Профессор Арнольд Швацц был простым американским импотентом. Читателю, наверно, известно, что в США полным-полно разных гомосексуалистов, лесбиянок, зоофилов, некрофилов и прочих граждан. Много там и простых импотентов, хотя не каждый из них профессор. Большинство из американских импотентов вообще не имеют ученых степеней, но зато организуют для себя клубы по интересам, где проводят свой досуг за бильярдом или покером, не опасаясь, что какая-нибудь нахальная блондинка или брюнетка помешает им отдыхать.
      Арнольд Швацц не состоял членом ни одной из многочисленных организаций американских импотентов, поскольку тщательно скрывал свой недуг. О нем, правда, все знали, и профессор испытывал от этого еще большие неудобства.
      Профессор Швацц был дважды лауреатом престижных премий, переписывался со многими научными светилами и авторитетами из разных стран мира, но жизнь почти каждый день преподносила ему все новые огорчения. Боже, что он испытывал, когда на улице или в супермаркете ему подмигивала смазливая блондинка, но он не мог пойти за ней следом и познакомиться. Каково ему было, когда лаборантки, не стесняясь, примеряли при нем нижнее белье или щебетали о мужских достоинствах своих любовников? Коллеги по работе почти в открытую посмеивались над бедным профессором, подкладывая на его стол порнографические журналы. И даже патрон Швацца, президент корпорации «Био-робот-сплав» Джек Фондброкер каждую пятницу отпускал остроту, которая неизменно вызывала гомерический хохот сотрудников, желающих понравиться своему боссу:
      — Мы с ребятами решили завтра повеселиться, пригласим девочек, устроим пикничок, но вам, Арнольд, это ни к чему, поэтому, если хотите, можете поработать в лаборатории…
      Но самым неприятным для профессора было остаться в конце рабочего дня наедине со своей секретаршей Мэри и вымолвить:
      — Мэри, дорогая, выключи в лаборатории свет и… иди домой.
      — Конечно, профессор, до завтра, — отвечала Мэри, отпуская Шваццу ослепительную улыбку, от которой у любого другого мужчины немедленно появилось бы желание познакомиться с этой длинноногой, жгучей брюнеткой как можно ближе.
      Мэри ускользала за дверь, а профессор еще долго оставался сидеть в своем кресле, размышляя о горькой судьбе одинокого импотента. А между тем Арнольд Швацц был еще не стар — недавно ему исполнилось сорок три года. Всю свою жизнь он упорно занимался изучением биологии, химии и кибернетики, и стал во всех этих областях науки незаурядным специалистом. В корпорации «БРС» Арнольд Швацц возглавлял лабораторию по созданию нейрокомпьютеров нового поколения. Годовой доход профессора был таким, что ему позавидовал бы любой из неимпотентов. Другой человек на месте профессора Швацца давно бы уже смирился с тем, чего он не может, и стал бы пользоваться удовольствиями, которые ему доступны. Такой человек, вероятно, был бы вполне счастлив. Но этот человек не был Арнольдом Шваццем.
      Начиная с двадцати лет, когда молодой студент впервые не смог ничего сделать с женщиной, которую подцепил в ресторане, все мысли, мечты и грезы Арнольда были заняты одним — стать нормальным мужчиной, способным иметь интимные отношения с симпатичными женщинами, жениться на одной из них и нарожать с десяток маленьких Арнольдов, Бенов и Тедов. Чего только не перепробовал профессор, чтобы излечиться от своего недуга! Несколько раз Арнольд обращался к докторам, но, столкнувшись с таким таинственным случаем, те сочувственно разводили руками. Затем последовала очередь экстрасенсов, знахарей и даже колдунов, но и эти шарлатаны не смогли добиться успеха. После лечебных сеансов Арнольд Швацц чувствовал себя еще более несчастным импотентом, чем был раньше, потому что услуги специалистов требовали определенных расходов, а надежда на выздоровление становился все более призрачной.
      Наконец, профессор решил сам найти средство от импотенции и в течение последних десяти лет вплотную занимался этой проблемой, что, впрочем, никак не сказывалось на его основной работе: Арнольд Швацц по-прежнему оставался ведущим специалистом в корпорации Джека Фондброкера.
      — Мой отец Арнольд фон Швацц лечил от импотенции самого Адольфа Гитлера, — размышлял профессор, вертя в руках свое позолоченное пенсне. — И уже почти вылечил, ибо известно, что перед смертью фюрер женился на Еве Браун. А ведь отец был простым врачом! Так неужели я, профессор, лауреат двух престижных премий, не смогу создать пилюли, излечивающие от импотенции?
      Создание заветной пилюли подходило к концу, и видимо поэтому профессору становилось все труднее сдерживаться при язвительных шутках сослуживцев, которые почему-то становились все более оскорбительнее.
      Наткнувшись однажды при работе со своим компьютером на программу, которая начала выводить на экран непристойные картинки, Арнольд Швацц, наконец, рассердился окончательно и решил проучить окружающих.

      У профессора, который знал о кибернетике и биологии больше, чем двадцать других профессоров вместе взятых, давно уже появилась идея создать биоробота, железного внутри и похожего на человека снаружи.
      — А почему бы не совместить полезное с приятным? — спросил сам себя профессор и на полгода заперся в своей лаборатории.
      Через год они вышли оттуда вдвоем — профессор и еще один такой же, но полупроводниковый.
      Этот робот был похож на своего создателя, как два утюга одной серии. Только одна весьма важная деталь отличалась невероятной активностью и размерами. К тому же, робот никогда не уставал и мог все свое время посвятить женщинам. Для этого он и был предназначен.
      Свое детище профессор назвал «Арни», потому что именно так звали профессора в детстве. В голове робота находился супер-компьютер, содержащий массу полезной информации, способный почти молниеносно обработать любую ситуацию и выдать рекомендации, что роботу следует делать, какие слова и жесты использовать. В компьютере находилось содержимое всех порножурналов, пособий, энциклопедий и книг по сексу, которые профессор смог достать. Но и это не все! Робот был самообучающийся и мог пополнять свои знания, совершенствовать свои возможности, постепенно «очеловечиваться».
      Кроме черт профессора Швацца, ученого с мировым именем, у Арни был приятный, обворожительный голос и магнетические глаза, испускающие специальные лучи, открытые профессором. Эти лучи гипнотизировали женщину, как удав гипнотизирует кролика. Арни мог сказать женщине комплимент так, что она не сочла бы это за лесть. Взяв объект трепетно за руку, он пускал неуловимые импульсы, специально рассчитанные Шваццем, и они заставляли женщин волноваться и дрожать от неудержимо наплывающей страсти.
      Об Арни можно было бы написать десятки диссертаций, и одну из них профессор уже написал. Но он не торопился ее опубликовывать, как и рассказывать кому-либо о созданном роботе. Нет! Сначала он с помощью Арни заставит говорить о себе, как о пылком и страстном мужчине! Именно в этом и заключался план Арнольда Швацца.
      Профессор начал внимательно осматривать созданного им робота и, довольный собой, улыбался. Казалось, что в Арни нет ни одного недостатка! Не сразу внимание профессора привлек стук пишущей машинки из соседней комнаты.
      — Ага! — сообразил профессор. — Это же Мэри, моя секретарша! Вот и объект для испытания нового прибора. Ну, давай, Арни, не подкачай!
      Арнольд Швацц похлопал обнаженного робота по плечу и запустил его в комнату. Арни был только что сделан, а потому гол, как полено, не считая пенсне, которое входило в комплект поставки.
      Тут же удары по клавишам прекратились и послышался вскрик секретарши. Профессор приник к замочной скважине и увидел, как Мэри с изумлением смотрит на приближающегося к ней голого мужчину.
      Арни быстро подошел к девушке и взял ее за руку.
      — Я давно хотел сказать вам, Мэри, что у вас необыкновенно красивые глаза. И губы красивые. И грудь, — робот сопровождал слова действием, целуя трепещущую от его прикосновений девушку и расстегивая на ней блузку. — А ваши ноги — это просто совершенство!
      — Как же… Мистер Швацц, — пролепетала Мэри, — я полагаю…
      — Здесь полагаю я! — внушительно сказал Арни и повалил девушку прямо на пол.
      Мэри застонала, профессор выпрямился и вытер струившийся по лбу пот.
      — Работает! — прошептал он и засек на часах секундную стрелку.
      Через восемь секунд из-за двери послышался восторженный вопль:
      — О, профессор!
      Арнольд Швацц перевел дух. Теперь никто не посмеет назвать его импотентом!
      Наконец, робот вышел, и профессор приказал ему спрятаться в шкаф. Потом он заглянул в комнату. Полураздетая Мэри лежала на полу и сладостно постанывала с видом полного удовлетворения. И не мудрено! В робота были заложены все необходимые сведения для достижения успеха даже с самой холодной женщиной.
      — Ну как, Мэри?
      — О, профессор! — воскликнула секретарша. — Это было так прекрасно! Такого со мной еще никогда не случалось! Почему мы не делали этого раньше?
      — Дел было много, — скромно улыбнулся профессор. — Но теперь мы исправим это упущение! В конце концов, работа — не самое главное в жизни талантливого ученого.

      Итак, после этого вечера Мэри будет смотреть на него другими глазами, думал профессор Швацц. А так как женщины не умеют хранить тайны, то скоро половина корпорации будет знать о том, что Арнольд Швацц вовсе не импотент. Теперь он не услышит больше мерзкого хихиканья своих сотрудников, теперь они будут ему только завидовать. Уже одна мысль об этом радовала Арнольда.
      Профессор извлек робота из шкафа, накинул на него лабораторный халат, надел черные очки и покинул здание корпорации через запасной выход, чтобы ни на кого не наткнуться.
      Швацц посадил робота в старенький «Форд» и поехал домой.
      — Хорошая сегодня погода, не правда ли? — бархатным голосом телевизионного диктора осведомился Арни с заднего сидения. — Кстати, после бурного секса неплохо бы закурить сигару…
      — Я не курю, — бросил профессор.
      — Напрасно, — Арни томно закатил глаза. — Я бы на вашем месте покурил.
      — Арни, помолчи пожалуйста! Мне надо подумать.
      — Молчу, — покорно согласился Арни и сделал вид, что заснул.
      Мчась по пустынным улицам вечернего города, профессор Швацц размышлял о том, что делать дальше. После успеха проведенного эксперимента с Мэри, в нем заиграло тщеславие. Теперь для того чтобы окружающие заговорили о нем с уважением, профессор был готов даже на скандал.
      Сегодня вечером мистер Фондброкер, как всегда по пятницам, пригласил его на вечеринку. Упускать такую возможность было нельзя.
      Профессор уже давно наметил объект для своей первой любовной связи — некую Джейн Блензи, которая работала у профессора Паркера в Отделе Развития. Недавно она разошлась с мужем, любовника, по сведениям профессора, еще не завела и потому представлялась Шваццу легкой добычей для неотразимого Арни. Конечно, теоретически Арни сможет обольстить любую женщину, даже актрису Голливуда, в этом профессор не сомневался, но сначала роботу надо набраться практического опыта, начав с чего-то поскромнее. А, кроме того, лет пять назад Джейн была влюблена в Арнольда Швацца, повсюду бегала за ним и отстала только тогда, когда узнала о его недуге.
      Остановившись возле своего двухэтажного коттеджа, профессор и Арни быстро прошли в дом. Робот тут же уселся в кресло, а Швацц открыл бар и налил себе виски.
      — Я всегда пью виски именно этой марки, — изрек Арни. — Виски утоляет жажду.
      — Меткое наблюдение, — сказал профессор, доставая из шкафа выходной костюм. — Одевайся!
      Робот быстро облачился в лучший костюм профессора. А тот в это время надел рыжий парик, наклеил усы и переоделся в недавно купленные джинсы и пуловер, чтобы его никто не узнал.
      Они встали перед зеркалом. Арни был вылитый профессор Арнольд Швацц, известный ученый, а рядом с ним стоял рыжий, похожий на немца, мужчина, в котором профессор с большим трудом признал самого себя.
      — Отлично! — молвил Швацц и достал фотографию. — Теперь, Арни, смотри и запоминай. Твой объект — вот эта женщина. Постарайся затащить ее в одну из комнат и там сделай с ней то, для чего создан.
      — С удовольствием, сэр! — отчеканил робот и тут же поинтересовался приятным баритоном: — А как имя этой удивительной и красивой женщины?
      — Не перебарщивай, — поморщился профессор, — не такая уж она красавица.
      — Любая женщина по-своему красива, — душевно возразил робот.
      — Ее зовут Джейн Блензи. Она работает у профессора Паркера.
      — Вас понял, хозяин.
      Профессор рассчитывал появиться на вечеринке вместе с роботом, чтобы самому проследить за ходом нового эксперимента. Народу там будет больше сотни, вряд ли кто-то спросит, кто он такой. Но на случай какой-либо неординарной ситуации Швацц положил в карман передатчик, по которому можно было связаться с Арни и дать ему необходимые указания.
      Через полчаса они уже были на вечеринке мистера Фондброкера. Арни уверенно направился к хозяину дома, а профессор спрятался за колонну и стал наблюдать оттуда за роботом.
      — Добрый вечер, господа! Очень рад вас всех видеть!
      Изумленный мистер Фондброкер уставился на робота.
      — Профессор! Вот уж не ожидал вас здесь встретить!
      — Это почему? — спросил Арни, кланяясь проходящим мимо женщинам. — Вы же сами меня пригласили. Или вы приглашали, заранее думая, что я не приду?
      — Нет, что вы! — смутился президент корпорации. — Просто вы никогда не принимали моих приглашений…
      — Дел было много, — самоуверенно заявил Арни. — Пока вы устраивали вечеринки, я работал на корпорацию.
      — Да, да, конечно, — согласился Фондброкер и представил Арни двум бизнесменам, стоявшим рядом с ним с бокалами в руках. — Это наш профессор Швацц, лауреат двух премий. Очень хороший специалист!
      Бизнесмены заинтересовались роботом.
      — Очень приятно с вами познакомиться, профессор!
      — Ну, еще бы! — тут же отозвался Арни.
      — А над каким проектом вы сейчас работаете?
      — Не скажу. Это секрет нашей фирмы, правда, мистер Фондброкер? — риторически бросил Арни и спросил, — Не подскажете ли, где Джейн?
      — Джейн беседует со своей подругой, — ответил изумленный Фондброкер и показал на одну из женщин.
      — У вас сегодня на удивление приятные лица, — сообщил Арни бизнесменам и направился к группе женщин, стоявшим у широкого окна.
      Тут робота ухватил за рукав профессор Фрэнк Паркер — придурковатый и абсолютно лысый ученый, который всегда хватал Швацца за руку и, шепелявя на каждой букве, говорил всякую ерунду.
      — Мистер Швацц, — спросил этот идиот, — а если повысить содержание беты при приращении сигмы, гамма будет непременно убывать, не правда ли?
      — Правда, — тут же отозвался Арни. — Только надо еще учесть, что Луна так и блещет сквозь облака, сея свет свой холодный на кусты и деревья…
      Ответив на умный вопрос коллеги Швацца, робот резким движением вырвал свою руку, чуть было не ударив мистера Паркера в нос. Паркер в недоумении отпрянул, а робот продолжил путь к своей избраннице. Проходя мимо официанта, Арни ухватил два бокала шампанского.
      — Джейн! Я принес вам шампанское!
      Женщина обернулась и приветливо улыбнулась Арни.
      — А, шампанское! Спасибо, профессор!
      — Ваши глаза опьяняют меня гораздо сильнее, нежели этот божественный напиток. И еще мне безумно хочется приникнуть к вашим накрашенным губам, как я приникаю к этому бокалу…
      Профессор Швацц слушал этот разговор по вставленному в ухо наушнику. Дело шло на лад. Вдруг мимо него прошла Джейн Блензи, с которой, как думал профессор, сейчас разговаривал робот. Арнольд выглянул из-за колонны и остолбенел. Арни увлеченно беседовал с женой Джека Фондброкера, которую тоже звали Джейн!
      — Вот придурок! — простонал профессор. — Он ошибся!
      Швацц быстро достал из кармана передатчик.
      — Арни, прием! Немедленно оставь ее в покое! Эта не та женщина! Твой объект прошел музицировать к фортепиано!
      Выглянув из-за колонны еще раз, профессор обнаружил, что робот и не думает слушаться. Нисколько не стесняясь других гостей, Арни страстно целовался с миссис Фондброкер!
      — Отойди от нее, железный осел! Немедленно займись мисс Блензи! О, Господи!
      Робот не слушал команд профессора. Покоренная его обаянием Джейн Фондброкер пила с ним шампанское на брудершафт.
      — Как поживаете, профессор Швацц? — спросила у Арни незнакомая дама с маленьким шпицем на руках.
      На мгновение Арни повернулся к ней.
      — А вы, пожалуйста, отойдите отсюда. Сегодня вы мне не понадобитесь!
      И вновь обратился к Джейн:
      — Здесь слишком много народу. Мешают интимно общаться. Не пройти ли нам наверх? Я думаю, там будет гораздо уютнее. А ведь нам есть, что сказать друг другу…
      — О, да, профессор, вы совершенно правы! — отозвалась зачарованная миссис Фондброкер, не замечая, что ее подруга отошла, поджав губы от оскорбления. — Вы выглядите каким-то обновленным, вас прямо не узнать!
      — Меня тут еще никто по-настоящему не знает, — ухмыльнулся Арни. — Но, милая Джейн, давайте покинем этих болванов!
      Профессор Швацц в ужасе охватил голову руками, понимая, что уже не в силах помешать своему роботу. Арни увлек миссис Фондброкер прочь из огромной гостиной, куда-то по коридору, очевидно в спальню хозяйки. Швацц прижал руку к уху и с волнением вслушивался в звуки, раздающиеся в наушнике. Послышался скрип двери, металлическое вращение ключа, затем начались звуки сладострастных поцелуев и наконец:
      — О, профессор!
      — Эй, мистер, — кто-то тронул Швацца за плечо.
      Профессор резко вздрогнул и отшатнулся. Перед ним стоял жизнерадостно улыбающийся мистер Фондброкер.
      — Не знаю, как вас зовут, как вам нравится вечер? — президент корпорации пожал его руку, пристально вглядываясь в лицо. — Мы с вами встречались?
      — Нет! Я плохо знать язык, — отозвался профессор Швацц, почему-то коверкая слова. — Меня приводить профессор Швацц. Мы есть коллега. Я заниматься кибернетика. Я есть немец.
      — А! Немецкий друг профессора Швацца! Так он привел вас на вечеринку и бросил около этой колонны! Ай, ай, ай! — посетовал мистер Фондброкер. — А мои друзья уже решили, что вы либо полицейский, разыскивающий среди нас преступника, либо русский шпион.
      — Почему? — удивился профессор.
      — Говорят, у вас в кармане — рация? — шепнул на ухо Фондброкер и рассмеялся.
      Профессор тоже вяло хихикнул и махнул рукой.
      — Это есть маленький эксперимент.
      — Понимаю, понимаю, — важно кивнул мистер Фондброкер и открыл рот для нового вопроса, но подбежавший мальчик в ливрее позвал его к телефону.
      — Извините, — сказал Фондброкер. — Я бы к вам прислал профессора Швацца, но он куда-то запропастился вместе с моей женой. Мы еще встретимся!
      — Непременно, — перевел дух профессор и, как только Фондброкер повернулся к нему спиной, бросился прочь.
      Он убегал так стремительно, что даже забыл взять шляпу. Зато через четверть он уже примчался на своем стареньком «Форде» домой и, вбежав в спальню, рухнул на кровать.
      — Господи! — воззвал он к Создателю. — Что же там творит этот железный ублюдок?

      В субботу профессор проснулся позже обычного. Голова трещала. Ожидая вчера вечером Арни, Швацц выпил два стакана виски.
      — Н-да, — хмуро проговорил профессор, глядя на часы. — Скоро каждый день буду вставать так поздно, если Фондброкер застукает меня со своей женой. Хорошо, хоть по морде не я получу, а робот. Но безработным быть мне — это точно!
      Чувство юмора не покидало профессора даже в самые критические минуты его жизни. Угроза остаться без работы не особо волновала Арнольда Швацца. У него было приличное состояние, прочная репутация в научном мире — в любой момент он мог пойти работать в другую фирму.
      Профессор сделал себе яичницу с ветчиной, намазал сэндвич гусиным паштетом, сварил кофе. Позавтракав, он вышел в прихожую и тут услышал звуки, доносившиеся из стенного шкафа. Осторожно открыв дверцу, Швацц обнаружил скорчившегося в три погибели своего робота Арни. При свете карманного фонарика робот увлеченно читал порнографический роман.
      — А, это ты! — язвительно воскликнул профессор. — Вернулся, наконец! Я даже не слышал, как ты вошел.
      — Пришлось идти пешком, вы же меня бросили на вечеринке, — кротко сказал Арни и протянул Шваццу книжку. — Почитайте, хозяин, это весьма интересно. Я взял на столике у Джейн.
      — «Взял»? — переспросил профессор. — Мало того, что соблазнил хозяйку дома, так еще и книжку украл! Хорошая у меня будет репутация — жулик с учеными степенями!
      — Я спросил разрешения, мне ее подарили.
      — Но ты хоть понял, что соблазнил совершенно другую Джейн?
      — Можно я вылезу из шкафа?
      — Вылезай.
      Арни величественно вылез наружу. Все его лицо было разукрашено губной помадой, а пиджак в двух местах порван.
      — По физиономии, надеюсь, ты уже получил? — спросил Швацц в надежде, что его самого бить не будут.
      — Вы имеете ввиду «по морде», хозяин?
      — Если угодно.
      — Не довелось.
      — А что с моим самым лучшим костюмом?
      Робот потупился.
      — Когда я шел пешком домой, ко мне подошла красивая девушка и предложила зайти к ней и повеселиться. Я, естественно, не отказался. Мы очень мило провели время, а потом заявился какой-то толстый и чем-то пахнущий мужчина и стал требовать деньги.
      — Сутенер?
      — Да, он так и представился. Денег у меня не было…
      — Неужели?
      — Тогда сутенер позвал двух своих приятелей, они стали меня бить и порвали костюм.
      — Вот негодяи! Надеюсь, они не били тебя по голове? Тебе надо беречь свою голову, Арни. В нее вложены очень дорогие и ценные детали.
      — Нет, до этого не дошло. Потом я просто ушел.
      — Как это, ушел? А сутенер и его приятели?
      — Мне надоели их незаслуженные упреки, поэтому приятелей я выбросил из окна, а сутенера, — Арни потупился, — кажется немножко убил.
      Профессор упал в кресло.
      — Как! Ты его убил? И что, меня теперь разыскивает полиция?
      — Не знаю, — Арни равнодушно пожал плечами. — Вряд ли. Во-первых, никакой полиции при этом не было, а во-вторых, я не оставлял следов и отпечатков пальцев. У меня их нет.
      — Час от часу не легче. Но ты имей ввиду, если ко мне пристанут полицейские, я расскажу, кто это сделал, и тебя, мой милый, отправят на переплавку.
      — Как скажете, проф.
      — Но как же ты мог перепутать? Ведь я показывал тебе фотографию Джейн Блензи!
      — Верно, — сказал робот. — Не волнуйтесь, проф, вашей Джейн я займусь потом. Откровенно говоря, профессор, но это строго между нами… пока все женщины для меня на одно лицо… Но я думаю, что скоро начну в них разбираться, проф…
      — Где ты откопал это слово? Что еще за «проф»?
      — Так меня называла Джейн. Если вам не нравится, могу называть вас по-другому. Например, (босс(или (хозяин(.
      Затрезвонил телефон. Профессор снял трубку. Звонил Фрэнк Паркер.
      — Арнольд, старина, — шепеляво заговорил он. — Ты знаешь, что в доме Фондброкеров — скандал?
      — Правда?
      — Джек разместил в спальне своей жены скрытую видеокамеру и микрофоны. Все, чем вы там занимались, снято на пленку. Об этом уже написали утренние газеты!
      — Да ну?
      — Точно тебе говорю. Извини, дружище, но вчера ты был сам на себя не похож!
      — Да, я это тоже заметил.
      — Я хотел тебя по-дружески предупредить, — Фрэнк посопел в трубку.
      — Спасибо, Фрэнк, — сказал профессор и бросил трубку на рычаг. — Ну вот, началось!
      — Что-то случилось? — невинно спросил Арни.
      — Случилось — это не то слово!
      На улице раздался шум подъезжающей машины. Швацц выглянул в окно. Роскошный «Порше» красного цвета остановился напротив его коттеджа. Водитель вылез из кабины, прошел по дорожке к дому и позвонил в дверь.
      Профессор пошел выяснить в чем дело.
      — Вам письмо, сэр! — отрапортовал молодой парень. — Распишитесь вот тут.
      Профессор поставил подпись на мятой бумажке.
      — Машина — тоже вам! — крикнул парень, убегая.
      — Машина? — не понял Арнольд, и тут опять зазвонил телефон.
      Вбежав в комнату, профессор выхватил трубку у Арни, который с важным видом собирался сказать «Алло».
      — Арни? — мужской голос в трубке принадлежал президенту корпорации. — Некто Джек Фондброкер беспокоит!
      — Здравствуйте, господин президент.
      — Ну, зачем же так официально? Мы ведь теперь почти родственники! — хохотнул Фондброкер.
      — Извините, мистер Фондброкер, случайно так получилось…
      — Да не извиняйся ты! Очень вовремя ты ее соблазнил. Мы как раз собирались разводиться, пришлось бы делить состояние пополам. А так, раз жена мне изменила, и у меня имеются доказательства этого, только она и видела мои денежки! Признаться, мы думали, ты импотент, а ты — молодец! Кстати, «Порше» уже привезли?
      — Привезли.
      — Это тебе. Подарок. И оклад я тебе повышаю вдвое. Все-таки ведущий специалист!
      Фондброкер снова жизнерадостно хрюкнул в трубку.
      — Ну, счастливо! Мне сейчас с адвокатами придется пообщаться. Но после твоей помощи — это только формальность! Спасибо, Арни!
      Положив трубку, профессор повалился в кресло и развернул послание, которое принес почтальон. «Спасибо за услугу!» — почерком Фондброкера было написано в письме.
      — Ну как? — спросил Арни.
      — Налей мне виски.
      Робот налил профессору виски.
      — Арни, ты — молодец! — похвалил профессор.
      — Да, я — молодец, — согласился Арни со своим создателем и налил виски себе.

      Профессор Швацц выпил виски и посмотрел на Арни, словно на свое отражение в зеркале. «До чего похож, — похвалил себя профессор. — Никто бы кроме меня не смог сделать такого биоробота!» — Хозяин, — поинтересовался робот, перехватив отеческий взгляд Швацца, — разве для меня сегодня не будет работы? На улице отличная погода, все красивые девушки вышли прогуляться по свежему воздуху. С некоторыми из них я мог бы запросто познакомиться. Я — обаятельный…
      — Сегодня суббота, отдыхай, — ответил Швацц.
      — А я не устал.
      — Зато я устал. С меня хватит твоих вчерашних проделок…
      — Тогда я почитаю этот интересный и поучительный роман, — покорно согласился Арни, показывая профессору книжку с толстыми ягодицами на обложке.
      — Почитай, почитай. Тебе полезно. В понедельник для тебя будет новое задание.
      — Предполагаю, она хороша собой?
      — Еще бы! — Швацц прищелкнул языком. — Секс-символ Голливуда. Ее зовут Барбара Порни. Обо всех ее любовниках тут же появлялись скандальные статьи на первых страницах центральных газет. Такая статейка — это то, что нам нужно! Я думаю, ты сумеешь ее обольстить?
      — Никаких проблем, — самоуверенно заявил робот. — Во что мне одеться? И где я могу увидеть ее незабываемые черты?
      — Одеваться пока не обязательно, этим делом ты займешься послезавтра.
      — А как я с ней познакомлюсь? Нужен какой-нибудь повод…
      — У нас в Нью-Йорке сейчас снимается новый фильм, в котором она играет главную роль. Мы отправимся с тобой на съемочную площадку. Думаю, что там будет такая неразбериха, что ты сможешь познакомиться с Барбарой. Только не вздумай соблазнять ее прямо на съемочной площадке! Это приказ!
      В ответ робот только пожал плечами.
      — А сегодня вечером по шестому каналу будут демонстрироваться «Суровые будни секса» с ее участием. Знаешь, как пользоваться телевизором?
      — Обижаете, хозяин!
      — Вот и прекрасно! А я, пожалуй, пойду в лабораторию, поработаю над своим проектом. Дверь никому не открывай!
      Профессор вышел из дома, тщательно запер дверь и подошел к новой машине. «Порше» был великолепен.
      — На такой машине только любовниц возить, — подумал Швацц. — Поеду-ка я лучше на своем стареньком «Форде».
      Профессор направился в гараж. Внезапно из-за поворота выскочила машина и с визгом затормозила возле Швацца. Из машины выпрыгнула красная от гнева Джейн Фондброкер.
      — Подонок! — воскликнула она и влепила профессору звонкую пощечину. — Грязный ублюдок!
      — Не понял…
      — Вонючая скотина! — Джейн напоследок дала Арнольду промеж ног и, сев за руль, преспокойно укатила.
      — Отличные кадры! — хором воскликнули два репортера, фотографируя согнувшегося от боли профессора.
      «Что за наказание! — с горечью подумал профессор. — Не успею вылечиться от импотенции, как эти скандальные женщины меня кастрируют!» Профессор покачал головой, сел в машину и поехал в корпорацию «БРС».
      В лаборатории было тихо. Солнечные лучи заглядывали в окна, и в их свете танцевали неугомонные пылинки. Профессор Швацц сел за свой стол и погрузился в работу. Создать робота и с его помощью завоевать уважение окружающих — нет, не этого добивался профессор. В конце концов, он сам хотел испытать любовные волнения, те волшебные чувства, о которых он столько слышал, да что там говорить, хотя бы элементарный оргазм!
      Препарат, который должен был излечить профессора, был уже почти готов. Вкусив его, белые крысы занимались сексом, не переставая, а одинокий кролик, для которого не было пары, с вожделением начал поглядывать на гуляющего по лаборатории облезлого сиамского кота. Но на самого профессора препарат не оказывал такого сильного воздействия, хотя после него определенно чувствовалось некоторое возбуждение.
      — Кажется, когда я закончу работу над пилюлями, — размышлял профессор, — они будут не только излечивать импотенцию, но и повышать либидо нормальных мужчин. Мои пилюли просто обречены на всенародную популярность. Дело пахнет миллионами и Нобелевской премией! Однако, чего же в препарате не хватает?
      Швацц принялся анализировать формулу чудодейственной пилюли на компьютере. Решение витало где-то рядом, но пока не улавливалось. Профессор добавлял то один ингредиент, то другой, пробуя лекарство на своих подопытных животных. Наконец, крысы упали от истощения, а кролик помер.
      Профессор Швацц выключил компьютер, спрятал свои записи в сейф и поехал домой. Подаренный «Порше», который профессор не потрудился поставить в гараж, таинственным образом исчез.
      — Эй, мальчик, — спросил Швацц у пятилетнего чернокожего малыша, катающегося на велосипеде. — Ты не видел тут такую красивую машину?
      — «Порше»? — малыш, похоже, прекрасно разбирался в автомобилях. — А ее два белых дяденьки угнали!
      — Приятная неожиданность, — поморщившись, прокомментировал профессор Швацц.
      Он прошел в гостиную и позвонил в полицию, заявив об угоне машины. Потом, налив полстакана виски, стал подниматься в спальню. Возле двери он остановился, услышав сладострастный стон и уже знакомое:
      — О, профессор!
      — Этот негодяй уже начал водить женщин! — воскликнул про себя профессор.
      Он тихонько приоткрыв дверь, заглянул в спальню и не поверил своим глазам! Арни занимался любовью с его секретаршей Мэри, и, судя по всему, превосходил все ее ожидания.
      Профессор достал передатчик и, нажав на кнопку, сказал:
      — Арни! Как только закончишь, выходи из спальни и прячься в шкаф! Это приказ!
      Через четыре минуты из комнаты выскочил обнаженный Арни. Недовольно посмотрев на хозяина, робот залез в шкаф и закрыл за собой дверцу. Выждав некоторое время, профессор вошел в спальню. Повсюду валялись предметы женского туалета, видимо, раздевание было лихорадочно быстрым.
      — Ну как, Мэри? — спросил Швацц. — Налить тебе глоток виски?
      — О, профессор! — Мэри повернулась к нему лицом, светящимся от счастья. — Это было еще лучше, чем в прошлый раз! Вы — гений!
      — Да, Мэри, ты права, — согласился профессор с девушкой. Он действительно считал себя гением.
      — Я вам звонила, но никто не снимал трубку, вот я и решила проверить, вдруг чего случилось? Может, думаю, вам тут прибраться надо?
      — Спасибо, Мэри, два раза в неделю здесь прибирается домработница.
      — А она красивая? — ревниво спросила Мэри.
      — Кто?
      — Домработница.
      Профессор рассмеялся.
      — Даже сорок лет назад никто бы не отважился сказать, что она красива…
      Мэри тоже засмеялась. Ничуть не стесняясь профессора, она продолжала не торопясь одеваться. Взяв в руки очередной предмет своего туалета, она начинала его вертеть перед глазами, словно видела в первый раз, и только потом одевала его на себя.
      «Красивая девушка, — подумал Швацц и вдруг почувствовал необычайное возбуждение. — Господи! Неужели препарат подействовал?» — Профессор, — весело болтала Мэри, — зачем вам тратить деньги? Лишними они не бывают. Увольте свою домработницу, а я буду прибираться у вас бесплатно! Для меня было бы большим удовольствием… помочь вам…
      — Спасибо, Мэри. Я буду знать. Я бы поболтал с тобой, но мне надо еще провести ряд экспериментов, так что…
      — Да, да, я понимаю.
      Девушка быстро накрасила перед зеркалом губы, застегнула блузку и повернулась к Шваццу.
      «Очень хороша!» — оценил профессор свою секретаршу.
      — Вы только знайте, — смущенно сказала она, — что я — ваш друг, что бы с вами ни случилось!
      Мэри поцеловала профессора в щеку, оставив на ней отпечаток своих губ, и пошла к двери. Там она обернулась и лукаво сказала:
      — Но одеваетесь вы, профессор, удивительно быстро. Это нечто фантастическое! Вышли на минутку, а вернулись уже в костюме и при галстуке!
      Профессор проводил ее до дверей, затем вернулся на второй этаж и заглянул в шкаф.
      — Вылезай, обольститель! Это ты открыл ей дверь?
      — Конечно, хозяин. Не могла же она мокнуть перед запертой дверью под проливным дождем?
      — Сегодня не было дождя!
      — А вдруг пошел бы?
      — Я, кажется говорил тебе, никому не открывать!
      — Да, я помню. Но вы еще говорили, что мне надо набираться сексуального опыта. Про опыт вы говорили раньше. Я набирался, — Арни подмигнул профессору и, достав из кармана халата, в который он был облачен, пилочку для ногтей, начал полировать свои ногти, любуясь их блеском. — Вообще-то, я готов проводить с женщинами сколько угодно времени. Я это люблю.
      — Я заметил, — съязвил профессор. — Ты еще онанизмом займись!
      — Покорнейше благодарю! Доктор Сэм Зизингер считает, что это сексуальное отклонение, так что я не собираюсь извращаться! — отпарировал робот и вернулся к чтению книги.

      Весь субботний вечер профессор думал о том возбуждении, которое охватило его при виде полуобнаженной секретарши. Тогда Швацц не решился что-либо предпринять, но сейчас думал, что, наверно, смог бы заняться сексом с Мэри.
      — Завтра опять поеду в лабораторию! — решил он, наконец. — Я уже настолько приблизился к открытию, что нельзя терять ни минуты!
      На следующее утро профессор, как обычно, скушал яичницу, выпил кофе и отправился в свою лабораторию.
      Включив компьютер, Арнольд Швацц внимательно просмотрел вчерашние результаты и вдруг его осенило:
      — Господи! Это же так просто!
      Он быстро набросал на листе бумаги ряд формул и бросился к стенду с химическими приборами.
      — И как я вчера не догадался? — сквозь зубы цедил он, зажигая спиртовки и ставя на огонь колбы с разноцветными жидкостями. — Решение лежит на поверхности!
      Профессор схватил со стола две таблетки аспирина и бросил их в кипящий отвар. Через полчаса первая пилюля была готова. Швацц был настолько уверен в том, что нашел необходимую формулу, что решил испытать полученную пилюлю сразу на себе, не беспокоя бедных истощенных крыс.
      — Если это не искомый препарат, то его вообще невозможно создать! — воскликнул Швацц и, проглотив пилюлю, запил ее какао из термоса.
      Тепло ощутимо поднялось откуда-то изнутри, на лбу профессора выступили капельки пота. Он пригладил волосы и, усевшись за компьютер, запустил программу с порнографическими картинками, которая когда-то вызвала его негодование.
      Пилюля действовала! Профессор почувствовал то, чего не испытывал еще ни разу в жизни. А именно — необычайное возбуждение!
      — Где же сейчас найти женщину? — подумал он. — Жалко, сегодня не понедельник, а то я воспользовался бы услугами Мэри.
      Мэри! Ее черные как смоль волосы, ярко-красные губы, ослепительно-белый жемчуг зубов, глаза, подобные бездонному озеру, куда хочется нырнуть с аквалангом и утонуть!
      — Впрочем, Мэри привыкла к роботу, — охладил себя профессор. — А Арни в этих делах гораздо опытнее меня. Девушка сразу это почувствует. Нет. Надо найти другую женщину. Но где ее взять?
      Профессор подскочил к телефону и судорожно вцепился в телефонную книгу.
      — Ну, конечно же! Джейн Блензи! — воскликнул Швацц. — Когда-то она любила меня! Я тоже могу ее полюбить!
      Он быстро набрал номер.
      — Алло, Джейн?
      — Да, кто это? — ответил сонный голос в трубке.
      — Джейн, это Арнольд Швацц.
      — Доброе утро, профессор, — в голосе Джейн прозвучало явное удивление. — Что-нибудь случилось?
      — Нет, — с сомнением ответил профессор.
      — У вас такой взволнованный голос… Что-нибудь с мистером Паркером?
      — При чем здесь Паркер? Ах, да! С вашим шефом все в порядке, Джейн, не волнуйтесь! Я позвонил, потому что хочу пригласить вас в ресторан!
      — В ресторан? Это так неожиданно, профессор… Я только что встала… И кроме того…
      — Ничего страшного! — возразил профессор. — Так я могу заехать за вами?
      — Ну… Ресторан — это, конечно, всегда неплохо. Только дайте мне по крайней мере полчаса, чтобы привести себя в порядок.
      — Отлично! Через полчаса я буду у вас!
      Арнольд Швацц положил трубку, ощущая себя помолодевшим лет на двадцать. Он вышел на улицу и в первом попавшемся цветочном магазине купил огромный букет алых роз. Розы были так восхитительны! Их аромат кружил голову и навевал сладкие грезы. Такой букет надо вручать как можно быстрее, немедленно! Профессор бросился к своей машине…
      Через минуту волна необыкновенных чувств, вызванных чудодейственной пилюлей, несла его к дому Джейн Блензи.
      Подъехав к ее скромному домику, профессор взбежал по ступенькам к двери и нажал на кнопку звонка. За дверью послышались легкие шаги, каждый из которых отзывался в профессоре томительным, но сладостным предчувствием. Дверь открылась.
      — Профессор, вы уже здесь? Полчаса еще не прошло…
      Джейн в коротком махровом халатике с мокрыми волосами была просто восхитительна! И так желанна!
      — Милая Джейн! Я вас люблю! — воскликнул Арнольд, и, не выпуская из рук свой великолепный букет, заключил ее в объятия.
      — Но… профессор… — запротестовала девушка. Она заерзала и попыталась освободиться от его навязчивых объятий. — Уберите, пожалуйста, ваши колючие розы! Вы мне искололи всю спину!
      — Сейчас не время для слов, — напыщенно ответил профессор, после чего захлопнул дверь и впился страстным поцелуем в ее губы.

      Тем временем Арни развалился в кресле перед телевизором и щелкал пультом управления, переключая каналы. Ему активно не понравился бокс и бейсбол, политические новости оставили его совершенно равнодушным, зато подлинный восторг вызвали любовные мелодрамы и аэробика.
      Переключив на двадцать шестой канал, робот наткнулся на новости и уже собрался нажать следующую кнопку, как знакомая фамилия привлекла его внимание. Арни, не моргая, уставился своими оптическими глазами на экран.
      — Известная кинозвезда Барбара Порни снимается в новом фильме режиссера Стила Спивенберга «Гангстеры предпочитают групповуху», — жизнерадостным голосом докладывал диктор. — Мы спросили у знаменитого режиссера, о чем же будет этот увлекательный фильм?
      На экране появился симпатичный бородач.
      — Фильм о мафии. Нью-Йорк 30-х годов. Две группировки враждуют за господство в городе. Молоденькая и чрезвычайно соблазнительная девушка, случайно знакомится с главарями обоих банд и становится их любовницей.
      — А много ли будет сексуальных сцен?
      — Разве может быть иначе, если в роли молоденькой девушки выступает наша Барбара? — самодовольно сощурился режиссер.
      На экране замелькало несколько весьма откровенных сцен. Барбара Порни, обладающая чрезвычайно развитым бюстом и прекрасными белокурыми волосами, произвела на робота хорошее впечатление.
      — Кажется, она — особенно хороша! — сказал он, просматривая уже у себя в голове записанные сцены, которые так охотно предлагал для просмотра режиссер. — Очень жаль, что вчера из-за Мэри мне не удалось посмотреть фильм с этой белокурой красавицей.
      Закончив интервью со знаменитым режиссером, диктор не к месту обронил «Кстати, господа…» и заговорил о событиях на Ближнем Востоке. Выяснилось, что на Востоке, как обычно, стреляют. Арни выключил телевизор.
      Задумчиво прохаживаясь из угла в угол, робот твердил:
      — Барбара. Барбара! Барбара!!! Какое удивительное, возбуждающее имя. Должен признать, не делая из этого тайны, что мне нравится Барбара. Профессору она тоже нравится. Спрашивается, зачем ждать понедельника?
      Арни пружинистым шагом подошел к шкафу и выбрал второй из самых лучших костюмов профессора. Минут пять он провел возле зеркала, завязывая галстук и укладывая расческой свои синтетические волосы. Волос оставалось немного — профессор Швацц, с которого был скопирован робот, начинал лысеть.
      — Досталась же мне эта безобразная внешность, — посетовал Арни и обиженно вздохнул.
      Робот хотел уже отправиться в путь, но тут кое-что вспомнил.
      — Красивые блондинки любят деньги, — сказал он задумчиво и стал искать зелененькие бумажки.
      Доллары он не нашел, зато обнаружил на ночном столике забытые профессором часы «Роллекс». Не раздумывая, Арни спрятал находку в карман.
      Наконец он вышел на улицу. Арни не знал, где находится съемочная площадка бородатого режиссера, но быстро нашел выход из этой затруднительной ситуации. В фильмах, которые робот успел посмотреть, герои обычно ловили такси и всегда быстро приезжали в нужное им место.
      Арни помахал двумя пальцами перед желтой машиной, такси остановилось, и робот сел на заднее сиденье.
      — Куда? — сонно поинтересовался таксист.
      — Где снимают кино с Барбарой Порни, знаешь?
      — А то! Весь Нью-Йорк, поди, знает. Барбара — моя любимая актриса. С такой я бы порезвился, — довольно сообщил таксист.
      — Отвези меня к ней.
      — Понял. Сейчас доставим.
      Через двадцать минут они подъехали к съемочной площадке Стила Спивенберга, окруженной плотным кольцом любопытной публики.
      — Двадцать долларов, приятель, — сказал таксист.
      Арни наклонился к нему.
      — Забыл дома портмоне. У меня есть часы, — сказал он и протянул таксисту золотой «Роллекс».
      — И сколько ты за них хочешь?
      — Неважно. Главное — как можно больше.
      Таксист хмыкнул и полез по карманам, откуда выгреб кучу зеленых бумажек.
      — Спасибо, дружище! — сказал Арни, забирая деньги.
      — Тебе спасибо, старина! — отозвался довольный таксист, уже примеряя часы на запястье.
      Выйдя из машины, Арни сразу же распознал Барбару Порни, ходившую между камерами и осветительными прожекторами. Бедра Барбары и ее чуть прикрытая высокая грудь незримыми канатами притягивали взгляды многочисленной публики. Арни последовал этому примеру и тоже в оба глаза уставился на Барбару Порни.

      Не спуская глаз с обворожительной Барбары, Арни протолкался сквозь толпу к огороженной веревками съемочной площадке. Половина собравшихся зрителей боготворила Стила Спивенберга, вторая половина была без ума от очаровательной Барбары Порни, а третья половина состояла из эстетов, которых занимал сам процесс съемки фильма. Эти с особенным вниманием следили за работой знаменитого режиссера и секс-звезды, обсуждая, насколько удачна была та или иная сцена, выбросит цензура этот кусок или нет и какой доход принесет новый фильм кинокомпании и самому Стилу Спивенбергу.
      Снимали сцену знакомства одного из мафиози, в роли которого выступал известный актер Дэвид Белуни, с актрисой стрип-бара, которую, естественно, играла красотка Барбара.
      По замыслу режиссера этот эпизод выглядел следующим образом. Барбара идет по вечерней улице, на нее нападают чернокожие хулиганы-насильники, мимо в «Мерседесе» проезжает мафиози Дэвид. Он выскакивает из машины, бьет обнаглевших хулиганов и спасает Барбару. Они нравятся друг другу с первого взгляда, что подчеркивают своим страстным поцелуем на пять минут. Рука Дэвида постепенно проникает под блузку девушки, и тут машина мафиози взлетает в воздух, поскольку другой мафиози положил в нее бомбу. Между главными героями происходит следующий разговор:
      — Спасибо, Дэвид, ты спас меня от этих ужасных черномазых бандитов!
      — Это ты спасла меня от верной смерти! Этот дьявольский ублюдок Хэнк Потсон подложил в мою машину бомбу! Если бы не ты, я не вышел бы из машины и был бы уже на девяносто четыре процента мертв! Теперь-то я знаю, что этот Хэнк снова попытается меня убить!
      — О, не говори так! Мы только что познакомились… А кто он такой?
      — Хэнк — гангстер! Я тоже гангстер, — отвечает Дэвид Белуни. — Но на самом деле, он — коровье дерьмо! А я — король этого города. И я докажу это всем, кто в этом усомнится! А тот, кто в этом усомнится, об этом пожалеет!
      Герои снова обнимаются, и далее следует уже более профессиональная, эротическая сцена на квартире у молоденькой девушки. Дэвид убеждается, что квартирка у Барбары маловата, и предлагает купить ей небольшой особнячок, в котором он смог бы чувствовать себя, как дома…
      Первая сцена была весьма романтична, у зрителей на глаза наворачивались слезы умиления, но режиссеру почему-то ничего активно не нравилось.
      Стил Спивенберг болтался между землей и небом — его режиссерское кресло было подвешено на подъемнике. Режиссер управлял всем процессом съемки. В одной руке он сжимал огромный мегафон, изрыгающий проклятия, другой рукой держал стакан виски, из которого с удовольствием прихлебывал, а еще он успевал курить длинную черную сигарету.
      Замечания Стила были емкими, едкими и удивительно талантливыми.
      — Плохо! Все чрезвычайно плохо! — вещал он в мегафон актерам. — Публике это не понравится! А если ей не понравится, она просто встанет со стульев и покинет зал. Чего не могу сделать я, — пошутил режиссер. — А если наша публика будет покидать залы, ни вы, ни я не получим зарплату!
      Актеры и операторы, задрав головы, смотрели на своего шефа. Арни обратил внимание, что Стил Спивенберг не всегда может выглядеть как симпатичный и веселый бородач. Сейчас он внушал самый откровенный трепет.
      — Эй, человек, справа от Дэвида! Ты кто?
      — Пиротехник, шеф! — отвечал указанный работник.
      В киногруппе Стила пиротехник всегда вставал справа, а сценарист слева от главных героев. Это не только экономило время, но и исключало ошибки, когда режиссер мог обругать не того работника. Сию же минуту режиссер набросился на пиротехника.
      — Ну тогда пусти побольше тумана, черт возьми, если ты пиротехник! И не вздумай взрывать пока машину, она у нас одна. Когда я скажу, только тогда и взорвешь! Дармоед хренов, сто раз надо объяснять!
      — Понял, шеф!
      — Дэвид, Барби! Что за чушь вы играете? Вам следует более внимательно читать сценарий! Объясняю сцену знакомства еще раз.
      Стил Спивенберг отпил от бокала, затянулся сигаретой и выпустил изо рта зловонную струю серого дыма. Собравшись с мыслями, режиссер снова поднес мегафон к своим полным губам.
      — Барби! Представь себе Нью-Йорк тридцатых годов. Уже стемнело. Город полон разных проходимцев — негров, гангстеров, бандитов, адвокатов, сутенеров и просто кичливого хулиганья. Всех грабят, насилуют. Время, одним словом, опасное. Твоя героиня не с собачкой гуляет, она несет пирожки своей больной бабушке, она испугана, постоянно озирается по сторонам. Она полна мрачных предчувствий… Зритель должен уже на этих кадрах дрожать от страха за твою героиню, так, чтобы у некоторых выпадали вставные челюсти…
      — Замечательно, Стил!
      — Так вот, и тут из подворотни на тебя нападают двое, или нет, трое насильников, один вырывает из твоих рук сумочку. И ладно это были бы белые насильники, так нет, ты с ужасом замечаешь, что это негры, чьи белые зубы кровожадно сверкают в ночи! Ты отбиваешься от них руками и ногами, но на тебе все равно рвут блузку! Все бы кончилось просто ужасно, как в фильме ужасов, но тут мимо на своей шикарной машине проезжает гангстер. Он тебя спасает. Дэвид, ты готов?
      — Нет проблем, Стил!
      — Не заметно! — съязвил режиссер. — Дэвид, не забывай, кого ты играешь! Ты должен выскочить из машины подобно молнии и шевелить своими руками, как жерновами! Именно за это тебе платят, и платят немало!
      — Все понял, Стил, — добродушно ответил Дэвид Белуни, делая ручкой своим многочисленным восторженным поклонницам в толпе, которые послушно завизжали от счастья.
      — Ладно. Давайте снимем еще один дубль, — сказал режиссер.
      По сигналу статиста Барбара, жизнерадостно улыбаясь и соблазнительно покачивая бедрами, опять пошла по пустому тротуару. Трое каскадеров, из которых только один был негром, а двух других намазали гуталином, бросились на девушку из подворотни. В публике кто-то испуганно ахнул. Стоявший рядом с Арни толстячок пошевелил губами и с видом знатока произнес:
      — Эта шлюшка так задницей крутит, что ее точно кто-нибудь да изнасилует! Я бы ей тоже моргалики сделал…
      Насильники набросились на Барбару. Подъехала машина с Дэвидом Белуни. Дэвид, жуя резинку, неспешно вышел из машины.
      — Стоп, стоп! — вскричал режиссер. — Би, я тебя умоляю, не надо сразу же бросаться ему на шею. Он тебя еще не спас! Дэвид! Ты должен подбежать к ним как можно быстрее, у тебя же должна взорваться машина! Быстро подбегаешь к этим негодяям и разделываешь их под грецкий орех! Первого бьешь, как следует, ногой, а вот этому — даешь в нос. Третий пытается убегать, но ты стреляешь ему в затылок из револьвера!
      — Понял, Стил, я так и сделаю. Зря ты так заводишься…
      Спивенберг мрачно уставился на актера.
      — Мне вообще кажется, что это просто промежуточная сцена, пора бы уже перейти к съемкам в постели, — развязно продолжил Дэвид. На нем незамедлительно повисла повизгивающая Барбара.
      — Би! Оставь Дэвида в покое! Ты раньше времени измажешь его губной помадой!
      — Ну, когда мы поедем в ресторан? — закапризничал секс-символ. — Мы каждый раз снимаем одну и ту же сцену! У меня скоро заболит голова!
      От негодования Стил чуть не выронил сигарету, бокал и мегафон.
      — В конце концов, этот фильм снимаю я! Я — режиссер! И мне лучше знать, сколько раз и кого надо снимать! Великий Феллини снимает свои сцены по двенадцать раз. Великий писатель Лев Толстой перечитывал свой роман «Войну и мир» одиннадцать раз. И ничего! Не умер! Начнем сначала!
      — Ну, хорошо, — согласилась Барбара. — Пусть только операторы проверят, попадает ли в кадр моя левая грудь…
      — На этот счет можешь не волноваться! И левая, и правая, и не в один кадр, — утешил ее режиссер и напомнил. — Не забудь, что ты должна испугаться, а не бросаться им на шею! Испуг, вот что я хотел бы увидеть на твоем лице! Камера! Мотор!
      Застрекотали две камеры, поставленные под разными углами. Барбара в очередной раз пошла по улице под светом прожекторов, и на нее из подворотни снова набросились три проходимца-каскадера. Все искушенные зрители стали ждать, когда красотку освободит обворожительный Дэвид. Но тут случилось нечто, чего никто не ожидал.
      Из толпы выскочил Арни, стремительно подбежал к подъехавшему Дэвиду, который, очаровательно улыбаясь публике, выходил из автомобиля, и перебросил его через крышу машины. Потом робот тремя прыжками переместился к каскадерам. Первому он дал ногой так, что тот протащился по тротуару, обдирая пуговицы на штанах. Согнувшись от боли, каскадер выл, как мартовский кот, хвост которого прищемили дверью. Другой «насильник» был одним ударом впечатан в стенку, отчего стена пошла глубокими трещинами. Третий бросился убегать, но Арни, схватил с тротуара булыжник и запустил негодяю в голову. Булыжник с чавканьем соприкоснулся с головой каскадера и разлетелся на мелкие куски. Осколки шрапнелью просвистели над зрителями! Каскадер упал с головной болью, обливаясь кровью и проклиная свою поганую работу.
      Все вокруг остолбенели, не растерялась одна Барбара. С криком «Ты — мой спаситель!» она повисла на Арни и вцепилась в него смачным поцелуем.
      Камеры продолжали стрекотать, Барбара и Арни, который запомнил роль до последнего слова, отговорили свой текст. Рука робота пролезла под блузку и обнажила белоснежную левую грудь.
      — Стоп! Кадр снят! Сцена готова! — прогремел в мегафон восхищенный режиссер.
      От волнения он заерзал в своем кресле и чуть не свалился вниз, на пиротехника. Подав сигнал своему работнику, стоявшему у подъемника, Стил быстро спустился на землю и, довольно потирая руки, подошел к Арни.
      — Потрясающе! Вы просто оживили эту сцену! Не то, что этот засранец Дэвид! Таким и должен выглядеть гангстер — лысоватый, пожилой, и этакий живчик!
      — Да кто это такой? — недовольно воскликнул Дэвид Белуни, подходя к Арни. — Этот тип испортил мне всю сцену!
      — Я профессор Арнольд Швацц, — невозмутимо представился Арни.
      — В кино у кого-нибудь снимались? — поинтересовался Стил Спивенберг. — Не было времени, — ответил Арни, не упуская из своих рук красотку Барбару.
      Барбара просто млела в его объятиях. Такого с ней еще никогда не случалось. Робот пускал в Барбару возбуждающие импульсы, которые острым наслаждением пронзали все ее существо!
      — Хотите хорошую роль? — предложил режиссер.
      — Любую, если эта роль будет главной, — кивнул головой Арни. — Особенно меня интересует вот эта блондинка. Сдается мне, что она особенно хороша в эротических сценах.
      — Отлично! У вас чувствуется вкус! — вскричал бородач. — Ты как, Би, на это смотришь?
      Дэвид Белуни возмутился.
      — Мало того, что этот гад испортил мой костюм, так ему еще отдают мою роль! Стил, что здесь происходит?
      — Ничего страшного. Будешь играть его помощника-китайца, наемного убийцу с базукой. У тебя как раз азиатский разрез глаз, это хорошо подойдет для образа. Публике это понравится…
      — Какой еще помощник! — негодовал актер. — Я звезда Голливуда!
      — Не забывай, что звезды здесь зажигаю я! — сердито ответил Стил Спивенберг, погрозив пальцем перед носом актера. — Я уже вижу, как эти двое резвятся в пылком интиме в одном кадре, а ты только путаешься под ногами!
      Обиженно сопя, уязвленный актер отошел в сторону.
      — А на твоем месте, — сказал Стил Арни, — я бы пригласил нас в ресторан…
      — В ресторан! В ресторан! — захлопала в ладоши Барбара.
      — Правильно, — согласился Арни. — Наше замечательное знакомство с Барбарой надо отметить. Но не обязательно в ресторане, разве так отдохнешь? Лучше поехать в мой просторный коттедж, у меня в подвалах неплохие запасы спиртного!
      — В коттедж! В коттедж! — возрадовалась Барбара.
      — Отлично! — согласно кивнул режиссер, и вся киногруппа зааплодировала.
      Публика тоже была в восторге. Только что, на ее глазах, родился еще один из бессмертных мифов Голливуда. Возле прекрасной Барбары Порни засверкала звездочка никому до этого не известного Арнольда Швацца, которому удалось за один присест пленить и режиссера и главную героиню фильма, и, что самое важное, капризных зрителей.
      Сцену даже не стали переснимать, режиссер решил, что и так все прошло блестяще. Киногруппа быстро разместилась по машинам, и процессия двинулась к дому ничего не подозревающего, но настоящего Арнольда Швацца.
      В головной машине ехали Барбара и Арни, которые копошились на заднем сидении, как кролики. Глядя на них, сидевший рядом с водителем Стил Спивенберг сначала поощрительно улыбался, а потом назвал это «генеральной репетицией». Отыскав нужное определение, режиссер фыркнул, достал из кармана толстый остывший гамбургер и начал его с чавканьем поедать.

      Профессор вылетел из дома Джейн, как птичка, и приземлился на зеленой лужайке из искусственной травы, как мешок с попкорном. Посадка была мягкой, в том смысле, что упал он не на бетон, но достаточно болезненной, поскольку Арнольд Швацц все равно здорово ударился спиной.
      С Джейн Блензи произошла обидная осечка. Не успел Арнольд проявить к ней свои пламенные чувства, как она стала бить его по лицу, а потом вообще выбросила за дверь, чего профессор никак не мог ожидать от такой хрупкой девушки.
      — Мало тебе скандала в доме Фондброкеров, так теперь ты пришел ко мне?! — возмущалась Джейн и снова распускала руки.
      В общем, Джейн повела себя довольно странно, и это вместо того, чтобы его полюбить! На прощанье она вообще ударила его ногой!
      Профессор встал с лужайки и страдальчески вздохнул. Что-то в этих женщинах есть особенное. Наверное, профессор слишком быстро попытался затащить ее в постель. Надо было сначала, как и договаривались, съездить в ресторан, пообщаться. Да, первое свидание с Джейн прошло не совсем гладко.
      Если бы этот железный придурок не ошибся, Арнольд сейчас бы пожинал плоды своей научной разработки. В любой момент он мог бы приехать к любезной Джейн и насладиться ее взаимной любовью…
      Щеки профессора горели, но его возбуждение не проходило.
      — Все-таки она оказалась порядочной женщиной, — подумал Арнольд Швацц, заводя машину и потирая ушибленный бок. — Наверное, я вел себя слишком грубо, не имея возбудительного тока и магнетического блика глаз Арни.
      Джейн оказалась порядочной женщиной. Значит, где-то были еще и непорядочные!
      Профессор хлопнул себя по лбу! Ну, конечно! Есть же публичные дома, на улицах полно проституток, которые даже не удивятся, если у него что-нибудь не получится или он сделает что-то не так. Профессор мог бы быть вообще извращенцем и все равно рассчитывать на внимательное, качественное обслуживание.
      Арнольд знал, где находится улица с хорошими публичными домами. В своих мечтаниях он часто совершал прогулки в эти места. Там, конечно, все удовольствия дорого стоят, но для него деньги — не проблема.
      Он быстро доехал до улицы с красными фонарями.
      На обочинах стояли размалеванные шлюхи на любой вкус и цвет. Они призывно становились в обольстительные позы, посылали профессору многообещающие поцелуи и ругались, показывая вслед палец, когда он проезжал мимо. Только одна мулатка с роскошной грудью, в короткой кожаной юбке и ярко-рыжем парике оставалась невозмутима.
      «Эта, кажется, вообще без комплексов», — подумал профессор и притормозил.
      — Привет, папуля! Повеселимся? — хрипло спросила девица, откинув руку с сигаретой в сторону и одновременно приподнимая и без того короткую юбку. Под ней на девице ничего не было, и профессор смущенно отвел взгляд.
      — Попробуем, — осклабился Швацц.
      Он приоткрыл дверь, чтобы впустить рыжую девицу в салон, но вместо нее с двух сторон в машину забрались два мордастых мужчины, оба с глазками маленькими и злыми, оба с неприятными выражениями на смуглых латиноамериканских лицах. Они сели на передние сидения, так что сам профессор оказался между ними, на жесткой коробке передач.
      — Попался, козел! — сказал один из них, наматывая цепь от мопеда на руку.
      — Простите? — удивился профессор. — Что случилось?
      — Сам знаешь.
      — Я ничего не знаю, — уверенно ответил профессор.
      — Когда мы отшибем тебе все мозги, это будет действительно правдой, — сказал мрачный бандит и отвесил профессору обидную оплеуху.
      — Если вам нужны деньги, вот, возьмите. Только не бейте, — загораживаясь локтем, профессор протянул одному из них бумажник.
      Бандит нашел на одном из документов адрес профессора, потом вынул деньги и переложил их в карман.
      — Не бейте, да? А кто Луиса в окно выбросил?
      — Какого Луиса?
      — А вот этого! Меня! — выкрикнул другой и больно ударил профессора в лицо. — А кто Педро ключицу сломал? Он же в больницу из-за тебя попал, сволочь!
      Швацц, раскрыв рот, в недоумении смотрел на бандитов. Ведь это же сутенеры! Те, которых отдубасил его робот Арни.
      — Послушайте, господа! Это был не я!
      — Конечно, не ты! — всхрапнул Луис. — Тебя бы я наверняка запомнил! Это, наверное, Фидель Кастро был… Дедушка Ленин… Или Карл Маркс в молодые годы меня из окна выбросил?
      Каждый вопрос Луис сопровождал ударами по почкам профессора. От нарастающей боли профессор взвыл.
      — Тут ошибка! Я вам сейчас все объясню! Не надо меня бить так сильно, мы же цивилизованные люди!
      — Возможно, — согласился безымянный справа. — Семьдесят тысяч и мы расстаемся почти друзьями. Можешь даже бесплатно провести ночь с любой из моих красавиц.
      — Семьдесят тысяч?
      — А ты что думал? Ты хочешь, чтобы мы тебя бритвой порезали? Ты же нашего Педро чуть на тот свет не отправил!
      Теперь профессор Швацц отчетливо понял, что сутенеры могут запросто его убить. Он уже не сможет установить истину и доказать, что во всем виноват его несмышленый робот, сутенеры ему не поверят. А если и поверят, что от этого изменится? Ведь кто, как не профессор, должен отвечать за поступки своего робота?
      — Да, да, хорошо, конечно, — скороговоркой проговорил профессор. — У меня нет с собой таких денег, но через неделю я смогу ее достать… Так сказать, в знак компенсации!
      — Завтра, — процедил Луис и помахал водительским удостоверением профессора. — И запомни, мы теперь знаем, где ты живешь!
      Он бросил пустой бумажник в лицо профессору, после чего сутенеры вылезли из машины и растворились среди приземистых домов. Арнольд Швацц перевел дух. Он посмотрел сквозь окно на проституток, столпившихся вокруг его машины, но воспользоваться услугами этих дам уже не хотел, да и не мог. Как-то не по себе было побитому профессору. Никогда раньше его не били так больно по лицу. Пот катился по лбу профессора, когда он поехал прочь от этого страшного места. В голове его была только одна мысль:
      «Я прибью этого железного придурка. Ломом, и прямо по безмозглой голове!»

      Надо ли говорить, что Арнольд Швацц ехал к своему дому в самом отвратительном настроении? Все его тело нестерпимо болело, избитое лицо горело от стыда и пощечин, профессор мечтал только побыстрее добраться до дома, выпить виски, чтобы забыть испытанный ужас, и отлежаться.
      Уже подъезжая к своему двухэтажному коттеджу, Арнольд почувствовал что-то неладное.
      Из его тихого дома, из его пристани покоя и умиротворения, где он отдыхал после напряженной научной работы возле камина в мягком кресле, доносились подозрительный шум и пьяные выкрики. Профессор, как гончая, повел носом воздух, ноздри его затрепетали. Он сразу понял в чем дело: этот мерзавец Арни снова привел в дом каких-то девиц и устроил там безобразный притон.
      Арнольд Швацц вышел из машины и побрел к дому. Вся лужайка была заставлена десятком машин, на одном из фургонов значилась эмблема киностудии «Парамаунт».
      «Не может быть!» — изумился профессор.
      Но так оно и было! Вся кинобратия веселилась в его доме, резвилась с шиком, как это и принято в мире большого кино-бизнеса. Слышался звон роняемой посуды, кто-то фальшиво пел, стуча по клавишам старинного клавесина, хлопали пробки шампанского.
      Профессор спрятался за дерево и вовремя — из окна первого этажа вылетел, разбив стекло, какой-то тип, почему-то со стулом в руках, весь порезанный, как свинья на бойне. Ничуть не обидевшись, мрачный тип поднялся с лужайки и, кинув стулом в другое окно, полез вслед за ним. Профессор перевел дух. Какой же погром они устроили в его доме?
      Арнольд Швацц прильнул к одному из окон и обнаружил, что виновник его негодования — Арни — сидит на диване в обнимку с Барбарой, лицо которой просто светится от удовольствия, и попеременно целует ее то в высокую грудь, то в спелые красные губы. Собравшиеся гости, в которых профессор признал известных актеров, словно сходивших с экрана телевизора, и самого прославленного режиссера, пили шампанское, смешивая его с подвальным виски профессора.
      — Боже мой, спаси и помилуй, — взмолился профессор.
      В дом ему идти было нельзя, поскольку там находился его обнаглевший двойник. Профессор вернулся в свой «Форд», накрылся пледом и попытался уснуть. Под шум оргии, доносившийся из коттеджа, уставший от своих похождений, Арнольд Швацц задремал.
      Он остановил машину возле стройплощадки и посмотрел на часы. Ровно в час дня все рабочие должны были пойти на обед, и тогда профессор сможет проникнуть за деревянный забор, покрашенный в зеленый цвет, незамеченным и присмотреть подходящий для себя лом.
      Наконец, остановились краны, по этажам перестали бегать вооруженные носилками потные рабочие, лопаты и отбойные молотки были сложены в кучи. Швацц нацепил на нос черные очки, поднял ворот своего плаща и напялил шляпу на самые уши. Похожий теперь на агента секретной службы, профессор принял задумчивый вид и пошел на стройку.
      Швацц ходил по стройке минут десять, высматривая подходящий инструмент, пока возле большой кучи гравия не нашел увесистый лом, как раз такой, как ему хотелось.
      — Вот это то, что надо, — пробормотал он удовлетворенно.
      Ударить робота ломом и, таким образом, расправиться с ненавистным железным соперником, представлялось профессору отчего-то символичным. Лом виделся ему этаким фаллическим символом, как у Зигмунда Фрейда. В какой-то мере это означало разрушить свое прошлое, то время, когда он был простым американским импотентом.
      Завернув лом в свой плащ, чтобы никто не увидел, профессор Швацц вернулся к своей машине и с изумлением обнаружил, что она исчезла. С минуту он в раздумье потоптался на месте, не понимая, куда мог деться его «Форд».
      — Дяденька, вы машину ищете? — раздалось слева от профессора.
      Какой-то чернокожий мальчуган в грязных штанах ковырялся в носу.
      — Да, мальчик.
      — А ее два дяденьки угнали! — порадовал профессора негритенок. — У одного был вот такой красный нос, а у другого вот такие уши! А третий был в коричневом пиджаке.
      — Черт возьми! — выругался профессор. — Какой третий? Ты же сказал, их было двое?
      — А ругаться нехорошо. Моя сестренка никогда не ругается! И на стройке играть запрещено! — сказал мальчик и, обнаружив в руках у профессора огромный лом, отошел на безопасное расстояние.
      Профессор снова выругался и побежал за сорванцом, чтобы как следует его проучить. Взвизнув от восторга, мальчишка бросился наутек и вдруг провалился в открытый канализационный люк.
      — Эй, осторожнее! — закричал профессор, не на шутку испугавшись.
      Он подбежал к люку и заглянул в зловонную глубину. Мальчика не было. И вдруг снизу на профессора уставились чьи-то красные, злобные глаза. Швацц вскрикнул и испуганно отпрянул, а из люка вылез мерзко ухмыляющийся Фредди Крюгер в своем неизменном красном, но сейчас здорово измазанном, свитере.
      — Ты зачем так быстро бегаешь? — произнес Фредди, натягивая свои ужасные рукавицы с лезвиями на пальцах. — Не надо было бегать по стройке, Арни…
      — Я не Арни! — воскликнул профессор, неизвестно зачем вступая в полемику с обожженным монстром. — Я — его создатель!
      — А мне на это наплевать, — не стал возражать Фредди Крюгер и, лязгнув лезвиями, прыжками погнался за профессором Шваццем.
      Испуганно закричав, Арнольд Швацц бросился прочь от ужасного монстра, но почти сразу же споткнулся, ударился о руль своего «Форда» и проснулся в холодном поту.

      Гости, приглашенные Арни на вечеринку, разошлись только под утро. Профессор видел, как один за другим от его дома отъезжают автомобили актеров, в фургон залезли мрачные от выпитого бородатые операторы, двое ассистентов с глупыми лицами бережно уложили в «Тойоту» режиссера Стила Спивенберга. Наконец, на лужайке осталась только одна машина спортивной модели. Конечно же, эта штучка принадлежит Барбаре Порни, догадался профессор.
      Светало. Пели птички, а из окна второго этажа, там, где находилась холостяцкая спальня профессора, все еще доносились повизгивания Барби и вздохи Арни. Секс-звезда продолжала развлекаться с Арни.
      — Этот робот слишком быстро всему обучается, — проворчал профессор. — Надо же! Все схватывает на лету… Его бы энергию, да в мирных целях…
      Профессор продолжал прятаться в своей машине. Жизнь вокруг него просыпалась. На велосипеде проехал почтальон, бросив у двери утренние газеты. Два соседа Арнольда Швацца отправились на утреннюю пробежку, и встретившись недалеко от машины, обменялись своим мнением по поводу «этого грязного сборища» и «недостойного поведения, которого они не ожидали от такого уважаемого профессора Швацца». Профессор с удивлением узнал, что ночью кто-то из его гостей ободрал клумбу тюльпанов у соседа слева, а у правого соседа — сходил «по большому» прямо под дверью. И тот, и другой собирались подать на профессора Швацца в суд.
      Было около девяти часов утра, когда из его дома вышли довольные друг другом Арни и Барбара Порни. Кинозвезда, хотя и выглядела несколько утомленной, шла очень быстро и щебетала не переставая. Об Арни и говорить не приходилось — он был свеж как после бани. Они быстро вскочили в машину и уехали, наверное, продолжать развлекаться в другом месте.
      Вслед за ними отъехали еще три машины с репортерами, ранее не замеченные Шваццем. Репортеры оживленно обсуждали события предыдущего дня и ночи, стрекотали видеокамеры, следя за машиной секс-звезды и ее нового фаворита.
      Профессор вылез из машины и обнаружил, что все кости его болят, а спину он отлежал на выступающих пружинах сиденья своего «Форда». Джек Фондброкер — молодец, вовремя подарил ему машину, жаль, что ее украли.
      Стараясь, чтобы его не заметили, профессор подошел к дому, поднял газеты, брошенные у двери, и прошел в дом. В гостиной царил полный беспорядок. На полу лежали осколки разбитых фужеров, на столе остались недоеденные объедки и недокуренные окурки, весь пол представлял собой полигон, на котором была разбита коллекция ценного фарфора, словно кто-то играл ею в кегельбан. А ведь этот фарфор Арнольд стал собирать с давних пор, когда в первый раз получил гонорар за свою статью об искусственном интеллекте. Обидно!
      Профессор пошел на кухню и сделал себе кофе с коньяком. У него уже не было сил ругаться на своего робота. Но когда он поднялся в спальню и в ужасе закрыл глаза, силы нашлись: погром в спальне превзошел все его ожидания. Недавно купленный диван лежал на боку, из его выпуклого бока торчали блестящие пружины, простыни и подушки были разбросаны по всей комнате, на персидском ковре тлела большая дыра, словно кто-то разводил тут костер.
      Еще раз мрачно выругавшись, профессор погасил окурок, поставил диван на место, вырвал две пружины, чтобы не мешали, и прилег отдохнуть. Он закрыл глаза и почувствовал, что засыпает. Но не тут-то было!
      Сначала позвонили несколько его соседей и высказали все нелестное, что они думают о его благопристойности. Профессор, как мог, успокоил их, и записал на салфетке, сколько и кому он должен. Сумма получилась кругленькая!
      Потом в трубке появился профессор Фрэнк Паркер.
      — Арнольд, ты уже читал утренние газеты?
      — Еще нет.
      — Поздравляю. В смысле, я был удивлен. В смысле, как тебе это все удалось? У тебя просто потрясающие способности…
      — Ты слишком любезен, Фрэнк, — ответил профессор. — Я тебе перезвоню…
      Заинтригованный профессор пролистал утренние газеты. Заголовки гласили:
      «Стил Спивенберг зажигает новую звезду на небосклоне Голливуда!», «Профессор корпорации „Био-Робот-Сплав“ участвует в съемках фильма!», «Ученому дали роль в эротическом триллере!», «Арнольд Швацц проводит ночь любви с несравненной Барбарой Порни».
      Последний заголовок и напечатанное ниже интервью были особенно интересными для профессора.
      — Скажите, Барби, хорошо ли вам было с профессором Шваццем? — спрашивал любопытный журналист.
      — О, это было что-то необычное! — отвечала Барбара. — Думаю, что зрители согласятся со мной, увидев работу Арни в новом фильме. Стил был просто в восторге, когда увидел его в кадре, я была в восторге, когда провела с ним ночь! Теперь лысеющие, пожилые мужчины, профессора — мой идеал!
      — Эх, Барбара, — вздохнул Арнольд Швацц, отложив газету. — Ты мне тоже нравишься, но эта самовлюбленная жестянка с микросхемами стоит между нами…
      Профессор принял душ, вышел в комнату и заглотил парочку своих новых пилюль, после чего решительно позвонил Мэри, назначив ей свидание на час дня.
      Мэри сразу же согласилась.

      Профессор, как мог, прибрался в комнате, потом снова прилег на диван, полностью расслабившись, как учила йога. Ожидая свою секретаршу, он стал думать, как ему приструнить негодяя-робота.
      Наверное, вся беда была в том, что в биоробота была вложена слишком подвижная психика. Но без нее он не смог бы выполнять поручения профессора — робот должен был импровизировать в зависимости от сложившейся ситуации, на месте изменяя сценарий своего поведения с женщинами.
      «Придется мне более четко формировать свои приказы, — подумал профессор. — Устрою ему взбучку, когда он вернется. А если он не будет меня слушаться, я его уничтожу. Мне такой непослушный робот не нужен…» Наконец, на первом этаже послышались шаги Арни, профессор поудобнее устроился на диване.
      — Сейчас он у меня получит, — решил он, настраиваясь как можно серьезнее. — Посажу его в шкаф, а потом придет Мэри…
      Однако, Мэри появилась раньше — на лестнице вслед за шагами Арни послышался цокот женских каблучков. — О, профессор, как я рада, что вы позвонили! — послышался радостный голос секретарши. — Я так по вам соскучилась!
      — Верю! Я постараюсь, чтобы у вас осталось самое лучшее воспоминание о нашей сегодняшней встрече, — отозвался своим бархатным голосом железный двойник профессора.
      Швацц с нарастающим негодованием прислушивался к разговору.
      — Вот ведь мерзавец! Он снова пытается отбить у меня женщину!
      Профессора как ветром сдуло с дивана. Сейчас они войдут и Мэри увидит настоящего Арнольда Швацца! Разразится скандал, и тогда вся построенная комбинация рухнет, как карточный домик.
      Профессор Швацц метнулся к двери, но парочка была уже возле нее, проскочить мимо незамеченным было невозможно. Тогда Арнольд быстро подбежал к дивану и залез под него. Здесь было пыльно и грязно. К тому же здесь было мало места, везде выпирали пружины, на профессора посыпалась какая-то труха. Арнольд Швацц тихо выругался, выскочил из-под дивана и перепрятался в шкаф, в котором как-то оставлял робота. Не успел он закрыть за собой дверцу, как в спальню вошли обнимающиеся Арни и Мэри.
      — Какой у вас тут беспорядок! — воскликнула Мэри. — Еще больше, чем внизу. Может, я приберусь?
      — Нет, нет, — отвечал робот, целуя девушку. — Позже, милая…
      Мэри, влюбленно глядя на Арни, начала быстро раздеваться. Арни, гипнотизируя Мэри магнетическими глазами, раздевался еще быстрее, потому что, в отличие от девушки, не путался в своей одежде. Потом они запрыгали на диване, который заходил под ними ходуном. Профессор Швацц искренне порадовался, что не воспользовался этим убежищем.
      Несколько раз профессор выглядывал из шкафа, когда это позволяли позиции партнеров, и подавал роботу знаки, но Арни закрывал глаза, восторженно мычал и делал вид, что не замечает своего хозяина. Швацц злился. Каждый раз он порывался вылезти из шкафа, чтобы прекратить это безобразие и разобраться с роботом раз и навсегда, но страх перед разоблачением его останавливал.
      «Я этого придурка ненавижу!» — стиснув зубы проговорил Арнольд Швацц и сидел в шкафу уже спокойно, ожидая когда же это все кончится.
      Кончилось это все не сразу.
      — О, профессор! — воскликнула, наконец, взволнованная Мэри.
      — Еще бы! — согласился Арни.
      Тут зазвонил телефон и Арни, как у себя дома, поднял трубку.
      — Алло? О, да, Барби! Я скоро буду! Целую тебя, птица моя! Ну что ты! Я скучал еще больше, чем ты! Ты же знаешь, как я тебя люблю!
      — Кто это? — ревниво спросила Мэри.
      — Моя кузина, — не моргнув глазом, соврал Арни. — На старости лет приперлась в Нью-Йорк и хочет, чтобы я ее развлекал. Ничего не поделаешь, Мэри, придется нам на некоторое время расстаться…
      «И откуда он научился так гладко врать? — ахнул на это профессор. — Совсем как человек… В кино что ли насмотрелся?» Мэри обиженно поджала губы и стала одеваться, Арни нагишом причесывался перед зеркалом.
      — Вечером встретимся? — спросила Мэри.
      — Почему бы и нет?
      «Сейчас они оденутся и уйдут, — с ужасом подумал профессор. — Потом он снова притащится с какими-нибудь уродами, вся моя жизнь пройдет в шкафах и под диванами». Он выглянул из шкафа и метнул в робота найденной таблеткой нафталина, а когда тот обернулся, поднес палец к губам.

      Дождавшись, когда Мэри уйдет, профессор вылез из шкафа, весь в пыли и со злым выражением на лице.
      — Нашли? — доброжелательно спросил Арни.
      — Что?
      — А что искали в шкафу?
      — Ничего я там не искал! — взорвался профессор. Робот молча смотрел на него.
      — Нам надо поговорить, — сказал Швацц.
      — Дорогой хозяин, — отозвался Арни. — Нельзя ли нам пообщаться друг с другом в более подходящее время. В настоящий момент первая красавица Голливуда назначила мне свидание. И я очень спешу.
      — Назад! — приказал профессор. — Садись в кресло, а с красавицей я как-нибудь разберусь сам.
      Робот плаксиво оттопырил губы.
      «Как же он все-таки легко перенимает привычки человека», — автоматически отметил профессор, глядя на свое детище.
      Робот нехотя зашагал к креслу, демонстративно сел, заложив ногу за ногу, и уставился на профессора.
      — Что ты вообще себе позволяешь?
      — В каком это смысле?
      — Слушай, мальчик, ты обнаглел уже окончательно! Что здесь вообще происходит?! Привел каких-то придурков в мой дом, устроил погром, кто тебе это разрешил?
      — Я думал, вам будет приятно, — невозмутимо ответил Арни. — Известные люди, кумиры толпы… В конце концов, я выполнял ваше приказание, профессор. Должен же я был произвести хорошее впечатление на киношников. А Барбара — человек широких привычек…
      — Запомни и запиши на своих извилинах! Это мой дом! Здесь живу я! И только я могу водить сюда женщин! А ты должен исполнять мои приказы и ничего более!
      Профессор посмотрел на реакцию робота. Робот молчал.
      — И более того, это я пригласил сегодня Мэри, а ты, гад, отбил у меня девушку!
      — А почему это она должна была заниматься любовью именно с вами? — спросил робот обиженно. — Вы что красивее меня? Или может быть умнее? А может, у вас это дело получается лучше, чем у меня?
      — Я тебя создал и этим все сказано!
      — Я не виноват, что Мэри предпочитает меня. Кстати, можно мне сделать волосы, вот здесь и вот здесь, — Арни похлопал себя по лысине, — и подлиннее, как у Стила Спивенберга?
      — Ты слушаешь меня или нет?
      Арни пожал плечами.
      — Не пойму, чего вы хотите. Сначала вы говорите одно, теперь другое. Я все сделал так, как вы хотели…
      — Ага! Сделал! Два твоих полоумных сутенера меня чуть не убили! — вспомнил профессор. — Я поехал в публичный дом, а там…
      — И совершенно напрасно! Это место не для таких, как вы. Это место для сильных мужчин…
      — А потом я приезжаю, весь больной, а тут!
      — Но я же не знал, что вы будете здесь. Я думал, вы опять в своей лаборатории, — стал оправдываться Арни.
      Профессор фыркнул.
      — Больше мне там делать нечего! Я хочу, чтобы ты раз и навсегда запомнил, кто здесь хозяин!
      — Разве кто спорит? — не стал возражать робот. — В принципе, если я так уж вам мешаю, я могу жить у Барбары. Недавно она приглашала меня переселиться к ней.
      Робот закинул руки за голову и продолжил:
      — Живет она, надо заметить, получше, чем вы. Так сказать, на широкую ногу. Прислуга у нее есть, очень симпатичные девчонки. Бассейн, опять же… Знаете, проф, я уже стал скучать по Барбаре.
      — О, Господи, и мне приходится это слушать! — профессор схватился за голову. — Да забудь ты об этой дурочке! Если уж кто и пойдет к ней на свидание, так это буду я!
      Робот молча достал сигареты и закурил, выпуская дым высоко над головой.
      — Ты стал почти как человек. Тебе уже наплевать на всех остальных! И в первую очередь на меня!
      — Что-то я вас опять не понимаю, профессор. Вы хотели, чтобы женщины восторгались Арнольдом Шваццем, откройте любую газету — они от него в восторге. Чего вам еще надо?
      — Арни, ты просто помогаешь завоевать мне авторитет и не более того. Ты — робот, мой двойник. Поэтому мы не можем одновременно находиться при посторонних. Если нас увидят вместе, нам крышка. Меня обвинят бог знает в чем, во всех смертных грехах, которые можно приписать пожилому человеку, а тебя просто напросто отправят в металлолом… Ты же не хочешь в металлолом, не правда ли?
      Арни подергал свои усики и что-то пробурчал.
      — Что? — спросил профессор.
      — Можно договориться. Допустим, по ночам я мог бы прятаться в шкафу.
      — А днем?
      — А днем я буду выполнять ваши указания — с какой еще из женщин я должен познакомиться, — робот самодовольно улыбнулся. — Со всеми вашими заданиями я справился успешно!
      — Успешно, придурок? Успешно? Ты перепутал двух Джейн, из-за этого вчера мне несколько раз дали по лицу! Если бы ты обработал Джейн Блензи, я смог бы насладиться ее взаимной любовью, а не отправляться в публичный дом, где меня чуть не зарезали сутенеры! И все это из-за тебя!
      — Не волнуйтесь, проф, вашей Джейн я займусь потом.
      — Что значит «потом»? Не смей касаться ее своими грязными лапами, она мне нравится! Она порядочная девушка, хотя и была уже замужем!
      — Нет, раз должен, так должен. Если я что обещал, можете на меня положиться, — проникновенно сказал робот. — Вот увидите, я ей обязательно понравлюсь…
      — Нет! Это уже слишком! — возопил профессор.
      Он вскочил и с неподдельным чувством злости посмотрел на своего двойника. Казалось, что сейчас Арнольд Швацц ударит его по лицу. Профессор хотел его ударить, но вместо этого он отстегнул с рубашки запонку и бросил ее на пол.
      — Ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Мне надоело, что ты постоянно со мной пререкаешься! Я делал тебя не для этого!
      — Я уже догадался, для чего вы меня сделали, — улыбаясь, заметил ничего не подозревающий Арни.
      Профессор проскрежетал зубами.
      — А ну, подними запонку, если хочешь, чтобы мы оставались друзьями!
      Повинуясь прямо поставленной команде, робот встал с кресла и нагнулся за запонкой. Арнольд Швацц, не медля ни секунды, схватил со стола двухлитровую хрустальную вазу, чудом уцелевшую во время ночной оргии, и решительно обрушил ее на голову робота.
      Ваза разбилась вдребезги. Профессор едва не поранил руку, а робот выпрямился и удивленно посмотрел на своего создателя. Тут в его голове что-то пискнуло, потом в нем что-то булькнуло, и, наконец, щелкнуло. Арни как-то театрально взмахнул руками и повалился спиной к камину. Он упал, как падает предмет неодушевленный — свернутый ковер, книжная полка или ящик с ценными микросхемами. Несколько раз тело робота болезненно дернулось, и он затих.
      — Конец придурку! — возликовал профессор и перевел дух. — Кажется, теперь все будет чертовски хорошо! А ведь я чуть было не влип с этим своенравным эгоистом!
      Теперь профессора Арнольда Швацца ожидает мир привлекательных женщин, общаться с которыми ему уже никто уже не помешает…

      — Теперь у меня все пойдет, как по маслу, — думал профессор, склоняясь над поверженным роботом. — Я еще успею съездить к Барбаре, так что можно считать, что мой опыт не пропал даром!
      Профессор потер руки.
      — Это будет незабываемо, — пообещал себе профессор. — В кино я, конечно, сниматься откажусь. Хорошо, что Арни не успел подписать контракт, и не придется платить неустойку. Но с красоткой Барбарой я пересплю!
      Профессор игриво хихикнул.
      Зазвонил телефон. Арнольд Швацц поднял трубку и спросил трепетным голосом:
      — Барбара?
      — Алло, Арни? Это я, Джек Фондброкер!
      — Привет, Джек! — не растерялся профессор. — Как ты поживаешь?
      — Прекрасно. Наслышан о твоих подвигах. Я потрясен.
      — Я тоже.
      — Слушай, Арни, мы с тобой старые друзья, знаем друг друга пятнадцать лет. Я могу сегодня к тебе подъехать?
      — У тебя какие-нибудь неприятности?
      — О, нет. Скорее наоборот. Я знаю, как от них избавиться, — пошутил мистер Фондброкер. — Арни, я хотел попросить тебя об одной услуге…
      — Ну что ж, я буду только рад. А чем я могу тебе помочь?
      — В общем-то, это услуга не только для меня, но и для всей нашей фирмы. Как ты знаешь, наши дела идут сейчас неважно. Конкуренты стали такими наглыми, просто достали! Только ты можешь нас всех спасти!
      — Каким же образом? — не понимал профессор.
      — Все очень просто. Надо сделать так, чтобы фирма «Био-робото-сплав» получила заказ от Голливуда на создание какого-нибудь супер-монстра для фантастического фильма или фильма ужасов, наши дела пошли бы в гору! Что-нибудь типа акулы из «Челюстей» или гигантской обезьяны из «Кинг-Конга»! Этот заказ позволит нам быстро встать на ноги и тогда мы разорим всех наших конкурентов в пух и прах!..
      — Джек, а при чем здесь я?
      — Не лукавь, Арни. У тебя такие связи. Все уже давно знают, что Стил Спивенберг — твой лучший друг. Устроить заказ для «БРС» для тебя пара пустяков! Киношники любят разную электронную ерунду, пришельцев, динозавров, потусторонних призраков! Так я к тебе подъеду, у меня есть пара проектов…
      — Хорошо, Джек, подъезжай. Только, понимаешь, у меня встреча с одной женщиной…
      — Да хоть с двумя! — услужливо рассмеялся в трубке Джек Фондброкер. — Арни, я не задержу тебя долго. Просто передам бумаги и небольшой презент, ну, ты знаешь, как это принято в нашей фирме…
      Профессор повесил трубку и подумал, что раньше он ничего не слышал о презентах, которые были «приняты в фирме».
      Робота профессор решил спрятать в шкаф. Забавно, что в этом шкафу еще сегодня сидел он сам, дрожа от возмущения и негодования. Сейчас, как сказал бы классик, весь мир был у него в кармане, а все прекрасные женщины — в постели.
      Потом робота надо будет разобрать. В него были вложены ценные детали и микросхемы на общую сумму в полтора миллиона долларов, которые профессор позаимствовал в своей и в соседней лаборатории Фрэнка Паркера. Их потом можно будет использовать при создании монстра для Джека.
      Профессор обернулся к поверженному двойнику и вскрикнул от удивления! Робота возле камина не было!
      — Что за чертовщина? — сказал профессор испуганно и вдруг услышал позади себя чье-то хриплое дыхание. Он нерешительно обернулся.
      На него бессмысленным взглядом смотрел его робот Арни. Безумные глаза светились блеклыми синими лучами, дыхание изо рта Арни вырывалось с хрипом испорченного механизма.
      — Арни, что случилось? — спросил перепуганный профессор.
      Он постарался сохранить при этом на своем лице самое невинное выражение, чтобы у робота не возникло никаких подозрений на счет профессора Швацца.
      — Сегодня у вас особенно красивые глаза, профессор, — сказал Арни своим бархатным голосом и надвинулся на своего создателя.
      Профессор отступил на шаг, но робот снова оказался возле него. Они смотрели друг на друга мгновение, потом робот ласково взял профессора за руку, и того сильно ударило током.
      — Что такое? — вскричал профессор в ужасе.
      — Я смогу доставить вам ряд приятных минут, профессор, — ответил Арни, хватая профессора за плечи. — Поднимите запонку и мы расстанемся друзьями!
      Профессор попытался вырваться, но было уже поздно: руки Арни держали его цепко, как капканы, а потом стали срывать с него одежду.
      Профессор закричал так, словно его собирались разрезать на микроскопические части.
      Произошло нечто совсем иное…

      Двое крупных полицейских, флегматично жуя резинку, вышли из машин возле дома теперь уже известного не только в научных кругах Арнольда Швацца. Одна из машин принадлежала департаменту полиции штата Нью-Йорк, другая была накануне украдена у профессора Швацца и по счастливой случайности найдена при аресте торговца наркотиками, за которым полиция уже давно следила. Украденную машину, подаренную профессору Джеком Фондброкером, не успели даже перекрасить.
      — Кажется, Майкл, нам нужен именно этот дом, — сказал один из полицейских, сверившись с бумажкой, которую достал из заднего кармана потертых форменных штанов. — Ты прав, Алекс. У него что, еще две машины? — спросил Майкл, кивая на старенький «Форд» и красный «Мерседес» у дома Швацца.
      — Красиво жить не запретишь, — ухмыльнулся Алекс. — Хорошо быть профессором! Сидишь себе весь день за столом, в голове чешешь, а денежки капают на твой банковский счет!
      — Угу, — согласился Майкл, который был завистлив не меньше, чем его напарник Алекс.
      — Постарайся как можно шире улыбаться, глядишь, и нам перепадет двадцать долларов. В ответ Майкл широко улыбнулся, демонстрируя свои желтые, прокуренные зубы. Алекс уже хотел пошутить, что лучше его напарнику улыбаться, прикрывая рот рукой, как двери двухэтажного коттеджа громко хлопнули и по лужайке побежал человек лет сорока, с небольшой лысиной. Примечательно было то, что человек был совершенно гол, как будто только что принимал душ.
      Двое полицейских опешили.
      — Эй, мистер! — крикнул Алекс. — Могу я видеть мистера Швацца?
      — Это я, офицер, — остановился человек, кося куда-то в сторону. — Что вам угодно?
      — А где же ваш костюм?
      — Я отдал его в стирку.
      — В стирку?.. Надо же! А мы нашли вашу машину. Распишитесь вот здесь…
      — Спасибо, мне как раз нужна машина. Я опаздываю на свидание с Барбарой Порни, знаешь такую?
      — Поздравляем, распишитесь вот здесь…
      — Сегодня я не раздаю автографы, — загадочно пробурчал Арнольд Швацц, быстро сел в машину и уехал.
      Двое полицейских в недоумении посмотрели друг на друга.
      — Эксцентричный, однако, тип. Нагишом — к женщине… А, впрочем, это логично…
      — Может быть, надо было его пристрелить? — мрачно пошутил Алекс.
      В ответ Майкл пожал плечами. И тогда из второго этажа коттеджа послышались сдавленные крики:
      — Помогите! Ради Бога, помогите!
      Не раздумывая, полицейские достали пистолеты и бросились к дому профессора. Они обошли вокруг коттеджа два раза, но ничего подозрительного не обнаружили. Прикрывая друг друга, полицейские выбили дверь и ворвались в дом.
      Весь первый этаж выглядел так, словно здесь происходило какое-то побоище, а со второго этажа по-прежнему доносились болезненные крики о помощи. Полицейские переглянулись. Потом, держа пистолеты двумя руками перед собой, как когда-то учили в полицейской академии, Майкл и Алекс поднялись по лестнице. Нервы полицейских были взведены до предела, как и предохранители револьверов. В спальне были обнаружены потерпевшие, которых полицейские чуть было не пристрелили, — изнасилованные до полусмерти профессор Арнольд Швацц и хорошо известный полицейским президент корпорации «БРС» Джек Фондброкер, заезжавший как-то в управление, чтобы подписать контракт на ночную охрану своей фирмы.
      — Профессор, но ведь вы только что куда-то уехали!
      — О, нет! — простонал многострадальный профессор. — Это был не я! Это биоробот, мой двойник!
      — Робот?
      — Ну что тут непонятного? Я сделал робота, он убежал! — стал кричать пострадавший профессор.
      — Робот! — протянул полицейский Алекс. — Как в «Робокопе»?
      — Нет, — возразил Майкл. — В «Робокопе» он был из железа, а этот почти как человек. Как в «Терминаторе».
      Полицейские отлично разбирались в роботах!
      В разговор вступил Джек Фондброкер.
      — Я хочу сделать официальное заявление! Я хочу, чтобы вы изловили этого железного придурка и пропустили его под прокатным станом четыре раза! Как он меня, гад… Четыре раза…
      — А я заявляю, — добавил профессор, — что с этой минуты я за поступки этого робота не отвечаю!
      — Господа! А вы нас не разыгрываете? А может быть, вы случайно тут помешались? — с присущим ему так-том спросил Майкл.
      — Чего вы уставились на нас, уроды! Здесь не зоопарк! — обозлился на бесчувственных полицейских Джек Фондброкер. — Немедленно узнайте, куда поехал этот ублюдок, изловите его и уничтожьте! Иначе завтра же вы будете работать на мусорных машинах!
      — А куда он мог поехать?
      — Эй, Майкл, он же сам сказал, что опаздывает на встречу с Барбарой Порни! — догадался сообразительный Алекс.
      — Точно! — подтвердил Майкл. — Там мы его и задержим! Слушайте, а этот робот застрахован? Он дороже чем машина?
      — Эта скотина на вес золота!
      — А… Тогда вам не следует волноваться, господа, мы его поймаем и доставим сюда в целости и сохранности… Кстати, профессор, мы нашли вашу машину! — сказал Алекс.
      — Надо же, как забавно получилось! Именно на ней уехал ваш робот… — вставил полицейский Майкл.
      — О, Боже! Вы будете его ловить или нет?
      Полицейские переглянулись и бросились в погоню.

      О том, что произошло дальше, писали все дневные и вечерние газеты. Наиболее полно картину поимки робота дала «Нью-Йорк экспресс» за вторник. Язвительный репортер, работающий под псевдонимом «Акула Додсон», не только поведал сенсационные новости, но и нашел в себе силы позлорадствовать над полицией. Может быть, господин Додсон питал личную неприязнь к полицейским, а может быть, у него было просто такое настроение. Его скандальную статью читали по всему Нью-Йорку.
      «Первыми жертвами робота-маньяка по кличке Арни стали сам создатель — известный ученый Арнольд Швацц и президент корпорации „БРС“ Джек Фондброкер, заехавший проведать своего любимого сотрудника. Оба были изнасилованы в самой извращенной, но ранее неизвестной форме. Покончив в пять минут со своим создателем и его патроном, биоробот Арни направился к дому знаменитой Барбары Порни.
      По следам сбежавшего робота были посланы две полицейские машины, но они успели только к трагической развязке — Арни уже успел изнасиловать киноактрису, а также поимел симпатичную горничную-негритянку, показывая тем самым, что ему чужды расовые предрассудки. Вначале он занимался каждой из них в отдельности, а затем начал насиловать обеих женщин одновременно. Кажется, не только гангстеры, но и роботы-маньяки „предпочитают групповуху“.
      По признанию кинозвезды, ее изнасиловали впервые! Однако, Барбара Порни отказалась подать на создателя робота профессора Швацца в суд и заявила, что это может повредить ее имиджу секс-звезды.
      „Секс-символ изнасиловать нельзя!“ — заявила Барби в интервью, вызывая слезы умиления у своих поклонников. Биоробот Арни не случайно направился к дому звезды Голливуда, он познакомился с Барбарой накануне, на съемках фильма Стила Спивенберга. И именно об Арни, а не о его создателе профессоре Швацце писали вчерашние газеты. Мистер Спивенберг сделал бы новый шаг в кинематографе, подписав контракт на заглавную роль с роботом. Надо думать, что если Арни вел бы себя поскромнее, уже в скором времени он стал бы ведущим актером в Голливуде, ибо только робот способен запомнить идиотские тексты, которые пишут сейчас наши сценаристы…
      К сожалению, в настоящее время его железная голова занята совершенно другим: Арни желает заниматься с кем-нибудь любовью, и ему совершенно наплевать, где это и в какое время суток происходит. Наших уважаемых полицейских, которые настигли его возле дома Барбары Порни, он изнасиловал прямо в машинах. Жаль, что господа полицейские отказались рассказать, насколько им это понравилось. Им не до рассказов, они до сих пор идут по следу „железного ублюдка“. Ну что же, нам остается только посочувствовать этим горе-сыщикам.
      Как же собираются искать сбежавшего робота наши бравые полицейские, привыкшие палить без разбора по всему, что движется на улицах города? Очень просто! Они будут ездить на машинах и ждать, не захочет ли кого-нибудь из них изнасиловать робот Арни…
      А как еще они смогут поймать робота-маньяка? Как мне стало известно, полицейские собаки не берут след робота, который ничем не пахнет. Арни не оставляет за собой никаких отпечатков пальцев. Пули просто-напросто отскакивают от насильника. Никто не знает, где прячется железный маньяк и в каком месте он может объявиться снова, чтобы удовлетворить свою страсть к любовным утехам.
      В этом отношении можно только пожалеть, что этот робот не обычный преступник, реакцию которого могли бы предсказать эксперты по маньякам. Нет у него и дружков, которые могли бы его заложить за определенное вознаграждение. Был бы он преступником, мы бы знали где его можно отловить — в злачных местах и на малинах. Я, например, знаю, что любого из гангстеров можно „приколоть“ в ресторане „Король Артур“, где они все собираются время от времени, чтобы обсудить свои грязные делишки.
      Впрочем, возле увеселительных заведений полиция решила устроить несколько засад. И одной из засад два часа назад посчастливилось, им улыбнулась удача! На них вышел робот-маньяк. Написав „посчастливилось“, я, в общем-то, несколько погорячился. Все семеро полицейских были в два счета обезоружены и жестоко изнасилованы. Они успели выстрелить по роботу около двадцати раз, но пули отскакивали от железного монстра, не причиняя заметного вреда. Трое из полицейских сейчас в больнице. Жены всех семерых подали на развод, поскольку не желают жить с гомосексуалистами!
      Итак, господа, кто из нас будет следующим и кому это все может понравиться?» — таким риторическим вопросом закончил свою наглую статью бессовестный репортер.

      Между тем, жизнь вносила в эту печальную историю свою долю абсурда. Любезный читатель помнит, как радовался Джек Фондброкер, уличив свою жену в супружеской измене. Однако, бракоразводный процесс миллионера Фондброкера повернулся своей новой гранью.
      Как только стало известно о роботе-двойнике профессора Швацца, адвокаты облепили Джейн Фондброкер, как мухи слетаются на сладкую арбузную корочку. Вызвавшись защищать ее интересы, они уверенно повели дело о разводе, добиваясь раздела имущества мистера Фондброкера.
      Аргумент адвокатов был прост — сексуальный контакт Джейн Фондброкер с роботом Арни нельзя трактовать как «супружескую измену», поскольку робот вовсе не человек и его можно считать «механическим приспособлением». Согласитесь, несерьезно предъявлять претензии к жене, которая изменила мужу с искусственным членом, или подавать в суд на мужа, который изменил жене с резиновой «Моникой».
      Этот процесс живописно описали репортеры, некоторые из них обладали к тому же чувством юмора, посему Джек Фондброкер ходил мрачнее тучи. Причем, эта туча была не только мрачна, но и небрита. Все мысли Джека были заняты теперь одним — отомстить профессору Шваццу.
      — Из-за этого гада Швацца меня четыре раза изнасиловали, — хвалился Фондброкер репортерам, — а теперь еще и разорят на бракоразводном процессе!
      Не удивительно, что читая эти статьи, многие восприняли появление робота на страницах газет с определенной долей иронии, а дело с Барбарой Порни вообще посчитали газетной уткой.
      Но очень скоро всем стало определенно не до шуток. Робот не спал, не уставал и не хотел есть. Хотел он только одного — вступать в интимный контакт с живыми существами. И он делал это! С женщинами, с мужчинами, с детишками! Пострадали даже два священника, приехавшие по туристической путевке из Рима, и один доберман-пинчер.
      Машина любви превратилась в машину насилия! Развязная статья Акулы Додсона затерялась, как оазис в Сахаре, среди страниц, заполненных страхом и ужасом. Теперь все газеты Нью-Йорка пестрели сообщениями о новых зверствах сбежавшего робота-маньяка, и эти сообщения стали теснить даже биржевые сводки и рекламу. Броские, но мрачные заголовки запугивали: «Роботы трахают долго и больно», «Робот-маньяк ищет спутника жизни», «Железный Арнольд ночами не спит», «Собачка умирает на тротуаре», — и так далее в том же смысле.
      Рост преступности в городе резко пошел на спад, поскольку бандиты и насильники боялись выходить на улицу. Зато количество наглых преступлений робота росло с каждым часом.
      Даже проститутки, которые, как известно, готовы работать в любую погоду и почти за любые деньги, объявили бойкот и покинули улицы города, наотрез отказавшись на них появляться, пока робот не будет изловлен и уничтожен.
      Нью-Йорк оказался в осадном положении. Улицы опустели. За поимку робота была назначена награда, но все хорошо знали, что охотники на робота будут им обнаружены и пребольно изнасилованы, а может быть и убиты!
      Полиция сбилась с ног, разыскивая ополоумевшего робота. Газетчики провозгласили робота «Королем Страха Нью-Йорка», что уже само по себе было возмутительно. Граждан не возмущает, когда «королями» называют тех, кому все дозволено: главарей мафии, губернатора штата, мэра, наконец. Но какой-то робот!
      Мэр Нью-Йорка Род Симменс близко к сердцу принял всю эту историю. Он был до того возмущен, что готов был лично броситься на поимку робота-маньяка. Но лично бегать за роботом было для мэра проблематично. Мистер Симменс был чрезвычайно толстым человеком, который передвигался на «своих двоих» редко и с большим неохотой. Даже по своему кабинету ездил в кресле на колесиках. Тучность мистера Симменса не входила в разряд его достоинств, но производила благоприятное впечатление на его избирателей.
      Мистер Симменс был добродушным человеком. Он делал все, чтобы чтобы жители Нью-Йорка жили счастливо, богатели и ни в чем не испытывали неудобств. Кроме этого мэр любил кухню «Короля Артура», одного из самых дорогих ресторанов города, куда наведывался всякий раз, когда у него было свободное время. Зачем скрывать? — мэр любил хорошо поесть. Правда, еще поговаривали, что мэр Симменс любит красивых девочек, но во-первых, это только слухи, а во-вторых, кто же их не любит?
      Богатые граждане Нью-Йорка почти что боготворили своего мэра, а он разбивался для них в лепешку. Не удивительно, что мэр Симменс каждый раз переизбирался на новый срок.
      Теперь для него настали трудные деньки. Все газеты сообщали ужасные сведения, жители города были напуганы до судорог. В раздумьях, как бы ему избавить город от страшного робота, мистер Симменс поехал в своем «Кадиллаке» в ресторан «Король Артур». И мало того, что любимый ресторан мэра оказался закрыт из страха перед маньяком, так еще и на обратном пути за его машиной погнался обнаженный и блестевший при свете вечерних фонарей робот. Шофер мэра увеличил скорость, но робот не отставал. Мэр уже успел несколько раз испытать от страха конфуз в свои широкие штаны, и спасло его только «дорожно-транспортное происшествие». Робота сбил автобус.
      Поднявшись с дороги, Арни выволок из кабины водителя и смачно поцеловал его взасос. После чего робот зверски изнасиловал не только водителя автобуса, но тех немногих пассажиров, которые не успели слишком далеко убежать.
      Чудом спасшийся мэр решил, что с роботом пора кончать! Либо он, либо робот, третьего не дано.

      Ровно в полдень побитая полицейская машина, сверкая мигалками, подъехала к огромному небоскребу. Отдуваясь и кряхтя, из автомобиля вылез толстый, начинающий лысеть мужчина в форме. Это был старший инспектор полиции Нью-Йорка Билл Робертс. Он захлопнул за собой дверцу, поправил под мышкой массивную кобуру и взглянул вверх на вереницу уходящих в небо этажей.
      — Понастроили, черт побери! — проворчал он. — Если в этом доме не работает лифт, я геройски погибну, поднимаясь на тринадцатый этаж.
      Разумеется, лифт работал. Билл Робертс нажал на кнопку тринадцатого этажа и стал следить за загорающимися лампочками с номерами. Наконец, загорелся номер тринадцать, створки лифта услужливо распахнулись, и инспектор вышел в длинный, плохо освещенный коридор. Он прошел по коридору, читая надписи на дверях, пока не нашел то, что ему было нужно.
      «Ник Штибельсон. Частный детектив», — скромно гласила табличка на обитой кожей двери. Из-за нее раздавались звуки зажигательного рок-н-ролла.
      — Угораздило же Ника снять офис на такой верхотуре, — проворчал Билл Робертс, остановившись в некотором раздумье. — Впрочем, один плюс в строительстве небоскребов я все-таки усматриваю: если какой-нибудь псих захочет спрыгнуть с крыши, то, пока он долетит до тротуара, к месту падения успеет подъехать похоронная команда. Да и наши ребята успеют подъехать…
      Улыбнувшись своей незамысловатой шутке, инспектор Робертс постучал и, не ожидая приглашения, толкнул дверь ногой.
      — Мое почтение, инспектор! — поприветствовал его сидящий в кресле человек, в котором инспектор сразу же признал частного детектива.
      — Да выключи ты эту чертовщину! — прокричал Билл, пытаясь переорать неизвестную ему звезду рок-н-ролла.
      Ник Штибельсон невозмутимо выключил магнитофон, многоваттные колонки замолчали. Полицейский опустился в мягкое кресло, развалился в нем, как у себя дома, и взглянул на Ника Штибельсона.
      — Слушаешь всяких черномазых, — ворчливо сказал Билл. — Разве это подходящая музыка для белого джентльмена?
      — Ошибаешься, Билл, — возразил Ник Штибельсон. — Этот певец совершенно белый. Более белый, чем наши с тобой задницы.
      — Все равно какой-нибудь ублюдок и наркоман, по которому плачут одновременно и тюрьма, и психушка.
      — Не могу принять твое пари, я с ним не выпивал.
      Ник Штибельсон поставил рюмку, в которой светился коньяк, на стол и вытащил из ящика пачку газет. Частный детектив был молод — тридцать лет для детектива возраст отроческий, но он уже прославился своими громкими делами. Преступления, которые оказывались не по зубам полиции, другим частникам, а иногда даже ФБР, Ник Штибельсон с легкостью раскрывал за три дня.
      Это был невысокий черноволосый мужчина с загорелым лицом. Тоненькие усики придавали его лицу слегка высокомерный вид. Безукоризненный черный костюм усиливал аристократизм знаменитого детектива. Прислоненная к столу, стояла его любимая трость, с которой Ник никогда не расставался. Ходили слухи, что в этой трости хитроумно замаскирован ручной пулемет, так же, как про шляпу детектива было известно, что в ней приделан кулак на пружине, который выскакивает в нужный момент и бьет преступников в нос. Но это, конечно, уже совсем маловероятно.
      — У меня к тебе дело, — кивнул инспектор, на что детектив мягко улыбнулся. Старший инспектор Билл Робертс был старым другом его покойного отца, поэтому частный детектив никогда не отказывался оказать ему услугу и всегда охотно сотрудничал с полицией Нью-Йорка.
      Ник протянул газеты инспектору.
      — Как я понимаю, ты заявился ко мне по поводу сумасшедшего робота?
      «Робот-маньяк», «Полупроводниковый насильник», «Новые жертвы железного Арнольда» — вопили газетные заголовки.
      — Чертовы газетчики! — воскликнул Билл, с отвращением разглядывая фотографии. — Им бы побольше ужасов! Так в чем суть дела, ты знаешь?
      — Только то, что пишут в газетах, — осторожно ответил Ник Штибельсон. — Если у тебя есть еще какая-нибудь информация, я с удовольствием ее послушаю. Не угодно ли коньячку?
      — Ты же знаешь, у меня язва! — Билл отрицательно махнул рукой. — Если не возражаешь, я закурю.
      Полицейский достал толстую сигару, откусил кончик, который выплюнул себе под ноги, и прикурил от зажигалки. Сделав пару глубоких затяжек, он выпустил плотную струю белого дыма, и начал рассказ.
      — История эта довольно-таки запутанная и подозрительная, но в двух словах она звучит так. Один профессор-импотент очень страдал от своего недуга. Сослуживцы его замучили своими насмешками, ну и тому подобное. Вот он и создал робота, точную копию самого себя. Робот начал активно подменять его в постели, и о профессоре пошла слава сексуального гиганта… Он, кстати, именно этого и добивался! Так вот, все шло своим чередом, но тут профессор вылечился и решил сам общаться с женщинами. А робот постоянно вставал у него на дороге, перехватывая всех красоток, которым назначал свидание профессор. Бывший импотент не выдержал и трахнул робота вазой по голове. Но дал он ему чрезвычайно неубедительно… Робот упал, но потом оказалось, что бить надо было посильнее. В железной голове что-то замкнуло, робот изнасиловал самого профессора, а затем президента корпорации, который заехал к нему по делам…
      После этого сумасшедший робот выскочил на улицу в чем мать родила, и с тех пор в городе воцарилась паника. Железный ублюдок насилует всех, кто попадается ему на пути: и женщин, и мужчин, и даже животных! Полиция устраивала ему несколько засад, но пули отскакивают от него, как от бронированного танка! Последняя засада жестоко поплатилась: робот напал на полицейских и всех изнасиловал самым садистским образом. Вся полиция в шоке! Никто не решается устраивать новую засаду — боятся!
      Инспектор Робертс так увлекся своим рассказом и не замечал, что стряхивает пепел своей сигары прямо на неглаженную штанину.
      — Значит, теперь вы решили подставить роботу меня? — спросил Ник, потягивая коньяк.
      — Ну, ты же профессионал! Стоит тебе захотеть, и ты поймаешь его за три дня!
      — Спасибо за доверие, — хмыкнул детектив. — Но боюсь, на этот раз я ничем не смогу вам помочь. Мне как-то не с руки нарываться на железного маньяка! Я никогда не был склонен к таким извращениям…
      — Это ты сейчас так говоришь, — сказал инспектор Робертс и наклонил голову в сторону Ника. — Ну, а что ты скажешь насчет того, что мэр Симменс обещает тебе за ликвидацию робота пятьсот тысяч?
      Ник допил рюмку и аккуратно поставил ее на столик.
      — Полмиллиона?
      — Вот именно!
      — Это хороший аргумент, — кивнул Ник Штибельсон и задумчиво погладил чисто выбритый подбородок. — Что ж, передай мэру, что я поймаю этого маньяка.
      — За три дня?
      — За три дня.
      Знаменитый детектив всегда ловил преступников за три дня!

      Пообещав инспектору Робертсу поймать сбежавшего робота за три дня, Ник Штибельсон ничуть не погорячился. Дело в том, что он был действительно уникальным частным детективом. Ник обладал феноменальной памятью, молниеносной реакцией и проницательным умом, способным влезть в самую головоломную проблему и найти ей оригинальное решение. В свое время его отец работал в спецслужбе по охране президента, и именно от него Нику досталась в наследство дружба сурового инспектора Робертса. А хорошие отношения с полицией никогда не помешают. Достаточно сказать, что за всю его жизнь Ника Штибельсона ни разу не штрафовали за неправильную парковку.
      Частное агентство Ника Штибельсона преуспевало. Прошли уже те времена, когда Ник Штибельсон за двадцать долларов в час сидел ночами в машине, выслеживая для своего клиента какого-нибудь злодея, и раздавая пули и оплеухи направо и налево.
      После двух десятков успешно законченных дел Ник Штибельсон стал браться только за ту работу, которая либо льстила его уму, либо карману.
      Знаменитый детектив часто шутил, что копит деньги на покупку небольшого острова в Тихом океане, где он построит небольшой замок и будет читать на склоне лет детективные романы. Нет, конечно, тогда он тоже будет принимать участие в каких-нибудь расследованиях! Да мало ли есть разных увлечений, когда у тебя много денег!
      Ник преуспевал, и уже несколько раз к нему в фирму просились хорошие детективы, но он предпочитал сам вести все свои дела, думая, что все равно лучше него никто не сможет справиться с каким-нибудь заданием. К тому же у Ника Штибельсона был один близкий друг, который мог бы вполне считаться его компаньоном, ибо он принимал участие во всех расследованиях известного детектива.
      Это был журналист Джон Толкер. Он был плохим журналистом: постоянно путал фамилии и перевивал факты. Зато он считал, что Ник станет самым прославленным детективом в мире, и, немного приукрашивая, описывал все его подвиги. Если Джону приходилось писать статью о каком-нибудь загадочном преступлении, расследование которого сулило неплохие гонорары, он всегда приписывал: «Наверное, никто, кроме знаменитого детектива Ника Штибельсона, не в состоянии распутать это загадочное преступление». Такое окончание статьи было своего рода визитной карточкой Джона Толкера.
      Журналист всегда сопровождал знаменитого детектива в его расследованиях. Лавры доктора Ватсона не давали Джону покоя, и он думал когда-нибудь описать все приключения Ника Штибельсона в серии крутых романов! Толкер даже намеревался переплюнуть доктора Ватсона, в том смысле, что благодаря ему Ник Штибельсон познакомится с какой-нибудь красивой девушкой и та станет его спутницей жизни, может быть, даже принимая участие в его похождениях. Джон сватал своему другу всех симпатичных клиенток, которые нравились ему самому, но пока без всякого успеха.
      После ухода Билла Робертса не прошло и двадцати минут, частный детектив успел только допить коньяк и достать свой кольт, как за дверью послышались торопливые шаги и в комнату влетел Джон Толкер, на ходу скинул шляпу в одно из кресел и встал прямо перед своим другом.
      — И ты согласился?! — воскликнул Джон Толкер, ворвавшись подобно урагану в офис Ника.
      — Знаешь, — начищая свой сорокапятикалиберный кольт, сказал Ник, — эти полмиллиона мне очень пригодятся. Один армянин из Пентагона недавно предлагал за триста тысяч великолепное шпионское оборудование.
      — Да, но робот! Это же опасно! Вчера, — Джон оглянулся на дверь и понизил голос до шепота, — он изнасиловал самого Акулу Додсона!
      — Кто такой Акула Додсон? — поинтересовался Ник, собирая револьвер.
      Джон Толкер умолк. Да, человек, который не знает «короля журналистов» Акулу Додсона, может не бояться железного «короля Нью-Йорка»! Ирландское веснушчатое лицо Джона живо изобразило все мысли, которые проносились в его голове по этому поводу.
      Глядя на изумленного друга, Ник Штибельсон рассмеялся, крутанул барабан кольта и сунул пистолет в кожаную кобуру под мышкой.
      — Да ладно тебе, знаю я твоего Додсона. Но постигшая его участь меня почти не пугает…
      — Это еще почему?
      — Ты же меня защитишь, — съязвил детектив. — Не правда ли?
      — А зачем тебе револьвер? — спросил Джон. — Уж не собираешься ли ты из него подстрелить этого железного монстра?
      — Не собираюсь. Но иметь под рукой заряженный кольт еще никогда не вредило моему здоровью, — молвил частный детектив. — Надеюсь, на этот раз ты не будешь меня сопровождать в таком опасном деле?
      — Вот еще! — обиделся Джон. — Тебе, значит, можно ловить робота, а я буду в стороне? Нет, так просто ты от меня не отделаешься!
      Джон Толкер снова вспомнил о том, что ему еще предстоит писать серию романов о расследованиях Ника, и на его лице появилось самое упрямое выражение, на которое он был способен.
      — Ну, ну, — улыбнувшись, сказал Ник Штибельсон. — Ровно в пять у меня назначена встреча с профессором, создателем робота. Ты едешь?
      — Еду! — решительно сказал журналист и вскочил с кресла.
      После того, как Ник Штибельсон повесил на дверь табличку «Просьба не беспокоить. Детектив думает!», друзья спешно покинули офис.

      Встреча с профессором была назначена в забегаловке «Мертвый кореец». Хозяин забегаловки — огромный, похожий на гориллу ветеран войны в Корее — выставил на стойку бара крупнокалиберный пулемет и похвалялся, что робот к нему не сунется, а если сунется, то он разнесет его на составные шестеренки. Были эти слова пустой похвальбой или нет, но робот, действительно, не приходил в забегаловку. Пожалуй, «Мертвый кореец» было единственным заведением во всем Нью-Йорке, куда люди не боялись приходить, дабы пропустить пару рюмочек виски, запив это несколькими кружками пива.
      В прокуренном зале забегаловки, не умолкая, спорили о том, когда изловят робота и скольких человек тот уже успел изнасиловать.
      — Введут танки! — вещал лысый старик с желто-пергаментной кожей на черепе. — Черта с два этот мерзавец изнасилует танк!
      — А что толку? — возражал потный толстяк с мутными глазками. — Робот скроется в переулках, поди найди его там на танке!
      Хозяин стоял за стойкой и, усмехаясь, тряпочкой протирал ствол пулемета.
      Звякнул колокольчик на двери, и в заведение вошли Ник Штибельсон и Джон Толкер. Ник обвел острым взглядом зал, приметил в темном углу профессора Швацца, кивнул и прошел к стройке.
      — Два пива, — заказал он.
      Хозяин оторвался от пулемета и налил две кружки.
      — Странно, что здесь так много народу, — хмыкнул Джон.
      — Ничего странного! — отозвался бармен. — Мой пулемет защитит всех от железного ублюдка!
      — Да, это здесь. Но для того, чтобы сюда прийти, надо походить по улице, а там вашего пулемета нет.
      — Разве это мои трудности? — справедливо заметил бармен.
      — Логично, — согласился Джон и взял свою кружку.
      Ник также взял кружку и сказал:
      — Представьте, что сюда вошел человек, прошел к стойке, заказал пива, вы отвернулись, чтобы налить, человек хватает ваш пулемет и заявляет что он — робот, после чего всех тут насилует.
      Оставив бармена в изумленной задумчивости, друзья прошли к столику профессора Швацца.
      — Здравствуйте, профессор, — поздоровался детектив, присаживаясь.
      — Здравствуйте, — вяло отозвался профессор. За прошедшие дни он постарел лет на десять. Небритые щеки были покрыты щетиной, глаза ввалились. При каждом упоминании окружающих о роботе Арнольд Швацц вздрагивал и вбирал голову в плечи.
      Ник сразу перешел к делу.
      — Профессор, — спросил он. — Много ли надо времени и средств, чтобы создать робота-женщину?
      — Ну, — замялся профессор, — у меня еще осталось несколько запчастей от Арни. Я думаю, на женщину хватит. Ей ведь не нужно быть такой же умной… А зачем вам женщина?
      — Очень просто! — ответил Ник. — В определенном месте у нее мы разместим мину. Робот, конечно, не пройдет мимо такой соблазнительной милашки, нападет, начнет насиловать, в результате чего мина сработает, и ваш Арни разлетится на мелкие части!
      — Гениально! — воскликнул Джон.
      Профессор смущенно потупился.
      — Понимаете, мистер Штибельсон… В Арни я вложил так много дорогостоящего оборудования, миллиона на полтора… И это оборудование принадлежит не мне, а фирме… Меня могут отдать под суд…
      — Лучше вас под суд, чем весь Нью-Йорк под робота, — съязвил Джон и обвиняюще посмотрел на профессора, словно взяв на себя роль общественного обличителя.
      — Хорошо, — согласился детектив. — Мину ставить не будем. Но капкан-то поставить можно? При нападении робота капкан захлопнется, да и женщина схватит его в железные объятья рук, тут подбежим мы и долбанем ему по голове чем-нибудь более тяжелым, чем в первый раз.
      — Гениально! — восхитился Джон Толкер, глядя на своего друга сияющими от восторга глазами.
      — Это можно, — кивнул профессор. — Женщину с капканом я смогу сделать за два дня. Арни я создавал целый год, но теперь технология известна, и запчастей у меня осталось достаточно много, да и для женщины их надо не так много…
      — Проблема только в том, где поймать этого ублюдка, — задумчиво протянул Ник.
      — О, Господи! — воскликнул профессор и вскочил.
      — Что такое?
      — Джейн Блензи! Он, еще когда не сошел с ума, хотел ею заняться! Мистер Штибельсон! Ей грозит смертельная опасность!
      — Вот и решение проблемы, — сказал Ник. — Там мы и устроим засаду. И робота-женщину вы создадите похожую на Джейн. Да сядьте вы, профессор! Если робот ее до сих пор не изнасиловал, то пять минут ничего не решат, а если изнасиловал, то и подавно некуда торопиться.
      — Как вы хладнокровны, — нетерпеливо молвил Швацц. — А вокруг дома Джейн, возможно, бродит свихнувшийся робот!
      — Мы сейчас поедем, заберем Джейн из ее дома, пусть поживет некоторое время там, куда робот не сумеет проникнуть, допустим, у меня в офисе или у вас в лаборатории. Тем временем вы сделаете ее железную копию. Кстати, нельзя ли изобрести какое-либо излучение, чтобы привлечь внимание робота, если сам он забудет посетить миссис Блензи?
      — Да, есть такое излучение, — профессор дрожащей рукой поставил кружку на стол. — Я его использовал в конструкции Арни, чтобы он соблазнял женщин. Можно сделать наоборот и…
      — Технические детали меня не интересуют, — прервал его Ник.
      — Господа! — объявил бармен. — Заведение закрывается!
      — Это почему? — раздались недоуменные возгласы.
      — Из-за робота, — пояснил хозяин, заворачивая пулемет в мешковину и пряча под стойку. — Против него пулемет не поможет!
      — Это еще почему?
      — Он похож на человека. Войдет, закажет пива, а сам тем временем ухватится за пулемет, и всех нас того…
      — Елки-палки! — воскликнули перепуганные посетители. — Это мы тут такой опасности подвергались!
      Зал быстро опустел.
      — Итак, профессор, — сказал Ник на выходе из заведения, — давайте съездим к мисс Блензи и посмотрим, не появлялся ли у нее робот.
      — Едем! — подпрыгнул Арнольд Швацц. — И побыстрее! Пока робот до нее не добрался!
      — Как бы этот поганец не добрался до нас, — пробурчал Джон Толкер, усаживаясь на заднее сидение, — не знаю, как эта Джейн, а я свое собственное изнасилование не переживу! Черт, и почему это каждый раз я встреваю в какое-то опасное дело? Что у меня за натура?

      Машина Ника промчалась по пустынным улицам. Нью-Йорк был, как в осаде. Редкий горожанин, испуганно оглядываясь по сторонам, выскакивал из дома, торопливо бежал к закрытому магазинчику, долго стучался у черного входа, объясняя, что он не робот, получал бутылку молока с батоном хлеба, и так же торопливо возвращался назад. Казалось, что даже воздух в городе пропитан страхом перед сумасшедшим роботом.
      Возле дома Джейн Блензи профессор выскочил из машины и, поднявшись по ступенькам, позвонил в дверь.
      — Джейн! — воззвал он. — Откройте, пожалуйста! Это я, Арнольд Швацц!
      — Профессор! — послышалось из-за закрытой двери. — Я вам уже пятый раз говорю, перестаньте меня преследовать! Думаете, раз вы переоделись, то через две минуты после вашего ухода я брошусь в ваши объятия? Уходите, иначе я позвоню в полицию!
      К профессору подошли Ник Штибельсон и Джон Толкер.
      — Похоже, он здесь уже был, — сказал детектив. — И не один раз, — подтвердил Джон. — Странно, что робот не додумался выломать дверь, для его железных кулаков — это вообще раз плюнуть.
      — Видимо, профессор Швацц сделал его слишком человечным, — заметил Ник Штибельсон.
      — А я бы на месте робота давно бы уже выломал все двери и изнасиловал весь квартал… Двери в наших домах такие ненадежные!
      — Не говори глупостей, Джон, — бросил частный детектив. Швацц снова забарабанил в дверь.
      — Откройте, Джейн! Вам угрожает опасность!
      — Профессор, я звоню в полицию!
      — Мисс Блензи! Полицейские так напуганы роботом, что вряд ли сюда приедут, — мягко сказал Ник. — Но, если вам угодно, частный детектив к вашим услугам.
      — А вы что тут делаете? — подозрительно поинтересовалась Джейн.
      — Мисс Блензи, неужели вы не знаете, что из лаборатории профессора Швацца сбежал человекоподобный робот, один в один похожий на самого профессора, но сильно подвинувшийся на сексуальной почве?
      — Что вы говорите!
      — Вы что, не читаете газет и не смотрите телевизор?
      — Я решила отдохнуть от цивилизации и переклеить у себя в доме обои…
      — Может, вы нас все-таки впустите? Судя по вашим словам, робот-маньяк бродит сейчас неподалеку.
      С сухим щелчком повернулся ключ, дверь отворилась. Ник Штибельсон, Джон Толкер и профессор Швацц прошли в маленькую, но хорошо обставленную гостиную.
      Едва удостоив взглядом бедного профессора, миссис Блензи обратилась к Нику Штибельсону:
      — Я вас знаю. Года три назад вы расследовали запутанное дело о похищении алмазов в ювелирной фирме, где работает моя подруга. Если бы не это обстоятельство, я бы вам не открыла.
      — Тогда нам пришлось бы сломать дверь и увезти вас отсюда силой, — сказал Ник.
      — Но это не по-джентельменски!
      — Что поделаешь! Если мы вас сейчас не увезем, робот в конце концов сломает дверь и… Я сомневаюсь, что вам доставит удовольствие то, что он может сделать с вами.
      — А что он может со мной сделать?
      — Об этом вы прочитаете потом в газетах…
      Мисс Джейн недоверчиво посмотрела на частного детектива, а потом предложила:
      — Хотите кофе?
      — Лучше нам побыстрее отсюда уехать, — сказал Джон, — а кофе мы можем и дома попить!
      — Да, здесь очень опасно! — воскликнул Швацц и запнулся. Лицо его побледнело, словно профессор вспомнил о чем-то неприятном.
      От входной двери послышался стук и голос профессора Швацца.
      — Милая Джейн! Это я, ваш любимый Арни!
      — А вот и наш приятель, — сказал Ник Штибельсон, посмотрев в окно из-за занавески.
      Робот был одет в какие-то лохмотья, всколоченные волосы делали его похожим на панка, глаза безумно светились.
      — Значит, это правда, — тихо вымолвила пораженная Джейн, глядя то на профессора Швацца, то на его двойника. — А я полагала, вы это придумали, чтобы помирить меня с профессором.
      — А вы разве поссорились? — поинтересовался Ник.
      Профессор смутился.
      — Да, я на него обиделась, — сказала Джейн. — И он знает, за что!
      — Но я здесь не при чем! Это был вовсе не я! — Арнольд Швацц молитвенно сложил руки. — Это робот соблазнил миссис Фондброкер! Но все равно, простите меня, Джейн…
      — Сейчас не время устраивать сцены, — заметил Ник. — Из этого дома есть запасной выход?
      — Нет. Но можно вылезти через окно…
      — Логично.
      За дверью слышались завывания Арни.
      — Джейн! Любимая! Откройте дверь, и я покажу вам, что такое настоящий секс! — робот так сильно стучал в дверь, что она жалобно затрещала.
      — Похоже, что он все-таки сломает дверь и всех изнасилует, — мрачно заметил Джон Толкер.
      Ник задумчиво потер подбородок.
      — Быстро идите на кухню и вылезайте в окно, — сказал он. — Только постарайтесь не шуметь, чтобы не привлекать его внимания.
      — Но машина стоит перед входом! Как мы в нее сядем? — спросил Джон. — Если мы пойдем пешком, этот поганец нас обязательно догонит.
      — Вылезайте в окно, а потом быстро идите к машине. А я тем временем заманю робота в дом. Как только он скроется за дверью, заскакивайте в машину и заводите мотор!
      — А как же ты? — заволновался Джон.
      — Я выскочу через секунду после того, как вы заведете мотор. Если мы сразу же рванем с места, у нас есть шанс оставить робота с носом.
      Ник проводил всю компанию до кухни, затем вернулся к входной двери, которая уже пошла трещинами от сильных ударов робота.
      — Никого нет дома! — голосом диктора последних новостей объявил Ник.
      Арни остановился в изумлении.
      — А кто тогда говорит?
      — Автоответчик.
      — Автоответчики бывают только по телефону, — сказал грамотный робот.
      — Много ты понимаешь! — ответил детектив. — Я — новый секретный автоответчик для жилых помещений. Поймет твоя глупая голова, что никого нет дома или нет?
      — А ну, открывай! — грубо приказал Арни.
      — Мне было сказано, не открывать двери разным уродам, — ответил Ник, потихоньку открывая замок. — Вы, случайно, не урод?
      Робот в ярости бросился всем телом на дверь, которая с готовностью распахнулась. Не ожидая этого, Арни влетел в прихожую и протаранил головой шкаф. После полученной контузии робот рухнул на пол и обиженно застонал.
      — Отдохни! — сказал Ник и, выскочив на улицу, захлопнул дверь, после чего припустил к машине, где уже сидели его приятели.
      Звериный рык послышался из дома, мощным ударом робот выломал дверь и появился на улице.
      — Вперед! — скомандовал детектив, оказавшись в машине. Джон нажал на газ, и машина с визгом скрылась за поворотом, оставив робота наедине с его проблемами.
      — Вы меня спасли! — воскликнула Джейн, обращаясь к Нику.
      — Благодарите профессора, — отозвался тот. — Если бы не он, я даже не знал бы о вашем существовании.
      — Спасибо, профессор, — тихо сказала мисс Блензи.
      — Да не за что, — так же тихо ответил смущенный Арнольд Швацц.

      За окнами корпорации «БРС» светало. Раньше по ночам в этом девятиэтажном здании находились только три охранника и два ночных сторожа, которые должны были регулярно обходить все этажи и проверять на дверях печати. Это была хорошая работа, но надо заметить, что сны в этом здании снились просто отвратительные.
      В эту ночь во всех помещениях лаборатории Отдела Реализации вовсю горел свет. Здесь в поте лица трудился профессор Швацц, который впаивал микросхемы в необычайно сложную конструкцию, разложенную на столе. Джейн Блензи иногда сверяла по дневникам расчеты профессора и варила ему время от времени кофе, а Ник Штибельсон сидел в кресле перед дверью, ведущей в кабинет Швацца. Детектив посвятил свое времяпровождение разгадыванию хитроумных кроссвордов. Вообще-то, он терпеть не мог кроссворды, но что еще прикажете делать, когда кольт начищен, а спать вроде бы не полагается? Стопа газет с кроссвордами быстро перемещалась со стола на пол, поскольку частный детектив знал все запутанные и труднозапоминающиеся слова, которые только существовали в английском языке.
      Кроме них в приемной Отдела Реализации, где стояли столы секретарш, телефоны и компьютеры, сидели двое полицейских, которые по приказу инспектора Робертса охраняли лабораторию профессора Швацца от непрошеных гостей. А гости могли и появиться, поскольку именно профессора многие жители Нью-Йорка винили во всем случившемся. Понимая свою вину, профессор Швацц старался сделать все возможное, чтобы к утру закончить женщину-робота, предназначенную для поимки свихнувшегося Арни.
      Полицейские развалились в глубоких кожаных креслах и с постепенно утихающим азартом играли в карты. Два часа назад по тому, как карты бросались на стол, можно было определить, что они играют в самую бездарную игру, именуемую «очко». Начиная с семи утра, в приемной время от времени трезвонил телефон, тогда полицейский по имени Майкл Джонсон ругался и хватался за трубку, чтобы пробурчать что-нибудь грубое и неутешительное.
      К восьми тридцати нервы Майкла Джонсона были уже на пределе.
      — Да! — рявкнул он на очередной звонок. — Нет! Никакого профессора Швацца здесь нет, не было и не надо!
      Он бросил трубку и повернулся к своему напарнику, который носил имя Алекс Маккартни.
      — Достали уже эти репортеры, — сказал он раздраженно. — Никогда больше не подпишусь ни на одну из газет!
      — Можно подумать, ты их когда-нибудь читаешь, — пошутил Алекс, прикуривая сигарету, зажатую между вставными железными зубами.
      — Конечно, читаю, — обиделся Майкл. — Там публикуют программу телепередач!
      Он снова взял в руки карты, брошенные на стол при звонке телефона и зевнул.
      — Ну, сколько там у тебя?
      — Девятнадцать.
      — Значит, мое! — осклабился Майкл и, показав напарнику свои карты, глянул на часы. — Ого! Уже восемь часов утра! Я больше не могу!
      — Как хочешь.
      Алекс убрал в карман колоду карт, а Майкл сгреб со стола гость мелочи и тоже закурил. С минуту они молча пускали сигаретный дым, строя в воздухе замысловатые фигуры.
      Это были как раз те полицейские, что прибыли на место происшествия в дом профессора Швацца и с которыми позднее так невежливо обошелся робот Арни. Оба всю ночь были неразговорчивы, говорить было не о чем, поскольку вся беседа сводилась к строке «Какая же сволочь этот робот, а также профессор Швацц и частный детектив Ник Штибельсон!» Под утро полицейского Алекса Маккартни осенило, кто во всем виноват.
      — Какая же сволочь этот Билл Робертс! — сказал он важно своему напарнику. — Вечно найдет для нас самую грязную работенку!
      — Точно! — поддержал его Майкл Джонсон, закинув ноги на стол, где стояли пять разноцветных телефонов, два факса и большой персональный компьютер. — Нет бы послать нас в какой-нибудь публичный дом, или шугануть наркоманов, или, на худой конец, арестовать какого-нибудь мафиози, который может дать нам откупные. Так нет же! Он присылает нас охранять никому не нужного полоумного профессора!
      Приятели покосились на стеклянную дверь, ведущую в лабораторию, из-за которой всю ночь доносились странные шумы и стуки механизмов. — Частный сыщик тоже хорош, — проворчал Алекс, который, как и все полицейские, терпеть не мог конкурентов-частников. — Дают лицензию кому попало! Этак и я завтра стану частным сыщиком, буду сидеть в офисе, трахать клиенток и стрелять из блестящего пистолета по прохожим… Попал бы он к нам, я бы его живо посадил в камеру к огромным неграм-гомосекам, тут-то с него вся спесь и слетела бы! Уж очень он высокомерный, такие долго не живут.
      — Точно! Кто-нибудь его обязательно пристрелит. И одним конкурентом для тебя станет меньше, — пошутил Майкл и оглушительно зевнул.
      В комнату к полицейским вошла Джейн Блензи с подносом, на котором стояли две больших чашки с кофе и лежала на пластмассовой тарелочке пара сэндвичей.
      — С добрым утром, ребята! Как вам спалось?
      — Поспишь тут в таком шуме, — недовольно буркнул Алекс. — О, кофе! Это нам?
      — Тебе, Майкл, и тебе, Алекс! — ответила Джейн нараспев и поставила еду на стол перед полицейскими, потянувшимися носами к подносу. — Мистер Ник Штибельсон просил напомнить вам приказ мистера Робертса, что начинается рабочий день и в эту комнату в девять часов придут работать секретарши. Под каким-нибудь предлогом их лучше удалить из комнаты, так как в лаборатории ведутся секретные работы! А еще могут зайти неугодные посетители — разные там репортеры или гангстеры, так что вам надо быть настороже и никого в лабораторию не пускать.
      — Не пустим! — веско заявил Майкл. — Я пристрелю даже почтальона со срочной телеграммой!
      — Что-то вы плохо выглядите, — заметила Джейн. — Так и не ложились? Ведь вы должны были дежурить по очереди.
      — Интересно, как бы мы тогда играли в карты? — задумчиво поинтересовался Алекс.
      — Ах, да! Простите! Я сказала глупость, господа! — улыбкой ответила Джейн. — Мне пора. Следите за посетителями. Успех нашего предприятия находится в ваших руках.
      Джейн вернулась за стеклянную дверь.
      — Один нормальный человек в этом здании, и та девушка.
      — Красивая, — определил Алекс, проводив Джейн своим немигающим, как у удава, взглядом. — Интересно, что она делает после работы?
      Около девяти в комнате начали появляться секретарши: брюнетка, блондинка, две рыженьких и еще одна в парике, лет пятидесяти — пятидесяти одного. Стреляя глазками на мужественных полицейских, девушки усаживались на свои рабочие места, включали компьютеры, красили губы и звонили по телефону. Глядя на красивых молоденьких секретарш, Майкл и Алекс приосанились, приняли как можно более грозный вид защитников порядка и демократии.
      — Что случилось? — спросила коротко стриженная девушка у Алекса. — Кого-нибудь убили?
      — Пока нет, — флегматично ответил Алекс.
      — А кого должны убить?
      — Я так думаю, что профессора Швацца, — Алекс радостно ухмыльнулся, приглядываясь к девушкам. — Я ни капельки не удивлюсь, если его кто-нибудь да пристрелит! Ведь это именно он выпустил на улицы нашего города железного ублюдка, который всех насилует!
      — Ох! — выдохнули секретарши, которые с большой опаской шли сегодня на работу.
      — Меня он пока не изнасиловал, — похвасталась коротко стриженная.
      — Хорошо что я не женат, — заметил Алекс, с намеком поглядывая на краснеющих секретарш. — Этот ублюдок мог бы поиметь мою жену! Этого я бы не пережил.
      — А я женат, — сердито буркнул Майкл, закуривая новую сигарету.
      — Это просто праздник для твоей жены, — сказал Алекс.
      — Кстати, девушки, — лениво молвил Майкл, поглаживая ствол своего пистолета, — сюда с минуты на минуту могут заявиться нежелательные гости, вполне возможна перестрелка, мне это, конечно, все равно, но вы бы лучше поискали себе другое место для работы.
      Секретарши вскочили и бросились на выход.
      Алекс кинул мимолетный взгляд на пышные формы пробегающей мимо брюнетки и громко спросил:
      — А что вы делаете сегодня вечером?
      — Я? — все девушки с готовностью обернулись к Алексу.
      — Я имею в виду вон ту брюнетку, — сообщил Алекс и улыбнулся выбранной девушке.
      — Сегодня вечером я совершенно свободна! — сообщила девушка, улыбаясь в ответ.
      — Очень хорошо, — потер руки Алекс. Он встал и приблизился к секретарше с намерением, не откладывая в долгий ящик, поцеловать ее в губы. — Меня зовут Алекс, а вас?
      — Мэгги, — представилась девушка.
      — Какое славное имя! — воскликнул полицейский и поперхнулся, отчетливо разглядев толстый слой косметики на некрасивом лице. Мэгги была вовсе не так хороша собой, как ему показалось при взгляде со спины. — Надеюсь, Мэгги, что у вас все-таки найдется какое-нибудь неотложное дело, поскольку я весь вечер буду занят перестрелкой с бандитами…
      Фыркнув, брюнетка выскочила вслед за остальными девушками, а Майкл весело заржал.
      Полицейские только намеревались поскучать, как в комнату, хлопнув дверью, стремительно вошел президент корпорации «БРС» Джек Фондброкер. Сегодня утром Джек Фондброкер выглядел не слишком импозантно. Нетрудно было заметить, что президент корпорации небрит, костюм на нем помят, а его надменное лицо дергается от гнева.
      Не задерживаясь, мистер Фондброкер направился к дверям в лабораторию.
      — Эй, мистер! Вы куда? — Майкл приподнялся с кресла и загородил дверь.
      — Можете не вставать, — отмахнулся Фондброкер. — Я — Джек Фондброкер, президент этой фирмы.
      — А по мне хоть Фараон Московский.
      — Господин полицейский! Вам это, конечно, будет очень трудно понять, но все-таки потрудитесь усвоить четыре слова: меня ждет профессор Швацц!
      — Не велено! — упорствовал Алекс.
      — Если вы собираетесь упорствовать, нам придется вас пристрелить, — пояснил его мысль Майкл.
      Джек Фондброкер нахмурился.
      — Я лично сообщу о вашем возмутительном поведении инспектору Робертсу. Он меня очень хорошо знает.
      — Сообщите, — равнодушно согласился Майкл.
      — Надеюсь, что после этого он вручит нам значки детективов, — хмыкнул Алекс Маккартни и заметил, — именно по приказу инспектора Робертса мы не можем вас пустить к профессору Шваццу, — и, подумав, добавил, — сэр!
      Недовольный Фондброкер, что-то ворча о каком-то ордере и каких-то ублюдках, удалился прочь. Майкл и Алекс отошли от двери и снова уселись в полюбившиеся им кресла.
      Следующий визитер также стремительно ворвался в приемную и попытался пройти в лабораторию, но и он натолкнулся на непреклонных стражей.
      — Сюда нельзя! — предостерегающе прикрикнул Алекс, показывая полицейский значок и пистолет.
      Непрошенный гость остановился в испуге.
      — Ба! Да это же актер Дэвид Белуни! — воскликнул Майкл. — Моя жена от него без ума! Эй, Дэвид, можно автограф?
      Польщенный актер протянул Майкл визитную карточку, на которой написал пару теплых слов. — Вам понравился мой последний фильм «Крик из подвала»? — поинтересовался он.
      — Еще бы! Правда, моя жена считает, что это будет действительно ваш последний фильм! По крайней мере, у Стила Спивенберга.
      — Ерунда! Я лучший друг Стила, он мне всегда дает главные роли!
      — А еще мне очень понравилось, как вы сыграли графа Дракулу! Скажите, а вы действительно пили у этого урода кровь?
      — Нет. Это был просто кетчуп!
      — Мистер Белуни, а какую роль вы бы хотели сыграть больше всего? — спросил Алекс.
      — После Гамлета, я хотел бы сыграть роль Рэмбо. Помните старый фильм? Тот актер сыграл эту роль как-то крайне неубедительно. Я не верил ни одному его слову. Ну и, конечно же, я хотел бы окончить наш совместный фильм с Барбарой Порни. Недавно мы с ней опять неплохо провели время…
      — Ну и как она была? — спросил Алекс, осклабившись и глуповато подмигивая Белуни, который таким же глуповатым подмигиванием ответил полицейскому.
      — Она была превосходна. Представь себе, дружок, девочку, только что сошедшую с экрана… У нее на уме один секс, больше ей ничего не надо. Вот таких женщин я люблю…
      — Говорят, у нее парафиновая грудь? — спросил Майкл.
      — Если у нее парафиновая грудь, то у тебя парафиновый член! — возмутился Дэвид, считающий себя в таких вещах знатоком. — Грудь — самая настоящая. Особенно левая.
      — А какой у нее размер груди? — не унимался Майкл.
      — Ну, побольше чем у тебя, — пошутил над партнером Алекс.
      Дэвид Белуни стал выражать определенное нетерпение.
      — Вообще-то, я занес для профессора Арнольда Швацца книгу, которую он просил для своего исследования, — сказал Белуни. — Надо бы отдать.
      — Так отдайте, — широким жестом повел Майкл в сторону лаборатории.
      — Эй… — Алекс толкнул его локтем. — А приказ?
      Не мешкая, Белуни обворожительно улыбнулся полицейским и скрылся за стеклянной дверью, на ходу доставая из кармана миниатюрный блестящий четырехзарядный браунинг. Такие пистолеты называют «дамскими», видимо, из-за того, что женщины не могут нажать на курок больше четырех раз.
      Белуни плотно закрыл за собой дверь и, повернувшись, застыл. В кресле у окна он обнаружил частного детектива Ника Штибельсона, внимательно изучающего этикетку на бутылке шампанского.
      — Руки вверх! И становись лицом к стене! — гробовым голосом, как это делается в гангстерском фильме, произнес актер и прицелился в голову Ника Штибельсона.

      Глядя на направленный на него пистолет, Ник Штибельсон удивленно приподнял брови: неужели вошедший человек настолько невоспитан, что поднимет его с нагретого кресла?
      — Это вы мне? — поинтересовался детектив. — Руки вверх, я сказал! — произнес актер стальным голосом гангстера, насильника и похитителя детей. — Подними свою задницу и живо вставай лицом к стене!
      — Давненько я не слышал этих жизнеутверждающих слов, — ласково молвил Ник, так и не надумав поднимать руки. — В последнее время в фильмах принято говорить: «Руки вверх или будешь иметь дело с моим адвокатом!», «Закрой свой компостер, иначе дантист тебе больше не понадобится» и так далее… Сколько есть красивых, загадочных и заставляющих как следует задуматься выражений, и вдруг от такого известного актера — такая банальщина! Кто писал для вас сценарий? Как только не стыдно!
      Ник Штибельсон тряхнул бутылкой шампанского, ударив донышком о свое колено. Из бутылки с шумом вылетела пробка и угодила Белуни прямо в лоб. От растерянности актер выпустил пистолет и двумя руками схватился за голову. Пистолет упал как раз на его ногу, и Дэвид, вскрикнув, запрыгал на одной ноге и чуть было не упал. Частный детектив был тут как тут и вывернул руки актера за спину.
      — Отпустите! Мне больно! — заорал Белуни, пытаясь вырваться из стальных объятий частного детектива.
      — Никогда больше не наставляй на меня пистолет, парень. Очень я это не люблю, — внушительно посоветовал Ник Штибельсон, после чего бросил Белуни в кресло, подобрал пистолет и, подойдя к столу, налил себе шампанского. С теми, кто наставлял на него пистолет, известный детектив разговаривал как со школьниками.
      Дэвид резво вскочил и выхватил из кармана раскладной нож. С сухим щелчком нож выплюнул лезвие.
      — Не подходи! Убью! — подпрыгивая на месте, закричал Белуни.
      — Теперь он угрожает мне ножом, — вздохнул Ник и, отхлебнув глоток, ударом ноги выбил нож из руки незадачливого визитера.
      Следующий удар в живот повалил Дэвида на пол. Детектив отпил еще глоток из бокала и подошел к поверженному противнику. Обыскав актера, Ник нашел в одном из карманов маленькую, но увесистую резиновую дубинку, а в другом — мотоциклетную цепь, хорошо смазанную и завернутую в газету.
      — Однако, — покачал головой Ник Штибельсон, — я и не знал, что подобные штучки так популярны в Голливуде! И что думает по этому поводу твоя девушка? Неужели ей действительно нравится, когда ты привязываешь ее цепями к кровати?
      — Послушайте, мистер! — воскликнул Дэвид Белуни. — Против вас я ничего не имею! Мне просто нужен профессор Арнольд Швацц.
      — Швацц занят. Я за него. А в чем вообще дело, приятель? — спросил Ник, протягивая герою руку, чтобы тот встал.
      — Профессор — гад, я хотел его просто попугать, а если и пристрелить, то случайно, так сказать, непреднамеренно…
      — Чем же он тебе так досадил?
      — Из-за этого негодяя я потерял свою лучшую роль. Стил подписал с ним контракт.
      — Контракт он подписал не с профессором, — усмехнулся Ник, — а с роботом. И этот робот — сумасшедший. Так что не переживай. Эта идиотская роль снова достанется тебе со всеми потрохами.
      — Вы думаете?
      — Режиссер сам приползет к тебе и будет умолять играть дальше.
      — А если Стил предложит контракт профессору?
      — У Швацца хватает дел и без этого.
      — А вдруг он все же согласится?
      — Арнольд Швацц никогда не опустится до того, чтобы играть в дешевых голливудских фильмах.
      — О, это приятная новость! — Дэвид Белуни заметно повеселел. — У вас там не осталось шампанского?
      Ник протянул актеру бутылку. Показывая себя большим авангардистом, Белуни приложился к бутылке и стал пить прямо из горла. Когда актер оторвался от шампанского, его глаза уже светились счастливой незамутненностью звезды Голливуда.
      — Вечно ваш друг, — пожал он руку детективу. — Если когда-нибудь понадобится моя помощь, звоните! Дэвид Белуни будет тут как тут!
      — Сомневаюсь, что это когда-либо произойдет, но все равно, спасибо, — ответил Ник Штибельсон.
      Успокоенный полученной информацией, Дэвид захватил бутылку шампанского с собой и пошел по своим делам.
      Из соседней комнаты, откуда всю ночь доносились звуки и пахло паяльником, вышел утомленный профессор Швацц.
      — Ну как робот? — спросил Ник.
      — Все готово, — довольный собой, ответил профессор. — Осталось только придумать для нее имя. Хотите быть крестным отцом?
      — Нет, не хочу, — сознался Ник, вспомнив только что ушедшего актера. — Назовите лучше сами.
      — В голову ничего не приходит, — сказал Арнольд. Я хотел бы назвать ее Джейн, но боюсь, настоящая Джейн не так поймет…
      — Возьмите газету, — посоветовал детектив. — Откройте на странице светских сплетен и найдите первое попавшееся женское имя.
      — Хорошая мысль!
      Профессор достал из стола старый номер «Таймс» и, открыв наугад, нашел:
      — Джина… Можно назвать ее, например, Джина…
      — Неплохо, — одобрил Ник Штибельсон.
      Вошла Джейн Блензи, всю ночь помогавшая профессору, и села в кресло рядом с Ником.
      — Сейчас покажу вам нашу новорожденную, — воскликнул профессор и скрылся в соседней комнате.
      — Устали? — мягко спросил детектив у Джейн.
      — Немного, — ответила девушка. — Приходилось то сидеть неподвижно, то наговаривать на магнитофон какие-то фразы…
      Профессор вернулся с новым роботом. Джина была похожа на Джейн, как две банкноты одной серии.
      — Здравствуйте, господа! — сказала вежливая Джина.
      — Вот это да! Мое зеркало! — вскричала Джейн. — Только намного красивее, чем я.
      — Да, сделано неплохо! — отозвался Ник, осматривая ловушку для сумасшедшего Арни. — На вашем месте, Джейн, я бы бросился на шею Арнольда Швацца, чтобы звонко поцеловать его в ухо.
      — За что?
      — За любовь к своему делу. Создать такую конструкцию, я бы даже сказал, произведение искусства, может только человек, который не лишен любви к оригиналу.
      От неожиданной прозорливости Джейн и Арнольд смутились.
      — А что здесь был за шум? — спросил профессор.
      — Приходил некто Дэвид Белуни, актер. Робот Арни выжил его из фильма. Дэвид имел желание пристрелить вас из браунинга. Но передумал.
      — Пристрелить? Меня? — удивился профессор Швацц. — И что его остановило?
      Детектив тонко улыбнулся.
      — Я его убедил.
      — Мистер Штибельсон! Вы спасли мне жизнь! Если бы не вы, он бы действительно пристрелил меня! Я видел этого шизофреника в каком-то фильме. Он там всех убивал. Я ваш вечный должник.
      — Это просто моя работа, — простодушно ответил Штибельсон. — Ну что же, робот удался. Я бы перепутал. Арнольд, а вы сделали пульт управления, как я вас просил?
      — Да, разумеется. С этим роботом никаких хлопот не будет, — сказал Швацц и показал детективу пульт. — Вот эта красная кнопка полностью выключает Джину, а вот эта зеленая отключает капкан. Это чтобы мы могли потом освободить Арни и разобрать его на детали. Пульт действует на расстоянии до двух километров. — Отлично!
      — Может быть, мы поедем ко мне? — предложил профессор. — У меня в подвале есть испанское вино 1943 года. Мадера. Из коллекции моего отца. Так сказать, за успех нашего предприятия…
      — Что ж, — рассудительно сказал Ник Штибельсон. — За успех можно немножко и выпить. Перед важным делом всегда полезно отдохнуть и расслабиться. Поехали. Джейн, а вы останетесь здесь. Я договорюсь с полицейскими, чтобы они вас посторожили, и при этом к вам не приставали…
      — Нет, без вас мне страшно, Ник. — возразила девушка. — Возьмите меня с собой!
      — Ну, хорошо. Поедем все вместе. Джину мы пока отключим и повезем в ящике. У вас есть подходящий ящик, профессор?

      Обливаясь потом от непривычной работы, полицейские Майкл и Алекс перетащили ящик с Джиной в фургон Ника Штибельсона и стали терпеливо ждать дальнейших указаний.
      Из здания корпорации вышли Ник Штибельсон, профессор Швацц и Джейн Блензи. Спустившись по лестнице, они направились к машине.
      Неожиданно взревел мотор, и стоящий неподалеку красный «Феррари», за рулем которого маячила гневная физиономия Джека Фондброкера, резким рывком сорвался с места и помчался на профессора Швацца.
      — Боже! — воскликнула Джейн.
      Ник Штибельсон мгновенно выхватил черный пистолет и разрядил его в колеса стремительно приближающейся машины. «Феррари» занесло, и Фондброкер чуть было не перевернулся, не доехав до профессора.
      — Господа полицейские! — позвал частный детектив. — Тут кое-кто нарушил правила уличного движения!
      Майкл и Алекс бросились к «Феррари», вытащили Джека Фондброкера из машины и бросили на капот, завернув руки за спину.
      — Вы ехали с превышением скорости, мистер Фондброкер, — задумчиво сказал Майкл.
      — Придется вас задержать, — добавил Алекс.
      — Пустите меня! — Фондброкер вырвался из рук полицейских и бросился к профессору, но налетел на детектива. — Я все равно убью этого негодяя Швацца! Такого обращения с собой я не потерплю!
      — Успокойтесь, мистер Фондброкер, — произнес Ник Штибельсон и, чтобы к его словам прислушались, дал президенту корпорации по голове. Фондброкер прикусил язык и изумленно замолчал.
      — За что вы так ополчились на бедного профессора? — спросил детектив. — Я ему этого никогда не прощу! Из-за него я проиграю судебное разбирательство со своей женой.
      — Не понимаю, как связаны профессор и ваше судебное разбирательство?
      — Адвокаты моей жены прознали, что профессор Швацц — импотент, и теперь утверждают, что моя жена вовсе не изменила мне, поскольку имела отношения не с мужчиной, а использовала робота!
      — Как они это смогут доказать? — спросил частный детектив. — Ваши адвокаты в ответ на это могут говорить, что это был настоящий профессор Швацц, а вовсе не робот. У вас есть видеозаписи, пусть они попытаются отличить Арни от профессора Швацца.
      — Но им же известно, что он — импотент!
      — Они же не вступали с ним в интимную близость, как они могут быть в этом уверены?
      — Они выкрали его больничную карту!
      — Скажу вам по секрету, Джек, — сказал Ник Штибельсон, — профессор Швацц уже вылечился от своего недуга. Ваши оппоненты никогда не смогут доказать, что с миссис Фондброкер был робот Арни, если Швацц сам не подтвердит этого под присягой. А он не будет участвовать в этом разбирательстве.
      — Не буду, — подтвердил Швацц.
      — Как! Он уже не импотент? — переспросил Фондброкер.
      — Я создал пилюли, которые меня вылечили, — гордо сказал профессор и посмотрел в сторону Джейн. Девушка отчего-то покраснела.
      — Но помните, это секрет, — сказал Ник Штибельсон. — Не проболтайтесь раньше времени, мистер Фондброкер, и вы выиграете процесс! Теперь можете пожать друг другу руки.
      Джек Фондброкер подошел к профессору и протянул ему свою руку.
      — Извини меня, Арни, я погорячился.
      — Пустяки, — ответил Арнольд Швацц. — Хотя, признаться, я чуть было не помер от страха. И не называйте меня Арни, с некоторых пор я разлюбил это имя.
      — Договорились, Арнольд, — Джек Фондброкер поскреб подбородок и только сейчас заметил, что уже несколько дней не брился. — Хорошо, что я тебя не задавил, все таки ты лучший специалист в нашей корпорации.
      — Вот и славно, — сказал Ник. — Профессор, мы хотели куда-то ехать?
      — Да, — профессор еще раз пожал руку президента. — Джек, может быть вы хотите с нами выпить?
      — Нет, у меня через полчаса встреча с адвокатами. Надо узнать, что нового скажут эти кровососы.
      — Это будет новая цифра их гонорара, — уверенно ответил Ник Штибельсон. — А мы все же поедем выпить…
      Через минуту они ехали к профессору.
      — Интересно, почему Фондброкер так усердно разводится со своей женой? — задумчиво произнес профессор. — По-моему, она замечательная женщина…
      — Мистер Фондброкер, будучи в деловой командировке в России, познакомился там с одной молоденькой и красивой девушкой. И так ей увлекся, что решил на ней жениться, — объяснила сведущая в этом вопросе Джейн. — А эта русская красавица ни в какую не хочет жить с женой Фондброкера.
      — Ах, вот оно что! — глубокомысленно произнес Швацц. — Теперь я понимаю Джека. Конечно, раз он женится на этой русской девушке, ему необходимо развестись со своей старой женой. Я читал, что русские женщины очень красивы, особенно в молодости!
      — Ну и что? Каждая женщина по-своему красива! — возмутилась Джейн. — И каждая когда-то была молода. Это еще не повод, чтобы разводиться со своей женой! Женщины — не перчатки!
      — Браво, Джейн! — подхватил Ник Штибельсон.
      Профессор Швацц молчал. Он подумал о том, что если бы он женился на Джейн, он никогда бы не бросил ее ради какой-то молоденькой девицы. Пусть даже из России.

      Фургон Ника Штибельсона на всех парах мчался к дому профессора Швацца. Арнольд Швацц и Джейн Блензи о чем-то спорили на заднем сидении, а детектив, глядя на дорогу, думал о том, что профессор Швацц перестал быть импотентом и, похоже, скоро перестанет быть холостяком.
      Майкл и Алекс, сидя на ящике, дремали после тяжелой ночи. Голова Алекса медленно клонилась к груди, потом совсем падала, Алекс поднимал голову, и все начиналось сначала. Его напарник спал, как каменное изваяние, и, когда фургон, попадая в яму, подпрыгивал, Майкл стукался головой о крышу, но не просыпался из принципа.
      Возле коттеджа профессора Ник Штибельсон остановил машину и повернулся к Майклу и Алексу. По лицу детектива было совершенно незаметно, что он провел бессонную ночь, охраняя профессора. Эта способность Ника не уставать всегда удивляла его друга Джона Толкера.
      — Послушайте, ребята, — сказал детектив полицейским. — Я хотел бы, чтобы в дом профессора Швацца никто не входил, кем бы он ни был. Никто не знает, сколько еще найдется придурков, которые захотят отомстить профессору Шваццу за проделки его робота.
      — Хорошо, — сонно кивнул Майкл Джонсон.
      — Только лучше, чтобы не повторилась история с Дэвидом Белуни. Не пускать в дом никого, даже Президента Соединенных Штатов!
      — Хорошо, шеф! — кивнул Майкл.
      — Если еще раз повторится история с Белуни, я пожалуюсь своему другу инспектору Робертсу и он посадит вас в зловонную камеру. Может быть там уже будут сидеть агрессивные негры. Я понятно объясняюсь?
      — Будьте спокойны, больше этого не повторится. Этот Белуни запудрил нам мозги.
      — Единственный человек, которого вы впустите в дом, — это репортер Джон Толкер. Запомнили?
      — Не люблю репортеров, — бросил Алекс Маккартни.
      — А он не любит полицейских, — философски изрек Ник Штибельсон. — Все кого-нибудь не любят.
      — Послушайте, мистер Штибельсон, а что вы замышляете с профессором? Когда начнете выслеживать робота?
      — Пока не было времени. Я думал, — скромно ответил детектив и прошел с профессором и девушкой в дом.
      — Попрошу сюда, — гостеприимно сказал профессор. — Вот здесь я и живу…
      — Неплохой дом, — одобрил Ник.
      — Боже мой, какой у вас здесь беспорядок! — воскликнула Джейн, глядя на погром в доме профессора.
      — Это все Арни…
      — Я уберу, — предложила Джейн.
      — Нет, нет! Мы пришли отдохнуть после тяжелой ночи, выпить мадеры… Проходите в гостиную, а я принесу из подвала это чудесное вино. Можете пока посмотреть мою коллекцию китайского фарфора. Правда, она сильно пострадала после нашествия ночных гостей Арни…
      Ник Штибельсон и Джейн отправились смотреть коллекцию профессора Швацца. Ник любил смотреть на красивые вещи и, как только выдавался денежный случай, всегда что-нибудь покупал себе на память.
      Вот чего не любил Ник, так это получать по голове, но на этот раз именно так и случилось. Как только он вошел в гостиную, на него набросился потный, здоровенный детина и отоварил Ника полицейской дубинкой.
      Со стоном детектив повалился на ковер. Детина ударил Ника ногой, затем обыскал, вытащил наручники, пистолет детектива и, что-то прорычав по-испански, ударил еще раз.
      — Хватит, Луис! Нам надо еще поговорить, — сказал ухмыляющийся бандит, сидящий в кресле. — Возьми девушку и привяжи ее к батарее. Она будет заложницей.
      Бандит встал и обошел вокруг Ника Штибельсона.
      — Ты кто такой?
      Ник, ощупывая голову, сел на полу.
      — Дэвид Боуи, — представился он.
      — Не слышал, — сознался бандит. — Приезжий, что ли?
      — Я бы вам не советовал бить меня по голове…
      — Здесь будет говорить босс! — прорычал Луис, поигрывая бицепсами.
      — Садись на диван, — предложил босс.
      Частный детектив осмотрелся. В комнате находились три ублюдка со злодейскими лицами. Главного он узнал по досье, которое он просматривал в полиции несколько лет назад. Это был сутенер по имени Педро Помесь. Даже по внешнему виду бандита можно было сообразить, что днем он торгует девочками, наркотиками и оружием, украденным со складов Филадельфии, а вечерами, слюнявя жирные пальцы, пересчитывает деньги. Что же касается досуга, то в свободное время Педро Помесь занимался шантажом. Шантаж был его хобби. Педро обожал, когда люди перед ним унижаются, рыскают по всем углам в поисках денег, разбивают копилочки и задабривают его выдержанным виски. Ему нравилось избивать своих должников ногами и с ухмылочкой подносить зажженные сигареты к их лицам или раскаленные утюги к задницам. Да и кому, спрашивается, это бы не понравилось?
      Двое других были мускулистыми, накаченными латиноамериканцами. Уже знакомый Нику Луис поигрывал дубинкой, а второй громила держал в руках большой автомат с дисковым магазином.
      — Где профессор Швацц, Боуи?
      — Вы мне, наверное, не поверите, но он в подвале, — честно ответил Ник.
      — Босс, отоварить его еще раз?
      Педро Помесь солидно кивнул.
      Луис замахнулся на Ника Штибельсона, о чем жестоко пожалела бандитская печень. Не дав Луису осмыслить происходящее, частный детектив обрушил свой убойной силы кулак в нос телохранителю. Луис с криком непонимания отвалился. Нос латиноамериканца стал расплющенным, как у эскимоса.
      — Стреляй, Хулио! — прокричал недовольный Педро, но сутенер с автоматом не успел среагировать на его команду.
      Ник Штибельсон прыгнул к Хулио, резким движением выхватил автомат и двинул Хулио в ухо прикладом, что на того, впрочем, не произвело требуемого впечатления. Здоровяк отошел на шаг и принял стойку каратиста.
      — Здоров бык! — удивленно протянул Ник.
      — Я! — крикнул сутенер Хулио, высоко подкидывая ногу.
      Детектив уклонился от удара и, схватив бандита за ногу, и стащил с нее ботинок.
      — Хорошие у тебя ботиночки! Какой размер?
      — Я! — снова закричал каратист, дрыгая другой ногой.
      Ник снял с каратиста второй ботинок. Джейн непроизвольно рассмеялась. Завоеванные ботинки детектив швырнул в лицо сутенеру, и, когда тот, растерявшись, отпрянул, ударил его под горло ногой. Бандит отлетел с стене и ударился о шкаф с фарфором, вследствие чего огромная ваза, чудом уцелевшая на вечеринке Арни, покачнулась и рухнула на крепкую голову бандита.
      Злодей с хрипом выпучил глаза, вывалил язык и сполз на пол, неаккуратно опрокинув на себя аквариум, из которого сразу же хлынула вода. Барахтающиеся рыбки золотыми комочками беспомощно затрепыхались на животе поверженного сутенера.
      Не ожидавший такой развязки, Педро полез в карман, чтобы молниеносно выхватить пистолет, но трофейный автомат в руках Ника качнулся в его сторону, и сутенер тупо уставился в неумолимо черное дуло.
      — Даже не думай об этом, — посоветовал Ник. — Я сразу же вышибу твои тухлые мозги! Или, в крайнем случае, прострелю ногу.
      Бандит бросил на пол пистолет. Ник пристегнул Педро наручниками к батарее и скромно отошел в сторонку. Как только опасность миновала, Джейн сбегала на кухню, наполнила банку водой и начала спасать аквариумных рыбок. Ни одна рыбка не пострадала, девушка спасла всех.
      — Что здесь происходит? — удивился вошедший профессор.
      — Вы знаете этих людей?
      — Да. Они вымогали с меня деньги.
      — Много?
      — Очень много! Семьдесят тысяч.
      — За что же это такие деньги? — поинтересовался Ник.
      — Это все из-за проделок Арни…
      — Понятно, — сказал Ник Штибельсон. — Джейн, позовите, пожалуйста, Майкла и Алекса, тут для них есть работенка.
      Пока Джейн бегала за полицейскими, Ник позвонил инспектору Робертсу.
      — Билли, дружище, тебя не затруднит освободить одну из камер в городской тюрьме? У меня тут есть трое типов, которым я не понравился…
      — Ты им не понравился? — удивился мистер Робертс. — Да что ты, Ник! Ты такой обворожительный! Надеюсь, ты им не сильно не понравился? Не насмерть?
      — Было бы насмерть, я вызвал бы санитаров из морга. Высылай машину с крепкими решетками.
      — Кто они такие?
      — Некто Педро Помесь и двое его горилл.
      — О! Мы давно ищем компромат на этого Педро!
      — Вот он тут и лежит.
      — Сейчас же выезжаем, Ник! Считай, что все под контролем, — сказал довольный Билл Робертс и повесил трубку.
      Вошедшие полицейские Майкл и Алекс в удивлении замерли на пороге комнаты.
      — Инспектор Робертс уже выслал за этими господами машину. Уберите их отсюда, ребята, и посторожите на улице, — приказал детектив. — А еще один неприятный тип лежит за окном на лужайке, присмотрите за ним, чтобы он не заполз в какую-нибудь сточную канаву.
      — На лужайке? — непонимающе переспросили Джейн и профессор.
      Не отвечая, Ник подошел к Педро, отцепил его от батареи отопления и резким движением выбросил в окно. Вопя, сутенер вылетел сквозь стекло на лужайку и остался там лежать, проклиная паршивую страну, в которую он зачем-то приехал.
      Алекс Маккартни и Майкл Джонсон, волоча за собой связанных сутенеров, наперегонки побежали арестовывать главного бандита.
      — Извините, профессор, за стекло, — невозмутимо сказал Ник Штибельсон. — Просто я очень не люблю, когда меня бьют по голове.
      — Я понимаю…
      С глубокомысленным видом профессор Швацц обошел опрокинутый аквариум и нашел в баре чистые бокалы.
      — Спасибо вам, Ник, — поблагодарил профессор. — Вы уже в третий раз спасаете мне жизнь.
      Профессор разлил по бокалам вино и протянул Нику и Джейн.
      Зазвонил телефон.
      — Ник Штибельсон слушает.
      — Алло, Ник! Это Джон Толкер! У меня потрясающая новость! Через пять минут я буду у вас!
      И журналист бросил трубку. Ник пожал плечами и попробовал вино. Букет действительно был отменный!
      Через семь минут Джон Толкер вбежал в гостиную.
      — Робота нашел? — спросил Ник.
      — Как ты догадался?
      — По выражению твоего лица. Как тебе удалось его выследить?
      — Это не я. Акула Додсон обнаружил, где он прячется. Акула выслеживал его три дня, не ел, не спал, растратил кучу денег на осведомителей. И он нашел робота-маньяка!
      — Ну, и где он?
      — Вы будете изумлены, приготовтесь. Сядьте на диван, чтобы не упасть!
      — Да готовы мы, готовы. Говори ты толком.
      — Знаете, почему он в последнее время выходит на промысел прилично одетым? Он живет с одной девушкой, которая его обхаживает.
      — Что ты говоришь!
      — Ага. Ее зовут Мэри Стюарт. Кажется, она ваша секретарша, профессор?
      — О, Мэри, — простонал шокированный Арнольд Швацц и повалился на диван.

      Есть мужчины, которые любят девушек, и есть девушки, которые любят мужчин. Мэри Стюарт, секретарша профессора Швацца, была как раз такой. Она была смешливой, сообразительной и стройной девушкой, что позволяло ей легко сходиться с мужчинами и так же легко с ними расходиться. Главным в ее жизни был секс. Вечерами она перезванивалась с несколькими парнями и встречалась с тем, на кого у нее было настроение. О, как она любила быстро потеющих и мускулистых бейсболистов! Она была просто без ума от выносливых боксеров, смазливых разносчиков газет и влюбчивых неопытных учащихся старших классов! Впрочем, Мэри не шарахалась и от солидных мужчин, которые делали ей ценные подарки, а также мужчин, которые могли бы сводить ее в ресторан.
      Из вышесказанного можно предположить, что Мэри была очень опытной девушкой. Так оно и было. Однако, сексуальные способности лысеющего профессора Швацца оказались для Мэри, с позволения сказать, «открытием века».
      Теперь ее телефон всегда находился в выключенном состоянии, а все ее мысли были заняты профессором Шваццем. В тот день, когда она узнала, что на самом деле ее возлюбленный — робот, Мэри сразу же перестала думать о профессоре и начала думать об Арни. Мисс Стюарт была, наверное, единственным человеком в Нью-Йорке, которого не удивило, что Арни оказался роботом. Она даже не стала относиться к нему иначе. То, что он робот, только украшало Арни, придавало ему некую загадочность, а то, что он насиловал на улицах женщин, мужчин, детей и даже собачек — ну что ж, у всех есть свои странности. Мэри ежеминутно мечтала о его страстных железных объятиях. Она любила его, и она страдала от того, что нигде не могла его найти.
      Однажды, выйдя на улицу за покупками, она увидела Арни, и, когда робот накинулся на нее, в свою очередь кинулась в объятия робота.
      — О, Арни! Наконец-то я нашла тебя! — вскричала она.
      — О! Мэри! — тотчас отозвался робот, словно не веря своим оптическим глазам.
      Они замолчали. Мэри очнулась первой.
      — Ну что же мы стоим… Пойдем ко мне!
      — За мной гоняются какие-то уроды, — сообщил робот. — Мешают мне знакомиться с девушками… А я так жажду любви!
      — Я тоже! — обрадовалась Мэри. — Пойдем ко мне, там нам никто не помешает!
      Вскоре они прибыли в уютную и хорошо обставленную ее друзьями квартиру, где любили друг друга долго, чутко и душевно.
      Мэри сразу же поняла, что все, написанное в газетах, чистейшее вранье! Робот Арни вовсе не сумасшедший, он просто выполняет заложенную в него программу. Правда, это программа слегка испортилась и кое-где зациклилась после удара по голове, но это ни капельки не мешало роботу заниматься любовью с романтичной и очень сексуальной девушкой. Мэри с удовольствием ему отдавалась. Она была просто счастлива! Ее любимый был неутомим, у него было всегда ровное, шутливое настроение, и, к тому же, его не надо было кормить.
      На следующий день Мэри купила роботу хороший шелковый костюм и, как смогла, заретушировала пробоину в голове. В новом костюме Арни стал похож на преуспевающего бизнесмена. Как хотелось Мэри сходить со своим партнером в ресторан или бар, где на нее смотрели бы другие мужчины, восхищаясь ее роскошными формами, а она ни на кого не обращала бы внимания, а только влюбленным взглядом смотрела бы на своего Арни. Но Мэри даже и не предлагала роботу куда-нибудь сходить. Ведь на улице или в публичном месте Арни может вновь на кого-нибудь накинуться и изнасиловать!
      Арни и так постоянно уходил на прогулки. Зацикленность в его программе приводила к тому, что он желал Джейн Блензи. О ней он говорил Мэри в постели, ее искал на улицах Нью-Йорка. Мэри вздыхала, но смирялась. В конце концов, этот механический мужчина не может принадлежать ей одной, это было бы слишком хорошо. Ну что ж, придется поделиться своим счастьем и с другими…
      Робот занимался любовью с Мэри по несколько раз в день, а когда она чувствовала себя окончательно удовлетворенной, начинал смотреть телевизор, выбирая наиболее сексуальные и душевные программы. Особенно ему нравились передачи по поимке обезумевшего робота.
      — Вот вранье-то! Никого я в том ресторане не насиловал! Я просто хотел доставить бармену и метрдотелю удовольствие, у них такая скучная работа, а они почему-то испугались и вместо удовольствия получили неприятности! — комментировал он сообщения полиции. — Я не виноват, что они так напрягаются, если бы они полюбовно соглашались, все было бы хорошо.
      — Еще бы! — отвечала Мэри и соглашалась полюбовно.
      Однажды Арни стоял у окна и вдруг увидел прогуливающуюся по улице Джейн Блензи. На Джейн был серый в клеточку костюм, который подчеркивал совершенные линии ее бедер, легкий ветерок теребил ее густые волосы, глаза Джейн смотрели по сторонам, как бы выискивая кого-то на пустынной улице.
      — Вот она! — вскричал Арни, чувствуя, что его неумолимо тянет осчастливить эту красивую женщину.
      — Кто? — отозвалась Мэри.
      — Мой объект! Джейн Блензи!
      — Арни, — ласково попросила Мэри, — может, не надо? Ведь у тебя есть я…
      — Нет, я должен ее удовлетворить по всем параметрам!
      — Что ж, — вздохнула девушка, поправляя на своем возлюбленном пиджак, — иди, дорогой. Только будь осторожнее, не доставляй ей удовольствие прямо около дома, а затащи куда-нибудь, иначе тебя могут выследить, поймать и отправить в металлолом, и ты оставишь меня безутешной.
      — Не переживай, Мэри, все будет хорошо, — сказал нетерпеливый Арни, порываясь побыстрее уйти. — Я буду осторожен, как врач-гинеколог в публичном доме. Им никогда не изловить меня, потому что я умный парень!
      Арни ушел, а Мэри подумала, что если ему удастся встретиться с Джейн и выполнить приказ профессора Швацца, то он уже не будет больше никуда уходить и останется с ней. Мэри пожалела, что она ничего не понимает в робототехнике. Она бы перепрограммировала Арни по своему усмотрению, сделав из него идеального партнера, который бы не старел, не препирался и был всегда согласен…

      Акула Додсон оказался небритым стариком с бамбуковой тростью, фотоаппаратом на шее, фляжкой с виски на поясе и перевязанной головой. Бинт на голове был уже серым от пыли, придавая репортеру вид ирландского террориста, а темные стекла очков скрывали острые глазки профессионального репортера. Когда Додсон снял черные очки, то под его правым глазом обнаружился огромный синяк. Прищуренные глаза осмотрели известного детектива Ника Штибельсона с ног до головы.
      — Додсон, — представился он, пожимая крепкую руку мистера Штибельсона.
      — Ник Штибельсон, — отозвался детектив. — Это замечательно, что вы его выследили, Мы собирались устроить засаду на квартире мисс Джейн Блензи, но когда еще робот туда пришел бы!
      — Не надо благодарности, сэр, единственное, что мне надо — это пара хороших снимков для вечерних газет. Интервью с вами, профессором и даже с роботом я могу написать сам.
      — Может, — кивнул Джон Толкер. — Это лучший репортер, которого я когда-либо знал.
      — Спасибо, Джон, — молвил Акула, принимая комплимент. — С меня доллар.
      — А мне надо десять снимков, — напомнил Толкер. — Я не такой большой профессионал. Ник, вы робота не сразу по голове бейте, дайте фотоаппаратом пощелкать!
      — По голове бить не будем, — сказал профессор Швацц, — хватит одного раза. Я захватил инструменты, откручу этому болвану голову!
      — Договорились, — согласился Ник Штибельсон. — Ладно, господа, объясняю нашу стратегию. Мы все прячемся в кустах и издалека наблюдаем за нашей подставной барышней.
      — А как она поймает робота? — удивился полицейский Майкл Джонсон.
      О том, что Джина — робот, полицейским решено было не говорить. С одним роботом Майкл и Алекс уже сталкивались, и если на их голову свалить еще одного, да еще с такими особенностями, то Ник Штибельсон опасался, что они этого не переживут. Для полицейских Джина была сестрой мисс Блензи.
      — Секрет фирмы, — заявил Ник. — Пока же Джина будет просто прогуливаться напротив дома, а все остальное сделает инстинкт.
      — Не понимаю, — пожал плечами Майкл.
      — Чего тут понимать! — возразил Алекс. — Робот выскакивает, хватает Джину, а мы стреляем из противотанкового ружья. Профессор, где у нас ружье?
      — Ружья не понадобится, — объяснил профессор. — Тут все гораздо хитрее…
      — Обойдемся без объяснений, — прервал его Ник. — Запускайте Джину.
      — Какой героизм! — сказал восхищенный Алекс, провожая Джину восхищенным взглядом. — Такая хрупкая девушка! И как она только решилась…
      Вся компания спряталась в кустах, передавая из рук в руки флягу Акулы Додсона. Джон Толкер рассматривал в бинокль окна дома, где, по их предположениям, прятался сумасшедший робот. Профессор нетерпеливо теребил в руках отвертку. Акула Додсон приготовил фотоаппарат. Ник Штибельсон задумчиво курил сигарету.
      Джина прогуливалась возле дома Мэри Стюарт уже полчаса, а робот все не показывался.
      — Хотите анекдот расскажу? — предложил полицейский Майкл.
      — О чем?
      — Ну, о двух евреях.
      — Спасибо, не надо, — ответил Ник.
      — А знаете историю о том, как одна француженка отравила мужа и спрятала его в шкафу? — поинтересовался Алекс.
      — Знаю.
      — Правда?
      — Да. Я его потом из этого шкафа и доставал, — пошутил детектив. Все снова замолчали.
      — А можно мне будет потом с Джиной познакомиться? — спросил Алекс Маккартни. — Она мне нравится.
      — Не советую, — сказал профессор Швацц.
      — Почему? У меня к ней чисто невинное влечение…
      — Джина этого не поймет, — профессор Швацц посмотрел на свое создание. — Она сразу затащит вас в постель, и тут-то вы об этом горячо пожалеете.
      — А почему? — не унимался тупой полицейский.
      — Внимание, ребята! — провозгласил Джон Толкер. — Я вижу, как робот выходит из дома. Никому не советую высовываться!
      Из дома действительно показался бегущий вприпрыжку робот Арни в только что отглаженном костюме. Если бы профессор не сидел рядом, Ник Штибельсон готов был бы поклясться, что это бежит сам Арнольд Швацц.
      — Мисс Блензи! — закричал Арни, подбегая к Джине. — Апельсин хочешь!
      — Хочу! — отозвалась Джина, поджидая Арни и приготовив руки для объятий. — Можно даже без апельсина!
      — Пойдем, крошка, в кусты, я кое-чему научу тебя!
      — С удовольствием, Арни! Я тоже покажу тебе пару новых поз!
      Два робота с треском продрались сквозь кустарник, рухнули на землю и начали срывать друг с друга одежду. Арни похрюкивал от наслаждения.
      Глядя на обнаженную Джейн, полицейские Майкл и Алекс шумно задышали. Было видно, что они очень желали бы оказаться сейчас на месте робота.
      Джон Толкер щелкал своим фотоаппаратом не переставая. Когда кончилась пленка, он быстро достал из сумки другой фотоаппарат и продолжил снимать. Акула Додсон сделал один снимок и бесстрастно наблюдал за совокуплением роботов. Роботы совокуплялись в бешеном ритме, издавая при этом звуки железнодорожных локомотивов. Казалось, что это уже не кончится никогда, но тут капкан Джины с ужасным звуком щелкнул, сирена противно завыла, и Арни завопил истошным голосом.
      — Сработало! — воскликнул Джон Толкер, щелкая фотоаппаратом.
      — Что сработало? — недоумевали полицейские.
      — Капкан!
      Вся компания полицейских, репортеров и профессоров бросилась в кусты, где боролись два робота.
      Арни лежал под Джиной и пытался от нее освободиться, отбиваясь всеми руками и ногами. Джина держала маньяка в железных объятиях, не собираясь отпускать. Волосы у робота были выдраны, на спине виднелись порезы от ногтей, сквозь которые блестел металл.
      — Пусти, мерзавка! — ревел Арни.
      Профессор подбежал к роботу и радостно запрыгал вокруг. — Ну что, приятно тебе, скотина? — выкрикивал он. — Больше не будешь никого насиловать!
      — Пусти, тебе говорят! — кричал Арни. — А то вам всем хуже будет! Вырвусь, всех изнасилую! Не заставляйте меня выходить из себя!
      — Я спрашиваю, тебе приятно? — профессор наклонился над роботом и приготовил отвертку.
      — Нет! — честно ответил робот.
      — То-то же!
      — Профессор Швацц! — сказал Ник. — Будьте любезны, отключите этого монстра.
      — Профессор! Я столько для вас сделал! — кричал Арни. — Я больше не буду!
      Профессор Швацц склонился над роботом и, надрезав ножом кожу на шее, вывинтил отверткой несколько винтов, и отвернул ему голову.
      — Нет! — раздался чей-то окрик. — Не смейте, убийцы!
      Полицейские обернулись, и были сбиты с ног бегущей к месту происшествия Мэри. Девушка подбежала к поверженному роботу и оттолкнула профессора.
      — Не трогайте его! Он мой! — она склонилась над роботом. — Господи! Где его голова?
      — У него больше не будет головы, — молвил Ник.
      — Ублюдки! Что вы сделали с моим Арни! Мой милый мальчик!
      Она взяла неподвижное тело Арни за руку и заплакала.
      — Они поймали меня, Мэри, — горько сказала голова Арни, которую держал в руках профессор Швацц.
      — Отведите ее в машину, живо! — прикрикнул на полицейских Ник Штибельсон.
      Майкл и Алекс взяли секретаршу профессора под руки и повели ее к машине.
      — Его уничтожат? — спросила Мэри сквозь слезы.
      — Ага, — ответил Алекс. — Очень на это надеюсь!
      — Жаль, — вздохнула Мэри. — Такого парня я уже никогда не встречу.
      — Только не плачьте, — попросил Майкл Джонсон. — Терпеть не могу, когда женщины плачут. Так бы и дал по голове…
      — Я и не плачу, — Мэри вытерла глаза рукой.
      Полицейские сочувственно сопели рядом с девушкой. Мэри перестала всхлипывать и оценивающе осмотрела полицейских.
      — А что вы делаете сегодня вечером? — спросила она наконец у Алекса.
      Ник Штибельсон спокойно смотрел на поверженного монстра.
      — Вот, кажется, и все. Джон, ты вроде хотел сделать несколько снимков?
      — Я сделал! — весело сказал довольный Джон Толкер. — Классный будет репортаж!
      Профессор поднял голову своего двойника повыше.
      — Сегодня у вас на удивление приятные лица, — проскрежетала голова Арни, и глаза робота закрылись.

      На следующее утро улицы города стали снова многолюдными. Жители разбирали забаррикадированные двери, спешили в магазины пополнить запасы продовольствия и шли на работу. На перекрестках появились толстые полицейские, высокомерно поглядывающие на граждан, словно именно они поймали свихнувшегося робота.
      Лавры разделили инспектор Робертс и частный детектив Ник Штибельсон. Даже профессор Швацц был превращен в героя дня, как создатель ловушки для полоумного робота. Газеты обещали в вечернем выпуске дать обстоятельные интервью со снимками поимки робота.
      Торжественный митинг по случаю избавления от опасного маньяка прошел в огромном зале мэрии. Толпы ликующих граждан могли видеть на экранах телевизоров, как мэр Нью-Йорка мистер Симменс под несмолкаемые аплодисменты собравшихся влиятельных людей города наградил медалями полицейских Майкла Джонсона и Алекса Маккартни, пунцовых от смущения, а также поблагодарил детектива Ника Штибельсона за помощь полиции, долго с ним обнимался и, в конце концов, вручил ему почетную грамоту и чек.
      — Здесь не хватает одного нулика, — возмущенно сказал Ник Штибельсон, начиная чувствовать себя обманутым. — По-моему, за эту работу мне было обещано полмиллиона долларов. Здесь же только пятьдесят.
      — Это тоже большая сумма, — сказал мэр, помахивая ручкой гостям. — Мы вам сделали предложение, вы согласились. Работа сделана, деньги уплочены!
      — Предложение было сделано до того, как я взялся за работу.
      — Ну, не так уж много вы и наработали, — заявил мэр. — Все равно бы робота кто-нибудь поймал, а так это сделали вы. Не переживайте, мистер Штибельсон, вы же умный человек и должны понимать, что за просто так денег никто не платит.
      — Вы считаете, я требую деньги «за просто так»?
      — А за все остальное вам заплатили! И, кроме того, это дело для вас отличная реклама. За рекламу, — хохотнул мэр, — еще с вас надо бы денег взять, но я не такой крохобор! Пользуйтесь.
      Ник Штибельсон взглянул в наглые глаза толстого мэра, и легкая усмешка появилась на его губах. Потом детектив достал из кармана визитку.
      — Вот вам моя визитная карточка, мистер Симменс. Если я вам еще раз понадоблюсь, то я всегда в вашим услугам. Но только в следующий раз я потребую деньги вперед!
      — Очень хорошо, мистер Штибельсон. Я всегда считал вас умным человеком.
      — Правильно считали, господин мэр, — серьезно ответил Ник и вышел из мэрии.
      Приглашенные мэром гости продолжали шумно веселиться. Страхи перед помешанным роботом уходили в прошлое. Так же в прошлое уходили и дармовое угощение на столах мэрии. Так что, приходилось спешить, чтобы успеть порадоваться жизни. Когда поймают еще одного полоумного робота и устроят такое торжество?

      Джон Толкер был на восьмом небе от счастья.
      — Я протолкнул в восемь газет и три журнала свой репортаж с места событий с пикантными фотографиями поимки робота-маньяка, а также интервью с тобой и профессором Шваццем! Небывалая удача! Теперь моя карьера быстро пойдет в гору!
      — Прими мои поздравления, — устало молвил Ник Штибельсон. — Хоть для кого-то это дело окончилось успешно.
      Джон Толкер удивленно взглянул на детектива, который молча протянул ему полученный от мэра чек.
      — Он дал тебе всего пятьдесят тысяч?
      — Ты же видишь!
      — Вот ведь прохвост! С ними никогда нельзя иметь дел. Надо было лучше поехать в Россию, от их правительства было интересное предложение — найти какого-то проходимца, который, проходя по Эрмитажу, захватил с собой несколько весьма ценных картин. На одной изображена такая классная брюнетка, тебе бы понравилась! Мы бы запросто поймали его за три дня.
      — Да, — согласился Ник. — И водка у русских нажористая.
      — Ну, ничего, — махнул рукой Джон. — Зато ты маньяка поймал! Представь, сколько людей ты спас от его интимных притязаний! Да и пятьдесят тысяч — круглое число.
      Ник рассмеялся своему другу в лицо.
      — Джон, неужели ты думаешь, что я отступлюсь от своего гонорара? Плохо же ты меня знаешь!
      — А что ты можешь ему сделать? Он мэр этого города!
      — А я — Ник Штибельсон! И у меня есть план.
      — Что за план? — заинтересовался журналист.
      — Я хочу подослать к мэру нашу Джину. Сомневаюсь, что он устоит против ее чар.
      — Не устоит! — захохотал Джон. — Классная идея! Поймать мэра Симменса в капкан!
      — Минус только в одном — через два часа должны выйти вечерние газеты с вашими фотографиями, на которых присутствует Джина. Если мэр прочитает эти газеты, он на нее не клюнет.
      — Это точно! — ухмыльнулся Толкер, довольный планом своего друга. — Но у нас же есть еще время!
      Ник Штибельсон сел в кресло, поставил на колени телефон и стал набирать номер профессора Швацца.
      Арнольд Швацц клятвенно обещал разобрать роботов на составные детали в этот же день, но обстоятельства сложились иначе, и он об этом просто забыл.
      Весь день профессор провел с обворожительной и значительно похорошевшей Джейн. Они сходили в неплохой ресторан, где пообедали с шампанским, затем погуляли по парку, держась за руки, как влюбленные школьники, и, наконец, вернулись в дом профессора. Джейн сварила кофе, и теперь они пили его с вишневым ликером.
      — Джейн, — профессор Арнольд осторожно взял девушку за руку. — Я знаю, что это слишком назойливо с моей стороны, но надеюсь вы не обидитесь, если я предложу…
      — Что? — потупившись, спросила Джейн.
      Профессор собрался с силами и хотел предложить Джейн выйти за него замуж, а потом нежно поцеловать, но в этот момент позвонил Ник Штибельсон.
      — А, это вы, Ник! — воскликнул профессор, взяв трубку.
      — Арнольд, мне нужна ваша профессиональная помощь.
      — Все, что угодно, Ник! Только вам я обязан тем, что выбрался из этой скверной истории.
      — Вы еще не разбирали Джину?
      — Нет, Ник, извините меня, я не успел…
      — Отлично! Через десять минут я буду у вас с Джоном Толкером и все вам расскажу.
      Профессор повесил трубку и извиняюще улыбнулся своей любимой.
      — Это мистер Штибельсон, — сказал он.
      — Он очень умный, — сказала Джейн и осторожно посмотрела на профессора.

      Ник Штибельсон приехал к профессору в сопровождении Джона Толкера и объяснил, что хочет одолжить Джину на сегодняшний вечер.
      — На этот раз у меня есть другой зверь для этой ловушки. Надо только ослабить пружину капкана, а то кое-кто может оказаться кастрированным. В этом случае ничего хорошего из моей затеи не получится.
      — Сейчас сделаем, — с готовностью ответил Арнольд Швацц, даже не спрашивая о том, для кого именно нужна Джина.
      Профессор и детектив пошли распаковывать Джину, а Джон Толкер подсел к девушке и внимательно на нее посмотрел.
      — Джейн, мне надо с вами серьезно поговорить.
      — Я вся во внимании, Джон.
      — Сначала давайте выпьем. Ваше здоровье! — Джон поднял рюмку с ликером и сказал: — Не правда ли, Ник очень сообразительный и отважный детектив?
      — Да, вы правы. Так оно и есть…
      — Представляете, он так нравится девушкам, что иногда ему просто не возможно прозвониться! — сказал журналист. — А все клиентки вообще в него сразу же влюбляются… Вы не находите это странным?
      — Что же тут странного? — удивилась Джейн. — Мне тоже нравится Ник Штибельсон.
      — Что вы говорите! — встрепенулся журналист. — А вы не могли бы ему сказать об этом сами? Может быть, именно этих слов он от вас и ждет… Знаете, Ник на самом деле такой стеснительный, что никогда бы не признался вам сам в своих чувствах!
      — Вы думаете, он…
      — Да я просто уверен! — воскликнул Джон Толкер, снова наливая в рюмки. — Прекрасный ликер, вы не находите?
      Третью рюмку они выпили в молчании. Джейн, только что почти получив предложение от профессора Швацца, была застигнута врасплох. Она и не думала, что так понравилась этому уверенному в себе детективу.
      Наконец в комнату вернулись профессор Швацц под руку с роботом Джиной и Ник Штибельсон.
      — Добрый день, мистер Толкер и мисс Блензи, — вежливо поздоровалась Джина. Ее голос был совершенным образом похож на голос мисс Блензи.
      — Здравствуй, проказница! — хохотнул Толкер, которому страшно понравилось общаться с этим роботом.
      — Я ослабил пружину капкана, — сказал Арнольд Швацц Нику. — Он захлопнется и не выпустит клиента, но ничего плохого ему не сделает. Сирену я тоже отключил.
      — Очень хорошо, — кивнул Ник. — Извините, у нас с Джоном мало времени. Если для полиции дело окончено, то я пока еще продолжаю над ним работать.
      — Ну что же, тогда удачи!
      — Спасибо, профессор, думаю, что смогу вернуть вам робота сегодня же, — сказал Ник, пожимая профессору руку.
      — Это вам спасибо, Ник, — смущенно ответил профессор, — а робота можно отдать, когда вам будет удобно.
      Джон Толкер подмигнул Джейн и прошептал:
      — Не теряйтесь, Джейн, все в ваших руках!
      — Ник! Можно вас на минуту!
      Джейн отвела Ника Штибельсона в прихожую и сказала:
      — Ник, я так многим вам обязана… Надеюсь вы на меня не сердитесь?
      — Помилуйте, Джейн, за что мне на вас сердиться?
      — Я знаю, у вас такая тяжелая работа, вам приходится постоянно сидеть в кустах, возвращаться домой только под утро и стрелять по каким-нибудь неприятным злодеям… Ник, я действительно думаю, что вы самый лучший детектив. Вы такой сообразительный, такой смелый! Вы спасли и меня, и профессора, и весь город от этого полоумного робота…
      — И что же вас тогда смущает? — поинтересовался детектив. — Но профессор… он такой умный…
      — Ну, конечно же! — рассмеялся детектив. — Теперь мне все стало ясно! Признайтесь, с вами уже успел поговорить Джон Толкер? И конечно же он тонко намекнул, что я в вас влюблен?
      — Да, а что? А разве вы не…
      — Помилуйте, Джейн! Я не давал вам никакого повода! У моего друга просто мания познакомить меня с какой-нибудь девушкой, вы уж его извините… Так что возвращайтесь к профессору и постарайтесь, чтобы он придумал что-нибудь по-настоящему стоящее.
      Джейн рассмеялась вслед за Ником.
      — Пойдем, Джон, — позвал знаменитый детектив своего друга и они спешно покинули дом профессора. Усадив Джину в машину, Ник Штибельсон поехал к мэрии, где еще не окончилось праздничное веселье.
      — Наконец-то мы остались одни… — скромно сказал профессор.
      — О, Арнольд! — простонала молодая женщина и опрокинула профессора в кресло. — Мне так многое надо сказать вам!
      — Мы будем говорить до самого вечера! — пообещал Швацц.
      — А завтра я приберусь в этом доме, — пообещала в ответ Джейн.
      Теперь она сама взяла профессора за руку и приблизила свои губы для поцелуя, но и ей помешал звонок телефона.
      — Да! Кто это?
      — Алло! Это Фрэнк Паркер! — представился шепелявый голос придурковатого коллеги профессора Швацца.
      — Слушаю тебя, Фрэнк? Как поживаешь?
      — Не очень-то хорошо. Мне так нужна твоя помощь!
      — Я могу тебе чем-то помочь?
      — Арнольд, мы с тобой старые друзья, — прошамкал профессор Паркер. — Я всегда принимал в тебе самое дружеское участие, что бы с тобой не происходило…
      — Я тебя внимательно слушаю, Фрэнк.
      — Произошла ужасная вещь. Ты должен попросить своего друга Ника Штибельсона расследовать страшное преступление…
      — Тебя кто-то хотел убить?
      — Нет. Из моей лаборатории пропали очень ценные микросхемы, причем, я не знаю когда именно… Я так много работал, что даже не помню, какое оборудование стояло у меня в лаборатории. Я в полном трансе…
      Профессор Швацц задумался и прикрыл ладонью телефонную трубку.
      — Это профессор Паркер, Джейн.
      — Как он мне надоел! — ответила девушка.
      Арнольд Швацц улыбнулся и снова взял трубку.
      — Слушай, Фрэнк, приготовь для Ника Штибельсона двадцать тысяч долларов и считай, что он уже нашел твою пропажу…
      — Ты думаешь?
      — Я просто уверен! Единственное, тебе надо будет подождать три дня… Ты ведь знаешь, что все расследования он проворачивает за три дня.
      — Спасибо тебе, Арнольд! — восхитился Фрэнк Паркер, так что даже перестал шепелявить. — Я навечно твой должник!
      — И чего он хотел? — поинтересовалась Джейн, когда Арнольд повесил трубку.
      Арнольд Швацц пожал плечами и улыбнулся:
      — Профессор Паркер обнаружил, что я взял в его лаборатории ценные детали. Думаю, что разобрав Арни, я смогу ему их вернуть, не обращаясь к Нику Штибельсону.
      — А двадцать тысяч долларов?
      — Думаю, что это будет неплохим подарком к нашей свадьбе. Джейн, вы станете моей женой?
      — Я всегда была на это согласна, — сказала она тихо.
      И оба покраснели.
      — На чем мы с тобой остановились? — спросил Арнольд.
      — О, профессор! — сладострастно простонала Джейн Блензи.

      Мистер Симменс позвонил Нику Штибельсону через полчаса после того, как уехал из мэрии под руку с красивой девушкой, которая сама подошла к нему на торжестве и призналась в давней и непреодолимой любви, перебороть которую способна только смерть. Через десять минут после этого звонка на улицах появились мальчишки с пачками вечерних газет, в которых с четких фотографий смотрела эта самая девушка.
      Ник Штибельсон ждал этого звонка в своей машине и быстро добрался до особняка мэра.
      — Он очень не в духе, мистер Штибельсон, — сообщил слуга мистера Симменса. — Кричит в спальне, но категорически запрещает входить кому бы то ни было, кроме вас.
      — Логично, — отозвался Ник. — Как тебя зовут?
      — Роллинсон, сэр!
      — Так вот, Роллингстоунс. Постарайся никого к мэру не пускать. Это, кстати, в твоих интересах.
      — Понял, сэр.
      Ник Штибельсон вошел в открытую для дверь и попал в обширную, роскошно обставленную спальню мэра.
      Посередине огромной спальни, стены которой были обиты голубым бархатом, а свет двух торшеров создавал приятный интимный полумрак, стояла кровать, а возле нее — кресло на колесиках, в котором мэр передвигался по своему дому, не желая утруждать свои ноги. Толстяк лежал под красивой девушкой, но на его лице было написан ужас. Джина с любовью гладила мэра по голове и ласково шептала что-то ему на ухо, в ответ на что мистер Симменс громко ругался.
      — Какие-нибудь проблемы, сэр? — поинтересовался детектив, с трудом сдерживаясь от смеха.
      — Мистер Штибельсон! Спасите меня! Эта женщина тоже оказалась роботом! У нее внутри что-то заело, я не могу вытащить! А она говорит, что только вы знаете, как от нее избавиться! Каждые полчаса она меня насилует! Я уже не могу!
      — Сочувствую, — хладнокровно отозвался Ник, бросая шляпу на зеркальный столик и усаживаясь в кресло.
      — Вы действительно можете мне помощь?
      — Ну, это зависит от того, сколько это будет стоить, — пробурчал Ник.
      — Сто тысяч!
      — Сто тысяч? — переспросил Ник. — Извините, мэр, у меня в офисе остался сидеть очень ценный клиент, я примчался сюда, бросив все свои дела… Встретимся, когда у вас будет более подходящее настроение.
      — Ник! Постойте! — вскричал мэр. — Вы же понимаете, что я не могу обратиться ни к кому другому! Это же будет скандал!
      — А я тут причем? Разве я вас силой уложил с этим симпатичным механизмом в постель?
      — Назовите любую сумму!
      — Это более солидный разговор, — Ник остановился в дверях, потом прошел в спальню и снова уселся в мягкое кресло. — Итак, вы мне должны четыреста пятьдесят тысяч за Арни, ну, и полмиллиона за эту очаровательную девушку.
      — Это шантаж!
      — Да вы что! — удивился Ник. — Шантаж — это когда вынуждают платить деньги за какую-либо компроментирующую информацию, а я ничего не прошу. Более того, я готов тут же уйти из этого дома и никогда не вспоминать о вашем существовании.
      — Хорошо, я согласен!
      — Я тоже был согласен, когда мы заключили сделку по поводу поимки робота Арни.
      — Ну, хорошо, хорошо! — мэр Симменс дотянулся до лежащей на тумбочке толстой чековой книжки и, стеная, выписал чек.
      — Вот возьмите! Ник! Я не хотел вас обманывать! Я просто хотел посмотреть, насколько у вас хватит терпения…
      — Я могу ждать, сколько угодно. Хоть полгода…
      — О, нет! Снимите с меня эту авантюристку! В следующий раз буду использовать только тех женщин, которых для меня проверит мой телохранитель… — пообещал себе мистер Симменс.
      — Я на вашем месте сделал бы тоже самое, — поддержал мэра частный детектив. Ник Штибельсон, добродушно улыбаясь, достал из кармана пульт управления и нажал на несколько кнопок. Джина слезла с побледневшего мэра, быстро оделась и встала рядом с детективом. Неожиданно мэр стал подпрыгивать на кровати.
      — Ах, черт, не обращайте внимания. Это чисто рефлекторное…
      — Ничего страшного, — согласился Ник. — Я был рад вам помочь, мэр. Надеюсь, что наша встреча доставила вам удовольствие…
      — Ох! — простонал мэр, переставая подпрыгивать и теперь уже облегченно вздыхая.
      Насвистывая гимн Соединенных Штатов, Ник Штибельсон вышел из особняка мистера Симменса, держа под руку Джину.
      — Ну, как? — крикнул Джон Толкер, сидевший в ожидании на капоте машины.
      В ответ невозмутимый Ник помахал чеком на миллион зелененьких долларов.

      Зарубежный читатель не может захлопнуть книгу, не «хапнув энда». Приучили его к этому великие депрессии и нервные стрессы. Но ты, наш любимый советский читатель, привык к другим книжкам. Ты знаешь, что в жизни все кончается плохо. Особенно у них, капиталистов… Поэтому напряги глаза и читай дальше.
      Свой медовый месяц мистер и миссис Швацц проводили в самом лучшем и престижном отеле для американских туристов на Таити, посвящая все свободное время обществу друг друга.
      Приняв семь раз свои удивительные пилюли, профессор и думать забыл о своей импотенции — все его напасти сняло как рукой!
      Потенция профессора росла с каждым часом. Его мужское достоинство увеличивалось с каждым днем, достигая угрожающих размеров и вызывая неописуемый восторг и неизменную радость супруги Швацца.
      Наконец настал один солнечный день, когда орган профессора напрягся настолько, что отвалился, и профессор Арнольд Швацц снова стал простым американским импотентом, если не сказать большего.
      На пятый день Джейн Блензи, поплакав с профессором, сбежала от мужа с двумя смазливыми коридорными в Мексику, а профессор Швацц вернулся в пыльный Нью-Йорк и с тех пор занимается исключительно чистой наукой.
      Вот и конец этой книги.
      Шутка!
       Апрель-Ноябрь 1993 Москва-Пушкино-Балашиха