рик – своего рода младенец. Его нужно было кормить, окружать заботой, выносить на солнце, убаюкивать, когда головная боль терзала его, защищать.

А ее кулаков боялись даже взрослые. В тот день, когда она впервые привела Рика работать на фабрику, она одним ударом свалила своего мастера, который сказал о них какую-то непристойность.

Поэтому ей хотелось, чтобы Рик перестал вспоминать. Она знала, что ничего не может предложить ему: с ее стороны было эгоизмом желать, чтобы он навсегда оставался беспомощным и умалишенным. Просто она никому еще не была нужна до такой степени. Просто она боялась вернуться в одиночество.

Она спросила:

– Ты уверен, что вспоминаешь, Рик?

– Да. Я могу доверять своим воспоминаниям, Лона, когда они возвращаются. Ты это знаешь. Например: ты не учила меня говорить, Я сам вспомнил. Верно? А теперь я вспоминаю, каким я был раньше. У меня должно было быть это «раньше», Лона!

«Должно было». При этой мысли у нее стало тяжело на сердце. Это было другое «раньше», другой мир. Она знала это, потому что единственным словом, которого он не мог вспомнить, было слово «кырт». Ей, Лоне, пришлось учить его слову, обозначавшему на Флорине то, что важнее всего в мире.

– Что ты вспоминаешь? – спросила она. Возбуждение Рика вдруг упало. Он заколебался.

– Это не очень понятно, Лона. Только то, что у меня была работа, и я знаю какая. По крайней мере знаю отчасти. Я анализировал Ничто.

Она никогда в жизни не слышала слово «анализировал» и все же спросила:

– Но, Рик, что это может быть за работа: а-на-ли-зи-ро-вать ничего! Это не работа!

– Я не говорил «ничего». Я сказал: анализировал Ничто. С большого «Н».

– Разве это не одно и то же?

– Нет, конечно. – Он глубоко передохнул. – Но боюсь, что не смогу объяснить тебе. Это все, что я вспомнил. Но я чувствую, какая это была важная работа. Не может быть, чтобы я был преступником!

Это уже было, когда он впервые заговорил. Заговорил так внезапно, что испугал ее. Она не посмела посоветоваться даже с резидентом. В ближайший свободный день Лона повезла Рика в город к доктору.

После обследования доктор вышел к ней.

– Когда вы встретили этого человека?

Она рассказала ему, очень осторожно, без всяких подробностей, ничего не сказав ни о резиденте, ни о патрульных.

– Значит, ты ничего не знаешь о нем?

– О том, что было раньше, – ничего.

– Этот человек был подвергнут психозондированию. Ты знаешь, что это такое?

Сначала она опять покачала головой, потом прошептала тихо:

– Это то, что делают с сумасшедшими, доктор?

– И с преступниками. Чтобы излечить рассудок или изменить в нем то, что заставляет их красть и убивать.

– Но Рик никогда ничегоне крал, – растерялась Лона.

– Откуда ты знаешь, что он делал до того, как ты его встретила? Сейчас это очень трудно выяснить. Зондирование было глубокое и грубое. Неизвестно, какая часть разума удалена полностью, а какая только затуманена шоком. Его нужно держать под наблюдением.

– Нет, нет! Он останется со мной! Я хорошо забочусь о нем, доктор!

Он нахмурился, но заговорил еще ласковее:

– Да, но я и думал о тебе, девушка. Может быть, изнего удалено не все злое. Не хочешь же ты, чтобы когда-нибудь он обидел тебя.

В эту минуту сестра привела Рика, успокаивая его ласковым воркованием, как младенца. Рик приложил руку к голове и глядел бессмысленно, пока его взгляд не остановился на Волане. Он протянул к ней руки и слабо закричал:

– Лона!

Она кинулась к нему, крепко обняла, прижимая его голову к своему плечу. Потом посмотрела на доктора.

– Он никогда, ни за что не обидит меня.

– И все-таки о нем нужно сообщить. Не знаю, как ему удалось ускользнуть из-под надзора в таком состоянии.

– Значит, его отнимут у меня, доктор?

– Боюсь, что да. Таков закон.

Весь обратный путь она тяжело и слепо, в отчаянии прижимала Рика к себе.

Через неделю по гипервидео передали известие о докторе, погибшем в катастрофе, когда прервался один из местных электрических лучей. Имя показалось ей знакомым, и ночью в своей комнате она сравнила его с записанным на бумажке. Имена совпадали.

Позже, когда Рик стал понимать больше, она рассказала ему о том, что говорил доктор, и посоветовала оставаться в поселке, если он хочет быть в безопасности…

– Я не мог быть преступником, – повторил Рик, – если у меня была такая важная работа! Надо уйти. Другого пути нет. Я должен бросить фабрику и поселок и узнать о себе побольше.

– Рик! Это опасно! Если даже ты анализировал Ничто, почему это важно настолько, чтобы тебе узнавать больше?

– Потому что я вспомнил еще кое-что.

– Что, что ты вспомнил?

– Не скажу, – прошептал Рик.

– Ты должен сказать кому-нибудь. Иначе опять забудешь.

Он схватил ее за руку.

– Это верно. Ты никому не скажешь, правда. Лона? Ты будешь моей памятью, на случай, если я забуду?

– Конечно, Рик.

Рик огляделся. Мир был прекрасен. Валона как-то рассказала ему, что в Верхнем Городе, в нескольких милях над ним, есть огромная светящаяся надпись:

И сейчас, оглядываясь, он мог поверить этому.

– То, что я вспомнил, ужасно. Но когда я вспоминаю, то всегда правильно. Это мне припомнилось в конце дня.

– Да?

Он в ужасе пристально смотрел на нее:

– Все на этой планете должны погибнуть. Все, кто живет на Флорине.

Мирлин Теренс доставал книгу-фильм с полки, когда к нему позвонили. Резидент неторопливо подошел к двери, на ходу заглаживая верхний прорез рубашки. Даже одежда у него была похожа на одежду сквайров. Иногда он почти забывал, что родился на Флорине.

На пороге стояла Валона Марч. Она опустилась на колени и склонила голову в почтительном приветствии.

Теренс широко распахнул дверь.

– Войди, Валона. Садись. Час отбоя давно уже прошел. Надеюсь, патрульные не видели тебя?

– Кажется, нет, резидент.

– Ты чем-то расстроена. Опять Рик?

– Да, резидент. – Она сидела, как всегда, спрятан свои большие руки в складках платья; но он заметил, что ее сильные короткие пальцы переплелись и слегка вздрагивают.

– Что бы это ни было, я слушаю тебя, – сказал он негромко.

– Вы помните, резидент, как я пришла к вам и рассказала о городском докторе и о том, что он говорил?

– Да, Валона, помню. И еще помню, что велел тебе никогда не делать ничего подобного, не посоветовавшись со мной. А ты помнишь это?

Глаза у нее расширились. Ей не нужно было напоминаний, чтобы снова ощутить его гнев.

– Я никогда больше не сделаю ничего такого, резидент. Я только хотела напомнить вам, что вы обещали сделать все, чтобы помочь мне удержать Рика.

– Я так и сделаю. Значит, патрульные спрашивали о нем?

– Нет. О резидент, по-вашему, они могут спросить?

– Я уверен, что нет. – Он начал терять терпение. – Ну же, Валона, рассказывай, в чем дело!

– Он говорит, что вспоминает разные вещи.

Теренс подался вперед и чуть не схватил девушку за руку.

– Разные вещи? Какие?

В памяти Теренса ожил день, когда нашли Рика. Он увидел толпу ребят у одного из оросительных каналов, как раз за чертой поселка. Они пронзительно кричали, окликая его: «Резидент! Резидент!», и показывали на какую-то белую шевелящуюся массу.

Это был взрослый мужчина, почти голый; изо рта у него текла слюна, и он слабо повизгивал, бесцельно двигая руками и ногами. На мгновение его глаза встретились с глазами Теренса и стали как будто осмысленнее… Потом рука у человека приподнялась и большой палец очутился во рту.

Кто-то из ребят засмеялся:

– Резидент, да он сосетпальцы!

Простертое тело сотряслось внезапным криком, лицо покраснело и сморщилось. Раздался тихий, бесслезный плач, но палец так и остался во рту.

Теренс стряхнул с себя оцепенение.

– Вот что, ребята, нечего бегать по кыртовому полю, нечего портить урожай. Сами знаете, что будет, если рабочие с плантаций поймают вас. Расходитесь и молчите обо всем. Эй, вон ты, сбегай-ка к доктору Дженксу и попроси его прийти сюда.

Доктор Дженкс помог Теренсу уложить человека в тележку и как можно незаметнее привезти в поселок. Вдвоем они смыли с него засохшую грязь.

Дженкс тщательно осмотрел Рика.

– Инфекции, по-моему, нет, резидент. И он сытый. Ребра не выпирают. Не знаю, что с ним делать. Как вы думаете, куда его девать теперь?

– Боюсь, что не знаю.

– Он неумеет даже ходить. Он как младенец. И похоже, что все позабыл.

– Может быть, это после болезни?

– По-моему, нет. Возможно, это психическое заболевание. Но я полный профан в психиатрии, подобных больных я посылаю в город. Вы никогда не видели нашего города, резидент?

– Я здесь только месяц.

Дженкс вздохнул, полез за платком,

– Да. Старый резидент – тот был молодец. Держал нас хорошо. Я живу тут почти шестьдесят лет, а этого парня никогда не видел. Он, верно, из другого поселка. Посмотрим, что скажут патрульные.

Патрульные, конечно, явились. Избежать этого было невозможно. Их было двое, этих наемников, носящих громкое имя членов Флорианского патруля. Они глядели равнодушно и скучно.

– Кто этот умалишенный? – спросил один из них у Теренса.

– Кто его знает! Его нашли позавчера в канаве на кыртовом поле.

– А документы у него были?

– Нет, сударь. Только тряпка на теле.

– Что с ним такое?

– По-моему, просто идиот.

– И охота вам возиться с такой дрянью? – Член Флорианского патруля зевнул, спрятал свою книжкуи сказал: – Ладно, об этом даже рапортовать не стоит. Нам до него дела нет.

И оба ушли.

Посоветовавшись с доктором Дженксом, резидент отдал Рика под присмотр Валоне Марч. В конце концов, лишняяпара рабочих рук притом бесплатных, это нетакуж плохо.

Теренс стал их неофициальным опекуном. Он добился для Валоны дополнительного пайка, добавочных талонов на одежду – всего, что нужно, чтобы двое взрослых (из них один незарегистрированный) прожили на жалованье одного. Он помог ей устроить Рика на фабрику. Смерть врача в городе избавила его от тревоги, но он оставался начеку.

Было естественно, что Валона обращалась со всем» своими затруднениями к нему. И теперь он ждал, чтобы она ответила на его вопросы.

– Он говорит, что все в мире умрут.

– А говорит ли почему?

– Он не знает. Он говорит, что когда-то у него была важная работа, но я не пойму какая.

– Как он ее описывает?

– В общем, он… анализировал Ничто. Но, резидент, как можно делать что-нибудь с Ничем?

Теренс встал и улыбнулся.

– Как, Валона, разве ты не знаешь, что все во Вселенной состоит почти из ничего?

Валона не поняла этого, но согласилась. Резидент был очень ученым человеком. С неожиданным приливом гордости она вдруг увидела, что ее Рик еще ученее.

– Идем. – Теренс протягивал ей руку. – Идем к Рику.

В хижине у Валоны было темно, и они вошли туда ощупью.

В свете маленького, прикрытого рукой фонарика Теренс заметил, что один угол комнаты отгорожен старенькой ширмой.

Эту ширму он сам недавно добыл для Валоны, когда Рик стал гораздо больше похож на взрослого, чем на ребенка.

Из-за ширмы доносилось ровное дыхание.

– Разбуди его, Валона.

Валона постучалась в ширму.

– Рик! Рик! Детка!

Послышался легкий вскрик.

– Это я, Лона, – быстро сказала она. Они зашли за ширму, и Теренс осветил фонариком себя и Валону, потом Рика.

Рик заслонился от света рукой.

– Что случилось?

Теренс сел на край кровати.

– Рик, – произнес он, – Валона сказала, что ты начинаешь вспоминать кое-что.

– Да, резидент. – Рик держался смиренно с резидентом, самым значительным из когда-либо виденных им людей. С резидентом был вежлив даже управляющий фабрикой. Рик сообщил Теренсу о тех крохах, что извлекла его память в течение дня.

– Вспомни ли ты что-нибудь еще?

– Больше ничего, резидент.

Теренс задумался.

– Хорошо, Рик, можешь спать.

Валона проводила его за порог, Он видел, как подергивалась у нее щека и как она вытерла себе глаза тыльной стороной кисти.

– Покинет он меня, резидент?

Теренс взял ее за руки и заговорил серьезно:

– Будь взрослой, Валона. Он поедет со мной ненадолго, но я привезу его обратно.

– А потом?

– Не знаю. Ты должна понять, Валона. Сейчас нам важнее всего, чтобы Рик мог вспомнить побольше.

Валона спросила вдруг:

– Неужели правда, что все на Флорине умрут, как он говорил?

Теренс крепче сжал ее руки.

– Не говори этого никому, Валона, иначе патрульные заберут его навсегда.

Он повернулся и медленно направился к своему дому, даже не замечая, что руки у него дрожат. Дома он тщетно пытался уснуть, и через час пришлось настроить наркополе. Это был один из немногих приборов, которые он привез, когда впервые вернулся с Сарка на Флорину, чтобы стать резидентом. Прибор плотно надевался на голову, как шапочка из тонкого черного фетра, Теренс поставил его на 5 часов и включил контакт.

Он еще успел уютно улечься в постели, прежде чем замедленная реакция замкнула накоротко центры мозга и мгновенно погрузила его в сон без сновидений.

Глава вторая

Библиотекарь

Они вышли из диамагнитного роллера на стоянке за чертой города. Рик ждал, пока Теренс запрет кабину стоянки и опечатает ее прикосновением подушечек пальцев. В новом комбинезоне Рик чувствовал себя не очень удобно. Он неохотно последовал за резидентом под одну из высоких мостоподобных структур, поддерживающих Верхний Город. Ибо Город был двойным: его строго делил горизонтальный слой сталесплава площадью 50 квадратных миль, опиравшийся на 20 тысяч стальных решетчатых колонн. Внизу, в тени, жили «туземцы». Наверху, на солнце – сквайры. В Верхнем Городе трудно было поверить, что ты находишься на Флорине. Население было почти исключительно саркитское, включая немногочисленных патрульных. Это был высший класс в буквальном значении этого слова,

Теренс хорошо знал дорогу. Он шел быстро, избегая взглядов прохожих, смотревших на его резидентскую; одежду со смешанным выражением зависти и досады. Солнце светило, и его лучи, падая сквозь правильно распределенные отверстия в сталесплаве, еще более сгущали окружающую темноту.

В полосах света сидели в подвижных креслах старики, наслаждаясь теплом и двигаясь вместе с движением луча. Иногда они засыпали и оказывались в тени, пока не просыпались от скрипа колесиков при перемене позы. Там, где не было стариков, матери почти сплошь перегораживали светлую полосу своими отпрысками в колясках.

– Ну, Рик, держись, – сказал Теренс. – Сейчас мы поднимемся.

Они остановились перед сооружением, занимавшим промежуток между четырьмя колоннами, вознесенными от земли до самого Верхнего Города. Это и был лифт.

Когда они поднялись наверх, дверь открылась в совершенно другой мир. Как и все города на Сарке, Верхний Город был чрезвычайно ярким и пестрым. Отдельные строения, будь то жилые дома или общественные здания, пестрели сложной, многоцветной мозаикой, которая вблизи выглядела бессмысленной путаницей, но издали сливалась в яркую гамму красок, менявшихся и переливавшихся вместе с изменениями угла зрения.

– Идем, Рик, – произнес Теренс.

Рик смотрел, широко раскрыв глаза. Ничего живого, никаких растений! Только огромные массы камня и красок. Он никогда не знал, что дома бывают такими величественными. Что-то мгновенно шевельнулось у него в мозгу. На секунду огромность перестала казаться странной… А потом память снова закрылась,

Мимо промелькнул экипаж.

– Это сквайры? – прошептал Рик.

Он успел лишь взглянуть, Коротко стриженные волосы, широкие, развевающиеся рукава из блестящей ткани ярких цветов, от синего до фиолетового, короткие бархатистые штаны и длинные чулки, блестевшие, словно сотканные из медной проволоки.

– Молодые, – сказал Теренс. Он не видел их так близко с тех самых пор, как покинул Сарк. И он снова вздрогнул, подавляя бесполезный трепет ненависти.

Сзади раздалось шипение двухместного экипажа со встроенным воздушным управлением. Машина повисла над дорогой; ее блестящее, гладкое дно было со всех сторон загнуто кверху, чтобы снизить сопротивление воздуха. Этого было достаточно, чтобы появилось характерное шипение, первый признак патрульных.

Они были рослые, как и все патрульные: широкие лица, плоские щеки, длинные черные волосы, светло-коричневая кожа. Их черные блестящие мундиры, подчеркнутые ярким серебром пряжек и орнаментальных пуговиц, сглаживали различие в лицах и еще больше подчеркивали одинаковость.

Один из них сидел за пультом управления. Другой легко перепрыгнул через низкий борт экипажа.

– Удостоверения! – Патрульный мгновенно взглянул на документы и вернул их Теренсу. – Что вы тут делаете?

– Я хотел посетить библиотеку, офицер. Это моя привилегия.

– У твоего дружка нет резидентских привилегий, – отрезал патрульный.

– Я поручусь за него.

Патрульный пожал плечами.

– Как угодно. У резидентов есть привилегии, но резиденты не сквайры. Помните об этом… Вон то здание – библиотека. Полетели, Кред!

С того места, где они стояли, библиотека казалась пятном яркой киновари, темнеющей до пурпура к верхним этажам. По мере того как они подходили, пурпур сползал все ниже.

– По-моему, это некрасиво, – сказал Рик.

Теренс быстро и удивленно взглянул на него. Он привык ко всему этому еще на Сарке, но тоже находил кричащие цвета Верхнего Города несколько вульгарными.

Они остановились у спирального помоста, ведшего к главному входу. Цвета были распределены так, чтобы создать иллюзию ступенек; это придавало библиотеке Надлежащий архаический вид, по традиции свойственный «ученым» зданиям.

Главный холл был просторный, холодный и почти пустой. Библиотекарша удивленно взглянула на них и поднялась с места.

– Я – резидент. Особые привилегии. Я отвечаю за этого туземца. – Бумаги у Теренса были наготове, и он протянул их.

Библиотекарша села и приняла строгий вид. Она раскрыла удостоверение и сунула его в контрольную щель, где на мгновение мелькнул тусклый фиолетовый цвет.

– Комната двести сорок два, – сказала она.

Эта комната походила на кабинет технического секретаря. Искусственный свет, принудительная вентиляция, никаких украшений. Два диктофона и через всю стену – огромный тусклый стенд, где снизу вверх шел длинный список алфавитного материала, названий, авторов, каталожных номеров.

– Я знаю, что это такое, – вдруг произнес Рик. – Надо нажать цифры и буквы нужной книги на этих маленьких кнопках, и книга появляется вон на том экране.

Теренс повернулся к нему.

– Откуда ты знаешь? Ты вспомнил?

– Может быть. Я не уверен.

– Ну что ж, назовем это разумной догадкой.

Он набрал какую-то комбинацию букв и цифр. Экран вспыхнул: «Энциклопедия Сарка, том 54, Алмаз – Анод».

– Ну вот, смотри, Рик. Я не хочу тебе ничего подсказывать. Но ты должен просмотреть этот том и останавливаться на всем, что покажется тебе знакомым. Ты понял?

– Да.

– Хорошо, Теперь смотри…

Минуты шли. Вдруг Рик ахнул и закричал:

– Я увидел, резидент! Я увидел!

Это была статья об анализе космоса.

– Я знаю, что там сказано, – продолжал Рик. Он с трудом переводил дыхание. – Вот смотрите, это всегда тут говорится!

Он прочел вслух медленно, но гораздо лучше, чем можно было бы объяснить отрывочными уроками, полученными им от Валоны:

– «Неудивительно, что по своему темпераменту космоаналитик является интровертированным и довольно часто не приспособленным к жизни субъектом. Посвятить большую часть своей жизни одиноким наблюдениям ужасной пустоты межзвездных пространств – это больше, чем можно потребовать от вполне нормального человека. Отчасти понимая это, Институт Космического Анализа принял в качестве официального девиза не слишком правильную формулировку: «”Мы анализируем Ничто”».

Рик закончил чтение, почти вскрикнув.

– Ты понимаешь то, что прочел? – спросил Теренс

Тот взглянул на него пылающими глазами.

– Там сказано: «Мы анализируем Ничто». Это я и вспомнил. Я был одним из них.

– Ты был космоаналитиком?

– Да! – заорал Рик. Потом добавил потише: – Голова болит. – Он смотрел, наморщив лоб. – Я должен вспомнить больше. Есть опасность. Огромная опасность!.. Я не знаю, что делать.

– Библиотека в нашем распоряжении, Рик, – Теренс смотрел на него внимательно и взвешивал каждое слово. – Посмотри каталог сам и поищи тексты по космоанализу. Посмотрим, куда это приведет тебя…

– Как насчет «Трактата об инструментальном космоанализе» Врийта? – спросил после долгих размышлений Рик. – Это правильно?

– Тебе решать, Рик.

Рик нажал кнопку, но на экране засветилось: «О данной книге спросить лично у библиотекаря». Теренс протянул руку и погасил экран.

– Попробуй найти другую книгу, Рик.

– Но… – Рик поколебался, выполняя приказание. После новых поисков в каталоге он нашел «Состав пространства» Эннинга.

На экране снова появилось требование обратиться библиотекарю. Теренс чертыхнулся и погасил экран.

Из маленького репродуктора над диктофоном послышался тонкий сухой голос библиотекарши, от которого оба похолодели.

– Комната двести сорок два! Есть кто-нибудь в комнате двести сорок два?

– Что вам надо? – хрипло ответил Теренс.

– Какая книга вам нужна?

– Никакая. Благодарю вас. Мы только пробовали аппарат.

Наступило молчание, словно там происходило какое-то невидимое совещание. Потом голос сказал немного резче:

– В записях стоит требование на «Трактат об инструментальном космоанализе» Врийта и на «Состав пространства» Эннинга. Это верно?

– Мы набирали номера наугад, – сказал Теренс.

– Могу ли я узнать ваши основания для затребования этих книг? – Голос был неумолим.

– Говорю вам, они нам не нужны… Молчать! – Это относилось к Рику, начавшему жалобно шептать что-то.

Снова пауза. Потом голос произнес:

– Если вы подойдете к столу, то сможете получить эти книги. Они оставлены для вас, и вам нужно только заполнить формуляр.

Теренс протянул руку к Рику.

– Пойдем.

– Может быть, мы нарушили правила? – пробормотал Рик.

– Чепуха, Рик. Мы уходим.

Теренс спешил, увлекая за собою Рика. Они вышли в главный холл. Библиотекарша взглянула на них.

– Подождите! – крикнула она, вскочив и держась за стол. – Одну минуту! Одну минуту!

Они не останавливались. Но перед ними очутился патрульный.

– Вы здорово спешите, парни.

Библиотекарша подбежала к ним, слегка задыхаясь:

– Вы из комнаты двести сорок два, верно?

– Послушайте, – твердо произнес Теренс, – почему нас задерживают?

– Вы спрашивали о некоторых книгах? Мы можем достать их для вас.

– Слишком поздно. В другой раз. Разве вы не поняли, что книги нам не нужны? Я вернусь завтра.

– Библиотека всегда стремится удовлетворить читателей, – чопорно произнесла женщина. – Книги будут получены за две минуты. – На скулах у нее вспыхнули два ярких красных пятна. Она повернулась и бросилась к маленькой двери, открывшейся при ее приближении.

– Офицер, если вы не возражаете… – начал было Теренс. Но патрульный прервал его, показав короткий нейронный хлыст – прекрасное оружие дальнего действия.

– Парень, тебе лучше подождать, пока вернется эта дама. Будь вежливым.

Лоб Теренса покрылся потом. Каким-то образом он недооценил положение. Он был так уверен в своем анализе событий, во всем. И вот к чему это привело. Не нужно было быть таким настойчивым. Виновато его проклятое любопытство, желание войти в Верхний Город, пройти по коридорам библиотеки, словно он был саркитом…

На одно безумное мгновение ему захотелось прыгнуть на патрульного – и вдруг, совсем неожиданно, это не понадобилось.

Сначала промелькнуло что-то движущееся. Патрульный хотел обернуться, но опоздал.

Нейронный хлыст оказался вырванным у него из рук. Офицер успел лишь хрипло вскрикнуть, когда хлыст прикоснулся к его виску.

Рик взвизгнул от радости, а Теренс воскликнул:

– Валона! Клянусь всеми демонами Сарка, – Валона!

Глава третья

Мятежник

Теренс пришел в себя почти тотчас же. Он сказал:

– Скорей отсюда. Живо! – и пошел прочь.

На мгновение ему захотелось оттащить бесчувственное тело патрульного в тень за колоннами главного холла, но на это явно не было времени.

Они вышли на лестницу, где послеполуденное солнце разливало в окружающем мире теплоту и яркость, Краски Верхнего Города сдвинулись к оранжевым тонам.

– Идемте скорее! – тревожно сказала Валона.

Теренс удержал ее за локоть. Он улыбнулся, но голос у него был низкий и твердый.

– Не беги. Иди, как всегда, и следуй за мной. Держи Рика. Не давай ему бежать…

Несколько шагов. Они двигались, словно сквозь клей. Шум в библиотеке? Или это только кажется? Теренс не смел оглянуться.

– Сюда, – сказал он.

Надпись над тротуаром слегка мигала в солнечном свете, не в силах соперничать с ним: «Вход в амбулаторию».

Женщина в форменном платье взглянула на них издали. Она заколебалась, нахмурилась, начала приближаться. Теренс не стал ждать. Он резко свернул в сторону, прошел по одному коридору, потом по другому. Все равно их вот-вот остановят. Почти не бывало случаев, чтобы туземцы ходили без надзора по верхнему ярусу больницы. Что с ними будет?

Конечно, в конце концов их остановят.

Поэтому сердце у Теренса забилось спокойнее, когда он увидел малозаметную дверь с надписью: «На нижний ярус». Лифт оказался наверху. Теренс втолкнул в него Валону и Рика.

Так было проще всего попасть в Нижний Город, избегнув больших товарных лифтов с их медленным ходом и чересчур внимательными лифтерами. Правда, туземцам запрещалось пользоваться больничными лифтами, но это добавочное преступление было ничтожным по сравнению с нападением на патрульного.

Они вышли на нижнем ярусе,

– Я не могла не прийти, резидент, – быстро шептала Валона. – Я так беспокоилась о Рике! Я думала, вы не привезете его обратно, и…

– Но как же ты попала в Верхний Город?

– Я шла за вами и видела, как вы поднимались в лифте. Когда он вернулся, я сказала лифтеру, что отстала от вас, и он взял меня наверх.

– Просто так?

– Я немножко потрясла его,

– Демоны Сарка! – простонал Теренс.

– Так пришлось, – смиренно пояснила Валона. – Потом я видела, как патрульные показывают вам здание. Я подождала, пока они улетят, и тоже пошла туда. Только я не посмела войти и пряталась, пока не увидела, что вы выходите, а патрульный хочет остановить вас…

Они были уже на улице, в полутени Нижнего Города. Вокруг кишели звуки и запахи Туземного квартала, и верхний ярус опять стал только крышей над ними. Но они зашли слишком далеко, и отныне их везде подстерегала опасность.

Эта мысль еще не успела покинуть резидента, когда Рик крикнул:

– Смотрите!

У Теренса пересохло в горле.

Самое страшное зрелище, какое могли увидеть туземцы Нижнего Города. Словно гигантская птица спускалась в одно из отверстий из Верхнего Города. Она закрыла солнце и углубила зловещую тень в этой части квартала. Машина с вооруженными патрульными.

Туземцы завопили и начали разбегаться. Может быть, у них и не было особых поводов бояться, но все же они разбегались.

Теренс колебался, а Рик и Валона ничего не могли сделать без него. Внутренняя тревога резидента усилилась до лихорадки. Если они побегут, то куда? Если останутся на месте, то что смогут сделать?

Какой-то широкоплечий детина приближался к ним тяжелой рысцой. На мгновение он приостановился рядом с ними, словно в нерешительности. Потом сказал равнодушно:

– Пекарня Хорова вторая налево, за прачечной. – И круто повернулся обратно.

– В пекарню, – прохрипел Теренс.

Размышлять было поздно.

Он бежал весь в поту. Сквозь шум он слышал лающую команду из динамика патрульных. Он взглянул через плечо. С полдюжины патрульных рванулись из машины, рассыпаясь веером. А он, Теренс, в своей проклятой резидентской одежде заметен так же, как любой из столбов, поддерживающих Верхний Город.

Двое патрульных бежали прямо к ним. Теренс не знал, увидели его или нет, да это и неважно. Оба столкнулись с тем широкоплечим, который только что сказал им о пекарне. Все трое были достаточно близко. Теренс услышал хриплый бас широкоплечего, громкие ругательства патрульных и толкнул Валону и Рика за угол.

Над пекарней висела сильно вылинявшая надпись из светящейся пластмассы, поломанной во многих местах. Из распахнутой двери струился восхитительный запах. Когда они вбежали внутрь, то не сразу различили затемненное мукой свечение радарных печей. Из-за бункера выглянул какой-то старик.

Теренс начал было: «Широкоплечий человек…» – и расставил руки для пояснения, как вдруг снаружи послышались крики: «Патруль! Патруль!»

– Сюда! Скорей! – проскрипел старик. – Залезайте в эту печь.

– Туда? – отшатнулся Теренс.

– Она не настоящая. Скорее!

Сначала Рик, потом Валона, а за ними Теренс пролезли сквозь дверку печи. Что-то слабо щелкнуло, задняя стенка печи сдвинулась и свободно повисла на петлях. Они толкнули ее и прошли в маленькую, тускло освещенную комнату.

Они ждали. Вентиляция была плохая, запах печеного хлеба усиливал голод. Валона все время улыбалась Рику, механически время от времени похлопывая его по руке. Рик тупо смотрел на нее.

Прошла целая вечность.

В стенке щелкнуло. Теренс напрягся. Сам того не сознавая, поднял сжатые кулаки.

Сквозь отверстие протискивались огромные плечи. Они едва помещались там. Широкоплечий взглянул на Теренса и улыбнулся.

– Легче, приятель. Мы не будем драться. – Рубашка едва держалась у него на плечах, на скуле была красная ссадина. – Поиски окончились, Если вы голодны, можете заплатить и получите всего вдоволь. Что скажете?

Огни Верхнего Города освещали небо на целые мили, но в Нижнем стояла густая тьма. Окна пекарни были плотно завешены, чтобы скрыть свет.

– Я Матт Хоров, но меня называют Пекарем, – представился широкоплечий. – А вы кто?

– Ну, мы… – Теренс пожал плечами.

– Вижу. То, чего я не знаю, никому не повредит. Возможно. Однако в этом вы можете мне довериться. Я спас вас от патрульных, не так ли?

– Да. Благодарю. – Теренсу не удавалось придать своему голосу сердечность. – Как вы узнали, что они гонятся за нами? Там разбегались все.

Тот улыбнулся.

– Ни у кого не было такого лица, как у вас. Ваши лица можно было бы размолоть на известку…

Теренс попытался улыбнуться.

– Но вы рисковали жизнью. И я благодарю вас за спасение,

– Я делаю это каждый раз, когда могу. Если патрульные гонятся за кем-нибудь, я не могу не вмешаться Я ненавижу патрульных.

– И попадаете в неприятности?

– Конечно. Вот зачем я построил эту поддельную печь. С нею патрульные не могут поймать меня и затруднить мне работу. Вы знаете, сколько на Флорине сквайров? Десять тысяч. А сколько патрульных? Может быть, двадцать тысяч. А нас, туземцев, пятьсот миллионов. Если все мы встанем против них… – Он прищелкнул пальцами.

Теренс возразил:

– Мы встали бы против иглоружий и плазменных пушек, Пекарь.

– Нам нужно завести свои. Вы, резиденты, жили слишком близко к сквайрам. Вы их боитесь.

Мир Валоны переворачивался кверху дном. Этот человек дрался с патрульными, а сейчас говорил так уверенно и небрежно с резидентом. Когда Рик схватил ее за рукав, она разжала его пальцы и велела ему спать,

– …Даже имея иглоружья и плазменные пушки, сквайры могут владеть Флориной только при одном условии: это помощь ста тысяч резидентов.

Теренс вскипел:

– Между прочим, я ненавижу сквайров больше вашего. И все-таки…

– Продолжайте, – хохотнул Пекарь. – Я не выдам вас за вашу ненависть к сквайрам. Итак: почему же патрульные погнались за вами?

Теренс не ответил.

– Осторожность, конечно, не мешает, но бывают и такие вещи, как чрезмерная осторожность, резидент. Вам понадобится помощь. Они знают, кто вы.

– Нет, не знают, – поспешно сказал Теренс.

– Они должны были видеть ваши документы в Верхнем Городе.

– Кто вам сказал, что я был s Верхнем Городе?

– Я догадался.

– Мою карточку смотрели, но не так долго, чтобы прочесть мое имя.

– Достаточно долго, чтобы признать в вас резидента. Им остается только найти резидента, который отсутствовал в своем городе сегодня. Наверное, все провода на Флорине гудят сейчас об этом. Итак: вам нужно помочь?