Глава 4

Чем меньше оставалось до двадцати одного часа по Гринвичу, тем медлительнее, казалось, шло время. Приготовления к заходу на посадку растянулись до бесконечности. В крохотный иллюминатор Элизабет наблюдала, как плоскую тарелку центральных районов США постепенно заволакивают сумерки. Пассажирам показали длиннющий видовой фильм о разгульной ночной жизни Нового Орлеана, а затем учебный ролик о том, как вести себя на таможне при въезде в Штаты. К тому моменту, как самолет, крякнув, выпустил шасси, Элизабет уже вся извертелась от нетерпения. Решительно протолкавшись к выходу, она выскочила из самолета и понеслась вперед, обгоняя усталых бизнесменов и отцов семейств, волочащих за собой чемоданы на колесиках.

Однако пассажиры первого класса, в том числе Кенмар, уже ушли далеко вперед. Разумеется, здесь их также обслуживали по высшему разряду. Для певицы со свитой было подано специальное транспортное средство — скорее джип, чем обычный аэропортовский фургончик. С залихватским гудком джип развернулся и укатил по вымощенному плиткой коридору терминала. Элизабет побежала было вслед, но, конечно же, ее ноги были не в силах соперничать с двигателем машины. Нет, это уже вообще ни в какие ворота… Эх, с каким удовольствием Элизабет побеседовала бы сейчас по душам с тем лондонским курьером! Сразу отучился бы опаздывать…

Нагнать певицу ей удалось уже по выходе из аэропорта. Вся компания ожидала лимузина. Несмотря на вечерний час, в Новом Орлеане было жарко и душно, что не улучшило настроения Элизабет. К тому же американского курьера тоже не было видно. Но с Кенмар требовалось переговорить незамедлительно — и понадеяться, что она поверит Элизабет на слово, без документов.

— Опять вы! — просияла певица, узрев перед собой Элизабет. — Прошу прощения, что грубо встречаю: летели мы долго, выпили много. Так что мне, дорогуша, сейчас не до общения — я от усталости с ног валюсь. Приятно видеть такую пламенную поклонницу. Надеюсь когда-нибудь увидеть вас на концерте. — И Фионна повернулась к Элизабет спиной.

Элизабет, которая сама еле соображала от жары и усталости, обозлилась вконец. Она вновь преградила певице дорогу и ледяным тоном — от которого невольно поежилась сама — заявила:

— Мисс Кенмар, я специальный агент Элизабет Мэйфильд. Британское правительство назначило меня к вам в качестве сопровождающего-телохранителя на время ваших гастролей по Америке. Полагаю, вы были предупреждены, что я должна к вам явиться. Я предпочла бы, чтобы вы постоянно находились в зоне моей непосредственной досягаемости. Мне сообщили, что вы стали жертвой нападений необычного характера. Я не в силах защитить вас, если вы не будете мне помогать. Вы должны сознавать, что я являюсь полноправным представителем британского правительства.

Фионна Кенмар немигающим взглядом уставилась Элизабет в глаза. Тело певицы при этом слегка качалось из стороны в сторону — казалось, только на взгляд она и опирается, чтобы не упасть. Затем резко изменившимся голосом, из которого вмиг выветрился простонародный ирландский акцент, Фионна процедила:

— Ну и ну, Элизабет! А ты совсем такая же, как в школе — все та же вобла чопорная, на все пуговицы застегнутая. Да ты старшей по общежитию до седых волос останешься, я смотрю!

Элизабет остолбенела. Затем, призвав на помощь все свое самообладание, медленно закрыла свой изумленно разинутый рот.

— Феба? Феба Кендал? — прошипела она. — Так это ты под всеми десятью тоннами цыганской штукатурки?

Все загадки разрешились во мгновение ока. Элизабет сообразила, кто именно из сильных мира сего оказал давление на Уайтхолл — конечно же, папочка Фебы. Лорд Кендал, одна из крупнейших шишек в министерстве обороны, расшевелит самого черта — а не только смежные ведомства, — чтобы уберечь от беды свою единственную дочь. Паспорт у Фионны Кенмар был настоящий ирландский, но Элизабет с ходу поняла, как ее бывшая одноклассница и однокурсница им обзавелась — у нее же мать ирландка. Согласно свежепринятому закону, Феба имела право обратиться к ирландскому правительству с просьбой о предоставлении гражданства как прямой потомок гражданки Ирландии. Наверное, одновременно с этим она сменила имя и фамилию. Ничего преступного в этом нет — если, конечно, не расценить ее сценическую легенду как предумышленное мошенничество. Интересно, как отец Фебы пережил тот факт, что его дочь презрела отечество, отказалась от британского подданства, покамест он верно служит королеве на своем высоком посту? И в интервью, и в песнях Фионна Кенмар открыто призывала к объединению и полной независимости Ирландии. Вероятно, вся эта дымовая завеса над прошлым Фионны Кенмар возникла по настоянию лорда Кендала. Бедным журналистам все пришлось высасывать из своих, судя по результатам, патологически хлипких пальцев.

Феба-Фионна смотрела на Элизабет с ужасом: до певицы дошло, что она проболталась.

— Тс-с! — прошептала она, прикрыв рот растопыренными пальцами, умоляюще глядя огромными, подкрашенными в клоунском стиле глазами. — Я в подполье. Лиз, будь человеком, а? Не выдавай.

— Не выдам, — прошептала в ответ Элизабет, — но и ты должна меня слушаться. Мне поручено тебя охранять.

— Охраняй сколько влезет, — беспечно выпалила Феба-Фионна, всплеснув руками. Ирландский акцент — манера сбивать согласные в одну раскатистую кучу — вернулся к ней моментально. Звезда так сжилась со своим конспиративным имиджем, что даже спьяну из него не выходила — напротив, ее выговор становился лишь певучее. — Я тебе мешать не буду. И вообще, чем больше народу, тем лучше. Люди! Эй, весь мир! Человечество! Как я вас — ик! — люблю!

"Пьяна в стельку, — поняла Элизабет, — и с каждой минутой ее все больше развозит». Телохранитель, подскочив, поймал Фионну в объятия. Раскинувшись на могучей груди, она томно погладила его по щеке:

— И Ллойд меня тоже побережет, правда, ми-и-и-лый.

Ллойд Престон обнял одной рукой ее тонкую талию. Элизабет отметила, каким хозяйским взглядом он глядит на Фионну, и поняла, что его следует перетянуть на свою сторону, чтобы — случайно или не случайно — двери гримерок не захлопывались перед ее носом. Этот брюнет с густыми бровями фигурировал на всех фотографиях Фионны на сцене или со свитой: стоял, набычившись, у певицы за плечом или маячил на заднем плане.

— Сами понимаете, я здесь для того, чтобы расследовать дело об угрозах, — обратилась к нему Элизабет через голову Фионны. — Я делаю свою работу, совсем как вы.

— Слыхал я про вас, — оскалился телохранитель. — Я сам ее могу защитить от чего угодно. Валите-ка домой.

— Это невозможно, — отрезала Элизабет. Откашлявшись, повысила голос:

— В отель я поеду в одной машине с вами и Фионной.

— Держи карман шире, зайка, — процедил Престон.

Элизабет пригвоздила его к месту взглядом, отточенным за многие годы обязанностей школьной старосты и помощницы библиотекаря.

— Я знаю, кто вы такой, — произнесла она уверенно, хотя вся информация, которой она располагала, была извлечена из глянцевых журналов. — Вы работаете с Фионной уже два года. И вас эта должность.., очень даже устраивает, верно? Если с ней что-то случится, этому всему конец, так? Вы не в силах уберечь ее от сверхъестественных сил.

— А вы что, в силах? — буркнул Престон, разглядывая Элизабет с подозрением и неприязнью. Что ж, взаимно. Элизабет отлично понимала, с кем имеет дело. Перед ней стоял плечистый головочлен, любитель поорать и покуражиться в пабах. При встрече с такими ребятами остается лишь надеяться, что верные дружки их успеют утихомирить до того, как начнется кровопролитие с вызовом полиции и уголовным делом.

Стоявшая поодаль в компании менеджеров и техников невысокая девушка в чудных, немодных очках начала беспокойно коситься на Элизабет и Престона. Похоже, она была готова вмешаться в их разговор, но ее спутник — симпатичный шатен — успокаивающе взял ее под локоть. Вероятно, фортели Престона им не в новинку.

— Дети, дети! — умоляюще воскликнул менеджер и хлопнул в ладоши. — Мы все устали. Ехать подано. Фионна, Ллойд и я — в первую машину…

— И я, — вставила Элизабет.

— А вы, простите, кто? — обернулся к ней менеджер: темноволосый, хорошо сложенный мужчина с изящно подстриженной бородкой. На вид ему было лет двадцать восемь, и лишь «гусиные лапки» в уголках рта и глаз выдавали, что на самом деле ему уже за сорок.

Элизабет повлекла его к ближайшему фонарю и раскрыла свое удостоверение из ОПЛЯ.

— Ага, — пробурчал менеджер, выгнув брови. — Знаете, я не Фома неверующий. Разумеется, вы можете с нами ехать. Позвольте представиться — Найджел Питере, директор-распорядитель этого цирка. Рад с вами познакомиться.

Питере вновь хлопнул в ладоши:

— Слушайте, все! Музыканты — во вторую машину. Остальные в третью. Кто не поместится — увы и ах, ловите такси. В эти чертовы катафалки больше шестнадцати человек не влезает.

Техники, каждый из которых отвечал за свою Джомолунгму ящиков, футляров и чемоданов, огорченно присвистнули. Элизабет раньше и не задумывалась, сколько технического персонала и аппаратуры требуется рок-группе на гастролях. До нее внезапно дошло, что все багажные тележки на площадке перед аэропортом принадлежат Фионне и ее музыкантам. Менеджер щелкнул пальцами, и носильщики начали загружать багажники лимузинов — таких огромных, что их задние колеса чуть ли не терялись за горизонтом. «Действительно, цирк, — подумала ошарашенная Элизабет, — клоунский номер „Резиновое авто“. До чего же большие машины делают в Америке». Используя навыки старосты, Элизабет умудрилась перетасовать пассажиров машин и забралась вместе с Фионной, Престоном, менеджером и пресс-атташе в машину, которая возглавляла колонну. Как только лимузин тронулся с места, Фионна, завалившись в уголок мягкого сиденья, томно приподняла руку. Ллойд Престон автоматически выудил из своего кармана сигарету и шикарную золотую зажигалку. — Спасибо, голубок, — проворковала Фионна. Элизабет принялась исподтишка ее разглядывать, М-да, драгоценная Феба Кендал. Единственная и незабываемая. Она и Элизабет вместе учились в школе-пансионе для девочек, а затем в Оксфордском университете, в колледже Святой Хильды, и даже в некотором роде дружили. Но после выпускных экзаменов Элизабет как-то потеряла с ней связь. Родственники Фебы утверждали, что она уехала за границу. Оказывается, и вправду уехала, хотя эта «заграница» на деле гораздо ближе, чем намекал ее отец. Кстати, теперь и с заданием все кристально ясно. Лорд Кендал знает, что Элизабет работает в МИ-5 — вплоть до отдела и должности: они иногда сталкивались в «коридорах власти». Лорд Кендал даже внес Элизабет в список, по которому его секретарша рассылает поздравления с Рождеством и с днем рождения. Оставалось лишь надеяться, что в своих стараниях поручить дело именно Элизабет — своему, так сказать, человеку, — лорд Кендал не преувеличил угрозу, нависшую над Фебой-Фионной, или не исказил ее обстоятельства.

Интересно, многие ли в группе знают, что их мятежная звезда — на самом деле английская барышня из омерзительно аристократического рода. Во всяком случае, отвечающего критериям колледжа Святой Хильды. Другое дело, что в университетских стенах эта самая барышня… Тут Элизабет не удержалась от ухмылки.

Нрав у Фебы с детства был своерольный: она вечно поступала по-своему, вопреки всем мольбам отца. Сторожить Фебу, у которой страшная фобия на опеку и надзор, — адская работа, но теперь у Элизабет нашлась управа на бывшую подругу: угроза разгласить тайну ее скандального прошлого.

Как только аэропорт скрылся за поворотом, Элизабет так и подскочила: до нее дошло, что она забыла поискать там своего американского коллегу. Оно и неудивительно — она была слишком потрясена, узнав в Фионне Фебу… И все же какой постыдный непрофессионализм, агент Мэйфильд! Правда, сам американец тоже не пытался ее найти. Ну что ж, возвращаться поздно. Авось связной нагонит их в отеле.

Глава 5

— Может, хватит, блин, в затылок мне дышать? — возопила стройная, зеленоволосая, нетвердо ступающая женщина, обернувшись к идущей следом блондинке в слегка помятом деловом костюме.

Плечистый брюнет в белом льняном пиджаке, белоснежной футболке и таких же сияющих чистотой джинсах разнял женщин и приобнял ту из них, которая была выше ростом. В ней жители всего мира с первого взгляда узнали бы Фионну Кенмар, звезду эйсид-фолк-рока. Лицо блондинки, напротив, не было известно никому, кроме ее знакомых. Но красиво очерченный, волевой подбородок и невозмутимые серые глаза заставляли обратить на него внимание. В данный момент эта женщина производила впечатление человека, который в состоянии приструнить Фионну, но по каким-то своим причинам от этого воздерживается.

Борей Будро наблюдал за передвижением этой группки на фоне кавалькады лимузинов, недавно въехавшей в подземный гараж отеля «Ройал-Сонеста» на Бурбон-стрит. Фионна Кенмар едва не запнулась ногой за порог вестибюля. Но Мистер Белоснежный ее вовремя подхватил. Лицо блондинки в деловом костюме оставалось спокойным, но глазами она метала громы и молнии. Будро последовал за ними внутрь, мимо швейцара в ливрее, который с нескрываемым благоговением проводил Фионну взглядом. Троица поднялась по ступенькам в холл. Звезда, пошатываясь, устремилась к мягким креслам цвета неспелой вишни. И, буквально рухнув на первое попавшееся, томно поманила своего элегантного брюнета:

— Найджел, голубочек мой, разберись там за меня с портье, лады?

— Ну конечно, Онна, детка, сейчас-сейчас, — отозвался Найджел тоном обожающей свою крошку няни. И обратился к молодой негритянке за дубовой стойкой:

— Милая, вы не организуете для моей приятельницы что-нибудь выпить? И для меня тоже. Тут у вас такая жарища — сохнем на корню.

— Я вам тотчас официанта позову, сэр, — ответила портье.

Элизабет далеко не сразу удалось мысленно конвертировать слова чернокожей портье в понятную английскому уху фразу. Этот выговор, тягучий и сладкий, как мед, был ненамного вразумительнее ирландского акцента. Портье, подняв телефонную трубку, прижала ее подбородком к плечу — ее пальцы хлопотливо перелистывали кипу документов, которые передал ей Найджел Питере.

Прикрыв рот ладонью, Элизабет зевнула; немного попятилась, чтобы лучше видеть Фионну. Надо заселиться в номер, уединиться на пять минут в душе, чтобы отделаться от сонливости и дорожной грязи, а потом позвонить в отдел. В Лондоне уже почти четыре часа. Утра. Конечно, на работе никого нет, но диспетчер ее телефонограмму примет. А затем… Элизабет смерть как не хотелось выходить на улицу, в эту раскаленную сауну, но без контакта с обнаженной почвой она долго не протянет. Магические аккумуляторы, истощенные авиаперелетом, требуют подзарядки. Ибо лишь чудо или что-то вроде этого поможет ей не заснуть стоя, пока она организует охрану номера Фионны-Фебы, Тут подошел статный носильщик в зеленой ливрее, с белым галстуком-жабо на шее. Улыбаясь, показал на ее маленький чемодан.

— Спасибо, но он мне нужен, — произнесла Элизабет. С легким поклоном носильщик подошел к следующему в очереди — щуплому, лысоватому мужчине из свиты Кенмар. Тот указал на штабель кейсов.

Из служебных помещений за стойкой вылетел, как на крыльях, высокий импозантный блондин. Он наклонился к Фионне, которая уже покончила со своим первым коктейлем и жаждала следующего.

— Мисс Кенмар! — воскликнул новоприбывший. — Боэз Джонсон, менеджер вечерней смены в «Ройал-Сонесте». Как вы себя чувствуете?

— Замечательно, милый вы мой, большое спасибо, — ласково произнесла Фионна, протягивая ему томную руку.

Джонсон просиял.

— Мы ужасно счастливы, что вы выбрали наш отель.

Мы приложим все усилия, чтобы окружить вас максимальным комфортом.

— Ничуть не сомневаюсь, милый вы мой, — отозвалась Фионна, — Найджел! Мистер Джонсон, это мистер Питере, мой директор. Решите вместе все эти тягомотные вопросы, хорошо?

— С удовольствием, — произнес менеджер, обменявшись с Питерсом рукопожатием. — Для меня большая честь — лично заняться вашим расселением.

Хорошенькая портье улыбнулась, лукаво склонив голову набок. «Все англичане боготворят лордов, — съязвила про себя Элизабет, — а все американцы — знаменитостей».

Элизабет никак не ожидала от Нового Орлеана такого невозможного зноя. Занятая мыслями о предстоящем задании, она вышла из аэровокзала — и с некоторым опозданием заметила, что ее лицо опалено раскаленным паром. По сравнению с салоном лимузина, где работал кондиционер, в холле отеля — а тем более на улице — царила невыносимая духота. Оттянув мокрый от пота воротник пиджака, Элизабет рассматривала окружающих. В Америке она оказалась впервые, а Новый Орлеан дотоле представляла себе по фильмам наподобие «Интервью с вампиром». Оказалось, что правдивого представления о городе они не дают.

Странное дело: в Лондоне, на родине панка, Фионна Кенмар с ее дикарской раскраской резко выделялась. Здесь же, в Новом Орлеане, Фионна легко могла бы раствориться в толпе. По дороге к отелю они проехали через Французский Квартал, где Элизабет вдоволь насмотрелась на мужчин с радужными дредами и женщин, чьи тела не были прикрыты, считай, ничем, кроме слоя краски; перед самым отелем лимузины остановились на перекрестке, пропуская целый диксиленд. Колонну музыкантов в розовых костюмах-тройках возглавлял человек, размахивающий кружевным дамским зонтиком. В холле отеля с местным колоритом тоже было все в порядке. Элегантные деловые люди обоих полов перемешались с чудиками, задрапированными расписными платками и живописными лохмотьями.

Вместе со вторым коктейлем Фионна получила свой квадратный магнитный ключ. Она вскочила с балетной грацией (уроки лютой мисс Фельдшам из «Конгривскул» не пропали даром) и упорхнула в направлении лифта. За ней вразвалочку последовал Престон. Элизабет тоже последовала было за ней, думая о заклятиях и принятых в отеле правилах безопасности, но ее перехватил Питере.

— Ослабьте ненадолго поводок, а? — шепотом произнес он, наклонившись к Элизабет. — Мы так долго летели.

— Не могу, — ответила Элизабет, тоже шепотом. — Мне поручено охранять ее вплоть до благополучного возвращения домой.

— Так я и думал, — вздохнул Питере. — Что ж, похвально. Послушайте, я вас поселю рядом с ней. На третьем этаже. Вас будет разделять только одна стена. — Питере протянул ей ключ. — За наш счет. Договорились? Иначе я не гарантирую, что вас даже поблизости устроят. Мы все крыло сняли.

— Очень мило с вашей стороны, — произнесла Элизабет. Она почти не сомневалась, что ей удалось бы пробиться на тот же этаж с помощью американского коллеги — где его, кстати, носит? — но как приятно, что хотя бы менеджер Фионны вызвался помогать ее ведомству. Это снимет массу лишних проблем, позволит Элизабет сосредоточить все свои силы — в том числе колдовские способности — на защите Фионны. Да и мистер Рингволл порадуется сэкономленным деньгам: отель-то дорогой даже по лондонским меркам.

Телохранитель Престон все еще посматривал на Элизабет косо. Она оскорбляла его самим фактом своего присутствия. Что ж, умей он отгонять злых духов, Элизабет бы здесь не было!

Еще переставляя усталые, точно налитые свинцом, ноги, Элизабет побрела за Фионной к лифтам. Певица меж тем шла вприпрыжку, точно и не провела всю ночь без сна, точно и не просидела девять часов в самолете. Правда, Фионне досталось мягкое сиденье первого класса, где стюардессы растирали ей ноги, а Элизабет делила обитую тонкой материей консервную банку с еще двоими соседями. «Две старых подруги, две однокашницы, — подумала Элизабет. — Как же нас жизнь пораскидала».

Элизабет была не единственной, кто наблюдал за величественной процессией из одного человека — Фионны — по гостиничному холлу. Внезапно рядом с Элизабет возник один из чудиков-оборванцев. Ослепительно улыбнулся.

— Ну и фифа, а?

Сложив губы в вымученно-вежливой улыбке, Элизабет пошла дальше. Фионна исчезла за колонной фальшивого мрамора в дальнем конце зала. Элизабет попыталась перейти на бег.

— Как вы думаете, сколько времени она по утрам на раскраску тратит? — не унимался назойливый оборванец, легко поспевая за ней. — Оно ведь мазок за мазком накладывается, постепенно.

— Послушайте-ка, — повернулась на каблуках Элизабет. Перевела свой голос в режим «директриса школы»: начав тихо, повысила его чуть ли не до плафона с ангелочками на потолке. — Если вы не оставите меня в покое, я вызову охрану отеля, и вас вытолкают взашей.

И глянула на стойку, где девушка-портье занималась регистрацией очередного гостя.

— О нет, Лиз, лучше без этого обойтись, — отвечал оборванец, покачивая головой. Он подошел поближе, заглянул Элизабет в глаза. — Зачем начинать доброе знакомство с ссоры?

"Лиз???» — остолбенела Элизабет.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? Оборванец протянул ей руку.

— Борей Будро, мэм. Зовите меня Бобо. Существовала договоренность, что мы будем работать в паре. Вам разве не сказали?

— Вы?.. — выпалила Элизабет. У ее собеседника были ясные синие глаза, лучащиеся искренностью и мудростью. Нос крючком, выпирающие скулы, рот, пожалуй, слишком тонкогубый, но скорый на улыбку. Тонкая шея, столь же тонкие запястья, замурзанная и рваная охотничья куртка, чей изначальный цвет — возможно, хаки — давно изгладился из памяти даже ее владельца. Заношенные, не знакомые с мылом джинсы; кроссовки на босу ногу. Светлые волосы пострижены очень коротко, но даже эта прическа не придавала Будро ни капли респектабельности. — Вы из ФБР?

— Да, мэм, — был лаконичный ответ.

— Ой! Вообще-то да… — сказала Элизабет этому чуду-юду, пытаясь собраться с мыслями, — да, я хочу сказать, мне сказали, что у меня будет напарник, но не уточняли, что такой.., я хочу сказать, кто.

Будро добродушно расхохотался.

— Ничего, я не обижаюсь, что вы так занервничали. Это просто с непривычки. Знаю-знаю: гости часто думают, что мы тут в Америке все одним миром мазаны — либо гангстеры, либо неотесанные ковбои. Но это так, обертка, чешуя. На самом деле мы глубже. И привыкли, что нас не понимают. Да, к слову… — Будро засунул руку в один из бесчисленных карманов, из которых состояла — собственно, на которых держалась — его охотничья куртка. И вручил Элизабет согнутый вдвое — иначе он не поместился бы в кармане — конверт. — Вот ваше досье. Сказали первым делом отдать его вам.

— Спасибо, — произнесла Элизабет, незаметно присматриваясь к конверту: не ползают ли по нему какие насекомые? Затем покосилась назад, в район стойки: как реагируют люди на разговор чинной леди с оборванцем? Но никто на них и внимания не обращал. Вероятно, для Нового Орлеана Будро — скорее норма. Она потянула на себя клапан конверта, прижимая его к груди, чтобы Будро не заглянул.

— Занятное, я вам доложу, чтиво, — светским тоном продолжал американец. — Страшно хочется потолковать насчет этого всего — вы только освежитесь сначала, я обожду.

Элизабет обратила внимание, что лента, которой был заклеен конверт, уже порвана. И чуть не испепелила Будро взглядом. Влез без спросу! Какая наглость!

— Как вы смеете читать мои материалы, которых даже я еще не прочла! Я вам сообщу то, о чем сочту необходимым вас уведомить.

— Ага. — Будро запрокинул голову назад. Его полуприкрытые глаза превратились в щели, из которых вырывалось синее пламя. Всякое сходство с безобидным уличным сумасшедшим исчезло. Теперь он выглядел как очень собранный, явно буйный уличный сумасшедший. — Мне искренне жаль, мэм. Я думал, что нам следует делиться информацией друг с другом. Попробую не забыть, когда буду вас водить по городу и все такое, что вам надо сообщать только то, что вам надо знать.

Элизабет мгновенно раскаялась в своих словах. И одновременно насторожилась. Подтекст его слов стал ясен ей моментально. Союзники. Рукопожатие над водой. Особые взаимоотношения между Великобританией и Соединенными Штатами Америки. Она в незнакомом городе и нуждается в помощи этого странного незнакомца, чтобы выполнить свое задание. Будро это осознает. И она сама — тоже. Элизабет набрала в грудь воздуха. Попробуем начать все сызнова.

— Простите меня, пожалуйста, — произнесла она. — Я это сказала, не подумав. День был тяжелый, я с ног валюсь. Начальство меня сюда забросило, как щенка в пруд. Задание я получила сразу перед вылетом.

— Да и я хорош. Тоже мне, гостеприимство, — пробурчал Будро и низко поклонился, чиркнув рваным рукавом куртки по туфлям Элизабет. — Пойдемте отнесем ваш багаж в номер. А когда умоетесь, сядем и поговорим.

— Это мистер Будро. Мистер Будро — мистер Найджел Питере, — произнесла Элизабет в баре отеля час спустя. Для совещания они отыскали уединенный столик в зале под названием «Кабинет Мистика». Элизабет тщательно проверила помещение. В ход пошло все — и детектор «жучков» (разработка подразделения «Кью»), и уроки экспертов ОПЛЯ, и врожденный дар, унаследованный от бабушки.

— Зовите меня Бобо, — объявил агент ФБР, пожимая руки им обоим. «Ну и силища — просто тиски», — подумала Элизабет и исподтишка пересчитала свои пальцы после этого приветствия.

— Я, можно сказать, внештатник. Управление ККБ при ФБР.

Элизабет невольно вытаращила глаза:

— Внештатный агент?

Бобо развалился в элегантном кресле с парчовой обивкой. Он был похож на драную кошачью игрушку посреди бальной залы.

— Такой расклад нам всем на пользу, мэм. Я учился у лучших специалистов, которые тут есть; такое у меня хобби, даже природный дар, можно сказать. — Небесно-синие глаза многозначительно покосились на Элизабет, и та уловила намек. — Управлению я небесполезен. И деньги начальству сберегаю — благодаря мне они могут не держать здесь офис с постоянным штатом. Ну а я со всего этого имею регулярную зарплату — плохо ли? Я смотрю, что в городе делается, не требуется ли вмешательство Управления, а когда я нужен, мне звонят. Я присягнул США по всем правилам.

— Да, да, — проговорил Питере. Откашлялся. Прикурил сигарету от предыдущей. Раздавил окурок в пепельнице. Элизабет чувствовала, что директор группы не очень-то верит в профессионализм американца. В этом она была с Питерсом солидарна — но против необходимости не попрешь.

— Я так понимаю, надо о мерах безопасности потолковать, — сказал Бобо. Затем показал на конверт, лежащий перед Элизабет. — О том, что там написано, можно и не говорить. Все уже в курсе.

Англичанка кивнула. Досье с грифом «Секретно» она прочла, пока переодевалась в своем прелестном, изящно обставленном номере. Оно подтвердило все ее догадки. Лорд Кендал беспокоится за жизнь и здоровье дочери, которая начала жаловаться на мистические злоключения. Он верит, что ей и впрямь вредит какой-то маг — а значит, и секретной службе пришлось во все поверить. Пока Элизабет с Фионной летели через океан, досье обогатилось новыми сведениями.

Из тех подробностей дела, о которых мистер Рингволл умолчал, Элизабет по-настоящему встревожила лишь одна: до Элизабет к «Изумруду в огне» уже был приставлен некий агент МИ-5. Сутки назад его перехватили, когда он бродил полуголый по Графтон-стрит в Дублине, бормоча что-то насчет маленьких человечков. Странно, но вряд ли необъяснимо. Из-за того, что агент.., э-э-э.., выбыл из строя, Элизабет и отрядили в Америку столь внезапно. Что так помутило разум агента и почему это стряслось на улице, где расположены лучшие магазины Дублина, оставалось загадкой. Врачи покамест не нашли у бедолаги ни симптомов приема наркотиков, ни признаков психической травмы. Вспомнив об этом, Элизабет тяжело вздохнула. Рискованность задания превосходила все ее опасения. — А вдруг она не справится? Справится ли она? Все эти мысли промелькнули в голове Элизабет, пока она сидела за столиком, чувствуя на себе испытующие взгляды Питерса и Будро. «Возьмите себя в руки, Мэйфильд, — сказала она себе, — иначе эти двое сочтут вас непрофессионалом».

— МИ-5 не располагает точной информацией о виновниках нападений на мисс Кенмар, — отчеканила Элизабет, — но ради ее защиты мы готовы на все, что в нашей власти.

— И мы тоже, — откликнулся Бобо. — Даже если окажется, что все это — пустые турусы на колесах. Лучше уж так, чем настоящая беда, хотя мое начальство будет разочаровано.

— Послушайте, — произнес директор группы, переводя взгляд с Элизабет на Будро. — Я, может быть, не имею права на такие вопросы — но я все-таки спрошу. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы на Фионну разозлились правительства двух стран. Но и за нее я тоже очень переживаю. Скажите, вы сами верите, что с ней все это происходит взаправду?

Агенты переглянулись.

— До очередной атаки ничего не выяснишь, — сказал Бобо. — Мы будем относиться к делу непредвзято — пока сами не проверим.