Вскоре он был почти у опушки леса. Тогда Коля, бежавший за ним во весь дух, остановился, вскинул пистолет и сделал несколько выстрелов по удаляющейся фигуре. Но напрасно. Милиционер исчез.
      - Что же это, Викентий Аркадьевич? - прерывающимся голосом спросил запыхавшийся Коля.
      - Видимо, хозяева кладбища дают о себе знать, - спокойно промолвил профессор. - Вот ты стрелял по нему, а зря. Были б серебряные пули, тогда какой-нибудь толк получился.
      "Ой, ой! - подумал я. - Серебряные пули! Вот в историю попал. Нечистая сила окружает, а на мне и креста нет".
      Струмс тем временем начал укладывать инструменты, Коля кинулся помогать. В минуту все собрали.
      - А с этим что делать? - Коля кивнул на раскопанную могилу.
      Профессор задумчиво посмотрел на него.
      - "Милиционер", помнится, сказал, что красавица сегодня нас навестит. Можно, конечно, осиновый кол забить в нее, однако хочется самому увидеть, на что они способны. Оставим все как есть, а завтра видно будет.
      Мы отправились на место стоянки. День клонился к вечеру. Поели, хотя аппетита не было.
      - То, что сегодня ночью нас посетят, не вызывает сомнения. - Струмс ходил по поляне и, казалось, разговаривал с самим собой.
      - Может быть, уедем? - предложил я, но он не обратил на мои слова никакого внимания.
      - Что предпринять? Ну, конечно! Магический круг. Средство стародавнее, но испытанное.
      Я вспомнил гоголевского Вия. Как же он очертит круг - по траве?
      - Так, ребятки, - Струмс схватил саперную лопатку, - срочно окапываем наш бивак. Машина и палатка - центр круга. Канавка должна быть неглубокой, но обязательно сплошной, не дай Бог, где прервется.
      Скоро был выкопан аккуратный круг, диаметром примерно метров пятнадцать.
      - Так, - продолжал руководить Струмс. - Где веревка? Укладывайте ее в выкопанную канавку да плотнее к земле прижимайте. Неплохо получилось. Теперь нужно выкопать четыре пятиконечные звезды. На каждую сторону света по звезде. Компас сюда... Здесь, значит, север. - Струмс воткнул в землю на границах круга четыре колышка.
      - Вот тут копайте. Вершина звезды должна быть направлена в круг. Да делайте звезды побольше, поглубже. В них мы уложим дрова, обольем чем-нибудь горючим, а в нужный момент подожжем.
      Работа закипела. Струмс полез в одну из своих сумок и достал здоровенную бутыль, литра, наверное, на три. Внутри колыхалась какая-то прозрачная жидкость.
      - Это святая вода. Знакомый священник, специально освятил для такого случая. Так сказать, оружие массового уничтожения демонов. Правда, я никогда его не применял, знаю лишь понаслышке. Но, говорят, мощнейшая вещь.
      Все происходящее казалось сном. Какой век на дворе? Колдуны, оборотни...
      - Вроде все меры приняты, - удовлетворенно промолвил профессор. - Да, кстати, Митя, вас в детстве крестили? Я утвердительно кивнул головой.
      - Тогда все в порядке.
      - Послушайте, Викентий Аркадьевич, неужели все, что мы тут делали, серьезно? - осторожно спросил я. Профессор внимательно посмотрел на меня.
      - Вы еще сомневаетесь? Совершенно зря. Видимо, думаете, что в двадцатом веке подобное случиться не может. Глубоко заблуждаетесь. Разве утром вы сами не были свидетелем? Милиционер этот... Типичный колдун-оборотень. Да что там милиционер! Я, например, обратил внимание, что все время, пока мы находились на кладбище, на старой липе сидел здоровенный ворон, а вот когда появился этот старшина, ворон исчез. Какая, спросите, связь? Думаю, самая прямая. Жаль, что вы не читали секретный доклад Остродумова. В нем много интересного. Трудно, конечно, в это поверить, тем более в нашей стране, где атеизм возведен в догму. Хотя и официальная церковь отрицает возможность существования всякой нечистой силы, суеверий. А ведь мне приходилось сталкиваться с такими явлениями, которые ничем другим объяснить нельзя. Наш институт изучает... - тут он осекся. Замолчал, о чем-то задумался.
      Было уже почти темно. Коля возился с костром, на котором закипал чайник. Посвистывали перепела, стрекотали кузнечики, наступала ночь.
      Мы тихо сидели у костра. Курили, молчали. Я с любопытством и одновременно со страхом ждал начала событий. Ждал, но в глубине души не верил в то, что они случатся - настолько нереальным казалось происходящее.
      В ямы, вырезанные в мягком дерне в форме звезд, были заложены куски старой автомобильной покрышки вперемешку с дровами. Мы облили их бензином и техническим маслом. Заготовили факелы. Ждали.
      Профессор взглянул на светящийся циферблат часов:
      - Скоро двенадцать. Осталось десять минут. Не успел он произнести эти слова, как над нами пролетела огромная ночная птица. Бесшумно махая крыльями, она сделала один круг, другой... Внезапно послышалось заунывное пение. Сначала я подумал, что мне показалось, но пение становилось все явственнее.
      Странная мелодия, напоминавшая отпевание покойника, переворачивала все внутри. Слов было не разобрать, но пели на каком-то незнакомом языке.
      - Началось, - проговорил Струмс, и в его голосе прозвучало удовлетворение.
      Ночь, еще несколько минут назад полная звуков, вдруг замерла. Стояла полная тишина. Лишь потрескивали дрова в костре, да слышалось пение.
      Но вот в темноте, окружавшей наш лагерь, обозначилось некое движение: зашуршала трава, звук неуверенных шагов.
      Мороз пошел у меня по коже. То же чувство, по-моему, испытывал и Коля. Только профессор оставался спокоен. Он внимательно смотрел во тьму. В его руках я заметил фотоаппарат со вспышкой.
      Из темноты вышла какая-то фигура и встала на границе круга. Трудно было разобрать, кто это, - она казалась совсем черной. Однако когда я внимательно присмотрелся, то увидел, что от фигуры исходит слабое зеленоватое свечение, каким светятся иногда гнилые пни на болотах.
      - По-моему, наша знакомая пожаловала, - профессор вскинул фотоаппарат. В свете вспышки мы явственно различили девицу Дарью Сурину.
      Она отшатнулась и чуть не упала. Движения ее напоминали движения марионетки, будто все тело состояло из шарниров.
      Струмс направил на мертвую мощный фонарь. В его лучах мелькнули черное оскаленное лицо, стеклянные, остановившиеся глаза, истлевшие лохмотья, покрывавшие ее остов. Она снова подошла к границам круга и уставилась на нас. Из темноты показались какие-то фигуры.
      - - Ого! Да она с компанией, - усмехнулся профессор. - Готовьте факелы.
      В эту минуту меня кто-то крепко схватил сзади за руку. Я с удивлением обернулся и почувствовал тяжелый запах гнили.
      - Помогите! - закричал я. Струмс рванулся на мой голос. Как сейчас помню, в свете его фонарика я увидел отвратительную, покрытую зеленой плесенью руку мертвеца с длинными желтыми ногтями.
      Струмс схватил саперную лопатку и одним махом перерубил эту руку у предплечья. Раздался чавкающий звук, точно разрубили огромный гнилой помидор. Однако отрубленная кисть продолжала крепко сжимать мою руку. Я завизжал от ужаса.
      - Он с тыла прорвался! - закричал профессор. В его руках появилась бутыль со святой водой.
      Профессор плеснул ею на мертвеца, который все еще пытался схватить меня уцелевшей рукой.
      Послышалось шипение, точно это была серная кислота. Зомби забился в конвульсиях и задымился.
      - Коля, зажигай костры, - отдал команду Струмс.
      В один миг заполыхали четыре пятиконечные звезды по краям магического круга. Упыри шарахнулись в сторону. В ярком свете костров стало видно, что их около десятка. Но свет вырвал из тьмы и еще одну группу фигур, стоявших поодаль. Это были явно живые люди.
      Мертвец, который проник в круг, продолжал дергаться на земле, и стал как бы всасываться в нее (другого определения я не подберу). Внезапно он исчез. Так же внезапно исчезли и все остальные. Мы остались одни, и только четыре костра чадили черным, жирным дымом.
      Митя остановился, перевел дыхание и в который уже раз закурил.
      - А дальше что? - Валентина Сергеевна от нетерпения вся подалась вперед. - Дальше, Митя, дальше.
      Митя молчал, попыхивая папиросой.
      - Это все, - наконец сказал он.
      - Как все? - Валентина Сергеевна недоверчиво улыбнулась.
      - Представьте себе. На другой день, когда профессор с ассистентом снова собрались на кладбище на раскопки, я сказал, что больше в этом не участвую. Честно говоря, испугался. Да и до сих пор, когда вспоминаю, испытываю не совсем приятные чувства.
      Профессор меня не удерживал.
      - Ну, что ж, - сказал он, - я понимаю, что втянул вас в неприятную историю. Не подготовил, ничего не объяснил... Поэтому не смею задерживать. Хотя вдвоем нам будет тяжелее. А хотелось бы разобраться во всей этой чертовщине. Ну, прощайте. - Он пожал мне руку и, посвистывая, зашагал вслед за ассистентом.
      С тех пор о них я больше не слыхал.
      И вот совсем недавно мне стало известно, что Струмс жив и здравствует.
      - Что же будет со мной?! - вскричала библиотекарша. - Ведь если всему этому верить, мне осталось жить двенадцать дней. Нет, уже одиннадцать. - Она посмотрела в окно, где занималось бледное утро.
      - Выход один, - сказал Забалуев. - Надо ехать в Лиходеевку, на месте во всем разобраться.
      - Вот вы и поезжайте, - усмехнулся Митя, - вдвоем. С меня достаточно. Как вспомню руку в зеленой плесени... Вся трухлявая, а из нее черви выползают... - Его передернуло. - Нет уж! Увольте!
      - Но ведь надо же что-то делать, - продолжал Забалуев. - Нельзя же так все оставлять. В конце концов человеческая жизнь в опасности!
      - Я вас очень уважаю, Петр Петрович, - тихо заговорил Митя, - и мне понятно ваше беспокойство. Но, вы, видимо, не понимаете, с чем столкнулись. Это - Зло. Зло с большой буквы, существующее сотни, может быть, тысячи лет. Мы не знаем, что это, откуда это и как с ним бороться. Случайно заглянули за грань реальности, и что же? Все наши представления рушатся, как карточный домик.
      - Митя, все это словеса! - воскликнул Забалуев. - Ты поможешь или нет?
      Воробьев встал, обвел присутствующих долгим взглядом и, не прощаясь, вышел.
      Некоторое время сидели молча. Потом поднялась Валентина Сергеевна.
      - Ну что же, Петр Петрович, пора домой. Спасибо за помощь.
      - Пойдемте, я вас провожу, Валентина Сергеевна, - засуетился Забалуев.
      - А бутыль со святой водой у вас есть? - усмехнулась Валентина Сергеевна.
      - Святую воду достать можно, - в тон ей сказал архивариус. Вооружиться согласно Митиньм рецептам.
      Они вышли из здания архива. Было раннее летнее утро, свежее и чистое. Вдали раздался гудок паровоза. Ему ответили фабричные гудки. Шла будничная жизнь без всяких чудес.
      - И все-таки ехать! - вдруг сказал Забалуев. - Решено! Сегодня же.
      - Но... - начала было Валентина Сергеевна.
      - Никаких "но". Сейчас идите поспите, а часиков в одиннадцать я за вами зайду, и двинемся. Чем сидеть и ждать неизвестно чего, лучше идти навстречу опасности, - высокопарно произнес архивариус.
      ...Валентина Сергеевна, как женщина пунктуальная, ровно в одиннадцать часов вышла из своей квартиры, уже готовая к путешествию. Во дворе было пусто. Она присела возле подъезда в ожидании.
      Вдруг раздался сильный шум. Во двор въехал мотоцикл с коляской. За рулем сидел Митя, а за его спиной скорчился Забалуев.
      - Экипаж подан, - сказал Митя весело.
      - Он едет с нами, - добавил Забалуев, - я его не уговаривал, сам решился.
      До Лиходеевки добрались довольно быстро. Сразу же встал вопрос: где остановиться?
      - Я думаю, - сказал Забалуев, - Валентине Сергеевне лучше всего отправиться к той старушке, у которой она останавливалась в первый раз. А мы с Митей расположимся где-нибудь за деревней в лесу; палатка у нас есть, так удобней, и внимание привлекать не будем. А вы, Валентина Сергеевна, объясните, что решили продолжить свой грибной промысел. Завтра же с утра выходите за деревню и прямо по дороге пройдите с полкилометра, там мы вас будем поджидать.
      На том и порешили.
      Вот и знакомый дом. Хозяйки не было видно, и Петухова нерешительно остановилась у калитки. Вспомнились последние слова бабки. Мол, через день увидимся. "Ну что ж, и бабка замешана в эту историю", - со странным удовлетворением констатировала Валентина Сергеевна.
      Ничего больше ее не удивляло.
      - А, это ты, Валечка! - неожиданно раздался веселый возглас, - За грибами своими вернулась?
      Библиотекарша чуть не подпрыгнула с испугу. У нее за спиной стояла Агриппина Кузьминична.
      - Ну, проходи в дом, - продолжала старуха. - Грибы твои подсохли, дождей-то не было.
      Валентина Сергеевна вошла в дом, и снова, как в первый раз, бросились ей в глаза иконы. Она подошла к киоту и стала разглядывать иконы: святые строго и печально глядели на нее со старых досок, словно укоряли в чем-то.
      Остаток дня прошел в беседе и чаепитии. Поздно вечером от нечего делать перекинулись с бабкой в картишки. Ни о том, зачем приехала библиотекарша, ни о минувших событиях не говорили.
      - А хочешь, Валя, я тебе погадаю? - внезапно спросила старуха.
      - Ну что ж, погадайте, - усмехнулась Петухова. Старуха достала другую колоду карт: большую и засаленную. Карты были странные. Таких Валентина Сергеевна никогда не видала. Без обычных мастей королей, дам... Их заменили странные зловещие символы.
      - Что это за карты такие? - заинтересовалась она.
      - Специальные гадальные карты. "Тарот" называются. Достались мне давным-давно по случаю. Принадлежали когда-то здешнему помещику Кокуеву.
      - Кому-кому? - удивленно переспросила Петухова.
      - Да был тут один. Все нечистого тешил. Ну да ладно...
      Старуха разбросала по столу карты, внимательно рассмотрела их, потом смешала и разложила снова, но уже в другом порядке. Пристально посмотрела на библиотекаршу:
      - Ну что тебе, бабонька, сказать... Бьются за тебя две силы, одна хорошая, другая не приведи Господь. Пока черная-то сила перетягивает.
      - И перетянет? - взволнованно спросила Петухова.
      - Все зависит от тебя самой, но не только. Есть кто-то третий, кто перетянет чашу весов, а вот в какую сторону - не ясно. Но только опасную ты игру затеяла, бабонька, ох, опасную.
      Старуха смешала карты, перекрестилась: - Пора спать...
      "Почему все кругом говорят загадками?" - думала Валентина Сергеевна, ворочаясь на кровати. С этими мыслями она заснула...
      Утро, серенькое и теплое, неярко горело августовским светом. Сильная роса приятно холодила ноги, пока она бежала к колодцу умываться. Хозяйка была уже во дворе, несла из хлева полное ведро парного молока.
      - Да ты никак куда собралась?
      - В лес пойду за грибами. - Валентина Сергеевна старательно отводила глаза от пытливого взгляда хозяйки.
      - Не находилась еще, - помрачнела та. - Ну иди, коли есть охота. Только мой совет - в сторону кладбища не ходи. Попей-ка молочка.
      Немного погодя, библиотекарша была готова к выходу. Только вот беда корзинки для грибов у нее не оказалось.
      - Да возьми мою. - Хозяйка подала ей большую корзину. - На-ка молочка на дорожку. - Она протянула ей кринку, туго обмотанную чистой белой тряпкой. - Поставь на дно, по дороге выпьешь.
      Валентина Сергеевна быстрым шагом двинулась в путь.
      Товарищи ее уже встали и позавтракали.
      - Ну, какие на сегодня планы? - спросил Забалуев.
      Валентина Сергеевна предложила тут же идти на кладбище, что было встречено без возражений.
      По дороге библиотекарша поинтересовалась у Мити, далеко ли отсюда был лагерь профессора Струмса.
      - Совсем рядом. Я, между прочим, туда уже сходил.
      - Ну и что?
      - Да ничего, никаких следов не осталось.
      Дорогу на кладбище вроде бы никто точно не знал, но дошли до него неожиданно быстро. Подул ветерок. Из-за туч выглянуло солнце, серое утро перешло в яркий летний день. И при солнечном свете кладбище казалось отнюдь не зловещим.
      Валентина Сергеевна заинтересовалась надгробиями. Она ходила от одного памятника к другому, пытаясь прочесть полустертые временем надписи, разглядывала причудливые обелиски. Наконец они вышли к старой часовие. Библиотекарша подошла к дверному проему и заглянула внутрь. Лучи света, пробивавшиеся сквозь дыры в крыше, причудливо выхватывали фрагменты полуосыпавшихся фресок на стенах. Она повернулась, пытаясь вспомнить, где находится тот памятник, на котором прочитала она дату предполагаемой смерти.
      Взгляд ее сразу же нашел накренившуюся плиту из черного мрамора.
      - Вот он, - боязливо произнесла библиотекарша, указывая на памятник.
      - Ну-ка, ну-ка. - Забалуев достал из кармана очки и подошел к надгробию. За ним последовал и Митя.
      Она же осталась на месте, со страхом и нетерпением ожидая результатов. Внезапно раздался веселый смех. Смеялись оба. "Что они, с ума сошли?" опешила библиотекарша.
      - Идите-ка сюда! - захлебываясь от смеха, позвал Забалуев.
      Она нерешительно подошла, не понимая причины их веселья.
      - Читайте! - усмехаясь, приказал Забалуев.
      Она вгляделась в надпись.
      "Петушкова Валентина Савельевна, - изумленно прочитала она. - Вдова действительного статского советника, потомственная дворянка". Дальше шли даты рождения и смерти. Год рождения действительно походил на ее, но только это был девятнадцатый век, а дата смерти и близко не соответствовала нынешнему году. Валентина Сергеевна стояла, ничего не понимая.
      - Конечно, вы обознались, - сказал Забалуев. - После кошмарной ночи, грозы, опять же спали урывками.
      - Так, что же, ничего этого не было? - еще до конца не веря, спросила Петухова. - И жутких женщин, и руки, показавшейся из могилы?
      - Ну, конечно, - последовал ответ. - Вам все приснилось. А имя на памятнике похоже на ваше, в горячке немудрено ошибиться.
      Валентина Сергеевна в недоумении переводила глаза с одного на другого. Забалуев весело улыбался, лицо же Мити было нахмурено. Он еще раз внимательно прочитал надпись.
      - Похоже на правду, - задумчиво произнес Митя. - Хотя...
      - А ваша история, Митя, не сродни ли истории Валентины Сергеевны? Забалуев насмешливо посмотрел на Воробьева. - Воробушек вы мой ненаглядный, признайтесь, что все это придумали, так сказать, подыграли нашей уважаемой библиотекарше.
      - Бросьте! - сердито возразил Митя. - Валентина Сергеевна, возможно, и ошиблась, но я-то был в трезвом уме. Пойдемте, покажу вам место раскопок.
      Он быстро зашагал среди надгробий. Следом за ним двинулся и Забалуев.
      Петухова плелась за ними и чувствовала себя последней дурой.
      Казалось бы, радоваться надо. Все оказалось просто дурным сном. Однако сердце подсказывало: не все здесь так просто...
      Товарищи ее были уже довольно далеко. Они остановились и, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили. Нехотя подошла к ним и она.
      Первое, что увидела, был памятник, та самая полуразбитая дорическая колонна. Под ней, как свидетельствовала надпись, покоилась девица Дарья Сергеевна Сурина.
      - Ну вот, убедились, Валентина Сергеевна? - Забалуев показал рукой на могильную насыпь. - Никаких следов раскопок. Плита на месте, да вы посмотрите, ведь никаких следов!
      - Прошло несколько лет. - хмуро заметил Митя.
      - Каких лет?! - Забалуев язвительно усмехнулся. - Здесь ничего не изменилось с момента погребения. Вы, помнится, сказали, что оставили могилу открытой?
      - Ее могли и закопать.
      - И не оставить никаких следов? Помилуйте. Неужто предо мной краевед и археолог?
      - Так вы хотите сказать, что я все выдумал? - Лицо Мити покрылось красными пятнами.
      - Успокойтесь, голубчик. Я ничего не утверждаю, но факты...
      - А имя на памятнике?
      - Ну, имя... Его вы могли прочитать в книге Кокуева, а что вы здесь бывали и раньше, я не сомневаюсь.
      - Ладно, идемте назад, - махнул рукой Митя. - Может быть, это и к лучшему. Во всяком случае, ничего не нужно объяснять, да и Валентине Сергеевне, как выяснилось, ничего не угрожает.
      - Я устала, - жалобно проговорила Петухова. Чувство опасности не только не покинуло ее - напротив, стало сильнее. Что-то тут не так. - Давайте передохнем.
      - Конечно-конечно, - подхватил Забалуев. - Передохнуть нужно обязательно. Да и перекусить не мешало бы.
      Он один сохранял спокойствие и присутствие духа и был, казалось, весел. Быстро разложил на траве белую салфетку, достал снедь. Валентина Сергеевна вспомнила про свое молоко, вытащила из корзинки кринку.
      - Не желаете, Петр Петрович?
      - Нет-нет. - Забалуев сделал брезгливую гримасу. - Не употребляю.
      - А я, пожалуй, выпью. - И она поднесла кринку ко рту.
      - Фу! Да молоко скисло! А ведь утром только хозяйка надоила...
      - Ничего удивительного, - заметил Забалуев. - Жарко сегодня, вот и результат. Нужно в молоко сажать лягушку, тогда ни за что не скиснет.
      - Какая гадость! - Валентину Сергеевну передернуло от отвращения.
      - Так говорите, сегодня утром надоили? - Митя с любопытством взял кринку и понюхал содержимое. - Впечатление такое, будто ему дня три-четыре, вон даже позеленело, - он вылил молоко на землю.
      Они в молчании дошли до палатки.
      - А дальше-то что? - спросила Валентина Сергеевна.
      Откликнулся Забалуев.
      - Я думаю, - начал он, - нужно возвращаться в город. - Все прояснилось: не было никакой надписи, да и кладбище самое обычное. Что старинное верно. Но не более. А колдуны, ожившие мертвецы - плод воспаленного воображения.
      Митя как-то странно посмотрел на него.
      - Митя, ты уж признайся, что хотел, так сказать, разыграть Валентину Сергеевну. Пошутил слегка. Шутка, конечно, не совсем удачная, но оригинальная. И я, старый осел, можно сказать, поверил тебе, поперся в эдакую даль...
      - Да, - сказал Митя хмуро. - Это была шутка.
      Валентина Сергеевна недоуменно посмотрела на него. Она вообще перестала что-либо понимать.
      - Ну что ж, давайте собираться, - сказал Забалуев.
      Митя молча копался у мотоцикла.
      - Мне надо к хозяйке сбегать, - спохватилась Петухова. - Корзину отдать, вещи свои захватить.
      - Ну, давайте быстрее. К вечеру хотелось бы быть дома.
      Хозяйка встретила ее у ворот.
      - Грибов-то набрала! Да все - один к одному. - Она с интересом посмотрела в корзину.
      - Уезжаю я, вот за вещами пришла. За корзину спасибо.
      - Не успела приехать - опять уезжаешь. Странная ты, Валентина, женщина. Ну что же, воля твоя...
      - Возьмите вашу кринку.
      - Ну как, молочко-то понравилось? У меня вкусное молочко, не чета городскому.
      - Да скисло оно, молоко ваше.
      - Как скисло, не может быть! - Старуха понюхала кринку. Действительно. Да ведь я утром надоила, не может такого быть. Постой, постой, постой. - Она внимательно посмотрела на Петухову. - Ты ведь по лесу не одна ходила?
      - Не одна, - подтвердила та. - Мы втроем приехали, на мотоцикле.
      - А кто твои товарищи?
      - Обычные люди, старичок один - в архиве работает, и историк наш городской. Да в чем дело-то?
      Старуха ничего не ответила. Замолчала, что-то обдумывая. Через несколько минут она попросила:
      - Слушай, покажи их мне.
      - Ну пойдемте, только все-таки объясните, в чем причина вашего интереса?
      - После объясню, пойдем скорее.
      Минут через пятнадцать они подошли к тому месту, где стояла палатка. Все уже было сложено. Возле мотоцикла стоял один Митя.
      - А Петр Петрович где? - спросила Петухова.
      - Да тут был. - Митя огляделся по сторонам, - Сейчас придет, наверное.
      Старуха внимательно оглядела Митю, потом повернулась к Валентине Сергеевне:
      - Старичок-то - куда он делся?
      Та недоуменно пожала плечами.
      - Петр Петрович, - закричал Митя. - Где вы, идите сюда! Но в лесу было тихо.
      - Так, ребятки, - утвердительно произнесла старуха. - А ведь это колдун был.
      - Какой колдун?! - испуганно воскликнула Валентина Сергеевна.
      - Да старичок-то ваш. Вы вот его ждете, а он, конечно, не явится.
      - С чего вы взяли, что он колдун? - внимательно глядя на старуху, спросил Митя.
      - Молоко свежее скисло в минуту - первый признак. К тому же исчез он.
      - А сами-то вы кто? - Митя, казалось, не удивился сообщению.
      - Я-то? Да никто, божья старушка. - Она усмехнулась. - Местная жительница.
      - Мне еще на кладбище показалось - Забалуев как-то странно себя вел.
      - Так вы и на кладбище были? - удивилась старуха. - А зачем? Не пора ли мне всю правду рассказать?
      - С какой стати? - вскинулся Митя.
      - А с такой. Без меня вы вряд ли выпутаетесь из этой истории.
      - Эге, ты, бабка, видно, из той же шайки... - протянул Митя.
      - Тьфу, дурень! Из шайки... Ты, голубок, да и барышня твоя, по всему видать, в такую переделку попали - не приведи Господь. Садитесь на вашу тарахтелку, да поедем ко мне. Нет-нет, я ногами дойду, - отмахнулась бабка на приглашение сесть в коляску.
      Сбитая с толку всеми этими чудесами, Валентина Сергеевна пошла рядом со старухой, Митя поехал вперед.
      - Ты мне сразу бы все рассказала, пользы было бы больше. А сейчас... Бабка махнула рукой.
      - Да с чего бы я докладывать стала, и так один раз все рассказала, вон что получилось. Вы говорите - колдун. Да быть этого не может!
      Вскоре они втроем сидели за столом в избе хозяйки. Запыхтел самовар, забулькал в стаканах чай.
      - Ну же, жду, - властно произнесла старуха. - Давай, первая рассказывай, - кивнула она Валентине Сергеевне.
      На протяжении всего рассказа она молчала, иногда задумчиво кивала головой и только когда библиотекарша описывала виденное на кладбище, старуха досадливо крякнула:
      - Эк тебя угораздило! И чего ты мне сразу всего не рассказала!
      - Ну, теперь ты, - обратилась она к Мите.
      Когда его история была завершена, старуха попросила:
      - Ну, а теперь о колдуне этом.
      Перебивая друг друга, они стали рассказывать о событиях последних дней.
      - Ладно, - сказала старуха. - Ну, про Лиходеевку вы кое-что знаете. Но здесь живут не одни колдуны. Вот я, например. С черными не знаюсь, хотя дела их мне известны. И они меня не трогают. Что тут к чему, долго рассказывать, да и знать вам не обязательно. Однако кое-что придется разъяснить.
      Ты, Валентина, видела древний обряд, простому смертному видеть который нельзя. Как они мертвых поднимают и для чего, особое дело. Но что ты судьбу свою прочитала на могильном камне - в этом не сомневайся. Они все сделают, чтобы тебя ухайдокать. Они тебя так просто не отпустят. Тот, которого вы Забалуевым называете, вовсе и не Забалуев, а главный их. Просто он принял вид вашего Петра Петровича. Это они умеют. В городе к тебе подослали куклу-перевертыша. И колдун с вами увязался, теперь он где-то рядом ходит, если б не молоко, может статься, была бы для вас сегодняшняя ночь последней. Случайность подвела. Но они, конечно, не отступятся. Беда в том, что помочь вам ничем не могу. Заговоры нужно знать особые, заклятья. За день мне вас не обучить. Переночуйте у меня, тут вас никто не тронет, а завтра садитесь на свою тарахтелку - и в город. Тебе, Валентина, я советую вообще уехать куда-нибудь подальше.
      Валентина Сергеевна и Митя сидели молча, осмысливая услышанное.
      - Неужели ничего нельзя сделать? - спросил наконец Митя.
      - Отчего же, можно. Пойти к главному ихнему, пасть на колени, попросить милости. Может, и простят, но тогда людьми вы больше не будете, а будете... - Тут она замолчала.
      - Кем же? - подавшись вперед, спросил Митя.
      - Лучше вам об этом не знать. Но есть и другой выход. О нем я уже говорила - лучше всего убежать, если сумеете.
      - Послушайте, Агриппина Кузьминична, а не расскажете, что это за колдуны такие? - спросила Валентина Сергеевна.
      Как ни странно, она давно не испытывала страха, одно нестерпимое любопытство.
      - Ну что ж, рассказать можно, - старуха задумчиво посмотрела на своих гостей. - Хуже от этого не будет. Живут они тут с незапамятных времен, силу имеют большую. Чего скрывать, сама в этом деле кое-что понимаю. Людей лечу, наговоры знаю, ну да ладно... Осталось их совсем немного. Им просто человека со свету сжить. Но не могут без вывертов. Сами себя уважать перестанут. Поэтому и обставляют все, словно в цирке. Сначала напугают до полусмерти, а уж потом либо на брюхе ползать заставляют, либо в петлю засунут.
      Она прервала рассказ, посмотрела на ходики, мирно тикающие на стене:
      - Ну что ж, время позднее...
      Митя ушел на сеновал, а Валентина Сергеевна еще долго ворочалась на своей кровати, прислушиваясь к каждому шороху.
      Спозаранку стали собираться. Быстро уложили в мотоцикл вещи. Тронулись. Бабка перекрестила их на дорогу и сказала напоследок:
      - Вы уж осторожней езжайте, а в городе тоже опасайтесь.
      Отъехав от деревни, Митя остановил мотоцикл.
      - Вы что-то забыли, Митя? - Петухова вопросительно посмотрела на своего спутника.
      - Хотел я вам кое-что рассказать, Валентина Сергеевна, да при бабке не решался. Все же я ей до конца не верю. Так вот, - лицо его посерьезнело, - буквально за пару дней до нашей встречи в архиве получаю я письмо. От кого бы вы думали? От Струмса! Письмо краткое. Профессор жив и здоров и хотел бы увидеться. Пишет, что дней через пять, то есть сегодня, будет в нашем городе. Был в письме и телефон, по которому я обязательно должен позвонить. Как только приедем в город, сразу позвоню. Нам нужно обязательно встретиться с профессором. Больше надеяться не на кого.
      - А что если это тоже происки темных сил? - задумчиво произнесла библиотекарша.
      - Что ж, не исключен и такой поворот. Однако что нам терять? А потом вспомните молоко, - усмехнулся он. - Верное средство. Купим в магазине по бутылке, возьмем с собой на встречу. Скиснет - значит, профессор колдун.
      - И что тогда?
      - Тогда остается серебряная пуля.