II. ОККУПАЦИОННЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ

      Оккупированная немцами Латвия подчинена рейхсминистру Восточной области Альфреду Розенбергу и государственному комиссару Гейнриху Лозе. Генерал-комиссаром самой Латвии является д-р Дрекслер, которому непосредственно подчинено так называемое «самоуправление» Латвией.
      В Генеральном комиссариате имеются все такие отделы, которым соответствуют генерал-дирекции в «самоуправлении». Что решают и говорят отделы генерал-комиссариата, то повторяют и тромбонят /базуне/ генерал-дирекции.
      Вся Латвия разделена на 6 округов /новадос/, которым управляет комиссар округа:
      Комиссар Рижского городского округа – Витрок,
      = = сельского округа – Фуст,
      = Латгальского = – Н. Ризкен,
      = Видземского = – Ханзен,
      = Земгальского = – фон Медем,
      = Курземского = – Алнор.
      Этим комиссарам округов непосредственно подчинены городские управы и волостные управы, которые все распоряжения /валде/ получают от комиссаров округов. Выполнение своих распоряжений немецкие комиссары достигают с помощью комендатур, немецкой и латышской полиции.

III. ПОЛИЦИЯ

      Оккупационная власть в Латвии образовала численно большую полицию, которая разделена на разные категории. Дела граждан немецкой национальности решает только немецкая полиция; латышские полицейские не смеют прикасаться к немцам.
      Имеются две политические полиции. Центр немецкой политической полиции помещается в Риге: улица Рейнера, 1 и бульвар Райниса, 5. Вспомогательная полиция немецкой политической полиции, в которую входят и латыши, помещается по бульвару Райниса, 6. Немецкая политическая полиция рассматривает все политические дела. Латышская вспомогательная полиция рассматривает только мелкие.
      Политической полиции подчинены немецкая жандармерия, полиция безопасности и СС.
      Все распоряжения полиции о политических делах дает «СД» и командир полиции безопасности. Полиция безопасности имеет целую сеть агентов. Эти агенты частенько ведут себя публично так, как будто они настроены против немцев, и позволяют арестовывать себя этой полиции, которая следит за порядком /картибас полиция/. Полицейский в таких случаях никогда не узнает о том, что он арестовал агента. Если кого арестовывают за политическое дело, тогда арестованному трудно сказать, кто был агент, так ловко они действуют.
      Немецкая полиция сорганизовала в Даугавпилсе специальную школу шпионов и диверсантов. Прошлой зимой /1942-43 гг./ эта школа выпустила подростков, задачей которых было убивать командиров и комиссаров партизан. Но это вовремя разоблачили, и у немцев ничего не вышло. Некоторые бригадиры разоблачили немецких шпионов, которые там завелись. Иногда немцы вербуют для шпионажа родных партизан и старух.
      Сеть немецкого шпионажа очень широка и простирается за фронтом. По документам, которые мы отняли у старшего полицейского Рунданской волости, видно, что у немцев имеются сведения даже о таких партизанах и парашютистах, которые готовятся еще в Москве для работы в Латвии. Часть сведений, разумеется, партизаны добыли от таких «партизан», которых они взяли в плен и которые стали предателями.
      Полиция для охраны порядка состоит из трех групп: А, В и С. В группу «А» зачислены те полицейские, которые постоянно действуют в каком-либо городе или волости. В группу «В» зачислены те полицейские, которые командуют каким-либо объектом или охраняют границу.
      Эти обе группы получают жалованье.
      Третья группа «С» состоит из лиц, которые не получают жалованье, работают в своем доме и которым выдано также оружие. Их вызывают по телефону или по специально сорганизованной цепи связи в специальных случаях для борьбы с партизанами и т. п.
      Кроме того, полицейскими организациями являются команды пожарников, которые созданы для ликвидации последствий противонемецкого вредительства, актов диверсий и борьбы с партизанами. Полиция пожарников также разыскивает участников диверсионных актов.
      Дальше необходимо упомянуть о железнодорожной полиции и контрольной полиции, главнейшей задачей которой является контролировать сумки путешественников и возы, не имеются ли там продукты, как они говорят, для спекуляции.
      Полиция в большинстве своем состоит из латышей. Каким образом это случилось? Во-первых, в полицию поступили те, которые вначале принимали участие в зверствах немцев и которые не получили другого места в учреждениях немецкой оккупации /диенестс/. Но этих людей было мало. Тогда стали вербовать новых. Эта вербовка удалась в связи с тем, что усиленным порядком стали посылать латышей на работу в Германию и Эстонию. Этих работ все страшатся как смерти. Поэтому многие с целью уклонения от посылки в Германию записались в полицию. К этому подстрекало и то обстоятельство, что полицейским легче достать кое-что из продуктов промышленности. Но бегство от немцев, как это думали некоторые, не удалось. Ибо, во-первых, время от времени из числа полицейских составляли так называемые «добровольческие» батальоны, вернее батальоны полицейских /картибас сарг. батальонс/, и посылали их или против партизан, или на фронт. Среди полицейских наблюдается рост противонемецких настроений. Так, в конце декабря прошлого года в 12-м полицейском участке, в Риге, по улице Бикерниеку был устроен вечер смычки немцев с латышами. Некая латышская девица танцевала с немцами. Когда был дамский вальс, она пригласила латышского полицейского, но он ответил: «Смой руки от немецкого навоза». Это слышал какой-то местный немец. Начался спор и перестрелка. 2 немцев застрелили. Всех латышских полицейских этого участка потом арестовали.
      В феврале сего года в ресторане «Темпо» в отдельном кабинете сидели немецкие матросы. Им давали пиво, но латышским шуцманам надо было ожидать. Начались ругательства латышей с немцами. Одному латышскому шуцману сильно разбили голову, а двух немецких матросов избили до бессознания. Разгромили весь ресторан.

IV. ДОКУМЕНТЫ

      Вначале немцы сильно преследовали тех, у кого были советские паспорта. Обыкновенный паспорт сейчас – это старый латвийский паспорт, на который наложена печать, до какого времени паспорт годен. Обыкновенно он годен на три месяца. В данное время выдают новые паспорта. Это те же старые латвийские паспорта, но только в них сверх латышского текста приложен еще немецкий текст. Если паспорт утерян, тогда выдают удостоверение личности, которое тоже в виде книжки на немецком и латышском языках, сроком на 6 месяцев. Документ такой же важности, как паспорт, это книжка снабжения, которая необходима каждому. Без разрешения переходить из одного места в другое можно обойтись. Для проезда по железной дороге необходимо разрешение. Это выдает комендант станции, если разрешает комиссариат округа. Но эти разрешения можно получить также и по «блату», за взятку. Наилучшей взяткой являются знаки на выдачу премий, по предъявлению которых можно купить водку.
      В последнее время еще начинают выдавать трудовые книжки. Кроме того, фабрики выдают свои рабочие удостоверения. Людям в возрасте мобилизации необходимо иметь удостоверение о том, что они освобождены от военной службы /имеющиеся образцы прилагаю при этом/.
      В середине апреля генерал-директор внутренних дел сообщил, что он отсрочил до 1 января 1944 г. шестимесячные удостоверения личности (зеленый картон), а также отсрочил до указанного срока старые, досоветские паспорта Латвийской, Литовской и Эстонской республик.

V. ТЕРРОР

      После первых убийств, сейчас же после немецкого вторжения в Латвию, немцы постепенно установили свой палаческий порядок. Вначале они расстреливали у центральной тюрьмы и срочной тюрьмы. Позже водили расстреливать к соснам Бикерниеки /там теперь сильно распространяется зловоние, и население не пускают к соснам/, в лесу между Катлакалном и Бишумуйжа и где-то в лесу у Лубанского шоссе.
      Вначале еще был такой случай: около 300 заключенных вывели из центральной тюрьмы на кладбище Матиса на расстрел. Мимо этого места проезжали немцы, которые спросили, почему хотят расстреливать. Шуцманы ответили, что это коммунисты. Немцы стали всех расспрашивать, и арестованные ответили, что они не коммунисты. Тогда немцы задали вопрос: «Кто коммунисты?». Трое отозвались. Этих задержали и, наверное, расстреляли, а остальных освободили. И позже больше всего расстреливали евреев. Если в декабре мес. 1941 года в «гетто» в Риге было около 30 000 евреев, то в августе 1942 г. там осталось только 3000 чел. Теперь евреев в Риге совсем мало и только те, которых немцы рассматривают как «полноценных жидов». Зимой 1941–1942 гг. везли эшелонами, главным образом, евреев из Риги, из Австрии, из Чехословакии, из Франции и других мест и расстреливали у сосен Чуйбе; эта местность находится между станциями Румбуле и Саласпилс. У тех сосен со стороны Даугавы имеется вересковое поле, и когда проезжаешь мимо, то видны длинные-предлинные могильные холмы. Какой-то железнодорожник сосчитал, что туда для расстрела привезли 24 эшелона евреев. Всего у сосен Чуйбе расстреляно 80 000 человек. В расстреле принимали участие под немецким руководством главным образом латыши – мальчишки со школьной скамьи и разный сброд из полицейских. Во время этих убийств даже сторонники немцев были недовольны и говорили, что латышам не следовало бы по желанию немцев быть палачами населения чужих стран.
      Эти расстрелы продолжаются и сейчас.
      Недавно 500–700 евреев вывезли к Саласпилсу и расстреляли за то, что у них будто бы была организация, которая исходатайствовала паспорта подданных Испании или местных русских.
      Подобные убийства совершались и в других местах. В Лудзе расстреливали в лесу Гарба, в Карсаве на горе падали Майту Калнс, в Резекне на горе Анчупана.
      В Резекне, на площади рынка, расстреляли 300 человек из сел Аудрини и Барсуки. Население села Барсуки расстреляли за то, что в этом селе скрывался советский работник Прощенко.
      В волости Пилда в селе Платачи сожгли со всем домом семейство Мейран. Они не ходили в церковь, и священник выдал его за коммуниста и укрывателя оружия. Другие люди думали, что в доме просто случился пожар, и побежали тушить. Их арестовали, но позже все-таки освободили.
      В июле 1942 года в волости Лиелварде двое пленных, которые работали у волостного старосты, убили некоторых жителей, взяли оружие и бежали. При поимке одного из них застрелили, а другой сдался в плен и рассказал немцам, что сельхозрабочие в своей среде вели разговоры о том, что скоро придет Красная Армия. В связи с этим во всей волости собрали 14 сельхозрабочих и вместе с этим пленным /т. е. 15 человек/ публично повесили в Лиелварде. При повешении должны были присутствовать в обязательном порядке все жители и пленные из Лиелвардеской и ближайших волостей. Повешенные висели три дня.
      В волости Бебри летом 1942 года пленный, работающий у хозяина Озолина, сказал, чтобы ему после тяжелой работы, в продолжение недели, разрешили бы отдохнуть и не гнали бы пасти скот. За это его арестовали, в волостной управе избили и после этого расстреляли.
      В Извалтесской волости немцы сожгли село Злотово за то, что летом 1941 года во время боев с одной частью Красной Армии у этого села были убиты 8 фрицев.
      В апреле 1943 года немцы сожгли село Ловушко в волости Бриги, а жителей выселили за то, что это село было связано с партизанами.
      Все латвийские тюрьмы переполнены.
      В Риге центральная тюрьма превращена в политическую тюрьму. Во всех корпусах сидят люди, которых обвиняют в коммунизме. Однако во 2-м корпусе ее сидят латвийские националисты, в особенности старые офицеры и «перконькрустеши». В 4-м корпусе сидят дезертиры. Последних держат до тех пор, пока они согласятся поехать на фронт. Суда для политических нет.
      Судебный следователь дает заключение троякого рода: расстрел, концлагерь или освобождение. До октября 1942 года из числа заключенных в центральной тюрьме ежемесячно расстреливали от 100 до 400 человек. На расстрел возили автомашинами. Иногда грузили людей в автомашинах /закрытой/ как дрова, бревно на бревно, впускали из мотора отработанные газы, вследствие чего люди отравлялись. После этого их сваливали в ямы. После октября мес. немцы распустили слухи о том, что политическим не будут больше выносить смертный приговор. Однако и теперь расстреливают много, только более скрытно. Один из приемов расстрела следующий: вызывают арестованного для освобождения. Они дают подпись о том, что вещи все получили, а казенные вещи вернули и сами освобождены. Их выпускают через одну дверь, а через другую берут и везут на расстрел. Если родные приходят и спрашивают, куда делись, то им отвечают, что они освобождены тогда-то. Насколько нам известно, генерал Дамбитис сидел в центральной тюрьме, но где он сейчас, неизвестно.
      В центральной тюрьме из знакомых работников, между прочим, сидели или сидят следующие: проф. Кузнецов с сыном Леоном, профессор освобожден; Аузиньш – инспектор милиции, позже работал в банке; Гайлис – работал в таможне в г. Валке; Лангенфельд С., автомеханик с Взморья, кажется, расстрелян; Луциньш, пожилой мужчина, бывший летчик во время Гражданской войны; Упманис Валфридс, в тюрьме говорил против СССР, переведен в концентрационный лагерь; Будзинский, в тюрьме выражал ненависть к СССР, освобожден; Зиедарс из Вольмарского уезда, освобожден; Ростокс Янис, милиционер, освобожден; Ратиньш, пожилой мужчина; Сотниекс – работал у «Варонис», гвардист, выпущен из тюрьмы, а потом снова арестован; Канзанс Антонс из строительной конторы; Руткинс – участник так называемых боев за свободу Латвии, офицер, колпаковец, переведен в концентрационный лагерь; Гейданс, из объединения патриотов; Петкевич, полицейский при Ульманисе, при нас руководитель кооператива, расстрелян; Кмитс – оружейный мастер, расстрелян; Кницис и Биезайс – парашютисты, освобождены, наверное предатели; депутат Верховного Совета СССР Колтанс, который, судя по всем приметам, теперь расстрелян. Ручаться за это дело все-таки не могу.
      Еще сидели: бывш. социал-демократ Август Озодиньш; отец председателя Исполкома Московского района г. Риги Манзуров, комсомолец Трупиньш; зам. директора треста овощеводства Август Калниньш /еще сидит/; Лиеде Артурс, обучавшийся в высшей школе, адвокат /еще сидит/; Альфред Полис – работник Кулдигского уезда; Яков Берзиньш – работник треста парикмахеров /теперь переведен в концлагерь/; Стинкулс – банковский работник /освобожден/; Альфред Дауча – комсомолец – переведен в концлагерь; Эдуард Блинс из Осоавиахима /освобожден/; Тилля – кулдигский, работник, расстрелян; Фельдманис из Добеле, расстрелян; Гришкевич, из поляков /еще сидит/.
      Кто еще сидит или расстрелян из более знакомых работников, трудно узнать, так как их держат в «клетках».
      Концентрационный лагерь находится в Саласпилсе.
      Немцы преследуют и служителей культа /священников/. Зимой 1941–1942 г. немцы расстреляли пробста прихода Цибла Александра Турка, а в декабре 1942 г. арестовали и увезли в Германию известного в Латгалии воспитателя, директора Аглонской гимназии, ксендза декана Алоиза Брока.

VI. ДЕМАГОГИЯ

      Что бы немцы ни предпринимали, они все окрашивают демагогическими красками в наибольших размерах. С целью уменьшить в народе впечатления от насилия, они распространяют широкую демагогию о большевиках. О приписываемых большевикам ужасных действиях они пишут во всех своих газетах и даже в школьных книгах. Для очернения большевиков они издали специальную книгу «Жуткий год» и организовали выставки. Даже такие люди, которые сами сидели в свое время в арестном помещении НКГ, прочитав книгу «Жуткий год», откровенно говорят, что они ничего не знают об описанных в книге «чудовищных» действиях и что все там выдумано.
      Немцы развивают дело о реприватизации с демагогическими целями, сами сочиняют и распространяют разные слухи и различные обещания. На самом деле так: если фрицы что-нибудь обещают, то знай, что они собираются кое-что отбирать.
      Немцы устраивают большую демагогию и с нашей историей. Так, в газете «Тевия» /50-й номер текущего года/ они писали: «Латыши были в известных эпохах политически бесправными и социально угнетенными не потому, что они были латышами, а потому, что они были крестьянами» и немного дальше: «в предыдущих столетиях немец не угнетал латыша, временами был господином крестьянина». Еще большей демагогии в вопросах истории не может быть.

VII. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

      В оккупированной Латвии, как и везде, немцы превратили евреев в камень преткновения в национальном отношении. Их откровенно уничтожают как народ и на них возлагают вину за все несчастья и все недостатки, каковы бы они ни были. Но и к этому немцы имеют свой подход. Они сортируют евреев.
      Местные евреи в Латвии считаются самыми низшими.
      Высшими евреями считаются привезенные из Германии и других мест. Из них комплектуются так называемые «ценные жиды». «Ценных» содержат в несколько улучшенных условиях. Таким образом, расколов евреев, уменьшают их способность к сопротивлению.
      Латышей пытаются натравить на русских. Русским, в печати и в других местах, немцы и их попутчики дали прозвище «Ваньки». Для печати русских пленных часто фотографируют так, чтобы они выглядели идиотами, и тогда говорят, что это воспитанная большевистская тупость.
      Агитация против русских частенько сливается с агитацией против большевиков. Немцы пытаются привить презрение к русским, прививая презрение к пленным. Ненависть между обоими народами пытаются еще вызывать следующим образом: в тех случаях, когда посылают карательные экспедиции против партизан, поблизости к границам Латвии, тогда насильно берут с собой и латышей для того, чтобы латыши на виду у русских забирали бы у них коров, телят и лошадей. Само собой разумеется, что потом их отбирают у жителей и отдают немецкой армии или преданным немцам семьям полицейских. Иногда дают и тем, у которых взяли партизаны.
      Латгальцев признают за отчужденную часть латышей, которых поэтому необходимо приблизить к остальным. Поэтому обе латгальские газеты печатаются на латышском языке. Взаимоотношения латгальцев с латышами продолжают поддерживать не совсем дружественные. Латгалец в остальной Латвии лишь сельскохозяйственный рабочий. Однако в самой Латгалии временами латгальцев восхваляют с целью выжать из них побольше.
      Почти нигде, говоря о латышах, не пишут откровенно о том, что они принадлежат к низшей «расе». Часто этот вопрос замалчивают. Однако фактически к ним относятся как к низшей «расе».
      Во-первых, подчеркивают, что латыши это лишь крестьянский народ. Потом, латышская полиция не смеет затронуть немцев, латышам недоступны все те магазины, которые доступны немцам. Латышам предоставляются работы похуже и менее ответственные. Латышский язык везде на последнем месте. Латышские названия местностей переделываются в немецкие.

VIII. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

      Почти все старые предприятия в Латвии работают. Национализированные предприятия считаются собственностью Германского государства. На незначительных предприятиях работа сужена. На предприятиях, имеющих военное значение, работа даже расширена. Немцы, говоря о работающих, дают официально следующие сведения:
      «Больше 20 000 латышских мужчин и женщин выполняют ежедневно по бесчисленным отраслям свои обязанности работников наемного труда».
      Официально опубликованы еще следующие данные:
      1. На путях сообщения и на транспорте имеются больше 320 трудовых коллективов, где работают свыше 30 000 человек.
      2. Продовольственные товары, табачные изделия, напитки и вкусовые вещества производят около 100 предприятий. /Это предприятия, на которых количество рабочих свыше 25 человек./ В этих отраслях работает 16 000 человек.
      3. В текстильной, кожевенной и швейной /обмундиров./ промышленности имеется 164 трудовых коллектива, из них 30 в провинции. По количеству работающих они распределены так: на 127 предприятиях количество работающих ниже 100 человек, а на 37 предприятиях – свыше 100 чел. работающих. Общее количество работающих в этих отраслях – 15 000 чел.
      4. В лесной промышленности, в хозяйстве государственных лесов занято 5000 работников /по сплаву леса 5000 чел./. Зимою по вырубке и вывозу леса занято 20–30 000 человек. Немцы пишут, что половину всех лесных материалов перевозит железная дорога.
      Даются сведения о том, что с лесопильных заводов по всей оккупированной Латвии имеется около 500 с общим количеством работающих – 5000–9000 в зависимости от времени года. Более крупных лесопильных заводов с 3–5 лесопильными станками имеется 32. Лесопильные заводы нагружены только в размере 50 % от возможной мощности, и считается, что их слишком много. Отходы и опилки не используются рационально, ибо на этих заводах отсутствует современная техника. Только на заводе «Латвияс Кокс», Вецмилгравис, при помощи брикетной машины из опилок изготовляют брикеты.
      Предприятий фанерной промышленности – 14 с количеством рабочих около 2000 чел. Из чурбаков /клуцис/ осины приготовляют лучину для спичек. В этой отрасли – 8 предприятий с 1000 рабочих.
      В бумажной промышленности имеется 4 крупных предприятия, на которых занято свыше 350 рабочих в каждом.
      Более крупных столярных мастерских имеется около 150, где занято до 2000 рабочих, но, прибавив все маленькие столярные мастерские в провинции, число рабочих будет около 4000 чел.
      По всей Латвии ночью собрали 2000 чел. и после этого, не сказав ничего, увезли на Ленинградский фронт строить укрепления /бункурус/ в 15 километр. на запад от Красного Села. 3 апреля вернулась только половина посланных людей: укрепления пришлось строить под обстрелом, и половина людей погибла.
      В самое последнее время мобилизуют рабочих в военную промышленность; часто их увозит полиция. [...]

XVI. ВЕРБОВКА «ДОБРОВОЛЬЦЕВ»

      Так называемые батальоны «добровольцев» вербуются из полицейских. Вначале в полицию поступали добровольно. Позже поступали с целью уклониться от увоза в Германию или чтобы получить себе кое-какие привилегии. При поступлении в полицию необходимо давать следующее обещание: «Этим я обязуюсь служить в полиции /„картибас саргу диенистам“/. Обязуюсь без возражений выполнять приказы всех немецких властей и начальников полицейской службы. Обещаюсь быть послушным, верным и храбрым».
      После того как полицейские обучены, они дают следующую присягу:
      «Как принадлежащий к полиции, клянусь быть верным, храбрым и послушным и свои служебные обязанности, в особенности в борьбе с палачами народов – большевиками, выполнять сознательно. За эту клятву я готов отдать свою жизнь. Пусть бог мне поможет».
      Приведенных таким образом к присяге и обученных к строю полицейских зачисляют в батальоны, которые называют добровольными легионами латышских полицейских /картибас саргу батальоны/.
      В то же время, когда начали организовывать эти батальоны из полицейских, открыли и вербовку так называемых добровольцев для этих батальонов. Были такие, которые записались добровольно. Большинство все-таки завербовано в порядке большего или меньшего принуждения. Один из способов вербовки следующий: приходят на дом и заставляют подписаться за или против добровольцев. Подписываться против добровольцев опасно, поэтому подписываются за. Позже сообщают, что необходимо явиться в батальон. Многих арестовывали и заставляли выбирать: или пойти в добровольцы, или сидеть в тюрьме. Понятно, никто не хочет сидеть. Даже арестантам, которые по каким-либо причинам находились уже более продолжительное время в заключении, предложили подобный выбор. Поэтому часто случается, что добровольцы в своих письмах к родным выражают недовольство своим положением, ругаются, что их называют добровольцами, и угрожают рассчитаться с начальством полиции. Какая-то жена упрекает своего мужа, что тот записался сам не зная, на что, и предлагает в будущем не давать своей подписи нигде и никогда. Народ называет добровольцев слабоумными. 267 батальон народ стал называть Краславским батальоном нищих, потому что им нечего было кушать и они ходили по окрестности и попрошайничали. Одну из рот 173 батальона называли «железной» ротой в ироническом смысле, так как зимой она жила полуголой.
      Очень много дезертиров, которых разыскивают: так, из 273 батальона дезертировало 12 чел. Имеются перебежки к партизанам.
      Отмечая эти факты, нельзя недооценить то обстоятельство, что все-таки значительная часть находящихся в батальонах – настоящие добровольцы и то, что часть их на стороне немцев, за которых они сильно дрались. Добровольческих батальонов имеется больше 20.
      Эту войсковую силу нельзя игнорировать. Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы разложить эти батальоны изнутри. Без сомнения в них имеется недовольство немцами. Свидетельством тому служат разговоры против немцев, их речи о том, что теперь опять 1918 год, что шведы придут на помощь и т. д.
      Свидетельством тому служат частые столкновения между добровольцами и немцами. Частично эти столкновения возникают на почве ненависти к немцам, частично из-за ненависти немцев к латышам. Вот некоторые характерные столкновения: в 1942 году с 13 на 14 октября в поезде, который следовал из Риги в Зилупе, ехала группа немцев и добровольцев на отдых. В этом вагоне сидел какой-то русский старичок. Один немец наполнил стакан водкой и подал его добровольцу. Сидевший рядом немец вырвал стакан и сказал: «Не давай пить предательской латышской свинье, они дрались против нас в 1917 году и теперь готовятся драться с нами. Дай выпить русскому человеку, представителю великого русского народа». Водку дали русскому старичку. Среди латышей возникло большое недовольство немцами.
      В конце октября 1942 года возникло столкновение в студенческой столовой в Риге между немцами и добровольцами. Это армейская столовая. В эту столовую вошла группа добровольцев, но немцы их выгнали, сказав: «Куда идешь, свинья? Предательская шкура!» После этого возникла стрельба между немцами и добровольцами.
      Такие столкновения бывают и на фронте. На каком-то секторе группа латышских добровольцев, захватившая населенный пункт, подняла на нем латвийское национальное знамя. Немцы, увидев это, сняли его и подняли свое знамя. Латышам это не понравилось, и они стали стрелять в немцев. Бои продолжались три дня. Тогда вмешалось высшее немецкое командование, и спор разрешили в пользу латышей, объяснив, что каждый борется за свое знамя.
      В начале апреля 1943 года, когда добровольцы и немцы вернулись из карательной экспедиции против партизан и разместились в Лудзе и ее окрестностях, среди них возник спор. Латыши упрекали немцев за то, что немцы гонят вперед латышей и литовцев, а сами следуют за ними. Также латыши везде должны идти пешком, а немцы разъезжают в автомашинах. Спор кончился взаимной перестрелкой.
      В марте мес. текущего года на судне, шедшем по направлению к Ильгюциему, ехали немцы и добровольцы. Возник спор и ругань. Какой-то немец спросил у добровольца документы, но тот не показывал, разорвал и бросил в Даугаву, ударил фрица так сильно, что тот чуть не упал в Даугаву. Обе стороны выхватили пистолеты. Капитан судна спросил, кто виноват. Частные лица отвечали, что немцы. Когда судно подошло к берегу, немцы вызвали автомашину, чтобы арестовать и увезти латышей. Но капитан судна спрятал латышей, и их не нашли.
      На одной вечеринке в Риге шуцманы и добровольцы хвалились: «Когда немцы будут отступать, тогда мы на них еще больше обрушим пуль, чем на Красную Армию», «У нас довольно оружия, нет только пушек. На селе нет никакого недостатка в оружии» и т. д.
      Теперь в Шкауне размещены добровольцы, которые при встрече немецкого офицера не приветствуют его.

XVII. МОБИЛИЗАЦИЯ

      К мобилизации в Латвии немцы готовились очень долго. В народе много говорили об ожидаемой мобилизации уже начиная с нового года.
      Эти разговоры исходили из волостных правлений, потому что в некоторых волостных правлениях были кое-какие сведения о возможной мобилизации, а позже в некоторых волостных правлениях стали заготавливать повестки. Неизвестно, почему так долго готовились к мобилизации, возможно, немцы долго не могли решиться на этот шаг, возможно, у них не было ясности о количестве мобилизуемых людей; также возможно, что они это мероприятие хотели увязать с так называемой тотальной мобилизацией, которая также не родилась сразу.
      Как же немцы подготовляли мобилизацию, чтобы она имела успех?
      1. Во-первых, они создали так называемый латышский добровольческий легион «СС», чтобы у латышей было свое войско и таким образом создалась бы известная национальная заинтересованность. Немцам хорошо известны стремления национально настроенных латышей за самостоятельную Латвию. Такой легион латыши смогли бы рассматривать как шаг к самостоятельности. Это немного подчеркивали и при мобилизации.
      О создании латышского легиона Гитлер издал приказ в первой половине февраля, но этот приказ опубликован только 27 февраля. В этом приказе сказано, что в легион вступают добровольно в возрасте с 17 до 45 лет. Сразу приступили к вербовке, но никаких серьезных результатов не получилось, и потому легион создали из существующих батальонов полицейских. Формирование первых частей этого легиона длилось довольно долго. Только в середине марта были созданы первые части /как известно, один полк/. После этого формирование пошло быстрее.
      Командиром первого полка был полковник Апсит. О командире легиона говорили, что будет латышский генерал, но кто именно, вначале не было известно. Только 20 марта сообщили, что приказом рейхсфюрера «СС» Гиммлера командиром дивизии легиона «СС» латышских добровольцев назначен генерал Рудольф Бангерский, с присвоением ему звания генерал-майора, а первым офицером генерального штаба легиона, вернее начальником штаба, назначен полковник Артур Силгайлис.
      В это же самое время узнали, что командующим латышским легионом назначен руководитель бригады «СС» – Ганзен /немец/.
      Присягу легионеры давали в Риге 28 марта. В церемонии присяги участвовала лишь часть легионеров, которые были в Риге. Текст присяги следующий: «Именем бога я торжественно обещаю в борьбе против большевизма неограниченное послушание главнокомандующему немецких вооруженных сил Адольфу Гитлеру, и за это обещание я, как храбрый воин, готов отдать свою жизнь».