10

Напрасно Феличе вчера надеялся, что Синти не заметит его задумчивости. Когда ближе к вечеру он вернулся домой, жена поджидала его в холле.

— Что случилось? — спросила она, пристально вглядываясь в лицо мужа.

До последней минуты он сомневался, стоит ли посвящать Синти в эту историю, но сейчас почувствовал, что солгать не может.

— Что, Феличе? — повторила Синти. — Где ты был?

— У одного человека по имени Роберто Люччи. У него есть связи в полицейском управлении, Я справлялся о Родриго Пикколини, арестованного недавно за убийство карабинера.

— Кажется, этот человек проходил свидетелем по делу Фабрицио? — внутренне сжавшись, спросила Синти.

— Да, и теперь выяснилось, что его показания были фальшивыми. В тот день на Серджио напал сам Родриго.

Она вздрогнула.

— Что ты сказал?

— Что твой покойный муж был невиновен. Преступление совершил Пикколини.

— Он признался?

— Да.

— Но почему?

— Сейчас ему нечего терять. Нет сомнений, что Родриго приговорят к пожизненному заключению. Вдобавок этот субъект прекрасно знает, что своим признанием прибавит хлопот полиции. Самому же ему все безразлично.

Феличе со страхом ждал, как Синти воспримет информацию. Похоже, ей требуется время, чтобы переварить новость, а потом, возможно, отстраниться от всего этого.

— Так ты думаешь, это Пикколини напал на синьора Витале? — наконец медленно спросила Синти.

— Уверен, Серджио увидел его физиономию по телевизору и сумел сказать, что именно этот человек напал на него…

Синти вдруг так сильно побледнела, словно перед обмороком. Феличе бросился вперед, чтобы поддержать ее, но она попятилась и схватилась за угол стола, чтобы удержать равновесие.

— Фабрицио был невиновен, — сдавленно произнесла она. — Выходит, он все время говорил правду?! Нет, не может быть… Не может быть! — Последняя фраза прозвучала как мольба.

— Боюсь, это правда.

— Боже правый! — прошептала Синти. — Что же мне теперь делать?

— Ничего. Я начну процесс по реабилитации твоего покойного мужа.

Синти принялась ходить взад-вперед.

— Все это время, — говорила она, обращаясь больше к себе самой, — все это время я ненавидела его. А он был невиновен…

— Ведь не из-за одного этого ты ненавидела Гутиерри, — напомнил ей Феличе. — Он и без того доставил тебе множество неприятностей.

— Знаю, знаю… И пытаюсь трезво взглянуть на вещи, но это нелегко. Я лишила Фабрицио надежды, неужели ты не понимаешь? Если бы я осталась…

— Дорогая, Гутиерри сам докатился до всего этого.

Синти резко повернулась к нему.

— До того, что Пикколини начал лжесвидетельствовать?

— Да! — крикнул Феличе. — Во-первых, как Фабрицио познакомился с Пикколини? Они были подельщиками. Если бы Гутиерри не начал воровать, то никогда бы не встретился с Пикколини. Сама подумай!

— Не могу. У меня в голове до сих пор звучат вопли Фабрицио, умоляющего не бросать его.

— Мне было легче справляться с этим, когда я знала, что он виновен, но сейчас… Господи! Как же быть? Если бы я тогда не уехала, Фабрицио, может, был бы жив…

— В тюрьме, — напомнил Феличе. — Пикколини признался только потому, что бывшего дружка уже нет в живых. А тогда все было против твоего мужа. Даже оставшись, ты не смогла бы освободить его.

Синти ничего не ответила. Взяв Синти за плечи и легонько тряхнув, Феличе горячо произнес:

— Послушай меня! Я знаю тебя как сильную и благоразумную женщину. Ты сама хотела, чтобы я воспринимал тебя именно такой. Поэтому тебе следует и дальше придерживаться той же линии. Продолжай воспринимать Гутиерри в истинном свете — как мерзавца, поживившегося за твой счет и разбившего тебе сердце. Не стоит увенчивать его голову нимбом святости только потому, что в данном случае он оказался невиновен. Подобная сентиментальность здесь неуместна, Синти молча смотрела куда-то в угол, и Феличе почувствовал себя человеком, сражающимся с призраком. Казалось, его слова не произвели на жену никакого впечатления. Неожиданно Феличе разозлился.

— У тебя хватало духу противоборствовать мне, — резко заметил он. — Почему же ты пасуешь перед ним? Вообще, тебе хочется избавиться от Гутиерри или нет?

— Что?

— Почему ты не скажешь прямо? — горько произнес Феличе. — Признайся, он все еще является твоим избранником, верно?

— Что ты такое говоришь? — пролепетала Синти. — Это не правда…

— Слова, слова… м презрительно хмыкнул Феличе. — Всем своим поведением ты показываешь, что Гутиерри все еще живет в твоем сердце.

— А если даже и так? — с надрывом произнесла Синти. — Какое право ты имеешь укорять меня? Жениться на мне тебя побудила гордость. Чего ты хотел, то и получил. Что касается моих чувств — это не твое дело. И оставь меня в покое! — С этими словами она выбежала на крыльцо и скрылась в парке.

Феличе не знал, где Синти бродила, и сама она никогда не рассказывала ему о долгих блужданиях по обширной территории замка. Никто не слышал ее бурных рыданий, не был свидетелем наступившего затем состояния ступора, а позже — мужественной попытки взять себя в руки.

Признайся, он все еще является твоим избранником, верно? Чушь!

Когда сгустились сумерки, Синти вернулась в дом и нашла Феличе в кабинете.

— Мы оба наговорили массу глупостей, — тихо произнесла она.

Он сдержанно улыбнулся.

— Я лишь хотел помочь тебе справиться со всем этим. И, вероятно, сделал все довольно неуклюже. Извини, — Скажи, что ты больше не любишь его, добавил он про себя. Синти кивнула.

— Ты прав, конечно. Мне не следует вызывать Фабрицио из небытия. Этого требуют соображения здравого смысла. — Она уклончиво улыбнулась — Только дай мне какое-то время, чтобы я немного свыклась с новостью.

— Дорогая, не нужно делать вид, что ничего не произошло. Я твой муж и хочу разделить с тобой трудный период.

— Ты со мной? Разделить? — Она сдавленно хохотнула.

— Не нужно, Синти. Не отдаляйся от меня.

— Я не отдаляюсь, — быстро произнесла она. — И вообще, со мной уже все в порядке. Я не стану создавать тебе трудностей.

У Феличе упало сердце. Улыбка на лице Синти сияла как бронзовый щит. Он почувствовал себя так, будто перед его носом захлопнули дверь.

Неделю спустя Феличе застал Синти беседующей с кем-то по телефону. Разговор велся по-английски.

— Кто это был? — спросил он, когда жена положила трубку.

— Мой квартирный хозяин. Он хочет знать, что происходит. Уезжая, я уплатила за дна месяца вперед, и теперь мне предстоит решить, как быть дальше.

— А что тут решать? — спокойно произнес Феличе. — Ты моя жена, и твой дом здесь.

— Разумеется. Просто нужно кое-что уладить. Ведь я уезжала ненадолго. Ты собираешься в Рим, поэтому мне представляется удобный случай съездить и Штаты. — Она засмеялась. — Кажется, я не сдала в библиотеку книги! Придется заплатить штраф…

Феличе помрачнел. Помолчав некоторое время, он произнес:

— Поручи это квартирному хозяину. Ему не составит труда отнести в библиотеку несколько книг. А за твоими вещами я кого-нибудь пошлю.

— Нет. Мне не хочется, чтобы кто-то копался и моих вещах. Кроме того, я должна повидаться с подругами, попрощаться как следует…

— Попрощаться или сказать «до свидания»? — подозрительно спросил Феличе.

— Попрощаться, конечно, — произнесла Синти слишком быстро.

Феличе вздрогнул.

— Не уезжай! Все, о чем ты говоришь, может сделать кто-нибудь другой.

Она покачала головой.

— Я хочу сделать это сама.

Вновь наступила пауза.

— Ладно, — произнес Феличе. — Когда ты уезжаешь?

— Чем, скорее, тем лучше.

Вечером он сам отвез Синти в аэропорт. Когда с формальностями было покончено, спросил:

— Ты надолго?

— Не знаю, — с трудом произнесла она. — Сколько времени это обычно занимает?

— Немного, если человек спешит вернуться домой. Ты спешишь?

— Феличе…

— Ты вернешься ко мне?

— А если нет, что ты сделаешь?

— Синти!

Уже давно шла посадка на самолет.

— Поспешите, синьора! — сказала девушка в униформе. — Через пару минут отбытие.

Группа опаздывающих пассажиров увлекла Синти за собой. Перед ее внутренним взором долго стояло напряженное лицо Феличе.

Лишь перешагнув порог квартиры, Синти поняла, как сильно хотела очутиться дома. Здесь она могла быть самой собой.

Впрочем, вскоре Синти обнаружила, что за минувшее время в ее личности как будто успели произойти некоторые перемены. К тому же сейчас она словно оказалась на перекинутом через реку мосту. Впереди маячило неясное будущее, позади находилось не отпускающее прошлое.

Феличе должен был остаться на Сардинии, но каким-то образом Синти умудрилась взять его с собой. Странно, в замке ее преследовал призрак Фабрицио, а здесь неким таинственным образом поселился Феличе.

— Мне нужно было уехать, чтобы я поняла, как сильно люблю тебя, — как-то раз произнесла Синти в темноту, лежа в постели. — Но вот вопрос: если я вернусь к тебе, сохранится ли моя любовь?

Потом, словно уловив чье-то постороннее присутствие — мрачное, скопы воющее, запрещающее любить, — она крикнула:

— Вон! Убирайся! Я больше ничем не могу тебе помочь!

Быстро щелкнув выключателем ночника, Синти огляделась…

К счастью, она была одна.

Дела задержали Феличе в Риме на более долгий срок, чем он рассчитывал, и к моменту возвращения домой июль сменился августом. В замке парила атмосфера приятного ожидания, потому что близился день рождения виконта. Естественно, слуги предполагали, что синьора Синти захочет устроить большой праздник, Все были уверены, что она скоро вернется.

Все это приводило Феличе в еще большее уныние. Глядя на календарь, он размышлял о том, что если бы Синти, в самом деле, спешила домой, то давно была бы здесь. Или она забыла дату его рождения?

Проще всего было позвонить в Нью-Йорк, хотя бы для того, чтобы справиться о здоровье Синти. А там, глядишь, завяжется беседа, и Феличе вовсе не понадобится умолять жену вернуться.

Он даже набрал номер, но в последнюю секунду швырнул трубку на аппарат.

К дьяволу все это! Незачем унижаться перед женщиной, которая так обращается с мужем!

Синти неспешно упаковывала веши, оттягивая время и подсознательно ожидая звонка от Феличе. День сменялся днем, одна неделя другой. Телефон безмолвствовал, и тогда Синти поняла: Феличе оставляет решение за ней. А потом она обнаружила, что решение уже принято, не ею и не сейчас, а в какой-то момент из недавнего прошлого, трудно поддающийся определению. Синти еще подождала несколько дней, чтобы удостовериться точно, а потом заказала билет до Кальяри.

Она не сообщала о своем приезде. От аэропорта до замка ее доставило такси. Был поздний вечер, когда Синти тихо, никем не замеченная, пошла в дом. Сначала она отыскала Анабеллу. Та находилась в зале для приемов, причем не одна.

— Наконец-то ты вернулась! — радостно воскликнула девочка. — Феличе стал невозможен, рявкает на всех и работает едва ли не сутки напролет. Он и сейчас сидит у себя, — кивнула Анабелла в сторону приоткрытой двери, за которой находился ведущий в кабинет коридор. — Бедняжка Антонио совсем с ним замучился.

Бедняжка Антонио стоял рядом, бросая на Синти благодарные взгляды. Видно, ему, в самом деле, приходилось несладко. Только он открыл рот, намереваясь, что-то сказать, как из коридора донеслось:

— Антонио! Я что, всю ночь буду ждать тебя с этой папкой?

Секретарь нервно вздрогнул, собравшись бежать на зов, но Синти отобрала у него папку и скрылась за дверью.

Феличе сидел за столом с закатанными по локоть рукавами и вовсе не походил на деспота. Скорее, на очень усталого человека, у которого к тому же болит голова. Синти заметила на кушетке подушку и летнее одеяло. По-видимому, большую часть суток Феличе проводил в кабинете.

— Давай ее сюда! — сказал он, не оборачиваясь.

Синти молча положила папку на край стола.

— Ну что, прочел? — спросил Феличе. — Какое твое мнение?

— Думаю, пора возвращаться домой, — сказала она.

Феличе резко повернулся и с минуту просто смотрел на нее, словно боясь поверить собственным глазам. Затем к нему медленно пришло осознание реальности происходящего, и он ахнул.

В этот момент Синти словно заглянула в самую глубь его души. То, что открылось ей там, заставило, бешено забиться ее сердце.

В следующее мгновение Феличе вскочил, не обращая внимания на отлетевший вверх тормашками стул, и порывисто обнял Синти.

— Ты вернулась! — хрипло воскликнул он. — Вернулась ко мне!

— Разумеется, — блеснула Синти глазами. — И привезла тебе подарок к дню рождения.

— Ты сама лучший подарок для меня, — восторженно пробормотал Феличе, покрывая ее лицо поцелуями.

— Есть еще один. Здесь. — Синти взяла его руку и приложила к своему животу.

— Что ты хочешь сказать? — прерывистым от волнения голосом спросил он.

Вместо ответа Синти улыбнулась, поднялась на цыпочки и прижалась к его губам. Когда долгий нежный поцелуй завершился, она сказала:

— Отныне у нас есть ответы на все вопросы, правда, дорогой?

Анабелла проявила большой интерес к беременности Синти, Она читала соответствующую литературу, изучала диеты, подбирала имена и очень сблизилась с Марией, которую тоже весьма взволновало предстоящее появление в замке младенца.

Наблюдая за девочкой, Феличе пришел к выводу, что она созрела для замужества.

— Если ты действительно так думаешь, то разреши ей встречаться с Тино, — заметила Синти.

— Уже разрешил, — усмехнулся Феличе.

На следующий день Анабелла ужинала с Тино в городе. Вернувшись, она прямиком направилась в кабинет Феличе. Тот удивился, увидев ее.

— А где Тино?

— Он не захотел ехать сюда.

Сдержанность ее тона заставила Феличе насторожиться.

— Разве вы не договорились объявить помолвку? Что случилось, Анабелла? — Та пожала плечами.

— Я не уверена, что мы подходим друг другу.

— Как? Ведь прошло столько времени! Вполне достаточно для близкого знакомства. Я думал, что ты сгораешь от желания поскорее выйти замуж за Тино.

— Так и было, пока ты запрещал мне это, — честно призналась Анабелла.

Феличе расплылся в улыбке.

— Ясно. А теперь весь драматизм ситуации сошел на нет и ты потеряла к молодому человеку интерес.

— Вокруг полно симпатичных парней, — мечтательно произнесла Анабелла. — Я сказала Тино, что мы можем встречаться, но с помолвкой пока повременим. И я буду видеться с другими мужчинами.

— Что?!

Анабелла поскребла ногтем переносицу.

— По-моему, в этом нет ничего особенного. Взять хотя бы Антонио. По-моему, он очень мил.

— Мой секретарь слишком хорош для тебя. — Анабелла хихикнула.

— Сам он так не думает. Антонио сказал, что даже не смеет надеяться на благосклонность такой красавицы, как я. Пришлось намекнуть ему, что мужчина никогда не должен терять надежды.

— Ради всего снятого, избавь меня от деталей! — воскликнул Феличе. — Насколько я понимаю, ты намерена обоих парней держать в напряжении. Бедняга Тино! Прежде мне казалось, что это ты являешься его жертвой, но на поверку все оказалось иначе. Он очень расстроился?

Анабелла вновь пожала плечами.

— Возможно, я когда-нибудь выйду за него замуж. Разумеется, если к тому времени не стану женой Антонио. Но сначала мне хочется не много погулять, повеселиться. — В следующую минуту улыбка па ее губах увяла.

— Что-нибудь еще? — спросил Феличе.

— Тино дал мне это. — Она достала из сумочки конверт. — Для Синти.

Нахмурившись, Феличе взял письмо. Оно было запечатано.

— Он не говорил, что это такое?

— Сказал, что письмо от Фабрицио. Тино хранил его у себя несколько лет и сейчас хочет, чтобы Синти прочла. Говорит, что давно должен был отдать ей письмо, но не решался. Синти тогда так переживала… Понимаешь, что это значит, Феличе? Наверное, Фабрицио написал это письмо, когда медленно умирал в тюрьме. Позволь мне сжечь его, а?

— Как это?

— Какой смысл Синти сейчас читать написанное невесть когда письмо? Разве ты не догадываешься о его содержании?

— Наверное, Гутиерри продолжает утверждать, что невиновен, — хмуро произнес Феличе. — Теперь мы знаем, что это правда.

— А вдруг он пишет, что любит Синти? Она твоя жена, но если прочтет признания покойного мужа…

Феличе вынужден был признать правоту Анабеллы. Если Синти получит признание в любви, сделанное Гутиерри на смертном одре, это вновь всколыхнет ее воспоминания.

Не лучше ли в самом деле поступить так, как советует Анабелла? Иначе долгожданное равновесие может быть нарушено в одночасье.

— Чего ты ждешь, Феличе? — спросила Анабелла. — Сожги его. Сожги ради вас обоих.

— Ради нас? А если Синти нужно прочесть письмо?

— Зачем?

— Не знаю. Но, уничтожив его, я поступлю нечестно по отношению к Синти. А если двое людей позволяют себе поступать друг с другом подобным образом, то плохи их дела.

— Да? — Анабелла помолчала. — Так что же мне делать с письмом?

— Оставь у меня. И пока ничего не говори Синти.

Когда Анабелла ушла, Феличе долго вертел конверт в руках, безумно желая узнать, что там внутри. Наконец взял бронзовую пепельницу, соорудил из спичек конусообразную конструкцию и поджег. Затем медленно поднес к пламени конверт…

Синти готовилась лечь в постель, когда в спальню с хмурым видом вошел Феличе.

— Что случилось? — тревожно спросила она.

— Я принес тебе кое-что. Сегодня вечером Тино дал это Анабелле, а она передала мне. Письмо Фабрицио.

— Кому? Мне? — Синти заметно побледнела.

— Вероятно, оно было написано в тюрьме, когда Гутиерри болел. Перед смертью он передал письмо Тино, который и хранил его все это время.

Феличе протянул конверт. Не поднимаясь с кровати, Синти взяла его дрожащими руками и попыталась найти какие-либо надписи на наружной стороне, прежде чем вскрыть. Затем она медленно достала письмо и расправила его на коленях. Но сразу читать не стала. Вместо этого она произнесла нечто странное:

— Я не была ему хорошей женой в силу своей молодости и глупости. Если бы я была немного старше и сумела бы получше поладить с Фабрицио, возможно, он не пал бы так низко.

Феличе помрачнел еще больше, увидев, что Синти догадывается о содержании письма и заранее готовит себя к прочтению. Иными словами, он сам вложил в ее руки вещь, которая вскоре уничтожит их отношения.

— Хочешь, чтобы я ушел?

Синти не ответила. Похоже, она даже не слышала его. Она оцепенела. Ее взгляд не отрывался от листка исписанной бумаги, но непонятно было, видит ли она его. Наконец Синти подняла письмо к глазам и прочла. Затем сделала это еще раз. Потом уронила листок на колени и закрыла лицо руками.

Феличе сковал холодный страх. Он чувствовал, что должен оставить Синти в одиночестве, но не сдвинулся бы с места, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Синти, — прошептал он, подходя ближе и становясь перед ней на колени.

— Что? Скажи мне, солнышко…

Она опустила руки и тихо произнесла:

— Я всегда знала. В глубине души, я чувствовала… Надо было Тино раньше дать мне это письмо. Конечно, он думал, что так будет лучше для меня, но если бы я прочла это еще тогда…

— Разве что-нибудь изменилось бы? — печально спросил Феличе.

— Конечно! Можно сколько угодно догадываться, но когда все написано черным по белому…

Синти вздохнула, и Феличе почувствовал укол в сердце.

— Тебе казалось, что ты проникла в душу Фабрицио?

Она кивнула.

— Не грусти, дорогая. Понимаю, нелегко читать признание в любой, когда уже ничего не возможно исправить. Но… мужайся. Люби его, если тебе так легче. Может, когда-нибудь ты сможешь полностью отдать сердце мне. А до той поры я буду довольствоваться существующим положением. Ты стоишь того, чтобы подождать.

Синти удивленно взглянула на него.

— Как, по-твоему, что в этом письме?

— Думаю, Гутиерри признается тебе в любви. Сейчас это причиняет боль, но время хороший доктор.

Синти протянула ему исписанный листок.

— Прочти.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Ты просто обязан прочитать письмо, потому что в противном случае мы никогда не поймем друг друга.

Медленно, почти неохотно Феличе взял листок и посмотрел вниз, на дату.

— Оно написано восемь лет назад! Но ведь тогда вы еще не были женаты.

— Фабрицио писал не мне, а Тино, — пояснила Синти. — В то время Гутиерри находился в Америке и наш роман был уже в разгаре. Читай.

Феличе повиновался.

«Привет, парень! Поздравь меня, моя идея, наконец, осуществилась. Девицу зовут Синти, ей восемнадцать, и она довольно миловидная на свой, американский лад. Я не в восторге от ее внешности, но выбирать не приходится. Придется терпеть, тем более что девчонка неплохо обеспечена. Ее родители умерли, оставив два страховых полиса на внушительные суммы плюс дом. Ты бы его видел! Мне далее захотелось остаться и жить в нем, но мои кредиторы предпочтут, чтобы эта недвижимость была продана.

Признайся, ты не верил, что у меня получится, верно? Подозреваю, что даже надеялся на это. Стань же, наконец, взрослым, парень! В твоем возрасте я тоже помещал женщин на пьедестал, но им там не место, поверь. К тому же мужчине нужны деньги, особенно такому, как я.

Синти молода и обожает меня. Скоро я вылеплю из нее то, что мне нужно. Пока девчонка будет вести себя как следует, я не стану обращаться с ней строго. Пускай радуется, что я займусь ее делами. Ведь всем известно, что женщины не умеют обращаться с деньгами.

Я уже сообщил самым нетерпеливым своим кредиторам, что деньги на подходе. Это их успокоит, а тем временем я вернусь с молодой женой и все улажу.

Эх, ну и жизнь у меня скоро начнется — просто блеск! А насчет связывания себя по рукам и ногам, как ты выражаешься, так я вовсе не собираюсь этого делать. Найдется немало аппетитных козочек, которые согласятся скрасить досуг молодого состоятельного человека. У меня будет отдельная жизнь, а моя женушка станет делать, что велено…»

Чувство брезгливости помешало Феличе дочитать письмо до конца. Перед ним вырисовался истинный образ Фабрицио Гутиерри — лживого, эгоистичного и самоуверенного подонка.

Но было в письме и нечто такое, что вызвало у Феличе смущение. Некоторые слова мог бы написать и он: «молода и обожает меня», «я вылеплю из нее то, что мне нужно». Примерно то же самое Феличе говорил об Анабелле, на которой собирался жениться без любви.

Ему казалось, что это было очень давно, в другой жизни, когда он еще не умел ценить преданность женщины.

Феличе поднял на Синти виноватый взгляд, но она смотрела куда-то в угол.

— Фабрицио никогда не любил меня. Очень скоро я сообразила, что ему нужны лишь мои деньги, но сумела убедить себя в присутствии некой глубинной любви. На самом деле ее не было и в помине. Просто я запрещала себе видеть истину. — Синти вздохнула. — Потом Фабрицио умер такой ужасной смертью, и я как будто забыла все плохое. А когда стало известно, что он не совершал того преступления, я почувствовала себя виноватой и как-то извратила правду что ли…

— А правда заключается в том, что Гутиерри был очень низким субъектом, свалившим все свои проблемы на тебя.

— Да, — кивнула Синти. — Так и было. Еще до свадьбы он планировал расплачиваться со своими подружками моими деньгами.

— Удивительно, как после всего этого ты решилась довериться другому мужчине! — медленно произнес Феличе.

— Не все мужчины одинаковы. Мне понадобилось много времени, чтобы понять это. А вот чего я до сих пор не соображу, так это почему ты дал мне письмо, если думал, что оно любовное?

— Надеялся, что это поможет тебе обрести покой.

Синти нежно коснулась его щеки.

— Ты так сильно любишь меня?

— Да, — просто ответил он.

— И благодаря твоей любви я свободна. С моих плеч свалилась такая тяжесть… А ведь этот груз мог давить на меня всю жизнь!

Феличе вспомнил, как чуть было не сжег письмо. В последний момент какая-то сила удержала его. И очень хорошо!

Пока он не может рассказать Синти об искушении уничтожить письмо. Возможно, когда-нибудь в будущем Феличе поведает ей всю правду.

— Дорогой, — негромко произнесла Синти, — я когда-нибудь говорила, что люблю тебя?

Он покачал головой.

— Нет, но и я не говорил.

— Славами нет, однако об этом свидетельствует каждый твой поступок.

— В тебе заключено нее мое существование, — сказал Феличе. — Ты моя любовь и жизнь. Все, что у меня есть. Ты значишь для меня даже больше, чем наш будущий ребенок.

Синти счастливо вздохнула.

— Знаешь, я потеряла веру в любовь. Спасибо, что ты вернул ее мне.

— А… как же он?

— Хочешь знать, люблю ли я тебя так же, как когда-то Фабрицио? Нет. И очень этому рада. Ты тоже должен радоваться, потому что с той любовью что-то было не в порядке. Сейчас я знаю: Фабрицио не был достоин любви. Хуже этого ничего нет на свете — любить человека, которому безразличны твои чувства. С тобой я никогда не испытаю подобной боли.

Решительно направившись к столу, Синти чиркнула спичкой и зажгла одну из пяти свечей, установленных в подсвечнике. Затем сунула в пламя уголок письма. Бумага быстро почернела, скукожилась, и Синти бросила догорающие ошметки на серебряный поднос.

— Наконец-то он исчез, — с облегчением произнесла она. — Остались только мы с тобой, вдвоем.

— Втроем, — поправил Феличе, нежно обнимая жену и кладя ладонь на ее пока еще мало заметный живот.