— Этого дерьма? Наверно, вам понадобятся наши друзья… торгующие мебелью? Нет-нет, о проценте с выручки никто не говорит. Мы имеем в виду другое. Твердую таксу, нечто вроде арендной платы. Пять золотых монет. Таким образом вы всегда знаете, сколько вам нужно заплатить за неделю, потому что мы вернемся ровно через семь дней.

— За неделю? Но ведь пять золотых монет — это уйма денег! А если неделя неудачная, и мы ничего не заработаем? — вмешался я.

— Что, если у вас плохая неделя? — переспросила Вергетта, глядя на меня. — О, милок, вряд ли тебе захочется узнать, что тогда произойдет.

— Мы ведь только-только начали наш бизнес, — произнесла Тананда с несчастным видом. — Если вы отберете у нас все, что мы заработали за эту неделю, то следующей просто не будет.

— Ну хорошо, — проворчала Вергетта, поднимаясь на ноги. Она нежно похлопала Тананду по щеке. — Что ж, на первый раз мы дадим вам недельную передышку. Но потом вернемся. И учтите, мы не спускаем с вас глаз.

— И только без фокусов, — буркнула Чарилор. — Базар большой, но если вы свернете свою палатку и попробуете переехать в другое место, мы вас из-под земли достанем.

— Они в нашем измерении совсем недавно, — задумчиво произнесла Тананда, как только мы опечатали нашу палатку и установили шпионский глазок, чтобы убедиться, что никто не подслушивает нас при помощи магических штучек. — Биркли!

— Иду сию секунду! — Фотожучок выпорхнул нам навстречу, соскочив со своего невидимого насеста. — Чешуйчатые зеленые леди! Однако я сумел сфотографировать всех остальных прежде, чем они разбежались. Я это ловко делаю, лучше меня никого нет!

С этими словами он приземлился на плечо Тананде и протянул ей моток подкрыльных клеток.

— Ну разумеется, разве кто-то с этим спорит! — нежно проворковала Тананда. Она размотала отснятую фотожучком пленку и поднесла к волшебному фонарю. — Тонкость давно почила в бозе, джентльмены. Я думала, нам придется разгадывать загадку, кто они такие, перебирая тысячи возможных кандидатур, а вместо этого они сами заявились сюда, как к себе домой, и в первый же раз сделали нам предложение.

— Что означает, — сделал вывод Гвидо, выгибая бровь, — что они торопятся.

— Верно, — задумчиво добавил я. — Хотел бы знать почему.

— Надо выяснить о них как можно больше, — не унималась моя сестренка.

— Я покажу их изображения Перси? — спросил я.

— Нет. Нет смысла пугать парня лишний раз. Нам теперь и без того известно, кто они такие. Остается только подыгрывать им еще неделю-другую, пока не раскусим их до конца, и тогда мы положим конец этому безобразию. Меня просто бесит мысль о том. что можно вот так нагло заявиться сюда и использовать Базар для набивания собственных карманов, — возмутилась Тананда и огляделась по сторонам. — Эх, был бы с нами Скив! Вот бы кто нам помог!

Мне нелегко сказать, в чем, собственно, заключалась разница между первыми двумя днями работы нашего салона, то есть до того, как к нам наведалась парочка извергинь, и днями после их визита. Однако я ощущал в наших клиентках какое-то напряжение, которого раньше не было. И дело не в том, что мы ожидали, что все эти деволицы, бесовки и им подобные перестанут робеть, более того, будут даже получать удовольствие от того, что ресницы им завивает своими мохнатыми лапищами тролль. Внутрь нашей палатки начал просачиваться вполне ощутимый страх.

Признаюсь честно, мне это не нравилось. На протяжении всех последующих дней я ловил себя на том, что негромко ворчу себе под нос, смешивая косметические препараты, причем что являлось тому причиной, объяснить не в состоянии. Гвидо то и дело подозрительно косился по сторонам и почти все время держал руку поближе к спрятанному под зеленым халатом оружию. Тананда тоже была куда более взвинчена, чем обычно — она срезала кожицу в ногтевых лунках с таким бессердечным рвением, что клиентки начинали ойкать от боли, и только это ойканье выводило ее из состояния транса.

— Что-то мне все это не нравится, — шепнула сестренка, остановившись рядом с моим креслом, когда собралась выплеснуть за дверь палатки тазик воды. — Я прямо-таки нутром чую, как вокруг нас туманом повисли чары дурного настроения. Я их чувствую по всей палатке, но никак не могу обнаружить источник. Странно, ведь поблизости нет ни одного живого мага, не проходит ни одной силовой линии.

— Возможно, это чистой воды техническая уловка, — заметил я. — Какая-нибудь силовая станция, расположенная на достаточном от нас расстоянии, использует давно накопленные запасы энергии. А, как известно, изверги — мастаки как по части техники, так и по части магии.

— Как и мы с тобой, — возразила Тананда. — И поэтому во что бы то ни стало обязаны что-то придумать, иначе к концу недели от нас разбегутся все до последней клиентки.

Вечером мы в буквальном смысле раскурочили нашу палатку. Я одно за одним отвинтил от пола все три кресла, чтобы Тананда и Гвидо могли проверить, нет ли под ними чего подозрительного. Мы шов за швом распороли стены, проверили каждую баночку, бутылку, контейнер, в которых могло быта спрятано магическое устройство. Проверили все лампы и коврики в поисках какого-нибудь зловредного джинна или эльфа. Как известно, те — большие любители селиться в подобных укромных уголках.

Моя сестренка даже была вынуждена прибегнуть к асассинской технике в надежде обнаружить возможные наземные и воздушные следы, которые могли оставить существа, что побывали поблизости от нашей палатки после визита извергинь.

— Все, кто являлся к нам, приходил сюда на своих двоих, за исключением Биркли, — заявила Тананда, после того как наши поиски не принесли ровно никаких результатов. — Видите отпечатки крыльев?

Мы с Гвидо посмотрели на едва заметные пушинки в воздухе, которые удалось обнаружить при помощи магии.

— Одну минутку, — сказал Гвидо, указывая на две совершенно различные линии, оставленные в воздухе пушинками. — Смотрите, эти ведь совсем другие. Я за свою жизнь проследил за целой армией ночных бабочек и точно знаю, что это не мои.

— Черт возьми, а ведь ты прав, — воскликнул я, присмотревшись как следует. — Что бы это значило?

— Лично я пока не знаю, но зато догадываюсь, кто мог бы просветить нас на сей счет, — заявила Тананда и нетерпеливо притопнула ногой. — Биркли!

— Иду сию же минуту, моя красавица! Готов явиться по первому зову! — И с потолка на нас свалился фотожучок — галантный кавалер и сердцеед. — Вот вам наши сегодняшние милашки. Ну, разве они не хороши? Разве не душки?

Тананда протянула руку, и фотожучок опустился на нее, как на насест. Тананда поднесла любвеобильного жука ближе к лицу и нежно спросила:

— Боюсь, мой милый Биркли, что одну из них ты почему-то не запечатлел на пленку. Или я не права?

— Ни одну, ни одну, моя зеленая красавица, — запротестовал было Биркли и даже обиженно закрыл усиками свои фасеточные глаза.

Было видно, что он смущен и растерян.

— И кто же она? — потребовала отчет Тананда.

— Говори, кто? — перебил я сестру.

— Та самая, что оставила в воздухе отпечатки крыльев? — продолжала Тананда, буравя взглядом проштрафившегося жука. — Тебе было поручено снимать на пленку всех, кто переступает порог этого заведения, за исключением нас троих. Почему ты не запечатлел эту особу?

— А откуда вам известно, что это «она»?

— Откуда мне известно? — возмутилась Тананда. — Вы только посмотрите на него!

Было видно, что фотожучок готов от стыда провалиться сквозь землю.

— Простите того, чье сердце влюбчиво, но кому недостает мудрости, — ныл он. — Столь прекрасна была она, избранница моего сердца, которая приземлилась рядом со мной, когда я облетал ваш прекрасный и неподражаемый Базар! О, ее точечки, черные как ночь! О, ее крылья, красные, как кровь! Она воздала хвалу моим крыльям, моим ногам, моим чешуйкам! И я подумал, что не будет ничего дурного в том, если я приведу ее сюда, где нам никто не будет мешать! Я показал ей мои изображения, и она восхитилась ими, да еще как восхитилась!

— Это надо же, до чего додумался! Привести сюда девицу — видите ли, посмотреть на его изображения, — кипятилась Тананда. — И как я полагаю, она оставила тебе кое-что на память?

Биркли нырнул назад в сложенный лоскуток ткани, который служил ему временным пристанищем, и возвратился оттуда с небольшой светящейся сферой размером с собственную голову.

— Только вот это, моя красавица! Простите любвеобильного кавалера, который был ослеплен женской красотой!

Тананда взяла сферу, зажав ее между большим и указательным пальцами.

— Как мы и предполагали, братишка, «жучок». Причем такой, какой способен оставить на память только жук, вернее, жучка. Компактный, мощный, и главное, его легко спрятать.

С этими словами она бросила мне находку. Я поймал крошечный шарик и смял в руке. Биркли испуганно попятился. Я же раскрыл ладонь и стряхнул раздавленное в порошок устройство на пол.

— В наши намерения не входит стереть тебя в порошок, — заявил Гвидо, сверля фотожучка сердитым взглядом. — По крайней мере если ты выложишь нам все как на духу. Давай гони нам портрет твоей разлюбезной крали!

Биркли поспешно извлек на свет божий моток пленки и передал его нам. Надо сказать, что мы, тролли, сами пылкие и страстные любовники, но даже я слегка смутился, когда Тананда дала мне просмотреть картинки перед светом волшебного фонаря.

— Вот это да! — смущенно пробормотал я, чувствуя, что заливаюсь краской.

— В наши планы не входит вмешиваться в твою личную жизнь, — успокоила Тананда нашего горе-помощничка. — Но мы должны соблюдать осторожность. Если не ошибаюсь, мы тебя предупреждали об этом.

Биркли рассыпался в извинениях. Тананда расплатилась с ним и отправила обратно в Никконию.

— Больше он нам не нужен, — пояснила она. — Теперь мы знаем, кто наши противники. Нам также известно, что они хитры и изворотливы и готовы эксплуатировать слабость своих жертв.

— Согласен, — поддакнул Гвидо. — В данных обстоятельствах мы сами себе подложили «жучка». Кстати, откуда нам знать, что этот прелюбодей не продал им картинки с нашим изображением?

— Не было необходимости, — отмела мои подозрения Тананда. — Этинахалки и без того знали, где мы и чем занимаемся. Двух дней наблюдения за нами хватило им, чтобы убедиться, что мы действительно косметологи, за которых себя выдаем. Да одного взгляда на то, как мы тут вкалываем целый день без передыха, достаточно, чтобы рассеять любые сомнения. А уж для этих шантажисток тем более!

— Каков будет наш следующий шаг? — спросил я Тананду.

— Мы им заплатим, — как ни в чем не бывало откликнулась сестренка.

— Что? — взревел радетель интересов Дона Брюса. — Да ни ломаного гроша!

— Вот именно, ломаный грош! — поправила его Тананда, с хитрющей улыбкой на лице. — Более того, заплатим столько, сколько они потребуют. На этой неделе. Кажется, я кое-что придумала.

Помахав рукой вокруг наших голов, чтобы задействовать магию молчания против любого, кто мог стать вольным или невольным свидетелем разговора, моя младшая сестренка притянула нас поближе. В следующее мгновение мы с Гвидо тоже расцвели от уха до уха.

Когда на следующий день к нам в очередной раз нагрянула за мздой Чарилор, Тананда велела нам прилепить на лица кислые выражения.

— Я же вас предупреждала, — пробасила извергиня, глядя, как моя сестренка нехотя отсчитывает ей монеты. — Вижу-вижу, заработать пять золотых для вас пара пустяков!

— Было бы еще легче, если бы вы не навели на нас на пару дней магию уныния, — недовольно буркнул Гвидо.

— Это идея Вергетты, — весело ответила коренастая извергиня и обернулась к своей престарелой приятельнице, которая застыла в дверях палатки. Не знаю, показалось мне или нет, но в голосе молодой вымогательницы мне послышались нотки неодобрения по поводу методов работы старшей товарки. — Но ведь вам же все равно удалось срубить достаточно. К тому же мы не просим от вас сумму большую, чем договаривались.

— А больше бы и не получилось, — ответила Тананда, широко раскрыв глаза, дабы придать себе несчастный и растерянный вид. — Это все, что нам удалось собрать за целую неделю. Честное слово, все! Нам даже пришлось отложить кое—какие выплаты по кредитам, и, как вы понимаете, наши кредиторы от этого далеко не в восторге. Вы же не собираетесь повысить… ваш… гонорар?

Чарилор быстрым движением забросила кожаный кошелек в свою поясную сумку и поднялась с места.

— Нет. Мы верны слову. И никогда не требуем больше, чем договорено.

Стоя в дверях, Вергетта погрозила нам пальцем.

— Смотрите, когда вернемся через неделю, чтобы все было готово.

— Да-да, не волнуйтесь, ваши деньги будут вас ждать, — пообещала Тананда.

Рэкетирши вышли за дверь. Лишь после этого к нам робко начали возвращаться клиентки.

В течение всей последующей недели Гвидо пребывал явно не в своей тарелке. Он никак не мог смириться с тем, что Дон Брюс недополучит «страховые платежи» еще за неделю. А еще я догадывался, что Гвидо опасался, как бы кто-нибудь из братвы не застукал его здесь, в зеленом халате, когда он наводит марафет очередной клиентке вместо того, чтобы заниматься своими обычными, хотя и менее благородными делами.

И все же, когда Гвидо отвлекался от мыслей о том, насколько унизительно его нынешнее занятие, он делал свое дело с поразительным воодушевлением. Смотрящий Дона Брюса стал настоящим спецом по части притирок и мазей: он массировал, лакировал, стриг — и все как истинный виртуоз! Казалось, Гвидо совершенно позабыл о том, в какой ужас его поначалу повергала косметика. Теперь на головах клиенток, где когда-то он рисовал примитивные черепные граффити, теперь из-под рук Гвидо выходили настоящие шедевры абстрактного искусства, и каждое такое произведение было единственным в своем роде.

Каждая счастливая обладательница такого шедевра покидала наш салон, радостно улыбаясь. Посетительницы были от Гвидо без ума. Он даже обзавелся целой свитой поклонниц. Некоторые регулярные посетительницы начали делать ему небольшие подарки, конфеты или чаевые. Эти знаки внимания неизменно повергали нашего Гвидо в смущение — думаю, в не меньшее, как если бы в дверях возник кто-нибудь из Синдиката.

Даже я поймал себя на том, что потихоньку напеваю что-то под нос, хотя и знал, что через день-другой в наше заведение вновь заявятся вымогательницы. Требовалось в срочном порядке что-то предпринять. План Тананды был сопряжен с определенным риском, однако, по ее прикидкам, наши шансы на успех равнялись примерно процентам сорока. Скажу честно, это не то соотношение, от которого в иной ситуации я пришел бы в восторг, но поскольку до нас никому не удалось дать отпор или хотя бы разоблачить окончательно оборзевших дамочек, попытка того стоила.

В обеденный перерыв в назначенный день мы, закрыв заведение для посетительниц, поглощали пищу. Мы нарочно сделали так, чтобы на этот час, когда, по идее, к нам должны были пожаловать Вергетта и Чарилор, у нас не было запланировано обслуживание клиенток.

Обед был незамысловат — в основном пища, которую мы приготовили себе сами из того, что, конспирации ради, лучше не выставлять на всеобщее обозрение. Дело в том, что рано утром мы привезли продукты из другого измерения. Вероятность того, что извергини засекли нас за этим занятием, практически равнялась нулю: когда нам нужно было совершить вылазку за провизией, мы никогда не посещали одно и то же измерение дважды, а по возвращении принимали всевозможные меры предосторожности. Такое предложение поступило от Гвидо — во время службы в армии он получил немалый опыт выживания на вражеской территории. Все те годы, что мы жили на Базаре, у меня ни разу не возникало повода воспринимать окружающую обстановку как враждебную по отношению к нам, однако в целях сохранения собственной шкуры и во имя нашей великой миссии конспирация стала для нас всем на свете.

Солнечный свет в дверях неожиданно померк. Я оторвал взгляд от пустой плошки. Это были они, наши извергини. Стоявший рядом со мной Гвидо сжал под столом кулаки.

— Добрый день, мои милые, — проворковала Вергетта, вплывая в салон, словно была здесь полноправной хозяйкой.

Однако она ошибалась, мы пока не собирались сдавать позиций.

— Привет, — неуверенно откликнулась Тананда.

— Итак, я надеюсь, вы приготовили то, о чем мы условились?

Пожилая извергиня уселась на скамью и слегка подтолкнула Тананду, отчего той пришлось немного подвинуться, уступая ей место.

— Да-да, разумеется, — нехотя призналась Тананда и вынула коробку, в которой хранилась вся наша недельная выручка.

Без лишних разговоров Вергетта вырвала коробку из рук моей сестренки и вытряхнула деньги на стол. Ее пальцы тотчас принялись сортировать монеты — судя по всему, старушенция уже где-то успела набить в этом деле руку. Чарилор с мрачным выражением лица поглядывала из-за моего плеча, насколько позволял ее рост.

— Одну минутку, детка, — произнесла Вергетта, собрав монеты в аккуратную стопку. Она покосилась на Тананду, и ее желтые глазки сузились, превратившись в настоящие щелочки. — Здесь монет только на четыре и три четверти золотых.

— Все, что у нас есть, — бесхитростно пояснила моя сестренка. — На этой неделе дела шли не ахти как.

— Я тебе не верю.

— Как хотите, но это все. Больше у нас ничего нет.

Чарилор перегнулась через стол и схватила мою сестру за ворот халата.

— Забыла, с кем имеешь дело, а, красотка?

Тананда без страха посмотрела ей в лицо.

— Как же, не забыла. С вымогательницами. И притом чешуйчатыми.

— Ах ты нахалка!

Чарилор схватила ее за голову и отшвырнула к зеркалу, которое тут же треснуло. Чтобы купить новое, придется раскошелиться на целых две с половиной серебряных монеты. Тананда осела на пол.

— Ну и наглость! — вырвалось у меня.

Чарилор переключила внимание на мою персону, схватив меня безукоризненно наманикюренными когтями за шерсть правой руки. С чудовищной силой — а это, как известно, главная отличительная черта извергов — она завалила меня на стол и принялась что есть сил дубасить по спине и голове. Я крутился и вырывался, пытаясь высвободить руки. Но извергиня лишь взмахнула ногой и опустила ее мне на спину, а сама тем временем продолжала лупцевать меня пудовыми кулачищами. Да еще с какой силищей!

— Корреш!

Гвидо бросился мне на помощь. Вергетта, несмотря на преклонный возраст, все равно была извергиней, и этим все сказано. Не успел Гвидо подняться на ноги, как она замахнулась своей тростью и больно стукнула его по щиколотке. Гвидо споткнулся и едва не потерял равновесие. Вергетта словно малого ребенка усадила его себе на колени и не отпускала, а тот продолжал трепыхаться в ее ручищах. Одновременно она подначивала свою товарку на более решительные действия в отношении остальных.

— &^%! — рявкнул Гвидо. — Немедленно отпусти!

— Что за выражение! — воскликнула Вергетта, шокированная крепким словечком. Но потом сама открыла клыкастую пасть и зарычала: — Никто не смеет при мне сыпать такими гнусностями!

От ее криков волосы Гвидо, словно под порывом ветра, упали ему на ухо.

Тем временем ценой приличного клока шерсти я сумел вырваться и отпрыгнул в сторону от моей истязательницы. Чарилор бросилась за мной. Тананда вскочила на ноги и навалилась на извергиню сзади.

— Ну-ка живо оставь в покое моего брата! — крикнула она.

Сестренка запрыгнула на спину негодяйке как раз в тот момент, когда та потянулась к моему горлу. Я ударом сумел развести руки Чарилор и сам схватил ее за шею, пытаясь перекрыть кислород. Когда за дело берутся вместе тролль и троллина, к тому же получившие классную подготовку по боевым искусствам в школе асассинов, поединок, как правило, бывает коротким.

Но не тут-то было. Чарилор использовала то крохотное пространство, что еще оставалось между ее челюстями, чтобы впиться зубищами в ладонь, которой я пытался зажать ей рот.

— Ой! — взвыл я от боли.

Стыдно признаться, но я тотчас ослабил хватку. Из руки капала кровь. Тананда схватила Чарилор мертвой хваткой в надежде, что тем самым обездвижит нашу неприятельницу.

Однако Чарилор только вошла в еще больший раж и принялась вслепую размахивать руками и ногами, сыпля ударами направо и налево. Какое-то время я ничего не видел, кроме размытого зеленого пятна. Затем этот водоворот увлек и меня. Комната вращалась с дикой скоростью. Помню только, что я брыкался, кого-то дубасил и даже кусал, но вскоре все снова стало на свои места. Тананда, тяжело дыша, болталась, переброшенная через спинку кресла, а Чарилор тем временем в буквальном смысле вытирала пол, причем в роли швабры выступал вашпокорный слуга.

Гвидо, чью физиономию теперь украшал разноцветный синяк, который наверняка составил бы честь его косметической палитре, лежал лицом вниз, перекинутый через колено Вергетты. Старушка тем временем от всей души лупила приспешника Дона Брюса аки дитя малое по мягкому месту, приговаривая при каждом шлепке:

— Никогда не распускай язык в обществе приличных дам!

И если до того мне не хватало решимости с позором выставить отсюда двух зарвавшихся особ, то теперь этой решимости у меня было более чем предостаточно. Как только они по смели унизить моего друга! Чарилор выпустила шерсть на моей груди, и я смог, пошатываясь, подняться на ноги. И тотчас ж поспешил на помощь сестренке — снял ее со спинки кресла на которой она болталась точно кухонная тряпка.

— Со мной все в порядке, — прохрипела Тананда.

Ее лицо было не менее живописным, чем у Гвидо. И я подумал, что если бы не моя густая шерстка, на мне бы наверняка не осталось ни одного живого места. Тананда несколько мгновений стояла, уцепившись за меня, а потом, пошатываясь, проковыляла в сторону.

— Ты только посмотри, что здесь творится!

Я обвел взглядом жуткий погром, после чего посмотрел на сестру и буркнул:

— Полный бардак, ничего не скажешь.

Вергетта оторвалась от порки Гвидо.

— Вы совершенно правы. Чарилор, так дело не пойдет, — проговорила она и поднялась с места — довольно шустро для такой престарелой особы. — Надо немедленно навести здесь порядок.

— Это точно, — согласилась молодая извергиня. И с тем же усердием, с каким они только что учинили в нашем салоне разгром, вымогательницы взялись расставлять все по своим местам. Буквально одним взмахом руки старшая извергиня соединила осколки нашего несчастного зеркала, потом подняла с пола и повесила на крючок на стену. Чарилор собрала разбросанные бутылки и баночки, аккуратно расставила их по своим местам на полки и в коробки.

— Нет-нет, не туда, — плакала Тананда, бегая за ней следом. — Эти стояли вон там. Нет-нет, косметику надо вот на ту полку. Пожалуйста. И прошу вас, не перепутайте краску для чешуи с лаком для ногтей! Иначе потом после вас ничего не найдешь!

Впрочем, Чарилор не обращала на ее мольбы ни малейшего внимания, и это при том, что Тананда что было сил лупила ее кулаками по спине. Я подошел к сестренке и обнял за плечи. Она вся тряслась от злости и бессилия.

— Неудивительно, что Венизер не захотел больше пускать эту сладкую парочку в свою лавку, — сказала она с отчаянием.

— Не бери в голову, сестренка, — прошептал я. — Успокойся. Держи себя в руках. Мы почти у цели.

Еле-еле сдержав закипавший в ней гнев, Тананда принялась наблюдать, как наши гостьи постепенно ликвидируют следы погрома, создавая вокруг себя образцовый порядок, какого у нас отродясь не бывало.

— Вот! — произнесла Вергетта, стряхивая с рук невидимую пыль. — Приятно посмотреть. Остается уладить последний вопрос — как нам поступить с недостающей четвертинкой золотого, которую вы задолжали нам за эту неделю.

Наступил тот самый момент. Я весь напрягся. Тананда робко шагнула вперед, униженно заламывая руки.

— Я же вам говорила, у нас таких денег нет. Вы забрали всю нашу выручку до последнего гроша! Нам даже не на что купить себе пропитание!

— Ну-ну, крошка, все не так уж и плохо, — произнесла Вергетта, поднимая пальцем подбородок моей сестренки. — Завтра поешь. А как насчет клиенток, что еще придут к вам после обеда?

Тананда показала ей журнал записи.

— На сегодня у нас больше никто не записан. Откуда нам было знать, что вы к нам пожалуете. И вообще, откровенно говоря, вы распугаете всех наших клиенток.

— Неужели? — спросила Вергетта, изумленно выгибая бровь. — И как же вы тогда намерены вернуть нам должок?

— Может, какой-нибудь услугой? — спросила Тананда с надеждой в голосе. Один лишь я заметил в ее глазах хитрый огонек. — Если вы позволите нам приложить к вам руку… я имею в виду наши самые лучшие косметические процедуры, все, какие у нас есть — эпиляцию, стрижку, маникюр, — вот увидите, вы получите даже больше, чем на эту четверть золотого. Намного, намного больше.

Две извергини посовещались между собой.

— Конечно, это немного экстравагантно, но, с другой стороны, почему бы нет? — задумалась старшая. — Раз в жизни можно рискнуть.

— Это верно, — поддакнула ей Чарилор. — Вон вы как всех других прихорашиваете. Я согласна. — И она уселась в ближайшее к ней, только что отремонтированное ее же стараниями кресло и откинулась на спинку. — Только, пожалуйста, поосторожней. А то я боюсь щекотки.

Я приблизился к ней, растопырив пальцы, и принялся делать извергине массаж головы. Оставалось только надеяться, что ни одна из них не заметит, как дрожат мои руки.

Это заняло чуть больше времени, чем мы первоначально планировали, поскольку никто из нас не мог быстро найти свой инструмент — извергини все переставили на полках, как им вздумается. Тананда, пока наводила маникюр на когти наших необычных клиенток, пока работала пилочкой и покрывала каждый коготь лаком, все время трещала без умолку.

— Золотой цвет чудесно подойдет к вашим глазам, — заверила она их. — Все мои клиентки из числа извергов просто обожают желтый цвет, но этот модный оттенок мы специально бережем для особо дорогих гостей. Как и все прочие наши клиентки, сидевшие — кто скрючась, кто развалясь — в этом кресле в течение последней пары недель, Вергетта и Чарилор, затаив дыхание, следили в зеркало за тем, как с их внешностью буквально у них на глазах происходят удивительные метаморфозы.

— А теперь, — объявила Тананда, засовывая им между пальцами комочки ваты, чтобы не испортить верхний слой лака, — наш ведущий косметолог мистер Гвидо добавит заключительные штрихи.

У нас с ним на минуту перехватило дыхание. Впрочем, внешне Гвидо оставался довольно спокоен — он знал, что ему предстоит сделать.

— Прекрасно, леди, — начал он и нанес на кисть капельку пигмента. — Только предупредите меня, если вам будет щекотно.

Еще ни разу за все предыдущие дни в качестве косметолога-визажиста Гвидо не ощущал себя таким профессионалом. Его пассы были движениями истинного виртуоза своего дела — уверенной рукой мастера Гвидо накладывал тончайшие оттенки сурика, охры, а затем золота на кончики зеленых ушей извергинь, раскрашивал им щеки и лоб. Их веки теперь украшали лазоревые завитки, точно такие же красовались и на скулах. Оранжево-красный оттенок, который на редкость удачно сочетался с зеленью чешуи, теперь оттенял их губы. Глядя на себя в зеркало, обе дамочки так и ахали от восторга. Затем Гвидо взял свою флуоресцентную палитру и принялся то там, то здесь наносить заключительные штрихи. Например, он украсил темя каждой из извергинь замысловатым орнаментом в стиле барокко. Когда же Гвидо наконец отложил свои кисти, Вергетта встала и заключила его в объятия.

— Котик, вы просто гений. Надеюсь, это не какая-то копия, а оригинальное искусство?

— Я никогда и никому не сделаю ничего и близко похожего, — пообещал наш браток-визажист и, сам того не желая, неожиданно расплылся в довольной ухмылке.

— Ну что ж, — сказала Чарилор Тананде. — Вы не ошиблись. Это действительно стоит больше, чем тот четвертак золотого, который вы нам задолжали. Отличная работа.

— Еще бы! — откликнулась моя сестренка, стараясь не расхохотаться. — Спасибо вам. А теперь, как нам кажется, вы можете немного расслабиться и отдохнуть. Надеюсь, сегодня вы почувствуете себя другими людьми, совсем не такими, какими были до посещения нашего салона… после того как мы вас обработали… э-э-э… я хочу сказать, после того как вы побывали в ловких и умелых руках двух братков и сестренки.

Вергетта легонько ущипнула ее за щеку.

— А ты мила, киска. Увидимся с вами через неделю.

И обе извергини, счастливые и довольные, вышли на улицу. Мы не сводили с них глаз до тех пор, пока они не отошли на приличное расстояние.

— Сколько времени пройдет, прежде чем краски вступят в реакцию? — спросила Таннада.

— Минут пятнадцать, — ответил Гвидо.

— В таком случае нам надо поскорее уносить отсюда ноги, — предложил я. — Кстати, когда придут ребята Мургатройда, чтобы убрать оборудование?

Тананда прищурясь посмотрела на солнце.

— Примерно через час. Я, между прочим, внесла залог за возможный ущерб имуществу.

— Думаю, назад нам его все равно не получить, — беззаботно отозвался я. — Эй, Гвидо, ты готов?

— Одну минутку, — буркнул бывший браток-визажист. Он аккуратно положил набор красок на пол и со злостью топнул по ним ножищей. После чего вытер ногу о землю и счастливо улыбнулся нам. — Наконец-то, целую неделю не мог дождаться момента, когда я это сделаю!

— Ты заслужил это право, — успокоил его я. — Дон Брюс останется доволен, когда ему доложат, что отныне все снова будет по-старому.

— При условии, что он не узнает, чего мне это стоило. — С этими словами Гвидо осторожно потрогал глаз. — В том числе и то, что я позволил себя отколошматить, лишь бы эти нахалки клюнули на приманку.

— Обещаю тебе, от нас он ничего не узнает, — заверил я приятеля. — Нам тоже нет смысла об этом распространяться. Сам понимаешь, может отразиться и на нашей репутации.

— Минут через пять эти две красотки вернутся сюда и будут метать громы и молнии, — напомнила нам Тананда, вытаскивая на свет божий И-Скакун, который до того был спрятан под ковриком на полу. — Надо в срочном порядке на время покинуть это измерение. К тому же я хотела бы положить себе на глаз лед, а может, и немного пудры, чтобы не было видно следов потасовки.