Ещё я в детстве в той же деревне, стоя в очереди в сельпо, прознал, что не каждую обронённую кем-то монетку подбирать можно.
      Коли орлом кверху – не поленись, возьми, а коли решкой – ни боже мой, несчастье накличешь. Вот купец на Руси, кто похитрей, нарочно перед своей лавкой перед первой порошей монетки рассыпал, а по весне, как снег сойдёт, сам счастливые и подбирал.
      Это всё в деревне каждый знает. А в городе, присмотритесь да прислушайтесь, тоже везде приметы в ходу, хоть смысл многих и потерян. Чёрный кот дорогу перешёл – толпа собралась, никто первым шагнуть не решается, а всего и делов-то, поверни бейсболку задом наперёд, если без кепочки, крутани пуговицу, сплюнь через плечо
      (левое) и иди без боязни.
      А вот белая кошечка приносит удачу и, слышал, у хозяюшки её никогда не переведутся любовники. Вообще-то, кошки многими дарами обладают. И немудрено, они же, задумайтесь на минутку, появились на
      Земле 10 миллионов лет назад, и древние египтяне их как богов почитали. И посейчас хворь из хозяев изгоняют, ясновидением владеют и беды разные предрекают, смерть близкого человека предчувствуют.
      Но опасаться всё же чёрного кота следует, хоть англичане и французы и заводят такого кота себе на счастье. Ведь по нашему поверью он слуга дьявола и пособник нечистой силы. Говорят, если перепрыгнет через покойника, тот упырём станет. Ох, не зря на Руси исстари лучшим оберегом была косточка чёрного кота, изловленного в полночь 13-го числа.
      Число 13, конечно, особое, для иных пострашнее дьявольских трёх шестёрок. В 13-й номер гостиницы не каждый поселится, а, кстати, в
      Англии даже в иных крупных отелях такого номера попросту нет, а на теплоходах и кают таких и вовсе не бывает. Наполеон на тринадцатое число никаких сражений не намечал, а на каждое сражение счастливую монетку с собой захватывал, Бисмарк ни одной мало-мальски важной бумаги в этот день не подписывал.
      Правда, в Болгарии как раз это число считается счастливым, а в
      Китае "чёрными" числами почитают четвёрку и девятку по созвучию их иероглифов со словом "смерть". А ещё у них пятёрка – противное число, знак адской силы. Отсюда и отношение людей знающих к пентаклю, сиречь столь любимой большевиками звезде. Не зря же принята была в качестве символа Красной армии на заседании реввоенсовета, а там почитай все члены – евреи по национальности, они в нумерологии хорошо разбирались.
      Ну а сочетание "пятница тринадцатое" – это вообще полный кошмар.
      А спросим себя, откуда такое? Да всё из исторических глубин выковыривается. В пятницу старший сын Адама и Евы Каин замочил младшенького Авеля. Потом, кстати, благополучно женился непонятно на ком. Дарвин, правда, догадался. А мы все от этой пары произошли и, видно, отголоски этой истории на генетическом уровне сохранили. А число тринадцать нумерологи считают простейшим числом, нестабильным.
      Вот оно и вихляет от плохого к хорошему. Притом доподлинно известно, что чёрт на ведьмин шабаш являлся всегда тринадцатым, потому и следующее за дюжиной число до сих пор обзывают чёртовой дюжиной.
      Ну да чёрт с ней, с историей, вернёмся в наши дни. Кстати, вернулся домой с полпути, непременно перед повторным выходом надо в зеркало глянуть, а то беда. При покойнике же зеркало занавешивают, дабы почившего в бозе не испугать, коли глянет и себя не узрит, а горсть земли в могилу бросают, чтобы покойник не беспокоил. Тот же тринадцатый за столом не ко двору, зато сядешь меж тёзками – счастье на год, а вот за край стола – три года без взаимности. Нельзя назвать сына по отцу – один из них до срока Богу душу отдаст.
      Помнится забавный случай при переезде моей семьи на новую квартиру в конце Ленинского проспекта. Все ухохатывались, пересказывая историю, как бабуся- божий одуванчик, приехавшая на новоселье в семью дочки, зашла к соседям познакомиться и выпустила к ним из передника стайку тараканов, рыжих русаков. Новосёлы были, конечно, на грани обморока, а ведь бабушка совершила этот террористический акт от чистого сердца. Ведь по древнему поверью, кто первым перешагнёт порог нового дома, тот и в иной мир переселится первым. Обычно запускали в дом кошку или петуха. Ну а тут бабушка маленько припозднилась, да и кошку уже использовала для дочкиной квартиры, только тараканы, привезённые из деревни на пожарный случай, и оставались.
      Да, хочу сказать ещё пару слов об упомянутом уже зеркале. Больно много вкруг него таинства и примет разных бытует. У нас на святки, а у англичан, к примеру, на день святой то ли Аглаи, то ли Ангелики девушки на суженого с помощью зеркала гадают и по сию пору, раньше на Руси в свадебный ритуал входило смотрение жениха и невесты одновременно в одно зеркальце с загадыванием желания. Каждый знает, что разбить зеркало – не к добру, а вот что делать, коль случился такой грех, – не каждый. А надо так осколки собрать, чтобы в них не дай бог не отразиться, ну т. е. отворотясь в совок их и сразу в мусорное ведро. А с пиететом к зеркалу относиться следует, потому как оно может служить порталом в потусторонний мир и воздействовать, худо ли, хорошо ли, на всякого в него смотрящего.
      Тибетские монахи смотрение в зеркало называют "возвращением к себе" и считают, что в нём можно углядеть свои прежние грешные деяния, раскрутить память рода и узреть предков своих. Повесишь зеркало в столовой – к достатку, а в опочивальню ни боже мой – будет навивать кошмары во сне, а кое-какие могут и сбыться. Так что в зеркало надо всегда смотреть с улыбкой на лице и хорошими чувствами к себе любимому.
      Вот и девицам-красавицам посоветую выбривать межбровье – это зона катализатора радужных надежд. А при выборе жениха отдавать предпочтение тому, у кого ноздри круглые, а не щелевидные – это верный признак широты душевной, доброты и любвеобильности. Правда, сии приметы уже из области физиогномики, науки, на пару с хиромантией позволяющей по форме черепушки, глаз, ушей, носа, родимых пятен довольно точно определять характер человека, его предназначение в жизни и судьбу.
      До отъезда родственника квартиру подмести, мусор вынести – ни-ни, дорогу перебьёшь, гостю дорогому через порог руку подашь – от дома отвадишь. И осколки посуды после бурного застолья можно выносить по той же причине лишь после ухода последнего гостя. Добрая хозяйка всякую посуду прикрывает, чтобы бес не вселился, а щербатую посуду не держит – это к несчастью. Пуговицу на живом теле пришивать не будет – память пришьёшь, чёрных глаз, особенно на лицах кавказской национальности, избегает – сглазу опасается. А вот немногие помнят, что трубочиста или еврея встретить – к удаче, так что жаль, что первые вымерли как класс, а вторые поуехали на свою землю обетованную или куда поближе да и подальше. Встал с постели с левой ноги, через порог дома переступил ей же – жди неприятностей, сын на мать, а дочь на отца похожи – опять к счастью.
      А ещё, как известно, соль подавая, смеяться следует, не то поссоришься. Напомню и то, что по голове сынишку бить никак нельзя, подзатыльником загвоздишь память, а поешь не закрыв книгу – память заешь. Поругаться – самое милое дело, стало быть сердце отвести, подраться – душу вытрясти. Наступили на ногу, наступи в свою очередь
      – а то к ссоре. Случайное чихание – кто-то о вас хорошо отозвался, повторное – обругал кто-то непотребно, а больной чихнёт – идёт на поправку. Горят уши – кто-то думает о вас: правое – мать, левое – возлюбленный. В деловом разговоре собеседник пальцы рук скрестил – списать благосклонность судьбы хочет либо право получить на нарушение клятвы или договора. Ну а после подписания договора всенепременно надо запить чем-либо или закусить хоть печенюшкой какой, чтобы духовный лад материей закрепить.
      Задумался над проблемой какой-то – представь мысленно себя в окружность либо шар заключённым, глядишь, решение само собой и проклюнется. Недаром же Мыслитель Родена – совершенно окружная, т. е. замкнутая прямая. И ещё это – защита надёжная от сглаза или чёрного наговора, так что чаще представляй себя в в металлическом цилиндре, скажем для простоты, в бочке. А то ещё на сон грядущий продумай тщательно каждый элемент задачи в отдельности, а проснёшься, как Менделеев, с задачей решённой и с шёпотом на устах
      "Эврика!".
      Почитай, каждому известно, что как встретишь Новый год, таким он и пойдёт. В моей семье в это твёрдо поверили после того, как, открывая новогоднее шампанское, отец ненароком угодил пробкой (слава богу, тогда ещё были они натуральные) в лоб моей любимой бабушке
      Ане, которая ему приходилась по стечению обстоятельств тёщей. Притом брызги шампанского достигли и её жабо парадного антикварного платья.
      О последствиях для него не буду и говорить. Посоветую только проводить новогодье в самом узком кругу семьи и тщательно продумывать, с кем и в чём сесть за стол.
      Икона упадёт, птица в форточку залетит – к покойнику, ключи забыли на столе – опять к ссоре. Мураши в доме к счастью, одел трусы наизнанку – битым быть. Правая ладонь зудит – получать, левая – отдавать, губы зудят – к поцелуям, а бровь чешется – к свиданию, к слезам. В носу свербит – к радостной вести, в правом ухе – добрый помин, в левом – к худой вести, локоть – к горю, правый глаз – к смеху, левый – к слезам.
      Подошва зачесалась – к дороге, отрыжка – душа с Богом беседует, ресница выпадет – к подарку. А вот кончик носа зачешется – скоро в рюмку смотреть, ладошка зачесалась – к деньгам, затылок (вы уж извините) – к бане. Грешно обувать левую ногу наперёд правой, а плевать на воду – что матери в глаза. Кто во время зевоты рот не перекрестит – тому рот перекосит. Если у дитятко "бо-бо" зачесалось
      – к выздоровлению, чаще всего мгновенному.
      В армии наш солдат знает, что не принято от одного огонька троим прикуривать. И объяснение вроде рациональное есть. Мол, во время войны на первом бойце вражеский снайпер засекал направление, на втором – прицеливался, а на третьем стрелял. А вот почему в Японии по примете не принято фотографировать вместе троих, не знаю. Давно не встречал японцев, а то бы поинтересовался. Не могу также сказать, откуда появилась среди студентов легенда, что в Москве на станции метро "Площадь революции" если потереть сидящей там при пограничнике собаке бронзовый нос, ставший уже золотистым от трения, то непременно сдашь зачёт, а если лапу, то и экзамен. Судя по золотисто сияющим и другим частям собачьего тела, любознательный студент старается на всякий случай потереть и их.
      Много примет у артистов, можно сказать, вся жизнь их богемная ими опутана. У театральных актёров боже упаси сценарий уронить – ждёт провал спектакля. А коль уж уронил, тут же задом своим припечатай, да ещё поёрзай – тогда, может, пронесёт. В том смысле, что спектакль пройдёт с успехом. Насвистывать или лузгать семечки перед спектаклем
      – к провалу. Не дай бог перед спектаклем пожелать кому-то успеха, только "ни пуха, ни пера", а доброжелателя непременно надо послать, сплюнув трижды через плечо, к чёрту. Из уважения к дебютанту дарят ему кроличью лапку для наложения грима. Считается, что кролики рождаются с открытыми глазками и отваживают нечистую силу. Кстати, с той же целью англичане кладут кроличью лапку в коляску своего дитяти.
      Если используются по ходу пьесы цветы, то обязательно искусственные. Глянувший в гримёрке через плечо актёра в его зеркало рискует получить по мордасям. Боже упаси зеркало разбить – все помнят, что случился такой грех с великим балетмейстером Мариусом
      Петипа, и это был его последний балет. В гроб лечь по сценарию, изображая покойника, так лучше уж самому повеситься – каждый актёришка вам расскажет про напасти, которые после этого обрушиваются на нарушившего примету.
      Вот пришла на память ещё одна примета, пренеприятнейшая. Я в своё время проскочил, с шиком отметив своё сорокалетие. Видно, потому, что о ней, примете этой, не знал, не ведал. Да и знал бы, всё равно отпраздновал. Ну а как же? Ведь это как пропустить 40 дней по покойнику, да и друзья не простят… Вот много известных миру нашему людей и поплатились, царствие им небесное. Так что, хотите испытать судьбу, бог вам судья, а я вам всё же не советовал бы. Да, ещё нельзя день рождения отмечать заранее – можно не дожить до следующего. Ну и уж, кстати, скажу, что, по народному поверью, у детей тяжёлый и опасный год жизни – опять-таки тринадцатый, у женщин
      (не знаю, почему) 53-й, а у мужиков – 55-й (знаю, почему – противостояние их звезды ужасной планете Уран).
      Ну да ладно, вернёмся к приметам без могильного оттенка. Вот в каждой, почитай, семье знают, нос чешется – в рюмку глядеть, друг по мобильнику не узнал – ура, богатым буду, нож уронили – жди мужика, ложку – не приведи господь, тёщу. Все поголовно стучат по дереву, чтобы чего-нибудь, тьфу-тьфу, не сглазить, нет рядом ничего деревянного, сойдет собственная головешка.
      Надо сказать, что многие приметы я воспринял от родной бабушки по материнской линии, Анны Алексеевны, которая, несмотря на светское образование, полученное ею в пансионе благородных девиц, относилась к ним со всей серьёзностью. И посейчас словно слышу порой её голос -
      "Не свисти – чёрта призовёшь, деньги потеряешь". От неё же слышал, что в древности чёрта матерной бранью отваживали, что три свечи зажигать нельзя – к покойнику. А вот если донести зажжённую свечу из церкви до дома, то на год дольше проживёшь. Она меня в тайне от родителей и крестила, и уважение к вере привила в те безбожные времена, за что я ей искренне благодарен. Царствие ей небесное.
      А ещё, напоследок скажу, что верю в проклятие и сглаз. А как ещё объяснить, что почитай все американские президенты или погибли, или чудом избежали смерти, как не проклятием индейских шаманов? А наши
      Рюриковичи, проклятые на скопище волхвами? Все ведь сгинули, и сам род Рюриковичей закончился на Николае II, как и предсказал обладавший даром ясновидения Павел I. Кстати, и день свой убиения знал он заранее, да ничего поделать не смог. Ну а в сглаз как не верить, когда вам каждая бабушка тысячу примеров оного приведёт.
      Так что тянем мы с дремотных языческих времен многие поверья, порой удивляясь – и откуда это в нас? А новые времена – новые нравы.
      И вот уже свежатинка появилась: танец маленьких лебедей по телеку – к путчу, зарплата на понедельник пришлась – три месяца не будет, громкие деньги – к Матросской тишине. Призывают хранить деньги в банке – складывай заначку в банку из-под маринованных огурцов, разговоры о резком укреплении рубля – к дефолту, пенсию увеличили на
      2% – жди инфляцию на 20%, включили в доме отопление – к оттепели, отключили – к заморозкам, автомобиль не застраховал – позолоти ручку гаишнику.
      Так что держите глаза открытыми и ушки на макушке, а то вдруг поп или баба с пустыми вёдрами ненароком вам дорогу перейдет. И напоследок совет – перед выходом из дома гляньте в зеркало, глаза в глаза, и скажите, хоть про себя: "Ангел мой, пойдем со мной, ты вперед, я за тобой". Здорово помогает, а не поможет, я не виноват, поверье, знаете ли. Ну а если серьёзно, то чтобы не затеряться в лабиринте судьбы, приглядывайтесь к её знакам, оне и суть приметы.
 

Щука и т русики

 
      В детстве жил я в Брюсовском переулке, что выходит на Тверскую, тогда ещё улицу имени пролетарского писателя Горького, если идти к
      Кремлю, то в арку первый дом направо. До революции, или как теперь принято говорить, до Октябрьского переворота, был этот импозантный дом фешенебельной гостиницей, кажется, под названием "Белый медведь" и стоял рядышком с домом генерал-губернатора Москвы, теперешним
      Моссоветом. В 30-е годы прошлого столетия поставили его на рельсы да и передвинули в переулок, который переименовали в улицу Неждановой после строительства там Дома композиторов. А сам дом в духе того времени переделали в коммуналку, разделив бывшие просторные номера на клетушки.
      Моссовет-то тоже передвинули в соответствии со сталинским планом перестройки Тверской, только его на 20 метров, а наш дом аж на 35, причём жители переезжали даже не выходя из дома, правда, и скорость была, конечно, небольшая. Такая судьба была уготована ещё нескольким домам на Тверской-Ямской, а остальные, среди которых, говорят, были изумительные шедевры русской архитектуры, пошли на слом как отрыжка ненавистного Сталину буржуазного режима.
      Дом генерал-губернатора был на два этажа ниже (это уж потом его надстроили), а вошёл в историю тем, что был продан заезжему англичанину при живом хозяине. Какой-то мошенник втёрся в доверие к губернатору и попросил показать заморскому гостю его усадьбу, выступив переводчиком с английского, ибо тот, кроме французского, другими языками не владел, за что и поплатился. Ханурик оформил купчую на англичанина, заверив её в юридической конторе через дорогу, просуществовавшей ровно один день, взял денежки и тю-тю, был таков.
      Представьте теперь удивление губернатора, когда ему доложили о прибытии обоза с пожитками англичанина, намеревающегося вступить во владение своего недвижимого имущества. Ну, об этом подробнее вы можете прочесть в книге Гиляровского "Москва и москвичи", а вот о моём доме там ни слова, даже обидно. А в этом доме и прожил я всё своё раннее детство, ибо родители были в долговременной командировке на о. Сахалин, а я был оставлен на попечение бабушки. Дело было привычное, так как и до этого, буквально с рождения, я был на её руках – родители воевали. Мать, отлучившись с фронта ненадолго, родила меня в Москве и, бросив на бабушку, вернулась довоёвывать
      (шёл 1944 год-предвестник победы), а после победы родители задержались в Берлине наводить там порядок.
      Так что и воспитание самое раннее и несколько, я бы сказал, специфическое, я получил от бабушки. Вы поймёте, что я имею в виду, если сказать, что она была урождённой графиней Котляревской (тогда это было страшной семейной тайной) и выпускницей пансиона благородных девиц (это не было тайной, но наложило отпечаток на её характер).
      Воспитание моё было также благородным, по крайней мере самым суровым порицанием, которое я слышал из её уст, было "Fi, donc" и
      "Это моветон, голубчик". Правда, в крайнем случае она позволяла себе слегка потрепать меня за ухо, но только за правое. Сейчас объясню, почему. Левое ухо у меня слегка приплюснутое, и я по простоте душевной считал, что отлежал его в животе у матери. Но бабушка как-то сказала, что это генетический знак рода Котляревских, точно такое ухо было у моего прадедушки, её папы.
      Вот, кстати к вопросу воспитания, всплыл в памяти такой эпизод.
      Были мы с ней в продовольственном магазине, что от нас через
      Тверскую и ближе к Красной площади. Тогда магазины кишели народом в нескольких очередях, а потому я был оставлен у так называемого стола покупателя, где этот покупатель раскладывал добытые в тяжёлой борьбе продукты по авоськам. Чтоб не было скучно, мне было обещано пирожное
      "картошка", любимое бабушкой, а, следовательно, и мной.
      И тут какой-то мужик бросил на стол что-то упакованное в плотную бумагу и бросился к своему месту в другой очереди. А я заметил, что пакет начал как-то нервно подрагивать, а потом и вовсе развернулся с одного края. И… в прорехе появилась щучья голова, открылась страшная пасть, а глаза-бусинки зло уставились на меня. Не знаю, что заставило меня сделать это, но я сунул в эту пасть свой палец. Бац и пасть захлопнулась, а острые зубки, растущие у щуки внутрь, впились в мою плоть.
      От боли слёзы брызнули из моих глаз, но я не проронил ни звука.
      Ну как же, блажить в общественном месте – это моветон. Благо как раз подсуетился покупатель щуки с новым приобретением в руках и с криком
      "Чей ребёнок?!!" долбанул сим приобретением, оказавшимся твёрдым
      (наверно, сыр "Рокфор"), щуке по затылку. Та от удивления открыла пасть, и мой палец оказался на свободе. Тут появилась и бабушка со словами благодарности для спасшего меня мужика и батистовым платочком для моего изрядно поцарапанного пальчика. При разборе ситуации дома она пришла к выводу, что вёл я себя достойно.
      Будучи заядлой театралкой, попыталась бабушка приобщить и меня к театральной культуре. Правда кончилось это страшным конфузом. А дело вот в чём. В какой театр мы пришли, я уж и не помню, но точно, что давали оперу Римского-Корсакова "Золотой петушок". И на сцену вывели лошадей, одна из которых обмишурилась и навалила кучу. Как раз выходит великий тенор Козловский петь арию Звездочёта, которая начинается словами "Царь премудрый, это я!". Что он и делает, стоя прямо над кучей. Публика чуть не подохла, кое-кого пришлось выносить из зала в полуобморочном состоянии. Больше я в театре с бабушкой ни разу в жизни не бывал.
      А вот как-то шёл я с ней по той же Тверской в сторону Пушкинской площади. Кстати, от той же бабушки я знал, что когда-то Пушкинская была Страстной, а на ней стоял Страстной монастырь. И ещё я знал, что в монастыре этом был отслужен первый молебен по случаю изгнания из Москвы французов в 1812 году и что красоты он был необычайной и что разрушили его к большому бабушкиному сожалению. Естественно, я полагал, что разрушили его гады французы и только много позже услышал от бабушки же да на ушко, да под страшным секретом, что разрушители-то – "большевички" (так она их по старой памяти называла).
      Да, так вот, идём чинно-благородно по всё той же Тверской, держусь я за бабушкину ручку, беседуем о чём-то тихохонько. Вдруг вижу, впереди идущая моложавая гражданка, вся из себя расфуфыренная и в каракулевой шубке, какие-то странные вращательные движения вытворяет в области таза. И тут, батюшки святы, выскальзывают из-под шубейки трусики, маленькие такие, жуть какого благородного малинового цвета. Трусики на асфальт, а дама дальше чешет, как ни в чём не бывало, даже не оглянулась.
      Как вы уже поняли, я был воспитан бабушкой в духе политеса и трепетного уважения к женщине. Посему, окрылённый желанием услужить, я шустро трусики эти подхватил и с криком "Вы потеряли!" засеменил за дамочкой. Вот тут уж она оглянулась с ужасом в глазах да как припустит, подобрав полы шубы. Я, вестимо, за ней, да куда там с моими ножками-коротышками, так и не догнал. Стою расстроенный аж до слёз на глазах, да ёщё прохожие по непонятной для меня причине вокруг хохочут-заливаются.
      Тут и бабуля моя подошла, брезгливо, двумя пальчиками взяла из моих рук трусики и опустила в близстоящую чугунную урну. Потом повернулась ко мне, погрозила пальцем и строго сказала: "Экий ты, братец, неуклюжий. Запомни, мон шер, не всё, что из женщины выпадает, надо тут же поднимать, может, это так и задумано было или резиночка где-то источилась". Согласитесь, мудрое наблюдение. Уж сколько лет прошло, а всё помню.
      Как и помню бабушкин наказ никогда не ходить на перекрёсток
      Покровки и Чистопрудного бульвара – нечистое место. Какие же пруды чистые, – говаривала бабушка, – коли прозывались по-старому
      "Поганые"? А когда стали строить телецентр, она пришла в ужас. Как же так?! – бурчала она, – Ведь это же Останкино, туда раньше останки свозили умерших нехорошей смертью людей! Ох, не быть телевидению чистым… А ведь как в воду смотрела.
 

Друг человека

 
      Ну, хоть убейте, не верю я Павлову, который физиолог, насчёт его собачьих рефлексов. Уверен, любая собачка обладает своим умом-разумом, а по силе своих чувств нисколь человеку не уступает. И не на пустом месте я разглагольствую, опыт долговременного общения с первым другом человека имею. Сколько себя помню, в семье всегда была собака. От первой, немецкой овчарки по кличке Ганс, жившей в семье в послевоенные годы и щенком привезённой отцом в качестве единственного победного трофея из Германии, остались только смутные детские воспоминания. Всплывают в памяти добрые глаза Гансика да как он тянет меня по снежному скверу в санной упряжке и всё норовит лизнуть в замёрзший нос.
      А уж вторая наша любимица по породе боксёр, крупная девочка килограмм под шестьдесят, с богатой родословной и по имени Бэлла, и по сю пору вспоминается как безвременно ушедший член семьи.
      Вообще-то она была записана Беллой, но как-то само собой получилось, что в силу её исключительной интеллигентности "е" в имени перешло в
      "э", что добавило ей вальяжности. Была она вся огненно рыжей, только грудь снежно-белая да от задорно вздёрнутого носа по лбу, как у
      Горбачёва, белесое пятно, отчего и имя своё получила. Нрава лёгкого, с наивной хитринкой в характере, чистюля, а уж разумница какая… В квартиру с улицы не войдёт, пока лапы особой тряпочкой не вытрут.
      Сознавала себя красавицей и при любом удобном случае несла и в руку совала жёсткую щётку, чтобы ей шёрстку вычесали.
      Все полагающиеся собачьи команды Бэлла стала понимать с детства без всякой дрессуры, а, превратившись в вальяжную даму, и вовсе изучила самостоятельно слов двадцать. Услужить, принеся по нашей просьбе тапочки, газету, очки, портфель, для неё было радостью и средством выразить нам, членам своей стаи, любовь и уважение. Если газетка при этом оказывалась немного слюнявой, а дужка очков – чуть погнутой, делали вид, что не замечаем, всё же рук-то не было, попробуйте сами ртом всё делать. А посмотрели бы, с какой гордостью и грацией несла она на улице хозяйственные сумки, строго выдерживая подобающую дистанцию у правой ноги хозяйки, моей мамы. Правда, не всегда было ясно, кто кого сопровождает.
      Особо уважала бабушку, видимо, за то, что та была дворянских кровей и со времени пансиона для благородных девиц не утратила подчёркнутого благородства в общении. Уж какие только они меж собой реверансы не выделывали, по утрам чинно приветствуя друг друга и уступая дорогу. Появилась у неё и весёлая подружка, зелёная синица по имени Питютя, уж и не помню, каким макаром поселившаяся в семье.
      Та была нахалкой, особенно с Бэллой не церемонилась, без зазрения совести могла забраться с ногами в её миску, а ещё любила разъезжать по квартире сидя на Бэллином носу и на всех чирикая.
      В память об этой птичке мать на старости лет завела попугайчика, нравом похожего на Питютю, да ещё и говорящего, я бы даже сказал болтающего без умолку. Наречён он был, как нетрудно догадаться, тоже
      Питютей, имел персональный радиоприёмничек у клетки, а потому всегда был в курсе событий в стране и повторял новости пулемётной скороговоркой мамане.
      Была у него и подружка, Мика, которую он по-хулигански окликал
      "Мика-дура", себя, в отличие от других попугаев, никогда не называя
      "Попка-дурак". Мика была совершенно удивительной кошкой. Достаточно, сказать, что вопреки всем законам животного мира, она трижды пыталась в какой-то обиде на мать покончить жизнь самоубийством, прыгая с балкона третьего этажа на стоящее во дворе дерево.
      Кроме Питюти и матери, она никого не любила и при гостях забивалась под диван. Исключение она почему-то сделала только для меня, и когда я появлялся у мамы, принимала интимные позы и ластилась ко мне, мурлыкая такое, что вгоняло меня в краску. Жену мою сразу возненавидела и по-женски учиняла ей всякие пакости.
      Оставленная однажды на время маминого отъезда в нашей квартире, она собрала в кучу атрибуты её нижнего белья и демонстративно описала.
      А вот у Бэллы было много хороших друзей, особенно прославилась она в нашей округе тем, что очень чётко, по человечьи выговаривала слово "ма-ма". Как и все боксёры, она почти не лаяла, а вот зевая, производила звук, похожий на протяжное "ма". Добиться удвоения слога и превращения его в "маму" оказалось проще пареной репы, и получилась наша собака говорящей. Правда, пользовалась она этим обращением в общении со всеми, без различия пола и возраста.
      Случилось как-то, зашла старушка-странница к нам за милостынью (в то время это ещё водилось). Пока мелочь и хлебушко искали, Бэлла к матери подошла то ли есть попросить, то ли погулять предложить, ну, и мамкнула привычно. А бабуся тут как заверещит "Свят, свят, свят, изыди, Сатана" и бух в обморок, а как нашатыркой отпоили, так юбки подобрала да шасть от нас с причитаниями. Ну, всех прямо очень напугала. А то ещё оставили у нас соседи своего малыша, лет двух-трёх, на попечении Бэллы, зная её любовь к детишкам. Как только карапуз над ней не измывался, и осёдлывал на манер лошадки, и за уши таскал, и за усики дёргал, и глазки норовил выцарапать, всё, бедная, сносила.
      Но в конце концов, небось, не вытерпело и её большое сердце. Так, что вы думаете, придумала, а я ненароком подсмотрел? Носом развернула малыша да как наподдаст ему по заднице, тот с визгом аж кубарем покатился. А когда родители прибежали на плач, то застали только умилительную сцену, как Бэлла вылизывает слёзки разом приструнённому и успокоившемуся охальнику. Да при этом хитро поглядывала на меня своим глазом с поволокой, зная, что я всё видел, но её, конечно, не продам.
      А когда на сносях была и, видно, организм больше витаминов для щеночков требовал, стала приворовывать кое-что из наших продуктов, да так ловко, что не сразу и заметишь. Вот как-то, зная это, поставили воскресный торт от неё подальше на шкаф, а сами все в кино отправились. Вернулись, первым делом на коробку глянули, нет, всё в порядке, только чувствуем по Бэллиному поведению, что набедокурила, а грех свой напускной лаской прикрывает, наперёд подлизываясь. А вскрылось всё, как за стол сели чаёвничать. Торт открыли, а там, батюшки-светы, хоть шаром покати, всё чертовка подмела. И как это она на шкаф с тахты забралась, и, главное, коробку потом аккуратненько закрыла, до сих пор тайна великая есть.
      При всём при том дело своё сторожевое туго знала и дом, и всех нас, грешных, до самозабвения берегла. Да никто при ней на нас и вякнуть бы не решился, она в случае чего лишь верхнюю губу слегка приподнимет да покажет клык с мизинец толщиной и всем всё сразу ясно. А тут как-то водопроводчик наш домашний пришёл кран поправить, а мать у соседки сплетничала, так она ему ключ от нашей квартиры вручила, сказав, дескать, занята я, Вася, ты и сам разберёшься, а собаку хорошо знаешь. Через час домой вернулась, а там дядя Вася у порога сидит и с Бэллой от скуки лясы точит, притом рука его накрепко в пасти собачьей зажата. Оказалось, пустить-то его пустили и работу сделать дали, а вот выпустить без хозяев, извини-подвинься.