Я взглянул на свои наручные электронные часы, подаренные мне Брендой, - шедевр технологической мысли в сочетании с последними достижениями магии. В них был встроен крохотный Самоцвет, контактирующий с Формирующими, что позволяло им в точности отсчитывать время Основного Потока и, как следствие, давать информацию о течении времени в других мирах, а также отмерять мое собственное биологическое время. Вообще-то я человек старомодный и раньше обходился без личных таймеров, но перед таким подарком устоять не смог. Эти часы еще ни разу не давали сбоя - ни в Тоннеле, ни при мгновенном перемещении, и функционировали даже в Безвременье. Правда, я опасался опускать их в Источник, хотя Бренда утверждала, что и там с ними ничего не случится. Моя сестра из скромности не называла себя гением, но я все больше убеждался, что она таковым является. Пусть ей не удавалось, как Диане, напрямую работать с операционной средой, зато она сумела "подружить" свой компьютер с Образом Источника. Детали этой "дружбы" я представлял очень смутно, но отдавал себе отчет в том, что в распоряжении сестры оказался мощный магический инструмент с невероятно высоким созидательным и разрушительным потенциалом. Самое странное, что я нисколько не боялся Бренды, хотя подозревал, что она стала гораздо могущественнее меня. Я чувствовал, что могу во всем положиться на нее, могу доверять ей, как никому другому. Я считал ее почти ангелом, она казалась мне чистой и непорочной, и я любил ее - как сестру и как человека. У Бренды были свои причуды - и я находил их очаровательными, особенно ее экстравагантную манеру одеваться; были у нее свои проблемы - и я очень хотел помочь ей, но пока что не знал как...
      Все эти мысли пронеслись в моей голове, когда я смотрел на часы. Здесь, на Земле Артура, на широте Авалона было около трех пополуночи. Я переключил циферблат на Страну Вечных Сумерек - повсюду шел пятый час терции, начиналась сиеста. Далее, на Земле Гая Аврелия, в Европе был поздний вечер. Что ж, и там и там подходящее время. Коль скоро я бездельничаю, можно поговорить с моим уполномоченным в Экваторе и узнать, как продвигаются дела с вербовкой "подсадных уток".
      Я подошел к большому зеркалу, висевшему на стене, пододвинул стул, сел и послал мысленный вызов. Приблизительно через полминуты на связь со мной вышел мой кузен Дионис, а точнее - Дионис XXXVII из Сумерек. Черноволосый и черноглазый, с вечно серьезным лицом и меланхоличным взглядом, он совсем не походил на своего легендарного и легкомысленного тезку Диониса I, которого во многих мирах почитали за бога. Этот же Дионис на божественность не претендовал, жил спокойно, великих деяний не совершал, а в свое время даже отказался стать понтификом Олимпа правителем самого большого, самого блестящего города в Истинных Сумерках, расположенного высоко в горах, на самом краю Дневного Предела. С тех пор, как восемь тысяч лет назад Янус покинул Олимп и поселился в Замке-на-Закате, городом от его имени правят понтифики, которые сменяются через каждые сто лет. По существу понтифик Олимпа является вторым лицом в Доме после Януса, и желающих занять этот почетный пост среди принцев Сумерек всегда в избытке. Тем не менее Дионис вежливо, но в категорической форме отверг предложение деда стать его заместителем - как я полагаю, из-за своего происхождения, поскольку он, что называется, был "левым" принцем, незаконнорожденным. (История о том, как скромная пай-девочка Помона, которой в мужья то и дело попадались отъявленные негодяи, после очередного развода пустилась в отчаянный загул, слишком печальна для того, чтобы рассказывать ее во всех подробностях. Посему я ограничусь лишь констатацией факта, что даже она не знала, от кого у нее сын, так как не могла толком припомнить миры, где побывала, и мужчин, с которыми спала).
      В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал свое место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.
      В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определенном смысле он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, он испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.
      Появившись в моем зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстегнутыми пуговицами, черные штаны и высокие кавалерийские сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.
      - Ты на Земле Аврелия? - спросил я, ответив на его приветствие.
      - Нет, но только что оттуда.
      - И как там дела?
      - Да так себе. Кстати, можешь добавить в свой список еще одного завербованного.
      - Прекрасно. - Я достал из блокнот, в котором вел учет "подсадных уток". - Кто этот еще один?
      - Твой покорный слуга.
      Я машинально раскрыл блокнот на букве "т", чтобы найти названное имя, но тут же захлопнул его и уставился на Диониса изумленным взглядом.
      - Ты?!
      - А почему бы и нет? Чем плоха моя кандидатура?
      - Но ведь ты сам отказался.
      Дионис важно кивнул.
      - Я не хотел оставлять Землю Аврелия на съедение Александру. Но теперь обстоятельства изменились.
      - В какую сторону?
      - Для Земли Аврелия в лучшую, а для нас, несомненно, в худшую. Со вчерашнего дня орден Святого Духа в трауре по поводу безвременной кончины своего гроссмейстера.
      - Александр умер?!! - пораженно воскликнул я.
      - Не думаю. Похоже, он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.
      - Но с какой стати?
      Дионис смерил меня долгим взглядом.
      - Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Магомет, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошел к ней.
      - По-твоему, Александр начал охоту на меня?
      - А ты сомневался? Говорил же я тебе, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить свое уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со мной Александр встал на путь вендетты.
      Я ухмыльнулся.
      - И как же он доберется до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога - в самое пекло.
      Дионис покачал головой.
      - Александр не глуп и не пойдет на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет - она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сестры для мести не годятся - ведь ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остается твой Дом - вот по нему, я полагаю, он и ударит.
      - Как?
      - Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоем Доме начнет литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?
      - Да.
      - Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путем Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.
      - Дрянь дело, - сказал я.
      - Хуже некуда, - согласился Дионис. - Если моя догадка верна, тебе нужен надежный тыл у Истоков, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.
      - Спасибо, кузен, - растроганно сказал я. - Ты один из немногих, кому я полностью доверяю, и я рад буду видеть тебя рядом со мной.
      - Значит, лады, - подытожил Дионис. - Когда я закончу вербовку "уток", ты заберешь меня вместе с ними.
      - А как же Земля Аврелия?
      - О ней не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.
      Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис слыл знатным и могущественным вельможей и был главным советником неаполитанского короля, фактического повелителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звездный час.
      - Между прочим, - сказал я. - Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.
      Дионис принял мои слова за намек.
      - Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.
      Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его.
      - Погоди, у нас еще есть время. Если, конечно, ты никуда не спешишь.
      - Я-то не спешу. Просто я подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспаленными глазами, да еще в день коронации. С тобой все в порядке?
      - У меня бессонница, - честно ответил я.
      - Отчего? Неужели мандраж?
      - Да нет, кое-какие проблемы личного плана.
      Дионис сокрушенно возвел горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.
      - Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.
      - А ты слишком бесстрастен, - парировал я.
      - Вовсе нет, - возразил кузен. - Просто я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.
      Я вздохнул.
      - Легко сказать - бери. Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Мое двойное детство теперь сказывается легкой формой шизофрении - но, уверяю, вполне безобидной.
      Дионис усмехнулся - уникальное явление.
      - Надеюсь, твоя шиза не косит наши ряды?
      Я понял, что он имеет в виду.
      - Пока что нет. Все наши чувствуют себя прекрасно, особенно Брендон.
      - Да, я слышал, что он влюблен.
      - Вот как? - удивился я. - И от кого же ты слышал?
      - От матери. Ей рассказала об этом Юнона, которой не так давно Брендон поверил свои сердечные тайны.
      В этом не было ничего смешного, однако я рассмеялся.
      - Тогда понятно. Это то же самое, что поместить во всех газетах вселенной заметку под рубрикой "Светские сплетни".
      - Да, кстати, что она собой представляет? - спросил Дионис. - Меня интересует твое объективное мнение. Ведь, как я понимаю, речь идет о весьма вероятной королеве Света.
      - Дана замечательная девушка, - ответил я, сознавая, что вряд ли смогу удовлетворить любопытство кузена по части объективности. - Она весьма незаурядная личность.
      - Хороша собой?
      - Настоящая красавица, и Брендон от нее без ума.
      - Они любовники?
      С моих губ готово было сорваться категорическое "нет!" с нотками неприкрытого возмущения, но я вовремя сдержал свой ребяческий порыв.
      - Вообще-то я не имею обыкновения совать свой нос в чужую постель или подглядывать в замочную скважину, - сухо ответил я, стараясь не выдать своих чувств. - Брендон нравится Дане, они очень дружны, но я не думаю, что она согласится на близость с ним до брака.
      - Да никак ты смущен! - заметил Дионис, слегка прищурившись. - Раньше ты не был столь щепетилен.
      - Раньше я был немного другим человеком.
      - Ну да, разумеется. Новое воспитание и все такое. Впрочем, ладно, замнем это. Как там Пенелопа?
      Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы - с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову, но все же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.
      - Пенелопа довольна жизнью, - ответил я. - У нее появились новые друзья, знакомые, почитатели ее таланта и даже поклонники. (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса - полный ноль, он и бровью не повел). Здесь никто не смотрит на нее косо из-за ее происхождения, для всех она - сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.
      - Еще бы! Ведь у нее появился ты.
      - Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; все прочие Властелины относились к ней свысока, пренебрежительно. А тут из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме, пусть еще только нарождающемся. Да и Брендону с Брендой дышится свободнее вдали от клеветников. Вот уже целую неделю я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может.
      - Бренда по-прежнему избегает мужчин?
      Я кивнул.
      - У меня постепенно складывается впечатление, что она боится их. Панически боится, хоть и скрывает свой страх под маской непосредственности и дружелюбия.
      Дионис ненадолго задумался, будто колеблясь, потом заговорил:
      - По-моему, все началось с замужества Бренды. Странный был этот брак, и вовсе не потому, что она взяла себе в мужья неодаренного. Тогда она очень страдала...
      - Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.
      - Нет, это не вся правда. Еще болезненнее Бренда переносила само свое замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней; она была очень плоха - тени под глазами, опустошенный взгляд, изможденное лицо, какая-то вялость, апатия. А с Брендоном вообще черт-те что творилось. Тогда он сильно запил, пригоршнями ел таблетки - и не только транквилизаторы, но и барбитураты, нейролептики, антидепрессанты и всю прочую гадость. И если говорить по правде, то только после смерти мужа Бренда понемногу начала приходить в себя, но так и не стала прежней беззаботной девчонкой.
      Какое-то время я переваривал услышанное. То, что рассказал Дионис, совсем не соответствовало версии Брендона о романтической любви, которая так трагически оборвалась в результате нелепой авиакатастрофы. Самые разные мысли путались в моей голове, извиваясь, как змеи, кусаясь и жаля друг дружку.
      - Ничего не понимаю! - наконец вымолвил я.
      - Я тоже не понимаю, - признался Дионис. - Впрочем, у меня есть одна версия, согласно которой муж Бренды был сексуальным извращенцем, но она так безумно любила его, что не могла бросить.
      - Это не похоже на Бренду, - покачал я головой.
      - Вот именно. Она всегда была здравомыслящей девочкой, очень волевой и решительной. - Тут Дионис хмыкнул. - Но, с другой стороны, женщины парадоксальные существа, не зря поэты так много говорят об их загадочной душе. А Бренда, согласись, по части парадоксальности может дать сто очков вперед любой другой женщине. Чего только стоит ее иррациональное увлечение модными, к тому же крикливыми нарядами. Кстати, ее одежды не сильно шокируют твоих новых соотечественников?
      Я невольно улыбнулся.
      - Понемногу шокируют, но не очень. Бренда обещала мне вести себя паинькой и пока что держит слово. Правда, мы лишь только приехали в Авалон, и судить, что будет дальше, трудно, однако похоже, что Бренда намерена действовать, хоть и решительно, но осторожно, эволюционным путем. - (Я хотел было добавить, что сестра активно внедряет новые веяния моды через Дейрдру и Дану, но затем передумал, опасаясь дать Дионису повод для расспросов о Дейрдре. В моем теперешнем взвинченном состоянии это было чревато тем, что я вполне мог поплакаться ему в жилетку, сетуя на свою горькую судьбу). - Так сколько времени тебе понадобится, чтобы закончить вербовку?
      - Максимум месяц. Теперь я более или менее свободен и смогу действовать активнее. Ты не против, если я посоветуюсь с дедом?
      - Нет проблем. Я сам хотел обратиться к нему, но затем подумал, что негоже взваливать на него свои заботы.
      - А зря. Ведь речь идет об основании Дома, и помощь Януса в отборе кандидатур была бы нам очень кстати. У него безошибочное чутье на людей.
      - Хорошо, - кивнул я. - Принимаю твои доводы. - Последнее слово я произнес зевая.
      Уже во второй раз за время нашего разговора Дионис усмехнулся.
      - Вижу, твоя бессонница проходит. Ступай-ка отдохни, кузен. Впереди у тебя хлопотный день.
      - Так я и сделаю, - сказал я. - Доброй тебе сиесты, Дионис.
      - А тебе спокойной ночи, Артур.
      Фигура Диониса растворилась в тумане. Я немного задержался у зеркала, чтобы посмотреть, вправду ли у меня воспаленные глаза, но когда туман расступился, я с удивлением увидел в зеркале не собственное отражение, а Брендона - в одних трусах, со всклоченными волосами, заспанным лицом и сердитым взглядом.
      Сначала я несколько раз моргнул, убеждаясь, что это не галлюцинация. Но нет, Брендон был реален, к тому же зол.
      - Привет, братец, - сказал я. - Тебе тоже не спится?
      - Меня разбудил Морган, черт бы его побрал! - раздраженно ответил Брендон. - Он то ли рехнулся, то ли что-то задумал.
      - А в чем дело?
      - Он просил уступить ему место Отворяющего на завтрашней церемонии.
      - Ага... И под каким соусом он преподнес свою просьбу?
      - Его аргументы были неубедительны. Он нес какую-то чушь о престиже, о положении при дворе. Дескать, мне это ни к чему, все равно я твой брат, а он отставной регент и теряет свой былой авторитет.
      - Глупости! - сказал я. - Ведь он знает, что завтра я назначу его первым министром королевства.
      - Вот то-то же. Так я ему и ответил, но он продолжал настаивать, чуть ли не умолять, и я вынужден был послать его к черту. Даже не к черту, а кое-куда подальше. Это же надо - заявиться среди ночи и начать ломиться в чужую спальню! Определенно, у него крыша поехала.
      Я задумчиво покачал головой.
      - Пожалуй, нет. Он в своем уме. Часа два назад Морган ушел от меня вполне нормальный. Мы с ним болтали о пустяках, и теперь я припоминаю, что ненавязчиво, как бы между прочим, он расспрашивал меня о функционировании камней. Боюсь, он что-то замышляет.
      - Пробраться в Безвременье?
      - Похоже на то. Особо Моргана интересовал характер связи Знака Мудрости со Знаком Силы в момент активирования контуров. Если эту связь предельно усилить, образно говоря, "зацепиться" Знаком Мудрости за Знак Силы, то... Нет, сейчас я туго соображаю. Мне нужно выспаться.
      - Ты так и не спал?
      - Нет.
      - Это плохо. Скоро твоя свадьба и коронация, а глазищи у тебя еще те.
      - Не беда. Я смотаюсь в Безвременье и там хорошенько отдохну. А что касается Моргана... В общем, когда проснется Бренда...
      - Я не сплю, Артур, - будто из-за спины Брендона раздался немного приглушенный голос сестры. - Разговаривая с Морганом, брат так злился, что разбудил меня.
      - Где ты?
      - Не беспокойся, я в своей спальне. - Изображение в зеркале поплыло, смазалось, и вместо Брендона появилась Бренда в короткой полупрозрачной ночной рубашке. Она отступила в сторону и указала на разобранную постель. - Как видишь.
      - Извини, сестричка, - смущенно пробормотал я. - Честное слово, я ничего такого не подумал. Просто мне было странно услышать вас обоих через одно зеркало.
      - Это все наша связь, - отозвался Брендон; теперь уже его голос звучал на заднем плане. - Ну, ладно. Я пошел спать, а вы разбирайтесь, что делать с Морганом. Пока.
      - Пока, - сказали мы с Брендой.
      После короткой паузы сестра произнесла:
      - Брендон отключился. Ты знаешь, он чуть не подрался с Морганом.
      - Почему?
      Бренда застенчиво улыбнулась.
      - Ему снилась Дана, а Морган некстати вмешался.
      - Ага, понятно... Так стало быть, вы видите одни и те же сны?
      - Иногда. Когда снится что-нибудь приятное... либо гадостное.
      Я набрался смелости и спросил:
      - А твое замужество было каким сном - приятным или кошмарным? С какой это стати Брендон пьянствовал и накачивался психотропными средствами?
      Бренда закусила губу; из груди ее вырвался тихий стон.
      - Артур, давай поговорим об этом в другой раз.
      - Но поговорим, - настаивал я.
      - Обязательно, - пообещала она. - Но позже. Добро?
      - Добро. Что ты думаешь о Моргане?
      - То же, что и ты.
      - В таком случае держи его на прицеле. Лучше всего в момент коронации на пару секунд парализуй его.
      - Так я и сделаю, а потом извинюсь перед ним. В сущности, Морган хороший парень, только чересчур амбициозен.
      - И кстати, подумай на досуге, где бы надежно припрятать камни. Морган только первая ласточка, а по мере становления Дома число желающих овладеть Силой будет возрастать в геометрической прогрессии.
      Бренда в задумчивости наморщила лоб.
      - Я уже анализировала эту ситуацию, Артур, и пришла к неутешительному выводу, что для охраны Источника необходим по крайней мере один адепт на каждую тысячу причащенных. Боюсь, мы открываем шкатулку Пандоры.
      - Она уже открыта. И не нами, а Колином и Бранвеной. Назад пути нет, начинается новая эра.
      - Или наступает конец всему, - мрачно заметила Бренда. - Может быть, так и погибли прежние цивилизации Одаренных - открыв шкатулку Пандоры.
      - Может быть, - не стал возражать я. - Но это еще не повод впадать в отчаяние. Будем надеяться, что мы окажемся умнее наших предшественников. Я снова зевнул. - Спокойной ночи, сестричка. Я уже засыпаю.
      - Приятных сновидений, брат, - сказала Бренда и прервала связь.
      Я не стал дожидаться, когда зеркало обретет свои нормальные физические свойства. И так было ясно, что я чертовски устал, поэтому я призвал Образ Источника и дал ему соответствующую команду. Очутившись под зеленым небом Безвременья, я бухнулся ничком на лиловую траву и сразу же погрузился в желанное забытье. Последней моей мыслью было:
      "Только бы снова не проснуться в постели Дейрдры..."
      9
      Первое, что я увидел, проснувшись, было склоненное надо мной прекрасное лицо моей Снежной Королевы. Ее большие голубые глаза смотрели на меня нежно, с лаской и заботой, а на коралловых губах играла приветливая улыбка.
      - Надеюсь, ты хорошо выспался, Артур?
      Несколько секунд я тупо глядел на нее, спросонья моргая глазами, затем перевернулся на бок, сладко потянулся и зевнул. В ходе этих нехитрых акробатических упражнений моя голова оказалась на коленях у Бранвены. Поначалу я хотел отодвинуться, но потом передумал и остался в прежнем положении. Я вовсе не был застенчивым юнцом, а перспектива понежиться на коленях у такой очаровательной женщины в данный момент представлялась мне весьма заманчивой - этакое пикантное, но в целом вполне невинное удовольствие. Как всегда, всласть выспавшись, я пребывал в благодушно-игривом расположении духа - до тех пор пока суровая действительность не наводила решительный порядок в моем затуманенном после купания в сладких грезах мозгу.
      - Что ты здесь делаешь, Бранвена? - спросил я, прижавшись щекой к ее бедру. Сквозь тонкую ткань ее белого платья я чувствовал тепло ее тела, которое не так давно сводило меня с ума... Впрочем, то было не совсем это тело, однако принадлежало оно той же самой женщине, что сейчас сидела подле меня.
      - Я берегла твой сон, милый, - просто ответила Бранвена. - Чтобы никто не потревожил его.
      - А кто мог потревожить его в Безвременье?
      - Ты сам. Ведь так и случилось с тобой в прошлый раз.
      - Так это я сам...
      - А кто же еще. С Безвременьем шутки плохи, мой дорогой. Слава Источнику, тебе снилась Дейрдра, а не черти рогатые.
      - Думаешь, что тогда я попал бы в ад? Интересно было бы посмотреть, что он из себя представляет.
      Бранвена усмехнулась.
      - Ну, в ад бы ты вряд ли попал, но тебя вполне могло зашвырнуть куда-то к черту на кулички. В какое-нибудь жуткое местечко, каких во вселенной вдоволь.
      - Бренда частенько спала в Безвременье, - заметил я. - И ничего с ней, насколько я знаю, не происходило.
      - Не в пример тебе, Бренда очень уравновешенная девушка. Даже во сне она контролирует себя. Твоя сестра умница и настоящая душечка.
      - Она тебе нравится?
      - Я в восторге от нее. Да и Брендон ничего, хороший парень. Правда порой меня забавляет его чересчур пылкое увлечение Даной.
      - Похоже, он нашел девушку своей мечты, - сказал я.
      - И к твоему несчастью, - подхватила Бранвена, - этой девушкой оказалась именно Дана. Какая ирония судьбы! Твой брат - твой соперник.
      Суровая действительность наконец навела шмон в моих мозгах. Я почувствовал себя неловко и убрал голову с колен Бранвены.
      - Не сыпь мне соль на рану, - попросил я. - Разве я виноват, что так получилось? Я не хотел влюбляться в Дану.
      Бранвена кивнула.
      - И в этом твое отличие от меня. Я сознательно шла на это... хотя не думала, что мне будет так больно. Впрочем, если бы мне довелось начать все сначала, я бы повторила свой путь. Любить тебя - большое счастье, пусть оно и горькое.
      Я виновато опустил глаза.
      - Мне жаль, что так получилось, Бранвена. Но я не в силах помочь тебе.
      - Увы, - печально вздохнула она. - Я упустила свой шанс. Мне следовало бы раньше явиться тебе в своем новом облике, тогда бы ты не устоял передо мной. А ты не повторяй моей ошибки, Артур. Воспользуйся тем, что Дану влечет к тебе; не мешкай, иначе опоздаешь. А так у тебя хоть останутся воспоминания о нескольких ночах любви.
      - Ты предлагаешь мне соблазнить невесту моего брата?! - пораженно воскликнул я.
      - Да, - невозмутимо подтвердила Бранвена. - Именно это я тебе предлагаю. Действуй, пока Дана не стала женой Брендона. Уж если выбирать из двух зол, то меньшее.
      Я угрюмо покачал головой.
      - Нет, ты не ангел-хранитель, Бранвена. Ты мой змей-искуситель.
      - Я желаю тебе только добра.
      - Не сомневаюсь. Но у тебя очень странные представления о моем благе. Изменить Дейрдре, обмануть доверие брата, и еще... - Тут я осекся.
      - И еще ты боишься осуждения дочери. Даже больше, чем ревности Дейрдры и гнева Брендона. А зря. Пенелопа умная девочка и, думаю, поймет тебя.
      Я оторопело уставился на Бранвену.
      - Что ты сказала?
      - То, что слышал. Пенелопа не сестра тебе, а дочь. Шила в мешке не утаишь.
      - Черт побери! Как ты узнала?
      Бранвена тихо рассмеялась.
      - Это знаю не только я, но и Дана с Дейрдрой. А Пенелопа, в свою очередь, догадывается, что нам известна ваша тайна, однако делает вид, будто ничего не произошло и продолжает изображать из себя твою сестру.
      - Но как же это всплыло? - недоуменно произнес я.
      - Вы сами выдали себя своим поведением. Первой вас раскусила Дейрдра, то есть, как я понимаю, сначала она приревновала. Ведь вы относитесь друг к другу не как брат и сестра, а как робкие влюбленные, вот Дейрдра и решила, что Пенни твоя кузина и любовница.
      - Ага! - сказал я. - Теперь понятно, что за муха ее укусила.
      - Да уж, - кивнула Бранвена. - Бедняжка Дейрдра провела несколько бессонных ночей. Потом она поделилась своими подозрениями с Даной, и они вместе раскрутили Пенелопу.
      - В каком смысле "раскрутили"?
      - Время от времени, как бы между прочим, задавали ей каверзные вопросы, чтобы заставить ее проговориться, и вскоре пришли к выводу, что она твоя дочь.
      - Это было так просто?
      - В общем, да. Особенно, если учесть, что порой Пенелопа произносит твое имя с легким придыханием, вроде как "Оартур". Куда труднее было выяснить, какие у тебя отношения с ее матерью. Тут уж и я подключилась к их расследованию. Втроем мы установили, что матери Пенелопы давно нет в живых; а лично для себя я сделала еще одно открытие, но решила не делиться им ни с Дейрдрой, ни с Даной.
      - Какое открытие? - обреченно спросил я, чувствуя себя как нашкодивший ребенок, которому вот-вот надерут уши.
      - Мать Пенелопы, - спокойно ответила Бранвена, - была твоей близкой родственницей, предосудительно близкой - родной сестрой, тетей или племянницей. Я бы поставила на тетю, скорее всего, со стороны твоей матери.
      Я тяжело вздохнул и пробормотал:
      - Надо же, Пуаро в юбке... Нет, миссис Марпл - в клетчатой шотландской юбке.
      - О чем ты говоришь?
      - Да так, ни о чем. Кое-что из фольклора миров, где саксы крепко намяли бока наши родичам бриттам.
      - Так я угадала? Мать Пенелопы была твоей тетей?
      - Да, ты права, - сказал я, понимая, что возражать бессмысленно. Она была младшей сестрой моей матери.
      - А как ее звали?
      - Диана.
      - Диана, - задумчиво повторила Бранвена. - Красивое имя. Между прочим, ты знаешь, что покойный дядя Бриан называл Дейрдру Дианой-охотницей?
      - Правда? - удивленно спросил я.
      - Забавное совпадение, не так ли? А может, и не совпадение. Может, ты вовсе не случайно полюбил Дейрдру. Она чем-то напоминает тебе твою Диану?
      Я растерянно пожал плечами.
      - Трудно сказать. Они очень разные и в то же время похожие. Обе веселые, непосредственные, жизнерадостные... То есть, Диана БЫЛА жизнерадостной. Она очень любила жизнь.
      - Она была той самой Дианой-охотницей, о которой говорится в античных мифах?
      - Нет. Прообразом той Дианы было несколько женщин из нашего рода, живших много столетий назад. Моя же Диана была семьдесят третьей из принцесс Сумерек, носивших это имя.
      - Аж семьдесят третьей? Но ведь так немудрено и запутаться.
      - Немудрено, - согласился я. - Поэтому в Сумерках установлено жесткое правило: ни один из новорожденных принцев или принцесс не может быть назван именем здравствующего родственника. Так, к примеру, за всю историю Дома был и есть только один Янус - мой дед. Все остальные семейные имена повторялись не раз и не дважды... За исключением Йове.
      - Кого?
      - Ну, Зевса или Юпитера, сына Крона.
      - Того, который поедал своих сыновей?
      Я коротко хохотнул. Недавно точно такой же вопрос задал мне Морган.