К тому моменту, когда они нашли гостиницу, Тиселе сто раз удивилась требованию Прелжи сменить ее наряд на платье. Половина встреченных девушек наряжалась именно в брюки, презрев "женственную" юбку. Да и безрукавки со шнуровкой вместо спины были не редкостью. Бывшая ведьма ничем не выделялась в толпе… разве что языком. Кажется, это Судья рассказывала, что в загорном королевстве многие знают два языка, - чтобы общаться с незаконными колдунами. А еще - из-за того, что здесь появляются только Заклятые да незаконные волшебники, жители загорного королевства уверены, что на западе любая магия под запретом. Между собой Заклятые общались благодаря магии Дома, да и здесь наверняка загорный язык не потребуется.
      В гостинице Тиселе поняла, как безнадежно и окончательно влипла. Правильно Залемран не хотел ее отпускать с ребятами! Правильно ребята не хотели отпускать ее с этой подозрительной колдуньей! Нет, как она могла быть такой беспечной, доверчивой дурой?!
      Первую неприятность, обрушившуюся на девушку, пережить можно было. Прелжа почему-то уперлась в идею обрядить Тиселе в платье. И даже сообщила, что не наденет девушка платья - все, может считать себя уволенной. И обратно добираться как сама знает. Такой поворот сбил бывшую ведьму с толку. Прелжа вела себя по-прежнему, но в ее суетливых жестах проскальзывало нетерпение. Платье она извлекла из своих чемоданов - еще не надеванное, милочка! Ничуть не смутилась, что в этот предмет туалета можно было завернуть двух Тиселе в ширину, талия получилась невообразимо низкая, а подол волочился по полу. Кое-как приспособила платье к размерам девушки и предложила радоваться тому, что есть. Покупать наряды на месте колдунья не собиралась. Отлученная Заклятая совершенно ошалела всего происходящего и даже не пыталась протестовать.
      Но вторая неприятность… это и не неприятность даже, это трагедия! Только в гостинице Тиселе узнала, чем принято расплачиваться в этой проклятой стране. Загорные жители не знали ни золота, ни серебра, ни меди! Они расплачивались магией, чистой Силой или готовыми заклинаниями. Или ингредиентами для зелий. Их можно понять. Люди могли жить только за счет магии, ею они поддерживали почву сухой, озеро - чистым, а своих детей - здоровыми. Сила была доступна всем и она же была наивысшей ценностью. Кто не умел колдовать - шел с избытком Силы в храм, где жрецы создавали для него нужные чары. Кто умел - сплетал заклинание сам.
      Это открытие перепугало несчастную чароглотку до ужаса. Если в родном королевстве она была всего лишь подозрительной личностью, живым магическим щитом или уникальным явлением, то здесь она превращалась в преступницу, воровку. И пусть, конечно, ей не впервой нарушать законы, чтобы выжить, но… В Варусе она действовала наверняка. Ни один нормальный мужчина не пойдет жаловаться, что его побила хрупкая девушка. В Карвийне она вообще никому не причинила вреда. Но здесь… здесь она будет грабить людей одним фактом своего существования, отнимать накопленное, может быть, с трудом - ее непременно примутся ловить, стоит бывшей ведьме хоть на час остаться одной! И - останься она одна, нечем будет заплатить за еду, за крышу над головой… Без Прелжи Тиселе пропадет за секунду!
      В стране, где люди могли и брать, и отдавать магию, она могла только забирать у других Силу…
      Проклятье, как она допустила, чтобы это случилось? Как она допустила такой полной, как сказал бы Залемран, абсолютной зависимости от столь подозрительной личности?
      Как?!
      Тиселе страшно захотелось перенестись куда-нибудь подальше, в Кетор, к ребятам, а лучше в Карвийн, к Залемрану… Ох, как она могла так легко уехать, остаться без него, без его Силы, без его помощи и советов… без его улыбки и внимания, наконец!
      Они недолго пробыли в гостинице. Немного отдохнув с дороги и перекусив, Прелжа преложила сходить в город, "присмотреть кое-какие вещички для моего дома, милочка. Нет, без тебя не пойду, милочка, враги не дремлют, конкуренты покою не дают, вдруг что случится, милочка?"
      На улицах было полно народу. Загорное королевство совсем не знало лошадей - неоткуда было им взяться в стране, стиснутой между горами и болотом. Люди ходили пешком, некоторые присаживались на приспособления вроде того движущегося кресла в Коллегии. Прелжа сообщила, что здесь и на большие расстояния с помощью всяких штук ездят. Или просят жрецов подчинить порталы, но это много Силы надо.
      – И колдуны-жрецы просят, и портал просит, ему по стране неудобно перебрасывать, милочка, он за горы выкидывать любит, своенравные они, порталы, а милочка?
      Тиселе радовалась, что догадалась надеть перчатки, хоть и было в них жарко и неудобно. Но как бы она сквозь толпу протискивалась с открытыми руками - они же здесь везде маги!
      Маги. Это чувствовалось. Воздух по-прежнему звенел от Силы - и бывшая ведьма жадно поглощала ее. У ворованной Силы оказался горький привкус и это - Тиселе знала! - было вкусом ее раскаяния. Но ничего поделать с собой не могла.
      Толчея была такой, что девушке хотелось вцепиться в свою спутницу обеими руками - Прелжа была ее единственным залогом на возвращение домой… и вообще на жизнь. Но Тиселе сдерживалась - нельзя показывать свою слабость.
      – Посмотри туда, милочка, взгляни-ка! Это Храм Силы, здесь жрецы-колдуны живут и чародействуют.
      Тиселе послушно повернулась в указанном направлении. Вот откуда толпа на улице - одни спешат в храм, другие из храма, вокруг, на площади, расположились торговцы со своим товаром - чары, зелья, ингредиенты, посуда и разного рода дребедень.
      Храм был большим. Величественным. Громада серого камня воздымалась вверх, как еще одна гора, вроде тех, что виднелись на западе. Стены не украшали ни картины, ни барельефы, ни надписи, ни орнамент - скала как скала и все же чувствовалось, что здесь потрудилась не природа, а человеческий разум и труд.
      Ведьмы тонко чувствуют все прекрасное и, потеряв Силу, Тиселе восхищаться не разучилась. Храм был прекрасен. Площадь была прекрасна. Ее не портила суета людей, возившихся со своими товарами у подножья рукотворной горы.
      Тиселе кто-то толкнул, и она очнулась.
      – Мы сюда шли? - спросила девушка, оборачиваясь к спутнице…
      Спросила - и похолодела от невыносимого ужаса. Колдуньи не было.
      – Прелжа! Прелжа!!! Где вы?
      Ей никто не ответил. Прохожие расступались перед орущей в городе, как в лесу, девушкой.
      – Прелжа!!!
      Колдуньи нигде не было.
      Не было!!!
      Тиселе осталась одна.
      Одна в этом городе, в этом королевстве, где за все надо платить Силой!
      Нет. Нет, этого не может быть. Прелжа никуда не делась. Наверное, толпа увлекла женщину в сторону. Наверное, она не смогла вернуться.
      Нет, Прелжа не исчезла.
      Конечно!
      Куда могла исчезнуть взрослая женщина, не раз побывавшая в этом городе?
      Не могла она исчезнуть!
      А вот искать ее не надо.
      И аукать не надо - не в лесу же, право слово!
      Надо вернуться в гостиницу и подождать.
      Прелжа найдется.
      Она придет туда же.
      Заглушая вспыхнувшее отчаяние, Тиселе принялась отыскивать гостиницу.
      Это оказалось непросто: бывшая ведьма прекрасно помнила, откуда пришла на площадь, но повернуть в ту сторону не получилось: стоило прекратить кричать, как толпа понесла ее в другую сторону. Не страшно, у Тиселе чувство направления, как у кошки. Хвала, хвала удаче, что бывшая ведьма не все утратила после поражения. Тиселе свернула в первую же попавшуюся тихую улочку и принялась думать.
      Она шла… сначала направо, потом налево, а потом в другую сторону…
      Нет, не так…
      Направо, налево, прямо, потом еще раз налево, потом через площадь…
      Бывшая ведьма подавила новый приступ отчаяния.
      Это не сложно. Она сотни раз так делала.
      Надо закрыть глаза и сосредоточиться.
      Нет, сначала расслабиться, а потом сосредоточиться.
      Так как она шла?
      Уловив нужное направление, Тиселе отправилась отыскивать гостиницу.
      В гостинице ее поняли не сразу. Долго лопотали на загорном языке, потом позвали какого-то человека, сумел ответить на вопросы девушки.
      Женщина, которая сняла комнаты? Она ушла. Как - как ушла? Ушла и все. Собрала чемоданы и вернула ключи.
      Как - а где вещи?
      Какие вещи? Дорожный мешок? Нет, его не взяла. А чем милая девушка докажет, что вещи ее?
      "Милая девушка" чуть не взвыла.
      Она клянется? А Силой не заплатит? Нет Силы? А как же она тогда?… Ах, спутница обещала за все платить? Ах, вот люди, у которых днем комнаты снимали? Они подтвердят?
      Ладно, пусть девушка не плачет, пусть забирает свои вещи.
      Нет, куда пошла, не сказала.
      И ничего не передавала.
      Ничего он не знает, почему бы девушке не забрать свой мешок и не пойти искать свою спутницу в другое место?
      Вот здесь Тиселе села, как стояла, на пол и разрыдалась.
      Все было ясно… или почти все. Прелжа ее бросила. Заманила и бросила - непонятно почему и зачем, но бросила. И теперь Тиселе здесь пропадет. Очень скоро пропадет, ведь она - нежить среди людей, поголовно владеющих магией. Ей не на что поесть, и спать придется на улице. Под забором. Как нищенке.
      Она и есть нищенка.
      Хуже, чем никто.
      Никто с отрицательным знаком.
      А потом жрецы поймут, что у них пропадает Сила.
      И будут ее искать.
      И найдут.
      И убьют, наверное, что с ней еще делать?
      Она погибла.
      Полностью, безвозвратно погибла.
      Над головой раздавались чьи-то голоса, перед лицом показалась чья-то рука со стаканом воды.
      Тиселе, не поднимая глаз, приняла стакан и глотнула.
      Постаралась отдышаться.
      Как бы то ни было - нельзя показывать свою слабость.
      Сейчас она встанет, улыбнется и уйдет.
      И примет свою судьбу так, как ее учили Заклятые.
      – Девушка, - неловко позвал толмач. - Не плачьте. Переночуйте у нас, поешьте, а там и поищете свою… ведьму Прелша.
      – Колдунью Прелжу, - машинально поправила Тиселе и подняла все-таки взгляд. - Спасибо. Но мне нечего вам за это дать.
      Одна из столпившихся вокруг женщин что-то сказала ей, указывая то на голову девушки, то на свою, а потом махнула в сторону комнаты, которую Прелжа днем сняла для Тиселе. Спохватившись, женщина рассмеялась и обратилась к толмачу.
      – Вы можете отдать венок, который оставили в комнате, - перевел толмач. - За это - переночуйте, мы накормим вас ужином и завтраком.
      – Венок? Ведьмин цвет? Но… - Тиселе было жаль расставаться с волшебной короной, но голод страшнее. Силой ее продолжали подпитывать коллегианты через амулеты, да и в городе она наелась, а вот еды купить будет не на что… - Ладно, я согласна.

      Когда утром девушка вышла из гостиницы, она была сыта и прихватила немало еды в дорогу.
      Какую дорогу?
      Куда ей теперь идти, где искать Прелжу?
      Да и стоит ли искать?
      Зачем колдунья так с ней поступила?
      Разве что…
      Тиселе приходило в голову только одно объяснение странного поступка женщины - торговля амулетами мешала незаконным колдунам, вот от нее и поспешили избавиться.
      Но почему так сложно?
      Почему было не убить, увезя подальше от людных мест?
      И куда теперь идти?
      Нет, этот вопрос Тиселе уже себе задавала… А ответ взять негде…
      Бывшая ведьма горько усмехнулась. Когда Вийник появился в Коллегии, ей уже казалось, что жизнь рассыпалась на мелкие осколки. Она преувеличивала. Страшно преувеличивала.
      Жизнь разбилась сейчас.
      Разбилась?
      Разве найдутся слова, которые опишут ее состояние?
      Тогда, в Варусе было легче. Ей хотелось есть, а терять было нечего.
      Теперь бывшей ведьме приходилось предвкушать ночь, когда спать останется только на земле. Завтрашний день… или, может, послезавтрашний, когда закончится еда. А потом станет холодно…
      Нет, до осени она не доживет, можно не бояться. От голода умирают быстрее.
      Странно.
      Раньше она не боялась воровать.
      Но то раньше…
      Когда она была голодным зверенышем.
      А теперь…
      Сможет ли она забыть уважение магов Карвийна, коллегиантов, Залемрана? Сможет ли предать их… веру в нее? Пусть они никогда не узнают… вообще никогда не узнают, что она сгинет на чужбине, далеко от них.
      – Эй!
      Тиселе не оглянулась. Это зовут кого-то другого… счастливец… или счастливица, кому-то нужен или нужна, кто-то ее - или его знает…
      Резкий, повелительный оклик на чужом языке также оставил девушку равнодушной.
      Одно хорошо - бывшая ведьма избавилась от кошмарного платья, которое навязала Прелжа.
      – Девушка! - Обладатель голоса схватил ее за локоть. Тут же вскрикнул и отнял руку.
      – Залечите Силой, срочно! - привычно посоветовала Тиселе.
      Перед ней стояли… двое… крепкие люди в черных одеждах. Силы очень немного, и вся она потрачена на собственные тела. Странно.
      – Стражи храма, - отрекомендовался тот, который схватил Тиселе за локоть.
      – Стражи? Вы?!
      Мгновение мужчина недоумевающее смотрел на Тиселе, потом кивнул.
      – Стражи, охранники, сторожа. Понимаете?
      Теперь кивнула Тиселе.
      – Что вам нужно?
      – Пошлина. Вы платили?
      Бывшая ведьма задумалась - признаться или солгать? Но ведь могут не поверить, пойти проверять…
      – Нет.
      – Платите.
      – Нет.
      – Нет?
      – Не могу. Нет Силы.
      – Неправда.
      – Правда.
      – Без Силы вы бы к нам не попали.
      – Меня провела… наняла… одна… женщина, колдунья. Понимаете?
      – Заклятая?
      – Нет! Колдунья! Из городов!
      – Наняла? Вас?
      – Да.
      – Она подтвердит?
      – Нет.
      Тиселе начала путаться. Стражи храма знали ее язык, но недостаточно хорошо, раз говорили такими короткими фразами. Отлученная Заклятая боялась, что ее не поймут и старалась говорить так же коротко.
      – Не подтвердит? Вы лжете?
      – Нет. Она… она пропала. Потерялась!
      – Потерялась?
      – Пропала в толпе возле храма.
      – Так не бывает, - резонно возразили храмовые сторожа. - Там нет мест, которые переносят.
      – Нет. Она отошла в сторону. Я ее не нашла. Прелжа… мою спутницу зовут Прелжа… она ушла из гостиницы. Я не знаю куда.
      – Там подтвердят?
      – Да! Да, обязательно.
      – Идемте туда.
      У гостинице один из этих людей в черном остался сторожить Тиселе, а другой зашел внутрь. Вскоре он вернулся и кивнул своему напарнику. Они обменялись несколькими короткими фразами.
      – Так нехорошо, - сказали они затем. - За вас не уплачена пошлина.
      – Я знаю, - печально ответила бывшая ведьма. Все это время она раздумывала, не попробовать ли сбежать или вступить в драку со сторожами, но рисковать не стала. Во-первых, они быстро сообразили обернуться силой, как в свое время это сделал Залемран. Во-вторых, бывшая ведьма ясно видела, что ей не справиться. Пусть когда-то Заклятая побеждала троих стражей, эти наверняка уложат шестерых. А уж вдвоем… Сбежать не получится, проклятые сторожа следят, глаз не сводят.
      – Кто может платить за вас?
      – Никто.
      Сторожа снова обменялись короткими фразами.
      Внезапно Тиселе спросила:
      – Почему вы ко мне подошли?
      – Мы сомневались, - честно ответил тот, который кричал, а потом обжегся. - Вы одеты, как наши девушки, но другая.
      – Чем другая? - не поняла Тиселе.
      – Смотрите не так, - пояснил второй сторож. - Как чужая. По сторонам глядите. Впервые у нас.
      – Мы кричали, вы не обернулись, - добавил первый. - Значит - чужая. Должны платить. Мы таких ищем, берем пошлину. Вы - совсем чужая, вы жжетесь. Странная. Жрецы будут рады. Так нет Силы?
      – Нет, я же сказала - нет!
      – Тогда идемте.
      – Куда? - упавшим голосом спросила бывшая ведьма. Залемран так и не узнает, где она погибла… и ребята… и Кикса, бедная девочка… Тиселе так и не ответила на ее последнее письмо - получила уже перед самым отъездом.
      – Туда… - неуверенно ответил первый сторож. - Место… лечат… нет, не лечат. Болеют? Там болеют, как вы называете?
      – Больница?!
      – Да! - обрадовался второй. - Больница! У нас у всех Сила. У кого нет - больной. Мы лечим. Кто-то не лечится, не получается вылечить. Тогда живет там. Или родственники ручаются, себе забирают, за него платят.
      – Но я здорова!
      – У вас нет Силы, - дружно пожали плечами сторожа. - Вы не платите пошлину. Куда вас девать? Вы сами пойдете?
      Тиселе так и не стала лезть в драку. Тихо и покорно, как овца на бойню, девушка пошла за сторожами.
      Это была не тюрьма. Эта была государственная больница, примерно такая же, как в Варусе. Небольшая палата, из которой выходить можно только на прогулку, два раза в день. Невкусная пища, неудобная кровать. И - стены, стены! Одни и те же стены изо дня в день! Ее водят к жрецам-колдунам, те цокают языками. Иногда переводят ей - жуткая болезнь, нет Силы, не действуют заклинания, кожа жжется, жуткая болезнь!
      Они стригли ей волосы и ногти - пытались понять, нельзя ли их использовать для зелий и снадобий. Они давали волшебные напитки и еду, но магия, естественно, усваивалась и не действовала.
      Ей говорили - она ценный человек, очень ценный. Если ее все время изучать, они найдут ответ, почему у кого-то может не быть силы. И тогда Сила будет у всех.
      Это была не тюрьма. Но "больничная палата" от камеры ничем не отличалась.
      Тиселе страдала. Она пыталась бежать, пару раз ей даже удавалось выбраться за ворота, но там ее встречали очень вежливые сторожа, которые сообщали девушке, что она, наверное, заблудилась. Бывшая ведьма и не пыталась отбиться: какое умение Заклятых она не потеряла, так это оценивать противника. Ведьма могла ввязаться в драку с более слабым противником, могла подраться с равным себе. С более сильным пусть дерутся дураки, которые не заслуживают ни пощады, ни снисхождения. Они либо станут сильнее, либо падут в неравном бою… туда им и дорога.
      Падать в бою Тиселе не хотелось, она покорялась. Девушке еще везло, что ее всего лишь вежливо заворачивали, не пытаясь угрожать или наказывать.
      Вылезти через окно не получалось - сквозь обычные, не магические решетки, не пролезть, не протиснуться. Нападать на визитеров - бессмысленно, к ней всегда заходили сначала дюжие сторожа храма, и только потом жрецы или лекари больницы.
      Дни проходили за днями, Тиселе впадала в тупую апатию, сменяясь приступами ярости. То ли им везло, то ли они подсматривали, но никто не входил, чтобы попасться под горячую руку, ждали, пока девушка опять впадет в апатию.
      Один раз… это было на десятый день заключения… или на девятый… Один раз апатию нарушил огромный прилов Силы. За горами прекрасно работали амулеты, через которые к Тиселе поступала магия от коллегиантов, а также от многочисленных клиентов, но вот понять, от кого пришла подпитка, бывшая ведьма не могла. Ее сердце тревожно сжалось: вдруг что-то случилось с Залемраном? Или с ребятами? А она прохлаждается здесь, и ничем помочь не может!
      Жрецы-колдуны наотрез отказались отпустить девушку. Мол, по закону не владеющего Силой несчастного можно отпустить только на поруки, причем либо с родственником, либо если поручитель заплатит оченьмного Силы. А уж искать по ее просьбе какого-нибудь колдуна, чтобы отправил обратно или открывать розыск Прелжи никто не собирается. И пусть пленница не выдумывает: с ней же хорошо обращаются, чего еще нужно? Разные там предчувствия и беды, произошедшие с жителями другого королевства, не интересовали жрецов-колдунов.
      Отчаяние, вызванное отказом, перешло в ярость уже после того, как девушка осталась одна. Жрецы были хитрыми людьми и понимали, когда человеку лучше на глаза не попадаться. Если бы они еще понимали, когда человеку нужно дать свободу!
      Ярость прошла, пришла апатия.
      Не такая, как раньше, а полное опустошение. Девушка больше не выходила на прогулку, почти не ела, а лежала, свернувшись клубочком, на своей койке. Жрецы распорядились выносить ее на улицу, но ни солнце, ни дождь не разрушали равнодушия бывшей ведьмы.
      Апатия порождалась двумя причинами: тревогой за друзей и безвыходностью положения. Если она ничего не может изменить, зачем что-то делать? Ходить, говорить, есть, пить? От последнего отказаться не получилось - жрецы нашли способ кормить девушку насильно. Она, впрочем, и не сопротивлялась - зачем? Разве это изменит?
      Сила регулярно продолжала поступать три раза в день, не считая случайных всплесков и, значит, с ребятами ничего страшного не случилось. Либо они отбились, либо несчастье произошло с Залемраном… или с кем-то другим… А если с Залемраном? Нет, о таком нельзя думать, все равно ничего не исправить.
      И Тиселе не думала. Не говорила, не слышала, не видела и не чувствовала. Все было незачем, такая жизнь будет длиться день за днем, до самой старости… до смерти.

      Минула бесконечность. На самом деле прошло тринадцать дней со дня пленения, но Тиселе об этом не знала. В коридоре послышались голоса. Это ничего не значило, не могло значить, но… один голос был женским. Молодым. Звонким. Знакомым.
      И от звуков этого голоса Тиселе подскочила на кровати.
      Мышка!!!
      Мяукающая Мышка, леди Элесит, королевский этнограф какой-то там категории!
      Что она здесь делает?!
      Бывшая ведьма не успела придумать ответ на свой вопрос: разум отказывался повиноваться после долгого бездействия.
      Но, когда леди вошла в комнату - без храмовых сторожей, в сопровождении только жреца, Тиселе встретила ее, стоя на ногах.
      – Вот, Госпожа, - указал жрец, не глядя на девушку, - тот самый необыкновенный случай. Несчастная не только не может колдовать, она, кажется, вообще не реагирует на магию. Сейчас совсем плоха стала…
      Госпожа не ответила, она замерла в дверях, впившись взглядом в "необыкновенный случай".
      Тиселе ошиблась, жрец был не единственным сопровождающим Заклинательницы. За ее спиной в Тиселе точно так же впился взглядом лесной страж, личный страж Мышки.
      Они молчали.
      Жрец недоуменно вглядывался в лицо визитерши.
      – Госпожа?
      Госпожа по-прежнему молчала. Тиселе точно так же, не отрываясь, смотрела на свою победительницу… Она изменилась. Отросли темные волосы, теперь они пышной гривой падали на плечи. Леди по-другому стояла, иначе смотрела. И не мешковатый костюм был на ней. И не черное, до неприличия открытое платье из тяжелой шерсти.
      Нет, платье леди было легким, красивым и… зеленым. Цвета распускающейся листвы… Зеленый цвет… его носят только стражи и… их жены и дети.
       Мышка вышла замуж!!!
      И карие прежде глаза только с первого взгляда казались прежними. При виде поверженной противницы они полыхнули зеленым - странной дымчатой зеленью.
      Мышка вышла замуж.
      Но… если она Заклинательница, разве изменение может пройти быстро… оно же долго длится… сколько?
      Заработавшая при звуках знакомого голоса память ответила: год. А Мышка была человеком меньше года назад. Значит, сейчас она еще больше нечисть, чем прирожденные стражи… так всегда бывает во время изменения… трансформации.