19

Мы снова направлялись по мощеной дороге к Нефритовым Вратам Вавилона. Только теперь со мной и Фионой были не Патрик с Амалией, а Кевин с Софи, и мы не шли пешком, как тогда, а ехали на лошадях. Надо сказать, что на моей родине, в Сумерках, предпочитали самоходные колесницы, приводимые в движение колдовством, однако наездником я был довольно неплохим, поскольку с детства проводил много времени на Земле Артура, где из всех видов транспорта самым распространенным оставались лошади.

Кевин восседал на великолепном вороном жеребце из королевских конюшен Солнечного Града. Оттуда же были и мой гнедой, и прекрасная белая кобыла, на которой ехали вместе Фиона и Софи. Разумеется, у дяди Брендона нашлась бы для нас и четвертая лошадь, но Софи не умела самостоятельно ездить верхом и учиться этому не собиралась. Она выросла в космическом мире и категорически не воспринимала лошадей как средство передвижения.

Пока мы ехали предместьем, Софи, которая присоединилась к нам уже здесь, на Земле Мардука, слушала рассказ Фионы о том, как Люсия, приняв карту за головоломку, начертила продолжение Тропы, а мы так и не смогли вникнуть в смысл ее рассуждений.

– Я кое-что понял, – отозвался Кевин, который имел возможность коротко поговорить с Люсией, прежде чем за ней явилась Дейдра, чтобы забрать обратно в Авалон. – Но далеко не все. Это какая-то непостижимая смесь индуктивной логики, теории множеств и чистой эстетики. Над этой задачей целую неделю работала группа высококлассных математиков, но им не удалось ее решить. А Люси разобралась за несколько минут.

– А ты уверен, что она решила правильно? – спросила Софи.

– У меня есть основания так полагать. Я с самого начала считал наиболее вероятным вариантом, что эта Тропа должна привести к Безымянному храму...

– Ты напал на какой-то след?

– Не совсем. Вавилонским властям известно несколько сект, чья деятельность связана с этим храмом, но той, которую мы ищем, среди них нет. Я вычислил бывший храм Нергала другим способом – по начальному пункту Тропы.

С этими словами он дал нам знак остановиться. Мы почти доехали до Нефритовых Врат и теперь народились всего в четырех или пяти десятках шагов от них. Кевин окинул пристальным взглядом высокую крепостную стену и распахнутые Врата, через которые в обоих направлениях двигались люди, и неожиданно продекламировал:

Затем посмотрел на меня и ухмыльнулся:

– Я же говорил, что эта песня мне нравится. К вашему сведению, давным-давно Нефритовые Врата назывались иначе – Черными. Они были посвящены мертвым, и через них обязательно проходили все траурные процессии.

– Ага! – произнесла Фиона. – Тропа от Черных Врат, посвященных мертвым, к храму Черного бога смерти.

– Вот именно, – кивнул Кевин. – Как я уже говорил, в самом храме и вокруг него ничего существенного обнаружить не удалось. Думаю, тут важен сам путь к нему, то есть Тропа. Но не в каком-то там мистическом смысле – я твердый материалист и в эту чепуху не верю. Другое дело, что на Тропе может лежать какое-то древнее заклятие. Я попытаюсь его выявить, а вы втроем отправляйтесь прямиком к Безымянному храму и ждите меня там.

– Нет, – сказала Софи. – Я с тобой.

– Я тоже, – добавила Фиона.

Кевин покачал головой:

– Это исключено, девочки. Вы нужны мне для подстраховки – на тот маловероятный случай, если я не замечу заклятия, а оно тем не менее подействует на меня. Тогда вы, свободные от любых чар, встретите меня возле храма, обнаружите заклятие, скопируете его и снимете.

– Пусть тогда Софи...

– Пусть Фиона...

– Нет, вы обе, – стоял на своем Кевин. – Если я не почувствую заклятия, то могут понадобиться ваши совместные усилия, чтобы справиться с ним. Собственно, для того я и позвал тебя, Софи.

– А если это заклятие не действует на адептов? – отозвался я. – Если Образ Источника отвергнет его?

Кевин внимательно посмотрел на меня:

– И что ты предлагаешь?

– Поехать по Тропе с тобой. Для чистоты эксперимента.

– Ты понимаешь, что это может быть опасно?

– Вряд ли. Ведь половину пути мы уже проходили, и ничего с нами не случилось. А если вдруг – я же буду с тобой.

Как я и ожидал, Фиона и Софи принялись решительно возражать против этой идеи. Однако я настаивал, Кевин меня поддержал, и в конечном счете им пришлось уступить. Они направились кратчайшей дорогой к Безымянному храму, а мы с Кевином двинулись по Тропе. Чтобы не сверяться постоянно с картой, Кевин просто вложил в разум своего вороного точный маршрут, а мой гнедой получил указание идти за ним.

Примерно через полчаса мы достигли площади Иштар. Как и договаривались, я мысленно связался с Фионой и сообщил, что у нас все нормально.

«Никакого заклятия не чувствуете?» – спросила она.

«Совсем ничего, – ответил я. – Как и в прошлый раз».

Мы продолжали следовать по Тропе, предельно обострив свое восприятие, но ни малейших признаков каких-то особенных чар не замечали. Встречные то и дело колдовали но разным мелочам, на многих зданиях были установлены охранные заклятия, ну и, конечно, повсюду чувствовалось присутствие мощных блокирующих чар, защищавших город от внешнего вторжения. Но никакой древней магии, связанной с нашим передвижением, не наблюдалось.

– Возможно, – предположил Кевин, – нам не следовало прибегать к колдовству.

– Да, возможно, – согласился я. – Не исключено, что твой Образ Источника и мои манипуляции с Формирующими вроде как спугнули заклятие. Если оно вообще существует.

– Что-то должно быть. Ведь не зря зулус покончил с собой... причем во второй раз. Если девочки ничего не обнаружат, я повторю путь – уже без всякого колдовства.

– Я тоже.

– Да, верно, – кивнул Кевин. – Ты будешь ехать на некотором отдалении и внимательно следить за мной. Надо было сразу так сделать.

Наконец мы добрались до площади, посреди которой находилось древнее строение пятиугольной формы – такой вид имели все храмы в Изначальном Вавилоне, независимо от богов, которым они посвящены. Многие колдуны и ведьмы, использующие в своих магических действиях пентакль, даже не подозревают, что это – символ гармонии и совершенства. Впрочем, в высшей магии любые знаки и символы имеют только то значение, которое вкладывает в них сам колдун.

На площади было почти безлюдно – Безымянный храм не пользовался особой популярностью. Возможно, он отпугивал потенциальных прихожан своим прошлым, а может, верующие предпочитали посещать храмы, посвященные конкретным божествам, полагая, что так будет легче их дозваться. Да и туристов больше привлекали другие достопримечательности, которые встречались в Вавилоне чуть ли не на каждом шагу.

Фиона и Софи стояли справа от ступеней, ведущих ко входу в храм, и внимательно смотрели на нас. Я помахал им рукой, но они никак не отреагировали, а продолжали смотреть, о чем-то переговариваясь. Я решил, что они обнаружили заклятие и тщательно изучают его, не желая отвлекаться.

– Похоже, что-то все-таки есть, – произнес Кевин, подумав о том же. – Правда, я не чувствую, чтобы они... Стоп! – вдруг воскликнул он и осадил коня, не доезжая шагов двадцати до храма. Мой гнедой тоже остановился. – Они... Кажется, они нас просто не видят!

И в самом деле: теперь я заметил, что Фиона и Софи смотрят не на нас, а вроде как сквозь нас – их взгляды были сосредоточены на улице, по которой мы выехали на площадь.

– Эй, девочки! – крикнул Кевин.

Ноль реакции. Тогда я мысленно позвал:

«Фи!»

Она слегка качнула головой, и одновременно Софи вздернула подбородок – очевидно, с ней связался Кевин.

«Да, – ответила Фиона. – Вы уже близко?»

«Мы уже здесь, – сказал я. – Но невидимы».

«Ага! Так заклятие все-таки есть?»

«Как видишь... вернее, как не видишь. И мы его совершенно не чувствуем».

Тут я ощутил колдовское воздействие – не только со стороны Фионы, но и Софи. Последняя использовала объединенную Силу всех трех Стихий – Источника, Порядка и Хаоса.

«Все равно не вижу, – озадаченно произнесла Фиона. – Где вы?»

«Именно там, где вы ищете».

«Но я ничего не чувствую, – подключилась к нашему разговору Софи. – А это невозможно».

«Тем не менее это так», – отозвался Кевин.

Он вызвал Образ Источника. Софи и Фиона его сразу заметили, но...

«А тебя по-прежнему не видно, – сказала Софи. – Образ возник словно сам по себе».

«Черт побери! – растерянно выругался Кевин. – Не могли же мы стать призраками... Ну-ка сейчас проверим. Девочки, я иду к вам».

Он соскочил с лошади и направился к ним. Но не успел сделать и нескольких шагов, как Фиона и Софи хором воскликнули:

– Кевин!

– Ты появился, – добавила Фиона.

– И твой конь тоже, – сказала Софи. – А Феба не видно.

Кевин оглянулся. По его взгляду я понял, что и он перестал видеть меня.

«Феб, ты здесь?»

«А где же еще. Просто ты сошел с Тропы, а я еще остаюсь на ней».

«Да, действительно... Сдуреть можно!»

Тем временем Фиона и Софи подбежали к Кевину и по очереди прикоснулись к нему, будто желая убедиться, что он реален.

– Это просто... просто... – Фиона умолкла, не в силах подобрать нужное слово.

«Феб, где ты? – мысленно спросила Софи, озираясь по сторонам. – Интересно, что будет, если я подойду к тебе».

Я не знал, что будет – то ли она пройдет сквозь меня, то ли натолкнется на невидимую преграду, то ли я сразу стану видимым и мой путь по Тропе прервется. А я не для того блуждал зигзагами по Вавилону, чтобы, подобно Кевину, в последний момент все испортить и не узнать, чем же кончается Тропа.

В считаные секунды я принял решение, спешился быстрым шагом двинулся к храму. Услышал, как позади ахнула Фиона, когда из пустоты возникла моя лошадь – но без всадника.

– Феб, вернись! – крикнул вслед Кевин, тут же огадавшись о моем намерении. – Не иди сам. Давай повторим путь.

– Все четверо, – подхватила Фиона.

Я не стал их слушать, взбежал по ступеням и вошел распахнутые врата храма.

Тогда и сработало в полную силу древнее заклятие Тропы...

20

Это не было похоже ни на стремительный рывок о Туннелю, ни на мгновенный прыжок адепта Источника, ни на мягкий переход через Безвременье. Мир вокруг меня словно опрокинулся и вывернулся наизнанку. На какую-то ужасную секунду я перестал ощущать собственное тело, лишился зрения, слуха, прочих чувств, способности мыслить и испытывать эмоции, о при этом не потерял сознания, а продолжал осознавать себя, бесплотного и обезличенного.

Тогда я не испугался, ведь в тот момент я не был способен что-либо чувствовать. Страх пришел позже, когда ко мне вернулся контроль над телом и разумом, когда невесть откуда пришло понимание жуткой истины, что на мгновение я прикоснулся к Вечности – к той самой Вечности, которая наступает после смерти... Сраженный этой мыслью, я не удержал равновесия и грохнулся на четвереньки, больно ударившись ладонями и коленями о неровный каменный пол. Эта боль окончательно привела меня в чувство, я быстро вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

Я находился в большой пещере, тускло освещенной зловеще-красными всполохами, срывавшимися с высокого потолка, а у дальней стены, в широком углублении, похожем на неправильной формы бассейн, пылал такого же цвета огонь. Кроме меня, ни единой живой души здесь не наблюдалось, и я еще не решил, хорошо это или плохо. С одной стороны, не было к кому обратиться за помощью, а с другой – никто пока мне и не угрожал.

Последнее обстоятельство имело немаловажное значение, поскольку в данный момент я не располагал эффективными средствами защиты, так как не мог дотянуться до Формирующих. У меня оставались лишь внутренние колдовские ресурсы – энергия, которую вырабатывал мой организм и которой хватило бы только на самые простые магические действия.

Поначалу я решил, что попал в зону действия изолирующих чар, и, обострив свое зрительное восприятие, попытался определить, насколько они сильны. Но тут меня ждал еще один неприятный сюрприз: я вообще не обнаружил Формирующих, они здесь отсутствовали. Я не понимал, как это может быть, ведь Формирующие доступны даже из Порядка и Хаоса; по всем современным представлениям, они обеспечивают существование материи и энергии, самого пространства и времени.

Я попробовал вызвать на связь Фиону, Кевина или Софи. В принципе внутренние колдовские ресурсы давали такую возможность. Отец рассказывал, что однажды Артур почти целую минуту удерживал контакт с дедом Янусом, хотя был лишен доступа к внешним щеточникам энергии. Но у меня ничего не вышло – да и не могло получиться. В любом случае мысленный сигнал должен был идти к адресату по Формирующим, а их-то как раз не было...

Вдруг в голове раздался голос. Нет, со мной никто не связался, увы. Голос принадлежал моему собственному рассудку – той части моего «эго», к чьему мнению я привык прислушиваться.

«Как же тебя угораздило, Феб? – вопрошал мой рассудок. – Ты всегда был такой осторожный, такой осмотрительный – и вдруг сломя голову побежал в храм. А ведь уже понимал, что это не какой-то нелепый сектантский ритуал, что здесь замешаны силы, в которых ты ни черта не смыслишь. И не только ты, но и Кевин с Фионой, и даже Софи... Что на тебя нашло?»

Я догадывался, что на меня нашло. Похоже, это были чары Тропы – такие же неощутимые и непонятные, как и те, что сделали нас с Кевином невидимыми для Фионы и Софи. Они заставили меня позабыть об осторожности, они заглушили голос рассудка, который отозвался только сейчас, когда было уже слишком поздно. А тогда сама мысль о том, чтобы сойти с Тропы, вызывала у меня протест. И я поддался порыву, принял глупейшее решение закончить путь в одиночку, хотя в тот момент оно казалось мне единственно верным и разумным. Безусловно, это было какое-то наваждение...

С той стороны пещеры, где в углублении горел огонь, раздались хлопки, похожие на взрывы фейерверков. Языки красного пламени в центре «бассейна» взметнулись вверх и обрели очертания человеческой фигуры. Я рефлекторно потянулся за Формирующими и лишь потом вспомнил, что их нет. Мне оставалось полагаться только на внутреннюю магию да еще на клинок, висевший на поясе. Я немедленно извлек его из ножен, хотя и сомневался, что он меня защитит.

– Итак, пожаловал новичок, – прозвучал гулкий, как из колодца, голос. – Подойди ближе, не бойся.

– Я не боюсь, – ответил я и солгал: мне было страшно до дрожи в коленках. – Но я и здесь неплохо себя чувствую.

– Как хочешь.

Фигура покинула пределы «бассейна» и двинулась ко мне. Я сразу же пожалел, что не подошел ближе: тогда бы я сам выбрал, на каком расстоянии вести разговор, а теперь... Но вопреки моим опасениям огненный демон – и, видимо, хозяин этого места – дошел лишь до центра пещеры и там остановился.

– Кто ты? – требовательно спросил он.

– Феб из Сумерек, – ответил я. – А ты?

– Многие из тех, кто приходил до тебя, зовут меня Нергалом. Я принимаю это имя, оно ничем не хуже других.

– Но это только имя, – заметил я. – А суть?

– Отчасти она заключена в имени. В том, что люди вкладывают в него.

– Так ты бог смерти?

– Зависит от того, какой смысл придавать этим словам, – произнес тот, кто назвался Нергалом. Языки пламени, из которых состояло его тело (но тело ли?), уплотнились и четче очертили фигуру, крепко сбитую и рослую, а на его лице даже проступило некоторое подобие черт. – Многие люди подразумевают под богами некие вечные сущности, управляющие теми или иными природными стихиями и явлениями. Я не такой. Еще под этим словом, причем обычно с заглавной буквы и в единственном числе, имеют в виду Творца Вселенной, стоящего над мирозданием. Это тоже не про меня. Я не стою над мирозданием, я нахожусь вне его. Вселенная существует сама по себе, а я – сам по себе.

– Но это невозможно!

– Раз я есть, значит, возможно.

Перед таким непробиваемым аргументом пришлось спасовать.

– Ну допустим... Хотя тогда ты не можешь быть богом. Скорее, ты демон.

– Некоторые приходящие сюда так меня называют. Я не возражаю. Однако должен заметить, что слово «демон» еще более расплывчатое и неопределенное, чем «бог».

– Да, это в большей мере эмоциональная дефиниция, – согласился я. – Впрочем, ладно, не будем углубляться в дебри семантики. Примем как данность, что ты потустороннее существо. То есть – существуешь за пределами Вселенной. Но тогда как ты возник? Как начал существовать?

– Мне кажется, я был всегда, – ответил Нергал. – Хотя «всегда» для меня условное понятие, поскольку я существую вне пространства и времени. Я не чувствую разницы между секундой и Вечностью.

– А как же последовательность событий? Ты ее тоже не воспринимаешь?

– Это совсем разные вещи. Не путай причинность со временем.

Я быстро оглянулся вокруг.

– Ну а что скажешь об этом месте? Здесь вроде бы есть пространство. И время, кажется, идет.

– Мы опять вступаем на зыбкую почву неточных определений. На самом деле этого места нет. Оно существует лишь как событие – наша с тобой встреча и разговор.

С минуту я молчал, осмысливая услышанное. A еще думал, что делать дальше. Пока что этот – бог?., демон? короче, Нергал – не выказывал склонности к агрессии. Однако кто знает, как повернется наша беседа. И я сильно подозревал, что на помощь Кевина, Фионы и Софи рассчитывать нечего. Если пещера, где я сейчас нахожусь, и впрямь является лишь материализованным событием, то вполне вероятно, что время здесь просто фикция. Такая же, как в Безвременье...

– Мы обсудили только первое слово в твоем титуле, – вновь заговорил я. – А второе, «смерть»?

– Оно столь же неоднозначное. Одни люди рассматривают смерть как прекращение существования, другие – как его продолжение в иной форме.

– А что смерть для тебя?

– Для меня она средство существования. Я принимаю человеческие жизни, обращая их в смерть.

До сих пор я думал, что мне страшно. Но это было не так. Только сейчас я по-настоящему испугался, и пришлось приложить огромные усилия, чтобы не выдать свой страх.

– Ты хочешь сказать, что питаешься человеческими жизнями?

– Вернее, их переходом в смерть, – уточнил мой собеседник. – Не сомневаюсь, что я мог бы найти и другие способы поддержания своего бытия, но меня удовлетворяет и этот.

– Тогда ты не бог и не демон, – промолвил я с отвращением. – Ты просто паразит.

– Так меня тоже называют, – бесстрастно ответил Нергал. Судя по всему, ему было все равно, какие эмоции я испытываю, а может, он вообще не понимал, что это такое. – И опять же я не возражаю. Однако должен заметить, что это неточное определение. Я не только беру, но и даю. Избранные получают от меня могущество и бессмертие. Реальное бессмертие, а не просто вечную молодость. Сейчас ты смертен, хоть и не подвержен старости; я же предлагаю тебе бесконечную жизнь и полное избавление от страха смерти. Если тебя убьют или произойдет несчастный случай, ты возродишься к новой жизни – причем сохранив свою личность и все свои воспоминания.

– Как Мпило Уфуэ из Амазулу? – полюбопытствовал я.

– Да, – кивнул Нергал своей огненной головой. – Он рассказывал о тебе и твоих товарищах, когда был здесь последний раз. Он считал, что поступил правильно, не раскрыв вам тайну Тропы. У него и у других, называющих себя Братством Нергала, не совсем понятные мне представления о том, кто достоин принять дар бессмертия. Сам я даю его каждому приходящему ко мне.

– Бессмертие, конечно, неплохо, – сказал я. – А как насчет могущества? Что оно собой представляет? Какая-то особая Сила, неведомая во Вселенной?

– Нет. Мой дар умножит те способности, которыми ты уже обладаешь. Подойди к Огненной Купели, – он указал на «бассейн» с огнем, – и погрузись в нее. Не бойся, ты не сгоришь, а получишь запас могущества вкупе с бессмертием и вернешься в свой мир. А когда этот запас иссякнет, приходи снова. Как видишь, все очень просто.

– Да, вижу. Но я так понимаю, все это не бесплатно.

– Правильно понимаешь. Взамен ты должен регулярно приносить мне жертвы.

В общем, я ожидал это услышать и потому не был Локирован. Лишь уточнил:

– Человеческие?

– Разумеется, человеческие. Причем обычно никакого ритуала проводить не требуется. Просто все убийства, которые ты отныне совершишь, станут твоим жертвоприношением мне, и через тебя я буду впитывать энергию их смерти. Но время от времени тебе понадобится приносить особые, ритуальные жертвы которые призваны укреплять нашу связь. Их нужно приводить сюда, ко мне. Чтобы заклание состоялось жертва должна вступить на Тропу после тебя, но завершить ее первой.

Теперь стало ясно, почему зулус пришел в такой ужас, когда Фиона предложила ему пройти вперед. Хотя, с другой стороны, он получил от Нергала бессмертие, а значит, не мог стать жертвой... Или все-таки мог?..