Глава 8

Кит искал повода послать ко всем чертям стопку счетов, когда на одном из экранов наружного наблюдения, вмонтированных в стену его кабинета, он вдруг заметил Марго. Она сидела у рыбного пруда с галечным дном в «Замке Эдо», рассеянно глядя на воду, такая беззащитная и одинокая, что у него защемило сердце.

Он отпихнул кресло и помчался вниз, задержавшись лишь на миг, чтобы надеть обувь, и даже не сменил свое старомодное кимоно, которое он обычно надевал во время работы. Кит сам толком не знал, что он собирается ей сказать, но, может, сгодится и тот предлог, что он просто хочет получше с ней познакомиться. Она водила пальцем по поверхности кристально чистой воды, когда он подошел к пруду.

— Привет.

Она подняла голову, и ее глаза слегка расширились от удивления.

— Боже правый. Ты носишь кимоно? Кит улыбнулся:

— Я сбежал прямо от письменного стола. Я… хм, обычно стараюсь надевать самое удобное из того, что у меня есть, когда мне приходится возиться со стопками счетов или казенных бланков. Ты не против, если я посижу тут с тобой?

— А… Ну конечно.

— Что-то я не слышу особого энтузиазма, — попробовал он поддеть ее, присаживаясь рядом.

Она уткнула подбородок в колени и стала рассматривать ярких рыбок.

— Я устала, — призналась она, — и проголодалась. Малькольм подумал, что было бы неплохо съесть пару сандвичей у пруда. Вот я и выбрала подходящее местечко.

— Малькольм?

Она скорчила рожицу:

— Он сегодня смотрел, как я занималась.

Ах вот оно что…

Они некоторое время просто сидели и смотрели, как рыбки описывают медленные круги над дном пруда, вымощенным искусно уложенной небесно-голубой галькой. Наконец Марго искоса поглядела на него:

— Ты очень не любишь возиться с бумажками? Кит почесал нос.

— Терпеть не могу. Это на первом месте в моем списке того, что я ненавижу. Она улыбнулась:

— Наверное, у каждого есть свой собственный список, а?

— И что значится в твоем?

Она снова уткнула подбородок в колени.

— Да ну, всякая ерунда.

— Что, например?

— Ну, не знаю. Снег, скажем. В Миннесоте зима все силы высасывает.

Снег очень быстро надоедает. Особенно когда ты уже выросла из того возраста, чтобы лепить из него снеговиков. Остается только ворчать на то, что дороги закрыты и ты повсюду опаздываешь.

Кит улыбнулся:

— Ты ноешь, словно тебе не восемнадцать, а сорок два. Она показала ему язык и усмехнулась.

— А знаешь, мне было уже двадцать, когда я впервые увидел больше квадратного дюйма снега за раз.

— Ты же из Джорджии. Там снег нечасто бывает.

— А что ты вообще обо мне знаешь? Я хочу сказать, кроме того, что напечатано в бульварных газетах? Марго улыбнулась:

— Они ужасны, верно? Пожалуй, мне больше всего нравилась история о том, как тебя похитили сумасшедшие ученые из далекого-далекого будущего, изменили твой пол, ты забеременел, а потом они снова вернули твой прежний пол и после того, как ты родил ребенка, отослали тебя обратно в наше время.

— Боже, ты, наверное, шутишь. Ее глаза сверкнули.

— Ничуть. Там даже была помещена фотография, у тебя было вот такое пузо.

— Она нарисовала в воздухе огромный живот. — Мне нравится, что они могут вытворять с программами компьютерной графики, а тебе? Маленькие старушки, покупающие эти газетки в бакалейных лавках, и взаправду верят во все эти истории.

Кит мог лишь простонать.

— Так и знал, что не зря я теперь редко бываю в Верхнем Времени.

Марго хмыкнула.

Кит решил, что сейчас самый подходящий момент спросить у нее то, что мучило его давно, но он все равно не решался, не желая разрушить их пока хрупкое взаимопонимание.

— Марго…

Она снова взглянула на него:

— Да?

— Ты не могла бы рассказать мне о… Я даже не знаю, у меня сын или дочь.

Искры в зеленых глазах Марго погасли. Она сглотнула и отвернулась.

— Дочь. У тебя была дочь.

— Была?

Марго сидела, отвернув голову и не глядя на него.

— Мама умерла. Несколько лет назад.

Боль утраты родного существа, которое он даже не смог узнать и полюбить, тяжелым комом застряла у Кита в груди. Он несколько раз сморгнул, пытаясь удержать режущую глаза соленую влагу. Как умер единственный ребенок Кита? Его дочь… Она ведь была еще молодой, если она умерла несколько лет назад. Автомобильная катастрофа? Неизлечимая болезнь?

— Как ее звали? — прошептал Кит, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

— Как она выглядела?

Некоторое время Марго молчала. Затем тихо ответила:

— Маму звали Китти.

Острая боль захлестнула его. Сара и впрямь назвала их дитя Китти…

— У нее были карие глаза. А волосы… песочного цвета, что ли. Когда я была маленькой девочкой, она много смеялась. Послушай, я знаю… я знаю, что тебе хотелось бы услышать про все это, и я хочу тебе это все рассказать, но… — Она быстро заморгала. До Кита вдруг дошло, что и его внучка тоже чуть не плачет.

— Марго…

Она снова отвернулась.

— Это я нашла ее. Можем мы поговорить о чем-то другом? Ну пожалуйста…

Сколько лет было Марго, когда умерла ее мать? Киту хотелось задать ей тысячи вопросов, но Марго сейчас не хотела на них отвечать.

— А что насчет твоей бабушки? — попробовал узнать Кит, вспомнив с пронзительной ясностью свою последнюю встречу с Сарой.

Марго фыркнула:

— Я никогда не видела ее. Мама убежала из дома с папой, когда ей было семнадцать. Я не уверена, что бабушка ван Виик вообще знала, где мама жила и что мы существуем. У меня… у меня была ее фотография. Но все, что у меня было с собой, украли. В Нью-Йорке. Мне даже пришлось покупать себе новые туфли.

Кит тоже горевал об утрате этой фотографии.

— Что это был за снимок? Как она выглядела на нем? Казалась ли она счастливой?

Марго, похоже, пришлось вернуться из еще более дальней дали, чем ему.

Она долго изучающе смотрела на него.

— Ты до сих пор еще любишь ее. Разве нет?

Он выдавил болезненную улыбку.

— А что, заметно?

— Ну, ты же плачешь.

— Правда? — Он провел ладонью по щекам. — Проклятие…

Марго залезла к себе в карман и достала его платок. Где-то она выстирала его.

— Держи.

Кит натужно рассмеялся:

— Спасибо, чертенок. Ты спасла мою репутацию невозмутимого разведчика прошлого.

Она начала было что-то говорить, затем умолкла.

— Что ты хотела сказать? Говори, не стесняйся. Или спроси, если это вопрос.

Марго помрачнела.

— Это не так уж важно. Просто… Все, что я когда-либо читала или слышала… Мама часто говорила, что ты вырос в бедной семье из Джорджии, что тебе приходилось экономить каждый грош и бороться за все, что ты имел.

Я привыкла время от времени думать об этом. Я чувствовала гордость от того, что ты сам всего добился, но… я всегда думала, что ты…

— Ты думала, что я бросил Сару ван Виик? Из-за того, что она стала помехой моим планам?

Девушка покраснела, но ее молчание могло означать только одно.

— Я очень любил твою бабушку, Марго. Но иногда, даже если люди любят друг друга, у них бывают разные мечты, разные цели. Жизнь твоей бабушки и моя жизнь… это плохо сочеталось друг с другом. Возможно, нам никогда не удалось бы поладить. Но я по-прежнему любил ее, даже когда она оставила меня. Марго широко раскрыла глаза.

— Она оставила тебя? Кит прочистил горло.

— Пусть я рискую повторить слова моей внучки, но мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом? Марго моргнула. Затем сказала:

— Наверное, у каждого есть такие вещи, о которых слишком больно говорить, а?

— Ага. Мне тоже так кажется. Она слегка улыбнулась ему:

— Ты когда-нибудь возвращался обратно в Джорджию?

— Нет. И, честно говоря, не вижу в этом большого смысла. А ты собираешься когда-нибудь вернуться домой? В Миннесоту?

Ее лицо застыло.

— Да, собираюсь. Но ненадолго.

— Неоконченные дела? Она фыркнула:

— Ну, вроде того. — Она немного встряхнулась. — Во всяком случае, в истории моей жизни. У меня был брат-близнец, но он погиб при страшных землетрясениях, вызванных Происшествием. Вот тогда-то мои предки уехали из Калифорнии и двинулись в Миннесоту. Я почти не помню этого. Тогда я была еще младенцем. — Она пожала плечами. — Я выросла, уехала из дома, прибыла сюда. Об остальном и рассказывать не стоит.

Кит подумал, что очень даже стоит, но ему не хотелось давить на нее.

Он и так уже узнал больше, чем смел надеяться. Дочь, внук — оба уже потерянные для него — и внучка, которая не любит снега и считает бульварные газетки глупыми и к тому же принадлежит к тем людям, что желают вернуться домой, чтобы свести старые счеты. Или, может быть, вернуть долги. Хорошо бы знать, что это за незаконченные дела у нее остались и с кем? Вряд ли она достаточно взрослая, чтобы успеть нажить себе врагов вроде тех, что остались у него.

Дела сердечные, возможно, хотя она и отрицала, что ее кто-то обманул и бросил. Мужчине вовсе не обязательно бросать девушку, чтобы она захотела вернуться и свести с ним счеты. Порой для этого ему бывает достаточно не заметить ее. Или просто полениться проявить к ней внимание. А может, все было еще проще, и ей нужно расплатиться с кем-то, кто помог ей купить этот билет до Нью-Йорка. Или…

Может быть, когда-нибудь она станет достаточно доверять ему, чтобы рассказать все остальное.

Кит заметил Малькольма, спешащего к ним из жилой зоны. У него на локте болталась самая что ни на есть обычная корзинка для пикников, и Кит решил позволить своей внучке спокойно позавтракать на свежем воздухе без дедушкиного присмотра.

— А вот и твой кавалер. Пожалуй, мне лучше продолжить заниматься моими бумажками. Только, пожалуйста, пожалей рыбу, не швыряй Малькольма в пруд в перерыве между сандвичами и десертом.

Глаза Марго вновь заискрились.

— Ладно, так уж и быть. Впрочем, после того, что проделал со мною Свен, я не смогла бы бросить в этот чертов пруд и соломку для коктейлей.

Кит ласково взъерошил ей волосы.

— Отлично. Значит, ты позанималась так, как надо. Встретимся за ужином, чертенок.

От ее улыбки у него полегчало на душе.

— Годится.

Кит ответил Малькольму, помахавшему ему рукой, и поплелся назад в свой офис. Очень решительно Кит переключил камеру именно того экрана, на котором был виден рыбный пруд, чтобы его внучка могла провести время со своим новым приятелем без дедушкиного присмотра. Кроме того, ему было совершенно не о чем беспокоиться, пока его внучка находится рядом с таким добросовестным сопровождающим, как Малькольм. Кит усмехнулся, вспомнив до смерти перепуганное лицо Скитера Джексона, когда Малькольм как следует прижал этого хлыща и абсолютно недвусмысленно разъяснил ему ситуацию, и затем вернулся к своим счетам в таком хорошем настроении, какого у него не бывало давным-давно.

Марго позанималась тренировкой с оружием дня два, когда до Кита начали доходить дурные вести. Сначала случилась стычка в Общем зале, когда к ней пристал какой-то пьяный турист. Она швырнула его прямо в рыбный пруд, словно нарочно припомнив совет Кита не кидать туда Малькольма. Булл Морган не пришел в восторг, когда этот пьяный кретин оказался миллиардером, угрожающим возбудить судебный иск. К счастью, у Марго оказалось достаточно свидетелей, чтобы Кит мог заявить встречный иск с обвинениями в сексуальных домогательствах. Миллиардер слинял в Нижнее Время со своей туристской группой, ворча в тщательно подстриженную бороду.

Кит сказал Марго:

— В следующий раз постарайся не вывихивать плечевых суставов и не топить наглых извращенцев. Его поведению нет оправданий, но есть такая штука, как превышение пределов необходимой обороны.

Она дулась несколько часов. Пожалуй, он не мог осуждать ее за это.

Честно говоря, если бы он сам там оказался, этот типчик вряд ли отделался лишь вывихнутым плечом и публичным унижением — на глазах у всех быть брошенным в пруд с золотыми рыбками. Но в процессе тренировки на разведчицу прошлого она должна научиться самоконтролю и иным способам выпутываться из неприятных ситуаций.

Затем он проверил, как у нее идут дела с Энн и Свеном.

— У нее устойчивость внимания, как у двухгодовалого ребенка, — пожаловалась Энн Уин Малхэни. — Она или не хочет учиться, или боится оружия.

— Она хочет учиться, с этим все в порядке, — мрачно заметил Кит. — Но она ни за что не признается, что боится живой кобры в своей душевой кабинке, если будет думать, что из-за этого я перестану ее учить.

Энн нахмурилась:

— Это скверно.

— Я знаю.

Кит провел пятерней по волосам. После их задушевного разговора у рыбного пруда Кит знал, что все станет вдвое — нет, втрое труднее, если ему придется сказать Марго, что ее мечтам не суждено сбыться. У него до сих пор перехватывало дыхание при одной мысли о том, чтобы разрешить ей заниматься разведкой прошлого. Он также не знал, что он будет делать, если потеряет ее. Но он хотел не меньше любого дедушки на свете, чтобы его внучка была счастлива. Если после двух дней тренировок ему придется сказать ей, что это безнадежно…

— Есть хоть какая-то надежда?

Маленькая инструкторша по стрелковой подготовке заколебалась:

— Ну… может быть. У нее очень твердая рука и отличный глазомер.

Когда она и в самом деле стреляет, у нее неплохо получается. Но она отлынивает от учебы. Она делает домашние задания?

Кит нахмурился:

— Домашние задания? Нет, если только она не занимается этим в библиотеке. Она доплетается до дома, как полудохлая кошка, проглатывает ужин и заваливается спать. Я не думал, что в восемнадцать лет можно так выматываться.

Энн не улыбнулась.

— Ей необходимо заниматься. Она то и дело забывает элементарные вещи: скажем, что с помповым ружьем нужно работать помпой. А потом злится на себя, когда оно не действует, как полуавтоматическое. С самовзводным револьвером у нее нет проблем, но самозарядный пистолет… — Энн лишь вздрогнула. — Я даже не пробовала еще давать ей стрелять из старинного оружия. Я просто не решаюсь.

— Отлично. Я начну гонять ее по основам оружейных механизмов, пока она ест.

— Прекрасно. Ей это необходимо.

Со Свеном получилась почти та же история. Коренастый инструктор по фехтованию и рукопашному бою увидел, как он, войдя в гимнастический зал из тира, явно собрался улизнуть через ближайший выход, но с видимым усилием взял себя в руки.

— Что, так плохо? — с ходу спросил Кит.

— Кит, — рявкнул Свен, — у тебя серьезная проблема с этим ребенком.

— Об этом ты мог бы мне и не говорить. В последнее время у меня только и есть, что сплошные проблемы. Ну-ка, попробую угадать. Ей неохота заниматься.

— О нет, — покачал Свен своей лохматой головой. — Она с жадностью старается усвоить материал, настолько быстро, насколько я могу ей его преподать. И для новичка у нее неплохо получается. Вся беда в том, что у нее никуда не годный подход.

— А что не так с ее подходом? — устало спросил Кит. — Только покороче, пожалуйста.

Злобная ухмылка Свена появилась на миг и исчезла.

— Вот невезуха, а? Подростки. Беда с ними. Если бы они не были такими милашками, мы бы просто топили их, как щенков.

— Чем они симпатичнее, тем сильнее порой хочется подержать их головы под водой. Так в чем проблема с Марго?

— Никакого терпения, никакого желания проникнуться духом айкидо. Ей просто хочется поскорее проделать все приемы, как автомат, и заняться чем-то еще. Кит, это дитя ужасно торопится сделать нечто, и я не уверен, что будет хорошо, когда она это сделает.

Ну вот, приехали. Свен разводит тут философские разглагольствования насчет его единственной внучки, которая как одержимая торопится поскорее умереть. Он не мог понять, была ли ее нетерпеливость чертой характера или это связано с таинственными неоконченными делами, которые она упомянула, или же она просто стремилась поскорее разделаться с учебой и заняться чем-то, что она могла бы счесть приключениями?

— Может, ей просто хочется отправиться в Нижнее Время, — вздохнул Кит.

— Мне бы на ее месте этого хотелось. Здесь, на ВВ-86, она то и дело видит туристов, отправляющихся в разные экзотические места, куда она не может попасть, а все, что я позволяю ей делать, — это читать книжки и получать шишки от тебя и Энн.

Свен надул губы и стал немного похож на задумчивого бульдога.

— Может, так и есть, пожалуй что. Она молода, жаждет приключений.

Почему бы тебе не дать ей это? Отправь ее вниз.

— Дать ей приключения? — недоуменно повторил Кит. — Ты хочешь сказать, отправить ее в Нижнее Время? Прежде, чем она будет готова?

Свен пожал плечами:

— Ну да. Почему бы нет? Я ведь говорю не о разведывательной экспедиции. Пошли ее в туристский маршрут. Скоро должны открыться Британские Врата. Снаряди ее для туристской экскурсии и отправь девчонку в Лондон на несколько дней. Может, у нее немного зуд пройдет, она хоть узнает вкус того, к чему себя готовит.

— Я не могу отправиться вместе с ней, — сокрушенно заметил Кит.

От сочувственного взгляда Свена ему легче не стало.

— Скверно, — согласился тот. — Ну, так пошли Малькольма. Он все равно задолжал ей экскурсию с гидом.

Кит прищурился:

— Что ты сказал?

Свен удивленно вытаращил глаза, затем ухмыльнулся:

— Ну что же, значит, дедушка не обо всем осведомлен. Я расстроен и удивлен, что ты об этом еще не слышал. Они заключили пари. Малькольм думал, что ей в конце концов понравится стрелять, а она сказала, что ничего подобного. Они об этом поспорили.

— На что же, Бога ради, они могли поспорить? У Марго нет ни цента. Я это знаю. Я не предоставлю ей доступа к моим счетам, пока она этого не заслужит.

Кит доверял Малькольму настолько, насколько можно доверять всякому мужчине, если девушка выглядит и ведет себя так, как Марго; но он не мог представить себе, что она могла предложить в случае проигрыша, — и если учесть, какое впечатление она производила на мужчин, а он достаточно хорошо представлял себе, что такое мужское половое влечение, — то можно было ожидать худшего даже от Малькольма.

Свен потрепал его по плечу:

— Не волнуйся. Говорят, что она поставила историю своей жизни против экскурсии с гидом.

— Историю своей жизни? Ха! — Чтобы услышать ту часть биографии Марго, о которой она умолчала, Кит и сам бы отдал целое состояние. — Какая жалость, что Малькольм проспорил.

Свен улыбнулся:

— Ты сам это сказал. Будут и другие пари. Я думаю начать заниматься с ней холодным оружием, но мне бы хотелось, чтоб она сначала немножко успокоилась. Подумай о Британских Вратах. Это может пойти ей на пользу.

— Ага, — саркастически заметил Кит, вспомнив о миллиардере и рыбном пруде. — Но пойдет ли это на пользу нам?

Свен лишь рассмеялся:

— У тебя появились стариковские замашки. Как насчет того, чтобы поразмяться?

Кит обдумал это и покачал головой.

— Нет, пожалуй, я воспользуюсь твоим советом. А это значит, что мне бы лучше отловить Малькольма до того, как он наймется проводником в Монголию или в какое-нибудь еще столь же идиотское место. Спасибо, Свен.

— Да чего уж там.

Кит нашел независимого гида обрабатывающим новоприбывших, собирающихся отправиться на экскурсию в Лондон. Он подождал, пока того не отшила некая фигуристая молодая особа, затем подошел к нему в тот момент, когда Малькольм выглядел зеленее хорошо выдержанного круга сыра «Рокфор».

— Ну что, не везет?

Малькольм скорчил кислую мину:

— Не-а. «Путешествия во времени» совсем обнаглели, не желают даже крохами делиться с независимыми гидами.

Кит сделал себе мысленную заметку немного нажать на Грэнвилла Бакстера. Прибылей от туризма было достаточно, чтобы хватило на всех.

Частный бизнес Малькольма ничуть не угрожал умалить доходы «Путешествий во времени».

— Вот что я тебе скажу. Я хочу тебя нанять.

Малькольм лишь глаза вытаращил:

— Ты? Бога ради, зачем?

Кит рассмеялся:

— Давай-ка промочим глотки где-нибудь и поговорим о деле.

— Ну конечно, — с готовностью согласился Малькольм. — Всякий раз, когда ты хочешь угостить меня, Кит, тебе стоит только свистнуть.

Паб «Принц Альберт» был самым подходящим местом, чтобы посидеть и утолить жажду. Внутри было гораздо чище, чем в большинстве настоящих викторианских пабов, цены для Ла-ла-ландии умеренные, и сейчас, когда время ленча прошло, народу здесь почти не было. Они нашли столик у окна и уселись.

— Ты сегодня уже завтракал? — спросил Кит, просматривая меню. — Я все утро работал. — Он сконфуженно улыбнулся. — Ты удачно подвернулся в качестве предлога. Я отлыниваю сейчас от писанины.

— Охо-хо, — вздохнул Малькольм, беря со стола свое меню. — Лучше б тебе утаить это от Большого Брата.

Кит скорчил недовольную гримасу.

— Эта писанина все силы высасывает, — выразительно заявил он, почти повторив высказывание Марго. — Хмм… уже много лет я не ел копченой селедки.

— Всегда терпеть ее не мог.

— Гид по викторианской эпохе и к тому же настоящий англичанин, и ты говоришь, что терпеть не можешь копченой селедки? И куда только катится мир?

— Будем надеяться, к лучшему пониманию того, что съедобно, а что нет.

Кит рассмеялся:

— Тогда, Бога ради, не заказывай завтрак в средневековом Эдо.

— Одного раза оказалось достаточно, чтобы убедить меня в этом, спасибо. Я уж скорее готов каждый день есть на завтрак стейк и почки.

— Это лучше многого из того, что мне приходилось пробовать, — согласился Кит. Он положил на стол меню и подозвал официантку. Они заказали завтрак и начали опустошать стаканы с темным элем.

— Итак, что у тебя на уме? — спросил Малькольм.

— Марго. Чему же еще быть?

Молодой приятель Кита лишь улыбнулся:

— Что-то конкретное насчет нее или все вообще? Или и то, и другое?

— На самом деле и то, и другое, — признал Кит, — но особенно отсутствие у нее успехов в учебе. Улыбка Малькольма погасла.

— Она ведь неглупа, Кит. В чем же дело?

— Свен полагает, что она слишком одержима идеей поскорее попасть в Нижнее Время и это мешает ей сосредоточиться на учебе.

Гид по прошлому откинулся назад и стал играть своим стаканом с элем, оставив на деревянной столешнице мокрые круги.

— Может, он и прав, — задумчиво сказал Малькольм. — Дело, наверное, не только в этом, но кое-что он верно подметил. Она лишь о том и говорит, как бы отправиться в Нижнее Время.

— Как много времени ты с ней проводишь?

Малькольм покраснел.

— Не так много, чтобы заслужить от тебя подобный тон, Кит. Но я тревожусь за нее. Я рассудил, что, пока она будет находиться рядом со мной, ей не грозит стать жертвой кого-нибудь вроде Скитера Джексона. А ты прекрасно знаешь, что мошенники проникают сюда с каждой новой партией туристов.

Кит это действительно знал. Он успокоился.

— Да, мы ведь с тобой начистоту, верно? Ты хоть немного представляешь, как она относится к своим занятиям? Энн и Свен никак в толк не возьмут, что происходит.

Малькольм покачал головой:

— Нет, мы редко говорим о ее занятиях, во всяком случае, о занятиях в библиотеке. Чаще всего она расспрашивает меня о моих впечатлениях от посещения Нижнего Времени или о том, что мне известно о твоих похождениях там. Она… — Он запнулся, подыскивая слова.

— Что она?

— Не пойму толком. Насторожена, пожалуй. Она лишь изредка и ненадолго убирает свои колючки, если ты понимаешь, о чем я.

— Расскажи мне об этом. Она спит на диванчике в моей гостиной, ест мою пищу, принимает душ в моей ванной, и почти единственная тема, на которую она согласна болтать со мной, — это как интересно жить в Ла-ла-ландии. Ты хоть представляешь себе, скольких совершенно незнакомых мне телезвезд эта девчонка знает в лицо?

Малькольм усмехнулся:

— В самом деле? Что же, она ведь собиралась стать актрисой. Но, кстати говоря, какая девчонка в тот или иной период своей жизни не мечтает о том же? Как я припоминаю, мои сестры прошли через стадию «Умру, если не стану актрисой» вскоре после стадии «Умру, если у меня не будет лошадки» и вслед за стадией «Умру, если не попаду в олимпийскую сборную по фигурному катанию».

Кит улыбнулся:

— У меня никогда не было сестер. Похоже, я упустил самое забавное в жизни. Но если серьезно, то мы с Марго один-единственный раз поговорили по душам с тех пор, как она появилась тут, и то, что мне удалось тогда узнать… — Он покачал головой. — Ей так мучительно вспоминать о прошлом, что она ни за что не станет разговаривать ни об одной из миллиона мелких дурацких подробностей, а ведь я готов отдать весь «Новый Эдо», чтобы узнать о них.

Малькольм вздохнул:

— Я и сам догадался. А что… — Он умолк, на его выразительном подвижном лице промелькнуло изумление, и он прижал ладонь к голове позади уха. — Сейчас вроде не должны открываться никакие Врата — или я ошибаюсь?

Кит тоже почувствовал это: низкочастотные вибрации, возвещавшие о том, что где-то рядом вот-вот откроются Врата. Как бы то ни было, открывались они не по расписанию, а судя по болезненным ощущениям у основания черепа, Врата должны были оказаться большими.

— Новые Врата!

— Точно!

Они бросились к двери и едва не сбили с ног хозяйку паба «Принц Альберт».

— Где это? — чуть слышно взмолилась Пег Эймс. Она сжимала голову ладонями. — Матушка Медведица, это должны быть здоровенные Врата. Как больно.

Так оно и было, причем много хуже, чем когда открывались Римские Врата, самые большие активные Врата в Ла-ла-ландии. Обитатели восемьдесят шестого, не зная, куда деваться, панически сбегались в Общий зал из открытых дверей лавок и даже из коридоров жилой зоны. У некоторых в руках были сканеры, предназначенные для поиска нестабильных полей — предвестников открытия Врат

— по пространственно-временному континууму. Туристов охватило смятение. Они жались друг к другу, зажимая уши ладонями. Резкие взвизги клаксона в бешеном ритме отражались эхом от балок и бетонных стен. Кто-то врубил специальную сирену, предназначенную для подачи сигнала бедствия.

Прошлый раз, когда звучала эта сирена, полупостоянные нестабильные Врата, открывшиеся под кофейней Шерманов, поставили под угрозу жизни более десятка спасателей.

Охранники из службы безопасности отовсюду сбегались в Общий зал. Вслед за ними появилось несколько мужчин и женщин в неприметных серых мундирах.

Они тащили с собой разнообразное снаряжение, отлов-чих сетей до специальных ружей, стреляющих ампулами с транквилизаторами, и дробовиков для подавления беспорядков. Четкими черными буквами на их серых нагрудных карманах было написано «Санитарный контроль». Их доблестные отряды сильно повысили свой социальный статус с тех пор, как было установлено, что вспышка чумы на ВВ-13 и еще то памятное фиаско с шерстистыми носорогами на ВВ-51 случились из-за нежелания администрации должным образом финансировать эти службы.

Никто теперь не осмеливался отказать служащему санитарного контроля, чего бы тот ни затребовал.

Булл Морган, коренастый упрямый мужик, носивший свой костюм, как распорядитель петушиных боев носит свою злобную мину, пробирался сквозь толпу, расталкивая плечами зевак, словно ходячий пожарный гидрант. Его нахмуренное лицо со сломанным в многочисленных кулачных драках носом выражало крайнюю тревогу. Майк Бенсон, шеф службы безопасности Ла-ла-ландии, следовал в его кильватере, шаря по сторонам прищуренными голубыми глазами в поисках первых видимых признаков появления новых Врат.

Он что-то настойчиво бубнил в микрофон переносной рации.

Булл Морган помахал рукой какому-то мужчине со сканером:

— У кого-нибудь есть?..

— О черт!

Дюжина сканеров нацелилась прямо вверх.

И тут потолок раскрылся. Хронометрическое табло растворилось в черном пятне. Воздух засветился разноцветными волнами, хаотически меняющими окраску по всему видимому спектру.