Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Приключения Гвоздика

ModernLib.Net / Сказки / Арджилли Марчелло / Приключения Гвоздика - Чтение (стр. 3)
Автор: Арджилли Марчелло
Жанр: Сказки

 

 


Но даже в разломанном пополам танке караульный продолжал спать. Вдруг он потянулся и воскликнул:

– Чёрт возьми, что-то стало прохладно; должно быть, здесь сквозняк… Но, открыв глаза, он увидел над собой звездное небо.

– Караул! – закричал он тогда, убегая, словно ошпаренный. – Вскрыли танк, будто коробку сардин! На помощь! Я не хочу, чтобы меня уничтожили, как сардинку!

В тот же самый миг за решёткой появилась лысая голова Пилукки.

– Молодец, Гвоздик! Теперь, прежде чем прибудет подкрепление, ломай решётку!

При помощи консервного ножа взломать решетку было сущим пустяком: железные прутья отскакивали, как зубочистки. Пилукка спрыгнул вниз, и Гвоздик поймал его на лету. Затем они все трое бросились бежать.

Пилукка не ошибся, – можно было подумать, что в городе случилось землетрясение: все дома задрожали и послышался оглушительный грохот. Рассвирепевший Чичетти приближался во главе тысячи полицейских, пятидесяти танков и сотни пушек.

– Тому, кто поймает Гвоздика и Пилукку, – кричал он с башни своего танка, – я оплачу годичный отпуск на берегу моря! Но, если упустите их, всех вас посажу в тюрьму!

<p>ГЛАВА XVIII</p> <p>ДАЖЕ У ТАНКОВ ЕСТЬ СЕРДЦЕ</p>

Тем временем Гвоздик тащил за собой Пилукку и Перлину и изо всех сил старался как можно дальше уйти от бронированной армии и её взбесившегося главнокомандующего Чичетти. Преследователи трижды обежали вокруг города, но всё не могли поймать Гвоздика. Казалось, в каждой ноге у него двигался поршень. Но в конце концов обходным манёвром преследователям удалось догнать беглецов и прижать к стене, которую Гвоздик уже не смог проломить. Чичетти приказал окружить беглецов танками, а пушкам принять положение «наготове».

– Попались! – воскликнул в отчаянии папа Пилукка. – Гвоздик, сын мой, в какую беду втянул я тебя!

Но Гвоздик думал иначе:

– Смотрите за Перлиной, папа! Мне пришла в голову идея, – сказал он и, заслонив собою Перлину и Пилукку, повернулся к полицейским, готовым броситься в атаку.

– Сёстры-машины! – закричал механический мальчик. – Выслушайте меня!

Что это?! Он сошел с ума! Нет, Гвоздик рассуждал вполне здраво. Разве не был он такой же машиной, как эти танки и пушки? А потому нет ничего удивительного в том, что он обращался к ним; он знал: они поймут его.

– Сёстры-машины, не слушайте тех, кто толкает вас на бесчестные поступки! Машины изобретены для того, чтобы творить добро, чтобы помогать людям в работе! А вы что делаете? Вы – машины войны, помогаете насильникам! Я удивляюсь тебе, сестрица-пушка! На твоём месте я не стрелял бы в невинных! А ты, братец-броневик, – тебе не стыдно помогать тому, кто преследует слабого старика Пилукку?

Чичетти и полицейские были ошеломлены: подобного выступления они никогда ещё не слышали. Но ещё больше удивились сами машины, – ведь эти замечательные слова были сказаны такой же машиной, как они, сделанной из той же плоти и крови, то есть, извините, из того же самого железа.

– Машины, ваш долг приносить людям пользу! Подумайте о том, как стали бы вас осуждать ваши братья тракторы, бороны, станки и все остальные трудолюбивые и мирные машины!

Если при этих словах военные машины не покраснели от стыда, то лишь потому, что были покрыты свежей краской. Старая пушка разволновалась до того, что у неё начались спазмы в желудке, то есть в задней части орудия, и одним залпом она выбросила снаряд, который был у неё внутри. Один танк, новёхонький, с иголочки, юный мечтатель, так расчувствовался, что крупные слезы бензина потекли у него из всех отверстий, а из носу, то есть из дула пушки, у него закапали крупные капли масла.

– Довольно! В атаку! – закричал тогда выведенный из себя Чичетти. – Хватайте его, пусть он замолчит!

Но напрасно полицейские давили на педали и нажимали рычаги – машины не двигались. А один рассерженный танк даже затопал гусеницами по земле:

– Я не сдвинусь с места! – кричал он и от злости наступил на ногу Чичетти. Одним словом, все машины поняли, как позорно было их ремесло – ремесло машин войны.

– Переплавьте нас! – требовали машины. – Мы тоже хотим стать плугами, тракторами и станками! Мы хотим приносить пользу!

Увидев смущение полицейских, Гвоздик крикнул:

– От всего сердца спасибо вам, сёстры-машины, – и побежал вместе с Пилуккой и Перлиной.

Чичетти не сдавался.

– Вперёд, трусы! – приказал он растерянным полицейским. – Мы должны схватить негодяев даже без танков и пушек!

<p>ГЛАВА XIX</p> <p>ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ТОК ДЕЛАЕТ ЧУДЕСА, НО…</p>

Чичетти, во главе целой армии полицейских, продолжал преследовать Гвоздика, Пилукку и Перлину. Полицейских было так много, что они могли меняться, как при эстафетном беге. Первыми стали сдавать старые фельдфебели, затем сержанты, страдавшие плоскостопием, и под конец остались только самые молодые жандармы. Во время этого бега Чичетти даже похудел на пять килограммов, но не сдавался.

– Держите мальчишку! – кричал он. – Гвоздик должен быть моим!

Неожиданную помощь Гвоздику оказали городские ребятишки, которые при виде столь увлекательного преследования сразу же стали на сторону более слабых, что вполне естественно. Дети моментально придумали преинтереснейшую игру: «Кто больше собьёт с ног жандармов». Каждый пустил в ход всю свою изобретательность: одни привязывали к фонарям верёвки, чтобы полицейские спотыкались о них, другие ловко бросали под ноги преследователей кожуру от бананов, третьи намыливали мостовую. В результате упавших оказалось так много, что ребятам даже не удалось установить, кто же из играющих выиграл.

Но в погоню вступали всё новые и новые отряды полицейских. В конце концов Гвоздик вынужден был остановиться: Пилукка и Перлина совсем выбились из сил. И вот подбежали первые преследователи. Гвоздик остановился посреди улицы и широко расставил ноги. Теперь ему стоило только размахнуться, чтобы жандармы попадали на землю.

Но тут подоспело новое подразделение, и схватка разгорелась снова. Подбежал и Чичетти. Он вопил, размахивая руками:

– Вперёд, трусы! Свяжите его цепями!

Гвоздик мужественно сопротивлялся, но силы противника были слишком велики. Со всех сторон окружённый полицейскими, мальчик крикнул из последних сил:

– Папа, я больше не могу! Бегите хотя бы вы с Перлиной!

До этой минуты Пилукка беспомощно наблюдал за всем происходящим. Но тут у него возникла идея. Показав на столб с электрическими проводами, он воскликнул:

– Гвоздик, хватайся за провода! Не бойся, электричество тебе не опасно!

На столбе висела надпись: «Трогать запрещается – токи высокого напряжения!» Одним прыжком Гвоздик оказался наверху и схватился за провода. Ослепительный сноп искр вырвался из его кулака и, сверкая, как лезвие ножа, опустился на полицейских. Они начали дрожать, словно охваченные приступом малярии: ток переходил от одного к другому и добрался, наконец, до самого Чичетти.

– Гвоздик, держись! – крикнул тогда папа Пилукка. – Не выпускай провода из рук до тех пор, пока они не сдадутся!.. А ты, Чичетти, навсегда откажись от Гвоздика, или будешь так плясать всю жизнь!

Гвоздик чувствовал, как все части его железного тела дергались, словно в пляске святого Витта, и сильный жар пробегал у него по спине. Но он держался. А вот Чичетти не в состоянии был больше терпеть. Стуча зубами, будто кастаньетами, он запросил пощады: «Хватит! Я отказываюсь от всего, только прекратите эту пытку!»

Тогда Гвоздик выпустил провод, и полицейские упали на землю, точно заводные куклы, у которых кончился завод.

– Подпишите, что вы отказываетесь от всяких притязаний на Гвоздика! – приказал Пилукка, протягивая Чичетти лист бумаги. – Иначе я снова прибегну к электричеству!

– Хорошо, хорошо, я подпишу, – пролепетал Чичетти и трясущейся рукой поставил свою подпись.

Гвоздик и Пилукка обнялись, обезумевшие от радости – теперь они были свободны! Перлина тоже прибежала обнять Гвоздика, но тут же отскочила – у него вращались глаза и он как-то странно дрожал. «Не повредило ли ему электричество?» – озабоченно подумала девочка. Но ей не хотелось расстраивать Пилукку и Гвоздика, и она ничего не сказала.

Счастливые, они все трое отправились домой.

<p>ГЛАВА XX</p> <p>ДУРНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА</p>

Гвоздик снова увидел дом, в котором он родился; внутри у мальчика всё заскрипело от волнения: наконец-то он сможет жить спокойно с папой и Перлиной, которую Пилукка с радостью принял в свою семью, как родную дочь. Но когда ребята всего квартала гурьбой прибежали поздравить Гвоздика с возвращением, на железного мальчика неожиданно нашёл приступ гнева:

– Что вы смотрите на меня? Я не цирковой клоун! Убирайтесь, а то я вам покажу!

Надо сказать, что с тех пор как по Гвоздику прошёл электрический ток, он не переставал дрожать. Мальчик стал злым и нервным и так сильно был заряжен электричеством, что, как только брал в руки лампочку, – она тотчас же загоралась. Из-за всякого пустяка Гвоздик сердился и так сильно топал ногами-утюгами, что трескались кирпичные полы.

– Может быть, он нездоров, – беспокоилась Перлина, – или раскаивается в том, что взял меня с собой…

Однажды Гвоздик особенно грубо обидел девочку. Всё случилось в отсутствие папы Пилукки. Перлина уходила за провизией и вернулась домой почти с пустой сумкой, – ведь денег было так мало! Но бутылочку масла для Гвоздика она всё-таки купила. Этого масла ему должно было хватить на два дня, а он захотел выпить его сразу.

Перлина пыталась отговорить Гвоздика.

– Тебе будет плохо, – убеждала она его. – Ты хочешь остаться без обеда и ужина до послезавтра? Не капризничай…

Но, когда она отняла у него бутылочку и заперла её в буфет, Гвоздик, в злобе, выломал дверцу и выпил залпом всё масло. Выслушивать упрёки Перлины ему надоело, и он так сильно дёрнул её за косичку, что клок волос остался у него в руке.

Услышав её всхлипывания, Гвоздик рассердился ещё больше:

– Противная, я терпеть тебя не могу, ты мне действуешь на нервы! Уходи из моего дома! – И тут он начал ломать всё, что попадалось ему под руку.

Перлина ужаснулась.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушла? – спросила она его со слезами в голосе.

– Конечно! – закричал Гвоздик. – Как ты этого не понимаешь?! Я не хочу больше тебя видеть!

Девочка стала бледной, как полотно. Дрожащим голосом она пробормотала:

– У тебя нет сердца… Прощай… – И, закрыв за собой дверь, ушла, не оборачиваясь.

Гвоздик сразу же раскаялся в своём поступке, но не хотел унижаться и звать её обратно. «Вернется», – подумал он. Но наступил вечер, а Перлина не возвращалась. Только тогда железный мальчик понял, что действительно стал злым и по собственной вине потерял свою единственную подругу.

– Перлина была права: у меня нет сердца! – в отчаянии воскликнул Гвоздик и заплакал. – Я неблагодарный! – От горя и стыда он бился головой о стену. – Как я буду жить без неё? Она сделала для меня столько добра, а я прогнал её из дому! Ах, папа, я хочу, чтобы у меня в груди было настоящее сердце, а не алюминиевый кофейник!

Увидев отчаяние Гвоздика, Пилукка, которому в голову пришла блестящая мысль, сказал:

– Если ты действительно хочешь иметь настоящее сердце, – так и быть, я сделаю тебе самое благородное и самое доброе на свете – золотое сердце!

<p>ГЛАВА XXI</p> <p>ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ ГВОЗДИКА</p>

На следующий день папа Пилукка вышел из дому рано утром.

«Гвоздик не виноват в том, что он стал злым, – размышлял старик, – это электричество повредило моему мальчику. Но я его вылечу. Я сделаю ему сердце, какого ещё не было ни у кого на свете».

Некогда Пилукка жил более или менее в достатке и у него были золотые часы, но потом, когда он растратил всё своё состояние на изобретение Гвоздика, он вынужден был заложить часы в ломбард и сейчас направлялся туда, с тем чтобы их выкупить.

В ломбарде было два окошечка: у первого, куда закладывали вещи, стояла длинная очередь бедняков; у второго, где вещи выкупали, – не было никого.

Так как денег на выкуп часов у Пилукки не хватало, он проделал простейшую операцию: на глазах у изумлённого служащего старый учёный достал из кармана щипцы, вырвал у себя два золотых зуба и заложил их. Ради благополучия Гвоздика он отдал бы и оставшиеся у него три собственных зуба.

Получив обратно свои чудесные золотые часы, Пилукка любовно погладил их:

– Гвоздик, сын мой, эти часы будут твоим сердцем! – прошамкал он: ведь после недавней операции он не мог говорить иначе.

Вернувшись домой, папа Пилукка показал свое сокровище Гвоздику, – тот пришёл в неописуемый восторг. Не откладывая дела в долгий ящик, Пилукка велел мальчику лечь на стол, острым скальпелем вскрыл ему грудь в том месте, где у людей находится сердце, и вынул старый алюминиевый кофейник.

– Не удивительно, что такое сердце перестало работать, – воскликнул учёный, – ведь оно всё заржавело!

На место заржавленного кофейника Пилукка с большой осторожностью вложил золотые часы, закрепил их стальным кольцом и запаял отверстие. Затем по проводу отвёл всё накопившееся в Гвоздике электричество в старый аккумулятор и таким образом не только вылечил Гвоздика от неврастении, но и запасся электроэнергией на целый год.

<p>ГЛАВА XXII</p> <p>ПО СЛЕДАМ СЛЁЗ, КАЖУЩИХСЯ БРИЛЛИАНТАМИ</p>

Безутешный Гвоздик побежал по всему городу искать Перлину. Его желание найти её было так велико, что второпях на своём пути он опрокидывал автобусы, деревья и прохожих.

– Перлина, вернись! – звал он. – Где ты? Не покидай меня!.. Прости меня!..

При каждом ударе золотого сердца Гвоздик чувствовал, как в нём растут стыд и угрызения совести. Он расспрашивал о Перлине прохожих, полицейских, искал её следы на земле, нюхал воздух. Но куда там! С его железным носом он не почувствовал бы даже запаха лука.

На помощь механическому мальчику пришли как раз те самые мальчишки, с которыми он поссорился, когда вернулся домой. Увидев опечаленного Гвоздика, дети забыли свои обиды, и один из них сказал:

– Ты ищешь плачущую девочку? Я видел её, она пошла вон туда…

Тотчас же все побежали в ту сторону, где мальчик встретил Перлину: может быть, ещё удастся найти какие-нибудь следы? И дети действительно нашли след. Как обрадовался Гвоздик! В том месте, где видели Перлину, начиналась цепочка блестящих капелек. Она тянулась по тротуару, а затем сворачивала за угол. Это были слезы, пролитые Перлиной. Они были очень крупными и, не успев ещё высохнуть, сверкали, словно нить бриллиантов!

– Благодарю вас, друзья! – закричал Гвоздик, вне себя от радости и, пыхтя, как паровоз, бросился по сверкающему следу. Ребята в удивлении смотрели на него.

– Как он изменился! – сказал один из них. – Он снова стал прежним Гвоздиком!

Между тем железный мальчик бежал, охваченный беспокойством: «А что, если кто-нибудь вытер или смёл слезы Перлины?» К счастью, этого не случилось, но произошло нечто другое, очень позабавившее Гвоздика. Один синьор, немного близорукий, принял эти капли за настоящие бриллианты и с жадностью бросился к ним. Представьте себе его разочарование, когда он не нашёл никаких бриллиантов, а только слегка замочил кончики пальцев. Увидев, в какое смешное положение попал этот синьор, другие прохожие притворились, будто не замечают блеска, и Гвоздик нашёл почти все драгоценные капли.

Но вдруг слезы пропали. Это случилось у самого цирка; он возвышался в центре большой многолюдной площади. Гвоздик, летевший с быстротой молнии, так затормозил, что искры посыпались по мостовой. Какой ужас, единственный след – и тот исчез!

Что же произошло? Гвоздик перебрал в голове всё, но не смог догадаться, что случилось на самом деле: Перлина, увидев на улице перед началом представления парад цирковых наездников и клоунов, пришла в такой восторг, что перестала плакать. Она побежала вокруг цирка, в поисках какой-нибудь дырки, чтобы проскользнуть без билета.

Тем временем Гвоздик останавливал всех встречных:

– Вы не видели слезы? Кто взял их? Скажите, мне это очень важно!..

Но никто, разумеется, не мог ему ничего ответить. Он стал бить себя кулаками по голове; раздался звон, словно ударяли по дну кастрюльки. Но вдруг Гвоздик увидел Перлину… Да! Это была она! Перлина стояла в нескольких шагах от железного мальчика и, разинув рот, смотрела на афишу: она обошла цирк кругом и снова вернулась к входу.

– Перлина! – крикнул Гвоздик и, не успела девочка оглянуться, как он обнял её и поцеловал. – Прости меня, Перлина! Вернись домой!

Вначале девочка встретила его весьма сдержанно, она даже сказала ему:

– Как ты смеешь так развязно себя вести?

От этих слов Гвоздик покраснел (или, вернее, накалился, точно сковородка на огне). Но потом, когда он рассказал Перлине историю заржавленного кофейника и золотого сердца, которое сделал ему папа, девочка поняла, что Гвоздик не был виноват в своей злости. Однако девочка была очень гордая, и Гвоздику долго пришлось уговаривать её вернуться домой.

Трудно обмануть друга; Гвоздик сразу понял, что Перлина в глубине души уже простила его, и от счастья из его сердца вдруг раздалась безудержно весёлая музыка (его золотые часы-сердце не звонили, как будильник, зато это были часы с музыкой: обычно они играли раз в неделю, а сейчас, от радости, они заиграли на пять дней и семь часов раньше времени).

Эти неожиданные звуки сломили последнее сопротивление Перлины, а так как Гвоздик уже держал её за руки, то дети закружились в весёлом танце. Публика, которая направлялась в цирк, останавливалась, думая, что это номер сверх программы. Но Гвоздик и Перлина, глядя друг другу в глаза, не обращали ни на кого внимания. Держась за руки и танцуя, они побежали домой по тому самому пути, который им указывали слезы Перлины… Но чудо! Как только дети к ним приближались, слезы, сверкнув в последний раз, испарялись и исчезали.

А в это время Пилукка стоял на пороге своего дома. Увидев танцующих Гвоздика и Перлину, он побежал им навстречу. Глаза его сияли, и от радости он приговаривал:

– Я был бедным одиноким стариком, а теперь я счастлив так, как может быть счастлив только любящий отец. Этим я обязан вам, мои дорогие дети!

Конец первой части

ЧАСТЬ 2

ГВОЗДИК В ЦИРКЕ

<p>ГЛАВА I</p> <p>ГВОЗДИК СТАНОВИТСЯ ЗЛЫМ, КОГДА ЕГО ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ ПЕРЕСТАЁТ БИТЬСЯ</p>

Плохо, когда перестаёт биться сердце; нехорошо также, если останавливаются часы, а поэтому совсем скверно, когда перестают работать часы, заменяющие собой сердце, особенно, если это сердце-часы принадлежит Гвоздику – стальному мальчику, обладающему огромной силой.

Пока золотое сердце Гвоздика было заведено и ровно билось, он был ласковым и добрым, но, как только оно останавливалось из-за того, что было не в порядке или кончался недельный завод, Гвоздик становился злым.

Но Перлина не была ни часовых дел мастером, ни ученым, а потому не знала секрета сердца-часов, и когда, по рассеянности, Гвоздик забывал завести своё сердце и становился злым, девочка сильно страдала, не понимая, что друг её в этом не виноват.

«Может быть, – думала с грустью Перлина, – я надоела ему и он хочет жить только с папой. На самом деле, кто я такая для них? Чужая, которую приютили из милости…»

Но как только Гвоздик снова заводил своё сердце и Перлина видела мальчика весёлым и жизнерадостным, она думала: «Нет, неправда. Гвоздик любит меня, и я для него самая настоящая сестричка».

Однажды Гвоздик сильно обидел Перлину, и она выплакала все свои слезы. Девочка не подозревала, что в тот день у механического мальчика не только не было заведено сердце, но он ещё сунул палец в штепсель и от электрического тока стал очень нервным.

Воспользовавшись отсутствием Пилукки, Гвоздик дёрнул Перлину за косичку и ущипнул своими железными пальцами, а когда она осмелилась его упрекнуть, закричал:

– В своём доме я хозяин и делаю всё, что захочу! Если тебе не нравится моё поведение, можешь уходить!

Перлина заплакала от обиды.

– Если ты на самом деле этого хочешь, – сказала она сквозь слезы, – я могу уйти!

– Уходи! Уходи! – закричал Гвоздик. – Я терпеть тебя не могу!

Вся в слезах, Перлина на цыпочках направилась к двери; на сердце у неё было очень тяжело.

– Ты правда хочешь, чтобы я ушла? – пролепетала она, переступая порог дома. – Ты меня действительно больше не любишь?

– Уфф! – тяжело вздохнул Гвоздик.

Тогда Перлина вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Философы говорят: нет ничего хуже горя, причинённого неожиданно и незаслуженно теми, кого мы сильно любим. Поэтому горе Перлины было очень велико.

<p>ГЛАВА II</p> <p>ГВОЗДИК ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПОИСКИ ПЕРЛИНЫ</p>

Перлина издали бросила последний взгляд на домик Гвоздика и Пилукки и с поникшей головой отправилась куда глаза глядят.

«Какое мне дело до этого злюки Гвоздика? – думала она про себя. – Пойду бродить по свету, забуду его и буду счастлива».

Но при этом она так сильно плакала, что слезы капали ей на кончики туфель.

Долго шла она по городу и всякий раз когда слышала голоса или шаги у себя за спиной, вздрагивала, думая, не Гвоздик ли это бежит за ней, чтобы попросить прощения. Но Гвоздик не побежал догонять Перлину, и носки ее туфелек совсем полиняли от потока горьких слёз.

«Ну и пусть, – подумала девочка, – если Гвоздик больше меня не любит, я обойду весь свет и постараюсь его забыть».

В эту минуту к ней подошла странная пожилая синьора; она держала на руках кота, собачку и клетку с попугаем. Синьора была одета очень элегантно, но старомодно, как одевались пятьдесят лет тому назад, а на шее у неё на чёрной ленточке висел золотой лорнет.

– Девочка, не поможешь ли ты мне нести клетку? – спросила она. – За это я дам тебе булочку с маслом.

Горе, как известно, влечёт за собой голод, поэтому вы можете себе представить, как голодна была Перлина.

– Хорошо, синьора, – ответила девочка и, взяв клетку с попугаем, пошла за странной дамой.

А как же Гвоздик? Неужели он действительно стал таким злым, что даже выгнал Перлину из дому? Конечно, нет. Когда вернулся домой Пилукка и завёл ему сердце-часы, Гвоздика так стали мучить угрызения совести, что он весь заскрипел от горя.

– Несчастный! – кричал он. – Как я мог выгнать Перлину!? Я себе этого никогда не прощу!

И в отчаянии он с такой силой начал биться головой о стену, что посыпалась штукатурка, стали падать кирпичи, и, если бы его не сдержал папа Пилукка, он разрушил бы весь дом.

– Папа, что мне теперь делать?

– Правда, голова у тебя железная, – ответил учёный, – но всё же тебе и самому следовало бы знать, как вести себя. Иди ищи Перлину, обыщи весь город, а если понадобится, – обойди весь свет, но обязательно найди её, попроси прощения и приведи обратно домой!

– Правильно! – закричал Гвоздик, хлопнув себя рукой по лбу, отчего раздался звон, словно от удара молота по наковальне.

Не теряя времени, он обнял папу и отправился на поиски Перлины.

– Не забывай заводить сердце каждую неделю! – напомнил ему напоследок Пилукка. – И не возвращайся без Перлины. Желаю тебе удачи, сынок!

Проводив Гвоздика до двери, Пилукка долго махал ему на прощанье и плакал от радости и печали: ему грустно было расставаться со своим сыном, но вместе с тем он был счастлив – таким поступком Гвоздик доказал, что у него действительно золотое сердце.

Гвоздика сильно мучили угрызения совести, и он бегом отправился искать Перлину: исколесил весь город и своими железными ногами так истоптал мостовую, что ему угрожал штраф за повреждение общественной территории.

Но Гвоздик думал только о Перлине. Он обыскал весь город вдоль и поперек и уже решил идти в другие края, когда вспомнил, что не зашел в цирк.

«Перлина любит цирк, – подумал он. – Может быть, она пошла посмотреть представление?»

<p>ГЛАВА III</p> <p>ГВОЗДИК НЕ НАХОДИТ В ЦИРКЕ ПЕРЛИНУ, ЗАТО НАХОДИТ РАБОТУ</p>

Гвоздик собирался войти в цирк, но навстречу ему хлынул поток публики: спектакль был окончен. Повиснув на фонаре, железный мальчик принялся осматривать толпу, в надежде увидеть Перлину. Но вот все зрители вышли, униформисты заперли двери, а Перлины нигде не было.

«Может быть, она осталась там?» – мелькнуло в голове Гвоздика. Это была последняя надежда. Желая окончательно убедиться в своём предположении, он нырнул под тент – огромный парусиновый навес – и очутился в цирке.

Но что это? Наездники, акробаты, клоуны, униформисты – все бежали, унося кто стул, кто подпорки для тента, а кто, схватив за уздечку, тащил за собой лошадь. Но не подумайте, что это был грабёж! Просто разбирали цирк в связи с переездом в другой город.

Гвоздик, оставаясь незамеченным, вертелся среди загримированных и одетых самым странным образом людей; глазами он искал Перлину.

Вдруг железный мальчик обо что-то споткнулся: это был огромный чемодан, который сам собой двигался вперёд!

Удивлённый Гвоздик присмотрелся получше. Нет! Чемодан двигался не сам собой: его тащили, тяжело пыхтя и обливаясь потом, три крохотных человечка – три лилипута.

– Давайте я вам помогу, – невольно вырвалось у Гвоздика. – Куда отнести чемодан?

– В фургон[1], – хором ответили лилипуты. – Но если уж ты такой добрый, то позволь и нам сесть сверху. С нашими коротенькими ножками добраться до фургона – дело нелёгкое: для нас это целое путешествие.

Гвоздик поднял чемодан вместе с маленькими человечками и понёс. Тем временем лилипуты, сидя на чемодане, шептались между собой.

– Да он железный! – сказал один из них. – Я никогда не видел таких детей!

– Ну и что же? – возразил другой. – Может быть, для этого он прошёл специальный курс лечения.

– Во всяком случае, он, должно быть, сделан из особого железа, – заключил третий. – Я никогда ещё не встречал такого любезного и хорошего мальчика!

Гвоздик отнёс чемодан вместе с лилипутами в фургон, стоявший недалеко от цирка. Но фургон трёх лилипутов только лишь назывался фургоном, на самом деле это был игрушечный домик на колёсах.

– Какой ты милый, – сказал один из лилипутов, обращаясь к Гвоздику, – ты избавил нас от большого труда.

– Чего чего, а работы нам хватает! – добавил другой. Если бы ты знал, как мы живём! Не успеешь окончить представления, как сразу же в дорогу!

– Мы нигде не задерживаемся ни на минуту! – продолжал третий. – Сегодня здесь, а завтра уже далеко…

При этих словах у Гвоздика, который больше не надеялся найти Перлину в родном городе, возникла гениальная идея.

– А если я поступлю работать в цирк, – сказал он, – я тоже смогу объехать все города в поисках девочки, которая мне очень дорога?

– Конечно! В каждом городе, где мы выступаем, все жители приходят смотреть наши представления. К тому же тебе повезло, – директор сейчас как раз ищет новых артистов.

Не теряя времени, лилипуты решили представить Гвоздика директору цирка.

– Но, – сказал один из них, почёсывая себе ухо, – в цирке мне никогда ещё не приходилось видеть ни одного артиста, который был бы целиком из железа.

– Директор может испугаться, – прибавил другой.

– Пустяки, – успокоил их третий, – это дело поправимое: стоит только его замаскировать, и директор ничего не заметит.

В мгновение ока лилипуты раздобыли для Гвоздика старый джемпер и берет, помогли одеться и проводили к директору.

Высокий и толстый, с грудью, увешанной орденами и медалями, директор, словно генерал, стоял посреди арены и командовал людьми, разбиравшими цирк. Он окинул взглядом Гвоздика и с пренебрежением спросил:

– Что ты умеешь делать?

– Откровенно говоря, ничего! – смущённо признался Гвоздик, уже не сомневаясь в том, что ему откажут.

– Вот и прекрасно! – воскликнул директор, к великому его удивлению. – Как раз я ищу людей, которые ничего не умеют: я их научу тому, что мне нужно. Можешь считать себя принятым! Добро пожаловать в наш славный цирк!

Своим необдуманным решением директор только подтвердил ту самую истину, согласно которой все, кто работает в цирке, немного сумасшедшие.

Цирк вскоре был разобран, и караван фургонов двинулся в путь.

Лилипуты предложили Гвоздику ехать в их фургончике, в который, само собой разумеется, был запряжен крохотный пони.

– Вы очень любезны, – сказал Гвоздик, – но я предпочитаю дышать свежим воздухом. Если вы не возражаете, я лягу на крыше! Гвоздик не хотел обижать лилипутов, но он прекрасно понимал, что в фургончике с трудом поместилась бы одна его нога. Он растянулся на крыше и во время пути беседовал с тремя лилипутами, которые выглядывали из трёх окошек.

– Меня зовут Нано, – сказал один.

– Меня – Нане, – сказал другой.

– Меня – Нани, – сказал третий и, тяжело вздохнув, добавил: – все мы – близнецы-братья; это сразу же видно, стоит только на нас посмотреть.

Затем оказалось, что всех троих волновал один и тот же вопрос:

– Скажи, Гвоздик, до каких лет растут люди?

– Хм… не знаю! – смущённо произнёс Гвоздик. – Я всегда был таким, как сейчас.

– И мы тоже! – сказал Нано. – Но тебе повезло: ты большой и сильный, а мы – наоборот. Видишь, какими маленькими мы родились? Но кто знает, может быть, когда нам исполнится сорок лет, мы тоже начнём расти.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7