– Я не голоден, доктор. А в стрессовом состоянии мы, вулканиты, можем обходиться без сна в течение нескольких недель.
      Мак-Кой направил на него свой медицинский трикодер. Уставившись на него, он сказал:
      – Ну, надо сказать, что ваш вулканический обмен веществ настолько низок, что его едва ли можно измерить. А что касается давления этой зеленой ледяной воды в ваших венах, которую вы называете кровью…
      Чтобы выпрямиться, Споку пришлось опереться на консоль.
      – Мое физическое состояние не имеет значения. Важен обелиск.
      – Мой диагноз – истощение, вызванное усталостью и чувством вины. Да, вины. Вы вините себя за то, что корабль пострадал. – Мак-Кой потряс Спока за плечо. – Послушайте меня! Вы приняли решение! Джим принял бы то же решение. Я предписываю вам отдых. Мне нужно позвать охранников, чтобы силой заставить вас подчиниться.
      Спок отрицательно покачал головой. Он нетвердой походкой направился к своей койке и лег на нее. Но не успел удовлетворенный Мак-Кой закрыть за собой дверь, как он снова встал и вернулся к компьютеру.
 
      Кирк пытался улучшить освещение вигвама, сконструировав примитивную лампу. Но Мэрамэни никак не могла понять назначение фитиля.
      – Она превратит ночь в день? – с удивлением спросила она. – И я смогу больше готовить и за… за…
      – Заготавливать пищу, – сказал Кирк.
      – На случай голода. – Они улыбнулись друг другу. – А, – сказала она, – вот зачем ты делаешь лампу: чтобы я вечно готовила.
      Его смех внезапно оборвался. Лицо Мэрамэни напряглось от страха. Порыв ветра рванул дверь вигвама.
      – Чего ты боишься? – спросил он. – Это просто ветер.
      – Мэрамэни – глупая девчонка, – сказала она. – Нечего бояться. Ты рядом. – Но она подошла к двери вигвама и с опаской посмотрела на небо. Затем вернулась. – Пора идти в храм, Кирк. Люди будут там ждать тебя.
      – Зачем?
      – Чтобы ты спас их, – просто ответила она.
      – Ветер не может причинить им вреда. – Но тревога на ее лице не проходила.
      – Ветер – это только начало, – сказала она. – Скоро он превратится в ураган, и река вздуется. Затем небо потемнеет и земля затрясется. Только ты можешь спасти нас.
      – Я ничего не могу сделать с ветром и небом.
      Она выхватила у него лампу и, схватив его за руку, потянула к дверям.
      – Идем, Кирк. Ты должен пойти.
      Чувство опасности внезапно навалилось на него.
      – Мэрамэни, подожди.
      Она сильнее потянула его, ее страх нарастал.
      – Мы должны успеть, пока не слишком поздно! Ты должен войти в храм и заставить сиять синее пламя.
      Кирк уставился на нее, беспомощный и непонимающий.
      – Но я не знаю, как попасть внутрь храма!
      – Ты – Бог!
      Он грубо схватил ее за плечи.
      – Я не Бог. Я человек, просто человек!
      Она отшатнулась от него.
      – Нет! Нет! Ты – Бог, Кирк.
      – Посмотри на меня, – сказал он, – и послушай. Я не Бог. Если ты можешь любить только Бога, ты не можешь любить меня. Я повторяю снова – я не Бог.
      Она обхватила его шею руками, покрывая лицо страстными поцелуями.
      – Тогда это нужно хранить в секрете! Если ты не Бог, люди убьют тебя!
      Еще более яростный порыв ветра потряс стены вигвама. Мэрамэни закричала:
      – Ты должен поговорить с людьми, или они скажут, что ты не Бог. Идем, Кирк, идем.
      Племя собралось около центрального вигвама. Под порывами поднимающегося ветра щиты, копья, ножи были сброшены со стен. Женщины кричали, прижимая к себе детей, пряча их под груды шкур. Сэлиш пробился сквозь обезумевшую толпу и встал напротив Кирка.
      – Почему ты не в храме, Кирк? Скоро земля начнет дрожать!
      – Мы все пойдем в пещеры, – сказал Кирк.
      – В пещеры! – закричал Сэлиш. – Это все, что Бог может сделать для своего народа?
      Горо заговорил:
      – Когда земля дрожит, даже самые глубокие пещеры небезопасны, Кирк. Ты должен пробудить дух храма, или мы все погибнем.
      – Чего ты ждешь, Бог? – спросил Сэлиш.
      Кирк освободился от Мэрамэни и сказал Горо:
      – Позаботьтесь о ней. Я пойду в храм.
      Снаружи штормовой ветер забил дыхание. Где-то слева от него рухнула сосна. Гром гремел над горизонтом, как непрерывная канонада. Небо быстро темнело. Сучья хлестали его по лицу, когда он, полуслепой, пробирался по стершейся тропинке к обелиску. Загадочная башня ничего не говорила ему. Таинственные надписи хранили свои секреты надежно, как всегда. Кирк ударил кулаком по твердому металлу, крича:
      – Я – Кирк! Я пришел. Откройся мне!
      Слова тонули в завываниях глухого ко всему ветра.
 
      Мак-Кой резко остановился у входа в каюту Спока.
      Порывы неземной музыки доносились из каюты. "Может, я спятил, – подумал Мак-Кой. – Или может быть, я мертв, попал в рай и слышу небесную музыку." Но то не была небесная музыка. Эта музыка исходила из странной сферы. Спок, склонившись над компьютером, бренчал на ней, его лицо было искажено от напряжения.
      – Я прописал вам сон, – сказал Мак-Кой.
      – Неверно, доктор. Вы прописали отдых. – Музыкант оторвался от своего инструмента. – Символы на обелиске – это не буквы. Это музыкальные ноты.
      – Вы имеете в виду песню?
      – В каком-то смысле. Некоторые культуры, произошедшие от нашей, вулканической, пользуются музыкальными нотами вместо слов. Тона строго соответствуют алфавиту. – Он отложил арфу в сторону. – Обелиск – это знак, оставленный высшей расой на этой планете. Очевидно, они пролетали по галактике, спасая примитивные культуры, которым грозило вымирание. И "переселяли" их туда, где они могли жить и расти.
      – Хорошо, – сказал Мак-Кой. – Я должен признать, что всегда поражался тому, как много гуманоидов разбросано по этой галактике.
      – Я тоже. Я думаю, что "Сохранники" отчитывались об их количестве.
      – Тогда эти "Сохранники", должно быть, оставили обелиск на планете, как отклонитель астероидов.
      Спок кивнул.
      – С ним что-то случилось.
      – Тогда мы должны спасти его. Иначе…
      – Именно, доктор.
 
      Земля вокруг обелиска дрожала. Люди, обезумевшие от страха, сбежались к своему храму в последней надежде на спасение. Кирк, прислонившись к нему спиной, стирал кровь со своей щеки, куда его ударило камнем.
      – Фальшивый Бог, умри!
      Это был Сэлиш. Как будто его крик, полный ненависти, был словами, которых все ждали, толпа разразилась негодующими возгласами.
      – Умри, лжец, умри! Умри, как все мы умрем! – Мужчины наклонялись за камнями. Горо крикнул:
      – Самозванец! Лжец!
      Мэрамэни, раскинув руки, бросилась к Кирку:
      – Нет! Нет! Вы ошибаетесь! Он может спасти вас!
      Кирк оттолкнул ее в сторону.
      – Ты не сможешь помочь мне. Вернись к ним, Мэрамэни! Вернись к ним! – Сэлиш вылетел из толпы и схватил ее.
      – Кирк! Кирк! Я твоя! – Она вырвалась из рук Сэлиша и бросилась обратно к Кирку.
      – Тогда ты умрешь тоже! Вместе с твоим ложным Богом!
      Он ударил ее камнем. Она упала. Посыпался град камней. Она, опершись на локти, подползла к Кирку. Прежде чем он успел поднять ее, чтобы прикрыть своим телом, Сэлиш бросил еще один камень и ударил ее в живот.
      – Мэрамэни, – Кирк бросился на колени рядом с ней. Толпа приблизилась к нему, чтобы убить. Внезапно у постамента обелиска появилось сияние. Индейцы отхлынули, все еще сжимая камни в руках, и Спок и Мак-Кой в своей униформе материализовались по обеим сторонам стоящего на коленях Кирка.
      – Кирк, Кирк…
      Мак-Кой наклонился над Мэрамэни.
      – Мне нужна медсестра Чапел, – коротко сказал он Споку.
      Коммуникатор вулканита был наготове.
      – Доставьте сюда медсестру Чапел с дополнительным набором хирургических инструментов, мистер Скотти.
      Кирк попытался встать, ему слегка помог Мак-Кой:
      – Спокойно, Джим. Спокойно.
      – Моя жена, моя жена, что с ней?
      – Жена? – Спок посмотрел на Мак-Коя. – Доктор, он бредит?
      – Джим!
      – Мэрамэни, – прошептал Кирк. Он посмотрел на ее лицо и закрыл глаза.
      Медсестра "Энтерпрайза" отошла от измученного тела индианки и приблизилась к Мак-Кою, который проводил последние диагностические пассы над неподвижным телом Кирка.
      – Он не узнает нас, – сказала она.
      Спок подошел к Мэрамэни.
      – Медсестра дала тебе лекарство, чтобы облегчить боль. Почему люди пытались забросать тебя камнями?
      – Кирк не знал, как попасть обратно в храм.
      – Конечно, – сказал Спок. – Он ведь не оттуда.
      Она подняла голову.
      – Нет, оттуда. Я видела, как он выходил из храма.
      Спок задумчиво посмотрел на нее. Затем он заговорил с Мак-Коем.
      – Что с капитаном, доктор?
      – Мозг не поврежден. Функционирует все, кроме его памяти.
      – Вы можете помочь ему?
      – На это потребуется время.
      – Вот как раз времени у нас и нет, доктор. – Он заговорил в коммуникатор. – Говорит Спок. Вызываю мистера Зулу.
      – Доклад о курсе полета, сэр. До конца безопасного времени остается шестьдесят пять минут.
      – Доклад принял, – он повернулся к Кирку. – Как вы думаете, он достаточно силен для слияния с мозгом вулканита, доктор?
      – У нас нет выбора, – сказал Мак-Кой.
      Спок наклонился, чтобы взять в ладони голову Кирка. Он заговорил очень медленно, но энергично, не сводя глаз с Кирка.
      – Я – Спок, – сказал он отчетливо. – Вы – Джеймс Кирк. Наши мысли бегут навстречу друг другу, ближе – Его лицо было напряженным и сосредоточенным, казалось, что он испытывает боль. – Ближе, Джеймс Кирк, ближе, ближе…
      Кирк застонал:
      – Нет, нет, Мэрамэни!
      Спок усилил давление на виски Кирка, как будто он хотел физически добраться до его утраченной памяти. Он закрыл глаза, все его силы сконцентрировались на этой борьбе.
      – Ближе, Джеймс Кирк, ближе…
      Он внезапно хрипло вскрикнул от боли, а тело Кирка дернулось. Спок тяжело дышал, его голос стал похож на голос одержимого в трансе.
      – Я – Кирк. Я – Бог металлической башни. Я – Кирк… Я – Кирк. Я…
      В это время кто-то позвал:
      – Спок! Спок!
      Он отнял руки от висков Кирка, от лицо было искажено.
      – В чем дело?
      – Он слишком сильная личность, доктор. И это не сработало, – с отчаянием сказал Мак-Кой.
      В это время глаза Кирка раскрылись, в них была полная осмысленность. Он сел. Затем произнес:
      – Это сработало. Спасибо вам, мистер Спок.
      – Капитан, вы были внутри обелиска?
      – Да. Похоже, он набит научным оборудованием.
      – Тогда это огромный дефлектор, капитан. Нам необходимо попасть внутрь него, немедленно.
      – Ключ может быть в этих символах, – сказал Кирк. – Если бы мы только могли расшифровать их.
      – Это музыкальные ноты, капитан.
      – Вы имеете в виду, что войти можно, лишь сыграв ноты на каком-нибудь музыкальном инструменте?
      – Это один способ. Другой способ – это расставить определенные тональности в определенной последовательности.
      Кирк попросил:
      – Дайте мне ваш коммуникатор, мистер Спок. – Он подождал минуту. – Полное внимание! Я, должно быть, нечаянно задействовал его в тот раз, когда связывался с кораблем, чтобы попросить Скотти поднять нас на борт!
      – Если бы вы только могли вспомнить свои слова, капитан.
      – Давайте попробуем. Это было: "Кирк вызывает "Энтерпрайз". А Скотти ответил: "Есть, капитан."
      Тщательно отполированная плита обелиска скользнула в сторону. Когда Спок ступил внутрь вместе с ним, Кирк бросил взгляд на Мэрамэни.
      – Боунс, останься с ней.
      Внутри обелиска была абсолютная тишина. Во время изучения покрытой кнопками панели. Спок сказал:
      – Судя по положению этой кнопки, именно она должна приводить в действие механизм дефлектора.
      – Осторожно! – предупредил Кирк. – Я нажал одну кнопку, и луч, который вылетел после этого, парализовал мою память.
      – Возможно, это был информационный луч, нажатый не по правилам.
      – Посмотрите, Спок. Вон там, на другой стороне подвала, еще символы, наподобие тех, что снаружи башни. Ты можешь прочитать их?
      Спок кивнул:
      – У меня прекрасная память на музыкальные ноты, капитан.
      – Тогда действуйте, мистер Спок!
      Вулканит нажал три нижние кнопки в быстрой последовательности. Высоко над ними в бурлящей темноте блеснула широкая полоса радужного пламени, которое вырывалось из вершины башни, словно огромный меч. Раздался страшный взрыв, который оглушил их даже под землей.
      – Это был звук дефлекции, капитан. Астероид отклонен.
      Спок был прав. Они выбрались из обелиска. Было спокойно, свежо и безветренно. Небо посветлело и стало чисто голубым.
      Кирк опустился на колени возле Мэрамэни:
      – Как она, Боунс?
      – Она была беременна, у нее серьезные внутренние травмы, Джим.
      – Она выживет?
      Ответ был написан на лице Мак-Коя. Кирк качнулся, пытаясь овладеть собой. Мэрамэни, с бескровным лицом открыла глаза и узнала его.
      – Кирк. Это – правда. Ты спасен.
      – Так же, как и твои люди, – сказал Кирк.
      – Я знала, что ты спасешь их, мой вождь. Мы будем жить долго и счастливо. Я рожу тебе много сильных сыновей. И буду всегда любить тебя.
      – А я буду любить тебя, – сказал он. Он поцеловал ее, и она сказала, слабея:
      – Каждый поцелуй, как первый.
      Ее голос прервался на последнем слове. Рука, лежавшая на его руке, упала.
      Он наклонился и поцеловал ее мертвое лицо.
      Мак-Кой положил руку на его плечо.
      – Все кончено, Джим. Но мы все же сохранили для них этот прекрасный мир.