Рохля

Ролло. Он явно изменен, но я его узнаю!

Алекса (с искренним удивлением). Изменен?!

Ролло. Бедняжка моя, ты полюбила типа, который ко всему прочему еще нарочно искажает свой почерк!

Алекса. Ерунда, не верю!

Эдит (недоверчиво). Зачем бы он стал нарочно искажать его?

Ролло. Я узнаю это «3»! Я уже где-то видел такие «3»!

Алекса (уверенно). Можешь пыжиться сколько угодно, изображая из себя Шерлока Холмса, ты все равно не знаешь ни этого парня, ни его «3».

Ролло. Ах, не знаю? А почему ж ты тогда не дала мне послушать его голос, а? Ну, скажи!

Алекса. Потому что он говорил с акцентом, и мне было бы неприятно, если бы ты стал издеваться над ним.

Эдит. У него акцент? Боже, какая жалость!

Ролло. Акцент?

Алекса. Жуткий акцент!

Ролло. Он что, из Канталя[6]?

Алекса. Нет, из Мексики.

Ролло. Мексиканский Ларошфуко!

Алекса (с испанским акцентом). Мэксикано!

Ролло. И при этом он, значит, ухитряется быть изысканным?

Алекса. При этом – да.

Ролло. Так вот для кого ты так старательно разучиваешь «ча-ча-ча». Хочешь доставить ему удовольствие?

Алекса. Вот именно.

Ролло. Как его зовут?

Алекса (ни секунды не колеблясь). Фернандо Монтес.

Эдит. Ах, как мне неприятно, что ты увлеклась каким-то мексиканцем!

Ролло (паясничая). Позвольте представить вам моего зятя – мексиканца!

Алекса (грустно). Он тебе пока еще не зять.

Эдит. Теперь я понимаю, почему он пишет такие письма. Эти мексиканцы все помешаны на сексе.

Ролло (внезапно вскрикивает). Есть, понял!

Алекса (обеспокоенно). Что ты еще там понял?

Ролло. Ах ты, такая-сякая! Смеяться над нами вздумала?!

Эдит. Да что с тобой?

Ролло. Теперь я знаю, кто он – твой ацтек!

Алекса. Вот как?

Ролло. Он такой же мексиканец, как я!

Алекса. Ну, как тебе угодно…

Ролло. Ах ты, черт возьми, прямо невероятно!

Эдит. Да что случилось?

Ролло. Его почерк! Ну конечно, я знаю этот почерк! Второго такого на всем свете не сыщешь!

Алекса (неуверенно). Да неужели?!

Ролло. Эх, и ловко же ты нам зубы заговаривала этим своим Фернандо! Я чуть было не позабыл про его «3»! Ну ты и хитра!

Алекса. Да где уж мне!

Ролло. Но моя интуиция тут как тут! И с этими «3» ты меня больше не надуешь!

Алекса. Поздравляю с победой!

Ролло. И не спорь со мной, это бесполезно!

Алекса. Да я и не спорю. (Смеется.)

Ролло. Я даже могу сказать тебе: ты с ним виделась сегодня утром.

Алекса (смех застревает у нее в горле). Сегодня… утром?

Ролло. Ага! Испугалась, голубушка! Что, проняло?

Алекса. Вовсе нет, чего мне бояться?

Ролл о. Как бы не так, испугалась! Вон аж позеленела от страха!

Эдит. Но… с кем же она виделась сегодня утром?

Ролло. С кем виделась? И ты еще спрашиваешь?!

Алекса (на грани истерики). Ну скажи, с кем, с кем?

Ролло. Да с доктором, черт побери! С нашим милейшим доктором Мерсье!

Алекса молчит, у нее отлегло от сердца.

Он же врач, наш Мерсье, ему и не нужно менять почерк, он и так пишет как курица лапой. И это на его рецептах я всегда видел эти «3».

Алекса. Правда, почти всегда.

Эдит (разочарованно). Так ты влюблена в доктора Мерсье?

Алекса делает неопределенный жест.

Ролло. Все совпадает: не первой молодости, родители – звери, очень богат, более или менее знаком с Жаном Франсуа! И оч-чень сластолюбив!

Алекса. Да, все совпадает.

Ролло. Все совпадает, и все же…

Алекса. И все же?

Ролло. Твой любовник – не Мерсье.

Алекса (послушно). Мой любовник – не Мерсье.

Эдит. Вот и я подумала… Такой воспитанный человек…

Ролло (задумчиво). Если бы это был Мерсье, ты бы не стала скрывать его от нас. Наоборот, ты им гордилась бы. И его родители вряд ли стали бы… Нет, это явно не Мерсье!

Алекса. Это явно не Мерсье!

Ролло. Но тогда если это не Мерсье, то все же кто-то, с кем ты виделась сегодня утром… (Кричит.) Ну конечно!

Алекса (обеспокоенно). Что «конечно»?

Ролл о (со свирепой радостью). Нет, чтобы мне так повезло!…

Эдит. Я надеюсь, ты говоришь не о мсье Карадине?

Ролло. Прямо не верится в такую удачу! Это было бы слишком прекрасно!

Эдит (возмущенно). О-о!

Алекса (стараясь сохранить хладнокровие). Ну конечно, папа говорит не о мсье Карадине.

Ролло. Нет-с! Именно о нем!

Эдит (в ужасе). Но… это же чудовищно!

Ролло. Вполне с тобой согласен, именно чудовищно! (Угрожающе.) Ну, он мне за это и заплатит! Дорого заплатит! Очень дорого!

Алекса. Это не чудовищно, это смешно.

Ролло (соглашаясь). И смешно тоже. А кто виноват?

Алекса. Послушай, может, хватит устраивать здесь цирк?

Ролло. Этот почерк! Я видел его вовсе не на рецептах, я его видел на банковских чеках!

Алекса. Нет!!!

Ролло (упиваясь собственной яростью). Вспомни о «3»! Знаешь, где я видел эти «3»? «Заплатите мсье Ролло»! «Заплатите мсье Ролло»! И он з-з-заплатит!

Алекса (тоже распалившись). Слушай, я не позволю тебе совершить эту глупость, эту подлость!

Ролло. Бедное дитя! Ты же еще за него вступаешься! Ты даже не поняла, что этим-то его и обвиняешь!

Алекса (импровизируя на ходу). Ладно! Тем хуже для меня, я вам все расскажу. Я и вправду виделась с моим любовником сегодня утром. Дело в том, что я вовсе не ходила к врачу. Я встретилась с любовником перед тем как прийти к мсье Карадину.

Ролло. Ах как старается, прямо жалко на нее смотреть, ей-богу!

Алекса. Ты мне не веришь?

Ролло. Ты посмотри на себя! Посмотри на эту маленькую, насмерть перепуганную девочку! И ты еще спрашиваешь, верю ли я тебе! Нет, малышка, в обмане ты не сильна.

Алекса (цепляясь за соломинку). Мама!

Эдит. Нет. Мы обе с тобой не сильны в обмане.

Ролло (возвращаясь к своей теме). Теперь мне понятно, почему ты запрещала мне слушать его голос.

Алекса (безнадежно). Из-за акцента…

Ролло. И фокусу с Тюрбиго его научила не ты. Это я его придумал. Мы с Карадином оба использовали его впервые с родителями мадемуазель Мишале. В тридцать первом году! Слышала? В одна тысяча девятьсот тридцать первом году!

Эдит. Франсуаза Мишале?

Ролло. Да.

Эдит (с едкой насмешкой). Давненько мы не вспоминали о мадемуазель Мишале!

Ролло. Карадин! Это Карадин! И как мне в голову не пришло! За последние двадцать лет и пяти минут не проходило, чтобы я не подумал о нем! И вот как раз в тот момент, когда он мне действительно понадобился, я о нем забыл!

Эдит. Как все это странно!

Ролло. Теперь я знаю, за что я его всегда ненавидел! Я просто

предвидел эту историю.

Алекса. За двадцать лет вперед?!

Ролло. Да я бы сразу догадался, если бы ты не сбила меня своими россказнями о каких-то там изысках.

Эдит. Ну и что же?

Ролло. Уж кому-кому, а Карадину до изысканности далеко!

Эдит. Вот и неправда!

Ролло. Что-о-о?

Эдит. Он чудовище, но он – изысканное чудовище.

Алекса. По-моему, мы отклонились от темы.

Ролло. Ну, изыскан он или нет, а я его разыщу и раздавлю как…

Алекса. Но я клянусь тебе, что это не он!

Ролло. Не утруждай себя клятвами, у меня есть доказательства.

Алекса. Доказательства?

Ролло. Письмо Ноэля. Его единственное письмо ко мне. Оно всегда при мне. (Вынимает письмо из бумажника.) Пожалуйста! Извольте сравнить его почерк с почерком твоего «Максима»!

Эдит (сравнивает оба письма). Бедняжечка ты моя!

Алекса подходит к Эдит.

Ролло (жестко). Смотри-смотри! Только без рук!

Эдит. Твой отец прав, этот почерк изменен.

Алекса (оскорбленная до глубины души). Как ты можешь! Какое свинство!

Ролло. Вот то-то же! Ну, ничего, он мне заплатит и за это тоже!

Алекса. Какое свинство! А зачем ты хранишь это письмо?

Ролло. Оно – свидетельство благороднейшего поступка, совершенного мной по отношению к Карадину.

Эдит (даже не сознавая, какая убийственная ирония заложена в ее вопросе). Когда, недавно?

Ролло. Да нет, в тридцать втором. В апреле тридцать второго.

Эдит. Ты мне никогда об этом не рассказывал.

Ролло. Ну еще бы! Я слишком скромен. (Протягивает Эдит письмо.) На, прочти.

Эдит (читает). «Я, нижеподписавшийся, Ноэль Карадин, признаю, что обязан Леону Ролло вечной признательностью. Во-первых, за то, что он взял на себя воровство, совершенное мною в кабинете Анри Мальбера. А потом, за то, что он не выдал меня, несмотря на грандиозную лупцовку, которую тот ему задал. Спасибо тебе, Леон!» (Поднимает глаза.) В тридцать втором вам обоим было по шестнадцать лет!

Ролло. Вот, слыхала? А теперь этот подлец соблазняет мою дочь!

Эдит. Просто чудовищно!

Ролло. И сегодня утром он спрашивал меня перед ее приходом: «Ей уже, наверное, двенадцать лет?»

Эдит. Какое лицемерие!

Ролло. Он тебя изнасиловал! Ну конечно, ясно как божий день, он тебя изнасиловал!

Алекса (подавленно). Папа, я же все-таки не родная дочь Эдит.

Ролло (Алексе). Где ты с ним познакомилась?

Алекса (мягко). Тебе будет больно узнать.

Ролло. Я спрашиваю, где?

Алекса. В горах, зимой.

Ролло. Господи боже, и мы послали тебя туда поправить здоровье!

Алекса. Однажды я голосовала на дороге в Шамони, чтобы добраться до Сен-Жерве, и он меня подобрал.

Ролло (горестно). Подобрал!

Алекса. Да, именно, подобрал. И пригласил меня поужинать с ним.

Эдит. Он был с веселой, интересной компанией, и ей захотелось провести с ними время.

Ролло. А ты-то откуда знаешь?

Эдит. Об этом говорится в письмах.

Ролло. Ты же утверждала, что там только о плотских радостях?!

Эдит (не отвечая на его реплику). Трое других мужчин были с подружками, а он – один. Когда он увидел Алексу, у него началась аллергия к другим девушкам.

Ролло (ошеломленно). Аллергия… к другим девушкам?

Эдит. Так он пишет.

Ролло. Ну и ну! Вот это да!

Эдит (с гордостью). Но она не уступила ему тут же на месте.

Ролло. Еще чего не хватало!

Алекса. Я продержалась все шесть недель! Зимой, в горах – это рекорд.

Эдит. Да что ты болтаешь! Ты же уступила ему не в горах!

Алекса. Нет, не в горах. Я просто подсократила твое повествование.

Эдит. Да и в Париже тоже не сразу.

Ролло. Славу богу!

Эдит. Алекса гораздо лучше, чем сама о себе думает.

Алекса (с горькой самоиронией). Еще лучше?

Эдит. Ему пришлось ждать целых шесть месяцев.

Ролло. Бедная моя лапушка! Ты защищалась изо всех сил!

Эдит. Целых полгода!

Алекса. Да. А он в это время, пылая своей безумной любовью, упражнялся в изменении почерка.

Ролло (сбитый с толку тоном Алексы). И ты ему уступила? Когда? Как?

Эдит. Ах, ну какая разница!

Ролло. Когда и как?

Алекса. Что тебе было бы наименее неприятно услышать?

Пауза.

Ролло. Ты права. Оставим это.

Алекса. Вот так-то лучше.

Ролло (внезапно, во весь голос). Но почему он? Почему именно он?

Эдит. Роковое невезение!

Ролло (возмущенно). А Вероника? Куда только смотрела все это время Вероника?!

Алекса. Она терпеть не может зимний отдых в горах.

Ролло. Господи, а еще строит из себя ревнивицу!

Эдит. Факт тот, что…

Ролло. Сегодня утром эта идиотка еще сочла тебя симпатичной. Вот уж кого, можно сказать, бог обидел интуицией!

Алекса {меланхолично). Да и кто может ею похвастаться, роме тебя?

Ролло. И она отпустила его от себя на целых шесть недель!

Да я бы даже Эдит не рискнул отпустить одну на шесть

недель!

Алекса. У нее была шпионка в этой компании – Констанс.

Ролло. Констанс Ардуэн?

Алекса. Да.

Ролло (от души). Вот уж красотка, так красотка.

Алекса. Ноэлю пришлось переспать с ней, чтобы она не проговорилась.

Ролло. Проклятый извращенец!

Алекса. О, он с ней потом тут же порвал.

Ролло. Еще того лучше!

Алекса. Зато она была у него в руках.

Эдит. И Вероника ничего не заподозрила?

Алекса. Ничего. Впрочем, потом, и в Париже и в Сен-Тро он лгал ей так ловко, так изобретательно, так смешно…

Ролло. Тебя еще впечатляют лгуны?

Алекса. Но что самое любопытное – это до какой степени он боится ее.

Ролло. Тебя еще впечатляют трусы?

Алекса. На это могу лишь повторить тебе, что я не родная дочь Эдит.

Ролло. Еще бы! Добродетель – и ты!

Эдит (раздраженно). Ох, до чего же вы оба осточертели не с моей добродетелью! Разглагольствуете о ней так, будто на нее никто никогда и не покушался!

Ролло (удивленный ее выпадом). Не понял?

Эдит. Конечно, я ничего лишнего себе и не позволила бы. Но е думайте, что меня не пытались соблазнить. Карадин, например, пытался.

Ролло. Как, и тебя тоже?

Эдит. Да, представь себе!

Ролло. Мало ему было дочери, ему еще и мать понадобилась!

Эдит. О нет, это давняя история, Алексе было тогда семь лет.

Ролло. Господи, да таких типов надо в клетку сажать!

Эдит. Должна признаться, он тогда пустил в ход все свое обаяние. Но я дала ему самый решительный отпор. Потому что, к счастью, любила другого.

Ролло. Кого?

Эдит. Дурачок! Тебя!

Ролло. Нет, у меня сейчас голова лопнет!

Эдит. За мной он ухаживал далеко не так настойчиво, как за Алексой. Его терпения едва хватило на две недели. (Дочери, с нежной улыбкой.) Я ему нравилась меньше, чем ты.

Ролло. Давай-давай, сыпь мне соль на рану!

Эдит. Я тебе и не заикнулась об этой истории, потому что ты уже тогда его терпеть не мог.

Ролло (взрываясь). И этот негодяй требовал, чтобы я явился к нему ровно в девять! И он еще позволил себе заставить меня ждать!

Эдит. И меня тоже.

Ролло. И тебя тоже! И он осмелился дать мне денег!

Алекса. Ты же у него просил.

Ролло. Да, просил! Под честное изобретение! А ведь он изобразил дело так, будто вручает мне комиссионные, как какому-нибудь агентишке. Бакшиш!

Эдит. Ты преувеличиваешь!

Ролло. Он просто решил заплатить мне за невинность моей дочурки! Одним махом опозорить всю мою семью!

Алекса (также вне себя). Перестань разыгрывать мелодраму!

Ролло. Да я швырну ему в морду эти несчастные деньги!

Эдит. Вот это правильно!

Ролл о (запнувшись на полуслове). Ох! Я же… (Плаксиво.) Ах ты черт! Ай-ай-ай! Это ужасно!

Эдит. Что ужасно?

Ролло. Я же заплатил за костюм. Теперь я смогу швырнуть ему в морду только четыреста тридцать пять тысяч!

Алекса. Ну так оставь все, как есть.

Ролло. Кой черт меня дернул платить за костюм?!

Алекса. Ты ничем не обязан Ноэлю, ты же продал ему изобретение за эти деньги.

Эдит. Но ведь он мог его и не покупать.

Ролло. Ты думаешь?

Эдит. Я уверена в этом.

Ролло. Но ты вспомни о Симоне Суши!

Алекса (с ледяной иронией). Да, ты, пожалуйста, вспомни хоть о ней!

Ролло. Ну конечно, я не имею права лишать ее этих денег.

Алекса. Весьма справедливо!

Ролло. Ладно, решено, этой проблемой я больше не занимаюсь.

Алекса. Дела есть дела!

Ролл о (с радостным облегчением). Уж теперь держись, мсье Карадин!

Алекса (внезапно обеспокоенная). Что ты собираешься делать?

Ролло. О, сущие пустяки. Всего-навсего отомстить за себя. А заодно и за тебя тоже, слышишь?

Алекса. За меня? С какой стати? Я вовсе не нуждаюсь в отмщении.

Ролло. Я заставлю этого субчика вернуть деньги, которые он у меня украл!

Эдит. Ну что ты говоришь?!

Ролло. И теперь, чтобы набить ему морду, мне не понадобится никакой Бурдиль! Эти письма (потрясает письмами) – настоящий динамит! На них-то мсье Карадин и подорвется!

Эдит. Леон!

Ролло (с блуждающим безумным взглядом). Трах-тарарах! Хоп-ля! Летите в рай, мсье Карадин! (Хватается за горло, будто его душат.)

Эдит (в ужасе). Что с тобой? Тебе плохо?

Ролло. О радость!

Алекса. Какой ужас!

Ролло (охваченный лихорадочным возбуждением). Долгонько я ждал этой минутки!

Эдит. Скорей, расстегни воротничок!

Ролл о (в экстазе). Зачем?! Это мне тогда было плохо! Очень плохо! А теперь я ожил, я возродился!

Алекса (с плохо скрытым отвращением). Ты возродился?!

Ролло. Ух, как я его раздавлю, этого Карадина! Раздавлю, в порошок сотру и еще плюну сверху! Вот так! (Хватает вазу и швыряет об пол. Ваза разлетается на куски.)

Эдит (в отчаянии). Ой, это же была единственная память о твоей матери!

Ролло (глядя в потолок). Прости меня, мама, я слишком счастлив!

Эдит (опустившись на колени, собирает осколки). Слава богу, она разбилась на крупные куски, может, еще удастся склеить.

Ролло. Зато уж мсье Карадина никому склеить не удастся!

Эдит (поднимаясь). Ты меня пугаешь. Ты будто с ума сошел!

Ролло. Да, я сошел с ума – от счастья!

Алекса. Но что же ты все-таки собираешься делать?

Ролло. Я? Ничего! Это Ноэлю придется слегка потрудиться. Из-за своих писем, своих чудненьких писем!

Алекса (возмущенно). Ты намерен воспользоваться его письмами?

Ролло. Когда Вероника узнает, что ее муженек встречается с девушкой, которой он «открыл ее тело» и которая «доказывает свою правоту, поднимая юбки», тогда, о, вот тогда-то и начнется свистопляска!

Алекса. Ты покажешь эти письма Веронике?!

Ролло. Боюсь, что придется.

Алекса (кричит, не помня себя). Ты не имеешь права! Это мои письма!

Эдит. Она верно говорит, ты действительно не имеешь права. И потом, Вероника просто умрет от этого.

Ролло. Ничего с ней не будет, она уже переболела менингитом. И вообще, она слишком долго была счастлива, пора и честь знать. Пусть-ка хлебнет горя вместе с нами. Сама виновата: держала бы своего Казанову возле своей юбки, чтобы меньше пакостил!

Эдит. Леон, дорогой мой, вспомни, ведь она любила тебя!

Ролло. Что ж, мне очень жаль огорчать ее. Но Карадин у меня в руках, и я не намерен щадить его.

Алекса. Ты просто отвратителен!

Ролло. Вот уж я полюбуюсь, как он станет ползать передо мной на коленях, этот мсье Карадин! Теперь его заставят ждать, как нищего, в передней! Теперь ему объявят, что о нем позабыли напрочь! Теперь я лягу в ванну, чтобы унизить его! А потом завалюсь в постель! А потом пошлю к нему лакея, чтобы тот наплевал ему в морду! (Срывает с себя воротничок.)

Эдит. Осторожно, ты сейчас упадешь!

Ролло. Нет, только не сейчас! После всего этого – пожалуйста, хоть сдохну! Но сперва он поваляется у меня в ногах, а я полюбуюсь, как он распластывается передо мной как последняя тварь!

Алекса. Ничего этого не будет.

Ролло. Ошибаешься, дочка, будет! Хватит с нас прозябать в тени, пришел и на нашу улицу праздник! (Смеется странным сумасшедшим смехом.)

Эдит (в панике). Успокойся, успокойся, это все скоро пройдет, мой дорогой!

Ролло. Что ты меня успокаиваешь, будто я псих?! Говорю тебе, я счастлив! Понимаешь? Счастлив!

Эдит. Пойду принесу тебе чего-нибудь попить.

Ролло. Вот это дело! Неси, надо спрыснуть мою победу. Теперь он у нас будет ходить в рохлях.

Эдит выходит, предварительно сделав знак Алексе.

Алекса. Посмотрел бы ты сейчас сам на себя!

Ролло. Он проклянет тот день, когда встретил тебя!

Алекса. Ты думаешь, мне приятно все это слушать?

Ролло. А мне безразлично, приятно тебе или нет.

Алекса (нежно). И я тоже тебе безразлична?

Ролло. Извини, но мне сейчас не до тебя.

Алекса. А ты подумал, что будет со мной после твоего разгрома?

Ролло. Ну, не вечно же мне тебя ублажать.

Алекса. Предположим, ты показываешь письма Веронике, она его выгоняет, он вновь становится бедным как церковная мышь, ты обретешь счастье. Ну, а я?

Ролло. Ты? Если ты его любишь – выйдешь за него. Если нет, и это была ошибка молодости – оставишь его подыхать на улице.

Алекса. Это не ошибка молодости.

Ролло. Значит, просто ошибка.

Алекса. Ты не хочешь дать мне хоть немного пожить счастливо?

Ролло. Жить счастливо можно и без денег.

Алекса. Да, но не с той, из-за которой ты их лишился.

Ролло. Не жалей о нем. Все равно никто и никогда не смог бы жить счастливо с этим подлецом.

Алекса. Лео, милый Лео!

Ролло. Ну-ну, умерь свои чары, напрасно стараешься! И не рассчитывай на мою доброту или глупость! (Кричит.) Хватит, конец моей доброте! И конец моей глупости! Отныне ничто не спасет Карадина!

Эдит (возвращается из кухни со стаканом в руке). Выпей! Это апельсиновая настойка. Она, говорят, прекрасно успокаивает.

Ролло (отталкивая стакан). Я и так спокоен.

Эдит. Ну прошу тебя.

Ролло. Я совсем спокоен!

Алекса (мрачно, угрожающим тоном). И я тоже. Слушай меня внимательно, папа. Либо ты отказываешься от этой бессмысленной мести, и я, как говорится, буду благословлять тебя до конца дней…

Ролло. Либо?

Алекса. Либо ты из упрямства погубишь Ноэля, но и меня вместе с ним.

Ролло. Ага, мы, кажется, перешли от чар к угрозам?

Эдит. Ты хочешь сказать, что уйдешь от нас? Ролло. Именно это она и хотела сказать.

Алекса (к Эдит). С тобой я, конечно, буду видеться где-нибудь на стороне. Эдит. А с отцом?

Алекса молчит.

Ролло. Да, как ты поступишь со своим отцом?

Алекса молчит.

Дорогая ты моя! То, что случилось, – ужасно. Ты причинила мне самую страшную боль в моей жизни… (Продолжает через силу.) Такую боль, что я даже заколебался. Честное слово! Я заколебался на целую секунду. Но только на секунду! Тем хуже для меня. Тем хуже для всех нас. Я должен, должен причинить ему зло!

Алекса (горячо). И это не потому, что я стала его любовницей, и не потому, что он приударял за мамой. Это все из-за тех историй в тысяча девятьсот тридцать первом году! А мы с мамой… мы только предлог!

Ролло (веско). Надеюсь, что нет.

Эдит. Она права! Скорее всего, это из-за Франсуазы Мишале.

Ролло. Ну, еще ты заговорила!

Эдит. Извини, дорогой.

Ролло. Ты-то хоть успокойся.

Эдит. Ты прав, дорогой. (Пьет апельсиновую настойку.)

Звонит телефон.

Ролло (взглянув на часы). Десять минут десятого. Мсье нервничает.

Алекса направляется к своей комнате.

(Громовым голосом). А ну стой! Иди сюда!

Алекса послушно возвращается.

Ты ему объяснишь, что место свидания переносится и что ты ждешь его здесь, дома.

Алекса (ледяным тоном). И ты полагаешь, я это сделаю?

Ролло. Да, потому что я требую.

Алекса. Ну так ты просчитался.

Ролло. Ты же знаешь, я от своего не отступлюсь.

Алекса. А я твоя дочь, папа.

Ролло. Ненадолго, если судить по твоим словам.

Эдит (умоляюще). Сделай так, как хочет отец!

Ролло. Да, сделай, я тебе очень и очень советую. Потому что я, видишь ли, тоже кое-чем могу припугнуть.

Алекса. Я ничего не боюсь.

Ролло. А за себя можешь и не бояться. Но если ты сейчас не сделаешь то, что я требую, я завтра же разыщу его в конторе, в ресторане, в административном совете, под юбкой у Вероники или где угодно – и прикончу, предварительно объяснив, за что. {Злорадно.) Я ведь оскорбленный отец, не забывай. И весьма мускулистый отец!

Алекса. Нет, не надо!

Ролло. Если же ты подчинишься мне, я его и пальцем не трону, обещаю тебе. В противном случае больница ему уж точно обеспечена.

Алекса (яростно). Подлец! Ах какой же ты подлец! (Снимает трубку.) Да, это я. Я очень устала. Приходи лучше ко мне. Они ушли в театр.

Ролло. Превосходно!

Алекса. Я оставлю ключ в двери, ты откроешь и войдешь… Да нет, все нормально… До скорого. (Вешает трубку.)

Ролло. Так-так! «Ключ в двери»!… Сразу видно, дорогу в дом он знает.

Алекса (зло). Ты обещал не трогать его!

Ролло. Я уже дал тебе слово.

Алекса. Поклянись маминой жизнью!

Ролло. Я что, совсем лишился доверия?

Эдит. Ты сумасшедший. А с сумасшедшими нужны меры предосторожности.

Ролло. Ну ладно, клянусь.

Эдит. Моей жизнью!

Ролло. Твоей жизнью.

Эдит (Алексе). Ты можешь быть спокойна.

Ролло. Ваше гнездышко, конечно, в двух шагах отсюда?

Алекса. На углу бульвара Сен-Жермен.

Ролло. Я так и думал. Итак, я попрошу вас оставить меня наедине с мексиканским Ларошфуко.

Алекса (с отчаянием). Ладно, делай как знаешь, все равно – конец всему!

Ролло. Эдит, вставь ключ в дверь и иди к себе в спальню.

Эдит. Ты обещаешь держать себя в руках?

Ролло. Держать себя в руках? О! Нет, только не это! Я буду непринужденным, приветливым, счастливым!

Эдит. Ну, если все это для тебя счастье… (Выходит в коридор.)

Алекса. Ты позволишь мне попрощаться с ним?

Ролло. Нашла дурака! (Вставляет ключ в дверь Алексиной комнаты, собираясь запереть ее там.)

Алекса. Ты хочешь запереть меня?

Ролло. Я не желаю, чтобы ты испортила мне весь спектакль неожиданным появлением.

Эдит возвращается из передней и проходит в спальню, не глядя на остальных.

Алекса. За меня не беспокойся. Я не из тех людей, которые покупают билеты для присутствия на казни.

Ролло. Все равно, излишняя предосторожность никогда не помешает.

Алекса (печально, с отвращением). Желаю приятно развлечься. (Выходит.)

Ролло (запирает за ней дверь. Оставшись один, вынимает письма и начинает читать). О-о-о! Грязный подлец! Подонок! (Внезапно подскакивает, дойдя до какой-то фразы, жадно перечитывает ее несколько раз.) Та-а-ак! Превосходно!

В коридоре послышался шум. Лицо Ролло озаряется радостью. Он гасит все лампы, кроме одной, и прячется в углу. Входит Карадин. Он крайне удивлен, не видя Алексу, и на цыпочках направляется к ее комнате, но застывает на месте от крика Ролло, который в ту же секунду зажигает все лампы.

Ролло (радостно). Arriba, Fernando![7]

Карадин (подскочив от неожиданности). Что?!

Ролло. Que tal, amigo?[8]

Карадин. Почему ты так говоришь?

Ролло. Ты не поймешь, но все равно, это очень смешно!

Карадин (совершенно успокоившись). Может, смешно, но ты меня напугал, это уж бесспорно.

Ролло. А ведь я только начал. Садись-ка!

Занавес

АКТ ТРЕТИЙ

Та же декорация. Между вторым и третьим актом антракта нет.

Карадин (так же высокомерно, как во втором акте). Тебе нужно еще денег? Ролло. Сегодня днем ты уже швырнул мне в лицо пятьсот тысяч франков.

Карадин. Верно. Как себя чувствует твоя жена?

Ролло. Очень хорошо.

Карадин. А… гм… твоя дочь?

Ролло (будто не заметив заминки). Тоже очень хорошо.

Карадин. Надеюсь, мне будет позволено поздороваться с дамами?

Ролло. Нет.

Карадин. Почему?

Ролло. Потому что Эдит, скорее всего, спит, а Алекса пошла в гости к подружке на угол бульвара Сен-Жермен.

Карадин невольно вскакивает с места.

Что с тобой? Садись, садись!

Карадин. Понимаешь, я спешу…

Ролло. Ну-ну! Признайся, что тебе скучно со мной, но не уверяй меня, будто ты спешишь.

Карадин. Да нет, именно спешу.

Ролл о (играя с ним, как кошка с мышкой). За двадцать лет нашей дружбы ты ни разу не собрался меня навестить. И если ты решился на это сегодня, значит, тебе совсем уж некуда было податься. Так что давай садись.

Карадин (растерянно). То есть, не то чтобы я очень спешил… Ролло (повелительно). Вот и я то же самое говорю. Садись, слышишь?!

Карадин (усаживаясь). Я, вообще-то, боялся, что не застану тебя…

Ролл о (изучая его). И, несмотря на это, все же зашел? Как это мило с твоей стороны! Впрочем, ты действительно рисковал не застать меня. Мы собирались пойти в театр.

А потом Эдит неважно себя почувствовала.

Карадин (неосторожно). Ах вот почему…

Ролло. Да. Именно поэтому.

Карадин. Странно, что я не встретил твою дочь.

Ролло. Что же здесь странного?

Карадин. А вот что: ты сказал, ее подружка живет на углу бульвара Сен-Жермен, а я, понимаешь ли, как раз иду с той стороны.