Восстание меньшинств

В частности, определенная напряженность между грузинами и абхазами, между армянами и азербайджанцами, вызванная как самим административным подчинением, так и неумелой политикой в отношении нацменьшинств руководителей микроимперий – Грузии и Азербайджана, – имела место всегда и время от времени выливалась в акции протеста различной интенсивности. Однако своего апогея все это достигло лишь после 68 лет их более или менее мирного сосуществования, когда централизованное управление новой «российской империей», каковой по существу являлся Союз Советских Социалистических Республик, ослабло в очередной раз. Можно по-разному относиться к проводимой в СССР национальной политике, но верно одно – в условиях сильной централизованной власти межнациональные распри не могли достичь такого разгула страстей, какой произошел в конце 1980-х и не утихает по сей день.
      В конце 1987 года на волне объявленной перестройки и демократизации страны началась борьба карабахских армян за воссоединение Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР с Армянской ССР. 13 февраля 1988 года состоялся первый многотысячный митинг в центре Нагорного Карабаха городе Степанакерте. 20 февраля 1988 года на сессии Нагорно-Карабахского областного Совета народных депутатов было принято решение о ходатайстве перед Верховными Советами СССР, Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче этого образования из состава Азербайджана в состав Армении. Этому предшествовали аналогичные решения районных Советов. 22 февраля из приграничного с Нагорным Карабахом азербайджанонаселенного Агдамского района на Степанакерт двинулась многотысячная толпа «для наведения порядка». Кровопролитие удалось предотвратить с большим трудом.
      В Армении поднялась волна массовых выступлений – 26 февраля в Ереване состоялся миллионный митинг в поддержку требования о воссоединении Нагорного Карабаха с Армянской ССР. В феврале 1988 года был образован оргкомитет, который руководил митингами и демонстрациями. Сразу вслед за этим, 27–29 февраля 1988 года, в городе Сумгаите начались массовые погромы и убийства армян. Состоявшийся 27 февраля в Сумгаите митинг закончился тем, что первый секретарь сумгаитского горкома коммунистической партии Муслимзаде, взяв в руки государственный флаг Азербайджана, повел за собой огромную толпу. В течение трех дней резни и погромов десятки армян были убиты, сотни ранены, огромное количество подверглось насилию, пыткам и издевательствам, 18 тыс. человек стали беженцами... 15 июня 1988 года Верховный Совет Армянской ССР дал согласие на вхождение Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР на основе статьи 70 Конституции СССР. К тому времени уже несколько месяцев в Карабахе по сути действовало прямое правление Москвы, так как 24 марта ЦК КПСС назначило полномочным представителем центрального руководства в автономии Аркадия Вольского. 21 сентября Президиум Верховного Совета СССР объявил о введении режима чрезвычайного положения в Нагорно-Карабахской автономной области.
      Период времени до 1991 года можно охарактеризовать как период ведения бесплодных переговоров (как с участием Москвы и Еревана, так и двусторонних – между руководствами Нагорного Карабаха и Азербайджана), принятия Москвой и Баку неосуществляемых решений, возникновения целой армии беженцев как с одной, так и с другой стороны, локальных вооруженных столкновений между армянами и азербайджанцами как в самом Нагорном Карабахе, так и на армяно-азербайджанской границе. 2 сентября 1991 года в Степанакерте состоялась совместная сессия Нагорно-Карабахского областного и Шаумянского районного Советов, которая приняла Декларацию о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики в границах автономной области и Шаумянского района. Председателем исполкома республики был избран Леонард Петросян. В ответ на это азербайджанская сторона впервые подвергла Степанакерт обстрелу из ракетных установок типа «Алазань». 23 сентября в Железноводске (Россия) по инициативе Бориса Ельцина и Нурсултана Назарбаева прошли переговоры между делегациями Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха по вопросу урегулирования карабахского конфликта. Было принято совместное коммюнике, однако уже 25 сентября был осуществлен первый артиллерийский обстрел Степанакерта из близлежащих азербайджанских населенных пунктов, ставший фактическим началом армяно-азербайджанской полномасштабной войны. 5 мая 1994 года при посредничестве России, Киргизии и Межпарламентской Ассамблеи СНГ в столице Киргизии Бишкеке Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения подписали протокол, вошедший в историю урегулирования карабахского конфликта как Бишкекский, на основании которого была достигнута договоренность о прекращении огня. С 9 по11 мая проходило оформление российским посредником договоренности о повсеместном прекращении огня. Документ был подписан главами оборонных ведомств Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха. Соглашение вступило в силу 12 мая 1994 года и действует по сегодняшний день.
      В тот же период времени в фазу войны вошли и грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты. Южная Осетия и раньше лелеяла мысль о выходе из Грузинской ССР и об объединении с Северной Осетией в рамках РСФСР, а на волне перестройки начала открыто требовать этого. 20 сентября 1990 года власти автономии во главе с Торезом Кулумбеговым заявили о провозглашении Республики Южная Осетия в составе Грузии. В ответ президент Грузии Звиад Гамсахурдиа заявил о ликвидации автономии и образовании на ее территории особой области Шида Картли. 8 января 1991 года министр внутренних дел Грузинской ССР Давид Хабулиани заявил, что осетинское население должно покинуть пределы Грузии. На следующий день, выступая на чрезвычайной сессии Верховного Совета Грузии, Гамсахурдиа призвал защитить грузинскую землю от «агрессора – осетин и русских». 14 января грузинской милицией в Цхинвали были завезены гранатометы и огнеметы, неделю спустя в город вошла большая группа грузинских вооруженных боевиков «Мхедриони», чуть позже очаг напряженности переместился из Цхинвали в осетинские села, откуда началось массовое изгнание осетин. В результате боевых действий было убито более 2 тыс. человек. 29 мая 1992 года был принят Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия. При посредничестве Президента РФ Бориса Ельцина в июле 1992 года было объявлено о прекращении огня, за соблюдением этого следят Смешанные силы по поддержанию мира, состоящие из российских, грузинских и южноосетинских воинских подразделений. Часть жителей вернулась в свои дома, но, по некоторым оценкам, около 50 тыс. человек все еще остаются беженцами.
      В период войны, 19 января 1992 года, в Южной Осетии был проведен референдум по вопросам провозглашения независимости и присоединения к России. Подавляющее большинство жителей высказались за, и 29 мая 1992 года парламент республики опубликовал акт о государственной независимости. Война закончилась в июле 1992-го. Согласно Дагомысскому соглашению, в республике были размещены трехсторонние (российские, грузинские и южноосетинские) силы по поддержанию мира, основу которых составил российский батальон. Сейчас 98% из 70 тыс. осетинского населения имеют российские паспорта, еще тысяча человек из 20-тысячного грузинского населения Осетии подали документы на их получение.
      В Абхазии причиной конфликта являлись прежде всего противоречия в отношении статуса республики в рамках Грузии. Абхазия была автономной республикой в составе Грузинской ССР, но когда Грузия добилась независимости и к власти пришел радикальный националистический режим Звиада Гамсахурдиа, Абхазия начала жаловаться на то, что Тбилиси посягает на ее автономию, и требовала равного с Грузией статуса в рамках свободной конфедерации. Грузинская сторона отвергла эти требования, опасаясь, что они будут лишь первым шагом к независимости, отсоединению Абхазии, и в августе 1992 года грузинские войска и военизированные формирования вошли в республику. Абхазы при содействии национальных движений Северного Кавказа оказали ожесточенное сопротивление. К концу 1993 года большая часть грузинского населения Абхазии была вынуждена бежать. По некоторым данным, число беженцев превышает 200 тыс. человек. Российские войска под эгидой Миротворческих сил СНГ, образованных в начале 1994 года, патрулируют линию прекращения огня. ООН активно поддерживала мирные переговоры, назначив в мае 1993 года специального посланника по этому конфликту, а Миссия ООН по наблюдению в Грузии осуществляет мониторинг приграничной зоны.
      Надо отметить, что проблемы Закавказья на этом не заканчиваются: на повестке дня все более накаляющиеся отношения между Тбилиси и армяно– и азербайджанонаселенными районами Грузии – Джавахети и Квемо Картли, где армяне и азербайджанцы в начале 1990-х годов поднимали вопрос о своем выходе из состава страны и присоединении к соседним республикам. Иначе говоря, в Джавахети и Квемо Картли можно проследить «предконфликтную ситуацию», которая при наличии определенных обстоятельств может перерасти в открытое столкновение с целью сепаратизма или ирредентизма, как произошло в случаях с абхазским, югоосетинским, а также нагорно-карабахским конфликтами.
 

Вывод третий

      Надо отметить, что территориальные конфликты характерны не только для Закавказья. Национальные меньшинства, компактно населяющие приграничные регионы, везде представляют собой «фактор риска». Существует два основных вида таких противостояний: сепаратизм и ирредентизм.
      Американский профессор Дональд Горовиц дефинирует сепаратизм как «выход группы и занимаемой ею территории из-под юрисдикции государства, составной частью которого она является. Ирредентизм же есть объединение этнически родственного населения и его приграничной территории с родственным государством, которое готово их присоединить. За выходом из-под юрисдикции путем сепаратизма следует создание нового государства, а результатом ирредентизма является присоединение, аннексия определенной территории тем государством, которое выражает готовность присоединить ту или иную группу, но это не есть простая аннексия: в основе такой аннексии лежит этническое родство». Молодые республики Азербайджан, Армения и Грузия, во второй раз вставшие на путь независимости, во второй раз сталкиваются с проблемой пограничных межэтнических конфликтов, в которых, в определенном соотношении, присутствуют обе составляющие: Армения откровенно не против присоединения к ней провозгласившего независимость Нагорного Карабаха, а Москва с молчаливым одобрением прислушивается к доносящимся из также декларирующих свою независимость Абхазии и Южной Осетии просьбам войти в состав РФ. А сложность закавказских конфликтов, как уже было сказано выше, усугубляется еще и тем, что перед их началом пограничные оспариваемые территории не были моноэтничными, что позволяло конфликтующим сторонам делать утверждения об автохтонности собственных наций и спекулировать понятием исторической справедливости в решении фактически территориального вопроса. В результате погромов и военных действий произошло этническое размежевание, однако в данном контексте это вовсе не упростило, а наоборот, еще более усугубило ситуацию – к «справедливости» исторической добавилась «справедливость» по отношению к беженцам и насильственно перемещенным лицам.
 

Будет ли сделана третья попытка?

      Некоторые политологи полагают, что на самом деле в Закавказье идут закономерные процессы – процессы создания национальных государств, такие же, какие в XVI–XIX веках происходили в Европе. Конечно, можно с этим согласиться, но в XXI веке действуют несколько иные механизмы сдерживания, нежели в XVI веке, и сегодня схема дикого строительства государств «агрессия – война – победа – новые госграницы» не срабатывает. И те межгосударственные конфликты, которые не решаются за столом переговоров, грозят затянуться на долгие десятилетия, как сохраняющийся почти 30 лет в состоянии «ни войны, ни мира» кипрский или длящийся уже более 60 лет и перемежающийся перманентными вспышками насилия арабо-израильский конфликты. На сегодняшний день конфликты в Закавказье в части военных действий «заморожены» вот уже 12 лет, однако за время фактического прекращения огня решение этих проблем не сдвинулось с точки замерзания. Все предлагавшиеся до сих пор варианты урегулирования отвергались то одной, то другой, а то и обеими конфликтующими сторонами одновременно – территориальные претензии обосновывались взаимоисключающими аргументами.
      Не останавливаясь на общеизвестных предложениях урегулирования грузино-осетинского, грузино-абхазского и армяно-азербайджанского конфликтов, не приведших за эти 12 лет ни к каким результатам, хотелось бы взглянуть на сложившуюся ситуацию с несколько иной точки зрения – с точки зрения предметов конфликта, а именно принадлежности территорий и их администрирования, ибо в конечном итоге все упирается в это. Сделанный в первых главах статьи краткий обзор новейшей истории конфликтов Закавказья показывает, что в условиях отсутствия межгосударственных границ возникавшие межнациональные конфликты носили локальный, кратковременный и несущественный характер. Более того, они не становились непосильным бременем для поколений, превращая их в жертвы ненависти своих предков: народы как минимум 200 лет жили бок о бок, не разделенные ни границами, ни международными миротворческими силами. За этот период лишь один раз конфликт перешел в стадию войны (в 1918–1920-х годах), да и то был быстро погашен советизацией Закавказья, то есть упразднением межгосударственных границ и установлением сильной наднациональной власти. И хотя политические элиты советских республик продолжали подковерную борьбу, все это не находило особого отражения в обществах – люди вместе жили, творили, созидали, заключали смешанные браки.
      На самом деле сегодняшняя ситуация в регионе мало чем отличается от ситуации 1918–1920-х годов. Разве что приостановлены военные действия. Те же госграницы, то же столкновение геополитических интересов сверхдержав и разделительные линии, та же межнациональная вражда. Только продлилось все это не два года, как в начале XX века, а тянется долгие 12 лет и без видимых перспектив завершения на ближайшее будущее. Все предложения посредников основываются на существовании в Закавказье минимум трех независимых республик и не рассматривают возможности их объединения. Не рассматривается также возможность возникновения внешней по отношению к региону силы, которая, установив в Закавказье свое правление, может принудить всех находящихся в ее подданстве жить в мире. Такой, какой исторически была Россия.
      Между тем идея формирования закавказской или, как принято сейчас говорить, южнокавказской федерации или конфедерации продолжает витать в воздухе и даже обретать некие зримые очертания. Кроме очень медленно, но все же набирающей обороты Южнокавказской парламентской инициативы в конце 2005 года произошли события, которые некоторые наблюдатели склонны увязывать именно с перспективой создания такого государственного образования. Речь идет о состоявшемся 29 ноября 2005 года в Армении референдуме по конституционным поправкам, который очень активно лоббировался европейскими структурами. В числе многочисленных поправок в реформированную конституцию вошли такие пункты, как снятие запрета на двойное гражданство, передача права решения вопроса о госграницах Армении от плебисцита парламенту республики, пожизненная неприкосновенность президента республики: его неподсудность за деятельность, следующую из его статуса на срок своих полномочий «и после него». Следует отметить, что именно по этим пунктам в республике развернулись основные разногласия. Сторонники южнокавказской федерации комментируют их следующим образом:
      • двойное гражданство даст возможность быть одновременно гражданами и национальной республики, и конфедерации;
      • определение границ парламентом облегчит образование административных границ и утверждение государственной границы по всему периметру Южного Кавказа;
      • пожизненная неприкосновенность президента страны «в рамках его полномочий» позволит последнему избежать преследования за ущемление суверенитета республики, что неизбежно в случае вхождения в состав какого-либо гособразования.
      Не следует оставлять без внимания и прозвучавшее опять же в конце 2005 года заявление ряда объединяющих выходцев из Армении общественных организаций Азербайджана о необходимости «предоставления им в Армении автономии и двойного гражданства».
      Трудно сказать, в каком направлении будут развиваться события в Закавказье дальше. Определенно одно: любой вариант решения из числа официально предлагаемых ведет за собой победу одной и поражение другой стороны конфликта, что неминуемо станет в дальнейшем новым предметом внутриполитических спекуляций элит конфликтующих сторон, а значит, и дальнейшего нагнетания атмосферы обоюдной неприязни. Официально стороны будут разведены, но конфликты не будут ни решены, ни даже загнаны вглубь, поскольку общественность «проигравшей» стороны будет оскорблена очередной «исторической несправедливостью», вину за которую она, не без помощи национальных властей, возложит не на международную общественность и посредников, а на «народ-победитель». Следовательно, единственным ресурсом действительного решения проблем Закавказья может стать лишь его объединение. Возможно ли это? Может ли Южнокавказская парламентская инициатива перерасти в парламентскую ассамблею, которой в дальнейшем могут быть делегированы определенные полномочия? Смогут ли прийти к подобному решению Азербайджан, Армения, Грузия и три самопровозглашенные республики? Время покажет...

Игорь Мурадян
Сближение интересов США и Ирана на карабахской почве

      НЫНЕШНИЕ ПРАВЯЩИЕ администрации США и Ирана принадлежат к политическим группировкам, осуществляющим некую политику «религиозной проповеди», что принято относить к определенным формам мессианства. Недаром с легкой руки политологов-академистов обе правящие команды отнесены к неоконсервативному направлению. При этом различия между идеями неоконсерватизма в США и Иране практически состоят только в сфере этики. Политика Джорджа Буша основана на идеях американского неонационализма и протестантского христианского фундаментализма, призывающих вернуться к традиционным ценностям христианского учения. Нет сомнений в том, что политика Буша представляет собой реакцию на определенные серьезные вызовы современного мира, усиление брутальности и хаоса, утраты контроля над очагами потенциальных макроконфликтов, а также неограниченное развитие свободной международной торговли и финансовых потоков, в результате чего США не могут сохранить не только свой статус супердержавы, но и свое место в мировой экономике.
      Американская земля уже не одно десятилетие блуждает в поисках своего хозяина, во многом благодаря политике левых либералов, захвативших позиции в Демократической партии и вообще в политическом классе США и американском обществе. На США постоянно наступают цунами еврофашизма, еврокагэбизма, антисемитизма, нетрадиционных мотивов поведения. Традиционное общество в США не может не реагировать на эти гибельные тенденции, но, к сожалению, команду Джорджа Буша во многом только декларативно можно рассматривать как неоконсервативную. Это не первый, но и не самый эффективный и адекватный «прорыв» к традиции, прежде всего христианско-фундаментальной и консервативно-революционной англосаксонской традиции. Примечательно, что именно правоконсервативные эксперты и аналитики в США пытаются пересмотреть взгляды и подходы в отношении Ирана, оперируя такими категориями, как «исламская демократия» и «исламское гражданское общество». Традиция в любой авраамической религии имеет один и тот же генезис, одни и те же примордиальные основания. Несмотря на демонстративную относительную лояльность Ирана к Европе и ведущим европейским государствам, именно США вызывают больший интерес в Иране как культура и социум, что особенно явно проявляется в отношении к исламским группам в Европе и в США (мелочи, но интересные мелочи).
      Даже при явных признаках общности идеологической парадигмы довольно сложно проиллюстрировать корреляцию между пирамидальными конспирологическими проектами и конкретными политическими задачами, особенно в «темных углах бессознательного», каким представляется этнос. События в Ираке оставили в тени многие процессы и события, которые в совокупности подтверждают то, что США осуществляют совершенно новую политику в регионе Большого Ближнего Востока. Из всего того, что лежит на поверхности, приведем следующее.
      США кардинально пересмотрели свою политику в отношении Турции, что стало результатом серьезного переосмысления, которое происходило не с 2003 года, а с момента ухода из жизни и политики Торгута Озала.
      США сделали все, чтобы не допустить Турцию в Центральную Азию и на Кавказ в качестве доминирующей и конкурентоспособной державы.
      США привели Турцию к глубокому системному экономическому кризису в конце 90-х годов, который длится до сих пор, что сорвало планы Турции в части приобретения новых систем вооружений.
      США осуществляют последовательную политику дистанцирования от Турции государств Балкан, Кавказа, Центральной Азии и арабского мира.
      США совместно со своими партнерами создали на Севере Ирака курдское государство, угрожающее Турции.
      Декларативно настаивая на включении Турции в Европейское сообщество, США привели это сообщество к кризису и развалу, не оставляя шансов и самой Турции.
      США построили в Азербайджане клановое, сильно зависимое государство, не способное принимать самостоятельные решения по части национальной безопасности.
      США уничтожили патологически враждебный Ирану режим Саддама Хусейна и открыли перед Ираком и Ираном перспективу сближения и сотрудничества.
      США уничтожили других врагов Ирана – режим талибов в Афганистане, открыв путь сотрудничества с Ираном, который теперь располагает значительным влиянием в Герате, Хазарейстане и в таджикских провинциях.
      Американские эксперты и политические проектировщики (кроме Фонда «Харитедж») никогда не рассматривали перспективу расчленения Ирана по религиозно-этническому признаку, считая это совершенно неприемлемым для США.
      Иранская тема, рассматриваемая в наиболее авторитетных американских консалтингах, однозначно исключает примитивные схемы и рассуждения.
      Несомненно, США никогда не позволят Израилю применить ядерное оружие против Ирана. Американско-иранские отношения далеки от идиллических, но катастрофы не произойдет, пусть на это никто не надеется.
      США не стали жестко реагировать на радикальные выступления президента Махмуда Ахмадинежада, с интересом рассматривают членов новой правящей команды Али Лариджани и Манучера Моттаки, всегда были готовы на контакты с людьми Али Акбара Хашеми-Рафсанджани.
      США более не интересуются проблемой Мегринского коридора, тем более весьма далеки от идеи его разблокирования в интересах Турции и Азербайджана, а также более не проявляют интереса к задачам урегулирования турецко-армянских отношений, выстраивая свою политику в отношении Армении как важного стратегического резерва своей политики в регионе, не возражают против сооружения ирано-армянского газопровода.
      США совершенно не заинтересованы в ухудшении отношений с Ираном, оказавшись в весьма тяжелом военно-политическом и экономическом положении, рассчитывая на снятие ряда «непринципиальных» проблем в регионе Большого Ближнего Востока.
      В условиях нарастания влияния суннитского движения «Братьев мусульман» в Египте, Иордании и Палестине в результате свободных выборов Иран, как стабильная и неагрессивная страна, рассматривается несколько иначе, в ракурсе пересмотра американцами принципов свободы и демократии в исламском обществе.
      В США существует мощное проиранское лобби, представленное ведущими нефтяными компаниями Техаса, тесно связанными с семьей Джорджа Буша. Религиозные и общественные лидеры христианско-фундаменталистских конгрегаций США, а также многие блестящие американские интеллектуалы с огромным интересом вглядываются в консервативно-революционный политический и этический опыт Ирана, а иранская интеллигенция с большой симпатией и интересом относится к американской культуре и традиции менеджмента.
      США и Ирану незачем расконсервирование карабахской проблемы, появление в регионе каких-либо миротворцев, что приведет к новому, теперь уже неконтролируемому макроконфликту. Вездесущий тезис о заинтересованности США использовать территорию Азербайджана и тем более Низинного Карабаха для атаки на Иран представляет собой полную ерунду. США вполне устраивает тот формат военно-технических отношений с Азербайджаном, который существует. (Функция Азербайджана в военных задачах США в переводе с английского на русский означает «камешек для перехода речки вброд».)
      США и Ирану незачем катастрофическое ослабление Армении и тем более ликвидация армянского государства, что произойдет с утратой карабахской провинции. США и Ирану незачем чрезмерное усиление турецко-азербайджанского блока, полный турецкий контроль над энергокоммуникациями.
      Даже некоторое улучшение американско-иранских отношений позволит США успешно решить многие проблемы в регионе, что предполагает также сотрудничество с соседними с Ираном государствами. Нынешняя стабильная ситуация в карабахской провинции вполне и однозначно устраивает США и Иран. У европейцев и у радетелей интересов Турции и Азербайджана в США и Иране нет шансов вернуть армянство карабахской провинции к прежнему состоянию гетто в Азербайджане, как это имело место 70 лет периода советской либеральной империи.