Глава 9

Гидеон Гатри плеснул себе в стакан из дорогого хрустального графина и молча подошел к окну. Ночь, опустившаяся на город, превратила грязную выгребную яму Нью-Йорка в переливающийся у него под ногами волшебный самоцвет. За спиной бесшумно вспыхивал яркими красками экран телевизора. Гидеон нахмурился, потом пригубил виски-. Джон Кеддрик устроил сегодня для прессы отменное представление. Как этому ублюдку удавалось выжимать из себя слезу перед камерами, Гидеон так и не понял. Впрочем, пресса проглотила и это: постигшее Кеддрика горе хорошо поднимало рейтинг. Что вполне совпадало с планами Гидеона. Беспокоило же его — и его босса тоже — то, что Кеддрик выказывал неприятную склонность взрываться в неподходящие моменты. Слишком изящную партию они сейчас разыгрывали — Гидеон, Сайрил Баррис и сенатор. Чертовски изящную. В этой игре знаменитая несдержанность Кеддрика могла пойти на пользу, а могла — и во вред.

Жалко, конечно, девчонку, хотя Кеддрику, похоже, было совершенно наплевать на то, что Гидеон распорядился разделаться с его дочерью раз и навсегда. Разумеется, Кеддрик был неглуп, так что на их отношениях это никак не отразилось. Если Гидеону и его союзнику-политику удастся исполнить свои роли как надо, импульсивное решение Касси Тайрол рассказать все своей племяннице идеально сыграет на руку Сайрилу Баррису. Все, что требовалось от Гидеона, — это сдерживать несносный характер Кеддрика, чтобы тот все не испортил. Человеку вроде Кеддрика в Конгрессе цены нет: там его несдержанность и беззастенчивость в грязных политических играх превращают его в сокрушительного противника и неотразимого адвоката. Вот только его склонность к заигрыванию с прессой может обернуться против него. Призыв сенатора к расследованию деятельности «Ансар-Меджлиса», когда он обвинил их в похищении его дочери, поднял рейтинги телекомпаний на головокружительную высоту. Однако этот же призыв может поднять волну всемирного протеста против организации, которую Гидеон выбрал для осуществления планов своего работодателя. Что, собственно, тоже вполне укладывается в планы Барриса, да и самого Гидеона.

Вот только слишком тщательное расследование делишек «Ансар-Меджлиса» может им угрожать. Еще как угрожать.

Отлично, он будет следить за Джоном Кеддриком в оба. Пока что все идет по графику — с одним лишь маленьким сбоем, последствия которого должны уже быть ликвидированы. На ВВ-86 послана отличная команда, которая должна уничтожить Йаниру и всю ее семью, не говоря уже о том, чтобы довершить работу с Джиной Кеддрик и этим жалким, докучливым детективом, Ноа Армстро. Гидеон нахмурился и плеснул в стакан еще виски. Такой помехи он не предусмотрел. Меньше всего Гидеон мог ожидать, чтобы Касси Тайрол, актриса, шесть раз разведенная безмозглая храмовница, наняла детектива, чтобы тот — храни Господи — расследовал делишки ее шурина. И кто бы мог предположить, чтобы она докопалась до причин внешне совершенно случайной смерти этого маленького ублюдка Олстина Корлисса, записавшего на пленку все улики против Кеддрика? Как она вообще ухитрилась узнать об этом? Она начала действовать за несколько часов до того, как об этом сообщило ФБР. Ясное дело, тоже работа Армстро.

Олстин Корлисс… Еще один повод для беспокойства за сенатора. Если этот чертов актеришка смог разнюхать, чем на деле занимается сенатор… Когда вся эта история благополучно завершится, возможно, стоит задуматься насчет ниспровержения Кеддрика. Если обстряпать все как надо, Кеддрик даже не догадается, что это подстроил Гидеон. Да, об этом стоит подумать. Предложить это Сайрилу Баррису как возможный путь действий на будущее — после того, разумеется, как они выжмут все возможное из пребывания Кеддрика во власти. Плохо только, что в руках у Ноа Армстро оказалась копия той проклятой пленки с разоблачениями, оригинал которой они нашли и уничтожили. Возможно, Корлиссу удалось переслать ее по этому вонючему Интернету… чертовы технологии! А впрочем, как бы он ни переслал пленку Армстро в Калифорнию, это создавало чудовищную угрозу их планам в случае, если они не перехватят ее прежде, чем Армстро передаст ее властям.

Гидеон опрокинул стакан в рот и вполголоса выругался. Таких осложнений ему не нужно. Слава Богу, ситуация вновь под контролем, так что от него требуется только присматривать за Джоном Кеддриком и следить, чтобы ничего больше не пошло наперекосяк. А если нет… Тогда, видит Бог, полетят головы. Гидеон снова нахмурился. Балбес-сенатор верит, что это он командует парадом. Отлично. Пусть верит на здоровье. Если Кеддрик облажается еще раз, он быстро узнает истинное положение вещей. Это даже забавно будет: посмотреть, какое выражение примет при этом его лицо.

Гидеон выключил телевизор и принялся составлять план действий, конечным итогом которых должен был стать крах карьеры могущественного политика.

Глава 10

Марго вернулась в Сполдергейт в изрядно расстроенных чувствах: дождь хлестал вовсю, в небе сверкали молнии, а раненый и пропавший Бенни Катлин так и оставался где-то вне их досягаемости. После нескольких часов утомительных поисков она испытала настоящее потрясение, вернувшись в тепло и уютный свет Сполдергейта, где теоретики по вопросу личности Потрошителя продолжали свои оживленные дискуссии, ни капельки не заботясь о пропавшем туристе. Все, кроме Шахди Фероз. Марго до сих пор не поняла, почему та вызвалась идти с ними.

Как раз в ту минуту, когда они вернулись, между учеными разразился спор за право идти в Ист-Энд, чтобы установить на месте первого убийства наблюдательную аппаратуру. Разумеется, Доминика Нозетт и Гай Пендергаст кричали о своих правах громче всех.

— Мы тоже идем, и все тут.

— Но у вас отсутствует необходимая квалификация… — возражал Павел Костенко.

— У меня за плечами больше съемок скрытой камерой, чем у вас научных титулов на визитке!

— Ах ты грязный, двуличный…

— Поцелуй меня в задницу, сам двуличный! И поди…

— Довольно! — рявкнул Малькольм голосом, от которого замолчали оба. — Здесь я принимаю решение, кто идет, а кто остается! Ясно?

Даже Марго поперхнулась при виде своего жениха во гневе.

— А теперь слушайте. Мисс Нозетт, мистер Пендергаст, согласно условиям заключенных с вами контрактов, вы включены в состав группы в качестве единственных журналистов. С нашей стороны было бы ошибкой не позволить вам сопровождать членов группы наблюдателей при установке оборудования. Полагаю, вы захватили с собой миниатюрные камеры для съемки в условиях плохого освещения?

— Я свое дело знаю, — ледяным тоном отозвалась светловолосая журналистка, смерив Костенко свирепым взглядом. — И свое снаряжение.

Костенко пожал плечами и принялся разглядывать узор на ковре.

— Очень хорошо. В таком случае предлагаю вам пойти и приготовить его. Мы выходим в два ночи. Если вы оденетесь не так, как принято в Ист-Энде, или опоздаете, мы отправимся без вас. Дальше. Марго, будь добра, помоги им подобрать костюмы. Никто из них еще не бывал в Ист-Энде, кроме доктора Фероз, но помоги и ей. Вы мне будете нужны, инспектор, — повернулся он к Конрою Мелвину, старшему инспектору Скотланд-Ярда, назначенному главой группы наблюдателей. — Остальные могут заняться подготовкой приемной и записывающей аппаратуры на крыше и в подвале.

Нельзя сказать, чтобы роптания не было вовсе, но прибывшие в Лондон с предыдущими открытиями Врат члены группы явно уже привыкли подчиняться Малькольму как старшему гиду.

— Очень хорошо. Мне кажется, у вас у всех найдутся дела получше, чем стоять в вестибюле, разинув рты.

Толпа ученых и журналистов мгновенно рассосалась. Похоже, ситуация показалась забавной только Конрою Мелвину. Выходя последним, инспектор озорно подмигнул Малькольму. А потом Марго наконец осталась с Малькольмом наедине.

— Боюсь, Марго, тебе не понравится то, что я тебе сейчас скажу.

— Ох нет, Малькольм, пожалуйста, не оставляй меня здесь!

Он поморщился.

— Ты не поняла. Все с точностью наоборот. — Он рассеянно почесал затылок. — Это все проклятая история с Катлином. Слава Богу, что ты здесь. Мне нужно работать с Гилбертами, организовывать поиски. Мы должны проверить больницы, заводские лазареты — все места, где Катлин мог искать медицинской помощи.

Марго поперхнулась, вдруг увидев, к чему он клонит.

— Малькольм… Я… я не готова одна управляться со всей этой шайкой…

Малькольм ухмыльнулся.

— Отлично. Я рад, что у тебя хватает ума признаться в этом. Я не собирался посылать тебя одну. Тэнглвуд славный парень, и он провел в Ист-Энде немало времени.

Марго нахмурилась.

— Не слишком ли странное это место для туристов? Малькольм неловко прокашлялся.

— Туры по борделям, — пояснил он. Ох!

— Какая мерзость!

— Он в этом не виноват, Марго. Он — служащий «Путешествий во времени». Если он хочет сохранить свое место, ему приходится водить клиентов туда, куда им хочется. Даже если это грязный бордель на задворках Уоппинга.

— Тьфу. Надеюсь, они там подцепят чего-нибудь противного.

— Время от времени и цепляют, — не без ехидства заметил Малькольм. — У врача в Сполдергейте всегда наготове солидный запас пенициллина. Собственно, именно по этой причине лондонские куртизанки начиная с восемнадцатого века носят перстни с изображением черепа.

Марго пробрала дрожь. Несчастные женщины, которым бедность не оставила никакого выбора, кроме как рисковать заразиться сифилисом — в эру, когда пенициллина еще не знали, так что болезнь неизбежно вела к разрушению тела и психики.

— Ладно, — устало произнес Малькольм. — Значит, с этим решено. Я бы советовал тебе нарядиться не мальчишкой-оборванцем, а девицей. Так у тебя будет меньше шансов влипнуть в какую-нибудь историю, тем более в обществе группы наблюдателей. Только не иди безоружной, милая. Я тебя посылаю не на пикник.

Она кивнула.

— Уж поверь мне, безоружной не пойду. Я пригляжу за ними и пригоню обратно сразу же, как только они установят на место оборудование.

Малькольм протянул к ней руки, и она упала в его объятия, крепко-крепко прижавшись к нему на долгую минуту. Он поцеловал ее с такой страстью, что у нее голова пошла кругом. Он оторвался от нее, потом прижался своим лбом к ее и вздохнул.

— Я бы все отдал, чтобы… Но я должен заняться поисками Бенни Катлина.

— Я понимаю.

Он поцеловал ее еще раз и вышел. Марго тряхнула головой, приходя в себя, потом поднялась наверх и принялась помогать вновь прибывшим выбрать себе наряды, достаточно оборванные для Ист-Энда. Доминике Нозетт пришлось помочь одеться. Хорошо хоть, Шахди Фероз уже бывала по эту сторону Британских Врат.

— Правда, по большей части в Вест-Энде, — призналась та с легкой улыбкой, посмотрев на предложенные ей одеяния. — Я по крайней мере знаю, как носить нижнее белье.

Доминика Нозетт явно ожидала от Марго, что та будет помогать ей, как какая-то горничная, — нельзя сказать, чтобы последнюю это слишком радовало. «Три месяца такого?» Марго чертыхнулась про себя, завязывая шнурки корсета мисс Нозетт. «Первым делом остригу ее славные волосы и суну ее в мальчишечью одежду погрязнее!» Ко времени, когда часы над камином в гостиной Сполдергейта пробили два ночи и они приготовились выезжать на одном из принадлежавших «Путешествиям во времени» экипажей, Малькольм уже несколько часов как прочесывал больницы и фабричные лазареты в поисках хоть каких-то следов пропавшего туриста. Дуглас Тэнглвуд загнал ученых в просторную карету с жестким верхом и занавесками на окнах, чтобы скрыть от посторонних взглядов их резко контрастирующий с роскошью экипажа оборванный вид. Всю дорогу они провели в молчании, но напряжение не отпускало. Даже Марго, больше переживавшая за безопасность Малькольма, обнаружила, что это висевшее в воздухе ожидание заразило и ее.

Через три часа они узнают.

После полутора веков тайны они узнают все.

Если только все пойдет как надо. Если она сделает все как надо. Если не подведет оборудование…

Когда они остановились наконец у Тауэра, расположенного, можно сказать, у самых врат Ист-Энда, отделяя его от более благополучных кварталов к западу, Доминика Нозетт потрясенно ахнула и ткнула пальцем в неясно выступавший из темноты силуэт.

— Мост! — прохрипела она. — Что случилось с мостом? Кто его развалил?

Даг Тэнглвуд усмехнулся.

— Успокойтесь, мисс Нозетт, Тауэрскому мосту не причиняли никакого ущерба. Его просто еще не достроили до конца. — Вспышки молний высвечивали стальные фермы, еще не связавшие два берега Темзы. Знаменитую каменную облицовку устоев еще не выложили. — Видите ли, вокруг этого моста до сих пор кипят споры. Камень поверх металла — неслыханное дело, рискованно.

— Споры? — фыркнула блондинка, явно решившая, что Тэнглвуд потешается над ней. — Вздор. Тауэрский мост — национальный памятник!

— Будет памятником, — вмешалась Марго. — Пока что это всего лишь новый мост, позволяющий судам проходить напрямую к докам на южном берегу, избавляющий тем самым от необходимости перевозить грузы пять миль по суше, и все-таки просто мост.

— Чушь!

Марго пожала плечами.

— Привыкайте. Это не тот Лондон, который вы покидали пару дней назад, мисс Нозетт. Советую вам не забывать этого. А теперь пошли, ладно? У нас нет времени стоять и препираться по поводу какого-то глупого моста, который к тому же еще и не достроили.

Они двинулись в путь — Даг Тэнглвуд возглавлял процессию, Марго и Шахди Фероз — замыкали, в то время как Доминика Нозетт и Гай Пендергаст, понизив голос, спорили о чем-то с Конроем Мелвином. Пабы уже закрылись, и свет в домах погас, пока рабочий люд досыпал свои последние часы перед рассветом, когда им снова придется вставать и зарабатывать себе на пропитание.

— Очень многие улики свидетельствуют против Фредерика Бэйли Диминга, не так ли? — тихо спрашивал Гай Пендергаст.

— Этот мелкий мошенник с мозговой горячкой? — брезгливо поморщился Конрой Мелвин. — Тот, что убил жену и детей, перерезав им глотки? Его повесили в девяносто втором.

— Но разве пресса не называла его настоящим Потрошителем? — заметила Доминика Нозетт. — И Скотланд-Ярд тоже? Много лет его посмертная маска выставлялась в Скотланд-Ярде именно как маска Потрошителя.

Конрой Мелвин пожал плечами.

— Ну, в свое время этот парень был довольно известен благодаря своей жестокости, к тому же в момент совершения убийств он находился в Уайтчепле. Вооруженный ножом — так, во всяком случае, заявляли свидетели. Но, — не без ехидства добавил инспектор, — ни одной настоящей улики против него не было. Скорее всего он был простым спившимся, подверженным припадкам моряком с дурным характером и мерзкой привычкой убивать свою семью, когда прокормить ее становилось уже слишком накладно.

— Славный парень, — пробормотала Марго, заработав ехидный взгляд Шахди Фероз.

Доминика Нозетт, спрятавшая под шляпкой миниатюрную видеокамеру, повернулась к инспектору — судя по всему, имевшее место «интервью» должно было войти в ее фильм.

— Тогда кто, вы считаете, это был?

— Не знаю, мэм; потому мы сегодня и здесь с вами, разве не так? Давайте-ка подождем немного и увидим сами, а?

Доминика Нозетт, от которой не так-то просто было отделаться, переключилась на шедших за ними Марго и Шахди Фероз.

— А вы как считаете, доктор Фероз? Вы ведь ни разу не называли имя того, кого подозреваете вы, несмотря на все эти занятные теории насчет сатанистов или повитух-лесбиянок. Ну же, доктор Фероз, признайтесь, кого подозреваете вы?

Ни Шахди Фероз, ни Доминика Нозетт не заметили пристального взгляда неряшливо одетого человека, почти невидимого в тени и резко свернувшего, чтобы пристроиться к ним сзади. Но Марго заметила. Она заметила и тяжелый кастет у него на руке, и оценивающий взгляд, который он бросил на Шахди Фероз и ее полотняную сумку. Он явно слышал, как Доминика Фероз назвала ее доктором, и решил, что в сумке наверняка найдется, чем поживиться. Может, лекарства, которые можно будет продать, или еще чего. Марго обернулась к нему и разразилась тирадой, заставившей замереть на месте не только этого громилу, но и весь отряд наблюдателей.

— Ну, что глазенапы вылупил? — пронзительным голосом выкликнула она, подступая к нему с угрожающе сжатым кулачком. — Или доктора не видывал, рвань позорная? Я ее в «Лондонского коня» по делу веду, вот оно как, а ты на ейную сумку глаз положил, а то нет? Я таковских, как ты, насквозь вижу, до самого сучьего потроха ихнего, а ты не на таковских напал — я таких враз узнаю, ежели они чего супротив леди задумают! Вот огребешь по мордасам — еще кровавой юшкой умоешься! А ну пошел!

Марго и сама сжимала кастет со свинчаткой — сжимала так сильно, что костяшки пальцев побелели. Неряшливо одетый тип остановился, разинув рот, потом рассмеялся и сплюнул сквозь гнилые зубы.

— Ну здорова языком чесать, шалава! Нужна мне твоя баба, тоже еще скажешь. Да я скорей со своей клячей схвачусь, как она назюзюкается, чем с тобой лаяться. Тьфу!

Он повернулся и исчез, только неприятный смех его доносился до них из темноты. Марго постепенно, палец за пальцем, ослабила хватку на кастете, потом повернулась и обнаружила рядом Дага Тэнглвуда, сунувшего руку в карман с пистолетом.

— Неплохо сработано, — заметил он вполголоса, — хотя и чуть слишком театрально. Леди и джентльмены, нам нельзя отставать от графика. Прошу вас, идем дальше.

Только тут Марго заметила, что члены группы наблюдателей украдкой косятся на нее через плечо, а Гай Пендергаст и Доминика Нозетт так и вовсе смотрят на нее, разинув рот. Впрочем, первой нарушила потрясенное молчание Шахди Фероз.

— Вот это да! Что вы ему такого сказали? Это вроде даже не по-английски! Правда? — неуверенно добавила она.

Марго смущенно кашлянула.

— Ну, не совсем. Это был диалект кокни. Конечно, это не литературный английский язык.

— Но все-таки, что вы сказали? — не отставала от нее ученая. — И что он вам ответил?

— Ну… — Марго помолчала, припоминая. — Я говорила ему, что у него внешность так себе, что он задумал напасть на доктора из церковного прихода, которого я провожаю в Лондонскую больницу, то есть вас. Я пообещала ему, что, если он только дотронется до вас, я дам ему по зубам кастетом, так что пусть себе проходит. А он… он ответил мне, что я выражаюсь не слишком красиво и что он не хотел ничего плохого. Сказал, что он скорее подерется со своей пьяной женой, чем будет путаться со мной. — Марго чуть улыбнулась. — В общем-то, говоря, что я грубо выражаюсь, он был прав. Кое-что из того, что я говорила, было просто ужасно. Порядочная леди могла бы упасть в обморок, пойми она хоть половину того, что я сказала.

Доминика Нозетт захихикала в полнейшем восторге:

— Милочка, да вы настоящее сокровище! Нет, правда, вас ждет блестящая карьера. Почему вы решили податься именно в разведчики? По дедовским следам, верно?

Марго не слишком хотелось говорить о своей семье. Слишком многое из того, что ее касалось, продолжало причинять ей боль.

— Нам, право же, не стоит обсуждать здесь ничего, связанного с Верхним Временем, мисс Нозетт. Этот жулик привязался к нам потому, что он подслушал наш разговор. Вы назвали мадам Фероз ее научным титулом, и это заставило его заинтересоваться нами и в первую очередь содержимым ее сумки. Здесь, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, очень мало женщин-врачей, и это привлекло его внимание. Если позже, в Сполдергейте, вам захочется еще поговорить о ремесле разведчика, что ж, я к вашим услугам, но не сейчас. И пожалуйста, не надо задавать столько вопросов о подозреваемых, пока мы на улице. Сами-знаете-кто еще не наносил удара, несмотря на убийства на Пасху и в августе, которые припишут ему уже завтра утром. И поскольку прозвище не получит широкой известности до тридцатого сентября, когда после двойного убийства его письма опубликуют в газетах, обсуждение этой темы должно быть ограничено стенами Сполдергейт-хаус.

Доминика бросила на нее упрямый взгляд, но тут же расплылась в улыбке.

— О, ладно. Не сомневаюсь, вы просто заботитесь о нашей безопасности. Но я возьму-таки это интервью, мисс Смит!

Марго так и не поняла, льстит это ей или тревожит.

А потом они подошли к повороту на Бакс-роу, и все разговоры стихли сами собой, когда наблюдатели принялись за работу. Они расставляли по заранее намеченным местам аппаратуру: мини-камеры, системы инфракрасного видения, крошечные, но мощные микрофоны и такие же крошечные передатчики, которые передадут звук и изображение на другой конец Лондона. Все работали молча, в спешке, пока не проснулись обитатели домов напротив. Стоило Конрою Мелвину воткнуть в гнездо последний штекер, как в конце улицы показался констебль, совершавший очередной обход своего участка.

— Это еще что? — подозрительно покосился на них полисмен..

— Никакой бузы, начальник, — поспешно отозвался Даг Тэнглвуд. — Так, гуляем, верно? А ну, шпана, идем, пропустим еще по одной, а?

— Ага, — буркнула Марго, — Ужрешься как свинья, а я потом тащи тебя!

— Заткни пасть, дура! Не срамись перед начальником и меня не срами!

Констебль все так же подозрительно смотрел, как Дуглас Тэнглвуд и Марго гонят остальных с Бакс-роу обратно на Уайтчепл-роуд. Впрочем, за ними он не пошел, а двинулся дальше по обычному пути. Марго с облегчением перевела дух.

Напряжение не отпускало ее всю дорогу обратно до Сполдергейт-хаус, где и ее захватила разворачивающаяся в Ист-Энде драма. В подвале особняка как раз делали пробную запись. Камеры запечатлели беспорядки в одном из домов напротив, где за возвращением домой пьяного мужа последовала потасовка. Крики и ругань, доносившиеся из дома, были явно не по-английски. Ругались даже не на кокни. Возможно, по-болгарски. В Ист-Энде проживало множество иммигрантов, так что определить язык было порой весьма сложно. Шум усилился, послышался звон бьющейся посуды, а потом все стихло, если не считать женского плача.