Глава 6

Маг пролетел над долиной, где жили люди, и опустился на крохотном островке свободной земли посреди зарослей каких-то кустов с широкими ярко-зелеными листьями. Он пока еще плохо знал людской язык, поэтому не вспомнил их название. На языке творцов они, разумеется, не назывались никак.

Пока он присутствовал здесь в тонком теле, невидимый и неслышимый для большинства местных обитателей, но нужно было создать себе плотное тело. После нескольких неудачных попыток Маг сумел создать его, и на поляне появился высокий белокурый парень в буром плаще, в светлой, подпоясанной веревкой рубахе до колен и стоптанных сандалиях на деревянной подошве. Примерно так одевались увиденные им в хрониках люди.

Маг осмотрелся, приспосабливаясь к органам чувств плотного тела. Все вокруг было ярким, пестрым и полным оттенков – Гелас разработал неплохой зрительный аппарат. Запахи тоже были приятными – пахло зеленью, свежестью и созревающими плодами кустарников, в которых стоял Маг. Звуки состояли из щебета птиц и высокого, тонкого звона, идущего непонятно откуда. Маг потер ладони, затем сжал вместе, чтобы проверить осязание. Кожа пальцев рук была мягкой и упругой.

Тонкий звон приблизился, и хрупкое, крохотное существо опустилось на тыльную сторону его ладони. Ощутив мгновенный укол, Маг вздрогнул от неожиданности и уставился на прилетевшее создание. Прозрачное брюшко крохотной твари медленно раздувалось и краснело.

Это был мелкий вампир плотных миров! Или комар, как его называл рыжий. Маг послал мысленный импульс, способный забросить нахальную тварь на край ее мира, но вампир как ни в чем не бывало оставался на его руке. Маг сказал ему «Прочь!», но вампир по-прежнему оставался на месте.

Здесь был не тонкий мир, где мысль равнялась действию, и даже не промежуточный мир, где слово равнялось действию. Здесь был плотный мир, где действию равнялось только действие.

Маг шлепнул комара другой рукой. На гладкой загорелой коже осталось небольшое красное пятно.

Что ж, действовать так действовать. Маг отер с руки красное пятно и начал продираться сквозь кусты на дорогу, которую приметил поблизости, когда опускался на полянку.

Пока он выбирался из зарослей, то в полной мере успел убедиться, насколько справедливы слова Геласа о численности местных вампиров. Чтобы избавиться от надоедливых тварей, Маг обратился к тонким составляющим местного мира и создал вокруг себя защиту, за которую комары не могли проникнуть. На дороге он оглядел свое тело и недовольно поморщился, увидев, что на открытых местах рук и ног краснеют свежие царапины. Неужели рыжий не мог взять материал попрочнее?

Маг убрал царапины и зашагал по дороге к поселению людей, которое присмотрел еще сверху. Ни полет, ни телепортация были невозможны для него, пока он находился в плотном теле. Сверху селение казалось близко, но идти ногами оказалось довольно-таки далеко – Маг пока не умел оценивать местные расстояния. Можно было сбросить плотное тело, подлететь поближе и снова создать его, но вспомнив, каких трудов ему это стоило, Маг решил передвигаться местным способом, а заодно привыкнуть к пребыванию в новом теле.

Вскоре он освоился с телом и попробовал обратиться к местному промежуточному плану. Это у него получилось гораздо легче, чем возня с плотным веществом, и он увидел местных стихийных элементалов и духов растений, занимающихся обычными делами. Тонкий план не представлял ничего интересного. Маг оставил его и занялся перестройкой плотных органов чувств, чтобы они могли ощущать и высшие планы. Он слишком плохо знал плотный мир, ему могли понадобиться добавочные чувства.

Закончив работу, он пошел дальше, ощущая одновременно все составляющие этого мира. Было утро, Магу оставалось почти полных двое местных суток из отпущенного Геласом времени. Маг начал размышлять о том, что делать, когда он найдет подходящих людей. Нельзя было просто выхватить их из бытия и переместить в другое место – это было бы явным нарушением пресловутого закона о невмешательстве, чего так стремился избегнуть Гелас. Маг понимал, что тогда ему достанется куда больше, чем рыжему, если дело дойдет до Императора. Нужно было действовать хитрее.

Если предупредить их о предстоящем бедствии, тогда они, возможно, сумеют спастись сами. В крайности, можно будет остаться с ними в плотном теле и помочь им неявным образом – к этому не придерется даже Император. Значит, людей нужно было найти как можно скорее, чтобы у них было больше времени на спасение.

С этими мыслями Маг подошел к людскому поселению. Не успел он ощутить человеческие постройки плотными органами чувств, как его высшее обоняние захлебнулось от вони, а высшее зрение натолкнулось на кишащую массу пожирателей грязи, знакомых Магу по промежуточным мирам. Однако он нигде еще не встречал их в таком изобилии.

Маг приглушил, а затем отключил чувствительность высших органов чувств и вошел в поселок. Его плотное обоняние немедленно почуяло не менее скверные запахи, а плотное зрение обнаружило у дороги лужи помоев с плавающим в них мусором, пищевыми и естественными отходами, в которых копошились мириады пожирателей грязи, сходных с только что виденными им на промежуточном плане. Позади луж по обе стороны дороги тянулись неопрятные, покосившиеся домишки. Из хроник Акаши Магу было известно, что в этих домишках жили люди.

Первыми он встретил людских детенышей. Обступив особо обширную лужу, они кидали в нее комья грязи. По оживленному галдению он понял, что они считают это занятие интересным.

Они заметили пришельца и все как один уставились на него.

– Чужой! – выкрикнул один из них. – Чужой! Он снизу идет – Маг догадался, что имелось в виду селение ниже по течению. – Он из тех, снизу!

– Чужой – дурак! – послышался визгливый голосок.

– Чужой – козел! – откликнулся другой.

– Чу-у-жой ду-у-рак, чу-у-жой ко-о-зел! – закричали нараспев все сразу.

Хотя это не несло вреда на плотном плане, на высших планах это было реальным нападением. Маг почувствовал мелкие злые слова, мелкие злые мысли, летящие в него, и быстро поставил дополнительную защиту. Став неуязвимым, он невольно подумал о безошибочном инстинкте божественной искры, заставлявшей детенышей вести себя так.

В лужу шлепнулся ком грязи, пущенный с таким расчетом, чтобы брызги попали на чужого. Грязные струйки натолкнулись на защиту от местных вампиров и упали вниз, не долетев до Мага. Мимо его лица пролетел другой ком грязи. Нападавшим было мало вреда на тонких планах.

Не зная, что с ними делать, Маг принял решение не замечать их и пошел дальше. Человеческие дети следовали за ним, не переставая выкрикивать злые слова. Вскоре ему встретился взрослый человек, и Маг посмотрел на него с надеждой, но тот не остановил крикунов, а безразлично глянул на них и прошел мимо. Еще через несколько домов ему навстречу попался детеныш, и Маг уже настроился услышать его озлобленный крик, но тот даже не взглянул на него. Приглядевшись, Маг понял, что ребенок был слепым.

Дети, которым наскучило тащиться за Магом, переключились на этого детеныша.

– Шлюхин сын! – закричали они, показывая ему языки, словно он мог их видеть. – Шлюхин сын!

Первое слово было одним из незнакомых Магу, и он поспешно включил высший слух, чтобы узнать у детей смысл. Но в детских головенках билось то же самое слово без малейшего намека на его содержание. Они выкрикивали это слово, не задумываясь о смысле.

Дверь ближайшего дома распахнулась, и оттуда выглянула человеческая самка. Маг напомнил себе, что их следует называть женщинами. Ее плотное тело было стадии начала распада, называемой у людей «пожилым возрастом». Женщина сердито прикрикнула на детей отогнала их от слепого ребенка, а затем подала ему темный, ссохшийся кусок, похожий на комья грязи, которые дети швыряли в лужу. Но это, видимо, была еда, потому что ребенок с жадностью впился в кусок зубами.

Маг почувствовал, что во рту у него сухо. Припомнив сведения о метаболизме плотного тела, он догадался, что оно испытывает нехватку воды. Прежде он наблюдал в хрониках Акаши, что в этом случае делают люди, и выбрал наиболее подходящий к случаю способ.

Он постучался в только что закрывшуюся дверь.

– Не найдется ли глоток воды, добрая женщина? – сказал он, когда дверь снова открылась.

Женщина смерила его недоверчивым взглядом.

– Отчего не найтись, найдется, – сказала наконец она. – Подожди здесь, я вынесу.

Вскоре она вернулась с кружкой воды. Маг на всякий случай приглушил все имеющиеся органы чувств, но вода оказалась достаточно чистой. Женщина выглядела доброжелательной, и Маг решил воспользоваться возможностью пополнить сведения о языке и обычаях людей.

– Добрая женщина, я не понял, за что они обижают этого мальчика, – сказал он, внимательно прислушиваясь к звуку своих слов, впервые произносимых им на человеческом языке. Кажется, звучало удовлетворительно. – Неужели за то, что он слепой?

Женщина удивленно взглянула на него.

– Ты что – глухой? – спросила она. – Неужто не слышал, как его звали?

– Слышал. – Маг нерешительно продолжил, опасаясь что брякнет глупость: – Но я не понял, что означает первое слово.

Теперь женщина глядела на него с откровенным изумлением.

– Да откуда ты эдакой свалился? – подозрительно спросила она. – Ишь ты, не знает, кто такие шлюхи!

– Там, где я живу, нет этих «шлюх», – поспешно сказал Маг.

– Нет? – не поверила ему женщина. – Да где их нет!

Маг тем временем заглянул ей в мысли и узнал все о родственных и неродственных отношениях людей. Шлюхой называлась женщина, вступавшая с мужчинами в интимные отношения, не разрешенные остальными людьми. Ему было непонятно, почему в таком личном деле требовалось разрешение остальных людей и почему не разрешенные отношения осуждались, но сейчас у него не было времени размышлять над этим.

– Мои родители живут отдельно, не в селении, – выкрутился он.

– Хорошо тебя воспитали, в строгости, – одобрила женщина. – Была у нас тут одна гулена, всех мужиков к себе переводила, – стала рассказывать она. – Дурной болезнью болела, поэтому мальчишка родился слепым. А в том году ее любовник пришиб, вот мальчишка один и остался. Теперь ходит по селу – что подадут, то и ест.

– Но почему все-таки они его обижают? – Маг начал понимать. – Неужели за то, что она была его матерью?

– А как же, – подтвердила женщина. – Дети в ответе за грехи своих родителей. Так завещал нам наш господь всемилостивый.

Нет, Гелас не мог сказать им такое. Маг ей так и ответил.

– Да ты безбожник! – возмутилась женщина, выхватывая у него из рук кружку. – А ну, проваливай отсюда, пока я своих не позвала!

Маг не заставил себя ждать. Его собеседница пришла в такое настроение, что разговаривать с ней все равно стало невозможно. Она гневно хлопнула дверью, а он пошел дальше по улице.

«Безбожник». Еще одно слово, соответствия которому не было в общем языке, потому что никто из высших сущностей не сомневался в существовании Единого. Теперь Маг узнал, что так называется человек, не признающий существование творца. Нужно будет рассказать об этом рыжему – пусть посмеется.

Он зашел за поворот и лицом к лицу столкнулся с толпой молодых самцов… то есть парней – поправил себя Маг. Рядом с ними вертелось животное, в котором Маг узнал самца собаки, или пса. Увидев чужого человека их возраста, парни на мгновение растерялись, но в следующее мгновение настроились враждебно. Ошибиться было невозможно – их враждебность ударила по всем органам чувств Мага.

Они стояли напротив – Маг и толпа – и напряженно рассматривали друг друга. Маг тщетно пытался разглядеть в этих человеческих существах облик первого из людей, как две капли воды похожего на Воина. Истекшее время не пошло им на пользу – отдаленные потомки богоподобного предка были приземистыми и коротконогими, корявыми и неряшливыми, с нахмуренными, неприятно искаженными лицами, на которых не читалось никаких высоких чувств, зато махровым цветом цвели низменные. Дурной признак.

Один из парней, местный заводила, отделился от замершей толпы и шагнул к Магу.

– Ну, ты… – сказал он.

– Что – я? – спросил Маг.

– Ты че…

Фраза оборвалась, но парень явно ждал ответа. Насколько Маг знал человеческий язык, «че» было искаженным «что», значит, за ним должно было следовать слово, обозначающее действие. Но за ним не следовало ничего.

– Я – что? – спросил Маг.

– Ты че выпендриваешься? – послышалось разъяснение.

Это слово не переводилось на общий язык. Маг никогда бы не подумал, что оно означает всего-навсего «попасться навстречу». Он недоуменно взглянул на парня.

– Ты че здесь шляешься, дерьмо? – продолжил парень.

Маг понял, что его обвиняют в том, что он ходит по чужой земле. Это подпадало под один из перечисленных Геласом пунктов. Последнее слово входило в список слов, переводившихся на общий язык как «нехороший». Еще один пункт. Маг заглянул в мысли парня, чтобы уточнить значение слова, и обнаружил, что так называются человеческие испражнения. Видимо, это сравнение считалось здесь обидным.

– Я не шляюсь, я просто иду, – сказал он.

– Да ты… – дальше последовали слова, имеющие общее значение «нехороший».

Маг едва успевал улавливать их смысл, мелькающий в голове парня. Половые органы и интимные отношения. Человеческие выделения и объедки. Названия домашних животных, среди которых мелькнуло и название животного, вертевшегося под ногами у парня. Маг одним разом ознакомился с доброй половиной слов человеческого лексикона. Люди были мастерами нападений на тонких планах, и ему не поздоровилось бы, если бы он своевременно не установил защиту.

– Да мы щас на тебя собаку спустим! – это было уже действие.

Маг оставил исследование и перенес внимание на плотный план. Парень пихнул на Мага жавшегося к его ноге пса. В отличие от людей, животное явно чувствовало присутствие творца. Пес нерешительно тявкнул, Маг бросил на него рассерженный взгляд.

Пес взвизгнул, словно его ударили, и бросился улепетывать вдоль по улице.

– Собака умнее вас, – хмуро сказал Маг.

Парни испуганно зашушукались. Не желая терять авторитет, заводила шагнул к нему и ткнул рукой в плечо. Вернее, ткнул бы, если бы его рука не натолкнулась на невидимую преграду, поставленную Магом от комаров, и не отлетела бы прочь. Лицо парня перекосилось, глаза выпучились от ужаса.

– Нечистый! – взвизгнул он не хуже пса. – Нечистый!

Забыв об остальных, парень бросился бежать по улице вслед за псом. Вся компания пустилась вдогонку за ним:

– Нечистый! Нечистый!

Нашли нечистого, раздраженно подумал Маг, самим не помешало бы не только помыться как следует, но и обобрать с себя паразитов. Однако вопли парней произвели разительное действие – все селение насторожилось в испуге. Маг шел по улице и чувствовал за дверьми, за окнами подглядывающих людей, замерших от непонятного ему ужаса. Насмотревшись на улицы поселения, он ни за что бы не предположил, что местные обитатели так любят чистоту.

Здесь ему больше нечего было делать. Люди так страшились его присутствия, что было просто невозможно разговаривать с ними. Маг прошел селение насквозь и ушел по дороге с другой стороны. Там, впереди, был еще один поселок.

Вечер близился к ночи, когда Маг вошел в следующее скопление людских жилищ, ничем не отличавшееся от первого. Магу было противно находиться в этой помойной яме, называемой человеческим поселением. Грязные мысли. Грязные слова. Грязные действия. Маг напомнил себе, что он здесь по делу, но пока было не похоже, что дело удастся выполнить удовлетворительно.

На идущей сквозь поселок улице никого не было. Центральное светило ушло за горизонт, и люди разошлись по домам. Маг вспомнил, как они проводят время по ночам – они ложились и погружались в небытие, сходное со сном высших сущностей во время ночей Единого. Сам он не нуждался в сне, но не знал, как поведет себя его плотное тело. В хрониках Акаши Маг видел, что путники по вечерам либо останавливаются ночевать, либо ищут ночлег в чужих домах. Он решил попробовать второе – возможно, ему заодно удастся найти подходящих людей.

Он стал стучать в двери и проситься на ночлег. Кое-где ему открывали, но только для того, чтобы прогнать, кое-где разражались из-за дверей залпом уже известных ему слов, используемых здесь для ругани. Кто-то говорил ему, что самим есть нечего, кто-то – что «много вас здесь, босяков, ходит». Маг стал замечать, что высказывания людей зависят от внешнего вида домов, среди которых многие были откровенно жалкими и убогими, но встречались и почище и побогаче, а некоторые выглядели роскошными по сравнению с остальными. Тем не менее его везде встречали одинаково.

Этот дом, не роскошный, но зажиточный, был на самом конце селения. Маг постучался туда только для того, чтобы удостовериться, что его и здесь не впустят, и уже начал прикидывать, где и как переночевать под открытым небом. Дверь открыла молодая женщина с грудным ребенком на руках.

– Сейчас спрошу самого, – сказала она и ушла в глубь дома, оставив Мага наедине с открытой дверью.

Это было что-то новое, и Маг стал с интересом дожидаться продолжения. Вскоре подошел сам – крупный пожилой мужчина с широкой седой бородой. Он держал перед собой горящий светильник.

Внимательный взгляд мужчины окинул Мага с головы до ног. Маг тем временем так же внимательно разглядывал его мысли: «Крепкий парень, но вроде бы приличный, в руках нет даже узелка, но на нищего не похож – может, ищет работу?»

– Не пустишь ли переночевать, хозяин? – спросил он.

«Вроде бы не из лихих, – послышалась мысль мужчины. – Я, пожалуй, взял бы его работником, в помощники старшему». Это была не худшая мысль из тех, которых Маг наслушался за вечер.

– А платить есть чем? – задал ответный вопрос хозяин. – Деньги есть?

Маг развел руками, досадуя про себя, что совсем упустил из вида эти деньги, бывшие в ходу у людей.

– Пустой, значит. – В тоне мужчины отчетливо послышалось «так я и думал». – На заработки идешь?

– Не совсем, – уклончиво сказал Маг. – Хотя…

– Ну, заходи, поговорим. – Хозяин посторонился, пропуская Мага в дом. – Найдется у нас и тюфяк, и кусок хлеба. Ужинать как раз садимся.

Сопровождаемый хозяином. Маг вошел в кухню. Он еще не бывал внутри человеческих жилищ, поэтому с любопытством осматривался вокруг. Сколько же здесь было всевозможных вещей! Широкий шкаф от пола до потолка, сквозь дверцы которого высшее зрение Мага различало скопления всевозможных банок и кувшинов, как пустых, так и чем-то заполненных. Настенная полка в три ряда, заставленная посудой. Прогорающий очаг в углу, а на нем огромный бронзовый котел, в котором лениво попыхивало какое-то варево. Длинный деревянный стол посередине, по обе стороны которого тянулись лавки.

У стола хлопотали две женщины. Пожилая, как определил высшим зрением Маг, была женой хозяина этого дома. Она резала краюху хлеба на деревянной доске и укладывала ломти на широкую плетеную тарелку. Молодая, снимавшая с полки и раскладывавшая по столу посуду, была ее родственницей. Было заметно, что она ждала ребенка – Маг определил, что ее срок перевалил за половину.

Когда они вошли, почти вся посуда уже стояла на столе. По короткому распоряжению хозяина молодая поставила на стол еще одну миску, ложку и кружку. Пожилая женщина с заметным усилием сняла котел с очага и выставила на середину стола.

На ужин потянулись другие члены семьи. Один за другим они входили в кухню и усаживались за стол, каждый на свое место. Маг пока стоял у дверей и рассматривал вновь прибывших как плотным, так и высшим зрением. Вот этот, уже в возрасте – старший сын хозяина, тот самый, которому нужен помощник, а женщина с грудным ребенком на руках – его жена. Кроме младенца, она привела в кухню трехгодовалого ребенка и усадила рядом с собой за стол. Мужчина помоложе был средним сыном хозяина, а беременная женщина оказалась его женой. Младший сын был в возрасте самого Мага – вернее, в возрасте его плотного тела.

У него пока не было женщины. Увидев Мага, этот парень ухмыльнулся и ободряюще подмигнул ему.

Пожилая женщина поставила мужу табурет во главе стола и начала раскладывать варево из котла по мискам. Хозяин указал Магу место и с неторопливой важностью сел за стол. Когда еда была роздана и хозяйка села справа от мужа, в кухню проковыляла старуха.

– Опаздываешь, мать, – сказал ей хозяин.

– Ноги уж не те, сынок, – ответила та, с трудом усаживаясь на место слева от него.

Хозяин взялся за ложку, вслед за ним подняли ложки и остальные. Маг последовал их примеру. Ели дружно, в молчании, с уважением к еде. Глава дома искоса наблюдал за чужаком – как он ест, хорош ли будет в работе. Ему показалось странным, что парень рассматривал обычные бобы с салом так, словно никогда их не видел. Однако тот съел все и вытер миску коркой.

Откуда было знать хозяину, что гость просто последовал примеру других мужчин? Маг еще не вполне освоился с потребностями плотного тела, поэтому старался поступать точно так же, как окружающие его люди. До сих пор он не вспоминал об употреблении их пищи, по привычке получая для себя тонкую энергию, но новому телу этого было недостаточно. Маг заметил, что после еды оно стало чувствовать себя лучше, и принял к сведению, что ему требуется местная пища. Женщины стали убирать посуду со стола, а хозяин подозвал к себе Мага.

– Ты как, не устал? – спросил он. – Поговорим что ли?

Маг не знал, что уважить хозяина беседой было наименьшим, что требовалось от пущенного на ночлег бродяги. Он сам был заинтересован в разговоре, поэтому охотно согласился. Остальные, позевывая, разошлись спать.

Маг, в отличие от людей, не испытывал ни малейшей тяги ко сну, хотя его тело устало и нуждалось в покое. Наверное, потребность людей в сне была связана не с телом.

Хозяин сделал движение, чтобы положить руку ему на плечо, и Маг, вспомнив недавний испуг местных парней, поспешно убрал защиту.

– Давай-ка присядем. – Хозяин надавил на плечо Магу, усаживая его рядом с собой на лавку. – Рассказывай, куда идешь-то – без вещей, без денег. Так ведь и пропасть недолго.

Маг невесело усмехнулся про себя. Уж он-то точно не пропадет. Видимо, что-то отразилось и на его лице, потому что хозяин убрал руку с его плеча и окинул его тем же внимательным взглядом, что и на пороге своего дома. Окошко выходило на закат, добавлявший освещения к слабому язычку светильника, и теперь было достаточно светло, чтобы разглядеть руки этого парня.

Они были гладкими и загорелыми, без единого шрама, без единой мозоли и ссадины. Они никогда не знали никакой работы – ни тяжелой, ни легкой. Хозяин видел такие руки только у жрецов и членов их семейств.

– Да ты, случайно, не сын жреца? – изумленно воскликнул он.

Маг вспомнил, что жрецами у людей называются тех, кто присматривает за домами, используемыми для обращения к Геласу. Это была удобная версия.

– Родственник, – неопределенно ответил он.

– Как же так вышло, что ты ушел от своих? – с тем же изумлением спросил хозяин. – От хорошей-то жизни?

Маг почувствовал, что ему представился удобный случай выполнить дело, ради которого он терпел пребывание среди людей.

– Мне было видение, что скоро здесь начнется стихийное бедствие, – объяснил он. – Я рассказал о нем своим, но мне никто не поверил. И тогда я ушел от них, чтобы найти людей, которые поверят мне и захотят спастись. Но пока я никого не встретил.

– Какое бедствие? – насторожился его собеседник. – Здесь никогда не бывало никаких бедствий.

– Наводнение, – сказал Маг. – Небывалое наводнение, которое затопит всю долину, до самых гор. Задует ветер с моря, польет ливень, реки выйдут из берегов, море хлынет в долину и не оставит здесь ничего живого.

Голос пришельца звучал ровно, даже скучно, словно напоминая о приходе завтрашнего утра.

– А почему ты ищешь людей? – недоверчиво спросил хозяин. – Почему ты не бежишь, не спасаешься сам?

– Одному мне не спастись, – просто сказал Маг. – Да и зачем мне спасаться – одному?

Их глаза встретились. Во взгляде этого странного парня не было ни страха, ни мольбы, ни уклончивого, бегающего огонька лжи – одна спокойная, будничная уверенность, – и это подействовало на хозяина сильнее любых уговоров.

– А когда, говоришь, оно будет? – встревоженно спросил он.

– Не позже, чем послезавтра утром. – Ответ прозвучал четко и весомо, словно удар топором. – Но и не раньше начала следующей ночи.

Парень был спокоен, слишком спокоен для чудовищного известия, так легко слетевшего с его губ. Наверное, он все уже пережил внутри.

Но мужчина не спешил брать на веру эти невероятные слова.

– И как, по-твоему, можно спастись? – спросил он Мага. – Ты, наверное, чего только не передумал?

Вообще-то Маг пока был слишком озабочен поиском людей, чтобы задуматься над тем, что делать дальше. Он не сомневался, что какой бы дикий план ни предложили ему люди, уж он-то сумеет позаботиться, чтобы все получилось. Но к тому, что совета попросят у него, он не был готов.

– Ну, можно было бы за оставшееся время добраться до гор… – начал он.

– Нет, это невозможно, – перебил его мужчина. – Горы далеко, а с нами будут женщины, дети. Да и без вещей нельзя, без еды. Слушай, у меня есть две лодки, здесь, на реке…

Перед высшим зрением Мага возникли две остроносые лодчонки, уткнувшиеся носами в берег у спокойной речной воды.

– Нет, – качнул он головой, представив эти суденышки посреди разбушевавшихся стихий. – Если они не перевернутся, их мгновенно зальет дождем.

Мужчине тоже показалось на миг, что он увидел эту картину.

– Да, они не годятся для ненастья, – согласился он. – Тогда плот?

Маг заглянул ему в мысли и увидел образ прямоугольного бревенчатого сооружения, на котором вполне могли разместиться и люди, и груз.

– Это было бы лучше, – кивнул он. – Если на него есть бревна.

– Бревна-то как раз есть! – оживился хозяин, втайне удивляясь тому, что он всерьез обсуждает дикое заявление этого парня. – Мой старший столярничает, поэтому бревна у нас всегда есть.

– Значит, плот. – Это была неплохая идея, позволявшая Магу оказывать помощь незаметно.

– За день мы его сделаем. – Мужчина сдвинул брови и взялся рукой за бороду. – Нас здесь пятеро мужиков, если считать тебя. Женщины соберут вещи, какие можно взять с собой. И веревок нужно побольше – завтра с утра пошлю младшего, чтобы купил.

Маг энергично кивал на каждом слове, удивляясь про себя легкости, с какой ему удалось убедить этого мужчину. Неужели все люди так легковерны? Однако тот вдруг спохватился и взглянул на Мага в упор.

– Я вижу, что ты своим словам веришь, – сказал он, – но мало ли как оно выйдет на самом деле. Хорошо, если твое видение от всевышнего, а если нет?