Глава 7

Этот ужин был не похож на вчерашний. Ели так же молча, но тревожно, прислушиваясь к гуляющей снаружи непогоде. Вскоре к завыванию ветра присоединился торопливый стук дождя по крыше. После ужина средний брат пошел сменить старшего, тот пришел весь промокший и сказал, что на улице бушует ливень.

Мужчины вышли на крыльцо посмотреть на свирепствующую непогоду. Хозяин вопросительно взглянул на Мага.

– Не пора ли нам привязывать вещи? – предложил он. От его недавней досады не осталось и следа.

– Пора, наверное, – согласился Маг, поняв, что у Геласа не хватило терпения дождаться утра.

В черном небе сверкнула молния, и высшее зрение Мага выхватило там хохочущего огненного элементала. Всмотревшись внимательнее, он увидел вокруг него танцующий хоровод элементалов урагана, а рядом с ними тучу мелких элементалов вихря и водяных капель. Стихии резвились вовсю, наслаждаясь редко выпадающей им свободой. В небе гремела песня бури.

Мужчины стали таскать к плотам оставшиеся тюки. Принесли корзину с домашней птицей, привели пятерых овец, уложили связанными на плоты. Хозяйка плакала в хлеву, прощаясь с коровой и волами. Работали в полной темноте, на ощупь, потому что светильник не больше мгновения оставался на улице зажженным. Маг напрягал высшее зрение, чтобы проследить, хорошо ли привязаны вещи. Скоро любая из них будет ценностью для оставшихся без крова людей.

На дворе разрасталась лужа, быстро превращавшаяся в небольшое озеро, луговину заливало дождем. Когда все тюки были перенесены на плоты, те уже слегка подрагивали на потоках дождевой воды, лениво стекавших по едва заметному уклону в ближайшую реку. Что творилось там, было известно только Магу, для высшего зрения которого не существовало ни тьмы, ни расстояний. Обе реки быстро выходили из берегов, подмывая лодочные колья, лодки одна за другой отрывались от берега и неуверенно, словно нехотя, направлялись вниз по течению.

В небе звенела, грохотала, хохотала песня бури. Хлопал в ладоши огненный элементал, упоенно кружились элементалы смерчей, подымая в воздух сорванную листву и ветви, лохматя тростниковые кровли нищих хижин. На реках кувыркались элементалы водоворотов и бурных течений, оттесняя к берегам более смирных элементалов стариц и омутов, но и те выглядели радостно-оживленными, в меру темперамента принимая участие в общем веселье. Духи деревьев испуганно забились под землю, в самые корни, предчувствуя скорую смену местожительства. Духи земли недовольно ворчали, не смея протестовать во весь голос, и только духи камней, невозмутимые, как ни в чем не бывало наблюдали за беснующимся вокруг хаосом.

В эту ночь в семье не спал никто, кроме детей и беременной женщины. Мужчины по очереди дежурили у плотов, остальные сидели в парадной комнате, изредка выходя на двор, чтобы посмотреть, что делается снаружи. Женщины испуганно переглядывались при каждом порыве непогоды за стенами дома, старуха что-то бормотала себе под нос. Маг прислушался и определил, что она молится всевышнему. Разумеется, напрасно – Магу был слишком хорошо известен горячий, прямолинейный нрав Воина. Тот не передумал бы, даже если бы каким-то образом услышал ее жалкое, бессвязное бормотание.

Начался рассвет, хмурый, сумрачный. В бледном утреннем освещении стало видно небо, покрытое темно-серыми клочковатыми тучами, клубящимися так низко, что, казалось, их можно задеть вытянутой рукой. Обе реки вышли далеко из берегов, подступив вплотную к человеческим жилищам. Маг окинул селение высшим зрением – только сейчас люди почуяли опасность, засуетились, забегали по воде, потащили вещи на чердаки, на крыши хижин.

– Пора на плоты, – сказал Маг. – И привяжитесь к ним веревками.

Все мгновенно поднялись с места, словно ждали только его слов. Хозяйка разбудила беременную женщину, затем взяла на руки старшего внука, и они пошли к плотам. Старшая сноха вынула из качалки закутанного младенца и пошла следом за ними. Последней, тяжело кряхтя, поплелась старуха.

Мужчины обвязали женщин веревками и стали обвязываться сами. Хозяин с хозяйкой, матерью, средним сыном и его женой устроился на среднем плоту, задний плот занял старший сын с семьей. И он и жена держали на руках по ребенку. Передний плот, самый маленький, достался Магу с младшим сыном. Когда все заняли места, оказалось, что нет младшего.

– Где он пропал? – стал оглядываться хозяин, но того не было видно.

Семья встревожилась, но никто не пошел искать парня. Маг тем временем рассматривал высшим зрением, что делается ниже по течению, чтобы приготовиться к любым неожиданностям. Он отыскал селение, по которому проходил вчера. Там было по колено воды, поднятые непогодой волны беспрепятственно гуляли по улицам и бились в стены домов, люди лезли на крыши, спасая себя и имущество. И среди этого хаоса, не понимая, что происходит вокруг, метался забытый всеми слепой мальчишка.

Маг болезненно поморщился и взглянул выше. Его взгляд наткнулся на волну высотой в полнеба, бесшумной громадой катящую с моря на людские жилища. Рыжий, пожалуй, перестарался.

Не успел Маг додумать эту мысль, как волна обрушилась на селение, сметая дома и сараи, словно оборванные ветром листья. Высший слух Мага оглушил вопль ужаса, отчаяния и муки, издаваемый гибнущими людьми. Мгновение – и на месте поселка забушевал водяной океан, на поверхности которого крутились обломки человеческих строений. И наступила тишина.

Волна неслась дальше. Неслась сюда. Ну, выскажет он рыжему все, что об этом думает!

– Держитесь крепче? – крикнул он сидевшим на плотах людям.

Из-за домов выбежал младший сын. Он тащил за собой ошалевшую от страха соседскую девчонку, немногим моложе его самого.

– Сюда! – закричал им Маг. – Прыгайте сюда!

Они вскочили на плот, и в следующее мгновение из-за горизонта показалась волна. Маг схватил под мышку девчонку, прикрикнул на парня, чтобы тот держался крепче, и приготовился встречать водяную громаду. Было очевидно, что плоты не выдержат удар без его помощи. Волна приближалась, вырастая до середины неба, походя смывая все на своем пути. Ее черный гребень закручивался и пенился, опережая основную массу воды. Вот она пронеслась по селению, налетела на дом хозяина и превратила его в обломки. Маг уставился прямо в темную, скользко-блестящую водяную стену, мысленным усилием проделывая в ней пологий проход, который смогут одолеть плоты. За мгновение до удара острый гребень волны расступился перед ним надвое и обошел плоты, волна плавно подхватила их на себя и подбросила вверх. Водяные струи сомкнулись над головами людей, обдав их потоками брызг.

Самое трудное было позади. Плоты, невредимые, покачивались на поверхности океана, бушевавшего над бывшим поселением людей. Маг услышал за спиной слабый крик и оглянулся. Младший брат не успел ухватиться покрепче и съехал с плота, когда тот взбирался на волну. Он цеплялся за соединяющую плоты веревку, бурлящая вода понемногу затягивала его под средний плот. Маг выпустил девчонку, метнулся на край плота и протянул ему руку. После нескольких попыток парень сумел ухватиться за его ладонь. Маг одним движением выдернул его на бревна и сунул ему в руки конец привязанной к плоту веревки.

– Ну и рука у тебя – железо, – восхищенно сказал парень, обвязываясь веревкой. Край его рта искривился в подобии ухмылки.

Маг ответил ему такой же ухмылкой и проверил остальные плоты. Все люди были здесь, все были целы, хотя смертельно перепуганы. Теперь нужно было доставить их в безопасное место.

Он окинул долину высшим зрением. Волна прошла по ней огромным мокрым языком, попутно слизнув все живое. Вода доходила до середины окружавших долину горных склонов и все еще прибывала. Нужно было дождаться конца наводнения – только тогда, не раньше, удастся подыскать пригодный для людей кусок суши. Маг не имел права остановить разбушевавшиеся стихии без договоренности с Воином, а из плотного мира невозможно было дозваться до Геласа, да если бы и получилось, он все равно не стал бы унижаться и просить послабления у рыжего. Он уселся на бревне поудобнее и стал ждать.

День тянулся бесконечно. Плоты немилосердно качало на беспорядочно волнующейся зыби. Поднятые элементалами буруны, казалось, не могли принять решение, в какую сторону катить, к какому берегу направляться. Люди цеплялись за плоты, прижимаясь плотнее к мокрым, скользким бревнам. Беременную женщину рвало, верещал промокший младенец, испуганно хныкал на руках у отца старший ребенок. Старуха, едва живая, бормотала под нос все ту же молитву.

Вдруг Маг почувствовал, что на среднем плоту что-то случилось, и взглянул туда. Связывавшая плот веревка перетерлась от качки и лопнула, бревна на дальнем торце плота начали разъезжаться в стороны. Хозяин и средний сын встали на колени на краю плота и стали ловить под водой концы веревки. Наконец им это удалось, но плот продолжал разваливаться. Маг вскочил на ноги и одним движением перемахнул через разделяющую плоты щель величиной с человеческий рост. В два прыжка он очутился рядом с ними.

– Давайте сюда! – Он выхватил концы у обоих и потянул на себя.

Пляшущие на волнах бревна начали медленно сходиться. Когда между ними почти не осталось щели, Маг попытался связать концы веревки, но ее длины не хватало.

– Дайте веревку, – скомандовал он следившим за его действиями людям.

Край плота подпрыгнул на волне, и его руку защемило между бревнами. Маг зашипел от боли и поспешно отключил ощущения в руке. Его пальцы были раздавлены, но, кажется, еще могли действовать. Он сжимал их что есть силы, чтобы не выпустить конец веревки.

– Талеста, выручай! – то ли прошептал, то ли подумал он.

Веревка соскользнула с его пояса в руки, а затем шмыгнула между бревен, обвилась вокруг них, удерживая вместе. Теперь можно было не бояться, что плот развалится – во всем плотном мире не было ничего прочнее этой веревки. Но Маг не собирался оставлять ее на бревнах.

– Дайте другую, эта долго не выдержит, – потребовал он, надеясь, что у Талесты хватит ума не обидеться.

Ему сунули другую веревку. Маг кое-как обвязал ее вокруг бревен, затем потянул Талесту к себе. Та мгновенно отцепилась и скользнула ему в руки. Маг повязал ее на пояс и только тогда вспомнил о своих пальцах.

Они синели и распухали на глазах. Хозяин со средним братом сочувственно уставились на его руку. Спасибо им, конечно, за сочувствие, подумал Маг, но теперь не было никакой возможности залечить пальцы тайком от них. Значит, придется оставаться так до конца наводнения. Маг включил ощущения в руке и заскрипел зубами от боли. Нужно было сделать хоть что-то. И он начал залечивать руку изнутри, чтобы это не сказалось на ее внешнем виде. Несколько мгновений спустя боль поутихла.

– Эк тебя… – покачал головой хозяин.

– Ничего, мне уже не больно, – ответил Маг.

Тот недоверчиво взглянул на его руку – она не могла не болеть.

– Отчаянный ты парень, – сказал он. – Как, однако, ты махнул с плота на плот – не знаю, кто бы еще на это решился!

– Плот мог развалиться, – пожал плечами Маг.

– И развалился бы, если бы не ты, – подтвердил хозяин. – Надо же, какая силища! Ну, спасибо, парень, спас ты нас всех.

До спасения было еще далеко, и Маг напомнил ему об этом.

– Да, – согласился с ним хозяин. – Все мы, смертные, под богом ходим. Но мы пока живы, а раз живы, то поесть бы надо. Силенки нам еще пригодятся.

Хозяйка развязала один из узлов и достала припасенную еду, промокшую насквозь. Она раздала остальным куски заранее нарезанного хлеба с салом. Женщина на заднем плоту последовала их примеру. Младший сын с девчонкой не знали, где у них лежит еда, поэтому им перебросили куски со среднего плота.

Маг впился зубами в мокрый хлеб. Смертные – вот как они себя называют. Неужели они не знают, что в них живет частица бессмертия? Он задал этот вопрос хозяину.

– Как же не знать – знаем, – ответил тот. – Слыхали мы от вас, жрецов, что есть у человека бессмертная душа. Да много ли в том радости телу? Оно страдает, оно изнывает под тяжестью жизни, оно в конце концов старится и умирает – а кто ее, эту душу, знает? Разве кто-нибудь вернулся оттуда и рассказал, где и как она там поживает? Все об этой душе слыхали, но спроси любого – разве он торопится умирать? Да, тяжко нам сейчас, но разве тем, кто там, – он указал взглядом на темную, мутную воду, – разве им не хуже?

– Им уже никак, – вмешался в разговор средний сын. – По мне, уж лучше жить как-нибудь, чем никак. Спроси любого, парень, любой тебе так и скажет. Ты сам из жрецов, а ведь не остался со своими. Захотел, небось, пожить еще.

Жить их жизнью – теперь Маг лучше представлял себе, что это такое. Ему было непонятно, как люди выдерживали эту жизнь, не говоря уже о том, что они не хотели расставаться с ней. Здесь, на плоту, бездомные, посреди бушующей воды, они хотели жить.

Сейчас он был с ними, он был таким же, как они. Его смертное тело болело с головы до пят, оно было измучено, нуждалось в отдыхе и пище. Он с трудом шевелил распухшими пальцами руки. Он с трудом переносил весь этот кошмар.

Но люди пока выдерживали – в отличие от него у них не было выбора. Значит, он будет терпеть наравне с ними. Он не простит себе, если не выдержит того, что выдерживают смертные.

Маг дожевал раскисший хлеб и перескочил на передний плот. Младший сын уставился на него восхищенным взглядом. Маг понадеялся про себя, что у того не хватит смелости повторить его передвижения и ему не придется снова вылавливать парня из воды.

Мгновенная мысль посетила его – как же он не додумался раньше? Маг разыскал и подозвал к себе резвящихся поблизости водных элементалов. Когда они явились, он поручил им следить за волнами, чтобы те не перевернули плоты, а заодно возвращать на плоты все, что свалится оттуда. Элементалы недовольно заворчали, но не посмели ослушаться творца. Они окружили плоты и приступили к работе.

Теперь можно было расслабиться и отдохнуть. Маг улегся вдоль бревен, повозился немного, укладывая тело так, чтобы сучки не впивались в спину. Пожалуй, было даже удобно, если не привередничать. Он закрыл глаза и полностью перешел на высшее зрение, чтобы осмотреть долину и найти подходящее место для высадки.

Всюду была вода. Над водой оставалась только верхняя часть горных хребтов вокруг долины. Оглядев их, Маг наконец обнаружил место, подходящее для высадки – пологий перевал, по другую сторону которого была похожая долина с протекающей по ней речкой. Если высадить людей на перевале, они быстро отыщут ее сами, даже если он покинет их.

Маг мысленно окликнул элементалов и приказал им тащить плоты в том направлении, потихоньку, чтобы не заметили люди. Плоты медленно развернулись на стихающих волнах и поплыли к указанному месту. Близился вечер, непогода понемногу успокаивалась. Видимо, Гелас решил, что поработал достаточно.

К ночи волнение улеглось. Измученные люди заснули, один Маг не спал. Он лежал неподвижно, давая телу отдохнуть, прокручивая в голове все, что успел узнать о человеческой жизни. Тысячи вещей, без которых люди не могли обходиться. Труд с утра до вечера ради куска хлеба. Грязь, грубость, жестокость – но и терпение, сочувствие, взаимная поддержка. И тяжелая, невыносимо тяжелая жизнь. С непривычки она казалась Магу ужасной, но люди любили ее – они никогда не видели другой.

Теперь он лучше понимал их. Люди не щадили друг друга, потому что их жизнь была беспощадной. Люди помогали друг другу, потому что выжить они могли только вместе. Их доброта была основана на взаимной выгоде – но подала же та женщина кусок хлеба слепому мальчишке? Больше нет ни женщины, ни слепого мальчишки – их искра освободилась и ждет другого вместилища. Но было время, когда она существовала в них, когда она, слабая, неоформленная, ощущала страдание и сострадание, когда она росла и развивалась благодаря этому.

Может быть, рыжий поторопился? Может быть, пока с людей было бессмысленно требовать большего? Маг заворочался на плоту, укладывая поудобнее ноющее тело. Эти люди, которые позволили ему выбрать себя среди других, были вовсе не плохими, если узнать их поближе. Они не были склонными ко злу, а просто жили так, как их вынуждала жизнь. Неразборчивое добро было для них опаснее неразборчивого зла.

Черное небо понемногу серело – наступал рассвет. Собравшиеся на буйство элементалы разбредались по прежним местам, а вместе с ними затихал ветер, исчезали облака, замирали волны. Восходящее светило озарило чистое небо и спокойную водную гладь. Плоты продвигались по ней к горному хребту, влекомые не знающими усталости водяными элементалами. На плотах спали люди.

На заднем плоту заплакал, закашлял младенец. Старшая сноха проснулась и дала ему грудь, вслед за ней проснулись и остальные. Люди зашевелились, отвязывая ненужные веревки, стали проверять намокшие вещи, выжимать мокрую одежду. Хозяйка достала еду для завтрака.

Маг, как и вчера, перепрыгнул на средний плот. Хозяин взял его руку, чтобы осмотреть прищемленные пальцы.

– Как быстро подживают, – подивился он. – Что значит молодость-то, – и незаметно для себя вздохнул, поминая свою, давно прошедшую молодость.

Они поели размокшего до кашицы хлеба и попили забортной воды. Вода была слегка солоноватой, но пригодной для питья.

– Надо же – ни волны, ни ветерка, а нас куда-то несет, – почесал влажные волосы средний брат.

– Течение, наверное, и хорошо, что течение, – обрадовался хозяин. – Досками далеко не выгребешь.

Он только что тревожился о том, как выбираться с середины моря, в которое превратилась бывшая долина. Перед наводнением они не подумали о веслах – было не до этого, – а ведь на лодках были весла, и хорошие. Но теперь, увидев это странное попутное течение, он вдруг успокоился. Видимо, о них заботился всевышний.

Маг, пока неопытный в человеческой жизни, тоже упустил из вида, что потребуются весла. Он-то был уверен, что доставит этих людей на сушу.

– Конечно, течение, – подтвердил он.

– Куда вот только нас несет – вокруг одна вода, – проворчал средний брат. – Как бы нас в море не вынесло.

– А ты смотри, где солнышко. – Хозяин мотнул головой на небо. – Правильно нас несет – к горам.

Маг промолчал, страшно довольный, что его вмешательству нашлось естественное объяснение. Он прикинул, что элементалы дотащат плоты до места не раньше, чем завтра к утру, но увеличивать скорость было нельзя, чтобы это не выглядело подозрительным. Ничего, сутки на плотах, на спокойной воде можно было прожить.

– А как вы собираетесь жить дальше, когда окажетесь на суше? – спросил Маг, неосознанно употребив слово «вы».

– Как жили, так и будем жить, – с уверенностью ответил хозяин, словно и не было никакого бедствия. – Зерно нужно посадить сразу же, а то оно промокло, прорасти может. При хорошей погоде можно снять три урожая в год – до первого урожая перебьемся, а там не пропадем. Хижину построим, пока тростниковую, а там видно будет. Инструмент у нас с собой, в первую очередь уложили – как же без инструмента?

Это было хорошо, потому что все мастерские остались под водой вместе со своими хозяевами. Многое, очень многое людям придется осваивать заново.

– А ты-то сам – чего умеешь? – неожиданно спросил Мага средний брат.

– Я? – растерялся Маг.

– Да, ты, – буркнул он. – Ты ведь с нами будешь, как я понял.

– Ну, научусь чему-нибудь, – неопределенно развел руками Маг. Пока было рано говорить, что он с ними не останется.

– Ну да, ты ведь из этих бездельников – жрецов, – пренебрежительно глянул на него средний брат. – Привыкли жить дармоедами-то. Да не вздумай на наших баб заглядываться – у самого-то нет…

– Заткнись, – оборвал его хозяин. – Если бы не он где бы мы сейчас были? А ему видение было, значит всемогущий хотел, чтобы он и сам спасся, и нас спас. Что бы ты там ни думал о жрецах – это человек, угодный богу. Он переживет это бедствие, а с ним и мы.

Маг вдруг понял, почему хозяин почувствовал себя так спокойно посреди этого моря. Этот человек поверил, что его спасение угодно богу. Ну, следует отдать ему должное, он не ошибся.

К вечеру у горизонта показались верхушки гор. Небо было чистейшее, стояло полное безветрие. Плоты плыли по зеркальной глади, оставляя за собой едва заметную расходящуюся волну. Вера хозяина в благополучный исход передалась остальным людям, и они терпеливо ждали конца этого плавания. Ближе к ночи они поужинали и улеглись спать, положившись на судьбу.

Маг снова провел ночь в размышлениях. Эти люди лишились не только своего прежнего жилища – они лишились торговли, а вместе с ней ремесленных изделий, лишились разделения и совмещения труда. Взять хотя бы этот плот – его невозможно сделать в одиночку, а вместе они сделали его меньше чем за день. В одиночку не вспашешь большое поле, не построишь большой дом или ту же мастерскую. Все сначала…

Все-таки Гелас погорячился, следовало действовать иначе. Маг снова услышал, как на заднем плоту закашлял, захныкал младенец. Мать проснулась и стала его укачивать, роняя на намокшие покрывальца беззвучные слезы. Она надеялась скрыть их от остальных, но они не могли укрыться от высшего зрения Мага.

Маг заглянул ей в мысли и прочитал там, что младенец заболел от сырости. Навстречу его взгляду хлынул ужас матери, боявшейся, что это маленькое пищащее существо умрет. Маг перевел внимание на младенца и почувствовал его горячее тельце, дрожащее в мокрых пеленках. Ну нет, не для того он спасал этих людей, чтобы позволить умереть их ребенку! Он припомнил свой опыт по созданию плотного тела и настроился на младенца, чтобы удалить болезнь. Должно получиться с первой попытки, иначе искра покинет это крохотное тельце… вот так… кажется, получилось. И просушить эти тряпки, или все будет напрасно.

Младенец успокоился и перестал хныкать. Маг на всякий случай проверил остальных людей и убедился что они здоровы, хотя и измучены. Вещи, зерно, припасы тоже были в удовлетворительном состоянии. Одна овца, правда, подохла – не доглядел.

Восстанавливать овцу Маг не стал – кто-нибудь мог заметить, что она подохла. Кроме нее, у людей оставались еще четыре овцы, а скоро придет конец этому путешествию. Скоро придет утро.

Рано утром передний плот уткнулся в сушу. Элементалы остановились, дожидаясь приказов творца. Маг отпустил их и разбудил младшего сына, спавшего рядом с девчонкой. Тот увидел землю и обрадованно закричал, будя остальных.

Мужчины соскочили в воду и потащили плоты к берегу. Маг присоединился к ним. Оказавшись на берегу, хозяйка упала на колени и стала гладить ладонями землю. Рядом с ней опустилась старуха, но ее глаза не были обращены к земле – они смотрели вверх, к ее богу. Ее губы шептали благодарственную молитву. Беременная женщина дошла до ближайших кустов и согнулась пополам. Ее опять рвало.

Старшая сноха плакала от радости и обнимала детей. Глядя на нее, заревела и соседская девчонка, но не от радости, а от горя – ее родители, все ее родные остались под водой. Мужчины оставили бабьи слезы бабам, а сами отвязали и выволокли на сушу лодки с грузом, затем стали разгружать плоты. Овец развязали, те с трудом поднялись на шаткие ноги и пошли щипать траву. Когда плоты опустели, их затащили на берег – бревна еще могли пригодиться.

Маг таскал вещи наравне со всеми. Он уже выучился понимать, что все, что не сделает он, придется делать кому-то другому, а люди едва держались на ногах. Закончив переноску груза, мужчины пошли за дровами для костра, чтобы просушить на нем вещи и приготовить горячую еду. На берегу остался один хозяин, занятый разделыванием павшей овцы. Это была еда, которой нельзя было бросаться.

Вскоре на берегу выросла куча валежника. Средний брат сунул топор Магу, чтобы тот нарубил растопки для костра, а сам с братьями ушел за следующей порцией дров. Маг неуклюже замахал топором и кое-как справился с поручением. Старуха подобрала за ним щепки, уложила горкой и начала разводить костер.

Валежник был насквозь сырым – после недавнего ливня на всех окрестных склонах, несомненно, не осталось ни одной сухой хворостины. Старуха разломала щепки на мелкие крошки, добавила тонких веток и стала стучать кремнем о кремень. Сырые дрова не разгорались. Ее тощие старческие руки дрожали, кремень прыгал в них, задевая пальцы, но старуха упрямо разводила огонь.

Хозяйка и сноха возились с детьми, беременная женщина обессиленно лежала на земле, девчонка ревела в голос. Хозяин разделывал овцу, его сыновья ушли за дровами. Больше некому было развести огонь, и дрожащие пальцы старухи продолжали чиркать кремнем по кремню. Огонь был нужен семье, был нужен ее сыну, внукам и правнукам.