Карсидар глубоко задумался. Но чем дальше, тем непонятнее становился для него мотив ненависти. Спустя пару минут он вынужден был признать, что ненавидит татар инстинктивно.
      - Как же так, шлинасехэ? Ведь ты встретил и этих плосколицых, и их врагов всего несколько часов назад. Отчего же ты люто ненавидишь татар, а к русичам испытываешь дружеские чувства? Только ли потому, что первые обращались с тобой хуже, чем вторые, или на то есть иные, более веские причины?
      Карсидар потерянно молчал.
      - Ну, так послушай, что скажет тебе твой ривэ, твой наставник. Случилось то, о чём я догадывался давно, да и ты уже заподозрил. Серьга, которую ты носил в ухе, в значительной степени оберегала других от тебя, не давала твоим способностям проявиться в полной мере. Вспомни, с каким трудом я пытался обучить тебя кое-каким штучкам, пока мы странствовали по Люжтенскому княжеству. И сравни свои тогдашние успехи с достигнутым тобой в считанные секунды. Небо и земля, мой принц, небо и земля! Дурак Менке себе на горе отделил защиту от твоего тела. И ты мигом воспользовался обретённой способностью проникать в чужие мысли.
      Вспомнив результаты своего проникновения в мысли дикарей, Карсидар содрогнулся от отвращения и новой волны захлестнувшей его ненависти. Заметив это, Читрадрива кивнул:
      - Вот именно, шлинасехэ. Если проникнуть слишком глубоко в мысли людей, возникает немалая опасность соприкоснуться с тёмной стороной человеческой натуры, каковая имеется у всех нас без исключения. Почему так, спросишь? На сей счёт есть разные мнения. Говорят, например, что, кроме собственно души, внутри человека поселяются порождения тьмы, злые духи. Этому скопищу сутей тесно в одном теле, они сражаются друг с другом, от чего возникает внутреннее смятение, душевный разлад. Между прочим, об этом говорил мне один лекаришка-гохи, не ведавший, что на самом деле я колдун-гандзак. В противном случае он вряд ли стал бы откровенничать со мной. Как ты думаешь?
      Карсидар лишь тоскливо вздохнул. О боги, как далеко осталось всё это Орфетанский край, Люжтенское княжество, обычные, то есть привычные люди и названия вещей... Теперь они едут невесть куда на верном Ристо, двое чужаков в чужой стране, со всех сторон их окружают конвоиры, которые настороженно прислушиваются к незнакомой речи.
      - Тем не менее, - продолжал Читрадрива, - слова лекаришки пошли мне на пользу. Я-то знал, что если хорошенько представить себе что-либо и держать это в голове, невольно начинаешь сживаться с такой мыслью, привыкаешь к ней. А когда проникаешь в душу другого человека чересчур глубоко, очень тесно соприкасаешься с ней, то помимо воли начинаешь считать его мысли своими собственными. Своими, шлинасехэ! Ясно? Это та же самая вторая натура в твоём теле. Та же раздвоенность. Думаешь, твоя настоящая душа допустит существование непрошеного гостя? И не надейся! Вот и выходит, что истинная душа в этом случае начинает люто ненавидеть того, в чьи мысли ты вторгся слишком глубоко. Как раз это и произошло между тобой и татарами. Тем более, что их было много, и тем более, что они оказались настроенными агрессивно. Да копни поглубже души этих вот русичей - думаешь, по-другому выйдет? У каждого внутри немало грязи, каждого есть за что ненавидеть... Да дело вообще-то и не в душевной грязи. То бишь, не только в ней. Просто любой "не-ты" - это в самом деле не ты, это чужак. А чужака ты мигом отторгнешь. Так что твоим новым "приятелям" повезло, что ты сильно ослабел и порядком растерялся после столкновения с татарами, иначе бы и этим добрым молодцам не сносить головы.
      - Что же делать, - в отчаянии проговорил Карсидар.
      - Главное, не волнуйся понапрасну. Волнение - плохой помощник. Как наёмный воин ты должен знать, что в схватке хладнокровный одерживает верх над нервным.
      - Легко сказать! - воскликнул Карсидар. - Ведь мы даже не знаем, куда угодили и чего ожидать от этого проклятого места. Мне вот ни за что ни про что ухо отхватили...
      - За что ты, между прочим, должен быть благодарен старому толстяку, Читрадрива саркастически хмыкнул. - Что же до места, в котором мы очутились... Да, это вопрос! Признаться, я ожидал от Риндарии большего... ты понимаешь, в каком смысле. Ожидал встретить здесь своих. Вернее сказать, наших. - И Читрадрива хитро усмехнулся, искоса взглянув на Карсидара, которого по-прежнему коробило (хоть и не так сильно, как вначале), когда его причисляли к гандзакам. - А здесь что? Судя по твоему описанию и по виду трупов, лица которых остались необожжёнными, дикари явно не принадлежат к нашему народу. Эти русичи или урусы больше подходят на роль родственничков, да беда в том, что они совершенно не понимают анхито, а это, согласись, подозрительно.
      - Даже "хайаль-абиров" не видно, - поспешил вставить Карсидар.
      Читрадрива улыбнулся.
      - Всё же, несмотря на поразительные способности, тебе не мешает поучить анхито. "Хэйаль-габир" - это единственное число, а множественное будет "хэйлэй-габир". Впрочем, это дела не меняет. Русичей слабаками не назовёшь, но, если ты утверждаешь, что они не "могучие солдаты", значит, так и есть. Да и страна...
      Читрадрива повёл кругом рукой, указывая на уже очистившуюся от тумана раздольную степь. Только на самом горизонте маячили леса, да опять же - в отдалении слева всё ещё держалась смутная дымка.
      - Где горы, интересно знать?! Мы же блуждали по горам, потом нырнули в эту проклятую пещеру - и вдруг перед нами плоская, как стол, равнина! Там, где туман, похоже, река. Ну, лесок паршивый вдали виднеется. Но где скалы, пропасти, ущелья...
      - У меня это тоже в голове не укладывается, - согласился Карсидар.
      - Знаю, - подтвердил Читрадрива. - Но это ещё полдела. Ведь ты, наверное, заметил, что ни татары, ни русичи совершенно не пользуются хоть чем-то похожим на хайен-эрец или чтение чужих мыслей. Ты в одиночку разгромил приличный отряд этих малорослых дикарей, и их враги не только сильно зауважали тебя, но и, заметь, стали побаиваться.
      Карсидар вздохнул. Всё это было истинной правдой, да вот только как с этими внезапно пробудившимися способностями жить дальше?..
      - А ты думал, легко быть колдуном? Травки насыпал, ручкой махнул, заклинание прошептал, и готово дело? - ехидно спросил Читрадрива. Однако в голосе его явственно чувствовалась то ли какая-то тоска, то ли огромная усталость.
      Карсидар промолчал.
      - Вот то-то и оно, что нет. Подобные представления - типичное для гохи заблуждение. Прежде чем начать колдовать, стоит двадцать раз подумать, шлинасехэ. Да и кроме того, все эти штуки бьют не только по врагу, но и по тебе самому. Сильнее ударишь - сильнее ударит тебя. Ты, можно сказать, не глядя уложил небольшое войско, но, словно в отместку, теперь все покойники точно восстали к жизни и набросились на тебя. Разве нет?
      Карсидар вздохнул. Он действительно чувствовал себя таким разбитым, как будто много дней подряд сражался с каждым из сожжённых в голубом огне плосколицых воинов.
      - Так значит, нельзя делать то, что я сделал? - спросил он грустно. Зачем тогда вообще умение делать что бы то ни было лучше других...
      - Можно, - возразил Читрадрива. - Можно. Только - повторяю! - умеючи. И это лишний раз подтверждает, что твоё приключение закончилось именно так отнюдь не случайно. Заметь, после всего совершённого тобой ты остался жив, разве что настроение испортилось и усталость одолела. Могу себе представить, что было бы с любым из наших, пожги он столько людей сразу!
      - А ваши тоже могут жечь?
      - Наши, - мягко поправил Читрадрива. - Врать не буду, не могут. И я не могу. Но ты-то смог! А я выразился образно. Однако уверяю: если самый тренированный и выносливый анах с помощью хайен-эрец уничтожит хотя бы полсотни человек, он уже будет похож на выжатую тряпку; если сотню - может и сам помереть. Ты же убил несколько сот человек, если не тысячу, и отделался упадком настроения. Ничего себе!.. Нет, шлинасехэ, ты не простой человек и не простой анах. Воистину, ты принц, выдающаяся личность. Вот подучу тебя немного, посмотрим, какие штуки ты станешь вытворять.
      - Например?
      - А, ерунда всё это, - беззаботно сказал Читрадрива. - Вот попробуй мягко войти в чужие мысли.
      - Может, не надо? - Карсидар сразу испугался, что, чего доброго, возненавидит русичей, как перед тем возненавидел татар.
      - Не бойся, я же рядом, - успокоил его Читрадрива. - Ты давай, не разговаривай, а расслабься, как я тебя учил...
      "...и думай для начала обо мне, как обычно, когда мы с тобой разговариваем мысленно. Ты это уже умеешь", - почувствовал Карсидар. Делать всё равно было нечего, и он последовал совету.
      "Так, хорошо. Теперь начинай думать... ну, хотя бы про этого чернявого парня. Он моложе других. Мне кажется, следует начинать с наименее опытных. Думай только о нём".
      Карсидар попробовал перевести мысль на ехавшего за ними темноволосого воина. Его лошадь трусила сзади и немного справа. После первой же неудавшейся попытки он решил обернуться, чтобы легче было начать. И тогда почувствовал короткий приказ:
      "Эй, не оглядываться! Я всё контролирую".
      Видимо, после снятия серёжки, произведенного столь варварским способом, мысли Карсидара стали более открытыми для Читрадривы.
      "Ничего, и от вторжения научишься защищаться, - успокоил его гандзак. Давай, старайся. Ты должен научиться концентрировать внимание, но при этом ни в коем случае не напрягаться".
      Карсидар приободрился, подумал о том, кто едет сзади-справа...
      "Эй, легче!" - одёрнул его Читрадрива.
      Карсидар мигом расслабился... и услышал:
      "...почто потащил нас сюда, а не прямо в Киев? - думал чернявый, с явным неудовольствием разглядывая серый дорожный плащ предводителя. - День пасмурный, у реки сыро, холодно..."
      "Довольно, довольно! - Читрадрива перебил ленивый ток мысли русича своей мыслью. - Видишь, у тебя получилось. Не так плавно, как хотелось бы, но всё же терпимо. И мы сразу узнали кое-что интересное. Нас везут не в то место, куда хотелось бы попасть молодому. Командир действительно опасается тебя, поэтому осторожничает. Теперь давай-ка проделай то же самое с ним".
      Да, провернуть это оказалось не таким уж трудным делом. Ободрённый успехом, Карсидар последовал приказу Читрадривы. Однако то ли он действовал не слишком умело, то ли была ещё какая причина, только Михайло моментально осадил лошадь и оглянулся.
      "Стоп!.." - мысленно вскрикнул гандзак, и Карсидар почувствовал, как в его мозг ударила мягкая горячая волна.
      "Еле успел, - разобрал он смутную мысль Читрадривы. - Больно осторожен этот Михайло, с таким нужен глаз да глаз".
      - Чего приумолк, Хорсадар? - спросил между тем предводитель, глядя исподлобья на разместившуюся на спине Ристо парочку. - И товарищ твой тоже не разговаривает. Кстати, как его зовут?
      Михайло ждал ответа. А поскольку полного имени Читрадривы он не запомнил (да и кто знает, как относятся к гандзакам в этих краях), Карсидар предпочёл назвать краткое:
      - Дрив.
      - Что? Дрив? - Михайло насупился, цокнул языком, покачал головой. - Из древлян, что ли, будешь?
      Читрадрива хотел что-то сказать, но Карсидар мысленно заткнул ему рот.
      "Как?! - возмутился тот. - Перечить учителю вздумал?"
      "Так надо. То ты мной руководил, теперь я не позволю тебе ответить", подумал Карсидар, а вслух произнёс, утвердительно кивая головой:
      - Древлян, древлян.
      Читрадрива даже растерялся от такого нахальства, а Михайло скептически заметил:
      - Лжёшь ты, ой, лжёшь, Хорсадар! Древляне, а слова человеческого сказать не умеете.
      "Видишь, зря ты так", - мысленно пожурил Читрадрива.
      Карсидар лишь махнул рукой (этот жест относился равно и к гандзаку, и к Михайлу), затем показал вперёд, кивнул и вопрошающе посмотрел на предводителя.
      - Куда едем, спрашиваешь? Да в Вышгород, разве не ясно? Вы ж древляне, знать должны. - Михайло криво усмехнулся. - Кстати, вот он, Вышгород.
      Дымка впереди окончательно рассеялась, и взорам путников открылась широкая река, плавно и величественно нёсшая свои воды с севера на юг. Отряд находился на левом берегу, а на правом, более высоком и местами обрывистом, стоял городок, посреди которого над кольцом стен возвышалась стройная белокаменная башня.
      Глава XIV
      В ВЫШГОРОДЕ
      За дверью раздались приближающиеся шаги, но ещё за несколько секунд перед тем Карсидар понял, что это Читрадрива вернулся с прогулки по городу. И точно: двери распахнулись, и в комнату вошёл гандзак. На его лице было написано явное недоумение. С самого порога он возбуждённо заговорил:
      - Слушай, Карсидар, теперь я точно знаю, что мы попали не туда, куда стремились.
      - В самом деле? - Карсидар прошёлся по комнате. - Почему ты так решил?
      - Я был на местном базаре, он здесь торжком называется. Насмотрелся на изделия здешних ремесленников. Так они ни в какое сравнение не идут с теми штуками, которые у тебя в рукавном арбалете. С этими железными прутиками, свёрнутыми в кружочки. Уж я и так расспрашивал, и этак, но всё без толку. Не понимают меня, хоть плачь! К кузнецу попросил отвести - то же самое. Вроде сообразительный малый, а как начинаю рассказывать, он только смеётся. Единственная похожая на твои прутики вещица - дужка замка. Есть там такие зубчики, наподобие зацепов, их ключом придавишь, потом отпустишь - они и встанут на место. Но такое и у нас могут сделать...
      Читрадрива осёкся, сообразив, что выражение "у нас", по крайней мере на время, утратило для них всякий смысл, затем докончил:
      - Я хотел сказать, что это не так уж сложно. А вот когда пруток раздвигается и сдвигается, как живой, совсем другое дело. Для них это такая же диковинка, как и для нас.
      Карсидар отвернулся, опустил голову и медленно подступил к выходившему во двор окну. Снаружи было пасмурно; со сплошь затянутого низкими серыми тучами неба сеялся то ли меленький дождичек, то ли мокрый снежок. Печальное зрелище. Отвратительное, можно сказать.
      И в преотвратнейшем положении они очутились! Ничего себе, "не туда попали". А куда же?! И главное: как им отсюда выбраться?
      Если бы хоть Читрадрива помнил, чем кончилось их пребывание в злосчастной пещере! Но гандзак был в полном неведении относительно этого, как, собственно, и Карсидар. Усиливающийся с каждой минутой ветер, полосующий Карсидара вместе с конём на куски - вот и все его воспоминания. Далее, по словам Читрадривы, он потерял сознание и очнулся лишь на рассвете от невыносимой боли в правом виске. Насколько они теперь понимали, это был тот самый момент, когда Менке отсёк Карсидару ухо. Карсидар смутно припоминал, что тогда ему мерещился чей-то дикий крик; очевидно, то кричал Читрадрива, чувствуя его боль. Когда же он опомнился, то увидел вокруг голую степь, кое-где покрытую жалкими ростками лозы, а на горизонте - зарево пожара. Он решил посмотреть, что там случилось, и, подойдя поближе к пожарищу, встретил восседавшего на Ристо Карсидара в окружении русичей.
      Вот и всё. Больше ничего Читрадрива припомнить не мог, как ни старался. И не мог сказать ничего определённого ни про собственное видение насчёт разорванного на куски Карсидара, ни про похожее видение товарища, ни про дальнейшую судьбу Сола (что стало с мальчишкой? засосала ли его пасть дракона или он всё же сумел удержаться за щербинки каменного пола? куда он девался, если унёсся вместе с ними?..) И самое главное - как они попали из гор в степь, из пещеры - на открытый воздух, на свободу? Раз они вошли в эту дыру, и буйный ветер умчал их прочь от входа - должен же быть где-то выход из пещеры!
      Однако где этот выход? Почему ни Карсидар, ни, тем более, Читрадрива не заметили около себя чего-нибудь вроде воронки, овражка небольшого или любой другой подозрительной складки почвы? Вокруг была лишь слегка холмистая степь. Да и не холмы это вовсе, а так - бугорочки, похожие на застывшие тёмные волны.
      Но самое плохое заключалось в том, что не обнаружив эту проклятущую дыру в земле, они, похоже, никогда не смогут вернуться обратно... Ни-ког-да!
      Вот уж впору вспомнить слова из сказки: прямо пойдёшь - назад не воротишься...
      - Да, это плохо, - флегматично произнёс Читрадрива. - Но сейчас меня больше волнует другое.
      Карсидар вздрогнул и решил вначале, что высказал последнюю мысль вслух. Правда, для читающего мысли гандзака прочувствовать движения его души не составляет особого труда. Но ведь они договорились!..
      - Что же тогда? - весьма прохладно спросил Карсидар, всем своим видом выражая недовольство тем, что Читрадрива нарушил их уговор.
      - Прежде всего, мы должны решить, что будем делать в этой стране.
      - Это мы решим, когда разберёмся, куда угодили, - возразил Карсидар.
      - А если не разберёмся? Ведь нельзя исключить и такое.
      Карсидар ещё пуще нахмурился. Воистину, это был самый худший из возможных вариантов. Они и так здорово влипли, попав чёрт-те куда, в какую-то Русь, вместо Ральярга, о котором здесь слыхом не слыхивали. И вовсе никакой это не колдовской край, к колдунам здесь относятся ничуть не лучше, чем в Орфетане; пока что им не встретился ни один местный гандзак или, на худой конец, "хайаль-абир"...
      - И всё же не стоит впадать в отчаяние, - сказал Читрадрива. - Мы здорово влипли, не спорю, но...
      - Ты что, опять мои мысли читаешь? - произнёс полушёпотом Карсидар, едва сдерживая раздражение.
      С недавних пор между ними установилось соглашение: не общаться мысленно, когда они остаются вдвоём. При свидетелях - пожалуйста. Но если в присутствии других это могло пригодиться, то в данном случае не приносило никакой пользы, а только действовало на нервы.
      - Ничего подобного. - Читрадрива старался держаться как можно спокойнее, но было видно, что и он сильно расстроен. - Думаешь, твоё волнение не выплёскивается наружу? Как бы не так! Мне вовсе не обязательно влезать в твои мысли, чтобы догадаться, о чём ты думаешь. Это написано на твоём лице. А я лишь хотел сказать, что не стоит отчаиваться.
      - Легко тебе говорить "не стоит"! - с горечью воскликнул Карсидар. - А мне каково?! Ведь это я затеял экспедицию в Ральярг! Я втянул вас в эту авантюру, я же за всех и в ответе! И за тяжело раненного Пеменхата, и за Сола, с которым невесть что приключилось. Нас же с тобой занесло к чёрту на рога, я сдуру к дикарям попал, и теперь, вдобавок к седине пятнами, у меня полуха недостаёт.
      Карсидар задохнулся в приступе бессильного и оттого бессмысленного гнева. Он весь дрожал, как в лихорадке.
      Читрадрива невозмутимо произнёс:
      - Кстати, о седине. Знаешь, шлинасехэ, а ведь белых волосков у тебя поубавилось. Я серьёзно.
      Карсидар оторвался от созерцания безрадостной картины потонувшего в грязи хозяйственного дворика и пробормотал:
      - Ты о чём?
      - О щетине, которая растёт на твоём подбородке. И о волосах на голове. Да ты сам посмотри.
      Надо сказать, что зеркало, которое предоставили в их распоряжение, было не очень хорошего качества - небольшая, слегка желтоватая пластина полированной бронзы. Но даже в ней было видно, что волоски, пробившиеся на едва затянувшемся молодой кожицей подбородке, все одинаково тёмные. Да и седых прядей в волосах на голове явно стало меньше.
      Карсидар по привычке осторожно потрогал щёки, провёл рукой пониже. Растёт щетина! А седина, значит исчезает? Странно, весьма странно. Она у него с детства - по крайней мере, Эдана, жена Векольда ясно помнила, что Шелих попал на хуторок уже седым. Может быть, он поседел, когда удирал от "могучих солдат"? Или чуть раньше - во время осады прекрасного города, призрак которого промелькнул перед его мысленным взором там, в ночной степи? Как бы то ни было, с течением времени число белых волосков должно увеличиваться, а не уменьшаться.
      Но если на подбородке растительность абсолютно новая, и мало ли что бывает в таких случаях, то как же волосы на голове?! Карсидар был знаменит ими на весь Орфетанский край, из-за чего приходилось всё время таскать шляпу с бахромой. Её Карсидар потерял в пещере; да и прикрывать голову здесь не было никакой нужды, тут за ней никто не охотился... по крайней мере, пока. Вот Читрадрива и заметил, что седины поубавилось.
      И подбородок больно скоро выздоравливает. Татары прижгли его калёным железом, после этого вроде бы след на всю жизнь должен остаться... Ан нет, не тут-то было! Струпья на третий день поотсыхали, неделя прошла - и уже не болит ни капли! Да ещё борода вновь пробивается! Настоящие чудеса. Хоть и подозрительно всё это, как ни верти...
      Карсидар почувствовал, как под охватывающей голову повязкой зачесалось изуродованное правое ухо. О боги, вот ещё странность! Русичи ежедневно делали ему перевязку, но со вчерашнего дня старик, исполнявший здесь обязанности лекаря, заявил слугам Михайла, что прикладывать зелье больше нет нужды. Рана на ухе затянулась молоденькой кожицей, как и на подбородке.
      - Слушай, Читрадрива, тебе не кажется, что я всё больше становлюсь похожим на ящерку, у которой запросто отрастает оторванный хвост? - резюмировал эти грустные размышления Карсидар и добавил мысленно: "Ящерица. Или лягва. Холодная и мокрая. Гадость какая!.."
      Читрадрива хмыкнул и покачал головой:
      - Сравнение с ящерицей здесь вряд ли уместно. Вот на кого ты действительно становишься похожим, так это на истинного колдуна-гандзака, который по всем статьям превосходит своего учителя. И если быть до конца откровенным, то чем дальше, тем труднее мне управляться с таким учеником.
      Карсидар отвернулся. Не хватало ещё, чтобы Читрадрива отрёкся от него! И это когда он так нуждается в поддержке и участии!..
      Гандзак несколько вымученно хохотнул:
      - Брось, шлинасехэ. Я не оставлю тебя в любом случае. И вовсе не потому, что я такой независтливый. Я бы с радостью заимел хоть десятую часть твоей силы! Впрочем, тебе видней, хорошо быть таким могучим или плохо... И не потому я тебя не брошу, что в этом мире мы более одиноки, чем где бы то ни было, а значит, нам необходимо держаться друг за дружку. И не оттого даже, что могу дать тебе слово. В конце концов, нет такой клятвы, которую нельзя было бы нарушить. Просто наш народ знает, что такое полное одиночество и что есть верность. И я тебя не предам, шлинасехэ. Это в крови у нас обоих.
      - Ты серьёзно? - устало пробормотал Карсидар. Хотя достаточно было лишь немного сосредоточиться на мыслях Читрадривы, чтобы понять: он не лжёт.
      - Ай-ай-ай, мой принц! - Гандзак шутливо погрозил ему пальцем, точно маленькому ребёнку. - Только что ты подозревал меня в копании в твоих мыслях, а сам чем занимаешься?
      Карсидар поднял руки:
      - Ну, Читрадрива, ты победил меня одним лишь этим замечанием! Победил, несмотря на мою хвалёную силу.
      - Не силой я взял, а умением обращаться с ней. Но не грусти, ты скоро научишься владеть собой. Недаром я вызвался быть твоим учителем. Это пойдёт на пользу нам обоим.
      - Думаешь?.. - Карсидар со скептическим видом передёрнул плечами. Он решил, что Читрадрива имеет в виду всё тот же поиск выхода из "пасти дракона". - Я уже пытался позавчера. Сам знаешь, ничего хорошего из этой затеи не вышло.
      Да уж, неожиданный эффект получился! Пока Карсидар расслаблялся и потихоньку пробовал представить, как может выглядеть выход, и прикидывал, где он должен располагаться, ничего особенного не происходило. Зато примерно через полчаса после того, как Карсидар бросил бесполезные упражнения, небо неожиданно заволокли сизовато-серые тучи (а денёк, надо сказать, был погожий), и повалил густой снег. Затем началось вообще что-то невообразимое: загрохотал гром, засверкали разлапистые молнии, и одна из них ударила в пристройку храма, где русичи собирались, чтобы помолиться своим богам. К счастью, дело было в то время, когда храм пустовал. Да и пристройка представляла собой башенку с колоколами; значит, кроме звонаря, там и быть никого не могло.
      Тем не менее, в городишке поднялся ужасный переполох. Слухи о том, что сотник Михайло привёз из-за Днепра (так называлась река) колдуна, который живьём попалил бессчётное число проклятых татар, обрастали самыми невероятными подробностями. Из уцелевших молельных домиков до глубокой ночи разносился окрест густой гул набатных колоколов, хотя обычно звонили понемногу утром и вечером. А на следующий день к ним зашёл Ипатий и объявил, что впредь до возвращения из столицы Михайла и тысяцкого Остромира (тысяцкий - это такая должность, "начальник над тысячью воинов", как перевёл сметливый гандзак; они как раз остановились в доме его здешнего родственника) Карсидару лучше не выходить из дома. Хорошо ещё, что Читрадрива всячески скрывал свои способности, и, не имея прямых доказательств против гандзака, русичи не запретили ему прогулки по городу...
      - Я как раз не имел в виду твою позавчерашнюю попытку. Хотя учти, с этим не всё так безнадёжно. Говорю же, ты ещё научишься владеть собой. Но я подумал вот о чём: а не предложить ли тебе через Михайла или Остромира свои услуги местному князю? Мне кажется, у русичей назревают крупные неприятности с плосколицыми дикарями. А ты в одиночку уничтожил их отряд и тем самым заставил уважать себя.
      Карсидар вынужден был признать справедливость этих слов.
      - Вот и попробуй наняться на службу к князю! - радостно подхватил Читрадрива. - Тебе ведь не привыкать, верно? А сумеешь войти к нему в доверие мы сможем лучше разобраться во всём. Собственно, получить свободу - это не проблема...
      - Конечно, не проблема! - Карсидар вспомнил ударивший прямо с неба порыв ветра, который разметал горящий шатёр. - Освободиться мы сможем запросто, да только два чужеземных колдуна в этой стране всё равно останутся двумя беспомощными щенками.
      - Ну, себя ты явно недооцениваешь. - Читрадрива склонил голову набок и прищурился, словно примериваясь перед тем, как взвалить на плечи тяжёлый мешок. - Это лишний раз подтверждает, что очень многое тебе ещё только предстоит осознать. Во всяком случае, ты больше напоминаешь не щенка, а сказочного слепого великана. Такой превратит зелёный лес в гору дров, прежде чем отыщется конская подкова. Но дрова-то - живые люди, а не деревяшки!
      - Тогда лучше вообще тихонько исчезнуть отсюда. Чем, к примеру, татары хуже русичей? - сказал Карсидар, решивший поискать какой-нибудь другой выход... Но тут же пожалел о произнесенных словах - в душе мигом поднялась волна ненависти и отвращения, и его едва не стошнило.
      - Ай, зачем лукавишь! - Читрадрива вновь погрозил пальцем. - С татарами ты уже испортил отношения. Их предводитель Менке отрезал тебе полуха и вообще хотел посадить тебя на кол, содрать с живого шкуру и замышлял прочие гадости. А Михайло подобрал тебя, велел перевязать, отвёз в этот самый Вышгород...
      - И держит нас здесь, как двух редкостных зверушек, - съехидничал Карсидар.
      Возразить на это было нечего. Обнаружив в степи двоих подозрительных чужестранцев, сотник не повёз их прямиком в столицу, а направился вдоль реки вверх по течению. Здесь была расположена небольшая, но довольно мощная крепость Вышгород. Правда, кольцевые стены оказались на поверку шестью земляными валами, просто издалека, да ещё в тумане, Карсидар не сумел рассмотреть этого. Но вокруг первого вала шёл ещё глубокий ров; замок был построен основательно, да и место для него выбрано очень удачно.
      Вот в этой крепости их и заточили... То есть, нельзя сказать, конечно, что посадили под замок. После переправы Михайло сразу известил о всём произошедшем тысяцкого. Остромир явился незамедлительно, разместил обоих гостей в хороших светлых комнатах, а сам, в сопровождении сотника, отбыл в Киев - как поняли друзья, столицу этой страны, которая называлась Русью. С Карсидаром и Читрадривой были внимательны, предупредительны, отменно кормили, верный Ристо был ухожен. До неудачного "эксперимента" по обнаружению второго входа в пещеру Карсидар мог наведываться на конюшню, прогуливаться по крепостным стенам, вволю любоваться окрестным пейзажем, а Читрадриве даже теперь разрешалось ходить по городку в сопровождении приставленных к ним слуг.
      Приложив немалые усилия, друзья разобрали местное наречие и уже могли довольно сносно объясняться с русичами, поэтому Читрадрива приносил с каждой прогулки какую-нибудь интересную новость. Например, третьего дня он выяснил наконец, кто такие древляне, после чего сдержанно отчитал Карсидара за бессмысленное враньё Михайлу. "Древлян, древлян, - передразнил он. - Видишь, что за древлян?! Понимаешь теперь, как подозрительны твои слова?" А вот насчёт Хорса дело обстояло похуже - некоторые при упоминании этого имени плевались и делали странное движение правой рукой, некоторые же толковали нечто невразумительное насчёт света...
      За подозрительной парочкой самозванных древлян зорко следили, глаз с них не спускали денно и нощно. Оружие, разумеется, вежливо предложили не носить. Карсидар решил воспользоваться вынужденным бездельем и дать Читрадриве несколько уроков фехтования, используя тяжёлые длинные палки. Однако на второй же день явился вездесущий Ипатий и, угрюмо ворча, попросил их бросить эту "забаву". В общем, они оставались под наблюдением, поскольку...
      - Ты прекрасно знаешь, что русичи тебя боятся, - сказал Читрадрива и добавил с чувством: - Ещё бы им не бояться! Уважают они тебя, твою силу и могущество. Может, Михайло с Остромиром берегут таким образом дорогого гостя...
      - Не берегут, - оборвал Карсидар речь гандзака. - А берегутся сами. Узкоглазый серёжку оттяпал...
      Опять зачесалось под повязкой, и он потрогал кармашек пояса, где лежала драгоценная вещичка.
      - ...вот они и пытаются защитить себя. Понимают, что если не сделать этого, если хоть пальцем тронуть нас - я им покажу!
      - Если бы ты действительно хотел им показать, то уничтожил бы вслед за татарами. Разве нет?
      - Что правда, то правда, - вздохнул Карсидар. - Но они ведь ничего плохого нам пока не сделали, да и внешне похожи на нас... Гм. Особенно на тебя, - он шутливо поклонился русоволосому и голубоглазому Читрадриве. - А уж каким удачным именем я тебя наградил. Дрив-древлянин!..
      Тот фыркнул:
      - Лучше не напоминай! А насчёт службы у князя подумай, не отказывайся заранее.