Стальная крыса - Стальная Крыса поет блюз

– Во-первых, – он воздел палец в типично адвокатском жесте, – мы никогда не мирились с тайными законами Монетного Двора. Их совсем недавно приняли сверхпараноидальные местные власти. Ваш арест – первый и последний. Уже сейчас многие чиновники получили по шапке. Во-вторых, – рядом с указательным пальцем распрямился средний, – Лига никогда не шла на сделку с криминальными элементами. Этот случай – исключительный, всему виной необычное стечение обстоятельств. После долгих и бурных обсуждений решено было сделать это один-единственный раз. И впредь никогда…

– Наверное, вам поверят миллионы простаков. – Я снова фыркнул. – Однако не пора ли объяснить, что от меня требуется?

– Не пора, потому что я и сам не знаю. Я голосовал против этой операции, поэтому меня отстранили от разработки. Вам все растолкует профессор фон Дайвер.

– А как насчет яда?

– На двадцать девятый день с вами свяжутся. – Он встал и подошел к двери. – Я бы пожелал вам удачи, но это противоречит моим убеждениям.

Такому уходу со сцены позавидовал бы сам Понтий Пилат. Как только адвокат исчез, в кабинете возник престарелый субъект с белой бородой и моноклем.

– Профессор фон Дайвер, я полагаю?

– Совершенно правильно полагаете, юноша. – Он протянул влажную и мягкую, как желе, ладошку. – А вы, очевидно, доброволец под nom de guerrel Джим, о чьем прибытии меня известили. С вашей стороны весьма любезно принять участие в том, что я не могу назвать иначе, как исключительно деликатной и сложной миссией.

– О да, милостивый государь, – согласился я, заражаясь академической выспренностью. – Надеюсь, вы не сочтете за труд ответить, есть ли у меня хоть малейшая возможность узнать, в чем заключается суть этой миссии?

– Разумеется. Я обладаю всеми необходимыми полномочиями, чтобы предоставить вам дополнительную информацию, касающуюся истории и трагических обстоятельств утраты. Другая персона, которой предстоит остаться безымянной, окажет вам всю необходимую помощь. Я начну рассказ с происшествия, имевшего место немногим более двадцати лет назад…

– Пива! Мне необходимо освежиться. А вам не угодно ли?

– Я воздерживаюсь от любых напитков, содержащих алкоголь и кофеин.

Пока я наполнял кружку, профессор сердито поблескивал моноклем. Его речь накатывала помпезными волнами и почти убаюкала меня, однако вскоре я был разбужен смыслом его слов. Он говорил чересчур пространно, злоупотребляя ненужными отступлениями, и все-таки послушать стоило.

Сухое изложение фактов заняло бы несколько минут и не доставило бы профессору и половины того удовольствия, которое он получил, упражняясь в словоблудии. Все началось с того, что экспедиция Галаксиа Университато, проводя раскопки на любопытной в археологическом отношении далекой планете, нашла однажды изделие иной расы.

– Сударь, да вы, наверное, ребячитесь, – сказал я. – За последние тридцать две тысячи лет человечество изучило большую часть Галактики и не обнаружило ни единого следа чужой расы.

Он возмущенно крякнул.

– Я не столь ребячлив, как вам кажется… из-за вашей младенческой непосредственности. При мне – наглядное доказательство, фотография, доставленная экспедицией. Слою, из которого выкопали находку, самое меньшее миллион лет, и ни в одном информационном банке освоенной Вселенной нет упоминаний ни о чем подобном.

Он достал из внутреннего кармана фото и протянул мне. Я взял, посмотрел, затем перевернул, поскольку не было никаких указаний, где верх, где низ. Нечто кривое и бесформенное, ни малейшего намека на симметрию… Отродясь не видал ничего подобного.

– Выглядит достаточно чужеродным, чтобы можно было вам верить. – От долгого, напряженного разглядывания начали шалить глаза, я бросил снимок на стол. – Скажите, для чего оно предназначено или из чего изготовлено? Или хоть что-нибудь скажите о нем.

– Не имею ни малейшего представления, поскольку оно… увы, так и не попало в стены университета. С прискорбием вынужден сказать, что его путешествие прервалось, и теперь крайне необходимо довести его до конца.

– Могли бы и поаккуратнее обращаться с единственным нечеловеческим изделием во Вселенной.

– Я не уполномочен обсуждать с вами эту сторону вопроса. Зато уполномочен сообщить, что пропажа должна быть найдена и возвращена любой ценой, кою я уполномочен заплатить в надлежащий срок. Офицеры Галактической Лиги заверили меня, что вы, милостивый государь под псевдонимом Джим, добровольно вызвались найти и возвратить предмет. Они утверждают, что при всей вашей молодости вы – специалист в делах подобного рода. Мне лишь остается от всей души пожелать вам удачи и ждать вашего возвращения с тем, чего мы вожделеем больше всего на свете.

Он удалился, и его место занял лысый тип в мундире офицера космического флота. Затворил дверь и вперил в меня стальной взгляд. Я уставился на него.

– Так это вы – тот, кто в конце концов объяснит мне, что произошло?

– Ты чертовски прав, – прорычал он. – Идея чертовски идиотская, но до другой мы просто не додумались. Я адмирал Бенбоу, начальник контрразведки Галактической Лиги. Полудурки в академических мантиях проворонили самую бесценную вещь во Вселенной и отпасовали мяч, чтобы мы вытащили для них каштан из огня.

На мой взгляд, злоупотребление метафорами ничуть не лучше академической вычурности. Неужели нормальный человеческий язык отходит в разряд мертвых?

– Послушайте, – взмолился я, – вы только расскажите, что случилось и что от меня требуется, ладно?

– Ладно. – Он лязгнул, падая в кресло. – Если это пиво, то я бы тоже тяпнул. Впрочем, нет. Двойное, а лучше тройное высокооктановое виски. Без льда. Гони.

Робобар предоставил напитки. Адмирал осушил стакан еще до того, как я успел поднять кружку.

– Ну а теперь слушай и вникай. Когда упомянутая профом экспедиция закончила копать свои канавы и двинула восвояси, у нее что-то не заладилось со связью. Яйцеголовые наложили в штаны и решили аварийно сесть на ближайшей планете, а той, к великому прискорбию, оказалась Лайокукая.

– А почему к великому прискорбию?

– Заткнись и слушай. Корабль и этих умников нам удалось вернуть сравнительно целыми и невредимыми. Но без находки. По некоторым причинам номер не прошел. Вот почему понадобились твои услуги.

– Ага! Значит, теперь вы собираетесь четко и доходчиво изложить суть дела.

Он кашлянул, отвел взгляд и заговорил не раньше, чем наполнил стакан. Если б я не знал так хорошо эту породу, мне бы показалось, что тертый космический калач изрядно смущен.

– Тебе надлежит усвоить, что наша роль и цель – сохранение мира в Галактике. Это не так-то просто. Встречаются отдельные люди, даже группы людей, которые без сочувствия относятся к нашим намерениям. Эти люди склонны к насилию, многие из них неизлечимо больны психически и совершенно невыносимы в общении. Мы лезем вон из кожи, но они не поддаются на уговоры, не соглашаются принять от нас помощь. – Адмирал лихо опорожнил посуду, и у меня возникло отрадное чувство, что мы наконец подходим к сути. – Поскольку перебить мы их не можем, было решено… Заруби себе на носу, только высочайшие инстанции знают то, что я сейчас скажу… Так вот, было решено переселить их на Лайокукаю, чтобы не подвергать опасности мирные цивилизации союза…

– Галактическая свалка подонков! – воскликнул я. – Вот, значит, как вы заметаете под ковер свои позорные провалы! Неудивительно, что это держится в наисекретнейшем секрете!

– Кому бы рожу кривить, диГриз, да только не тебе! Наслышан я про твои подвиги. По мне, так от них за версту смердит. Раз уж ты теперь на коротком поводке, раз уж вылакал яд, который подействует через семьсот двадцать часов – кончай выдрючиваться и делай, что тебе говорят. Сейчас я тебя просвещу насчет этой поганой Лайокукаи, а после ты придумаешь, как вернуть ту фиговину. Других вариантов не будет.

– Спасибо. Какие у меня ресурсы?

– Ресурсы неограниченные, фонды бездонные, поддержка беспредельная. Университато субсидируется всеми планетами Галактики, кредитов у него, как у дурака фантиков. По сравнению с ним самый богатейший толстосум – беднее церковной мыши. Не буду возражать, ежели ты чуток облегчишь его мошну.

– Вот теперь вы говорите на моем языке. У меня прорезается интерес к вашему ядовитому проекту. Давайте сюда все материалы и чего-нибудь поесть, а я погляжу, что тут можно сделать.

«Н-да, негусто», – заключил я, проведя несколько часов за чтением и перечитыванием тонкой папки документов и поглощением множества несвежих и невкусных бутербродов. Адмирал, размякнув в кресле, храпел, точно ракетная дюза. У меня назрело несколько вопросов, и я с удовольствием его растормошил. Поросячьи глазки запылали, уставясь в мои зрачки.

– У тебя должна быть оч-чень серьезная причина.

– Есть. Что вы сами знаете о Лайокукае?

– Все, недоумок. Потому-то я и здесь.

– Эта планетка – самая настоящая тайна за семью печатями.

– Мягко сказано. За семью пудовыми замками – вот так бы я выразился. Глухой карантин, железный занавес, надежная охрана, непрестанный надзор – короче, мышь не проскочит. Жратву и лекарства доставляем на кораблях. Психам оттуда вовек не выбраться.

– А врачи у них свои?

– Еще чего! Медицинская обслуга – в больнице, а больница – на космодроме, а космодром – что твоя крепость. По глазам вижу, что ты подумал, и сразу говорю: нет. Кабы не врачи, лайокукайцы вообще бы Флоту не доверяли. А так они приходят, и мы их пользуем. И все! Дай им хоть малейший повод заподозрить, что эскулапы – стукачи, и пиши пропало. Они к нам и на порог больше не сунутся. И начнутся эпидемии и мор. Так что сам понимаешь – мы предпочитаем не рисковать.

– Если цивилизованная Галактика о них не ведает, то что им известно о нас?

– Почитай что все. Мы не вводили цензуру. Открыты все развлекательные каналы, а еще – учебные и информационные. Телеков у них вдоволь, и смотрят они все, вплоть до самых тошнотворных программ и сериалов. Считается, чем сильней мы им пудрим мозги телевизионной дребеденью, тем меньше с ними хлопот.

– И что, действует?

– Может, и действует. Во всяком случае, у них галактический рекорд по просиживанию возле ящика для идиотов.

– Так вы, значит, внедряетесь и ведете статистику?

– Не мели ерунду. В каждом телеке «жучок», его сигналы ловятся спутником.

– Итак, мы имеем дело с планетой воинственных, кровожадных, полоумных телевизионных фанатиков?

– Примерно так.

Я вскочил на ноги, разбросав крошки от протухших бутербродов, и возопил, потрясая кулаками:

– Вот она!

– Ты чего? – Бенбоу скривил физиономию и часто заморгал.

– Вот она, идея! Пока – только зародыш, но я уверен, он вырастет в нечто стоящее. Я понянчу его в голове, а когда проснусь, доведу до совершенства, причешу и явлю вам во всей красе.

– Что за идея?

– Не будьте таким нетерпеливым. Всему свое время.

Глава 4

Кухонный автомат выдал еще один лежалый бутерброд – машина явно напрашивалась на списание и переселение на свалку – вместе с чашкой жиденького тепловатого шоколада. Я угрюмо похрустел сухарем, похлебал коричневой бурды и отправился искать спальню. Ее дверь обнаружилась посередине коридора. В спальне работал кондиционер, но окно оказалось незапертым. Я растворил его и глотнул прохладного ночного воздуха. По небосводу ползла луна вслед за тремя уже взошедшими и бросала причудливые тени. Эх, сейчас бы на подоконник да в сад… Я бы скрылся еще до того, как поднялась тревога… чтобы скончаться через двадцать девять дней. Небольшое возлияние в тюремной камере гарантировало Галактической Лиге мою лояльность и активное сотрудничество… Однако вот вопрос: удастся ли мне осуществить такую сложную операцию в столь сжатые сроки? Но выбирать не приходится – учитывая последствия. Я несколько раз глубоко и неровно вздохнул, закрыл окно и улегся на койку. Что ни говори, денек выдался не из коротких.

Утром я отпер замок на пульте управления кухонного автомата и уже заканчивал возню с проводами, когда вошел адмирал Бенбоу.

– Можно вежливо поинтересоваться, какого хрена ты тут делаешь?

– Разве это не очевидно? Добиваюсь от подлого агрегата чего-нибудь получше бутербродов с заплесневелым сыром. Готово!

Я хлопнул панелью и отстучал на клавиатуре заказ. Спустя мгновение появилась чашка горячего ароматного кофе, а за ней – сочный, дымящийся свинобургер. Адмирал кивнул.

– Годится. Сделай и себе. И рассказывай, что задумал.

Я решил не упрямиться и заговорил с набитым ртом:

– Мы собираемся потратить немного кредитов из денежной горы, которую предоставили в наше распоряжение. Прежде всего позаботимся о рекламе. Я имею в виду интервью, ревю, сплетни и тому подобное. Чтобы слухи о новых поп-звездах Галактики разнеслись по всем планетам…

Он скривился и прорычал:

– Да провалиться тебе в Гадес! Какие еще поп-звезды?!

– Крутейшая поп-группа с названием…

– С каким еще названием?

– Не знаю. Не придумал пока. Что-нибудь броское, запоминающееся, из ряда вон. – Я улыбнулся и с воодушевлением поднял палец. – О! Вы готовы? Группа «Стальные Крысы».

– Почему – Крысы?

– А почему нет?

Адмирал расстроился. Недовольная гримаса сменилась злобным оскалом, и он прокурорски навел на меня палец.

– Еще кофе. Потом – или ты все объяснишь, или я тебя прикончу.

– Спокойствие, адмирал, спокойствие. В вашем возрасте не следует забывать об артериальном давлении. Я говорю о высадке на Лайокукаю со всем необходимым снаряжением и сильной вооруженной поддержкой. Мы создадим ансамбль под названием «Стальные Крысы»…

– Что еще за ансамбль?

– Один из музыкантов перед вами, а остальных подберете вы. Кажется, вы говорили, что командуете флотской контрразведкой?

– Говорил. Командую.

– Вот и покопайтесь в кадрах. Пусть кто-нибудь из технической обслуги просмотрит личные дела всех оперативников цивилизованной Вселенной, имеющих боевой опыт – вплоть до отставников. Уверен, долго искать не придется, поскольку нас интересует лишь одно: музыкальные наклонности. Кто играет на музыкальном инструменте, поет, пляшет, свистит или хотя бы мелодично гудит. Дайте список мне, и у нас будет ансамбль.

Он кивнул, едва не макнув подбородок в кофе.

– Кажется, твое предложение – не такой уж бред. Поп-группа из агентов контрразведки… Но потребуется время, чтобы их собрать, организовать, натаскать…

– Это еще зачем?

– Вот болван! Чтобы они нормально пели.

– Господи, да кто разберется? Вы когда-нибудь вникали в кантри и музыку угольных копей? Прислушивались к «Аква регии» и ее Плутониевым Мальчикам?

– Усек. Значит, мы соберем группу и расхвалим ее на весь свет, чтобы о ней прознали лайокукайцы…

– И услышали музыку…

– И захотели еще. Гастроли. Невозможно. Карантин.

– В этом-то и заключается изящество моего плана, адмирал. Как только Крысы прославятся на всю Галактику, они совершат какое-нибудь преступление, столь ужасное, что будут немедленно сосланы на планету-тюрьму. Где их встретят с распростертыми объятиями, ни о чем не подозревая. И где они проведут расследование и найдут изделие чужой расы, после чего я смогу получить противоядие. И вот еще что: прежде чем я возьмусь за дело, позаботьтесь, чтобы мне выдали три миллиона межзвездных кредитов. В новеньких монетах здешней чеканки.

– Исключено, – прорычал он. – Расходы оплачиваются по мере их возникновения.

– Вы недопоняли. Речь идет о моем гонораре. Все накладные расходы – сверх этой суммы. Или платите, или…

– Или что?

– Или через двадцать девять дней я умру, операция будет провалена, а вы получите черную метку в послужном списке.

Шкурный интерес подтолкнул адмирала к мгновенному решению.

– Почему бы и нет? Эти перегруженные финансами академики вполне могут позволить себе такую трату. Они ее даже не заметят. Ладно, будет тебе список кандидатов.

Он отстегнул от пояса телефон, проорал в него многозначный номер, затем пролаял несколько кратких приказов. Я еще кофе не успел допить, а в кабинете очухался принтер и загудел, складывая в стопку отпечатанные листы. Мы просмотрели их и понаставили уйму галочек. Имен в списке не было, их заменяла буквенно-цифровая абракадабра. Наконец я вручил листы адмиралу.

– Нам нужны полные личные дела всех отмеченных.

– Это совершенно секретная информация.

– Но вы – адмирал и можете ее получить.

– Получу и подвергну цензуре. Совершенно незачем посвящать тебя во все тайны контрразведки.

– Адмирал, мне нет никакого дела до ваших тайн. – Разумеется, это была наглая ложь. – Ради бога, пускай остаются кодовые номера. Меня интересуют только музыкальные способности этих людей, а еще – можно ли на них положиться, если мы попадем в серьезную заваруху.

Я провозился еще некоторое время, затем хорошенько размял мускулы, сунул одежду в вакуумную чистку и принял горячий, а после – холодный душ. Надо бы пополнить гардероб – но не раньше, чем подготовлю и начну операцию. Нельзя терять времени – смертельные часики неумолимо отщелкивают секунды, оставшиеся до рокового дня.

– Вот список, – сказал адмирал, входя в кабинет. – Никаких имен. Агенты мужского пола обозначены литерой А, женского…

– Стойте! Можно, я сам угадаю? Женщины – литерой Б.

Бенбоу только рыкнул. Он был совершенно лишен чувства юмора.

Я пробежал глазами список, слегка задержался на дамском диапазоне от Б1 до Б4. Церковный орган. Вряд ли годится. Гармонь. Труба. Певица.

– Мне нужна фотография Б3. А как понимать все обозначения после Б1? 19Т, 908L и так далее?

– Шифр. – Он выдернул из моей руки лист. – В переводе на человеческий язык – мастер рукопашного боя, превосходное владение стрелковым оружием, шестилетний стаж оперативной работы. А прочее тебя не касается.

– Спасибо, чудесно, что бы я без вас делал. Не сомневаюсь, эта барышня очень бы нам пригодилась, если б еще могла таскать на спине церковный орган. Ладно, давайте пороемся в списке мужчин и закажем фотографии. Кроме вот этого, А19. Пусть он явится сам, во плоти, и поскорее.

– Зачем?

– Затем, что он ударник и играет на молекулярном синтезаторе. Поскольку в музыке я почти ни бельмеса не смыслю, он преподаст мне азы работы в ансамбле. Покажет, где что включается, пометит цифрами и настроит технику на проигрывание разной музыки. Я буду только улыбаться и нажимать на клавиши. Кстати, о технике. У вашей сверхсекретной службы есть на этой планете средства, чтобы ремонтировать электронику?

– Эта информация не подлежит разглашению.

– Все, что касается нашей операции, не подлежит разглашению. И все-таки мне необходимо поработать с электроникой. Не важно, здесь или еще где-нибудь. Ну что, посодействуете?

– Средства будут предоставлены.

– Вот и славно. А теперь скажите, что такое гастрофон или мешкотруб?

– Без понятия… А что?

– А то, что под этими названиями здесь подразумеваются музыкальные инструменты или профессии. Или что-то еще, но тоже – музыкальное. Я должен знать.

Смазанный бесчисленными университетскими кредитами, управляемый миньонами адмирала, мой план заработал на всю катушку. На этой планете находилась база Лиги, замаскированная под межзвездное транспортное предприятие. Она располагала отменно оборудованной ремонтной мастерской и цехами для производства электроники. Тот факт, что мне на все давали карт-бланш, означал одно: лафа закончится одновременно с операцией. Как только началось прослушивание, за агентом А19 отправилось самое быстроходное из имевшихся в нашем распоряжении транспортных средств. В тот же день после обеда он прибыл с маленько обалдевшим видом и остекленевшими глазами.

– Я знаю вас под кодовым прозвищем А19. Вы бы не могли назваться как-нибудь поудобоваримее? Не обязательно настоящим именем, лишь бы можно было обращаться.

Здоровенный агент почесал огромную челюсть. Я догадался, что он пинками приводит в действие свои мозги.

– Зач. Так зовут моего двоюродного брата. И вы меня так зовите.

– Хорошо, пусть будет Зач. У вас довольно музыкальный послужной список.

– Еще бы! Я весь колледж наяривал в банде. Да и после доводилось тряхнуть стариной.

– Раз так, вы подходите. Первое задание: возьмите чековую книжку и прогуляйтесь по магазинам. Покупайте самые дорогие, самые сложные электронные музыкальные инструменты. Только покомпактнее, поминиатюрнее. Несите сюда, а я их еще уменьшу – все, что мы с собой возьмем, должно уместиться на наших спинах. Денег не жалейте – чем больше потратите, тем лучше. Если чего-нибудь не найдете здесь, воспользуйтесь услугами экстренной галактической почты.

В его глазах зажглась музыкальная лихорадка.

– Вы это серьезно?

– Вполне. Не верите – спросите адмирала Бенбоу. Он дал «добро» на любые расходы. Приступайте.

Зач вышел, и началось прослушивание. Я не вижу смысла подробно излагать события двух следующих дней. По всей видимости, музыкальное дарование и военная карьера – вещи взаимоисключающие. Я «резал» кандидатов пачками, и список таял в нарастающем темпе. Надежда на большой ансамбль не сбылась – удалось наскрести лишь скромную группу.

– Вот она, адмирал, – сказал я, отдавая Бенбоу список аббревиатур. – Малое количество пришлось компенсировать высоким качеством. Я имею в виду себя и вот эту троицу.

Он нахмурился.

– А хватит?

– Должно хватить. Готов допустить, что остальные – замечательные оперативники, но их вокализы будут мне сниться годами. В кошмарах. Так что вызовите к себе уцелевших и расскажите обо мне и о задании. После обеда я приму их в студии.

Когда я расставлял на столе бутылки с прохладительными напитками и стаканы, отворилась дверь и вошли четверо. Строевым шагом!

– Первый урок! – воскликнул я. – Вообразите себя шпаками. Любой военный пустячок может всем нам стоить жизни. Итак, вы поговорили с адмиралом? Все кивают – хорошо. Кивните еще раз, если согласны подчиняться только мне. Еще лучше. Теперь я вас перезнакомлю. Мне запретили выяснить ваши настоящие имена и звания, поэтому я кое-что придумал. Джентльмен на левом фланге носит кодовую кличку Зач, он профессиональный музыкант и обучает меня новому ремеслу. От него больше всего зависит доведение нашего проекта до благополучного конца. Я – ваш лидер Джим, скоро научусь играть на чем-нибудь электронном. Присутствующей здесь юной леди на время операции присваивается сценический псевдоним Мадонетта, она богиня контральто и наша солистка. Давайте ей поаплодируем.

Парни захлопали – поначалу неуверенно, но быстро входя в раж. Я поднял руку, чтобы их остановить. Для поп-звезд они держались чересчур скованно, придется этим заняться. Мадонетта, высокая, серьезная, очень миловидная брюнетка с великолепной кожей, улыбнулась и помахала им рукой.

– Для начала неплохо. Теперь вы, ребята. Флойд и Стинго. Флойд – вот этот тощий дылда с фальшивой бородой. Он отращивает настоящую, но борода необходима нам уже сегодня – для паблисити. Недавно чудотворцы от волосяных наук создали антидепиляционный фермент, стимулирующий рост волос. Благодаря ему Флойд через три дня обзаведется отличной новой бородой. Однако ему и сейчас есть чем гордиться: он играет на многих духовых инструментах. Если вам незнакомо слово «духовые», позвольте объяснить: это исторически сложившееся название инструментов, в которые надо сильно дуть, чтобы извлекать звуки. Флойд прилетел с далекой планеты Ох’айя, подарившей Галактике еще одну знаменитость – Энджюса Максвина, основателя «Максвинской сети автоматических закусочных». Флойд играет на инструменте, чьи предшественники давно затерялись в тумане прошлого, и временами мне хочется, чтобы они и остались там на веки вечные. Ну-ка, Флойд, дунь в мешкотруб, будь любезен.

Я был подготовлен чуть лучше остальных – мне уже доводилось слышать такую музыку. Флойд открыл футляр и достал инструмент, сильно смахивающий на упившегося кровью паука со множеством черных ног. Бородач повесил его на плечо, энергично надул и яростно сдавил пятерней паучье брюхо. Под рев смертельно раненных животных я любовался гримасами ужаса на лицах моих новых друзей.

– Довольно! – крикнул я наконец, и визг недорезанных поросят сменился мертвой тишиной. – Уж не знаю, как эта штуковина впишется в наш ансамбль, но вы должны признать, что она способна, по меньшей мере, привлечь внимание. Итак, наш последний, но отнюдь не худший музыкант – Стинго! Уйдя в отставку, он всего себя отдал игре на фиделино. Стинго, не сочти за труд, покажи, на что способен.

Стинго по-отечески улыбнулся нам и помахал ручкой. У него были седые волосы и внушительный живот. Поначалу я забеспокоился насчет его возраста и профпригодности, но адмирал, изучивший «в обстановке секретности» его личное дело, заверил меня, что здоровье Стинго – в разряде «А-ОК», что он регулярно проходит переподготовку и, если не принимать во внимание небольшой излишек веса, вполне годится для оперативной работы. Музицированием, как утверждало личное дело, он занялся уже в отставке; при острой нехватке талантов я вынужден был переворошить и ветеранский архив. Когда наступил черед Стинго, он с неописуемым восторгом согласился вновь нацепить на себя боевую сбрую. У фиделино два грифа и двенадцать струн; когда их щиплешь, получается довольно забавный протяжный скрежет. Похоже, игра Стинго понравилась всем.

Внимая аплодисментам, он чинно поклонился.

– Итак, только что каждый из вас познакомился с остальными Крысами. Вопросы?

– Имеются, – сказала Мадонетта, и все глаза уставились в ее сторону. – Что мы будем играть?

– Хороший вопрос, и, надеюсь, у меня есть хороший ответ. Изучая современную музыку, я столкнулся с превеликим многообразием ритмов и тем. Некоторые из них в высшей степени безвкусны и неблагозвучны, к примеру, музыка кантри-и-камнедробилок. Иные группы, наподобие «Чипперино» и «Стайки певчих пташек», обладают известным шармом. Однако нам требуется нечто принципиально новое. Или принципиально старое, поскольку ни одно музыкальное произведение не живет тысячелетиями. Хочу вас воодушевить: музыкальная кафедра Галаксиа Университато предоставила в мое распоряжение самые древние банки данных. С тех пор как эти темы прозвучали в последний раз, миновала вечность. Что в большинстве случаев легко объяснимо. – Я продемонстрировал горсть микропластинок. – Вот эти пережили жесточайший отбор. Если я мог выдержать пятнадцать секунд, то делал копию. Сейчас мы еще разок их прослушаем. В третий тур выйдут лишь те, которые мы вытерпим полминуты.

Я вставил в проигрыватель крошечный черный диск и сел. На нас обрушились раскаты атональной музыки, сопрано беременной свинобразихи атаковало барабанные перепонки. Я извлек пластинку, раскрошил каблуком и вставил другую.

Мы просидели у проигрывателя до позднего вечера. Глаза покраснели от слез, уши трепетали, а мозги пульсировали, но ничего не соображали.

– Ну что, хватит на сегодня? – ласково спросил я и услышал хоровой стон. – Ладно. По пути сюда я заметил, что ближайшая дверь справа по коридору – в питейное заведение «Пыль на ваших гландах». Название, видимо, шуточное. Хозяева заведения, должно быть, намекают, что посетители могут хорошенько прополоскать горло. Может, поглядим, правда ли это?

– Давайте! – Флойд возглавил исход.

– Тост, – произнес я, когда появилась выпивка. – За «Стальных Крыс» – долгой им жизни и немеркнущей славы.

Мои коллеги дружно осушили стаканы, а затем рассмеялись и заказали по новой. «Мы справимся, – подумал я. – Все закончится благополучно».

Но почему мне так не по себе?

Глава 5

А не по себе мне было оттого, что весь план здорово смахивал на бред буйнопомешанного. Неделя на рост популярности и получение музыкальных наград. Затем мы должны совершить преступление. И за этот краткий срок требуется не только выбрать стиль и репертуар, прослушав уймищу всякой белиберды, но и освоить их хотя бы на среднем уровне.

Вряд ли получится. Слишком короткий срок. Нужна помощь.

– Мадонетта, вопрос к тебе. – Прежде чем высказаться, я хлебнул пива. – Должен признаться, я в технике музыкоделания – полный профан. Но я вот что думаю. Прежде чем исполнитель заиграет мелодию, нужно, чтобы ее кто-нибудь выбрал или сочинил и записал. Скажи, кто этим занимается?

– Ты имеешь в виду композитора и художественного руководителя. Они могут существовать в одном лице, но лучше все-таки разделять эти профессии.

– Можно кого-нибудь из них заполучить? Или обоих? Зач, среди нас ты – ближе всех к профессиональному уровню. У тебя есть идеи?

– Вряд ли это чересчур сложно. Надо только договориться с ГАСИКОМ.

– С газиком? Ты хочешь заправить топливный бак наземобиля?

– Нет. ГАСИКОМ – «Галактический союз исполнителей и композиторов». Среди этой публики полным-полно безработных, и мы наверняка найдем кого-нибудь толкового.

– Значит, дело в шляпе. Я сейчас же договорюсь с адмиралом.

– Исключено! – прорычал Бенбоу с обычным своим дружелюбием. – Никаких шпаков. Никаких посторонних. Это секретная операция.

– Пока – да, но через неделю о ней узнает весь свет. Все, что нам требуется, это придумать легенду. Скажите, что организована группа для съемок голофильма. Или для рекламного концерта по заказу крупной фирмы. К примеру, Максвин в целях завоевания рынка решил сменить имидж. Избавился от красноносого алкаша Блайми Маковина и на его место берет нашу поп-группу. Вы уж постарайтесь устроить это, и без волокиты.

Адмирал подчинился. На следующий день на студию доставили бледного юношу, страдающего, по всей видимости, отсутствием аппетита.

– Я его узнал, – прошептал мне на ухо Зач. – Барри Мойд Шлеппер. Года два назад слепил рок-оперу «Пожалей мой филей, Анжелина». С тех пор его популярность на спаде.

– Как же, помню. Драма кухарки, вышедшей замуж за диктатора.

– Точно.

– Добро пожаловать, Барри, милости просим. – Я приблизился к музыкоделу и пожал костлявую руку. – Меня зовут Джим, я здесь главный.

– Кайфово, чувак, кайфово.

– И для нас в высшей степени кайфово познакомиться с вами. – Вот у кого мы переймем жаргон музыкального мира, если не рухнет наш план. – Итак, вы уже в курсе дела?