 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: БСЭ :: Толстой Лев Николаевич :: Чехов Антон Павлович :: Громов Дмитрий :: Нортон Андрэ :: Грин Александр :: Борхес Хорхе Луис :: Раззаков Федор :: Азимов Айзек Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Путь на Грумант :: Справочник по реестру Windows XP :: Амнезия творца :: Гусев :: Повесть о Воронихине :: Gump & Company :: Приказы не обсуждаются :: Странник |
Хозяин небесного зверинца (№1) - Паломничество жонглераModernLib.Net / Фэнтези / Аренев Владимир / Паломничество жонглера - Чтение (стр. 37)
— Вы, конечно, вправе уйти, — сказала чернявая. — Уйти и забрать девочку. Знаете, я… я не стану вам мешать. Более того, — она вздернула точеный подбородок и блеснула глазами, — я заявляю вам, что отныне все ваши обязательства считаю исполненными. Вы ничего не должны мне, господин Кайнор. Вы честно заработали ту сумму, которую я вам выплатила; остальное получите в поместье, вот бумага. — Она торопливо сунула ему в руку свиток; Гвоздь, не разворачивая его, поклонился и поблагодарил, она жестом прервала его: — Я еще не закончила. Итак, теперь вы ничем не связаны. Уходите хоть сейчас. Но, господин Кайнор, я прошу вас: останьтесь! — Она умоляюще заглянула ему в глаза: в сущности, такая же беззащитная девчонка, как и Матиль. «Ну, почти такая же…» — Зачем я вам? — Не спрашивайте, просто останьтесь. Я прошу… хотите, встану перед вами на колени? — Это лишнее, сударыня, — смущенно пробормотал он. — Это лишнее, тем более что вы просите, сами не зная о чем. Она вскинулась, мгновение назад смиренная, теперь — по-высокородному гневная, гордая. — Не знаю?! — Точнее, забываете. За мной охотятся какие-то люди, причем люди, владеющие колдовством. Вспомните о разбойниках, от которых нас спасли господа Эндуан и Шкиратль. Вспомните, что таинственный трюньилец-кукольник был не один — и его напарник искал что-то, а точнее кого-то, в моей комнате. Не думаю, что мои преследователи — кем бы они ни были — прекратят охоту. Поэтому уже одно мое присутствие опасно для вас. — Вы весьма непоследовательны, господин жонглер. Тогда почему вы хотели забрать с собой Матиль, если верите, что вам угрожает опасность? Да и вообще — вас преследуют? Ну вот и спрячьтесь в Тайнангине! — Я подумаю. Флорина готова была плакать. Она стояла сейчас очень близко, чересчур близко: Кайнор чувствовал исходивший от нее запах груш, еще более сильный, чем прежде. Он всегда любил груши, с детства так и не наелся: родители баловали ими в первую очередь брата, Кайнору же почти недоставалось… — Пожалуйста, — шепнула она. Потрескивал неподалеку костер, звонко фыркали кони, пританцовывали на морозце. Небо над головой почему-то вдруг показалось Гвоздю полупрозрачной сеткой, вот-вот готовой порваться. Уже рвущейся. Уже… — Хорошо! — наигранно бодро подмигнул он чернявой. — В конце концов, я с удовольствием погляжу на лицо господина Туллэка, когда тот убедится, что перейти через горы невозможно. И тогда уж каждый из нас отправится обратно своим путем. А мир… стоял столько лет, простоит еще немножко, верно? Верно, улыбнулась она сквозь слезы: не сдержалась-таки, «графи-иня»! — Ну, пойдем тогда, порадуем честную компанию. А то уж они небось думают о нас невесть что! — И пусть бы… — прошептала она ему в спину. Но Гвоздь предпочел сделать вид, что не услышал. * * * Горцы, живущие на восточных склонах Хребта, говорят, что Лабиринт — это место, где нет времени. В чем-то они правы, в чем-то — ошибаются. Лабиринт — место, где чересчур много времени, ибо он — самый большой и самый стабильный из всех Узлов, когда-либо падавших в Ллаургин Отсеченный. И вот сейчас — а может, завтра или вчера — некое мохнатое существо о шести лапах сидело в небольшом зальце и смотрело на спящих там людей. Пересилив свой страх перед «Дуйником», оно вернулось сюда, еще само не зная зачем. Рваным ритмом мерцал изнутри лакированный череп с дырой на месте правого клыка, плясали, оживая, изображения на потолке. Тонули, запутавшись в нитях времени и сновидений, четверо: молодой человек в неполном доспехе, горбатый старик, полудурок-полудура и чародей. В конце концов, у каждого — свои сны, ведь так? И как узнать, что видят сейчас глаза «железноголового» или «горбратика», почему вдруг всхлипнула, не просыпаясь, «молчаливица», о чем беззвучно рыдает «широкоротый»? Сейчас а может, завтра или вчера, или одновременно во множестве времен и мест — шестилапому кажется, что он понимает, отчего плачет «широкоротый». Он тянется мохнатой рукой к спящему, но замирает, прислушивается и, вздрогнув, спешит скрыться в тенях. Так и не дослушав до конца чужой сон. Фриний стонет и шепчет: не отворачивайся! Проступают и горят алым старые шрамы на щеках — хотя не должны бы, ведь в тот день, когда Тойра повез его в монастырь Цветочного Нектара, шрамов еще не было. И Фриния еще не было. А Тойра — еще был. Помнишь, Найдёныш? — первое лето в сэхлии, когда Мудрый забрал тебя к Аньели. И пообещал: «Будешь себя хорошо вести и прилежно учиться, где-то в начале Мотылька возьму тебя в небольшое путешествие». Он выполнил свое обещание и когда настал срок… Фриний вертится с боку на бок, пытается заслониться от воспоминания, которое таит в себе слишком многое, таит в себе всё. Но на сей раз не удается, и тот день властно втягивает его, врывается в сознание ярким безоблачным небом, запахами чесночной колбасы и жареной рыбы, шелестом ивы на ветру, прохладой речки, разговорами… Они остановились на пару дней в монастырской гостинице для небогатых путников; ежеутренне выстаивали вместе со всеми молитву к Сатьякалу и выполняли общие ритуальные пляски после нее. А потом шли на берег речки, где Найденыш купался и дрых, сколько влезет, а Тойра и еще один постоялец, низкорослый пожилой монах, рыбалили и неспешно беседовали о чем-то. Сквозь сон — тот, тогдашний, и этот, нынешний, — он слышал обрывки их разговоров: так, ничего особенного. И вообще ничего понятного. Вот например: — Когда вы впервые поняли, что вы — не тот, кем вас считают? — (Это монах, братом Гланнахом его кличут.) — Всё не так. Одновременно я был и тем, прежним Тойрой, и совсем другим. Это сложно объяснить. И чем больше пытаешься, чем больше громоздишь слов, тем меньше произнесенное выражает суть. — И всё-таки… — Ну хорошо. Хорошо. Представьте на минутку, что актер, который играет сегодня мерзавца, завтра — книгочея, послезавтра — купца, — что он вдруг по какой-то причине настолько перевоплощается, что забывает о самом себе. Он искренне считает себя… ну, допустим, монахом. И живет на сцене, ведет себя, как монах. И это длится не день, не неделю — годы. — С самого рождения, — тихо произнес брат Гланнах. — Совершенно верно, с самого рождения. А потом он вдруг понимает, что ряса монаха, маска, привычки есть, одеваться, говорить — всё это только одна из его ролей. Может, не самая удачная, но зато нынешняя. Как думаете, что станет с таким актером? — Ну-у, первым делом он забудет слова или начнет вести себя неестественно… для монаха, разумеется. — Браво! Вы схватываете на лету, брат Гланнах. Но разве актер, вспомнивший, что он актер, перестанет при этом быть изображаемым монахом? — Непростой вопрос… Наверное, он станет кем-то большим, чем прежний монах. — А теперь представьте, что актер вспомнил о том, кем он является на самом деле. Но не в силах покинуть подмостки. Он вынужден, обязан доиграть спектакль до конца. Пусть перевирая слова, фальшиво отвечая на реплики партнеров — но доиграть. Более того, он выясняет, что даже когда спектакль закончится, ему вечно предстоит быть на этих подмостках, только на них и только в этой пьесе. Не самой, доложу я вам, пасторальной из всех возможных, хотя, ради справедливости, добавлю, что и не самой жестокой. — Тем не менее участь его незавидна, тут вы правы. «Чепуха какая-то, — думал сквозь сон Найдёныш. — Не бывает так, чтобы театр всё время оставался на одном месте. Чепуха…» — А теперь представьте, — продолжал тем временем Тойра, — что наш актер знает: если не разнести в клочья задник и не сжечь декорации, все актеры (которые тоже забыли о самих себе и верят, что они — чародеи, кухарки, воины) — все и всегда будут играть один и тот же бесконечный спектакль, только меняясь ролями. Будет совершенствоваться костюм, занавес станет пестрее, бутафорские яблоки по вкусу начнут напоминать настоящие, но по сути ничего не изменится. Представьте себе, что вспомнивший актер совершенно точно знает: если не сломать подмостки, спектакль будет продолжаться вечность. И в конце концов сам уничтожит актеров. — Вы говорите о страшных вещах. — Тогда вспомните о том, что осколки души Низвергнутого воплощаются только в Ллаургине Отсеченном. Всегда — под Пеленой, по эту ее сторону. И я готов вам предоставить свидетельства, что большинство людей, помнящих свои прошлые воплощения, тоже прежде жили именно здесь, в Отсеченном. И — ни одной души, пришедшей с той стороны Пелены. — Кроме вашей, — уточнял брат Гланнах. — Верно, — после небольшой паузы соглашался Тойра. — Кроме моей. — Но если вы знаете столько о душах, о посмертии… почему не рассказываете остальным?! Ведь это же колоссальные знания, которые перевернут наши представления о… — А зачем? — Чт-то?.. — Если я примусь проповедовать на каждом перекрестке — что изменится? Точнее, если Церковь, Посох и Корона позволят мне делать это достаточно долго — разве тогда Пелена перестанет наползать или исчезнет Сеть? Или, вы полагаете, узнав всё то, что знаю я, люди начнут жить по-другому? Брат Гланнах молчал, но, кажется, не осуждающе, а растерянно. — Эй, — восклицал вдруг Тойра, — глядите-ка, у вас клюет! Такие разговоры в те дни Фриния мало интересовали. Он дремал и сквозь дрему слышал: — …а что же мальчик? — Я намерен его «разбудить». Просто не вижу другого выхода. «Как же, — думал Найдёныш, сонно ворочаясь с боку на бок, — разбудишь ты меня! Не надо меня будить!….. и делить — не надо». И засыпал. Почти. — Но он же сойдет с ума! — доносилось сквозь дрему. Это наверняка, я… — Я знаю, всё знаю, брат Гланнах. Я знаю, что обычное сознание не способно принять и вместить сознание божественное. Знаю, что Носители, стоит им вспомнить, чьей частью они являются, сходят с ума. Знаю даже, что мальчик, пойдя по чародейской стезе, рано или поздно вспомнит, вспомнит наверняка. И сам он ни за что не справится с этим грузом. Единственный выход для Носителя — в такой момент блокировать собственные воспоминания, как бы заново забыть. Они будут прорываться, чаще всего в снах или в экстремальных ситуациях, но в целом Носитель останется психически здоров… ну, скажем так, вменяем. В нашем же случае это психическое здоровье будет очень хрупким. Рано или поздно стена рухнет. Вы слышали когда-нибудь об ихх-глистри? — Так называемые «соскользнувшие»? — Да. Именно это ожидает его. И вот когда он станет соскользнувшим, я помогу ему. — Простите, но… если это случится после вашей смерти? — Не имеет значения. Я оставлю в его памяти нужные ключи, которые запустят механизм… словом, когда он вспомнит то, что нужно, он излечится. — Тойра помолчал, а может, Найдёныш задремал и не слышал части слов. — …конечно, я могу только предполагать. И надеяться, что не ошибусь. Потом было что-то еще. Кажется, они разбудили Найдёныша, и Тойра о чем-то говорил ему, раскачивая перед лицом поплавком от удочки брата Гланнаха. «Ты запомнишь всё, что я говорил, а потом забудешь до момента, когда…» «А вы уверены?..» «Я сделаю так, что он вспомнит в нужный момент, поверьте, брат Гланнах. Даже если меня не будет рядом». «Вот как сейчас, — шепчет в уши ветер из коридора. — Ну, вспоминай!» «С тех пор, как ты станешь соскользнувшим, тебе начнут сниться сны, в которых я буду приходить к тебе. Ты увидишь прошлое — такое, каким его видел я. Скорее всего, просыпаясь, ты не сможешь вспомнить этих снов. Но лишь до тех пор, пока не увидишь — не вспомнишь! — моего лица. Тогда ты „унесешь“ мои воспоминания в явь и сможешь использовать их, чтобы излечиться. Вспомни мое лицо, Найдёныш! Вспомни мое лицо!» «Я не Найдёныш! — прошептал он. — Я…» И вдруг закричал во сне: «Учитель, обернись! Почему ты всегда стоишь ко мне спиной?!» «Ты должен вспомнить. Сам. Соберись. И тогда все мои воспоминания перейдут к тебе». «Но разве это возможно?» Вместо ответа Тойра протягивал ему лист договора, который они подписали в эрхастрии и который узаконил тамошний нотарий, господин Р'Хожж. Лист договора, который ты так и не дочитал до конца, ибо Тойра первым подтвердил, дескать, всё в порядке, а ты… ты поверил. «…после смерти все воспоминания нанимателя, какие будут доступны, перейдут во владение к нанимаемому. Переход осуществит заверитель сего, господин Минайтал Р'Хожж, за что ему выплачена соответствующая сумма. Воспользоваться воспоминаниями их новый владелец сможет только после того, как…» «Вспомни мое лицо!» «Я не могу, учитель!» «Ты можешь. И должен. Делай, что тебе велят! Начни с глаз, вспомни глаза». «Я…» «Вспомни глаза». Но перед его мысленным взором по-прежнему маячило лишь белое, ровное, похожее на тесто лицо. Усилием воли удавалось придать ему те или иные черты, но всегда — чужие: брови Аньели, нос Ог'Тарнека, улыбка тайдонского оружейника, у которого Фриний покупал квилон… «Хорошо, — сказал Тойра. — Хорошо, представь себе просто лист бумаги. Не вспоминай…» Он не договорил, задрожал, пошел волнами, как будто стоял по ту сторону невидимого костра и воздух над пламенем преломлялся, плясал; мир вздрогнул и рассыпался на песчинки, которые исчезли в воздухе. Только две или три попали в уголки глаз и кололи сейчас чувствительную кожу. Фриний проснулся. По-прежнему тускло светился на полу череп. Неподалеку спали Иссканр и Быйца. А Мыкунья… Мыкунья склонилась над Фринием и трясла его за плечо. Со сна он даже не удивился, хотя за всё время это был первый осмысленный и самостоятельный поступок полудуры. — Что?.. — рассеянно прошептал Фриний. — Что такое? — Вставай! — Голос у Мыкуньи оказался резким, как грохотание металла о металл. — Вставай, — сказала она. — Пора начинать. ПРИЛОЖЕНИЯ 1. Летоисчисление Система летоисчисления, принятая в Тха, весьма относительна, с чем соглашаются многие историки. За точку отсчета принято брать Первое Нисхождение зверобогов в Тха Реальный из Внешних Пустот; однако, согласно «Бытию», мир существовал намного раньше, более того, и время, и люди появились тоже до ПС. (Поэтому, кстати, термин Вневременье, применяемый к периоду до ПС, вряд ли адекватен). Но и даже принимая за точку отсчета Первое Нисхождение, мы не можем быть уверены, что количество лет, прошедших после него, было исчислено правильно. Так как во время Второго и Третьего Нисхождений многие летописи пропали, традиция неоднократно прерывалась; более того, есть основания полагать, что на территории Ллаургина Отсеченного время могло течь иначе, нежели по ту сторону Сети, в остальном Тха. Сторонники этой теории указывают на сходство между падением Узлов и падением Сети; впрочем, лишь тщательная сверка летописей позволит нам сделать окончательные выводы. Что касается годового цикла, то он напрямую связан с Сатьякалом: каждый год, каждый месяц и каждый день принадлежат тому или иному зверобогу. Далее приведены соответствующие таблица и данные по наиболее важным событиям описываемого периода. 1.1. Годовой цикл Годовой цикл в Ллаургине Отсеченном делится на 4 сезона, рубежи между которыми обозначены четырьмя ключевыми праздниками. Весна: (месяц Дракона Огненосного, последний день) — день Упавших Зерен. Лето: (месяц Мотылька, двадцать второй день) — день Пролившегося Света. Осень: (месяц Акулы, пятнадцатый день) — день Выплеснувшейся Тьмы. Зима: (месяц Крота, первый день) — день Добытой Земли. Весна : Дракон Огненосный, Лягушка Пестроспинная, Муравей Вездесущий Лето : Змея Немигающая, Мотылек Яркокрылый, Стрекоза Стремительная Осень : Кабарга Остроклыкая, Акула Неустанная, Цапля Разящая Зима : Нетопырь Порхающий, Крот Проницающий, Сколопендра Стоногая 1.2. Хронология 1.2.1. Нисхождения 1 год — Первое Нисхождение 200 год — Второе Нисхождение: Гневное Десятилетие, с Востока прибывают иншгурранцы). 330 год — Третье Нисхождение, или Раскол: Охотник разбит и рассредоточен в телах людей; зверобоги уходят, Сеть опускается, убиты Мотылек и Нетопырь; примерно в 350-м начинаются захребетные походы. 1.2.2. Основные события, упомянутые в романе «Паломничество жонглера» 635 год от П.Н. (покровитель года — Акула) — родился граф Н’Адер. 639 год от П.Н. (Сколопендра) — родился Тойра Мудрый (Смутный). 642 год от П.Н. (Муравей) — родился Туллэк. 647 год от П.Н. (Акула) — родился Никкэльр К’Рапас. 659 год от П.Н. (Акула) — прозверевший Тойра покидает монастырь. 660 год от П.Н. (Цапля) — Тойра в захребетном походе, вместе с ним — Н’Адер и Туллэк. 662 год от П.Н. (Крот) — родился Кайнор Мьекрский. 664 год от П.Н. (Дракон) — во время захребетного похода убивают предыдущее воплощение Носителя — Трескунчика. 665 год от П.Н. (Лягушка) — Тойра возвращается и начинает проповедовать, а на самом деле — искать Носителей. 673 год от П.Н. (Нетопырь) — родился Найденыш. 676 год от П.Н. (Дракон) — у К’Рапаса родился сын. В этот же год Никкэльр уходит в очередной захребетный поход, вместе с Н’Адером. 677 год от П.Н. (Лягушка) — родился Иссканр. К’Рапасу дают на воспитание еще одного мальчика, тоже 1 года от роду, как и его сыну. 684 год от П.Н. (Цапля) — Найденыш заболевает «лихорадкой». 685 год от П.Н. (Нетопырь) — Найденышу — 12, Тойра в первый раз забирает его «на каникулы». В месяц Мотылька они едут в монастырь Цветочного Нектара, там встречаются с братом Гланнахом. 688 год от П.Н. (Дракон) — Обостряются отношения между Иншгуррой и Трюньилом. Одним из условий опекунства К’Рапаса Корона выдвигает почти полную изоляцию до тех пор, пока мальчикам не исполнится 18 лет. За это К’Рапаса делают маркизом и снабжают деньгами. 689 год от П.Н. (Лягушка) — Найденышу 16 лет. Он проходит испытание в сэхлии. Умерла графиня Н’Адер, супруга графа. 694 год от П.Н. (Кабарга) — обоим мальчикам К’Рапаса по 18 лет. Однако Н’Адер, увлеченный своими изысканиями, не торопится навестить старого друга. Отчасти — потому что подозревает его в связях с Короной и Церковью — и не хочет «светиться». Подозрения справедливы: только в 697-м большинство «наставников», выписанных для мальчиков из столицы, покидают замок К’Рапаса. Летом этого же года Фриний отрабатывает свой долг Хайвуррской эрхастрии, и его нанимает Тойра. 695 год от П.Н. (Акула) — начинается Четвертое Нисхождение. 698 год от П.Н. (Крот) — Иссканр в Сна-Тонре (глубокая осень), встречает Фриния. До этого встретил брата Гланнаха. В конце месяца Акулы Неустанной попадает сперва на Йнууг, потом — снова в Таллигон. 699 год от П.Н. (Сколопендра) — осень (месяц Кабарги) — начало паломничества Кайнора. Весной Фриний идет в Тхалемскую обитель, затем ищет убийц, потом — осенью попадает в Храм, где и встречается с Иссканром. /подробнее — см. раскладку по месяцам/ 700 год от П.Н. (Дракон) — события в Лабиринте (месяц Дракона). ТО ЖЕ — ПО МЕСЯЦАМ 698 год от П.Н. (Крот) Месяц Кабарги (последняя декада). Иссканр в Сна-Тонре, видит Фриния. Месяц Акулы (начало). Иссканр едет на Йнууг. Фриний уходит в Неарелм получать очередную (пятую) ступень. Месяц Цапли (начало). Фриний восстановил силы в башне у Пелены и возвращается в Сна-Тонр. Месяц Нетопыря. Фриний в Нуллатоне. Оттуда едет в Тайдон. Месяц Крота. Из Тайдона едет в Улурэнн. Там Фриний ищет, но не обнаруживает ни Фриндзолю, ни Кирхатта — вообще никаких их следов. Месяц Сколопендры (конец). Фриний вместе с караваном торговца отправляется к Хребту. 699 год от П.Н. (Сколопендра) Месяц Дракона, месяц Лягушки. Фриний проводит два месяца в горах, но не находит даже следа Лабиринта. Сны усиливаются и становятся мучительными, часто сопровождаются головными болями. Месяц Муравья. — Фриний оставляет Хребет и направляется в Тхалемский монастырь. Месяц Змеи (первая неделя) — события в монастыре Пестроспинной. Тогда же туда приходит Фриний — и Змея обещает ему помощь. Через две недели находит десятерых и мстит. Девять дней выжидает, потом убивает их. После чего приступает к поискам Носителей. Месяц Мотылька — по приказу Змеи Фриний отправляется в Таллигон. На полпути меняет направление и едет к Ллусиму, где и оказывается уже к середине месяца Кабарги (то есть, на дорогу ушло примерно полтора-два месяца). Месяц Кабарги (начало) — Кайнор в Трех Соснах. Месяц Кабарги (вторая половина) — в «Блудливом Единорожце». Месяц Кабарги (конец) — в замке маркиза К’Рапаса. Месяц Акулы (начало) — приехали в Храм. Месяц Акулы (середина) — события у озера, там же Фриний находит Иссканра. 700 год от П.Н. (Дракон) Месяц Дракона (вторая декада) — четверо входят в Лабиринт. 2. Книга «Бытие» Книга «Бытие» представляет собой свод текстов, разных по тематике, объему и стилистике. Она состоит из двенадцати книг, каждая из которой разделена на двенадцать циклов, а те, в свою очередь, на двенадцать параграфов (или стихов). Приведенные ниже тексты из разных частей книги «Бытия» вполне отражают характерный для всего корпуса текстов разнобой. Как полагали некоторые исследователи, это обусловлено целым рядом причин. В частности, не вызывает сомнений, что различные фрагменты «Бытия» создавались в разное время и с разными целями. Книга первая. Начала І. Цикл первый: Зарожденье 1. В начале не было Ничего. 2. Но Ничего желало быть — и тогда, отказавшись от себя, стало оно Предвечным Морем и Предвечным Небом, а также Тьмою и Светом. 3. И Тьма владычествовала в Море, а Свет — в Небе. 4. Но однажды Свет пролился в Море, а Тьма выплеснулась на Небо — и так породили они двух первых зверобогов: Цаплю Разящую и Акулу Неустанную. 5. Акула жила в глубинах и несла туда Свет негасимый, и никогда не останавливалась. А Цапля отныне несла с собою тень, как знак принадлежности Тьме, и без промаха разила врагов Сатьякала, в будущем, прошлом и настоящем настигая их. 6. И нырнула Неустанная столь глубоко, что сила Тьмы, царившая в глубинах Морских, сдавила ее со всех сторон — и сгустком двух смешавшихся первооснов, Тьмы и Света, образовалась во рту Акульем первая горсть земли. 7. Выплыв на поверхность, Акула выплюнула землю. Так возник первый Остров. 8. Цапля же, летая в Небе, неизменно носила в перьях своих множество разнообразных зерен — то были знаки плодотворной силы Неба. 9. Увидев Остров, Цапля опустилась — и впервые коснулась земли ее лапа. И зерна просыпались в землю обещанием будущих рождений. 10. Акула же, заметив Цаплю, сошлась с нею — и так появились три порожденья их: Стрекоза Стремительная, Лягушка Пестроспинная и Дракон Огненосный. Каждый из трех обладал дарами от прародителей своих: даром полета сквозь Свет или даром обитанья во Тьме; и смешаны были те дары в разных долях. 11. Так, Стрекоза первую часть жизни своей проводит во Тьме и в воде, вторую же — в полете и во Свете. Так, Дракон обитает во Тьме, но носит в себе Свет, за что и прозван Огненосным. 12. Лягушка же из них троих — единственная, обделенная даром полета, однако способна Пестроспинная обитать и на суше, и в воде. Всех же, кто летает, пожирает она нещадно, и тем сохраняет равновесье в мире и в себе. ІІ. Цикл второй: Сатьякал 1. Одного Острова мало было для Стрекозы, Дракона и Лягушки, и начали ссориться они промеж собой — и затонул Остров, погрузившись в пучину Морскую. 2. Тогда взмолились Цапля с Акулою: «О Море Предвечное, о Небо Предвечное! Породите Землю, что корнями своими крепко бы держалась за Тьму Морскую, а поверхностью своею вбирала бы Свет Небесный; где могли бы обитать дети наши и дети их детей, во славу вашу!» 3. И стало по слову их: из бездн Морских, Тьмою заполненных, появилась Земля, и зажили на ней Стремительная, Пестроспинная и Огненосный. 4. Сошлись Огненосный с Пестроспинною и породили Змею Немигающую. Унаследовала она от Дракона чешую прочную, от Лягушки же — способность черпать силы от Земли. 5. Сошлись Пестроспинная со Стремительной и породили Муравья Вездесущего. Унаследовал он от Стремительной крылья, кои отращивает раз в сезон, от Пестроспинной же — стремленье к сохранению равновесия и утверждению гармонии в пространстве. 6. Сошлись Стремительная с Огненосным и породили Нетопыря Порхающего и Мотылька Яркокрылого. Унаследовал Нетопырь от Стремительной дар полета, от Огненосного же — беспощадность и склонность обитать во Тьме, дабы ярче оттенять Свет, в нем горящий. А Яркокрылый унаследовал от Стремительной двуединость жизни своей (сперва на Земле, после, через Тьму, в Небе), а от Огненосного — пламенность полета и любовь к изничтожению. 7. Сошлись Вездесущий с Немигающей и породили Сколопендру Стоногую. Унаследовала она от Вездесущего способность проникать повсюду и воцаряться там, от Немигающей же — привязанность к Земле и черпанье сил от оной. 8. Сошлись Огненосный с Немигающей и породили Крота Проницающего. Унаследовал он от Огненосного Свет, что носит во чреве своем и дарит Светом тем самые глубины Земные, к коим стремится, как и породившая его Немигающая. И Светом жидким кормит он детей своих, в Тьму же облачен и во Тьме живет. 9. Сошлись Неустанная с Проницающим и породили Кабаргу Остроклыкую. Унаследовала она от Неустанной ярость и мудрость Правечную, от Проницающего же — Свет, коим кормит детей своих. 10. Числом двенадцать воцарились они от Неба Предвечного до Моря Предвечного и правили миром, и прозывались Сатьякал, а иначе — зверобоги. 11. И был средь них тринадцатый, чье имя предано забвенью, но что следует, сказано о нем будет в свое время… 12. До времени же обитали они на Земле, и не было им равных… ІІІ. Цикл третий: Звери и человеки 1. Безжизненна была Земля, хоть и неодинакова по виду своему. Ибо каждый из зверобогов по собственному нраву изменял ее. И там, где прежде были равнины, поднимались горы, озера становились пустынями, проливались огненные дожди и черный дым тянулся к небесам. 2. Множество изменений претерпела Земля. Часто зверобоги враждовали меж собою, раскалывая ее и уродуя тело ее. И Небо с Морем взбунтовались. 3. «Довольно! Не способна Земля выдерживать вес ваш, Свет ваш и Тьму вашу! Отныне следует уйти вам во Внешние Пустоты, чья сущность способна вместить вас без вреда для себя». 4. И ушел Сатьякал во Внешние Пустоты, однако скучали они по Земле, Морю и Небу. 5. Но обнаружили зверобоги, что Пустоты полны жизнью: населены душами, кои находятся в непрестанном движении. Тогда придумал Сатьякал, как возвращаться на Землю опосредованно. И когда стало их Двенадцать, породили они множество отпрысков своих, кои походили на них внешне, но были меньше размерами и не обладали теми способностями, что зверобоги. 6. И заселили животные долины и леса, пустыни и озера, моря и небеса Земные. Плодились они и жили беззаботно, ибо беззаботность и естественность основой были сути их. 7. Так длилось многие сезоны, но сколько — никто не скажет, ибо не было тогда человека и времени тоже не было. 8. Тот же, чье имя предано забвению, извратил суть некоторых животных: созданы были они из Тьмы и Света, перемешанных поровну, но не отличимых друг от друга. Тринадцатый же провел в зверях черту, разделив в них Тьму и Свет; и стали Тьма Злом, а Свет Добром; а звери — человеками. 9. Но слабы были человеки, ибо черта, что провел в них Преданный Забвению, лишила их естественности и беззаботности. И там, где раньше Свет с Тьмою уживались в одном теле, нынче стали бороться они меж собой. 10. И в одних побеждала Тьма, а в других — Свет. 11. Принялись они тогда уничтожать зверей и изменять лик Земли — и не было никого, кто остановил бы человеков. 12. А Тринадцатый смотрел на то из Внешних Пустот и радовался. ІV. Цикл четвертый: Первое Нисхождение 1. Неладное творилось на Земле, и прознали о том зверобоги. Решили они вернуться туда, чтобы разобраться в невзгодах. 2. Содрогнулась Земля, в крике зашлось Предвечное Небо, бурями вспенилось Предвечное Море. Без счета гибли звери и человеки, многие роды истреблены оказались безвозвратно, и никто не вспомнит нынче о них. 3. Таким было Первое Нисхождение Сатьякала. 4. Низойдя же, узрели зверобоги, сколь много бедствий сотворил тринадцатый из них. Однако решили они не уничтожать человеков. 5. «Пусть же отныне существуют они наряду со зверьми и растеньями, напоминаньем…, служат одной из ступеней Бесконечной Лестницы…» 6. И стало по слову сему: с тех пор позволено было человеку жить на Земле, в муках и вечном поиске счастья и смысла своего существования. Ибо безвозвратно утеряны были для него беззаботность и естественность. 7. В ущербности своей не понимали человеки, сколь великое благо дадено им, ведь могли они в те дни видеть Сатьякал в милости Его. Но глупы были человеки и трусливы — и бежали прочь от зверобогов. 8. Глядел на то Тринадцатый — и утехою полнилось естество его, и радостью… 9. Зверобоги же обнаружили наконец корень злосчастий, кои творились на Земле во множестве. Когда покинули они пределы Тха Реального, оставались Земля, Небо и Море неизменными, хоть и изменчивыми. То же и со зверями, что во множестве наплодились по всему Тха. Погибали они и рождались, однако же оставались прежними. 10. Только человеки, единственные из всего, что вмещал в себя Тха Реальный, изменяться могли навсегда… 11. Несли они в себе качество ущербное, разрушительное, названье коему — «время». Скверное то качество распространяли они вкруг себя, подобно заразе неизлечимой. Весь Тха Реальный преисполнился временем, время сочилось из него сквозь щели во Внешние Пустоты и обжигало души, там находившиеся. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39 |
|||||||||