ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я вернулся во дворец поздним вечером. При желании путешествие можно было бы и растянуть, однако делать этого я не стал и двинул прямым ходом домой.

Расследование возникших у сборщиков налогов проблем приятно разнообразило унылую службу во дворце, но эта детективная деятельность, увы, закончилась... по крайней мере пока. Теперь мне снова приходилось возвращаться к дворцовым делам. И чем больше я о них думал, тем быстрее несли меня ноги.

Босс находился в глубокой замазке. Ему оставалось либо жениться на королеве Цикуте и помогать ей управлять королевством, либо послать ее к дьяволу. Однако в последнем случае Цикута угрожала отречься от престола, и это, в свою очередь, означало, что боссу придется управлять королевством Поссилтум в одиночестве. Суть проблемы состояла в том, что ему приходилось иметь дело с женщиной, а это было его, мягко говоря, слабым местом. Великий Скив быстро соображал, когда речь шла о магии, но когда в дело вмешивались бабы, наш старый добрый Великий Скив стразу становился похожим не заблудившегося в лесу младенца. Меня особенно угнетало то, что, будучи его телохранителем, я мог помочь ему только в одном случае: если бы Цикута попыталась его замочить. Последнее, впрочем, нельзя было исключать, если Великий Скив откажется взять ее в жены.

Когда я добрался до места, меня по-прежнему одолевали эти горестные мысли. Наступила ночь, и я очень надеялся, что все обитатели дворца отправились спать, а доклад можно отложить до утра. Это позволяло мне не только хорошенько продумать, что и как сказать, но и сохранить ясную голову, для того чтобы отвечать на неизбежные вопросы. С этими мыслями я шагал в направлении своей комнаты.

— Уже вернулся, Гвидо? — послышалось из темноты. — Как все прошло?

Обернувшись на голос, я увидел выступающего из тьмы Ааза.

Должен признать, что Ааз среди членов нашей команды моим любимцем не был. Этим я вовсе не хочу сказать, что он ни на что не годен. Совсем напротив, даже не обладая магической силой, он может разделаться с кем угодно, а таких мозгов и хитрости, как у этого типа, я ни у кого не встречал. Теплых чувств я не испытываю к нему только потому, что он слабак — мягко говоря — в искусстве общения. Ааз начал свою карьеру как наставник босса, и, несмотря на то, что они давно стали полноправными партнерами, демон продолжает публично наезжать на Скива более круто, чем последний того заслуживает. Честно говоря, его отношение к людям колеблется между нетерпеливым сарказмом и открытым презрением. Хотя я знал, что рано или поздно мне придется ему докладывать, сделать это хотелось скорее поздно, чем рано.

— Привет, Ааз, — сказал я. — Что ты здесь делаешь в столь поздний час?

— Я просто сидел и размышлял, — ответил он. — Наслаждался свежим вечерним воздухом. Присаживайся рядом и поведай, что удалось узнать.

Выбора не было — я последовал за ним в тень. Там был выход на стену, с которой открывался вид на внутренний двор. Мне кажется, что место, в котором мы находились, здесь называют цитаделью. Ааз сел на низкий парапет, сооруженный вдоль стены, чтобы никто не мог свалиться вниз, и жестом пригласил меня присесть рядом.

— Ну что скажешь? Обнаружили какие-нибудь признаки готовящейся заварушки?

— По правде говоря, нет. Мы побеседовали с ребятами, собирающими налоги, и узнали, что на них совершались нападения. Похоже, что работали две разные банды. Организации я не вижу. Лично я полагаю, что кто-то решил таким образом поправить свое финансовое положение.

Мои глаза успели приспособиться к темноте, и я заметил, что в ответ на эти слова Ааз медленно кивнул.

— Расскажи подробнее, — велел он.

— Одна банда разбойников базируется в Королевском охотничьем заказнике, — ответил я. — Они вооружены луками и используют партизанскую тактику, нападая из-за кустов. Поскольку нас было лишь трое, я решил, что неразумно будет искать их в лесу.

— Правильный ход мыслей.

— Мы поспрашивали в округе, — продолжал я, — но все немели, как только мы затрагивали эту тему. По нашему мнению, местные жители их прикрывают, поскольку злодеи делятся с ними добычей.

— Любопытно, — кивнул Ааз. — А что представляет собой другая группа?

— Это была простая пара грабителей.

— Была?

— Мы устроили своего рода засаду и выманили их на свежий воздух, — ответил я. — Не думаю, что они впредь доставят нам беспокойство.

— Там, видимо, тебя и ранили? — спросил Ааз, а я увидел, как в улыбке блеснули все его многочисленные зубы. — И сколько же тел вы при этом оставили?

Я знал, что рано или поздно мне придется отвечать и на этот вопрос.

— Ни одного. Мы их просто до смерти напугали. Руку мне по чистой случайности прострелила Пуки. Она прикрывала мой тыл.

— Пуки в тебя выстрелила?! — недоуменно вскинул отсутствующие брови Ааз.

Я пожал плечами:

— Как я сказал, это была чистая случайность. Я отдал ей свой арбалет, забыв предупредить, что спуск у него очень легкий. Если кто и виноват, так это я сам.

Последовало долгое молчание, и я решил, что Ааз готовится к одному из своих саркастических взрывов. Однако вместо насмешки я услышал вздох.

— У нее всегда было стремление сразу нажимать на спуск. Прости, Гвидо, мне надо было предупредить тебя об этом до того, как я позволил ей отправиться с тобой.

До меня вдруг дошло, что я впервые слышу, как Ааз извиняется передо мной — или перед кем-то вообще, если на то пошло.

— Ничего страшного, — ответил я, несколько растерявшись. — Рана пустяковая.

— Когда у тебя будет время, обратись к Маше. В ее магической коллекции наверняка отыщется какая-нибудь целебная безделушка, которая быстро приведет твою руку в порядок.

— Хм-м... Спасибо, Ааз, — сказал я.

Столь непривычная нежность с его стороны окончательно выбила меня из колеи.

— Судя по твоим словам, Гвидо, вы отлично справились с работой. Вы все. И я рад, что вы вернулись.

— Вообще-то Пуки и Осса пока еще там, — пояснил я. — Они хотят по возможности получше разнюхать о лесных братьях. Я вернулся из-за руки. Хочу попросить босса направить в помощь им Нунцио.

— Похоже, ты все продумал. Отличная работа. Мне кажется, я никогда тебе об этом не говорил, но я всегда высоко ценил твой профессионализм. И профессионализм Нунцио тоже. Для существ со столь малой продолжительностью жизни и при этом никогда не изучавших магию вы действуете на удивление эффективно.

Извинение и комплимент в ходе одной беседы... Будучи в полном замешательстве, я поспешил сменить тему:

— Спасибо, Ааз. Как дела здесь? Босс в порядке?

За моим вопросом последовала еще одна долгая пауза. Молчание затянулось настолько, что я заранее испугался новости, которую мог услышать.

— Боюсь, у Скиви сейчас забот выше крыши, — сказал наконец Ааз. — Ты был совершенно прав, не сообщив ему о возможном мятеже. Парень растерян и пребывает чуть ли не в отчаянии. Напрягать его рассказами о том, что думают всякие «лесные люди», было бы просто негуманно.

И в этот момент я понял, что происходит.

Ааз тревожился о боссе. И тревожился крепко.

Я всегда знал, что Ааз любит своего партнера, но обычно это проявлялось в язвительных шутках и бесконечных нравоучениях. Увидев его столь озабоченным, я впервые осознал, какие глубокие чувства испытывает изверг к моему боссу. Это изменило мое мнение о нем, и, надо сказать, — в лучшую сторону.

— Трудное дело, — заметил я. — Совсем не похожее на все наши прежние заморочки. Но у босса есть мы, и, если ему как следует помочь, он выпутается.

— Говоря «мы», ты, насколько я понимаю, имеешь в виду себя и Нунцио?

— Вообще-то я говорю обо всей Корпорации М.И.Ф., в которой ты играешь далеко не последнюю роль. Ты же знаешь, почему я стал работать в Синдикате. В одиночку тоже можно кое-чего добиться. Но в группе каждый способен сделать неизмеримо больше. Во-первых, есть кому прикрыть твою задницу, и, во-вторых, достоинства других компенсируют твои недостатки.

— Я, надо признаться, никогда не думал о Корпорации под этим углом, — проговорил Ааз. — Пожалуй, ты совершенно прав.

Он немного помолчал и продолжил:

— Ты знаешь, я ведь тогда решил совсем не возвращаться с Извра. Был готов снова работать в одиночку.

Я этого не знал, но, как уже успел заметить, мне редко приходилось с ним беседовать. А с тех пор, как босс вернулся с Извра, мы вообще ни разу не разговаривали.

— И почему же ты передумал? — спросил я.

— Меня тронуло то, что Скив, разыскивая меня, добрался до Извра. Это было нелегко, так как вся команда выполняла особенно трудное задание. Вот я и решил вернуться и посмотреть, не могу ли чем-нибудь ему помочь.

Я заметил в темноте, как он покачал головой.

— Итак, я вернулся и взглянул на то, в каком положении мы оказались, — продолжил Ааз. — Знаешь, Гвидо, иногда возникают проблемы, которые не могут решить ни магия, ни сила, ни даже сочетание обеих.

— Вот как раз для этого, как я уже говорил, и существует команда, — сказал я. — Друзья помогут решить проблему. А если и у них ничего не получится, то по крайней мере не приходится в одиночку страдать от последствий.

— Думаю, что в этом и содержится ответ, — с тяжелым вздохом ответил Ааз. — Спасибо тебе, Гвидо, за то, что согласился меня выслушать. До завтра.

Теперь я смог возобновить движение к постели. Беседа с Аазом предоставила мне много пищи для размышлений.

Я уже почти был у дверей, когда до моего слуха донеслись чьи-то голоса. Голоса были громкие и очень сердитые. Кто-то вел весьма серьезную дискуссию.

Шум доносился из комнаты босса.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Некоторое время я прислушивался, стоя у дверей, а затем громко постучал.

Услышав приглашение войти, я переступил порог и увидел босса, который косился через плечо на орущих друг на друга мужчину и женщину.

— Все в порядке, босс? — спросил я. — Мне показалось, что я слышу голоса.

— Точно, — сказал он. — Это всего лишь... Гвидо? Почему ты вернулся? И что у тебя с рукой?

Я сосредоточил все свое внимание на ссорящейся парочке, которая пока не заметила моего появления. Ни мужчина, ни женщина, насколько я знал, отношения к Скиву не имели. И вообще они выглядели как-то по-иностранному... возможно, благодаря своему смешному наряду.

— Что происходит, босс? И кто эти клоуны?

Все это мне крайне не нравилось. Мы с Нунцио очень серьезно относились к своим обязанностям телохранителей, однако всегда были уверены, что уж в своей-то комнате босс в полной безопасности.

— А... Это всего лишь пара моих старых друзей, — ответил он. — Или, лучше сказать... в некотором роде друзей. Я думал, они заскочил меня поприветствовать, но события, похоже, слегка вышли из-под контроля. Того, что с бородой, зовут Кальвин, а дама, с которой он ведет диспут, — его супруга по имени Дафни.

— Вы сказали «супруга»?!

— Да, — кивнул Скив. — Что тебя так удивило?

Это и решило дело.

— Сваливайте отсюда, босс, — сказал я и поманил его к дверям.

— Что?

Как мне уже не раз приходилось говорить, наш босс иногда соображает довольно туго.

— Босс, я — ваш телохранитель. Верно? Как ваш телохранитель и как лицо, несущее в данное время ответственность за сохранность вашего здоровья, я советую вам убраться отсюда!

— Но...

Я делал все, чтобы сохранить терпение. Но это уже выходило за все рамки. Не желая тратить время на дальнейшую дискуссию, я сгреб его здоровой рукой и выволок в коридор.

— Оставайтесь здесь! Понятно?! Здесь, говорю!

— Хорошо, хорошо, Гвидо, — произнес он. — Я все понял.

Я выкатил на него глаза и, убедившись, что он действительно не собирается никуда рыпаться, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

Пока я решал, с чего начать, парочка продолжала дискуссию, полностью игнорируя мое присутствие. Думать было не просто, поскольку шум, который они производили, по интенсивности превосходил бедлам в ресторанной кухне в обеденное время.

В конечном итоге, припомнив, как вел себя Нунцио, когда занимался преподавательской деятельностью, я решил применить такую же технику. Не приближаясь к ним и тем более — не вставая между ними, я, не обращая внимания на боль в раненой руке, изо всех сил хлопнул в ладони. Это отвлекло их от битвы, и они уставились на меня.

— Кто ты такой и что ты здесь делаешь? — спросил бородатый.

— Я тот, кто встал между вами и Вел... и Скивом. А занимаюсь я тем, что хочу положить конец этому представлению.

— Это наше частное дело, — заявила крошка. — Вы не имеете права вмешиваться.

— Да, мэм, вы правы, — сказал я вежливо. — Ваш диспут, бесспорно, носит личный характер, и поэтому я считаю, что его следует проводить в приватной обстановке, а не в чужом жилище. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Наплюй на него, дорогая, — сказал бородатый. — Покинем это место.

Я думал, что они направятся к двери, но вместо этого послышалось «БАМ!», и бородатый растаял в воздухе. Его супруга обожгла меня еще одним взглядом и исчезла, произведя очередной «БАМ!».

Демоны.

Я немного выждал и, убедившись, что они исчезли окончательно, открыл дверь.

— Теперь можете входить, босс.

— Хорошо, Гвидо, — сказал Скив и спросил: — Почему весь этот шум?

Теперь, когда кризис миновал, я решил, что настало время вернуться к своей обычной вежливой манере общения с Великим Скивом.

— Простите, босс, что так на вас рычал. Вы же знаете, что это мне совсем не свойственно.

— И чем же это было вызвано?

— Я делал свою работу, — терпеливо пояснил я, несмотря на некоторую остаточную взвинченность. — Будучи вашим телохранителем, я пытался защитить вас от неприятностей или, даже хуже того, гибели. Это входит в мои служебные обязанности, и именно за это вы мне платите.

— Защитить? Неужели от этих двоих? — ухмыльнулся он. — Брось, Гвидо! Они всего лишь спорили. И спорили даже не со мной. Это была всего-навсего семейная свара.

— Просто спорили? Неужели вы не понимаете...

Я сделал паузу и на некоторое время задержал дыхание, чтобы успокоить расшалившиеся нервы.

— ...простите, босс, поскольку вы были на краю гибели, я все еще немного... через пару секунд все будет в порядке.

— На краю гибели? Да они же всего-навс...

Я, чтобы расслабиться, снова набрал полную грудь воздуха, выдержал паузу, выдохнул и сжал кулаки.

— Простите, босс, но я все время забываю, насколько вы неопытны. Нет, по части магии вы, бесспорно, самый главный, но в моем ведомстве, где господствует грубая сила, вы, простите, похожи на заблудившегося в лесу младенца.

Решив, что даже столь позднее время можно использовать для обучения босса, я продолжил:

— Понимаете, босс, некоторые люди утверждают, что парни вроде меня и Нунцио не очень отличаются от копов. Мы играем в одни и те же игры, но только на разных полях. Не знаю, может быть, оно и так... Но я знаю одно: как мы, так и наши аналоги согласны в том, что опаснее всего совать нос в ситуацию... в ситуацию, которая приведет к вашей гибели скорее... чем перестрелка или полномасштабная гангстерская война. И копы, и мы именуем эту ситуацию просто — «С.С.».

— "С.С."? — переспросил он. — Несколько я помню, ты говорил мне, что это какая-то разновидность игры в кости... или карты. Точно не помню.

— Нет, — ответил я, снова демонстрируя родительское терпение. — Я говорю о Семейных Ссорах. О тех сварах, одна из которых происходила здесь в момент моего появления. Семейные ссоры смертельно опасны, босс. Особую опасность таит в себе брань между мужем и женой.

— Ты, наверное, шутишь, Гвидо, — сказал он. — Чего же в этом опасного?

— Вы и представить не можете, насколько это опасно. В обычной схватке вы вполне можете проследить за тем, что происходит, и соответственно предугадать, что случится позже. Что же касается спора между мужем и женой, то ход его развития предугадать невозможно. Вы не можете сказать, кто кому врежет и каким предметом, потому что враждующие стороны этого и сами не знают.

— Но почему подобное происходит, Гвидо? Почему ссоры между мужем и женой настолько взрывоопасны?

— Вообще-то я об этом по-настоящему не задумывался, — ответил я, — но если мне будет позволено высказаться, то я скажу, что все здесь зависит от их мотивности.

— Мотивов?

— И от этого тоже, — сказал я, не понимая, почему он повторил сказанное мною. — Понимаете, босс, с диспутами делового характера, которые приводят к насилию и с которыми мне чаще всего приходится иметь дело, все ясно. В их основе лежат либо страх, либо алчность. Скажем, босс "А" желает отхватить у босса "Б" нечто такое, с чем последний не хочет расставаться. Как правило, если быть точным, это доходный кусок бизнеса. С другой стороны, босс "Б" не без основания опасается, что босс "А" намерен его прикончить, и в силу этого обстоятельства решает нанести удар первым. В обеих отмеченных мною гипотезныхситуациях присутствуют ясно очерченные цели, что позволяет, в свою очередь, не только достаточно точно предсказать возможные действия оппонента, но и разработать необходимые контрмеры. Вы понимаете, о чем я?

— Кажется, понимаю, — ответил он. — А что происходит во время семейных ссор?

— Развитие семейных ссор может получить отвратительный характер, — недовольно скривившись, ответил я. — Ссора начинается с того, что люди вступают дискуссию, не зная, почему они это делают. На кону здесь оскорбленные чувства, а вовсе не деньги. Проблема в том, что при домашней сваре отсутствуют точно обозначенные цели, и никто не в силах предсказать, когда и чем завершится схватка. Конфликт продолжает разрастаться, и обе стороны все сильнее расходятся, причиняя друг другу все больший и больший ущерб. В конечном итоге им не остается ничего иного, кроме как нанести оппоненту решающий удар.

Я выдержал паузу, покачал головой и продолжил:

— Когда происходит взрыв, от его эпицентра следует держаться как можно дальше. Один из бойцов наверняка кинется на другого, или они оба накинутся друг на друга, вооружившись тем, что подвернется под руку. Если вы попытаетесь вмешаться, обе враждующие стороны скорее всего объединят свои силы, чтобы наброситься на вас, в чем, собственно, и состоит самая отрицательная черта подобного рода конфликтов. Именно в силу этого обстоятельства как копы, так и мы избегаем каких-либо активных действий, когда возникает ситуация «С.С.». Понимаете, как бы супруги ни были ослеплены гневом, они инстинктивно защищают друг друга от воздействия любой внешней силы. И под эту категорию подпадает всякий, кто осмелится вмешаться. В силу этого обстоятельства лучшей политикой с вашей стороны — если у вас имеется выбор, конечно — будет оставление поля боя. Прежде чем осмелиться на возвращение, следует дождаться, когда осядет пыль.

— Кажется, теперь я все понял, Гвидо, — кивнул он. — Спасибо. А теперь расскажи мне, что случилось с твоей рукой. И почему ты вернулся во дворец?

Неожиданная смена темы застала меня врасплох.

— Прошу прощения, что не доложил сразу по возвращении, — ответил я, пытаясь выиграть время. — Было поздно, и я решил, что вы уже спите. Но затем я услышал спор, ну и так далее... Утром я вам все расскажу.

— Угу... Никаких проблем. Но поскольку мы уже беседуем, скажи, что случилось.

— Мы всего-навсего столкнулись с небольшой неприятностью, — как можно небрежнее проронил я.

— Но достаточно серьезной, чтобы твоя рука оказалась на перевязи, — сказал он. — Итак, что же случилось?

— Если не возражаете, босс, я предпочел бы не вдаваться в подробности. То, что произошло, по правде говоря, вгоняет меня в краску.

— Ну ладно, — согласился он. — Оставим пока эту тему. Но работать-то рукой ты по крайней мере можешь?

— Ущипнуть что-нибудь в состоянии. Но до полной мощности еще далеко. Только я хотел поговорить с вами вовсе не об этом. Не могли бы вы направить Нунцио в помощь Пуки, а я бы тогда вернулся к своим обязанностям здесь.

— Не знаю, Гвидо. Нунцио занят с Глипом. Пытается выяснить, что случилось со зверьком, и мне очень не хочется отрывать его от дела до тех пор, пока он не найдет ответа. А почему бы нам не послать вместо него Корреша? Что скажешь?

— Корреша? — переспросил я. — Не знаю, босс. А вам не кажется, что тролль до смерти может напугать обитателей здешних мест?

— Но разве Пуки не владеет Заклинанием личины или чем-то иным в этом роде, что способно изменить внешность Корреша? — спросил он. — Ведь не ходит же она по Пенту, смущая народ зеленой чешуей изверга?

— Точно! Отличная мысль, босс. Вопрос снят. Корреш вполне сойдет.

— Хорошо. Утром я с ним поговорю.

— Вообще-то Корреш будет даже лучше, чем Нунцио. Пуки все еще расстроена тем, что меня подстрелила, и Нунцио будет...

— Что?! Постой-постой! Я не ослышался? Ты действительно сказал, что в тебя стреляла Пуки?

Ну и глупец же я! Сумев ценой огромных усилий перевести беседу на другую колею, сам же снова поднял неприятную тему. Оставалось одно: закрыть этот вопрос раз и навсегда, проявив несвойственную мне наглость.

— Спокойной ночи, босс, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Мне показалось, что мы решили потолковать об этом утром. Во всяком случае, не сейчас.

С этими словами я удалился, стараясь держаться с максимально возможным в подобной ситуации достоинством.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Никаких сложностей, старик. Всегда рад прийти на помощь. Мне уже давно хотелось несколько сменить обстановку.

Это сказал Корреш, к которому я заскочил, едва скатившись с постели. Как вы понимаете, речь шла о том, чтобы помочь Пуки и Оссе. Корреш — тролль, и, по-видимому, самый сильный и крутой из всей нашей команды. После меня и Нунцио, разумеется. Он таким остается, несмотря даже на свою странную манеру речи. Однако интеллигентно Корреш изъясняется лишь в то время, когда не работает по найму.

— Босс сказал, что Пуки сможет позаботиться о твоей внешности с помощью Заклинания личины, — сообщил я.

— А с этим никаких проблем не будет, — сказал он. — Сестренка снабдила меня одной вещицей, которая позволяет избежать подобного рода трудности. Интересно, куда я ее положил?

Порывшись в ящике стола, он извлек на свет прибор, который я сразу узнал. Я видел эту штуковину у его сестры Тананды, когда мы во время последнего задания некоторое время действовали вместе.

Прибор этот очень похож на компактные пудреницы с зеркалом, которые так любят таскать с собой девицы и дамы. Однако зеркало и пудру в этой безделушке заменяла пара вращающихся дисков, настроив которые можно было поменять внешность не хуже, чем с помощью Заклинания личины.

— Выходит, ты уже готов? — обрадовался я. — И когда же ты сможешь отправиться?

— Прежде чем я буду окончательно готов, мне надо завершить пару-тройку дел, — ответил он. — Кроме того, как мне кажется, было бы правильно дождаться формального разрешения босса. Как по-твоему?

Мне даже пришлось слегка закусить губу.

Корреш, несомненно, был прав. Все назначения в команде раздает босс. Беда в том, что я отправился расследовать так называемый «мятеж», не поставив в известность босса, и кроме того, осуществлял командование во время нашей экспедиции. В результате у меня выработалась нехорошая привычка действовать самостоятельно. А как я уже успел отметить ранее, в Синдикате подобные привычки отнюдь не способствуют сохранению здоровья на сколько-нибудь продолжительный срок.

— Само собой, — бросил я как можно более небрежно, надеясь, что он не догадается о моей непростительной промашке. — Боюсь, что я слишком беспокоюсь о Пуки, которой приходится в одиночку осуществлять операцию.

— Насколько я понял, Пуки вполне способна сама за себя постоять, — заметил Корреш. — За себя и еще за пяток других.

Я был доволен, что Корреш не стал требовать от меня подробностей о происхождении раны. Хоть Пуки меня об этом и просила, я ощущал некоторую неловкость, перекладывая на нее вину Оссы.

— Ладно, — кивнул я, — а я пока отправляюсь к Маше.

— Передай ей от меня привет. Может статься, что до ухода я не успею к ней заскочить. Но, если быть до конца честным, ее подготовка к бракосочетанию начинает слегка действовать мне на нервы.

— Знаешь, — я покачал головой, — меня потрясает то, что ни Ааз, ни босс не сказали мне о предстоящей свадьбе. Вчера поздно вечером я видел их обоих, а они и словом не обмолвились.

— Как мне кажется, их мысли в последние дни заняты совсем другими проблемами, — ответил Корреш. — Кроме того, Маша взяла все заботы на себя, так что они напрямую в этом деле не участвуют... во всяком случае, пока.

Шагая к комнате Маши, я размышлял о том, насколько радикально стиль босса отличается от обычаев, принятых в Синдикате. В нашем гангстерском мире бракосочетание — важнейшее событие, уступающее по своему значению только похоронам.

— Сиди спокойно и не дергайся, Гвидо, детка. У Маши есть чем подлечить твою лапку... если мне, конечно, удастся это отыскать.

— Будет очень больно? — слегка нервически поинтересовался я: мне ведь еще не приходилось для исцеления прибегать к магии.

— Разве только чуть-чуть побольнее, чем при ампутации, — успокоила она. — Но у тебя в любом случае останется одна рука.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Конечно, шучу, дорогуша, — рассмеялась Маша. — Не будь ребенком. Ах уж эти мне мужчины! Когда доходит до драки — они герои. Но как только после этого им приходится залечивать раны — сразу превращаются в младенцев. На самом деле ты даже ничего не почувствуешь. Ага! Вот оно!

Она извлекла на свет тюбик и выдавила на рану какую-то маслянистую мазь. Мазилка некоторое время светилась и искрилась, а затем сама по себе всосалась в кожу, не оставив при этом ни малейшего следа. Должен признать, что Маша меня не обманула. Я ощутил не боль, а приятную, успокаивающую прохладу.

— Вот и все, — сказала Маша. — Мышца, пожалуй, еще некоторое время поноет, поэтому оставь пока руку на перевязи. К следующему утру твоя конечность будет как новая.

— Спасибо, Маша, — сказал я, осторожно двигая рукой.

Честно говоря, я был изумлен. Но изумило меня не лечение, каким бы впечатляющем оно ни было. Меня потрясло то, что Маша сумела найти мазь. Вот это было настоящее чудо!

Корреш сказал, что Маша сменила жилье, но тролль всегда обладал даром не договаривать до конца. Ее новая палата по размерам смахивала на небольшой пакгауз, будучи раза в три больше тех комнат, которые занимали Нунцио и я. И все эти акры площади были забиты от стены до стены и чуть ли не до потолка.

Повсюду валялись горы одежды и выкроек. Там и сям виднелись в беспорядке разбросанные туфли, образцы ткани и различные безделушки. Но самое большое впечатление произвели на меня портновские манекены. Их было целых четыре, и они стояли бок о бок в центре комнаты. Поскольку Маша носила экстраэкстраэкстрабольшие размеры, мне казалось, что это вовсе не манекены, а четверка ребят из контактного вида спорта (в некоторых измерениях его еще называют американским футболом), готовая взять меня в оборот. По сравнению с ними я начинал чувствовать себя пигмеем.

Да, действительно. То, что ей в этом хаосе удалось найти крошечный тюбик, было истинным чудом.

Кроме того, я начал подвергать ревизии свою первоначальную точку зрения, что предстоящее бракосочетание не считается во дворце значительным мероприятием. Судя по тому, как к нему готовилась Маша, это событие должно было встать по масштабам в один ряд с самыми пышными похоронами, когда-либо устроенными Синдикатом.

— Да, кстати, Маша, — сказал я, — прими поздравления и наилучшие пожелания. Или наоборот — лучшие пожелания и поздравления, поскольку я не знаю, в каком порядке это следует произносить. Генералу привалило счастье.

Я произнес это совершенно искренне. Пережив первичный шок и хорошенько все продумав, я решил, что Маша — достойный приз... О трофеях Большой игры прошу вас на сей раз забыть. Хоть размеры Маши и могут нагнать страху, особенно учитывая кричащую манеру ярко краситься, пестро одеваться и обвешиваться украшениями, самым главным в ней остается ее огромное сердце. Маша — самая добрая и нежная душа среди всех живых существ, которых мне довелось когда-либо встретить. Одним словом, при выборе партнера на всю жизнь генералу Плохсекиру могло повезти гораздо меньше.

— Спасибо, Гвидо, — сказала она, слегка прослезившись. — Я все еще с трудом верю в происходящее. Никогда не думала... С моей-то внешностью...

Она разревелась, а разревевшись, громогласно высморкалась. От описания этой картины я, как человек милосердный и сам часто испытывающий тошноту, вас избавлю.

— Ну и как реализуются планы подготовки? — весело поинтересовался я, пытаясь разрядить атмосферу. — Как обстоят дела с помпезностью в свете текущих обстоятельств?

— Полное безумие, — поборов нахлынувшие чувства, ответила Маша. — Но кое-какое продвижение имеется. Королева очень мне помогает.

— Королева? Неужели ты говоришь о королеве Цикуте?!

Так-так. Передо мной наконец начала развертываться полная картина текущих событий. Ведь Маша — не только член Корпорации М.И.Ф., но одновременно и ученица босса... А королева Цикута имеет на босса свои виды... Естественно, она не постоит перед затратами, чтобы помочь устроить это бракосочетание.

— О ней. Королева — настоящая душка. Но если честно, то, по-моему, она видит в нашей скромной церемонии генеральную репетицию своего бракосочетания.