Достигнув забора, радуга приобрела какой-то грязноватый оттенок. Эта размытая акварель быстро распространилась по всей территории внутри забора. Краски слились и поблекли. Я уловила мысль Джага: корабль никак не мог чего-то понять, ему словно чего-то не хватало – например, дальнейших инструкций, уравнений, призванных задать алгоритм действий при неких пограничных условиях. Поврежденная сеть корабля неправильно интерпретировала помехи, создаваемые забором, воспринимая их как команду отключить звуковую защиту.

Эльтор же не мог сдвинуть его с места. Корабль застыл, наполовину выкатившись из ангара. Эльтор запрашивал о необходимом алгоритме, но что бы там ни требовалось Джагу, чтобы правильно понять команду пилота, функция эта была повреждена. В конце концов Эльтор прикоснулся к диску у себя на экзоскелете, вводя команду вручную. На экране возник алгоритм – трехмерная решетка, наложенная на изображение происходящего снаружи. По картинке, описывая контуры ангара, пронеслась ярко-красная точка.

Совершенно неожиданно стены ангара взлетели в воздух. Обломки фонтаном разлетелись во все стороны. Те охранники, что еще находились внутри, принялись карабкаться через забор, лишь бы только скорее унести ноги. Некоторые упали на землю, прикрывая руками голову, пока на них сверху падали остатки стен ангара. Кусок размером с дверь обрушился на сам Джаг. На голограмме могло показаться, что он летит прямо на Эльтора. Обломок громко стукнул по внешней обшивке корабля. Но для нас, сидящих внутри, впечатление было такое, будто обломок этот разлетелся на куски прямо у его лица.

Все, ангара больше не было. Джаг стоял свободный под куполом неба.

Затем раздался рокот, и по корпусу корабля пробежала дрожь. Снаружи последние из охранников вскочили на ноги и помчались прочь, словно подгоняемые ураганом. Один из них споткнулся о какой-то обломок, другой на бегу поднял товарища на ноги и потащил за собой. Рокот Джага нарастал с каждой минутой.

Эльтор развернулся в кресле и посмотрел на нашу компанию.

– Некоторые из алгоритмов взлета – не знаю, как это называется по-английски. Можете считать, что они отключены.

– Ты можешь их исправить? – спросила Хизер.

– Они сами себя исправят. На это потребуется несколько секунд, – пояснил Эльтор и повернулся ко мне: – Мне нужны заложники. Но не четыре. Если ты хочешь покинуть корабль, – он на минуту замолк, – можешь сделать это прямо сейчас.

Вот, настал момент. Эльтор либо улетит, либо погибнет, но в любом случае он здесь не останется. Ответ застрял у меня в горле. Я не могла выдавить из себя то, что он так надеялся услышать. Как я могла улететь вместе с ним?

Я молчала, и лицо Эльтора превратилось в ничего не выражающую маску. Он вновь повернулся к панели управления. Послышалось шипение. Это открылся люк.

– Только живее, – приказал Эльтор. Урчание двигателей становилось все громче и громче. – Мне надо улетать.

Я подошла к люку. Я делала выбор в пользу того, что мне предлагал Джейк, когда приехал ко мне в Калтех. Я выбирала безопасность и знакомый мне мир, отвергая страх перед неизвестным. Мне казалось, что я смогу жить дальше. Ведь Джейк тоже эмпат, хотя и не такой мощный, как Эльтор. Значит, и он сродни мне.

Но мне никак не удавалось выбросить из головы слова Эльтора «это как внутренний голод». Выбрать Джейка означало выбрать существование, а не полноценную жизнь.

Я обернулась к Эльтору.

– Подожди.

Тот по-прежнему сидел, устремив взгляд на панель управления, вновь превратившись в машину – то ли нарочно, то ли потому, что иначе не мог. В общем, я не знаю почему.

– У меня нет времени ждать. – Голос его прозвучал ровно и плоско, как у робота.

– Тогда возьми с собой и меня, – попросила я. Шлюз закрылся.

– Так ты летишь со мной? – спросил Эльтор.

– Да, только ты должен пообещать мне, – выдавила я из себя, – что не бросишь меня на произвол судьбы где-нибудь посреди чужой вселенной, где я ничего не знаю и не понимаю.

Он снова развернулся ко мне.

– Обещаю, если ты пообещаешь стать моей женой.

Я не понимала, зачем ему это нужно, ведь мы почти не знали друг друга. И тем не менее вот оно.

– Обещаю.

Нет, не совсем не так.

– Поклянись, что ты не присоединишься ни к какой другой сети, – добавил он, – ни местной, ни удаленной.

– Но я не понимаю...

– Поклянись. Или я тебя не возьму.

– Но ведь это ты просил меня...

Он посмотрел на меня через забрало экзоскелета.

– Тогда у меня преобладали эмоциональные функции. В этом режиме я более рационален и критически воспринимаю собственные действия.

Эльтор лгал. Я знала это тогда, как знаю сейчас. От меня не скрылись оранжевые огоньки, что подрагивали вокруг его тела. Но сейчас он действительно контролировал себя и не собирался отступать от задуманного.

– А ты? – спросила я его. – Ты готов пообещать мне то же самое?

– Да, – ответил он, – ты имеешь полный доступ к моим системам. Ты введена в мою сеть, память и файлы. Твое влияние распространяется на все мои процессы. Никакая антивирусная программа не в состоянии удалить тебя из моей системы без того, чтобы не была нарушена моя целостность. Если ты летишь со мной, то уже сам факт твоего присутствия будет постепенно переписывать мой внутренний код, проникать еще глубже в память, менять функции.

«Господи, во что я ввязываюсь?» – мелькнула у меня в голове мысль, но у меня не осталось времени, чтобы хорошенько над ней поразмыслить.

– Даю тебе мое слово – я тебя не предам.

– Я верю тебе. И беру с собой.

Вот и все. Как будто кто-то нажал в мозгу невидимую кнопку. Наш разговор оборвался, и Эльтор повернулся к экрану, снова переключившись в рабочий режим. Я же вернулась к остальным. Должна признаться, что после этого сугубо личного разговора, происшедшего у них на глазах, чувствовала я себя ужасно неловко.

Связь между Эльтором и Джагом крепла – корабль постепенно восстанавливал, где это было возможно, их общую сеть. Общение между ними происходило молниеносно, и я была не в силах за всем уследить – какая-то безумная пляска словесных, голосовых и других сигналов. Постепенно они сливались в единое целое. Нет, не совсем так, мы сливались в единое целое, потому что теперь и я была частью общей сети.

Позади нас раздался рокот. Я обернулась и увидела, как в переборке, словно два подъемных моста, сдвинулись с места и опустились две панели, каждая шириною в три фута и четыре в высоту. Каждая была затянута белым материалом, как, впрочем, и углубления, открывшиеся под ними.

– Залезайте в коконы, – приказал Эльтор, – все до единого!

Я шагнула к углублению и в этот момент услышала донесение Джага о том, что «...Неллис поднялся самолет». Нечаянно моя стопа коснулась панели, и материал, которым та была обтянута, выбросил змеевидный отросток, который тотчас обвился вокруг моей ноги. В следующие мгновения я была с головы до пят окутана клубком этих змей. Они втянули меня в углубление, и вскоре я уже сидела, вытянув ноги и глядя прямо перед собой. Похожий на вату материал закрывал все мое тело за исключением носа и глаз. Сама панель опустилась на пол, так что мои ноги покоились в прямоугольном углублении, наполненном мягким шелковистым материалом.

– Какого черта! – воскликнул Дэниэл, когда змеевидный отросток кокона потянул вниз и его.

Дэн плюхнулся мне поперек ног, больно упершись коленями в бедра. И хотя он отбивался что было сил, «змеиный» клубок втянул его в одно со мной углубление. Причем чем отчаяннее он сопротивлялся, тем туже свивали его живые веревки.

– Дэниэл, – выдавила я из себя, задыхаясь под его тяжестью, – мне нечем дышать. Ты не пушинка.

– Извини, – пробормотал Дэниэл.

Просунув руки мне под талию, он сумел-таки немного поменять положение. Теперь я сидела у него на коленях. Ноги у обоих были вытянуты. Дэниэлу явно было неловко как в физическом, так и моральном смысле, и я ощущала это его смущение. В соседнем коконе Джошуа и Хизер тоже было тесновато вдвоем – они сидели, обнявшись, оплетенные веревками-змеями, но, с другой стороны, столь неожиданная близость не была им в тягость.

– Дэниэл, – обратилась я к своему «соседу».

– Ты уж извини, мне ужасно неудобно, но ничего не могу поделать, – попытался оправдываться он.

– Знаю, можешь не объяснять. Я о другом, что такое Неллис? Какой-то самолет поднялся в воздух с Неллис.

– Где ты это услышала?

– Джаг сообщил Эльтору.

– Неллис – это авиабаза возле Лас-Вегаса, – пояснил Дэн. – Судя по всему, в воздух там поднялись самолеты-перехватчики, чтобы раскрыть над нами что-то вроде зонтика. Они будут кружить над Йейгеровской базой и окрестностями, готовые броситься в погоню за любым летательным средством, что пожелает выяснить, что же там вылетело из ангара.

– А заодно, чтобы не дать нам взлететь? – докончила я его мысль.

– Да, – вздохнул Дэн. – Не удивлюсь, если в воздухе постоянно находится целая эскадрилья. Скорее всего это двадцать четыре машины, работающие посменно – шесть садится, шесть взлетает им на смену.

– А может Эльтор проскочить мимо них?

– Сомневаюсь, – признался Дэн.

Из коконов был виден только краешек экрана на капитанском мостике. Однако и его оказалось достаточно, чтобы увидеть, как рядом с кораблем сначала блеснула ослепительная вспышка, а вслед за ней в воздух поднялись клубы дыма, скрыв на мгновение разбросанные по асфальту остатки лесов. Гул все нарастал. Корабль накренился, и нас еще сильнее вжало в коконы.

В следующее мгновение Джаг поднялся в воздух. Внезапно связь между ним и Эльтором ослабла, нет, лопнула. Никто не услышал ни звука, и только я внутренним ухом ощутила душераздирающий вопль Эльтора. Лишь позднее я узнала, что поврежденные участки их общей сети возбуждали те из нейронов, что несли в мозг сигнал боли. Это не значит, что Эльтору действительно было больно, просто мозг, получая эти сигналы, интерпретировал их как боль.

Джаг завис на высоте нескольких футов над землей, с трудом преодолевая притяжение. На голографическом экране были видны клубы выхлопов. Судя по всему, какая-то из систем корабля не работала. Тем не менее Джаг кое-как сумел, покачиваясь в воздухе, приподняться над забором. Затем он поднялся чуть выше, зависнув над крышей второго ангара. Кстати, тот в мгновение ока ее лишился. Затем мы пролетели немного вперед, над взлетно-посадочной полосой. И на этом все кончилось.

Корабль покачнулся и резко потерял высоту. Двигатели то глохли, то пытались включиться снова. В конце концов мы рухнули на бетон. От удара я едва не потеряла сознание – впечатление было такое, будто мне кто-то под ребра с силой вогнал кулак. Руки Эльтора забегали по консоли, голос беспрестанно отдавал все новые и новые команды. Вместо того чтобы снова попытаться резко оторваться от земли, он с работающими двигателями вырулил на взлетно-посадочную полосу. Теперь мы устремились вперед по бетону. Джаг все время набирал скорость, и вскоре я ощутила, как чья-то невидимая рука вжала меня в кокон. Неожиданно земля ушла вниз, вернее, это мы взмыли .в воздух.

С капитанского мостика донесся треск радиопомех.

– ...немедленно, – прорвался сквозь них чей-то бодрый голос, – повторяю, немедленно посадите корабль.

– У меня нет враждебных намерений, – ответил Эльтор. До меня донеслось, как кто-то от удивления ахнул, а потом раздался нестройный хор голосов. Затем снова заговорил все тот же бодрый голос:

– В таком случае немедленно посадите ваш корабль и отпустите заложников. В случае неподчинения мы имеем все основания предположить, что ваши намерения враждебны по отношению к этой стране. Или даже планете.

В моем мозгу замелькали сообщения – это Эльтор обменивался данными с Джагом. Большая их часть была на иотическом, но встречались и отдельные куски на английском. То ли Джаг специально переводил для меня, то ли автоматически приспосабливался к моему мозгу, я не знаю. Но из знакомых мне слов и образов, производимых кораблем, ситуация была более или менее ясной – «зонтик» истребителей упорно не давал нам вырваться на свободу. Мы кружили на небольшой высоте, а Джаг пытался нащупать в этом зонтике слабое место.

– Если я сяду, то окажусь вашим пленником, – возразил Эльтор.

– В наши намерения не входит причинять вам вред, – ответил голос с базы.

– Почему я должен вам доверять?

– Доверие должно иметь отправную точку. Вы настаиваете, что у вас нет враждебных намерений. Докажите.

Эльтора душила злость, я услышала, как он произнес на родном языке: Я не обязан вам ничего доказывать. Однако он не дал словам сорваться с языка, а вместо этого произнес:

– Отзовите ваши машины.

– Но вы нарушили наше воздушное пространство, – отвечал ответственный за переговоры, – к тому же на боевой машине. Если вы откажетесь произвести посадку, чтобы остановить вас, мы будем вынуждены применить все необходимые в такой ситуации средства.

– Если вы откроете огонь по моему кораблю, – отвечал Эльтор, – я буду рассматривать это как враждебные действия по отношению к Сколийскому Имперскому Командованию.

Затем в эфире раздался другой голос. Этот второй был возбужден, он едва себя сдерживал:

– Мы не желаем вам зла! Нам бы хотелось вступить с вами в переговоры! Кому вы подчинены? Следует ли ожидать высадки на Землю ваших представителей? Откуда вы так хорошо владеете английским?

Эльтор отвечал медленно, старательно подбирая слова, то и дело сверяясь с псиберпереводчиком:

– Моему командованию известно мое местонахождение. Если вы будете продолжать удерживать меня, они интерпретируют ваши действия как враждебный акт.

В эфире снова раздался первый голос – холодный и бездушный:

– В околопланетном пространстве нами не обнаружено базового корабля. Ваш корабль был поврежден и брошен на орбите.

– Я уже связался с базовым кораблем, – возразил Эльтор.

– Нами не зафиксировано никаких радиосигналов с борта вашего корабля.

– Это потому, что ваши радиолокационные устройства примитивны, – отвечал Эльтор.

Я понимала, что он тянет время.

– Немедленно садитесь, – настойчиво повторил первый голос, – или мы открываем огонь.

На протяжении всего диалога с землей Джаг посылал Эльтору сообщения о состоянии их дел. Большая часть вооружений и навигационных систем были недоступны псиберсети. Но благодаря помощи Эльтора сеть постепенно восстанавливалась, хотя и с трудом. Пока корабль был не в состоянии отправить куда-либо сигналы связи. И на Йейгеровской базе это понимали.

– Им стоит больше опасаться того, что произойдет, если они тебя добровольно не отпустят.

– А случись им перехватить «МиГ», как, по-твоему, они бы его отпустили? – спросил Дэниэл.

– Но ведь это не самолет Восточного Блока. Он вообще из другой звездной системы.

– И его пилот почему-то говорит по-английски. И вид у него вполне человеческий. Он бросает корабль на орбите, а сам шпионит себе на планете? Где первым делом похищает женщину и совершает убийство. Да они там от страха уже, наверное, обделались.

– Ты согласился помочь.

– Помню. Я просто пытаюсь показать тебе, как это выглядит с их стороны. Почему они готовы открыть по нам огонь.

– Дэниэл, мы ведь можем погибнуть, – тихо проговорила я.

– Знаю, – выдавил он.

– Но ты хотел прокатиться.

– Хотел. Когда еще мне подвернется такая возможность? Кроме того, они приложат все силы, чтобы заполучить его живым.

– Наверное, ты прав, – согласилась я.

На капитанском мостике Эльтор пытался продолжить переговоры.

– Вы повредили мой корабль. Возможно, я не сумею произвести посадку.

– Вы можете катапультироваться? – спросил первый голос.

– Только я. Остальные нет.

Джаг попытался что-то ему передать. В это же самое мгновение что-то больно вдавило мне в грудь, буквально приплюснув к Дэниэлу.

– Ни хрена себе! – вырвалось у кого-то – Джаг определил этот голос как голос пилота одного из истребителей. – Ты только посмотри, что вытворяет этот сукин сын!

Давление сделалось невыносимым, грозя в буквальном смысле раздавить нас. Затем стало темно, затем опять посветлело и потемнело вновь.

Перегрузка прекратилась столь же неожиданно, как и возникла. Дэниэл подался вперед, ударившись об меня лбом, и мимо поплыл красный пузырь наподобие мыльного. Кое-как обернувшись, я увидела, что глаза Дэниэла закрыты, а из носа вытекает струйка крови. Оторвавшись, капли красными сферами невесомо парили в воздухе.

Я обернулась в другую сторону. Эльтор оторвался от кресла и подплывал к нам. В его движениях было нечто жуткое, словно он двигался под водой. Галстук на нем извивался угрем. Я попыталась отдышаться, а затем перевела взгляд на голографический экран – на нем виднелась картина того, что происходило снаружи. И потеряла сознание.