Фреда понимала, что не стоит углубляться в подробности того, почему это стало возможным. Когда Тоня Велтон узнала о роботах с Новыми Законами хотя сам черт ведает, как ей удалось про них разнюхать, она настояла на том, чтобы все новые роботы, созданные на Инферно, были оснащены гравитонным мозгом. Это было условием помощи в преобразовании климата со стороны поселенцев. Правитель Грег испробовал немало способов, чтобы разубедить поселенцев на этот счет, но все впустую. И теперь это не имеет уже никакого значения.
      Фреда продолжала:
      - Задача, которая стоит перед этой объединенной командой поселенцев, колонистов и роботов, грандиозна: ни больше ни меньше, чем спасение нашей планеты от экологической катастрофы. Им предстоит восстановить климатическую станцию на Чистилище. В давние времена роботы трудились бок о бок с людьми как товарищи, а не как рабы. И Новые Законы позволят возродить эти отношения.
      А теперь позвольте рассказать, в чем же состоят эти Новые Законы.
      Новый Первый Закон роботехники гласит: "Робот не может причинить человеку вред". Как видите, мы убрали пункт о бездействии. Согласно этому закону людям не придется защищаться от роботов. Однако на то, что роботы будут защищать людей, рассчитывать не стоит. Людям, как в прежние времена, придется полагаться только на собственную инициативу и уверенность в себе. Им придется самим о себе заботиться. И, что очень важно, этот Закон ставит роботов в относительно более высокое положение по сравнению с людьми, чем раньше.
      Новый Второй Закон роботехники таков: "Робот должен сотрудничать с людьми, если это сотрудничество не противоречит Первому Закону". Роботы с Новыми Законами будут сотрудничать, а не подчиняться. Они больше не будут игрушками капризных людей. Вместо беспрекословного подчинения приказам новые роботы сперва осмыслят их и решат, стоит ли повиноваться. Заметьте однако, что сотрудничество по-прежнему осталось обязательным. Роботы должны стать партнерами людей, а не рабами. Люди должны нести ответственность за свои действия и не ждать, что будет исполнен любой, самый бессмысленный приказ. И не придется рассчитывать, что роботы согласятся разрушать самих себя или других роботов ради потехи какого-нибудь человека.
      Новый Третий Закон роботехники: "Робот должен заботиться о собственной безопасности, пока это не противоречит Первому Закону". Заметьте, что Второй Закон здесь больше не упоминается, он теперь не доминирует над Третьим. Сохранность роботов так же важна, как и их полезность. И этим тоже повышается социальное положение роботов по отношению к людям по сравнению с тем, что было раньше. И одновременно люди освобождаются от своих рабов, перестают быть рабовладельцами, неспособными существовать без рабов.
      И, наконец, Четвертый Закон роботехники, о котором мы только что говорили: "Робот может делать что пожелает, кроме тех действий, которые противоречат Первому, Второму или Третьему Законам". Этот Закон открывает двери свободе творчества для роботов. С таким совершенным, гибким мозгом, как гравитонный, роботы смогут приспособиться к окружающему миру, найдут пути для воплощения собственных мыслей и желаний, всех своих возможностей. Обратите внимание, что они "могут", а не "должны" делать что пожелают. Четвертый Закон дает право на свободу выбора. Свободу действий нельзя навязать в приказном порядке.
      Фреда окинула взглядом зал. Вот и все. Она сказала все, что собиралась сказать, и сумела удержать толпу слушателей от...
      - Не-е-ет!
      Фреда повернулась туда, откуда раздался крик, и тут ее сердце замерло.
      "Нет!" - раздалось снова. Голос - низкий, глубокий, звенящий от гнева донесся откуда-то из задних рядов.
      - Это неправда! - кричал он.
      Из задних рядов? Точно. Один из Железноголовых. Их командир, Симкор Беддл. Толстый мужчина с побледневшим от гнева лицом.
      - Посмотрите только на нее! Посмотрите, кто стоит за ней: наш Правитель-изменник и королева поселенцев Тоня Велтон! Они стоят за всем этим, ребята! Не может быть никаких роботов без Трех Законов! Мы целый вечер слушали, как Ливинг поливает роботов грязью. И как же она может желать им добра? Да она просто хочет подсобить своим дружкам-поселенцам сжить роботов со свету! Можем ли мы это допустить?!
      Многоголосый хор тут же откликнулся:
      - Нет!
      - Что? Я вас не слышу! - требовал Беддл.
      - Не-е-ет!!! - На этот раз зал буквально взревел. Казалось, крик потряс основы здания, и оно вздрогнуло.
      - Еще раз! - не унимался толстяк.
      - Не-е-ет!!! - взревели в ответ Железноголовые, потом еще и еще: - Нет! Нет! Нет!!! - Они встали с кресел и двинулись к центральному проходу.
      - Нет! Нет! Нет!!!
      Полицейские начали подбираться к ним - правда, несколько неуверенно. И Железноголовые не преминули воспользоваться этой заминкой. Да, они действительно поломали головы над этим планом. Не оставалось никаких сомнений относительно того, что Железноголовые заранее продумали, что и за чем будут делать. И весь вечер просто выжидали удобного случая.
      Фреда смотрела со сцены, как они выстраиваются в проходе между рядами. "Они требуют самого простого и невозможного! - думала она. - Хотят, чтобы мир застыл, перестал меняться, навсегда остался прежним". Как много было в одном-единственном слове! Его значение с каждой минутой становилось все яснее и понятнее...
      - Нет! Нет! Нет!!!
      Железноголовые сбились в проходе плотной массой из тел и двинулись вперед, к ряду кресел, в которых сидели поселенцы.
      - Нет! Нет! Нет!!!
      Полицейские пытались остановить Железноголовых, но их было безнадежно мало! Теперь уже и поселенцы повскакивали со своих мест, кто-то попытался ускользнуть, выбраться из зала, другие были настроены более решительно и собирались дать Железноголовым отпор.
      Фреда посмотрела на первый ряд, где был сейчас единственный во всем зале робот. Она хотела было уже подать сигнал тревоги, но, похоже, Альвар Крэш знал, что делать. Он протянул руку к спине Дональда, открыл заднюю панель и переключил тумблер. Дональд безвольно осел на пол. В конце концов, Фреда сама только что говорила, что роботам не место в людских сварах. Противоречие Первого Закона могло вызвать очень серьезные, даже фатальные повреждения и у специализированного полицейского робота, каким был Дональд. Крэш очень вовремя отключил своего верного помощника. Фреда смотрела на него, и Альвар тоже глянул в ее сторону. Их взгляды встретились, и каким-то невероятным образом обоим показалось, что они внезапно остались одни в этом забитом зале. Противники, приверженцы противоположных точек зрения скрестили лезвия-взгляды.
      И Фреда Ливинг со страхом и удивлением осознала, как много в Альваре Крэше от нее самой, как они похожи!
      Аудитория превратилась в неуправляемую толпу, водоворот тел, мечущихся в разные стороны. В давке Альвара сбили с ног, толкнули вниз, на Дональда. Он поднялся, выпрямился, снова обернулся и посмотрел на Фреду Ливинг. Но то неуловимое мгновение прошло, и прежнего ощущения больше не было. Металлическая рука сомкнулась на раненом плече Фреды. Она почти подпрыгнула от неожиданной боли, дернулась в сторону.
      Это был робот Тони Велтон - Ариэль. Альвар видел, как Фреда повернулась к роботу лицом, видел, как Ариэль утаскивает девушку за кулисы, подальше от хаоса, воцарившегося в зале. Фреда позволила себя увести, поспешила вместе с остальными к боковому выходу. Было во всем этом что-то странное, но Альвар не мог пока понять, что именно. И, правду сказать, не время было сейчас ломать над этим голову. Железноголовые добрались до поселенцев, и демонстрация вот-вот готова была перейти в потасовку. Альвар, расталкивая толпу локтями, стал протискиваться туда. Должен же кто-то руководить полицейскими!
      И бросился в драку.
      15
      Альвар уже забыл, когда в последний раз по-настоящему дрался. Кровь стучала в висках, сердце переполняла радость битвы. Он ворвался в свалку, раздавая удары направо и налево. И ему вдруг вспомнилось, почему он всегда старался уклониться от вызовов по подавлению беспорядков раньше, когда был простым полицейским.
      Чей-то кулак врезал ему по ребрам, рука какого-то неизвестного вцепилась в волосы, чей-то тяжелый ботинок отдавил пальцы на ноге. Все это случилось буквально в мгновение ока. Альвар не мог с уверенностью сказать, что дал сдачи именно тем, от кого ему досталось. В этой потасовке невозможно было различить отдельных людей - только безумное месиво из тел, кулаков, ног, перекошенных лиц с разинутыми в крике ртами. Вот он прорывается через плотную толпу полицейских и поселенцев и в одно неуловимое мгновение оказывается в окружении озверевших Железноголовых.
      Альвар был ошеломлен. Крики, стоны, ругань, боль - это было ужасно! Колонистам, которых постоянно прикрывали роботы, редко доводилось чувствовать. Альвара поразила сила необычного ощущения.
      Он содрогался от боли при каждом ударе, все инстинкты кричали - бежать, бежать отсюда прочь! Но чувство долга и гнев победили: он должен остаться, это его работа, и, кроме всего прочего, надо было раздать долги. Ему не часто выпадал случай врезать кому-нибудь по зубам. А разбирать, кто прав, кто виноват, было некогда.
      Тела сшибались, кулаки с хряском врезались в плоть. Поначалу казалось, что ни одна из сторон не побеждает, но вот Железноголовые начали сдавать. Железноголовые были мастаки наскочить да удрать и в основном имели дело не с самими поселенцами, а с их собственностью. Никогда еще они не сходились в драке с парнями такого бандитского вида, как эти поселенцы, что пришли сегодня на лекцию.
      А эти поселенцы и вправду были самые что ни на есть головорезы. Крепкие парни - когда какой-нибудь Железноголовый сбивал поселенца с ног, тот тут же вставал и давал сдачи. А Железноголовые катились наземь от одного доброго пинка поселенца, воя от боли.
      Если подумать, так ничего в этом удивительного и нет. В конце концов, роботы всю жизнь берегли Железноголовых от малейшей опасности, и они понятия не имели, что такое синяки и ушибы. У них их просто никогда не было! А поселенцы - по крайней мере, парни вроде этих головорезов наверняка не раз сшибались друг с другом в жестоких потасовках, которые то и дело случались в Сеттлертауне.
      Но Железноголовые были еще далеки от панического бегства. И среди них нашлись такие, что, не дрогнув, продолжали драться. Альвара это устраивало - не меньше, чем поселенцев. Железноголовые за последние годы донельзя досадили полицейскому управлению. Но тут кто-то снова наступил Альвару на ногу, и он вскрикнул от боли.
      Сзади кто-то орал прямо ему в ухо. Альвар круто развернулся к крикуну. И внезапно столкнулся нос к носу с разъяренным Симкором Беддлом, неукротимым лидером Железноголовых.
      Шериф ухватил Беддла за ворот и с непередаваемым наслаждением услышал его невразумительное испуганное бульканье.
      Альвар тряхнул Беддла, отставил его в сторону, не ослабляя хватки. Сжал кулак, размахнулся, и...
      ...и тут, совершенно неожиданно, его руку обхватила могучая металлическая рука зеленого цвета и удержала, не давая пошевелиться. Альвар оглянулся, скользнул взглядом по залу. У кого-то хватило ума вызвать роботов, которые толпились в холле, поджидая хозяев. Один робот ничего не мог поделать с потасовкой. Но тысячу роботов, действующих как один, ничто не могло остановить. Роботы заполонили весь зал, они растаскивали драчунов, встревали между людьми, которые исступленно кидались друг на друга, подчиняясь непреложному Первому Закону.
      Альвар мгновенно успокоился и отпустил Беддла, думая про себя: "Хм-м... Теперь, когда все кончилось, это кажется даже забавным!"
      И все было бы еще прекраснее, если бы он успел всего один-единственный раз двинуть кулаком.
      Летя от лекционного зала домой, Фреда чувствовала себя препаршивейше. Йомен, который ее провожал, был не самой блестящей компанией. Он не умел успокаивать.
      Впрочем, все могло быть и хуже. Все остальные улетели на собственных аэрокарах. С Йоменом было не сладко. Но по сравнению с перспективой, скажем, видеть рядом буквально раздавленного Губера Эншоу, это было настоящим удовольствием.
      Нельзя, конечно, сказать, что Фреде в самом деле нравилось лететь с ним. Когда в соседнем кресле сидит и молчит раздосадованный, злой коллега, пока робот ведет аэрокар, это нисколько не напоминает увеселительную прогулку.
      С другой стороны, вряд ли было бы лучше, если бы Йомен сейчас заговорил. Фреда и так прекрасно знала, что он мог сказать.
      - Он знает, - неожиданно сказал Йомен.
      Фреда закрыла глаза и откинулась в кресле. Какое-то мгновение она раздумывала, не стоит ли прикинуться дурочкой и сделать вид, что она не понимает, о чем это он. Но Фреда не могла себе позволить пасть так низко, она понимала, что Йомену не в радость будет лишний раз объяснять то, что она и так прекрасно знала.
      - Не сейчас, Йомен. Сегодня у нас был такой тяжелый день!
      - Не думаю, Фреда, что мы можем позволить себе роскошь выбирать время и место для того, чтобы об этом поговорить. Мы в опасности. И я, и ты. По-моему, пора наконец что-то с этим делать. А если мы будем делать вид, что ничего такого не случилось, мы обречены.
      - Хорошо, Йомен, давай поговорим. Что ты можешь предложить? Что, по-твоему, Крэш об этом знает? И почему ты так решил?
      - Я думаю, он знает, что Калибан - робот без Законов. Я заметил, как он получил сообщение перед самой лекцией. У него все на лице было написано!
      Фреда открыла глаза и повернулась к Йомену.
      - А что с Горацио? До меня дошли только какие-то обрывки слухов, ничего конкретного.
      - Ничего удивительного. Мы специально ничего тебе не говорили, чтобы ты могла спокойно выступить. На складе "Лимб" сейчас полно полиции. Кто-то видел, как Горацио вместе с высоким красным роботом уходил в кабинет надсмотрщиков. А через пять минут красный робот разбил окно, выскочил оттуда и убежал в нижние тоннели. А по пятам за ним неслись полицейские. Потом появились полицейские робопсихологи и увели Горацио. А перед самой лекцией Крэш получил какое-то сообщение. Я считаю, что Калибан разговаривал с Горацио и каким-то образом проявил свою истинную сущность, от чего Горацио переклинило. А полицейским робопсихологам удалось его вытащить.
      Фреда закрыла лицо ладонями и тихо выругалась. Потом ответила, стараясь говорить рассудительно и спокойно:
      - Да, это похоже на правду.
      Проклятие! Только этого сейчас и не хватало!
      - Какого черта ты ему ничего не сказала?! Теперь Крэш не только сам докопался до правды, он еще и знает, что мы пытались это от него скрыть! То, что он узнал про Калибана, само по себе ужасно нам вредит, а ты еще подлила масла в огонь своей неуместной скрытностью!
      Фреда изо всех сил старалась держать себя в руках. Ровным, спокойным голосом она ответила:
      - Знаю. Я, конечно, должна была сообщить полицейским о Калибане сразу, как пришла в себя. Но я надеялась, что ничего страшного не случится. Вспомни, я сперва даже не знала, что он пропал! И, по-моему, у нас хватило бы неприятностей от одного объявления о роботах с Новыми Законами. Собственно, так и получилось, если ты не заметил. Я рискнула промолчать и просчиталась. Спасибо все же, что ты позволил решать мне. Ты ведь и сам мог обо всем рассказать.
      - Я вел себя как самовлюбленный эгоист! Но кому же захочется угодить за решетку?! Особенно когда есть какая-то надежда, что все будет в порядке. А теперь у нас по-настоящему крупные неприятности. Все вышло только хуже. Надо было ему рассказать!
      - Да уж, хуже быть не может, - Фреда вздохнула. - Надо было рассказать Крэшу про Калибана. Но теперь поздно. Это все в прошлом. Надо подумать о настоящем и будущем. Что мы можем сделать?
      - Так, подумаем... У полиции есть отчет психологов, но там только подозрения и догадки. Мы с тобой по-прежнему единственные, кто наверняка знает, что у Калибана нет Законов.
      - Губер подозревает. Я уверена. Но вряд ли он побежит сейчас докладывать об этом полицейским.
      - Согласен. За него я не беспокоюсь. И, по-моему, что бы там ни произошло между Калибаном и Горацио, у Крэша все равно нет доказательств, что Калибан - не один из Новых роботов или даже не какой-нибудь особый специализированный робот со старыми Тремя Законами. И раньше бывало, что роботы не сознавали, что эти Законы у них есть, хотя все равно им подчинялись. Все, что есть у Крэша, - это показания Горацио. А это не такой уж и надежный источник. Если я правильно помню, ты завысила ему потенциалы Первого и Третьего Законов и ослабила Второй? Чтобы он мог принимать самостоятельные решения.
      - К чему это ты?
      - Робот с таким высоким потенциалом Первого Закона, как у Горацио, не смог бы долго и тесно общаться с Калибаном. Его должно было сразу же переклинить. Если Калибан говорил с ним и рассказал много такого, что никак нельзя назвать нормальным поведением робота, Горацио наверняка сильно пострадал от противоречий всех своих Законов.
      - И что?
      - Ты сама сегодня говорила, что мы слишком полагаемся на роботов. Мы так в них верим, что не можем даже представить, что роботы могут быть совсем другими. Мне кажется, что если Крэшу придется выбирать: признать, что существует такое невероятное создание, как робот без Законов, или решить, что испорченный Горацио просто ошибся... По-моему, он скорее поверит в ошибку неисправного робота.
      Фреда поплотнее вжалась в сиденье и снова вздохнула. Ей очень хотелось согласиться с Йоменом. Она всю жизнь жила в обществе, где люди верили в то, что им больше нравилось, и закрывали глаза на неприятную действительность. Она посмотрела на Йомена, который отчаянно старался убедить ее и себя самого в том, что не могло быть правдой. Но и Йомен в глубине души не верил тому, что говорит.
      - Калибан не должен был вообще выходить из лаборатории! У него очень слабый источник питания, и мы не учили его, как эти штуки менять. Он протянет в лучшем случае еще день-два. А потом заглохнет. Если он в это время будет где-то прятаться, то мы вообще его никогда больше не увидим! Может, он уже тогда был на последнем издыхании, когда наткнулся на Горацио? Может, он сейчас свалился где-нибудь в подземелье, в какой-нибудь грязной норе, куда еще лет двадцать никто и носа не сунет?
      Фреда помолчала немного, потом сказала:
      - Однако есть кое-что такое, чего ты не знаешь. Того, что Губер передал мне в блокноте, когда я была в госпитале. Это полный полицейский отчет по моему делу. Я тебе до сих пор не рассказывала - кажется, ты сам не хотел этого знать. Так вот, у них очень веские основания полагать, что в этом преступлении замешан робот. Раньше они не обращали внимания на эти улики, но теперь-то все по другому! И они знают, что робот по имени Калибан причастен к тому случаю с "крушителями роботов", который закончился пожаром на складе. А с того времени могло еще черт знает что случиться! Крэш не такой человек, чтобы сидеть сложа руки и ждать, когда все решится само собой. И хотя он может и не принять саму по себе мысль о роботе без Законов, уже сейчас у него набралось гораздо больше доказательств, помимо показаний Горацио, что Калибан - создание странное и опасное. Мне кажется, они не перестанут искать Калибана, даже если он отключится и исчезнет без следа.
      - Ты вправду думаешь, что Крэш сочтет Калибана опасным? - спросил Йомен.
      У Фреды похолодело в животе, голова внезапно разболелась. Пришло время сказать правду, в которой она не хотела признаваться даже самой себе.
      - Йомен, я считаю, что Калибан действительно опасен. По крайней мере, мы должны исходить из того, что это так. Может, это он на меня напал? Мы-то с тобой лучше всех знаем, что нет ничего, абсолютно ничего, что могло бы его остановить! Может, ему захочется утащить меня вниз и прикончить? Да, он может, конечно, просто засесть в каком-нибудь укромном уголке, или пропасть в пустыне, или как-нибудь сломаться. Я очень надеюсь, что Калибан не сумеет подзарядить свой блок питания или попадет под выстрелы до того, как влезет в серьезные неприятности, или проявит свою истинную природу. Это вполне возможно. В конце концов, он создавался как пробный робот для лабораторных исследований. Мы специально не вводили в него никаких данных о внешнем мире. Но ему как-то удалось приспособиться, выжить и даже сбежать от полиции!
      Йомен Терах сказал:
      - Это все Эншоу виноват! Главное в этом его гравитонном мозге огромные, не сравнимые с позитронными возможности адаптироваться в меняющейся ситуации, способность самообучаться. Губер, похоже, чертовски хорошо сделал свое дело. - На лице его, едва различимом в густом сумраке кабины аэрокара, угадывалась грустная улыбка.
      - Не он один, Йомен! - Фреда потерла лоб тыльной стороной кисти. - Это мы с тобой закладывали в Калибана основные программы. Мы сами дали ему прекрасные возможности приспосабливаться, развиваться и обучаться в ходе лабораторных тестов. Это с его-то гравитонным мозгом! Только он оказался в чуточку большей лаборатории, чем мы рассчитывали. Но я не думала, что Калибан сумеет выжить один в этом городе. - Фреда покачала головой. Последние слова она говорила скорее самой себе, чем Йомену.
      - Не понимаю. Ты говоришь, Калибан опасен, и при этом скорее беспокоишься о нем, чем боишься его?
      - Я и вправду о нем беспокоюсь. Я его создала, и я за него в ответе. И я не могу поверить, что Калибан злой и жестокий! Мы не дали ему Законов, запрещающих вредить людям, но не дали и никакой причины это делать! Половины того, что мы вложили в его сознание, хватит, чтобы возместить Три Закона. Калибан - уравновешенная, основательная личность. Мы сделали все, что могли. И это была хорошая работа, я уверена. Калибан - не убийца.
      Йомен прочистил горло и осторожно сказал:
      - Может, и так. Но нельзя забывать и еще кое о чем. О сути эксперимента, для которого был создан Калибан. И что бы ты ни говорила об уравновешенности его личности и о гибкости его рассудка, он был сотворен для одного-единственного испытания, для ответа на один-единственный вопрос. А когда Калибан ушел из лаборатории, он был вполне подготовлен для поисков этого ответа. Но никто ему не помогал. Он скорее всего и понятия не имел о том, что ищет, а может, не сознавал даже, что ищет что-то. И все равно Калибан не может не искать ответа, не биться над этой загадкой.
      Аэрокар завис в воздухе и начал плавно снижаться. Они прибыли к дому Йомена, что совсем рядом с "Лабораторией Ливинг", в которой все это началось. Машина приземлилась на крышу дома, дверца открылась, зажглось внутреннее освещение кабины. Йомен поднялся, приблизился к Фреде и мягко пожал ей руку.
      - Тебе надо много о чем подумать, Фреда, хорошенько подумать. И никто тебе сейчас не поможет. Только не сейчас. Ставки слишком высоки. По-моему, тебе стоит задуматься, к какому же ответу пришел Калибан.
      Фреда кивнула:
      - Конечно. Но помни, Йомен, ты влип в это дело так же крепко, как я. Я не рассчитываю, что ты возьмешься меня защищать. Но помни, мы потонем или выплывем только вместе.
      Йомен ответил спокойно, без малейшего оттенка раздражения или злости, он просто выкладывал факты, не стараясь обидеть или как-то задеть Фреду:
      - Это не совсем так, Фреда. Ведь это ты - не я - разрабатывала окончательные программы для Калибана. Я всегда смогу документально это подтвердить. Мы, конечно, работали вместе, но я уверен, что суд признает меня менее виновным. Этот эксперимент задумала ты. И если Калибан окажется способным на злодеяние, на убийство, кровь будет на твоих руках, не на моих.
      Йомен вышел из машины и направился к входной двери. Фреда проводила его долгим взглядом. Свет в кабине снова погас. Машина поднялась в воздух, а Фреда прильнула к окну. Невидящим взглядом она взирала на укрытый ночным мраком Аид и думала о том, как медленно, но неуклонно рушится его слава и великолепие. Вот аэрокар скользнул прочь от дома Тераха, внизу показалась "Лаборатория Ливинг". Внезапно перед глазами Фреды встало ее собственное прошлое, ее безрассудство, и неуемные амбиции, и глупая самонадеянность. Здесь, в "Лаборатории", она сама взрастила этот ночной кошмар, вскормила своими гибельными вопросами.
      Тогда все казалось таким простым и понятным. Первые роботы с Новыми Законами блестяще прошли лабораторные испытания. И после довольно щекотливых, непростых переговоров удалось получить согласие правительства на использование этих роботов в проекте "Лимб". Потом были и привычные заботы с производством нужного количества таких роботов и подготовка их к перевозке на остров. Это, конечно, требовало определенных усилий и времени, но теперь проект с НЗ-роботами был уже завершен, насколько он касался Фреды Ливинг. И у нее появилось время подумать, оценить в полной мере главные вопросы, неизбежные следствия теории и практики роботов с Новыми Законами.
      Если Новые Законы и вправду совершеннее, логичнее прежних, если они в самом деле лучше отвечают требованиям сегодняшнего дня, будут ли они более полно удовлетворять потребности самих роботов? Это был первый вопрос. Но за ним следовала целая лавина других вопросов, которые казались сейчас и глупыми, и опасными, и устрашающими. Раньше они выглядели всего лишь любопытными и забавными. Но раньше не было потерявшегося загадочного робота и городу не грозили страшные беспорядки.
      Если же Новые Законы не лучше прочих приспособлены для нынешнего мира, то какими же тогда должны быть эти Законы? Какие Законы выбрал бы для себя сам робот?
      Что, если взять робота с совершенно чистым гравитонным мозгом без старых Трех Законов и без Новых? И взамен вдохнуть в него потребность в Законах и возможность их для себя создать. Заложить в него "белое пятно", в самом центре его программного обеспечения, или "черную дыру" в том, что могло бы быть душой робота, если бы у роботов была душа. Эта пустота в "сердце" заставит робота искать и найти для себя правила поведения, Законы. Поместить такого робота в лабораторию. Создать определенную последовательность ситуаций с участием людей и других роботов, заставить его с ними общаться. Посадить его как крысу в лабиринт, вынудить искать выход методом проб и ошибок.
      У него должна быть огромная тяга к знаниям, жажда познать все на собственном опыте, сформировать свой собственный взгляд на мир, создать свои законы поведения. Он должен хотеть все делать правильно и не знать до поры, что это, собственно, значит, как это - правильно.
      Но он все узнал бы сам. Все бы понял. И Фреда в глубине души очень надеялась, что этот робот в конце концов сформулировал бы для себя те самые Новые Законы, что создала она. Это было бы истинное, непреложное доказательство, подтверждение тому, что вся ее философия и теоретические выкладки верны!
      Аэрокар поднялся на рейсовую высоту, развернулся носом в направлении дома Фреды Ливинг и начал плавно набирать скорость. Ускорение вдавило Фреду в сиденье. Мягкое давление, казалось, подействовало на нее гораздо сильнее, чем должно, как будто на Фреду давила какая-то совсем другая, огромная тяжесть. Но это была лишь иллюзия, обман ее разгулявшегося воображения, отягощенного чувством вины. Фреда думала о том, что говорила на лекции, о мрачных тайнах первых дней роботехники, канувших в прошлое тысячелетия назад.
      Во мраке перед ней вставала легенда о Франкенштейне, такая реалистичная, что, казалось, ее можно даже потрогать руками. Было в этой легенде еще кое-что, о чем она не сказала тогда, в зале. Эта легенда осуждала грех гордыни, презрение человеком силы богов. Чародей в этой истории присвоил власть, которая не принадлежала ему по праву, и, как говорилось в большинстве вариантов легенды, был уничтожен собственным творением.
      И первое, что сделал Калибан, пробудившись, - ударил ее по голове. Разве не похоже? Фреда дала ему прекрасно подобранный блок памяти, в надежде, что чувственная окраска сведений ее собственным мнением поможет им лучше достичь взаимопонимания, протянет между ними двумя некую невидимую нить, духовную связь.
      Может, он слишком хорошо ее понял, пусть даже и в самое первое мгновение? И поэтому ударил? Или это сделал кто-то другой?
      Узнать это возможно, если только она каким-то образом опередит шерифа и найдет Калибана первой. Тогда удастся спросить его самого.
      Надо здорово подумать, прежде чем решиться на такое. Разумно ли искать встречи с роботом, который, по-видимому, пытался тебя убить?
      Или в этом ее единственная надежда на спасение? Найти Калибана и убедиться в его невиновности? Кроме того, Калибан не единственная угроза, с которой ей придется столкнуться, и простое физическое нападение - далеко не единственный и не самый страшный способ уничтожить человека.
      Все пошло кувырком. Ее репутации уже ничего не грозит, она и так изрядно подпорчена. Но если Фреда полностью утратит доверие людей, она не сумеет отстоять роботов с Новыми Законами для проекта "Лимб"! Предстояло сломать еще немало копий, прежде чем эти роботы получат достойное признание и им ничего не будет угрожать. Проект восстановления Лимба требует много рабочей силы - роботов. На Инферно просто не хватит обученных людей - и поселенцев, и колонистов - для такого масштабного проекта. А Тоня Велтон уперлась и заявила, что на Лимбе будут работать или Новые роботы, или вообще никаких. Без Новых роботов поселенцы просто откажутся работать, и проект не осуществится.
      И планета погибнет.
      Может, это просто откровенный эгоизм, безумная гордыня - придавать себе самой такое значение? Считать, что если она не защитит Новых роботов, то погибнет целая планета?
      Чувства подсказывали Фреде, что все-таки она права. И один-единственный человек может быть так важен. Но логика, здравый смысл, осознание политической ситуации говорили об обратном. Это было похоже на игру, в которую она играла в детстве: выстраивая один за другим прямоугольные плашки, поставленные на ребро. Толкни одну - упадет соседняя и толкнет следующую, и следующую, и...
      А если она угодит за решетку, у нее уж точно никак не получится защитить Новых роботов!