- Но ты подумал. Этого вполне достаточно. Так зачем ты все-таки хотел ее найти?
      - Не знаю. Просто после того дня я не мог жить спокойно. Я был... Как будто болен, понимаете?
      - Так чего же ты хочешь? Забыть ее навсегда? Жить так, как жил раньше, будто ничего не случилось?
      - Вы можете все?
      - Нет, не все. Но очень многое.Напрмер, если хочешь, могу заставить тебя забыть ее. Стереть твою память.
      Боря задумался. Это действительно было очень заманчиво - просто забыть ее. Но почему-то он почувствовал сожеление. Он понял вдруг, что потеряет что-то очень важное.
      - Нет. Я только хочу увидеть ее снова. Хочу, чтобы она знала, понимаете. Я никому не скажу про вас, обещаю. Если вы меня отпустите, конечно.
      Грандмастер усмехнулся.
      - Да ты и не сможешь, даже если очень захочешь. Убивать тебя не входит в мои планы, но это место ты забудешь навсегда. Хорошо, если уж ты сумел найти дорогу сюда, ты увидишь Диану. Прощай.
      Он щелкнул пальцами, на мгновение вспыхнул яркий голубой свет, потом все погасло и Боря остался в полной темноте.
      Тихо скрипнула дверь. Боря увидел высокую фигуру, в длинной белой одежде со свечой в руке. Боря всмотрелся пристальнее и увидел лицо Дианы под капюшоном. Сейчас она показалась ему еще прекраснее, чем в первый раз. Боря попытался встать ей навстречу, что-то сказать, но Диана приложила палец к губам. Тихо, неслышно ступая, она подошла к нему, провела по его лицу нежной, прохладной рукой и поцеловала в лоб.
      Боря никогда раньше не испытывал такого. Сумасшедшее, невиданное блаженство затопило все его существо. Боре казалось, что сейчас он умрет, растворится в этой теплой, ласковой волне, и отчасти он был даже рад этому. Он увидел волшебный, божественный свет, и всем своим существом потянулся к нему. Ему казалось, что сейчас он поймет что-то самое важное, ради чего только и живут люди.
      Ему казалось, что все это продолжается бесконечно долго, дольше, чем вся его предыдущая жизнь. Он увидел теперь отражение Бога во всем, что окружало его. Он почувствовал, ощутил всем сердцем самую важную истину - Бог есть любовь.
      Теперь он был в свете, и в нем был свет.
      Когда Боря очнулся, он сидел за рулем своей шестерки посреди пустынной проселочной дороги. Вокруг уже темнело. Он чувствовал себя усталым и опустошенным, но в то же время было и облегчение. Его мучительная любовь, наваждение, похожее на душевную болезнь, теперь исчезло куда-то. Почему-то он вспомнил о Марине.
      Он знал теперь, куда ему ехать и как дальше жить.
      Грандмастер был очень недоволен. Вот уже больше часа он напряженно вглядывался в блестящий черный камень с ярко-алой щелью, похожей на глаз посередине, и не мог разглядеть там ни-че-го. Такое случалось с ним крайне редко. Человек, которого он не мог бы увидеть таким образом, должен быть либо чист душой и почти что свят, либо...
      Либо окончательно безумен.
      Вадим гнал машину вперед. Хорошо, что уже стемнело, да и погода мерзкая . Даже гаишников на трассе не видно. Его сто раз могли остановить, тело Марины на заднем сиденье прикрыто кое-как, да и она сама могла бы придти в себя...
      Но нет, обошлось. Ему всегда везло. Сколько раз он сам говорил, что ему черт люльку качал? Говорил вроде бы шутя, но с тайной жадной надеждой - а вдруг?
      Вот и Курлык. Обыкновенный дачный поселок. В промозглых осенних сумерках дощатые домишки на шести сотках, почему-то гордо называемые дачами казались особенно убогими. Непохоже, что здесь кто-то живет постоянно. Неужели он приехал зря?
      А это что такое? Безобразный грунтовый проселок вдруг перешел в аккуратную асфальтовую дорожку. Очень скоро Вадим увидел высокий бетонный забор, мощные железные ворота, а за ним - большой коттедж из красного кирпича с кокетливыми башенками. По всему было видно, что люди здесь живут серьезные. Только вот как попасть внутрь?
      Ярость и отчаяние придавали ему сил. Сейчас он готов был головой пробить стены, лишь бы войти туда. Но этого не потребовалось.
      Тяжелые ворота неожиданно легко распахнулись перед ним, будто его здесь ждали. Вадим въехал в аккуратный ухоженный дворик. Он вышел из машины, чтобы осмотреться. Вокруг никого не было. Вадиму почему-то очень не понравилось здесь. Решимость оставила его. Только что он готов был прорываться любой ценой, но сейчас начал прислушиваться к доводам разумной осторожности.
      Ну, хорошо, я нашел то, что искал,- думал он,- остается маленький вопросик - что делать дальше? Ломиться в дверь, размахивая пистолетом? Рэмбо из себя изображать? Глупо. Вежливо постучаться и сказать:?Извините, пожалуйста, это не вы меня, случайно, заколдовали?? Еще глупее. Развернуться и уехать ни с чем? А стоило ли тогда вообще огород городить? И что тогда делать с этой кикиморой? Кстати, надо посмотреть, как она там, жива ли еще.
      Вадим приоткрыл заднюю дверцу и заглянул внутрь. Марина все еще была без сознания. Выглядела она ужасно. Левый глаз заплыл, на щеке расплылся огромный багрово-синий кровоподтек. Темно-русые волосы слиплись от крови. Голова безвольно моталась на тонкой шее. Она еще дышала, но ее дыхание было поверхностным, слабым, почти незаметным. Губы уже начали синеть.
      Да, похоже, что долго она не протянет,- уныло размышлял Вадим. Что же мне теперь с ней делать?
      В этот момент он услышал, как хлопнула дверь. Вадим обернулся, и увидел на крыльце человека, встречи с которым ждал так долго. Вадим сразу понял, что это именно он, иначе и быть не могло. Незнакомец смотрел на него спокойно и чуть насмешливо. Это разозлило Вадима еще больше. Он быстро достал пистолет, приставил его к виску девушки, там, где еле заметно билась тоненькая голубая жилка, вытащил ее из машины и закричал:
      - Чертов колдун! Сними с меня свое заклятие, или как оно у вас там называется! Сними, или я убью эту хромую суку прямо сейчас! Ты ведь понимаешь, что терять мне уже нечего!
      В этот момент Вадим был страшен. Он почти потерял человеческий облик. Его волосы, ставшие за последний месяц почти седыми, слиплись от пота и свисали на лицо сальными космами. Глаза покраснели и налились кровью.
      Грандмастер задумался. Впервые за долгие годы он не знал, как ему поступить. Даже у его могущества были свои пределы. Он не мог допустить смерти этой девушки. Иначе он потеряет все.
      - Оставь ее. Я обещаю сделать все, что ты хочешь.
      Вадим повиновался. Неизвестно почему, но он поверил этому человеку. Он опустил на землю бесчувственное тело Марины и неверными шагами, качаясь, будто пьяный, подошел к крыльцу.
      Из левой пристройки вышли двое мужчин. Быстро, почти бегом они направились к Марине, подняли ее и унесли в дом. Один из них коснулся ее лба, потом груди, и безнадежно покачал головой.
      В маленькой комнате, освещенной только масляным светильником, было очень тепло, почти жарко. Марина лежала на высоком столе, покрытом черной узорчатой тканью. Грандмастер жестом отпустил своих помощников и подошел к ней.
      Жизнь медленно угасала в ее теле. Даже если бы сейчас ее удалось бы каким-то чудом быстро доставить в хорошую клинику с самым современным оборудованием, остаток жизни она пролежала бы в коме, опутанная трубочками и проводками.
      Один из помощников, молодой черноволосый парень с большим шрамом на правой щеке, тихо тронул его за рукав.
      - Что ты делаешь, мастер? Она ведь почти мертва. Разве ты - Бог?
      Грандмастер задумчиво и светло улыбнулся.
      - Нет, не бог. Но иногда делаю Его работу.
      Он медленно, осторожно взял в руки искусно ограненный хрустальный щар. В глубине его почти сразу появилась маленькая светящаяся точка. Она пульсировала, как живая, то уменьшаясь, то расширяяся и отбрасывала на темные стены комнаты разноцветные блики тысяч граней. Грандмастер поднял шар над головой Марины и провел вдоль всего ее тела. Волшебный свет в глубине шара постепенно тускнел, пока совсем не погас. Хрустальный шар стал тусклым, серым, мертвым и тяжелым, как придорожный булыжник. Грандмастер с трудом удерживал его в руках. Дело обстояло хуже, чем он думал. Она слишком далеко ушла вперед по дороге к смерти. Пытаясь вернуть ее, он сам может пострадать. Но если дать ей умереть, будет еще хуже.
      Грандматер выпрямился во весь рост, держа хрустальный шар на уровне глаз. Сконцентрировав всю свою волю, он пристально посмотрел в центр и твердо, медленно произнес слова древнего заклинания, которым даже он решался пользоваться не часто. Ничего не произошло. Шар оставался таким же холодным и мертвым, как раньше.
      Он уже почти потерял надежду, когда, наконец, снова увидел крохотную, светящуюся точку. Сейчас она горела тихим и слабым голубым пламенем, то затухая, то вспыхивая вновь. Грандмастер с удивлением посмотрел на Марину. Он пытался спасти ее потому,что не хотел невинной жертвы. Но теперь он видел ее ум, талант, который сам освободил когда-то. Сейчас он держал в руках ее теплую, трепещущую душу, как раненного воробья. Впервые, наверное, за свою долгую жизнь он почувствовал горькое сожаление от того, что не может помочь.
      Напряжение становилось нестерпимым. Хрустальный шар разлетелся вдребезги. Из него хлынули в разные стороны ослепительные, разноцветные потоки света.
      И только тогда Грандмастер почувствовал, наконец, как его сила медленно перетекает в это хрупкое, искалеченное тело. Ее щеки постепенно порозовели, губы приобрели нормальную окраску, обморок перешел в глубокий здоровый сон.
      Грандмастер повернулся и медленно пошел прочь. Никогда еще он не чувствовал себя настолько обессиленным. Мучительно было бы видеть кого бы то ни было, а тем более - Вадима, но он был связан обещанием. Грандмастер не был больше человеком, а потому не мог нарушить своего слова.
      Вадим устал ждать. Он и сам не мог бы сказать, сколько времени находится в этом странном доме. Рослый детина с совершенно бандитской физиономией провел его в небольшую комнату, освещенную всего лишь тремя свечами. Детина жестом указал на широкое и низкое кресло, а на попытку о чем-то спросить ответил таким взглядом, что Вадим почел за благо заткнуться.Им овладела какая-то истома, не хотелось ни вставать, ни шевелиться, но сознания он не терял.
      Вадим уже начал беспокоиться, что его обманули, когда дверь, наконец скрипнула и в комнату вошел Грандмастер. От Вадима не укрылось, что он выглядит сейчас почти стариком, будто прошло много лет. Длинная черная хламида тихо шелестела при каждом его шаге. На шее поблескивал серебряный медальон причудливой формы.
      - Так чего же тебе надо от меня, человек?
      - А то ты не знаешь! Ты и твоя девка! Все вы медленно убиваете меня. Сними это!
      Грандмастер посмотрел на него как на редкое насекомое, со смешанным чувством любопытства и брезгливости.
      - Ты так уж сильно хочешь жить? И с чего ты взял, что именно я могу сохранить твою никчемную жизнь?
      - Ты наслал это на меня! - Вадим чувствовал, что не может справиться с собой. Его голос срывался на истерический визг.
      - А при чем здесь я? Разве это я предал твоего друга и твою девушку?
      - Я хочу все забыть.
      Грандмастер покачал головой. До чего же все-таки глупы бывают люди! Он должен был помнить про свое предательство, пока жив. Что ж, пускай забудет.
      - Хорошо, я выполню то, что обещал. Закрой глаза.
      Вадим повиновался. Сначала он не почувствовал ничего. Потом перед ним стали возникать одно за другим уже знакомые видения, так измучившие его в последние дни. Они сменяли друг друга все быстрее и быстрее, кружились в адском хороводе, пока пока не слились в клубящийся черный дым. Голову будто сдавило стальным обручем. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
      Потом пришла боль. Но эта боль была и очищением, как будто где-то в глубине его существа прорвался огромный отвратительный нарыв. В первый момент Вадим почувствовал, что умирает, но почти сразу наступило облегчение.
      - Можешь открыть глаза.
      В этот момент Вадим был готов расцеловать весь мир.
      - Ну, спасибо тебе, отец! Ты мне действительно помог. Если я чем могу... Ты только скажи!
      Грандмастер гадливо поморщился.
      - Уходи. Тебе здесь нечего делать.
      А на прощание хочу дать тебе один совет. Внимательнее следи за машиной и лучше подбирай себе друзей. А это - возьми на память.
      Он протянул Вадиму небольшую коробочку с торчащими из нее проводами.
      - Не бойся. Эта штука уже безопасна - детонатор вынули.
      Вадим похолодел. Неужели он преодолел такие испытания, чтобы быть разорванным на куски? А кто имел доступ к его машине? Только Ринат. Вот уж верно говорят, что предают только свои.
      Но это ничего. Ведь он победил. Теперь он будет жить. Его кошмар кончился!
      Легким, упругим шагом он направился к своей машине. Никогда в жизни ему еще не было так хорошо! Теперь все пойдет по-другому. Он бросит наркотики больше они не нужны. Это даже не составит особого труда. Когда жизнь так прекрасна, глупо травить себя всякой гадостью. Он станет чаще навещать родителей. Найдет себе хорошую девушку, женится, заведет детей...
      Вадим так и не обернулся. Так и не увидел невеселую усмешку Грандмастера. Он-то знал, что всем наполеоновским планам не суждено было воплотиться в жизнь. Знал, но ничего не сказал.
      Последнее дело - спорить с покойником.
      Вадим сроду не был аккуратным водителем. Но сейчас он хотел жить, как никогда раньше. Садясь за руль, он аккуратно пристегнул ремень безопасности.
      Вадим гнал машину вперед по ночному шоссе. Давно перевалило за полночь, в окна барабанил противный осенний дождь, но ему было все равно. Еще никогда в жизни Вадим не был так счастлив. Только сегодня утром он чувствовал себя конченным человеком, а сейчас сердце его летело и цвело. Он знал, что теперь его жизнь изменится, все пойдет по-другому.
      И только одна смутная мысль беспокоила его теперь. В этом странном доме он видел что-то. Какую-то вещь, предмет...
      Медальон! Где-то он видел его раньше, это точно. Но где, когда вспомнить не мог.
      Вадим скоро отогнал от себя эти мысли. Ему хотелось в полной мере насладиться своим новым, счастливым ощущением радости и покоя. Он даже не мечтал о будущем, не строил никаких планов.
      Струи дождя заливались в полуоткрытое окно, холодили лицо и шею, но сейчас он не замечал этого. Не заметил он, как его занесло на скользкой дороге, он не вписался в поворот, машина вылетела за обочину и врезалась в дерево.
      Когда взорвался бензобак, Вадим был еще жив. Он еще пытался выбраться из машины. Уже сгорая заживо, последним отчаянным усилием косенеющих пальцев он еще пытался расстегнуть замок ремня безопасности, ставший для него смертельным капканом.
      И знаете, что? Пытаясь выбраться из огненной могилы, о н с м е я л с я
      Ведь э т о и правда смешно, не так ли?
      А очень далеко отсюда, на другом краю света холодный ноябрьский ветер бился в окна красивого старинного дома.
      Внутри было тепло и уютно. Уютно, несмотря на страшный беспорядок в комнате. Такой погром могла учинить разве что банда грабителей... или один здоровый, жизнерадостный годовалый малыш, который сейчас посапывал на диване рядом с мамой.
      Мать тоже спала. Ее тяжелые, вьющиеся рыжие волосы разметались по диванным подушкам. Красивое лицо с тонкой белой кожей, какая часто бывает у рыжих, дышало миром и покоем. Молодая женщина улыбалась во сне. Потом тонкие брови вдруг сошлись над переносицей, уголки губ опустились, лицо приняло неожиданно злое и жестокое выражение.
      Малыш, словно почувствовав перемену, начал ворочаться и хныкать. Женщина открыла глаза, обняла сына, зашептала что-то ласковое и успокаивающее.
      И снова в доме наступила благодатная тишина. За окном уже совсем стемнело, и в комнате, освещенной лишь рассеянным мягким светом ночника, трудно было разглядеть что-нибудь еще.
      Ярким пятном выделялась только книга в мягкой обложке, небрежно брошенная на диван. Если присмотреться, можно разобрать заглавие:
      "Иногда они возвращаются".
      Возвращаются. И еще как.
      КОНЕЦ