Энлонавты

 
      Приехали как-то Ваня с Маней на дачу отдохнуть от трудов праведных, а тут на их шести сотках тарелка НЛО приземлилась. И выходят из неё тоже мужик с бабой, по виду такие же, как мы.
      Говорят:
      – Хотим провести научный эксперимент по части секса с вами.
      Ну, Ваня с Маней согласились, конечно, ради эксперимента и налаживания отношений с космическим братством. Разошлись по комнатам, разоблачились. Тут Маня и говорит:
      – Что-то маловато у вас в одном месте, товарищ…
      А тот:
      – Минуточку!
      Подкрутил правое ухо, и гениталии его в размере аж в десять раз возросли. Закончили обе пары эксперимент, энлонавтов, по малой толике нашенской на дорожку приняв, проводили.
      Ваня вот и интересуется:
      – Ну как, Маня, у тебя это дело прошло?
      А она:
      – Классно, Ваня, как у нас и даже лучше! А у тебя, позволь узнать?
      – Да тоже нормально, только странная она какая-то, всю дорогу мне правое ухо крутила, крутила…
 

Подтекст

 
      Помните, недавно еще совсем, жили мы удивительной жизнью?
      Говорили одно, думали другое, плакать надо – смеялись, оборжать что следовало – с миной умиления на физиономии аплодисментами приветствовали. Как вам такая в прошлом обыденщина: "Весь советский народ с чувством глубокого удовлетворения воспринял решение горячо любимой партии и лично… поддержать самоотверженную борьбу революционных повстанцев племени мумба-юмба с марионеточным правительством, ставленником американского и международного империализма"? Уф, еле выговорил эту тарабарщину, а ведь кормили ею нас многие лета. Неудивительно, что и посейчас кое у кого мозги набекрень.
      А помните нелепые журналистские ляпы, которые звучали скрытой издевкой? Например, призыв "Комсомолки" тех времен во всю первую страницу "Если делать, то по-большому!". Или такой впечатляющий для хорошего воображения пассаж: "Диктатор Батиста, запрятавшись от восставшего народа в глубокое подполье, мучительно пытается оттянуть свой конец". Невольно вспоминаю справку, выданную в деревне нашей домработнице (по-нынешнему, прислуге): "Настоящим удостоверяется, что такая-то такая-то под немцем была, но связи с ним не имела".
      В общем, жили постоянно с фигой в кармане, на кухне под горькую водочку с немудрёным закусоном проверенным друзьям на ухо шёпотом анекдоты политические рассказывали. Слава Богу и Горбачёву, оклемались маленько после Ельцинской шёлковой революции, стали забывать Эзопов, он же птичий язык, раба из себя по завету Герцена литрами выдавливаем. Но всё же глубоко сидит в нас Януса двуликого привычка. Да и как тут резать правду-матку на каждом углу да активно возлюбить ближнего? Не поймут люди наши. Подставишь, по заповеди, правую скулу после хука в левую, так такой апперкот в поддых получишь, мало не покажется.
      Вот и продолжаем по-Брежневу. "Будьте любезны, пригласите к телефону вашего мужа, это с работы беспокоят". А жена слышит: "Ну, ты, старая карга, зови своего тюфячка", – и думает: "Знаю твою работу, кобыла крашеная, да отбивай моего троглодита пузатого, сама потом намаешься". А вслух: "Любимый, возьми трубочку, это Милочка".
      "Дорогие сограждане!", – слышим мы торжественное обращение высокопоставленного чина, а слышим: "Да пошли вы все куда подальше, достали оглашенные, надоели хуже горькой редьки со своими проблемами". Друг при встрече: "Привет, старик, как живешь-можешь?", а в подтексте – "Да чтоб ты сдох, обормотина. Куда глазки-то прячешь? Как в Нинку мою ими стрелять, так Александр Матросов, а как долги отдавать, так сразу окосел и стушевался".
      И детки туда же. "Папа, какой же ты у нас хороший" значит
      "Предок, дай полтинник на пиво, не жмоться!". Получил – слезы благодарности на глазах, а вышел к друзьям, слышится: "Совсем задолбали шнурки чёртовы, типа, рубля не допросишься". Дочка, еще и пяти нет, подруге: "Какая ж ты красивая в новом платьице", а мне:
      "Чего ж это она уродиной такой уродилась да ещё платье совсем не к лицу".
      Да, много злобы, зависти чёрненькой внутри себя накопили, хорошо, что ещё сдерживаем, не распрыскиваем, как поливомоечная машина, вкруг себя, обороняясь показной вежливостью и душу облегчая подтекстом, часто обременённым матюжком. Когда вы последний раз видели, чтобы даме ручку целовали? Ах, на сцене Алле Борисовне
      Галкин чмокнул? Уверен, в зале за аплодисментом слышалось "Хочет от примадонны чего-то, птенчик чернявый". Так и живём, как в театре, на сцене по сценарию, про себя по нутру своему.
      Давайте всё же попробуем мыслишки свои, как птичка пёрышки, почистить, приучиться людей поминать не по матери, а по батюшке, в присутствии дамы вставать и ручку всенепременно облобызать, и первый тост за неё по-гусарски, а в споре – по-рыцарски, в общении – по-джентльменски, и ко всем – с улыбочкой, и во всём – по-людски.
      Тогда и подтекст сам собой отомрёт и жизнь полегчает, райскою покажется, аура вокруг голов проявится. Эх-ма, дожить бы.
 

Обращение

 
      Теперь уже повсюду слышится обращение "мужчина" и "женщина", прямо как название известного французского фильма выкликают. Как будто все разом решили разобраться в половой принадлежности особей новой капиталистической формации. То ли дело раньше… Все одинаково были товарищами. Кстати, филологи считают, что слово товарищ происходит от "товара" и когда-то так обращались друг к дружке собратья по трудовой артели. А после революции, той, которая потрясла весь мир, все разом стали товарищами и выстроились на много-много лет в гигантские очереди за этим самым товаром.
      Упростилось всё донельзя, не надо ломать голову, а то ведь, скажем, на Востоке надо тонко уследить разницу в возрасте, в положении и выбрать соответствующее обращение, а их уйма. К примеру, в Китае или во Вьетнаме, обращаясь к старшему по возрасту, себя униженно нарекаешь племянником, к равному, но с уважением – младшим братом, хочешь подчеркнуть свое превосходство – старшим братом и так далее. Это как у нас на Кавказе, с тостуемым чокнулся, держа рюмку пониже – проявил уважение, чуть выше – выпендриваешься, вровень рюмки сдвинул – кунаки мы с тобой.
      Правда, при коммуняках сохранялись и другие обращения.
      Продавщица, например, или официантка – "девушка", если даже из нее песок сыпется, а вот официант уже "товарищ официант" и продавец тоже уважительно "товарищ", не говоря уж о начальнике любом. Сталин – только товарищ, министр тоже, а вот замминистра можно было по имени-отчеству. Сохранилось обращение "дама", но только в контексте
      "Дама, куда ты, падла, без очереди прёшь?". Барин проходил только во фразе "расселся как барин", барыня – "ишь, раскричалась", барон – почему-то только в словосочетании "фон барон". Если кого называли интеллигентом, то только презрительно и с обязательной добавочкой
      "сопливый". Было да и остаётся всеобъемлющее – "Эй ты там!".
      Интересно решили проблему универсальности в обращении на Западе.
      К кому хошь можешь обратиться "экскюз ми, плиз" и не путайся в
      "мисс", "миссис" и "мэм". А помните, как у нас начинался "господин", уже после Ельцинской революции? Это ж умора была: "А не подлить ли
      Вам, господин Иванов, водочки свеженькой?". Да и посейчас еще не устаканилось, особенно когда господином называют крестьянина в телогрейке или бывшего гегемона в тельнике. Пообвыкнем небось. Я бы вернул и старинное обращение "барышня", только, боюсь, опять смех будет на первых порах. Ну как нашу современную девицу с декольте до пуповины и в "мини", извините, по самое ай-ай-ай барышней назвать. А ведь начиналось с наивной шуточки: "Уже и чашечки видны, скоро весь сервиз появится". Вот и появился, слава Богу, не хуже импортного.
      Ну, да ладно, давайте друг друга мужчинами и женщинами обзывать, пока на господ и дам не слишком похожи. Лишь бы не дошло до
      "Единодушно выражаем наше горячее одобрение родной партии и лично господину…".
 

Водочка

 
      Вот начал писать, а рука дрожит, не потому, что вчера перепил, а потому, что боюсь сразу впасть в тональность оды или серенады тому напитку, что в названии. Ведь, заметьте, слова "петь" и "пить" одной лишь буквой различаются, да и тема весьма и весьма деликатная. Но уж больно хочется защитить от постоянных нападок этот божественный для души и тела нектар, не раз меня в жизни выручавший и от её опасностей уводивший. Сразу оговорюсь, сам не алкоголик и в других этот экстремизм не уважаю, но восхищаемся же мы красотой грозного кинжала и его полезность признаем, хоть он жизнь и здоровье людей уносит.
      Уж как её, водочку, не били, и "сухим" законом при царе-батюшке, и горбачёвскими указами, но выдюжила всё и жива, голубушка. И женский максимализм в формуле "Все мужики – пьяницы" не приемлю, так и хочется им мягко так возразить: "А вы зато на стенку писать не умеете". В чем же сила и сладость её, ставшей нашей национальной гордостью как Наполеон для французов или "Мерседес" для немцев?
      Перво-наперво, ни с чем не сравнимое средство сближения человека с человеком. А это дорогого стоит. Ведь все мы в энергетическом поле, ауре личной, как в коконе живем. Вспомните, как раздражает вас чмо неразумное, который за пуговицу хватает и в ухо дышит, изображая дружеский разговор. У такого своё поле хиленькое, так он от вашего подпитывается, вампир несчастный. Так и хочется его из своей тридцатисантиметровой зоны вытеснить, как нарушителя границы, в нейтральные воды. А сядешь даже с таким, как положено, за стол, поставишь бутылку пограничным столбом, выпьешь по первой со свиданьицем и, глядишь, полегчало и нутро нежное проявляется. Ведь как, бывало, с попутчиком в вагоне, до первого стакашка и знать не знал, и ведать не ведал, а ещё бутылку не уговорили, а уже друзья не разлей вода и душу готов наизнанку вывернуть. Ещё моя бабушка говорила, что непьющий в принципе вызывает подозрение.
      При коммуняках было это надёжным средством выявления "стукача", а в них чуть не каждый десятый ходил. Спрашиваешь: "Знаешь такого, каков человек?" – тебе отвечают: "Знаю лет десять, но не пил ни разу, ничего сказать не могу". Бутылку с человеком распить – как пуд соли вместе съесть, не на закуску, конечно, а фигурально выражаясь.
      И сразу видно, пошёл бы с таким в разведку или на колхозном гектаре рядом не присел.
      Во-вторых, дезинфектор не чета никакому лекарству. Можно сказать, на собственной шкуре испытано. В конце шестидесятых пришлось в войну работать во Вьетнаме, канализацию, водопровод американцы разбомбили, некоторые из наших от заразы разной полегли, но только не те, кто выполнял рекомендацию врача перед приёмом пищи принимать по сто грамм. Замечено было, кто другими средствами оберегался, на третий день после приезда уже маялся с животом, если вовремя не спохватился, – жди амёбной дизентерии. А от неё, как и от многих других болячек, опять же водочка помогает. Вот случится, не дай Бог, у вас грибок, попробуйте её с подсолнечным маслом напополам, вмиг проходит, хоть жаль, конечно, на такое дело водочку пускать.
      Идём дальше. Страх ничто так не снимает. Те же 100 грамм наркомовские в войну не зря выдавали перед атакой на немчуру. Опять же из моей практики. Идёшь с вьетнамской охраной по партизанской тропе Хо Ши Мина, подходишь к пропасти, дна не видать, а мост курам на смех – бревно бамбуковое. Вьетнамцы-то к такой эквилибристике привычные, а у нас все поджилки трясутся, бледно же выглядеть на фоне сложной международной ситуации совесть партийная не позволяет.
      Отходим за куст, якобы по нужде какой, из рюкзачка заплечного достаём (а у нас всегда с собою было), принимаем антистрахин, раз – и на том берегу.
      Правда, из снисходительного уважения к неумехам – "лиенсо" (так звучит по-вьетнамски "совок") протягивали для нас какую-нибудь лиану, чтобы было за что, кроме воздуха, держаться. Ну, и на привале, конечно, это средство (не лиана, конечно, а водочка) здорово помогало. Ведь там всё, что мало-мальски шевелится и мяукает
      – в пищу идёт. Ну, лягушатинка ещё куда не шло, а попробуйте гусеницу чуть прижаренную заглотать, только как закусь и можно.
      Конечно, как и во всём, меру надо знать. Рассказывают, был при
      Сталине министр угольной промышленности некий Приходько, его именем шахты до сих пор на Украине названы, а мудрые мысли – в народе живут. Например, его философская доктрина – "Не наше дело рюмки делать, наше дело водку пить". Так вот, настучали доброхоты вождю всех народов, что, мол, зашибает он крепко, но Сталин, уж на что кровожаден был, а тут твёрдо так говорит: "Этого не трогать, он свою норму знает". Видать, заметил как-то своим тигриным глазом. Только не надо себе поблажки делать, а то некоторые кокетничают: "Я свою норму принял, другим человеком стал, а другому тоже выпить охота".
      Ну, и, конечно, как без неё, родимой, в праздничную страду, кусок в горле застрянет, повесишься с тоски зелёной. Недаром по-латински прозывается "аква вита", что по-русски значит живительная влага, а наше название идёт от слова "вода". Кто ж спорить будет, что без воды и не туды, и не сюды. Эх-ма, чувствую, тост назрел.
      Итак, за неё, чистенькую, не "палёную", живительную, на радость и на здоровье наше, в меру и до донышка нормы, только напоследок – на посошок да стременную, тихохонько, соседей не беспокоя, ура троекратное, друзья и товарищи!
 

Ностальгия

 
      В самом центре столицы, на Тверской-Ямской, и без того богатой развлекательными заведениями, с помпой открылся новый ресторан-шалман "Ностальгия", освящённый, как водится в наше время, батюшкой из соседнего храма. На церемонии открытия тусовался весь бомонд Москвы, на счастье и процветание предприятия о стену была разбита трехлитровая бутыль самогона-первача, придавшая атмосфере ресторана непередаваемое амбре. Глазам приглашённых открылась душераздирающая картина чего-то до боли знакомого и родного.
      Зал обшарпанный донельзя, у окон с тяжёлыми траурными гардинами захирелые кактусы в деревянных кадках, на потолке – люстра "Каскад" устрашающей величины. Затёртый паркет с подозрительными разводами, стены подзаборного тёмно-зеленого цвета, на них канцелярскими кнопками пришпилены объявления: "Четверг – рыбный день", "Поел – отнеси грязную посуду на кухню", "Не сори – уважай труд уборщицы",
      "На пол не плевать", "Чаевые унижают советского человека" и "Да здравствует воспитанный клиент – строитель коммунизма!". В центре, за вечным огнём из газовой горелки, стенд передовиков производства общепита и победителей социалистического соревнования.
      Меж столами не торопко бродят в постоянной дрёме официантки необъятных размеров, сзади нередко принимаемые за модные в 50-х годах шифоньеры, в ажурных передниках даже не третьей свежести. Из алкоголя подаётся исключительно коктейль "Советский", состоящий из
      "Столичной" с "Пшеничной" фифти-фифти, в гранёном стакане с отпечатками пальцев всего обслуживающего персонала. В меню обозначено одно грузинское вино, но при заказе оказывается, что это всего лишь фамилия хозяина заведения. Пиво только "Жигулевское" с кисловатым привкусом верблюжьей мочи, разлитое в помятые алюминиевые кружки. Для затравки и поднятия настроения за отдельную плату выходит косоглазый и горбоносый артист лёгкого жанра с железной
      "фиксой" на переднем зубе, в тельнике, при чёрной бабочке, и поливает вас под бурные аплодисменты матюгом без передышки и повторов от пяти минут до получаса согласно прейскуранту.
      На первое – борщ помойного цвета, с кусочками оплывшего жира и кружочком сельдерея, на второе – котлеты по-киевски цвета бледной спирохеты, с тухленьким запашком, и с картофельным пюре на воде. На третье – жиденький чай в железном подстаканнике с изображением звёздного Кремля либо лика отца всех народов. Кроме этого, в меню не слишком много блюд, да и то не все всегда в наличии. Зато названия чаруют слух. Вот извольте, списал втихаря:
      – Овсянка "Сэр";
      – Салями "Алейкум";
      – Гуляш по коридору;
      – Гегемон под гнётом;
      – Отбивная по почкам;
      – Каша древнегреческая;
      – Сбитень "Мессершмитт";
      – Рыльце в собственном пушку;
      – Мозги куриные по-министерски;
      – Батон нарезной 45-го калибра;
      Оркестр беспрерывно наяривает новый гимн со старым текстом, солисты в форме хора Александрова за пятихатку "в лапу" фальшивят на тему "Подмосковных вечеров" и "Марша энтузиастов", в перерывах оглашаются "Вести с полей" и "Рабочая пятиминутка". В вазе среди завядших искусственных ромашек болтается плохо скрытый микрофон, и в конце застолья клиентам приносят магнитофонную бобину, предлагая на выбор или выкупить её, или провести остаток ночи в кутузке КГБ.
      Приблатненный амбал с прыщавой рожей уголовника с "зоны" обходит столы и предлагает папиросы "Беломор-канал" по двадцатнику за пачку и сигареты "Стройки коммунизма", набитые древесной трухой. В дальнем конце задымлённого зала – импровизированный тир, вместо мишеней бюсты выдающихся политических деятелей с 1917 года по наши дни.
      Стрельба ведётся холостыми из "Калашей", но число попаданий выносится компьютером на лазерный экран вверху. Там же в углу, рядом со столиком с увесистой жалобной книгой и огрызком карандашика на верёвочке, чтобы не спёрли, располагается букмекерская конторка, принимающая ставки на конечный результат зрительских симпатий. После зависания компьютера на счёте по Чубайсу, его заменили на более продвинутый (компьютер, не Чубайса). Попаданий во Владимира
      Владимировича не отмечено.
      И при всём при том, вопреки самым мрачным прогнозам, ресторан пользуется бешеным успехом, праздная публика валом валит и по старинке переплачивает за вход строгому, облачённому в ливрею швейцару, суя купюры заученным жестом в его необъёмный карман.
 

Ева

 
      Иногда создается впечатление, что Ева была создана в результате долгого торга Адама с господом Богом. Видимо, за изначальный вариант
      Боже запросил неподъёмную для первого мужчины цену, и сторговались в конце концов на одном ребре. Вот и получили мы из-за мужского жмотства то, что имеем. Нет, сначала, в девичестве, чувствуется в ней задуманное в божественном творческом порыве, но как отгремят последние аккорды марша Мендельсона, как настанет бытовая рутина семейной жизни с чёрным трудом день-деньской на кухне, детскими горшками, бесконечными стирками и уборками, мужем колодным на диване в дрёме перед телевизором, да еще ночью в койку, как на работу во вторую смену, тут и попёрла из неё дешевизна купленной Адамом божьей программы. И нечего женщину в обиде, подчас неправедной, "дешёвкой" называть, сами, можно сказать, не доплатили, а скупой, как известно, платит дважды.
      Придется замаливать грех, мужики, Бог терпел и нам повелел. Надо признать, что всё же за одно паршивое ребро, которому и цена-то красная в базарный день три копейки, получили не так уж мало. Если труда, денег, времени не пожалеть, отдача сразу сказывается, и отдача сторицей. Видно, в этом и состоит гениальная задумка
      Всевышнего, продать по дешёвке, а на запчастях и техобслуживании сбытого товара получить упущенную прибыль.
      Посудите сами. Взять любую дурнушку со стервозным характером, приодеть, намакияжить, причёсочку фасонную изобразить, колечки там с висюльками блескучими приладить, на худой конец к хирургу-косметологу и психотерапевту сводить да еще улыбнуться ей душевно и пары ласковых слов не пожалеть – принимай в объятья со слезами возрождённого счастья на глазах Венеру Милосскую с цельными ручками. Да даже без этого они не так уж плохи. Проведите простой научный эксперимент, посадите жену за стол твердой рукой, нацедите себе в мензурку граммулек сто, время по секундомеру отметьте, махните, глаза зажмурив, а потом медленно открывайте. Будто пелена дьявольская с глаз спадёт и истинную красоту избранной подруги жизни узрите.
      Опять же с чисто экономической стороны подойдём. Не поленитесь, посчитайте, во что обошлись бы нам годы, проведённые в супружестве, если бы остались холостыми. Да на одних дам легкого поведения
      (кстати, кто назвал этот труд лёгким, не иначе очередной жмот, чтобы сбить цену) пошло бы столько, что только по этой статье (халява, сэр) мы в неоплатном долгу перед женой. А завет божий "Плодитесь, размножайтесь!"? Что-то я не слышал, чтобы для реализации этой жизненно важной детерминанты народ потянулся к любимому певцу Борису
      Моисееву.
      Ведь до чего дошло, женщина, можно сказать в практически обнажённом виде в бар заходит, а мужик и глазом не поведёт, только бармен и удивляется, откуда она денежку достанет, чтобы расплатиться. Куда ушла её чарующая таинственность, которая заставляла поэтов воспевать чуть мелькнувшую на виду, а уже сводившую с ума щиколотку? Вот ломает народ голову над загадкой улыбки Джоконды, а отгадка-то в нас самих. Это рукой гениального провидца Леонардо царь небесный водил в затаённой надежде подправить своё первое одушевлённое произведение мужеску полу и намёк ему подкинул. Ведь так и ведёт себя художественный творец, всё ему мало и рука тянется улучшить свой шедевр.
      А мы чаще поступаем как криворукий кустарь, не получилось и "Баба с возу – кобыле легче". Лень это мужская и несмышлёность. Конечно, чем жене помочь ребёнка своего отмыть да сопли вытереть, легче да веселей нового сделать, а чуть что не по нраву – налево в нычку откосить, где тебя не "пилят" и не дураком недоделанным называют, а милашкой, за ушком почесывая. Что-то мне в минуту озарения подсказывает, что мудрее будет напрячься и поработать над полученным материалом, а допреж всего – над собой неразумным. И да поможет нам
      Бог!
 

Виагра

 
      Как-то воскресным утром после творческого вечера в ресторане
      "Пегас" проснулся поэт Вергилиев в своей тёплой постели. Вставать не хотелось, за окном чувствовалась хмурая слякоть и караулил неуютный до богомерзости окружающий мир. Поэт скосил глаз налево, там раскинула свои пышные телеса и похрюкивала в сладком сне супруга
      Аграфена Васильевна. Он вяло потянулся, подоткнул стёганое ватное одеяло под подбородок и, дремотно вновь веки сомкнув, задумался.
      Мысли потекли привычной чередой, лениво цепляясь одна за другую, отправной была "Что-то надо делать".
      А делать надо потому, что последнее время всё сильнее ощущал он в себе нарастающее физическое, а от него, как считал, и творческое бессилие. Смотался к знакомому гипнотерапевту Лихоедову, занялся по его совету аутогенным погружением в медитацию, но и в ней мысли тревожные доставали и душу теребили, заглушая внушаемую мантру "я половой гигант, я половой гигант". Стал подумывать о виагре, встречая в подъезде дышащего силой и здоровьем с отдушиной дорогого коньяка семидесятилетнего соседа, отца пятерых детей (последнему – три года). Однако, прикинув свои последние поступления от хилого словотворчества, от мысли отказался, решив, что не стоит Аграфена такой жертвенности.
      Оставалось на её супружеские заигрывания ответить либо жалостливой просьбой о реструктуризации супружеского долга, либо собраться с духом и вовсе объявить жене дефолт. А как всё хорошо начиналось… После первой брачной ночи весь день в голове вертелся незатейливый мотивчик марша Мендельсона и почему-то стала, как у
      Ахиллеса, чесаться левая пятка. Значит, крепко зацепило амуровой стрелой, – подумал тогда ещё студент литфака Вергилиев, приучавший свой мозг мыслить поэтическими образами. А теперь, видно, пришла пора, вооружившись зубилом и молотом, расковать себя, освободив от цепей Гименея.
      Тут из-под его корсета жёстких моральных принципов вылезла змейкой-искусительницей одна фривольная мыслишка, мол, не пора ли блудануть, и высветила в памяти поэта подзабытый Люськин адресок, по которому не раз бегал спортивной трусцой. Почему-то на ней любилось легко, привольно и, главное, без виагровых проблем, в голову вползали в такт мерным и сладостным колебаниям оригинальные рифмы, в антрактах, то бишь между актами, в неге и истоме сами собой слагались свежие лирические вирши, которые тут же хотелось пропеть под гитару и тащить вечно хмурому литредактору.
      Свят-свят-свят, пресвятая богородица, – шепотком просипел
      Вергилиев, мелко крестясь и сплёвывая за левое плечо, – ну и чертовщина в голову спросонья лезет, вставать пора. И он осторожненько, чтобы, не дай Бог, не разбудить жену, ужом выполз из супружеской постели, бодро встряхнулся и пошел на цыпочках в гостиную, на ходу спортивно потягиваясь и проигрывая в голове новый комплекс физупражнений, подсказанный всё тем же другом Лиходеевым.
 

Немного об этом

 
      Извините, что начинаю с лягушек, но уж больно уморительно они совокупляются. Чувствуется, охочи до этого, как и "лягушатники" французы. Взлезает самец (вестимо, не француз) на самочку, глаза вылупит донельзя и с самым серьёзным профессорским видом отдается инстинкту продолжения рода. Хоть бы квакнул от удовольствия да улыбнулся, рот ведь до ушей. Другое дело "гекко", маленькая золотистая ящерка с милейшей мордашкой, обитающая в Юго-Восточной Азии.
      Эта, вопреки всем законам эквилибристики, может совокупляться на потолке. Самочка ловким движением проворачивает тазобедренную часть тела на 180 градусов, а потом ещё язычком в губки целует столь же проворного мальчика под-над собой. И глазки всегда весёлые и умные, не чета квакуше. Обожает жить с человеком в комнатах, где для них предусмотрены в потолочных углах вроде как ласточкины гнёзда, питается залетающими комарами и другим гнусом, за что человеком и пригрета.
      О гекконе бытует легенда, что был это красавец юноша, сын богатого мандарина, оставившего ему большое наследство. Да вот загулял сынишка, денежки промотал, много безобразий учинил, но вовремя опомнился, лик свой Будде обратил и испросил милости замолить грехи свои тяжкие перед человеком. Потому и обращён был в ящерицу, живёт рядом, комарьё кусачее изничтожает, за человеком с любовью исподтишка наблюдает, а глянешь в глаза – стеснительно скрывается в гнездышке.
      Дело было во Вьетнаме, зашла как-то ко мне бухгалтерша, еще и присесть не успела, а Геккоша мой, видимо, от изумления невидалью
      (по холостому статусу и строгому загранкодексу женщины меня не посещали) свалился с потолка и угодил прямиком в декольтированную межгрудную щёлочку. То-то крика и суеты было, пришлось и платье скинуть и бюстгальтер рассупонить, тут уж не до стыдобы. Отодрал цепкого геккона, бухгалтерша наутёк, я ему пальцем погрозил и вижу, улыбается мне с потолка чертёнок, мол, здорово повеселились. Ну, разве на такого обидишься?
      А в Таиланде жили у нас мартышки Клёпа (ласково от полного имени
      Клеопатра) и Ромка (от Ромео), приковали их за длиннющую цепь к росшему на нашей территории гигантскому манговому дереву, с которого местные мальчишки прежде мешками сочные плоды приворовывали. С появлением обезьянок кончилось их золотое время. Еще на подходе слыша угрожающее верещание, правильно понимали предупреждение и удалялись. Нам же срывать плоды разрешалось, и вообще, за малым исключением, мартышки людей любили, а в исключение, как ни странно, попадали те люди, что и у нас уважением не пользовались.
      Друг друга Ромка с Клёпой любили пламенно, но дальше поцелуйчиков и имитации ловли друг у дружки блох в шерсти на людях не шли, предпочитая заниматься плотскими удовольствиями лишь в густой древесной листве. Это вам не гамадрилы в им посвящённом индийском храме. Эти обнаглевшие божьи твари, пользуясь вседозволенностью и почитанием наравне со священными коровами, стыда не знают и развратом занимаются на глазах туристического люда, так что у мамаш руки отсыхают детские глазёнки любопытствующие прикрывать.
      Закончу детским воспоминанием на эту тему. Как-то мужик у нас, в
      России, принялся случать корову с быком ну прямо в двух шагах от забора нашего пионерлагеря. Известие об этом разнеслось в мгновение ока и вся ребятня повисла на заборе, наблюдая это дело. Девочки, разумеется, стушевались, в кучки сгрудились и запричитали: Какой кошмар, какой кошмар! И старшей пионервожатой тут же, конечно, наябедничали. Та мигом прилетела, на забор взобралась и ну отчитывать мужика, мол, такой ты рассякой, как можно при детях, сам своей головой поработай, на что мужик в духе старого анекдота ей ответил со смехом: "Могу и я, но у моего быка оно лучше с коровой получается".
      Так что приходишь к выводу, что у зверей разных, как и у людей, любовные дела по морали и поведению зело различаются, видимо, кто генетически ближе к Ноевой паре своих прародителей, в том и ума со скромностью больше.
 

Геночка

 
      В пору моей работы в Минвнешторге была там одна проблема для молодых сотрудников. Огромное значение имела характеристика, особенно при выезде в загранкомандировку. Характеристика эта состояла из набора устоявшихся клише, про холостого так и писали, мол, холост, ранее в браке не состоял. А дальше полагалось отметить, что имярек политически грамотен, морально устойчив, в чём и состояла закавыка. По заскорузлой логике отдела кадров, если ты холостой, то быть морально устойчивым не можешь, а если можешь, то "голубой", что ещё хуже. В общем, классический заколдованный круг, который, как вериги на ногах, мешал карьере.
      В помощь таким бедолагам и возник один на нас, торгашей, и
      "мидаков", то есть ребят из МИДа (работали-то все в высотке на
      Смоленской), полуподпольный клуб холостяков. Возглавил его начинающий дипломат, милейший хлопец Геночка. Сам он был, что говорится, метр с кепкой, правда, справедливости ради следует сказать, на кепку приходилось сантиметров шестьдесят, к тому же ладно скроен, на лицо пригож и, главное, пользовался славой невиданного бабника. Поставлено дело было на серьёзную ногу, сначала теоретическая часть с лекцией одного из членов на тему женщин как таковых, их специфики при выходе под венец и применяемых для сокрытия внутренних и внешних изъянов уловок.
      Но самой сладенькой частью заседаний были практические занятия.
      Наскоро похлопав выступавшему, споро накрывали стол, и Геночка доставал свой знаменитый талмуд с телефончиками. Все замирали в трепетном молчании перед вершимым Геночкой священнодейством, а он, небрежно бросив трубку на рычаг, объявлял: Девочки будут через двадцать минут, есть время для двух тостов, мне для настроя, вам для храбрости.