Американцы почти не жаловались. Одна из пародийных передач «Saturday Night Live» высмеивала освещение войны в печати, комично изображая репортеров погруженными в себя и плохо разбирающимися в вопросах национальной безопасности. Джон Сунуну (John Sununu), в то время руководитель аппарата Белого дома, заказал копию видеозаписи этого шоу для просмотра в Белом доме в качестве еще одного доказательства того, что общественность поддержала политику военных в отношении печати. Ясно, однако, что выбор ежедневных новостей в западных демократиях осуществляется не только с помощью традиционной цензуры. При той массе информации, которая поступает по каналам новостей, как журналистам выбрать, что печатать в газетах и показывать по телевидению? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте взглянем, как справляются со своей работой первичные собиратели новостей — репортеры6.
      Репортеры обычно работают в устоявшихся «местах облавы» — то есть им назначают для освещения группу учреждений или организаций, вроде местных правоохранительных органов или Белого дома, или Голливуда, или спортивных команд. Это тут же привносит пристрастное отношение в освещение новостей — то, что происходит вне «районов облавы» или в промежуточных сферах, вряд ли попадет в поле зрения репортеров, если только это не крупное бедствие или другое захватывающее событие. Например, почти 60 % историй, появляющихся в New York Times и Vashington Post, имеют своим источником рутинные каналы и «места облавы»7. Для гражданина это означает, что бесконечный поток рассказов о событиях, происходящих на данном «участке патрулирования», например, отношение восходящей звезды Голливуда к домашней меблировке и наготе, или ежедневные сообщения о состоянии поврежденного пальца ноги нашего любимого спортсмена. Оригинальные истории освещаются редко и даже не считаются новостями. Например, мы обычно ожидаем, что в программе CNN «Headline News» будет появляться внизу экрана небольшая бегущая строка с перечислением итогов спортивных игр и ценами акций. Было бы очень странно, если бы телевещание внезапно заполнило это пространство именами тех, кто победил в конкурсе по правописанию или выиграл стипендию «за заслуги перед нацией» (National Merit Scholarships), или дало бы статистику, описывающую здоровье и благосостояние рабочих.
      Большинство репортеров выполняют работу к строго определенному сроку; они должны подготовить определенное количество сюжетов к конкретному времени, что бы ни случилось. Чтобы успеть выполнить работу к сроку, репортеры обращаются прежде всего к тем источникам, с которыми легко войти в контакт (например, политические деятели или государственные чиновники) и которым можно доверять (репортер говорил с этим информатором раньше, и тот дал «успешное» интервью). Это также порождает пристрастное отношение, по меньшей мере, двумя способами. Во-первых, репортер создает шаблон освещения события, например, репортер, пишущий о преступности, приучается искать информацию в таких местах, как полицейские отчеты об уголовных преступлениях и расписания судебных заседаний, он устанавливает отношения с полицией и районными прокурорами, благодаря которым может получать эту информацию постоянно; другие источники, способные пролить свет на причины преступности — например, агентства по социальному обеспечению, церкви, профессоры и другие университетские специалисты или бездомные — в основном игнорируются. Во-вторых, репортерские шаблоны ведут к тому, что в новостях неоднократно фигурируют одни и те же люди. Например, анализ состава гостей, появляющихся в программе новостей «Nightline» телекомпании ABC, показывает, что огромное большинство тех, кого просят сообщить свое мнение для данной программы, — это белые, мужчины, работающие преимущественно в правительстве, университетских мозговых центрах и корпорациях8. Женщин, представителей меньшинств, руководителей профсоюзов и тех, кто представляет общественные интересы, редко просят появиться на экране телевизора. Подобный список гостей имеет своим результатом предвзятое обсуждение проблем при явном исключении некоторых точек зрения.
      Во все возрастающей степени репортеры работают на корпорации9. За последние приблизительно десять лет собственность на средства массовой коммуникации в Соединенных Штатах сконцентрировалась в руках всего нескольких организаций. Сегодня двадцать три корпорации контролируют большую часть телевидения, журналов, книгоиздательств и киностудий. Вот некоторые факты о собственности на средства массовой коммуникации: 60 % местных ежедневных газет принадлежат одной из четырнадцати корпоративных сетей, три корпорации доминируют в сфере издания журналов, шесть компаний звукозаписи контролируют 80 % музыкального рынка и девять студий производят 70 % программ телевизионного прайм-тайма. Такая концентрация собственности имеет своим результатом прямое давление на репортера; конкретные информационные материалы поощряются или не поощряются в зависимости от их значения для головной корпорации. Однако влияние корпоративной собственности на составление программ и освещение событий осуществляется более тонко. Например, хотя почти все американцы являются работниками и потребителями, политика корпораций и то» как она влияет на благосостояние наемных работников, практически почти не освещается; любая попытка сообщить потребителям о безопасности и качестве изделий обычно отправляется на последние страницы газет и в дальние каналы кабельного телевидения. Сообщения же о взлетах и падениях биржевых курсов, наряду с другими деловыми новостями, напротив, являются непременной деталью как газет, так и телевизионных программ «новостей».
      Особенно интересный пример на данную тему прекрасно изображен в фильме 1999 года «The Insider», основанный на подлинной истории Джеффри Виганда. Виганд, сотрудник исследовательского центра табачной компании Brown Williamson, решил предать гласности данные, свидетельствующие о том, что производители сигарет не только знают о том, что их продукция вызывает привыкание, но фактически стараются увеличивать это привыкание, чтобы способствовать росту продаж. Эти данные были особенно опасными, поскольку исполнительные директоры крупных табачных компаний до этого поклялись, давая свидетельские показания перед Конгрессом, будто они не предполагали, что сигареты вызывают привыкание. Рискуя потерять работу и попасть под арест за невыполнение судебного решения, Виганд смело появился перед камерой с тележурналистом Майком Уоллесом, чтобы дать интервью в программе теленовостей «60 Minutes». Но в последнюю минуту (по совету адвокатов) высшее руководство корпорации CBS решило положить это интервью под сукно, чтобы избежать грязной возни с судебным процессом со стороны табачных компаний, оставив Виганда в подвешенном состоянии.
      Каким бы тяжелым ни казалось подобное давление, журналист сталкивается с еще одним видом нажима, который может означать для него наличие или отсутствие средств к существованию, — речь идет о способности новостей удерживать внимание аудитории. Все телепрограммы, включая вечерние новости, должны стремиться к получению прибыли, а эта цель трансформируется в обеспечение аудитории и достижение рейтингов, способных привлечь рекламные доллары. А что побуждает людей смотреть новости? Исследование того, почему люди смотрят новости, подвело к выводу, что большинство зрителей желают, чтобы их забавляли и отвлекали; желание получить информацию является второстепенным мотивом просмотра телепрограмм. Как отметил директор ВВС, телевизионные новости являются всего лишь еще одной формой развлечения10. Чтобы гарантировать высокие рейтинги и доходы, содержание материалов средств массовой коммуникации должно быть приятным и не требующим особых усилий со стороны потребителей, оставаясь в то же время возбуждающим, эмоционально привлекательным и, главным образом, развлекательным.
      По этой же причине составители новостных программ, принимая решения о том, какие события освещать и какую часть ежедневных многомильных видеозаписей представить публике, делают это, основываясь, по крайней мере частично, на развлекательной ценности данного материала. Круглосуточное освещение процесса над О. Дж. Симпсо-ном, убийства ДжонБены Рамсей (JonBenet Ramsey) и самых последних слухов о Монике Левински гораздо интереснее, чем, скажем, события в Боснии, концентрация собственности на средства массовой коммуникации или выборы американского президента (если, конечно, они не являются предметом спора). Метр видеоматериала о затопленном крупном городе обладает куда большей развлекательной ценностью, чем метр видеозаписи о строительстве дамбы для предотвращения подобного затопления: смотреть, как дамба сдерживает наводнение, просто не очень увлекательно. А все же строительство дамбы, скорее всего, новость более важная.
      Точно так же, как насыщенные действием события, вроде футбольных сражений, более интересны по телевидению, чем тихие шахматные матчи, существует гораздо большая степень вероятности, что бесчинства и бунты, взрывы, угоны самолетов, землетрясения, резня и акты насилия получат больше эфирного времени, чем истории о людях, помогающих друг другу, или о тех, кто трудится во имя предотвращения насилия. Действительно, агентства новостей направляют своих репортеров в такие «центры событий», как суды, спортивные объекты и полицейские участки, в противовес школам, церквям и научно-исследовательским лабораториям, где могут происходить куда более важные события. Так, местные новости отводят показу спортивных состязаний в восемь раз больше времени, чем проблемам данного населенного пункта вроде финансирования школ или жилищного вопроса11, а федеральное телевещание склонно сосредоточиваться в новостях на насильственных действиях террористов, различного рода протестующих, забастовщиков или полиции — потому что акт насилия является более захватывающим для показа, чем изображение людей, ведущих себя мирно и дисциплинированно.
      Что делает новость значительной и замечательной? Как правило, репортеры и редакторы склонны искать информацию, которая:
      — является новой и своевременной;
      — имеет отношение к конфликту или скандалу;
      — касается странных и необычных случаев;
      — сообщает о том, что происходит с известными или знаменитыми людьми;
      — пригодна для превращения в драматичную и лично затрагивающую зрителей;
      — проста для изложения в небольшом объеме или за короткий отрезок времени;
      — содержит визуальные элементы (особенно изображения для телевидения);
      — соответствует теме, которая в настоящее время привлекает особое внимание в новостях или обществе.
      Вооруженные этим объяснением принципов работы средств массовой коммуникации, мы можем понять, как случилось, что образ обуви Имельды Маркое был показан на домашних телеэкранах по всему земному шару. Часто предоставляя Корасон Акино возможность выступить в защиту ее дела, продюсеры программы «Nightline» давно подружились с этой «домохозяйкой», которая покончила с двадцатиоднолетним правлением Фердинанда Маркоса. И продюсеры «Nightline» были довольны. Вражда Акино/Маркос имела все элементы большой драмы — простая домохозяйка, продолжившая миссию убитого мужа, Бенигно Акино, боролась против коррумпированного и высокомерного правителя, утратившего связь со своей страной и весьма посредственно выглядевшего в общении с американскими средствами массовой коммуникации. В ночь падения правительства Маркоса съемочная бригада «Nightline» снимала толпы, собравшиеся вокруг бывшего дворца Фердинанда и Имельды Маркос, когда помощник Корасон Акино заметил их и пригласил съемочную группу внутрь на эксклюзивную экскурсию по частным апартаментам. Продвигаясь по дворцу, съемочная бригада «Nightline» снимала богатство и роскошь, неизвестные большинству людей. Однако тот образ, который искали, они увидели только тогда, когда достигли спальни. Ведущий «Nightline» Тед Коппел и продюсер Кайл Гибсон рассказывают об этом так:
      — И там, в кладовой, мы увидели эти туфли. Тысячи и тысячи пар обуви. Стеллажи за стеллажами. Там были все стили — туфли-лодочки, туфли без задников, туфли с плоскими каблуками, туфли с острыми каблуками. Каждый стиль был представлен по крайней мере восемью парами в ряд, каждая пара другого цвета»12.
      Приблизительно три тысячи пар обуви были идеальным образом для средств массовой коммуникации — исключительное право на него имела программа новостей ABC. Эта обувь была необычным случаем с известным человеком; визуально она неотразима, туфли эти вполне соответствуют актуальной теме «Nightline» о коррумпированности правления Маркоса. Хотя эта обувь — превосходный образ, отражающий коррупцию, мы вправе спросить: «Что же на самом деле мы узнали благодаря ей о коррупции на Филиппинах? Разве мы поняли что-нибудь из случившегося в этой стране, кроме того факта, что у первой леди было много туфель?».
      Желание средств массовой коммуникации удовлетворять нашу жажду развлечений и возникающее в результате пристрастное отношение в освещении событий было ярко проиллюстрировано тем, как средства массовой коммуникации обошлись с «ненасильственными беспорядками» 1970 года в Остине, штат Техас, в которых участвовал один из нас (Э. А.). Напряжение между студентами Университета штата Техас и местной полицией все более нарастало после конфронтации во время несанкционированной студенческой демонстрации против вторжения американских войск в Кампучию. Но это был только пролог по сравнению с тем, что последовало. Через несколько дней, во время мирной демонстрации, четыре студента Кентского университета были убиты в столкновении с национальной гвардией штата Огайо. Чтобы выразить свой протест в связи с этим событием, студенты штата Техас запланировали грандиозное шествие в центр города Остин. Муниципалитет, опасаясь неприятностей, отказался дать разрешение на эту манифестацию. Разочарованные и разгневанные, студенты решили все равно провести свой марш. Ходили слухи о том, что сотни вооруженных громил и хулиганов направлялись в Остин с целью нападения на студентов. Циркуляция множества подобных слухов привела к тому, что были вызваны полицейские и рейнджеры штата Техас, получившие приказ предпринять жесткие силовые меры против любых нарушителей закона.
      Ситуация выглядела несомненной прелюдией к экстремальному насилию. Почуяв захватывающий материал, команды охотников за новостями, работающие на крупные телевизионные сети, пришли в боевую готовность и ринулись в Остин. Однако вышло так, что чреватая взрывом ситуация в последний момент разрядилась: в ответ на запрос университетских руководителей и некоторых представителей полиции федеральный судья издал приказ о временном ограничении, лишивший город права приводить в действие постановление о запрете манифестации. Это событие — особенно из-за роли, сыгранной полицией, — в итоге вылилось не только в полное отсутствие насилия, но и породило подлинный взрыв доброжелательности и солидарности среди самых разных жителей общины. Двадцать тысяч студентов прошли по городу маршем, но они провели свою демонстрацию с настроением гармонии, согласия и дружбы. Некоторые из них предлагали полицейским прохладительные напитки; студенты и полиция обменивались дружественными приветствиями. Это было важное событие, поскольку оно происходило в атмосфере широко распространенного недоверия между студентами и полицией.
      Весьма интересно, что национальные телевизионные сети полностью игнорировали этот вдохновляющий поворот событий. Если учесть, что в течение недели в город прибывали команды известных всей стране репортеров из разнообразных служб новостей, отсутствие освещения в прессе выглядело прямо-таки озадачивающим. Огорчающее объяснение дали местные психологи Филип Манн и Ира Иско: «Поскольку не было никакого насилия, команды средств массовой коммуникации покинули город, и не состоялось никакого общенационального освещения событий. Это комментарий, чей подспудный смысл к настоящему моменту печально очевиден»13.
      Интересно отметить, что несколькими годами позже в том же самом городе освещалось куда шире событие более эффектное, но гораздо менее важное. Приблизительно пятьдесят членов Ку-Клукс-Клана организовали марш, их встретила примерно тысяча враждебно настроенных противников сегрегации. Бросали булыжники и бутылки, несколько человек получили незначительные порезы и ушибы. Это столкновение было показано в телевизионных новостях и опубликовано в качестве главного материала в газетах от океана до океана. Незначительный конфликт «ККК-и-городок» сочли явно более интересным, чем мирное выражение доброй воли.
      Мораль обеих остинских историй проста: если вам нужен доступ к средствам массовой коммуникации, будьте занимательно-развлекательным.
      Подобное освещение событий не дает сбалансированной или законченной картины происходящего в мире не потому, что люди, руководящие средствами массовой коммуникации, злонамеренны и обязательно стараются манипулировать нами, а просто потому, что они стремятся нас развлекать. И в этом стремлении развлечь нас они чрезмерно все упрощают и, следовательно, невольно влияют на наши представления о мире, в котором мы живем. Например, как мы отметили ранее, люди, которые смотрят телепередачи часто и подолгу, склонны считать, что в мире гораздо больше насилия, чем полагают те, кто редко смотрит телевизор.
      Ценность развлекательного момента в новостях и урок новостей как драматического эффектного зрелища не ускользнули от внимания тех, кто намерен создавать новости, например, террористов. Рассмотрим Бейрутский кризис 1985 года с заложниками, когда около сорока ни в чем не повинных американских пассажиров реактивного самолета компании TWA удерживали в плену шиитские террористы. Телекамеры предложили зрителям круглосуточное освещение всех аспектов кризиса, как важных, так и незначительных. Там были пресс-конференции с террористами и с заложниками, интимные кадры, показывающие страдающие семьи, требования и контртребования, размахивание пистолетом, оскорбительные заявления, меню ленчей. Телекамеры фиксировали практически все, разве что не следовали за заложниками в туалет. Это драматическое зрелище завораживало.
      Рекламодатели и те, кто занимается прямыми продажами, постоянно заново открывают для себя данное наблюдение: «новости — это развлечение». С появлением интерактивного кабельного телевидения, компьютерных информационных табло и мировой Web-сети некоторые производители, искренне гордящиеся своей продукцией, решили, что эти новые технологии предоставят им возможность выйти за рамки обычных тридцатисекундных рекламных передач и позволят дать потребителю реальную информацию. Они с сознанием выполненного долга подготовили большие базы данных, содержащие информацию о свойствах изделия, новых идеях по его применению, о том, что делать с типичными проблемами, и так далее — и все это только для того, чтобы обнаружить, что этой информацией никто не интересуется. Производители быстро поняли, что для эффективного использования новых компьютерных технологий их презентации должны быть интересными; поэтому они заменили информационные показы сориентированными на данную продукцию видеоиграми, конкурсами и кулинарными клубами потребителей.
      Учли силу страсти к развлечениям и в нью-йоркской компании Paragon Cable. Вместо того чтобы отключать от обслуживания тех, кто не оплачивает своевременно счета за пользование кабельным телевидением, Paragon заполняет все свои семьдесят семь каналов программами CSPAN. Как известно, C-SPAN передает, главным образом, не-отредактированные речи из залов заседаний сената и палаты представителей США наряду с другими общественными программами. Должностные лица этой компании кабельного телевидения сообщают, что в результате подобной стратегии сбор просроченных платежей резко вырос14. Очевидно, неинтересные новости смотреть мучительнее, чем вовсе не видеть никаких новостей.
      Результатом подобной жажды развлечений являются новости, составленные из саундбайтов и «photo-op news», - монтаж коротких визуальных образов, рассчитанных на вкусы толпы. Любой случай и любая идея должны быть частью драматической истории, доста-точно обеспеченной визуальным рядом. Охотно освещаются те события, которые легко драматизировать и сделать наглядными, вроде ребенка, упавшего в заброшенный колодец. Более сложным проблемам, вроде подробностей новейшего плана здравоохранения, экономики или политики мирного урегулирования, уделяется мало внимания, если только их нельзя сделать конкретными и наглядными.
      Желающие быть лидерами, будь они мирными демонстрантами, террористами, рекламодателями или кандидатами на должность президента, должны конкурировать в борьбе за внимание в этс^й развлекательной среде. Они это и делают, организуя трансляции отрежиссированных видеозаписей партийных съездов по выдвижению кандидатов в президенты; пользуясь броскими фразами, которые гарантированно должны попасть в вечерние новости, типа «Make ту day» («Сделай мне этот день приятным»), «Just don't do it» («Только не делай этого»), «Читайте по моим губам» или «Я буду бороться за вас»; участвуя в бесконечных мероприятиях, служащих поводами для фотосъемок, таких как, например, мемориальные торжества в память о вьетнамской войне; посещение ребенка, который болен СПИДом, или фабрики, где шьют флаги; встречи Арафата и израильского лидера, обменивающихся рукопожатием перед Белым домом15.
      Освещение телевидением политической кампании все больше напоминает очередную серию популярной мыльной оперы, а не дискуссию о демократии и лидерстве. Мы регулярно узнаем о сексуальной жизни наших любимых героев мыльной оперы, о том, кто кого опережает в соревновании за любовь и деньги; знакомимся с самыми последними слухами и сплетнями о персонажах и с тем, какие у них семейные неприятности и перепалки, и точно так же мы склонны узнавать о сексуальных авантюрах политических кандидатов; о том, кто кого опережает в самом последнем опросе общественного мнения; какие самые свежие слухи и сплетни о кандидатах и что творится в лабиринтах внутрипартийных склок. В телевизионной мыльной опере наглядная картинка принимается в расчет чаще, чем сущность, — точно так же обстоит дело и в политической кампании. Детальный анализ бизнеса нашего любимого героя и финансовые дела его семьи были бы скучны. То же относится и к подробному анализу федерального бюджета. Однако тут имеется существенное различие: персонажи телевизионной мыльной оперы пользуются «игрушечными» деньгами. Правительство же использует реальные деньги реальных налогоплательщиков.
      И в то время как мы все заглядывали в кладовку Имельды Мар-коса и таращились на ее туфли, что мы упустили? Во-первых, средства массовой коммуникации не сумели обеспечить подробное обсуждение коррупции на Филиппинах: насколько широко она была распространена? Как она начиналась? Как поддерживалось и охранялось ее существование? Какую роль, если таковая вообще имелась, играли в этой коррупции Соединенные Штаты? Такая дискуссия имела бы огромную ценность для развития американской политики по отношению к Филиппинам. Вместо этого политические события на Филиппинах были сведены до сюжета, напоминающего о «спагетти»-вестернах или эпизодах из сериала «A Team», - плохие люди захватывают город; честная гражданка с помощью соседей очищает город и восстанавливает справедливость. Во-вторых, во всех интервью и photo-op'ax мы никогда не слышали объяснения Имельды Маркое о том, почему та обувь оказалась у нее в кладовке. По утверждению Джерри Спенса, адвоката, защищавшего Имельду Маркое в уголовном судебном процессе по обвинению ее в мошенничестве и рэкете, госпожа Маркое сообщила ему, что у нее было так много обуви, поскольку на Филиппинах находится множество обувных фабрик16. Как первая леди, она ежегодно получала в подарок сотни пар обуви от компаний, желавших заявить, что их туфли носит сама Имельда Маркое. Большинство туфель были бесполезными, потому что не подходили по размеру, но она все равно хранила их в той кладовке. Конечно, это объяснение могло быть своекорыстным. (Интересно, почему она не раздавала ненужную обувь благотворительным учреждениям?) Независимо от того, в чем же заключается истина, она гораздо сложнее кладовки, заполненной туфлями. Любой человек, обвиненный в проступке или правонарушении, имеет право изложить свою версию событий; как граждане демократической страны, мы имеем право выслушать обе стороны, чтобы выработать информированное мнение. Можно добавить, что в ходе судебного процесса Имельда Маркое была оправдана по всем пунктам обвинения.
      Стоит задаться вопросом о том, станут ли люди вообще смотреть телевизор, если телевизионные рекламодатели и политические деятели заменят все поверхностные тридцатисекундные клипы объявлениями, содержащими только полезную информацию. Интересно также, что бы случилось с рейтингами, если бы текущую массу завлекательных визуальных образов, часто несущих с собой искажения, которые преподносятся сейчас в программах новостей, журналисты заменили глубоким освещением важных, но, возможно, скучных проблем. Рекламодатели, политические деятели и журналисты привыкли в передаче своих сообщений полагаться на завлекательные образы и саундбайты, — практика, искажающая и упрощающая реальность путем устранения всего, кроме наиболее развлекательной информации. В конечном счете наше явно ненасытное стремление к развлечениям может преуспеть там, где когда-то потерпели неудачу Гитлер и «Правда».

О НЕЭФФЕКТИВНОСТИ ИНФОРМАЦИОННЫХ КАМПАНИЙ