- Позволь мне отнести тебя в Извечную Звезду.
      - Оставь. - Кобольд отступил, досадливо поморщившись. - Подумай о младенце. Подумай о грядущих веках. Ты это ощущаешь, я знаю. Иначе зачем бы ты вернулся говорить со мной? Ты чувствуешь, к чему стремлюсь я - и Бройдо. Загляни в любое из смертных сердец, и ты найдешь то же стремление. Да, мы живем ради того, что нам кажется реальным. Но не все ради одного и того же. Некоторые хотят больше света...
      - А другие - больше тьмы. - Азофель с пониманием кивнул: пути домой не будет, пока работа не будет сделана. - Я шагну из сна наружу и найду это создание тени.
      Лучезарный быстро погас, и ландшафт вновь окутала угрожающая и таинственная темнота. Рик на ощупь заковылял к пещере в поисках убежища от внезапной ночи.
      Азофель тоже искал убежища от непонятных чувств, которые пробудил в нем кобольд. Безымянная владычица задала Рику Старому работу, в которой Азофелю отводилась роль помощника. Сейчас он мог быть только на подхвате у кобольда, потому что Лучезарный - создание света, а в царстве света нет слепоты, нет смерти, нет случая, и там у справедливости открытые глаза.
      А за границами сна, в царстве света и в ауре Извечной Звезды, где Лучезарный родился, он стоял стражем. Там он ощущал мир и был рад, что вновь обрел силу и смог вернуться туда, где должен быть. Азофель пришел сюда искать создание тени, и он приступил к поискам.
      Даль и близость смешались в нем, как ветер и огонь. Взревели искры осколки расстояний, пройденных им там, внизу. Он снова увидел Лабиринт Нежити на Краю Мира, и Бройдо, горестно согнувшегося над трупами восемнадцати эльфов своего клана, поднятых из могил демоном Тивелом, и печаль физической болью билась в теле эльфа.
      Азофель смахнул прочь искры огня времени, не желая более видеть это место скорби. Не то чтобы его реальность была менее горестной. Сильные отбирали свет у слабых, и слабые тускнели, темнея иногда до теней и пропадая из виду, немногие собирали свет и разгорались до лучезарности, большинство же влачили существование в тусклой печали. Может быть, подумал Азофель, смерть и небытие добрее.
      Глаза не сразу привыкли к свету - слишком много времени провел он в мире теней. Когда он вновь прозрел, то заметил, что оказался невдалеке от своего поста к югу от сада, над вратами Тьмы Внешней.
      В ночном сиянии растений и насекомых были видны террасы лужаек с прудами и озерцами, по зеркалу которых плавали черные лебеди. Поодаль стояли ворота с серным огнем единственного фонаря. На дальней стороне ворот его ждал пост часового у Начала.
      Азофель был в блаженном восторге оттого, что снова оказался на месте, и, осмотревшись, увидел справа и слева от входа дикую природу над лужайками сада, сгорбленные валуны под пологом ползучих растений. Кожистокрылая сошка взмывала оттуда, подхваченная ночным ветром, и мельтешила оскаленными мордочками. Азофель счастливо ахнул, обнаружив, что ничего здесь не изменилось, и быстрее помчался по извилистой дороге.
      На последнем повороте он гордо выпрямился перед воротами с причудливым фонарем, утыканным железными шипами и пластинами. Лозы и травы оплели ворота, но все равно огромные бревна поддались при его прикосновении.
      Свет.
      Ворота открылись в ослепительное сияние - излучение его самого. Отсюда он сможет заглянуть внутрь сна и найти создание тени.
      Лазурная вода плескалась в паутинке отраженного света у стены с мозаичными дельфинами. Алмазная пена сверкающего плавательного бассейна высветила человека с кошачьими метками зверя - синеватый мех и раскосые зеленые глаза.
      9
      ДАППИ ХОБ
      Котяра вытерся, и просохший мех распушился. Котяра оглянулся, ища, куда положить мокрые полотенца. Потом снова посмотрел на старика в проволочном кресле, уставившегося на него будто дырами глаз, пробитыми в маске сморщенной кожи.
      - Брось их на пол, - велел старик, еле шевеля отвисшей челюстью. - И садись сюда.
      Рука в синих жилах махнула в сторону такого же кресла.
      Человек-зверь сделал, как ему сказали, и сел среди зайчиков утреннего света от поверхности бассейна. Нос его чуял запах разлагающегося тела старика.
      - Так ты Даппи Хоб - почитатель дьявола?
      - Когда-то я поклонялся дьяволам. - Старик сидел совершенно неподвижно в черной рубахе с золотой отделкой, ноги в зеленых сандалиях стояли как мертвые, высохшую кожу усеяли старческие пигментные пятна. - Теперь дьяволы поклоняются мне.
      Котяра поерзал в неудобном кресле, оглядывая подводную камеру в поисках этих дьяволов. За выпуклыми прозрачными стенами вертелись русалки. Внутри, сквозь прозрачное дно бассейна, тоже виднелись русалки.
      - Спокойное место для почитателя дьявола. Ты здесь живешь?
      Мешки под глазами старика были как капли оплавленного воска, и они дважды вздрогнули, а потом он сказал:
      - Ты не хочешь знать, зачем я тебя сюда доставил?
      - Если ты Даппи Хоб, даже и думать боюсь. - С мрачным любопытством Котяра смотрел на старика, постукивая когтем по проволочной сетке кресла. Я думал, у тебя будет вид более... внушительный.
      - Я стар. Очень стар.
      Краем глаза Котяра уловил движение в открытом люке за рядом пустых проволочных кресел на той стороне бассейна. Там появлялись и исчезали какие-то фигуры с лицами под покрывалом.
      - А почему ты не воспользовался Чармом, чтобы снова стать молодым?
      - Воспользовался. - Серая тень мелькнула на лице старика. - Вот настолько этот Чарм и может меня омолодить.
      - Не понял. - Котяра не верил этой мумии и не пытался этого скрыть. У тебя такой вид, будто ты вот-вот помрешь.
      - Вполне может случиться, - согласился надтреснутый голос. - Вот почему мне все время нужен уход. Этому телу больше двух миллионов дней.
      Котяра внимательней всмотрелся в восковую кожу, в паутину волос вокруг лысины, в мутные глаза.
      - Что ты обо мне знаешь? - спросил Даппи Хоб, хрипя и щелкая изношенными легкими.
      - Только слухи.
      - Какие?
      - Гномы, которых ты создал из червей, низложили тебя и бросили в Бездну. - Котяра пожал плечами. - Это если ты говоришь правду и ты действительно Даппи Хоб, а не чья-то дурацкая шутка. Все считают, что Даппи Хоб - это миф. Но когда в Заксаре появились гномы, маркграфиня Одола обнаружила, что командуешь ими ты - и сами эти гномы то и дело распевали как заклинание - "Даппи Хоб".
      - Обнаружила? - Кожистые веки упали на глаза. - Как?
      - Глазами Чарма - амулетами, - откровенно ответил Котяра, не видя причины таиться или лгать. - Она увидела, что ты каким-то образом вернул себе власть над взбунтовавшимися гномами. А как ты это сделал? - Котяра подался вперед на стуле. - И зачем?
      - Расскажи сам.
      Одним небрежным движением, взмахом руки Котяра мог бы перебить хрупкую шею старика. Но это казалось слишком легким, и Котяра пока оставил эту мысль и стал думать, зачем Даппи Хоб - или кто бы ни был этот умирающий стал задавать такие вопросы. Явно он хочет выведать, что известно его пленнику.
      - А почему ты не читаешь мои мысли приборами Чарма?
      - Неаккуратно. - Скрюченные руки затрепетали на коленях, возбужденные этой мыслью. - Если я так сделаю, твоя кожа света может лопнуть. А это плохо.
      - Почему? - Котяра встал. - Ты боишься, что я против тебя пущу в ход свою магию?
      - Твою магию? - Даппи Хоб жутко засмеялся, и вдохи его звучали резко, как птичий крик. - Твою магию? А, понимаю. Понимаю.
      Казалось, его напряженное тело облегченно обмякло.
      - Мне известно куда меньше, чем ты думал? - вдруг понял Котяра, разозлившись на собственную глупость.
      - Ты умен, Котяра, но увы - не так умен, как я боялся. - Ладонь дрожащей руки подплыла к слезящемуся глазу. - Садись. Не стесняйся, садись на ковер, если хочешь. Но сядь, сядь. Расскажи мне все, что тебе известно, и за это я вознагражу тебя добротой.
      Котяра не сел. Собственное невежество перед этим смеющимся стариком выводило его из себя. Ему было досадно, что он не знает, как поступить с этим еле дышащим существом. Но, взяв себя в руки, Котяра произнес:
      - Добротой? Это от почитателя дьявола?
      - Сядь! - Голос Даппи Хоба вырвался как язык пламени, и смеха в нем уже не было. - Не дерзай противоречить мне, тварь!
      - А почему бы и нет, старик? - Котяра обращался к желтой лысине старика, к прозрачно-восковым большим ушам. - Или ты хочешь заставить меня сидеть - как дрессированную собаку?
      - Если понадобится.
      - Правда? - Котяра нагнулся над кукольной фигуркой, и запах разложения старческой плоти стал сильнее. - А я не хочу быть дрессированной собакой. И подчиняться тебе не буду.
      - Ты сбит с толку, Котяра. - Изъеденный временем профиль старика не шелохнулся, не глянули в сторону черные глаза. Казалось, он слишком устал, чтобы заметить рядом с собой оскал клыков. - Ты недостаточно знаешь, чтобы что-то предпринимать. Сядь.
      - Не сяду. - Котяра обошел старика и сел перед ним на корточки, заглядывая в плоские черные зрачки. - Расскажи мне, зачем я здесь.
      - Ты мне служишь, - ткнул в него изогнутым пальцем Даппи Хоб, и глаза у него были как у спрута. - Сейчас мне понадобилась твоя служба.
      - Служить тебе? - Котяра выпрямился, снова обошел сидящего старика. Я тебе служить не стану.
      - Уже служил. - Морщинистая кожа на скулах трепетала в беззвучном смехе. - Это через тебя я связался с моими гномами.
      - Объясни.
      Еле слышное дыхание спросило:
      - А надо ли?
      - Гномы сбросили тебя в Бездну. - Котяра рискнул тронуть когтем сухое, сморщенное плечо старика. Оно казалось очень непрочным - болтающиеся жилы и кости. - Как ты мог там выжить? Ты посмотри на себя, ты же рассыпаешься на части.
      - Я пережил падение на Темный Берег, - выдохнул Даппи Хоб. - О да, я был тогда куда моложе и полон огня.
      И все равно еле выжил. Сотни тысяч дней понадобились мне, чтобы восстановить силу.
      Словно ветерком внесло в комнату две фигуры под покрывалами. Это были целительницы из Сестричества Ведьм, одетые в традиционные серые с черным мантии - как у тех, которые ухаживали за больными и бездомными в трущобах Заксара. Они направились прямо к старику и стали успокаивать его, прижимая ему ко лбу амулеты из перьев и целебные опалы.
      Даппи Хоб отмахнулся от них, и они отодвинулись, держась рядом, пока он снова не махнул рукой. Дамы под покрывалами удалились под шорох шарфов и подолов.
      - Мою историю слишком долго было бы рассказывать, - тихо сказал Даппи Хоб, успокоенный действиями целительниц. - Скажу тебе вот что. Изгнанный на Темный Берег, я искал способ снова перейти Бездну и восстановить власть над своими гномами. Это стоило мне сотен тысяч дней тяжелой работы - построить волшебство, действующее через всю Бездну.
      Риис стоял за спиной Даппи Хоба, и вид пятнистой лысины искушал желанием ударить. Но он снова сдержал себя и спросил:
      - А почему стали бы подчиняться тебе гномы, свергшие тебя?
      - Они не стали бы. Они вообще не хотели иметь со мной никакого дела. Мне надо было увеличить свою силу - и я нашел другого. Твоего учителя Кавала. Созданную тяжким трудом волшебную силу я использовал, чтобы заманить его на Темный Берег. Нет, я тогда не знал, что это будет он просто нужен был кто-нибудь, достаточно отважный, который сумел бы добраться до Темного Берега и вернуться. Были и другие - они потерпели неудачу. Канал добился своего.
      Имя Кавала заставило Котяру встрепенуться, потому что этого волшебника он глубоко уважал. Кавал служил отцу
      Джиоти и пожертвовал своей жизнью и возможностью обитания в Извечной Звезде, чтобы выиграть время для других, кто выступил против Властелина Тьмы. Мысль, что Кавала использовал этот сморщенный человечек, была нестерпима.
      - Я тебе не верю. Никто не может силой разума дотянуться сюда с Темного Берега.
      - Ты сам поднялся сюда с Темного Берега, преследуя Кавала. - На серых щеках заиграли веселые морщинки. - Ты еще не понял? Я призвал Кавала на Темный Берег в надежде, что ты или кто-то вроде тебя в конце концов полезет за ним на Ирт. - Из сморщенных легких вылетел свистящий смешок. - Кавал учил тебя быть волхвом - это был мой план. И смерть Лары - тоже. Как ты думаешь, кто подстрекнул деревенских жителей ее убить?
      - Ты хочешь заставить меня поверить, будто такая развалина, как ты, определила судьбы нас всех? - Котяра приблизился к Даппи Хобу сбоку и придвинул морду к пожелтевшему уху старика. - Ха-ха.
      - Здесь, в Габагалусе, я стар, но на Темном Берегу я куда сильнее. Голова Даппи Хоба повернулась с хрящеватым хрустом, дыры глаз бесстрастно смотрели в звериное лицо. - Чтобы управлять своими гномами, мне надо было поместить на Ирте кого-нибудь с Темного Берега, куда меня изгнали. Антенну, если тебе так понятнее.
      - Правда? Что ж, значит, я - антенна. - Котяра вновь закружил на месте, морща морду от призрачного запаха гниющей плоти. - Ты обдурил Кавала и убил Лару, чтобы направить меня на Ирт, где я служил бы тебе антенной. Через меня ты посылал сообщения своим гномам. Так? - Блеснули острые кошачьи зубы. - Что ж, твоя антенна по невежеству оставила открытой Дверь в Воздухе. И сквозь эту дверь проник Властелин Тьмы. Все это время я думал, что так случилось по моей вине. Но теперь ты мне говоришь, что это ты его послал. И появление Властелина Тьмы в конечном счете - твоя вина.
      - Нет. - Даппи Хоб прикрыл глаза как черепаха, что-то вспоминая. Властелин Тьмы сам был родом с Ирга. Его звали Врэт, хотя он предпочитал называть себя Худр'Вра. - Снова резкий, скрипучий смех со свистом вырвался из впалой груди. - Нет-нет, этого напыщенного идиота я не посылал. Я послал гремлина, который сидел у него внутри, и змеедемонов, которые повиновались гремлину.
      Вспомнив змеедемонов, Котяра вздрогнул.
      - Значит, гибель всех жертв, все разрушения - это твоя вина?
      - Это было необходимо, - шепнул скрипучий, как хруст ребер, голос. Любое великое свершение требует крови.
      Котяра подавил дрожь отвращения и встал перед стариком, стиснув когти в кулак.
      - И ради каких великих свершений принес ты столько жертв?
      - Сначала я послал тебя как свою антенну, Риис Морган с Темного Берега. - Еще один мучительный вздох легких, и снова ведьмы под вуалью нарисовались в люке. - Но когда ты прибыл, встреча с Извечной Звездой потрясла все твое существо. Твое волшебство - мое на самом деле - создало тебе кожу света, чтобы защитить от ее лучей в пустыне, где ты приземлился. А в качестве Котяры ты был для меня бесполезен. Так что я вынужден был послать гремлина. Когда ты его уничтожил, ты сбросил кожу света. Ты снова стал Риисом, и гремлин был больше не нужен. Моей антенной стал служить ты. А мне только это и было нужно - вернуть себе гномов. - Старик судорожно дышал, прижав к горлу искривленную руку. - И не дерзай спрашивать меня зачем. Ты это узнаешь - в свое время... время... время... время надо сейчас использовать очень мудро
      Ведьмы подплыли ближе, успокаивая переутомленного хозяина. Сквозь вуали они бросали неодобрительные взгляды на Котяру.
      - Хватит! - зарычал Котяра, и они отступили, чертя в воздухе защитные знаки между Котярой и собой. - Кто этот старик? Отвечайте!
      Ведьмы молча пятились.
      - Они отвечают только мне, - шепнул Даппи Хоб.
      - Ты мне не нравишься, старик. - Прижавшись к земле по тигриному, Котяра оказался перед креслом сморщенного старика. - Ты говоришь, что убил Лару, и я хочу об этом знать подробнее. И хочу знать, кто ты. - Зловещие звезды вспыхнули в раскосых глазах, вытянутая лапа вцепилась когтями в рубашку старика. - И ты мне расскажешь.
      Котяра оторвал от кресла тело старика, невесомое как пичуга, и пол ушел у него из-под ног, а сам он беспомощно повис в когтях мохнатого широкоплечего человека с зелеными змеиными глазами. Он из тела Даппи Хоба глядел на собственные звериные метки. А из-за этих зловещих зеленых глаз злорадно глядел на него Даппи Хоб.
      - Теперь ты мой, Риис Морган. - Голос Котяры произносил слова Даппи Хоба, и старческое тело бескостно болталось в когтистых лапах. - Проснись и помни!
      Крик перешел в оглушительный рев. Котяра почувствовал, как его сознание отделяется от истрепанного тела, где оно помещалось. Улетая в Великое Молчание, откуда все вышло, Котяра вспомнил Рииса. Все воспоминания вернулись оттуда, где плетутся сны, и он вспомнил, как пытался исцелить Лару от боли - от ран, в которых чувствовал себя виноватым. И эта боль снова обратила его в Котяру.
      Воспоминания растекались, как ударившаяся о берег волна. Общее сознание Котяры и Рииса дрожало в Великом Молчании перед черной тьмой Даппи Хоба. С телепатическим жаром открылась жизнь почитателя дьявола.
      Он помнил теперь, как рос здесь, в Габагалусе, два с лишним миллиона дней тому назад, был сыном фермера, выращивающего сусло. Как в молодости выучился на ракетного пилота, искал счастья за пределами планеты, исследуя опасные миры, ближайшие к Извечной Звезде, где мало кто осмеливался бродить. Коварные межзвездные течения выбросили его на Край Мира, в гущу спрутообезьян и грибов с ядовитыми спорами. Он пропал бы там, как и многие незадачливые путешественники, если бы не демон из Горнего Воздуха. Дьявол эфира поселился в обломках ракеты, и случайно - по мановению ловкой руки слепого бога Случая - мешанина разбитой оптики приборов оказалась великолепным приемником света Чарма от Извечной Звезды и эфирных форм из Горнего Воздуха - короны Звезды.
      Именно этот демон научил Даппи Хоба строить из осколков линз уловители душ. Прислушиваясь к голосу, шептавшему у него в голове, когда он смотрел в призматические осколки, саламандроподобный исследователь из Габагалуса, застрявший на Краю Мира, стал одержим демоном из Горнего Воздуха.
      Эфирные дьяволы состоят из Чарма Извечной Звезды и из темноты, что поглощает ее свет. Они - разумы, бестелесны, клубятся рядом и сквозь друг друга. Но если им удается найти путь к физической форме, ими овладевает голод.
      Вот это и случилось с Даппи Хобом. В один миг Риис постиг и опустошительный голод демона - ненасытимую жажду тьмы к свету, пустоты к веществу. Эфирный дьявол слился с Даппи Хобом, и они стали одним целым.
      Риис узнал этого демона. Плавая в Великом Молчании, он ощутил его яркую, злобную сущность, злой разум Темного Берега. Там его знали под многими именами: Ариман, Велиал, Шайтан. Даппи Хоб привел его с собой, когда гномы швырнули его в Бездну. Они не хозяина своего свергли, но демона, который владел их хозяином.
      Риис корчился в демонической жадности Даппи Хоба, желая поглотить все мистические миры: Темный Берег, Светлый Берег, Горний Воздух и самое Извечную Звезду, Съесть все, сжевать все до самого внутреннего имени.
      Демон ощущал своим предназначением поглощение всех миров, но пока что он не мог даже убраться с одного темного мира, куда вышвырнули его гномы. Два миллиона дней он ютился в теле Даппи Хоба на Темном Берегу, поглощая людские жизни, оставляя - как свалки - общие могилы. Он пожирал боль и создавал города себе в помощь - огромные талисманические линзы, оправленные в сталь и бетон, чтобы разместить там свою раздувающуюся жадность, огромную, как сам камень этого мира.
      Он поедал боль, два миллиона дней боли, чтобы вырастить в себе волшебную силу, перебросить ее через Бездну и начать пожирать Светлые Миры...
      Чары распались, и Котяра пошатнулся, вернувшись в свое тело, а старика выпустил из когтей. Перед своими глазами он видел собственные черные лапы и когтистые пальцы. Он снова был Котярой - но теперь помнил все пережитое в теле Рииса Моргана. Но эти воспоминания были незаметной мошкой на фоне ужаса, которым несло от видения Даппи Хоба.
      - Ты - ты Сатана!
      Сморщенное тельце саламандры - голова едва до плеча Котяре - глядело с кресла, куда его кинул Котяра.
      Котяра дрожал от глубинного ужаса. Чтобы собраться с мыслями, сдержать панику, он вслух произнес утешительную мысль:
      - Магия, которая опоганила эти миры, - это твоя магия, а не моя.
      - Твоя магия - это моя магия, Риис Морган. - Высохший старик костлявой рукой ткнул себя в грудь. - Я послал тебя на Ирг. - Он судорожно вздохнул и попытался выпрямиться. - Ты сам - часть моей великой магии. И ты служил мне хорошо - хотя и поневоле. - Он махнул рукой ведьмам, и они помогли ему встать на дрожащие ноги. - Знать, что ты не виноват в зверствах гремлина и его змеедемонов на Ирте - достаточная для тебя награда за причиненную боль?
      Разум Котяры полыхал языком пламени, обжигая ясностью. Мысль о том, что он был пешкой в руках чудовищного демиурга, демона, подавлявшего миры и пожиравшего жизни, угнетала сознание. Усилием воли Котяра заставил разум работать, чтобы понять чудовищность того, с чем он имел дело.
      - А создательница миров? - спросил он чуть слышно. - А дитя, не шевелящееся в ее чреве? - Он вгляделся в погибель, замаскированную под немощного старика. - Это правда?
      - Более, чем мы.
      - Значит, это все - ее сон? - Котяру согрела мысль о существе более великом, чем демон и его голод. - Вселенная, которую мы знаем, - сон беременной женщины?
      - Сны внутри снов, Риис Морган. - Согбенный старик зашаркал к выходу в сопровождении ведьм. - Теперь пойдем. Обо мне мы достаточно болтали, теперь я хочу показать тебе нечто твое.
      Люк выпустил их в обширную переднюю с привинченными к стенам скамьями и замшевыми креслами. Продолговатые иллюминаторы поблескивали голубыми отражениями из царства русалок. Лишь когда женщины под вуалями пристегнули Даппи Хоба к креслу, Котяра понял, что находится внутри какого-то экипажа. В тот же миг из-под пробкового пола донесся треск двигателя.
      Котяра, следуя примеру ведьм, пристегнулся красным амулетным шнуром, и Чарм удержал его на месте, когда корабль отцепился от подводного обиталища. Мелькнули машущие руками русалки, и через миг в иллюминаторах закипела морская пена и отхлынула, открывая дневное небо. Прославленные пейзажи Габагалуса раскинулись под Извечной Звездой, и в небе белыми розами висели клочки облаков.
      Дневной жар выжег остатки коричневой оболочки водорослей подводной ночи. Высокие поля красного мха наклонились над скользкими желтыми посевами сусла и зелеными лужайками кресс-салата. Среди мокрых полей островами возвышались мирные деревни с ветряными мельницами. Палисадники пригородов соседствовали с плодовыми садами и сельскими дорогами, расходившимися по блестящей земле на целые лиги - до дальних поселков.
      - Это сусло наводит телепатический транс и ценится во всех мирах, тихо сказал старик, прикрыв глаза и трясясь немощным телом от вибраций машины. - Но растет это сусло только в Габагалусе. Вот почему империя и пришла к этому дальнему краю творения.
      - Куда мы летим? - Котяра прижался лицом к иллюминатору и увидел ракетную площадку с серебристым лайнером, готовым к взлету.
      - На Темный Берег.
      Котяра рванулся с сиденья, и красный шнур натянулся вокруг талии, удержав его на месте.
      - Я не хочу улетать с И рта!
      Старик ничего не ответил. Он лишь глядел в иллюминатор на дальний город из хрустальной филиграни.
      - Ты знаешь, что Ирг - дикая планета. Цивилизация ее толком не тронула, даже в Габагалусе. Слишком много здесь полагаются на Чарм, чтобы чего-то достичь. - Легкое мерцание в отверстиях глаз выдавало тень юмора. Но на Темном Берегу - да, там, где нет Чарма, где холодная тьма правдоподобнее света, наверняка возможны великие достижения.
      Узловатые, похожие на кораллы горы поднимались за иллюминаторами. Зеленая резиноподобная слизь пятнами лежала на дырявых камнях и в трещинах. На грубых гранях известнякового обрыва поднимался воздушный причал с тросами и гнездами для кораблей. Туда и причалил несущий Котяру корабль с резким металлическим щелчком и звоном, которые умолкли вместе с затихающим двигателем.
      Ведьмы отстегнули старика, и он с трудом встал.
      - Идем, Риис Морган. Пора возвращаться домой.
      - Я не хочу улетать с Ирта. - Котяра отстегнул шнур и вылез вслед за Даппи Хобом и его ведьмами. - Зачем ты отсылаешь меня обратно?
      - Вечно это "зачем", - донесся голос Даппи Хоба очень издалека.
      Котяра вышел на уступ из угля и селитры. На краю синей бездны стояла мускулистая лохматая фигура Бульдога на фоне прозрачной Лары.
      Котяра ошеломленно заморгал - и они исчезли. Одним прыжком он бросился к краю и увидел, как они падают в пустом воздухе, извиваясь угрями.
      Он яростно обернулся, пылающим взглядом ища Даппи Хоба. А старик стоял прямо у него за спиной. Легким толчком он спихнул Котяру за край. Тут же его подхватила мощная рука ветра, и Даппи Хоб исчез где-то вверху. Сгинули узловатые зеленые пики, синее небо стало шире, темнее, растворилось в ночи - и Котяра рухнул в холодный безбрежный туман светящегося звездного дыма и кометных хвостов.
      Часть четвертая
      ИМПЕРИЯ ТЬМЫ
      Нет свободы от нашей свободы.
      Висельные Свитки, Отрывок 2 стих 16
      1
      РАБОТА ДЬЯВОЛА
      Империя Тьмы" - было написано красными буквами вокруг стилизованной козлиной головы, начерченной на мостовой перед бывшим складом в Нижнем Манхэттене. На металлическом крыльце под двойной стальной дверью спал завернувшийся в картон бродяга. На двери не было никаких знаков, только маленькая обращенная пентаграмма, нарисованная волосяными алыми штрихами. В середине обращенной звезды замочную скважину прикрывал глазок, и если бы кто-то мог заглянуть в него снаружи, то увидел бы пустоту: голый бетонный пол и железные столбы, тускло освещенные уличным светом из зарешеченных окон.
      Сегодня ночью здесь собрались несколько сотен гуляк по тусоваться под громовую музыку, исполняемую вживую оркестрами на сетчатой платформе, подвешенной прямо над танцующими. В стробированном свете мелькали пол и потолок, тени метались по толпе. От грохота с потолочных балок осыпалась ржавчина.
      Для Котяры это место воняло кислым - едкой смесью острого пота, застарелой мочой и заплесневелым кирпичом.
      По каменным ступеням он вылез из тьмы, куда его столкнул Даппи Хоб. Секунду назад он беспомощно кувыркался в Горнем Воздухе в звездной пустоте Бездны. Его сковывал беспросветный холод. И вдруг он со стоном упал на каменный пол - как будто выпал из кровати во время кошмара.
      И успел заметить зеленые сандалии Даппи Хоба, подмигнувшие с каменных ступеней. Это было его последнее воспоминание. Снаружи ворвался уличный шум, ноздри обожгла бензиновая вонь машин, но Котяра не стал оглядываться. Он выкатился из тьмы и полез по ступеням за зелеными сандалиями.
      Наверху лестницы Котяра остановился и заморгал на утренний свет, разрезанный решетками теней. Под потолком висел экран из металлических листов. Человек в зеленых сандалиях, стоящий в тени, улыбался странно и молодо. Шапка спутанных волос стояла торчком над круглым, чистым, юношеским лицом.
      - Помнишь меня? - спросил молодой человек голосом Даппи Хоба, только звонким и чистым. Он стоял, небрежно прислонившись к железному столбу, скрестив руки на груди в черной с золотой отделкой рубахе. Небольшие угольно-черные глаза весьма недружелюбно свидетельствовали, что их владелец куда старше и мудрее, чем кажется с виду. Недвижные, зияющие дыры тьмы отсвечивали почти ультрафиолетовым сиянием. - Это моя маска человека. Как тебе? Может быть, слишком молодо? Очень неопытный вид. Но таково преимущество молодости - она обезоруживает.
      От юноши пахло не сильнее, чем от миража, и это озадачило Котяру.
      - Ты - ты Даппи Хоб?
      - Да, на Темном Берегу я сильнее, я же тебе говорил. - Он ласково улыбнулся. - Не люблю бывать в Габагалусе - я там слишком стар. Но дело того стоило, можешь мне поверить.
      - Почему?
      - Опять эти "зачем" и "почему". - Юноша, ухватившись рукой, завертелся вокруг железного столба. - А вернуться домой - это просто божественно. Ты знаешь, где мы?
      Котяра вышел в просторный холл и сквозь переплетение труб и мостков глянул вверх, в зарешеченные окна. Утренний свет золотым ангелом покоился на изрытой и осыпающейся кладке соседнего дома.
      - Темный Берег, - сказал он угрюмо.
      Даппи Хоб, не отрывая точек глаз от Котяры, подошел к металлической стремянке.
      - Да, конечно, Темный Берег, планета Земля, настолько не похожая на доминионы Ирта, насколько можно себе вообразить. - Он подтянул к себе стремянку, и она съехала на блоке. - Но тебе даже не надо воображать. Ты сам с этого холодного булыжника. И теперь ты помнишь. Хотя на тебе все еще шкура Котяры, ты помнишь.
      Даппи быстро побежал вверх по лестнице, Котяра следом.
      - А что это за здание?
      - Это клуб - танцзал - очень полезный фасад. - Металлические ступени клацали под ногами. - Ночью музыканты и танцоры поднимают такой шум, что никто не слышит пения моих причетников.
      - Причетников - то есть тех, кто помогает в ритуалах? - Котяра стоял на лесах за Даппи Хобом и зарешеченным окном. Даже на таком расстоянии, когда ощущалось тепло тела, Котяра не мог различить запаха. - Ты занимаешься здесь магией, по ночам, на Темном Берегу...
      - В Трибеке, на Рид-стрит, в тени самой концентрированной силы цивилизованного мира. - Даппи Хоб ткнул пальцем в окно. Две платиновые башни сияли там бледно-розовым светом. - Центр мировой торговли. Маяки изобилия. Символ моей власти.
      Котяра насторожил мохнатые уши:
      - Твоей власти?
      - А почему тебя удивляет мой интерес к этому миру? Я здесь достаточно долго прожил. - Даппи Хоб задумчиво прошелся по платформе. - Ты же видел это в нашем совместном трансе в Габагалусе? Когда мои гномы вышвырнули меня в бездну, я тогда на эту планету и приземлился. Больше двух миллионов дней тому назад - шесть тысяч земных лет. Когда я попал сюда, в этом мире были лишь шатры из звериных шкур и глинобитные города. Наука, которую принес я сюда с Габагалуса, изменила все. Так что - да, этот город, эти башни торговли, сама цивилизация на этом холодном каменном шаре - все это символы моей власти.
      Перегнувшись через ограждение, Котяра бросил взгляд в открытое чердачное окно и вниз по каменному колодцу, по которому влез. Там лежала абсолютная чернота.
      - У тебя здесь путь Чарма в подвале, - заметил Котяра.
      - Я построил много путей Чарма только в этом одном городе. - Даппи Хоб схватился за перила и съехал вниз на руках и на ногах.