Война на Средиземноморском театре началась для французов при очень благоприятных условиях. Несмотря на наличие неплохих военно-морских баз в Гибралтаре и на о. Менорка{16}, англичане в этот момент не имели на Средиземном море значительных морских сил. Некоторое время в Лондоне были склонны верить в серьезность приготовлений французов к десанту на Британские острова и сосредоточили большую часть своих сил против Бреста (основной базы атлантического флота Франции) и в заливе Ла-Манш. Пользуясь страхом англичан перед возможным "блицкригом", французы сосредоточили в Тулоне более 150 транспортов, на которые в начале апреля был погружен экспедиционный корпус герцога де Ришелье, имевший целью высадку на Менорке.
      Лишь 9 апреля, получив данные о приготовлениях французов (война все еще не была объявлена), английское Адмиралтейство отправило в Средиземное море эскадру лорда Бинга (10 линейных кораблей, к которым позже присоединилось еще 3 судна).
      Однако англичане опоздали. Уже 12 апреля французский флот вышел из Тулона и 19-го высадил на Менорке корпус Ришелье. Войска, защищавшие остров (не более 3000 человек), были стянуты в самый крупный город последнего - Порт-Махон. Ришелье осадил крепость и вскоре поставил ее гарнизон в безвыходное положение.
      Только спустя месяц после высадки французов адмирал Бинг подошел к острову. В Гибралтаре на его корабли был посажен пехотный батальон, который, конечно, не мог бы бороться с более чем 10-тысячным корпусом Ришелье. Поэтому англичане рассчитывали на победу в морском бою. Она позволила бы захватить в ловушку французские части, лишив их подвоза продовольствия и боеприпасов.
      20 мая французский флот (12 линейных кораблей под командованием адмирала Галиссоньера), блокировавший залив, в котором находился Порт-Махон, отправился навстречу Бингу. По мощи бортового залпа эскадры были примерно равны; лишний корабль у англичан давал им лишь небольшое тактическое преимущество, которым к тому же Бинг так и не сумел воспользоваться.
      Эскадры встретились на контркурсах, двигаясь кильватерными колоннами под острым углом по отношению друг к другу. Когда головные французские корабли проходили мимо концевых судов англичан, Бинг (находившийся на ветре) решил, что неприятель хочет выиграть позицию и ветер, обогнув по дуге его строй. По этой причине был отдан приказ "повернуть все вдруг" и лечь на обратный курс. Теперь эскадры двигались параллельно друг другу: английский адмирал видел, что у него имеется один "лишний" корабль. Поскольку инструкции, разработанные в Адмиралтействе, предусматривали линейный бой, где каждый из кораблей сражается со своим противником, не вмешиваясь в схватки соседей - дабы не помешать им, Бинг вывел из строя одно из своих судов, после чего ему осталось рассчитывать только на Провидение да на выучку своих экипажей.
      Затем на флагманском корабле подняли приказ "спуститься на противника". Для этого все корабли должны были повернуть на три румба, чтобы выйти на линию действительного огня, после чего опять лечь на курс, параллельный эскадре Галиссоньера.
      На морских учениях англичане неоднократно отрабатывали эти маневры, целью которых было одно: поставить свои суда как можно ближе к неприятельским, порой - борт к борту, и нанести ему артиллерийским огнем максимальный урон. Все другие виды ведения боя просто не рассматривались в инструкциях, так как считалось, что только действуя как плавучая батарея линейный корабль действительно в состоянии использовать всю свою боевую мощь. Маневрирование, окружение неприятельских кораблей, взятие их на абордаж - все это было оставлено в удел легким силам и гребным флотилиям, действовавшим на морских коммуникациях или вблизи берегов. Впрочем, победы и поражения последних не оказывали существенного воздействия на ход войн XVIII столетия.
      Начиная с англо-голландских войн XVII века, тактика морских баталий становилась все более однообразной. Подобно тому, как во время сухопутных сражений, прежде чем перейти к штыковой атаке, полки поливали друг друга свинцовым градом, испытывая мужество и устойчивость неприятеля (в большинстве случаев штыковой атаки уже не требовалось, ибо у одной из сторон через некоторое время попросту сдавали нервы), так и на море плавучие деревянные крепости, имевшие по 60, 80, даже 120 пушек, выстраивались напротив друг друга и обрушивали на врага всю мощь своего огня. Битва выигрывалась не маневрированием, но грубой силой, скорострельностью орудий, хладнокровием артиллеристов, умением матросов бороться за живучесть своих кораблей - то есть гасить пожары, исправлять повреждения.
      Можно догадаться, насколько революционным стало использование маневра по прорыву неприятельской линии и созданию огневого преимущества на каком-либо из участков схватки, который впервые в английской истории использовал адмирал Родней во время сражения близ Доминика (1782 г.), а затем ввели в практику адмиралы Джарвис и Нельсон.
      Бинг не думал ни о чем постороннем уставу, стремясь начать "правильный" бой. Однако он не учел нескольких обстоятельств, которые сразу же поставили успех сражения под сомнение.
      Во-первых, контр-адмирал Уэст, командовавший английским авангардом (5 линейных кораблей), совершил поворот не на три, а на семь румбов - то ли не разобрав сигнала, то ли считая, что именно этот маневр поставит его суда прямо против французских{17}. Между тем строй кораблей Галиссоньера в тот момент был несколько вогнутым; таким образом, корабли Уэста оказались в совершенно невыгодной позиции по отношению к неприятелю. Англичане могли вести огонь лишь из носовых орудий, в то время как французы обрушили на них всю мощь батарей своего левого борта. Стремясь выйти из-под удара, Уэст повернул налево, но при этом стал отрываться от главных сил Бинга, все еще совершавших "спуск" на огневые позиции.
      Во-вторых, "Интрепид" ("Бесстрашный"), головной корабль центральной группы англичан, несмотря на то что его угловой курс по отношению к французам был куда благоприятнее, чем у судов Уэста, получил тяжелые повреждения рангоута и рулевой системы и стал выходить из строя. Простейший здравый смысл требовал от Бинга приказать тому покинуть ордер и без промедления устремиться за своим авангардом, чтобы не бросать Уэста без поддержки. Однако подобный маневр означал нарушение рекомендуемого уставом ордера, и Бинг приказал своим главным силам замедлить ход, пока повреждения не будут исправлены, дабы английский флот был в состоянии продолжать сражение в изначальном строю.
      Идеальный порядок движения главных сил Бинга оказался нарушен, но, что самое скверное, его авангард почти на час был предоставлен самому себе.
      Уэст заметил это и начал замедлять ход своих судов. Галиссоньер прореагировал на действия англичан изящным "па". Головные корабли его колонны стали поворачивать под ветер, и основные силы последовали за ними. При этом они проходили мимо сбившегося в кучу английского авангарда, поочередно нанося по тому артиллерийские удары, которые привели к огромным потерям среди английских моряков и тяжелым разрушениям на судах Уэста.
      Когда "Интрепид" наконец закончил ремонт и Бинг подошел к своему авангарду, основная фаза боя была закончена. Галиссоньер занял удобную позицию под ветром, ожидая новой английской атаки. Невооруженным взглядом было видно, что его суда находятся в отличном состоянии, - чего нельзя было сказать о кораблях Уэста.
      Увидев повреждения на своих кораблях, Бинг счел за лучшее не вступать в новое сражение и ретировался к Гибралтару. Он даже не пытался высадить на Менорке десант, справедливо полагая, что Ришелье справится с тем без труда.
      Это сражение вызвало во Франции небывалый энтузиазм - тем более что 28 мая гарнизон Порт-Махона капитулировал. Французы на время поверили в способность своего флота на равных сражаться с "владыками морей" - хотя было очевидно, что Галиссоньер не переоценивал свой успех и не попытался добить Бинга даже тогда, когда перевес в силах оказался на его стороне.
      Английского же адмирала ждало отстранение от службы, а затем - суд. Поскольку воинственные круги во главе с Питтом все более забирали в свои руки власть над политикой Англии, им требовалась жертва - особенно жертва, связанная с партией тори. Неудачи первых месяцев войны вызвали в широких кругах английского общества жажду искупительной крови - и Бинг был казнен по приговору военного трибунала.
      Однако захват Менорки так и остался исключением - при в целом пассивной стратегии французских морских сил. Объяснение тому простое: против шестидесяти французских линейных кораблей англичане могли выставить вдвое большее число судов того же класса. К тому же английские эскадры были лучше экипированы, обучены и руководились опытными, уверенными в себе адмиралами. Таким образом, стратегия французов вынужденно ограничивалась созданием косвенных угроз.
      Главной такой угрозой была высадка на Британские острова. Еще во время войны Аугсбургской лиги, в 1690-1691 годах, французским экспедиционным войскам удалось поднять восстание в Ирландии, так что считаться с реальностью подобной угрозы англичане были обязаны{18}. Поэтому одно присутствие французской эскадры в Бресте вынуждало Англию держать почти половину своих кораблей в заливе Ла-Манш. Правда, блокада Бреста в первые годы войны была непрямой. Близ этого порта располагался лишь усиленный дозор из быстроходных английских кораблей. Главные силы флота Ла-Манша находились в Дувре или в одной из баз на юге Британии.
      Только в 1759 г., получив данные о том, что французы всерьез готовят высадку, английское Адмиралтейство отдало приказ о прямой блокаде Бреста. С этой целью близ французского берега отныне всегда находилось два десятка линейных кораблей англичан (под командованием адмирала Хоука), которые не позволяли французам выходить из бухты. Остальные корабли составляли оперативный резерв, находясь в английских базах в состоянии повышенной боевой готовности.
      Тем не менее в конце лета того же года французы попытались сосредоточить в Бресте три из четырех своих действующих эскадр - Вест-Индскую, Тулонскую и собственно Брестскую{19}, - чтобы добиться численного превосходства в решающий момент и лишить англичан господства над Ла-Маншем хотя бы на несколько дней, необходимых для совершения высадки. 15 августа французский адмирал Де Ла Клю вышел из Тулона с эскадрой в 12 линейных кораблей. Французы считали, что Гибралтарская эскадра уже знакомого нам адмирала Боскоуэна (14 линейных кораблей) занята блокадой Менорки, а потому не сможет преградить им путь. Тем не менее за день до того, как Тулонская эскадра появилась на траверзе английской базы, Боскоуэн вернулся сюда с тем, чтобы отремонтировать и переоснастить свои корабли. Узнав от дозорного фрегата о проходивших французских судах, он тут же бросил свою эскадру в погоню.
      Флотилия де ла Клю разделилась на две части. Меньшая (5 кораблей) укрылась в испанском порту Кадис. Оставшиеся корабли устремились на запад вдоль испанского побережья. Какое-то время казалось, что им удастся уйти: лишь замыкающее из судов де ла Клю ввязалось в бой с англичанами, шедшими за французской колонной сзади уступом, и оно в течение пяти часов выдерживало схватку с авангардом Боскоуэна.
      Тем не менее англичане постепенно прижимали неприятеля к берегу. Де ла Клю, из опасений, что в случае выхода в открытое море англичане его перехватят - а английские корабли обладали более высокими мореходными качествами в сравнении с французскими, - устремился в португальские территориальные воды и выбросил свои корабли на мель близ местечка Лагоа. Он рассчитывал, что португальское правительство по крайней мере интернирует корабли и экипажи. Однако Боскоуэн, действуя со свойственной ему безапелляционностью, вошел вслед за неприятелем в территориальные воды Португалии и захватил беззащитные французские корабли{20}.
      Гибель Тулонской эскадры сорвала французские планы, тем не менее адмиралу де Конфлану, командующему Брестской эскадры, было приказано активизировать действия. Облегчала задачу осенняя погода с господствовавшими сильными западными ветрами и частыми штормами. Из-за погодных условий адмирал Хоук неоднократно отводил свои корабли от французского берега, и блокада становилась чисто условной. Именно в один из таких осенних дней в Брест прорвалась Вест-Индская эскадра.
      Теперь де Конфлан имел 21 готовый к походу линейный корабль, не считая фрегатов и мелких судов. Когда очередной шторм заставил Хоука отвести большую часть своих кораблей от Бреста, французы решили улизнуть из ловушки. В случае удачного исхода попытки они могли направиться либо в Средиземное море, либо же (что являлось более предпочтительным) на одну из баз Вест-Индии, весьма подходящую для действий против английских атлантических коммуникаций.
      Беспрепятственно выйдя из гавани, де Конфлан направился на юг, рассчитывая в случае опасности укрыться в какой-либо из многочисленных бухт южной Бретани.
      Однако близ бухты Киберон, лежащей напротив острова Бель-Иль, он столкнулся с несколькими кораблями из блокадной флотилии. Шторм утих, и де Конфлану следовало бы уклониться от схватки, так как главные силы последней, наверное, уже преследовали его. Тем не менее французский адмирал дал связать себя артиллерийской дуэлью, и в это время на горизонте появились корабли Хоука.
      Резонно опасаясь сражения с численно превосходящим врагом (всего у Хоука в тот момент было 27 линейных кораблей различных классов), де Конфлан попытался прижаться к берегу в бухте Киберон. На его кораблях были лоцманы, знавшие эти места, изобиловавшие рифами и мелями. Он никак не ожидал, что англичане последуют за ним и дадут бой в тесноте незнакомой им бухты.
      Тем не менее Хоук приказал следовать за неприятелем, после чего произошло сражение, напоминавшее известные отечественному читателю битвы при Чесме или Наварине. Англичане просто раздавили своим превосходством в артиллерийской мощи французскую эскадру. Семь кораблей, то есть одна треть сил де Конфлана, были захвачены или потоплены. У самих англичан получили повреждения лишь два судна, севших-таки на мели.
      После битвы в бухте Киберон (20 ноября 1759 г.) французский флот потерял возможность угрожать Британским островам. Отныне французы ограничивались посылкой рейдеров-фрегатов{21} на английские линии и обороной собственного побережья. Даже вступление в войну Испании 4 января 1761 г.{22} не изменило соотношения сил. Англичане, в 1759-1762 гг. прибравшие к своим рукам французские острова в Вест-Индии, успешно захватили и два главных испанских порта на Атлантическом и Тихом океанах. 10 августа 1762 г. пала Гавана, а 5 октября - Манила.
      Из успешных действий французского флота можно, пожалуй, назвать только рейд на Ньюфаундленд эскадры д'Оссонвиля в 1762 г., речь о котором пойдет ниже.
      * * *
      В 1756 г. могло показаться, что, как и на море, военные действия в Северной Америке будут происходить под диктовку французов. Индейцы наводили ужас на английских фермеров и плантаторов, а Монкальм, собрав трехтысячную армию, захватил недавно отстроенные английские форты в долине Осуиго. Однако англичане копили силы и готовились к такому наступлению, которое привело бы не к частным приобретениям на границах Канады, а к полному уничтожению французской власти в этой стране.
      Тем не менее и в 1757 г. инициатива оставалась на стороне Франции. Весной большой французский корпус под командованием Риго де Водрея, младшего брата нового губернатора Канады, опустошил английские магазины близ форта Уильям-Генри, который был создан год спустя после победы над Дискау. Поскольку эти магазины предназначались для армии, которая собиралась в мае вторгнуться в долину Святого Лаврентия (со стороны южного берега Онтарио), рейд Риго де Водрея по крайней мере на год отложил генеральное наступление англичан на Новую Францию.
      Летом под стены того же форта явился сам Монкальм с огромным по масштабам французских операций в Северной Америке войском в 7000 человек и принудил форт Уильям-Генри к капитуляции.
      Неудачной для англичан оказалась и попытка захвата Луисбура. Для ее осуществления Адмиралтейство выделило флотилию в два десятка судов под командованием адмирала Лаундена. Однако по пути в Северную Америку она была задержана бурями, а затем понесла неожиданные потери от эпидемии. Пока Лаунден приводил в порядок свои корабли и экипажи в Галифаксе, французы перебросили в Луисбур эскадру из 23 кораблей. Ее присутствие вынудило англичан отложить свои планы до будущего года.
      Однако в 1758 г. планирование и общее руководство кампанией в Северной Америке взял в свои руки Уильям Питт. Для того чтобы добиться подавляющего преимущества над противником, предполагалось сосредоточить в Северной Америке армию в 60 000 человек. (По этой цифре можно представить, насколько серьезно подошли на этот раз в Лондоне к заморским делам, - ведь число франко-канадцев, проживавших в Новой Франции, немногим превышало 50 000 человек.) Из них 15 000 предназначалось для завоевания Луисбура, еще пятнадцать - для наступления в районе оз. Шамплен, дороги по берегам которого выводили прямо к Монреалю. Несколько тысяч человек должны были действовать в районе Огайо{23}, остальные же являлись милицией, набираемой в североамериканских колониях и составлявшей общий резерв.
      В начале июня 1758 г. англичане приступили к реализации главной части своего плана - одновременному наступлению на всех участках границы. Адмирал Боскоуэн осуществил высадку английского десанта близ Луисбура - морских ворот Новой Франции. Действия англичан не застали французов врасплох, однако этим летом у тех не было возможности собрать флот, достаточный для прикрытия границ Канады.
      Однако главная опасность грозила Новой Франции с юга. Генерал Эберкромби, назначенный Питтом главнокомандующим всех экспедиционных сил в Северной Америке, развернул наступление на форт Карийон, расположенный к югу от озера Шамплен (ныне - город Тикондерога на северо-востоке США). 15-тысячная армия Эберкромби медленно продвигалась лесными дорогами, тревожимая налетами франко-канадской милиции и индейцев. Французы при этом планомерно выбивали английских офицеров; в отличие от канадских ополченцев, привыкших к самостоятельным действиям, англичане без офицеров терялись и превращались в неуправляемую толпу. В частности, по пути к форту Карийон погиб бригадный генерал Хоу, отличившийся еще в войне за Австрийское наследство.
      Пока армия Эберкромби продвигалась вперед, Монкальм выбрал место для будущего сражения и, собрав войска, готовил оборонительные позиции близ Карийона. В первых числах июля англичане оказались перед грядой высот, окаймлявших низину к югу от озера Шамплен. Эти высоты были укреплены засеками, траншеями и некоторым количеством полевой артиллерии. Посчитав, что открытая местность и многократное преимущество в силах делают его шансы на успех предпочтительными, Эберкромби приказал утром 8 июля начать атаку.
      Однако случилось то, что стало закономерностью для военных действий в Северной Америке: атакующий потерпел поражение. Поскольку местность не позволила-таки Эберкромби развернуть свою армию, а совершать обход по буреломам и болотам он посчитал выше своего достоинства, английские бригады поочередно бросались на позиции французов - и откатывались назад, неся большие потери от снайперского огня оборонявшихся. Лишь к вечеру Эберкромби признал поражение и приказал остановить бессмысленный штурм. К этому часу число убитых и раненых англичан превысило 4000 человек - численность противостоящего им корпуса Монкальма.
      Будь у французов больше войск, поражение Эберкромби было бы полным. Однако численное превосходство англичан не позволяло даже надеяться на преследование, и Монкальм позволил неприятелю вернуться в Массачусетс.
      Если в центре североамериканской линии фронта французы одержали блестящую победу, то на флангах преимущество оказалось на стороне их неприятелей. В долине Огайо франко-канадцы потеряли Форт-Дюкен, события вокруг которого стали поводом к войне, а на Великих озерах англичане заняли местечко Фронтенак, находившееся на пересечении коммуникаций французов к югу от озера Онтарио.
      Еще тяжелее стала капитуляция Луисбура - после двухмесячной осады, многочисленных боев за прикрывавшие цитадель форты и длительной бомбардировки. Несмотря на ожесточенное сопротивление гарнизона Луисбура, генерал Эмхерст, командовавший английским десантным корпусом, проявил бульдожье упорство и недюжинное знакомство с осадными работами. Потеря этого порта сводила к минимуму возможности Новой Франции поддерживать связи с метрополией.
      Впрочем, Версаль и не собирался предпринимать чрезмерных усилий для поддержания таких связей. Брест блокировали английские корабли, сухопутные войска были нужны для нового наступления в Вестфалии и для планировавшейся высадки на Британских островах. Весной 1759 г. в Квебек прибыло несколько сотен рекрутов - и это было все, чем могла помочь Канаде Франция{24}. Водрею пришлось ставить под ружье все мужское население колонии, что дало Монкальму к началу новой кампании армию почти в 17 000 человек. Однако ее боевые качества уступали тем небольшим, подвижным и очень организованным отрядам, которыми до сих пор действовали командиры франко-канадцев, - и это сыграло свою роль в сентябре во время сражения на Равнине Авраама.
      Сражения при Квебеке оказались решающими событиями этой войны на Североамериканском континенте. Удобное расположение города делало его оборону возможной даже при тех небольших силах, которые имел в своем распоряжении Монкальм. Между тем потеря Квебека означала бы, что англичане закрепляются на правом берегу р. Святого Лаврентия и получают доступ к самому сердцу Новой Франции. Поэтому близ колониальной столицы были собраны все свободные силы; на укреплениях в городе и вокруг него имелось около сотни орудий. Впрочем, большинство из них были устаревшими и не годились для действий в поле. Фактически Монкальм не имел подвижного артиллерийского прикрытия на случай открытого боя.
      После неудачи прошлого года близ форта Карийон основные английские силы действовали под прикрытием флота, господствовавшего и на море, и в низовьях р. Святого Лаврентия. Под командованием адмирала Саундерса имелось до 200 судов различных классов (в том числе 10 линейных кораблей); впрочем, в операции против Квебека участвовала далеко не вся эта армада. Командовать десантным корпусом назначили 32-летнего генерала Уолфа, отличившегося при осаде Луисбура. Его бывший начальник Эмхерст соответственно сменил генерала Эберкромби, провалившего прошлую кампанию.
      По английским данным, в распоряжении Уолфа имелось 8600 человек регулярных частей, морской пехоты и ополченцев из английских колоний. Французы утверждают, что под командой Уолфа было более 20 000 солдат, однако тот, кто совершал эти подсчеты, явно причислил к полевым войскам команды судов Саундерса.
      Скорее, численное преимущество было на стороне французов. Отряды Монкальма, а также гарнизон Квебека, подчиненный непосредственно губернатору Водрею, подкрепленные поголовным ополчением французских поселенцев и союзными индейцами, составили внушительную армию, числом не менее 13 000 бойцов. Впрочем, боевые качества этих солдат не были высокими - по крайней мере, это стало ясно во время сражения на Равнине Авраама.
      К тому же задачей Уолфа являлся не штурм Квебека. Он должен был, используя прикрытие флота, занять выгодные для дальнейших операций позиции и дожидаться прибытия армии Эмхерста с оз. Шамплен. Именно этим и было вызвано его промедление в августе - начале сентября. Французы, похоже, знали об этом, так как занимались созданием укреплений, которые блокировали бы все подходы к Квебеку. Однако они не пытались брать инициативу в свои руки (еще одно подтверждение неверия Монкальма в силы своей армии), ожидая, когда англичане сами поставят себя под удар.
      Военные действия начались с того, что 26 июня Уолф высадился на обширном острове Орлеан, лежащем к востоку от Квебека{25}. Сразу после высадки одна из бригад перешла на южный берег р. Святого Лаврентия и установила несколько батарей на высоте Леви, находящейся как раз напротив Квебека. 9 июля две оставшиеся бригады Уолфа переправились на противоположный, левый, берег реки, устроив лагерь напротив тыльной стороны укреплений местечка под названием Монморанси, лежавшего в семи километрах от Квебека и являвшегося левым флангом длинной цепи прибрежных укреплений, сооруженных под руководством Монкальма.
      В ночь на 18 июля часть английского флота под руководством самого Уолфа прошла мимо Квебека. Этот маневр оказался неожиданным для французских артиллеристов, и англичане не понесли никакого урона. Теперь они могли распространять свои набеги вверх по течению. Чтобы максимально уберечь Квебек от неожиданного нападения, Монкальм был вынужден растянуть свой правый фланг до мыса Руж, в десяти с лишним километрах от города. Таким образом, укрепленный кордон оказался слишком большим даже для 13-тысячной французской армии - тем более что он не предохранял французские поселения выше по реке: вскоре англичане совершили набег на местечко Трамбле в тридцати километрах от Квебека. Французы оказались заложниками своей оборонительной стратегии.
      Впрочем, прошло немало времени, прежде чем англичане сумели воспользоваться осторожностью неприятеля. Посчитав, что диверсия против Трамбле отвлекла внимание неприятеля, Уолф 31 июля решил взять штурмом Монморанси, защищаемый отрядом де Леви. Однако этот пункт был подкреплен и французской линейной пехотой, и ополченцами-охотниками, так что ни необходимого численного перевеса, ни неожиданности англичане добиться не смогли. Их продвижению мешал не только прицельный огонь французов, но и проливной дождь, превративший подступы к Монморанси в вязкое болото. Видя, что продолжение наступления грозит большими потерями, Уолф приказал прекратить атаки - и тот же дождь, что только что мешал атаке, позволил его войскам избегнуть преследования торжествующих врагов.
      Эта - незавершенная - попытка стоила англичанам более 400 человек и заставила Уолфа изменить свой образ действий. Как отмечают сами английские историки, он начал кампанию запугивания, осуществляя практически непрерывную бомбардировку Квебека и местечек на французском берегу реки. Артиллерийским огнем снесли все высокие здания в Квебеке, в том числе - колокольню кафедрального собора. Эта кампания не прекращалась и в те дни, когда Уолф был болен. Наконец было принято решение о новом наступлении. Теперь решили воспользоваться туманом или плохой погодой, чтобы высадить лучшие английские линейные войска на правом берегу реки Святого Лаврентия и вынудить Монкальма принять бой на открытой местности лишь с теми силами, которые окажутся у него под рукой. К чести Уолфа, нужно сказать, что этот план был выполнен на все 100 процентов.
      Для того чтобы ввести французов в заблуждение, англичане в течение многих дней совершали рейды по реке - выше и ниже Квебека. При этом на палубах их кораблей в боевом порядке стояла пехота, раздавались команды, барабанная дробь. Французы были вынуждены раз за разом бросать свои силы на те участки, близ которых появлялись англичане26 . К началу сентября настроение защитников Квебека сильно упало, хотя Монкальм и надеялся, что скорое приближение осенней непогоды заставит адмирала Саундерса увести свои корабли (а вместе с ними - и корпус Уолфа) на зимнюю стоянку{27}.
      Между тем местом для высадки была выбрана небольшая бухта под названием Фулон, по созвучию с известным средиземноморским портом названная в английских источниках "Тулоном". Здесь береговой склон становился достаточно покатым, и пехотные части имели возможность быстро преодолеть подъем, оказавшись на Равнине Авраама - большом поле, лежавшем на том месте, где сейчас расположена западная часть Квебека, район под названием Монкальм. Слева от облюбованного англичанами места берег был крутым и обрывистым; у французов там имелся даже небольшой пост - до 100 человек, которые возвели засеки и баррикады поперек тропинки, ведущей с берега прямо на вершину. Однако находившийся в полутора сотнях шагов от этой тропы пологий подъем на Равнину Авраама оставался незанятым.
      12 сентября Уолф отдал последние указания войскам, которые уже были сосредоточены в лагере близ высоты Леви. В высадке должны были участвовать около 5000 человек - лучшие, специально отобранные им части 28, 35, 43-го и других полков, в том числе некоторое количество гренадер. Несмотря на решительный настрой английских офицеров и солдат, операция была очень рискованной: слишком близко от Квебека находилось место высадки (всего лишь в двух километрах от крепости).
      Однако 13 сентября все сложилось для де Леви удачно. Во-первых, высадка английского корпуса поблизости от Квебека оказалась абсолютной неожиданностью для Монкальма, он всерьез никогда не рассматривал такую возможность. Поэтому отряд близ бухты Фулон не был усилен - несмотря на явное внимание англичан к этому месту и предупреждения губернатора Водрея, предчувствовавшего беду. Более того, командир французского поста отправил большую часть своих солдат на помощь крестьянам - убирать урожай на полях.
      Во втором часу пополуночи корабли Саундерса, находившиеся напротив Квебека, начали обстрел города, после чего от них отделилась эскадра под командованием контр-адмирала Холмса, на которой находились десантируемые части. Приливное течение неторопливо пронесло их мимо укреплений Квебека, однако защитники последнего решили, что вся эта операция - не более чем очередной отвлекающий маневр неприятеля, и остались в городе. Когда корабли подходили к бухте Фулон, с них были спущены десантные лодки, которые медленно направились в сторону берега.
      И здесь англичанам повезло еще раз. Французы ожидали прибытия по реке нескольких лодок с продовольствием, собранным близ Монреаля, и непостижимым образом приняли английские суда за этот конвой. Историки ссылаются на то, что утро было раннее, возможно, над рекой лежал туман... Однако в Квебеке движение отряда Холмса заметили в два часа ночи, трудно его было не увидеть и с высоты над бухтой Фулон.
      Когда первая лодка оказалась близ берега, ее окликнул французский часовой.
      - Французы, - хладнокровно ответил один из офицеров, сидевших в лодке.