29. Волчица и волк

Узнавала ли мадам д`Игомер следы, оставленные лошадьми гугенотов на берегу болота? Она искала их под водой и видела их повсюду, тут и там, исчезающих в колыхающейся от ветра траве. Те, о которых она думала с такой непреходящей ненавистью, смогли ли они выбраться из болота или погибли под толщей воды? Водная гладь не отвечала ей, только крики птиц и шум их крыльев доносились с высоты.

Тысяча разных чувств сменяли друг друга в её сердце. Это была смесь радости и глубокой грусти. Тот, кто её предал, и тот, которого она любила, не поплатился ли он жизнью за свое исчезновение? Какая смерть в темных водах болота! Какое мужество! Но явно последний взгляд Рено был обращен к Диане, их руки сплелись в любовном порыве, смерть их объединила и ничто не разлучит их больше!

Вдруг мысль о том, что им удалось достигнуть берега, пронзила её мозг; глубоко дыша, она думала теперь лишь о том, чтобы напасть на их след, поймать и уничтожить.

Жан де Верт только наполовину поверил словам охотника. Он уже довольно часто убеждался в неистощимой энергии и мужестве Армана-Луи и Рено, чтобы не сомневаться, что они использовали бы любую возможность для спасения. С другой стороны, могли ли они рисковать жизнью своих товарищей, не зная тропинки, ведущей через болото? Г-н де ла Герш и г-н де Шофонтен предпочли бы двадцать раз погибнуть под пулями или в сражении, чем рисковать своими солдатами.

Следы, отпечатавшиеся на грязных берегах, были многочисленны. Крестьяне, пасшие деревенский скот и лошадей, отвечали: этот ничего не видел, этот спал; некоторые из них утверждали, что с начала битвы они не покидали своих домов, опасаясь пуль. Из них определенно ничего нельзя было вытянуть.

Устав от расспросов, Жан де Верт послал в разные стороны разведчиков, поручив им узнать поточнее направление, по которому мог пойти эскадрон г-на де ла Герша. Его рвение подстегивалось яростью и нетерпением мадам д`Игомер.

Она же продолжала ходить по берегу болота, пытаясь отыскать малейший след, могущий указать на то, куда исчезли беглецы.

Вдруг, внезапно остановившись, она указала на часть газона, на котором виднелись следы лошадей.

— Здесь! Сюда! — вскрикнула она.

Жан де Верт прибежал на её зов.

— Но я не вижу здесь ничего, кроме следов, таких же, как и везде! — воскликнул он после того, как обследовал болото.

— А это? Что это, как вы думаете? — возмутилась мадам д`Игомер, указывая на бант, видневшийся между кустов на некотором расстоянии от берега. — Они прошли здесь! Этот кусочек шелка, который носят в волосах, разве вы его не узнаете? Мадемуазель де Парделан носила этот огненный бант на корсаже. Видите эту еле заметную тропинку под водой? Видите эти глубокие следы, теряющиеся вдали?

— Да, вы правы! — согласился Жан де Верт.

— Если они сумели пройти и не погибнуть, разве мы не сможем сделать то же самое? Ах, этот бант! Я хочу знать, не погибли ли господин де ла Герш и господин де Шофонтен рядом с ним.

— Что же вы хотите предпринять?

— Я показала вам дорогу. Пойдете ли вы за мной, если я сумею по ней пройти?

И, обуреваемая ненавистью, мадам д`Игомер направила свою лошадь прямо в болото прежде, чем кто-нибудь мог остановить её.

— Будьте осторожны! — крикнул ей вдогонку кто-то из крестьян. — Это дьявольское место!

Но мадам д`Игомер уже продвигалась вглубь болота, не отрывая взгляда от огненного банта. Он притягивал её, как магнит.

В течение некоторого времени всадники Жана де Верта следили за ней, не решаясь пуститься в столь опасное путешествие.

— Солдаты! Разве вы не мужчины? — вскричала мадам д`Игомер, продвигаясь вперед.

Восемь или десять храбрецов пустились по её следам. Жан де Верт продолжал оставаться неподвижным. Всадники шли наугад, одни более решительно, другие — более осторожно. Пройдя сотню шагов, один из них вдруг упал в яму, его лошадь оказалась в ней по грудь. Другой почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Третий поскользнулся в грязи и с трудом достиг берега. Все остановились. Одна мадам д`Игомер продолжала двигаться вперед. Ветер играл огненным бантом, и тот, казалось, посмеивался в солнечных лучах.

Внезапно лошадь мадам д`Игомер оступилась, одна из её задних ног запуталась в траве. Животное поднялось и, сделав огромное усилие, бросилось в сторону. И тут же оно очутилось в яме, погрузившись туда по самую грудь. Лошадь попыталась выкарабкаться, но с каждой новой попыткой все больше погружалась в ил. Ее копыта разбрасывали грязь, слепившую мадам д`Игомер. Через мгновение она была уже в воде по колени. Несмотря на решимость, страх охватил её.

— Ко мне! — закричала она.

Жан де Верт подал пример и первым вошел в болото. Некоторые из всадников последовали за ним.

Бедная лошадь мадам д`Игомер не подчинялась ей больше. Животное совершало обреченные движения, которые ещё больше затягивали её в трясину. Ее копыта тщетно искали опору. Вдруг она встала на дыбы, поскользнулась и упала на бок.

— Ко мне! На помощь! — взывала д`Игомер.

Погрузившись по плечи в трясину, трясущимися руками она пыталась схватиться за кусты; тяжесть её тела мешала ей, вода достигла уже подбородка. Донесся ужасный крик, ещё были видны её конвульсивно дергающиеся руки, потом все исчезло.

Жан де Верт продолжал двигаться вперед, взволнованный и мертвенно бледный. Приблизившись к яме, в которой исчезла д`Игомер, он увидел лишь воду, колыхающуюся ещё немного. Обрывок ткани, который поднял барон концом своей шпаги, говорил о том, что Текла исчезла именно здесь.

Еще мгновение Жан де Верт смотрел на мутную воду, оглушенной тишиной, последовавшей за этой борьбой молодости и красоты. Наблюдавшие за этой сцены два или три солдата попытались обнаружить исчезнувшую мадам д`Игомер, но их попытки оказались тщетными. Болото никогда не отдает назад свои жертвы.

Убедившись в том, что уже невозможно что-либо обнаружить, кроме трупа, барон вскочил в седло с единственной мыслью: отомстить.

Покинув злосчастное место, он отдал приказ нескольким своим солдатам направиться по дороге, ведущей к северу, и во главе остальных предпринял обход болота.

Французы, тем временем, ушли далеко вперед. Разведчики не смогли их догнать. Остались только следы; главное теперь было не ошибиться в направлении отступления драгун.

К вечеру возвратился один из разведчиков, напавший на след гугенотов.

— О! Жизнь или смерть! — вскричал Жан де Верт. — Я найду их! — и пустился во весь опор.

Дорога привела его на равнину, усеянную трупами людей и животных.

Кровь ещё текла из ран. Вдалеке поднимались клубы дыма.

— О! Черт! Они недавно были здесь! — закричал Жан де Верт.

И он продолжил погоню.

Г-н де ла Герш и Рено действительно недавно были здесь. Выйдя на равнину, они увидели полк всадников, преграждающий им проход к вершинам гор, видневшихся вдали. Они должны были их достичь как можно быстрее. Поворот дороги привел гугенотов прямо во вражеский лагерь.

— Двигаемся медленно, — скомандовал Арман-Луи. — Когда пройдем на расстояние выстрела, пустимся вскачь!

Внезапное появление на равнине эскадрона было сюрпризом для имперцев; одни вскочили на лошадей, другие схватились за оружие. Рено решил послать четырех всадников в разведку.

Адриен и Диана находились в центре эскадрона, охраняемые отрядом драгун, самых смелых и решительных.

Французы позволили имперцам приблизиться, и, собрав все силы, набросились на них.

Это было похоже на ураган, сметающий все на своем пути. Битва была быстрой и кровавой. Половина имперцев не успела вытащить шпаги, как эскадрон был уже в ущелье. Несколько пуль пролетели над ними, не задев.

Жан де Верт прибыл в тот момент, когда имперцы, подобные стае диких птиц, напуганных выстрелом охотника, совещались о своих дальнейших действиях. Лошадь барона, утомленная скачкой, не выдержала и упала мертвой. Барон не растерялся и, оттолкнув раненого всадника и занимая его место, вскричал:

— Вы ещё колеблетесь? Десять золотых экю тому, кто убьет гугенота!

Но рука старого офицера задержала поводья его лошади:

— Смотрите, сеньор! Они уже далеко! — и показал на удаляющихся драгун, которые были на середине ущелья.

— Сколько нас? — быстро спросил Жан де Верт.

— Около тысячи! — был ответ.

— Итак! Пятьсот из нас погибнет, пятьсот пройдет! Вперед!

Имперцы, воодушевленные призывом своего командира, бросились в погоню.

30. Бой до конца

Г-н де ла Герш, наблюдая за врагом, собрал вокруг себя драгун.

— Месье Сан-Паер, — обратился он к ним. — Вы возьмете сотню солдат и двинетесь вглубь ущелья. Я надеюсь, что вы найдете шведов, перевалив через горы. В таком случае Диана и Адриен будут спасены. Господин де Шофонтен, я, Вольрас и Коллонж, мы постараемся сразиться с имперцами. Пятьдесят солдат попробует нам помочь.

— Разве вы не останетесь возле мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан? — воскликнул Сан-Паер. — Нам воевать, вам — их спасать!

— А если шведов не окажется за горой, не будет ли ваша миссия более опасной? Вам придется тогда пробивать дорогу с помощью шпаги! — отвечал г-н де ла Герш.

Сан-Паер решительно выступил вперед со словами:

— Доверьте мне командование драгунами!

— Хорошо! — согласился Рено.

— Итак, месье, подчиняйтесь! С вами теперь говорит не друг, а командир!

И так как Сан-Паер нахмурил брови, Арман-Луи пожал ему руку со словами:

— Вы были дважды ранены, месье, я это знаю; оставьте другим шанс блеснуть славными шрамами.

Тем временем имперцы шли по следу, чуя запах крови.

Прощание драгун было быстрым и почти бессловесным. Адриен и Диана, не догадываясь о принятом решении, были удивлены отсутствием рядом с ними г-на де ла Герш и Рено. Миновав короткий отрезок пути в горах, Сан-Паер вдруг услышал позади шум, похожий на удары грома. Это начался бой!

— О боже! — взволнованно произнесла Адриен, — они сражаются!

Девушки натянули поводья.

— Не беспокойтесь! — отвечал им Сан-Паер. — Я отвечаю за вас головой, продолжим путь!

Молодые женщины накинули вуаль на лица, чтобы не было заметно слез. По мере того, как они удалялись, шум канонады становился все тише и, наконец, умолк совсем.

Сан-Паер шел последним, опустив голову. Он знал, что скоро имперцы достигнут скал, обрамляющих ущелье. Но он хорошо знал, что через проходы, образовавшиеся в них, могут пройти только два или три человека, а значит, и с небольшими силами можно прочно удерживать позицию..

Тем временем, Жан де Верт, ослепленный яростью, послал имперцев вдогонку.

С одной стороны их была тысяча, с другой — шестьдесят. Дорога стала извилистой и узкой. Атаковать могли от силы два человека, из дюжины пуль, посланных в горы, достигала цели лишь одна.

Вскоре груда трупов возвышалась возле горы камней. Имперцы не считали своих погибших, они наступали вновь и вновь. Драгуны сражались, спешившись. Лошадей они спрятали за уступы скал. Когда кто-нибудь из них был ранен, он ложился за камень и продолжал стрелять, пока жизнь не покидала его вместе с последней каплей крови.

Иногда очередная атака имперцев заканчивалась тем, что кто-нибудь из них оказывался на вершине скалы, откуда его старались сбросить ударами шпаг или пулей из мушкетов.

Магнус и Каркефу вооружились длинными пиками, с помощью которых сразили не одного захватчика.

— Это упражнение напоминает мне осаду Берг-оп-Зоома, когда ударами пик мы заставили испанцев отступить к рвам, наполненным водой, — пошутил Магнус.

— О да! — подтвердил Каркефу, — а мне это напоминает кухню замка Сан-Вест; но тогда мне удалось наколоть только добрых каплунов… О, как мы тогда отобедали, не то, что сейчас!

Наступил вечер. Туча поднялась над ущельем и закрыла горы. Атаки становились все реже. Имперцы, казалось, устали от сражения. Последняя группа солдат подошла к месту битвы с гугенотами, и уже слышались голоса офицеров, командующих отступлением.

Г-н де ла Герш обеспокоено спросил у Рено:

— Как ты думаешь, где сейчас Адриен и Диана?

— Уже достигли, несомненно, равнины, — отвечал Рено.

Приказ оседлать лошадей передавался из уст в уста.

Драгуны один за одним покидали поле сражения. Арман-Луи, Магнус, Рено и Каркефу шли последними. Вздыхая, они смотрели на тех, кто не следовал их примеру. Они знали, что те уже не поднимутся никогда.

Вольрас и Коллонж уже были в седлах: один — со шпагой в руке, другой — решительный, улыбающийся, с поднятой головой.

Лошадей погибших солдат собрали вместе и Арман-Луи дал сигнал к отправлению. Всего двадцать солдат отправились в дорогу; тридцать из них спали вечным сном, обратив лица к солнцу.

Драгуны оставили после себя непроходимые для всадников завалы из огромных камней.

С наступлением ночи Жан де Верт, опасаясь той же истории, что и прошлый раз, каждые четверть часа посылал разведчиков к баррикадам. Гугеноты были на месте, об этом свидетельствовали частые мушкетные выстрелы по приближающимся имперцам.

Люди были измотаны. Арман-Луи сделал знак Рено, Магнусу и Каркефу. Все четверо вернулись по своим следам и притаились за уступом скалы. Скоро шум им дал понять, что новый штурм начался.

Присмотревшись, они увидели тени, крадущиеся вдоль ущелья и приближающиеся к ним.

— Огонь! — скомандовал внезапно г-н де ла Герш.

Прогремели четыре выстрела — и четыре тени исчезли. Мушкетеры оттащили на руках тех, кто больше не дышал и начали готовиться к новой атаке. Но её не последовало — казалось, что нападающие отступили.

— Они ещё здесь! — предположил Жан де Верт, — Надо собрать лучших стрелков…

Не теряя ни минуты, Арман-Луи вскочил в седло и вместе с Рено, Магнусом и Каркефу направились туда, куда ушли Вольрас и Коллонж. Каркефу потрогал себя рукой:

— Как ты думаешь, я ещё жив? — спросил он Магнуса.

— Почти, — отвечал тот.

— Если ты поклянешься мне в этом, я тебе поверю, но, честно говоря, это меня удивляет.

И они быстро догнали драгун, которые были уже на середине ущелья. Новые горизонты открывались перед ними. Восходящее солнце освещало спокойный пейзаж. Вдали виднелись горящие костры, а на окраине поля солдаты Сан-Паера в полной готовности ждали г-на де ла Герш.

— А! Вот и наши! — радостно воскликнул Коллонж, заметивший их первым.

Вдруг Вольрас, ехавший всю дорогу с опущенной головой, улыбнулся через силу и упал с лошади.

— Прощайте, — произнес он тихо, — имперцам я не дался живым!

И он отдал Богу душу, сжимая в руке шпагу.

В то время, как Арман-Луи и Рено, расположившись в тени раскидистых деревьев, отдыхали вместе с м-ль де Сувини и м-ль де Парделан. Каркефу охранял их сзади, а Магнус спереди.

Почти одновременно они увидели в стороне, откуда они только что пришли, группу всадников, скачущих вдоль ущелья; а с другой стороны, на равнине, показалось облако пыли, и оттуда донеслись какие-то крики.

— С одной стороны Жан де Верт! — произнес Каркефу.

— С другой — неизвестные! — продолжил Магнус.

— И везде можно ожидать атаки!.. Как это весело — путешествовать по Германии! — заметил Каркефу.

Сан-Паер подошел к г-ну де ла Герш.

— Наши лошади готовы, я вижу вдалеке рощицу; видно здесь нам придется умереть. Де Верт ведет за собой только горстку солдат, опасность, скорее всего не с этой стороны, — заключил он. — Пойдем навстречу тому эскадрону, который идет против нас, со шпагами в руках, сделаем последнее усилие и, постараемся победить.

Драгуны выровняли ряды; движением шпаги г-н де ла Герш дал понять, что он хочет от солдат. Вздох прокатился по рядам отважных воинов. Все приготовились погибнуть в страшной схватке.

Никто не думал отступать.

Драгуны приблизились к ручью. Ветер рассеял пыль, поднятую скачущим эскадроном. Уже видны были лошади, люди в формах.

— Шведы! — вскричал Магнус.

Вздох облегчения прокатился по рядам драгун г-на де ла Герш.

— Да здравствует король Густав-Адольф! — вскричал взволнованный Арман-Луи.

Люди почувствовали новый прилив сил и это передалось лошадям. Измученные животные понеслись галопом по равнине.

Пересекли равнину и — г-н де ла Герш, в буквальном смысле слова, упал на руки г-ну Браэ, удивленного тем, что увидел его здесь.

Адриен и Диана, упав на колени, молились и благодарили Бога за спасение. Шведы размахивали оружием и знаменами, драгуны водрузили свои головные уборы на шпаги; радостные крики неслись в вышину.

— Вот наша эпопея и закончилась! — радостно произнес г-н де ла Герш, целуя руки Диане.

— В начале операции нас было триста, а теперь нас пятьдесят, — прибавил с грустью Сан-Паер.

Увидев, что драгуны соединились со шведами, Жан де Верт повернул назад, к подножью гор.

Арман-Луи проводил его глазами и, наконец, обратился к г-ну Браэ.

— Вы здесь сражаетесь, как партизаны или стоите во главе армейских полков?

— Королевская армия находится недалеко отсюда, она разделена на две части, — отвечал Арнольд. — Герцог Фринланд занимает удобную позицию справа. Густав-Адольф движется ему навстречу; сражение неминуемо; оно произойдет между Швецией и Австрией и решит судьбу Германии.

— О! — воскликнул Рено, — мы пришли вовремя!

— Немного опоздали! — добавил Каркефу.

Рено посмотрел на него удивленно.

— Это личное мнение, — заметил Каркефу, — оно принадлежит лично мне.

Арман-Луи в это время не оставлял взглядом маленький отряд Жана де Верта.

— По тому направлению, в котором он движется и по его уверенности, можно подумать, что он не знает, куда он идет, — сделал вывод г-н де ла Герш.

— А вы не сомневайтесь. Сегодня к вечеру он будет в расположении генерала Валленштейна, в Лютцене.

Рено, не упускавший ни слова из этого короткого диалога подошел ближе:

— О! Мой капитан! Вы говорите с господином Браэ о человеке, который чрезвычайно умен.

Арман-Луи в ответ легко коснулся своей шпаги и произнес:

— Моему оружию чего-то не хватает!

— Жертвы, быть может?

— Ты прав!

— И ты хочешь её найти?

Арман-Луи утвердительно кивнул.

— Это безумство, но я иду за ним, — решительно заявил Рено и продолжил:

— А теперь ни слова, на нас смотрят четыре пары глаз, они прекрасны. Магнус и Каркефу отправятся в путь тоже.

— О! Ты хорошо знаешь, что один не может без другого!

31. Затравленный тигр

Прошел час. Мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан направлялись с эскортом королевской гвардии в лагерь короля. В это время четыре вооруженных всадника ехали по следам Жана де Верта.

Если бы кто-либо встретил Армана-Луи и Рено, Магнуса и Каркефу, их бы приняли за королевских гвардейцев, из полка Его Светлости герцога Фринланда. Они были одеты в форму полка и хорошо вооружены. Магнус все предусмотрел для удачного перехода; они быстро продвигались к вражескому лагерю.

Скоро всадники столкнулись с войсками имперцев, им они представились посланниками особой миссии. Всех вводила в заблуждение их форма.

Четверо солдат из числа тех, с которыми они сражались накануне, указали местоположение войск Жана де Верта, для которого, как говорил Магнус, один из них имел срочное донесение. Они узнали также, что все отряды, разбросанные по стране, получили приказ собраться в одну армию.

Адьютант, с которым они разговорились, поведал также, что Жан де Верт получил ночью приказ от главнокомандующего, и что он потерял надежду догнать гугенотов, которых преследовал. Барон должен был, по его сведениям, остановиться в деревне, расположенной на правой стороне линии сражения и ожидать дальнейших распоряжений.

— Я думаю, что скорее всего те распоряжения, которые мы ему везем! — гордо заявил г-н де ла Герш.

— Тогда спешите! — посоветовал адъютант. — Баварский генерал остановится там только на несколько часов.

Он отдал честь г-ну де ла Герш и исчез.

— Да! — произнес Каркефу. — Эта деревня, куда мы направляемся, мне кажется логовом зверя.

— Поэтому мы должны туда ехать! — ответил Рено.

Арман-Луи уже двигался в этом направлении.

Когда четверо всадников прибыли на место, была уже глубокая ночь. Их легко пропустили вглубь улочек, наводненных солдатами. В центре деревни они заметили большой дом, сверкающий огнями. Жан де Верт был там. Четыре телохранителя расположились на соседнем дворе, их лошади мирно жевали овес.

Ближе к полуночи, Магнус, дремавший все это время, заметил курьера, прибывшего на лошади и остановившегося у дома баварского генерала. Курьер был явно человеком Валленштейна.

Магнус тронул Каркефу за плечо.

— Раздобудь-ка где-нибудь несколько бутылок вина и два или три кувшина водки. Я хочу проникнуть к часовым.

Каркефу имел привычку подчиняться без разговоров. В то время, как Магнус направлялся к двери, в которую вошел курьер, Каркефу углубился в соседнюю улочку, разыскивая таверну, где можно найти вина.

Прошло немного времени. Курьер вышел от Жана де Верта и был схвачен Магнусом, который предложил ему освежиться и поводил его к Каркефу, который был уже с вином и водкой.

— Э! — громко сказал Магнус, делая очередной глоток из бутылки. — Друг мой, несколько бутылок вина нам не повредят. У вас очень утомленный вид и, наверняка, вас мучает жажда.

— Вы правы, — ответил всадник, — у меня пересохло в горле, — и припал к бутылке губами.

Дружеские разговоры расположили курьера к откровенности. Он не скрывал от двух компаньонов, что ему оказали очень хороший прием, что он изнемогает от усталости, так как ехал весь день без остановки, и, что перспектива сопровождать Жана де Верта в новой экспедиции его приводит в уныние.

— Вот уже три ночи, как я не спал, — жаловался курьер.

— Ба! Генерал должен был дать вам возможность хорошенько отдохнуть, — говорил Магнус, предлагая ему новую бутылку.

— Вовсе нет. Известия, которые я ему принес, очень важные, поэтому нужно выезжать немедленно, нельзя терять ни минуты.

Магнус и Каркефу переглянулись.

Солдат продолжал пить, глаза его закрывались, он зевал так сильно, что похоже было его челюсти никогда не соединятся.

— Барон Жан де Верт совсем, как герцог Фринланд, — продолжал всадник, — немного генерал, немного лейтенант; с ними или идут прямо или умирают,.. и это ждет меня.

— Вы мне нравитесь, друг мой, — начал Магнус, — если это вам будет приятно, я знаю человека, который мог бы вас заменить.

— Кто это?

— Я!

Солдат широко открыл глаза от удивления.

— Я делаю это по доброте душевной, — прибавил Магнус. — Далеко ли должен отправиться Жан де Верт?

— В расположение штаб-квартиры армии, но путь будет пролегать через местечко, где расположилась артиллерия; дороги там плохие, мост через реку наполовину разрушен. Если я засну — могу сломать себе шею.

— Друг мой! Не надо ничего ломать, — мягко произнес Магнус.

— Это безопасно, — добавил Каркефу, — я хорошо знаю дороги и преодолею их без труда.

Курьер уже давно видел все, как в тумане; его отяжелевшая голова качалась из стороны в сторону. Внезапно светлая мысль пришла ему в голову.

— О! — воскликнул он. — Вы готовы мне помочь. Говорят, что волки обычно нападают на пастухов, чтобы съесть их баранов!

На эти слова Магнус добродушно ответил:

— Вы не так глупы, друг мой; вы совершенно правы. Желание вам помочь соединяется с желанием войти в доверие к фельдмаршалу Валленштейну. Солдат, которого вы видите здесь, и который не оставит вам ни капли вина, если вы не будете осторожны, совершил вместе со мной кое-какие проступки, которые надо было бы искупить честной службой.

— Это действительно правда! — подтвердил Каркефу, не переставая подливать вина в кружку курьера.

— Вот почему, — продолжал Магнус, — мы хотели бы проводить Жана де Верта в расположение генеральских войск. Дело будет сделано, награда ожидает нас в конце операции.

— Награда ожидает вас, а что ожидает меня? — вскричал курьер.

— Я заплачу вам пять золотых экю — вот они, — произнес Магнус и протянул деньги.

Курьер взял пять золотых монет, взвесил их на ладони, и смеясь с глупым видом и, полузакрыв глаза, произнес:

— О! Не одного меня обманывали; я чувствую — что-то тут не так!.. Но черт с вами — занимайте мое место и, удачи вам! И не забудьте предупредить моих друзей, они остались у входа в деревню, им тоже полагается кусочек пирога.

Говоря это, курьер положил золотые дукаты в карман, с трудом отыскав его.

Тут дверь дома, где находился Жан де Верт открылась и оттуда вышли несколько человек и быстро направились к конюшням.

— Ах, вот ещё что, — вспомнил курьер, с трудом произнося слова, — вот ещё что… барон может потребовать, он ведь вас не знает, а он железный человек… О! Я забыл… Если он произнесет: «Прага», вы должны ему ответить: «Фринланд».