Утром завесу приоткроет Виттингтон.
      Преднамеренно широким шагом Дарелл пересек улицу. Спиной почувствовал, тчо за ним наблюдают, по-видимому, из темного верхнего окна. Тем более надо идти, не оборачиваясь. Не подавать виду, что изучаешь пустой дом, расположенный напротив и несколько наискосок. Прекрасное место, куда следует переместить Плежер и в течение следующего часа устроить пункт наблюдения.
      Невозмутимо дошел до угла, повернул налево и остановился, прислушиваясь. Сзади никто не топал. Двинулся дальше по боковой плохо освещенной улочке и еще раз свернул налево, в переулок, огибая объект с тыла. Сплошной забор восьми футов в высоту тянулся вдоль внутренних садиков и дворов. Переулок был слишком узок, чтобы как следует разглядеть последние этажи и самые верхние окна с заднего фасада. Если все получится с организацией наружного наблюдения, здесь тоже нужно поставить людей.
      Он отправился дальше по переулку.
      По пути попадались баки для мусора, в заборах - глухие ворота, следовательно сюда подходят машины.
      Впереди Дарелл заметил легкое шевеление в темноте. Кто-то стоял в дозоре. Или его подкарауливал? Да! Краем глаза он уловил внезапный выпад и мгновенно среагировал: инстинкт и долгие тренировки заставили припасть на колено и развернуться на носке. Но полностью избежать удара не удалось. Что-то обрушилось на голову, рвануло ухо и достало до шеи. Он потерял равновесие. Приземлился на вытянутые перед собой руки и покатился прочь.
      Все происходило в полной тишине. Далеко откатиться Дареллу не дали. Быстрый точный удар под ребра перевернул его на бок. Шляпа отлетела в сторону. Изогнувшись, он отпрянул и наконец увидел нападавшего - молодого стройного человека, одетого во все черное - подходящий костюм для ночной вылазки. Вместо лица - блеклое расплывающееся пятно. Мастерски выполненный удар дзюдо опять обуршился на Дарелла. Он перевернулся, привстал и, поддав человека снизу плечом, отбросил так, что тот впечатался в забор. Затрещали деревянный планки. Человек что-то промычал, готовясь к новому броску, и снова заехал ему в голову. Сильные пальцы клещами вцепились в горло. Дарелл схватил руку за запястье и резко изогнулся, пытаясь оторваться. Не тут-то было... Дыхание перехватило, в ушах появился странный шум, сознание меркло.
      Наверно, вот так кончались те, кого он хорошо знал, промелькнула мысль. Теряли ориентировку, впадали в безразличие и из темени переулока уходили во мрак небытия.
      Противник был крепким, жилистым и сильным. Дарелл мельком увидел узкое искаженно гневом лицо. Глаза горели зловещим огнем. Было ясно, что этот человек так же поднаторел в бесшумных убийствах, как он сам.
      Однако Дарелл сдаваться не собирался.
      Ребром ладони полоснул по горлу, спустя мгновение еще раз. Коленом тяпнул в брюхо и одновременно толкнул руками в корпус. Тот опять врезался в забор. На незнакомом лице появилось нечто вроде изумления, почти восхищения - без света как следует не разберешь. Тишину нарушало только хлюпанье башмаков в мокром снегу и тяжелое прерывистое дыхание обоих.
      Как-то вдруг человек сник. Подался в сторону и скользкий как угорь почти увернулся от последнего сокрушительного удара. Упал, поднялся и побежал.
      Дарелл сделал за ним два-три шага и остановился, мотая головой. Горло горело, дышать было больно. Появилось такое чувство, словно какие-то секунды борьбы растянулись в долгий, мучительный день.
      Он наклонился за шляпой и в снежном месиве у своих ног увидел маленький темный прямоугольник. Сам обронил в схватке или какой-нибудь прохожий выбросил за ненужностью? Поднял, повертел в руках. Да это книжица с золотым рельефом - неужели паспорт? Сразу вспомнил, как молодой типчик, прежде чем убежать, поскользнулся и упал. Открыл обложку и на первой странице разглядел печать.
      Документ был выписан на имя Пабло О'Брайна.
      Дважды прочел имя, посмотрел на улыбающееся с фотографии лицо своего обидчика. Густая копна черных волос, бледные глаза, по-видимому, голубые, волевое очертание полных губ.
      Латиноамериканец ирладнского происхождения. Такое часто случается. В графе "род занятий" - агент компании по импорту в столице государства, бывшей вотчине Генерала.
      Дарелл засунул паспорт в карман. Обернулся на задний фасад дома Коресов и увидел в окне мансарды свет. Направляясь к улице, закурил сигарету и через несколько минут сел в такси.
      9
      Спустя двадцать минут, когда Дарелл вошел в номер, Плежер в банном халате из голубой фланели уже спала, свернувшись клубочком на постели и рассыпав по подушке откинутые со спокойного десткого лица волосы. Вокруг в беспорядке валялись вещи, приобретенные Сайдони Осборн. Он стоял и смотрел на девушку, невольная улыбка тронула угрюмо поджатые губы: удивительно трогательной и невинный был у нее вид.
      Потом тихо прикрыл за собой дверь спальни и пошел к телефону, просматривая на ходу список людей, рекомендованных Виттингтоном.
      Поговорил с человеком по имени Кеннет Йенсен. Попросил, во-первых, дополнительные данные на Пабло О'Брайна, во-вторых, план шести городских кварталов, окружающих объект его интереса, в-третьих, список всех зарегистрированных обитателей дома Кортесов и, наконец, газетные публикации, касающиеся биографических данных Генерала и его недавней деятельности. Затем через того же абонента послал двух людей, Барни Келза и Джеймса Горама, понаблюдать за домом. Йенсен заверил, что все будет выполнено в течение часа. Он показался Дареллу выдержанным, пунктуальным и компетентным.
      Следующий звонок по коду в Вашингтон. Трубку снял помощник Виттингтона - Кинкейд, который совсем ему не нужен. Виттингтона на месте не оказалось, а полученные сведения были старые и малоутешительные майора Джона Дункана еще не нашли, блокировка дорог пока ничего не дала, а Фрич прибудет в Нью-Йорк рано утром.
      Он закурил сигарету - фу, какая гадость! Задался вопросом, что такое добавили на фабрике в табак, и притушил ее в пепельнице. Скользнул взглядом по безликим стенам номера в ожидании Йенсена. Часы показывали за полночь. Снег прекратился. Дарелл подумал о девушке, спящей совсем рядом в ореоле своей невинности, и позавидовал ей.
      Йнсен появился в половине первого. Он оказался коренастым и тучным, преждевременно облысевшим, с круглым живым лицом. Через роговые очки смотрели совиные глаза. Он снял мягкую шляпу, а пальто, аккуратно сложив, повесил на спинку стула. Крепко пожал руку Дарелла. Странно, ладонь была мозолистая, и Дареллу стало интересно, какая же у него основная работа.
      - Мы одни? - спросил Йенсен.
      - В соседней комнате спит девушка, которая должна опознать преступников.
      - Как много она знает?
      - Очень мало.
      Чуть улыбнувшись, Йенсен взглянул на Дарелл:
      - Она не одинока. Я в таком же положении. Играем по-крупному - это все, что мне известно. - Он помолчал, разглядывая Дарелла: - А вы довольно спокойны.
      - Что у вас есть на Пабло О'Брайна?
      - Целая куча. Но прежде всего я послал двоих наблюдать за домом, кстати, Барни Келз - парень что надо. Подготовил план нужной части города. А также досье на все эмигранское окружение Генерала.
      - О'Брайн! - повторил Дарелл.
      Йенсен усмехнулся:
      - Это он вам наставил шышек?
      - Да. А что, разве заметно?
      - Ну, ничего страшного. Итак, О'Брайн - заместитель начальника Федеральной полиции той страны, откуда слежал Кортес. Шестое поколение латиноамериканцев, из огромной семьи, очень состоятельной. Один из его предков боролся бо о бок с Симоном Боливаром против наместников испанского короля, потом вышел из торфяных болот и положил начало целой династии. Если еще раз судьба сведет вас с ним, не называйте его Пит О'Брайн. Он Пабло. Вопрос чести.
      - Запомню, - сказал Дарелл. - Но у него же дома дел по горло. Чем он занимается здесь?
      - У себя дома он нечто вроде второго лица в ФБР, как бы правая рука нашего Д.Эдгара Гувера. Все говорит о том, что эти люди ничего не забыли. Они против возвращения Кортеса или его дочери, если, конечно, тех не привезут в сосновом гробу. И кажется, опасаются, что Генерал готовит свой сценарий второго захвата власти. За последние три года они вкусили плодов демократии, им понравилось, и они не хотят с ней расставаться. Кстати, О'Брайн официально зарегистрирован в качестве иностранного бизнесмена, как то положено по закону.
      - Он здесь один занимается сыскной деятельностью?
      - Нам это неведомо, мистер Дарелл. У нас есть адрес. Задержать его?
      - Нет, - решил Дарелл. - Пока не надо. Расскажите коротко о других проживающих в доме Кортесов.
      Ответ Йенсена был четким. Помимо Генерала и Карлотты он назвал Хустино, профессора Переса, повара по имени Карлос и горничную Муро. Хустино представляет особый интерес, как бывший глава тайной полиции. Ненавидим всеми и каждым в отдельности.
      - А Перес?
      - Он и Кортес росли вместе на ранчо Кортесов. Родители Генерала послали его за границу учиться, так как заметили рано развившуюся одаренность. Известен полной и безоговорочной преданностью Генералу. Кстати, неплохой специалист в области ядерной физики.
      Дарелл поднял глаза на Йенсена, и тот вежливо спросил:
      - Я что-то не так сказал?
      - Продолжайте.
      - У нас наметилось два пункта наблюдения. Дом напротив под номером одиннадцать, принадлежащий Моррисонам, временно пустует, так как хозяева уехали в Нассау. Из него хорошо просматривается улица. Предлагаю позвонить хозяевам и попросить разрешения на временное использование.
      Дарелл кивнул:
      - Также есть комната, выходящая окнами на подъездную аллею и на двор позади дома Кортесов. Я уже снял ее. Там находится Барни Келз с биноклем ночного видения. Первоочередная задача - подготовить телефон со звукозаписывающим устройством. Келза и дом одиннадцать можно соединить напрямую, чтобы координировать действия.
      - Хорошо, - согласился Дарелл. - Одиннадцатый номер беру на себя.
      Йенсен посмотрел в сторону спальни.
      Там стояла Плежер, сонно моргая глазами из-за яркого света, на лице легкий румянец, волосы неприбраны. В банном халате Дарелла, явно великоватом, она смахивала на ребенка, разбуженного разговором взрослых.
      - Мистер Сэм... - тихо сказала она.
      - Все в порядке, Плежер, - отозвался он. - Хорошо, что ты проснулась. Одевайся, мы уходим.
      Она тут же заартачилась:
      - Почему? Мне тут нравится!
      - Там, куда мы идем, тебе понравится больше. К тому же, вероятно, найдем Джонни.
      Она перевела взгляд на Йенсена и закусила нижнюю губув, издав какой-то странный звук.
      - А на новом месте я смогу купаться в ванной?
      - Ты уже... - начала было Дарелл, но сдержался. - Да, Плежер. Сколько угодно.
      - Тогда ладно. Сейчас буду готова.
      Йенсен в разговор не вмешивался...
      В течение ночи дом Кортесов обложили с двух сторон. И все же, думал Дарелл, ребята располагают весьма поверхностным описанием похитителей лишь со слов Плежер. А ее ущербный словарный запас не дает полного представления. И потому без ее личного участия не обойтись.
      Очень скоро Плежер наскучило сидеть и тупо смотреть на улицу. Она обернулась и обиженно сказала:
      - Как мне не по душе этот дом. В отеле лучше.
      Одиннадцатый номер самым идеальным образом соответствовал их целям. Чтобы не привлекать к себе внимания, в комнатах, выходивших на улицу, на разрешалось зажигать свет, и Дарелл с Плежер продолжали бодроствовать в темноте. А Йенсен обосновал свой штаб с телефонами и радиопередатчиком в большой кухне с окнами во двор.
      Комнаты располагались примерно так же, как у Кортесов. Дарелл обследовал все помещения, считая шаги при переходе по коридорам и ступеньки в лестничных пролетах. Он запоминал такое автоматически и, когда завершил обход, был уверен, что сможет быстро и точно передвигаться здесь даже в полной темноте. Комната на втором этаже, из которой он и Плежер наблюдали за противоположной стороной улицы, служила хозяевам гостиной. В нее через высокие окна проникал свет от наружного фонаря. Темно-красная дверь и подходы к ней просматривались вполне хорошо.
      - А вы, знаете ли, выглядите смешно, скукожившись у окошка, - подала голос Плежер.
      Дарелл расположился на деревянном стуле с прямой спинкой и вел обзор через тонкую занавеску, так что сам с улицы виден не был. К тому же, превозмогая себя, воздерживался от курения. Он повернул голову на реплику девушки. Та лежала, свернувшись комочком, на маленьком диванчике возле кирпичного камина. Она очень изменилась с момента их первой встречи в сарае, и он невесело улыбнулся при мысли о сееб в роли Пигмалиона.
      Она надела яркую юбку из вещей Сайдони и, произведя ревизию в одной из комнат наверху, нашла желтый кашемировый свитер и обрядилась в него, не обращая внимания на протесты Дарелла. Тщательно скопировав прическу рекламной девицы из какого-то журнала, обнаруженного на полке, сделала себе такую же. Ее лицо, еле различимое в темноте, было очаровательно в своей естественной простоте.
      - А как бы ты хотела, чтобы я сидел? - улыбнулся он.
      - Ну не так. Вперились и не шевелитесь. И видок же у вас! Будто только и ждете, кого бы прихватить да пристукнуть. А я все думаю о бедном Джонни?
      - И что приходит тебе на ум?
      - Ну как он там. Он не похож на вас. Вы - другой. Джонни - слабак. Я никогда не обманывалась на его счет. По всей видимости он думал, тчо дурит мне мозги, держа за маленькую безмолвную девочку, вся радость которой в кукурузной лепешке. Но я смогла понять, что он за человек - без уверенности в себе и в окружающих, даже когда такое красивый в своей форме.
      Плежер подалась вперед и продолжала очень серьезно:
      - Мистер Сэм, я-то знаю, что бы он там не натворил прошлой ночью, он не хотел зла. Я просто уверена. Ведь это ужасно - то, что он сделал, да? Вы собрали по околоткам всех своих людей, чтобы поймать его.
      - И других тоже, - напомнил ей Дарелл. - Тех, кого ты видела у самолета.
      - Но главное - весь этот хипиш из-за Джонни, верно? Я не хочу, чтобы ему причинили вред. Вон как вы смотрите, сидя тихонько перед окном, словно гремучка за камнем...
      - Я просто наблюдаю, - сказал Дарелл.
      Вдруг Плежер соскользнула с дивана и опустилась около него на пол. Положила руку, а потом и голову к нему на колени и устремила вверх тревожный взгляд.
      - У меня все в голове перепуталось, - прошептала она. - Я всегда думала, что люблю Джонни, даже когда поняла, что он слабак и все такое. А сама ведь надеялась, что появится кто-нибудь вроде вас, мистер Сэм. Кто-нибудь, кто хорошо знает, что это такое - большой мир.
      - Ничего я о нем не знаю. - Он подумал о том зле, которое постоянно встречал на своем пути. - Чем дольше живу, тем меньше во мне уверенности, что вообще что-либо знаю.
      Плежер вздохнула.
      - Я бывало мечтала о таком, как вы, а считала Джонни лучшим из всех. - Она пошевелилась, и он ощутил прижавшиеся к ногам теплые округлости ее тела. А чуть погодя спросила: - И у вас есть девушка, мистер Сэм?
      - Да, есть, - сказала он.
      - Вы ей не изменяете?
      - Стараюсь.
      - А где она сейчас?
      - Далеко. Работает в Европе.
      - А как ее зовут?
      - Дедр.
      Она задумчиво повторила "Дедр", а перед его мысленным взором возник прелестный, безукоризненный образ Дедр Паджет. Плежер поднялась на ноги и подошла вплотную к окну. Дарелл заметил, что она чистенькая и опрятная, не так вульгарно накрашена, как раньше. Волна щемящей душу жалости к ней, как к потерявшемуся ребенку, захлестнула его.
      - Джонни действительно натворил что-то страшное, да? Что будет, если его поймают?
      - Не знаю, - солгал Дарелл.
      - Тогда почему я должна помогать вам? - воскликнула Плежер. - Если я люблю его, то мне до фени, что он там начудил. Если он мне не изменяет, я обазана помогать ему, а не стараться поймать его и упрятать в тюрягу.
      Похоже, пришла пора выложить правду, и он заговорил ровно и спокойно:
      - Плежер, прости уж, но, кажется, тебе следует узнать кое-что о Джонни.
      Она резко обернулась на звук его голоса.
      - Что? Что такое?
      - Джонни женат. Женат уже два года на женщине, которая живет в доме напротив.
      - Мистер Сэм, вы ведь говорите такое не за тем, чтобы я изменилась к нему, а? - в темноте ее голос походил на звон хрупкого хрусталя.
      - Я полагаю, ты знаешь меня уже достаточно хорошо.
      - Женат! Но вы не сказали мне сразу!
      - Мне показалось, это будет неправильно.
      Эта фраза вызвала неожиданную бурю гнева, тут же выплеснутого с пенным шипением:
      - Неправильно?! Видали, весь из себя умник! Я-то знаю. Небось думал, вот дуреха с гор - не научилась как есть, как одеваться и мыться! Нечего вешать мне на уши эти тряпки! Я знаю, что ты пытаешься сделать!
      Она дрожала от злобы. Потом вдруг рывком сдернула с себя свитер и швырнула на пол, рванула блузку, сбросила туфлю.
      - Не нужно мне ничего! На кой черт понадобилось влезать в этот ваш мир с твоей помощью?! Дома с папашей было лучше, честнее. Провались ты со своими шмотками и всеми закидонами. Не хочу подачек, когда за них надо убивать друг друга, фискалить, вынюхивать и таиться, как змеюка за пнем! А ты решил, что можешь купить меня - красивые вещички в обмен на Джонни...
      - Плежер, прекрати! - жестко оборвал ее Дарелл.
      Она стала пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену, постояла какое-то мгновение, поправила порванную одежду. Потом резким движением обхватила голову, по щекам посыпались слезы.
      - Мистер Сэм!.. - Бросилась к нему, и он обнял ее.
      - Успокойся. Все будет хорошо.
      - А мне все равно, - прошептала она. Обмякшее тело потрясали рыдания. - Я, правда, не хочу помогать вам ловить Джонни. Даже если он меня обманывал.
      - Но ты ведь поможешь мне?
      - Да, думаю, да. - Она подняла на него огромные наполненные слезами глаза. - Ради вас, мистер Сэм.
      Йенсен доложил, что прибыл Фрич. Часы показывали половину седьмого утра. Дарелл поручил девушку заботам Йенсена, посоветовав ей соснуть на диванчике, а сам спустился на кухню.
      Фрич разговарил по телефону.
      - Я бы не отказался от кофе.
      - Угощайся. Йенсен приготовил, - сказал Дарелл и добавил: - Выглядишь дерьмово.
      - Черт с ним, с моим видом. Я работал.
      - Мы тоже не отдыхали.
      Фрич снисходительно кивнул.
      - Здорово ты все обложил, - заключил он. - Комар не пролетит. А следовало бы приоткрыть пробочку и дать проскользнуть в бутылку.
      - А роль пробки играет девушка. Она их сразу узнает, стоит кому-нибудь появиться. Вот тогда мы и закупорим бутылку.
      - Как же, держи карман шире.
      - У тебя есть другой план действий?
      Фрич покачал головой. Он тяжело дышал, нижняя губа отвисла.
      - Я сделал все, что мог. Они не попались патрулям на дорогах наверное, прошли задолго до того, как мы блокировали горы. - Он взглянул на Дарелла из-под лохматых бровей. - Надеюсь, твои подозрения насчет этой компашки оправдаются.
      Дарелл снял кофейник с электроплиты. День полностью вошел в свои права, и он выключил свет, который разрешалось зажигать только при закрытой двери.
      - Что-нибудь новое о Дункане? - поинтересовался он.
      Фрич с жадностью выпил кофе.
      - Спасибо. - Он промолчал. - Его видели. Мы в этом абсолютно уверены. Он один, это точно. Только я здесь чего-то не пойму. Сошел с гор вчера утром, сел на попутный бензовоз и отправился в Нэшвилл. Водитель сразу его признал, но сказал, что майор был в гражданском и выглядел очень изнуренно.
      Дарелл сгорал от нетерпения:
      - Что потом?
      Фрич пожал могучими плечами:
      - Он сошел недалеко от центра города. Потом его видели на автобусной остановке Грейхаунд, но уверенности, что сел в автобус, нет. Перебрали все автобусы - никаких следов. Ничего не дала проверка в агенствах по прокату машин, на железных дорогах и в авиакомпаниях. Как сквозь землю провалился. Полагаю, Дункан струсил, сбежал от своих компаньонов и заполз где-то в нору.
      - Почему ты считаешь, что он один? - спросил Дарелл.
      - Следы, обнаруженные на Пайни Ноб, принадлежат только ему. Что касается остального, точного объяснения дать не могу. А ты?
      - Не совсем, - промолвил Дарелл.
      - Думаешь, он объявится здесь?
      - Захочет связаться с женой. Он от нее без ума. Если он принимал в этом участие, то только из-за нее. Скоро предпримет попытку поговорить с ней.
      - Может быть, воспользуется телефоном. Ты...
      - Все прослушивается, - сказал Дарелл. - Йенсен позаботился. Налажены спецустройства, а запись ведется в комнате через переулок.
      Фрич неохотно кивнул, как бы выражая удовлетворение, потом опять нахмурился. Встал и пошатнулся.
      - У тебя ведь здесь девчонка. Послушай, мне кажется, она знает гораздо больше, но запирается. Она в одной упряжке с Дунканом. По-моему, она дурит тебя и всех нас. Я хочу поговорить с ней.
      - Сейчас ее не трогай, - быстро отверг Дарелл. Не хватало еще, чтобы Фрич вмешивался со своей методой железного кулака. - Она свалилась: никто здесь не спал. К тому же она расстроена - я сказал, что Дункан женат. Она любит его.
      - Мать твою! - взорвался Фрич. - Она при своих коровьих глазищах и круглой заднице вертит тобой, как хочет. Держит тебя за дурака. Она знает гораздо больше, чем сказала тебе, но я из нее все равно вытрясу!
      Он резко повернулся и направился к двери. В это время вниз спускался Йенсен, и, кгда Фрич, громко хлопнул дверью, пронесся мимо него, лысый толстяк едва успел откскочить в сторону и с изумлением посмотрел на Дарелла. Тот встал и пошел вслед за Фричем.
      В дальней части холла на верхние этажи вела неширокая довольно крутая лестница, и Фрич, подгоняемый собственным нетерпением, стал быстро подниматься, перешагивая через ступеньку.
      - Гарри, подожди, - спокойно позвал Дарелл.
      - Да пошел ты! Она заговорит. Сам прекрасно знаешь, чем завладели прохвосты и во что это грозит вылиться. У нас нет времени, парень!
      Фрич сделал еще один-другой решительный шаг и почему-то остановился. Послышался болезненный кашель, совсем как при удушье. Судорожно взметнулась рука и, нащупав перила, вцепилась в них. Фрич опустился коленом на дубовую ступеньку и, схватившись за узел галстука, потянул вниз...
      В несколько прыжков Дарелл оказался рядом и подхватил грузное тело.
      - Гарри, что с тобой?
      - Ничего! - со свистом выдохнул Фрич. - Убери руки, черт тебя возьми!
      - Сядь, Гарри...
      - Пошел ты в болото!
      Однако Дарелл не послушался и не отпустил его. Посмотрел вниз, но Йенсена видно не было. Тяжелое тело Фрича содрагалось, словно кто-то наносил по нему мощные удары. Вокруг губ появился синюшный оттенок. Вытаращенные глаза, хотя и устремлены на Дарелла, наверное, ничего не различали. Дарелл усадил его на ступеньку.
      - Сердце, да?
      - Нет, я...
      Оставив Фрича, Дарелл бросился наверх, обшарил полки и нашел бутылку виски.
      А когда вернулся, Фрич стоял уже на ногах. Дыхание несколько успокоилось, но цвет лица оставался землистым. Затуманенным взглядом он уставился на бутылку и потянулся к ней.
      - Спасибо, - произнес он ворчливо.
      - Ерунда, - бросил Дарелл. - Ты когда последний раз был у врача, Гарри?
      - У меня мотор не фурычит. - Признание сопровождалось безнадежным жестом. - Мне нельзя бегать по лестницам, а я все время забываю. Итак, когда ты собираешься доложить об этом по инстанции?
      - Это все, что тебя волнует?
      - Я терпеть тебя не могу, а ты - меня. Нас против желания объединила работа. А тут выпал шанс избавиться от меня, верно?
      Дарелл ничего не ответил. В полутьме верхнего холла разглядел странное выражение на лице пожилого полицейского. И, кажется, понял. В выцветших глазах Фрича копилось нечто вроде ненависти, но вовсе не к нему персонально. А скорее к тому, что он, Дарелл, воплощал в себе. Фрич то ли ненавидел, то ли завидовал молодости, отменному здоровью, способности блестяще выполнять работу, о которой сам так страстно мечтал, ибо обладал немалым опытом и умением, приобретенным за долгие годы самоотверженной службы. Может быть, даже хотел умереть на посту, в каком-нибудь опасном деле. Проводить остаток жизни на заслуженном отдыхе, пастись на зеленом, тихом выгоне, было явно не для него...
      Фрич окончательно пришел в себя, пригладил густые седые волосы.
      - Ну, Сэм, что будешь делать?
      Дарелл понимал, что старик имеет в виду. Теперь Фрич - обуза, опасность и угроза тому, кто повязан с ним общим делом, где порой жизнь одного зависит от другого. В их занятии нет места для сантиментов, поскольку успех преопределяется согласованностью действий, мгновенной реакцией, безупречной координацией разума и мускулов, как и провал отсутствием таковых.
      Он сознавал, какое решение должен принять, но в данный момент не мог этого сделать.
      - Отдохни, Гарри. Поговорим об этом позже.
      - Девушка...
      - Оставь ее мне. Все будет хорошо.
      Фрич опять тяжело задышал.
      - Она издевается над нами. - Замолчал и пожал плечами, как бы сдаваясь: - Ладно, Сэм. Как скажешь. Ты занес надо мной дубинку. Какое время мне даешь?
      - Поговорим об этом позже, - повторил Дарелл.
      - Если она найдет Дункана или узнает, где он объявился...
      - То обязательно скажет мне, - закончил Дарелл. - Ничего не утаит.
      10
      В десять утра Джонни Дункан позвонил Карлотте, своей жене. Четыре минуты спустя об этом уже знал Дарелл, а через десять минут сидел в снятой комнате, окна которой выходили на подъездную аллею позади дома Кортесов, и слушал запись прерывистого голоса.
      Выяснили, что Дункан звонил из телефона-автомата забегаловки в Маунт Вернон, штат Нью-Йорк, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной станции.
      Джонни долго думал, прежде чем решился. Знал, что несколько рискует, но на что-то надеялся. Скорее всго не ощущал себя пока загнанным зверем и не был полностью уверен, что номер прослушивается полицией. Потому и отважился.
      Минувшие сутки прошли под знаком неодолимого смутного страха. Не хотелось глубоко вникать в суть дела. А если бы поразмыслил как следует, то из всех посылок вывел бы неутешительное, но единственно правильное умозаключение - Хустино, завладев грузом, дейтствительно намеревался убить его в горах, и далее, по цепочке, - если убийство планировалось заранее, то было одобрено Карлоттой. А именно в это он не желал поверить. Отвергал подобную мысль полностью и безоговорочно.
      И все же случилось нечто, требующее объяснений. Может ведь быть несчастный случай. Или ошибка. Хустино все перепутал. Вот такую версию он принимал, а другую гнал от себя, потому что, если та, другая - правда, то нужно лечь и помереть или позвать полицейских и сдаться.
      Прежде чем поплестись к телефону, Дункан выпил три чашки кофе. Час пик прошел, но на станции еще толклись пассажиры, что помогало остаться незаметным, не очень привлекать внимание, как и теперь, сидя за дальним столиком и не мозоля глаза любопытным.
      В заведение входили и выходили люди, и никто не посмотрел на него дважды.
      - Еще кофе? - спросила официантка.
      Дункан вздрогнул.
      - Нет... Спасибо.
      Неожиданный вопрос официантки насторожил. Не следует ни с кем общаться, а то еще запомнят. Он положил на стол несколько монет, изобразил на лице улыбку и встал. Телефонные будки располагались в глубине зала. Одну занимала толстуха в норковом манто, которая тараторила громко и без умолку. Дункан проскользнул в другую и закрыл за собой дверь.
      Била нервная дрожь.
      Сначала попал не по тому номеру. К счастью, нашлась еще мелочишка, не нужно обращаться к кому-то за разменом. Трясущейся рукой набрал снова. Женщина в соседней будке повесила трубку и вышла. Напряжение чуть спало. Он вслушивался в делекие гудки. Ну же!..
      Наконец услышал ее голос, низковатый для женщины, с нотками беспокойства.
      - Карлотта? Карлотта, это ты?
      Она быстро выдохнула:
      - Джонни?
      - Я, - ответил он и торопливо добавил: - Со мной все в порядке. Ты волновалась?
      - Дорогой... где ты?
      - Недалеко. Ты одна?
      - Джонни, вчера вечером к нам приходили... Твой друг, Сэм Дарелл.
      - Дарелл?
      - Да, он был здесь.
      - Участвует в операции.
      - Похоже на то.
      Вот чего никак не ожидал. Только не Сэм. Вновь стало страшно. Захотелось все бросить и убежать.
      - Джонни! - голос Карлотты казался глухим и неестественным.
      - Ради всего святого, что с тобой случилось?
      - Разве Хустино не сказал тебе?
      - Сказал, что ты скрылся. - Она заговорила чуть спокойнее. - Джонни, следи за своими словами, понятно? Я волнуюсь. Хустино считает, что за домом следят. Помнишь того человека, О'Брайна, в прошлом месяце? Того молодого дьявола? Его здесь видели. Хустино уверен, что он не один, хотя наверняка сказать нельзя...
      Дункан перевел дух. Пора задать мучительный вопрос, а язык не поворачивается, слова застревают в горле. Но нужно. Необходимо! И он спросил:
      - Карлотта, почему Хустино пытался меня убить?
      - Ты... ты должно быть ошибаешься. Где ты, Джонни?
      - Нет, не ошибаюсь, - упорствовал он. - Хустино стрелял в меня, но промазал. Поэтому я и убежал.
      - Уверяю тебя, ты не должен так думтаь. О, ерунда какая-то! Я люблю тебя, Джонни. Неужели ты думаешь, я позволила бы ему... Если он так поступил, то по собственной инициативе. Ты ведь знаешь Хустино - он бешеный. Возможно, что-то пришло ему в голову...
      - Он подчиняется твоим приказам, Карлотта.
      - Джонни, ты устал и нервничаешь, - она пыталась его успокоить. - Я знаю, тебе порядком досталось. Мы не можем разговаривать таким образом. Слишком опасно. Где ты?
      - Согласен, телефон не очень подходящее средство общения. Я приду сам. Необходимо с тобой поговорить. Скажи, когда я тебя увижу?