* * *
      "Две ипостаси" Астафьева, полярность его импульсов и "полифоничность" его творчества, отмечали многие, кому приходилось писать о нем. "...Проза Астафьева (последних лет в особенности!), - подчеркивал Павел Басинский, бесконечная вражда множества голосов. Радость и отчаяние, слезы и скрежет зубов, ясность смирения и тьма ненависти, мудрый спокойный тон и конвульсивное отрицание самого близкого и родного..."60
      Мысленно возвращаясь сегодня к памятной Переписке, следует помнить, что правота Астафьева, и притом неопровержимая, лежит в области художественного слова; здесь его заслуги неоспоримы. Астафьев-публицист - это также неоднократно отмечалось критикой - гораздо слабее, чем Астафьев-беллетрист. Между художественной прозой и публицистикой Астафьева есть расхождения - не только стилистические, но и смысловые. Один из авторов, например, резонно заметил, что "портрет русского народа" у писателя Астафьева "ярок и привлекателен", а у Астафьева-публициста - "мрачноват, вернее, освещен однобоко"61.
      Однако невозможно, с другой стороны, механически расчленить писателя Астафьева на "публициста" и "новеллиста". Публицистика - неизменный элемент астафьевского творчества, неотторжимый от "лирики". "Царь-рыба" - образец того, сколь неразрывно сплетены у Астафьева оба начала. Другие примеры "Печальный детектив" и "Прокляты и убиты", вызвавшие в свое время столь бурную общественную реакцию. Поэтому следует говорить не о "двух Астафьевых", а о сочетании в Астафьеве "лирики" и "публицистики" и постепенном - по мере того, как развивалась общественно-политическая ситуация - нарастании публицистического накала.
      Конечно, публицистика противоположна лирике. Но повторим еще раз: в самом Астафьеве, в его яркой и многоликой натуре, соединялись, сталкиваясь и противоборствуя друг с другом, непримиримые крайности: любовь и ненависть, милосердность и злость, культура подлинная и культура мнимая. То же самое, впрочем, можно сказать и о всей нашей огромной стране, которой лучшие люди Виктор Астафьев и Натан Эйдельман - так часто становятся яростными противниками.
      Увы! Неприязнь к чужому впечаталась в сознание (или подсознание) Астафьева столь глубоко, что он и в позднейшее время не смог побороть ее в себе. Да, может, и не пытался. Отравленный смолоду ядами ненависти, которой был насыщен воздух Империи, он остался в плену расистских предрассудков, до конца сохраняя в своей крови опаснейшие вирусы советского коммунизма. Осознав зло, которое принес миру тоталитарный режим, освободившись от многих великодержавных и русофильских иллюзий, он продолжал видеть источник российских бедствий то в еврейском "высокомерии", то в прибалтийской "спесивости", то в "хохляцком чванстве". Но подчас, правда, - и в русской "дикости".
      Судить его - невозможно. Он был воистину народным писателем, снискавшим себе любовь миллионов. В своих лучших произведениях он возвышается над мирским и мелким, растворяя временное в вечном, точно так же как общечеловеческое превалирует - в общем контексте астафьевского творчества над национальным. Астафьев был противоречивой натурой, способной на крайности. Ему недоставало культуры и мощной интеллектуальной энергии, но он обладал необычайным даром чувствования. В мире, который он вмещал в себя, находилось место и глубокой мысли, и дремучей косности. Он стремился к Тишине, но вовлекался в суету и разноголосицу современных событий.
      Он был честен и бескорыстен. Не пользовался в советское время теми возможностями, которые открывались перед ним благодаря его всенародной известности и официальной поддержке, не стремился обосноваться в Москве да и вообще в каком-либо "городе". Тяготевший к родному, вернулся в свою деревню на берегу Енисея. Обласканный новой властью, он хлопотал в 1990-е годы не для себя, а главным образом для своих земляков62 .
      Он метался и мучался, искал свой идеал то в прошлом, то в будущем. Верил, что Россия возвратится "к земле", к потаенным "корням", видел образец духовного мужества и средоточие национальной культуры в русских старообрядцах, уцелевших, несмотря на гонения, и сохранивших себя - свою веру и речь, обычай и облик. Говорил о человечестве как о "семье народов", которая должна, преодолев национальные розни, вобрать в себя лучшее, что накоплено за многие столетия. "На каждой национальности очень много висит ветхозаветного, дурного <...> Должна быть гармония, к которой стремится человечество. Не русская, не немецкая - мировая гармония, к которой устремлено человечество. Гармонично развитый человек - это человек, вселивший в себя весь мир"63 .
      Так он говорил. Не потому ли, что сам глубоко страдал от разлада, старый, изувеченный на войне человек, с оголенным кровоточащим сердцем, измученный и оскорбленный уродствами русской жизни, заложник собственных страстей и пристрастий, уязвленный, непримиримый, истерзанный? Есть что-то толстовское в астафьевской натуре, глубоко противоречивой, бунтующей и в то же время - клокочущей, нераздельно единой. Истовый, бескомпромиссный, упрямый, он не признал своих заблуждений и ушел, не покаявшись, но оставил нам свои книги, в которых мечется и надрывно стонет его русская больная душа.
      1 Слова из рассказа "Слепой рыбак" (1984). Цит. по: Астафьев В. П.Собр. соч. в 15 тт. Т. 9. Красноярск: ПИК "Офсет", 1997. Далее ссылки на это наиболее полное собрание сочинений Астафьева, осуществленное в Красноярске в 1997-1998 годах, даются сокращенно (указываются том и страница).
      2 Крест бесконечный. Виктор Астафьев - Валентин Курбатов. Письма из глубины России / Сост., предисл. Г. Сапронова. Послесл.
      Л. Аннинского. Иркутск, 2002. С. 279.
      3 Басинский П. Плачь, сердце! Виктор Астафьев и "письмо ХХ века" // Литературная газета. 1993. No 31. 4 августа. С. 4.
      4 Астафьев В. Народ у нас какой-то не французистый / Беседу вели В. Нелюбин, Д. Шеваров // Комсомольская правда. 1993. No 84. 8 мая. С. 3.
      5 Наш современник. 1986. No 7. С. 188-189. Под письмом - подписи трех известных грузинских писателей: Ираклия Абашидзе, Чабуа Амирэджиби и Отара Чиладзе.
      6 См.: Буачидзе К. Такое длинное, длинное письмо Виктору Астафьеву и другие послания с картинками в черном-белом цвете. Тбилиси: Ганатлеба, 1989. С. 184 (написано в июле-августе 1986 года).
      7 Шилов К. "И да не минет нас Г л а в н о е" (Натан Эйдельман в наших судьбах. 1967--1989 годы) // Вопросы литературы. 1996.
      No 1. С. 276.
      8 Михайлов Ал. Позиция и амбиции // Правда. 1987. No 30.
      30 января. С. 3. Слова "гапоновщина" и "провокация" подхватили и другие авторы (см., например: Бушин В. С высоты своего кургана // Наш современник. 1987. No 8. С. 185. В этой статье, направленной против Татьяны Толстой, упоминается об "одном московском критике", написавшем "старому, калечному [так!] на войне писателю письмо, которое своими разнузданными обвинениями оскорбляло адресата и расчетливо провоцировало его на резкость").
      9 Штейн Ю. "Сила ненавидящего слова". Письмо в редакцию // Страна и мир (Мюнхен). 1987. No 2. С. 112.
      10 Шнеерсон М. Художественный мир писателя и писатель в миру // Континент. 1990. No 62. С. 282.
      11 Перечень откликов на Переписку до 1991 года (за исключением публикаций в эмигрантской печати) см. в изд.: Натан Яковлевич Эйдельман. Библиографические материалы к портрету историка / Сост. А. В. Ратнер. Вятка, 1991. С. 37, 38.
      12 Вопросы литературы. 1996. No 1. С. 277.
      13 Лосото Е. В беспамятстве. Куда ведут руководители так называемого объединения "Память" // Комсомольская правда. 1987. No 123. 22 мая. С. 4.
      14 Напомним лишь несколько эпизодов: Шестой пленум правления СП РСФСР 13-14 ноября 1989 года (см.: Все заедино! // Огонек. 1989. No 48. С. 6-8, 31); черносотенный шабаш, устроенный 18 января 1990 года в ЦДЛ, когда погромщики пытались сорвать собрание "Апреля" (движение писателей в поддержку перестройки), и возникшее вслед за этим "дело Осташвили" (см.: Декларация против расизма // Огонек. 1990. No 6. С. 18) и др.
      15 Ахутин А. Большой народ без малого // Русская идея и евреи. Роковой спор. Христианство. Антисемитизм. национализм. Сб. ста
      тей / Сост. З. А. Крахмальникова. М.: Наука, 1994. С. 93.
      16 В советских изданиях романа слово "еврейчата" стыдливо пытались спрятать (должно быть, по настоянию редактора или цензора) - заменить на "вейчата" (см., например: Астафьев В. Печальный детектив: Роман, рассказы, новеллы, очерк. Л.: Лениздат, 1989, С. 44). Однако в других изданиях, включая 15-томное собрание сочинений (Т. 9. С. 48), "еврейчата", по авторской воле, оставались неприкосновенными.
      17 Континент. 1990. No 62. С. 280.
      18 Страна и мир. 1986. No 12. С. 54-58.
      19 Там же. С. 62.
      20 Там же. 1987. No 2. С. 112.
      21 Там же. С. 113.
      22 Страна и мир. 1987. No 2. С. 109, 107.
      23 Карабчиевский Ю. Борьба с евреем // Даугава. 1990. No 6.
      С. 73.
      24 Точка зрения Виктора Астафьева // Даугава. 1990. No 6. С. 80-81.
      25 Точка зрения Виктора Астафьева. С. 80.
      26 Там же. С. 81.
      27 Архангельский А. Око за око?.. // Литературная газета. 1990.
      No 33. 15 августа. С. 4.
      28 Бондаренко В. Очерки литературных нравов. Полемические заметки // Москва. 1987. No 12. С. 193; раздел "О нетерпимости".
      29 Литературная газета. 1990. No 33. 15 августа.
      30 Книжное обозрение. 1990. No 34. 24 августа. С. 6.
      31 Самойлов Давид. И проза и стихи // Даугава. 1990. No 12. С. 121.
      32 Там же. С. 118.
      33 Там же. С. 117, 120-121.
      34 Правда. 1989. No 18. 18 января. С. 6 (кроме Астафьева это письмо подписали М. Алексеев, В. Белов, С. Бондарчук, С. Викулов,
      П. Проскурин, В. Распутин).
      35 Бушин В. Поразило скопище зла... // Советская Россия. 1991.
      No 153. 7 августа. С. 4.
      36 Астафьев присоединился к группе писателей демократического лагеря, выступивших в октябре 1993 года с обращением к правительству в связи с событиями в Москве (Писатели требуют от правительства решительных действий // Известия. 1993. No 189. 5 октября. С. 3). Среди подписавших - Алесь Адамович, Белла Ахмадулина, Василь Быков, Даниил Гранин, Юрий Карякин, академик Д. С. Лихачев, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Юрий Черниченко, Мариэтта Чудакова и др.
      37 Письмо тогда не было напечатано (цит. по: Т. 12. С. 183).
      38 Даугава. 1990. No 6. С. 65.
      39Астафьев В. "Бог един - и для коммуниста, и для демократа" / Беседу вел В. Павловский // Красноярский рабочий. 1996. No 106-107. 8 июня. С. 7.
      40 Письмо, адресованное детям; дата - 1995 год (Т. 15. С. 346).
      41 Астафьев В. "Коммунисты всегда врали..." / Беседу вел
      В. Нелюбин // Комсомольская правда. 1996. No 120. 1 июля. С. 1.
      42 Астафьев В. "Дойдем до пропасти - вернемся к земле" / Беседу вел В. Карпов // Литературная газета. 1997. No 3. 22 января.
      С. 11.
      43 Астафьев В. "Бог един - и для коммуниста и для демократа".
      С. 7.
      44 Астафьев В. "Коммунисты всегда врали...". С. 6.
      45 Астафьев В. Народ у нас какой-то не французистый. С. 3.
      46 Письмо к В. Я. Курбатову от 6 марта 1995 года // Крест бесконечный. С. 364-365.
      47 Куликов Б. Не по ненависти жить... Открытое письмо писателю Виктору Астафьеву // День. 1993. No 16. 25 апреля - 1 мая. С. 5.
      48 Куликов Б. Указ. соч. С. 5.
      49 Роберт К о н к в е с т (род. 1917) - историк, автор известной книги "Большой террор" (1968).
      50 День. 1993. No 16. 25 апреля - 1 мая. С. 5.
      51 Пирогова И. Астафьев против Астафьева // Патриот. 1994. No 36. С. 12.
      55 Крест бесконечный. С. 371. Имеется в виду статья: Давыдов О. Нутро // Независимая газета. 1995. No 4 октября. С. 5.
      56 Бердяев Н. Христианство и антисемитизм // Огонек. 1989. No 46. С. 15.
      57 Астафьев В. Народ у нас какой-то не французистый. С. 3.
      58 Дедков И. Объявление войны и назначение казни // Дружба народов. 1993. No 10. С. 197-198.
      59 Цит. по: Астафьев В. П. Повести. Стародуб. Кража. Пастух и пастушка. М.: Художественная литература. 1976. С. 13-14.
      60 Басинский П. Виктор и Петрович // Литературная газета. 1998.
      No 26. 24 июня. С. 11.
      61 Бобров А. Не французисто. А хорошо! Частное возражение писателю В. Астафьеву // Советская Россия. 1993. No 70. 15 июня. С. 3.
      62 Любопытно, что и "власть", и демократическая интеллигенция, чествуя в 1990-е годы писателя-антикоммуниста, присуждая ему премии и т. п., стыдливо закрывали глаза на его антисемитизм, очевидно, предполагая, что речь идет о странностях или слабостях выдающегося человека, которому "позволено".
      63 Астафьев В. "Дойдем до пропасти - вернемся к земле". С. 11.